Страница:
– О, нет! – перепончатые лапки целительницы затряслись. – Пожалуйста, Мара, ложись. – Она указала пальцем на медицинскую койку.
– Без проблем, – решила не артачиться Мара. Её ноги стали ватными буквально через несколько минут прогулки по палате, а собственный ментальный образ трансформировался в нечто раздутое, балансирующее на лепных, тонких, как солома, конечностях.
От одного взгляда в зеркало становилось дурно. Зрачки теперь глубоко утопали в глазницах; их цвет, когда-то изумрудный, неожиданно принял желтоватый оттенок. Щеки опали, словно она голодала несколько дней. Кожа была такой же бледной, как и вода в дельте реки на Дагоба.
Какая красавица, подумала Мара. Можно снова пойти танцевать во дворец к Джаббе Хатту. Конечно, у меня найдутся свои поклонники, как без них…
Подождём, пока Люк это увидит. Он, наверное, расплавится от ужаса. Люк отсутствовал на "Вольном торговце" уже три дня: боясь рассекретить местопребывание корабля использованием ГолоСети, он забрался в "крестокрыл" и рванул на нём на поиски уважаемых врачей, которые могли бы оценить состояние здоровья его супруги.
– Мне надо знать, что происходит, Силгал.
– Как ты себя чувствуешь?
– Мне то жарко, то холодно. Тошнит. Как будто крошечные зонды пытаются вырезать мне глаза из глазниц своими микроскопическими вибролезвиями.
Целительница кивнула и так нежно прикоснулась своей перепончатой лапкой к животу Мары, словно боялась, что от прикосновения тот расколется на миллион маленьких частиц.
– А три дня назад, когда ты погрузилась в медитацию, как ты себя чувствовала?
– Не лучше. Болезнь вернулась – это я уже уяснила. Я подумала, что если я останусь в полном одиночестве и сконцентрируюсь, то смогу удерживать вирус на грани, как я это делала раньше.
– Теперь всё не так, как раньше, – заметила Силгал. – Совсем не так. Уровень молекулярной мутации в твоих клетках увеличился в пять раз. Теперь всё намного хуже, чем до того момента, когда ты стала принимать слёзы. Должно быть, большинство твоих жизненных ресурсов уходит на поддержание сохранности ребёнка. А ещё противоядие могло уменьшить твою жизнестойкость, способность собственными силами противостоять болезни. – Силгал прикрыла глаза, и Мара ощутила потоки Силы, струящиеся сквозь неё. – Я чувствую, будто чернила наполняют твои клетки, стремительно разливаясь по кровотокам.
– А ребёнок? – требовательно спросила Мара. – Что с моим сыном?
– Сила пылает внутри него. Тьма его не коснулась. Что-то удерживает её от проникновения в плод.
– Конечно, – прошептала Мара, сжимая кулаки.
Глаза Силгал, вращавшиеся некоторое время в разные стороны, остановили свой взгляд на Маре.
– Это же ты, верно? Ты тратишь все свои ресурсы, чтобы уберечь ребёнка от болезни?
– Я не могу позволить ей захватить его, – решительно произнесла Мара. – Не могу.
– Мара, – воскликнула целительница. – Твоё здоровье ухудшается с каждой минутой.
– Только до рождения сына. Потом я снова начну принимать слёзы.
– Я боюсь, ты не переживёшь роды, – в ужасе молвила Силгал. – Даже если мы их вызовем преждевременно. Ты стала невероятно слаба.
– Я выдержу, – твёрдо сказала Мара. – Когда время придёт, я буду сильной.
– Ты не слушаешь меня, – возмутилась Силгал. – Ты можешь умереть.
– Я слышу тебя, – ответила Мара. – Но твои слова ничего не изменят. Я хочу родить этого ребёнка, и он родится здоровым. И я не буду больше применять сыворотку. Я проходила и через более тяжкие испытания.
– Тогда давай, я помогу тебе. Поделюсь с тобой своей силой.
Мара замешкалась.
– Я каждый день отчитываюсь о своём здоровье и с готовностью принимаю любые препараты и целебные техники, известные медицине. Я должна делать что-то ещё?
– Одного раза в день мало, – заметила Силгал. – Я могу напитать твоё тело энергией, чтобы ты могла продолжать бороться. Могу уничтожить некоторые токсины. Я могу противостоять симптомам. Но самой болезни… нет. Я не в силах.
Целительницу охватывало отчаяние.
– Мне нужна твоя помощь, Силгал, – сказала Мара. – Не сдавайся сейчас.
– Я никогда не сдамся, Мара.
– Хорошо. Тогда послушай: мне нужно поесть, но я не голодна и меня всё время тошнит. С этим-то ты сможешь мне помочь?
– С этим – конечно.
– Вот и замечательно. Каждый парсек начинается с сантиметра.
Силгал кивнула и ушла в хранилище за припасами. Мара легла на койку, желая чувствовать себя хотя бы вполовину той показной уверенности, которую она продемонстрировала только что своему личному лекарю.
Глава 23
ЧАСТЬ 3
Глава 24
Глава 25
– Без проблем, – решила не артачиться Мара. Её ноги стали ватными буквально через несколько минут прогулки по палате, а собственный ментальный образ трансформировался в нечто раздутое, балансирующее на лепных, тонких, как солома, конечностях.
От одного взгляда в зеркало становилось дурно. Зрачки теперь глубоко утопали в глазницах; их цвет, когда-то изумрудный, неожиданно принял желтоватый оттенок. Щеки опали, словно она голодала несколько дней. Кожа была такой же бледной, как и вода в дельте реки на Дагоба.
Какая красавица, подумала Мара. Можно снова пойти танцевать во дворец к Джаббе Хатту. Конечно, у меня найдутся свои поклонники, как без них…
Подождём, пока Люк это увидит. Он, наверное, расплавится от ужаса. Люк отсутствовал на "Вольном торговце" уже три дня: боясь рассекретить местопребывание корабля использованием ГолоСети, он забрался в "крестокрыл" и рванул на нём на поиски уважаемых врачей, которые могли бы оценить состояние здоровья его супруги.
– Мне надо знать, что происходит, Силгал.
– Как ты себя чувствуешь?
– Мне то жарко, то холодно. Тошнит. Как будто крошечные зонды пытаются вырезать мне глаза из глазниц своими микроскопическими вибролезвиями.
Целительница кивнула и так нежно прикоснулась своей перепончатой лапкой к животу Мары, словно боялась, что от прикосновения тот расколется на миллион маленьких частиц.
– А три дня назад, когда ты погрузилась в медитацию, как ты себя чувствовала?
