Карлов Борис. Приключения Мурзилки

   Когда все остальные, преодолев «полосу препятствий», собрались в центре, программа запуска была уже запущена. Последним, стыдясь поднять глаза на товарищей, приплёлся капитан Зоркий. Кольцо периферии, постепенно убыстряясь, стало раскручиваться.
   — Вам нужно поторопиться, — обратился новый капитан к детективам. — Через шесть минут вокруг корабля начнёт образовываться пространственная аномалия.
   — Всегда готовы, — сказал Мямлик. — Кстати, у вас не найдётся лишнего космического комбинезона с гермошлемом?
   — Конечно, найдётся. Экипаж! Построиться!
   Доктор Скарабей, психоаналитик Мимоза и капитан Зоркий выстроились рядом с командиром по стойке «смирно».
   — От имени экипажа и от имени правительства нашей планеты выражаю вам безмерную признательность за совокупную гуманитарную и организационную помощь в деле выживания и своевременного возвращения экипажа в родную галактику!
   — Ура! — отсалютовали и топнули разом все четверо.
   — Ура!.. — невпопад сказали, взмахнули и топнули детективы.
   Взметнулась перегородка шлюзовой камеры, и через несколько минут человечки уже сидели в своей ракете. На сей раз Мямлик предусмотрительно надел скафандр, позволявший ему по своему желанию общаться или не общаться с коллегой Шустриком. Беззвучно вспыхнул голубоватый огонёк в соплах, освободившаяся от гуманитарного груза ракета сорвалась с места и в мгновение ока скрылась из виду.
   — Послушайте, патрон, — заговорил Шустрик, когда ускорение перестало плющить его приятеля по дну кабины, — а когда вы поняли, что капитан Зоркий ничего не видит дальше собственного носа? Ведь верно — это и было той ниточкой за которую вы потянули?..
   — Почти сразу после того, как мы попали на корабль. Вспомни: мы заглянули в кухонную раковину, и ты удивился, откуда на звездолёте может взяться неочищенная сырая рыба…
   — Точно, патрон, было такое дело. Мы увидели несколько засохших чешуек на решётке стока.
   — Я сразу понял, что всё это ерунда. Никакой чешуи на звездолёте быть не может. Я взял чешуйки и рассмотрел их через лупу.
   — Контактные линзы капитана! — от избытка чувств Шустрик треснул кулаком по подлокотнику.
   — Зоркий искал их в каюте Кротика, а они были в раковине. Он выронил их в тарелку ещё когда кашлял и тёр глаза за столом. А потом посуду вымыли в раковине. Несколько дней, пока ещё в кране была вода, на линзах сохранялась влага, они были прозрачными, и их никто не видел. Потом, когда вода кончилась, раковина высохла. И вы, уважаемый коллега, смогли рассмотреть на решётке эти, так называемые, рыбьи чешуйки…
   — Поразительно! Патрон, мы расщёлкали это дело, не выкурив трубки!
   — Да, вот ещё что… Не называй меня больше патроном. Два патрона в одном отделе… как-то неловко.
   После этого Мямлик включил в наушниках гермошлема классическую музыку и прикрыл глаза. До самой Земли его не беспокоили никакие другие звуки.

