Коллинз Джеки. Шансы. Том 2

   — Грязный сукин сын, — пробормотал Джино, когда они уже сидели в машине. — Грязный вонючий лжец.
   — А что не так? — неохотно спросил Коста. — Он же согласился со всем, что ты говорил. Он ведь даже не спорил.
   — Выживаешь из ума, Коста? Меня здесь не было, а ты — единственный, кто ничего не знает.
   — Ты считаешь, что он собирается обмануть нас?
   — Да проснись же, старина. Его планы идут дальше. Он собирается нанести удар, я знаю. Я вижу это в его глазах.
   Коста искренне поразился.
   — Значит, ты думаешь, что Энцо, твой старый друг…
   — Спокойно, Коста. Выброси из головы свой идеализм. Люди меняются. Мне нужно подумать. Мне нужен покой. И совершенно необходимо усилить безопасность. Он готовится нанести удар. Я знаю.
   — Но Джино…
   — Что, Коста? Что? Думаешь, такого не бывает?
   — Я только…
   — Ты сообщил Лаки и Дарио, во сколько я хочу с ними встретиться?
   — Я пытался найти их…
   — Нечего пытаться, приведи их в отель. Если Энцо планирует покончить со мной, то следующей может стать Лаки. Кто знает? Мне нужно, чтобы они прибыли в отель как можно быстрее. Привези их лично.
   Коста кивнул; пот с него катился ручьем.
   Энцо забрался на заднее сиденье своего шоколадного цвета «понтиака» с пуленепробиваемыми стеклами и стереосистемой, стоившей дороже самой этой чертовой машины. В раздражении он вставил кассету Тони Беннета и под звуки «Я оставил свое сердце в Сан-Франциско» сказал Большому Виктору:
   — Пора. Ты сам позаботишься обо всем. Ошибок я не потерплю.
   — У меня есть идея, босс, — проговорил большой Виктор, капая слюной.
   — Говори.
   — Почему бы нам не использовать парня? Дарио? Если это сделает он, то никто не посмеет указать на вас пальцем. У Сантанджело немало влиятельных друзей, которым может не понравиться, если вы окажетесь причастны. А если мы используем мальчишку, то никто и не пикнет.
   — А башка у тебя работает! — воскликнул Энцо. — Парень сейчас на квартире, так?
   — Как вы и велели, босс, — подтвердил Виктор. Про себя он подумал, что нужно будет не забыть и о Рут. Она его не подвела, в нужный момент сделала то, что требовалось. Позвонила своему старому дядюшке и попросила совета. Виктор сразу же понял выгоды, посланные ему судьбой в образе сына Джино Сантанджело.
   — Держись подальше от дома. Я пришлю своих людей, — сказал он Рут. — Ты у меня умница. Правильно сделала, что позвонила.
   — А как насчет Сал? Они не причинят ей вреда? «Какое тебе до нее дело, — хотел сказать Виктор. — Подумай лучше о себе».
   — Конечно нет, детка, — уверил он ее. — Придешь домой вечером. К этому времени все уже будет кончено.
   — Когда вернемся, приведи его ко мне, — решил Энцо. — Знаешь, Виктор, если парень нам сгодится, это будет лучшим выходом.
   — Так я и сказал, босс.
   — Нет, это я так сказал.
   Кэрри выбралась из «кадиллака» на углу Сто девятой улицы, поймала такси и направилась домой. Дома отпустила прислугу и заперлась в кабинете Эллиота, где уселась перед витриной с принадлежавшей мужу коллекцией оружия. Что она понимала в пистолетах? Едва ли много. Однако знаний ее хватит на то, чтобы выбрать самый маленький и зарядить его. Должно хватить и на то, чтобы им воспользоваться. Но не Сьюзиту наметила Кэрри в качестве жертвы. Сьюзита пришла предупредить ее, одному Богу известно, зачем это ей, после стольких-то лет.
   Нет, ее мишенью должен стать Энцо Боннатти, живший, по словам Сьюзиты, в хорошо охраняемом особняке на Лонг-Айленде, откуда и тянулись по всему городу нити его зловещей паутины.
   Кэрри смотрела на оружие, и взгляд ее остановился на небольшом револьвере 38-го калибра.
   Она медленно поднялась, подошла к окну и достала из цветочной вазы ключ от витрины.
   Стоявший перед нею выбор был очень прост. Карьера сына — либо жизнь Энцо Боннатти.
   Выбора, собственно говоря, не было.
   Коста нетерпеливо давил на кнопку звонка у двери Лаки. Все утро он пытался дозвониться до нее, но впустую. То же самое было и с Дарио. Никто не ответил и на его звонки, сделанные во время обеда.
   И вот он стоит перед ее квартирой и молится в душе, чтобы Лаки оказалась дома. Пришла пора и ей обратиться лицом к реальности. Джино вернулся, сомнений в этом быть уже не может.
   Наконец за дверью послышался какой-то шум. Сдерживаемая цепочкой, она раскрылась.
   — Коста? — Голоса он не узнал. Он встревожился. Где прислуга? Кто еще находится с ней в квартире?
   — Да, — коротко ответил он.
   Дверь распахнулась полностью, на пороге стоял Боджи Паттерсон.
   — Что ты здесь делаешь? — резко спросил Коста.
   — Он у меня в гостях. Мне ведь дозволено принимать посетителей, не так ли? — Из спальни в коротком халатике выступила Лаки.
   — Я целый день пытаюсь разыскать тебя, — обиженно проговорил Коста.
   — Я выходила, а вернувшись, отключила телефон. В чем дело?
   — Ты читала газеты?
   — Нет. А что такое?
   Он сделал глубокий вдох.
   — Твой отец вернулся. И хочет видеть тебя.
   Дарио пребывал в растерянности. Что, черт возьми, происходит вокруг? Он сидел на кухне в доме Энцо Боннатти, пил чашку за чашкой горячий крепкий кофе, и за каждым его движением настороженно следили двое каких-то громил.
   — Я хочу домой, — уже в четвертый раз прохныкал он.
   — Мы отвезем тебя туда, — ответил ему один из мужчин, его звали Руссо, — как только ты должным образом поблагодаришь мистера Боннатти.
   — Я никак не возьму в толк, в чем тут дело, — пробормотал Дарио.
   Он пришел в себя в машине. Рядом сидел Руссо, а второй мужчина правил. Последнее, что Дарио помнил, — это таблетки, которые ему давала Сал. Ни Руссо, ни его напарник не горели желанием дать Дарио хоть какие-то пояснения. Спрашивать о Сал или о том парне, которого он ударил ножом, Дарио не решался.
   Когда они подъехали к какому-то дому, Руссо сказал:
   — Это резиденция мистера Боннатти. Он помог тебе выпутаться из очень скверной истории. Когда он даст нам понять, что все о'кей, мы отвезем тебя домой. Ничего другого Дарио услышать не удалось. Он скривил губы и сделал очередной глоток горячего напитка.
   — Я могу позвонить по телефону?
   — Мне не…
   На кухню ввалился третий — толстый мужчина в пропахшем потом костюме с пятнами соуса на лацканах.
   — Дарио! — воскликнул он, будто увидел старого друга. — Последний раз мы виделись с тобой в Вегасе. Помнишь?
   Дарио всмотрелся в него. Да. Этот толстяк присутствовал, когда Боннатти вызвал к себе Дарио вместе с Уоррисом. «Убирайся в Нью-Йорк», — сказал тогда Боннатти, и этот человек лично посадил его в самолет.
   — Слушай, что здесь происходит? — раздраженно спросил его Дарио.
   — У тебя возникли кое-какие проблемы. О них услышал мистер Боннатти и, посчитав, что все мы — свои люди, решил, что тебе необходима помощь. Пошли. Он хочет говорить с тобой.
   Энцо Боннатти сидел в мягком, обитом парчой, кресле, выбирая из хрустальной вазы фисташки.
   — Садись, — бросил он Дарио таким тоном, каким обращаются к собаке.
   Дарио сел. Он знал, когда спорить бессмысленно. Энцо Боннатти умел иногда выглядеть, как чей-нибудь добрый дедушка, но его голос, его глаза, манера похрустывать пальцами, отдавая команду, давали понять, что под благообразной внешностью скрывается совсем другая натура.
   Пока он разглядывал Дарио, в комнате стояла полная тишина. Наконец Энцо заговорил.
   — Не люблю тратить время зря, и никогда этого не делал. Сейчас я расскажу тебе, что мне требуется. Дарио кивнул. Энцо извлек из скорлупки орешек, отправил его в рот.
   — Кто-то подослал того гомика в твою квартиру, чтобы убить тебя. Но ты оказался ловчее. Ты успокоил его прежде, чем он успел проделать это с тобой.
   Дарио быстро заморгал. Похоже было, что он и шага не мог ступить без того, чтобы этот долбаный Боннатти остался в неведении.
   — И знаешь что, — продолжал Энцо, — я не считал тебя особенно умным никогда, но на этот раз ты оказался на высоте. — Он забросил в рот еще один орешек и протянул руку к стакану с минеральной водой. — Итак, ты уложил гостя, позвонил Косте, а он направил к тебе Сал, чтобы прибраться. Только вот что же получилось в конце концов?
   — Я тоже хотел бы это знать, — выдавил из себя Дарио.
   — Сал похитила тебя! — трагическим голосом воскликнул Энцо. — Человек, которого Коста послал тебе ни помощь, похитил тебя!
   Дарио весь подался вперед, стремясь не пропустить ни слова.
   — Зачем? — продолжал Энцо. — Спроси себя — зачем? — Он сделал паузу, бросил на Дарио многозначительный взгляд и заговорил уже тише. — Да потому что твои родственники горят желанием избавиться от тебя. Ты понимаешь? Они хотят выбросить тебя, как мусор, убрать с дороги, спрятать футов на десять под землю. Джино и Лаки нужна твоя смерть, Дарио, им нужна твоя смерть. Понимаешь, мальчик? Смерть.
   Дарио сделал глубокий вдох. Значит, это и вправду была Лаки.
   Коста почувствовал облегчение, когда Лаки наконец согласилась встретиться со своим отцом. Вид у нее был несколько странный, но этого следовало ожидать.
   — Поедем со мной вместе, — уговаривал он ее. — Джино ждет.
   — Сейчас не могу, — холодно ответила Лаки. Мне нужно сделать несколько звонков. Я подъеду позже — обещаю.
   Коста бросил быстрый взгляд на часы — почти половина третьего.
   — Тогда в четыре у «Пьера»? — в волнении спросил он.
   — Отлично. Я буду там. Не беспокойся, приду — честно. — Она похлопала Косту по щеке. Он выглядел таким уставшим, таким встревоженным, постаревшим. Но он совсем бы сошел с ума, если бы знал то, что было известно ей…
   Коста поспешил в свой офис.
   — А, мистер Дзеннокотти, — подняла голову его секретарша. — Вам как раз звонит Дарио Сантанджело. Уже в третий раз.
   Коста вырвал у нее из пальцев трубку.
   — Дарио? Где ты находишься? Я пытался разыскать тебя. С тобой все в порядке?
   — Все нормально. Я выходил прогуляться с друзьями. Эй, я прочитал в газетах, что Джино вернулся. Хочу повидаться с папочкой.
   — А он хочет поговорить с тобой. Сможешь подъехать к «Пьеру» в четыре?
   — Конечно. — На мгновение Дарио запнулся. — Лаки там тоже будет?
   — Да. Хорошо бы, если теперь, когда отец вернулся, вы с ней вдвоем поладили. Я думаю…
   — Потом. — Дарио положил трубку.
   — Ну? — Энцо так и сидел в своем кресле, не сводя с Дарио взгляда.
   Дарио перевел дух.
   — В четыре часа у «Пьера». Они будут там оба. Энцо кивнул.
   — Тогда тебе остается сделать то, что ты должен сделать, — ласково проговорил он. — Правда, Дарио?
   Джино расхаживал по номеру. Мозг его напряженно работал. Ему нужна была злость. Нужна демонстрация силы. Боннатти должен понять и однозначно, что Джино не уступит и дюйма. Ни одного дюйма. Два отеля в Вегасе принадлежат ему, Джино. Конечно, у Боннатти есть своя доля в «Мираже», но это все. Маленький кусочек от целого пирога.
   К сожалению, у Боннатти есть еще и его армия, а действовать по законам мафии было не в стиле Джино. Он предпочитал руководствоваться законами большого бизнеса — иметь дело с нужными людьми, завязывать полезные связи, приносящие гораздо больше пользы, чем армия наемных убийц.
   До приезда Лаки он успел кое-кому позвонить и увериться в том, что машина следствия запущена на полный ход. В любой день Боннатти могло быть предъявлено обвинение. До этого Энцо умудрялся выпутываться из всех подобных ситуаций, однако на сей раз ему, похоже, уже не уйти.
   Джино мрачно усмехнулся. Если Боппатти сойдет со сцены, это сразу решит множество проблем. Не мешает побыстрее получить с него долги…
   Проведя Лаки в комнату к отцу, Коста тут же скрылся в спальне. Джино уставился на дочь. Испытываемое им чувство было очень близко к потрясению, как будто он смотрел в зеркало. Взрослея, Лаки становилась все больше похожей на него. Те же волосы, те же глаза — бездонные черные колодцы, те же скулы, чувственный рот, сверкающие перламутром зубы. Боже! И все же она — это не он. Она была прекрасна, как дикая черная орхидея.
   Джино сразу же понял, что перед ним стоит не та испорченная девчонка, с которой он расстался семь лет назад. Теперь его дочь превратилась в настоящую женщину, полную сознания собственной силы, уверенную в себе.
   Он широко улыбнулся, распахнул объятия.
   — Лаки!
   Она сделала шаг назад. Неужели он и в самом деле считает, что все окажется так просто? Улыбка и трогательное «Лаки»?
   Не обратив внимания на его распростертые руки, она подчеркнуто независимым голосом произнесла:
   — Привет, Джино. Добро пожаловать домой. Дура. Дура. Дура. Зачем она сказала «Добро пожаловать», когда сама вовсе не имела этого в виду?
   Он озадаченно посмотрел на нее, попытавшись превратить свои неудавшиеся объятия в подобие отеческого похлопывания по плечу.
   — Ну-ну. Дай-ка мне взглянуть на тебя. Выросла.
   — Мне показалось, что я выросла еще тогда, когда ты шестнадцатилетней выдал меня замуж, — холодно ответила Лаки отцу.
   На его лице появилась гримаса.
   — Что ж, это не сработало. Зато помогло тебе избежать множества неприятностей, верно? Ты собираешься дуться на меня вечно, малышка?
   Она шагнула к столу, заметив на нем бутылку виски.
   — Тебе тоже плеснуть?
   — В это время дня я не пью, — ответил Джино. Она налила себе в стакан изрядную порцию ароматной жидкости, непринужденно сделала хороший глоток. Джино не сводил с дочери глаз.
   — Думаю, нам все же лучше поговорить, — произнес наконец он.
   Его пристальный взгляд не причинял Лаки никаких неудобств.
   — Да, — с вызовом отозвалась она. — За время твоего отсутствия здесь многое переменилось.
   — Вот как? — задушевно спросил Джино.
   — Да. — Она попыталась посмотреть на него в упор, но долго выдержать отцовский взгляд оказалась не в силах. Приблизившись к окну, стала глядеть вниз. — Теперь я в деле. Я стала его частью.
   — Я так и слышал.
   Она развернулась к Джино лицом, черные глаза засверкали.
   — И вот что я тебе скажу: ты не сможешь выбросить меня вон. Никак.
   Поднимаясь в кабине лифта, Дарио облизывал губы. Они стали вдруг сухими, потрескались. Прикусив большой палец, Дарио попытался заставить себя рассуждать трезво. Энцо Боннатти прав. Или он — или они. С какой это стати он должен позволить им превращать свою жизнь в ад? Подослать к нему убийцу. Кто этому поверит? Разве можно продолжать жить так дальше? Не зная, кого они подошлют в следующий раз. Любой парень, приглашенный с улицы, может вытащить нож. Что же его ждет за будущее?
   Энцо Боннатти прав.
   И все же, поднять руку на свою же плоть и кровь, пойти на обдуманное убийство…
   — Почему именно я? — задал он Боннатти вопрос.
   — Потому что ты ничего не потеряешь, а только приобретешь, — ответил Энцо. — К тому же Джино очень подозрителен. Из моих парней к нему никто не сможет даже приблизиться. Не сваляй дурака. Работа должна быть выполнена как следует. Когда ты выйдешь из отеля, тебя будет ждать машина и билет до Рио — и миллион наличными, когда ты окажешься там. Можешь быть в этом уверен.
   — Откуда мне знать… — начал было Дарио.
   — Что я тебя не обману? — Энцо хрипло рассмеялся. — А ты этого и не знаешь. Ты просто пользуешься шансом, но этот шанс лучше того, что предоставят тебе сестра или отец. Вот в этом ты можешь побиться об заклад.
   К четырем часам дня Стивен уже дрожал от нервного возбуждения. Все утро у него ушло на связывание концов и ожидание необходимых документов. Ему непременно хотелось присутствовать при аресте Боннатти. Ему хотелось видеть выражение его лица, когда на руки ему станут надевать наручники. Вот тогда он прочтет ему выдержки из закона, определяющие его права, и отправит в полицейский участок.
   Конечно, такой человек, как Боннатти, сразу же попытается выйти под залог. У Стивена были планы помешать ему сделать этот маленький шаг.
   Вместе с Бобби они сидели в кабинете Стивена, пили кофе, потеряв уже счет чашкам, и ждали звонка, который известил бы их о том, что все уже готово.
   — Черт побери, парень! — воскликнул Бобби. — Два года я работал над этим делом как одержимый, и сейчас мне уже не хватает терпения — так хочется увидеть его гнусную рожу.
   Стивен кивнул.
   — Ты это мне говоришь?
   — Может, еще по чашке? Что скажешь? Стивен покачал головой, зевнул.
   — Сколько времени уходит на проверку номерного знака машины?
   — Минут пять. У меня там работает приятель. А что за номер?
   Стивен прочитал номер принадлежавшего Лаки «мерседеса», записанный на каком-то клочке бумаги.
   — Если желаешь увидеть класс — я тебе покажу его, — бросил в шутку Бобби и стал крутить телефонный диск.
   Не прошло и пяти минут, как он выяснил название компании, где машина была зарегистрирована.
   — Кому это ты сел на хвост? — с любопытствам спросил он.
   — Так, есть тут кое-кто, — отделался от друга Стивен, думая о Лаки и теша себя мыслью об их встрече.
   — Ну, значит, кое-чей автомобиль числится за компанией по производству косметики. На случай, если ты захочешь выследить кое-кого до конца, у меня тут есть адрес.
   — Можно и позже.
   — А Айлин знает кое о ком?
   — Почему бы тебе не заткнуться, Бобби, и не налить нам еще по одной чашке?
   — Есть, босс, сию минуту!
   Беседа между Лаки и Джино протекала вовсе не так гладко. Дочь слишком озлоблена, чтобы всерьез задуматься над перспективой примирения с отцом. Джино держался по-дружески тепло и мягко, но чем дольше он говорил, чем приветливее становился, тем больше в ней крепло ощущение того, что опять с ней обращаются, как с маленькой девочкой, опять до нее снисходят.
   — Вегас принадлежит мне, — заявила она в конце концов. — Я возвращаюсь туда сегодня же.
   — Поздновато.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Ну же, Лаки, ты же умная женщина. Ты отдала Вегас Боннатти — ты вручила его ему. А теперь ты думаешь, что он с улыбкой отойдет в сторону?
   — Я знаю, как с ним обращаться. Джино захохотал.
   — Как же вовремя я вернулся. Неужели ты до сих пор не поняла, что Боннатти нам больше не друг?
   На щеках Лаки вспыхнули два ярко-красных пятна. Даже Джино это было известно…
   Не успела она ничего произнести в ответ, как раздался стук в дверь. Лаки поднялась и распахнула ее.
   На пороге стоял Дарио — стройный, светловолосый, с невинным взглядом голубых глаз.
   — Привет всем, — сказал он. — Рад вас обоих видеть.
   В два часа пополудни в конторе Герца Кэрри взяла напрокат автомобиль. В три она остановила машину неподалеку от ворот, дорога через которые вела к особняку Энцо Боннатти.
   Она сидела, положив рядом с собой свою сумочку, где лежало оружие. Она ждала. Правда, сама не знала точно чего. Но Кэрри твердо знала одно: если она просидит здесь достаточно долго, то в конце концов у нее хватит мужества пойти и сделать что-то с жившим в нескольких десятках метров от ее машины чудовищем.
   Уоррис Чартере решил остановиться в «Плазе». А почему бы и нет? Платил Боннатти.
   Он сходил в сауну, где ему сделали массаж и маникюр. Дважды он пытался дозвониться до особняка мистера Боннатти, но оба раза Энцо не оказывалось дома. В три пятнадцать Уоррис позвонил еще и услышал наконец в трубке голос Энцо.
   — У меня с собой лента, и я хотел бы, чтобы вы просмотрели ее. — Уоррис почувствовал облегчение от того, что дозвонился-таки до своего благодетеля. В кинобизнесе никогда и ни в чем нельзя быть уверенным.
   — Отлично, — ответил ему Энцо. — Я уже хочу ее посмотреть. А потом, у меня появилась идея концовки, она убьет тебя, когда ты ее услышишь.
   — Приехать прямо сейчас?
   — У тебя есть машина?
   — Нет, я собирался взять се напрокат.
   — Не суетись. Я пошлю за тобой одного из своих ребят. Руссо подъедет около шести. Будь готов к этому времени.
   С улыбкой на лице Уоррис положил трубку.
   Никакого удовольствия от прихода Дарио Лаки не испытала. Его-то кто пригласил? Предполагалась чисто деловая встреча, а сейчас она превращалась в трогательную сцену семейного примирения. Дерьмо! И это при том, что у нее куча дел. — Вот уж этого ей абсолютно не нужно.
   С Дарио она теперь и вовсе не разговаривала. После выхода на экраны того фильма и имевшей вслед за ним место беседы брат и сестра почти не поддерживали между собой отношений.
   Атмосфера в номере Джино, мягко говоря, сгущалась. Дарио старался вести себя непринужденно и естественно, однако находившийся в кобуре под мышкой небольшой пистолет причинял определенные неудобства. На лице выступили крупные капли пота.
   — Сними пиджак, — предложил ему Джино. — Устраивайся поудобнее.
   — Сейчас.
   Сейчас я размажу ваши мозги по стенам. Но кого первого? Если сучку-сестру — то что будет делать Джино? И наоборот?
   Господи всеблагий! Боннатти сунул ему пистолет и Сказал: «Сделай это».
   Но как? Кого первого, ради Бога? Кого первого?
   — Мне пора идти, — внезапно сказала Лаки. Стреляй сначала в нее. Ведь самые крупные неприятности доставила тебе она!
   Рука Дарио скользнула к оружию. Рио. Миллион долларов. Свобода.
   — Джино, — из спальни появился Коста, — может, я попрошу принести в номер чего-нибудь из еды?
   Черт побери! Коста! На всех троих у него духу не хватит. Черт побери! Почему Боннатти ничего не сказал о Косте?
   Чересчур уж все осложнилось. Он сделает это, безусловно, он сделает это, но позже. Завтра. Послезавтра. Боппатти поймет его. Должен понять. День-другой Рио может и подождать. Миллион тоже никуда не денется.
   Рука выползла из-под пиджака. Джино как-то странно смотрит на него, как будто ему все известно.
   Дарио бросился к двери.
   — Должен бежать — я совсем забыл, у меня же дело, — невнятно пробормотал он.
   Теперь на него уставились все трое. Рука Дарио, мокрая от пота, соскользнула с ручки двери.
   — Эй! — крикнул ему Джино, — что это с тобой? Нам нужно поговорить. Я хочу…
   Дарио нажал-таки ручку и с силой захлопнул за собой дверь. Он услышал за своей спиной разъяренный голос отца, но, даже не повернув головы, бросился к пожарной лестнице, той самой, о которой ему говорил Боннатти. Перепрыгивая через две ступеньки сразу, он с трудом хватал ртом воздух, чертова кобура до боли натирала подмышку.
   Чего ради он спасается бегством? Он же не совершил никакого преступления!
   Движения его замедлились. Когда он ступил на последнюю ступеньку лестницы, дыхание уже полностью восстановилось.
   Дарио спокойно вышел из отеля, посмотрел по сторонам. Через улицу он заметил Руссо и кивнул ему, давая понять, что все нормально.
   Руссо понял его знак и в ответ поднял руку.
   Затем произошло нечто такое, чего Дарио осознать не успел. Он стоял у входа в отель, дожидаясь, пока Руссо пересечет улицу и сядет за руль автомобиля, но тут ему что-то с силой ударило в спину. Господи! Ну и боль!
   Дарио повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, раскрыл рот, и из него пузырясь, толчками полилась кровь.
   Лицо его приняло выражение безграничного удивления. Он падал. Вокруг закричали люди. , Я умираю, — пронеслось в голове. — меня застрелили».
   На тротуар он упал уже мертвым.
   Стивен сгорбившись сидел за своим столом, намеренно зарывшись в кучу бумаг, просмотренных им уже сотню раз. Нужно было как-то убить время.
   В кабинет его вошел Бобби.
   — Эй, приятель, чем это ты тут занят? Стивен поднял голову.
   — Так, лишний раз просмотреть не мешает.
   — Нет, я хотел спросить, чем тебя так занимает эта машина — «мерседес»? Я узнал, кому она принадлежит.
   — Кому?
   — Имя Лаки Сантанджело тебе говорит о чем-нибудь?
   — Лаки… Сантанджело… — медленно повторил Стивен.
   — Дочь того самого Джино, только вчера вернувшегося в страну. Друга и сообщника Боннатти — хотя у нас на него ничего нет, он не занимается наркотиками или проституцией. У него сильные связи.
   Бобби хлопнул листок с информацией на стол перед Стивом.
   — Ну, поделись же со мной!
   На мгновение в кабинете воцарилась тишина.
   — Ты уверен? — спросил наконец Стивен.
   — Когда Бобби Де Уолт приносят информацию, он в ней уверен.
   Стивен нахмурился. Почему она ему ничего не сказала? А почему она должна была ему что-то говорить? Ведь и он ей о себе ничего не сообщил, не так ли?
   Но скорее всего она все о нем заранее знала. Скорее всего, что она же и организовала все, чтобы посмотреть, что ей удастся таким образом выведать.
   Организовала аварию в электроснабжении города? Поистине воображение его не знало границ. Да нет же, это чистое совпадение.
   — Очень соблазнительная самочка, — заметил Бобби. — Я разыскал ее фото. Бониатти приходится ей крестным отцом. Она присутствовала на открытии «Маджириано» в Лас-Вегасе. Ну же, Стив, выкладывай, что тебе известно?
   — Ничего. — Стивен сделал неопределенный жест рукой.
   — Ничего? Зачем тогда тебе понадобился ее автомобиль?
   — Господи! Если я узнаю, что она является партнером Боннатти — я тут же дам тебе знать, — в раздражении выдал Стивен. Внезапно он почувствовал себя отвратительно. Как это он умудрился связаться с дочерью Джино Сантанджело?
   Послышался негромкий сигнал внутренней связи.
   — Слушаю вас! — почти выкрикнул Стивен.
   — Вас хочет видеть ваша мать, мистер Беркли. И мне только что сообщили, что нужные вам бумаги уже подписаны и ждут вас.
   — Спасибо, Шейла. А что понадобилось тут моей матери?
   — Я не знаю. Направить ее к вам?
   — Да, я думаю, это самое наилучшее. — Он поднялся из-за стола и показал Бобби поднятый вверх большой палец. — Дело двигается!