Страница:
the boat was sighted came down from Smoke at the masthead. All hands lined
the rail. A snappy breeze was blowing from the west with the promise of more
wind behind it; and there, to leeward, in the troubled silver of the rising
sun, appeared and disappeared a black speck.
На утро третьего дня, едва пробило восемь склянок, Смок крикнул с
салинга, что видна шлюпка. Все столпились у борта. Резкий ветер дул с запада
и крепчал, предвещая шторм. И вот, с подветренной стороны, на фоне волн,
позолоченных первыми лучами солнца, начала появляться и исчезать черная
точка.
We squared away and ran for it. My heart was as lead. I felt myself
turning sick in anticipation; and as I looked at the gleam of triumph in
Wolf Larsen's eyes, his form swam before me, and I felt almost irresistibly
impelled to fling myself upon him. So unnerved was I by the thought of
impending violence to Leach and Johnson that my reason must have left me. I
know that I slipped down into the steerage in a daze, and that I was just
beginning the ascent to the deck, a loaded shot-gun in my hands, when I
heard the startled cry:
Мы изменили курс и помчались к ней. У меня было тяжело на душе. Я видел
торжествующий блеск в глазах Волка Ларсена и, внезапно охваченный мрачным
предчувствием, ощутил непреодолимое желание кинуться на этого человека.
Мысль о судьбе Лича и Джонсона так взволновала меня, что разум мой
помутился. Фигура Ларсена поплыла у меня перед глазами, и, не помня себя, я
бросился в кубрик охотников и готов уже был выскочить на палубу с заряженным
ружьем в руках, как вдруг услыхал чей-то изумленный возглас:
"There's five men in that boat!"
-- На шлюпке пять человек!
I supported myself in the companion-way, weak and trembling, while the
observation was being verified by the remarks of the rest of the men. Then
my knees gave from under me and I sank down, myself again, but overcome by
shock at knowledge of what I had so nearly done. Also, I was very thankful
as I put the gun away and slipped back on deck.
Я задрожал и ухватился за трап, прислушиваясь к голосам на палубе,
подтверждавшим сделанное кем-то открытие. Затем страшная слабость вдруг
охватила меня, колени подогнулись, я опустился на ступеньки и только тут
окончательно пришел в себя и содрогнулся при мысли о том, что я готов был
совершить. Возблагодарив судьбу, я положил ружье на место и поднялся на
палубу.
No one had remarked my absence. The boat was near enough for us to make
out that it was larger than any sealing boat and built on different lines.
As we drew closer, the sail was taken in and the mast unstepped. Oars were
shipped, and its occupants waited for us to heave to and take them aboard.
Никто не заметил моего отсутствия. Шлюпка была теперь уже близко, и я
увидел, что она крупнее охотничьей и построена иначе. Когда она почти совсем
приблизилась к нам, на ней убрали парус и сняли мачту. Вставив весла в
уключины, люди в лодке ждали, пока мы ляжем в дрейф и возьмем их на борт.
Smoke, who had descended to the deck and was now standing by my side,
began to chuckle in a significant way. I looked at him inquiringly.
Смок уже спустился на палубу и стоял теперь рядом со мной; он
многозначительно ухмыльнулся. Я вопросительно взглянул на него.
"Talk of a mess!" he giggled.
-- Ну и заварится каша! -- хмыкнул он.
"What's wrong?" I demanded.
-- В чем дело? -- спросил я.
Again he chuckled. "Don't you see there, in the stern-sheets, on the
bottom? May I never shoot a seal again if that ain't a woman!"
Он снова хмыкнул.
-- Разве не видите, кто там на корме? Чтоб мне не убить больше ни
одного котика, если это не женщина!
I looked closely, but was not sure until exclamations broke out on all
sides. The boat contained four men, and its fifth occupant was certainly a
woman. We were agog with excitement, all except Wolf Larsen, who was too
evidently disappointed in that it was not his own boat with the two victims
of his malice.
Я вгляделся, но не сразу смог что-нибудь различить. Однако все вокруг
говорили, что в лодке четверо мужчин, а на корме, по-видимому, -- женщина.
Это открытие взволновало всех, за исключением Волка Ларсена, который был
явно разочарован тем, что это не его шлюпка и ему не на кого обрушить свою
злобу.
We ran down the flying jib, hauled the jib-sheets to wind-ward and the
main-sheet flat, and came up into the wind. The oars struck the water, and
with a few strokes the boat was alongside. I now caught my first fair
glimpse of the woman. She was wrapped in a long ulster, for the morning was
raw; and I could see nothing but her face and a mass of light brown hair
escaping from under the seaman's cap on her head. The eyes were large and
brown and lustrous, the mouth sweet and sensitive, and the face itself a
delicate oval, though sun and exposure to briny wind had burnt the face
scarlet.
Мы спустили бом-кливер, выбрали кливер-шкот на наветренный борт,
добрали грота-шкот и легли в дрейф. Весла опустились в воду, и после
нескольких взмахов шлюпка подошла к борту шхуны. Теперь я уже мог лучше
разглядеть женщину. Она куталась в длинное широкое пальто, так как угрю было
холодное. Я увидел ее лицо и светло-каштановые волосы, выбившиеся изпод
морской фуражки. У нее были большие карие блестящие глаза, нежный, приятно
очерченный рот и правильный овал лица, обветренного и обожженного солнцем.
She seemed to me like a being from another world. I was aware of a
hungry out-reaching for her, as of a starving man for bread. But then, I had
not seen a woman for a very long time. I know that I was lost in a great
wonder, almost a stupor, - this, then, was a woman? - so that I forgot
myself and my mate's duties, and took no part in helping the new-comers
aboard. For when one of the sailors lifted her into Wolf Larsen's
downstretched arms, she looked up into our curious faces and smiled amusedly
and sweetly, as only a woman can smile, and as I had seen no one smile for
so long that I had forgotten such smiles existed.
Она показалась мне существом из другого мира. Меня потянуло к ней, как
голодного к хлебу. Ведь я так давно не видел женщинВсецело поглощенный этим
чудесным видением, я совершенно забыл о своих обязанностях помощника и даже
не помогал поднять спасенных на борт. Когда один из матросов подхватил
женщину на руки и передал ее Волку Ларсену, она взглянула на наши
исполненные любопытства лица и улыбнулась так приветливо и мило, как может
улыбаться только женщина. Как давно не видел я подобной улыбкиКазалось, я
уже забыл, что на свете есть люди, которые умеют так улыбаться!
"Mr. Van Weyden!" Wolf Larsen's voice brought me sharply back to
myself.
-- Мистер Ван-ВейденГолос Ларсена вернул меня к действительности.
"Will you take the lady below and see to her comfort? Make up that
spare port cabin. Put Cooky to work on it. And see what you can do for that
face. It's burned badly."
-- Будьте добры, проводите эту даму вниз и устройте ее
поудобнее.Прикажите приготовить свободную каюту на левом борту. Поручите это
коку. И подумайте, чем вы можете помочь даме, -- у нее сильно обожжено лицо.
He turned brusquely away from us and began to question the new men. The
boat was cast adrift, though one of them called it a "bloody shame" with
Yokohama so near.
С этими словами он отвернулся от нас и принялся расспрашивать мужчин.
Шлюпка была брошена на произвол судьбы, хотя один из спасенных возмущался
этим, так как Иокогама была совсем близко.
I found myself strangely afraid of this woman I was escorting aft. Also
I was awkward. It seemed to me that I was realizing for the first time what
a delicate, fragile creature a woman is; and as I caught her arm to help her
down the companion stairs, I was startled by its smallness and softness.
Indeed, she was a slender, delicate woman as women go, but to me she was so
ethereally slender and delicate that I was quite prepared for her arm to
crumble in my grasp. All this, in frankness, to show my first impression,
after long denial of women in general and of Maud Brewster in particular.
Сопровождая незнакомку в каюту, я странно робел и был неловок. Мне как
бы впервые открылось, какое хрупкое, нежное создание женщина. Помогая ей
спуститься по трапу, я взял ее за руку, и меня поразило, какая это
маленькая, нежная ручка. Да и сама она была удивительно тоненькая и хрупкая
и казалась мне такой воздушной, что я боялся раздавить ее руку в своей
ручище. Вот что чувствовал я, так долго лишенный женского общества, когда
увидел Мод Брустер -- первую женщину, встретившуюся на моем пути с тех пор,
как я попал на шхуну.
"No need to go to any great trouble for me," she protested, when I had
seated her in Wolf Larsen's arm-chair, which I had dragged hastily from his
cabin. "The men were looking for land at any moment this morning, and the
vessel should be in by night; don't you think so?"
-- Вы напрасно так беспокоитесь обо мне, -- запротестовала она, когда я
усадил ее в кресло Волка Ларсена, которое поспешил притащить из его каюты.
-- Сегодня утром мы каждую минуту ожидали увидеть землю и к вечеру,
вероятно, будем уже в порту. Не правда ли?
Her simple faith in the immediate future took me aback. How could I
explain to her the situation, the strange man who stalked the sea like
Destiny, all that it had taken me months to learn? But I answered honestly:
Ее спокойная уверенность смутила меня. Как мог я объяснить ей положение
вещей и страшный характер нашего капитана, который, подобно злому року,
скитался по морям, -- словом, все то, что открылось мне за эти месяцы? Но я
ответил ей напрямик:
"If it were any other captain except ours, I should say you would be
ashore in Yokohama to-morrow. But our captain is a strange man, and I beg of
you to be prepared for anything - understand? - for anything."
-- Будь у нас другой капитан, я сказал бы, что завтра утром вас
доставят в Иокогаму. Но Ларсен человек со странностями, и я прошу вас быть
готовой ко всему. Вы понимаете, -- ко всему!
"I - I confess I hardly do understand," she hesitated, a perturbed but
not frightened expression in her eyes. "Or is it a misconception of mine
that shipwrecked people are always shown every consideration? This is such a
little thing, you know. We are so close to land."
-- Нет, признаюсь, я не совсем понимаю вас, -- ответила она. В глазах
ее промелькнуло недоумение, но не испуг. -- Быть может, я ошибаюсь, но мне
казалось, что потерпевшим кораблекрушение всегда оказывают внимание. Да и в
сущности это такой пустяк: ведь мы совсем близко от берега.
"Candidly, I do not know," I strove to reassure her. "I wished merely
to prepare you for the worst, if the worst is to come. This man, this
captain, is a brute, a demon, and one can never tell what will be his next
fantastic act."
-- Правду сказать, я сам ничего не знаю, -- поспешил я успокоить ее. --
Мне хотелось только на всякий случай подготовить вас к худшему. Наш капитан
-- грубая скотина, не человек, а дьявол. Никто не знает, что может вдруг
взбрести ему на ум.)
I was growing excited, but she interrupted me with an "Oh, I see," and
her voice sounded weary. To think was patently an effort. She was clearly on
the verge of physical collapse.
Я начинал волноваться, но она устало прервала меня:
-- Да, да, понимаю! -- Ей, по-видимому, трудно было сейчас собраться с
мыслями. Я видел, что она вот-вот лишится чувств от изнеможения.
She asked no further questions, and I vouchsafed no remark, devoting
myself to Wolf Larsen's command, which was to make her comfortable. I
bustled about in quite housewifely fashion, procuring soothing lotions for
her sunburn, raiding Wolf Larsen's private stores for a bottle of port I
knew to be there, and directing Thomas Mugridge in the preparation of the
spare state- room.
Больше она ни о чем не спрашивала, и я, воздержавшись от дальнейших
замечаний, приступил к исполнению распоряжений Волка Ларсена и постарался
устроить ее поудобнее. Я хлопотал вокруг нее, как заботливая хозяйка: достал
из аптечки мазь от ожогов, велел Томасу Магриджу убрать свободную каюту и,
совершив налет на личные запасы Волка Ларсена, извлек оттуда бутылку
портвейна.
The wind was freshening rapidly, the Ghost heeling over more and more,
and by the time the state-room was ready she was dashing through the water
at a lively clip. I had quite forgotten the existence of Leach and Johnson,
when suddenly, like a thunderclap, "Boat ho!" came down the open
companion-way. It was Smoke's unmistakable voice, crying from the masthead.
I shot a glance at the woman, but she was leaning back in the arm-chair, her
eyes closed, unutterably tired. I doubted that she had heard, and I resolved
to prevent her seeing the brutality I knew would follow the capture of the
deserters. She was tired. Very good. She should sleep.
Ветер быстро крепчал, крен увеличился, и к тому времени, когда каюта
была готова, "Призрак" уже стрелой летел по волнам. Я совершенно забыл о
существовании Лича и Джонсона и был как громом поражен, когда через открытый
люк донесся возглас: "Шлюпка впереди!" Сомнений быть не могло -- это кричал
Смок с мачты. Я бросил взгляд на женщину: она сидела смертельно усталая,
откинувшись на спинку кресла, закрыв глаза. Я сомневался даже, слышала ли
она крик Смока, и решил, что не допущу, чтобы она стала свидетельницей
зверств, которые неминуемо должны были последовать за поимкой беглецов. Она
устала -- и отлично! Пусть спит!
There were swift commands on deck, a stamping of feet and a slapping of
reef-points as the Ghost shot into the wind and about on the other tack. As
she filled away and heeled, the arm-chair began to slide across the cabin
floor, and I sprang for it just in time to prevent the rescued woman from
being spilled out.
На палубе раздались резкие слова команды, послышался топот ног,
захлопали риф-штерты, и "Призрак" лег на другой галс. При внезапном повороте
шхуна накренилась, кресло начало скользить по полу, и я едва успел
подхватить задремавшую женщину, чтобы не дать ей свалиться на пол.
Her eyes were too heavy to suggest more than a hint of the sleepy
surprise that perplexed her as she looked up at me, and she half stumbled,
half tottered, as I led her to her cabin. Mugridge grinned insinuatingly in
my face as I shoved him out and ordered him back to his galley work; and he
won his revenge by spreading glowing reports among the hunters as to what an
excellent "lydy's- myde" I was proving myself to be.
Она приоткрыла глаза и сонно и недоуменно взглянула на меня. Я повел ее
в приготовленную ей каюту. Она еле передвигала ноги и спотыкалась на каждом
шагу. Магридж гадко осклабился, когда я выпроводил его из каюты и приказал
ему вернуться к своим обязанностям. Он расквитался со мной, расписав
охотникам, какой прекрасной камеристкой я оказался.
She leaned heavily against me, and I do believe that she had fallen
asleep again between the arm-chair and the state-room. This I discovered
when she nearly fell into the bunk during a sudden lurch of the schooner.
She aroused, smiled drowsily, and was off to sleep again; and asleep I left
her, under a heavy pair of sailor's blankets, her head resting on a pillow I
had appropriated from Wolf Larsen's bunk.
Наша новая пассажирка, когда я вел ее, тяжело опиралась на мою руку и,
кажется, начала засыпать, еще не дойдя до своей каюты. Да, конечно, она
спала на ходу, и когда шхуну резко качнуло, не устояла на ногах и упала на
койку. Потом приподняла голову, улыбнулась и снова погрузилась в сон. Я
оставил ее спящей под двумя толстыми матросскими одеялами; голова ее
покоилась на подушке, которую я взял с койки Волка Ларсена.
I came on deck to find the Ghost heading up close on the port tack and
cutting in to windward of a familiar spritsail close-hauled on the same tack
ahead of us. All hands were on deck, for they knew that something was to
happen when Leach and Johnson were dragged aboard.
Поднявшись на палубу, я увидел, что "Призрак" догоняет с наветренной
стороны знакомую мне парусную шлюпку, идущую против ветра тем же галсом, что
и мы, но чуть правее. Вся команда была на палубе, все ждали, что произойдет,
когда Лича и Джонсона поднимут на борт.
It was four bells. Louis came aft to relieve the wheel. There was a
dampness in the air, and I noticed he had on his oilskins.
Пробило четыре склянки. Луис пришел на корму сменить рулевого. Воздух
был влажен, и я заметил, что Луис надел клеенчатую куртку и штаны.
"What are we going to have?" I asked him.
-- Что нас ожидает на этот раз? -- спросил я его.
"A healthy young slip of a gale from the breath iv it, sir," he
answered, "with a splatter iv rain just to wet our gills an' no more."
-- Судя по всему, сэр, -- отвечал он, -- небольшой шторм с дождичком --
как раз хватит, чтобы промочить нам жабры.
"Too bad we sighted them," I said, as the Ghost's bow was flung off a
point by a large sea and the boat leaped for a moment past the jibs and into
our line of vision.
-- Какая досада, что у нас заметили шлюпку! -- сказал я. Большая волна,
ударив в нос шхуны, повернула ее примерно на румб, и шлюпка на миг мелькнула
между кливерами.
Louis gave a spoke and temporized. "They'd never iv made the land, sir,
I'm thinkin'."
Луис перехватил ручки штурвала и, помолчав, сказал: -- А мне думается,
они все равно не добрались бы до берега, сэр.
"Think not?" I queried.
-- Не добрались бы? -- переспросил я.
"No, sir. Did you feel that?" (A puff had caught the schooner, and he
was forced to put the wheel up rapidly to keep her out of the wind.) "'Tis
no egg-shell'll float on this sea an hour come, an' it's a stroke iv luck
for them we're here to pick 'em up."
-- Нет, сэр. Видали? -- Порыв ветра накренил шхуну и заставил Луиса
быстро завертеть штурвал. -- Через час начнется такое, -- продолжал он, --
что им на своей скорлупе несдобровать. Им еще повезло, что мы подоспели
вовремя и можем их подобрать.
Wolf Larsen strode aft from amidships, where he had been talking with
the rescued men. The cat-like springiness in his tread was a little more
pronounced than usual, and his eyes were bright and snappy.
Волк Ларсен разговаривал на палубе со спасенными моряками, потом
поднялся на ют. В его походке больше обычного чувствовалось что-то кошачье,
а в глазах вспыхивали холодные огоньки.
"Three oilers and a fourth engineer," was his greeting. "But we'll make
sailors out of them, or boat-pullers at any rate. Now, what of the lady?"
-- Три смазчика и механик, -- сказал он вместо приветствия. -- Но мы из
них сделаем матросов или хотя бы гребцов. Ну, а как там эта особа?
I know not why, but I was aware of a twinge or pang like the cut of a
knife when he mentioned her. I thought it a certain silly fastidiousness on
my part, but it persisted in spite of me, and I merely shrugged my shoulders
in answer.
Не знаю почему, но когда Ларсен заговорил о спасенной женщине, его
слова полоснули меня, словно ножом. Сознавая, как глупо быть таким
сентиментальным, я все же не мог избавиться от тяжелого ощущения и в ответ
только пожал плечами.
Wolf Larsen pursed his lips in a long, quizzical whistle.
Волк Ларсен протяжно и насмешливо свистнул.
"What's her name, then?" he demanded.
-- Как ее зовут? -- резко спросил он.
"I don't know," I replied. "She is asleep. She was very tired. In fact,
I am waiting to hear the news from you. What vessel was it?"
-- Не знаю, -- ответил я. -- Она спит. Очень утомлена. По правде
говоря, я рассчитывал узнать что-нибудь от вас. С какого они судна?
"Mail steamer," he answered shortly. "The City of Tokio, from 'Frisco,
bound for Yokohama. Disabled in that typhoon. Old tub. Opened up top and
bottom like a sieve. They were adrift four days. And you don't know who or
what she is, eh? - maid, wife, or widow? Well, well."
-- С почтового пароходишка "Город Токио", -- буркнул он. -- Шел из
Фриско в Иокогаму. Тайфун доконал это старое корыто -- потекло, как решето.
Их носило по волнам четверо суток. Так вы не знаете, кто она -- девица,
замужняя дама или вдова? Ну, ну...
He shook his head in a bantering way, and regarded me with laughing
eyes.
Он смотрел на меня, насмешливо прищурившись и покачивая головой.
"Are you - " I began. It was on the verge of my tongue to ask if he
were going to take the castaways into Yokohama.
-- А вы... -- начал я. У меня чуть не сорвался с языка вопрос,
собирается ли он доставить потерпевших кораблекрушение в Иокогаму.
"Am I what?" he asked.
-- А я?.. -- переспросил он.
"What do you intend doing with Leach and Johnson?"
-- Как вы намерены поступить с Личем и Джонсоном?
He shook his head. "Really, Hump, I don't know. You see, with these
additions I've about all the crew I want."
-- Не знаю, Хэмп, не знаю. Видите ли, с этими четырьмя у меня теперь
достаточно людей.
"And they've about all the escaping they want," I said. "Why not give
them a change of treatment? Take them aboard, and deal gently with them.
Whatever they have done they have been hounded into doing."
-- А Джонсон и Лич достаточно натерпелись при попытке бежать, -- сказал
я. -- Отчего бы вам не изменить свое отношение к ним? Возьмите их на борт и
попробуйте обходиться с ними мягче. Что бы там они ни сделали, их до этого
довели.
"By me?"
-- Кто? Я?
"By you," I answered steadily. "And I give you warning, Wolf Larsen,
that I may forget love of my own life in the desire to kill you if you go
too far in maltreating those poor wretches."
-- Да, вы, -- отвечал я, не колеблясь. -- И предупреждаю вас, Ларсен,
если вы будете по-прежнему издеваться над этими беднягами, я могу забыть
все, даже свою любовь к жизни, и убить вас.
"Bravo!" he cried. "You do me proud, Hump! You've found your legs with
a vengeance. You're quite an individual. You were unfortunate in having your
life cast in easy places, but you're developing, and I like you the better
for it."
-- Браво! -- воскликнул он. -- Я горжусь вами, Хэмп. Вы превосходно
научились стоять на ногах. Я вижу перед собой вполне самостоятельную
личность! До сих пор вам не везло: жизнь ваша протекала слишком легко, -- но
теперь вы подаете надежды. Таким вы мне нравитесь куда больше.
His voice and expression changed. His face was serious.
Внезапно тон его изменился, лицо стало серьезным.
"Do you believe in promises?" he asked. "Are they sacred things?"
-- Верите ли вы людям на слово? -- спросил он. -- Считаете ли, что
слово священно?
"Of course," I answered.
-- Конечно, -- подтвердил я.
"Then here's a compact," he went on, consummate actor. "If I promise
not to lay my hands upon Leach will you promise, in turn, not to attempt to
kill me?" "Oh, not that I'm afraid of you, not that I'm afraid of you," he
hastened to add.
-- Так вот, предлагаю вам соглашение, -- продолжал этот неподражаемый
актер. -- Если я дам слово не притронуться пальцем к Личу и Джонсону,
обещаете ли вы, в свою очередь, отказаться от попыток убить меня? Только не
подумайте, что я боюсь вас, нет, нет, не воображайте! -- поспешно добавил
он.
I could hardly believe my ears. What was coming over the man?
Я едва мог поверить своим ушам, -- что это вдруг на него нашло?
"Is it a go?" he asked impatiently.
-- Идет? -- нетерпеливо спросил он.
"A go," I answered.
-- Идет, -- отвечал я.
His hand went out to mine, and as I shook it heartily I could have
sworn I saw the mocking devil shine up for a moment in his eyes.
Он протянул мне руку, и я с жаром пожал ее, но в глазах у него -- я мог
бы поклясться -- промелькнула издевка.
We strolled across the poop to the lee side. The boat was close at hand
now, and in desperate plight. Johnson was steering, Leach bailing. We
overhauled them about two feet to their one. Wolf Larsen motioned Louis to
keep off slightly, and we dashed abreast of the boat, not a score of feet to
windward. The Ghost blanketed it. The spritsail flapped emptily and the boat
righted to an even keel, causing the two men swiftly to change position. The
boat lost headway, and, as we lifted on a huge surge, toppled and fell into
the trough.
