Ее брат занял свое место среди рыцарей, чье присутствие она почувствовала, когда впервые побывала в храме, и теперь он был с ними, со своей верой, с которой жил и во имя которой умер, верой, такой же непоколебимой, как и вера давно почивших рыцарей.
Мечта Дэвида осуществилась, и душа его могла быть спокойной и довольной.
Корделия нежно прикоснулась к руке брата, и ей показалось странным, что она холодная, как мрамор. Она вглядывалась в красивое, молодое, родное ей лицо и не верила, что он уже никогда не откроет глаза.
Девушка посмотрела на крест, украшавший алтарь. «Смерти нет, — подумала она, — есть только вечная жизнь, и Дэвид жив потому, что остался верен своим клятвам».
Джузеппе Велла подошел и тронул ее за плечо.
— Нам надо идти, госпожа, — сказал он. — Скоро совсем рассветет, и на улицах будет небезопасно.
Корделия поднялась с колен и бросила прощальный взгляд на брата. Она покидала его, оставляя среди рыцарей, сражавшихся и умерших, как и он, за Христа и святого Иоанна.
Обратный путь они проделали в молчании. Время от времени Корделия замечала вдалеке французских солдат, и Велла поспешно сворачивал в боковые узкие улочки, чтобы их не заметили.
Впереди уже показался дом графа, когда Корделия остановилась и повернулась к слуге.
— Джузеппе, — сказала она решительно, — мы должны предупредить капитана Стэнтона о том, что здесь французы. Слуга удивленно посмотрел на нее.
— Но его нет на острове, госпожа.
— Знаю, — ответила Корделия, — он покинул остров вчера утром. Капитан намеревался перехватить пиратское судно, которое везет груз в Тунис. Капитан Стэнтон предположил, что это не займет много времени. Но если он вернется, а французы будут еще на острове, то они конфискуют его корабль или могут открыть по нему огонь!
Джузеппе Велла выслушал ее внимательно и сказал:
— Может, и такое случиться, госпожа, что они захватят капитана. Я попытаюсь разузнать в гавани, в каком направлении они отплыли.
— А можете ли вы достать лодку, чтобы еще в море предупредить его о том, что случилось на Мальте? Велла с минуту подумал и сказал:
— Это будет стоить денег, госпожа.
— Об этом не беспокойтесь, — ответила Корделия. — У меня есть довольно большая сумма денег да еще драгоценности.
Поскольку Велла молчал, девушка решительно сказала:
— Найди самую лучшую лодку, Джузеппе, потому что я намерена отправиться с вами!
— Вы, госпожа? Но это же очень опасно!
— Это меня не волнует, — поторопилась заверить его Корделия. — Главное для нас — предупредить капитана Стэнтона. Что бы ни случилось, он не должен возвращаться на Мальту, пока ее не покинут французы. А если они захватят остров, то возвращаться ему будет еще опаснее.
Велла понимающе кивнул.
Корделия вслух обдумывала план дальнейших действий.
— Сейчас я вернусь в дом, — сказала она, — вряд ли кто-нибудь там уже проснулся. Я отдам все свои деньги и драгоценности, которые надо будет продать. Сделав это, разузнайте в гавани все, что касается маршрута плавания капитана Стэнтона, затем возвращайтесь сюда, я буду ждать. Надеюсь, вам удастся все подготовить к нашему путешествию.
— Все сделаю, как вы пожелаете, госпожа. По тому, как Велла произнес эти слова, Корделия почувствовала, что может доверять ему.
Корделия покинула дом графа незадолго до полуночи, когда все его обитатели крепко спали, утомленные треволнениями, выпавшими на долю обитателей острова.
Вечером, сидя в своем любимом кресле в гостиной, граф признался жене, что совершенно вымотан спорами, не утихающими во дворце Магистра, и попытками представителей мальтийской общины склонить Великого Магистра к их точке зрения на ситуацию на Мальте.
Фон Гомпеш находился в полном смятении, соглашаясь с одними аргументами, отвергая другие, и в конце концов не отважился принять никакого определенного решения.
Он бездействовал, когда надо было быть решительным, и слухи о том, что мальтийские рыцари сдали остров французам, с каждым часом находили себе подтверждение.
В городе уже в открытую говорили о случаях дезертирства и неповиновения в армии, о нападениях на рыцарей Ордена, которые кончались убийством или тяжелыми ранениями, о стычках, происходящих на улицах, когда разъяренные, обезумевшие люди нападали друг на друга с кинжалами и дубинками.
Наконец на башнях форта Святого Эльма и форта Рикасоли были подняты в знак капитуляции белые флаги, а фон Гомпеш готовился принять эмиссаров Наполеона в зале совета.
Без лишних слов было подписано перемирие на двадцать четыре часа с условием, что Великий Магистр пошлет полномочных представителей на переговоры о сдаче острова.
— Среди этих представителей — четыре мальтийца, — ответил граф на вопрос своей жены о составе делегации, — и они уже отправились на баркасе к «Ориенту».
Рассказав все, что он знал, граф удалился в спальню, и Корделия заявила, что последует его примеру.
Ей было тяжело делиться своим горем даже с этими добрыми людьми и хотелось побыть в одиночестве.
Графиня с большим сочувствием отнеслась к ее потере и от души жалела Дэвида, но Корделии было трудно говорить с ней об этом.
Она решила быть мужественной и не поддаваться слезам и отчаянию, а постараться сделать все возможное, чтобы спасти Марка.
Ее охватывало безумное отчаяние при мысли, что она могла потерять возлюбленного, как потеряла любимого брата.
То, что она слепо доверилась Джузеппе Велла, казалось странным, как она позже призналась себе, но в ту минуту девушка не сомневалась, что он выполнит все, о чем она его просила.
Она без колебаний отдала ему все деньги и фамильные драгоценности, стоившие целое состояние.
Среди драгоценностей было редкое по красоте жемчужное ожерелье, принадлежавшее ее матери, две броши и браслет с бриллиантами, доставшиеся ей по наследству.
Даже учитывая тот факт, что торговцы попали в трудное положение из-за вторжения французов, не было причины сомневаться, что они высоко оценят прекрасные бриллианты и дадут за них хорошие деньги.
Джузеппе Велла обещал прийти за ней вскоре после полуночи, поэтому Корделия, не дожидаясь, когда церковные колокола пробьют двенадцать раз, осторожно вышла из спальни и спустилась вниз.
Она надела ботинки для верховой езды и закуталась в темную накидку, чтобы не привлекать ничьего внимания.
Стук в дверь, означавший приход верного слуги, был почти неслышным.
Корделия немедленно открыла дверь, и они молча вышли на улицу, боясь потревожить спящих в доме. Соблюдая все меры предосторожности, они быстро удалились от дома графа.
Девушка оставила на столике в гостиной письмо, в котором извинилась перед хозяевами дома за свое внезапное исчезновение и объяснила, что направилась искать Марка, не упомянув, однако, где он находился, из-за боязни, что письмо могло попасть в руки французов и ее с Джузеппе могли схватить по дороге.
Город в тревоге замер, везде было темно, и Корделии казалось, что повсюду таится опасность. В конце улицы их ждали две небольшие, но крепкие лошади. Их прозвали «берберами», потому что на остров они были завезены из Северной Африки, и мальтийцы, оценив их выносливость, предпочитали в дальнюю дорогу отправляться именно на них.
Лошадей держал за узды маленький оборванный мальчик, который, получив несколько монет за свои услуги, тут же скрылся в темноте. Корделия и Велла пустили лошадей в галоп по освещенным светом полной луны улицам спящего города.
— Вы достали лодку? — спросила Корделия, когда они приближались к окраине города.
— У моего двоюродного брата есть рыбачий баркас, госпожа, на юге острова. Он предупредил, чтобы мы как можно быстрее добрались до него, потому что выйти в море он хочет еще до восхода солнца.
Корделия догадалась, что такая поспешность вызвана желанием избежать встречи с французскими кораблями.
Но поскольку большинство французских кораблей стояли на якоре близ Ла-Валетты, то у южного берега острова, по ее предположениям, море должно было быть свободно от их кораблей.
Они беспрепятственно выбрались из города и теперь во весь опор скакали среди виноградников и оливковых рощ.
Корделия слышала от графа, что рыцари за время своего правления на Мальте много сделали для внедрения новых и развития старых ремесел, однако большинство населения по-прежнему занималось в основном земледелием.
Корделия не отставала от Джузеппе, который выбирал путь среди садов и рощ, избегая открытых пространств полей и пологих холмов из известняка.
Они миновали несколько небольших деревень, погруженных в тревожную тишину. Корделия невольно подумала, что большая часть коз и других домашних животных, которых выращивали местные жители, скоро будут зарезаны, чтобы пополнить провиант для французских кораблей.
Повсюду, куда приходила война, трудолюбивые крестьяне и бережливые фермеры несли убытки или разорялись, а уж там, куда приходили наполеоновские армии, безжалостно истреблялось все, что давала земля.
Они продвигались быстро. Велла уверенно скакал по хорошо известной ему дороге, а Корделии оставалось лишь следовать за ним.
Ее радовало, что, будучи отличной наездницей, она без устали могла провести долгое время в седле.
Наконец, когда звезды померкли и луны уже не было видно на посветлевшем небе, она увидела впереди море.
Избегая оборонительных сооружений, где они могли бы попасть в засаду, Корделия и Джузеппе скакали по узким, извилистым тропам, пока не достигли побережья.
Мальтийские рыбаки всегда пользовались для укрытия природными пещерами, образованными в прибрежных известковых скалах, и не успели они немного проскакать по гальке небольшой отмели, как Корделия заметила нос лодки, наполовину скрытой в неглубокой расщелине.
Навстречу им вышел мужчина, и Велла представил ей своего двоюродного брата, коренастого, крепко сбитого, очень похожего на самого Джузеппе, одетого, как обычно одеваются мальтийские моряки, манера говорить которого была намного вежливее и приятнее, чем можно было ожидать, судя по его виду.
Мужчины несколько минут говорили о чем-то, отойдя в сторону, затем Джузеппе передал брату деньги. Велла подал знак Корделии, что можно садиться в лодку.
Из тени, падавшей от скалы, неожиданно появился мальчик и увел их лошадей.
Корделии с небольшим узелком в руке, в который она уложила все самое необходимое, покидая дом Малдука, помогли забраться в лодку, покачивавшуюся на волнах прибоя.
Лодка была больше, чем она ожидала. Жители всех стран Средиземноморья пользовались ими для плавания вдоль побережья, не углубляясь далеко в море.
Девушка подсчитала, что на лодке поместилось девять человек: команда из семи матросов и два пассажира — она и Джузеппе Велла.
Тихо переговариваясь между собой, матросы вывели лодку в море и, почти неслышно работая длинными веслами, взяли направление на юг.
Прислушиваясь к плеску волн о деревянные борта лодки, наблюдая за командой, которая начала поднимать большой парус, как только они отплыли от берега, Корделия почувствовала, что от волнения у нее сдавило горло, и поняла, что план ее удался.
Ей с трудом верилось, что неожиданно пришедшая ей в голову мысль спасти Марка, предупредив его о захвате французами Мальты, могла найти реальное воплощение.
Когда она в последний раз поднялась в свою спальню в доме графа, она чувствовала, что вероятность выбраться с острова сводилась почти к нулю.
Джузеппе Велла мог не продать драгоценности, его кузен мог отказаться дать им лодку внаем, их могли схватить французы по дороге.
Масса случайностей могла помешать ей осуществить задуманное, но все прошло на удивление гладко.
Теперь им оставалось сделать главное — найти корабль Марка и избежать столкновения с французами.
Море было неспокойное, и Корделия благодарила бога, что никогда в жизни не испытывала приступов морской болезни. Ей приходилось попадать в сильнейшие шторма, но они только вселяли в нее силы и никогда не вызывали страха и недомогания, как у большинства женщин.
К ней подошел Джузеппе Велла.
— Лодка хорошая и крепкая, госпожа, — сказал он, будто желая оправдать большие затраты, — а мой брат — опытный моряк.
— Вам удалось узнать, где приблизительно может находиться капитан Стэнтон? — спросила Корделия.
— Я переговорил со штурманом «Святой Марии», на которой доставили груз, захваченный у пиратов, в главную гавань, — кивнул Велла.
— Что теперь будет с этим грузом? — спросила Корделия, подумав, что вопрос в общем-то бессмысленный.
— Французы очень жадные, госпожа, — спокойно ответил Джузеппе Велла.
Корделия вспомнила о бесценных сокровищах, собранных на Мальте за долгие годы.
— Коль скоро французы завладели Мальтой, то что будет с собственностью рыцарей? — спросила она. — Со всеми прекрасными картинами, мебелью, гобеленами и историческими реликвиями?
Ее не оставляла надежда, что Великий Магистр спасет хотя бы часть из них, оговорив их неприкосновенность в условиях, выдвинутых при сдаче острова.
Однако до нее доходили разговоры о безжалостности Наполеона, с которой он забирал у побежденных все до последнего пенни, поэтому было сомнительно, что рыцари сохранят собираемые веками сокровища.
Лодка плыла, направляемая уверенной рукой брата Джузеппе. Дважды или трижды Корделия видела смутные очертания больших кораблей, чьи мачты силуэтами вырисовывались на фоне предрассветного неба.
Но даже если французы замечали баркас, то принимали его за обычную рыбачью лодку и спокойно проплывали мимо.
Темнота ночи медленно отступала, и через час первые еще бледные лучи восходящего солнца показались на востоке.
Корделия посмотрела назад.
Остров Мальта остался далеко позади и казался маленьким зеленоватым пятном на линии горизонта.
«Остров остался во вчерашнем дне, — с грустью подумала она. — Там нашел свой вечный покой мой дорогой Дэвид. Но нельзя жить прошлым! Впереди — новый день, будущее!»
Глава 6
Мечта Дэвида осуществилась, и душа его могла быть спокойной и довольной.
Корделия нежно прикоснулась к руке брата, и ей показалось странным, что она холодная, как мрамор. Она вглядывалась в красивое, молодое, родное ей лицо и не верила, что он уже никогда не откроет глаза.
Девушка посмотрела на крест, украшавший алтарь. «Смерти нет, — подумала она, — есть только вечная жизнь, и Дэвид жив потому, что остался верен своим клятвам».
Джузеппе Велла подошел и тронул ее за плечо.
— Нам надо идти, госпожа, — сказал он. — Скоро совсем рассветет, и на улицах будет небезопасно.
Корделия поднялась с колен и бросила прощальный взгляд на брата. Она покидала его, оставляя среди рыцарей, сражавшихся и умерших, как и он, за Христа и святого Иоанна.
Обратный путь они проделали в молчании. Время от времени Корделия замечала вдалеке французских солдат, и Велла поспешно сворачивал в боковые узкие улочки, чтобы их не заметили.
Впереди уже показался дом графа, когда Корделия остановилась и повернулась к слуге.
— Джузеппе, — сказала она решительно, — мы должны предупредить капитана Стэнтона о том, что здесь французы. Слуга удивленно посмотрел на нее.
— Но его нет на острове, госпожа.
— Знаю, — ответила Корделия, — он покинул остров вчера утром. Капитан намеревался перехватить пиратское судно, которое везет груз в Тунис. Капитан Стэнтон предположил, что это не займет много времени. Но если он вернется, а французы будут еще на острове, то они конфискуют его корабль или могут открыть по нему огонь!
Джузеппе Велла выслушал ее внимательно и сказал:
— Может, и такое случиться, госпожа, что они захватят капитана. Я попытаюсь разузнать в гавани, в каком направлении они отплыли.
— А можете ли вы достать лодку, чтобы еще в море предупредить его о том, что случилось на Мальте? Велла с минуту подумал и сказал:
— Это будет стоить денег, госпожа.
— Об этом не беспокойтесь, — ответила Корделия. — У меня есть довольно большая сумма денег да еще драгоценности.
Поскольку Велла молчал, девушка решительно сказала:
— Найди самую лучшую лодку, Джузеппе, потому что я намерена отправиться с вами!
— Вы, госпожа? Но это же очень опасно!
— Это меня не волнует, — поторопилась заверить его Корделия. — Главное для нас — предупредить капитана Стэнтона. Что бы ни случилось, он не должен возвращаться на Мальту, пока ее не покинут французы. А если они захватят остров, то возвращаться ему будет еще опаснее.
Велла понимающе кивнул.
Корделия вслух обдумывала план дальнейших действий.
— Сейчас я вернусь в дом, — сказала она, — вряд ли кто-нибудь там уже проснулся. Я отдам все свои деньги и драгоценности, которые надо будет продать. Сделав это, разузнайте в гавани все, что касается маршрута плавания капитана Стэнтона, затем возвращайтесь сюда, я буду ждать. Надеюсь, вам удастся все подготовить к нашему путешествию.
— Все сделаю, как вы пожелаете, госпожа. По тому, как Велла произнес эти слова, Корделия почувствовала, что может доверять ему.
Корделия покинула дом графа незадолго до полуночи, когда все его обитатели крепко спали, утомленные треволнениями, выпавшими на долю обитателей острова.
Вечером, сидя в своем любимом кресле в гостиной, граф признался жене, что совершенно вымотан спорами, не утихающими во дворце Магистра, и попытками представителей мальтийской общины склонить Великого Магистра к их точке зрения на ситуацию на Мальте.
Фон Гомпеш находился в полном смятении, соглашаясь с одними аргументами, отвергая другие, и в конце концов не отважился принять никакого определенного решения.
Он бездействовал, когда надо было быть решительным, и слухи о том, что мальтийские рыцари сдали остров французам, с каждым часом находили себе подтверждение.
В городе уже в открытую говорили о случаях дезертирства и неповиновения в армии, о нападениях на рыцарей Ордена, которые кончались убийством или тяжелыми ранениями, о стычках, происходящих на улицах, когда разъяренные, обезумевшие люди нападали друг на друга с кинжалами и дубинками.
Наконец на башнях форта Святого Эльма и форта Рикасоли были подняты в знак капитуляции белые флаги, а фон Гомпеш готовился принять эмиссаров Наполеона в зале совета.
Без лишних слов было подписано перемирие на двадцать четыре часа с условием, что Великий Магистр пошлет полномочных представителей на переговоры о сдаче острова.
— Среди этих представителей — четыре мальтийца, — ответил граф на вопрос своей жены о составе делегации, — и они уже отправились на баркасе к «Ориенту».
Рассказав все, что он знал, граф удалился в спальню, и Корделия заявила, что последует его примеру.
Ей было тяжело делиться своим горем даже с этими добрыми людьми и хотелось побыть в одиночестве.
Графиня с большим сочувствием отнеслась к ее потере и от души жалела Дэвида, но Корделии было трудно говорить с ней об этом.