– Не лучше. Болезнь вернулась – это я уже уяснила. Я подумала, что если я останусь в полном одиночестве и сконцентрируюсь, то смогу удерживать вирус на грани, как я это делала раньше.
– Теперь всё не так, как раньше, – заметила Силгал. – Совсем не так. Уровень молекулярной мутации в твоих клетках увеличился в пять раз. Теперь всё намного хуже, чем до того момента, когда ты стала принимать слёзы. Должно быть, большинство твоих жизненных ресурсов уходит на поддержание сохранности ребёнка. А ещё противоядие могло уменьшить твою жизнестойкость, способность собственными силами противостоять болезни. – Силгал прикрыла глаза, и Мара ощутила потоки Силы, струящиеся сквозь неё. – Я чувствую, будто чернила наполняют твои клетки, стремительно разливаясь по кровотокам.
– А ребёнок? – требовательно спросила Мара. – Что с моим сыном?
– Сила пылает внутри него. Тьма его не коснулась. Что-то удерживает её от проникновения в плод.
– Конечно, – прошептала Мара, сжимая кулаки.
Глаза Силгал, вращавшиеся некоторое время в разные стороны, остановили свой взгляд на Маре.
– Это же ты, верно? Ты тратишь все свои ресурсы, чтобы уберечь ребёнка от болезни?
– Я не могу позволить ей захватить его, – решительно произнесла Мара. – Не могу.
– Мара, – воскликнула целительница. – Твоё здоровье ухудшается с каждой минутой.
– Только до рождения сына. Потом я снова начну принимать слёзы.
– Я боюсь, ты не переживёшь роды, – в ужасе молвила Силгал. – Даже если мы их вызовем преждевременно. Ты стала невероятно слаба.
– Я выдержу, – твёрдо сказала Мара. – Когда время придёт, я буду сильной.
– Ты не слушаешь меня, – возмутилась Силгал. – Ты можешь умереть.
– Я слышу тебя, – ответила Мара. – Но твои слова ничего не изменят. Я хочу родить этого ребёнка, и он родится здоровым. И я не буду больше применять сыворотку. Я проходила и через более тяжкие испытания.
– Тогда давай, я помогу тебе. Поделюсь с тобой своей силой.
Мара замешкалась.
– Я каждый день отчитываюсь о своём здоровье и с готовностью принимаю любые препараты и целебные техники, известные медицине. Я должна делать что-то ещё?
– Одного раза в день мало, – заметила Силгал. – Я могу напитать твоё тело энергией, чтобы ты могла продолжать бороться. Могу уничтожить некоторые токсины. Я могу противостоять симптомам. Но самой болезни… нет. Я не в силах.
Целительницу охватывало отчаяние.
– Мне нужна твоя помощь, Силгал, – сказала Мара. – Не сдавайся сейчас.
– Я никогда не сдамся, Мара.
– Хорошо. Тогда послушай: мне нужно поесть, но я не голодна и меня всё время тошнит. С этим-то ты сможешь мне помочь?
– С этим – конечно.
– Вот и замечательно. Каждый парсек начинается с сантиметра.
Силгал кивнула и ушла в хранилище за припасами. Мара легла на койку, желая чувствовать себя хотя бы вполовину той показной уверенности, которую она продемонстрировала только что своему личному лекарю.
Глава 23
Мастер Каэ Кваад оказался донельзя тощим созданием. Он неторопливо семенил к адепту, демонстрируя при этом показную хромоту и некоторую перекошенность в плечах. Его головные отростки представляли собой абсолютно нечёсаный бардак. Мастер носил маску, скрывающую его истинное лицо, что было модно среди воинов Праэторит-вонг, но не формовщиков. Лицо, изображённое на маске, было молодым, горящие глаза – жёлтыми, с примесью кровавых оттенков. Определить возраст формовщика не представлялось возможным, хотя гладкость его кожи выдавала в нём юнца.
– А, мой адепт! – произнёс Каэ Кваад, когда Нен Йим изобразила некое подобие приветствия. – Мой усердный адепт.
Нен Йим старалась сохранить выражение лица нейтральным, но в его голосе прозвучало что-то, что наводило на мысль о скрывающемся под маской хитром, плотоядном взгляде. И то, как его глаза блуждали по ней – что же это за мастер? Формовщики, разве они не должны быть выше всех этих плотских желаний?
Нет, вспомнила она. Её так учили, но низвержение её прежнего мастера Межань Кваад произошло во многом и из-за её запретных отношений с одним из воинов. Предполагается, что мастера не похотливы. Но предполагается не значит – делается.
Каэ Кваад обнажил семь формовщицких пальцев левой руки и прикоснулся ими к её подбородку. К её облегчению, пальцы казались сведёнными судорогой или парализованными.
– Да, – пробормотал он. – И очень талантливый адепт, как мне сказали. – Он заметил, как она с удивлением разглядывает его руки. – А, мои руки – они немного мёртвые, как ты заметила. Они умерли несколько лет назад. Не знаю, почему, но другие мастера не хотят помочь мне с их воссозданием.
– Сожалею, мастер.
Он сжал её подбородок.
– Но ты станешь моими руками, моя дорогая… как, кстати, твоё имя?
– Нен Йим, мастер.
Он глубокомысленно кивнул.
– Йим. Йим, Йим, Йим. – Он сложил свои скрюченные конечности на груди. Его глаза были открытыми, но, казалось, смотрели в никуда. – Йим, – заключил он.
Йун-Йуужань, из какой же части твоего тела был слеплен этот самородок? с нескрываемым отвращением подумала она.
– Мне не нравится это имя, – неожиданно его голос стал сердитым. – Оно меня раздражает.
– Но это моё имя, мастер.
– Нет, – его гибкие мускулы напряглись, как будто он собирался ударить её. – Нет, – повторил он более спокойным тоном. – Твоё имя будет Тсуп. Нен Тсуп.
Нен Йим застыла в изумлении. Ни один из известных ей доменов не носил имени Тсуп, однако существовало такое древнее слово, означавшее раба, прислуживавшего своему хозяину довольно нестандартным способом. Само по себе, слово было настолько непристойным, что в разговорной речи практически не употреблялось.
– А теперь пойдём, – оборвал её размышления мастер. – Ознакомь меня с моими владениями.
– Хорошо, мастер Каэ Кваад.
Чувствуя себя подавленно, Нен Йим провела его по гибким коридорам "летающего мира" к апартаментам формовщиков. Они прошли мимо её собственной лаборатории, через галерею, стенки которой уже начали вздрагивать от периодических спазмов, к комнате мастера, пустовавшей со времён появления адепта Йим на "Баану Миир". Пятеро рабов тащились следом за ними, сгибаясь под тяжестью непомерного багажа мастера Кваада.
