Страница:
Едва он успел сделать пару глотков, как в дверь постучали.
— Войдите.
Через порог переступила Карен.
— Звонят...
— Я думал, что мне можно хоть выпить спокойно.
— Не сердитесь.
— Это мой имидж.
— Сначала я сказала, что вас нет на месте. Но когда я узнала, в чем дело, то подумала, что это важный звонок. Что-то странное.
— Кто звонит?
— Некий мистер Престон из «Пасифик Юнайтед Бэнк». Из Сан-Франциско. По поводу имущества Фрая.
— Что же странного?
— Вам лучше узнать об этом самому.
Джошуа вздохнул:
— Хорошо.
— Он на втором телефоне.
Джошуа подошел к столу, опустился в кресло и снял трубку.
— Добрый день, мистер Престон.
— Мистер Райнхарт?
— Да. Чем могу быть полезен?
— Мне сказали, что вы — душеприказчик Фрая.
— Совершенно верно.
— Вам известно, что на имя мистера Бруно Фрая в нашем банке открыт счет?
— "Пасифик Юнайтед"? Нет, я не знал об этом. У него был полный список банков, в которых хранились его деньги, но ваш банк там отсутствует.
— Этого-то я и боялся.
Джошуа нахмурился.
— Не понимаю. Что, какие-то затруднения?
Престон помолчал, потом спросил:
— Мистер Райнхарт, у мистера Фрая был брат?
— Нет. А почему вы об этом спросили?
— У него был двойник?
— Простите, кто?
— Ну, понимаете, иногда... в некоторых случаях удобно иметь человека, очень похожего на тебя.
— Вы что, шутите, мистер Престон?
— Я понимаю, что это странный вопрос. Но мистер Фрай был богатый человек. А в наши дни, когда преступность на подъеме и вообще жить стало небезопасно, богатые часто вынуждены нанимать телохранителей, и иногда — не часто, думаю, они находят двойника, в целях личной безопасности.
— Не хочу дурно говорить о вашем прекрасном городе, — начал Джошуа, — но позвольте заметить, что мистер Фрай жил не в Сан-Франциско, а в Напа Каунти. У нас не бывает подобных преступлений. И у нас свой стиль жизни, отличный от того, каким вы... наслаждаетесь. Мистеру Фраю незачем было иметь двойника. Мистер Престон, объясните, в чем же дело.
— Мы только сейчас узнали, что мистер Фрай был убит в прошлый четверг.
— Правда?
— Мнение нашего руководства таково, что банк не несет никакой ответственности.
— За что? — уже не выдержал Джошуа.
— Вы, как душеприказчик, должны были нам сообщить о смерти вкладчика.
— Так. — Джошуа заерзал в кресле, жадно поглядывая на стакан виски, предчувствуя, что Престон сообщит сейчас такое, что разрушит его спокойствие.
— В прошлый четверг, за полчаса до закрытия банка, через несколько часов после смерти в Лос-Анджелесе Бруно Фрая вошел некто и предъявил чековую книжку на имя Бруно Фрая. Внешность не вызвала подозрений, потому что мы знаем мистера Фрая. Он выписал чек, и на его счете осталась сотня долларов.
Джошуа выпрямился в кресле.
— Сколько он взял?
— Шесть тысяч чеками. Потом он предъявил расчетную книжку и снял пять тысяч со сберегательного счета.
— А сколько там всего было?
— Двенадцать тысяч.
— Вместе восемнадцать тысяч?
Джошуа был поражен.
— Как ваш банк выдает такие суммы, не требуя предъявить документы?
— Он показал их. Поймите. Мы знаем мистера Фрая в лицо. Последние пять лет он каждый месяц заходил к нам и каждый раз оставлял на счетах од-ну-две тысячи долларов. Вот служащие и запомнили его. В прошлый четверг его узнал кассир, у нее не возникло никаких подозрений, более того, он предъявил расчетную книжку и...
— Это не удостоверение личности.
— Кассир, несмотря на то что перед ней знакомый человек, попросила предъявить документы. Вы знаете, у нас с этим очень строго. Человек предъявил ей действительные водительские права с фотографией и именем. Уверяю вас, мистер Райнхарт, в «Пасифик Юнайтед» строго соблюдают закон.
— Вы не догадались расспросить кассира?
— Уже начато расследование.
— Приятно слышать.
— Но я уверен, оно ни к чему не приведет, — ответил Престон. — Женщина работает уже шестнадцать лет в нашем банке.
— Это очень серьезно.
— Конечно, — сказал с горечью Престон. — За все годы работы в банковской сфере ничего подобного со мной не случалось. Прежде чем позвонить вам, я оповестил власти и руководство финансами штата.
— Завтра я приеду к вам и переговорю со служащими.
— Очень хорошо.
— Тогда завтра в десять утра.
— Как вам удобнее. Я в вашем распоряжении на целый день.
— Договорились, в десять. Увидимся завтра, мистер Престон.
Джошуа повесил трубку и уставился на телефон. Наконец он смог допить виски. Двойник Бруно Фрая? Вылитый Бруно Фрай?
Вдруг он вспомнил, как в понедельник ночью ему показалось, что в доме Фрая горит свет. Он заметил его по пути из ванной, но, взяв очки и подойдя к окну, ничего не увидел: свет потух. Тогда он решил, что подвели близорукие глаза. А ведь, может быть, свет, действительно, горел. Возможно, что человек, ограбивший счета «Пасифик Юнайтед», побывал в понедельник в доме Фрая. Что же он искал?
Джошуа только вчера обошел все комнаты, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Правда, он находился там минут пять, но ничего подозрительного не заметил.
Почему Бруно Фрай держал в секрете счет из «Пасифик Юнайтед»? Был ли, вообще, двойник? Кто? Почему? О черт!
Очевидно, не так просто будет выполнить обязанности душеприказчика, как думалось несколько минут назад.
Она с Тони успешно совершила все деловые поездки: побывала в страховой компании, договорилась о ремонте комнат, заявила в полицию. Не очень удачной оказалась поездка на Беверли-Хиллз, в галерею к Стивенсу. Его не оказалось на месте, а замещавшая его полная молодая женщина отказалась брать картины Тони. Она не хотела отвечать за них, но Хилари успокоила ее, сказав, что ничего страшного, если заляпают или порвут какой-нибудь из холстов. Хилари написала записку Стивенсу, и они отправились к Топелису. Хилари попросила его извиниться перед «Уорнер Бразерз». Теперь груз обязанностей был сброшен, а завтра, после похорон Фрэнка Говарда, они поспешат на двенадцатичасовой самолет до Сан-Франциско, чтобы успеть там сделать пересадку на местную линию до Напа Каунти.
Потом на взятом напрокат автомобиле — в Сан-та-Хелену. Они окажутся на земле Бруно Фрая. А дальше что?
Тони поставил «джип» и выключил мотор.
— Забыла спросить, ты заказал номера в гостинице? А то пока вы с Уэлли беседовали в офисе, я попросила это сделать секретаря Топелиса.
— В аэропорту.
— Надеюсь, на две кровати.
— Одна, королевских размеров.
— Хорошо, — ответила она, — будешь обнимать меня, пока я не усну.
Тони наклонился и поцеловал ее.
Понадобилось двадцать минут, чтобы собрать два чемодана для Тони и снести их в машину вместе с четырьмя сумками Хилари. Эти минуты оказались настоящей мукой для Хилари, каждое мгновение она ожидала, что Фрай выскочит из темноты или выйдет из-за угла со страшной улыбкой на губах. Но ничего не произошло.
Они поехали в аэропорт, кружа по улицам, сворачивая в переулки и пересекая перекрестки. Хилари постоянно оглядывалась. За ними не следили.
В половине восьмого они были в гостинице. Хилари изумил рыцарский поступок Тони, когда он записал их обоих как мужа и жену. Комната была на восьмом этаже. Когда ушла горничная, они с минуту стояли у кровати, поддерживая друг друга, чтобы не упасть. Идти на ужин уже не было сил.
Тони заказал еду в номер, ему сказали, что ужин будет доставлен через полчаса.
Они вместе приняли душ. Тони и Хилари с удовольствием мылили и терли друг друга мочалками. Они слишком устали, чтобы найти силы для страсти, и просто сидели в воде, наслаждаясь теплом и покоем.
Они съели сандвичи и жаркое. Выпили полбутылки французского вина. Потом обернули полотенцем абажур торшера, потому что во второй раз в жизни Хилари побоялась спать в темноте. Они уснули.
Рано утром, когда часы показывали половину шестого, Хилари очнулась после кошмарного сна. Ей приснилось, что Эрл и Эмма воскресли, как Бруно Фрай. Она убегала от них по коридору, который становился все уже и уже.
Хилари уже не могла уснуть. Она лежала, освещаемая мягким светом самодельного ночника, и смотрела на Тони. Когда он проснулся, Хилари стало спокойнее, но, собираясь на похороны Фрэнка Говарда, она вдруг сказала:
— Думаешь, нам следует ехать в Санта-Хелену?
— Мы должны туда поехать.
— Но если с нами что случится?
— Все будет хорошо.
— Я так не уверена.
— Мы все там узнаем.
— Вот именно, — напряженно сказала Хилари. — У меня предчувствие, что нам лучше ничего не знать.
В 18.30 во вторник Бруно был разбужен в темно-синем «додже», вырван из сна кошмаром, содержания которого он никогда не мог вспомнить, напуган шорохами. Что-то ползало по нему, по рукам, лицу, в волосах, даже под одеждой, пытаясь проникнуть внутрь тела, забраться в уши, забиться в рот и нос; что-то невообразимо мерзкое и злое. Он кричал и хватал себя, пока наконец не понял, где он и кто он; тогда неясные шорохи стихли вдали, а существа оставили в покое измученное тело. Несколько минут Фрай лежал на боку, поджав ноги к животу и плакал от облегчения.
А через час, перекусив в «Макдональдсе», он направился в Вествуд. Он проехал раз шесть мимо дома, оставил машину на соседней улице, в тени, подальше от столбов света, падавших с уличных фонарей. Он наблюдал за домом всю ночь.
Исчезла. Он приготовил холщовые мешочки с чесноком, острые деревянные палки, распятие и бутылочку святой воды. У него были два очень острых ножа и небольшой топор, которым он хотел отрубить голову Кэтрин. Он решился действовать и был намерен довести дело до конца.
Она исчезла. Сначала, когда он понял, что она исчезла и вернется, может, через несколько недель, он пришел в ярость. Фрай проклинал ее и рыдал от бессилия. Постепенно он успокоился и взял себя в руки. Он сказал себе, что еще не все потеряно. Он найдет ее. Сколько раз он находил ее прежде.
Глава 2
— Войдите.
Через порог переступила Карен.
— Звонят...
— Я думал, что мне можно хоть выпить спокойно.
— Не сердитесь.
— Это мой имидж.
— Сначала я сказала, что вас нет на месте. Но когда я узнала, в чем дело, то подумала, что это важный звонок. Что-то странное.
— Кто звонит?
— Некий мистер Престон из «Пасифик Юнайтед Бэнк». Из Сан-Франциско. По поводу имущества Фрая.
— Что же странного?
— Вам лучше узнать об этом самому.
Джошуа вздохнул:
— Хорошо.
— Он на втором телефоне.
Джошуа подошел к столу, опустился в кресло и снял трубку.
— Добрый день, мистер Престон.
— Мистер Райнхарт?
— Да. Чем могу быть полезен?
— Мне сказали, что вы — душеприказчик Фрая.
— Совершенно верно.
— Вам известно, что на имя мистера Бруно Фрая в нашем банке открыт счет?
— "Пасифик Юнайтед"? Нет, я не знал об этом. У него был полный список банков, в которых хранились его деньги, но ваш банк там отсутствует.
— Этого-то я и боялся.
Джошуа нахмурился.
— Не понимаю. Что, какие-то затруднения?
Престон помолчал, потом спросил:
— Мистер Райнхарт, у мистера Фрая был брат?
— Нет. А почему вы об этом спросили?
— У него был двойник?
— Простите, кто?
— Ну, понимаете, иногда... в некоторых случаях удобно иметь человека, очень похожего на тебя.
— Вы что, шутите, мистер Престон?
— Я понимаю, что это странный вопрос. Но мистер Фрай был богатый человек. А в наши дни, когда преступность на подъеме и вообще жить стало небезопасно, богатые часто вынуждены нанимать телохранителей, и иногда — не часто, думаю, они находят двойника, в целях личной безопасности.
— Не хочу дурно говорить о вашем прекрасном городе, — начал Джошуа, — но позвольте заметить, что мистер Фрай жил не в Сан-Франциско, а в Напа Каунти. У нас не бывает подобных преступлений. И у нас свой стиль жизни, отличный от того, каким вы... наслаждаетесь. Мистеру Фраю незачем было иметь двойника. Мистер Престон, объясните, в чем же дело.
— Мы только сейчас узнали, что мистер Фрай был убит в прошлый четверг.
— Правда?
— Мнение нашего руководства таково, что банк не несет никакой ответственности.
— За что? — уже не выдержал Джошуа.
— Вы, как душеприказчик, должны были нам сообщить о смерти вкладчика.
— Так. — Джошуа заерзал в кресле, жадно поглядывая на стакан виски, предчувствуя, что Престон сообщит сейчас такое, что разрушит его спокойствие.
— В прошлый четверг, за полчаса до закрытия банка, через несколько часов после смерти в Лос-Анджелесе Бруно Фрая вошел некто и предъявил чековую книжку на имя Бруно Фрая. Внешность не вызвала подозрений, потому что мы знаем мистера Фрая. Он выписал чек, и на его счете осталась сотня долларов.
Джошуа выпрямился в кресле.
— Сколько он взял?
— Шесть тысяч чеками. Потом он предъявил расчетную книжку и снял пять тысяч со сберегательного счета.
— А сколько там всего было?
— Двенадцать тысяч.
— Вместе восемнадцать тысяч?
Джошуа был поражен.
— Как ваш банк выдает такие суммы, не требуя предъявить документы?
— Он показал их. Поймите. Мы знаем мистера Фрая в лицо. Последние пять лет он каждый месяц заходил к нам и каждый раз оставлял на счетах од-ну-две тысячи долларов. Вот служащие и запомнили его. В прошлый четверг его узнал кассир, у нее не возникло никаких подозрений, более того, он предъявил расчетную книжку и...
— Это не удостоверение личности.
— Кассир, несмотря на то что перед ней знакомый человек, попросила предъявить документы. Вы знаете, у нас с этим очень строго. Человек предъявил ей действительные водительские права с фотографией и именем. Уверяю вас, мистер Райнхарт, в «Пасифик Юнайтед» строго соблюдают закон.
— Вы не догадались расспросить кассира?
— Уже начато расследование.
— Приятно слышать.
— Но я уверен, оно ни к чему не приведет, — ответил Престон. — Женщина работает уже шестнадцать лет в нашем банке.
— Это очень серьезно.
— Конечно, — сказал с горечью Престон. — За все годы работы в банковской сфере ничего подобного со мной не случалось. Прежде чем позвонить вам, я оповестил власти и руководство финансами штата.
— Завтра я приеду к вам и переговорю со служащими.
— Очень хорошо.
— Тогда завтра в десять утра.
— Как вам удобнее. Я в вашем распоряжении на целый день.
— Договорились, в десять. Увидимся завтра, мистер Престон.
Джошуа повесил трубку и уставился на телефон. Наконец он смог допить виски. Двойник Бруно Фрая? Вылитый Бруно Фрай?
Вдруг он вспомнил, как в понедельник ночью ему показалось, что в доме Фрая горит свет. Он заметил его по пути из ванной, но, взяв очки и подойдя к окну, ничего не увидел: свет потух. Тогда он решил, что подвели близорукие глаза. А ведь, может быть, свет, действительно, горел. Возможно, что человек, ограбивший счета «Пасифик Юнайтед», побывал в понедельник в доме Фрая. Что же он искал?
Джошуа только вчера обошел все комнаты, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Правда, он находился там минут пять, но ничего подозрительного не заметил.
Почему Бруно Фрай держал в секрете счет из «Пасифик Юнайтед»? Был ли, вообще, двойник? Кто? Почему? О черт!
Очевидно, не так просто будет выполнить обязанности душеприказчика, как думалось несколько минут назад.
* * *
Во вторник, в шесть часов вечера, когда Тони свернул на улицу, где стоял его дом, Хилари почувствовала себя бодрее, чем днем. Словно второе дыхание открылось: после бессонной ночи и беспокойного дня обострилась зоркость воспаленных глаз. Исчезли багровые пятна, застилавшие все, что ни попадало в поле зрения. Казалось, что тело и рассудок подчинились волевому усилию Хилари, и в результате какого-то химического фокуса и дух, и плоть обновились. Хилари перестала зевать. Пропала свинцовая тяжесть в ногах. Но она знала, что бодрость не долго продлится и через пару часов наступит внезапный и неизбежный крах, и тогда ей не хватит сил даже устоять на ногах.Она с Тони успешно совершила все деловые поездки: побывала в страховой компании, договорилась о ремонте комнат, заявила в полицию. Не очень удачной оказалась поездка на Беверли-Хиллз, в галерею к Стивенсу. Его не оказалось на месте, а замещавшая его полная молодая женщина отказалась брать картины Тони. Она не хотела отвечать за них, но Хилари успокоила ее, сказав, что ничего страшного, если заляпают или порвут какой-нибудь из холстов. Хилари написала записку Стивенсу, и они отправились к Топелису. Хилари попросила его извиниться перед «Уорнер Бразерз». Теперь груз обязанностей был сброшен, а завтра, после похорон Фрэнка Говарда, они поспешат на двенадцатичасовой самолет до Сан-Франциско, чтобы успеть там сделать пересадку на местную линию до Напа Каунти.
Потом на взятом напрокат автомобиле — в Сан-та-Хелену. Они окажутся на земле Бруно Фрая. А дальше что?
Тони поставил «джип» и выключил мотор.
— Забыла спросить, ты заказал номера в гостинице? А то пока вы с Уэлли беседовали в офисе, я попросила это сделать секретаря Топелиса.
— В аэропорту.
— Надеюсь, на две кровати.
— Одна, королевских размеров.
— Хорошо, — ответила она, — будешь обнимать меня, пока я не усну.
Тони наклонился и поцеловал ее.
Понадобилось двадцать минут, чтобы собрать два чемодана для Тони и снести их в машину вместе с четырьмя сумками Хилари. Эти минуты оказались настоящей мукой для Хилари, каждое мгновение она ожидала, что Фрай выскочит из темноты или выйдет из-за угла со страшной улыбкой на губах. Но ничего не произошло.
Они поехали в аэропорт, кружа по улицам, сворачивая в переулки и пересекая перекрестки. Хилари постоянно оглядывалась. За ними не следили.
В половине восьмого они были в гостинице. Хилари изумил рыцарский поступок Тони, когда он записал их обоих как мужа и жену. Комната была на восьмом этаже. Когда ушла горничная, они с минуту стояли у кровати, поддерживая друг друга, чтобы не упасть. Идти на ужин уже не было сил.
Тони заказал еду в номер, ему сказали, что ужин будет доставлен через полчаса.
Они вместе приняли душ. Тони и Хилари с удовольствием мылили и терли друг друга мочалками. Они слишком устали, чтобы найти силы для страсти, и просто сидели в воде, наслаждаясь теплом и покоем.
Они съели сандвичи и жаркое. Выпили полбутылки французского вина. Потом обернули полотенцем абажур торшера, потому что во второй раз в жизни Хилари побоялась спать в темноте. Они уснули.
Рано утром, когда часы показывали половину шестого, Хилари очнулась после кошмарного сна. Ей приснилось, что Эрл и Эмма воскресли, как Бруно Фрай. Она убегала от них по коридору, который становился все уже и уже.
Хилари уже не могла уснуть. Она лежала, освещаемая мягким светом самодельного ночника, и смотрела на Тони. Когда он проснулся, Хилари стало спокойнее, но, собираясь на похороны Фрэнка Говарда, она вдруг сказала:
— Думаешь, нам следует ехать в Санта-Хелену?
— Мы должны туда поехать.
— Но если с нами что случится?
— Все будет хорошо.
— Я так не уверена.
— Мы все там узнаем.
— Вот именно, — напряженно сказала Хилари. — У меня предчувствие, что нам лучше ничего не знать.
* * *
Кэтрин исчезла. Сука, исчезла. Сука, где-то прячется.В 18.30 во вторник Бруно был разбужен в темно-синем «додже», вырван из сна кошмаром, содержания которого он никогда не мог вспомнить, напуган шорохами. Что-то ползало по нему, по рукам, лицу, в волосах, даже под одеждой, пытаясь проникнуть внутрь тела, забраться в уши, забиться в рот и нос; что-то невообразимо мерзкое и злое. Он кричал и хватал себя, пока наконец не понял, где он и кто он; тогда неясные шорохи стихли вдали, а существа оставили в покое измученное тело. Несколько минут Фрай лежал на боку, поджав ноги к животу и плакал от облегчения.
А через час, перекусив в «Макдональдсе», он направился в Вествуд. Он проехал раз шесть мимо дома, оставил машину на соседней улице, в тени, подальше от столбов света, падавших с уличных фонарей. Он наблюдал за домом всю ночь.
Исчезла. Он приготовил холщовые мешочки с чесноком, острые деревянные палки, распятие и бутылочку святой воды. У него были два очень острых ножа и небольшой топор, которым он хотел отрубить голову Кэтрин. Он решился действовать и был намерен довести дело до конца.
Она исчезла. Сначала, когда он понял, что она исчезла и вернется, может, через несколько недель, он пришел в ярость. Фрай проклинал ее и рыдал от бессилия. Постепенно он успокоился и взял себя в руки. Он сказал себе, что еще не все потеряно. Он найдет ее. Сколько раз он находил ее прежде.
Глава 2
В среду утром Джошуа Райнхарт отправился в Сан-Франциско на собственном «Сессне Турбо РГ». Как приятно было промчаться тысячу миль со скоростью в сто семьдесят три мили в час.
Он начал брать уроки по вождению самолета три года назад, вскоре после смерти Коры. Всю жизнь он мечтал летать, но осуществить мечту удалось лишь к пятидесяти восьми годам. Когда Кора так неожиданно покинула его, Джошуа вдруг понял, как он был глуп, думая, что смерть существует для других людей, всех, кроме него. До этого он жил так, словно у него впереди была целая вечность, словно он мог жить и жить бесконечно. Он надеялся не торопясь полетать над Европой, побывать в Азии; ведь у него столько времени для отдыха, путешествий и наслаждений! Поэтому Джошуа отказывал себе в круизах и отпусках, твердо решив сначала получить практику. Потом оказалось, что надо выплачивать долги после постройки дома, потом закружили дела по виноградникам, потом... И вдруг внезапная смерть Коры. Ему стало страшно не хватать жены, и он с горечью вспоминал годы, потраченные не совсем так, как ему хотелось бы. Они с Корой были счастливы вдвоем; жизнь шла налаженно и хорошо, не хуже, чем у других. Они вполне довольствовались тем, что имели. У них всегда было достаточно денег, но никогда — времени. Нельзя вернуть Кору, думал Джошуа, но еще возможно извлечь максимум удовольствий из остатка, отпущенного ему жизнью. Джошуа никогда не был общительным человеком и имел убеждение, что девять человек из десяти — безнадежно глупы или злы, и поэтому не искал приятных развлечений среди людей. Однако он чувствовал, что и уединение не приносит большого счастья, как если бы рядом была Кора. Полеты оказались исключением из этого правила. В «Сессне», не высоко над землей, Джошуа наслаждался свободой, конечно, не от законов притяжения, но от горя и сожаления о тяжелой потере.
Ободренный перелетом, Джошуа в девять часов утра приземлился в Сан-Франциско. И меньше чем через час он уже вошел в здание банка и пожимал руку мистера Престона, звонившего накануне.
Престон был вице-президентом «Пасифик Юнайтед» и занимал роскошный кабинет. Взгляд натыкался на кожаную обивку полированной мебели из тикового дерева. Плюшевый, самодовольный, как толстяк, офис. Престон же был высокий, худой мужчина со смуглым лицом, которое украшали аккуратно подстриженные усы. Говорил он быстро, оживленно жестикулируя руками, точно резал что-то в воздухе. Престон нервничал.
Он уже подготовил список счетов Фрая, отдельные листы на все пять лет, в течение которых Фрай вкладывал деньги в «Пасифик Юнайтед»: список по вкладам и выдачам; список дат, когда приходил Фрай; фотокопии всех выписанных чеков.
— Чеков не очень много, — сказал Престон. — В первые три с половиной года мистер Фрай выписывал только по два чека в месяц. В последние полтора года — по три чека в месяц.
Джошуа даже не заглянул в папку.
— Я посмотрю списки потом. А сейчас я хотел бы задать несколько вопросов кассиру, который выдал деньги.
В углу комнаты стоял круглый стол, окруженный шестью обитыми кожей стульями. Сюда для разговора пригласили кассира.
Сесил Виллис оказалась привлекательной темноволосой женщиной под сорок. На ней была синяя юбка и белоснежная кофточка. Джошуа обратил внимание на ухоженные отполированные ногти красивых пальцев. Она грациозно вошла в офис и, гордо вскинув голову, опустилась на стул.
Престон, с трудом сдерживая волнение стоял рядом.
Джошуа вынул конверт и разложил на столе пятнадцать снимков жителей Санта-Хелены.
— Мисс Виллис...
— Миссис Виллис, — поправила она его.
— Простите, миссис Виллис, взгляните, пожалуйста, на эти фотографии и скажите мне, кто из них Бруно Фрай. Но сначала хорошенько просмотрите все снимки.
Через минуту она выбрала две из них.
— Обе фотографии — его.
— Вы уверены?
— Конечно. Разве не видно, что те тринадцать — совершенно другие люди?
Она замечательно справилась с задачей, которую поставил перед ней Джошуа, даже лучше, чем он предполагал. Снимки были сделаны при плохом освещении, от этого лица расплылись и угадывались не сразу. Виллис без труда отделила только две фотографии, хотя Джошуа подобрал несколько снимков, на которых изображенные люди походили на Фрая. Но это не смутило Виллис, ее не смутило даже то, что снимки Фрая были сделаны в разное время и отличались друг от друга.
Постукивая пальцем по двум фотографиям, она сказала:
— Вот человек, который приходил днем, в четверг.
— В четверг утром, — ответил Джошуа, — этот человек был убит в Лос-Анджелесе.
— Я не верю, — сказала она твердо. — Здесь, должно быть, какое-то недоразумение.
— Я видел тело и присутствовал на похоронах в прошлую субботу.
Она покачала головой.
— Значит, вы, наверное, похоронили другого.
— Я знал Бруно Фрая, когда ему было еще пять лет. Я не мог ошибиться.
— Я тоже знаю, кто приходил в четверг, — вежливо парировала Виллис.
Она не смотрела на Престона, из гордости не собираясь угождать ему. Она хорошо выполняла работу, и ей нечего бояться босса. Еще стройнее выпрямившись на стуле, она продолжала.
— Я знаю. Это был мистер Фрай. Последние пять лет он постоянно приходил в банк два-три раза в месяц. Он делал чековые вклады по две тысячи и всегда наличными. Наличными. Это необычно. И поэтому его все запомнили. К тому же его внешность: спортивная фигура и...
— Но ведь он не всегда останавливался у вашего окошка?
— Не всегда, — согласилась Сесил. — Но очень часто. Я клянусь, что это он приходил за деньгами в прошлый четверг. Если вы его хорошо знаете, то должны согласиться, что даже с закрытыми глазами можно узнать мистера Фрая, если услышать его голос. Очень странный голос.
— Голос можно имитировать, — вставил в разговор свою реплику мистер Престон.
— Только не такой, — ответила Виллис. — А глаза. Они тоже были странные.
Заинтригованный последней деталью, Джошуа наклонился к Виллис.
— Какие глаза?
— Холодные. Холодный тяжелый взгляд. Все время он старался не смотреть прямо и отводил взгляд, словно боялся или стыдился чего-то. Но когда он, наконец, посмотрел мне в глаза, я почувствовала, что... да... что перед мной не совсем нормальный человек.
Джошуа вздрогнул при словах Виллис, так как он сам замечал странное выражение глаз Фрая. У него был взгляд загнанного зверя, и в то же время Джошуа ощущал какую-то мертвящую холодность, исходившую от Бруно Фрая. То, о чем сейчас говорила Виллис.
Следующие полчаса Джошуа расспрашивал ее о многом: о выданной сумме, о документах, которые предъявил самозванец, о семейной жизни, муже, детях, и с каждой минутой все более раздражался. И предчувствуя, что теперь не скоро удастся освободиться от дел, связанных с имуществом Фрая, Джошуа сначала попытался запутать Виллис, чтобы затем обвинить ее в краже со счетов Фрая, но к концу беседы убедился в ее невиновности и успокоился. Теперь эта женщина даже нравилась ему. Невероятно, но он извинился перед ней за небрежный тон, что с ним бывало исключительно редко.
Когда миссис Виллис ушла, Престон спросил:
— Что вы теперь думаете?
— Не похоже, чтобы она была замешана в мошенничестве.
Престон вздохнул, стараясь скрыть облегчение.
— Мы так же считаем.
— Но тот, кто выдал себя за Фрая, должен чертовски походить на оригинал.
Престон кашлянул.
— Хорошо... что сейчас?
— Я хочу увидеть содержимое личного сейфа мистера Фрая.
— Не думаю, чтобы у вас оказался ключ.
— Нет. Мистер Фрай еще не вернулся из могилы, чтобы вручить его мне.
— Я думал, что ключ в доме мистера Фрая.
— Нет. Если самозванец использовал ключ, то он и сейчас у него.
— Но если ключ дал ему мистер Фрай, — размышлял вслух Престон, — то его дело меняется. Если мистер Фрай сговорился в двойником забрать деньги...
— Мистер Фрай не мог ни с кем сговориться, — отрезал Джошуа. — Он был мертв. Заглянем же мы в сейф?
— Не имея ключей, придется ломать.
— Так пусть ломают, — сказал Престон.
Через полчаса они стояли у сейфа Фрая. Ровными рядами тускло поблескивали металлические дверцы вмурованных в стены ящиков. Банковский техник быстро сломал замок, вытащил металлическую коробку и подал ее Рональду Престону, а тот, в свою очередь, вручил ее Райнхарту.
— По закону, — строго сказал Престон, — вас следовало проводить под охраной в одну из внутренних комнат, потому что в противном случае вы можете заявить о пропаже содержимого и банку придется участвовать в судебном процессе. Чтобы этого не случилось, я настаиваю на том, чтобы сейф был вскрыт в моем присутствии.
— Вы не имеете никаких законных прав настаивать, — ответил, раздражаясь, Джошуа. — И так как мне не хочется вовлекать ваш банк в судебные тяжбы, я удовлетворю ваше любопытство на месте.
Джошуа открыл дверцу. Внутри лежал белый конверт и больше ничего, он вынул его. Вручив пустую железную коробку Престону, Джошуа разорвал конверт и вынул лист бумаги. Послание было напечатано на машинке, были проставлены имена и число.
Джошуа впервые читал такое странное письмо. Ничего подобного он прежде не встречал: казалось, что оно написано сумасшедшим.
Четверг, 25 сентября.
Всем, кого это может коснуться:
Моя мать, Кэтрин Энн Фрай, скончалась пять лет назад, но продолжает возвращаться, воплощаясь в новые тела. Она нашла дорогу к живым и теперь пытается убить меня. В настоящее время она проживает в Лос-Анджелесе, под именем Хилари Томас.
Сегодня утром она заколола меня в Лос-Анджелесе, и я умер. Я вернусь и убью ее прежде, чем она убьет меня во второй раз. Потому что если она убьет меня вновь, я не воскресну. Она сильнее. Я не смогу вернуться из могилы. Не смогу, если она убьет меня дважды.
Я чувствую себя таким опустошенным. С моей смертью умерла часть меня.
Я оставляю эту записку на тот случай, если она вновь победит. Это моя собственная война до смерти, моя, и больше ничья. Я могу открыться и обратиться за помощью в полицию. Если я это сделаю, то все узнают, что я такое и кто такой. Если узнают, почему я прятался всю жизнь, то забросают камнями до смерти. А если она меня убьет, тогда уже все равно, что все обо мне станет известно, я-то буду мертв. Если она меня убьет, пусть тот, кто прочтет это письмо, продолжит борьбу.
Вы должны отрезать ей голову, набить в рот чесноку. Вырезать сердце и проткнуть его палкой. Похоронить сердце и голову в разных церковных дворах. Она не вампир. Но думаю, что эти вещи помогут. Если ее убить таким образом, возможно, она умрет навеки.
Она возвращается из могилы.
Внизу листа красовалась поддельная подпись Бруно Фрая. В том, что это подделка, не было никаких сомнений. Фрай умер раньше, чем были написаны эти строки.
Джошуа вдруг вздрогнул, вспомнив вечер прошлой пятницы: выйдя из похоронного бюро Эврила Таннертона в кромешную тьму, он кожей почувствовал неясную опасность, ощутил в воздухе злое присутствие, заметил неясную мрачную тень, которая перемещалась в тени.
— Что это? — спросил Престон.
Джошуа отдал ему письмо.
Престон жадно просмотрел его и изумленно спросил:
— Что же такое?
— Должно быть, вор, вычистив сейф, оставил его на память.
— Но зачем?
— Может, пошутил. Кто бы он ни был, он явно увлекается книгами о привидениях. По-видимому, вор решил посмеяться над нами.
— Но... таким странным образом, — пробормотал Престон. — Я хочу сказать, грабитель скорее написал бы записку, откровенно издеваясь над нами и превознося свою искусность. Но это совсем не похоже на шутку. Наоборот, все очень странно, не все понятно, но, кажется, очень откровенно.
— Если это не розыгрыш, то что нее, по-вашему? — спросил Джошуа. — Не хотите ли вы сказать, что Бруно Фрай написал письмо и положил его в сейф уже после смерти?
— О... нет... Конечно, нет.
— Тогда что?
Престон разглядывал письмо.
— Тогда я скажу следующее. Этот человек, поразительно похожий на мистера Фрая, человек, пользующийся водительскими правами на имя мистера Фрая, человек, который знает о банковских вложениях мистера Фрая в «Пасифик Юнайтед», считает, что он мистер Фрай. — Престон посмотрел на Райнхарта. — Я не верю, чтобы обычный вор, любитель откалывать шутки, сочинил подобное письмо. Здесь признак душевного заболевания.
Джошуа кивнул.
— Боюсь, что должен согласиться с вами. Но откуда он взялся? Кто он? Знал ли Бруно о его существовании? Почему двойник так же, как и Фрай, боится и ненавидит Кэтрин Фрай? Тысяча вопросов. От них голова кругом идет.
— Вот именно, — отозвался Престон. — И я не знаю ответов. Только предположения и догадки. Однако следует сообщить этой Хилари Томас, что она в смертельной опасности.
Они поели в ресторане аэропорта. Прекрасный кофе — вот единственное, что могли здесь предложить; бутерброды оказались резиновыми, а жаркое — сырым.
Чем ближе было время посадки, тем больше волновалась Хилари. Сейчас она бы с удовольствием вернулась домой.
Тони заметил выражение тревоги на ее лице.
— Что такое, Хилари?
— Не знаю... Я чувствую... точно, может, я и ошибаюсь. Мне кажется, мы бросаемся в логово льва.
— Фрай остался в Лос-Анджелесе. Он никак не может знать, что мы уехали в Санта-Хелену.
— Правда?
— Неужели ты до сих пор думаешь, что он наделен сверхъестественной силой, как призраки, вампиры и прочая мерзость?
— Я ничего не исключаю.
— Мы найдем логическое объяснение случившемуся.
— Найдем или нет... но я не могу освободиться от дурного предчувствия.
Он начал брать уроки по вождению самолета три года назад, вскоре после смерти Коры. Всю жизнь он мечтал летать, но осуществить мечту удалось лишь к пятидесяти восьми годам. Когда Кора так неожиданно покинула его, Джошуа вдруг понял, как он был глуп, думая, что смерть существует для других людей, всех, кроме него. До этого он жил так, словно у него впереди была целая вечность, словно он мог жить и жить бесконечно. Он надеялся не торопясь полетать над Европой, побывать в Азии; ведь у него столько времени для отдыха, путешествий и наслаждений! Поэтому Джошуа отказывал себе в круизах и отпусках, твердо решив сначала получить практику. Потом оказалось, что надо выплачивать долги после постройки дома, потом закружили дела по виноградникам, потом... И вдруг внезапная смерть Коры. Ему стало страшно не хватать жены, и он с горечью вспоминал годы, потраченные не совсем так, как ему хотелось бы. Они с Корой были счастливы вдвоем; жизнь шла налаженно и хорошо, не хуже, чем у других. Они вполне довольствовались тем, что имели. У них всегда было достаточно денег, но никогда — времени. Нельзя вернуть Кору, думал Джошуа, но еще возможно извлечь максимум удовольствий из остатка, отпущенного ему жизнью. Джошуа никогда не был общительным человеком и имел убеждение, что девять человек из десяти — безнадежно глупы или злы, и поэтому не искал приятных развлечений среди людей. Однако он чувствовал, что и уединение не приносит большого счастья, как если бы рядом была Кора. Полеты оказались исключением из этого правила. В «Сессне», не высоко над землей, Джошуа наслаждался свободой, конечно, не от законов притяжения, но от горя и сожаления о тяжелой потере.
Ободренный перелетом, Джошуа в девять часов утра приземлился в Сан-Франциско. И меньше чем через час он уже вошел в здание банка и пожимал руку мистера Престона, звонившего накануне.
Престон был вице-президентом «Пасифик Юнайтед» и занимал роскошный кабинет. Взгляд натыкался на кожаную обивку полированной мебели из тикового дерева. Плюшевый, самодовольный, как толстяк, офис. Престон же был высокий, худой мужчина со смуглым лицом, которое украшали аккуратно подстриженные усы. Говорил он быстро, оживленно жестикулируя руками, точно резал что-то в воздухе. Престон нервничал.
Он уже подготовил список счетов Фрая, отдельные листы на все пять лет, в течение которых Фрай вкладывал деньги в «Пасифик Юнайтед»: список по вкладам и выдачам; список дат, когда приходил Фрай; фотокопии всех выписанных чеков.
— Чеков не очень много, — сказал Престон. — В первые три с половиной года мистер Фрай выписывал только по два чека в месяц. В последние полтора года — по три чека в месяц.
Джошуа даже не заглянул в папку.
— Я посмотрю списки потом. А сейчас я хотел бы задать несколько вопросов кассиру, который выдал деньги.
В углу комнаты стоял круглый стол, окруженный шестью обитыми кожей стульями. Сюда для разговора пригласили кассира.
Сесил Виллис оказалась привлекательной темноволосой женщиной под сорок. На ней была синяя юбка и белоснежная кофточка. Джошуа обратил внимание на ухоженные отполированные ногти красивых пальцев. Она грациозно вошла в офис и, гордо вскинув голову, опустилась на стул.
Престон, с трудом сдерживая волнение стоял рядом.
Джошуа вынул конверт и разложил на столе пятнадцать снимков жителей Санта-Хелены.
— Мисс Виллис...
— Миссис Виллис, — поправила она его.
— Простите, миссис Виллис, взгляните, пожалуйста, на эти фотографии и скажите мне, кто из них Бруно Фрай. Но сначала хорошенько просмотрите все снимки.
Через минуту она выбрала две из них.
— Обе фотографии — его.
— Вы уверены?
— Конечно. Разве не видно, что те тринадцать — совершенно другие люди?
Она замечательно справилась с задачей, которую поставил перед ней Джошуа, даже лучше, чем он предполагал. Снимки были сделаны при плохом освещении, от этого лица расплылись и угадывались не сразу. Виллис без труда отделила только две фотографии, хотя Джошуа подобрал несколько снимков, на которых изображенные люди походили на Фрая. Но это не смутило Виллис, ее не смутило даже то, что снимки Фрая были сделаны в разное время и отличались друг от друга.
Постукивая пальцем по двум фотографиям, она сказала:
— Вот человек, который приходил днем, в четверг.
— В четверг утром, — ответил Джошуа, — этот человек был убит в Лос-Анджелесе.
— Я не верю, — сказала она твердо. — Здесь, должно быть, какое-то недоразумение.
— Я видел тело и присутствовал на похоронах в прошлую субботу.
Она покачала головой.
— Значит, вы, наверное, похоронили другого.
— Я знал Бруно Фрая, когда ему было еще пять лет. Я не мог ошибиться.
— Я тоже знаю, кто приходил в четверг, — вежливо парировала Виллис.
Она не смотрела на Престона, из гордости не собираясь угождать ему. Она хорошо выполняла работу, и ей нечего бояться босса. Еще стройнее выпрямившись на стуле, она продолжала.
— Я знаю. Это был мистер Фрай. Последние пять лет он постоянно приходил в банк два-три раза в месяц. Он делал чековые вклады по две тысячи и всегда наличными. Наличными. Это необычно. И поэтому его все запомнили. К тому же его внешность: спортивная фигура и...
— Но ведь он не всегда останавливался у вашего окошка?
— Не всегда, — согласилась Сесил. — Но очень часто. Я клянусь, что это он приходил за деньгами в прошлый четверг. Если вы его хорошо знаете, то должны согласиться, что даже с закрытыми глазами можно узнать мистера Фрая, если услышать его голос. Очень странный голос.
— Голос можно имитировать, — вставил в разговор свою реплику мистер Престон.
— Только не такой, — ответила Виллис. — А глаза. Они тоже были странные.
Заинтригованный последней деталью, Джошуа наклонился к Виллис.
— Какие глаза?
— Холодные. Холодный тяжелый взгляд. Все время он старался не смотреть прямо и отводил взгляд, словно боялся или стыдился чего-то. Но когда он, наконец, посмотрел мне в глаза, я почувствовала, что... да... что перед мной не совсем нормальный человек.
Джошуа вздрогнул при словах Виллис, так как он сам замечал странное выражение глаз Фрая. У него был взгляд загнанного зверя, и в то же время Джошуа ощущал какую-то мертвящую холодность, исходившую от Бруно Фрая. То, о чем сейчас говорила Виллис.
Следующие полчаса Джошуа расспрашивал ее о многом: о выданной сумме, о документах, которые предъявил самозванец, о семейной жизни, муже, детях, и с каждой минутой все более раздражался. И предчувствуя, что теперь не скоро удастся освободиться от дел, связанных с имуществом Фрая, Джошуа сначала попытался запутать Виллис, чтобы затем обвинить ее в краже со счетов Фрая, но к концу беседы убедился в ее невиновности и успокоился. Теперь эта женщина даже нравилась ему. Невероятно, но он извинился перед ней за небрежный тон, что с ним бывало исключительно редко.
Когда миссис Виллис ушла, Престон спросил:
— Что вы теперь думаете?
— Не похоже, чтобы она была замешана в мошенничестве.
Престон вздохнул, стараясь скрыть облегчение.
— Мы так же считаем.
— Но тот, кто выдал себя за Фрая, должен чертовски походить на оригинал.
Престон кашлянул.
— Хорошо... что сейчас?
— Я хочу увидеть содержимое личного сейфа мистера Фрая.
— Не думаю, чтобы у вас оказался ключ.
— Нет. Мистер Фрай еще не вернулся из могилы, чтобы вручить его мне.
— Я думал, что ключ в доме мистера Фрая.
— Нет. Если самозванец использовал ключ, то он и сейчас у него.
— Но если ключ дал ему мистер Фрай, — размышлял вслух Престон, — то его дело меняется. Если мистер Фрай сговорился в двойником забрать деньги...
— Мистер Фрай не мог ни с кем сговориться, — отрезал Джошуа. — Он был мертв. Заглянем же мы в сейф?
— Не имея ключей, придется ломать.
— Так пусть ломают, — сказал Престон.
Через полчаса они стояли у сейфа Фрая. Ровными рядами тускло поблескивали металлические дверцы вмурованных в стены ящиков. Банковский техник быстро сломал замок, вытащил металлическую коробку и подал ее Рональду Престону, а тот, в свою очередь, вручил ее Райнхарту.
— По закону, — строго сказал Престон, — вас следовало проводить под охраной в одну из внутренних комнат, потому что в противном случае вы можете заявить о пропаже содержимого и банку придется участвовать в судебном процессе. Чтобы этого не случилось, я настаиваю на том, чтобы сейф был вскрыт в моем присутствии.
— Вы не имеете никаких законных прав настаивать, — ответил, раздражаясь, Джошуа. — И так как мне не хочется вовлекать ваш банк в судебные тяжбы, я удовлетворю ваше любопытство на месте.
Джошуа открыл дверцу. Внутри лежал белый конверт и больше ничего, он вынул его. Вручив пустую железную коробку Престону, Джошуа разорвал конверт и вынул лист бумаги. Послание было напечатано на машинке, были проставлены имена и число.
Джошуа впервые читал такое странное письмо. Ничего подобного он прежде не встречал: казалось, что оно написано сумасшедшим.
Четверг, 25 сентября.
Всем, кого это может коснуться:
Моя мать, Кэтрин Энн Фрай, скончалась пять лет назад, но продолжает возвращаться, воплощаясь в новые тела. Она нашла дорогу к живым и теперь пытается убить меня. В настоящее время она проживает в Лос-Анджелесе, под именем Хилари Томас.
Сегодня утром она заколола меня в Лос-Анджелесе, и я умер. Я вернусь и убью ее прежде, чем она убьет меня во второй раз. Потому что если она убьет меня вновь, я не воскресну. Она сильнее. Я не смогу вернуться из могилы. Не смогу, если она убьет меня дважды.
Я чувствую себя таким опустошенным. С моей смертью умерла часть меня.
Я оставляю эту записку на тот случай, если она вновь победит. Это моя собственная война до смерти, моя, и больше ничья. Я могу открыться и обратиться за помощью в полицию. Если я это сделаю, то все узнают, что я такое и кто такой. Если узнают, почему я прятался всю жизнь, то забросают камнями до смерти. А если она меня убьет, тогда уже все равно, что все обо мне станет известно, я-то буду мертв. Если она меня убьет, пусть тот, кто прочтет это письмо, продолжит борьбу.
Вы должны отрезать ей голову, набить в рот чесноку. Вырезать сердце и проткнуть его палкой. Похоронить сердце и голову в разных церковных дворах. Она не вампир. Но думаю, что эти вещи помогут. Если ее убить таким образом, возможно, она умрет навеки.
Она возвращается из могилы.
Внизу листа красовалась поддельная подпись Бруно Фрая. В том, что это подделка, не было никаких сомнений. Фрай умер раньше, чем были написаны эти строки.
Джошуа вдруг вздрогнул, вспомнив вечер прошлой пятницы: выйдя из похоронного бюро Эврила Таннертона в кромешную тьму, он кожей почувствовал неясную опасность, ощутил в воздухе злое присутствие, заметил неясную мрачную тень, которая перемещалась в тени.
— Что это? — спросил Престон.
Джошуа отдал ему письмо.
Престон жадно просмотрел его и изумленно спросил:
— Что же такое?
— Должно быть, вор, вычистив сейф, оставил его на память.
— Но зачем?
— Может, пошутил. Кто бы он ни был, он явно увлекается книгами о привидениях. По-видимому, вор решил посмеяться над нами.
— Но... таким странным образом, — пробормотал Престон. — Я хочу сказать, грабитель скорее написал бы записку, откровенно издеваясь над нами и превознося свою искусность. Но это совсем не похоже на шутку. Наоборот, все очень странно, не все понятно, но, кажется, очень откровенно.
— Если это не розыгрыш, то что нее, по-вашему? — спросил Джошуа. — Не хотите ли вы сказать, что Бруно Фрай написал письмо и положил его в сейф уже после смерти?
— О... нет... Конечно, нет.
— Тогда что?
Престон разглядывал письмо.
— Тогда я скажу следующее. Этот человек, поразительно похожий на мистера Фрая, человек, пользующийся водительскими правами на имя мистера Фрая, человек, который знает о банковских вложениях мистера Фрая в «Пасифик Юнайтед», считает, что он мистер Фрай. — Престон посмотрел на Райнхарта. — Я не верю, чтобы обычный вор, любитель откалывать шутки, сочинил подобное письмо. Здесь признак душевного заболевания.
Джошуа кивнул.
— Боюсь, что должен согласиться с вами. Но откуда он взялся? Кто он? Знал ли Бруно о его существовании? Почему двойник так же, как и Фрай, боится и ненавидит Кэтрин Фрай? Тысяча вопросов. От них голова кругом идет.
— Вот именно, — отозвался Престон. — И я не знаю ответов. Только предположения и догадки. Однако следует сообщить этой Хилари Томас, что она в смертельной опасности.
* * *
Похороны Фрэнка Говарда прошли со всеми почестями. С кладбища Тони и Хилари поехали в аэропорт и сели на самолет. Хилари, заметив подавленное состояние Тони, который вновь переживал смерть Фрэнка, старалась растормошить и немного развеселить его. Он тяжело опустился в кресло и замер, не отвечая на вопросы Хилари. Но потом, поняв ее намерения и не желая ее обижать, Тони несколько раз улыбнулся и даже рассказал какую-то историю. В Сан-Франциско они поспешили на двухчасовой самолет до Напа, но им сообщили, что вылет задерживается на час по техническим причинам.Они поели в ресторане аэропорта. Прекрасный кофе — вот единственное, что могли здесь предложить; бутерброды оказались резиновыми, а жаркое — сырым.
Чем ближе было время посадки, тем больше волновалась Хилари. Сейчас она бы с удовольствием вернулась домой.
Тони заметил выражение тревоги на ее лице.
— Что такое, Хилари?
— Не знаю... Я чувствую... точно, может, я и ошибаюсь. Мне кажется, мы бросаемся в логово льва.
— Фрай остался в Лос-Анджелесе. Он никак не может знать, что мы уехали в Санта-Хелену.
— Правда?
— Неужели ты до сих пор думаешь, что он наделен сверхъестественной силой, как призраки, вампиры и прочая мерзость?
— Я ничего не исключаю.
— Мы найдем логическое объяснение случившемуся.
— Найдем или нет... но я не могу освободиться от дурного предчувствия.