Мы перешли на подветренную сторону юта. Шлюпка была совсем близко, и я
увидел, что положение ее поистине отчаянное. Джонсон сидел на руле, Лич
вычерпывал воду. Мы шли вдвое быстрее их. Волк Ларсен подал Луису знак
отклониться немного в сторону, и мы пронеслись в каких-нибудь двадцати футах
от шлюпки с наветренной стороны. На мгновение "Призрак" закрыл ее от ветра.
Парус на шлюпке захлопал, она потеряла скорость и стала прямо, что заставило
матросов поспешно отодвинуться от борта. Тут нас подхватила огромная волна,
а шлюпка скользнула вниз.
It was at this moment that Leach and Johnson looked up into the faces
of their shipmates, who lined the rail amidships. There was no greeting.
They were as dead men in their comrades' eyes, and between them was the gulf
that parts the living and the dead.
В это мгновение Лич и Джонсон взглянули в лица своим товарищам,
столпившимся у борта. Но никто со шхуны не послал им приветствия. В глазах
команды те двое были уже мертвецами, пространство воды, отделявшее их от
нас, было как бы рубежом между жизнью и смертью.
The next instant they were opposite the poop, where stood Wolf Larsen
and I. We were falling in the trough, they were rising on the surge. Johnson
looked at me, and I could see that his face was worn and haggard. I waved my
hand to him, and he answered the greeting, but with a wave that was hopeless
and despairing. It was as if he were saying farewell. I did not see into the
eyes of Leach, for he was looking at Wolf Larsen, the old and implacable
snarl of hatred strong as ever on his face.
Через миг они очутились против юта, где стояли мы с Волком Ларсеном.
Теперь уже шхуна скользнула вниз, а шлюпка взлетела на гребень волны.
Джонсон посмотрел на меня, и я увидел его измученное, осунувшееся лицо. Я
помахал ему рукой, и он ответил мне, но в этом жесте было глубокое отчаяние.
Он словно прощался со мной. Мне не удалось встретиться глазами с Личем, --
он смотрел на Волка Ларсена, и лицо его, как и следовало ожидать, было
перекошено от ненависти.
Then they were gone astern. The spritsail filled with the wind,
suddenly, careening the frail open craft till it seemed it would surely
capsize. A whitecap foamed above it and broke across in a snow-white
smother. Then the boat emerged, half swamped, Leach flinging the water out
and Johnson clinging to the steering-oar, his face white and anxious.
Еще мгновение, и шлюпка оказалась уже за кормой. Парус тотчас
наполнился ветром и так накренил утлое суденышко, что оно чуть не
перевернулось. Гребень огромной волны навис над шлюпкой и обрушил на нее
шапку белоснежной пены. Потом полузатопленная шлюпка вынырнула: Лич поспешно
вычерпывал воду, а Джонсон с бледным, испуганным лицом судорожно сжимал в
руке кормовое весло.
Wolf Larsen barked a short laugh in my ear and strode away to the
weather side of the poop. I expected him to give orders for the Ghost to
heave to, but she kept on her course and he made no sign. Louis stood
imperturbably at the wheel, but I noticed the grouped sailors forward
turning troubled faces in our direction. Still the Ghost tore along, till
the boat dwindled to a speck, when Wolf Larsen's voice rang out in command
and he went about on the starboard tack.
Волк Ларсен резко расхохотался, словно пролаял над самым моим ухом, и
перешел на наветренную сторону юта. Я ожидал, что он велит лечь в дрейф, но
шхуна продолжала идти вперед; а он не подавал никакой команды. Луис
невозмутимо стоял у штурвала, но я заметил, что столпившиеся на носу матросы
с беспокойством поглядывают в нашу сторону. "Призрак" мчался все вперед и
вперед, и шлюпка превратилась уже в еле заметную точку, когда раздался голос
Волка Ларсена -- матросы получили приказания сделать поворот на правый галс.
Back we held, two miles and more to windward of the struggling
cockle-shell, when the flying jib was run down and the schooner hove to. The
sealing boats are not made for windward work. Their hope lies in keeping a
weather position so that they may run before the wind for the schooner when
it breezes up. But in all that wild waste there was no refuge for Leach and
Johnson save on the Ghost, and they resolutely began the windward beat. It
was slow work in the heavy sea that was running. At any moment they were
liable to be overwhelmed by the hissing combers. Time and again and
countless times we watched the boat luff into the big whitecaps, lose
headway, and be flung back like a cork.
Мы пошли назад по ветру навстречу боровшейся с волнами шлюпке, но милях
в двух от нее была отдана новая команда спустить бом-кливер и лечь в дрейф
Промысловые лодки не приспособлены лавировать против ветра. Весь расчет
строится на том, что в море они находятся с наветренной стороны, и когда
ветер крепчает, он гонит их прямо к шхуне. Но теперь, среди разгулявшейся
стихии, у Лича и Джонсона не было иного выхода, как искать убежища на
"Призраке", и они вступили в отчаянную борьбу, направив шлюпку против ветра.
При такой волне они с трудом пробивались вперед. Каждую минуту им грозила
гибель среди разъяренных валов. Снова и снова видели мы, как лодка
зарывается носом в белопенные гребни и ее, словно щепку, отбрасывает назад.
Johnson was a splendid seaman, and he knew as much about small boats as
he did about ships. At the end of an hour and a half he was nearly
alongside, standing past our stern on the last leg out, aiming to fetch us
on the next leg back.
Но Джонсон был превосходным моряком и со шлюпкой умел управляться не
хуже, чем со шхуной. Часа через полтора он почти поравнялся с нами и прошел
у нас за кормой, рассчитывая следующим галсом подойти к шхуне.
"So you've changed your mind?" I heard Wolf Larsen mutter, half to
himself, half to them as though they could hear. "You want to come aboard,
eh? Well, then, just keep a-coming."
-- Значит, вы передумали? -- услышал я голос Волка Ларсена и не понял,
то ли он бормочет про себя, то ли обращается к людям в шлюпке, словно они
могут его услышать. -- Вы не прочь вернуться на шхуну, а? Ну что ж,
попытайтесь, попытайтесь!
"Hard up with that helm!" he commanded Oofty-Oofty, the Kanaka, who had
in the meantime relieved Louis at the wheel.
-- Руль под ветер! -- скомандовал он Уфти-Уфти, который тем временем
сменил Луиса.
Command followed command. As the schooner paid off, the fore- and
main-sheets were slacked away for fair wind. And before the wind we were,
and leaping, when Johnson, easing his sheet at imminent peril, cut across
our wake a hundred feet away. Again Wolf Larsen laughed, at the same time
beckoning them with his arm to follow. It was evidently his intention to
play with them, - a lesson, I took it, in lieu of a beating, though a
dangerous lesson, for the frail craft stood in momentary danger of being
overwhelmed.
Команда следовала за командой. Потравили фока и грота-шкоты, и шхуна,
прыгая по волнам, быстро рванулась вперед с сильным попутным ветром, как раз
в ту минуту, когда Джонсон, пренебрегая опасностью, потравил шкот и прошел у
нас за кормой футах в ста. Волк Ларсен снова громко рассмеялся и помахал
рукою, приглашая шлюпку следовать за нами. Его намерение было очевидно -- он
решил поиграть с ними, думал я, дать им хороший урок вместо побоев. Но это
был очень опасный урок, так как шлюпку в любую минуту могло захлестнуть
волной.
Johnson squared away promptly and ran after us. There was nothing else
for him to do. Death stalked everywhere, and it was only a matter of time
when some one of those many huge seas would fall upon the boat, roll over
it, and pass on.
Джонсон быстро повернул шлюпку и погнался за нами. Ему больше ничего не
оставалось Смерть подстерегала их со всех сторон. Рано или поздно одна из
этих огромных волн обрушится на шлюпку, перекатится через нее, и все будет
кончено.
"'Tis the fear iv death at the hearts iv them," Louis muttered in my
ear, as I passed forward to see to taking in the flying jib and staysail.
the rail. A snappy breeze was blowing from the west with the promise of more
wind behind it; and there, to leeward, in the troubled silver of the rising
sun, appeared and disappeared a black speck.
На утро третьего дня, едва пробило восемь склянок, Смок крикнул с
салинга, что видна шлюпка. Все столпились у борта. Резкий ветер дул с запада
и крепчал, предвещая шторм. И вот, с подветренной стороны, на фоне волн,
позолоченных первыми лучами солнца, начала появляться и исчезать черная
точка.
We squared away and ran for it. My heart was as lead. I felt myself
turning sick in anticipation; and as I looked at the gleam of triumph in
Wolf Larsen's eyes, his form swam before me, and I felt almost irresistibly
impelled to fling myself upon him. So unnerved was I by the thought of
impending violence to Leach and Johnson that my reason must have left me. I
know that I slipped down into the steerage in a daze, and that I was just
beginning the ascent to the deck, a loaded shot-gun in my hands, when I
heard the startled cry:
Мы изменили курс и помчались к ней. У меня было тяжело на душе. Я видел
торжествующий блеск в глазах Волка Ларсена и, внезапно охваченный мрачным
предчувствием, ощутил непреодолимое желание кинуться на этого человека.
Мысль о судьбе Лича и Джонсона так взволновала меня, что разум мой
помутился. Фигура Ларсена поплыла у меня перед глазами, и, не помня себя, я
бросился в кубрик охотников и готов уже был выскочить на палубу с заряженным
ружьем в руках, как вдруг услыхал чей-то изумленный возглас:
"There's five men in that boat!"
-- На шлюпке пять человек!
I supported myself in the companion-way, weak and trembling, while the
observation was being verified by the remarks of the rest of the men. Then
my knees gave from under me and I sank down, myself again, but overcome by
shock at knowledge of what I had so nearly done. Also, I was very thankful
as I put the gun away and slipped back on deck.
Я задрожал и ухватился за трап, прислушиваясь к голосам на палубе,
подтверждавшим сделанное кем-то открытие. Затем страшная слабость вдруг
охватила меня, колени подогнулись, я опустился на ступеньки и только тут
окончательно пришел в себя и содрогнулся при мысли о том, что я готов был
совершить. Возблагодарив судьбу, я положил ружье на место и поднялся на
палубу.
No one had remarked my absence. The boat was near enough for us to make
out that it was larger than any sealing boat and built on different lines.
As we drew closer, the sail was taken in and the mast unstepped. Oars were
shipped, and its occupants waited for us to heave to and take them aboard.
Никто не заметил моего отсутствия. Шлюпка была теперь уже близко, и я
увидел, что она крупнее охотничьей и построена иначе. Когда она почти совсем
приблизилась к нам, на ней убрали парус и сняли мачту. Вставив весла в
уключины, люди в лодке ждали, пока мы ляжем в дрейф и возьмем их на борт.
Smoke, who had descended to the deck and was now standing by my side,
began to chuckle in a significant way. I looked at him inquiringly.
Смок уже спустился на палубу и стоял теперь рядом со мной; он
многозначительно ухмыльнулся. Я вопросительно взглянул на него.
"Talk of a mess!" he giggled.
-- Ну и заварится каша! -- хмыкнул он.
"What's wrong?" I demanded.
-- В чем дело? -- спросил я.
Again he chuckled. "Don't you see there, in the stern-sheets, on the
bottom? May I never shoot a seal again if that ain't a woman!"
Он снова хмыкнул.
-- Разве не видите, кто там на корме? Чтоб мне не убить больше ни
одного котика, если это не женщина!
I looked closely, but was not sure until exclamations broke out on all
sides. The boat contained four men, and its fifth occupant was certainly a
woman. We were agog with excitement, all except Wolf Larsen, who was too
evidently disappointed in that it was not his own boat with the two victims
of his malice.
Я вгляделся, но не сразу смог что-нибудь различить. Однако все вокруг
говорили, что в лодке четверо мужчин, а на корме, по-видимому, -- женщина.
Это открытие взволновало всех, за исключением Волка Ларсена, который был
явно разочарован тем, что это не его шлюпка и ему не на кого обрушить свою
злобу.
We ran down the flying jib, hauled the jib-sheets to wind-ward and the
main-sheet flat, and came up into the wind. The oars struck the water, and
with a few strokes the boat was alongside. I now caught my first fair
glimpse of the woman. She was wrapped in a long ulster, for the morning was
raw; and I could see nothing but her face and a mass of light brown hair
escaping from under the seaman's cap on her head. The eyes were large and
brown and lustrous, the mouth sweet and sensitive, and the face itself a
delicate oval, though sun and exposure to briny wind had burnt the face
scarlet.
Мы спустили бом-кливер, выбрали кливер-шкот на наветренный борт,
добрали грота-шкот и легли в дрейф. Весла опустились в воду, и после
нескольких взмахов шлюпка подошла к борту шхуны. Теперь я уже мог лучше
разглядеть женщину. Она куталась в длинное широкое пальто, так как угрю было
холодное. Я увидел ее лицо и светло-каштановые волосы, выбившиеся изпод
морской фуражки. У нее были большие карие блестящие глаза, нежный, приятно
очерченный рот и правильный овал лица, обветренного и обожженного солнцем.
She seemed to me like a being from another world. I was aware of a
hungry out-reaching for her, as of a starving man for bread. But then, I had
not seen a woman for a very long time. I know that I was lost in a great
wonder, almost a stupor, - this, then, was a woman? - so that I forgot
myself and my mate's duties, and took no part in helping the new-comers
aboard. For when one of the sailors lifted her into Wolf Larsen's
downstretched arms, she looked up into our curious faces and smiled amusedly
and sweetly, as only a woman can smile, and as I had seen no one smile for
so long that I had forgotten such smiles existed.
Она показалась мне существом из другого мира. Меня потянуло к ней, как
голодного к хлебу. Ведь я так давно не видел женщинВсецело поглощенный этим
чудесным видением, я совершенно забыл о своих обязанностях помощника и даже
не помогал поднять спасенных на борт. Когда один из матросов подхватил
женщину на руки и передал ее Волку Ларсену, она взглянула на наши
исполненные любопытства лица и улыбнулась так приветливо и мило, как может
улыбаться только женщина. Как давно не видел я подобной улыбкиКазалось, я
уже забыл, что на свете есть люди, которые умеют так улыбаться!
"Mr. Van Weyden!" Wolf Larsen's voice brought me sharply back to
myself.
-- Мистер Ван-ВейденГолос Ларсена вернул меня к действительности.
"Will you take the lady below and see to her comfort? Make up that
spare port cabin. Put Cooky to work on it. And see what you can do for that
face. It's burned badly."
-- Будьте добры, проводите эту даму вниз и устройте ее
поудобнее.Прикажите приготовить свободную каюту на левом борту. Поручите это
коку. И подумайте, чем вы можете помочь даме, -- у нее сильно обожжено лицо.
He turned brusquely away from us and began to question the new men. The
boat was cast adrift, though one of them called it a "bloody shame" with
Yokohama so near.
С этими словами он отвернулся от нас и принялся расспрашивать мужчин.
Шлюпка была брошена на произвол судьбы, хотя один из спасенных возмущался
этим, так как Иокогама была совсем близко.
I found myself strangely afraid of this woman I was escorting aft. Also
I was awkward. It seemed to me that I was realizing for the first time what
a delicate, fragile creature a woman is; and as I caught her arm to help her
down the companion stairs, I was startled by its smallness and softness.
Indeed, she was a slender, delicate woman as women go, but to me she was so
ethereally slender and delicate that I was quite prepared for her arm to
crumble in my grasp. All this, in frankness, to show my first impression,
after long denial of women in general and of Maud Brewster in particular.
Сопровождая незнакомку в каюту, я странно робел и был неловок. Мне как
бы впервые открылось, какое хрупкое, нежное создание женщина. Помогая ей
спуститься по трапу, я взял ее за руку, и меня поразило, какая это
маленькая, нежная ручка. Да и сама она была удивительно тоненькая и хрупкая
и казалась мне такой воздушной, что я боялся раздавить ее руку в своей
ручище. Вот что чувствовал я, так долго лишенный женского общества, когда
увидел Мод Брустер -- первую женщину, встретившуюся на моем пути с тех пор,
как я попал на шхуну.
"No need to go to any great trouble for me," she protested, when I had
seated her in Wolf Larsen's arm-chair, which I had dragged hastily from his
cabin. "The men were looking for land at any moment this morning, and the
vessel should be in by night; don't you think so?"
-- Вы напрасно так беспокоитесь обо мне, -- запротестовала она, когда я
усадил ее в кресло Волка Ларсена, которое поспешил притащить из его каюты.
-- Сегодня утром мы каждую минуту ожидали увидеть землю и к вечеру,
вероятно, будем уже в порту. Не правда ли?
Her simple faith in the immediate future took me aback. How could I
explain to her the situation, the strange man who stalked the sea like
Destiny, all that it had taken me months to learn? But I answered honestly:
Ее спокойная уверенность смутила меня. Как мог я объяснить ей положение
вещей и страшный характер нашего капитана, который, подобно злому року,
скитался по морям, -- словом, все то, что открылось мне за эти месяцы? Но я
ответил ей напрямик:
"If it were any other captain except ours, I should say you would be
ashore in Yokohama to-morrow. But our captain is a strange man, and I beg of
you to be prepared for anything - understand? - for anything."
-- Будь у нас другой капитан, я сказал бы, что завтра утром вас
доставят в Иокогаму. Но Ларсен человек со странностями, и я прошу вас быть
готовой ко всему. Вы понимаете, -- ко всему!
"I - I confess I hardly do understand," she hesitated, a perturbed but
not frightened expression in her eyes. "Or is it a misconception of mine
that shipwrecked people are always shown every consideration? This is such a
little thing, you know. We are so close to land."
-- Нет, признаюсь, я не совсем понимаю вас, -- ответила она. В глазах
ее промелькнуло недоумение, но не испуг. -- Быть может, я ошибаюсь, но мне
казалось, что потерпевшим кораблекрушение всегда оказывают внимание. Да и в
сущности это такой пустяк: ведь мы совсем близко от берега.
"Candidly, I do not know," I strove to reassure her. "I wished merely
to prepare you for the worst, if the worst is to come. This man, this
captain, is a brute, a demon, and one can never tell what will be his next
fantastic act."
-- Правду сказать, я сам ничего не знаю, -- поспешил я успокоить ее. --
Мне хотелось только на всякий случай подготовить вас к худшему. Наш капитан
-- грубая скотина, не человек, а дьявол. Никто не знает, что может вдруг
взбрести ему на ум.)
I was growing excited, but she interrupted me with an "Oh, I see," and
her voice sounded weary. To think was patently an effort. She was clearly on
the verge of physical collapse.
Я начинал волноваться, но она устало прервала меня:
-- Да, да, понимаю! -- Ей, по-видимому, трудно было сейчас собраться с
мыслями. Я видел, что она вот-вот лишится чувств от изнеможения.
She asked no further questions, and I vouchsafed no remark, devoting
myself to Wolf Larsen's command, which was to make her comfortable. I
bustled about in quite housewifely fashion, procuring soothing lotions for
her sunburn, raiding Wolf Larsen's private stores for a bottle of port I
knew to be there, and directing Thomas Mugridge in the preparation of the
spare state- room.
Больше она ни о чем не спрашивала, и я, воздержавшись от дальнейших
замечаний, приступил к исполнению распоряжений Волка Ларсена и постарался
устроить ее поудобнее. Я хлопотал вокруг нее, как заботливая хозяйка: достал
из аптечки мазь от ожогов, велел Томасу Магриджу убрать свободную каюту и,
совершив налет на личные запасы Волка Ларсена, извлек оттуда бутылку
портвейна.
The wind was freshening rapidly, the Ghost heeling over more and more,
and by the time the state-room was ready she was dashing through the water
at a lively clip. I had quite forgotten the existence of Leach and Johnson,
when suddenly, like a thunderclap, "Boat ho!" came down the open
companion-way. It was Smoke's unmistakable voice, crying from the masthead.
I shot a glance at the woman, but she was leaning back in the arm-chair, her
eyes closed, unutterably tired. I doubted that she had heard, and I resolved
to prevent her seeing the brutality I knew would follow the capture of the
deserters. She was tired. Very good. She should sleep.
Ветер быстро крепчал, крен увеличился, и к тому времени, когда каюта
была готова, "Призрак" уже стрелой летел по волнам. Я совершенно забыл о
существовании Лича и Джонсона и был как громом поражен, когда через открытый
люк донесся возглас: "Шлюпка впереди!" Сомнений быть не могло -- это кричал
Смок с мачты. Я бросил взгляд на женщину: она сидела смертельно усталая,
откинувшись на спинку кресла, закрыв глаза. Я сомневался даже, слышала ли
она крик Смока, и решил, что не допущу, чтобы она стала свидетельницей
зверств, которые неминуемо должны были последовать за поимкой беглецов. Она
устала -- и отлично! Пусть спит!
There were swift commands on deck, a stamping of feet and a slapping of
reef-points as the Ghost shot into the wind and about on the other tack. As
she filled away and heeled, the arm-chair began to slide across the cabin
floor, and I sprang for it just in time to prevent the rescued woman from
being spilled out.
На палубе раздались резкие слова команды, послышался топот ног,
захлопали риф-штерты, и "Призрак" лег на другой галс. При внезапном повороте
шхуна накренилась, кресло начало скользить по полу, и я едва успел
подхватить задремавшую женщину, чтобы не дать ей свалиться на пол.
Her eyes were too heavy to suggest more than a hint of the sleepy
surprise that perplexed her as she looked up at me, and she half stumbled,
half tottered, as I led her to her cabin. Mugridge grinned insinuatingly in
my face as I shoved him out and ordered him back to his galley work; and he
won his revenge by spreading glowing reports among the hunters as to what an
excellent "lydy's- myde" I was proving myself to be.
Она приоткрыла глаза и сонно и недоуменно взглянула на меня. Я повел ее
в приготовленную ей каюту. Она еле передвигала ноги и спотыкалась на каждом
шагу. Магридж гадко осклабился, когда я выпроводил его из каюты и приказал
ему вернуться к своим обязанностям. Он расквитался со мной, расписав
охотникам, какой прекрасной камеристкой я оказался.
She leaned heavily against me, and I do believe that she had fallen
asleep again between the arm-chair and the state-room. This I discovered
when she nearly fell into the bunk during a sudden lurch of the schooner.
She aroused, smiled drowsily, and was off to sleep again; and asleep I left
her, under a heavy pair of sailor's blankets, her head resting on a pillow I
had appropriated from Wolf Larsen's bunk.
Наша новая пассажирка, когда я вел ее, тяжело опиралась на мою руку и,
кажется, начала засыпать, еще не дойдя до своей каюты. Да, конечно, она
спала на ходу, и когда шхуну резко качнуло, не устояла на ногах и упала на
койку. Потом приподняла голову, улыбнулась и снова погрузилась в сон. Я
оставил ее спящей под двумя толстыми матросскими одеялами; голова ее
покоилась на подушке, которую я взял с койки Волка Ларсена.
I came on deck to find the Ghost heading up close on the port tack and
cutting in to windward of a familiar spritsail close-hauled on the same tack
ahead of us. All hands were on deck, for they knew that something was to
happen when Leach and Johnson were dragged aboard.
Поднявшись на палубу, я увидел, что "Призрак" догоняет с наветренной
стороны знакомую мне парусную шлюпку, идущую против ветра тем же галсом, что
и мы, но чуть правее. Вся команда была на палубе, все ждали, что произойдет,
когда Лича и Джонсона поднимут на борт.
It was four bells. Louis came aft to relieve the wheel. There was a
dampness in the air, and I noticed he had on his oilskins.
Пробило четыре склянки. Луис пришел на корму сменить рулевого. Воздух
был влажен, и я заметил, что Луис надел клеенчатую куртку и штаны.
"What are we going to have?" I asked him.
-- Что нас ожидает на этот раз? -- спросил я его.
"A healthy young slip of a gale from the breath iv it, sir," he
answered, "with a splatter iv rain just to wet our gills an' no more."
-- Судя по всему, сэр, -- отвечал он, -- небольшой шторм с дождичком --
как раз хватит, чтобы промочить нам жабры.
"Too bad we sighted them," I said, as the Ghost's bow was flung off a
point by a large sea and the boat leaped for a moment past the jibs and into
our line of vision.
-- Какая досада, что у нас заметили шлюпку! -- сказал я. Большая волна,
ударив в нос шхуны, повернула ее примерно на румб, и шлюпка на миг мелькнула
между кливерами.
Louis gave a spoke and temporized. "They'd never iv made the land, sir,
I'm thinkin'."
Луис перехватил ручки штурвала и, помолчав, сказал: -- А мне думается,
они все равно не добрались бы до берега, сэр.
"Think not?" I queried.
-- Не добрались бы? -- переспросил я.
"No, sir. Did you feel that?" (A puff had caught the schooner, and he
was forced to put the wheel up rapidly to keep her out of the wind.) "'Tis
no egg-shell'll float on this sea an hour come, an' it's a stroke iv luck
for them we're here to pick 'em up."
-- Нет, сэр. Видали? -- Порыв ветра накренил шхуну и заставил Луиса
быстро завертеть штурвал. -- Через час начнется такое, -- продолжал он, --
что им на своей скорлупе несдобровать. Им еще повезло, что мы подоспели
вовремя и можем их подобрать.
Wolf Larsen strode aft from amidships, where he had been talking with
the rescued men. The cat-like springiness in his tread was a little more
pronounced than usual, and his eyes were bright and snappy.
Волк Ларсен разговаривал на палубе со спасенными моряками, потом
поднялся на ют. В его походке больше обычного чувствовалось что-то кошачье,
а в глазах вспыхивали холодные огоньки.
"Three oilers and a fourth engineer," was his greeting. "But we'll make
sailors out of them, or boat-pullers at any rate. Now, what of the lady?"
-- Три смазчика и механик, -- сказал он вместо приветствия. -- Но мы из
них сделаем матросов или хотя бы гребцов. Ну, а как там эта особа?
I know not why, but I was aware of a twinge or pang like the cut of a
knife when he mentioned her. I thought it a certain silly fastidiousness on
my part, but it persisted in spite of me, and I merely shrugged my shoulders
in answer.
Не знаю почему, но когда Ларсен заговорил о спасенной женщине, его
слова полоснули меня, словно ножом. Сознавая, как глупо быть таким
сентиментальным, я все же не мог избавиться от тяжелого ощущения и в ответ
только пожал плечами.
Wolf Larsen pursed his lips in a long, quizzical whistle.
Волк Ларсен протяжно и насмешливо свистнул.
"What's her name, then?" he demanded.
-- Как ее зовут? -- резко спросил он.
"I don't know," I replied. "She is asleep. She was very tired. In fact,
I am waiting to hear the news from you. What vessel was it?"
-- Не знаю, -- ответил я. -- Она спит. Очень утомлена. По правде
говоря, я рассчитывал узнать что-нибудь от вас. С какого они судна?
"Mail steamer," he answered shortly. "The City of Tokio, from 'Frisco,
bound for Yokohama. Disabled in that typhoon. Old tub. Opened up top and
bottom like a sieve. They were adrift four days. And you don't know who or
what she is, eh? - maid, wife, or widow? Well, well."
-- С почтового пароходишка "Город Токио", -- буркнул он. -- Шел из
Фриско в Иокогаму. Тайфун доконал это старое корыто -- потекло, как решето.
Их носило по волнам четверо суток. Так вы не знаете, кто она -- девица,
замужняя дама или вдова? Ну, ну...
He shook his head in a bantering way, and regarded me with laughing
eyes.
Он смотрел на меня, насмешливо прищурившись и покачивая головой.
"Are you - " I began. It was on the verge of my tongue to ask if he
were going to take the castaways into Yokohama.
-- А вы... -- начал я. У меня чуть не сорвался с языка вопрос,
собирается ли он доставить потерпевших кораблекрушение в Иокогаму.
"Am I what?" he asked.
-- А я?.. -- переспросил он.
"What do you intend doing with Leach and Johnson?"
-- Как вы намерены поступить с Личем и Джонсоном?
He shook his head. "Really, Hump, I don't know. You see, with these
additions I've about all the crew I want."
-- Не знаю, Хэмп, не знаю. Видите ли, с этими четырьмя у меня теперь
достаточно людей.
"And they've about all the escaping they want," I said. "Why not give
them a change of treatment? Take them aboard, and deal gently with them.
Whatever they have done they have been hounded into doing."
-- А Джонсон и Лич достаточно натерпелись при попытке бежать, -- сказал
я. -- Отчего бы вам не изменить свое отношение к ним? Возьмите их на борт и
попробуйте обходиться с ними мягче. Что бы там они ни сделали, их до этого
довели.
"By me?"
-- Кто? Я?
"By you," I answered steadily. "And I give you warning, Wolf Larsen,
that I may forget love of my own life in the desire to kill you if you go
too far in maltreating those poor wretches."
-- Да, вы, -- отвечал я, не колеблясь. -- И предупреждаю вас, Ларсен,
если вы будете по-прежнему издеваться над этими беднягами, я могу забыть
все, даже свою любовь к жизни, и убить вас.
"Bravo!" he cried. "You do me proud, Hump! You've found your legs with
a vengeance. You're quite an individual. You were unfortunate in having your
life cast in easy places, but you're developing, and I like you the better
for it."
-- Браво! -- воскликнул он. -- Я горжусь вами, Хэмп. Вы превосходно
научились стоять на ногах. Я вижу перед собой вполне самостоятельную
личность! До сих пор вам не везло: жизнь ваша протекала слишком легко, -- но
теперь вы подаете надежды. Таким вы мне нравитесь куда больше.
His voice and expression changed. His face was serious.
Внезапно тон его изменился, лицо стало серьезным.
"Do you believe in promises?" he asked. "Are they sacred things?"
-- Верите ли вы людям на слово? -- спросил он. -- Считаете ли, что
слово священно?
"Of course," I answered.
-- Конечно, -- подтвердил я.
"Then here's a compact," he went on, consummate actor. "If I promise
not to lay my hands upon Leach will you promise, in turn, not to attempt to
kill me?" "Oh, not that I'm afraid of you, not that I'm afraid of you," he
hastened to add.
-- Так вот, предлагаю вам соглашение, -- продолжал этот неподражаемый
актер. -- Если я дам слово не притронуться пальцем к Личу и Джонсону,
обещаете ли вы, в свою очередь, отказаться от попыток убить меня? Только не
подумайте, что я боюсь вас, нет, нет, не воображайте! -- поспешно добавил
он.
I could hardly believe my ears. What was coming over the man?
Я едва мог поверить своим ушам, -- что это вдруг на него нашло?
"Is it a go?" he asked impatiently.
-- Идет? -- нетерпеливо спросил он.
"A go," I answered.
-- Идет, -- отвечал я.
His hand went out to mine, and as I shook it heartily I could have
sworn I saw the mocking devil shine up for a moment in his eyes.
Он протянул мне руку, и я с жаром пожал ее, но в глазах у него -- я мог
бы поклясться -- промелькнула издевка.
We strolled across the poop to the lee side. The boat was close at hand
now, and in desperate plight. Johnson was steering, Leach bailing. We
overhauled them about two feet to their one. Wolf Larsen motioned Louis to
keep off slightly, and we dashed abreast of the boat, not a score of feet to
windward. The Ghost blanketed it. The spritsail flapped emptily and the boat
righted to an even keel, causing the two men swiftly to change position. The
boat lost headway, and, as we lifted on a huge surge, toppled and fell into
the trough.
Мы перешли на подветренную сторону юта. Шлюпка была совсем близко, и я
увидел, что положение ее поистине отчаянное. Джонсон сидел на руле, Лич
вычерпывал воду. Мы шли вдвое быстрее их. Волк Ларсен подал Луису знак
отклониться немного в сторону, и мы пронеслись в каких-нибудь двадцати футах
от шлюпки с наветренной стороны. На мгновение "Призрак" закрыл ее от ветра.
Парус на шлюпке захлопал, она потеряла скорость и стала прямо, что заставило
матросов поспешно отодвинуться от борта. Тут нас подхватила огромная волна,
а шлюпка скользнула вниз.
It was at this moment that Leach and Johnson looked up into the faces
of their shipmates, who lined the rail amidships. There was no greeting.
They were as dead men in their comrades' eyes, and between them was the gulf
that parts the living and the dead.
В это мгновение Лич и Джонсон взглянули в лица своим товарищам,
столпившимся у борта. Но никто со шхуны не послал им приветствия. В глазах
команды те двое были уже мертвецами, пространство воды, отделявшее их от
нас, было как бы рубежом между жизнью и смертью.
The next instant they were opposite the poop, where stood Wolf Larsen
and I. We were falling in the trough, they were rising on the surge. Johnson
looked at me, and I could see that his face was worn and haggard. I waved my
hand to him, and he answered the greeting, but with a wave that was hopeless
and despairing. It was as if he were saying farewell. I did not see into the
eyes of Leach, for he was looking at Wolf Larsen, the old and implacable
snarl of hatred strong as ever on his face.
Через миг они очутились против юта, где стояли мы с Волком Ларсеном.
Теперь уже шхуна скользнула вниз, а шлюпка взлетела на гребень волны.
Джонсон посмотрел на меня, и я увидел его измученное, осунувшееся лицо. Я
помахал ему рукой, и он ответил мне, но в этом жесте было глубокое отчаяние.
Он словно прощался со мной. Мне не удалось встретиться глазами с Личем, --
он смотрел на Волка Ларсена, и лицо его, как и следовало ожидать, было
перекошено от ненависти.
Then they were gone astern. The spritsail filled with the wind,
suddenly, careening the frail open craft till it seemed it would surely
capsize. A whitecap foamed above it and broke across in a snow-white
smother. Then the boat emerged, half swamped, Leach flinging the water out
and Johnson clinging to the steering-oar, his face white and anxious.
Еще мгновение, и шлюпка оказалась уже за кормой. Парус тотчас
наполнился ветром и так накренил утлое суденышко, что оно чуть не
перевернулось. Гребень огромной волны навис над шлюпкой и обрушил на нее
шапку белоснежной пены. Потом полузатопленная шлюпка вынырнула: Лич поспешно
вычерпывал воду, а Джонсон с бледным, испуганным лицом судорожно сжимал в
руке кормовое весло.
Wolf Larsen barked a short laugh in my ear and strode away to the
weather side of the poop. I expected him to give orders for the Ghost to
heave to, but she kept on her course and he made no sign. Louis stood
imperturbably at the wheel, but I noticed the grouped sailors forward
turning troubled faces in our direction. Still the Ghost tore along, till
the boat dwindled to a speck, when Wolf Larsen's voice rang out in command
and he went about on the starboard tack.
Волк Ларсен резко расхохотался, словно пролаял над самым моим ухом, и
перешел на наветренную сторону юта. Я ожидал, что он велит лечь в дрейф, но
шхуна продолжала идти вперед; а он не подавал никакой команды. Луис
невозмутимо стоял у штурвала, но я заметил, что столпившиеся на носу матросы
с беспокойством поглядывают в нашу сторону. "Призрак" мчался все вперед и
вперед, и шлюпка превратилась уже в еле заметную точку, когда раздался голос
Волка Ларсена -- матросы получили приказания сделать поворот на правый галс.
Back we held, two miles and more to windward of the struggling
cockle-shell, when the flying jib was run down and the schooner hove to. The
sealing boats are not made for windward work. Their hope lies in keeping a
weather position so that they may run before the wind for the schooner when
it breezes up. But in all that wild waste there was no refuge for Leach and
Johnson save on the Ghost, and they resolutely began the windward beat. It
was slow work in the heavy sea that was running. At any moment they were
liable to be overwhelmed by the hissing combers. Time and again and
countless times we watched the boat luff into the big whitecaps, lose
headway, and be flung back like a cork.
Мы пошли назад по ветру навстречу боровшейся с волнами шлюпке, но милях
в двух от нее была отдана новая команда спустить бом-кливер и лечь в дрейф
Промысловые лодки не приспособлены лавировать против ветра. Весь расчет
строится на том, что в море они находятся с наветренной стороны, и когда
ветер крепчает, он гонит их прямо к шхуне. Но теперь, среди разгулявшейся
стихии, у Лича и Джонсона не было иного выхода, как искать убежища на
"Призраке", и они вступили в отчаянную борьбу, направив шлюпку против ветра.
При такой волне они с трудом пробивались вперед. Каждую минуту им грозила
гибель среди разъяренных валов. Снова и снова видели мы, как лодка
зарывается носом в белопенные гребни и ее, словно щепку, отбрасывает назад.
Johnson was a splendid seaman, and he knew as much about small boats as
he did about ships. At the end of an hour and a half he was nearly
alongside, standing past our stern on the last leg out, aiming to fetch us
on the next leg back.
Но Джонсон был превосходным моряком и со шлюпкой умел управляться не
хуже, чем со шхуной. Часа через полтора он почти поравнялся с нами и прошел
у нас за кормой, рассчитывая следующим галсом подойти к шхуне.
"So you've changed your mind?" I heard Wolf Larsen mutter, half to
himself, half to them as though they could hear. "You want to come aboard,
eh? Well, then, just keep a-coming."
-- Значит, вы передумали? -- услышал я голос Волка Ларсена и не понял,
то ли он бормочет про себя, то ли обращается к людям в шлюпке, словно они
могут его услышать. -- Вы не прочь вернуться на шхуну, а? Ну что ж,
попытайтесь, попытайтесь!
"Hard up with that helm!" he commanded Oofty-Oofty, the Kanaka, who had
in the meantime relieved Louis at the wheel.
-- Руль под ветер! -- скомандовал он Уфти-Уфти, который тем временем
сменил Луиса.
Command followed command. As the schooner paid off, the fore- and
main-sheets were slacked away for fair wind. And before the wind we were,
and leaping, when Johnson, easing his sheet at imminent peril, cut across
our wake a hundred feet away. Again Wolf Larsen laughed, at the same time
beckoning them with his arm to follow. It was evidently his intention to
play with them, - a lesson, I took it, in lieu of a beating, though a
dangerous lesson, for the frail craft stood in momentary danger of being
overwhelmed.
Команда следовала за командой. Потравили фока и грота-шкоты, и шхуна,
прыгая по волнам, быстро рванулась вперед с сильным попутным ветром, как раз
в ту минуту, когда Джонсон, пренебрегая опасностью, потравил шкот и прошел у
нас за кормой футах в ста. Волк Ларсен снова громко рассмеялся и помахал
рукою, приглашая шлюпку следовать за нами. Его намерение было очевидно -- он
решил поиграть с ними, думал я, дать им хороший урок вместо побоев. Но это
был очень опасный урок, так как шлюпку в любую минуту могло захлестнуть
волной.
Johnson squared away promptly and ran after us. There was nothing else
for him to do. Death stalked everywhere, and it was only a matter of time
when some one of those many huge seas would fall upon the boat, roll over
it, and pass on.
Джонсон быстро повернул шлюпку и погнался за нами. Ему больше ничего не
оставалось Смерть подстерегала их со всех сторон. Рано или поздно одна из
этих огромных волн обрушится на шлюпку, перекатится через нее, и все будет
кончено.
"'Tis the fear iv death at the hearts iv them," Louis muttered in my
ear, as I passed forward to see to taking in the flying jib and staysail.