Страница:
– Слушаю вас, – улыбнулся историк.
И я начала вещать про Октябрьскую революцию, то есть вооруженное восстание. Вещала я хорошо. Прямо самой нравилось, как складно и красиво получается. Даже выводы делались как-то автоматически.
– Анализ революционной ситуации в России в октябре 1917 года показывает, что восстание было неизбежно, – закончила я, вдруг обратив внимание, что за окном уже начало темнеть.
Видимо, это заметила не только я, потому что историк улыбнулся и сказал:
– Засиделись мы с вами, – выводя в журнале напротив моей фамилии – сначала я подумала, что мне мерещится – две «пятерки» подряд.
Я вернулась к своей парте, покидала в сумку вещички. Краем глаза отметив, что историк тоже поднялся и собрал портфельчик, я вдруг засуетилась и быстро, насколько могла, пошла к двери. Нога опять заныла, но чувствовать боль почему-то было приятно.
Открыв дверь, я увидела у окна в коридоре Ирку.
– Видите, – улыбнулся историк, – ждут вас.
– До свидания, – торопливо сказала я и похромала к подруге.
– Чем вы там занимались? – прошипела она.
– Тем, что ты подумала, – вяло огрызнулась я.
Выйдя за ворота, мы с ней распрощались, и я потихоньку побрела домой, стараясь не сильно наступать на больную ногу.
– Привет! – Ромка налетел сзади и со всей дури хлопнул меня по плечу.
Меня аж отнесло в сторону, я потеряла равновесие и подстраховала себя как раз больной ногой. Хорошо так наступила на нее, качественно. И как только не заорала, не знаю. Силы, наверное, берегла.
– Совсем дурак, да? – прошипела я.
– Что? – испугался он, наконец заметив мою перекошенную физиономию. – Это я тебя так толкнул?
– Нет, – мрачно утешила я. – У меня нога подвернута. Я на нее машинально оперлась, и теперь болит.
– Сильно? – обеспокоился он.
Я не стала его жалеть и коротко ответила:
– Угу.
– Так пойдем ко мне, – чему-то обрадовался он. – Нас на ОБЖ учили повязку на вывих накладывать.
– У меня никакой не вывих, – обиделась я. – И не учили нас такому на ОБЖ, не ври!
– Да это еще не в этой школе было.
Я уже хотела сказать, что мне бабушка дома забинтует, но почему-то вместо этого подозрительно поинтересовалась:
– А кто у тебя дома?
– Никого, – просто ответил он.
Почему-то это меня успокоило, и я ответила:
– Ладно, пошли.
Я думала, у Ромки дома все будет уставлено всякими сувенирами и прочими заграничными штучками, но ничего подобного, совершенно обычная оказалась квартира.
– Садись, – он деловито кивнул на кресло. – Я сейчас.
Он ушел в другую комнату, а я тем временем сняла носок и закатала штанину джинсов. Хорошо, что я в юбку не нарядилась по случаю зачета, а то как бы сейчас колготки снимала… Впрочем, тогда бы я вообще никуда не пошла, успокоила я себя и тут же пожалела, что не надела юбку. Впрочем, какая юбка с подвернутой ногой, что-то я уже совсем…
Ромка появился с эластичным бинтом, встал на колени и довольно ловко замотал им мою щиколотку.
– Все, хозяйка, принимай работу, – весело сказал он.
Я осторожно покачала ногой, поставила ее на пол.
– Ну как?
– Вроде лучше, – сказала я, прислушиваясь к своим ощущениям.
Зафиксированная нога и правда больше не вихлялась из стороны в сторону и успокоилась.
– Спасибо, – улыбнулась я, а Ромка вдруг отвернулся и спросил:
– Как зачет?
– Хорошо, пятерка, – довольно сказала я, подумала и уточнила: – Две пятерки.
– Три пятерки! – дурашливо подхватил он. – Четыре пятерки! Кто больше!
Я почувствовала подвох, но не подала вида:
– А ты как сдал?
– Да что я, ерунда! – все тем же неестественным тоном продолжал он. – А вот ты, я вижу, не зря готовилась, все же блеснула знаниями! И даже наедине!
– Не поняла? – тихо переспросила я.
– А что, не ты последняя осталась?
– Ну я, а что?
– А то! – непонятно высказался он, но я уже поняла, что он хочет сказать.
– Так ты меня специально в гости затащил, чтобы про своего любимого историка расспросить? – зловеще поинтересовалась я.
– Конечно, я еще тогда понял, что ты в него влюбилась!
– Ну ты и…
– Сама-то! Специально осталась последняя, чтобы никто его от твоих великих знаний не отвлекал!
– Свинья, – наконец закончила я.
Я вернулась домой в совершенно растрепанных чувствах, даже Лешка заметил:
– Что это собой?
– Нога болит, – отговорилась я. И, чтобы не развивать тему, поинтересовалась: – Ну как там Витаминка, посетила этого вашего Дюху?
– Ой, да вообще круто вышло, – развеселился Лешка. – На перемене сидит Витаминка за столом, что-то пишет. А Дюха прохаживается вокруг, будто бы случайно, и бормочет:
– Бомжи какие-то в очках приходили… Вчера ломились… Я им не открыл, а то еще обворуют…
Витаминка делала вид, что ничего не замечает, и тогда Дюха отошел и рассказал нам подробности. Сидит он, короче, дома и смотрит футбол «Спартак» – «Аякс». За десять минут до конца встречи спартаковцы забивают гол! И тут, на самом интересном месте, звонок в дверь. Дома у Дюхи была только бабушка, поэтому, догадавшись, кто к нему пожаловал, он первым подбежал к глазку. Свет на площадке он вырубил заранее, но все же смог разглядеть зловещую фигуру в очках. Андрюха отошел от двери и сказал бабушке, что там какие-то бомжи. Бабушка смотреть в глазок не пошла, но Витаминка не растерялась, позвонила в квартиру соседей и велела передать, чтобы ее навестила мама Андрея. Видимо, соседи маме пока ничего не передали, и Дюха ходил веселый и довольный.
– Как же она нашла, если адрес неправильный списала?
– Не знаю, наверное, потом проверила, – с сожалением протянул Леха.
– Хорошо, что у нас рисование уже кончилось, – снова порадовалась я.
– Угу, – кивнул он. – Я тут слышал, седьмой «Д» написал директору письмо, чтобы у них убрали Витаминку. Весь класс подписал. Андрюха тоже подбивал нас написать письмо…
– И что?
– Да у нас в классе ничего из задуманного не делается, – махнул рукой Лешка.
– Прямо как у нас, – кивнула я.
– И потом, если честно, мы боимся мести Витаминки. А то у нее рука не дрогнет нарисовать «два» просто так! Да и вообще… у меня лично проблем с ней нет.
