- Добрый день, дорогие телезрители,- скороговоркой затараторила женщина, мило улыбаясь и глядя прямо в камеру, за которой сиял один из ослепительных прожекторов.- Вас приветствует телепрограмма "Выступают кандидаты в Народные Председатели". В прямом эфире Елена Воронина, здравствуйте! Итак, как вы знаете, через три месяца состоятся очередные выборы Народного Председателя нашей великой Народной Республики Ростания. В рамках законных демократических процедур трудовые коллективы нашей страны выдвинули шестерых кандидатов на эту высокую должность. К сожалению, основной претендент,- Олег иронически глянул в ее сторону. То ли так и задумано для давления на психику простому избирателю, то ли просто забылась девушка?- основной претендент на этот высокий пост, наш нынешний Народный Председатель Александр Владиславович Треморов не смог выкроить в своем напряженном рабочем графике время для того, чтобы появиться у нас в студии. По его просьбе встреча будет проведена без него.- Елена Воронина скорбно улыбнулась, как бы показывая, что без него вся эта встреча- чистой воды формальность, но что делать, многоуважаемые телезрители, так положено, и придется нести свой крест до победного конца.- Итак, в ближайшие сорок пять минут мы познакомимся с остальными претендентами и основными пунктами их избирательных программ. Знакомство мы начнем с Перепелкина Семена Киреевича, который в настоящее время занимает должность главы народного самоуправления Тимирязевского края. Семен Киреевич, вам слово.
Семен Киреевич солидно откашлялся. Было ему далеко за пятьдесят, в его волосах проскальзывала благородная седина, и вообще весь он был благородным и солидным зубром народного самоуправления. Всего Тимирязевского края, а может, и не только его..
- Дорогие телезрители,- приосанившись, неторопливо начал он.- Позвольте рассказать мне о некоторых пунктах моей...
Олегу как-то сразу стало скучно. Он сидел с противоположного от главы самоуправления конца стола, и по всему видно было, что очередь до него дойдет не скоро. Из-за яркого света в глаза ничего, кроме соседей по столу и ведущей, видно не было. Разглядывать соседей было неинтересно, поэтому в качестве объекта развлечения оставалась только теледива. Слушая солидно-неторопливое выступление кандидата Семена Киреевича, она изредка улыбалась всеми своими тридцатью двумя изумительно ровными зубами, но в глубине ее глаз таилась та же скука, которую ощущал Олег. Она также лениво ощупывала глазами всех сидящих перед камерами, но, рассматривая Олега, чуть задержала на нем взгляд. Перед тем, как отвести глаза, она чуть игриво улыбнулась ему. Олег также слегка улыбнулся и подмигнул в ответ, впрочем, тут же вернув на лицо торжественно-мрачное выражение.
- ...таким образом, продвинув народное самоуправление в Ростании на принципиально новый этап,- закончил, наконец, Перепелкин свою солидную речь.Спасибо за внимание.
- Большое спасибо уважаемому Семену Киреевичу за его увлекательный доклад,Елена Воронина опять сверкнула свой белозубой улыбкой.- Я думаю, что многим нашим телезрителям было интересно услышать такую тщательно продуманную программу. Я полагаю, что даже в том случае, если уважаемый кандидат не достигнет своей цели в предвыборной гонке, у него будет еще немало возможностей реализовать ее на своем нынешнем посту. Теперь же мы переходим к следующему кандидату, которого зовут...
Очередь Олега, как он и предполагал, подошла в самом конце.
- И, наконец, мы переходим к нашему последнему кандидату, Кислицину Олегу Захаровичу, занимающего в настоящее время пост заместителя министра по капитальному строительству.- Ее улыбка была уже несколько поблекшей от усталости, но, как показалось Олегу, немного более сочувственной.- Несмотря на его относительную молодость- ему только тридцать семь лет- он уже успел показать себя опытным руководителем и умелым организатором. Кроме того, многие из вас, наверное, помнят, как около года назад он героически участвовал в задержании опасных террористов, едва не поплатившись при этом своей жизнью.- Голос ведущей стал торжественным.- За это, напомню, Олег Захарович был представлен к награждению орденом "За отвагу" второй степени. Вам слово, Олег Захарович!