Когда входное отверстие расширилось, мастер сделал шаг вперёд и застыл, уставившись в пустое пространство.
– Где я? – вопросил он гневно.
– В ваших апартаментах, мастер.
– Апартаментах? О чём, о боги, ты говоришь? Где я?
– На "Баану Миир", мастер Каэ Кваад.
– А где он сам? – взвизгнул он. – Координаты? Точное местоположение? Или я опять должен повторять?
Нен Йим обнаружила, что теребит пальцы, словно школьница на уроке. Она тут же осеклась.
– Я не знаю, мастер. Но я могу выяснить.
– Ну так сделай это. – Он прищурился. – Ведь кто ты?
– Ваш адепт – Нен Йим.
Тень лукавства упала на его лицо.
– Мне не нравится это имя. Используй то, которое я тебе дал.
– Нен Тсуп, – покорно согласилась она.
Мастер моргнул, а затем громко фыркнул.
– Какая же ты вульгарная маленькая штучка! – глумился он. – Поторопись. Найди, где мы. А потом мы что-нибудь сотворим. Это развеселит меня, да.
– Мастер, когда у вас будет время, я хотела бы поговорить с вами о корабельном мозге, рикйаме.
– Время? Что для меня время? Оно – ничто. Мозг умрёт. И ты не собьёшь меня с толку своими глупыми разговорами, адепт. Нет, ты не собьёшь меня с толку и не позабавишь, и даже не возбудишь, хоть ты и мечтаешь об этом. Даже сама Йун-Харла не смогла обмануть меня. Так что не льсти себе. Ты меня не проведёшь. Давай, проваливай!
Оставшись в одиночестве, Нен Йим изнурённо осела на пол и обхватила голову руками, пытаясь не уйти в депрессию.
Он сумасшедший, подумала она. Хромой и сумасшедший. Тжулан Кваад специально послал его, чтобы поиздеваться надо мной.
Под ногами она почувствовала отвратительное гниение пласта внутренней обшивки.
Последующий день Нен Йим успешно избегала мастера, но однажды ей понадобилось зайти в лабораторию, и там обнаружился безумный Каэ Кваад. Он каким-то образом вскрыл замки на её личных сейфах, где хранились все её эксперименты, и в данный момент постукивал по её персональной касе щитком на задней поверхности своей правой руки. Нен Йим особенно и не пыталась что-то спрятать, понимая тщетность своих усилий. Произведённые с кораблём модификации и так ясно служили доказательством её ереси, и попытки скрыть от мастера эксперименты могли только отложить неизбежное.
– Мне это нравится! – восклицал Каэ Кваад, разглядывая образцы ткани, подобранные адептом. – Обожаю эти цвета! – Он расплылся в неясной улыбке и указал отмершими пальцами на собственные глаза. – Они льются прямо сюда, ведь так? И после этого они уже не могут выбраться наружу. Они болтают и щебечут, змеятся и рябят. – Он небрежно потёр одну мёртвую руку о другую.
– Скажи мне, адепт, чем ты тут занимаешься? – потребовал он.
– Мастер, я только делаю всё возможное, чтобы спасти корабль. Если я исказила какие-то протоколы, то только потому, что считала, так будет лучше для йуужань-вонгов.
– Исказила протоколы? Исказила? – Он расхохотался, издавая непонятные скрежещущие звуки. Потом он расселся на скамье, спрятав голову в ладонях.
– Я запросила мастера, потому что у меня нет доступа к протоколам свыше пятого кортекса, – продолжала Нен Йим. – Я не могла решить проблему с рикйамом, вот почему пыталась изобрести разные методики, чтобы обойтись своими силами.
– Но теперь у тебя есть мастер, – возликовал Каэ Кваад. – И мы будем творить.
– Вероятно, мастеру будет интересно осмотреть повреждения в спиральном рукаве "Баану Миир"?
– Вероятно, мастеру следует научить своего адепта слушать вместо того, чтобы болтать. Сегодня мы творим. Вызови протокол Хон Акуа.
Нен Йим уставилась на него.
– Создавать гратчинов? Но флот и так переполнен гратчинами.
– Низшими гратчинами. В вашей спешке сделать их сильнее и быстрее вы забыли самый главный аспект творения. Его сущность.
– И что же это, мастер?
– Форма. Ты когда-нибудь видела совершенного гратчина, адепт?
– Я… я не знаю, мастер.
– Ты не видела! Конечно, не видела! Совершенного гратчина не найдёшь нигде, кроме потаённых уголков сознания Йун-Йуужаня. Ни один йуужань-вонг не видел его. Он только в протоколах, не живой. Ты и я, адепт, мы с тобой воплотим мечту Йун-Йуужаня и сотворим гратчина. Он будет совершенным по форме и пропорциям, точным по оттенку. И когда мы достигнем совершенства, Йун-Йуужань признает в нас истинных формовщиков, творящих во славу его величия.
– Но рикйам…
– Рикйам? Как ты можешь только думать о такой ерунде, когда мы на пороге великих открытий? Да и потом, когда мы создадим этого гратчина, разве Йун-Йуужань или его прихвостни Йун-Харла и Йун-Не’Шель не вознаградят нас за наши труды? А теперь за работу!
В этот момент Нен Йим уже серьёзно подумывала об убийстве мастера Каэ Кваада.
– А, мой адепт! – произнёс Каэ Кваад, когда Нен Йим изобразила некое подобие приветствия. – Мой усердный адепт.
Нен Йим старалась сохранить выражение лица нейтральным, но в его голосе прозвучало что-то, что наводило на мысль о скрывающемся под маской хитром, плотоядном взгляде. И то, как его глаза блуждали по ней – что же это за мастер? Формовщики, разве они не должны быть выше всех этих плотских желаний?
Нет, вспомнила она. Её так учили, но низвержение её прежнего мастера Межань Кваад произошло во многом и из-за её запретных отношений с одним из воинов. Предполагается, что мастера не похотливы. Но предполагается не значит – делается.
Каэ Кваад обнажил семь формовщицких пальцев левой руки и прикоснулся ими к её подбородку. К её облегчению, пальцы казались сведёнными судорогой или парализованными.
– Да, – пробормотал он. – И очень талантливый адепт, как мне сказали. – Он заметил, как она с удивлением разглядывает его руки. – А, мои руки – они немного мёртвые, как ты заметила. Они умерли несколько лет назад. Не знаю, почему, но другие мастера не хотят помочь мне с их воссозданием.
– Сожалею, мастер.
Он сжал её подбородок.
– Но ты станешь моими руками, моя дорогая… как, кстати, твоё имя?
– Нен Йим, мастер.
Он глубокомысленно кивнул.
– Йим. Йим, Йим, Йим. – Он сложил свои скрюченные конечности на груди. Его глаза были открытыми, но, казалось, смотрели в никуда. – Йим, – заключил он.
Йун-Йуужань, из какой же части твоего тела был слеплен этот самородок? с нескрываемым отвращением подумала она.
– Мне не нравится это имя, – неожиданно его голос стал сердитым. – Оно меня раздражает.
– Но это моё имя, мастер.
– Нет, – его гибкие мускулы напряглись, как будто он собирался ударить её. – Нет, – повторил он более спокойным тоном. – Твоё имя будет Тсуп. Нен Тсуп.
Нен Йим застыла в изумлении. Ни один из известных ей доменов не носил имени Тсуп, однако существовало такое древнее слово, означавшее раба, прислуживавшего своему хозяину довольно нестандартным способом. Само по себе, слово было настолько непристойным, что в разговорной речи практически не употреблялось.
– А теперь пойдём, – оборвал её размышления мастер. – Ознакомь меня с моими владениями.
– Хорошо, мастер Каэ Кваад.
Чувствуя себя подавленно, Нен Йим провела его по гибким коридорам "летающего мира" к апартаментам формовщиков. Они прошли мимо её собственной лаборатории, через галерею, стенки которой уже начали вздрагивать от периодических спазмов, к комнате мастера, пустовавшей со времён появления адепта Йим на "Баану Миир". Пятеро рабов тащились следом за ними, сгибаясь под тяжестью непомерного багажа мастера Кваада.
Когда входное отверстие расширилось, мастер сделал шаг вперёд и застыл, уставившись в пустое пространство.
– Где я? – вопросил он гневно.
– В ваших апартаментах, мастер.
– Апартаментах? О чём, о боги, ты говоришь? Где я?
– На "Баану Миир", мастер Каэ Кваад.
– А где он сам? – взвизгнул он. – Координаты? Точное местоположение? Или я опять должен повторять?
Нен Йим обнаружила, что теребит пальцы, словно школьница на уроке. Она тут же осеклась.
– Я не знаю, мастер. Но я могу выяснить.
– Ну так сделай это. – Он прищурился. – Ведь кто ты?
– Ваш адепт – Нен Йим.
Тень лукавства упала на его лицо.
– Мне не нравится это имя. Используй то, которое я тебе дал.
– Нен Тсуп, – покорно согласилась она.
Мастер моргнул, а затем громко фыркнул.
– Какая же ты вульгарная маленькая штучка! – глумился он. – Поторопись. Найди, где мы. А потом мы что-нибудь сотворим. Это развеселит меня, да.
– Мастер, когда у вас будет время, я хотела бы поговорить с вами о корабельном мозге, рикйаме.
– Время? Что для меня время? Оно – ничто. Мозг умрёт. И ты не собьёшь меня с толку своими глупыми разговорами, адепт. Нет, ты не собьёшь меня с толку и не позабавишь, и даже не возбудишь, хоть ты и мечтаешь об этом. Даже сама Йун-Харла не смогла обмануть меня. Так что не льсти себе. Ты меня не проведёшь. Давай, проваливай!
Оставшись в одиночестве, Нен Йим изнурённо осела на пол и обхватила голову руками, пытаясь не уйти в депрессию.
Он сумасшедший, подумала она. Хромой и сумасшедший. Тжулан Кваад специально послал его, чтобы поиздеваться надо мной.
Под ногами она почувствовала отвратительное гниение пласта внутренней обшивки.
***
Последующий день Нен Йим успешно избегала мастера, но однажды ей понадобилось зайти в лабораторию, и там обнаружился безумный Каэ Кваад. Он каким-то образом вскрыл замки на её личных сейфах, где хранились все её эксперименты, и в данный момент постукивал по её персональной касе щитком на задней поверхности своей правой руки. Нен Йим особенно и не пыталась что-то спрятать, понимая тщетность своих усилий. Произведённые с кораблём модификации и так ясно служили доказательством её ереси, и попытки скрыть от мастера эксперименты могли только отложить неизбежное.
– Мне это нравится! – восклицал Каэ Кваад, разглядывая образцы ткани, подобранные адептом. – Обожаю эти цвета! – Он расплылся в неясной улыбке и указал отмершими пальцами на собственные глаза. – Они льются прямо сюда, ведь так? И после этого они уже не могут выбраться наружу. Они болтают и щебечут, змеятся и рябят. – Он небрежно потёр одну мёртвую руку о другую.
– Скажи мне, адепт, чем ты тут занимаешься? – потребовал он.
– Мастер, я только делаю всё возможное, чтобы спасти корабль. Если я исказила какие-то протоколы, то только потому, что считала, так будет лучше для йуужань-вонгов.
– Исказила протоколы? Исказила? – Он расхохотался, издавая непонятные скрежещущие звуки. Потом он расселся на скамье, спрятав голову в ладонях.
– Я запросила мастера, потому что у меня нет доступа к протоколам свыше пятого кортекса, – продолжала Нен Йим. – Я не могла решить проблему с рикйамом, вот почему пыталась изобрести разные методики, чтобы обойтись своими силами.
– Но теперь у тебя есть мастер, – возликовал Каэ Кваад. – И мы будем творить.
– Вероятно, мастеру будет интересно осмотреть повреждения в спиральном рукаве "Баану Миир"?
– Вероятно, мастеру следует научить своего адепта слушать вместо того, чтобы болтать. Сегодня мы творим. Вызови протокол Хон Акуа.
Нен Йим уставилась на него.
– Создавать гратчинов? Но флот и так переполнен гратчинами.
– Низшими гратчинами. В вашей спешке сделать их сильнее и быстрее вы забыли самый главный аспект творения. Его сущность.
– И что же это, мастер?
– Форма. Ты когда-нибудь видела совершенного гратчина, адепт?
– Я… я не знаю, мастер.
– Ты не видела! Конечно, не видела! Совершенного гратчина не найдёшь нигде, кроме потаённых уголков сознания Йун-Йуужаня. Ни один йуужань-вонг не видел его. Он только в протоколах, не живой. Ты и я, адепт, мы с тобой воплотим мечту Йун-Йуужаня и сотворим гратчина. Он будет совершенным по форме и пропорциям, точным по оттенку. И когда мы достигнем совершенства, Йун-Йуужань признает в нас истинных формовщиков, творящих во славу его величия.
– Но рикйам…
– Рикйам? Как ты можешь только думать о такой ерунде, когда мы на пороге великих открытий? Да и потом, когда мы создадим этого гратчина, разве Йун-Йуужань или его прихвостни Йун-Харла и Йун-Не’Шель не вознаградят нас за наши труды? А теперь за работу!
В этот момент Нен Йим уже серьёзно подумывала об убийстве мастера Каэ Кваада.
ЧАСТЬ 3
СНИЖЕНИЕ
Глава 24
Лея обнаружила Джейсена именно там, где он и находился последние несколько дней: в ангаре у одного из захваченных "Е-крылов". После нападения на фрахтовик он практически ни с кем не разговаривал, а по возвращении на Мау с головой погрузился в работу над истребителем, оборудуя его дополнительными дефлекторными экранами и готовя к продолжительному перелёту. Почти так же замкнуто вёл себя и Хан. Её муж был упрям, но утраты последних месяцев уже находились за гранью того, что мог выдержать Хан Соло.
Хоть Лея и не была готова признавать это вслух, ей нравилось, что былая заносчивость и самоуверенность частично вернулись её мужу. Но это возвращение оказалось эфемерным. После перепалки с Джейсеном и последовавшего за этим обоюдного безмолвия стало казаться, что последняя капля топлива вот-вот выльется из его двигателя наружу.
Заслышав шаги, Джейсен выглянул из гнезда астромеханика, но, заметив Лею, напряжённо дёрнулся и вновь ушёл в работу.
– Джейсен, – окликнула его Лея, – можно с тобой поговорить? Или ты дал себе зарок молчать до скончания времён?
– Нам больше не о чем разговаривать. Мне казалось, вы с отцом уже достаточно изложили свою точку зрения, и мне здесь делать нечего.
– Вероятно, хорошо быть уверенным во всём?
Джейсен издал нервный смешок.
– Да, – ответил он. – Просто замечательно.
Тон его голоса обеспокоил Лею. Как можно быть в столь юном возрасте таким циничным? Особенно Джейсену, который всегда славился своими высокими идеалами. Нет, конечно же, она знала лучше других, что большинство циников – прожжённые идеалисты. Неужели Джейсена это так задело?
Она не хотела говорить излишне резко, но в данных обстоятельствах у неё не было выбора.
– В любом случае, – решительно произнесла она, – ты не прав. Посмотри на это с другой стороны.
– С какой ещё? – буркнул Джейсен. Лея не могла понять, на кого он больше походил этой язвительностью – на неё или на Хана – и не знала, в каком случае она злилась бы сильнее.
– Джейсен, не мог бы ты хоть на минуту прекратить сопротивление и послушать, что я тебе скажу? А ещё лучше, обрати внимание на то, что галактика не вращается вокруг одного тебя и твоих моральных принципов.
Джейсен продолжал сверлить её каменным взглядом, но в следующий миг неуверенно пожал плечами, словно принимая ещё одну обременительную ношу.
– Хорошо, обращу. Что я упустил?
– Ты упустил то, что ты нужен твоему отцу. И ты нужен мне.
– Это нечестно. Я не хочу быть пиратом, а ты решила переманить меня, воззвав к сыновним чувствам?
– Джейсен, возможно, мы не были лучшими родителями. Возможно, мы не всегда были рядом с тобой, не всегда заботились о своём сыне, и таким образом ты нам отплачиваешь. Но если ты интерпретируешь мои слова "ты нужен своему отцу" так, словно я собираюсь манипулировать тобой, то я, вероятно, самая худшая мать на свете, которую только можно себе представить. Если это всё, что ты понял, тогда лети. Не буду тебя задерживать.
– Мама, я… – Лея неожиданно узрела слёзы в глазах сына.
– О, Джейсен… – начала она.
– Нет, мам, всё в порядке. – Он выкарабкался из истребителя и вытер глаза рукавом. – Я заслужил это.
– Нет, я не хотела причинять тебе боль. Я даже не собиралась убеждать тебя оставаться. Я просто пыталась объяснить, почему отец совершает те поступки, которые ты не одобряешь. Джейсен, твой отец всегда гордился тобой, даже если не понимал тебя, что чаще всего и происходило. Он всегда поддерживал твоё решение стать рыцарем-джедаем, хотя осознавал, что, чем глубже ты погружаешься в этот мир, тем сильнее отдаляешься от него самого. Ты теперь больше принадлежишь вселенной Люка, нежели его вселенной, и он всегда боялся, что ты станешь стыдиться его, потому что он не такой, как ты, и никогда таким не станет. В глубине души он осознаёт, что с каждым днём теряет тебя всё больше и что однажды вы станете друг для друга совсем чужими людьми. Последняя размолвка только укрепила его в этой мысли.
– Он сам сказал тебе это?
– Нет, что ты! Хан никогда не говорит о подобных вещах. Но я же его знаю.
– Тогда, ты права.
Лея нахмурилась, немного сбитая с толку новым поворотом событий.
– Права в чём?
– Ты права, что я никогда не смотрел на вещи с этой стороны. Спасибо. Спасибо, что пришла поговорить со мной.
Она решилась обнять его, и, к её облегчению, он не стал противиться.
– Как он мог думать, что я стыжусь его? – прошептал Джейсен.
Наконец он вырвался из материнских объятий и взглянул на неё сквозь слёзы.
– Это одно из самых трудных решений, которые я когда-либо принимал.
Сердце Леи учащённо забилось.
– Так что, ты всё-таки улетаешь?
Джейсен замотал головой.
– Я решил остаться с вами ещё два дня назад.
– Что?
– Папа прав. Или частично прав. Отправляясь с вами, я дал обещание и я сдержу его. Со мной вам будет легче угонять корабли, не причиняя урон экипажу: ведь я смогу с ходу определить, есть ли на борту пленные. В данных обстоятельствах я просто не имею права поворачиваться к вам спиной. Мне, безусловно, всё это до сих пор не нравится, но я сделаю это. Я не буду больше перечить отцу.
– Так зачем же ты ковыряешься с этим "Е-крылом"?
Джейсен пожал плечами.
– Ну, не сидеть же просто так, дожидаясь у космоса погоды? К тому же, кто-нибудь может решить использовать его по назначению. Ведь мы за этим его брали, не так ли?
– Так, – согласилась Лея.
– Ну так когда мы отправимся в новое приключение?
– Скоро. Капитан фрахтовика предоставил нам много интересных сведений. Его корабль шёл с Вейланда, где он забрал груз оружия, но, по большей части, этот груз происходил с Куата.
– С Куата?
– Да, – подтвердила Лея. – Мы пока не смогли определить, кто же выслал всё это барахло – имя компании, данное капитаном, оказалось обыкновенной ширмой. И мы пока не знаем, кто автор заказа. Но мы обязательно это выясним.
– Джейна сказала, что почувствовала что-то неладное в поведении сенатора Вики Шеш с Куата, когда мы пытались связаться с ней на Дуро. Не думаешь ли ты…?
– Я не доверяю Вики Шеш, – сказала Лея. – Но пока слишком рано выдвигать какие-либо обвинения. – Она запнулась. – Кстати, есть кое-что ещё, что тебе следовало бы знать – новости с Корусканта. Глава государства Фей’лиа выписал ордер на арест твоего дяди.
– Ты шутишь! Неужели он решил наконец перейти от угроз к действию?
– Возможно. А возможно, это всего лишь тщательно спланированный блеф. В любом случае, Люк с Марой предпочли не нарываться и в спешном порядке покинули планету. Сейчас они гостят у Бустера. – Её голос смягчился. – Как видишь, работы у тебя теперь невпроворот.
– Вновь хочешь заставить меня передумать?
– Нет, – твёрдо сказала Лея.
– Ну и отлично, – проронил Джейсен. – Так что же там ещё поведал ваш капитан?
– Он сказал, что через несколько дней будет новый фрахт, полный пленных.
Джейсен попытался улыбнуться.
– Ну, тогда я, пожалуй, закончу на сегодня с "Е-крылом", раз "Кровавая принцесса" снова готовится к вылету.
– Прекрати! То, что ты снова с нами, ещё не означает, что стоит поддерживать любую глупую выходку твоего отца.
– Нет, мам, что ты? Мы, Соло, обязательно должны держаться вместе. А ещё мне просто очень нравится название. Я тут подумывал нарисовать что-нибудь эдакое на борту…
– Разговор окончен, – как можно серьёзнее оборвала его Лея. Но она почувствовала, что впервые за последние несколько дней может вновь дышать свободно, как будто её лёгкие вдруг увеличились в два раза.
– Тогда я поговорю об этом с папой, – заявил Джейсен.
– Да пожалуйста. – Лёгкой походкой она вышла прочь из ангара.
Хоть Лея и не была готова признавать это вслух, ей нравилось, что былая заносчивость и самоуверенность частично вернулись её мужу. Но это возвращение оказалось эфемерным. После перепалки с Джейсеном и последовавшего за этим обоюдного безмолвия стало казаться, что последняя капля топлива вот-вот выльется из его двигателя наружу.
Заслышав шаги, Джейсен выглянул из гнезда астромеханика, но, заметив Лею, напряжённо дёрнулся и вновь ушёл в работу.
– Джейсен, – окликнула его Лея, – можно с тобой поговорить? Или ты дал себе зарок молчать до скончания времён?
– Нам больше не о чем разговаривать. Мне казалось, вы с отцом уже достаточно изложили свою точку зрения, и мне здесь делать нечего.
– Вероятно, хорошо быть уверенным во всём?
Джейсен издал нервный смешок.
– Да, – ответил он. – Просто замечательно.
Тон его голоса обеспокоил Лею. Как можно быть в столь юном возрасте таким циничным? Особенно Джейсену, который всегда славился своими высокими идеалами. Нет, конечно же, она знала лучше других, что большинство циников – прожжённые идеалисты. Неужели Джейсена это так задело?
Она не хотела говорить излишне резко, но в данных обстоятельствах у неё не было выбора.
– В любом случае, – решительно произнесла она, – ты не прав. Посмотри на это с другой стороны.
– С какой ещё? – буркнул Джейсен. Лея не могла понять, на кого он больше походил этой язвительностью – на неё или на Хана – и не знала, в каком случае она злилась бы сильнее.
– Джейсен, не мог бы ты хоть на минуту прекратить сопротивление и послушать, что я тебе скажу? А ещё лучше, обрати внимание на то, что галактика не вращается вокруг одного тебя и твоих моральных принципов.
Джейсен продолжал сверлить её каменным взглядом, но в следующий миг неуверенно пожал плечами, словно принимая ещё одну обременительную ношу.
– Хорошо, обращу. Что я упустил?
– Ты упустил то, что ты нужен твоему отцу. И ты нужен мне.
– Это нечестно. Я не хочу быть пиратом, а ты решила переманить меня, воззвав к сыновним чувствам?
– Джейсен, возможно, мы не были лучшими родителями. Возможно, мы не всегда были рядом с тобой, не всегда заботились о своём сыне, и таким образом ты нам отплачиваешь. Но если ты интерпретируешь мои слова "ты нужен своему отцу" так, словно я собираюсь манипулировать тобой, то я, вероятно, самая худшая мать на свете, которую только можно себе представить. Если это всё, что ты понял, тогда лети. Не буду тебя задерживать.
– Мама, я… – Лея неожиданно узрела слёзы в глазах сына.
– О, Джейсен… – начала она.
– Нет, мам, всё в порядке. – Он выкарабкался из истребителя и вытер глаза рукавом. – Я заслужил это.
– Нет, я не хотела причинять тебе боль. Я даже не собиралась убеждать тебя оставаться. Я просто пыталась объяснить, почему отец совершает те поступки, которые ты не одобряешь. Джейсен, твой отец всегда гордился тобой, даже если не понимал тебя, что чаще всего и происходило. Он всегда поддерживал твоё решение стать рыцарем-джедаем, хотя осознавал, что, чем глубже ты погружаешься в этот мир, тем сильнее отдаляешься от него самого. Ты теперь больше принадлежишь вселенной Люка, нежели его вселенной, и он всегда боялся, что ты станешь стыдиться его, потому что он не такой, как ты, и никогда таким не станет. В глубине души он осознаёт, что с каждым днём теряет тебя всё больше и что однажды вы станете друг для друга совсем чужими людьми. Последняя размолвка только укрепила его в этой мысли.
– Он сам сказал тебе это?
– Нет, что ты! Хан никогда не говорит о подобных вещах. Но я же его знаю.
– Тогда, ты права.
Лея нахмурилась, немного сбитая с толку новым поворотом событий.
– Права в чём?
– Ты права, что я никогда не смотрел на вещи с этой стороны. Спасибо. Спасибо, что пришла поговорить со мной.
Она решилась обнять его, и, к её облегчению, он не стал противиться.
– Как он мог думать, что я стыжусь его? – прошептал Джейсен.
Наконец он вырвался из материнских объятий и взглянул на неё сквозь слёзы.
– Это одно из самых трудных решений, которые я когда-либо принимал.
Сердце Леи учащённо забилось.
– Так что, ты всё-таки улетаешь?
Джейсен замотал головой.
– Я решил остаться с вами ещё два дня назад.
– Что?
– Папа прав. Или частично прав. Отправляясь с вами, я дал обещание и я сдержу его. Со мной вам будет легче угонять корабли, не причиняя урон экипажу: ведь я смогу с ходу определить, есть ли на борту пленные. В данных обстоятельствах я просто не имею права поворачиваться к вам спиной. Мне, безусловно, всё это до сих пор не нравится, но я сделаю это. Я не буду больше перечить отцу.
– Так зачем же ты ковыряешься с этим "Е-крылом"?
Джейсен пожал плечами.
– Ну, не сидеть же просто так, дожидаясь у космоса погоды? К тому же, кто-нибудь может решить использовать его по назначению. Ведь мы за этим его брали, не так ли?
– Так, – согласилась Лея.
– Ну так когда мы отправимся в новое приключение?
– Скоро. Капитан фрахтовика предоставил нам много интересных сведений. Его корабль шёл с Вейланда, где он забрал груз оружия, но, по большей части, этот груз происходил с Куата.
– С Куата?
– Да, – подтвердила Лея. – Мы пока не смогли определить, кто же выслал всё это барахло – имя компании, данное капитаном, оказалось обыкновенной ширмой. И мы пока не знаем, кто автор заказа. Но мы обязательно это выясним.
– Джейна сказала, что почувствовала что-то неладное в поведении сенатора Вики Шеш с Куата, когда мы пытались связаться с ней на Дуро. Не думаешь ли ты…?
– Я не доверяю Вики Шеш, – сказала Лея. – Но пока слишком рано выдвигать какие-либо обвинения. – Она запнулась. – Кстати, есть кое-что ещё, что тебе следовало бы знать – новости с Корусканта. Глава государства Фей’лиа выписал ордер на арест твоего дяди.
– Ты шутишь! Неужели он решил наконец перейти от угроз к действию?
– Возможно. А возможно, это всего лишь тщательно спланированный блеф. В любом случае, Люк с Марой предпочли не нарываться и в спешном порядке покинули планету. Сейчас они гостят у Бустера. – Её голос смягчился. – Как видишь, работы у тебя теперь невпроворот.
– Вновь хочешь заставить меня передумать?
– Нет, – твёрдо сказала Лея.
– Ну и отлично, – проронил Джейсен. – Так что же там ещё поведал ваш капитан?
– Он сказал, что через несколько дней будет новый фрахт, полный пленных.
Джейсен попытался улыбнуться.
– Ну, тогда я, пожалуй, закончу на сегодня с "Е-крылом", раз "Кровавая принцесса" снова готовится к вылету.
– Прекрати! То, что ты снова с нами, ещё не означает, что стоит поддерживать любую глупую выходку твоего отца.
– Нет, мам, что ты? Мы, Соло, обязательно должны держаться вместе. А ещё мне просто очень нравится название. Я тут подумывал нарисовать что-нибудь эдакое на борту…
– Разговор окончен, – как можно серьёзнее оборвала его Лея. Но она почувствовала, что впервые за последние несколько дней может вновь дышать свободно, как будто её лёгкие вдруг увеличились в два раза.
– Тогда я поговорю об этом с папой, – заявил Джейсен.
– Да пожалуйста. – Лёгкой походкой она вышла прочь из ангара.
Глава 25
Возвращение в реальное пространство отличалось от того, к которому привык Энакин. Медленнее, что ли. Юный джедай сделал мысленную заметку выяснить, виновато ли в этом его восприятие, или же всё так и происходит на самом деле. И если последнее, то, возможно, корабли чужаков более уязвимы в момент перехода? Полезное знание.
– Ну? – произнёс Корран, изучив сменившуюся звёздную карту.- И где мы? Опять окружены?
Тахири завертела укрытой шлемом головой, словно что-то выискивала.
– Вроде нет, – наконец доложила она. – В системе полно кораблей – большая их часть у планеты с тремя лунами – но ни один из них не имеет ни малейшего сходства с йуужань-вонгскими кораллами. И главное: нас пока никто не замечает.
– Интересно, – задумался Корран. – Три луны, да? А есть там рядом с планетой космическая станция?
– Похоже на то, – отозвалась Тахири.
– Судя по твоему описанию, мы действительно в системе Яг’Дул. И, кстати, у гивинов хорошие системы обнаружения. Неужели наш корабль каким-то образом подавляет в стадии перехода гиперволновые нагрузки? Или он полностью невидим?
– Сейчас спрошу, – встрепенулась Тахири.
– Давай.
После короткой паузы, во время которой она обменивалась телепатическими импульсами с кораблём, девушка замотала головой.
– Он не знает, или я некорректно строю вопрос. Но он не засёк ни единого сенсора, направленного в нашу сторону.
– Наверное, вот почему переход был таким медленным, – сделал предположение Энакин.
– Ты тоже это заметил? – Корран потёр ладони одна о другую. – Ну что ж, хорошо, мы хоть выпрыгнули нормально, а не приземлились прямиком в нейтронную звезду. И всё ж, некогда нам расслабляться. Тахири, а что говорит посудина о цели нашего путешествия?
В этот раз Тахири утвердительно кивнула.
– Сообщает, что нам положено разведать готовность врага.
– Таким образом, это корабль-разведчик, – подытожил Энакин.
– Ага, а флот ждёт нашего рапорта, – добавил Корран. – Вопрос в том, как долго они будут ждать, прежде чем решат, что что-то пошло не так? Тахири, ты можешь послать сообщение? Наврать им что-нибудь?
Тахири мотнула головой.
– Не-а. Мне придётся воспользоваться виллипом, а значит, они увидят моё лицо.
Заметив, как Корран пытается взвесить её слова, Энакин встрял в разговор:
– У нас на борту есть пленные…
– Да знаю я. Сомневаюсь только, что с нами станут сотрудничать. И всё же, попробовать стоит. В то же время, мы должны связаться с Яг’Дулом. Какие мысли по этому поводу?
– У мастера войны был виллип, модифицированный для вещания на наших частотах.
– Точно. Мы так сможем?
– Нет, – признался Энакин.
– Тахири?
– Корабль не знает, как это сделать, да и я тоже. Собственно, если мы подойдём достаточно близко, мы можем забросить дистанционный виллип на один из кораблей.
Корран усмехнулся.
– И нас тут же воспримут, как угрозу. Оставим это на самый крайний случай. Ещё идеи?
– Есть одна, – заговорил Энакин. – Я могу модифицировать аварийный маяк из нашей походной кладовой и заставить его вещать через ручной комлинк.
– Работай, – распорядился Корран. – А я меж тем поболтаю с заключёнными. Тахири, смотри в оба и дай знать, если флот пошлёт запрос. Энакин, ждём тебя через полчаса.
Корран обвёл узников изучающим взглядом. Тюрьма была чистым экспромтом: возможно, на корабле и существовало помещение, специально отведённое под подобные нужды, но у Коррана не было времени заниматься поисками. Используя медицинский бинт из походной аптечки, он скрутил пленных и бросил их в коридоре, ведущем в рубку. Таким образом, они всё время оставались в его поле видимости.
Сначала джедай внимательно изучил формовщиков. Оба имели уйму головных отростков и напоминали змеиные гнёзда. Рука одного из них, по всей видимости, ранее принадлежала какому-то морскому животному, пальцы на руках у обоих содержали всевозможные инструменты, от щипцов и скальпелей до чувствительных наростов. Тахири особо настояла, чтобы эту парочку тщательно обыскали, и Корран поддержал её: при обыске у них удалось отобрать несколько весьма сомнительных организмов и сложить в отдельную камеру на значительном удалении.
Оставшихся пленных Энакин и Тахири опознали как отверженных – рабочих, которые поддерживали жизнедеятельность и основные функции корабля. Корран не обнаружил в их взглядах и поведении ничего такого, с чем можно было бы иметь дело: никакого страха перед неизвестностью, одна лишь холодная ненависть. С другой стороны, всегда тяжело прочитать что-то на лице у представителей незнакомого народа.
– Кто-нибудь говорит на общегалактическом? – подал голос джедай.
Один из формовщиков поднял голову, его глаза свирепо сверкнули.
– Я говорю на вашем поганом наречии, неверный. Для меня это как дерьмо больного вхллора на языке, но я говорю на нём. Можешь просить меня о чём угодно: с радостью откажу во всём.
– Ну? – произнёс Корран, изучив сменившуюся звёздную карту.- И где мы? Опять окружены?
Тахири завертела укрытой шлемом головой, словно что-то выискивала.
– Вроде нет, – наконец доложила она. – В системе полно кораблей – большая их часть у планеты с тремя лунами – но ни один из них не имеет ни малейшего сходства с йуужань-вонгскими кораллами. И главное: нас пока никто не замечает.
– Интересно, – задумался Корран. – Три луны, да? А есть там рядом с планетой космическая станция?
– Похоже на то, – отозвалась Тахири.
– Судя по твоему описанию, мы действительно в системе Яг’Дул. И, кстати, у гивинов хорошие системы обнаружения. Неужели наш корабль каким-то образом подавляет в стадии перехода гиперволновые нагрузки? Или он полностью невидим?
– Сейчас спрошу, – встрепенулась Тахири.
– Давай.
После короткой паузы, во время которой она обменивалась телепатическими импульсами с кораблём, девушка замотала головой.
– Он не знает, или я некорректно строю вопрос. Но он не засёк ни единого сенсора, направленного в нашу сторону.
– Наверное, вот почему переход был таким медленным, – сделал предположение Энакин.
– Ты тоже это заметил? – Корран потёр ладони одна о другую. – Ну что ж, хорошо, мы хоть выпрыгнули нормально, а не приземлились прямиком в нейтронную звезду. И всё ж, некогда нам расслабляться. Тахири, а что говорит посудина о цели нашего путешествия?
В этот раз Тахири утвердительно кивнула.
– Сообщает, что нам положено разведать готовность врага.
– Таким образом, это корабль-разведчик, – подытожил Энакин.
– Ага, а флот ждёт нашего рапорта, – добавил Корран. – Вопрос в том, как долго они будут ждать, прежде чем решат, что что-то пошло не так? Тахири, ты можешь послать сообщение? Наврать им что-нибудь?
Тахири мотнула головой.
– Не-а. Мне придётся воспользоваться виллипом, а значит, они увидят моё лицо.
Заметив, как Корран пытается взвесить её слова, Энакин встрял в разговор:
– У нас на борту есть пленные…
– Да знаю я. Сомневаюсь только, что с нами станут сотрудничать. И всё же, попробовать стоит. В то же время, мы должны связаться с Яг’Дулом. Какие мысли по этому поводу?
– У мастера войны был виллип, модифицированный для вещания на наших частотах.
– Точно. Мы так сможем?
– Нет, – признался Энакин.
– Тахири?
– Корабль не знает, как это сделать, да и я тоже. Собственно, если мы подойдём достаточно близко, мы можем забросить дистанционный виллип на один из кораблей.
Корран усмехнулся.
– И нас тут же воспримут, как угрозу. Оставим это на самый крайний случай. Ещё идеи?
– Есть одна, – заговорил Энакин. – Я могу модифицировать аварийный маяк из нашей походной кладовой и заставить его вещать через ручной комлинк.
– Работай, – распорядился Корран. – А я меж тем поболтаю с заключёнными. Тахири, смотри в оба и дай знать, если флот пошлёт запрос. Энакин, ждём тебя через полчаса.
***
Корран обвёл узников изучающим взглядом. Тюрьма была чистым экспромтом: возможно, на корабле и существовало помещение, специально отведённое под подобные нужды, но у Коррана не было времени заниматься поисками. Используя медицинский бинт из походной аптечки, он скрутил пленных и бросил их в коридоре, ведущем в рубку. Таким образом, они всё время оставались в его поле видимости.
Сначала джедай внимательно изучил формовщиков. Оба имели уйму головных отростков и напоминали змеиные гнёзда. Рука одного из них, по всей видимости, ранее принадлежала какому-то морскому животному, пальцы на руках у обоих содержали всевозможные инструменты, от щипцов и скальпелей до чувствительных наростов. Тахири особо настояла, чтобы эту парочку тщательно обыскали, и Корран поддержал её: при обыске у них удалось отобрать несколько весьма сомнительных организмов и сложить в отдельную камеру на значительном удалении.
Оставшихся пленных Энакин и Тахири опознали как отверженных – рабочих, которые поддерживали жизнедеятельность и основные функции корабля. Корран не обнаружил в их взглядах и поведении ничего такого, с чем можно было бы иметь дело: никакого страха перед неизвестностью, одна лишь холодная ненависть. С другой стороны, всегда тяжело прочитать что-то на лице у представителей незнакомого народа.
– Кто-нибудь говорит на общегалактическом? – подал голос джедай.
Один из формовщиков поднял голову, его глаза свирепо сверкнули.
– Я говорю на вашем поганом наречии, неверный. Для меня это как дерьмо больного вхллора на языке, но я говорю на нём. Можешь просить меня о чём угодно: с радостью откажу во всём.