– Вот и все так рассуждают, – согласилась я.
– Пойдемте в актовый зал, – хмуро сказала она.
– Что? Зачем? – повскакивали мы.
– Быстро, – не отвечая, скомандовала классная.
Видеть ее такой было непривычно, так что мы без долгих разговоров собрали вещички и потопали в указанном направлении.
Похоже, в актовом зале собралась вся школа. Все спрашивали друг у друга, в чем дело, но никто ничего не понимал и вразумительно ответить не мог.
– Война, что ли? – раздался чей-то тонкий голос.
На него зашикали, замахали руками. И тут на сцену поднялась Римма.
– В нашей школе произошло вопиющее и крайне возмутительное событие! – трагически провозгласила она.
Ну слава богу, «в нашей школе». Значит, все-таки не то, что кто-то там предположил. А у нашей директрисы любая мелочь вопиющая и возмутительная. Но что могло случиться, если по этому поводу в актовом зале всех собрали?
– Какие-то… – она сделала паузу, подбирая слово, – негодяи расписали стены и дверь кабинета истории неприличными надписями и рисунками. И разбили там окна.
Зал загудел, то ли возмущенно, то ли восхищенно.
– Считаю, что заниматься в такой школе недопустимо, – продолжала директриса. – Так что на сегодня занятия отменяются.
– Ура! Круто! – тут же завопили в зале. Народ повскакивал с мест и с радостными воплями повалил к выходу.
Я сидела прямо, словно меня вжало в спинку жесткого неудобного кресла турбулентностью. Единственный нормальный препод во всей школе! Не орет, не истерит, не заставляет тупо пересказывать учебник… Интересно, они, дебилы, которые это сделали, в институт поступать не собираются? А почему, собственно, я решила, что это кто-то из старших классов? Ой, что-то у меня в мозгах совсем помутилось – историк только в старших классах, кажется, и преподает…
А Римма хороша! Неужели она всерьез полагает, что отпустить с уроков – это наказание? А может, ей казалось, что всем станет стыдно, мы возмутимся и закричим: «Нет, нет, мы хотим учиться!» Да если бы она хотела, чтобы ученички на самом деле что-то поняли, надо было заставить все это дело убирать! А заодно и остальную школу отдраить, устроить массовую генеральную уборку. Да еще и стекла заставить самих вставить. Вот тогда бы мы, может, что-нибудь и осознали…
Хотя, наверное, директриса не хочет, чтобы мы любовались на «неприличные» надписи и рисунки. Так что все как раз крайне педагогично…
– Пошли, – дернула меня Ирка, словно прочитав мои мысли. – Посмотрим, что там за надписи.
Как оказалось, неумеренным любопытством отличались не только мы – народ тоже ломился отнюдь не вниз, а вверх по лестнице. И напрасно – вход на третий этаж был надежно перекрыт. Да не какими-нибудь банальными дежурными по школе с красными повязочками на рукавах, а школьными охранниками.
Так и не полюбовавшись на интригующие надписи, мы вместе с толпой вышли во двор и удовольствовались видом на окна, которые и в самом деле оказались разбиты. Все три. Бедный историк…
Кстати, а где он сам? В зале я его не видела, да и вообще… Вообще, конечно, трудно представить его в таком расстройстве, что не смог вести уроки и попросил выгнать всех из школы. Неприятно, да. Но отмена уроков – наверняка Риммина затея, вполне в ее духе.
Где же Яблоков? Может, уволиться решил? От этой мысли стало совсем тошно, и я ее сразу отогнала. Да нет, не мог он. Это ж не какая-нибудь истеричка, а наш Яблоков. На моих глазах еще никому не удавалось вывести его из себя, да и не на моих, думаю, тоже. Он никогда не повышал на нас голоса, но это почему-то действовало куда лучше, чем крики и вопли других учителей.
Как-то в девятом классе, когда концентрация дебилов еще значительно превышала предельно допустимые нормы, они довели до слез училку по русскому Ольгу Владимировну. В классе повисла мертвая тишина, а она плакала у окна, повернувшись к нам спиной. А потом, всхлипывая, диктовала упражнение…
Нет, это явно не про историка. Двоечники и прочие хулиганы боятся и ненавидят его без всяких истерик. И вот решили достать по-другому… Стоп. Какая-то очень неприятная мысль пришла мне в голову, но додумать ее я не успела.
– Ну что, куда двинем? – спросила Ирка. – Может, еще раз на «Магию»?
– А она еще идет? – удивилась я.
– Угу, где-то на окраине.
– Нет, Ирк, извини, не могу, – с сожалением отказалась я.
– Ну и ладно! – надулась она. – Одна схожу!
Подружка обиделась и ушла, но сейчас мне было не до нее. Я без особой надежды прошлась по двору, высматривая Ромку, и с огромным удивлением обнаружила его в компании Смирнова! Они вполне мирно общались, время от времени поднимая глаза на разбитые окна третьего этажа.
Здраво рассуждающий внутренний голос пытался меня остановить, но я задвинула его советы куда подальше и решительно направилась к новым друзьям.
– Привет! – как можно беззаботнее сказала я.
Они обернулись и переменились в лице. Или у меня мания величия? Но Смирнов тут же торопливо бросил:
– Ладно, пока, – пожал Ромке руку и быстро пошел к выходу со двора.
– Привет, – только после этого ответил Орещенко.
– Ничего не хочешь мне рассказать?
Он пожал плечами:
– А что тебе рассказать?
– Про это, – я кивнула на разбитые стекла, которые, впрочем, уже начали вынимать из рам.
– А при чем тут… – вскинулся было он, но опомнился и закончил нарочито спокойно: – Я к этому не имею никакого отношения.
– Уверен? – прищурилась я.
– А ты, я вижу, не уверена?
– Ты о чем со Смирновым разговаривал? – вопросом ответила я. – Перенимал опыт? Тоже теперь будешь меня посылать?
– У тебя мания величия, – Ромка неожиданно подтвердил недавно поставленный мною самой себе диагноз. – Думаешь, больше и поговорить не о чем?
– Но вы же… – я растерянно замолчала.
– Ну подумаешь, подрались, чего между людьми не бывает, – пожал плечами он.
Я внимательно посмотрела на него, молча развернулась и пошла к выходу со двора.
Ромка догнал меня у самых ворот.
– Насть, ну извини! Мы со Смирновым просто…
– Отомстили историку, – подхватила я. – Чего между людьми не бывает!
Он презрительно дернул плечом:
– За что мне ему мстить?! Мне лично он ничего плохого не сделал!
– Что же ты так бесился из-за зачета?
– А то, – начал закипать Ромка, – что он дешевую популярность у девчонок зарабатывает! А вы и ведетесь, дуры!