Олег откашлялся. Внезапно он почувствовал странную слабость в коленках. Вся огромная страна смотрела на него через глаза телекамер, строго вопрошая и испытывая, достоин ли? Он тряхнул головой, избавляясь от наваждения, и неожиданно для себя встал из кресла. Ну, если Шварцман навешал мне на уши обычную лапшу, чтобы найти еще одного статиста для предвыборного спектакля, вечером я буду кушать тюремный супчик, он же баланда. Если он говорил правду, ему придется попотеть, чтобы объяснить Треморову мое нынешнее поведение. Впрочем, он может просто не довести до сведения шефа мою выходку, разве что тот сам сейчас увлеченно смотрит меня по ящику. Но остается еще Дуболом...
- Уважаемые телезрители,- начал он, выходя из-за стола вперед. Из-за кулис послышался удивленный гул голосов. Такие выходки сценарий явно не предусматривал. Черт с ними, эфир прямой, авось не посмеют прервать.- Я не буду здороваться с вами- за последний час вы слышали не одно такое приветствие, не буду и излагать свою программу- думаю, что все, что в ней было, вы могли услышать и от других кандидатов.- Удивленный гул за кулисами стал сильнее.Думаю также, что вряд ли кому-то хочется услышать еще одно прилизанное под общую гребенку выступление, ничем не примечательное и забытое еще до того, как я закончу. Лучше я скажу пару слов на свободную, как принято в школьном сочинении, тему.- Олег уселся на краешек стола, опасно затрещавшего под ним. Нет, что ни говорите, а хилая пошла нынче мебель. Подумать только, уже и на стол сесть нельзя, того и гляди, сломается. Вот потеха-то будет для дорогих телезрителей, когда я с пола подниматься буду!- Я благодарен нашей столь же мудрой, сколь и прекрасной Елене,- он отвесил в сторону ведущей изящный полупоклон, почувствовав, как еще сильнее затрещал под ним стол (Прекрасная Елена улыбнулась ему, явно польщенная комплиментом),- за то, что она напомнила о маленьком инциденте годовой давности, случившемся в темном переулке.- Он слегка подмигнул ближайшей камере.- Видите ли, господа, мне хочется воспользоваться случаем, чтобы развеять некоторые заблуждения относительно моей скромной персоны.Интересно, подумал он, а если сказать им, что это были не террористы, а элементарная провокация Службы Общественных Дел? Ладно, не будем злить собак. Воздержимся.- Видите ли, не так уж геройски я с бандитами дрался. Просто услышал какой-то шум, бросился туда и сразу же получил по кумполу.- Он сокрушенно вздохнул, но тут же рассмеялся.- Прямо как в анекдоте- поскользнулся, упал, очнулся- гипс. Ну да я полагаю, что это имеет малое отношение к предстоящим выборам и моим качествам как претендента.- Он посерьезнел.- А вот что я могу сказать про нынешнее положение дел у нас в стране? Да только то, что все и так повторяют на улицах. Плохи у нас дела, и трудности наши все менее и менее временные, а все более постоянные. В магазинах пусто, за вином очереди, от бандитов житья не стало. Все это программой не исправить, тут просто действовать надо.- Гул за кулисами несколько утих. Около дальней телекамеры возник растрепанный мужик в очках и стал энергично подавать ведущей какие-то знаки. Так, пора закругляться, пока меня не закруглили силой.- В общем, суть того, что я хотел сказать, проста.- Олег соскочил со стола и выпрямился во весь рост.Если я стану Народным Председателем, я сделаю все, чтобы избавить вас от этих проблем. Вот, собственно, и вся моя программа.- Он развел руками.- К сожалению, тут показывают, что наше время истекло,- он опять подмигнул телекамере,- поэтому я вынужден закруглиться. Спасибо за внимание, и милости прошу на избирательные участки.- Он поклонился и вернулся в свое кресло. Под жаркими лучами прожекторов под мышками и по спине у него тек пот.
- Да, уважаемые телезрители,- несколько растеряно, как показалось Олегу, защебетала ведущая,- как правильно заметил уважаемый Олег Захарович, наше время в прямом эфире истекло. Давайте поблагодарим всех участников передачи за интересно проведенное время, и с нетерпением будем ожидать новых встреч с ними! Напомню, вы смотрели программу "Выступают кандидаты в Народные Председатели", в студии была ведущая Елена Сирано. Всего вам доброго.
Как по команде прожектора погасли, оставив после себя яркие пятна в глазах, зеленые лампочки на телекамерах сменились красными, а затем и вовсе погасли. Ведущая поднялась из-за своего столика, и пошла к выходу из павильона. Олег поймал на себе брошенный ею взгляд, в котором странно перемешались опаска, интерес и одобрение. Он помахал ей рукой. В ответ та сделала было движение в его сторону, как будто собираясь подойти, но тут же опомнилась, и выскользнула наружу, напоследок бросив на Олега еще один заинтересованный взгляд.
Кандидаты на высокий пост, покряхтывая, вылезали из-за стола, разминая затекшие ноги и спины. Они тоже бросали на Олега взгляды, но в них не было и следа заинтересованности или одобрения. Он читал на их лицах только ненависть и насмешку.
- Допрыгался, малыш,- с иронией заметил ему Перепелкин Семен Киреевич, зубр народного самоуправления.- Вел бы себя как положено, глядишь, и обломилось бы тебе что после выборов. Может, и министром бы сделали. А сейчас тебе, я думаю, совсем другую работу подберут. Где-нибудь в лесах на Дальнем Севере.- Он густо захохотал и вышел. Остальные претенденты гуськом потянулись за ним, оставив Олега в полном одиночестве.
Олег пожал плечами и выбрался из кресла. Он попытался вспомнить, как добраться до того выхода из телецентра, где его поджидала машина, но не смог.
- Ладно, выберусь,- пробормотал он, но тут на него налетел тот самый растрепанный мужик в очках, в котором Олег наконец опознал режиссера передачи.
- Что вы себе позволяете!- завопил он высоким фальцетом, хватая Олега за пиджак.- Кто вам позволил себя так вести! Что это вы выкидываете в прямом эфире!
- Как именно я себя веду в прямом эфире?- невинно спросил Олег.- Вроде бы я нецензурными словами не ругался, водой конкурентов не поливал. Что вы имеете в виду?
Режиссер осекся, и с ненавистью посмотрел на Олега.
- Ах, не понимает он!- теперь режиссер скорее шипел, чем кричал.- Ваньку валяешь, да? Ну ничего, отольются тебе еще мои слезы...- Он опустил олегов пиджак, спиной отодвинулся на пару шагов, повернулся и выскочил в коридор.
Олег какое-то время молча смотрел ему вслед. Затем он вздохнул, поправил пиджак и решительным шагом двинулся в неизвестном направлении. Где-то там раздавались неразборчивые голоса. Интересно, ориентируются ли местные работники в собственных лабиринтах? Н-да... Как бы не оказался этот растрепанный режиссер пророком. Что-то скажет по этому поводу Шварцман?
23
Народный Председатель по своему обыкновению был не в духе. Шварцман попытался припомнить, когда в последний раз он видел Самого улыбающимся- или хотя бы довольным- и не смог. Возможно, полгода назад, когда на охоте завалил крупного кабана. А может быть и нет...
- Что это такое?- Народный Председатель постучал пальцем по столу, на котором были разложены глянцевые плакаты.
- Предвыборная наглядная агитация, как положено по закону,- осторожно ответил Шварцман.- Я принес образцы вам на просмотр. Решил, что, возможно, вам будет интересно взглянуть на конкурентов.- Он позволил ехидной улыбочке на пару секунд появиться у него на губах.- Все исполнено в лучшем стиле...
- Ты за идиота меня держишь?- задумчиво поинтересовался Народный Председатель.- Я и без тебя вижу, что это... агитация.- Он поморщился, как будто само слово было на редкость неприятным на вкус.- Я тебя спрашиваю, что это такое?
Шварцман посмотрел на плакат, на который указывал перст Народного Председателя. На плакате задумчиво улыбался Кислицин. Олег Захарович. Тридцати семи лет от роду, борец с террористами и замминистра по капитальному строительству. Окончил Сельхозакадемию с отличием, имеет пять благодарностей от начальства. Весьма перспективный молодой политик. О последнем, впрочем, плакат умалчивал, оставляя своему читателю возможность сделать нехитрый вывод самостоятельно.
- Это?- удивленно переспросил начальник канцелярии.- Это один из кандидатов, Кислицин, кажется, его фамилия. Неплохой парнишка, старательный. Помните, нам жмурик в свое время был нужен, да не вышло? Он это. Везунчик, далеко пойдет, если вовремя не остановим.- Его лицо расплылось в многозначительной улыбке.
Народный Председатель не соизволил поддержать тон.
- Убрать!- коротко приказал он.- Чтобы я о нем больше не слышал, понял?
Шварцман ошарашенно открыл рот.
- Как так убрать?- растерянно спросил он.- Почему?
- Убрать молча, без шума,- терпеливо разъяснил Треморов.- Или наоборот. Устрой ему какое-нибудь покушение. Например, недобитые в свое время террористы мстят за смерть товарищей. Мы же, со своей стороны, поклянемся усилить борьбу с ними, и под шумок уберем еще кой-кого. Кто у нас, в конце концов, мастер-провокатор, ты или я? Зачем ты мой хлеб ешь, если я тебе такие вещи объяснять должен?- Народный Председатель выбрался из кресла и неторопливо подошел к съежившемуся в кресле Шварцману.- Все понял, или еще вопросы есть?
Начальник канцелярии с испугом смотрел на него.
- Но... почему?- с трудом пролепетал он.- Скандал ведь будет... Международный...
- Ах, скандал...- зловеще протянул Треморов.- А вот про скандал у нас с тобой будет отдельный разговор. Скажи-ка мне, сукин ты сын, почему народ- мой народ, который за меня проголосовать должен, начал про нового Народного Председателя толковать? Мол, пора бы старому и в отставку, а на его место молодой да перспективный есть, Кислициным прозывается... Дурак!- гаркнул он во всю мощь своей глотки, так что Шварцман вздрогнул всем телом и съежился в своем кресле.- Дурак ты или предатель, уж и не знаю, что для тебя хуже!- Он прошелся по ковру взад и вперед, как будто выбирая подходящий момент для прыжка на свою жертву.- Ты хочешь сказать, что не знаешь, какие фортеля выкидывает этот твой кандидат? Не знаешь про митинг перед Управлением, на котором он языком трепал без всякой санкции? Не знаешь про его фокусы на последнем прямом эфире, где ерунду всякую нес? Не знаешь, как обо мне в разговорах отзывается? Не знаешь? Так почему же ты до сих пор моей канцелярией заведуешь, а не курятником в нархозе "Светлый Путь"?- Треморов подхватил со стола стаканчик с карандашами и яростно швырнул его на пол. Жалобно звякнуло бьющееся стекло.Что-то много стаканов я перевожу в последнее время, мелькнуло в голове. - Ну, что скажешь на это, советничек?
На Шварцмана было жалко смотреть. Он трясся как осиновый лист на ветру, разом утратив все свое достоинство.
- Нет, шеф... Не знал, шеф...- почти всхлипывал он в ужасе.- Чесслово, не докладывали мне ничего такого... Не сообщили...
- Ах, не докладывали!- в ярости заорал Треморов.- Ах, не сообщили!- Он подскочил к Шварцману, схватил за лацканы пиджака, вытащил из кресла и с наслаждением потряс. Что-то несильно укололо его в палец. Он зло отшвырнул заведующего канцелярией от себя, так что тот покатился по полу, и бросился к столу.- Ну все, друг милый, кончилась твоя долгая и добросовестная служба. Хватит с меня. Можешь считать себя уволенным.- Он изо всех сил надавил скрытую под столешницей кнопку, и секунд пять не отпускал ее. Распахнулась дверь, и в нее вошли два парня в строгих костюмах, под которыми угадывались атлетически накачанные мышцы.
- Убрать его, сами знаете куда,- Брезгливо кивнул Народный Председатель на свою бывшую правую руку.- И вызовите Дуб... Дровосекова.- Ярость туманила ему глаза, было трудно дышать. Боль в уколотом мизинце вдруг стала невыносимой. Он взглянул на него и увидел на подушечке пальца микроскопическую каплю крови. Машинально стер ее о костюм. Сердце колотилось в грудной клетке, как будто желая разорвать ее изнутри. Треморов обессиленно упал в кресло, и тут его взгляд упал на Шварцмана.
Тот стоял между двумя охранниками, но никакой растерянности или страха не было в его взгляде. Наоборот, там было какое-то непонятное ожидание и... что-то еще. Торжество. Да, торжество. Треморов раскрыл рот, чтобы приказать раздавить эту пакость прямо здесь, в его кабинете, и ничего, что потом все отмывать придется, лишь бы знать что с этой паскудной гнидой покончено раз и навсегда, но из рта вырвался лишь нечленораздельный хрип. Глаза его заволок багровый туман. Тело Народного Председателя, несколько раз судорожно дернувшись, обмякло в кресле. Его глаза остекленели.
Последняя попытка Шварцмана оказалась успешной.
- Да позовите же врача, наконец!- закричал начальник канцелярии, делая попытку броситься в его сторону.- Народному Председателю плохо!- Он круто развернулся на месте и прошипел машинально удержавшим его за плечи охранникам:
- Да отпустите же меня, кретины!- Он свирепо дернулся, высвобождаясь из их ослабевшей хватки. Конвоиры тупо смотрели на тело Народного Председателя, еще не понимая, что происходит.- Вы, ослы, надо вызвать врача! Да очнитесь же наконец, придурки! Вы еще не поняли, что случилось?
- Так точно,- наконец пришел в себя охранник, выглядевший немного сообразительнее своего напарника.- Будет сделано, Павел Семенович. Ты,- он невежливо ткнул товарища под ребра.- Останешься здесь, выполнишь все, что он прикажет.- Его товарищ дернулся, но первый что-то яростно прошептал ему на ухо, и тот поспешно встал по стойке смирно и отдал Шварцману честь. Первый пулей вылетел из кабинета, что-то на ходу прокричав секретарше.
Шварцман подошел к столу и внимательно посмотрел в глаза мертвецу. Неестественно огромные, во всю радужку, зрачки медленно сужались, принимая свои обычные размеры. Он удовлетворенно качнул головой. Через пять минут не останется никаких внешних признаков отравления, а еще через полчаса весь яд в организме распадется. Да, типичный инфаркт. Тяжелая была у шефа работа, нервная, все самому приходилось делать, за всем самому следить. Поэтому Народное Правительство с прискорбием вынуждено сообщить, что второго октября тысяча пятьсот восемьдесят второго года от основания Галлии на шестьдесят третьем году жизни в результате долгой и продолжительной болезни скончался Народный Председатель Республики Ростания Треморов Александр Владиславович. Весь народ в едином порыве скорбит об утрате одного из лучших своих сынов, отдавшего себя всего беззаветному служению Отчизне. Официальная церемония прощания с телом усопшего состоится...
В коридоре раздался топот многих бегущих ног.
* * *
Третьего октября, когда в по телевидению и в газетах объявили о смерти Народного Председателя, стало днем массовых беспорядков.
Толпы пьяных когда вином, а когда и вседозволенностью людей высыпали на улицы городов. Продуктовые магазины, чьи стеклянные витрины не смогли сопротивляться булыжникам и металлическим прутьям, были разграблены в первые же часы. Многие дома горели. Обезумевшие люди волчьими стаями метались по улицам, требуя выдать им хлеба, сахара, чая, водки, начальство, переворачивая машины и избивая тех, кто подвернулся им под руку и не имел своей стаи, чтобы защититься. Дружно забастовали железнодорожники, парализовав все грузовые перевозки, вагоны с зерном, сахаром и водкой, а также лесом, гравием, рудой, металлопрокатом забили пути на грузовых, а потом и пассажирских станциях. Составы безжалостно грабились вышедшими на поверхность бандами.
Все это продолжалось и на следующий день, и через день, и еще через день. Страна погрузилась в хаос. Армия и войска Управления Общественных Дел забаррикадировались в казармах, тут и там за заборами и деревьями настороженно проглядывали стволы танковых излучателей. Впрочем, их никто не штурмовал.
Седьмого октября на улицах появились Хранители. Через несколько часов по всей Ростании наступила мертвая тишина. Охваченные паническим ужасом, неизвестно откуда берущимся при приближении их серо-стальных машин, люди рассеивались по переулкам, в давке ломая друг другу ребра, забиваясь в любые щели, только бы избежать встречи с ними. Некоторые стали осторожно пробираться домой, изредка недоуменно оглядываясь по сторонам и друг на друга, пытаясь понять, что это на них нашло. Вечером армия вышла из своих укрытий, и на многих перекрестках прочно обосновались тяжело присевшие на шасси туши бронетранспортеров, обнесенные мешками с песком. За мешками прятались патрульные Службы Общественных Дел.
Машины Хранителей с отливающими серебряным цветом стеклами неторопливо курсировали по улицам городов. Вызываемый ими панический страх исчез, но люди все равно старались держаться подальше. Те, кто не мог ускользнуть в какой-нибудь подъезд, вжимались спиной в стену, молча провожая их взглядом.
На следующий день по телевидению было объявлено о временной приостановке деятельности Народного Правительства и формировании Малого Совета, берущего власть в стране до выборов в свои руки.
24
- А если нет?- Олег откинулся на спинку стула, саркастически улыбаясь. Интересно все таки было бы посмотреть на них при свете. Впрочем, вряд ли я получил бы от этого эстетическое удовольствие, знаете ли. Обвисшие подбородки, заплывшие глаза, толстые животы, блестящие лысины... Что там еще может быть у Важных Персон в нашей стране, особенно у Очень Важных Персон? Некогда им за фигурой следить, надо делами государственной важности заниматься. Свет от торшеров бил ему в глаза, и где-то на грани поля зрения плавали серые и черные пятна.- Почему вы решили, что я буду бессловесной игрушкой у вас в руках? У нас всеобщие прямые равные выборы, и это положение еще никто не отменял, насколько мне известно. А то, что вы мне советуете, мягко говоря... хм-м-м, не укладывается в эти рамки. Не думаю, что это хороший совет.
- Молодой человек!- голос за границей светового круга начал раздражаться.Вы, кажется, забываетесь! Мы не даем советов, пора бы уже это понять. Мы- высшая власть в государстве, нравится это вам или нет, и мы не советуем, а приказываем! Будьте добры подчиняться, если не хотите крупных неприятностей!
- Например?- мягко спросил Олег.- Если я правильно понимаю, прежде всего вам придется снять меня с дистанции под надуманным предлогом.
- Именно так мы и поступим,- значительно проговорил его собеседник из тени.- Только зачем же под надуманным? Уж кому-кому, а вам-то должно быть хорошо известно, что нет на свете ангелов. Например, ваша связь с...
- При чем здесь моя связь?- прервал его Олег.- Будь у меня хоть двадцать любовниц одновременно, это не является формальным поводом для дисквалификации. Боюсь, что...
- И правильно делаете, что боитесь,- прервал теперь уже его Глас-Из-Тени.В гражданском кодексе до сих пор есть статья, карающая за внебрачные связи. Не слишком строго, штраф да пара месяцев общественных работ, но вас, я полагаю, мы даже на работы отправлять не будем. Хватит штрафа, чтобы исключить вас из списка кандидатов на совершенно законном основании. Так что правильно боитесь, гражданин Кислицин.- В Гласе-Из-Тени явно прорезались следовательские интонации.
- Я не договорил,- вкрадчиво продолжил Олег.- Вы не позволите мне закончить?- Он подождал пару секунд.- Хорошо. Так вот, я боюсь, что у вас нет никаких серьезных,- он нажал на слово "серьезных",- причин для того, что не допустить мою кандидатуру к выборам...
- Пора кончать этот балаган,- Глас-Из-Тени был явно рассержен.- Конечно, мы все понимаем, что подбор кандидатов для участия в таком ответственном мероприятии- дело сложное, но на будущее хотелось бы порекомендовать ответственным за это лицам,- Глас-Из-Тени сделал многозначительную паузу. Ага, Шварцман там, сообразил Олег. Это даже лучше, чем я надеялся,- ответственнее относиться к своим обязанностям.- Глас-Из-Тени откашлялся и стал торжественным.Я полагаю, что все присутствующие здесь, за исключением самого кандидата, склоняются к одному и тому же мнению, да. Поэтому я возьму на себя смелость от лица Малого Совета предложить гражданину Кислицину выбор... Впрочем, я полагаю, Олег Захарович, что выбор этот для вас ясен?
- Разумеется,- безразлично ответил Олег.- Я сам отказываюсь от участия в выборах, либо меня отстраняют под каким-то предлогом. Я правильно вас понял?
- Именно так,- Глас-Из-Тени казалось, был удовлетворен понятливостью Олега.- И я надеюсь, что ваше решение будет благоразумным. В этом случае мы можем пообещать вам хорошую работу и, возможно, даже один из высших государственных постов в не слишком далеком будущем. Все, что вам надо- это продемонстрировать благоразумие и умение пожертвовать личным ради общего. По моему, это вполне достойная плата за открывающиеся перспективы. Я прав, господин Кислицин?
- Не совсем,- злорадно ответил Олег. Он встал из кресла и демонстративно потянулся так, что захрустели суставы.- Кстати, вы не возражаете, если я включу верхний свет? А то неудобно как-то, вы меня видите, а я вас...- Не дожидаясь ответа, он решительно подошел к смутно светящемуся на стене выключателю. За столом у дальней стены ошеломленно застыли пять фигур, некоторые прикрыли глаза руками, прикрывая их от режущего после приятного полумрака света. На их лицах бродило полуудивленно-полувозмущенное выражение. Впрочем, к Шварцману это не относилось. Начальник канцелярии ехидно улыбался тем краем рта, который не был виден комиссии. Незаметно он показал Олегу большой палец. Олег еле заметно подмигнул в ответ, вернулся к своему стулу и с размаху плюхнулся на него, так что несчастное изделие неизвестной мебельной фабрики уныло треснуло. Интересно, они что, специально всякую дрянь допрашиваемым подсовывают, или просто другого не нашлось? Или просто в стране другой мебели не осталось? Сначала на телестудии, теперь здесь... Упадок, однако.- Вот так куда лучше.- Он довольно кивнул головой, как бы подтверждая мысль.- Итак, господа, разрешите мне еще раз пробежаться по ключевым пунктам нашей беседы.- Он по очереди оглядел членов Малого Совета. Возражений не последовало. Правильно, ребята, если подследственный неожиданно начинает нагличать, лучше выяснить, что за туз у него в рукаве. Хорошо мыслите, правильно. Впрочем, перегибать палку все же не следует. Олег слегка сбавил тон и продолжил: