Кристоф Агота. Толстая тетрадь

   — Я быстро бегаю. Вы меня не поймаете.
   Мы смотрим на нее. Впервые мы видим ее вблизи. У нее заячья губа, косые глаза, сопли под носом, и в уголках красных глаз желтый гной. Ноги и руки у нее покрыты нарывами. Она говорит:
   — Меня зовут Заячья Губа. Я люблю пить молоко.
   Она улыбается. Зубы у нее черные.
   — Я люблю пить молоко, но еще больше мне нравится сосать вымя. Сосок приятный. Он гладкий и твердый.
   Мы не отвечаем. Она подходит ближе.
   — Я люблю сосать еще кое-что.
   Она протягивает руку, мы отступаем назад. Она говорит:
   — Не хотите? Вы не хотите играть со мной? Мне так хочется. Вы такие красивые.
   Она опускает голову и говорит:
   — Я вам противна.
   Мы говорим:
   — Нет, ты нам не противна.
   — Понятно. Вы маленькие и еще боитесь. Но меня не надо стесняться. Я научу вас очень веселым играм.
   Мы говорим ей:
   — Мы никогда не играем.
   — Что же вы тогда делаете целый день?
   — Мы работаем, учимся.
   — А я прошу милостыню, краду и играю.
   — Ты еще заботишься о матери. Ты хорошая дочь.
   Она подходит и говорит:
   — Вы считаете, я хорошая? Правда?
   — Да. И если тебе что-то нужно для матери или для себя, надо просто спросить. Мы дадим тебе фруктов, овощей, рыбы, молока.
   Она кричит:
   — Не надо мне ваших фруктов, рыбы и молока! Все это я могу украсть. Я хочу, чтоб вы меня любили. Никто меня не любит. Даже моя мать. А я тоже никого не люблю. Ни мать, ни вас. Я вас ненавижу!

Упражнение просить милостыню

   Мы одеваемся в грязную и рваную одежду, снимаем обувь, пачкаем себе лицо и руки. Мы выходим на улицу. Мы останавливаемся и ждем.
   Когда перед нами проходит иностранный офицер, мы поднимаем правую руку в знак приветствия и протягиваем левую руку. Чаще всего офицер проходит не останавливаясь, не замечая нас, не глядя на нас.
   Наконец один офицер останавливается. Он что-то говорит на непонятном нам языке. Он задает нам вопросы. Мы не отвечаем, мы стоим неподвижно, подняв одну руку вверх и протягивая вперед другую. Тогда он роется в карманах, кладет монету и кусок шоколада нам на грязную ладонь и, качая головой, уходит.
   Мы стоим.
   Мимо проходит женщина. Мы протягиваем руку. Она говорит:
   — Бедняжки. Мне нечего вам дать. Она гладит нас по голове.
   Мы говорим:
   — Спасибо.
   Другая женщина дает нам два яблока, еще одна — сухари.
   Мимо проходит женщина. Мы протягиваем руку, она останавливается и говорит:
   — Не стыдно вам просить милостыню? Пойдемте ко мне домой, там есть для вас легкая работа. Нарубить дрова, например, или прибрать на веранде. Это вам по силам. А потом, если все хорошо сделаете, я дам вам супа и хлеба.
   Мы отвечаем:
   — Нам не хочется работать для вас, сударыня. Нам не хочется есть ваш суп и ваш хлеб. Мы не голодны.
   Она спрашивает:
   — Зачем тогда вы просите милостыню?
   — Чтобы узнать, что при этом чувствуешь, и наблюдать за реакцией людей.
   Уходя, она кричит:
   — Хулиганы! И к тому же наглецы!
   На обратном пути мы выбрасываем в густую траву у дороги яблоки, сухари, шоколад и монеты.
   Руку, погладившую нас по голове, выкинуть невозможно.

Заячья губа

   Мы удим рыбу на берегу реки. Прибегает Заячья Губа. Она нас не видит. Она ложится на траву, поднимает юбку. Трусов у нее нет. Нам видны ее голые ягодицы и волосы между ногами. У нас еще нет волос между ногами. У Заячьей Губы есть, но мало.
   Заячья Губа свистит. Прибегает собака. Это наш кобель. Она обхватывает его руками, катается с ним по траве. Кобель лает, вырывается, отряхивается и убегает. Заячья Губа ласково зовет его, гладя себя пальцами между ног.
   Кобель возвращается, несколько раз нюхает между ног у Заячьей Губы и начинает лизать.
   Заячья Губа раздвигает ноги, прижимает обеими руками голову кобеля к своему животу. Она шумно дышит и извивается.
   У кобеля становится виден член, он становится все длиннее, он тонкий и красный. Кобель задирает голову, пытается вскарабкаться на Заячью Губу. Заячья Губа переворачивается, становится на четвереньки, подставляет свой зад кобелю. Кобель кладет передние лапы на спину Заячьей Губы, его задние лапы дрожат. Он ищет, придвигается все ближе, встает между ногами Заячьей Губы, прижимается к ее заду. Он очень быстро двигается взад-вперед. Заячья Губа кричит, и потом падает плашмя.
   Кобель медленно уходит.
   Заячья Губа лежит еще некоторое время, потом встает, видит нас, краснеет. Она кричит:
   — Гаденыши, шпионы! Что вы видели? Мы отвечаем:
   — Мы видели, как ты играла с нашим кобелем. Она спрашивает:
   — Мы с вами все равно друзья?
   — Да. И мы разрешаем тебе играть с нашим кобелем сколько хочешь.
   — И вы никому не скажете о том, что видели?
   — Мы ничего никому никогда не говорим. Ты можешь на нас положиться.
   Она садится на траву и плачет:
   — Одни звери меня любят. Мы спрашиваем:
   — Правда, что твоя мать сумасшедшая?
   — Нет, она просто глухая и слепая.
   — Что с ней произошло?
   — Ничего. Ничего особенного. Однажды она ослепла, а потом оглохла. Она говорит, что со мной тоже так будет. Видели мои глаза? Утром, когда я просыпаюсь, ресницы у меня слипаются, в глазах полно гноя.
   Мы говорим:
   — Скорее всего, это болезнь, которую медицина может вылечить.
   Она говорит:
   — Может быть. Но как пойти к врачу без денег? Да и врача нет. Они все ушли на фронт.
   Мы спрашиваем:
   — А угли? У тебя болят уши?
   — Нет, с ушами у меня все в порядке. И думаю, что у матери тоже. Она притворяется, что не слышит, так ей удобнее, когда я что-нибудь спрашиваю.

Упражнение на слепоту и глухоту

   Один из нас изображает слепого, другой глухого. Сначала, для тренировки, слепой завязывает глаза черным Бабушкиным платком, глухой затыкает уши травой. От платка пахнет плохо, как от Бабушки.
   Мы берем друг друга за руку и ходим по городу во время воздушной тревоги, когда люди прячутся в подвалах и улицы пусты.
   Глухой описывает то, что видит:
   — Улица прямая и длинная. На ней низкие, одноэтажные дома. Они белого, серого, розового, желтого и голубого цвета. В конце улицы виден сквер с деревьями и фонтаном. Небо голубого цвета, на нем белые облака. Показываются самолеты. Пять бомбардировщиков. Они летят низко.
   Слепой говорит медленно, чтобы глухой мог прочесть по губам:
   — Я слышу шум самолетов. У них низкий гудящий звук. Моторы рычат. Самолеты нагружены бомбами. Теперь они пролетели. Я снова слышу птиц. Кроме птиц, никаких звуков.
   Глухой читает по губам слепого и отвечает:
   — Да, улица пуста.
   Слепой говорит:
   — Так будет недолго. Я слышу, как по боковой улице слева приближаются шаги.
   Глухой говорит:
   — Ты прав. Идет человек, мужчина.
   Слепой спрашивает:
   — Как он выглядит?
   Глухой отвечает:
   — Как все. Бедный, старый.
   Слепой говорит:
   — Я это знаю. Я умею различать походку стариков. Еще я слышу, что он босиком, значит, он беден.
   Глухой говорит:
   — Он лысый. На нем старая армейская куртка. Слишком короткие брюки. У него грязные ноги.
   — А глаза?
   — Мне не видно глаз. Он смотрит в землю.
   — Рот?
   — Губы провалились. Видимо, у него уже нет зубов.
   — Руки?
   — В карманах. Карманы огромные, и в них что-то лежит. Картошка или орехи, видны небольшие бугры. Он поднимает голову, смотрит на нас. Но я не могу рассмотреть, какого цвета у него глаза.
   — Ты больше ничего не видишь?
   — У него на лице морщины, глубокие, как шрамы.
   Слепой говорит:
   — Я слышу сирену. Конец воздушной тревоги. Пойдем домой.
   Потом, со временем, нам уже не нужно завязывать глаза платком и затыкать уши травой. Тот, кто изображает слепого, просто обращает взгляд внутрь, а глухой закрывает уши для звуков.

Дезертир

   Мы находим в лесу человека. Живого человека, молодого, без военной формы. Мы спрашиваем у него:
   — Почему вы здесь лежите? Он отвечает:
   — Я больше не могу идти. Я пришел с той стороны границы. Я иду уже две недели. Днем и ночью. Чаще ночью. А теперь я слишком слаб. Я голоден. Я ничего не ел три дня.
   Мы спрашиваем:
   — Почему на вас нет военной формы? Все молодые люди в форме. Все солдаты.
   Он говорит:
   — Я не хочу быть солдатом.
   — Вы не хотите сражаться с врагом?
   — Я не хочу сражаться ни с кем. У меня нет врагов. Я хочу вернуться домой.
   — А где ваш дом?
   — До него еще далеко. Мне не дойти, если я не найду еды.
   Мы спрашиваем:
   — Почему вы не сходите купить еды? У вас нет денег?
   — Нет, у меня нет денег и я не хочу показываться. Мне надо прятаться. Нельзя, чтобы меня увидели.
   — Почему?
   — Я покинул свою часть самовольно. Я сбежал. Я дезертир. Если меня найдут, то расстреляют или повесят.
   Мы спрашиваем:
   — Что вы хотите, чтобы мы принесли из еды?
   — Что угодно.
   — Козьего молока, крутых яиц, хлеба, фруктов?
   — Да, да, что угодно. Мы спрашиваем:
   — И одеяло? Ночью холодно, и часто идет дождь. Он говорит:
   — Да, но только чтобы вас не увидели. И вы никому не скажете, правда? Даже матери.
   Мы отвечаем:
   — Нас не увидят, мы никогда ничего никому не говорим и у нас нет Матери.
   Когда мы возвращаемся с едой и одеялом, он говорит:
   — Вы очень добры. Мы говорим:
   — Мы не хотели быть добрыми. Мы принесли вам эти вещи, потому что вам они совершенно необходимы. Вот и все.
   Он добавляет:
   — Я не знаю, как вас благодарить. Я вас никогда не забуду.
   У него на глазах выступают слезы.
   Мы говорим:
   — Знаете, плакать не стоит. Мы никогда не плачем. А ведь мы не такие взрослые мужчины, как вы.
   Он улыбается и говорит:
   — Вы правы. Простите, я больше не буду. Это просто от слабости.

Упражнение на голод

   Мы объявляем Бабушке:
   — Сегодня и завтра мы не будем есть. Мы будем только пить воду.
   Она пожимает плечами:
   — Мне наплевать. Но работать будете, как всегда.
   — Конечно, Бабушка.
   В первый день она убивает курицу и жарит ее в духовке. В полдень она зовет нас:
   — Идите есть!
   Мы идем в кухню, пахнет очень вкусно. Нам немного хочется есть, но не слишком. Мы смотрим, как Бабушка режет курицу.
   Она говорит:
   — Как вкусно пахнет. Чувствуете, как вкусно пахнет? Хотите, дам каждому по ножке?
   — Мы ничего не хотим, Бабушка.
   — Жалко, потому что она правда очень вкусная. Она ест руками, облизывает пальцы, вытирает их о передник. Она разгрызает и обсасывает кости.
   Она говорит:
   — Очень нежная, молодая курица. Ничего вкуснее и быть не может.
   Мы говорим:
   — Бабушка, с тех пор, как мы у вас, вы нам еще ни разу не готовили курицу.
   Она говорит:
   — А сегодня сготовила. Хотите — ешьте.
   — Вы знаете, что мы решили ничего не есть ни сегодня, ни завтра.
   — Я тут ни при чем. Это все ваши идиотские выдумки.
   — Это одно из наших упражнений. Чтобы научиться терпеть голод.
   — Вот и учитесь. Никто вам не мешает.
   Мы выходим из кухни, идем выполнять работу в саду. К концу дня мы действительно чувствуем сильный голод. Мы пьем много воды. Вечером нам трудно заснуть. Во сне мы видим еду.
   На следующий день, в обед, Бабушка доедает курицу. Мы смотрим, как она ест, словно сквозь туман. Есть нам больше не хочется. У нас кружится голова.
   Вечером Бабушка делает блинчики с вареньем и с творогом. Мы чувствуем тошноту и спазмы в животе, но, как только ложимся, крепко засыпаем. Когда мы встаем, Бабушка уже ушла на рынок. Мы хотим позавтракать, но в кухне никакой еды. Ни хлеба, ни молока, ни сыра. Бабушка все заперла в подвале. Мы могли бы открыть подвал, но решаем ничего не трогать. Мы едим сырые помидоры и огурцы с солью.
   Бабушка возвращается с рынка и говорит:
   — Сегодня утром вы не сделали свою работу.
   — Надо было вам разбудить нас, Бабушка.
   — Могли и сами проснуться. Но в виде исключения я все же дам вам поесть.
   Она, как всегда, варит нам суп из того, что осталось от рынка. Мы едим мало. После еды Бабушка говорит:
   — Это глупое упражнение. И вредное для здоровья.

Могила дедушки

   Однажды мы видим, как Бабушка выходит из дома с лейкой и садовыми инструментами. Но вместо того чтобы идти на виноградник, она направляется в другую сторону. Мы издали следуем за ней, чтобы узнать, куда она идет.
   Она приходит на кладбище, останавливается перед одной из могил, кладет инструменты на землю. На кладбище пусто, только Бабушка и мы.
   Прячась за кустами и надгробными памятниками, мы подходим все ближе. Бабушка плохо видит и слышит. Мы можем наблюдать за ней незаметно.
   Она вырывает на могиле сорняки, копает лопатой, рыхлит землю тяпкой, сажает цветы, идет к колодцу за водой, возвращается и поливает могилу.
   Она заканчивает работу, складывает инструменты, потом встает перед деревянным крестом на колени, опираясь на пятки. Она складывает ладони вместе у живота, как для молитвы, но слышим мы в основном ругательства:
   — Дерьмо… сволочь… свинья… негодяй… будь проклят…
   Когда Бабушка уходит, подходим мы, чтобы рассмотреть могилу: она в прекрасном состоянии. Мы смотрим на крест: написанная на нем фамилия — это фамилия Бабушки, но это также и девичья фамилия нашей Матери. Имя состоит из двух имен и пишется через черточку — это наши имена.
   На кресте есть также даты рождения и смерти. Мы подсчитываем, что Дедушка умер в возрасте сорока четырех лет, двадцать три года назад.
   Вечером мы спрашиваем у Бабушки:
   — А какой он был, наш Дедушка?
   Она говорит:
   — Как? Что? У вас нет Дедушки.
   — Но раньше он у нас был.
   — Никогда не было. Когда вы родились, он уже умер. Значит, у вас никогда не было Дедушки.
   Мы спрашиваем:
   — Почему вы его отравили?
   Она спрашивает:
   — Это еще что такое?
   — Люди говорят, что вы отравили Дедушку.
   — Говорят… говорят… нечего слушать.
   — Вы его не отравляли?
   — Отвяжитесь вы от меня, сукины дети! Ничего не доказано! Люди говорят глупости.
   Мы говорим снова:
   — Мы знаем, что вы не любили Дедушку. Тогда почему вы ухаживаете за его могилой?
   — Вот поэтому и ухаживаю! Потому что люди говорят. Чтоб перестали всё говорить и говорить! А откуда вы знаете, что я ухаживаю за его могилой, а? Вы следили за мной, сукины дети, вы следили за мной! Чтоб вас черт побрал!

Упражнение на жестокость

   Воскресенье. Мы ловим курицу и перерезаем ей горло так, как это делала на наших глазах Бабушка. Мы приносим курицу на кухню и говорим:
   — Нужно зажарить ее, Бабушка. Она начинает кричать:
   — Кто вам разрешил? Вы не имеете права! Я здесь командую, малявки, говнюки! Не буду ее жарить! Я лучше сдохну!
   Мы говорим:
   — Все равно. Мы зажарим ее сами.
   Мы начинаем ощипывать курицу, но Бабушка вырывает ее у нас из рук:
   — Вы не знаете, как за это взяться! Маленькие негодяи, горе мое, Божье наказание, вот вы что такое!
   Пока курица жарится, Бабушка плачет:
   — Это была лучшая курица. Они нарочно взяли самую хорошую. Как раз во вторник я должна была нести ее на рынок.
   Мы едим курицу и говорим:
   — Очень вкусная курица. Мы будем так есть каждое воскресенье.
   — Каждое воскресенье? Вы с ума сошли? Вы разорить меня хотите?
   — Мы будем есть курицу каждое воскресенье, хотите вы или нет.
   Бабушка снова начинает плакать:
   — Что же я им сделала? Вот несчастье! Они хотят меня убить. Бедная старая женщина, некому заступиться. Я этого не заслужила. А я с ними по-хорошему!
   — Да, Бабушка, вы добрая, очень добрая. Поэтому вы нам по-хорошему будете жарить курицу каждое воскресенье.
   Когда она немного успокаивается, мы добавляем:
   — Когда надо будет кого-нибудь зарезать, позовите нас.
   Она говорит
   — А вам это нравится, да?
   — Нет, Бабушка, как раз нам это не нравится. Именно поэтому нам надо к этому привыкнуть.
   Она говорит:
   — Понятно. Новое упражнение. Вы правы. Надо уметь убивать в случае необходимости.
   Мы начинаем с рыб. Мы берем их за хвост и разбиваем им голову о камень. Мы быстро учимся убивать животных, предназначенных для еды: кур, кроликов, уток. Позже мы начинаем убивать животных, в смерти которых нет необходимости. Мы ловим лягушек, прибиваем их к доске и разрезаем им живот. Мы также ловим бабочек и прикалываем их булавками к листу картона. Вскоре у нас получается хорошая коллекция.
   Однажды мы вешаем на ветке дерева нашего рыжего кота. Повешенный кот вытягивается в длину, становится огромным. Он вздрагивает, судорожно подергивается. Когда он перестает шевелиться, мы его снимаем. Он лежит на траве, не двигаясь, потом вдруг вскакивает и убегает.
   С этого дня мы видим его только издали, он больше не подходит к дому. Он даже не приходит пить молоко, которое мы наливаем в блюдце перед дверью.
   Бабушка нам говорит:
   — Этот кот совсем одичал.
   Мы говорим:
   — Не волнуйтесь, Бабушка, мы сами займемся мышами.
   Мы делаем мышеловки, а попавшихся туда мышей бросаем в кипяток.

Другие дети

   В Маленьком Городе есть другие дети. Школа закрыта, и они проводят целый день на улице. Дети бывают старшие и младшие. У некоторых дом и мать здесь, другие откуда-то приехали, как мы. Большинство из Большого Города.
   Многих из этих детей поселили к людям, которых они раньше не знали. Их заставляют работать в поле и на винограднике, и люди, у которых они живут, не всегда хорошо с ними обращаются.
   Старшие дети часто обижают младших. Они забирают у них все, что есть в карманах, а иногда даже и одежду. Еще они их бьют, особенно приезжих. Местных малышей защищают их матери, и они никогда не выходят на улицу одни.
   Нас никто не защищает. Поэтому мы учимся бороться со старшими детьми.
   Мы изготовляем оружие: затачиваем камни, набиваем носки песком и щебнем. Еще у нас есть бритва, найденная в одном из ящиков на чердаке, рядом с Библией. Нам достаточно вытащить бритву, чтобы большие дети убежали.
   Однажды в жаркий день мы сидим около фонтана, куда приходят за водой люди, у которых нет своего колодца. Совсем рядом мальчики старше нас лежат на траве. Здесь, под деревьями, около текущей без остановки воды, прохладно.
   Приходит Заячья Губа с ведром и ставит его под трубу, из которой течет тонкая струя воды. Она ждет, пока ведро наполнится.
   Когда ведро наполняется, один из мальчиков встает, подходит и плюет в него. Заячья Губа споласкивает ведро и снова ставит его под трубу. Теперь она не ждет, пока ведро наполнится, она наливает его до половины и пытается поскорее уйти.
   Один из мальчиков бежит за ней, хватает ее за руку и плюет в ведро.
   Заячья Губа говорит:
   — Да перестаньте вы! Мне надо принести чистой воды, которую можно пить.
   Мальчик говорит:
   — Но это чистая вода. Я только туда плюнул. Ты же не станешь говорить, что мой плевок — это грязь! Мой плевок чище всего, что есть у вас в доме.
   Заячья Губа выливает воду из ведра, она плачет. Мальчик расстегивает ширинку и говорит:
   — Соси! Если отсосешь, дадим тебе налить ведро.
   Заячья Губа нагибается. Мальчик отходит назад.
   — Ты думаешь, я суну его в твой поганый рот? Скотина!
   Он ударяет Заячью Губу в грудь ногой и застегивает свою ширинку.
   Мы подходим к ним. Мы помогаем Заячьей Губе встать, берем ведро, хорошо его прополаскиваем и ставим под трубу фонтана.
   Один из мальчиков говорит остальным двоим:
   — Пошли, позабавимся в другом месте.
   Другой говорит:
   — Ты что? Сейчас-то и будет самое веселье.
   Первый говорит:
   — Брось! Я их знаю. С ними лучше не связываться.
   — Не связываться? С этими недоносками? Сейчас я их сделаю. Увидите!
   Он подходит к нам, собирается плюнуть в ведро, но один из нас делает ему подножку, другой бьет мешком с песком по голове. Он падает. Он лежит на земле, без сознания. Остальные двое смотрят на нас. Один делает шаг в нашу сторону. Другой говорит.
   — Берегись! Эти сволочи способны на все. Один раз они мне раскроили камнем висок. Еще у них есть бритва, и они не раздумывая пускают ее в дело. Зарежут тебя и глазом не моргнут. Они совсем ненормальные.
   Мальчики уходят.
   Мы протягиваем Заячьей Губе полное ведро.
   Она спрашивает:
   — Почему вы сразу же не помогли мне?
   — Мы хотели посмотреть, как ты выпутаешься.
   — Что я могла сделать против трех здоровых парней?
   — Швырнуть им ведро в голову, расцарапать лицо, дать ногой по яйцам, кричать, вопить. Или убежать и вернуться потом.

Зима

   Становится все холоднее. Мы роемся в чемоданах и надеваем на себя почти все, что находим: несколько свитеров, несколько брюк. Но мы не можем надеть вторую пару обуви на свои стоптанные и дырявые городские ботинки. К тому же у нас нет другой обуви. Перчаток и шапок у нас тоже нет. Руки и ноги у нас обморожены.
   Небо темно-серого цвета, улицы городка пусты, река замерзла, деревья покрыты снегом. Мы больше не можем ходить в лес. А дрова у нас скоро кончатся.
   Мы говорим Бабушке:
   — Нам нужно две пары резиновых сапог.
   Она отвечает:
   — А больше ничего? Где, по-вашему, мне взять денег?
   — Бабушка, у нас почти нет дров.
   — Значит, надо экономить.
   Мы больше не выходим на улицу. Мы делаем разные упражнения, вырезаем из дерева ложки и хлебные доски, учимся до поздней ночи. Бабушка почти все время лежит в постели. На кухню она заходит редко. Нам никто не мешает.
   Мы питаемся плохо, больше нет ни овощей, ни фруктов, куры перестали нестись. Бабушка каждый день достает из погреба немного фасоли и несколько картофелин, хотя погреб полон копченого мяса и банок с вареньем.
   Иногда приезжает почтальон. Он останавливается и нажимает на звонок своего велосипеда до тех пор, пока Бабушка не выйдет из дома. Тогда почтальон слюнявит карандаш, что-то пишет на клочке бумаги, протягивает карандаш и бумагу Бабушке, и она ставит внизу на бумаге крест. Почтальон дает ей деньги, пакет или письмо и, насвистывая, уезжает обратно в город.
   Бабушка уносит пакет и деньги и запирается у себя в комнате. Если есть письмо, она бросает его в огонь.
   Мы спрашиваем:
   — Бабушка, почему вы выбрасываете письмо, не читая?
   Она отвечает:
   — Я не умею читать. Я никогда не ходила в школу, я всю жизнь только работала. Меня не баловали так, как вас.
   — Мы могли бы прочесть вам те письма, которые вы получаете.
   — Никто не должен читать письма, которые мне присылают.
   Мы спрашиваем:
   — От кого деньги? От кого посылки? От кого письма?
   Она не отвечает.
   Назавтра, пока она возится в погребе, мы обыскиваем ее комнату. Под кроватью мы находим пакет. В нем свитера, шарфы, шапки, перчатки. Мы ничего не говорим Бабушке, иначе она поймет, что у нас есть ключ от ее комнаты.
   После ужина мы ждем. Бабушка пьет водку, потом, шатаясь, идет открывать дверь к себе в комнату ключом, который висит у нее на поясе. Мы идем за ней и толкаем ее в спину. Она падает на кровать. Мы делаем вид, что обыскиваем комнату и находим пакет.
   Мы говорим:
   — Нехорошо так делать, Бабушка. Мы мерзнем, у нас нет теплой одежды, нам не в чем выйти на улицу, а вы хотите продать все, что наша Мать связала и прислала для нас.
   Бабушка не отвечает, она плачет. Мы снова говорим:
   — Это наша Мать присылает деньги, это наша Мать пишет письма.
   Бабушка говорит:
   — Она пишет не мне. Она прекрасно знает, что я не умею читать. Раньше она мне никогда не писала. А теперь, с тех пор как вы здесь, пишет. Но мне ее письма не нужны! Мне ничего от нее не нужно!

Почтальон

   Теперь мы ждем почтальона у двери сада. Почтальон — старик, на голове у него фуражка. Он ездит на велосипеде с двумя кожаными сумками, привязанными к багажнику.
   Когда он подъезжает, мы не даем ему позвонить и быстро сворачиваем звонок.
   Он говорит:
   — Где ваша Бабушка?
   Мы говорим:
   — Не беспокойтесь о ней. Дайте нам то, что привезли.
   Он говорит:
   — Ничего нет.
   Он хочет уехать, но мы его толкаем. Он падает в снег. Велосипед падает на него. Почтальон ругается.
   Мы роемся у него в сумках, находим письмо и извещение. Мы берем письмо и говорим:
   — Давайте деньги!
   Он говорит:
   — Не дам. Они посланы вашей Бабушке.
   Мы говорим:
   — Деньги предназначены нам. Их посылает наша Мать. Если вы не выплатите нам деньги, мы вам не дадим встать с земли, и вы замерзнете.
   Он говорит:
   — Ладно, ладно. Помогите встать, мне придавило ногу велосипедом.
   Мы поднимаем велосипед и помогаем почтальону встать. Он очень худой и легкий.
   Он достает из кармана деньги и отдает их нам.
   Мы спрашиваем:
   — Вам расписаться или поставить крест?
   Он говорит:
   — Сойдет и крест. Что один крест, что другой.
   Он добавляет:
   — Правильно вы делаете, что не даете себя в обиду. Все знают вашу Бабушку. Более жадной старухи, чем она, не найдешь. Так все это посылает вам ваша Мама? Какая она добрая. Я помню ее еще совсем девочкой. Правильно она сделала, что уехала. Здесь бы она никогда не вышла замуж. Из-за всех этих сплетен…
   Мы спрашиваем:
   — Каких сплетен?
   — Да будто она отравила своего мужа. То есть, что Бабушка отравила вашего Дедушку. Это старая история. С тех пор ее и зовут Ведьмой.
   Мы говорим:
   — Мы не хотим, чтобы плохо говорили про Бабушку.
   Почтальон разворачивает свой велосипед: