Внутри винного отдела начал нарастать глухой шум, похожий на бурчание чайника перед кипением. Сосед Михася, прислушиваясь, жадно вытянул вперед голову.
- Как кончилась?- внезапно завопил он тонким голосом.- Врешь, есть еще у них! Да я их, б...! Под прилавком пусть посмотрят, под прилавком!
Теперь уже вся толпа ревела, кричала, ругалась. Три сотни жестоко обманутых любителей "Гречишной" на разные лады выражали свое возмущение, предлагали пошукать под прилавком, или просто жаловались на судьбу. Сержант Общественных Дел энергично замахал руками, и патрули медленно, словно нехотя, двинулись к очереди.
Михась стал торопливо протискиваться к краю толпы. Но сделать это сейчас было не легче, чем перед тем пробиться к прилавку. Возмущенные люди размахивали в воздухе кулаками, неподалеку вспыхнула потасовка. Кто-то запустил в приблизившегося солдата пустой бутылкой из-под пива. Бутылка ударила солдата по каске, и тот, обозлившись, ткнул перед собой электродубинкой, не разбирая правых и виноватых.
Загудело, запахло паленым, кто-то заревел, как бык на бойне. "Ой, убили, гады, штож вы делаете-то!"- заголосил кто-то в той стороне женским голосом. Толпа заревела и бросилась врассыпную.
Михася закрутило в человеческом водовороте, он уже не видел, куда его несет, все его силы были направлены только на то, чтобы удержаться на ногах. Пару раз его ударило о стену, невдалеке проплыла голова сержанта с яростно оскаленными зубами, его каска сбилась набок, а в воздетой к небе руке жалко мотался обломок дубинки. Вдалеке, быстро приближаясь, выли сирены. Наконец Михась отчаянным напряжением сил выдрался из потока и прижался к стене в небольшом закоулке, загроможденном пустыми картонными ящиками и всяческим мусором.
Пока он пытался отдышаться, мимо прогрохотали сапоги нескольких десятков солдат, за ними, плавно покачиваясь, проплыла цистерна пожарного водомета. Переждав пару минут, он осторожно выглянул из своего укрытия. Никого. Поправив очки, Михась, независимо сунув руки в карманы, вышел на тротуар и направился в сторону дома.
- Эй, ты, стой!- Окрик заставил его оглянуться. Прислонившись к стенке, на него смотрел давешний сержант Общественных Дел. Выглядел он неважно. Один глаз заплыл огромным радужным синяком, рукав комбинезона был полуоторван, левую руку он аккуратно поддерживал правой, изредка морщась от неосторожного движения. Впрочем единственный оставшийся при нем солдат был потрепан не меньше, разве что фингал располагался у него не под глазом, а на лбу.- Ну-ка, сюда, быстро!
Михась, недоуменно озираясь по сторонам, подошел к нему.
- Да?- осторожно сказал он.- Вы что-то хотели?
- Документы!- рявкнул сержант.- Ну, че вылупился? Паспорт давай!
Михась суетливо зашарил по карманам. Когда он выходил из дома, паспорт лежал во внутреннем кармане ветровки, аккуратно застегнутый на булавку. Лена настояла на этой булавке как на самой надежной защите от воров и непредвиденных обстоятельств, которых, она была твердо убеждена, в очереди за водкой должно быть немеряно. Как показала практика, насчет непредвиденных обстоятельств она не ошиблась, но вот самая надежная защита таковой не оказалась. В водовороте житейских проблем булавка предательски пропала вместе с охраняемым ею объектом.
- Я... я потерял,- промямлил Михась, судорожно соображая, какое наказание положено за злонамеренное непредъявление паспорта представителю власти.- Он у меня зд...- Он судорожно сглотнул,- здесь был...- Для вящей убедительности он потыкал себя пальцем в то место, где должен был покоиться его паспорт.- А тут такое было...- Он замолчал, растерянно хлопая глазами.
- Потерял он!- прорычал сержант.- Давай, лепи тут горбатого! Я тебя, паскуду, у магазина запомнил, это твой дружок мне кастетом в глаз заехал. А ну, к стене, руки за голову, ноги расставить! Живо, чего уставился как баран?
- Какой... какой дружок?- поразился Михась.- Я один был... в смысле...
- Вот именно, в смысле!- передразнил его сержант.- Эй, Занеев!- он махнул солдату, равнодушно наблюдавшего за этой сценой.- Видишь, тут паренек не понимает, как приказы выполнять надо. Объясни-ка очкастому, как это делается.
Солдат шагнул к Михасю, вытаскивая из-за пояса дубинку. Михась медленно попятился назад, но наткнулся спиной на столб и замер, с ужасом смотря на приближающегося. Улица как будто вымерла, немногочисленные окна, выходящие в сторону винного магазина, были плотно зашторены. Помощи ждать явно неоткуда.
Плюгавый мужичок, ругавший таинственных "их" в очереди, неслышно вывернулся из-за угла. Он взмахнул рукой с надетым кастетом, и солдат, коротко хрюкнув, ничком упал на асфальт. Еще на лету мужичок подхватил выпущенную им электродубинку и развернулся к сержанту.
Теперь уже сержант оказался в роли загнанной жертвы. Он со страхом переводил взгляд с мужичка на Михася и обратно.
- Так, значит, тебе одного раза было мало?- ласково спросил мужичок сержанта.- Теперь ты на моего кореша бочку катишь? Тебе, видно, еще добавить надо, чтобы ума прибавилось?- Он коротко ударил сержанта дубинкой по скуле. Блеснула голубая вспышка, сержант взвыл и грохнулся на спину.- Мало? Могу еще добавить, я долгов не забываю.- Мужичок еще раз ткнул сержанта дубинкой, на этот раз в пах. Сержант скорчился и завыл, его глаза остекленели, с губ закапала пена.
- Не могу смотреть, как человек мучается,- покачал головой мужичок и неожиданно с силой пнул сержанта в голову. Тот дернулся и затих. Мужичок какое-то время смотрел на него, затем покачал головой.- Ладно, если сдохнет- сам напросился.- Он аккуратно протер рукоятку дубинки полой замызганного пиджака, бросил ее на землю, сунул кастет в карман. Потом посмотрел на замершего в ужасе у своего столба Михася.- Ну что... корешок,- он ухмыльнулся,- пора рвать когти, как думаешь?
Алконавт-кастетоносец цепко ухватил Михася за рукав и потащил за собой. Тот не сопротивлялся. Жестокая расправа над солдатами привела его в состояние ступора, и он уже плохо воспринимал окружающую действительность, полностью сосредоточившись на том, чтобы не запнуться, поспевая за спасителем. А тот целеустремленно тянул его за собой, пробираясь какими-то вонючими переулками, о существовании которых Михась, неплохо знавший окрестности, даже не подозревал. Мелькали одноэтажные покосившиеся домики, на заборах сушилось белье, пьяный мужик валялся в канаве, бессмысленно уставившись в голубое небо. Наконец после очередного поворота они как-то сразу оказались неподалеку от панельных девятиэтажек, где жил Михась.
Поводырь Михася остановился, выпустил его рукав, достал из кармана папиросы и закурил. Казалось, он даже не запыхался.
- Тебя как зовут-то, очкарик?- Он выпустил изо рта клуб вонючего дыма.- Я вот, например, Васян. Ну, колись быстрее! Или совсем уже соображать перестал без стакана "Гречишной"? Так нет ее у меня, в одной очереди стояли. Ну?
- Я Михась,- машинально ответил Михась.- То есть я Михаил, но все зовут Михасем... Только я не пью. Вы, значит, Василий? А по отчеству вас как, я извиняюсь?
- Ну-ну... Михась, значит,- добродушно ухмыльнулся Васян, ловко цыкая слюной в сторону.- Ладно, пусть Михась. А я Васян, а не Василий, без всякого отчества. Усек?- Он опять цыкнул слюной.- Постой, как это "не пью"?- вдруг удивился он.- А чего тогда в винном делал?- Он с интересом уставился на Михася.
- Понимаете...- начал Михась, и смущенно замолчал.
- Ну-ну,- подбодрил его странный мужичок.- Колись давай, чего уж там.
- Понимаете, я тут уволился с работы...- Он нервно оглянулся по сторонам.Ну, на новое место устраиваюсь, а бывших коллег в таком случае угощать полагается.- Он машинально похлопал себя по боку, и вдруг почувствовал под ладонью твердый прямоугольник.- А, вот он где!
- Кто- он?- не понял Васян.
- Ну паспорт, паспорт,- нетерпеливо отмахнулся Михась.- Я думал, что посеял его в суматохе, а он за подкладку завалился. Ну вот, я их и пригласил сегодня вечером, а они еще как пьют. Я не пью, и жена не пьет, а людей угощать надо.- Он виновато улыбнулся.- Я уже года три в винном не был, не знал даже, что такое творится. Думал, только с сахаром и колбасой так... с пивом... Ладно,- он махнул рукой,- одним кофе обойдемся. Жена торт испекла...- Он взглянул на часы и осекся.- Вы извините, мне домой пора. Я уже три часа как ушел, она, наверное, волнуется. Ну и... Спасибо, что выручили.- Он неуверенно протянул Васяну ладонь. Тот внимательно посмотрел на Михася, но руку пожал.- Я пойду, ладно?
- Ну, иди,- равнодушно махнул тот рукой.- Только ментам не попадайся.
- Что?- опешил Михась.- Каким ментам? Почему не попадаться?- Голова у него опять пошла кругом.
- Ну как,- охотно откликнулся Васян,- представь, тот козел с нашивками в себя придет в больнице- или где там их лечат?- а его следак спрашивает, что там произошло? Что ему говорить? Что какой-то прыщ- я, то есть- в одиночку вырубил его на пару с подчиненным? Обидно! Опять же, хер у него стоять еще долго не будет, он еще и из-за этого озвереет. Нет, конечно, он вякнет на дознании, что мы с тобой заодно действовали, и кастеты у нас у обоих были, и тот, второй, подтвердит. А это уже групповое вооруженное нападение на представителей власти при исполнении, оно же террористический акт, статья пятьдесят восьмая у-ка, пункт десять, от десяти до пятнадцати особо строгого либо вышак при отягчающих. Усек?
-Усек,- пробормотал Михась. На его лице проступило глухое отчаяние.- Вот это, называется, сходил за водочкой.- Он бессильно оперся о забор, тут же испачкав рукав какой-то склизкой дрянью.
- Да не шугайся ты так,- вдруг загоготал Васян. Эмоции Михася явно доставляли ему удовольствие.- Уж и пошутить нельзя! Тот мудила и лица-то твоего не запомнил как следует, а что запомнил, вышибло, когда с палочкой своей поцеловался. Думаешь, зря я ему по кумполу первым делом заехал? Электричествооно от лишней памяти хорошо помогает, да и кастет- тоже. Так что вали домой, к жене, и забудь все это. Только не забудь, что без Васяна ты бы сейчас в КПЗ с переломанными ребрами валялся, или следаку объяснял, что за дружок твой на представителя власти напал. Ты, кстати, кем работаешь?- Васян неожиданно перешел на деловой тон.
- Программистом,- вяло ответил Михась. Как-то незаметно он впал в состояние ступора, и теперь мог ни за грош выдать все государственные тайны резиденту сахарской разведки. Разумеется, если бы знал их, эти тайны.- Ну, по машинной части, там программу написать, шкафы друг с другом связать, чтобы почту запустить... Сисадмином в общем.
- По машинам, значит, вычислительным...- задумчиво протянул Васян, что-то прикидывая.-Эт хорошо, что по машинам. Ладно, бывай, программист, свидимся еще.Он сунул руки в карманы и пошел расхлябанной походкой, насвистывая что-то сквозь зубы. Михась тупо смотрел ему вслед. Затем оттолкнулся от забора, как мог почистил извоженный рукав и неуверенно побрел в сторону дома.
14
В дверь просунулась вопросительная мордашка Милочки.
- Пал Семеныч, там этот... Хранитель.- На ее физиономии явно проглядывало смущение. Несмотря на жесткий инструктаж, как следует вести себя по отношению к этим гостям, весь женский персонал Канцелярии, от уборщиц до главбуха Заориды Меркаловны, суровой женщины бальзаковского возраста, испытывал по отношению к Хранителям чувства далеко не враждебные. Проще говоря, любая женщина, пообщавшись с Хранителем хотя бы пару минут, таяла как воск на сковородке. По крайней мере, секретарша всегда сообщала Шварцману о визите Хранителя исключительно лично, полностью игнорируя селектор. Мужчины же, вместо того, чтобы испытывать естественную по отношению к опасным конкурентам неприязнь, лишь смущенно улыбались, когда Хранитель мимоходом похлопывал их по плечу. Ну а в Хранительниц, которые появлялись в канцелярии еще реже, все мужики были влюблены поголовно. За что и презирались (слегка непоследовательно) женским коллективом.
Заметив такие удивительные вещи, Шварцман вызвал к себе руководителя психологической службы, по совместительству же- главы внутренней канцелярской контрразведки, и вежливо, тоном, не предвещающим ничего хорошего, попросил разъяснить ему - что же происходит в его департаменте. К его вящему удивлению, вместо обычных четких выводов и рекомендаций(психолог обладал профессиональной беззастенчивостью) он услышал невнятное мекание на тему Хранителей-неплохих ребят. Окончательно запутавшись, психолог заявил, что и сам к ним хорошо относится.
Выставив знатока человеческих душ за дверь, Шварцман стал угрюмее, чем обычно. Конечно, для всех, кроме нескольких человек, Хранители были лишь еще одной службой, созданной по личному указанию Самого, но... Начальник канцелярии помнил о хорошо засекреченных опытах по манипуляции психикой с помощью внешних воздействий, которыми, было время, руководил лично. К сожалению, инфразвук действовал угнетающе не только на толпу, но и на операторов излучателя, а установка с полностью изолированной кабиной стоила столько же, сколько тридцать куда более сподручных водометов. Магнитные же и прочие поля давали несравненно худший эффект. После провала опытов проект прикрыли вместе с изобретателем, отправленным от греха подальше в спецпсихушку, но сегодня Шварцман отобрал у секретарши ключ от своего кабинета. На всякий случай.
- Пал Семеныч!- снова позвала Милочка. Очевидно, она решила, что хозяин, утомленный делами государственной важности, бессовестно дрыхнет на боевом посту.- Пал Семеныч! Там Хранитель к вам...
- Да слышу я, слышу, не зуди,- недовольно откликнулся Шварцман.- Вот привязалась, стрекоза... Ну что смотришь, давай его сюда!
Обиженно надув губки, секретарша скрылась за дверью. Почти сразу дверь широко распахнулась, и Хранитель вступил в кабинет. В кабинет Народного Председателя Хранители обычно входили, скромно опустив глаза долу, но к Шварцману они всегда именно вступали, как короли в собственный тронный зал. Хам, грустно подумал Шварцман. Впрочем, я в его возрасте и при его положении, наверное, вел бы себя так же. Или даже хуже. Да, старею, теряю хватку. Пора бы на пенсию, да кто ж меня отпустит. Старых бульдогов, как Муму, отпускают только на дно реки, с камнем на шею...
Пока начальник канцелярии предавался грустным раздумьям, Хранитель с видимым удовольствием успел расположиться в гостевом кресле. Теперь он выжидающе смотрел на хозяина кабинета. Где-то в глубине его глаз плавала снисходительная издевка.
- Добрый день, уважаемый Павел Семенович,- наконец произнес он, увидев, что тот не собирается первым нарушать молчание.- Как здоровье? Радикулит не беспокоит?
- Спасибо, живы пока... вашими молитвами.- От тона Хранителя Шварцмана аж передернуло, но старая выучка позволила ему не подать вида. Впрочем, Хранитель явно видел его насквозь.- С чем на этот раз пожаловали?
- Ну, вы уж так сразу и быка за рога,- рассмеялся Хранитель, демонстрируя зубы, ослепительно белые на фоне шоколадной кожи.- Ну разве не можем мы зайти просто так, на чашку чая? Или вы предпочитаете кофе? У меня с собой сейчас такой коньячок есть!..- Хранитель выразительно похлопал себя по карману куртки, в которой отчетливо булькнуло. Ловким движением он тут же выдернул из кармана плоскую фляжку и, подавшись вперед, поставил ее на стол перед Шварцманом. Тот даже не шелохнулся.
- Не любите вы нас, Пал Семеныч,- грустно покачал головой Хранитель,- ох, не любите.- На его лице появилось выражение искренней грусти, но глаза по прежнему оставались ехидными.- Или боитесь, что отравим по злобе душевной? И за что вы нас так? Вроде одно дело делаем, к одной цели идем, и даже дорогу вам никак не перебегаем...
- Ну уж увольте,- мрачно ответил Шварцман.- Дел у нас с вами общих нет. И насчет дороги лучше помолчите. Кто на Южном Берегу моих людей до полусмерти избил? Кто Полуянова подсидел? Кто жучков, в конце концов, мне даже дома в сортир напихал? Если врете, так хоть врите убедительно.
- Ну, Павел Семенович,- с видом оскорбленной невинности развел руками Хранитель,- тут уж вы кругом неправы. Ну ладно, на Берегу ошиблись мы, с кем не бывает. Информацию как следует не проверили, поторопились. Как же мы должны настоящих наркоторговцев от ваших людей отличать? Особенно если учесть, что половину захваченного товара они налево сбывают, а суммы, от этого дела вырученные, неподотчетными остаются. Ну-ну-ну, не кипятитесь так, Павел Семенович,- Хранитель успокаивающе махнул рукой,- представим мы вам доказательства, как обычно, всему свое время. Потерпите чуток. Да и Полуянова мы подсидели... хм, почти случайно. На том самом Южном Берегу он и погорел. И вообще, он уже по работе лыка не вяжет, а у нас на примете способный паренек был. Грех было не воспользоваться. Ну сами подумайте, как бы вы поступили на нашем месте?
Несколько секунд Шварцман мрачно сопел, навалившись на стол и уставившись на Хранителя тяжелым взглядом, неизменно приводившим в замешательство чересчур нахальных гостей. Тот отвечал ему невинно-честным взглядом широко распахнутых глаз. Наконец Шварцман махнул рукой и откинулся на спинку кресла.
- Вот видите, Павел Семенович, сами все понимаете,- улыбнулся Хранитель.Да и насчет наших с вами дел вы погорячились. Ну сами посудите, что нам надо? Чтобы воровать перестали, чтобы землепашец мог хлеб спокойно вырастить, сдать на элеватор, чтобы заводы заработали как положено, чтобы директора под себя грести перестали, расценки и нормы чтобы обоснованы были. В общем, чтобы и держава стояла, и люди хорошо жили. Вы разве не к этому стремитесь? Ну, а столкновения между нами- да какие там столкновения, так, деловые конфликты. Кто это там сказал, что когда деловые конфликты прекращаются, дело умирает?
- Враг сказал,- с удовольствием сообщил ему Шварцман.- Махровый такой враг, буржуазный. Противник народного самоуправления, Бей Амир-дол его фамилия.Сделав короткую паузу и не дождавшись внятной реакции собеседника, он добавил:
- Вообще какая-то странная у вас идеология, дорогой господин Хранитель.Конечно, употребить бы сейчас имя- куда больший эффект был бы, но ведь черт их разберет, этих Хранителей, как их зовут. Не представляются ведь, или представляются вымышленными именами, не по номеру же их в самом деле звать.Перед прогнившим Югом низкопоклонствуете. Так, глядишь, и южную идеологию насаждать начнете. Это, что ли, наше с вами общее дело будет? Ну уж нет, не дождетесь!- Шварцман с интересом посмотрел на собеседника из-под прикрытых век. Интересно, как выпутываться будет.
Хранитель весело рассмеялся.
- Уели вы меня, Павел Семенович, уели. Старому волку, я гляжу, палец в рот не клади. Правильно, так меня за мою самоуверенность! Так, говорите, жучки в сортире? Да уж...- Он опять рассмеялся, потом как-то сразу посерьезнел.- Вот насчет жучков я вам со всей... как это у вас принято говорить? со всей ответственностью заявляю: не ставили мы вам никаких жучков, ни в сортир, ни на балкон, ни в настольную лампу. Необходимости такой нет.- Он искоса посмотрел на Шварцмана, наклонив голову.- Вижу, не верите. Ну что же...- Хранитель несколько секунд что-то прикидывал про себя, наконец решительным движением поднялся из кресла.- Павел Семенович, вы высоты боитесь?
- Что?- удивился Шварцман.- Какой высоты?- Его брови поползли на лоб.
- Обыкновенной высоты,- терпеливо разъяснил Хранитель.- Высокой. Километров пять, например. Или пятнадцать.
Неожиданно Шварцман представил себя парящим в воздухе на высоте пяти километров. Или, скажем, пятнадцати. Он вообразил, как размахивает руками аки крыльями, чтобы держаться в восходящем потоке, словно горный орел, и непроизвольно хихикнул. Нет, дружок, горного орла из тебя по комплекции не выйдет. Разве что горный пингвин, да и то вряд ли.
- Похоже, что высоты вы не боитесь,- заявил внимательно рассматривающий его Хранитель.- Во всяком случае реакция на тест положительна. Это хорошо. У вас ничего серьезного на ближайшие полчаса, я надеюсь, не запланировано? Тогда давайте-ка немного полетаем.
Не дав Шварцману опомниться, Хранитель стремительно встал с кресла и скользнул к двери. Наполовину просунувшись в приемную, он что-то скороговоркой сообщил секретарше- Шварцман отчетливо расслышал Милочкин смешок- и захлопнул дверь. Раздался отчетливый хруст закрываемого замка. Пока Шварцман судорожно пытался вспомнить, в каком кармане лежит единственная связка с ключами от кабинета, Хранитель снова оказался у стола и внимательно его оглядывал. Зачем-то он взял фляжку с коньяком и аккуратно положил ее плашмя на стопку бумаг.
- Ну как, готовы?- обратился он к недоуменно смотрящему на него Шварцману.
- К чему готов?- брюзгливо отозвался тот.- Откуда у вас ключ?
- К полету готовы, я имею в виду,- любезно разъяснил Хранитель.- А ключ мне не нужен. Электроника помните?
- Куда лететь, как лететь? Что за чушь?- Шварцман явно стал раскаляться.Какой еще электроник?
Пару секунд Хранитель как-то странно смотрел на него.
- Из другой жизни прорезалось. Не обращайте внимания,- наконец ответил он.Не беспокойтесь, это даже не совсем полет будет...
С этими словами Хранитель вышел на середину комнаты. Какое-то время он тихо бурчал что-то себе под нос, затем сделал странное движение рукой. В глаза Шварцману ударила резкая голубая вспышка. Бумага на столе, придавленная флягой коньяка, протестующе зашелестела под порывом невесть откуда взявшегося ветра, но благородный напиток в добротной тяжелой фляге не подвел, надежно удержав их на месте.
- Прошу прощения, Павел Семенович, побочные эффекты. Никак не можем избавиться,- извинился Хранитель.- Не удается точно подобрать контуры объема для телепортируемого объекта. А голубая вспышка- это электроны тормозятся на границе возникающей в процессе перемещения вакуумной полости, ничего опасного. Конечно, если часто на это смотреть, можно ожог сетчатки получить, но это...
Шварцман его не слушал. Посреди комнаты висела в воздухе машина Хранителей. Та самая, за которую он сам отдал бы правую руку и обе ноги впридачу. Матовая, серо-стальная, она излучала почти физическую угрозу, и в то же время- непонятные уют и надежность. Как бы крыша от такого сочетания не поехала, мелькнуло в голове у Шварцмана. Заметив свою непроизвольно отвисшую челюсть, он быстро закрыл рот.
- Прошу, Павел Семенович,- Хранитель коснулся рукой гладкой стенки машины, в которой послушно протаяла дверь.- Занимайте свое место, поезд отправляется на экскурсию, опоздавших не ждем.- Заметив, что Шварцман не проявляет ни малейшего желания следовать его приглашению, Хранитель подошел к нему.
- Павел Семенович, не бойтесь, это абсолютно безопасно.- Склонившийся к нему Хранитель был само участие. Шварцман почувствовал, что его начинает бить мелкая дрожь. Стар я уже для таких фокусов, пронеслось у него в голове.- Там нет никаких перегрузок, все тысячи раз испытано и проверено. Ну, давайте, вы же давно мечтаете на такой прокатиться, сколько сил потратили, чтобы ее заполучить...
Почти против своей воли Шварцман грузно поднялся из своего кресла, которое неожиданно показалось ему надежным убежищем от враждебного и холодного окружающего мира. Три шага до машины показались тремя километрами. Заметив, что Хранитель заботливо поддерживает его под локоток, Шварцман, стиснув зубы, отбросил его руку и сам полез в дверь. Кресло оказалось неожиданно удобным, почти полностью охватив фигуру. Дверца закрылась, а Хранитель уже сидел рядом с ним.
- Ну что, поехали?- сказал он полувопросительным тоном. Не дождавшись ответа, он пожал плечами и откинулся на спинку своего сиденья, полуприкрыв глаза. Внезапно кабинет за колпаком машины исчез. Все вокруг стало темно-голубым, а сбоку в лицо ударили лучи необычно яркого солнца. Шварцман машинально прищурился, и тут машина исчезла.
Нет, не так. Шварцман чувствовал, что все еще сидит в приятно облегающем тело кресле, но вокруг было только небо. Яркие немигающие звезды сияли в почти черном зените, нахально не обращая никакого внимания на плывущее на востоке солнце. Где-то далеко внизу висело вогнутое западное полушарие, почти все залитое водой. Шварцман судорожно вцепился в невидимые подлокотники. Я слишком стар для таких вещей, билось у него где-то внутри черепа, слишком стар...
- Сейчас, Павел Семенович, мы находимся на высоте около тридцати километров над уровнем моря.- Голос невидимого Хранителя мягко звучал откуда-то сбоку.- К сожалению, у вашей цивилизации в силу исторических причин не слишком развито воздухоплавание и совсем не развита пилотируемая космонавтика. Поэтому такую картину наблюдали лишь считанные люди в истории, в основном военные пилоты-испытатели, которые, в силу понятных причин, не писали мемуаров. Так что наслаждайтесь эффектным зрелищем, вряд ли вы сможете увидеть подобное снова.Хранитель на секунду замолчал.- Кстати, совсем не обязательно так крепко держаться за кресло. В кабине аппарата постоянный гравектор... я имею в виду, что вы устойчиво притягиваетесь к своему креслу, а внешние ускорения компенсируются. Если хотите, воспринимайте это просто как кино. Да это и есть кино, только видеопоток с наружных рецепторов транслируется напрямую на зрительные нервы. Но если вас больше устраивает обычный способ восприятия, то просто скажите мне об этом.
Шварцман обнаружил, что его пальцы, сведенные судорогой, неприятно ноют. Пару раз глубоко вздохнув, он попробовал осторожно разжать их. Ничего страшного не произошло. Сверху холодно сияли звезды. Неприятно резкие лучи солнца слегка ослабели. Легкая пленка облаков далеко внизу постепенно затягивала океан.
- Если что-то вас беспокоит, лучи солнца, например, вы можете включить фильтр, который ослабит неприятные воздействия. Достаточно просто подумать об этом, дальше автоматика сама разберется,- прокомментировал по прежнему невидимый Хранитель.- Кстати, Павел Семенович, когда я предлагал вам полетать, я имел в виду именно полет, а не пассивное наблюдение. Приготовьтесь... полный контакт!