Страница:
— Вот как ты его ловко определил, — рассмеялся Оскар. — Профессионально-писательски.
— Не составляет проблемы, Оскар. Ты забываешь, что я родился в этой стране. Нам удалось создать новый тип человека — человека-копию. Кажется, даже советским коммунистам этого не удалось сделать за шестьдесят с лишним лет. Мы же отлично справились с задачей. Только несколько человеческих типов разгуливает по территории пятидесяти штатов Америки.
— К какому типу ты относишь меня, Стив?
— Ты «аутсайдер». Иностранец. Вне системы.
— Спасибо…
Стиву, казалось, передалось тревожное и хмурое настроение Оскара. Он с брезгливым выражением лица осмотрел входящую в бар компанию, состоящую из трех бизнес-вида мужчин и двух некрасивых женщин среднего возраста.
— Пять часов. Бизнесмены, окончив дневной труд, пришли выпить со своими секретаршами. Мир скучен… Характеров как таковых нет. В сущности, не о ком писать книги… Разве у этих джентльменов могут быть страсти, Оскар? — Стив вздохнул.
Оскар обвел глазами компанию, с осторожным гоготком размещающуюся за двумя столиками… Может быть, адвокаты… коллеги паука Роджера Мендельсона. Серые, несмотря на июнь, лица, слишком тяжелые для лета костюмы…
— Кажется, представители самой популярной в Соединенных Штатах профессии. Школа, приличный университет, место в хорошей адвокатской фирме… Ничего интересного для писателя, Стив… В герои твоих будущих книг джентльмены, разумеется, не годятся. Но им, я уверен, никто не звонит и не стонет в трубку: «Ты — мертв…»
— Может быть, «голос» — муж одной из твоих клиенток?
— Как правило, у моих девочек нет мужей, а если и есть, эти мужчины не способны на такую ненависть, какая выливалась на меня из трубки. Они счастливы, что я занимаюсь их женщинами. Они свободно могут уделять все свое время любимому ими бизнесу или предаваться мелким грешкам.
— Охотиться за собственными детьми, например… Ты знаешь, Оскар, у меня есть приятельница-психоаналитик. Она утверждает, что около двадцати пяти процентов американских женщин начали свою сексуальную жизнь с инцеста… «My heart belongs to daddy…» [3]
— Так много? Каждая четвертая! А ты жалуешься, что не о чем писать, Стив, нет больше характеров…
— Ах… — Лицо Стива было теперь совсем розовым от четвертого блади-мэри. Розовым и хмурым. — Серьезная литература умерла. Умерла вместе с религией и моралью. Давно уже стало невозможным всерьез рассуждать о нации, например… обо всем том, о чем великие писатели вроде графа Толстого или Флобера были способны распространяться на тысячи страниц. Какие Анны Каренины, какие мадам Бовари, что за проблема верности мужу, изменять или не изменять, если каждая четвертая женщина, проходящая мимо нас на улице, девочкой еблась со своим отцом…
Стив выглядел по-настоящему расстроенным, посему Оскар издали показал официанту на их пустые бокалы.
— Может быть, женщины врут психоаналитикам? — робко предположил Оскар. — Сочиняют? Выдают желаемое за действительность? Хотят быть оригинальными? Ведь основная проблема личности — не сделаться копией, суметь противостоять унификации, суметь быть оригиналом…
— В конечном счете это и самый приятный способ жизни. — Стив наконец позволил себе улыбнуться.
— Но и самый опасный.
Оскар подумал об оригинальной личности Палача. И об обложке «Риал Мэн» с портретом Палача, висящей в комнате, окна которой выходят на эстакаду сабвея. О портрете с выколотыми глазами.
Мужчины и женщины в вечерних туалетах стояли в упругой, хорошо остриженной здоровой траве. Каблуки женских туфель, очевидно, вспарывали здоровую заросль и проникали в почву, от этого женщины передвигались по траве неуверенно и валко, как лодки. Одна Даян, самая молодая в толпе, умела ступать твердо.
Сжимая в руке бокал с шампанским, Оскар прошелся по саду, с удовольствием вдыхая терпковатый запах свежей зелени. По всей вероятности, чудо природы, наполненное цветами, птицами и пчелами, висело над Франклин-Рузвельт хайвеем, то есть представляло из себя современный вариант висячих садов Семирамиды.
Парти мистера Ганца, производящего майонез и кетчуп для половины населения земного шара, было в полном разгаре. Сам мистер Ганц, приятель папочки Гриндера, — животастый, всегда улыбающийся большой человек — позировал смазливой девочке с фотоаппаратом, стоя за качелью, на которой сидела Даян, делая вид, что он раскачивает качель.
Оскар улыбнулся Даяк издали и ушел в дальний угол сада, к реке. Некоторое время он глядел, размышляя, в мутную серую воду Ист-Ривер. «Жизнь течет, как река, мутная река течет, как жизнь…»
— Шампанское?
К одинокому Оскару пробрался слуга с подносом, на котором стояла бутылка шампанского.
— Йес, плиз!
Почему-то шампанское лилось в бокал очень долго, у слуги был почему-то вид заговорщика, который вот сейчас выхватит из рукава клинок и бесшумно заколет мистера Оскара Худзински, и Оскар испугался.
Однако струйка шампанского, льющегося в бокал Оскара, наконец прервалась, слуга, слишком хорошо выглядящий, похожий на молодого Джеймса Бонда, ушел наконец, сверкнув тщательно залакированными волосами, и Оскар облегченно вздохнул. Он, без сомнения, сделался излишне параноидным.
Везде и всюду ему мерещатся убийцы-маньяки… «Голос» успел хорошо поработать над оскаровской психикой, прежде чем исчез так же неожиданно, как и появился. «Голос» не беспокоит Оскара уже две недели, пора бы успокоиться…
— Оскар!
Великолепная Даян, затянутая в узкую черную юбку и белый жакет с черной окантовкой больших карманов и черными пуговицами, в перчатках, похожая на Марлен Дитрих или на Лорэн Бокал — партнершу Хэмфри Богарта по «Касабланке», появилась из-за кустов азалии.
— Оскар! Я было испугалась, решила, что ты совсем ушел. — Даян подошла к Оскару и кинодвижением обняла его за шею одной рукой, другую же, с бокалом шампанского, чуть отставила в сторону. — Ты не очень сошиал сегодня, милый. Тебе не нравится общество?
— Не-нет, все в порядке. Я, по-видимому, лишь чуть более задумчив, чем необходимо.
Они поцеловались, и проходящие мимо к Ист-Ривер две пожилые пары с удовольствием посмотрели на них. Оскар понимает, что он и Даян прекрасная пара, понимает восхищение окружающих. Его темные волосы, темные пряди Даян из-под маленькой шляпки, приколотой к волосам. Рука Даян, покоящаяся на его плече, темная, загорелая рука Оскара, взявшая Даян за талию. Два великолепных экземпляра человеческой породы. Иногда это обстоятельство раздражает Оскара. Сегодня это ему приятно. Чаще всего это ему приятно.
— Ты сегодня как взрыв, бэйби… Или нет, как… резкий и свежий удар кнутом!
И Оскар опять целует Даян.
— Некоторые из них узнали тебя, Оскар, — радостно объявляет Даян. — Мадам Александэр, самая большая сплетница в городе, сказала, что ты «очень бизарр»!
Даян была так очевидно и открыто рада тому, что Оскар «очень бизарр», тому, что ей удалось шокировать мадам Александэр, тому, что у нее, Даян, такой бизарр любовник, тому, что июньский день прекрасен, сад красив, Даян и Оскар прекрасно одеты и так загадочно выглядят.
— А мистер Скотт — я зову его «дядя Джон», потому что он знает меня вот с такого возраста… — Даян показала рукой, с какого возраста, для этого очертив в воздухе линию на уровне своего колена, — сказал, что мы с тобой похожи на международных террористов высокого класса!
— Ты счастлива, конечно, что мы с тобой похожи на международных террористов? — смеется Оскар. Даян и ее счастливое жизнелюбие, ее восторженность начинают умилять его. — Ю ар грейт, бэй-би! — нежно восклицает Оскар и целует существо в пылающую, разгоревшуюся от шампанского щеку.
Даян улыбнулась Оскару через стол. Невероятно, но Даян Гриндер, 22, сделала Оскару предложение. Впрочем, подумал Оскар, она сама с ним и познакомилась. Не Оскар подошел к ней в «Плазе», но Даян прислала ему записку. Энергичная девушка.
— …Мой папочка, — продолжала Даян, помолчав, — основной держатель акций по меньшей мере трех сталелитейных и металлургических компаний. Акции принадлежали уже нашему прадеду. Кроме этого…
— Но он будет против, Даян, — перебил ее Оскар ласково, — неужели ты не понимаешь? Палач, да еще так разрекламированный, — самый неподходящий зять для Отто Гриндера, какового только возможно придумать. «Палач» — это даже звучит неприлично…
— Он не будет против, Оскар, — твердо заявила Даян. — Я знаю, как обращаться с моим отцом. Он сделает все, как я захочу. Но ты еще не ответил мне, согласен ли ты жениться на мне…
В зале «Рашен ти рум» с потолка почему-то свисали длинные разноцветные баллоны. Один из них, красный, висел прямо над Даян и Оскаром. Может быть, в ознаменование какого-то русского праздника.
— Я буду счастлив соединить мою жизнь с тобой, — торжественно сказал Оскар. Взял руку Даян и поцеловал ее. А после подумал: а действительно ли он будет счастлив? И решил, что да, будет. Даян ведь чем-то похожа на Наташку. Не внешне. Внешне они разные. Наташка более дитя, более кукольна. Лицо же Даян крупнее, и черты лица классичнее. Крупный рот, крупный нос, куст черных волос. Наташка и Даян похожи характерами. В обеих есть некая неукротимая сила… упрямство, может быть. Твердая воля, очевидно импонирующая Оскару в женщинах.
— Милый! — сказала Даян. — Я очень счастлива. Я, признаюсь… боялась, что ты… ну, что тебя оттолкнет такое… слишком деловое предложение, что, может быть, ты решишь, что я покушаюсь на твою независимость…
— Признаюсь, что это первый раз в моей жизни женщина сама сделала мне предложение, — улыбнулся Оскар.
— Я не женщина, я амазонка. — Даян рассмеялась. — Амазонки сами выбирают себе мужей. Еще когда я увидела тебя в «Плазе», я подумала: «Хочу, чтобы он стал моим мужем!»
— Кто-то сообщил мне, что будто бы ты развелась с первым мужем из-за того, что он отказался ехать против движения на калифорнийском хайвее. Даян будто бы кричала: «Если ты меня любишь, ты поедешь!» — и, когда Питер отказался, Даян выскочила из машины и покинула Питера навсегда…
Оскар невинно глядел на Даян, ожидая ее реакции. «Кто-то» был Стив Барон.
— Искаженные слухи, — объявила невозмутимая Даян. — Я не заставляла его ехать против движения, просто меня раздражала его вечная трусость. Я крикнула ему, что другой мужчина поехал бы против движения, если б я его попросила сделать это во имя нашей любви… Из машины я действительно выскочила… на ходу…
Даян засмеялась, очевидно, припоминая…
— Это случилось три года назад. Мне было девятнадцать. Я была очень сумасшедшая тогда, Оскар, перебежала через все шесть линий движения, и по всем шести на полной скорости мчались автомобили… Если ты хочешь знать, Оскар, я ни на минуту не пожалела потом. Питер был трус и совсем мне не подходил…
— А что, если через несколько месяцев ты откроешь, что и Оскар Худзински не подходит Даян Гриндер?
— Я уже не такая сумасшедшая, Оскар. И я тебя сознательно выбрала. И ты не Питер…
— Хорошо, — согласился Оскар, — убедила. Давай праздновать… — Оскар кивнул официанту и, когда тот подошел, заказал бутылку шампанского.
— Если у тебя есть еще вопросы, Оскар, я буду рада на них ответить…
Даян смотрела в глаза Оскару очень серьезно и даже тревожно.
Вокруг гудели пчелиным роем посетители фешенебельного ресторана. Прошел в сопровождении нескольких женщин человек, похожий на Рудольфа Нуриева, а возможно, это и был Рудольф Нуриев, уж слишком у него был заносчивый вид. Но тогда почему самый известный в мире гомосексуалист не имеет в составе свиты ни единого юноши? — механически подумал Оскар. В сущности, его ничто уже не интересовало. Напротив, через столик сидело красивое и чуть печальное сейчас существо, которое только что предложило себя Оскару, предложило Оскару стать ее мужем. Зачем ей Оскар? Она могла выбрать практически почти любого мужчину…
— Хорошо, — улыбнулся Оскар. — Последний вопрос. Зачем я тебе, Даян?
— Ты очень эксцентричный. И ты — лучший. Я хочу иметь лучшее, — просто сказала Даян.
— Как граф Дракула?.. Эксцентричный…
— Может быть… — вызывающе сказала Даян. И добавила: — Я всегда была очень избалованным ребенком.
Принесли шампанское, и они выпили, и Оскар, встав, поцеловал Даян в губы. За соседним столиком двое юношей шумно и пьяно зааплодировали.
— Я подумала, что у тебя почти не осталось французского красного, Оскар… Спасибо, Карлос, вы можете идти. Заезжать за мной не нужно, Оскар посадит меня в такси.
Карлос улыбнулся и, чуть приложив руку к козырьку своей форменной кепки, исчез в элевейторе. Только сейчас Оскар обратил внимание на то, что бразилец очень недурен собою. Габриэл и тогда еще живой Панайотис подобрали Карлоса в Рио и привезли с собой в Соединенные Штаты, когда тот был еще в совсем нежном возрасте. Габриэл утверждает, что Карлос чтит ее как родную мать…
Оскар заставил себя поцеловать Габриэл и с досадой подумал о том, что неуместное вдруг внимание Габриэл к Оскару, материализовавшееся в виде двух ящиков «Шато-Лафит», если и не разрушает планы Оскара, то склоняет психологическую чашу весов на сторону Габриэл Крониадис. Дело в том, что как раз сегодня Оскар собирался объявить Габриэл, что он женится на Даян Гриндер и… увы, но они не могут больше встречаться.
— Я очень устала, Оскар, был трудный день… Давай ляжем в постельку… — объявила Габриэл, беря Оскара под руку и ведя его по направлению к спальне.
— Да, разумеется, — согласился Оскар, в очередной раз с досадой вспомнив, что все здесь, в его лофте, куплено на деньги Габриэл. И он, Оскар, тоже.
Они разделись. Каждый по свою сторону кровати, как прожившие много лет супруги. Глядя, как Габриэл скатывает с ног, будто кожу, чулки, он в это время уже стоял голый, приподымая простыню и готовясь ступить в кровать, Оскар пожалел Габриэл. Ему вдруг стало жаль ее оставлять. Габриэл навечно уйдет в прошлое уже через несколько часов, но вместе с нею уйдет часть его, Оскаровой, жизни, и неплохая часть.
Довольно счастливая.
В постели Габриэл тотчас прижалась к легшему на спину Оскару и положила ему голову на плечо. «Почти все женщины так делают, — подумал Оскар. — Всех стран и народов. От мала до велика. Почему? Может быть, все они видят в мужчине отца, защитника и охранителя их неразумных, зачастую разбитых вдребезги жизней». Оскар поцеловал Габриэл в волосы. Волосы пахли несвеже, отметил Оскар. По подсчетам Оскара, шел пятьдесят третий июнь в жизни Габриэл.
Габриэл подвигалась на груди Оскара, устраиваясь поудобнее. Они редко начинали сеансы с постели. Почему-то Оскар всегда неловко себя чувствовал, лежа с женщиной вот так вот, слишком близко, слишком домашне. Семейно?
Рука Габриэл тихо гладила Оскара по груди. Оскар знал, что с груди рука ее спустится ему на живот, а потом заскользит ниже. Через несколько минут узловатые пальцы Габриэл будут ласкать его член, разминая его и поглаживая. Потом… Оскар вспомнил синеватые — оттого почти любая губная помада на них выглядела черной — губы Габриэл и инстинктивно положил руку на член, как бы предохраняя его от губ старой женщины.
— Что случилось?.. Ты не хочешь… — Наткнувшись на руку Оскара, Габриэл подняла голову и посмотрела ему в лицо.
— Я не очень хорошо себя чувствую, — соврал Оскар и сел в постели. И вдруг, решившись, нелегко открывая губы, выдохнул: — Я хочу с тобой поговорить, Габриэл…
Габриэл встала — Оскар заметил ее недовольное лицо — и, согнув почти мужскую усохшую фигурку — при этом на животе ее образовалось множество складок, — взяла из сумочки сигареты и зажигалку. Тонкая струйка дыма поднялась от ее руки вертикально вверх. Затем Габриэл уселась рядом с Оскаром в постели, прикрыв себя до пояса простыней.
— Я тебя слушаю, Оскар.
Торопясь как можно скорее покончить с неприятным, Оскар швырнул ей сразу же, без всяких предварительных заходов и прощупываний:
— Я решил круто изменить мою жизнь, Габриэл. Я решил жениться на Даян Гриндер.
— Я ожидала этого, Оскар, — сказала Габриэл спокойно, затянувшись сигаретой глубоко-глубоко.
— Мне тридцать семь лет, Габриэл… и сколько же еще лет я могу быть Палачом? Даже сорокапятилетний Палач звучит глупо…
Оскар говорил и не верил себе, лишь бы что-то говорить. Он мог представить даже и шестидесятилетнего Палача.
— Не оправдывайся… Все ясно. Я для тебя стара.
— Габриэл?!
— Стара. Да-да. Но то, что тебе понадобилась двадцатидвухлетняя, Оскар, — верный сигнал, что и ты стареешь. Сигнал того, что ты перешел в иную возрастную категорию.
— Может быть…
Оскару хотелось, чтобы Габриэл ушла. Но она как будто не собиралась еще уходить, тянула свою сигарету.
— Я надеюсь, ты хорошо подумал, Оскар?..
— Я хорошо подумал, Габриэл.
— Я надеюсь, ты знаешь историю своей будущей жены, Оскар. Три года назад о ней писали все газеть. Я надеюсь, ты знаешь, что Даян с возраста двенадцати лет жила со своим отцом…
Габриэл хотелось сделать Оскару больно.
— Я не баптист из южного штата, который не станет жениться на девушке, если она не девственница. Ты забываешь, что я Палач, Габриэл.
— Да, но, женившись на Даян, ты перестанешь им быть. И куда бы ты с ней ни пришел, за вашей спиной будут говорить: «Это та, которая спала со своим отцом, а это ее муж, поляк». Только дурень иностранец может жениться на женщине, которая шесть лет, Оскар, с двенадцати до восемнадцати, спала со своим отцом. Посмотри «Нью-Йорк пост» трехлетней давности, Оскар… И если ты думаешь, что ты сможешь спокойно носить это клеймо на себе всю жизнь, ты ошибаешься…
— Тебе приятно было сделать мне больно, Габриэл?
— Да. Мне хочется испортить тебе удовольствие. И мне кажется, я это сделала. Я преуспела в этом.
— Дай мне сигарету, Габриэл. Пожалуйста…
Оскар закурил «Кент» и задумался. Кажется, мирно Габриэл из его жизни не уйдет.
— Ты держала меня, как иные женщины держат огромных датских догов. Для ебли. Для наибольшего, какое возможно, раздражения твоей пизды.
— Я платила тебе, Оскар. И я неплохо к тебе относилась.
— Взамен ты получала удовлетворение.
— Неужели ты думаешь, я не могла находить себе молодых самцов снова и снова? У меня для этого достаточно денег…
— Вот ты и будешь их находить… Пошлешь Билла или Карлоса на улицы… Искать…
Внезапно лицо Габриэл сморщилось, и она заплакала.
— Ты ебаный неблагодарный бастард!.. Когда я встретила тебя, ты едва мог платить рент за убогую квартирку в Гринвич-Вилледж… Я сделала тебя человеком…
Восклицания Габриэл, перемежаемые слезами, перешли в стадию злых обид и несправедливых обвинений. В сущности же, им не в чем было друг друга обвинить. Оскар был для Габриэл хорошим Палачом, она была хорошо оплачивающей его услуги жертвой. Все были хорошими. Если бы не Оскар первый решил отделить свою жизнь от Габриэл, очень возможно, что вскоре это сделала бы Габриэл. Но люди неразумны, даже женщины, продающие оружие. Оскар протянул руку и погладил Габриэл по голове:
— Не плачь, Габи…
Замерев на мгновение под его рукой, Габриэл сквозь слезы поглядела на Оскара:
— Ты все еще думаешь жениться на Даян Триндер?
— Да.
Габриэл вздохнула:
— ОК. Последняя просьба. Выеби меня на прощание. Нормально, как мужчина женщину, не как Палач.
— Хорошо…
Но член Оскара отказался повиноваться ему. Ничего, кроме неприятной мокрой щели, не обнаружил Оскар между ног Габриэл Крониадис. Через четверть часа неловкой для обоих возни им пришлось встать и, не глядя друг на друга, одеться. Провожая маленького ястреба, снова затянутого в белый костюм и яростно сжимающего в руке сумочку, Оскар старался не смотреть ей в лицо.
— Оскар Худзински, если раньше я тебя любила, то теперь я тебя ненавижу, — произнесла Габриэл Крониадис улыбаясь, и ее скрыли сошедшиеся наконец вместе металлические двери элевейтора.
Слушание мультимиллионного разводного дела сталелитейного наследника Отто Гриндера и его жены Жаклин собрало три года назад в Палм-Бич, Флорида, полный зал любопытных, охотно внимавших взаимным обвинениям сторон в употреблении наркотиков, менаж-а-труа, лесбианстве, инцесте и других экстравагантных выходках.
Оскар быстро проглядел рипорты о предварительных слушаниях и только в самых последних кассетах нашел то, что искал. Репортаж назывался: «Жена утверждает: Гриндер был в постели с дочерью». Поверх жирного заголовка была помещена очень хорошего качества фотография Жаклин Гриндер в профиль и седовласого, в темном костюме при галстуке, красивые руки касаются кончиками пальцев, Отто Гриндера в фас. Подпись под фотографией гласила: «Жаклин Гриндер, с белой, в кожаной обложке Библией в руках, свидетельствует, что ее муж, Отто, слева, сказал ей, что дочь любила его как жена».
Оскар на мгновение оторвался от окошка проектора. В библиотеке было тихо. Рядом с Оскаром за такими же проекторами сидели занятые своими газетными поисками посетители. За машиной слева от Оскара восседал юноша с бородой, без сомнения студент, и делал пометки в блокноте, время от времени поглядывая на экран. Справа от Оскара помещалась костлявая старушка в тесной джинсовой юбке. Может быть, писательница…
Нашли ли они то, что искали? И если да, то, может быть, хотя бы они нашли приятное или красивое. Оскар нашел кипу грязного белья. Оскар опять заглянул в экран и стал читать:
Палм-Бич, Флорида (АП). Жена сталелитейного наследника Отто Гриндера свидетельствовала вчера, в среду, что она видела мужа с его дочерью, которая была голой, лежащими на постели, пьющими шампанское, обнимающимися и целующимися.
Сжимая белую, переплетенную в кожу Библию, Жаклин Гриндер сказала, что пятидесятидвухлетний магнат был увлечен Даян Бентсен, его девятнадцатилетней дочерью от предыдущего брака с лос-анджелесской певицей Джеммой Гриндер.
Жаклин Гриндер, 31, также свидетельствовала, что муж однажды сказал ей, что он спал с Даян, а Даян призналась ей, что она «периодически» жила со своим отцом «как муж и жена» с возраста 12 до 18 лет.
«Они часто лежали на одной постели вместе и пили шампанское, — сказала жена Гриидера, — на протяжении шести с половиной лет. Она могла сидеть у него на руках и целовать его часами. Она загорала без купальника, и потом они часто лежали вместе, в то время как она была все еще голая».
Когда она пожаловалась мужу на такое его и дочери поведение, сказала Жаклин Гриндер, то муж ответил: «Я только обнимаю мою дочку».
Когда же она пожаловалась Даян, сказала Жаклин Гриндер, дочь объявила ей, что «она хотела бы быть замужем за ним. Она сказала, она желает, чтобы они не были отец и дочь».
«Чуть ранее их, января 1974 года, свадьбы, — сказала Жаклин Гриндер, — он сообщил мне, что они были в одной постели и спали вместе».
Даян замужем за палм-бич-брокером Питером Бентсеном.
В предыдущем слушании дела Даян отрицала, что занималась любовью со своим отцом, но свидетельствовала, что ее приемная мать однажды предлагала ей лесбийские отношения.
Жаклин Гриндер свидетельствовала в деле об опеке, которой она добивается для двоих пятилетних дочерей, близнецов. Она также требует половину принадлежащих мужу богатств в сталелитейных стакс и бондс, нефти, отелях, апельсиновых плантациях и т. п.
Ее муж и другие свидетели ранее описали многочисленные сексуальные эскапады Жаклин Гриндер, включающие многих мужчин и по крайней мере одну женщину.
Жаклин Гриндер отрицала эти обвинения в прошлом месяце.
Вслед за послеобеденным свидетельствованием слушание было отложено до пятницы утром, когда издательский наследник Джеймс Баркер должен будет занять свидетельское место. Адвокаты Отто Гриндера утверждают, что его жена была вовлечена в лесбийский акт с Жаклин Гриндер. Гриндер утверждает, что он стоит 10,6 миллиона, но бухгалтер Лео Нордэстэ свидетельствовал во вторник, что внук сталелитейного магната Отто Гриндер употребил «непозволительные» методы фальсификации бухгалтерских книг и уменьшил свое состояние на 26,2 миллиона.
— Не составляет проблемы, Оскар. Ты забываешь, что я родился в этой стране. Нам удалось создать новый тип человека — человека-копию. Кажется, даже советским коммунистам этого не удалось сделать за шестьдесят с лишним лет. Мы же отлично справились с задачей. Только несколько человеческих типов разгуливает по территории пятидесяти штатов Америки.
— К какому типу ты относишь меня, Стив?
— Ты «аутсайдер». Иностранец. Вне системы.
— Спасибо…
Стиву, казалось, передалось тревожное и хмурое настроение Оскара. Он с брезгливым выражением лица осмотрел входящую в бар компанию, состоящую из трех бизнес-вида мужчин и двух некрасивых женщин среднего возраста.
— Пять часов. Бизнесмены, окончив дневной труд, пришли выпить со своими секретаршами. Мир скучен… Характеров как таковых нет. В сущности, не о ком писать книги… Разве у этих джентльменов могут быть страсти, Оскар? — Стив вздохнул.
Оскар обвел глазами компанию, с осторожным гоготком размещающуюся за двумя столиками… Может быть, адвокаты… коллеги паука Роджера Мендельсона. Серые, несмотря на июнь, лица, слишком тяжелые для лета костюмы…
— Кажется, представители самой популярной в Соединенных Штатах профессии. Школа, приличный университет, место в хорошей адвокатской фирме… Ничего интересного для писателя, Стив… В герои твоих будущих книг джентльмены, разумеется, не годятся. Но им, я уверен, никто не звонит и не стонет в трубку: «Ты — мертв…»
— Может быть, «голос» — муж одной из твоих клиенток?
— Как правило, у моих девочек нет мужей, а если и есть, эти мужчины не способны на такую ненависть, какая выливалась на меня из трубки. Они счастливы, что я занимаюсь их женщинами. Они свободно могут уделять все свое время любимому ими бизнесу или предаваться мелким грешкам.
— Охотиться за собственными детьми, например… Ты знаешь, Оскар, у меня есть приятельница-психоаналитик. Она утверждает, что около двадцати пяти процентов американских женщин начали свою сексуальную жизнь с инцеста… «My heart belongs to daddy…» [3]
— Так много? Каждая четвертая! А ты жалуешься, что не о чем писать, Стив, нет больше характеров…
— Ах… — Лицо Стива было теперь совсем розовым от четвертого блади-мэри. Розовым и хмурым. — Серьезная литература умерла. Умерла вместе с религией и моралью. Давно уже стало невозможным всерьез рассуждать о нации, например… обо всем том, о чем великие писатели вроде графа Толстого или Флобера были способны распространяться на тысячи страниц. Какие Анны Каренины, какие мадам Бовари, что за проблема верности мужу, изменять или не изменять, если каждая четвертая женщина, проходящая мимо нас на улице, девочкой еблась со своим отцом…
Стив выглядел по-настоящему расстроенным, посему Оскар издали показал официанту на их пустые бокалы.
— Может быть, женщины врут психоаналитикам? — робко предположил Оскар. — Сочиняют? Выдают желаемое за действительность? Хотят быть оригинальными? Ведь основная проблема личности — не сделаться копией, суметь противостоять унификации, суметь быть оригиналом…
— В конечном счете это и самый приятный способ жизни. — Стив наконец позволил себе улыбнуться.
— Но и самый опасный.
Оскар подумал об оригинальной личности Палача. И об обложке «Риал Мэн» с портретом Палача, висящей в комнате, окна которой выходят на эстакаду сабвея. О портрете с выколотыми глазами.
5
Парти вылилось в сад. Сад, находящийся на берегу Ист-Ривер, если бы не изогнутая, в профиль выглядящая как знак доллара, металлическая решетка, свалился бы в серую мутную воду Ист-Ривер.Мужчины и женщины в вечерних туалетах стояли в упругой, хорошо остриженной здоровой траве. Каблуки женских туфель, очевидно, вспарывали здоровую заросль и проникали в почву, от этого женщины передвигались по траве неуверенно и валко, как лодки. Одна Даян, самая молодая в толпе, умела ступать твердо.
Сжимая в руке бокал с шампанским, Оскар прошелся по саду, с удовольствием вдыхая терпковатый запах свежей зелени. По всей вероятности, чудо природы, наполненное цветами, птицами и пчелами, висело над Франклин-Рузвельт хайвеем, то есть представляло из себя современный вариант висячих садов Семирамиды.
Парти мистера Ганца, производящего майонез и кетчуп для половины населения земного шара, было в полном разгаре. Сам мистер Ганц, приятель папочки Гриндера, — животастый, всегда улыбающийся большой человек — позировал смазливой девочке с фотоаппаратом, стоя за качелью, на которой сидела Даян, делая вид, что он раскачивает качель.
Оскар улыбнулся Даяк издали и ушел в дальний угол сада, к реке. Некоторое время он глядел, размышляя, в мутную серую воду Ист-Ривер. «Жизнь течет, как река, мутная река течет, как жизнь…»
— Шампанское?
К одинокому Оскару пробрался слуга с подносом, на котором стояла бутылка шампанского.
— Йес, плиз!
Почему-то шампанское лилось в бокал очень долго, у слуги был почему-то вид заговорщика, который вот сейчас выхватит из рукава клинок и бесшумно заколет мистера Оскара Худзински, и Оскар испугался.
Однако струйка шампанского, льющегося в бокал Оскара, наконец прервалась, слуга, слишком хорошо выглядящий, похожий на молодого Джеймса Бонда, ушел наконец, сверкнув тщательно залакированными волосами, и Оскар облегченно вздохнул. Он, без сомнения, сделался излишне параноидным.
Везде и всюду ему мерещатся убийцы-маньяки… «Голос» успел хорошо поработать над оскаровской психикой, прежде чем исчез так же неожиданно, как и появился. «Голос» не беспокоит Оскара уже две недели, пора бы успокоиться…
— Оскар!
Великолепная Даян, затянутая в узкую черную юбку и белый жакет с черной окантовкой больших карманов и черными пуговицами, в перчатках, похожая на Марлен Дитрих или на Лорэн Бокал — партнершу Хэмфри Богарта по «Касабланке», появилась из-за кустов азалии.
— Оскар! Я было испугалась, решила, что ты совсем ушел. — Даян подошла к Оскару и кинодвижением обняла его за шею одной рукой, другую же, с бокалом шампанского, чуть отставила в сторону. — Ты не очень сошиал сегодня, милый. Тебе не нравится общество?
— Не-нет, все в порядке. Я, по-видимому, лишь чуть более задумчив, чем необходимо.
Они поцеловались, и проходящие мимо к Ист-Ривер две пожилые пары с удовольствием посмотрели на них. Оскар понимает, что он и Даян прекрасная пара, понимает восхищение окружающих. Его темные волосы, темные пряди Даян из-под маленькой шляпки, приколотой к волосам. Рука Даян, покоящаяся на его плече, темная, загорелая рука Оскара, взявшая Даян за талию. Два великолепных экземпляра человеческой породы. Иногда это обстоятельство раздражает Оскара. Сегодня это ему приятно. Чаще всего это ему приятно.
— Ты сегодня как взрыв, бэйби… Или нет, как… резкий и свежий удар кнутом!
И Оскар опять целует Даян.
— Некоторые из них узнали тебя, Оскар, — радостно объявляет Даян. — Мадам Александэр, самая большая сплетница в городе, сказала, что ты «очень бизарр»!
Даян была так очевидно и открыто рада тому, что Оскар «очень бизарр», тому, что ей удалось шокировать мадам Александэр, тому, что у нее, Даян, такой бизарр любовник, тому, что июньский день прекрасен, сад красив, Даян и Оскар прекрасно одеты и так загадочно выглядят.
— А мистер Скотт — я зову его «дядя Джон», потому что он знает меня вот с такого возраста… — Даян показала рукой, с какого возраста, для этого очертив в воздухе линию на уровне своего колена, — сказал, что мы с тобой похожи на международных террористов высокого класса!
— Ты счастлива, конечно, что мы с тобой похожи на международных террористов? — смеется Оскар. Даян и ее счастливое жизнелюбие, ее восторженность начинают умилять его. — Ю ар грейт, бэй-би! — нежно восклицает Оскар и целует существо в пылающую, разгоревшуюся от шампанского щеку.
6
— У моего отца достаточно денег, чтобы обеспечить и меня и тебя, — твердо сказала Даян. — Если мы поженимся, я получу от него несколько миллионов, как получила моя старшая сестра. Точную цифру назвать не могу, поскольку это зависит от цены на сталь на международном рынке. Но нам вполне хватит на такой образ жизни, к которому и ты и я привыкли…Даян улыбнулась Оскару через стол. Невероятно, но Даян Гриндер, 22, сделала Оскару предложение. Впрочем, подумал Оскар, она сама с ним и познакомилась. Не Оскар подошел к ней в «Плазе», но Даян прислала ему записку. Энергичная девушка.
— …Мой папочка, — продолжала Даян, помолчав, — основной держатель акций по меньшей мере трех сталелитейных и металлургических компаний. Акции принадлежали уже нашему прадеду. Кроме этого…
— Но он будет против, Даян, — перебил ее Оскар ласково, — неужели ты не понимаешь? Палач, да еще так разрекламированный, — самый неподходящий зять для Отто Гриндера, какового только возможно придумать. «Палач» — это даже звучит неприлично…
— Он не будет против, Оскар, — твердо заявила Даян. — Я знаю, как обращаться с моим отцом. Он сделает все, как я захочу. Но ты еще не ответил мне, согласен ли ты жениться на мне…
В зале «Рашен ти рум» с потолка почему-то свисали длинные разноцветные баллоны. Один из них, красный, висел прямо над Даян и Оскаром. Может быть, в ознаменование какого-то русского праздника.
— Я буду счастлив соединить мою жизнь с тобой, — торжественно сказал Оскар. Взял руку Даян и поцеловал ее. А после подумал: а действительно ли он будет счастлив? И решил, что да, будет. Даян ведь чем-то похожа на Наташку. Не внешне. Внешне они разные. Наташка более дитя, более кукольна. Лицо же Даян крупнее, и черты лица классичнее. Крупный рот, крупный нос, куст черных волос. Наташка и Даян похожи характерами. В обеих есть некая неукротимая сила… упрямство, может быть. Твердая воля, очевидно импонирующая Оскару в женщинах.
— Милый! — сказала Даян. — Я очень счастлива. Я, признаюсь… боялась, что ты… ну, что тебя оттолкнет такое… слишком деловое предложение, что, может быть, ты решишь, что я покушаюсь на твою независимость…
— Признаюсь, что это первый раз в моей жизни женщина сама сделала мне предложение, — улыбнулся Оскар.
— Я не женщина, я амазонка. — Даян рассмеялась. — Амазонки сами выбирают себе мужей. Еще когда я увидела тебя в «Плазе», я подумала: «Хочу, чтобы он стал моим мужем!»
— Кто-то сообщил мне, что будто бы ты развелась с первым мужем из-за того, что он отказался ехать против движения на калифорнийском хайвее. Даян будто бы кричала: «Если ты меня любишь, ты поедешь!» — и, когда Питер отказался, Даян выскочила из машины и покинула Питера навсегда…
Оскар невинно глядел на Даян, ожидая ее реакции. «Кто-то» был Стив Барон.
— Искаженные слухи, — объявила невозмутимая Даян. — Я не заставляла его ехать против движения, просто меня раздражала его вечная трусость. Я крикнула ему, что другой мужчина поехал бы против движения, если б я его попросила сделать это во имя нашей любви… Из машины я действительно выскочила… на ходу…
Даян засмеялась, очевидно, припоминая…
— Это случилось три года назад. Мне было девятнадцать. Я была очень сумасшедшая тогда, Оскар, перебежала через все шесть линий движения, и по всем шести на полной скорости мчались автомобили… Если ты хочешь знать, Оскар, я ни на минуту не пожалела потом. Питер был трус и совсем мне не подходил…
— А что, если через несколько месяцев ты откроешь, что и Оскар Худзински не подходит Даян Гриндер?
— Я уже не такая сумасшедшая, Оскар. И я тебя сознательно выбрала. И ты не Питер…
— Хорошо, — согласился Оскар, — убедила. Давай праздновать… — Оскар кивнул официанту и, когда тот подошел, заказал бутылку шампанского.
— Если у тебя есть еще вопросы, Оскар, я буду рада на них ответить…
Даян смотрела в глаза Оскару очень серьезно и даже тревожно.
Вокруг гудели пчелиным роем посетители фешенебельного ресторана. Прошел в сопровождении нескольких женщин человек, похожий на Рудольфа Нуриева, а возможно, это и был Рудольф Нуриев, уж слишком у него был заносчивый вид. Но тогда почему самый известный в мире гомосексуалист не имеет в составе свиты ни единого юноши? — механически подумал Оскар. В сущности, его ничто уже не интересовало. Напротив, через столик сидело красивое и чуть печальное сейчас существо, которое только что предложило себя Оскару, предложило Оскару стать ее мужем. Зачем ей Оскар? Она могла выбрать практически почти любого мужчину…
— Хорошо, — улыбнулся Оскар. — Последний вопрос. Зачем я тебе, Даян?
— Ты очень эксцентричный. И ты — лучший. Я хочу иметь лучшее, — просто сказала Даян.
— Как граф Дракула?.. Эксцентричный…
— Может быть… — вызывающе сказала Даян. И добавила: — Я всегда была очень избалованным ребенком.
Принесли шампанское, и они выпили, и Оскар, встав, поцеловал Даян в губы. За соседним столиком двое юношей шумно и пьяно зааплодировали.
7
Габриэл против обыкновения явилась необычно рано. В 5:35 вместо шести. Вместе с ней из элевейтора вышел Карлос и внес в лофт ящик с вином. Затем Карлос опять нырнул в элевейтор и внес второй ящик.— Я подумала, что у тебя почти не осталось французского красного, Оскар… Спасибо, Карлос, вы можете идти. Заезжать за мной не нужно, Оскар посадит меня в такси.
Карлос улыбнулся и, чуть приложив руку к козырьку своей форменной кепки, исчез в элевейторе. Только сейчас Оскар обратил внимание на то, что бразилец очень недурен собою. Габриэл и тогда еще живой Панайотис подобрали Карлоса в Рио и привезли с собой в Соединенные Штаты, когда тот был еще в совсем нежном возрасте. Габриэл утверждает, что Карлос чтит ее как родную мать…
Оскар заставил себя поцеловать Габриэл и с досадой подумал о том, что неуместное вдруг внимание Габриэл к Оскару, материализовавшееся в виде двух ящиков «Шато-Лафит», если и не разрушает планы Оскара, то склоняет психологическую чашу весов на сторону Габриэл Крониадис. Дело в том, что как раз сегодня Оскар собирался объявить Габриэл, что он женится на Даян Гриндер и… увы, но они не могут больше встречаться.
— Я очень устала, Оскар, был трудный день… Давай ляжем в постельку… — объявила Габриэл, беря Оскара под руку и ведя его по направлению к спальне.
— Да, разумеется, — согласился Оскар, в очередной раз с досадой вспомнив, что все здесь, в его лофте, куплено на деньги Габриэл. И он, Оскар, тоже.
Они разделись. Каждый по свою сторону кровати, как прожившие много лет супруги. Глядя, как Габриэл скатывает с ног, будто кожу, чулки, он в это время уже стоял голый, приподымая простыню и готовясь ступить в кровать, Оскар пожалел Габриэл. Ему вдруг стало жаль ее оставлять. Габриэл навечно уйдет в прошлое уже через несколько часов, но вместе с нею уйдет часть его, Оскаровой, жизни, и неплохая часть.
Довольно счастливая.
В постели Габриэл тотчас прижалась к легшему на спину Оскару и положила ему голову на плечо. «Почти все женщины так делают, — подумал Оскар. — Всех стран и народов. От мала до велика. Почему? Может быть, все они видят в мужчине отца, защитника и охранителя их неразумных, зачастую разбитых вдребезги жизней». Оскар поцеловал Габриэл в волосы. Волосы пахли несвеже, отметил Оскар. По подсчетам Оскара, шел пятьдесят третий июнь в жизни Габриэл.
Габриэл подвигалась на груди Оскара, устраиваясь поудобнее. Они редко начинали сеансы с постели. Почему-то Оскар всегда неловко себя чувствовал, лежа с женщиной вот так вот, слишком близко, слишком домашне. Семейно?
Рука Габриэл тихо гладила Оскара по груди. Оскар знал, что с груди рука ее спустится ему на живот, а потом заскользит ниже. Через несколько минут узловатые пальцы Габриэл будут ласкать его член, разминая его и поглаживая. Потом… Оскар вспомнил синеватые — оттого почти любая губная помада на них выглядела черной — губы Габриэл и инстинктивно положил руку на член, как бы предохраняя его от губ старой женщины.
— Что случилось?.. Ты не хочешь… — Наткнувшись на руку Оскара, Габриэл подняла голову и посмотрела ему в лицо.
— Я не очень хорошо себя чувствую, — соврал Оскар и сел в постели. И вдруг, решившись, нелегко открывая губы, выдохнул: — Я хочу с тобой поговорить, Габриэл…
Габриэл встала — Оскар заметил ее недовольное лицо — и, согнув почти мужскую усохшую фигурку — при этом на животе ее образовалось множество складок, — взяла из сумочки сигареты и зажигалку. Тонкая струйка дыма поднялась от ее руки вертикально вверх. Затем Габриэл уселась рядом с Оскаром в постели, прикрыв себя до пояса простыней.
— Я тебя слушаю, Оскар.
Торопясь как можно скорее покончить с неприятным, Оскар швырнул ей сразу же, без всяких предварительных заходов и прощупываний:
— Я решил круто изменить мою жизнь, Габриэл. Я решил жениться на Даян Гриндер.
— Я ожидала этого, Оскар, — сказала Габриэл спокойно, затянувшись сигаретой глубоко-глубоко.
— Мне тридцать семь лет, Габриэл… и сколько же еще лет я могу быть Палачом? Даже сорокапятилетний Палач звучит глупо…
Оскар говорил и не верил себе, лишь бы что-то говорить. Он мог представить даже и шестидесятилетнего Палача.
— Не оправдывайся… Все ясно. Я для тебя стара.
— Габриэл?!
— Стара. Да-да. Но то, что тебе понадобилась двадцатидвухлетняя, Оскар, — верный сигнал, что и ты стареешь. Сигнал того, что ты перешел в иную возрастную категорию.
— Может быть…
Оскару хотелось, чтобы Габриэл ушла. Но она как будто не собиралась еще уходить, тянула свою сигарету.
— Я надеюсь, ты хорошо подумал, Оскар?..
— Я хорошо подумал, Габриэл.
— Я надеюсь, ты знаешь историю своей будущей жены, Оскар. Три года назад о ней писали все газеть. Я надеюсь, ты знаешь, что Даян с возраста двенадцати лет жила со своим отцом…
8
Оскар взглянул на Габриэл. Ядовитая улыбка проступила на губах, выдыхающих синий дым. Синие губы, синий дым. И миллиарды долларов, не защитили еще никого от старости.Габриэл хотелось сделать Оскару больно.
— Я не баптист из южного штата, который не станет жениться на девушке, если она не девственница. Ты забываешь, что я Палач, Габриэл.
— Да, но, женившись на Даян, ты перестанешь им быть. И куда бы ты с ней ни пришел, за вашей спиной будут говорить: «Это та, которая спала со своим отцом, а это ее муж, поляк». Только дурень иностранец может жениться на женщине, которая шесть лет, Оскар, с двенадцати до восемнадцати, спала со своим отцом. Посмотри «Нью-Йорк пост» трехлетней давности, Оскар… И если ты думаешь, что ты сможешь спокойно носить это клеймо на себе всю жизнь, ты ошибаешься…
— Тебе приятно было сделать мне больно, Габриэл?
— Да. Мне хочется испортить тебе удовольствие. И мне кажется, я это сделала. Я преуспела в этом.
— Дай мне сигарету, Габриэл. Пожалуйста…
Оскар закурил «Кент» и задумался. Кажется, мирно Габриэл из его жизни не уйдет.
— Ты держала меня, как иные женщины держат огромных датских догов. Для ебли. Для наибольшего, какое возможно, раздражения твоей пизды.
— Я платила тебе, Оскар. И я неплохо к тебе относилась.
— Взамен ты получала удовлетворение.
— Неужели ты думаешь, я не могла находить себе молодых самцов снова и снова? У меня для этого достаточно денег…
— Вот ты и будешь их находить… Пошлешь Билла или Карлоса на улицы… Искать…
Внезапно лицо Габриэл сморщилось, и она заплакала.
— Ты ебаный неблагодарный бастард!.. Когда я встретила тебя, ты едва мог платить рент за убогую квартирку в Гринвич-Вилледж… Я сделала тебя человеком…
Восклицания Габриэл, перемежаемые слезами, перешли в стадию злых обид и несправедливых обвинений. В сущности же, им не в чем было друг друга обвинить. Оскар был для Габриэл хорошим Палачом, она была хорошо оплачивающей его услуги жертвой. Все были хорошими. Если бы не Оскар первый решил отделить свою жизнь от Габриэл, очень возможно, что вскоре это сделала бы Габриэл. Но люди неразумны, даже женщины, продающие оружие. Оскар протянул руку и погладил Габриэл по голове:
— Не плачь, Габи…
Замерев на мгновение под его рукой, Габриэл сквозь слезы поглядела на Оскара:
— Ты все еще думаешь жениться на Даян Триндер?
— Да.
Габриэл вздохнула:
— ОК. Последняя просьба. Выеби меня на прощание. Нормально, как мужчина женщину, не как Палач.
— Хорошо…
Но член Оскара отказался повиноваться ему. Ничего, кроме неприятной мокрой щели, не обнаружил Оскар между ног Габриэл Крониадис. Через четверть часа неловкой для обоих возни им пришлось встать и, не глядя друг на друга, одеться. Провожая маленького ястреба, снова затянутого в белый костюм и яростно сжимающего в руке сумочку, Оскар старался не смотреть ей в лицо.
— Оскар Худзински, если раньше я тебя любила, то теперь я тебя ненавижу, — произнесла Габриэл Крониадис улыбаясь, и ее скрыли сошедшиеся наконец вместе металлические двери элевейтора.
9
В нью-йоркской Публичной Библиотеке Оскар без труда получил кассеты с «Нью-Йорк пост» трехгодичной давности. Просидев у проектора несколько часов, он наконец обнаружил в сентябрьских и октябрьских кассетах около десятка репортажей из зала суда о разводе Отто Гриндера, 52, со второй женой красавицей Жаклин, 31.Слушание мультимиллионного разводного дела сталелитейного наследника Отто Гриндера и его жены Жаклин собрало три года назад в Палм-Бич, Флорида, полный зал любопытных, охотно внимавших взаимным обвинениям сторон в употреблении наркотиков, менаж-а-труа, лесбианстве, инцесте и других экстравагантных выходках.
Оскар быстро проглядел рипорты о предварительных слушаниях и только в самых последних кассетах нашел то, что искал. Репортаж назывался: «Жена утверждает: Гриндер был в постели с дочерью». Поверх жирного заголовка была помещена очень хорошего качества фотография Жаклин Гриндер в профиль и седовласого, в темном костюме при галстуке, красивые руки касаются кончиками пальцев, Отто Гриндера в фас. Подпись под фотографией гласила: «Жаклин Гриндер, с белой, в кожаной обложке Библией в руках, свидетельствует, что ее муж, Отто, слева, сказал ей, что дочь любила его как жена».
Оскар на мгновение оторвался от окошка проектора. В библиотеке было тихо. Рядом с Оскаром за такими же проекторами сидели занятые своими газетными поисками посетители. За машиной слева от Оскара восседал юноша с бородой, без сомнения студент, и делал пометки в блокноте, время от времени поглядывая на экран. Справа от Оскара помещалась костлявая старушка в тесной джинсовой юбке. Может быть, писательница…
Нашли ли они то, что искали? И если да, то, может быть, хотя бы они нашли приятное или красивое. Оскар нашел кипу грязного белья. Оскар опять заглянул в экран и стал читать:
Палм-Бич, Флорида (АП). Жена сталелитейного наследника Отто Гриндера свидетельствовала вчера, в среду, что она видела мужа с его дочерью, которая была голой, лежащими на постели, пьющими шампанское, обнимающимися и целующимися.
Сжимая белую, переплетенную в кожу Библию, Жаклин Гриндер сказала, что пятидесятидвухлетний магнат был увлечен Даян Бентсен, его девятнадцатилетней дочерью от предыдущего брака с лос-анджелесской певицей Джеммой Гриндер.
Жаклин Гриндер, 31, также свидетельствовала, что муж однажды сказал ей, что он спал с Даян, а Даян призналась ей, что она «периодически» жила со своим отцом «как муж и жена» с возраста 12 до 18 лет.
«Они часто лежали на одной постели вместе и пили шампанское, — сказала жена Гриидера, — на протяжении шести с половиной лет. Она могла сидеть у него на руках и целовать его часами. Она загорала без купальника, и потом они часто лежали вместе, в то время как она была все еще голая».
Когда она пожаловалась мужу на такое его и дочери поведение, сказала Жаклин Гриндер, то муж ответил: «Я только обнимаю мою дочку».
Когда же она пожаловалась Даян, сказала Жаклин Гриндер, дочь объявила ей, что «она хотела бы быть замужем за ним. Она сказала, она желает, чтобы они не были отец и дочь».
«Чуть ранее их, января 1974 года, свадьбы, — сказала Жаклин Гриндер, — он сообщил мне, что они были в одной постели и спали вместе».
Даян замужем за палм-бич-брокером Питером Бентсеном.
В предыдущем слушании дела Даян отрицала, что занималась любовью со своим отцом, но свидетельствовала, что ее приемная мать однажды предлагала ей лесбийские отношения.
Жаклин Гриндер свидетельствовала в деле об опеке, которой она добивается для двоих пятилетних дочерей, близнецов. Она также требует половину принадлежащих мужу богатств в сталелитейных стакс и бондс, нефти, отелях, апельсиновых плантациях и т. п.
Ее муж и другие свидетели ранее описали многочисленные сексуальные эскапады Жаклин Гриндер, включающие многих мужчин и по крайней мере одну женщину.
Жаклин Гриндер отрицала эти обвинения в прошлом месяце.
Вслед за послеобеденным свидетельствованием слушание было отложено до пятницы утром, когда издательский наследник Джеймс Баркер должен будет занять свидетельское место. Адвокаты Отто Гриндера утверждают, что его жена была вовлечена в лесбийский акт с Жаклин Гриндер. Гриндер утверждает, что он стоит 10,6 миллиона, но бухгалтер Лео Нордэстэ свидетельствовал во вторник, что внук сталелитейного магната Отто Гриндер употребил «непозволительные» методы фальсификации бухгалтерских книг и уменьшил свое состояние на 26,2 миллиона.