Страница:
Закончив чтение, нажал на кнопку и распорядился:
— Пригласите ко мне репортёра Мурзилку, а также стажёров Шустрика и Мямлика.
— Сию минуту, Мастодонт Сидорович, — пропела лисичка-секретарша.
Редактор приоткрыл дверь и сел на своё место за столом. На ковре появились наши герои.
— На этот раз вы были ещё более неосмотрительны, — произнёс редактор с непроницаемым видом. — Вы проехали свою станцию…
— Они сами… привязались! — вспыхнул Шустрик.
— Вам следовало спрятаться в тамбуре или перейти в другой вагон.
— Учтём на будущее, — согласился Мурзилка, отметив замечание редактора в своём блокноте.
— Затем вы довольно быстро и успешно продвигались по следу… До тех пор, пока глупейшим образом не угодили в ту же самую западню, из которой вам следовало вытащить девочку и мальчика.
Мурзилка от стыда вжал голову в плечи, а Шустрик развернул свою на сто восемьдесят градусов, затылком к редактору, полагая, что таким образом спрятался от его сурового взгляда.
— Товарищ Шустрик, прекратите паясничать, — сказал Буквоедов.
Шустрик повернул голову на место.
— Кстати, мне рекомендовали вас как способного механика и электронщика.
Шустрик насторожился, не понимая, к чему клонит редактор.
— Однако вы не справились с управлением и выбрались из ямы значительно позже, чем могли это сделать. Затем, вместо того чтобы обратить в бегство волков, вы приблизились на недопустимо близкое расстояние к медведю, нашему союзнику.
— Был потрясён, изумлён, растерян, — виновато покаялся Шустрик.
— Товарищ Мямлик, — редактор вышел из-за стола, наклонился и протянул герою указательный палец, — вы были неподражаемы. Именно ваш изобретательный поступок стал в этом деле решающим.
Мямлик пожал палец и проговорил:
— Не все могут быть столь же физически совершенны, сколь и сообразительны…
Даже не пытаясь разбираться в том, что говорит Мямлик, редактор вернулся на своё место.
— И последнее. Учитывая вашу удивительную взаимодополняемость, невероятную везучесть и редкую способность доводить до конца самое гиблое дело, я официально открываю в нашей газете Отдел репортёрских расследований. Не скрою: работа предстоит опасная, и вы вправе отказаться.
Герои гордо промолчали.
— Отлично, — сказал Буквоедов. — Я вижу, что вы настроены по-боевому. Начальником отдела назначаю репортёра Мурзилку. Его заместителями — стажёров Шустрика и Мямлика. Приказ уже согласован.
— Служу родному сказочному отечеству! — восторженно отрапортовал Шустрик, отдав честь по-военному.
Мурзилка и Мямлик тоже неуверенно повертели руками возле ушей, потом все трое вышли.
Редактор закрыл за ними дверь и сел писать приказ.
Дело № 3
Часть первая
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Часть вторая
Глава первая
Глава вторая
— Пригласите ко мне репортёра Мурзилку, а также стажёров Шустрика и Мямлика.
— Сию минуту, Мастодонт Сидорович, — пропела лисичка-секретарша.
Редактор приоткрыл дверь и сел на своё место за столом. На ковре появились наши герои.
— На этот раз вы были ещё более неосмотрительны, — произнёс редактор с непроницаемым видом. — Вы проехали свою станцию…
— Они сами… привязались! — вспыхнул Шустрик.
— Вам следовало спрятаться в тамбуре или перейти в другой вагон.
— Учтём на будущее, — согласился Мурзилка, отметив замечание редактора в своём блокноте.
— Затем вы довольно быстро и успешно продвигались по следу… До тех пор, пока глупейшим образом не угодили в ту же самую западню, из которой вам следовало вытащить девочку и мальчика.
Мурзилка от стыда вжал голову в плечи, а Шустрик развернул свою на сто восемьдесят градусов, затылком к редактору, полагая, что таким образом спрятался от его сурового взгляда.
— Товарищ Шустрик, прекратите паясничать, — сказал Буквоедов.
Шустрик повернул голову на место.
— Кстати, мне рекомендовали вас как способного механика и электронщика.
Шустрик насторожился, не понимая, к чему клонит редактор.
— Однако вы не справились с управлением и выбрались из ямы значительно позже, чем могли это сделать. Затем, вместо того чтобы обратить в бегство волков, вы приблизились на недопустимо близкое расстояние к медведю, нашему союзнику.
— Был потрясён, изумлён, растерян, — виновато покаялся Шустрик.
— Товарищ Мямлик, — редактор вышел из-за стола, наклонился и протянул герою указательный палец, — вы были неподражаемы. Именно ваш изобретательный поступок стал в этом деле решающим.
Мямлик пожал палец и проговорил:
— Не все могут быть столь же физически совершенны, сколь и сообразительны…
Даже не пытаясь разбираться в том, что говорит Мямлик, редактор вернулся на своё место.
— И последнее. Учитывая вашу удивительную взаимодополняемость, невероятную везучесть и редкую способность доводить до конца самое гиблое дело, я официально открываю в нашей газете Отдел репортёрских расследований. Не скрою: работа предстоит опасная, и вы вправе отказаться.
Герои гордо промолчали.
— Отлично, — сказал Буквоедов. — Я вижу, что вы настроены по-боевому. Начальником отдела назначаю репортёра Мурзилку. Его заместителями — стажёров Шустрика и Мямлика. Приказ уже согласован.
— Служу родному сказочному отечеству! — восторженно отрапортовал Шустрик, отдав честь по-военному.
Мурзилка и Мямлик тоже неуверенно повертели руками возле ушей, потом все трое вышли.
Редактор закрыл за ними дверь и сел писать приказ.
Дело № 3
Аттракцион «Удав и Кролики»
Часть первая
ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ
Глава первая
КТО-ТО РАСТРЕВОЖИЛ ДОБРОПОРЯДОЧНЫЙ УЛЕЙ
Многоэтажный дом, в котором находится редакция газеты «Книжная правда», строили давно и на совесть. В его высоких и просторных квартирах жили уважаемые люди, их дети и внуки, а также новые богачи, которые поселились здесь совсем недавно. Внизу сидела консьержка, которая знала всех в лицо. А гостей и посторонних, имевших здесь какое-нибудь дело, записывала в специальный журнал.
И вот однажды в этом замечательном доме обворовали квартиру, а потом, вскоре, ещё одну.
Потерпевшими были молодой, но очень успешный предприниматель и опереточная певица. И они сразу обратились куда следует, то есть, в милицию. Их выслушали, велели написать заявления и задали пару вопросов: кто приходил в день кражи и на кого вообще думаете. Потерпевшие честно признались, что никто не приходил, следовательно и думать не на кого.
В милиции не шерлок-холмсы работают, да и дела у них есть поважнее, и оба этих заявления положили, как говорится, под сукно.
Но не прошло и недели, как обворовали третьего жильца.
И на этот раз не простого жильца, а генерала, хотя и в отставке. И, что особенно важно, не военного генерала, а милицейского, у которого связи. В это время его жена отдыхала в Испании, а дома у неё осталось много разнообразных ценностей, разложенных по шкатулочкам — и бусы, и колечки, и камешки…
У самого генерала, которого, кстати сказать, звали Тарас Андриевич Бульба, в квартире из ценных вещей был только альбом с марками. Так вот как раз этого альбома вор не тронул. Этот вор в марках, совершенно очевидно, не разбирался.
И генерал понял, что если до возвращения супруги вора не поймают, то у него в жизни наступит очень нехорошая полоса. И тогда он надел свой парадный мундир, сел за телефон и обзвонил всех своих милицейских друзей-командиров и поговорил с каждым, чтобы это дело непременно довели до конца.
На другой же день дом загудел словно потревоженный улей. Одну следственную бригаду сменяла другая, по этажам бегали розыскные собаки, всех жильцов опрашивали и незаметно снимали у них отпечатки пальцев. Консьержку Варвару Степановну, которая сидела у входа за специальной стойкой, довели до такого состояния, что она подала заявление об уходе.
Но всё было впустую — вор не оставил следов ни на замках, ни на предметах, ни в памяти возможных свидетелей. Ни в одной из трёх квартир, в которых он совершил кражи, не сработала сигнализация.
После нескольких суток работы, которая не принесла милиционерам ничего кроме отчаяния, в доме начал работать экстрасенс. Этот сверхъестественный человек вошёл в квартиру Тараса Андриевича и, сверкнув глазами, указал пальцем сначала на гардероб, а потом на ванную комнату. В кармане генеральского мундира нашли конверт с деньгами, который не имел никакого отношения к делу. А для того, чтобы забраться под ванную, пришлось разломать кирпичную кладку, и там нашли оставленный рабочими лет сорок назад свёрток с остатками обеда.
Экстрасенс сообщил, что вором, скорее всего, была женщина или это был мужчина. Что роста она или он были среднего, но возможно, ниже или выше среднего. Что вор проник в квартиру, не взломав ни окон, ни дверей.
Надо заметить, что эти факты сыщикам были уже доподлинно известны.
Напоследок экстрасенс прошёл по всем этажам с рамкой, останавливаясь у дверей каждой квартиры. Возле тех дверей, за которыми кто-нибудь был дома, рамка поворачивалась. А за теми, где дома никого не было, — стояла на месте. Дойдя до верхнего этажа, и оказавшись у замурованного входа в бывшую домовую библиотеку, экстрасенс обратил внимание на то, что рамка здесь оживлённо завертелась.
— А что у вас там, за этой стеной? — поинтересовался он у сопровождавшего его усталого участкового милиционера.
— Чердак, должно быть, — предположил тот.
— А где вход?
— Вот тут, рядом.
— Осматривали?
— Не то слово. Собаки всю пыль вынюхали.
— А вот за этой стеночкой что-то ещё есть…
Участковый пожал плечами и тоскливо посмотрел на часы.
— Странно, — сказал экстрасенс. — Дом такой большой, а чердак маленький. За этой стеночкой определённо что-нибудь ещё было. Я бы на вашем месте разобрался.
Участковый закивал и даже, для приличия, в книжечке у себя что-то чиркнул. А вдруг в самом деле там вор прячется?..
И вот однажды в этом замечательном доме обворовали квартиру, а потом, вскоре, ещё одну.
Потерпевшими были молодой, но очень успешный предприниматель и опереточная певица. И они сразу обратились куда следует, то есть, в милицию. Их выслушали, велели написать заявления и задали пару вопросов: кто приходил в день кражи и на кого вообще думаете. Потерпевшие честно признались, что никто не приходил, следовательно и думать не на кого.
В милиции не шерлок-холмсы работают, да и дела у них есть поважнее, и оба этих заявления положили, как говорится, под сукно.
Но не прошло и недели, как обворовали третьего жильца.
И на этот раз не простого жильца, а генерала, хотя и в отставке. И, что особенно важно, не военного генерала, а милицейского, у которого связи. В это время его жена отдыхала в Испании, а дома у неё осталось много разнообразных ценностей, разложенных по шкатулочкам — и бусы, и колечки, и камешки…
У самого генерала, которого, кстати сказать, звали Тарас Андриевич Бульба, в квартире из ценных вещей был только альбом с марками. Так вот как раз этого альбома вор не тронул. Этот вор в марках, совершенно очевидно, не разбирался.
И генерал понял, что если до возвращения супруги вора не поймают, то у него в жизни наступит очень нехорошая полоса. И тогда он надел свой парадный мундир, сел за телефон и обзвонил всех своих милицейских друзей-командиров и поговорил с каждым, чтобы это дело непременно довели до конца.
На другой же день дом загудел словно потревоженный улей. Одну следственную бригаду сменяла другая, по этажам бегали розыскные собаки, всех жильцов опрашивали и незаметно снимали у них отпечатки пальцев. Консьержку Варвару Степановну, которая сидела у входа за специальной стойкой, довели до такого состояния, что она подала заявление об уходе.
Но всё было впустую — вор не оставил следов ни на замках, ни на предметах, ни в памяти возможных свидетелей. Ни в одной из трёх квартир, в которых он совершил кражи, не сработала сигнализация.
После нескольких суток работы, которая не принесла милиционерам ничего кроме отчаяния, в доме начал работать экстрасенс. Этот сверхъестественный человек вошёл в квартиру Тараса Андриевича и, сверкнув глазами, указал пальцем сначала на гардероб, а потом на ванную комнату. В кармане генеральского мундира нашли конверт с деньгами, который не имел никакого отношения к делу. А для того, чтобы забраться под ванную, пришлось разломать кирпичную кладку, и там нашли оставленный рабочими лет сорок назад свёрток с остатками обеда.
Экстрасенс сообщил, что вором, скорее всего, была женщина или это был мужчина. Что роста она или он были среднего, но возможно, ниже или выше среднего. Что вор проник в квартиру, не взломав ни окон, ни дверей.
Надо заметить, что эти факты сыщикам были уже доподлинно известны.
Напоследок экстрасенс прошёл по всем этажам с рамкой, останавливаясь у дверей каждой квартиры. Возле тех дверей, за которыми кто-нибудь был дома, рамка поворачивалась. А за теми, где дома никого не было, — стояла на месте. Дойдя до верхнего этажа, и оказавшись у замурованного входа в бывшую домовую библиотеку, экстрасенс обратил внимание на то, что рамка здесь оживлённо завертелась.
— А что у вас там, за этой стеной? — поинтересовался он у сопровождавшего его усталого участкового милиционера.
— Чердак, должно быть, — предположил тот.
— А где вход?
— Вот тут, рядом.
— Осматривали?
— Не то слово. Собаки всю пыль вынюхали.
— А вот за этой стеночкой что-то ещё есть…
Участковый пожал плечами и тоскливо посмотрел на часы.
— Странно, — сказал экстрасенс. — Дом такой большой, а чердак маленький. За этой стеночкой определённо что-нибудь ещё было. Я бы на вашем месте разобрался.
Участковый закивал и даже, для приличия, в книжечке у себя что-то чиркнул. А вдруг в самом деле там вор прячется?..
Глава вторая
САМИМ НАЙТИ ВОРА
Никто ещё не видел редактора газеты «Книжная правда» Буквоедова в таком взволнованном состоянии. Мастодонт Сидорович говорил сбивчиво, ерошил волосы, снимал очки и рассеянно протирал их стёкла платком. На ковре его кабинета стояли Мурзилка, Шустрик и Мямлик.
— В доме под нами совершены кражи, — говорил Буквоедов. — Милиция бессильна. Если в ближайшие дни преступник не будет найден, они разломают стену в нашу редакцию. Тогда всему конец…
Нервно всхлипнув, он смахнул слезу и надел очки.
Человечки не произнесли ни звука.
— Однако, — редактор заговорил громче и с надрывом, — если мы сами найдём вора и предадим его в руки милиции, дальнейшие следственные мероприятия потеряют всякий смысл.
— Найти… — задумавшись, почесал макушку Мурзилка.
— Поймать! — воодушевлённо махнул рукой Шустрик.
— И покарать, — мрачно добавил от себя Мямлик.
— Никакого самосуда! — помахал пальцем редактор.
Он подсадил всех троих на свой письменный стол, положил перед собой лист бумаги и начал подробно объяснять сложившуюся чрезвычайную ситуацию.
— Что мы имеем, товарищи, — Буквоедов провёл карандашом вертикальную черту, разделив лежавшую перед ним чистую страницу бумаги на две половины. — Прежде всего, мы имеем троих потерпевших.
Над левой частью он крупно вписал слово «ПОТЕРПЕВШИЕ».
— Первым обворовали господина Штокбанта Владилена Коммуниевича из сто четырнадцатой квартиры. Молодой предприниматель, новый, как говорится, русский. Живёт один.
Редактор отложил карандаш, взял перьевую ручку с фиолетовыми чернилами и аккуратно вписал фамилию, имя и отчество первого потерпевшего.
— Следующей жертвой вора стала гражданка Соловьёва Розалия Львовна из триста двадцатой. Артистка оперетты. Проживает с мужем. Муж, чемпион города по поднятию штанги, находится на соревнованиях. Записываем её под номером «два»…
Перо заскрипело по бумаге.
— И, наконец, третьим потерпел моральный и материальный ущерб товарищ Бульба, Тарас Андриевич, из сорок второй. Генерал милиции в отставке, между прочим. Из-за него-то и закрутилось. В квартире тоже временно находится один, поскольку супруга отдыхает на курорте.
Буквоедов записал под номером «три» генерала.
— Любопытный факт: каждый из потерпевших находился в день кражи у себя дома и пропажу обнаружил только на следующее утро.
— Кто-нибудь приходил? — спросил Мурзилка.
— А вот тут мы как раз подходим к разделу, который можно озаглавить «ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ»…
Буквоедов соответствующим образом озаглавил правую часть страницы. Туда же, в правую часть, переместились человечки.
— В день кражи к господину Штокбанту приходил электрик. Фамилия его Фаза. Зовут Электрон Электронович, — заскрипел пером редактор. — Этот электрик по роду своей деятельности бывает во всех квартирах — чинит розетки, снимает показания счётчиков и тому подобное.
— Это он! — мгновенно встрепенулся Шустрик. — Проследить! Обыскать! Проверить!..
— Вот вы этим и займитесь, товарищ Шустрик, — сказал редактор. — Если начальник Отдела не возражает.
— Не возражаю, — откликнулся Мурзилка.
Буквоедов кивнул и вывел за скобочкой цифру «два».
— Далее по списку. У гражданки Соловьёвой был сантехник. Чинил сливной бачок. Сантехника зовут Хохрюшкин Борис Петрович. Говорят, что после работы сильно злоупотребляет алкоголем…
— Это он! — снова встрепенулся Шустрик, но тут же виновато опустил глаза.
— Товарищ Мямлик, -сказал Буквоедов, — этим специалистом вы займётесь. Если начальник Отдела не возражает.
— Не возражаю, — откликнулся Мурзилка.
— И последнее. К третьему потерпевшему, генералу Бульбе, заходила почтальонша. Постникова Любовь Андреевна. Принесла телеграмму от супруги с видом на море. Содержание телеграммы: «КОТИК НЕ ЗАБЫВАЙ КОРМИТЬ КИСКУ ТВОЯ МАМОЧКА».
— Это подозрительно! — воскликнул Шустрик.
— Понятно, — кивнул Мурзилка. — Это я сам.
— Не возражаю, — сказал Мямлик.
Едва только эти трое вышли из кабинета, волшебные человечки окружили их и засыпали вопросами. Когда более или менее стало понятно, в чём дело, все огорчились.
— Если у нас отберут библиотеку, я умру от горя, — всхлипнула Дюймовочка.
— Позвольте, а как же редакция, как же очередной выпуск газеты? — встревожился Стекяшкин. — Целую неделю я трудился над составлением большого астрономического кроссворда, и что же — теперь читатели будут лишены удовольствия от его разгадывания?!.
— Завтра полетаю над городом и найду другой чердак, — пообещал Карлсон. — Чепуха, дело житейское!
— Не, всё равно, этот лучше! — возразила Дюймовочка. — Не спорьте, другого такого нигде нет. Это ведь не простой чердак, а библиотека. Вы ещё чердаков не видели!
— Это я-то не видел?! — возмутился Карлсон.
Постепенно споры притихли, и все приуныли. Была, конечно, надежда на Мурзилку и его помощников, что они как-нибудь найдут вора, но ведь могут и не найти… Ведь не нашли же ни сыщики из милиции, ни розыскные собаки, ни сверхъестественный человек с рамкой.
— Такое дело, братцы, что без волшебства не обойтись, — подал голос Незнайка. — Тут непременно надо какое-нибудь волшебство.
— Где же ты возьмёшь волшебства? — насмешливо сказал Чиполлино. — Оно только в книжках бывает. Если ты вылез из книжки, тут уж никакого волшебства.
— Да ведь мы, надо полагать, из одной вылезли, а в другую тут же и попали… — сказал Незнайка и сам удивился сказанному.
Все смолкли и начали обдумывать эту внезапную мысль.
— Погоди, ты нас не путай, — сердито сказал Знайка. — Если имеешь предложение, говори толком.
— Я ведь знал одного волшебника, — сказал Незнайка. — Для того, чтобы волшебник появился и выполнил твоё заветное желание, нужно совершить три хороших поступка.
— Только-то? — недоверчиво прищурился Чиполлино.
— Три хороших поступка подряд и не думая о своей выгоде, — уточнил Незнайка.
— Ура! — обрадовался Буратино. — Сейчас устроим…
— Нереально, — охладил его Карлсон. — Для начала попробуй минуту не думать о слоне.
— А при чём тут слон? — не понял Стекляшкин, но его оттеснили. Идея о вмешательстве в это дело волшебника уже крепко овладела умами. «Где же его найти? Как разыскать? — стали перешёптываться на все лады человечки, глядя друг на друга. — Да, где разыскать?..»
Но ответа никто не знал, и постепенно сделалось тихо.
— А я и так уже здесь, — послышался вдруг совсем рядом негромкий голос.
— В доме под нами совершены кражи, — говорил Буквоедов. — Милиция бессильна. Если в ближайшие дни преступник не будет найден, они разломают стену в нашу редакцию. Тогда всему конец…
Нервно всхлипнув, он смахнул слезу и надел очки.
Человечки не произнесли ни звука.
— Однако, — редактор заговорил громче и с надрывом, — если мы сами найдём вора и предадим его в руки милиции, дальнейшие следственные мероприятия потеряют всякий смысл.
— Найти… — задумавшись, почесал макушку Мурзилка.
— Поймать! — воодушевлённо махнул рукой Шустрик.
— И покарать, — мрачно добавил от себя Мямлик.
— Никакого самосуда! — помахал пальцем редактор.
Он подсадил всех троих на свой письменный стол, положил перед собой лист бумаги и начал подробно объяснять сложившуюся чрезвычайную ситуацию.
— Что мы имеем, товарищи, — Буквоедов провёл карандашом вертикальную черту, разделив лежавшую перед ним чистую страницу бумаги на две половины. — Прежде всего, мы имеем троих потерпевших.
Над левой частью он крупно вписал слово «ПОТЕРПЕВШИЕ».
— Первым обворовали господина Штокбанта Владилена Коммуниевича из сто четырнадцатой квартиры. Молодой предприниматель, новый, как говорится, русский. Живёт один.
Редактор отложил карандаш, взял перьевую ручку с фиолетовыми чернилами и аккуратно вписал фамилию, имя и отчество первого потерпевшего.
— Следующей жертвой вора стала гражданка Соловьёва Розалия Львовна из триста двадцатой. Артистка оперетты. Проживает с мужем. Муж, чемпион города по поднятию штанги, находится на соревнованиях. Записываем её под номером «два»…
Перо заскрипело по бумаге.
— И, наконец, третьим потерпел моральный и материальный ущерб товарищ Бульба, Тарас Андриевич, из сорок второй. Генерал милиции в отставке, между прочим. Из-за него-то и закрутилось. В квартире тоже временно находится один, поскольку супруга отдыхает на курорте.
Буквоедов записал под номером «три» генерала.
— Любопытный факт: каждый из потерпевших находился в день кражи у себя дома и пропажу обнаружил только на следующее утро.
— Кто-нибудь приходил? — спросил Мурзилка.
— А вот тут мы как раз подходим к разделу, который можно озаглавить «ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ»…
Буквоедов соответствующим образом озаглавил правую часть страницы. Туда же, в правую часть, переместились человечки.
— В день кражи к господину Штокбанту приходил электрик. Фамилия его Фаза. Зовут Электрон Электронович, — заскрипел пером редактор. — Этот электрик по роду своей деятельности бывает во всех квартирах — чинит розетки, снимает показания счётчиков и тому подобное.
— Это он! — мгновенно встрепенулся Шустрик. — Проследить! Обыскать! Проверить!..
— Вот вы этим и займитесь, товарищ Шустрик, — сказал редактор. — Если начальник Отдела не возражает.
— Не возражаю, — откликнулся Мурзилка.
Буквоедов кивнул и вывел за скобочкой цифру «два».
— Далее по списку. У гражданки Соловьёвой был сантехник. Чинил сливной бачок. Сантехника зовут Хохрюшкин Борис Петрович. Говорят, что после работы сильно злоупотребляет алкоголем…
— Это он! — снова встрепенулся Шустрик, но тут же виновато опустил глаза.
— Товарищ Мямлик, -сказал Буквоедов, — этим специалистом вы займётесь. Если начальник Отдела не возражает.
— Не возражаю, — откликнулся Мурзилка.
— И последнее. К третьему потерпевшему, генералу Бульбе, заходила почтальонша. Постникова Любовь Андреевна. Принесла телеграмму от супруги с видом на море. Содержание телеграммы: «КОТИК НЕ ЗАБЫВАЙ КОРМИТЬ КИСКУ ТВОЯ МАМОЧКА».
— Это подозрительно! — воскликнул Шустрик.
— Понятно, — кивнул Мурзилка. — Это я сам.
— Не возражаю, — сказал Мямлик.
Едва только эти трое вышли из кабинета, волшебные человечки окружили их и засыпали вопросами. Когда более или менее стало понятно, в чём дело, все огорчились.
— Если у нас отберут библиотеку, я умру от горя, — всхлипнула Дюймовочка.
— Позвольте, а как же редакция, как же очередной выпуск газеты? — встревожился Стекяшкин. — Целую неделю я трудился над составлением большого астрономического кроссворда, и что же — теперь читатели будут лишены удовольствия от его разгадывания?!.
— Завтра полетаю над городом и найду другой чердак, — пообещал Карлсон. — Чепуха, дело житейское!
— Не, всё равно, этот лучше! — возразила Дюймовочка. — Не спорьте, другого такого нигде нет. Это ведь не простой чердак, а библиотека. Вы ещё чердаков не видели!
— Это я-то не видел?! — возмутился Карлсон.
Постепенно споры притихли, и все приуныли. Была, конечно, надежда на Мурзилку и его помощников, что они как-нибудь найдут вора, но ведь могут и не найти… Ведь не нашли же ни сыщики из милиции, ни розыскные собаки, ни сверхъестественный человек с рамкой.
— Такое дело, братцы, что без волшебства не обойтись, — подал голос Незнайка. — Тут непременно надо какое-нибудь волшебство.
— Где же ты возьмёшь волшебства? — насмешливо сказал Чиполлино. — Оно только в книжках бывает. Если ты вылез из книжки, тут уж никакого волшебства.
— Да ведь мы, надо полагать, из одной вылезли, а в другую тут же и попали… — сказал Незнайка и сам удивился сказанному.
Все смолкли и начали обдумывать эту внезапную мысль.
— Погоди, ты нас не путай, — сердито сказал Знайка. — Если имеешь предложение, говори толком.
— Я ведь знал одного волшебника, — сказал Незнайка. — Для того, чтобы волшебник появился и выполнил твоё заветное желание, нужно совершить три хороших поступка.
— Только-то? — недоверчиво прищурился Чиполлино.
— Три хороших поступка подряд и не думая о своей выгоде, — уточнил Незнайка.
— Ура! — обрадовался Буратино. — Сейчас устроим…
— Нереально, — охладил его Карлсон. — Для начала попробуй минуту не думать о слоне.
— А при чём тут слон? — не понял Стекляшкин, но его оттеснили. Идея о вмешательстве в это дело волшебника уже крепко овладела умами. «Где же его найти? Как разыскать? — стали перешёптываться на все лады человечки, глядя друг на друга. — Да, где разыскать?..»
Но ответа никто не знал, и постепенно сделалось тихо.
— А я и так уже здесь, — послышался вдруг совсем рядом негромкий голос.
Глава третья
ВОЛШЕБНЫЕ ПРИЧИНДАЛЫ
Человечки обернулись и увидели волшебника. На нём был усеянный звёздами халат, борода, остроконечная шляпа и туфли с загнутыми кверху носами. Опасаясь, что волшебник пропадёт так же внезапно, все разом наперебой заговорили.
— Тихо! — сказал волшебник и пристукнул посохом. — Всё знаю. Помогу.
Он чинно уселся в кресло и вытряхнул из своего широкого рукава кучу не новых неказистых с виду предметов.
— Что такое?! — заволновался Шустрик.
— Гуманитарная помощь, — объяснил Мямлик. — Секонд-хенд.
— А ну-ка вы трое, — обратился волшебник к сотрудникам Отдела расследований, — выбирайте. Остальные — в сторону и не мешать.
Расступившись, человечки попятились. Возле кучи остались трое.
— Волшебная палочка имеется? — деловито поинтересовался Мямлик.
— Волшебной палочки вам не положено. Не в той сказке, чтобы волшебными палочками размахивать.
— Тогда огласите… что положено. А вы сами, между прочим, знаете, кто вор?
— Я сам, между прочим, вообще много чего знаю.
— Не скажете…
— Конечно не скажу. Вы бы лучше не отвлекались.
Волшебник поднял с кучи первую попавшуюся вещь:
— Скатерть-самобранка. Сама накрывает, сама поит-угощает, сама убирает. Кому надо?
Мурзилка, Шустрик и Мямлик переглянулись, пожали плечами.
Волшебник засунул сжавшийся рулончик в рукав и пальцами коснулся сложенного вчетверо платка. А тот вдруг развернулся ковром с кистями, хлопнув словно парус на ветру, и завис под потолком.
— Ковёр-самолёт…
Снова никто не вызвался взять.
Ковёр ужался обратно до размеров носового платка, сложился вчетверо и юркнул в рукав.
— А вот меч-голова с плеч… нет, это вам не надо…
Крутанувшись в воздухе так, что все шарахнулись, а кое-кто и взвизгнул, меч сделался крошечным и утонул в рукаве волшебника.
— Шапка-невидимка…
— Погодите… — сообразил Мурзилка. — Давайте, это мне подходит.
Увидев, какая полезная вещь уплывает в чужие руки, Мямлик крякнул от досады.
Мурзилка нахлобучил шапку на голову и его в тот же миг не стало видно. Шустрик ткнул пальцем в пустоту и едва не выколол Мурзилке глаз. С волшебными причиндалами шутки плохи.
— Сапоги-скороходы, — продолжал волшебник. — Тоже в определённом смысле невидимки.
— Беру! — выкрикнул Шустрик.
— Получите. Вот вам и пульт с кнопочкой.
Не долго думая, Шустрик прыгнул в сапоги, нажал кнопочку на пульте и исчез. Только ветерок прошелестел по страницам газетных и журнальных подшивок. Вдруг возник в другом конце библиотеки, что-то крикнул, надавил кнопочку — и вот опять рядом стоит.
— Быстрее звука, — пояснил волшебник. — Время экономит.
Мямлик опять крякнул от досады. Некоторое ускорение ему бы явно не помешало.
А на полу остался только один предмет, похожий на яйцерезку.
— …Гусли-самогуды. Вовремя и в нужном месте могут хорошую службу сослужить.
— Трое из ларца есть? — спросил Мямлик безнадёжно.
— Сами вы, — сказал волшебник, — «трое из ларца». Бери, а то и этого не будет.
Мямлик взял «яйцерезку», бряцнул наугад по струнам, и гусли сами собой заиграли. Да так бойко, так задорно и забористо, что все в библиотеке, и даже сам волшебник, пустились в пляс. В кабинете редактора за перегородкой начался такой топот, что пол затрясся.
— Кнопочку! — застонал волшебник. — Кнопочку! Сбоку, красненькая!..
Мямлик нажал кнопочку, и музыка стихла.
Из своего кабинета выглянул Мастодонт Сидорович Буквоедов. Он был красный, тяжело дышал и рукой держался за сердце. Молча, но энергично, он погрозил пальцем.
Когда повернулись, волшебника в библиотеке уже не было.
— Тихо! — сказал волшебник и пристукнул посохом. — Всё знаю. Помогу.
Он чинно уселся в кресло и вытряхнул из своего широкого рукава кучу не новых неказистых с виду предметов.
— Что такое?! — заволновался Шустрик.
— Гуманитарная помощь, — объяснил Мямлик. — Секонд-хенд.
— А ну-ка вы трое, — обратился волшебник к сотрудникам Отдела расследований, — выбирайте. Остальные — в сторону и не мешать.
Расступившись, человечки попятились. Возле кучи остались трое.
— Волшебная палочка имеется? — деловито поинтересовался Мямлик.
— Волшебной палочки вам не положено. Не в той сказке, чтобы волшебными палочками размахивать.
— Тогда огласите… что положено. А вы сами, между прочим, знаете, кто вор?
— Я сам, между прочим, вообще много чего знаю.
— Не скажете…
— Конечно не скажу. Вы бы лучше не отвлекались.
Волшебник поднял с кучи первую попавшуюся вещь:
— Скатерть-самобранка. Сама накрывает, сама поит-угощает, сама убирает. Кому надо?
Мурзилка, Шустрик и Мямлик переглянулись, пожали плечами.
Волшебник засунул сжавшийся рулончик в рукав и пальцами коснулся сложенного вчетверо платка. А тот вдруг развернулся ковром с кистями, хлопнув словно парус на ветру, и завис под потолком.
— Ковёр-самолёт…
Снова никто не вызвался взять.
Ковёр ужался обратно до размеров носового платка, сложился вчетверо и юркнул в рукав.
— А вот меч-голова с плеч… нет, это вам не надо…
Крутанувшись в воздухе так, что все шарахнулись, а кое-кто и взвизгнул, меч сделался крошечным и утонул в рукаве волшебника.
— Шапка-невидимка…
— Погодите… — сообразил Мурзилка. — Давайте, это мне подходит.
Увидев, какая полезная вещь уплывает в чужие руки, Мямлик крякнул от досады.
Мурзилка нахлобучил шапку на голову и его в тот же миг не стало видно. Шустрик ткнул пальцем в пустоту и едва не выколол Мурзилке глаз. С волшебными причиндалами шутки плохи.
— Сапоги-скороходы, — продолжал волшебник. — Тоже в определённом смысле невидимки.
— Беру! — выкрикнул Шустрик.
— Получите. Вот вам и пульт с кнопочкой.
Не долго думая, Шустрик прыгнул в сапоги, нажал кнопочку на пульте и исчез. Только ветерок прошелестел по страницам газетных и журнальных подшивок. Вдруг возник в другом конце библиотеки, что-то крикнул, надавил кнопочку — и вот опять рядом стоит.
— Быстрее звука, — пояснил волшебник. — Время экономит.
Мямлик опять крякнул от досады. Некоторое ускорение ему бы явно не помешало.
А на полу остался только один предмет, похожий на яйцерезку.
— …Гусли-самогуды. Вовремя и в нужном месте могут хорошую службу сослужить.
— Трое из ларца есть? — спросил Мямлик безнадёжно.
— Сами вы, — сказал волшебник, — «трое из ларца». Бери, а то и этого не будет.
Мямлик взял «яйцерезку», бряцнул наугад по струнам, и гусли сами собой заиграли. Да так бойко, так задорно и забористо, что все в библиотеке, и даже сам волшебник, пустились в пляс. В кабинете редактора за перегородкой начался такой топот, что пол затрясся.
— Кнопочку! — застонал волшебник. — Кнопочку! Сбоку, красненькая!..
Мямлик нажал кнопочку, и музыка стихла.
Из своего кабинета выглянул Мастодонт Сидорович Буквоедов. Он был красный, тяжело дышал и рукой держался за сердце. Молча, но энергично, он погрозил пальцем.
Когда повернулись, волшебника в библиотеке уже не было.
Часть вторая
ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ
Глава первая
МИЛЛИОН ИЛИ ЧТО-ТО ВРОДЕ ТОГО…
Через мышиный лаз Шустрик выбрался на площадку верхнего этажа, приблизился к проёму и осторожно заглянул вниз.
В доме царило не праздничное оживление: сыщики сновали из квартиры в квартиру, в который раз опрашивая жильцов, гавкали розыскные собаки, звенели звонки, хлопали двери, гудели лифты.
Шустрик нажал кнопку на пульте сапогов-скороходов, и всё разом стихло. Теперь, когда он двигался быстрее звука, время в окружающем мире как будто остановилось. Встречавшиеся у него на пути люди и животные были похожи на застывшие удивительным образом восковые фигуры. В дверях одной из квартир стоял наклонившийся толстый мужчина, одетый в полосатую пижаму. Он выронил очки, и они должны были неминуемо разбиться, потому что находились в сантиметре от лестничной площадки. Сообразив, что нужно сделать, Шустрик подтащил под них край мягкого коврика.
Спустившись к выходу, он залез на стойку консьержки и спрятался за горшком герани. Теперь он смог выключить ускоритель, потому что иначе ждать бы пришлось без малого вечность, а для неугомонной натуры этого наэлектризованного существа бездействие было невыносимо.
Не прошло и пяти минут, как Электрон Электронович Фаза вышел из лифта, сбежал по ступенькам и остановился перед стойкой.
Расписываясь в журнале, он проговорил с недовольством:
— Бабушка-одуванчик… Совсем из ума выжили. Пальцем сами не хотят пошевелить.
— А что такое, Электрон Электронович? — живо поинтересовалась консьержка.
— А то, что занятого человека отвлекают по пустякам. Шнур у неё на утюге перетёрся. Вот пробка и вылетела.
— Это вы говорите про Чумичкину из сорок пятой? Вредная, я вам доложу, старушенция! Говорят, она училкой в школе работала — врут, наверное. Всегда ворчит, будто у меня на площадке грязно. А я разве дворник?..
— Так ведь что делается, Варвара Степановна, — продолжал гнуть своё электрик, — если у вас вылетела автоматическая пробка, заметьте, для этого нужно электрика вызывать? Для этого нужно отрывать занятого человека от его важных дел?
— Но она, — доверительно понизило голос консьержка, — хотя бы возместила?..
— Да разве у таких людей есть совесть, Варвара Степановна? Прибедняется! Жалуется, будто бы пенсии не хватает, а у самой на стене висит Крамской в подлиннике.
Консьержка выронила ручку, которую вертела в пальцах.
— Да что вы говорите! Какие же всё-таки бывают бессовестные люди! А почему вы знаете, что в подлиннике?
— Знаю, немного разбираюсь. Сам когда-то учился. Мог бы и сам не хуже, если бы из училища не выпер… если бы сам не бросил.
— А вы, Электрон Электронович, как я заметила, вообще личность чрезвычайно талантливая и разносторонне одарённая. — Варвара Степановна умильно заулыбалась. — Вы всё можете.
— Да… так я говорю: откуда, гражданочка, такое богатство?
— Да, да, ну, а она что? — подхватила консьержка в нетерпении.
— Отвечает, будто бы это её семейная реликвия от какого-то там колена. Будто бы её после революции выдавали за копию, чтобы не отняли, а совсем недавно иностранцы хотели купить за миллион, да она не продаёт.
— За миллион!..
— Или что-то вроде того. Так ведь денег-то она брать не хочет!
— Неужели мало?
— Нет, не мало, куда ей столько. Она ведь собирается просто так отдать — в дар музею.
— Музею! — негодующе притопнула Варвара Степановна. — Да будто бы в музее картин мало!!
— Говорит, что у себя в квартире хранить опасается, а на похороны у неё уже все деньги скоплены.
— Вот так! — снова притопнула ногой Варвара Степановна. — Денег ей не надо! И вот все прослезились от умиления. А вам, Электрон Электронович, трудящемуся как пчёлка человеку, между прочим, пожалела заплатить за вызов, за беспокойство. Распишитесь вот здесь, в журнальчике.
Электрик взял ручку и склонился над журналом.
— Ну-ка дайте я вам воротник поправлю… Мужчина вы у нас видный, красивый…
— Спасибо, Варвара Степановна. Ну, бывайте, до понедельника. Если только опять какая-нибудь подпольная миллионерша пробки не пережжёт.
— Будьте здоровы, Электрон Электронович, — залебезила вслед ему консьержка, сладенько улыбаясь. — Приятного вам воскресеньеца…
В доме царило не праздничное оживление: сыщики сновали из квартиры в квартиру, в который раз опрашивая жильцов, гавкали розыскные собаки, звенели звонки, хлопали двери, гудели лифты.
Шустрик нажал кнопку на пульте сапогов-скороходов, и всё разом стихло. Теперь, когда он двигался быстрее звука, время в окружающем мире как будто остановилось. Встречавшиеся у него на пути люди и животные были похожи на застывшие удивительным образом восковые фигуры. В дверях одной из квартир стоял наклонившийся толстый мужчина, одетый в полосатую пижаму. Он выронил очки, и они должны были неминуемо разбиться, потому что находились в сантиметре от лестничной площадки. Сообразив, что нужно сделать, Шустрик подтащил под них край мягкого коврика.
Спустившись к выходу, он залез на стойку консьержки и спрятался за горшком герани. Теперь он смог выключить ускоритель, потому что иначе ждать бы пришлось без малого вечность, а для неугомонной натуры этого наэлектризованного существа бездействие было невыносимо.
Не прошло и пяти минут, как Электрон Электронович Фаза вышел из лифта, сбежал по ступенькам и остановился перед стойкой.
Расписываясь в журнале, он проговорил с недовольством:
— Бабушка-одуванчик… Совсем из ума выжили. Пальцем сами не хотят пошевелить.
— А что такое, Электрон Электронович? — живо поинтересовалась консьержка.
— А то, что занятого человека отвлекают по пустякам. Шнур у неё на утюге перетёрся. Вот пробка и вылетела.
— Это вы говорите про Чумичкину из сорок пятой? Вредная, я вам доложу, старушенция! Говорят, она училкой в школе работала — врут, наверное. Всегда ворчит, будто у меня на площадке грязно. А я разве дворник?..
— Так ведь что делается, Варвара Степановна, — продолжал гнуть своё электрик, — если у вас вылетела автоматическая пробка, заметьте, для этого нужно электрика вызывать? Для этого нужно отрывать занятого человека от его важных дел?
— Но она, — доверительно понизило голос консьержка, — хотя бы возместила?..
— Да разве у таких людей есть совесть, Варвара Степановна? Прибедняется! Жалуется, будто бы пенсии не хватает, а у самой на стене висит Крамской в подлиннике.
Консьержка выронила ручку, которую вертела в пальцах.
— Да что вы говорите! Какие же всё-таки бывают бессовестные люди! А почему вы знаете, что в подлиннике?
— Знаю, немного разбираюсь. Сам когда-то учился. Мог бы и сам не хуже, если бы из училища не выпер… если бы сам не бросил.
— А вы, Электрон Электронович, как я заметила, вообще личность чрезвычайно талантливая и разносторонне одарённая. — Варвара Степановна умильно заулыбалась. — Вы всё можете.
— Да… так я говорю: откуда, гражданочка, такое богатство?
— Да, да, ну, а она что? — подхватила консьержка в нетерпении.
— Отвечает, будто бы это её семейная реликвия от какого-то там колена. Будто бы её после революции выдавали за копию, чтобы не отняли, а совсем недавно иностранцы хотели купить за миллион, да она не продаёт.
— За миллион!..
— Или что-то вроде того. Так ведь денег-то она брать не хочет!
— Неужели мало?
— Нет, не мало, куда ей столько. Она ведь собирается просто так отдать — в дар музею.
— Музею! — негодующе притопнула Варвара Степановна. — Да будто бы в музее картин мало!!
— Говорит, что у себя в квартире хранить опасается, а на похороны у неё уже все деньги скоплены.
— Вот так! — снова притопнула ногой Варвара Степановна. — Денег ей не надо! И вот все прослезились от умиления. А вам, Электрон Электронович, трудящемуся как пчёлка человеку, между прочим, пожалела заплатить за вызов, за беспокойство. Распишитесь вот здесь, в журнальчике.
Электрик взял ручку и склонился над журналом.
— Ну-ка дайте я вам воротник поправлю… Мужчина вы у нас видный, красивый…
— Спасибо, Варвара Степановна. Ну, бывайте, до понедельника. Если только опять какая-нибудь подпольная миллионерша пробки не пережжёт.
— Будьте здоровы, Электрон Электронович, — залебезила вслед ему консьержка, сладенько улыбаясь. — Приятного вам воскресеньеца…
Глава вторая
ЗАМЫШЛЯЕТСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЕ
Шустрик включил скороходы и чинно прошагал в растворенную дверь под занесённой ногой электрика. Выйдя на асфальт, он отмахнулся от поднятых ветерком и висевших теперь в воздухе неподвижно песчинок, встал за фонарным столбом и снова нажал на кнопку. Перемещаясь от одного укрытия к другому и оставаясь невидимым для окружающих, он проследил подозреваемого до самого его дома.
В квартире Электрона Электроновича было не бедно, но как-то неряшливо. В соседней комнате орал маленький ребёнок, на кухне гремела посуда. Хозяин сел за стол и начал хлебать поставленный женой борщ, откусывать хлеб и снова рассказывать про пенсионерку Чумичкину, её короткое замыкание и её картину.
Спрятавшийся под диваном Шустрик изнывал от безделья. Сначала он ходил туда-сюда и считал шаги. Потом он подтянул все внутренние крепления дивана — болты и шурупы, и даже выправил сорванную резьбу на одной из гаек. Потом он решил разобрать пульт от скороходов и посмотреть, что внутри. Однако пульт, имевший самую простую форму дверного звонка, оказался монолитным и неразборным. Зато Шустрик заметил, что под кнопкой имеется маленький продольный паз. Последующие эксперименты показали, что при нажатии кнопка с лёгким щелчком сдвигается в сторону, и тогда не он сам, а окружающая его действительность начинает «воспроизводиться» в двадцати кратно ускоренном темпе. Если правильнее — он сам в этом положении кнопки двадцатикратно замедлялся.
Сообразив, какое важное и полезное для себя открытие он сделал, Шустрик, тем не менее, понимал, что в таком режиме он сам становится неподвижной металлической игрушкой, с которой можно сделать всё что угодно. Для того, чтобы включить собственное замедление, следовало прежде всего надёжно спрятаться. Так он и сделал.
…В мгновение ока Фаза выхлебал борщ, проглотил второе и бутылку пива. Прошелестел газетой, тоненько поверещал о чём-то с женой, оказался у пискнувшего телефона…
Тут Шустрик опомнился и вернул кнопку в положение «норма».
Голос Электрона Электроновича, начавшего что-то щебетать в трубку, съехал на низы и сделался нормальным. Вернее, он только поначалу казался нормальным — вскоре Шустрик заметил, что Фаза говорит со своим собеседником тоном заговорщика.
— Нет, нет, сегодня нельзя, стало опасно, — говорил он то возбуждённо громко, то шёпотом. — Сегодня не пойду, засыплемся… Какой же третий? Третий раз в прошлый раз был, а теперь будет четвёртый. Поймают, не выгорит дело, чувствую: не надо туда сегодня лезть!
Услышав такое, любой бы понял, что замышляется преступление. Шустрик распахнул дверцу на своей груди, выхватил телефонную трубку и зашептал: «Алло, алло!..»
— Да? — солидно откликнулся Буквоедов.
— Товарищ редактор, это я, Шустрик!
— Да, я вас слушаю.
— Это он! Электрик! Он прямо сейчас, при мне, договаривался с сообщником! Они уже воровали три раза — понимаете? Три раза, всё сходится!
— А вы не можете говорить нормальным голосом? Я вас плохо разбираю.
В квартире Электрона Электроновича было не бедно, но как-то неряшливо. В соседней комнате орал маленький ребёнок, на кухне гремела посуда. Хозяин сел за стол и начал хлебать поставленный женой борщ, откусывать хлеб и снова рассказывать про пенсионерку Чумичкину, её короткое замыкание и её картину.
Спрятавшийся под диваном Шустрик изнывал от безделья. Сначала он ходил туда-сюда и считал шаги. Потом он подтянул все внутренние крепления дивана — болты и шурупы, и даже выправил сорванную резьбу на одной из гаек. Потом он решил разобрать пульт от скороходов и посмотреть, что внутри. Однако пульт, имевший самую простую форму дверного звонка, оказался монолитным и неразборным. Зато Шустрик заметил, что под кнопкой имеется маленький продольный паз. Последующие эксперименты показали, что при нажатии кнопка с лёгким щелчком сдвигается в сторону, и тогда не он сам, а окружающая его действительность начинает «воспроизводиться» в двадцати кратно ускоренном темпе. Если правильнее — он сам в этом положении кнопки двадцатикратно замедлялся.
Сообразив, какое важное и полезное для себя открытие он сделал, Шустрик, тем не менее, понимал, что в таком режиме он сам становится неподвижной металлической игрушкой, с которой можно сделать всё что угодно. Для того, чтобы включить собственное замедление, следовало прежде всего надёжно спрятаться. Так он и сделал.
…В мгновение ока Фаза выхлебал борщ, проглотил второе и бутылку пива. Прошелестел газетой, тоненько поверещал о чём-то с женой, оказался у пискнувшего телефона…
Тут Шустрик опомнился и вернул кнопку в положение «норма».
Голос Электрона Электроновича, начавшего что-то щебетать в трубку, съехал на низы и сделался нормальным. Вернее, он только поначалу казался нормальным — вскоре Шустрик заметил, что Фаза говорит со своим собеседником тоном заговорщика.
— Нет, нет, сегодня нельзя, стало опасно, — говорил он то возбуждённо громко, то шёпотом. — Сегодня не пойду, засыплемся… Какой же третий? Третий раз в прошлый раз был, а теперь будет четвёртый. Поймают, не выгорит дело, чувствую: не надо туда сегодня лезть!
Услышав такое, любой бы понял, что замышляется преступление. Шустрик распахнул дверцу на своей груди, выхватил телефонную трубку и зашептал: «Алло, алло!..»
— Да? — солидно откликнулся Буквоедов.
— Товарищ редактор, это я, Шустрик!
— Да, я вас слушаю.
— Это он! Электрик! Он прямо сейчас, при мне, договаривался с сообщником! Они уже воровали три раза — понимаете? Три раза, всё сходится!
— А вы не можете говорить нормальным голосом? Я вас плохо разбираю.