– Так, значит, это все-таки ты? – тихо спросила я, даже пропустив мимо ушей «дур».
– А что, если я? – с вызовом сказал он. – Настучишь на меня Римме?
– Уже! – кивнула я и не оглядываясь пошла прочь.
По дороге я встретила Лешку.
– Круто, да? – бурно радовался он. – Уроки отменили, да и историчке нашей кабинетик подпортили…
– Какой еще вашей историчке?
– А ты что, думала, там один Яблоков единолично сидит? Это ж общий кабинет истории! В нем еще и наш Медведь-Тугодум гнездится.
– Почему Медведь-Тугодум? – невольно заинтересовалась я.
– Да она обычно орет по пол-урока глухим низким голосом: «Так, братцы, времени нет, денег нет, всем день добрый, сели-поехали…»
– Что, прямо так и говорит – «денег нет»? – усомнилась я.
– Да нет, это мы уже сами добавляем, – снисходительно пояснил Лешка. – Просто она вечно всех подгоняет, а на самом деле только тормозит своей болтовней. Недавно раздавала контурные карты:
– Вот, братцы, посмотрите на эту работу. Не знаю, что ставить, три или два. Поставила три с пятью минусами.
Так всегда и говорит – минусами. Потом взяла другие карты:
– Чья это работа неподписанная? Во всех классах уже спросила, кроме вашего! Разве это карты? Это мазня!
Бросила на пол и давай топать сапогами – она всегда ходит в платье, похожем на домашний халат, и кожаных сапогах. Так вот, а потом подняла эти карты и на урну положила:
– Я, говорит, от вас таких результатов вообще не ожидала. Такое впечатление, что у вас не голова, а задний орган!
Тут Бондаренко громко заржал, но его никто не поддержал. Я Ваське говорю:
– Надо записать и послать в газету, в отдел маразмов.
А историчка тем временем продолжала:
– Я говорю, оно будет или оно не будет, или за оно будет два! А то что такое, половина класса сдает, половина нет…
Васька знай в своем блокноте строчил:
– Представляешь, говорит, какую нам премию пришлют из газеты за маразмы! Только надо изменить имя и город, а то Медведь нас убьет…
В итоге, когда историчка перешла к новой теме, прошло уже пол-урока.
– Сами знаете, братцы, крестовые походы проходили в двенадцатом веке…
– Откуда мы знаем? – громко удивился Миха.
– А ты, Бондарденко, помолчи! – рявкнула она.
Мы, конечно, заржали, а Мишка не растерялся и поправил:
– А вы неправильно сказали, у меня фамилия Бондаренко.
После этого историчка совсем рассвирепела и остаток урока орала сначала на Миху, а потом на весь класс. Так мы больше про крестовые походы в тот день ничего и не узнали. А на перемене девчонки вытащили из урны карты и говорят:
– Это же Аньки Белимовой! Она сейчас болеет!
– Ничего себе! – удивилась я. – Что-то она у вас действительно…
– Ну я же говорю, – с удовольствием подтвердил Леха. – А на следующем уроке Анька закатила скандал. Подошла к историчке, картами размахивает и говорит:
– Покупайте мне новые!
Медведь у нее альбом вырвала, расправила и спокойненько так говорит:
– И так сгодится. Все равно ты никогда больше тройки на картах не нарабатывала.
– Я мать позову! – закричала Анька.
– Зови, – невозмутимо ответила историчка. – Только побыстрее, а то времени нет!
Так они и ругались почти весь урок, и опять мы про крестовые походы ничего не узнали.
– Да-а, – протянула я. – У вас, я смотрю, еще веселее!
– Конечно, – с гордостью согласился Леха.
– Кстати, – вдруг сообразила я. – Какой еще Медведь-Тугодум? А Наталья куда делась?
– Не знаю, вроде из школы ушла.
– Ну надо же, какого ценного кадра лишились… Слу-у– у-шай, – осенило меня. – А вдруг это была месть как раз вашему Медведю, а вовсе не Яблокову?
– Ага, – скептически отозвался Лешка. – Вот только надписи и картинки там были совсем не про нашего Медведя!
– А ты откуда знаешь?
– Да уж знаю, – туманно высказался он.
– Ну и что там? – живо поинтересовалась я.
– Тебе еще рано, – высокомерно заметил он.
– Ах, так? – возмутилась я. – Ладно-ладно, попроси еще сочинение…
– А нам теперь долго не зададут, – легкомысленно отмахнулся Лешка. – А потом ты все равно забудешь.
После уроков в класс забежала Татьяна Дормидонтовна. У меня екнуло сердце – неужели опять? – но она озабоченно заговорила:
– Ребята, вы не забыли, что сегодня КВН с десятым «А»? Кто будет участвовать?
Конечно же, про дурацкий КВН все забыли, хотя Дормидонтовна говорила о нем на последнем классном часе. Народ сразу поскучнел, засобирался и стал потихоньку просачиваться к выходу из класса, бормоча:
– Мне в музыкальную школу…
– Брата надо из детского сада забирать…
– Мы с мамой в магазин идем…
– Девочки, – в отчаянии обратилась к нам классная. – Ну хоть вы-то не подведите! Вы же в театральной студии занимаетесь и вообще… наша великолепная четверка!
Слышать такое, конечно, было приятно, но только КВНа нам сейчас не хватало! И так сплошные репетиции, уроки некогда делать… Краем глаза я с беспокойством заметила, что класс потихоньку пустеет и бросаться на амбразуру, кроме нас, уже некому.
– Девочки! – продолжала Дормидонтовна. – Я вас очень прошу… Сорвем внеклассное мероприятие… – она не договорила и махнула рукой.
Я неуверенно оглядела «великолепную четверку»:
– Ну что, давайте?
– Да ну… – скривилась было Светка, но меня неожиданно поддержала Ольга:
– Давайте.
– Вот спасибо! – обрадовалась классная. – Начало в три часа в актовом зале. Правда, вас мало, конечно… Попробуйте мальчиков позвать, – простодушно предложила она.
Ха, это каких же мальчиков?
– Вот Рома Орещенко… – сказала было она, но я на нее так посмотрела, что она осеклась и замолчала.
– В общем, как хотите, – устало сказала Дормидонтовна. – Только вам же самим сложнее будет. Надо еще название команде придумать, девиз, приветствие…
– Когда? – ужаснулись мы. – Уже час!
– Уверена, вы справитесь, – повеселела классная, берясь за ручку двери. – Надеюсь на вас, девочки!
Класс тем временем совсем опустел, мы остались одни. Вот влипли!
– Зачем ты согласилась? – затянула Светка.