Глава двадцатая
СВОБОДА СЛОВА В ОПАСНОСТИ

   Глубокой ночью ракета, успешно завершив программу полёта, приземлилась на родную крышу. Героев космоса встречали Мурзилка, Винтик и Шпунтик, а также стоящий на террасе Буквоедов.
   Едва Шустрик и Мямлик спустились в объятия друзей, дожидавшиеся на проводах вороны подхватили ракету десятками ниточек и унесли в ночную темень. Освободившаяся от груза, топлива и пассажиров, она была необременительной ношей даже находясь в собранном виде.
   Буквоедов пригласил всех пятерых к себе в кабинет и, наклонившись в три погибели, осторожно, двумя пальцами, пожал руки всем участникам проекта. Первыми были мастера Винтик и Шпунтик.
   — Благодарю! — с чувством сказал, обращаясь к ним, редактор. — Ракета сработана на совесть. Так держать!
   Винтик и Шпунтик раскраснелись от удовольствия.
   Далее Буквоедов пожал руки Шустрику и Мямлику:
   — Оправдали. В отношении доставки груза я ни минуты не сомневался, но история с этим ключом… Не ожидал. Признаюсь, не ожидал.
   — Почему?! — удивился Шустрик.
   — Сами-то они не смогли разобраться. Хотя, как говорится, варились в одной банке. А вы — раз, два и готово. Наскоком. Не ожидал. «Капитан Зоркий — совсем не зоркий!» Эффектно. Кино прямо…
   — Иной раз только один свежий взгляд со стороны даёт информации к размышлению больше, чем целая жизнь рука об руку… — заметил Мямлик.
   — Да-да, возможно, интересное наблюдение… — рассеянно согласился Буквоедов и обратился к Мурзилке:
   — Товарищ Мурзилка, а вы почему в стороне?
   — Да я ведь ни при чём.
   — Это вы ни при чём?! Как раз вы — очень даже при чём. Ваша догадка о перевёрнутых цифрах и перепутанных каютах оказалась в этом деле решающей.
   — Ну, это я случайно…
   — Ничего случайного не бывает!
   Мямлик оценил фразу и одобрительно кивнул.
   — Все свободны. Мурзилку попрошу задержаться, — Буквоедов распрямился, сделал всем приветственный жест и сел за стол.
   Мурзилка остался на ковре один.
   — Вы уже работаете над этим материалом? — обратился к нему редактор.
   — Работаю.
   — Есть одна небольшая проблема. Дурной пример. Только не подумайте, что это какая-то цензура или давление на свободу слова… Короче говоря, не могли бы вы полностью вымарать из текста эту дурацкую трубку?
   — Трубку?..
   — Да, курительную трубку, которой постоянно бравирует один из наших героев. Вы понимаете, о чём я говорю?..
   — Я понимаю… — Мурзилка почесал затылок. — Но только, товарищ редактор, это не дурной пример, это художественный образ. В представлении Мямлика настоящий детектив непременно должен иметь трубку и увеличительное стекло. В литературе есть такие герои, что если у них вымарать все вредные привычки, то и писать будет не о чем…
   — Вы преувеличиваете.
   — Шерлок Холмс, Джеймс Бонд, Ниро Вульф… Можно многих припомнить.
   — Не надо.
   Мастодонт Сидорович помолчал.
   — И всё-таки, — сказал он, подумав, — постарайтесь как-нибудь смягчить, обыграть, что ли, это дело. Чтобы он выглядел с этой трубкой… несерьёзно. Тогда и подражать ему никто не захочет.
   — А для этого не надо ничего выдумывать.
   Вот так и напишите.
   Мурзилка поднёс лапку к беретику, развернулся и вышел.

* * *

   На запрос Мурзилки о судьбе экипажа звездолёта «Колесо Фортуны» из волшебного Департамента поступили следующие скупые сведения.
   Капитан Зоркий был разжалован и приговорён к году исправительных работ на крапивных плантациях. Психоаналитик Мимоза прекратила практику и поступила на службу чиновником в министерство здоровья. Доктор Скарабей остался в новом экипаже под командованием обер-лейтенанта Кротика.
   Испытания были признаны успешными, и звездолёт «Колесо Фортуны», выполняя задания правительства, продолжает покорять самые отдалённые уголки Вселенной.

Дело № 8
«Дебоширы» и «Мордоворот»

Глава первая
ОПИСАНИЯ И МЕТАФОРЫ

   Лето 2010 года выдалось в Москве особенно знойным и нескончаемым. «Книжная правда» по причине школьных каникул не выходила; в редакции было пыльно, пусто и тихо. Главный редактор Мастодонт Сидорович Буквоедов отдыхал на море. Время от времени от него приходили яркие, манящие открытки с видами и его звуковыми комментариями. В голосе у него появилась хрипотца и чуть заметный горделивый южный акцент. От этих открыток, присланных по электронной почте, несомненно, пахло молодым вином и шашлыком из баранины.
   Открытки были адресованы дежурному по редакции Мурзилке. Но и он не мог оценить прелестей курортного отдыха своего начальника, потому что спал. Он спал весь июль и ещё половину августа, просыпаясь лишь для того, чтобы осмотреться, пробормотать «всё в порядке?..», похрустеть сушками, попить холодного лимонада — и снова прикрыть глаза. Своё гнездо он обустроил в нижнем ящике письменного стола, под окном. Ящик был приоткрыт, окно распахнуто настежь.
   Начальник Отдела репортёрских расследований столь легкомысленно впадал в летнюю спячку по той причине, что двое его помощников вообще никогда не спали. Шустрик, как мы знаем, был сделан из железа, а Мямлик — из загадочного, похожего на пластилин или мягкую резину, полимера. В такое время Шустрик, чтобы не скучать, усовершенствовал свои наручные часы, которые уже превратились в некий прибор будущего, которому ещё не дали названия. Мямлик, развалившись на середине кожаного дивана, читал книги. На этой неделе он прочёл от корки до корки полные собрания сочинений Н. В. Гоголя и Л. Н. Толстого, а также, подвернувшееся совершенно случайно, «Подробное руководство по греческой борьбе и англицкому боксу для господ и джентльменов с иллюстрациями» — 1913 года издания. Книги были, конечно, не настоящие, а только отображались на экране монитора.
   Когда приятелям надоедали свои занятия, они начинали разговаривать.
   — Что читал? — спрашивал Шустрик, усевшись на краю стола и свесив ножки.
   — Слова, слова, слова, — отвечал Мямлик, хлопнув пузырём жевательной резинки.
   — Понравилось?
   — Не всё. Далеко не всё.
   — А что не понравилось?
   Мямлик ещё находился в материале предыдущего вопроса.
   — Понравились описания.
   — И всё?
   — Нет. Ещё понравились статьи, письма, примечания…
   — А что за описания?
   — Описания природы бывают очень хороши. «Чуден Днепр при тихой погоде… Не всякая птица долетит до середины Днепра…»
   — Неправда! — нахмурился Шустрик.
   — Ну, это смотря какая птица, — начал оправдываться Мямлик за классика, смутно догадываясь, что выруливает куда-то не туда. — Если, допустим, автор имеет в виду некую домашнюю птицу, кур или гусей…
   — Ты ещё скажи, что автор имеет в виду пингвинов. Ему так и следовало написать: «Не всякая домашняя птица долетит до середины Днепра». Надо исправить. Где это? Давай исправим в оригинале, в исходном файле.
   — Глупости, не надо ничего исправлять. И так понятно, что не всякая домашняя птица летает над Днепром. Я бы даже сказал, что не всякая домашняя птица способна перелететь через изгородь.
   — А я хочу, чтобы всё было правильно. Чётко и ясно.
   — Тогда это будет не литература, а какая-нибудь инструкция для пылесоса.
   — Всё равно, неточность необходимо исправить.
   — Исправь там… — отмахнулся Мямлик, — на полке с книгами, если очень хочешь. Только легонечко, карандашиком.
   Там никто не увидит… — расстроился Шустрик.
   Помолчали, слушая, как посапывает в своём ящике Мурзилка.
   — Подобные «неточности» вообще-то называют метафорами, — сказал Мямлик, решив всё-таки докопаться до сути. — Так иногда можно в художественной литературе.
   — Если я напишу, что придумал телефон, радио или шариковую ручку — это будет метафора? — обрадовался Шустрик.
   — Нет… Это, скорее всего, будет враньё.
   — А про пингвинов, летающих через Днепр — не враньё?!
   Мямлик подумал, что пора переменить тему разговора.
   — Ты вот что… Давай о чём-нибудь другом поговорим.
   — Давай, — легко согласился Шустрик. — Что не понравилось?

Глава вторая
ЧТО НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

   Мямлик помолчал несколько минут.
   — Не понравилось содержание, — произнёс он наконец. — Вообрази, к примеру, такую ситуацию… Дамочка выходит замуж за пожилого из-за денег. Естественно, начинает вертеть хвостом у него за спиной с другим — молодым и красивым. И в конце концов, окончательно завравшись и потеряв голову, бросается под поезд.
   — Как?! — испугался Шустрик. — Прямо в метро?..
   — Нет, не в метро. Это давно было, она под паровоз бросилась. То есть, этого не было, конечно, это всё писатель придумал.
   — Ты знаешь, — сказал Шустрик, — мне такое содержание тоже не нравится. Уж лучше эти самые… пингвины до середины Днепра.
   — Или вот такой сюжет, — Мямлик вошёл во вкус. — Женщину обвиняют в убийстве, а она ни в чём не виновата. А среди тех, которые судят, — барин, который, можно сказать, довёл её до такой жизни…
   — До какой жизни? — не понял Шустрик.
   — Ну… в общем, до нехорошей жизни. И он знает, что она ни в чём не виновата и, мало того, он опять хочет на ней жениться.
   — Вот этот сюжет мне нравится, — заметил Шустрик. — Давай, давай, рассказывай.
   — А чем, ты думаешь, всё закончилось?..
   — Оправдана… кидается на шею… в зале аплодируют, некоторые смахивают слезу… Свадьба, цветы и поцелуй в диафрагму!
   — В какую ещё диафрагму…
   — Это когда в конце фильма герои целуются крупным планом перед камерой.
   Мямлик выдержал томительную паузу, хлопнул пузырь и произнёс безучастно:
   — Оклеветана, осуждена, отправлена на каторгу.
   От ужаса и возмущения Шустрик застыл, словно в параличе. Прошло минут десять, когда он снова обрёл способность говорить.
   — Ты сам-то что-нибудь читал? — спросил его Мямлик.
   — Чи-читал, ка-ажется… Да! Я читал сказки.
   — Ну, вспомни хотя бы одну.
   — Я много помню: «Колобок», «Три поросёнка»…
   — Достаточно. Расскажи мне в двух словах «Колобок».
   — В двух словах?..
   — Ну, не в двух… это так выражаются, чтобы поскорее.
   — Ага, понял.
   Шустрик открыл на экране иллюстрации к сказке «Колобок».
   — Слушай в двух словах. Колобок убежал от бабушки и от дедушки. Потом от зайца, от волка, от медведя. А потом лиса его перехитрила и съела.
   — То есть, — подвёл итог Мямлик, — герой рождается полный сил для благородных свершений и, по сути ничего не успев увидеть, погибает в самом начале своего яркого жизненного пути.
   — Да, — согласился Шустрик. — Это как-то… Давай исправим?
   — Ну, опять ты за своё. Запомни: то, что написано пером, не вырубить топором.
   — То, что пером, — нельзя. А то, что электронным кодом — можно.
   — Каким кодом?
   — Электронные книжки с картинками пишутся при помощи специального кода, которого не видно. Я напишу наши кибер-проекции и запущу в электронную библиотеку. Мы сами предупредим героев об опасности.
   — Ты хочешь сказать, что мы, то есть, наши проекции, смогут органично влиться в ткань художественного произведения?
   — Как получится.
   От жары Мямлик сделался мягким и ещё более, чем обычно, непредсказуемым.
   — Любопытно… — пробормотал он. — Невероятно… Заманчиво!
   К вечеру всё было готово для эксперимента. Два искателя литературной правды сидели, окутанные проводами, перед компьютером. В редакции было тихо и пусто, только заблудившаяся муха настойчиво билась в оконное стекло, да ещё Мурзилка посапывал в своём ящике.
   — Поехали? — спросил Шустрик.
   — Поехали… — откликнулся Мямлик неуверенно.
   Оба зажмурились, и Шустрик надавил клавишу «Enter».

Глава третья
КТО НАЖМЁТ «ВЫВОД»?

   Друзья открыли глаза и увидели, что находятся в нарисованном лесу. Художник не пожалел красок: цветы, трава, бабочки и подножья деревьев выглядели как в рекламном ролике. Сами кибер-путешественники тоже были нарисованные. Они оглядели друг друга, и Мямлик сказал:
   — Как вы неожиданно преобразились, коллега. Сияете, словно пряжка у демобилизованного сержанта. Скромнее надо быть, товарищ, скромнее.
   — Вы тоже немного того… как новенький, — отметил Шустрик. — Будто вас только что распаковали и вымыли до скрипа в тёплой воде с шампунем.
   — Хорошо здесь.
   — Мне тоже нравится. Здорово получилось.
   — Погоди, — Мямлик почесал затылок. — Что-то меня настораживает. Тревожит. Не могу понять… Мы кто?
   — В каком смысле? Вообще-то мы — набор символов.
   — А набор символов может мыслить самостоятельно?
   — Это вряд ли. Такое бы в сети началось…
   — То-то и оно. Шустрик, ты ведь нажал какую-то кнопочку — ну, до того как мы?..
   — Эта кнопочка по-русски называется «Ввод».
   — Вот именно это я и хотел уточнить: кто теперь, выражаясь по-русски, нажмёт кнопочку «Вывод»?..
   Некоторое время Шустрик, опустив глаза, сосредоточенно думал.
   — По идее, должен нажать я, — сказал он наконец.
   — Прекрасно. Так я и подумал. Но штука в том, что наши соображалки — в этом самом, — Мямлик похлопал себя по бокам, — наборе символов.
   — Почему?
   — Потому что мы не можем быть в двух местах сразу. Если мы с тобой здесь, то их там — нет!
   — Кто же там остался?.. — начал пугаться Шустрик.
   — Кто? Скорей уже что. Просто две игрушки. Два забавных человечка размерами с брелок от ключей. Один железный с лампочкой вместо носа. А другой — красивый, кругленький, мягенький… Можно повесить на ключи или болтаться у лобового стекла. Железным ещё можно открывать пробки. А мягким запустить в стену. Сначала он сплющится, потом плавненько спуститься на пол и снова станет кругленьким и красивым.
   Шустрик мелко завибрировал.
   — А мы что такое?
   — Заблудшие души, фантомы, привидения, вирус…
   — Погоди, погоди! Не может быть! Должен быть вывод… то есть, выход… Найдём компьютер и я всё переделаю обратно.
   — Где же мы тут найдём? Разве что, в разделе фантастики?..
   — Почему обязательно фантастики? Я видел в каталоге раздел технической литературы. Описания, руководства пользователей… Всё будет хорошо!
   — В целом на тебя полагаюсь. — Мямлик огляделся по сторонам и прислушался. — Мы, между прочим, в каком произведении?..
   — В том самом, о каком говорили. То, что открывали в последний раз. Сказка «Колобок».
   — Так это, значит, он расшумелся. Что ж, пойдём на него посмотрим.
   Друзья раздвинули густую траву и вышли на тропинку.

Глава четвёртая
КОЛОБОК

   По лесной тропинке, перепрыгивая узловатые корни деревьев, бежал Колобок и распевал во весь голос:

 
Я весёлый Колобок, Колобок!
Я от бабушки ушёл, я ушёл!
Я от дедушки ушёл, я ушёл!..
 

   Увидев на своём пути две фигуры, не предусмотренные сюжетом, он сбавил ход, замолк и остановился. Продолжая натянуто улыбаться, стрельнул глазами по сторонам и проговорил сквозь зубы:
   — Нас читают?..
   — Нет, сейчас не читают, — уверенно сказал Шустрик. — Это мы активизировали страницу своим появлением.
   Улыбка сползла с физиономии Колобка. Он посмотрел на незнакомцев сверху вниз, презрительно сплюнул и облокотился не то головой, не то задом о пенёк.
   — Из какой книги? — сказал он, не глядя.
   — Книги? — повторил Шустрик. — Мы пока ещё не из книги. То есть, может быть, потом, после…
   — Хватит трепаться. Кто такие, откуда взялись?
   Шустрик начал сбивчиво и непонятно объяснять, а Мямлик хорошенько присмотрелся к этому выпечному изделию.
   С невидимой читателю стороны, которая не была обращена к заднику декораций и кулисам, Колобок выглядел, как бы это выразиться, не традиционно. У него была одутловатая, поросшая щетиной морда, половина комбинезона, снабжённая множеством карманов, и половинка тёмных очков. За ухом у него торчал окурок папиросы.
   — Понятно, — сказал Колобок и достал окурок. Деловито оторвал зубами и выплюнул половину бумажного мундштука, несколько раз чиркнул непослушной зажигалкой, затянулся и выпустил густое облако дыма.
   Мямлик втянул облако в себя и выпустил его кольцами, каждое из которых прошло вокруг Колобка словно обруч.
   Колобок поперхнулся своей второй затяжкой и закашлялся.
   — Короче, — прохрипел он. — Считаю до одного. И чтобы духу вашего здесь не было.
   — Полегче на поворотах, приятель, — сказал Мямлик и неторопливо шагнул навстречу сказочному грубияну.
   — А мы-то хотели предупредить, что лиса вас перехитрит и съест! — обиженно сказал Шустрик.
   — Зачем?
   — Чтобы вы не ходили, вернулись домой, к бабушке и дедушке.
   Колобок смотрел на Шустрика уничижительно.
   — Что же ты думаешь, открывашка, что и в кино артист погибает на самом деле?.. А ты, мыльный пузырь, — обратился он к Мямлику, — ты куда напираешь?..
   И Колобок своей маленькой ножкой пнул Мямлика в живот. Тот кивнул, сказал «очко» и, в свою очередь, нанёс противнику прямой удар правой.
   Полетели искры от папиросы, Колобок кувыркнулся через пенёк, упал в мох и затаился.
   Мямлик победно поднял руки, Шустрик зааплодировал стальными ладошками.
   Колобок перекатился на бок и выплюнул изо рта окурок, который едва не проглотил.
   — Что, тьфу, думаете, вы здесь самые крутые? Тьфу… — и он полез в карман комбинезона. — Сейчас… Тьфу… Сейчас, сейчас…
   Шустрик вообразил, что Колобок сейчас достанет из кармана оружие и откроет пальбу.
   — Ложись! — крикнул он и упал на землю.
   Но Мямлик не испугался. Наоборот, он, презрительно хмыкнув, шагнул навстречу.
   — Лежачего не бить!! — взвизгнул Колобок, перевернулся на спину и задрыгал ножками.
   — А что в кармане?
   Колобок достал из кармана мобильный телефон.
   — Я хотел позвонить домой. Тьфу… Бабушке и дедушке. А что такое?
   В это мгновение трубка зазвонила, и Колобок приложил её к своему маленькому ушку с продетым в него золотым колечком. На его руке стала видна цветная татуировка с изображением пылающего черепа.
   — Пижон, — пробормотал Мямлик. — Двуликий Янус…
   — Да! — кричал Колобок в трубку, одновременно отплевываясь от табака. — Нет не я! Откуда я знаю, двое посторонних. Это вы меня спрашиваете, куда охрана смотрит? Да, они активизировали. Не знаю откуда, вообще не из нашего произведения. Высылайте бригаду. Что?! Прямо сейчас?! Бегу.
   Колобок вскочил на ноги и зашипел:
   — Быстро вон отсюда! Кто-то уже читает… Меня уже по этим… по сусекам скребут.
   И он в мгновение ока скрылся.
   — Да, кстати, — высунулся он вдруг из-за дерева.
   Шустрик и Мямлик обернулись. С двух сторон артиста припудривали белки.
   — Как вы думаете, для какой цели меня испекли бабушка с дедушкой? Почему я от них дал дёру? И стоит ли мне к ним возвращаться? Тьфу… Ладно, бегите отсюда.
   Всё потускнело, сделалось неотчётливым. Пророкотал голос из невидимого динамика:
   — Посторонним выйти за пределы иллюстрации! Через десять секунд картинка будет активизирована! Девять, восемь, семь, шесть…
   Друзья метнулись в сторону и оказались у разрисованной лесом театральной декорации. Шустрик протянул руку, и она увязла в пейзаже словно в густом тумане.
   В это время, на счёт «…один, пуск!» вспыхнули яркие прожектора. Защебетали птицы, и на тропинке появился своим фальшивым боком к читателю румяный колобок со своей весёлой песенкой.
   — Сюда… — прошептал Шустрик, схватил за руку приятеля, и оба проскользнули через вязкое перекрытие в другую книгу.

Глава пятая
ДЕЖУРНЫЕ ПО КАРТИНКАМ

   В техническом отделе электронных книжек с картинками дежурили двое — Неделькин и Караулов. Один был высокий, блондинистый, в очках; другой — невысокий, спортивный, с короткими жёсткими волосами «ёжиком».
   — Слушай, Караулов, — сказал Неделькин, сидевший перед экраном компьютера, — у нас в каталоге завелись какие-то нехорошие… Ого! Ты посмотри, что делается! Напали на Колобка и нанесли ему тяжкие телесные повреждения.
   Караулов тоже склонился перед экраном.
   — Избили нашего Колобка?.. Какая мерзость. Это моя любимая сказка. Работать может?
   — Работает. Решительно отказался от дублёра.
   — Хороший парень. Теперь, пока не изничтожу эту гадину, не успокоюсь.
   — Их двое, — уточнил Неделькин. — Один не то из пластилина, не то из резины. А второй железный, с лампочкой вместо носа.
   — Двое на одного! — прошептал Караулов.
   — Они уже дальше полезли… Смотри, видишь, здесь они на Колобка напали. Вон, окурок бросили… сейчас увеличу.
   — Разжёванный какой-то.
   — Да, явно психи. Надо как-нибудь назвать этот вирус и зарегистрировать.
   — Назовём его «Дебоширы», — предложил Караулов.
   — Пусть будет «Дебоширы», — согласился Неделькин. — Только что с ним теперь делать? Для него обычный антивирус как слону моська.
   — Значит, надо сделать такую моську, чтобы могла слопать слона.
   И коллеги, не теряя времени, принялись за работу.
   К обеду новый сверхмощный антивирус был построен. С виду это была узловатая, мускулистая собака с длинными стальными когтями и двумя бульдожьими мордами на гофрированных шеях, способных внезапно вытягиваться. Пасти с рядами мелких острых зубов могли раскрываться сколь угодно широко и заглатывать жертву «чулком», на манер змеи. После выполнения поставленной задачи антивирус должен был самоуничтожиться.
   — А что если оно не самоуничтожится? — сказал Неделькин, глядя на произведённое чудовище. — Надо протестировать, оформить заключение…
   — Сделаем другого, ещё больше, и он слопает этого, — отмахнулся Караулов.
   — А если…
   — Слушай, Неделькин, некогда нам тут проверять и тестировать. Запустим этого в каталог и посмотрим. Если мимо — в конце дня пойдём к начальству и во всём признаемся. Зачем нам сейчас лишние неприятности?
   Неделькин вздохнул и махнул рукой:
   — Запускай.
   Караулов положил палец на кнопку и спросил:
   — Слушай, а как этот зверь будет называться?
   — «Моська»… нет, «Морда»…
   — «Мордоворот», — придумал Караулов.
   — Подходяще, — согласился Неделькин.
   И Караулов надавил на кнопку.
   «Мордоворот», застывший на той самой тропинке из сказки «Колобок» потянул носами обеих морд, ударил тяжёлыми когтистыми лапами по земле, издал утробный рык и в два прыжка скрылся из виду.
   — Пошёл по следу, — отметил Неделькин.
   — И мы пошли… пообедаем. Авось, когда вернёмся, на картинках всё уже будет чистенько.