Она решила быть мужественной и не поддаваться слезам и отчаянию, а постараться сделать все возможное, чтобы спасти Марка.
Ее охватывало безумное отчаяние при мысли, что она могла потерять возлюбленного, как потеряла любимого брата.
То, что она слепо доверилась Джузеппе Велла, казалось странным, как она позже призналась себе, но в ту минуту девушка не сомневалась, что он выполнит все, о чем она его просила.
Она без колебаний отдала ему все деньги и фамильные драгоценности, стоившие целое состояние.
Среди драгоценностей было редкое по красоте жемчужное ожерелье, принадлежавшее ее матери, две броши и браслет с бриллиантами, доставшиеся ей по наследству.
Даже учитывая тот факт, что торговцы попали в трудное положение из-за вторжения французов, не было причины сомневаться, что они высоко оценят прекрасные бриллианты и дадут за них хорошие деньги.
Джузеппе Велла обещал прийти за ней вскоре после полуночи, поэтому Корделия, не дожидаясь, когда церковные колокола пробьют двенадцать раз, осторожно вышла из спальни и спустилась вниз.
Она надела ботинки для верховой езды и закуталась в темную накидку, чтобы не привлекать ничьего внимания.
Стук в дверь, означавший приход верного слуги, был почти неслышным.
Корделия немедленно открыла дверь, и они молча вышли на улицу, боясь потревожить спящих в доме. Соблюдая все меры предосторожности, они быстро удалились от дома графа.
Девушка оставила на столике в гостиной письмо, в котором извинилась перед хозяевами дома за свое внезапное исчезновение и объяснила, что направилась искать Марка, не упомянув, однако, где он находился, из-за боязни, что письмо могло попасть в руки французов и ее с Джузеппе могли схватить по дороге.
Город в тревоге замер, везде было темно, и Корделии казалось, что повсюду таится опасность. В конце улицы их ждали две небольшие, но крепкие лошади. Их прозвали «берберами», потому что на остров они были завезены из Северной Африки, и мальтийцы, оценив их выносливость, предпочитали в дальнюю дорогу отправляться именно на них.
Лошадей держал за узды маленький оборванный мальчик, который, получив несколько монет за свои услуги, тут же скрылся в темноте. Корделия и Велла пустили лошадей в галоп по освещенным светом полной луны улицам спящего города.
— Вы достали лодку? — спросила Корделия, когда они приближались к окраине города.
— У моего двоюродного брата есть рыбачий баркас, госпожа, на юге острова. Он предупредил, чтобы мы как можно быстрее добрались до него, потому что выйти в море он хочет еще до восхода солнца.
Корделия догадалась, что такая поспешность вызвана желанием избежать встречи с французскими кораблями.
Но поскольку большинство французских кораблей стояли на якоре близ Ла-Валетты, то у южного берега острова, по ее предположениям, море должно было быть свободно от их кораблей.
Они беспрепятственно выбрались из города и теперь во весь опор скакали среди виноградников и оливковых рощ.
Корделия слышала от графа, что рыцари за время своего правления на Мальте много сделали для внедрения новых и развития старых ремесел, однако большинство населения по-прежнему занималось в основном земледелием.
Корделия не отставала от Джузеппе, который выбирал путь среди садов и рощ, избегая открытых пространств полей и пологих холмов из известняка.
Они миновали несколько небольших деревень, погруженных в тревожную тишину. Корделия невольно подумала, что большая часть коз и других домашних животных, которых выращивали местные жители, скоро будут зарезаны, чтобы пополнить провиант для французских кораблей.
Повсюду, куда приходила война, трудолюбивые крестьяне и бережливые фермеры несли убытки или разорялись, а уж там, куда приходили наполеоновские армии, безжалостно истреблялось все, что давала земля.
Они продвигались быстро. Велла уверенно скакал по хорошо известной ему дороге, а Корделии оставалось лишь следовать за ним.
Ее радовало, что, будучи отличной наездницей, она без устали могла провести долгое время в седле.
Наконец, когда звезды померкли и луны уже не было видно на посветлевшем небе, она увидела впереди море.
Избегая оборонительных сооружений, где они могли бы попасть в засаду, Корделия и Джузеппе скакали по узким, извилистым тропам, пока не достигли побережья.
Мальтийские рыбаки всегда пользовались для укрытия природными пещерами, образованными в прибрежных известковых скалах, и не успели они немного проскакать по гальке небольшой отмели, как Корделия заметила нос лодки, наполовину скрытой в неглубокой расщелине.
Навстречу им вышел мужчина, и Велла представил ей своего двоюродного брата, коренастого, крепко сбитого, очень похожего на самого Джузеппе, одетого, как обычно одеваются мальтийские моряки, манера говорить которого была намного вежливее и приятнее, чем можно было ожидать, судя по его виду.
Мужчины несколько минут говорили о чем-то, отойдя в сторону, затем Джузеппе передал брату деньги. Велла подал знак Корделии, что можно садиться в лодку.
Из тени, падавшей от скалы, неожиданно появился мальчик и увел их лошадей.
Корделии с небольшим узелком в руке, в который она уложила все самое необходимое, покидая дом Малдука, помогли забраться в лодку, покачивавшуюся на волнах прибоя.
Лодка была больше, чем она ожидала. Жители всех стран Средиземноморья пользовались ими для плавания вдоль побережья, не углубляясь далеко в море.
Девушка подсчитала, что на лодке поместилось девять человек: команда из семи матросов и два пассажира — она и Джузеппе Велла.
Тихо переговариваясь между собой, матросы вывели лодку в море и, почти неслышно работая длинными веслами, взяли направление на юг.
Прислушиваясь к плеску волн о деревянные борта лодки, наблюдая за командой, которая начала поднимать большой парус, как только они отплыли от берега, Корделия почувствовала, что от волнения у нее сдавило горло, и поняла, что план ее удался.
Ей с трудом верилось, что неожиданно пришедшая ей в голову мысль спасти Марка, предупредив его о захвате французами Мальты, могла найти реальное воплощение.
Когда она в последний раз поднялась в свою спальню в доме графа, она чувствовала, что вероятность выбраться с острова сводилась почти к нулю.
Джузеппе Велла мог не продать драгоценности, его кузен мог отказаться дать им лодку внаем, их могли схватить французы по дороге.
Масса случайностей могла помешать ей осуществить задуманное, но все прошло на удивление гладко.
Теперь им оставалось сделать главное — найти корабль Марка и избежать столкновения с французами.
Море было неспокойное, и Корделия благодарила бога, что никогда в жизни не испытывала приступов морской болезни. Ей приходилось попадать в сильнейшие шторма, но они только вселяли в нее силы и никогда не вызывали страха и недомогания, как у большинства женщин.
К ней подошел Джузеппе Велла.
— Лодка хорошая и крепкая, госпожа, — сказал он, будто желая оправдать большие затраты, — а мой брат — опытный моряк.
— Вам удалось узнать, где приблизительно может находиться капитан Стэнтон? — спросила Корделия.
— Я переговорил со штурманом «Святой Марии», на которой доставили груз, захваченный у пиратов, в главную гавань, — кивнул Велла.
— Что теперь будет с этим грузом? — спросила Корделия, подумав, что вопрос в общем-то бессмысленный.
— Французы очень жадные, госпожа, — спокойно ответил Джузеппе Велла.
Корделия вспомнила о бесценных сокровищах, собранных на Мальте за долгие годы.
— Коль скоро французы завладели Мальтой, то что будет с собственностью рыцарей? — спросила она. — Со всеми прекрасными картинами, мебелью, гобеленами и историческими реликвиями?
Ее не оставляла надежда, что Великий Магистр спасет хотя бы часть из них, оговорив их неприкосновенность в условиях, выдвинутых при сдаче острова.
Однако до нее доходили разговоры о безжалостности Наполеона, с которой он забирал у побежденных все до последнего пенни, поэтому было сомнительно, что рыцари сохранят собираемые веками сокровища.
Лодка плыла, направляемая уверенной рукой брата Джузеппе. Дважды или трижды Корделия видела смутные очертания больших кораблей, чьи мачты силуэтами вырисовывались на фоне предрассветного неба.
Но даже если французы замечали баркас, то принимали его за обычную рыбачью лодку и спокойно проплывали мимо.
Темнота ночи медленно отступала, и через час первые еще бледные лучи восходящего солнца показались на востоке.
Корделия посмотрела назад.
Остров Мальта остался далеко позади и казался маленьким зеленоватым пятном на линии горизонта.
«Остров остался во вчерашнем дне, — с грустью подумала она. — Там нашел свой вечный покой мой дорогой Дэвид. Но нельзя жить прошлым! Впереди — новый день, будущее!»
Глава 6
Корделия принялась за еду, принесенную ей Джузеппе: серый, из муки грубого помола, хлеб и козий сыр, готовить который умела любая мальтийская хозяйка.
Ее тронуло, что Велла принес и фрукты, явно припасенные для нее одной, так как она заметила, что никто из команды не ел их.
Она пригубила и красного мальтийского вина, сладкого и не очень крепкого.
Еда утолила голод, который давал о себе знать, поскольку за последние сутки она почти ничего не ела: прошлым вечером от волнения едва притронулась к обеду в доме графа, а еще раньше, вернувшись из храма, где попрощалась с мертвым Дэвидом, она от горя и думать не могла о еде.
С наступлением рассвета Джузеппе Велла уговорил ее спуститься в маленькую каюту и попытаться уснуть.
В крошечной клетушке она нашла узкую, жесткую койку, покрытую старыми, изношенными простынями. Но все в каюте, в том числе и койка, выглядело опрятно, и Корделия, сняв ботинки и накидку, вполне сносно устроилась.
Она была уверена, что из-за сильного возбуждения не сможет заснуть.
— Мы не будем спускать глаз с моря, госпожа, — успокоил ее Велла, — и я тут же сообщу вам, как только увидим «Святого Иуду».
Корделия и вправду чувствовала сильную усталость после длинной бессонной ночи и, последовав совету Веллы, уснула, а когда проснулась, то солнце стояло высоко и было уже за полдень.
День выдался знойный, и Корделия обрадовалась, когда, выйдя на палубу, нашла тенистое местечко под большим парусом.
Ветер надувал его, и лодка двигалась быстро, но чем больше проходило времени, тем сильнее ее охватывала тревога, что они разминулись с кораблем Марка, который мог возвращаться по пути, пролегавшему на запад от острова Гозо.
Море казалось бескрайним, а там, где горизонт сливался с небом, виднелась бледная полоса, но нигде даже не было какого-либо признака мачты.
Девушка задумалась над тем, что им надо предпринять, когда они поймут, что не нашли Марка, что блуждание по морю бесполезно. Наверное, ей придется просить команду повернуть к Мальте — другого выхода просто не было.
Моряки, присматривавшие за рангоутом и такелажем, в свободные минуты курили, почти не разговаривая друг с другом.
Все они были мальтийцы, с почерневшей от загара кожей, с обветренными лицами, изборожденными морщинами, с зоркими глазами, настороженно вглядывавшимися в море.
Она прекрасно понимала, что, попади она в руки французов, ее положение, как англичанки, может оказаться опасным.
Положение графини Малдука, бывшей замужем за мальтийцем, было не столь плачевным, но принадлежность к нации, враждебной Франции, а значит, и Бонапарту, могла обернуться для нее неприятными последствиями.
Джузеппе Велла стоял на носу лодки, пристально вглядываясь в море.
Неожиданно он что-то крикнул, но скрип такелажа заглушил его слова.
— Что такое? — спросила встревоженно Корделия.
— Мачта! Я вижу мачту справа по борту!
Рулевой повернул румпель вправо. Корделия замерла и не в силах была дышать, пока Велла снова не издал громкий крик, словно громом прокатившийся по всей лодке.
— Я вижу крест Ордена! — крикнул он. — Это «Святой Иуда»! Мы нашли их!
Корделия нервно сжала руки.
Теперь, когда они приближались к кораблю Марка, она поняла, чего стоили ей опасения не найти его и упреки самой себе, что она поступила опрометчиво, не дождавшись его возвращения на Мальту.
Пытаясь разглядеть корабль, она встала, но в этот момент лодка резко развернулась, и она чуть не упала за борт. Девушка поторопилась снова занять свое место.
Ушло немало времени, чтобы покрыть расстояние между их суденышком и кораблем Марка, но наконец они ясно увидели огромный восьмиконечный мальтийский крест на парусах, стянутых рифами до половины мачт.
Когда лодка подплыла поближе, Корделия поняла, что корабль дрейфовал борт о борт с другим кораблем.
— Они переносят груз на свой корабль, госпожа, — объяснил Велла.
Теперь Корделия увидела, что корабль пиратов был соединен со «Святым Иудой» железными дреками, грот-мачта на нем отсутствовала, а две других свисали по бортам в море.
Было видно, что моряки «Святого Иуды» перетаскивали в его трюм груз с захваченного корабля.
На корме угрюмо толпились пленники, заложив поднятые руки за голову. Их охраняло несколько солдат Ордена.
Наконец Корделия увидела Марка, шагавшего по палубе, на ходу отдающего приказы, и даже на расстоянии она почувствовала исходившую от него властность.
При взгляде на Марка ее сердце замерло, и Корделия не в силах была оторвать от него глаз.
Всю ночь любовь к нему оберегала ее и служила компасом, и сейчас девушка не сомневалась, что только любовь чудом помогла ей найти его и спасти от французов.
Когда лодка подплыла вплотную к кораблю, Джузеппе Велла начал размахивать руками и кричать что было сил, стараясь привлечь к себе внимание.
— Капитан Стэнтон! Капитан Стэнтон! Нам надо срочно переговорить с вами!
Корделия заметила, что один из моряков со «Святого Иуды» обратил внимание капитана на их лодку и Марк подошел к поручням.
Выражение непомерного удивления появилось на его лице, когда он увидел, кто находился на борту маленького суденышка.
С палубы корабля спустили веревочную Лестницу, и Корделия, поблагодарив хозяина лодки и его команду, начала взбираться по раскачивающейся над водой лестнице.
Вслед за ней поднимался Джузеппе Велла, готовый поддержать ее и оказать помощь при первой необходимости, пока Марк, перегнувшись через борт, не схватил девушку за руки и не вытянул на палубу.
Минуту он держал ее, прижав к себе, потом с удивлением и укором в голосе сказал:
— Корделия! Ради бога, скажи, что ты здесь делаешь? Как ты оказалась в открытом море?
— Я искала тебя, потому что должна была… предупредить, — ответила она.
Слова ей давались с трудом, она дрожала, чувствуя на своем теле тепло и силу его рук.
Встретившись с ним взглядом, Корделия едва помнила, что хотела сказать.
— Предупредить меня? — недоумевающе взглянул на нес капитан Стэнтон. — О чем?
— Французы захватили Мальту!
В его глазах она заметила ужас и добавила:
— Дэвид… убит!
Марк крепче прижал ее к себе, стараясь утешить.
— Французский флот весь там? — спросил он через минуту.
Корделия утвердительно кивнула головой.
— Значит, адмирал Нельсон не получил моего сообщения, которое я отослал из Неаполя, — сказал Марк упавшим голосом.
— Граф Малдука узнал, что французам удалось ускользнуть из Тулона, пока британский флот пополнял запас воды на Сардинии, — объяснила Корделия.
— Так вот чем это объясняется! — сказал Марк. — Но что происходит на острове? Наверняка там идет сражение?
— Сопротивления… почти не было, — с болью в голосе ответила Корделия. — Французские рыцари отказались поднимать оружие против соотечественников… А силы обороны… оказались недостаточными.
Она говорила с трудом, дурные вести не шли с ее языка.
— Это все меняет коренным образом! — резко сказал Марк.
Он отошел от нее и заговорил с бароном и несколькими офицерами, наблюдавшими за переноской груза с пиратского судна.
Девушка не слышала, о чем они говорили, но по выражению их лиц поняла, что новости привели их в испуг и смятение.
— Весь груз уже у нас на борту? — повысив голос, спросил Марк.
— Осталось перенести дюжину мешков, сэр, — ответил боцман, — и переправить пленников.
— Пленников мы не возьмем!
Корделия заметила удивление, мелькнувшее на лицах тех, кто слышал Марка. Затем он подозвал капитана пиратского судна и сказал медленно и внятно, чтобы тот его понял:
— Мы забрали груз, который вы похитили с другого корабля, но не берем ни вас, ни ваших людей в пленники.
На лице магометанина появилось выражение изумления, когда он спросил:
— Ни одного пленника, капитан?
— Милостью божьей вы свободны! — сказал Марк Стэнтон. — Но помните: вы, в свою очередь, должны проявить милосердие к тем, кого захватите.
Магометанин, казалось, был слишком потрясен его словами, чтобы что-нибудь ответить, и Марк отдал приказ убрать дреки и поднять паруса.
Команда корабля занялась выполнением приказа, а Марк подошел к Корделии.
— Куда мы направляемся? — спросила она.
— В Неаполь, — ответил Марк. — Если по пути нам встретится британский флот, мы сможем рассказать адмиралу Нельсону, где в данный момент находятся французы.
Его взгляд стал мрачным, когда он сказал:
— Я предупреждал Великого Магистра, что Наполеон намеревается захватить Египет и не минует Мальту, где потребует пополнить запасы воды для своих кораблей.
— Он не поверил тебе? — спросила Корделия.
— Де Роган на смертном одре предрек, что он будет последним Великим Магистром, властвующим на Мальте, — сказал Марк. — Госпитальеры верили в предсказание, что конец Ордена наступит, когда его возглавит немец. Подобно многим старым пророчествам, и эти сбылись!
Он отошел, чтобы отдать очередные распоряжения, и Корделия не смогла задать ему интересующие ее вопросы.
К ней с поклоном приблизился барон. Она почувствовала необходимость поделиться с ним своим горем.
— Дэвид погиб как настоящий герой… Он был убит, когда пытался спасти штандарт Ордена от французов.
— Сочувствую вам, Корделия! Сочувствую всей душой! Его смерть — это такая потеря для всех нас…
— Похоже, что он желал… такой смерти, — сказала Корделия и отвернулась, чтобы барон не заметил навернувшиеся на ее глаза слезы.
Понимая, что Марк занят управлением судном, и не желая быть ему в тягость, она спустилась в каюту, которую занимала во время плавания из Неаполя на Мальту.
И тут на нее нахлынули воспоминания, какими они совсем еще недавно были счастливыми и как Дэвид считал каждую милю, приближавшую его к Земле обетованной.
Ей все еще не верилось, что более она никогда его не увидит, но с того момента, когда она преклонила колени перед его телом в храме Святого Иоанна, Корделия преисполнилась уверенности, что его душа обрела вечное бессмертие.
Они плыли уже больше часа, когда Марк спустился и постучал в дверь ее каюты.
Девушка открыла дверь, с трепетом ожидая его появления.
Лучи закатного солнца проникали сквозь решетчатое бортовое окно, освещая ее прекрасные золотистые волосы и окутывая все ее тело почти неземным сиянием.
Они стояли некоторое время не двигаясь, только глядя друг на друга, затем Марк протянул руки, и она бросилась к нему.
Стыдливая по натуре, девушка, забыв обо всем на свете, спрятала лицо на его груди.
— Я глубоко скорблю о Дэвиде, — мягко сказал Марк. — Но у меня слов не хватает, чтобы выразить, какие храбрость и мужество проявила ты, приплыв с острова, чтобы предупредить меня.
Он крепче прижал ее к себе.
— Джузеппе Велла рассказал мне, что эта идея полностью принадлежала тебе и что ты сама все спланировала. Можно ли на свете найти другую, более храбрую и замечательную девушку?
От его слов, в которых звучала глубокая признательность, она вся затрепетала.
— Посмотри на меня, милая, — попросил Марк. Корделия подняла смущенное лицо, зная, что ее ждет поцелуй, и страстно желая ощутить прикосновение его губ, когда раздался громкий крик впередсмотрящего:
Ее тронуло, что Велла принес и фрукты, явно припасенные для нее одной, так как она заметила, что никто из команды не ел их.
Она пригубила и красного мальтийского вина, сладкого и не очень крепкого.
Еда утолила голод, который давал о себе знать, поскольку за последние сутки она почти ничего не ела: прошлым вечером от волнения едва притронулась к обеду в доме графа, а еще раньше, вернувшись из храма, где попрощалась с мертвым Дэвидом, она от горя и думать не могла о еде.
С наступлением рассвета Джузеппе Велла уговорил ее спуститься в маленькую каюту и попытаться уснуть.
В крошечной клетушке она нашла узкую, жесткую койку, покрытую старыми, изношенными простынями. Но все в каюте, в том числе и койка, выглядело опрятно, и Корделия, сняв ботинки и накидку, вполне сносно устроилась.
Она была уверена, что из-за сильного возбуждения не сможет заснуть.
— Мы не будем спускать глаз с моря, госпожа, — успокоил ее Велла, — и я тут же сообщу вам, как только увидим «Святого Иуду».
Корделия и вправду чувствовала сильную усталость после длинной бессонной ночи и, последовав совету Веллы, уснула, а когда проснулась, то солнце стояло высоко и было уже за полдень.
День выдался знойный, и Корделия обрадовалась, когда, выйдя на палубу, нашла тенистое местечко под большим парусом.
Ветер надувал его, и лодка двигалась быстро, но чем больше проходило времени, тем сильнее ее охватывала тревога, что они разминулись с кораблем Марка, который мог возвращаться по пути, пролегавшему на запад от острова Гозо.
Море казалось бескрайним, а там, где горизонт сливался с небом, виднелась бледная полоса, но нигде даже не было какого-либо признака мачты.
Девушка задумалась над тем, что им надо предпринять, когда они поймут, что не нашли Марка, что блуждание по морю бесполезно. Наверное, ей придется просить команду повернуть к Мальте — другого выхода просто не было.
Моряки, присматривавшие за рангоутом и такелажем, в свободные минуты курили, почти не разговаривая друг с другом.
Все они были мальтийцы, с почерневшей от загара кожей, с обветренными лицами, изборожденными морщинами, с зоркими глазами, настороженно вглядывавшимися в море.
Она прекрасно понимала, что, попади она в руки французов, ее положение, как англичанки, может оказаться опасным.
Положение графини Малдука, бывшей замужем за мальтийцем, было не столь плачевным, но принадлежность к нации, враждебной Франции, а значит, и Бонапарту, могла обернуться для нее неприятными последствиями.
Джузеппе Велла стоял на носу лодки, пристально вглядываясь в море.
Неожиданно он что-то крикнул, но скрип такелажа заглушил его слова.
— Что такое? — спросила встревоженно Корделия.
— Мачта! Я вижу мачту справа по борту!
Рулевой повернул румпель вправо. Корделия замерла и не в силах была дышать, пока Велла снова не издал громкий крик, словно громом прокатившийся по всей лодке.
— Я вижу крест Ордена! — крикнул он. — Это «Святой Иуда»! Мы нашли их!
Корделия нервно сжала руки.
Теперь, когда они приближались к кораблю Марка, она поняла, чего стоили ей опасения не найти его и упреки самой себе, что она поступила опрометчиво, не дождавшись его возвращения на Мальту.
Пытаясь разглядеть корабль, она встала, но в этот момент лодка резко развернулась, и она чуть не упала за борт. Девушка поторопилась снова занять свое место.
Ушло немало времени, чтобы покрыть расстояние между их суденышком и кораблем Марка, но наконец они ясно увидели огромный восьмиконечный мальтийский крест на парусах, стянутых рифами до половины мачт.
Когда лодка подплыла поближе, Корделия поняла, что корабль дрейфовал борт о борт с другим кораблем.
— Они переносят груз на свой корабль, госпожа, — объяснил Велла.
Теперь Корделия увидела, что корабль пиратов был соединен со «Святым Иудой» железными дреками, грот-мачта на нем отсутствовала, а две других свисали по бортам в море.
Было видно, что моряки «Святого Иуды» перетаскивали в его трюм груз с захваченного корабля.
На корме угрюмо толпились пленники, заложив поднятые руки за голову. Их охраняло несколько солдат Ордена.
Наконец Корделия увидела Марка, шагавшего по палубе, на ходу отдающего приказы, и даже на расстоянии она почувствовала исходившую от него властность.
При взгляде на Марка ее сердце замерло, и Корделия не в силах была оторвать от него глаз.
Всю ночь любовь к нему оберегала ее и служила компасом, и сейчас девушка не сомневалась, что только любовь чудом помогла ей найти его и спасти от французов.
Когда лодка подплыла вплотную к кораблю, Джузеппе Велла начал размахивать руками и кричать что было сил, стараясь привлечь к себе внимание.
— Капитан Стэнтон! Капитан Стэнтон! Нам надо срочно переговорить с вами!
Корделия заметила, что один из моряков со «Святого Иуды» обратил внимание капитана на их лодку и Марк подошел к поручням.
Выражение непомерного удивления появилось на его лице, когда он увидел, кто находился на борту маленького суденышка.
С палубы корабля спустили веревочную Лестницу, и Корделия, поблагодарив хозяина лодки и его команду, начала взбираться по раскачивающейся над водой лестнице.
Вслед за ней поднимался Джузеппе Велла, готовый поддержать ее и оказать помощь при первой необходимости, пока Марк, перегнувшись через борт, не схватил девушку за руки и не вытянул на палубу.
Минуту он держал ее, прижав к себе, потом с удивлением и укором в голосе сказал:
— Корделия! Ради бога, скажи, что ты здесь делаешь? Как ты оказалась в открытом море?
— Я искала тебя, потому что должна была… предупредить, — ответила она.
Слова ей давались с трудом, она дрожала, чувствуя на своем теле тепло и силу его рук.
Встретившись с ним взглядом, Корделия едва помнила, что хотела сказать.
— Предупредить меня? — недоумевающе взглянул на нес капитан Стэнтон. — О чем?
— Французы захватили Мальту!
В его глазах она заметила ужас и добавила:
— Дэвид… убит!
Марк крепче прижал ее к себе, стараясь утешить.
— Французский флот весь там? — спросил он через минуту.
Корделия утвердительно кивнула головой.
— Значит, адмирал Нельсон не получил моего сообщения, которое я отослал из Неаполя, — сказал Марк упавшим голосом.
— Граф Малдука узнал, что французам удалось ускользнуть из Тулона, пока британский флот пополнял запас воды на Сардинии, — объяснила Корделия.
— Так вот чем это объясняется! — сказал Марк. — Но что происходит на острове? Наверняка там идет сражение?
— Сопротивления… почти не было, — с болью в голосе ответила Корделия. — Французские рыцари отказались поднимать оружие против соотечественников… А силы обороны… оказались недостаточными.
Она говорила с трудом, дурные вести не шли с ее языка.
— Это все меняет коренным образом! — резко сказал Марк.
Он отошел от нее и заговорил с бароном и несколькими офицерами, наблюдавшими за переноской груза с пиратского судна.
Девушка не слышала, о чем они говорили, но по выражению их лиц поняла, что новости привели их в испуг и смятение.
— Весь груз уже у нас на борту? — повысив голос, спросил Марк.
— Осталось перенести дюжину мешков, сэр, — ответил боцман, — и переправить пленников.
— Пленников мы не возьмем!
Корделия заметила удивление, мелькнувшее на лицах тех, кто слышал Марка. Затем он подозвал капитана пиратского судна и сказал медленно и внятно, чтобы тот его понял:
— Мы забрали груз, который вы похитили с другого корабля, но не берем ни вас, ни ваших людей в пленники.
На лице магометанина появилось выражение изумления, когда он спросил:
— Ни одного пленника, капитан?
— Милостью божьей вы свободны! — сказал Марк Стэнтон. — Но помните: вы, в свою очередь, должны проявить милосердие к тем, кого захватите.
Магометанин, казалось, был слишком потрясен его словами, чтобы что-нибудь ответить, и Марк отдал приказ убрать дреки и поднять паруса.
Команда корабля занялась выполнением приказа, а Марк подошел к Корделии.
— Куда мы направляемся? — спросила она.
— В Неаполь, — ответил Марк. — Если по пути нам встретится британский флот, мы сможем рассказать адмиралу Нельсону, где в данный момент находятся французы.
Его взгляд стал мрачным, когда он сказал:
— Я предупреждал Великого Магистра, что Наполеон намеревается захватить Египет и не минует Мальту, где потребует пополнить запасы воды для своих кораблей.
— Он не поверил тебе? — спросила Корделия.
— Де Роган на смертном одре предрек, что он будет последним Великим Магистром, властвующим на Мальте, — сказал Марк. — Госпитальеры верили в предсказание, что конец Ордена наступит, когда его возглавит немец. Подобно многим старым пророчествам, и эти сбылись!
Он отошел, чтобы отдать очередные распоряжения, и Корделия не смогла задать ему интересующие ее вопросы.
К ней с поклоном приблизился барон. Она почувствовала необходимость поделиться с ним своим горем.
— Дэвид погиб как настоящий герой… Он был убит, когда пытался спасти штандарт Ордена от французов.
— Сочувствую вам, Корделия! Сочувствую всей душой! Его смерть — это такая потеря для всех нас…
— Похоже, что он желал… такой смерти, — сказала Корделия и отвернулась, чтобы барон не заметил навернувшиеся на ее глаза слезы.
Понимая, что Марк занят управлением судном, и не желая быть ему в тягость, она спустилась в каюту, которую занимала во время плавания из Неаполя на Мальту.
И тут на нее нахлынули воспоминания, какими они совсем еще недавно были счастливыми и как Дэвид считал каждую милю, приближавшую его к Земле обетованной.
Ей все еще не верилось, что более она никогда его не увидит, но с того момента, когда она преклонила колени перед его телом в храме Святого Иоанна, Корделия преисполнилась уверенности, что его душа обрела вечное бессмертие.
Они плыли уже больше часа, когда Марк спустился и постучал в дверь ее каюты.
Девушка открыла дверь, с трепетом ожидая его появления.
Лучи закатного солнца проникали сквозь решетчатое бортовое окно, освещая ее прекрасные золотистые волосы и окутывая все ее тело почти неземным сиянием.
Они стояли некоторое время не двигаясь, только глядя друг на друга, затем Марк протянул руки, и она бросилась к нему.
Стыдливая по натуре, девушка, забыв обо всем на свете, спрятала лицо на его груди.
— Я глубоко скорблю о Дэвиде, — мягко сказал Марк. — Но у меня слов не хватает, чтобы выразить, какие храбрость и мужество проявила ты, приплыв с острова, чтобы предупредить меня.
Он крепче прижал ее к себе.
— Джузеппе Велла рассказал мне, что эта идея полностью принадлежала тебе и что ты сама все спланировала. Можно ли на свете найти другую, более храбрую и замечательную девушку?
От его слов, в которых звучала глубокая признательность, она вся затрепетала.
— Посмотри на меня, милая, — попросил Марк. Корделия подняла смущенное лицо, зная, что ее ждет поцелуй, и страстно желая ощутить прикосновение его губ, когда раздался громкий крик впередсмотрящего: