Страница:
— Я не угрожаю вам, мистер Кроун. Я вам это обещаю. А свои обещания я сдерживаю. Так же, как мой отец.
Он ей не поверил. И намерения вкладывать деньги в строительство — пока тут нет Джино, приводившего в движение все колеса, — у него не было. Пусть убирается к черту. Что из того, что она — дочь Джино? Обыкновенная дрянь, только разговорчивая.
Неделей позже он проснулся около полуночи от прикосновения к мошонке холодной стали. Открыл глаза и тут же, в ужасе, закрыл их вновь. У постели стояли двое мужчин, касаясь остриями своих ножей его пожухнувшего пениса. С отчаянными криками Рудольфе принялся умолять пришедших пощадить его.
У двери шевельнулась чья-то тень, и женский голос произнес:
— Это всего лишь генеральная репетиция, мистер Кроун. Если в ближайшее время ваши деньги не поступят на счет в банке, первое представление состоится на следующей неделе.
Положенную сумму Рудольфе Кроун перевел очень быстро. Не менее расторопными оказались и все остальные члены списка. Строительство «Маджириано» продолжалось.
Коста так и не узнал, как Лаки это удалось. Он подозревал, что без Энцо не обошлось, но уверен не был, а Лаки хранила молчание.
Она выглядела теперь гораздо спокойнее, почти безмятежной. Испытанное ею ощущение власти дарило такое возбуждение, подобного которому ей переживать еще не приходилось. Она, Лаки Сантанджело, теперь могла все. А почему нет? Доказательства тому налицо.
Вскоре после того как вопрос со своевольными инвесторами благополучно разрешился, Лаки вылетела в Лас-Вегас — ей было необходимо на месте убедиться в том, что работа идет полным ходом. Само собой, остановилась она в «Мираже», и, само собой, Марко лично вышел ее поприветствовать.
В конце концов Лаки все же выяснила, кто такая Пчелка. Коста рассказал ей все: как Пчелка приютила у себя истекающего кровью после удара ножом Джино, как вернула его к жизни и как терпеливо и преданно ждала его целых семь лет, которые он провел в тюремной камере.
— Похоже, она и вправду порядочная женщина. Почему же они не поженились?
— Они собирались, по, видимо, после рождения Марко она не могла уже иметь других детей.
Лаки пришла в ярость.
— Ты, значит, хочешь сказать, что Джино не женился на ней только потому, что она бесплодна? Какая же он свинья!
Узнав же о том, как Марко рос с Джино, заменившим ему отца. Лаки почувствовала вдруг необъяснимую ревность.
На его приветствие она ответила довольно прохладно. Впервые за последние годы они говорили друг с другом.
— Ты выглядишь потрясающе, Лаки, честное слово!
— А ты потихоньку сдаешь, Марко. Жжешь свечу с обоих концов? — Она быстро прикинула в уме, сколько ему должно быть сейчас, выходило — сорок один. И это заметно, хотя и не вся его привлекательность ушла безвозвратно. По-прежнему Марко казался ей очень красивым мужчиной, она сгорала от желания лечь с ним в постель. Впервые за долгое время она вновь подумала о сексе.
— А почему это мне не дали номера Джино? — как бы мимоходом спросила Лаки.
— Я сам в нем живу, пока твой отец в отъезде.
— О, вот как? — Ей хотелось, чтобы Марко услышал в се голосе и удивление, и насмешку. Он не обратил на них внимание.
— Как долго ты рассчитываешь пробыть здесь? — вежливо поинтересовался он.
Столько, сколько потребуется, чтобы уложить тебя в кровать.
Она сделала неопределенное движение рукой.
— Несколько дней, может, неделю.
— Вот и прекрасно. Я хочу познакомить тебя с моей женой. Поужинаем сегодня вместе? Моей женой!
— И давно ты женился? — Лаки с трудом контролировала свое дыхание.
— Ровно сорок шесть часов назад. Ты чуть-чуть опоздала. Да, кстати, а где же Крейвен?
Вновь он ее предал. В душе Лаки шевельнулась ненависть; ледяным голосом она ответила:
— Ты что, ничего не слышал? Я получила развод.
— Ты? А Джино знает об этом?
— Тебя, наверное, это удивит, Марко, но я свободная белая женщина, мне уже исполнился двадцать один год, и я могу делать что хочу, не спрашивая на то папочкиного разрешения. — Она смерила его холодным взглядом. — Возможно, тебе приходится ходить перед ним на задних лапках, мне — нет. Марко расхохотался.
— А ты не изменилась! Все та же прежняя Лаки!
— Да. Все та же. Правда, теперь у меня стали вылезать острые углы, ты сам в этом скоро убедишься.
Совершенно очевидно, что он ничего не слышал и не знал.
— Буду ждать с нетерпением.
Глаза их на мгновение встретились. Лаки еще ни разу не встречала мужчину, которого нельзя было бы соблазнить, если ей этого хотелось. Она и в самом деле его хочет?
Да. И черт бы его взял!
Хелена, супруга Марко, была девушкой из шоу. Росту в ней не меньше шести футов. Крутые бедра. Полыхающие рыжим пламенем волосы. «И, без сомнения, такая же рыжая, пышущая жаром тесная норка», — подумала про себя Лаки. Словом, Хелена — к вящему неудовольствию Лаки — очень красива.
Все трое встретились в баре, чтобы выпить чего-нибудь. Небольшая группа играла какую-то латиноамериканскую мелодию, официантки в кокетливых фартучках разносили экзотические коктейли. В уме Лаки сделала пометку: «Неплохое местечко, только пресновато. Джаза не хватает, шума. Уж больно старомодно и чинно».
«Жаль, что она явилась сюда одна, без спутника», — подумала Лаки. Марко по-прежнему относился к ней, как к маленькой девочке.
У его супруги была настолько огромная и роскошная грудь, что, казалось, без силикона здесь не обошлось. Наметанным взглядом Лаки определила, что Хелене нет еще и тридцати; и мгновенно прониклась к ней ненавистью. Совершенно глупой, она и сама это понимала, поскольку жена Марко действительно очень хорошенькая.
— Какая жалость, что тебя не было на нашей свадьбе, — проговорила Хелена. — Мне она показалась такой причудливой.
Причудливой! Интересно, слышал ли кто-нибудь о причудливой свадьбе?
— Почему? — протянула Лаки. — Что, вместо друзей жениха у вас были эльфы, а вместо подружек невесты — поганки?
Хелена расхохоталась. Услышав ее смех со стороны, можно было подумать, что где-то тонет лошадь. Груди ходили ходуном, рыжие волосы разметались.
— А скажи мне, — Лаки с заговорщическим видом подалась к ней, — волосы там у тебя такого же роскошного цвета, что и па голове?
— Нет, почему, — начала Хелена, — однажды я их покрасила, но при этом так щипало… — она смолкла, так и не поняв, смеется над пей Лаки или нет.
Идиотка! Марко женился на восхитительной идиотке! Какое разочарование — убедиться в том, что у человека, правящегося тебе, поразительно дурной вкус. Хотя что она знает о его вкусах? Может, ему показалось, что эта слониха все же лучше, чем другие, из-за того, что носит лифчик на меху?
— Ну, так как же вы встретились? — решительно спросила Лаки, приготовившись до конца выслушать ее нудный рассказ.
Марко сидел рядом и смотрел в пространство, но, когда Хелена заговорила, он с вниманием повернул к ней голову.
— На похоронах моего первого мужа. Получилось так смешно…
Под его взглядом она замолчала.
— Не хочешь еще выпить, дорогая?
Поскольку перед Хеленой стоял почти полный стакан с банановым дайкири, вопрос представлялся абсолютно бессмысленным. По она поняла. Не такой уж дурой была. Довольно неуклюже она сменила тему беседы.
— У тебя замечательный туалет, Лаки. Ты его здесь приобрела?
Лаки подумала, что ей в общем-то совсем неинтересно знать, как они встретились, почему они встретились, или даже когда они встретились. Они встретились, и этого довольно.
Вечер из скучного превращался в удручающе скучный.
Когда около двенадцати они расстались у дверей ее номера, Лаки сгорала от нетерпения спуститься вниз и обследовать казино. Теперь, если даже она в наткнется на Марко, он уже не сможет купить ей сандвич, потом побежать к отцу заложить ее, а потом отослать спать.
В казино ей сразу бросился в глаза высокий загорелый ковбой с нерешительным взглядом.
— Можно я куплю тебе выпивку? — безразличным голосом обратилась к нему Лаки.
Парень долго изучал ее глазами и, по-видимому, остался доволен увиденным.
— А я-то думал, что, пока играешь здесь, напитки подают бесплатно. Лаки улыбнулась.
— Здесь, но не в моем номере.
— А ты не…
— Конечно пет. А вместо денег тебе понадобится лишь… талант.
Вдвоем они вошли в кабину лифта. Она не шлюха. И нимфоманкой тоже не была. Просто время от времени ей хотелось потрахаться без всей этой чуши — долгого знакомства, отношений и прочего. С сотворения мира мужчины укладывали себе в постель случайных незнакомок. Почему же женщинам этого нельзя? А потом, сегодня ей это просто необходимо.
Он пробыл у нее в номере один час. Он и вправду оказался талантливым. Она в этом разбиралась. Но когда уходил, бормоча себе под нос что-то насчет пообедать завтра вместе, ей пришлось прямо-таки выталкивать его за дверь. Не было на свете такого мужчины, с которым бы ей хотелось остаться. Не было.
Лаки ходила по комнате и размышляла о том, что такого в Марко, что заставляло се столь сильно желать его. Ей казалось, что ковбой унесет с собой тоску, охватившую ее в тот момент, когда Марко сказал, что женился. Но и ковбой оказался бессильным. Нет-нет, в траханье он знал толк. Только этого оказалось мало.
На этот раз с Марко у псе ничего не вышло. Однако, когда Лаки начала постепенно осознавать, какая в ее руках теперь сосредоточена власть, Марко впервые за все время стал обращать на псе свое внимание. Вернувшись в Нью-Йорк, Лаки заявила Косте:
— «Мираж» выглядит, как потасканная шлюха среди преуспевающих дам. Появляющийся пару раз в год Тини Мартино и какие-то неудачники из скучных телешоу ничуть не делают его более привлекательным. «Миражу» нужна встряска. Облезлые панели, мрачный бар — нет, пора что-то предпринимать.
Коста отмахнулся рукой от табачного дыма, который Лаки пускала ему чуть ли не в глаза.
— Марко следит там за всем. И если какие-то перемены необходимы, я уверен… Она резко оборвала его.
— Марко не отличит дырку в собственной заднице от мышиной норы. Женившись, он, похоже, никак не натрахается.
Коста поморщился. Где она только набралась таких выражений? Будь на ее месте мужчина, в этих словах не слышалось бы ничего режущего слух, но ведь она-то не мужчина. Негоже женщине так изъясняться.
— Марко полностью контролирует ситуацию. У него все схвачено — деньги, то, се. Джино доверяет ему, как себе. Нам нельзя раскачивать лодку.
— Подумаешь! Главным держателем акций являюсь я, и прав у меня больше, чем у кого бы то ни было. Перемены нужны мне, и я сама прослежу за тем, чтобы они произошли. Если Марко это придется не по вкусу, он может убираться.
К ее словам Коста отнесся со всей серьезностью. Неужели он породил к жизни чудовище? Что сказал бы Джино, узнай он, какие вещи тут творятся? Слава Богу, он этого не знает. Он полагает, что бизнес катится вперед, как по рельсам, что Дарио набирается опыта в управлении, что Коста всегда найдет способ справиться со случайно возникшими трудностями. Джино и не подозревает об активности, развитой Лаки. А у самого Косты нет никакого желания ставить его об этом в известность.
В течение последующих нескольких месяцев Лаки металась между Вегасом и Нью-Йорком с командой дизайнеров и декораторов, внося коррективы в планы предстоящих перемен и присматривая между делом за ходом строительства нового отеля.
— Что вообще происходит? — кричал Марко в телефонную трубку. — Коста, она повсюду сует свой нос!
Убери ее от меня!
— Не могу, — кратко отвечал на это Коста. — Большая часть акций принадлежит ей. У нее есть все права делать то, что она хочет.
Бесясь от ярости, Марко наконец заметил ее. Но к тому времени, когда он заметил ее настолько, чтобы возжелать, Лаки уже охладела, стала по-деловому безразличной, отдалилась. У нее пропало всякое желание делить Марко с его женой.
Постепенно перемены, к которым так стремилась Лаки, начинали наполняться конкретным содержанием. «Мираж» приобрел новый облик. Нашли новеньких исполнительниц для шоу — теперь это не усталые певички в открытых до пояса платьицах, а молодые и полные энергии рок-группы, принесшие с собой дыхание настоящей жизни.
Лаки наняла специалистов из наиболее престижной фирмы по связям с общественностью — чтобы те помогли создать новый имидж отеля.
— Нам нужно подумать, чем привлечь молодежь, — сказала она раздраженному Марко. — «Мираж» чем дальше, тем больше становится похожим на дом для престарелых!
— Чушь. Именно старики набиты деньгами для большой игры. Казино приносит нам максимальные сборы.
— Да. Зато отель на протяжении последних десяти лет приносит одни убытки. Увидишь — все переменится. Почему бы нам не получать выгоду от обоих заведений?
Она оказалась права. Не сразу, но бизнес пошел в гору. Вечерние шоу, собиравшие от силы половину зала, привлекали теперь все больше посетителей, рестораны вновь заполнились людьми, все новые и новые любители развлечений тянулись к неузнаваемо переоборудованному бару. И не только отель приносил теперь ощутимую прибыль — возросшие ставки в казино тоже кое о чем говорили.
Лаки с удовольствием врывалась и в другие сферы отцовского бизнеса. Было у нее какое-то магическое чутье: только начав знакомиться с постановкой дела на том или ином предприятии, она тут же находила пути и способы улучшить организацию, увеличить доходы. Так же, как и Джино, ей сразу удавалось определить правильное направление. Она всегда шла самым коротким путем — на самый верх — к председателю совета, управляющему директору, к тем, кого Джино назначил руководить и командовать. Поначалу они относились к ней с пренебрежением или пытались опекать. Но когда Лаки напоминала о том, что у нее есть законное право делать то, что хочет, включая и право выставить их за дверь, они начинали прислушиваться к се словам, вдумываться в них, и обычно получалось так, что в конце концов им оставалось только признать ее правоту.
В 1968 году в качестве дружеской услуги Джино приобрел небольшую компанию по производству косметики. Ежегодно компания приносила одни убытки и медленно, но неуклонно продвигалась к полному банкротству. Лаки решила, что тяжелобольная компания должна стать ее любимым детищем. Начала она с того, что сменила старое название, обновила управляющий персонал, назначила себя директором и в конце концов заявила Косте:
— Можешь наблюдать за тем, как я разверну эту посудину на сто восемьдесят градусов.
Коста наблюдал, хотя с самого начала был уверен, что это ей удастся.
Иногда Лаки наведывалась в Вегас — проведать «Маджириано». Прогресс был медленным. Очень медленным. Слишком медленным. Проблемы, море проблем. Но ничего такого, что было бы ей не по силам.
Марко все время находился рядом — сказать теплое слово, поделиться городскими новостями.
— До сих пор женат? — легкомысленно спрашивала она его, хотя у самой внутри все холодело от нетерпения увидеть его вновь холостым.
— Конечно. А как ты? По-прежнему трахаешься с кем попало?
— Предложи мне что-нибудь лучшее взамен, и я попробую, — насмешливо протянула она, зная, как бесят его се случайные связи.
Притяжение плоти между ними постоянно нарастало. Она это чувствовала. И знала, что он ощущает то же самое.
Однажды вечером Марко не выдержал. Хелены в городе не было — укатила куда-то к друзьям в гости. Они долго ужинали вдвоем, вспоминая старые времена, Джино, дом в Бель Эйр, Дарио. Когда же Лаки остановилась у двери своего номера, он крепко стиснул ее руку.
— Я зайду к тебе. Лаки покачала головой.
— Нет.
— Почему? — Марко удивился.
— У меня сложилась привычка избегать женатых мужчин.
— Мне казалось, что ты не интересуешься даже их именами, не говоря уж о том, есть ли у них жены или нет.
Он стоял так близко, что Лаки ощущала его дыхание на своей щеке. Она хотела, она жаждала Марко больше, чем кого бы то ни было в своей жизни.
— Засунь эти остроумные замечания себе в задницу, — ласково обратилась к нему Лаки, — и прибереги до того момента, когда над ними будет кому посмеяться. Спокойной ночи, Марко. Бай-бай.
Пройдя в комнату, Лаки решительно закрыла за собою дверь, не дав себе времени расслабиться, сдаться.
О Боже! Неужели это и есть любовь — гложущая, сосущая боль во всем теле, в душе, причем абсолютно наплевать, что у тебя па лице — безраздельное отчаяние или шутовское веселье? Отличная возможность заполучить его — и она сама отвергла се. Почему?
Потому что, когда она его получит, то захочет остаться с ним навсегда. Так должно быть. Другого пути нет.
И так будет. Так она сделает.
Поскольку Дарио так и не послал за Эриком, через полгода Эрик появился сам — субботним утром, с двумя чемоданами и кучей упреков.
— Я занят, — скучным голосом отозвался Дарио. — Здесь тебе оставаться нельзя.
«Здесь» было роскошной квартирой Джино, с кухаркой, жившей там же, и приходящей прислугой.
— Почему? — Эрик, казалось, исполнился решимости вновь запять место в жизни Дарио.
— Потому что нельзя. Об этом узнают: Коста, сестра…
— Но ведь в Сан-Франциско мы жили вместе.
— Это совсем другое дело.
— Почему?
Спор длился минут десять, в результате Дарио неохотно позволил Эрику войти. Однако он вовсе не собирался разрешить ему остаться. Он уже понял все преимущества и радости жизни одному. И охоты в одиночку. Кому теперь нужен Эрик?
Обойдя просторную квартиру, Эрик решил, что сделал правильный шаг. Усевшись в кресло, он отказался двигаться с места.
Дарио был вне себя от злости и раздражения. Ему и так хватало проблем с Лаки. Недоставало еще, чтобы она открыла для себя, что се брат — гей.
Эта сука победила. Пока он слонялся по офису, ничем особым себя не утруждая, Лаки, оказывается, уже налаживала связи, и Коста смотрел на это сквозь пальцы. И не то чтобы Дарио так уж хотелось заниматься всем этим, нет, в ярость его приводило то, что с ним обращались, как с ничтожеством, в то время как сестре доставались все почести.
— Джино требовал, чтобы я учился бизнесу, — однажды едко заметил он Косте. — А вовсе не Лаки.
— Если хочешь учиться, тебе придется каждое утро приходить сюда к восьми часам. И будь готовым уходить в семь, восемь, девять, — неприязненно ответил ему Коста. — Как Лаки.
Такого желания Дарио не испытывал. Он любил просыпаться поздно. После завтрака садился в спой спортивный «порше» и ехал в Гринвич-Вилледж — па встречу с друзьями. Ежедневно он собирал своих приближенных в небольшом итальянском ресторанчике, где его постоянно ждал накрытый в углу столик, который в иные дни окружали человек пятнадцать — двадцать приятелей. С деньгами проблем не было — от Дарио требовалось только сказать, что ему нужно. На этот счет Джино оставил специальные инструкции.
Да, у него много друзей и ни малейшего желания делить их с Эриком. Но отбрасывать его тоже не стоило.
Может еще пригодиться.
— Здесь тебе оставаться нельзя, — повторил Дарио.
— Но мне некуда больше идти, — проскулил Эрик. — Я приехал для того, чтобы быть с тобой.
Он сделал шаг, чтобы обнять Дарио, по в этот момент тот ударил его с такой силой, которую и сам не подозревал в себе.
Эрик застонал от боли и наслаждения.
— Я не знал, что тебе нравится насилие… О Дарри, как хорошо нам будет вдвоем!
Шло время, и Лаки, не дававшая в работе пощады себе, не щадила и других. Она превратилась в решительную деловую женщину, максимально требовательную к тем, кого она нанимала.
Крошечная, разваливающаяся на глазах компания по производству косметики потихоньку встала на ноги и начала приносить доход. Методы, которыми в своей деятельности пользовалась Лаки, трудно было бы назвать ортодоксальными: небольшая взятка здесь, угроза там. Но зная, что предлагаемая ею продукция действительно хороша, она ничуть не смущалась, если окружающих приходилось в той или иной форме убеждать в этом. Как правило, одного упоминания имени Сантанджело оказывалось достаточным.
По-прежнему Лаки регулярно наведывалась в Лас-Вегас, каждый раз замечая, что союз Марко с прекрасной Хеленой не дал пока ни единой трещины. Марко оставался все таким же желанным, она хотела его с неменьшей силой, но до конца она будет согласна идти только на собственных условиях.
Иногда Лаки вспоминала об отце, чью империю сейчас исподволь прибирала к своим рукам. Она строила его отель, реализовывала его мечту — в тем не менее они не то чтобы словом не перекидывались — они даже не видели друг друга.
Значит, женщина не годится для бизнеса, да? Слишком нервна, так? Ничего, она покажет ему.
Уезжая, Джино не предложил ей ничего. С помощью Косты она сейчас забирала все. По закону это все в любом случае принадлежало ей — ей и Дарио.
Подумав о брате. Лаки нахмурилась. Вот трахнутый мальчишка. Сможет ли оп в конце концов выпрямиться, и если сможет — то когда? Бедный Дарио, бедный прекрасноликий блондин. Все впустую…
Дарио и Эрик жили вместе беспокойной, тревожной жизнью, в равной степени новой для каждого. Развлечений в Нью-Йорке хватало, а у Дарио имелись деньги на все: на клубы и вечеринки, на необычные и изысканные наслаждения, будоражившие кровь.
Вдвоем они отправились в волнующее путешествие по скрытому от взглядов толпы миру однополой любви. Оказался он совсем не таким романтическим и чарующим, полным вздохов томных взглядов через стойку бара. Была у него и своя мрачная сторона — с быстрой, торопливой любовью, побоями, шантажом, садомазохистскями сходками. Эрик совершенно освоился в этом мире. И повсюду таскал за собой Дарио.
Довольно скоро они и сами стали устраивать дикие оргии в квартире Джино, развлекая своих гостей бесплатной кока-колой и травкой.
Слухам об этих фееричесикх вечерах не потребовалось много времени, чтобы достичь ушей Косты, сначала категорически отказывавшегося поверить им, но поставившего в известность Лаки. Та ничуть не удивилась. Оказывается, она давно уже подозревала это.
— Я повидаюсь с ним, — сказала она встревоженному Косте.
— Отправимся к нему вместе.
Лаки позвонила брату и сказала, что вместе с Костой они хотят зайти в гости сегодня после обеда. Выслушав сестру, Дарио положил трубку. Его не очень беспокоило то, что Лаки фактически уже подчинила себе отцовскую империю. Он не чувствовал себя ущемленным в правах до тех пор, пока его оставляли в покое и не лишали средств. Но сейчас слова ее прозвучали так, будто эта сучка выведала его секрет. Шпионов у нее хватало повсюду.
Дарио был уверен, что Джино в любом случае уже никогда не вернется в Америку. Время шло, а ни одна из его проблем так и не была решена. Каждые три-четыре месяца он писал отцу письмо — так, приличия ради. Ответов он никогда не получал, хотя Коста и говорил, что письма отец получает и наслаждается ими. Вот во что превратилась их связь. В конце концов Дарио прекратил писать, и по этому поводу не было произнесено ни слова.
— Эрик, пойди прогуляйся где-нибудь подальше от дома. Встретимся позже.
Сестра. Лаки. В белом костюме она выглядела спокойной, уверенной в себе и очень деловой. Коста, верный пес, терся рядом.
Она не затрудняла себя подбором слов.
— Дальше так продолжаться не будет, Дарио. Ты позволяешь себе на публике такое, что может иметь место только в твоей частной жизни. Тебе понятно, о чем идет речь?
— Отца убьет это, если он узнает. Может, обратиться к врачу? Тебя вылечат? — добавил Коста.
Что этот старый пердун себе вообразил? Что у Дарио корь?
— Я вправе делать то, что хочу, — ответил он, глядя в упор на Лаки. — И не тебе указывать, что я должен делать.
Лаки вздохнула.
— Вот в этом ты очень, очень ошибаешься, братик. Если ты не захочешь немного остыть, утихомириться, тогда я постараюсь, чтобы у тебя возникли некоторые проблемы.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты помнишь бумаги, которые подписывал? Да, это он помнит. Время от времени Коста или Лаки обращались к нему с просьбой зайти в офис поставить свою подпись на том или другом документе. Ему никогда не приходило в голову прочитать, что он подписывает. Он черкал ручкой и устремлялся к выходу. Теперь же Лаки короткими, точными словами объяснила ему, что он, Дарио, собственной рукой отписал ей абсолютно все.
— Я выселяю тебя из этой квартиры в другую, поменьше, и сажаю на скромное денежное содержание. Может, это поможет тебе избавиться от своих «друзей».
— Если ты сделаешь это, я позвоню Джино.
— Да? Ну давай. Звони. Он тут же рехнется, когда узнает обо всем.
С лица Дарио сошел весь румянец.
— Ты не можешь так поступить.
Она бросила на брата красноречивый взгляд.
— Не беспокойся, твой секрет знаю только я, братик. До тех пор, пока ты будешь делать то, что я хочу, можешь не волноваться, от меня Джино ничего не узнает. Да — и забудь о наркотиках. Чуточку марихуаны — еще куда пи шло, но не больше. Понял?
Сука! Сука! Сука!
Но он еще доберется до нее, он найдет способ.
Ведь он тоже — Сантанджело.
СТИВЕН. 1975
Он ей не поверил. И намерения вкладывать деньги в строительство — пока тут нет Джино, приводившего в движение все колеса, — у него не было. Пусть убирается к черту. Что из того, что она — дочь Джино? Обыкновенная дрянь, только разговорчивая.
Неделей позже он проснулся около полуночи от прикосновения к мошонке холодной стали. Открыл глаза и тут же, в ужасе, закрыл их вновь. У постели стояли двое мужчин, касаясь остриями своих ножей его пожухнувшего пениса. С отчаянными криками Рудольфе принялся умолять пришедших пощадить его.
У двери шевельнулась чья-то тень, и женский голос произнес:
— Это всего лишь генеральная репетиция, мистер Кроун. Если в ближайшее время ваши деньги не поступят на счет в банке, первое представление состоится на следующей неделе.
Положенную сумму Рудольфе Кроун перевел очень быстро. Не менее расторопными оказались и все остальные члены списка. Строительство «Маджириано» продолжалось.
Коста так и не узнал, как Лаки это удалось. Он подозревал, что без Энцо не обошлось, но уверен не был, а Лаки хранила молчание.
Она выглядела теперь гораздо спокойнее, почти безмятежной. Испытанное ею ощущение власти дарило такое возбуждение, подобного которому ей переживать еще не приходилось. Она, Лаки Сантанджело, теперь могла все. А почему нет? Доказательства тому налицо.
Вскоре после того как вопрос со своевольными инвесторами благополучно разрешился, Лаки вылетела в Лас-Вегас — ей было необходимо на месте убедиться в том, что работа идет полным ходом. Само собой, остановилась она в «Мираже», и, само собой, Марко лично вышел ее поприветствовать.
В конце концов Лаки все же выяснила, кто такая Пчелка. Коста рассказал ей все: как Пчелка приютила у себя истекающего кровью после удара ножом Джино, как вернула его к жизни и как терпеливо и преданно ждала его целых семь лет, которые он провел в тюремной камере.
— Похоже, она и вправду порядочная женщина. Почему же они не поженились?
— Они собирались, по, видимо, после рождения Марко она не могла уже иметь других детей.
Лаки пришла в ярость.
— Ты, значит, хочешь сказать, что Джино не женился на ней только потому, что она бесплодна? Какая же он свинья!
Узнав же о том, как Марко рос с Джино, заменившим ему отца. Лаки почувствовала вдруг необъяснимую ревность.
На его приветствие она ответила довольно прохладно. Впервые за последние годы они говорили друг с другом.
— Ты выглядишь потрясающе, Лаки, честное слово!
— А ты потихоньку сдаешь, Марко. Жжешь свечу с обоих концов? — Она быстро прикинула в уме, сколько ему должно быть сейчас, выходило — сорок один. И это заметно, хотя и не вся его привлекательность ушла безвозвратно. По-прежнему Марко казался ей очень красивым мужчиной, она сгорала от желания лечь с ним в постель. Впервые за долгое время она вновь подумала о сексе.
— А почему это мне не дали номера Джино? — как бы мимоходом спросила Лаки.
— Я сам в нем живу, пока твой отец в отъезде.
— О, вот как? — Ей хотелось, чтобы Марко услышал в се голосе и удивление, и насмешку. Он не обратил на них внимание.
— Как долго ты рассчитываешь пробыть здесь? — вежливо поинтересовался он.
Столько, сколько потребуется, чтобы уложить тебя в кровать.
Она сделала неопределенное движение рукой.
— Несколько дней, может, неделю.
— Вот и прекрасно. Я хочу познакомить тебя с моей женой. Поужинаем сегодня вместе? Моей женой!
— И давно ты женился? — Лаки с трудом контролировала свое дыхание.
— Ровно сорок шесть часов назад. Ты чуть-чуть опоздала. Да, кстати, а где же Крейвен?
Вновь он ее предал. В душе Лаки шевельнулась ненависть; ледяным голосом она ответила:
— Ты что, ничего не слышал? Я получила развод.
— Ты? А Джино знает об этом?
— Тебя, наверное, это удивит, Марко, но я свободная белая женщина, мне уже исполнился двадцать один год, и я могу делать что хочу, не спрашивая на то папочкиного разрешения. — Она смерила его холодным взглядом. — Возможно, тебе приходится ходить перед ним на задних лапках, мне — нет. Марко расхохотался.
— А ты не изменилась! Все та же прежняя Лаки!
— Да. Все та же. Правда, теперь у меня стали вылезать острые углы, ты сам в этом скоро убедишься.
Совершенно очевидно, что он ничего не слышал и не знал.
— Буду ждать с нетерпением.
Глаза их на мгновение встретились. Лаки еще ни разу не встречала мужчину, которого нельзя было бы соблазнить, если ей этого хотелось. Она и в самом деле его хочет?
Да. И черт бы его взял!
Хелена, супруга Марко, была девушкой из шоу. Росту в ней не меньше шести футов. Крутые бедра. Полыхающие рыжим пламенем волосы. «И, без сомнения, такая же рыжая, пышущая жаром тесная норка», — подумала про себя Лаки. Словом, Хелена — к вящему неудовольствию Лаки — очень красива.
Все трое встретились в баре, чтобы выпить чего-нибудь. Небольшая группа играла какую-то латиноамериканскую мелодию, официантки в кокетливых фартучках разносили экзотические коктейли. В уме Лаки сделала пометку: «Неплохое местечко, только пресновато. Джаза не хватает, шума. Уж больно старомодно и чинно».
«Жаль, что она явилась сюда одна, без спутника», — подумала Лаки. Марко по-прежнему относился к ней, как к маленькой девочке.
У его супруги была настолько огромная и роскошная грудь, что, казалось, без силикона здесь не обошлось. Наметанным взглядом Лаки определила, что Хелене нет еще и тридцати; и мгновенно прониклась к ней ненавистью. Совершенно глупой, она и сама это понимала, поскольку жена Марко действительно очень хорошенькая.
— Какая жалость, что тебя не было на нашей свадьбе, — проговорила Хелена. — Мне она показалась такой причудливой.
Причудливой! Интересно, слышал ли кто-нибудь о причудливой свадьбе?
— Почему? — протянула Лаки. — Что, вместо друзей жениха у вас были эльфы, а вместо подружек невесты — поганки?
Хелена расхохоталась. Услышав ее смех со стороны, можно было подумать, что где-то тонет лошадь. Груди ходили ходуном, рыжие волосы разметались.
— А скажи мне, — Лаки с заговорщическим видом подалась к ней, — волосы там у тебя такого же роскошного цвета, что и па голове?
— Нет, почему, — начала Хелена, — однажды я их покрасила, но при этом так щипало… — она смолкла, так и не поняв, смеется над пей Лаки или нет.
Идиотка! Марко женился на восхитительной идиотке! Какое разочарование — убедиться в том, что у человека, правящегося тебе, поразительно дурной вкус. Хотя что она знает о его вкусах? Может, ему показалось, что эта слониха все же лучше, чем другие, из-за того, что носит лифчик на меху?
— Ну, так как же вы встретились? — решительно спросила Лаки, приготовившись до конца выслушать ее нудный рассказ.
Марко сидел рядом и смотрел в пространство, но, когда Хелена заговорила, он с вниманием повернул к ней голову.
— На похоронах моего первого мужа. Получилось так смешно…
Под его взглядом она замолчала.
— Не хочешь еще выпить, дорогая?
Поскольку перед Хеленой стоял почти полный стакан с банановым дайкири, вопрос представлялся абсолютно бессмысленным. По она поняла. Не такой уж дурой была. Довольно неуклюже она сменила тему беседы.
— У тебя замечательный туалет, Лаки. Ты его здесь приобрела?
Лаки подумала, что ей в общем-то совсем неинтересно знать, как они встретились, почему они встретились, или даже когда они встретились. Они встретились, и этого довольно.
Вечер из скучного превращался в удручающе скучный.
Когда около двенадцати они расстались у дверей ее номера, Лаки сгорала от нетерпения спуститься вниз и обследовать казино. Теперь, если даже она в наткнется на Марко, он уже не сможет купить ей сандвич, потом побежать к отцу заложить ее, а потом отослать спать.
В казино ей сразу бросился в глаза высокий загорелый ковбой с нерешительным взглядом.
— Можно я куплю тебе выпивку? — безразличным голосом обратилась к нему Лаки.
Парень долго изучал ее глазами и, по-видимому, остался доволен увиденным.
— А я-то думал, что, пока играешь здесь, напитки подают бесплатно. Лаки улыбнулась.
— Здесь, но не в моем номере.
— А ты не…
— Конечно пет. А вместо денег тебе понадобится лишь… талант.
Вдвоем они вошли в кабину лифта. Она не шлюха. И нимфоманкой тоже не была. Просто время от времени ей хотелось потрахаться без всей этой чуши — долгого знакомства, отношений и прочего. С сотворения мира мужчины укладывали себе в постель случайных незнакомок. Почему же женщинам этого нельзя? А потом, сегодня ей это просто необходимо.
Он пробыл у нее в номере один час. Он и вправду оказался талантливым. Она в этом разбиралась. Но когда уходил, бормоча себе под нос что-то насчет пообедать завтра вместе, ей пришлось прямо-таки выталкивать его за дверь. Не было на свете такого мужчины, с которым бы ей хотелось остаться. Не было.
Лаки ходила по комнате и размышляла о том, что такого в Марко, что заставляло се столь сильно желать его. Ей казалось, что ковбой унесет с собой тоску, охватившую ее в тот момент, когда Марко сказал, что женился. Но и ковбой оказался бессильным. Нет-нет, в траханье он знал толк. Только этого оказалось мало.
На этот раз с Марко у псе ничего не вышло. Однако, когда Лаки начала постепенно осознавать, какая в ее руках теперь сосредоточена власть, Марко впервые за все время стал обращать на псе свое внимание. Вернувшись в Нью-Йорк, Лаки заявила Косте:
— «Мираж» выглядит, как потасканная шлюха среди преуспевающих дам. Появляющийся пару раз в год Тини Мартино и какие-то неудачники из скучных телешоу ничуть не делают его более привлекательным. «Миражу» нужна встряска. Облезлые панели, мрачный бар — нет, пора что-то предпринимать.
Коста отмахнулся рукой от табачного дыма, который Лаки пускала ему чуть ли не в глаза.
— Марко следит там за всем. И если какие-то перемены необходимы, я уверен… Она резко оборвала его.
— Марко не отличит дырку в собственной заднице от мышиной норы. Женившись, он, похоже, никак не натрахается.
Коста поморщился. Где она только набралась таких выражений? Будь на ее месте мужчина, в этих словах не слышалось бы ничего режущего слух, но ведь она-то не мужчина. Негоже женщине так изъясняться.
— Марко полностью контролирует ситуацию. У него все схвачено — деньги, то, се. Джино доверяет ему, как себе. Нам нельзя раскачивать лодку.
— Подумаешь! Главным держателем акций являюсь я, и прав у меня больше, чем у кого бы то ни было. Перемены нужны мне, и я сама прослежу за тем, чтобы они произошли. Если Марко это придется не по вкусу, он может убираться.
К ее словам Коста отнесся со всей серьезностью. Неужели он породил к жизни чудовище? Что сказал бы Джино, узнай он, какие вещи тут творятся? Слава Богу, он этого не знает. Он полагает, что бизнес катится вперед, как по рельсам, что Дарио набирается опыта в управлении, что Коста всегда найдет способ справиться со случайно возникшими трудностями. Джино и не подозревает об активности, развитой Лаки. А у самого Косты нет никакого желания ставить его об этом в известность.
В течение последующих нескольких месяцев Лаки металась между Вегасом и Нью-Йорком с командой дизайнеров и декораторов, внося коррективы в планы предстоящих перемен и присматривая между делом за ходом строительства нового отеля.
— Что вообще происходит? — кричал Марко в телефонную трубку. — Коста, она повсюду сует свой нос!
Убери ее от меня!
— Не могу, — кратко отвечал на это Коста. — Большая часть акций принадлежит ей. У нее есть все права делать то, что она хочет.
Бесясь от ярости, Марко наконец заметил ее. Но к тому времени, когда он заметил ее настолько, чтобы возжелать, Лаки уже охладела, стала по-деловому безразличной, отдалилась. У нее пропало всякое желание делить Марко с его женой.
Постепенно перемены, к которым так стремилась Лаки, начинали наполняться конкретным содержанием. «Мираж» приобрел новый облик. Нашли новеньких исполнительниц для шоу — теперь это не усталые певички в открытых до пояса платьицах, а молодые и полные энергии рок-группы, принесшие с собой дыхание настоящей жизни.
Лаки наняла специалистов из наиболее престижной фирмы по связям с общественностью — чтобы те помогли создать новый имидж отеля.
— Нам нужно подумать, чем привлечь молодежь, — сказала она раздраженному Марко. — «Мираж» чем дальше, тем больше становится похожим на дом для престарелых!
— Чушь. Именно старики набиты деньгами для большой игры. Казино приносит нам максимальные сборы.
— Да. Зато отель на протяжении последних десяти лет приносит одни убытки. Увидишь — все переменится. Почему бы нам не получать выгоду от обоих заведений?
Она оказалась права. Не сразу, но бизнес пошел в гору. Вечерние шоу, собиравшие от силы половину зала, привлекали теперь все больше посетителей, рестораны вновь заполнились людьми, все новые и новые любители развлечений тянулись к неузнаваемо переоборудованному бару. И не только отель приносил теперь ощутимую прибыль — возросшие ставки в казино тоже кое о чем говорили.
Лаки с удовольствием врывалась и в другие сферы отцовского бизнеса. Было у нее какое-то магическое чутье: только начав знакомиться с постановкой дела на том или ином предприятии, она тут же находила пути и способы улучшить организацию, увеличить доходы. Так же, как и Джино, ей сразу удавалось определить правильное направление. Она всегда шла самым коротким путем — на самый верх — к председателю совета, управляющему директору, к тем, кого Джино назначил руководить и командовать. Поначалу они относились к ней с пренебрежением или пытались опекать. Но когда Лаки напоминала о том, что у нее есть законное право делать то, что хочет, включая и право выставить их за дверь, они начинали прислушиваться к се словам, вдумываться в них, и обычно получалось так, что в конце концов им оставалось только признать ее правоту.
В 1968 году в качестве дружеской услуги Джино приобрел небольшую компанию по производству косметики. Ежегодно компания приносила одни убытки и медленно, но неуклонно продвигалась к полному банкротству. Лаки решила, что тяжелобольная компания должна стать ее любимым детищем. Начала она с того, что сменила старое название, обновила управляющий персонал, назначила себя директором и в конце концов заявила Косте:
— Можешь наблюдать за тем, как я разверну эту посудину на сто восемьдесят градусов.
Коста наблюдал, хотя с самого начала был уверен, что это ей удастся.
Иногда Лаки наведывалась в Вегас — проведать «Маджириано». Прогресс был медленным. Очень медленным. Слишком медленным. Проблемы, море проблем. Но ничего такого, что было бы ей не по силам.
Марко все время находился рядом — сказать теплое слово, поделиться городскими новостями.
— До сих пор женат? — легкомысленно спрашивала она его, хотя у самой внутри все холодело от нетерпения увидеть его вновь холостым.
— Конечно. А как ты? По-прежнему трахаешься с кем попало?
— Предложи мне что-нибудь лучшее взамен, и я попробую, — насмешливо протянула она, зная, как бесят его се случайные связи.
Притяжение плоти между ними постоянно нарастало. Она это чувствовала. И знала, что он ощущает то же самое.
Однажды вечером Марко не выдержал. Хелены в городе не было — укатила куда-то к друзьям в гости. Они долго ужинали вдвоем, вспоминая старые времена, Джино, дом в Бель Эйр, Дарио. Когда же Лаки остановилась у двери своего номера, он крепко стиснул ее руку.
— Я зайду к тебе. Лаки покачала головой.
— Нет.
— Почему? — Марко удивился.
— У меня сложилась привычка избегать женатых мужчин.
— Мне казалось, что ты не интересуешься даже их именами, не говоря уж о том, есть ли у них жены или нет.
Он стоял так близко, что Лаки ощущала его дыхание на своей щеке. Она хотела, она жаждала Марко больше, чем кого бы то ни было в своей жизни.
— Засунь эти остроумные замечания себе в задницу, — ласково обратилась к нему Лаки, — и прибереги до того момента, когда над ними будет кому посмеяться. Спокойной ночи, Марко. Бай-бай.
Пройдя в комнату, Лаки решительно закрыла за собою дверь, не дав себе времени расслабиться, сдаться.
О Боже! Неужели это и есть любовь — гложущая, сосущая боль во всем теле, в душе, причем абсолютно наплевать, что у тебя па лице — безраздельное отчаяние или шутовское веселье? Отличная возможность заполучить его — и она сама отвергла се. Почему?
Потому что, когда она его получит, то захочет остаться с ним навсегда. Так должно быть. Другого пути нет.
И так будет. Так она сделает.
Поскольку Дарио так и не послал за Эриком, через полгода Эрик появился сам — субботним утром, с двумя чемоданами и кучей упреков.
— Я занят, — скучным голосом отозвался Дарио. — Здесь тебе оставаться нельзя.
«Здесь» было роскошной квартирой Джино, с кухаркой, жившей там же, и приходящей прислугой.
— Почему? — Эрик, казалось, исполнился решимости вновь запять место в жизни Дарио.
— Потому что нельзя. Об этом узнают: Коста, сестра…
— Но ведь в Сан-Франциско мы жили вместе.
— Это совсем другое дело.
— Почему?
Спор длился минут десять, в результате Дарио неохотно позволил Эрику войти. Однако он вовсе не собирался разрешить ему остаться. Он уже понял все преимущества и радости жизни одному. И охоты в одиночку. Кому теперь нужен Эрик?
Обойдя просторную квартиру, Эрик решил, что сделал правильный шаг. Усевшись в кресло, он отказался двигаться с места.
Дарио был вне себя от злости и раздражения. Ему и так хватало проблем с Лаки. Недоставало еще, чтобы она открыла для себя, что се брат — гей.
Эта сука победила. Пока он слонялся по офису, ничем особым себя не утруждая, Лаки, оказывается, уже налаживала связи, и Коста смотрел на это сквозь пальцы. И не то чтобы Дарио так уж хотелось заниматься всем этим, нет, в ярость его приводило то, что с ним обращались, как с ничтожеством, в то время как сестре доставались все почести.
— Джино требовал, чтобы я учился бизнесу, — однажды едко заметил он Косте. — А вовсе не Лаки.
— Если хочешь учиться, тебе придется каждое утро приходить сюда к восьми часам. И будь готовым уходить в семь, восемь, девять, — неприязненно ответил ему Коста. — Как Лаки.
Такого желания Дарио не испытывал. Он любил просыпаться поздно. После завтрака садился в спой спортивный «порше» и ехал в Гринвич-Вилледж — па встречу с друзьями. Ежедневно он собирал своих приближенных в небольшом итальянском ресторанчике, где его постоянно ждал накрытый в углу столик, который в иные дни окружали человек пятнадцать — двадцать приятелей. С деньгами проблем не было — от Дарио требовалось только сказать, что ему нужно. На этот счет Джино оставил специальные инструкции.
Да, у него много друзей и ни малейшего желания делить их с Эриком. Но отбрасывать его тоже не стоило.
Может еще пригодиться.
— Здесь тебе оставаться нельзя, — повторил Дарио.
— Но мне некуда больше идти, — проскулил Эрик. — Я приехал для того, чтобы быть с тобой.
Он сделал шаг, чтобы обнять Дарио, по в этот момент тот ударил его с такой силой, которую и сам не подозревал в себе.
Эрик застонал от боли и наслаждения.
— Я не знал, что тебе нравится насилие… О Дарри, как хорошо нам будет вдвоем!
Шло время, и Лаки, не дававшая в работе пощады себе, не щадила и других. Она превратилась в решительную деловую женщину, максимально требовательную к тем, кого она нанимала.
Крошечная, разваливающаяся на глазах компания по производству косметики потихоньку встала на ноги и начала приносить доход. Методы, которыми в своей деятельности пользовалась Лаки, трудно было бы назвать ортодоксальными: небольшая взятка здесь, угроза там. Но зная, что предлагаемая ею продукция действительно хороша, она ничуть не смущалась, если окружающих приходилось в той или иной форме убеждать в этом. Как правило, одного упоминания имени Сантанджело оказывалось достаточным.
По-прежнему Лаки регулярно наведывалась в Лас-Вегас, каждый раз замечая, что союз Марко с прекрасной Хеленой не дал пока ни единой трещины. Марко оставался все таким же желанным, она хотела его с неменьшей силой, но до конца она будет согласна идти только на собственных условиях.
Иногда Лаки вспоминала об отце, чью империю сейчас исподволь прибирала к своим рукам. Она строила его отель, реализовывала его мечту — в тем не менее они не то чтобы словом не перекидывались — они даже не видели друг друга.
Значит, женщина не годится для бизнеса, да? Слишком нервна, так? Ничего, она покажет ему.
Уезжая, Джино не предложил ей ничего. С помощью Косты она сейчас забирала все. По закону это все в любом случае принадлежало ей — ей и Дарио.
Подумав о брате. Лаки нахмурилась. Вот трахнутый мальчишка. Сможет ли оп в конце концов выпрямиться, и если сможет — то когда? Бедный Дарио, бедный прекрасноликий блондин. Все впустую…
Дарио и Эрик жили вместе беспокойной, тревожной жизнью, в равной степени новой для каждого. Развлечений в Нью-Йорке хватало, а у Дарио имелись деньги на все: на клубы и вечеринки, на необычные и изысканные наслаждения, будоражившие кровь.
Вдвоем они отправились в волнующее путешествие по скрытому от взглядов толпы миру однополой любви. Оказался он совсем не таким романтическим и чарующим, полным вздохов томных взглядов через стойку бара. Была у него и своя мрачная сторона — с быстрой, торопливой любовью, побоями, шантажом, садомазохистскями сходками. Эрик совершенно освоился в этом мире. И повсюду таскал за собой Дарио.
Довольно скоро они и сами стали устраивать дикие оргии в квартире Джино, развлекая своих гостей бесплатной кока-колой и травкой.
Слухам об этих фееричесикх вечерах не потребовалось много времени, чтобы достичь ушей Косты, сначала категорически отказывавшегося поверить им, но поставившего в известность Лаки. Та ничуть не удивилась. Оказывается, она давно уже подозревала это.
— Я повидаюсь с ним, — сказала она встревоженному Косте.
— Отправимся к нему вместе.
Лаки позвонила брату и сказала, что вместе с Костой они хотят зайти в гости сегодня после обеда. Выслушав сестру, Дарио положил трубку. Его не очень беспокоило то, что Лаки фактически уже подчинила себе отцовскую империю. Он не чувствовал себя ущемленным в правах до тех пор, пока его оставляли в покое и не лишали средств. Но сейчас слова ее прозвучали так, будто эта сучка выведала его секрет. Шпионов у нее хватало повсюду.
Дарио был уверен, что Джино в любом случае уже никогда не вернется в Америку. Время шло, а ни одна из его проблем так и не была решена. Каждые три-четыре месяца он писал отцу письмо — так, приличия ради. Ответов он никогда не получал, хотя Коста и говорил, что письма отец получает и наслаждается ими. Вот во что превратилась их связь. В конце концов Дарио прекратил писать, и по этому поводу не было произнесено ни слова.
— Эрик, пойди прогуляйся где-нибудь подальше от дома. Встретимся позже.
Сестра. Лаки. В белом костюме она выглядела спокойной, уверенной в себе и очень деловой. Коста, верный пес, терся рядом.
Она не затрудняла себя подбором слов.
— Дальше так продолжаться не будет, Дарио. Ты позволяешь себе на публике такое, что может иметь место только в твоей частной жизни. Тебе понятно, о чем идет речь?
— Отца убьет это, если он узнает. Может, обратиться к врачу? Тебя вылечат? — добавил Коста.
Что этот старый пердун себе вообразил? Что у Дарио корь?
— Я вправе делать то, что хочу, — ответил он, глядя в упор на Лаки. — И не тебе указывать, что я должен делать.
Лаки вздохнула.
— Вот в этом ты очень, очень ошибаешься, братик. Если ты не захочешь немного остыть, утихомириться, тогда я постараюсь, чтобы у тебя возникли некоторые проблемы.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты помнишь бумаги, которые подписывал? Да, это он помнит. Время от времени Коста или Лаки обращались к нему с просьбой зайти в офис поставить свою подпись на том или другом документе. Ему никогда не приходило в голову прочитать, что он подписывает. Он черкал ручкой и устремлялся к выходу. Теперь же Лаки короткими, точными словами объяснила ему, что он, Дарио, собственной рукой отписал ей абсолютно все.
— Я выселяю тебя из этой квартиры в другую, поменьше, и сажаю на скромное денежное содержание. Может, это поможет тебе избавиться от своих «друзей».
— Если ты сделаешь это, я позвоню Джино.
— Да? Ну давай. Звони. Он тут же рехнется, когда узнает обо всем.
С лица Дарио сошел весь румянец.
— Ты не можешь так поступить.
Она бросила на брата красноречивый взгляд.
— Не беспокойся, твой секрет знаю только я, братик. До тех пор, пока ты будешь делать то, что я хочу, можешь не волноваться, от меня Джино ничего не узнает. Да — и забудь о наркотиках. Чуточку марихуаны — еще куда пи шло, но не больше. Понял?
Сука! Сука! Сука!
Но он еще доберется до нее, он найдет способ.
Ведь он тоже — Сантанджело.
СТИВЕН. 1975
Начав свою новую работу в качестве помощника окружного прокурора, Стивен за короткое время показал себя несгибаемым и умелым обвинителем. Поначалу было непривычно чувствовать себя на противоположной стороне барьера, но буквально через несколько недель стало ясно, что это то самое, для чего он и был предназначен: обрушивать всю мощь закона на подонков, продающих наркотики детям, па коррумпированных офицеров полиции, на насильников и убийц. Видя, как их отправляют за решетку, Стивен испытывал то самое удовлетворение от работы, о котором долгое время мечтал.