– Ну не могла я отказать, – развела руками я. – Жалко ее стало. Неплохая вроде тетка, как к людям к нам относится…
– Ну и парься теперь…
– Да что мы, в какой-то дурацкий КВН не сыграем? – преувеличенно бодро сказала я. – Притом с «ашками»! Зря, что ли, в самом деле в театральной студии занимаемся!
– Но еще надо придумывать всякое, притом нас мало, что мы, вчетвером будем…
– Предлагаю сейчас пойти по домам, – решила я. – Пообедать, подумать и здесь в полтретьего собраться. Чего-нибудь да сбацаем!
– А кого мы еще в команду заманим? – задумалась Ольга.
– А кого по дороге встретим, – легкомысленно ответила я.
Никого мы по дороге, конечно, не встретили. Ни туда, ни обратно. Прямо как в мультике про суслика и бобра: «И никого не встретив…» Совершенно непонятно, с чего я так развеселилась: ничего не готово, команды, считай, нет, а вот весело, и все тут!
Девчонки тоже оказались бодры и веселы. Наверное, на командном духе положительно сказался обед и то, что мы сменили скучную школьную одежду – форму хоть еще и не вернули, а с Риммой все равно не забалуешь! – на веселенький наряд: мы договорились одеться более-менее одинаково, в джинсы и рубашечки.
Мы со Светкой и Иркой сидели в кабинете информатики. Тезикова где-то задерживалась.
– Ну что, придумали название и девиз? – спросила Дормидонтовна.
Ответом ей стало невнятное мычание.
– А знаете, – вдруг осенило меня. – Я летом в лагере отдыха была, и там тоже КВН устраивали. Так у нас команда называлась «Шип». И девизы были, целых два на выбор: «Шутя, играя, проиграем, шутя, играя, победим» и «Шип не только умеет колоться, шип умеет шутить и бороться».
– Ну и отлично! – оживилась классная. – Девочки, вам нравится?
Ирка и Светка кивнули – еще бы не понравилось, если все готовенькое и голову ломать не надо! Я не стала рассказывать, что и в лагере мы название с девизами придумали вовсе не сами, всем этим добром нас снабдила какая-то девчонка, в свою очередь, тоже поживившаяся на каком-то КВНе.
Даже интересно, сколько уже этот «Шип» странствует по планете! Впрочем, времени совсем не было, поэтому выбирать не приходилось.
Хлопнула дверь, в кабинет влетела Ольга.
– Там наши парни… – запыхавшись, выговорила она, – контрольную по алгебре переписывают! Уже заканчивают!
– Татьяна Дормидонтовна! – хором обратились мы к классной.
– Нет, – покачала головой та. – Если я попрошу, они точно откажутся. Так что, девчонки, давайте сами, вас они скорее послушаются.
– Да сейчас! – скептически заметила я. – Вы что, наш класс не знаете?
– Пойдем, – нетерпеливо окликнули меня девчонки уже от двери.
– А какие хоть парни? – подозрительно поинтересовалась я. – Если контрольную переписывают, значит, двоечники…
– Да некогда же! – Тезикова подбежала и за руку выдернула меня из-за парты.
– Очень они нужны, – недовольно бормотала я по дороге, – толку от них…
– А одной тебе очень охота париться? – обернулась Тезикова.
– Но нас же четверо…
– Ну и что это за команда такая? А так хоть будем выглядеть прилично, особенно по сравнению с «ашками».
– Ну разве что выглядеть, – проворчала я.
Мы успели вовремя – завалившие контрольную как раз выходили из кабинета алгебры.
– Ребят! – подскочила Ольга к Лехе Крохину. – Пошли!
– Куда? – удивился он.
– На КВН с «ашками»!
– Когда?
– Сейчас! – подстраиваясь под его телеграфный стиль, ответила Ольга.
– Сейчас? – обалдело переспросил он. И вполне логично отреагировал: – Не, ну на фиг…
– Лех, домой идем? – позвал его Пименов.
– Да вот тут… – затруднился описать происходящее Крохин.
– КВН! С «ашками»! Прямо сейчас! – одновременно заговорили мы.
Тут из класса вышли Смирнов и Орещенко. Я моментально заткнулась и спряталась за спинами девчонок, которые продолжали вопить про КВН, про «ашек», про «прямо сейчас»…
– Да, давайте! – поняв, что к чему, с ходу согласился Ромка. – Чуваки, вы что, прикольно же!
Так я и знала! Еще Смирнова позвать, и полный комплект!
– Олег! – позвал Орещенко.
Ну все, полна коробочка.
Парни, недовольно ворча, поплелись за нами к кабинету информатики.
– У нас уже девиз и название есть, – торопливо доложила по дороге Тезикова. – Насть!
Я рассказала про поднадоевший «Шип».
– А конкурсы? – уныло спросил Крохин. – Их ведь надо было заранее готовить…
– Это в телевизоре заранее, а здесь все по-честному.
– Ну а приветствие? – не отставал он. – Его-то все равно сразу надо?
– Да, приветствие, конечно… – растерялась я.
– Сейчас придумаем, – бодро сказала Тезикова.
Войдя в класс, она с ходу объявила Татьяне Дормидонтовне:
– Нам надо порепетировать. А здесь негде.
– Так пойдемте в актовый зал, – спохватилась она.
– Там же «ашки»!
– Нет, они в кабинете музыки.
– А что, еще и музыка должна быть? – ужаснулась я.
– Ты КВН по телику смотрела? – ехидно спросил меня Ромка.
Вообще-то я с ним не разговаривала, но демонстрировать это прилюдно… Пауза затягивалась.
– Так то по телику, – глядя в сторону, ответила я.
– Кто-нибудь умеет играть на фоно? – Орещенко окончательно взял инициативу в свои руки.
– Ну я… – неохотно отозвалась Ирка.
– Отлично! – развеселился он.
Конечно, отлично! Знать бы еще, что мы петь будем!
За этим увлекательным разговором мы дошли до актового зала. Ирка уселась за пианино, а мы разбрелись по сцене.
– Ну и что? Какие идеи?
Судя по напряженному молчанию, идей ни у кого никаких не было. Ирка тихонько заиграла что-то из классики.
– Слушайте! – вдруг осенило меня. – Я вспомнила приветствие из нашего КВНа в лагере…
– О, КВН в лагере! На свободу с чистой совестью! – искрометно пошутил Орещенко.
Я смерила его презрительным взглядом:
– Очень смешно! – и повернулась к Ирке:
– «Очи черные» знаешь?
Она кивнула.
– Короче, на этот мотив исполняется такой текст:
И я начала вещать про Октябрьскую революцию, то есть вооруженное восстание. Вещала я хорошо. Прямо самой нравилось, как складно и красиво получается. Даже выводы делались как-то автоматически.
– Анализ революционной ситуации в России в октябре 1917 года показывает, что восстание было неизбежно, – закончила я, вдруг обратив внимание, что за окном уже начало темнеть.
Видимо, это заметила не только я, потому что историк улыбнулся и сказал:
– Засиделись мы с вами, – выводя в журнале напротив моей фамилии – сначала я подумала, что мне мерещится – две «пятерки» подряд.
Я вернулась к своей парте, покидала в сумку вещички. Краем глаза отметив, что историк тоже поднялся и собрал портфельчик, я вдруг засуетилась и быстро, насколько могла, пошла к двери. Нога опять заныла, но чувствовать боль почему-то было приятно.
Открыв дверь, я увидела у окна в коридоре Ирку.
– Видите, – улыбнулся историк, – ждут вас.
– До свидания, – торопливо сказала я и похромала к подруге.
– Чем вы там занимались? – прошипела она.
– Тем, что ты подумала, – вяло огрызнулась я.
Выйдя за ворота, мы с ней распрощались, и я потихоньку побрела домой, стараясь не сильно наступать на больную ногу.
– Привет! – Ромка налетел сзади и со всей дури хлопнул меня по плечу.
Меня аж отнесло в сторону, я потеряла равновесие и подстраховала себя как раз больной ногой. Хорошо так наступила на нее, качественно. И как только не заорала, не знаю. Силы, наверное, берегла.
– Совсем дурак, да? – прошипела я.
– Что? – испугался он, наконец заметив мою перекошенную физиономию. – Это я тебя так толкнул?
– Нет, – мрачно утешила я. – У меня нога подвернута. Я на нее машинально оперлась, и теперь болит.
– Сильно? – обеспокоился он.
Я не стала его жалеть и коротко ответила:
– Угу.
– Так пойдем ко мне, – чему-то обрадовался он. – Нас на ОБЖ учили повязку на вывих накладывать.
– У меня никакой не вывих, – обиделась я. – И не учили нас такому на ОБЖ, не ври!
– Да это еще не в этой школе было.
Я уже хотела сказать, что мне бабушка дома забинтует, но почему-то вместо этого подозрительно поинтересовалась:
– А кто у тебя дома?
– Никого, – просто ответил он.
Почему-то это меня успокоило, и я ответила:
– Ладно, пошли.
Я думала, у Ромки дома все будет уставлено всякими сувенирами и прочими заграничными штучками, но ничего подобного, совершенно обычная оказалась квартира.
– Садись, – он деловито кивнул на кресло. – Я сейчас.
Он ушел в другую комнату, а я тем временем сняла носок и закатала штанину джинсов. Хорошо, что я в юбку не нарядилась по случаю зачета, а то как бы сейчас колготки снимала… Впрочем, тогда бы я вообще никуда не пошла, успокоила я себя и тут же пожалела, что не надела юбку. Впрочем, какая юбка с подвернутой ногой, что-то я уже совсем…
Ромка появился с эластичным бинтом, встал на колени и довольно ловко замотал им мою щиколотку.
– Все, хозяйка, принимай работу, – весело сказал он.
Я осторожно покачала ногой, поставила ее на пол.
– Ну как?
– Вроде лучше, – сказала я, прислушиваясь к своим ощущениям.
Зафиксированная нога и правда больше не вихлялась из стороны в сторону и успокоилась.
– Спасибо, – улыбнулась я, а Ромка вдруг отвернулся и спросил:
– Как зачет?
– Хорошо, пятерка, – довольно сказала я, подумала и уточнила: – Две пятерки.
– Три пятерки! – дурашливо подхватил он. – Четыре пятерки! Кто больше!
Я почувствовала подвох, но не подала вида:
– А ты как сдал?
– Да что я, ерунда! – все тем же неестественным тоном продолжал он. – А вот ты, я вижу, не зря готовилась, все же блеснула знаниями! И даже наедине!
– Не поняла? – тихо переспросила я.
– А что, не ты последняя осталась?
– Ну я, а что?
– А то! – непонятно высказался он, но я уже поняла, что он хочет сказать.
– Так ты меня специально в гости затащил, чтобы про своего любимого историка расспросить? – зловеще поинтересовалась я.
– Конечно, я еще тогда понял, что ты в него влюбилась!
– Ну ты и…
– Сама-то! Специально осталась последняя, чтобы никто его от твоих великих знаний не отвлекал!
– Свинья, – наконец закончила я.
Я вернулась домой в совершенно растрепанных чувствах, даже Лешка заметил:
– Что это собой?
– Нога болит, – отговорилась я. И, чтобы не развивать тему, поинтересовалась: – Ну как там Витаминка, посетила этого вашего Дюху?
– Ой, да вообще круто вышло, – развеселился Лешка. – На перемене сидит Витаминка за столом, что-то пишет. А Дюха прохаживается вокруг, будто бы случайно, и бормочет:
– Бомжи какие-то в очках приходили… Вчера ломились… Я им не открыл, а то еще обворуют…
Витаминка делала вид, что ничего не замечает, и тогда Дюха отошел и рассказал нам подробности. Сидит он, короче, дома и смотрит футбол «Спартак» – «Аякс». За десять минут до конца встречи спартаковцы забивают гол! И тут, на самом интересном месте, звонок в дверь. Дома у Дюхи была только бабушка, поэтому, догадавшись, кто к нему пожаловал, он первым подбежал к глазку. Свет на площадке он вырубил заранее, но все же смог разглядеть зловещую фигуру в очках. Андрюха отошел от двери и сказал бабушке, что там какие-то бомжи. Бабушка смотреть в глазок не пошла, но Витаминка не растерялась, позвонила в квартиру соседей и велела передать, чтобы ее навестила мама Андрея. Видимо, соседи маме пока ничего не передали, и Дюха ходил веселый и довольный.
– Как же она нашла, если адрес неправильный списала?
– Не знаю, наверное, потом проверила, – с сожалением протянул Леха.
– Хорошо, что у нас рисование уже кончилось, – снова порадовалась я.
– Угу, – кивнул он. – Я тут слышал, седьмой «Д» написал директору письмо, чтобы у них убрали Витаминку. Весь класс подписал. Андрюха тоже подбивал нас написать письмо…
– И что?
– Да у нас в классе ничего из задуманного не делается, – махнул рукой Лешка.
– Прямо как у нас, – кивнула я.
– И потом, если честно, мы боимся мести Витаминки. А то у нее рука не дрогнет нарисовать «два» просто так! Да и вообще… у меня лично проблем с ней нет.
– Вот и все так рассуждают, – согласилась я.
11 Месть Медведя-Тугодума
Прозвенел звонок, а литераторша все не появлялась. Уже раздались первые робкие предложения забить на это дело и пойти куда подальше, но тут дверь распахнулась. Но появилась на пороге вовсе не литераторша, а Татьяна Дормидонтовна.– Пойдемте в актовый зал, – хмуро сказала она.
– Что? Зачем? – повскакивали мы.
– Быстро, – не отвечая, скомандовала классная.
Видеть ее такой было непривычно, так что мы без долгих разговоров собрали вещички и потопали в указанном направлении.
Похоже, в актовом зале собралась вся школа. Все спрашивали друг у друга, в чем дело, но никто ничего не понимал и вразумительно ответить не мог.
– Война, что ли? – раздался чей-то тонкий голос.
На него зашикали, замахали руками. И тут на сцену поднялась Римма.
– В нашей школе произошло вопиющее и крайне возмутительное событие! – трагически провозгласила она.
Ну слава богу, «в нашей школе». Значит, все-таки не то, что кто-то там предположил. А у нашей директрисы любая мелочь вопиющая и возмутительная. Но что могло случиться, если по этому поводу в актовом зале всех собрали?
– Какие-то… – она сделала паузу, подбирая слово, – негодяи расписали стены и дверь кабинета истории неприличными надписями и рисунками. И разбили там окна.
Зал загудел, то ли возмущенно, то ли восхищенно.
– Считаю, что заниматься в такой школе недопустимо, – продолжала директриса. – Так что на сегодня занятия отменяются.
– Ура! Круто! – тут же завопили в зале. Народ повскакивал с мест и с радостными воплями повалил к выходу.
Я сидела прямо, словно меня вжало в спинку жесткого неудобного кресла турбулентностью. Единственный нормальный препод во всей школе! Не орет, не истерит, не заставляет тупо пересказывать учебник… Интересно, они, дебилы, которые это сделали, в институт поступать не собираются? А почему, собственно, я решила, что это кто-то из старших классов? Ой, что-то у меня в мозгах совсем помутилось – историк только в старших классах, кажется, и преподает…
А Римма хороша! Неужели она всерьез полагает, что отпустить с уроков – это наказание? А может, ей казалось, что всем станет стыдно, мы возмутимся и закричим: «Нет, нет, мы хотим учиться!» Да если бы она хотела, чтобы ученички на самом деле что-то поняли, надо было заставить все это дело убирать! А заодно и остальную школу отдраить, устроить массовую генеральную уборку. Да еще и стекла заставить самих вставить. Вот тогда бы мы, может, что-нибудь и осознали…
Хотя, наверное, директриса не хочет, чтобы мы любовались на «неприличные» надписи и рисунки. Так что все как раз крайне педагогично…
– Пошли, – дернула меня Ирка, словно прочитав мои мысли. – Посмотрим, что там за надписи.
Как оказалось, неумеренным любопытством отличались не только мы – народ тоже ломился отнюдь не вниз, а вверх по лестнице. И напрасно – вход на третий этаж был надежно перекрыт. Да не какими-нибудь банальными дежурными по школе с красными повязочками на рукавах, а школьными охранниками.
Так и не полюбовавшись на интригующие надписи, мы вместе с толпой вышли во двор и удовольствовались видом на окна, которые и в самом деле оказались разбиты. Все три. Бедный историк…
Кстати, а где он сам? В зале я его не видела, да и вообще… Вообще, конечно, трудно представить его в таком расстройстве, что не смог вести уроки и попросил выгнать всех из школы. Неприятно, да. Но отмена уроков – наверняка Риммина затея, вполне в ее духе.
Где же Яблоков? Может, уволиться решил? От этой мысли стало совсем тошно, и я ее сразу отогнала. Да нет, не мог он. Это ж не какая-нибудь истеричка, а наш Яблоков. На моих глазах еще никому не удавалось вывести его из себя, да и не на моих, думаю, тоже. Он никогда не повышал на нас голоса, но это почему-то действовало куда лучше, чем крики и вопли других учителей.
Как-то в девятом классе, когда концентрация дебилов еще значительно превышала предельно допустимые нормы, они довели до слез училку по русскому Ольгу Владимировну. В классе повисла мертвая тишина, а она плакала у окна, повернувшись к нам спиной. А потом, всхлипывая, диктовала упражнение…
Нет, это явно не про историка. Двоечники и прочие хулиганы боятся и ненавидят его без всяких истерик. И вот решили достать по-другому… Стоп. Какая-то очень неприятная мысль пришла мне в голову, но додумать ее я не успела.
– Ну что, куда двинем? – спросила Ирка. – Может, еще раз на «Магию»?
– А она еще идет? – удивилась я.
– Угу, где-то на окраине.
– Нет, Ирк, извини, не могу, – с сожалением отказалась я.
– Ну и ладно! – надулась она. – Одна схожу!
Подружка обиделась и ушла, но сейчас мне было не до нее. Я без особой надежды прошлась по двору, высматривая Ромку, и с огромным удивлением обнаружила его в компании Смирнова! Они вполне мирно общались, время от времени поднимая глаза на разбитые окна третьего этажа.
Здраво рассуждающий внутренний голос пытался меня остановить, но я задвинула его советы куда подальше и решительно направилась к новым друзьям.
– Привет! – как можно беззаботнее сказала я.
Они обернулись и переменились в лице. Или у меня мания величия? Но Смирнов тут же торопливо бросил:
– Ладно, пока, – пожал Ромке руку и быстро пошел к выходу со двора.
– Привет, – только после этого ответил Орещенко.
– Ничего не хочешь мне рассказать?
Он пожал плечами:
– А что тебе рассказать?
– Про это, – я кивнула на разбитые стекла, которые, впрочем, уже начали вынимать из рам.
– А при чем тут… – вскинулся было он, но опомнился и закончил нарочито спокойно: – Я к этому не имею никакого отношения.
– Уверен? – прищурилась я.
– А ты, я вижу, не уверена?
– Ты о чем со Смирновым разговаривал? – вопросом ответила я. – Перенимал опыт? Тоже теперь будешь меня посылать?
– У тебя мания величия, – Ромка неожиданно подтвердил недавно поставленный мною самой себе диагноз. – Думаешь, больше и поговорить не о чем?
– Но вы же… – я растерянно замолчала.
– Ну подумаешь, подрались, чего между людьми не бывает, – пожал плечами он.
Я внимательно посмотрела на него, молча развернулась и пошла к выходу со двора.
Ромка догнал меня у самых ворот.
– Насть, ну извини! Мы со Смирновым просто…
– Отомстили историку, – подхватила я. – Чего между людьми не бывает!
Он презрительно дернул плечом:
– За что мне ему мстить?! Мне лично он ничего плохого не сделал!
– Что же ты так бесился из-за зачета?
– А то, – начал закипать Ромка, – что он дешевую популярность у девчонок зарабатывает! А вы и ведетесь, дуры!
– Так, значит, это все-таки ты? – тихо спросила я, даже пропустив мимо ушей «дур».
– А что, если я? – с вызовом сказал он. – Настучишь на меня Римме?
– Уже! – кивнула я и не оглядываясь пошла прочь.
По дороге я встретила Лешку.
– Круто, да? – бурно радовался он. – Уроки отменили, да и историчке нашей кабинетик подпортили…
– Какой еще вашей историчке?
– А ты что, думала, там один Яблоков единолично сидит? Это ж общий кабинет истории! В нем еще и наш Медведь-Тугодум гнездится.
– Почему Медведь-Тугодум? – невольно заинтересовалась я.
– Да она обычно орет по пол-урока глухим низким голосом: «Так, братцы, времени нет, денег нет, всем день добрый, сели-поехали…»
– Что, прямо так и говорит – «денег нет»? – усомнилась я.
– Да нет, это мы уже сами добавляем, – снисходительно пояснил Лешка. – Просто она вечно всех подгоняет, а на самом деле только тормозит своей болтовней. Недавно раздавала контурные карты:
– Вот, братцы, посмотрите на эту работу. Не знаю, что ставить, три или два. Поставила три с пятью минусами.
Так всегда и говорит – минусами. Потом взяла другие карты:
– Чья это работа неподписанная? Во всех классах уже спросила, кроме вашего! Разве это карты? Это мазня!
Бросила на пол и давай топать сапогами – она всегда ходит в платье, похожем на домашний халат, и кожаных сапогах. Так вот, а потом подняла эти карты и на урну положила:
– Я, говорит, от вас таких результатов вообще не ожидала. Такое впечатление, что у вас не голова, а задний орган!
Тут Бондаренко громко заржал, но его никто не поддержал. Я Ваське говорю:
– Надо записать и послать в газету, в отдел маразмов.
А историчка тем временем продолжала:
– Я говорю, оно будет или оно не будет, или за оно будет два! А то что такое, половина класса сдает, половина нет…
Васька знай в своем блокноте строчил:
– Представляешь, говорит, какую нам премию пришлют из газеты за маразмы! Только надо изменить имя и город, а то Медведь нас убьет…
В итоге, когда историчка перешла к новой теме, прошло уже пол-урока.
– Сами знаете, братцы, крестовые походы проходили в двенадцатом веке…
– Откуда мы знаем? – громко удивился Миха.
– А ты, Бондарденко, помолчи! – рявкнула она.
Мы, конечно, заржали, а Мишка не растерялся и поправил:
– А вы неправильно сказали, у меня фамилия Бондаренко.
После этого историчка совсем рассвирепела и остаток урока орала сначала на Миху, а потом на весь класс. Так мы больше про крестовые походы в тот день ничего и не узнали. А на перемене девчонки вытащили из урны карты и говорят:
– Это же Аньки Белимовой! Она сейчас болеет!
– Ничего себе! – удивилась я. – Что-то она у вас действительно…
– Ну я же говорю, – с удовольствием подтвердил Леха. – А на следующем уроке Анька закатила скандал. Подошла к историчке, картами размахивает и говорит:
– Покупайте мне новые!
Медведь у нее альбом вырвала, расправила и спокойненько так говорит:
– И так сгодится. Все равно ты никогда больше тройки на картах не нарабатывала.
– Я мать позову! – закричала Анька.
– Зови, – невозмутимо ответила историчка. – Только побыстрее, а то времени нет!
Так они и ругались почти весь урок, и опять мы про крестовые походы ничего не узнали.
– Да-а, – протянула я. – У вас, я смотрю, еще веселее!
– Конечно, – с гордостью согласился Леха.
– Кстати, – вдруг сообразила я. – Какой еще Медведь-Тугодум? А Наталья куда делась?
– Не знаю, вроде из школы ушла.
– Ну надо же, какого ценного кадра лишились… Слу-у– у-шай, – осенило меня. – А вдруг это была месть как раз вашему Медведю, а вовсе не Яблокову?
– Ага, – скептически отозвался Лешка. – Вот только надписи и картинки там были совсем не про нашего Медведя!
– А ты откуда знаешь?
– Да уж знаю, – туманно высказался он.
– Ну и что там? – живо поинтересовалась я.
– Тебе еще рано, – высокомерно заметил он.
– Ах, так? – возмутилась я. – Ладно-ладно, попроси еще сочинение…
– А нам теперь долго не зададут, – легкомысленно отмахнулся Лешка. – А потом ты все равно забудешь.
12 Здравствуй, плоскость!
На следующий день уроки начались как ни в чем не бывало. Все желающие, конечно, сбегали посмотреть на кабинет истории, но ничего интересного там уже не было.После уроков в класс забежала Татьяна Дормидонтовна. У меня екнуло сердце – неужели опять? – но она озабоченно заговорила:
– Ребята, вы не забыли, что сегодня КВН с десятым «А»? Кто будет участвовать?
Конечно же, про дурацкий КВН все забыли, хотя Дормидонтовна говорила о нем на последнем классном часе. Народ сразу поскучнел, засобирался и стал потихоньку просачиваться к выходу из класса, бормоча:
– Мне в музыкальную школу…
– Брата надо из детского сада забирать…
– Мы с мамой в магазин идем…
– Девочки, – в отчаянии обратилась к нам классная. – Ну хоть вы-то не подведите! Вы же в театральной студии занимаетесь и вообще… наша великолепная четверка!
Слышать такое, конечно, было приятно, но только КВНа нам сейчас не хватало! И так сплошные репетиции, уроки некогда делать… Краем глаза я с беспокойством заметила, что класс потихоньку пустеет и бросаться на амбразуру, кроме нас, уже некому.
– Девочки! – продолжала Дормидонтовна. – Я вас очень прошу… Сорвем внеклассное мероприятие… – она не договорила и махнула рукой.
Я неуверенно оглядела «великолепную четверку»:
– Ну что, давайте?
– Да ну… – скривилась было Светка, но меня неожиданно поддержала Ольга:
– Давайте.
– Вот спасибо! – обрадовалась классная. – Начало в три часа в актовом зале. Правда, вас мало, конечно… Попробуйте мальчиков позвать, – простодушно предложила она.
Ха, это каких же мальчиков?
– Вот Рома Орещенко… – сказала было она, но я на нее так посмотрела, что она осеклась и замолчала.
– В общем, как хотите, – устало сказала Дормидонтовна. – Только вам же самим сложнее будет. Надо еще название команде придумать, девиз, приветствие…
– Когда? – ужаснулись мы. – Уже час!
– Уверена, вы справитесь, – повеселела классная, берясь за ручку двери. – Надеюсь на вас, девочки!
Класс тем временем совсем опустел, мы остались одни. Вот влипли!
– Зачем ты согласилась? – затянула Светка.
– Ну не могла я отказать, – развела руками я. – Жалко ее стало. Неплохая вроде тетка, как к людям к нам относится…
– Ну и парься теперь…
– Да что мы, в какой-то дурацкий КВН не сыграем? – преувеличенно бодро сказала я. – Притом с «ашками»! Зря, что ли, в самом деле в театральной студии занимаемся!
– Но еще надо придумывать всякое, притом нас мало, что мы, вчетвером будем…
– Предлагаю сейчас пойти по домам, – решила я. – Пообедать, подумать и здесь в полтретьего собраться. Чего-нибудь да сбацаем!
– А кого мы еще в команду заманим? – задумалась Ольга.
– А кого по дороге встретим, – легкомысленно ответила я.
Никого мы по дороге, конечно, не встретили. Ни туда, ни обратно. Прямо как в мультике про суслика и бобра: «И никого не встретив…» Совершенно непонятно, с чего я так развеселилась: ничего не готово, команды, считай, нет, а вот весело, и все тут!
Девчонки тоже оказались бодры и веселы. Наверное, на командном духе положительно сказался обед и то, что мы сменили скучную школьную одежду – форму хоть еще и не вернули, а с Риммой все равно не забалуешь! – на веселенький наряд: мы договорились одеться более-менее одинаково, в джинсы и рубашечки.
Мы со Светкой и Иркой сидели в кабинете информатики. Тезикова где-то задерживалась.
– Ну что, придумали название и девиз? – спросила Дормидонтовна.
Ответом ей стало невнятное мычание.
– А знаете, – вдруг осенило меня. – Я летом в лагере отдыха была, и там тоже КВН устраивали. Так у нас команда называлась «Шип». И девизы были, целых два на выбор: «Шутя, играя, проиграем, шутя, играя, победим» и «Шип не только умеет колоться, шип умеет шутить и бороться».
– Ну и отлично! – оживилась классная. – Девочки, вам нравится?
Ирка и Светка кивнули – еще бы не понравилось, если все готовенькое и голову ломать не надо! Я не стала рассказывать, что и в лагере мы название с девизами придумали вовсе не сами, всем этим добром нас снабдила какая-то девчонка, в свою очередь, тоже поживившаяся на каком-то КВНе.
Даже интересно, сколько уже этот «Шип» странствует по планете! Впрочем, времени совсем не было, поэтому выбирать не приходилось.
Хлопнула дверь, в кабинет влетела Ольга.
– Там наши парни… – запыхавшись, выговорила она, – контрольную по алгебре переписывают! Уже заканчивают!
– Татьяна Дормидонтовна! – хором обратились мы к классной.
– Нет, – покачала головой та. – Если я попрошу, они точно откажутся. Так что, девчонки, давайте сами, вас они скорее послушаются.
– Да сейчас! – скептически заметила я. – Вы что, наш класс не знаете?
– Пойдем, – нетерпеливо окликнули меня девчонки уже от двери.
– А какие хоть парни? – подозрительно поинтересовалась я. – Если контрольную переписывают, значит, двоечники…
– Да некогда же! – Тезикова подбежала и за руку выдернула меня из-за парты.
– Очень они нужны, – недовольно бормотала я по дороге, – толку от них…
– А одной тебе очень охота париться? – обернулась Тезикова.
– Но нас же четверо…
– Ну и что это за команда такая? А так хоть будем выглядеть прилично, особенно по сравнению с «ашками».
– Ну разве что выглядеть, – проворчала я.
Мы успели вовремя – завалившие контрольную как раз выходили из кабинета алгебры.
– Ребят! – подскочила Ольга к Лехе Крохину. – Пошли!
– Куда? – удивился он.
– На КВН с «ашками»!
– Когда?
– Сейчас! – подстраиваясь под его телеграфный стиль, ответила Ольга.
– Сейчас? – обалдело переспросил он. И вполне логично отреагировал: – Не, ну на фиг…
– Лех, домой идем? – позвал его Пименов.
– Да вот тут… – затруднился описать происходящее Крохин.
– КВН! С «ашками»! Прямо сейчас! – одновременно заговорили мы.
Тут из класса вышли Смирнов и Орещенко. Я моментально заткнулась и спряталась за спинами девчонок, которые продолжали вопить про КВН, про «ашек», про «прямо сейчас»…
– Да, давайте! – поняв, что к чему, с ходу согласился Ромка. – Чуваки, вы что, прикольно же!
Так я и знала! Еще Смирнова позвать, и полный комплект!
– Олег! – позвал Орещенко.
Ну все, полна коробочка.
Парни, недовольно ворча, поплелись за нами к кабинету информатики.
– У нас уже девиз и название есть, – торопливо доложила по дороге Тезикова. – Насть!
Я рассказала про поднадоевший «Шип».
– А конкурсы? – уныло спросил Крохин. – Их ведь надо было заранее готовить…
– Это в телевизоре заранее, а здесь все по-честному.
– Ну а приветствие? – не отставал он. – Его-то все равно сразу надо?
– Да, приветствие, конечно… – растерялась я.
– Сейчас придумаем, – бодро сказала Тезикова.
Войдя в класс, она с ходу объявила Татьяне Дормидонтовне:
– Нам надо порепетировать. А здесь негде.
– Так пойдемте в актовый зал, – спохватилась она.
– Там же «ашки»!
– Нет, они в кабинете музыки.
– А что, еще и музыка должна быть? – ужаснулась я.
– Ты КВН по телику смотрела? – ехидно спросил меня Ромка.
Вообще-то я с ним не разговаривала, но демонстрировать это прилюдно… Пауза затягивалась.
– Так то по телику, – глядя в сторону, ответила я.
– Кто-нибудь умеет играть на фоно? – Орещенко окончательно взял инициативу в свои руки.
– Ну я… – неохотно отозвалась Ирка.
– Отлично! – развеселился он.
Конечно, отлично! Знать бы еще, что мы петь будем!
За этим увлекательным разговором мы дошли до актового зала. Ирка уселась за пианино, а мы разбрелись по сцене.
– Ну и что? Какие идеи?
Судя по напряженному молчанию, идей ни у кого никаких не было. Ирка тихонько заиграла что-то из классики.
– Слушайте! – вдруг осенило меня. – Я вспомнила приветствие из нашего КВНа в лагере…
– О, КВН в лагере! На свободу с чистой совестью! – искрометно пошутил Орещенко.
Я смерила его презрительным взглядом:
– Очень смешно! – и повернулась к Ирке:
– «Очи черные» знаешь?
Она кивнула.
– Короче, на этот мотив исполняется такой текст: