Макгрегор Кинли. Нежная подруга

   Саймон повесил голову:
   – Это я втянул тебя в это.
   – Не тревожься, Саймон, – попытался успокоить брата Дрейвен. – Это не ты втянул меня в это. Я сам. Я знал, какие будут последствия, и сам сделал выбор.
   Дрейвен вспомнил об Эмили, лежащей в его объятиях, и улыбнулся:
   – Если тебе будет легче, то знай – она того стоит.
   Саймон исподлобья посмотрел на брата:
   – Надеюсь, ты сможешь повторить это, когда тебе выпустят кишки, а ты будешь еще жив.
   – Со мной было похуже.
   – То есть?
   – В тот день, когда я увидел, что у меня вырвали сердце. Уверяю тебя, никакие пытки королевского палача не могут сравниться с болью, которую я испытал в тот день, когда увидел нашу мать мертвой. – Дрейвен устремил взгляд на стену, у которой когда-то стоял стол отца. – До нынешнего дня я не сталкивался с этим. А теперь…
   – А теперь?
   – Не могу сказать, что мне стало лучше, потому что боль все еще жива, но какая-то пустота во мне исчезла.
   Саймон нахмурился:
   – Какая пустота?
   И вдруг Дрейвен понял, что он говорит. Прошло много лет с тех пор, как он разговаривал с Саймоном так доверительно.
   Что с ним сделала Эмили?
   – Пустота между ушами, – отшутился Дрейвен. – А теперь иди, оставь меня одного.
 
   Эмили сошла вниз, надеясь увидеть Дрейвена, но тот так и не показался. Слуги унесли обломки помоста, а когда она попыталась заговорить с Саймоном, тот придумал какое-то извинение и исчез.
   Эмили сидела одна в темном зале у горящего камина, дожидаясь возвращения Дрейвена, и чувствовала себя парией. Рядом с ней лежала одна из охотничьих собак Дрейвена, и Эмили лениво поглаживала ее и смотрела в огонь. Большая часть обитателей замки ушли спать, и она не знала, собирается ли Дрейвен вернуться сегодня в зал.
   – Что вы здесь делаете? – раздался вдруг голос Дрейвена.
   От неожиданности Эмили вздрогнула.
   – Вы всегда ходите бесшумно? – спросила она.
   – Я думал, вы слышали мои шаги на лестнице.
   Дрейвен приблизился и встал позади кресла.
   Эмили оглянулась на него через плечо:
   – Я бы спросила, что привело вас сюда, но, полагаю, настало время для вашего ночного бдения.
   – Да.
   Она взяла Дрейвена за руку. Он осторожно сжал ее, потом поднес к губам и поцеловал. Эмили вся наполнилась теплом. Дрейвен отпустил ее руку и принялся рыться в кошельке.
   – Закройте глаза, – сказал он наконец.
   Эмили подчинилась. Дрейвен повесил ей на шею что-то холодное и тяжелое.
   Открыв глаза, Эмили увидела изумрудное ожерелье, купить которое уговаривал ее торговец на ярмарке в Линкольне.
   – Дрейвен! – воскликнула она, не веря своим глазам.
   – Я заметил, как вы на него смотрели, и мне захотелось, чтобы оно было у вас.
   – Но откуда оно взялось?
   – Ночью накануне нашего отъезда я послал за ним Друса.
   – Спасибо. – Эмили поднялась и ласково поцеловала Дрейвена в щеку.
   Он закрыл от удовольствия глаза.
   – Пойдем со мной наверх, – шепнула ему на ухо Эмили.
   И Дрейвен пошел. В конце концов, какое это имеет теперь значение? Не может же Генрих повесить его дважды за одну и ту же вину.
   И потом, лучше провести ночь в объятиях любимой, чем расхаживать в одиночестве по парапету.
   Эмили провела Дрейвена в свою комнату. В очаге горел неяркий огонь. Комнату освещала одна-единственная сальная свеча. В воздухе стоял запах яблок и роз, и от этого аромата у Дрейвена стало тепло на душе.
   Остановившись посредине комнаты, он заключил Эмили в объятия. Она видела и знала его таким, каким не видел и не знал никто. Когда Дрейвен смотрел Эмили в глаза, он видел себя таким, каким хотел быть: добрым, смелым, благородным, а главное – привлекательным. И он сказал, коснувшись ее губ кончиками пальцев:
   – Благодарю вас.
   – За что?
   – За то, что вы видите лучшее, что есть во мне.
   – Я вижу только то, что есть.
   Дрейвен нежно поцеловал Эмили, и она тихо застонала от наслаждения.
   – Я никогда не видел более замечательного человека, чем ты. – Дрейвен крепко прижал Эмили к себе.
   И ей показалось, что она пришла домой после долгого отсутствия. Эмили пристально посмотрела Дрейвену в глаза и прошептала:
   – Люби меня, Дрейвен, до конца ночи.
   Он медленно поднял подол ее платья, нежно провел рукой по внутренней стороне бедра и поцеловал страстно и требовательно.
   Блаженство омыло Эмили с головы до ног. Она не знала, что действовало на нее сильнее – ощущение теплого языка на шее или прикосновение сильных рук в таких местах, к которым не прикасался еще ни один мужчина до Дрейвена.
   – Здесь, – сказал он, беря Эмили за руку. Голос у него был хриплый. – Потрогай меня вот здесь.
   И он положил ее руку на свою вздыбленную плоть. Эмили сперва отпрянула, но затем, увидев, какое удовольствие получил Дрейвен от ее прикосновения, решительно провела рукой по его горячему стволу.
   Дрейвен весь содрогнулся. Эмили улыбнулась, довольная властью, которая теперь была у нее над этим человеком, утверждавшим когда-то, что ему никто не нужен.
   Тут Дрейвен торопливо скинул с себя штаны и подвел Эмили к краю кровати.
   – Что ты делаешь? – удивилась она.
   – Ты что-то в последнее время не читала свою книгу, – насмешливо ответил Дрейвен и, став позади Эмили, обнял ее одной рукой за талию, а другую положил туда, где у нее сходятся ноги. Она слегка застонала. – Вот так, – тихо проговорил Дрейвен. – Доверься мне.
   Эмили снова подчинилась. Дрейвен стал осыпать ее поцелуями, а потом развел ее ноги пошире и ворвался в нее по самую рукоять. «Прости меня, Господи, зато, что я делаю», – подумал он. Но именно этого Дрейвен хотел всю жизнь – чтобы кто-то принял его.
   Эмили была его частью, об отсутствии которой он не догадывался до тех пор, пока она не вошла в его жизнь, держа в руках ту чертову рыжую курицу.
   От мучительного наслаждения, разрывавшего все ее тело на тысячи лент, Эмили стиснула зубы. Наслаждение это было почти невыносимым. Тело ее жило по собственной воле, встречая один его удар за другим, а потом она разорвалась на ленты чистого восторга. Почувствовав ее содрогание, Дрейвен закрыл глаза и наполнил ее своим облегчением.
   Удовлетворенный до таких глубин, о существовании которых и не подозревал, он опустился на колени. Эмили медленно обернулась. Пот покрывал все тело Дрейвена. Он смотрел на нее в благоговейном восторге. Улыбаясь, она тоже встала на колени и протянула ему губы.
   – Вы были невероятны, миледи.
   – Я понятия не имела, что может быть такое.
   – Я тоже. – Он протянул руку за своей рубахой и вытер пот со лба.
   Потом он уселся на полу, скрестив ноги, и усадил Эмили себе на колени.
   – Знаешь, – сказал он, глядя на нее, – я хотел тебя с того момента, как впервые увидел с этой курицей.
   – Правда? – удивилась Эмили.
   – Да. Так и вижу, как ты издеваешься над тем беднягой.
   Дрейвен осторожно уложил Эмили на пол. Теперь она была вся открыта его взгляду, и он принялся осторожно поглаживать ее между ног.
   Эмили слегка застонала.
   – Этот «бедняга» приставал ко мне, сэр рыцарь.
   Судя по его лицу, она поняла, что его это нисколько не тревожит. Он только перестал терзать ее своей лаской.
   – Как это – приставал к тебе?
   Эмили нахмурилась:
   – Не сердись, Дрейвен. Если бы не эти приставания Теодора, я бы никогда не оценила тебя.
   Лицо его посветлело, и он возобновил свои волнующие ласки. Эмили почувствовала, что его плоть снова отвердела.
   – Ты никогда не бываешь удовлетворенным? – в ужасе спросила она.
   И тут Дрейвен сделал нечто неожиданное – он рассмеялся.
   Ошеломленная, Эмили села.
   – Дрейвен! – воскликнула она.
   – Ничего не мог поделать, – прошептал он. – Ты сделала меня счастливым, Эмили.
   После чего он наполнил ее наслаждением.
   – Я ваш, миледи, – сказал он. – Делайте со мной что хотите.
   Так она и поступила. Снова и снова, до начала утра, пока не устала.
   Дрейвен поднял ее на руки и уложил на кровать. Эмили уснула, едва он накрыл ее одеялом.
   Дрейвен не мог вспомнить такого времени в своей жизни, когда был так счастлив, как теперь, когда смотрел на спящую Эмили.
   Он бы продал душу дьяволу, лишь бы рассвет никогда не наступил. Чтобы вот так обнимать ее вечно. Но уж кто-кто, а он-то знал тщетность грез и желаний.
   Утро не может не настать.
   И в конце концов правда о них станет известна всем, и ему придется встретиться лицом к лицу с Генрихом.
 
   Прошло часа два. Через открытое окно Дрейвен смотрел, как поднимается солнце. Защебетали птицы. Слуги проснулись и принялись за работу.
   Эмили сквозь сон пробормотала что-то про драконов и розы. Улыбнувшись, Дрейвен пошевелился и покачал головой, убедившись, что даже после столь жаркой ночи желание его не уменьшилось. Ни на чуточку.
   Он отбросил ее волосы со своего плеча и запечатлел нежный поцелуй на ее голом теле, обхватил рукой грудь. Она лежала на боку, отвернувшись от него. Он осторожно приподнял ее ногу и снова ворвался в рай. Ощутив его в себе, Эмили сразу же проснулась, выгнула спину и застонала от наслаждения.
   – Что ты делаешь? – спросила она.
   – Это семьдесят третья позиция.
   Жар бросился Эмили в лицо.
   – А как ты узнал?
   Дрейвен рассмеялся:
   – Как узнал? С того вечера, как увидел у тебя эту книгу, семьдесят третья позиция не давала мне покоя.
   Когда настало ее облегчение, оно было всепоглощающим. Совершенно насыщающим. Еще три удара – и он присоединился к ней в раю.
   Он принадлежал ей, и она принадлежала ему. Поняв это, Эмили улыбнулась. Они соединились не только телами, они соединились душами. Соединились навечно. Она повернулась к Дрейвену лицом.
   Он чмокнул ее в кончик носа и посмотрел, как на чудо. Он не намеревался покидать сегодня это ложе. Ни на мгновение.
   Но тут ласковый ветерок шевельнул бордовые занавеси полога, и послышался какой-то странный звук.
   Поначалу Дрейвен решил, что ему показалось, но минуты шли, а звук все приближался и приближался.
   – Неужели это войско? – Дрейвен нахмурился, а потом резко соскочил с кровати.
   – Дрейвен! – Эмили села, прижав к груди простыню. – Что случилось?
   – Кто-то идет на Рейвенсвуд. – Дрейвен принялся торопливо одеваться.
   – Что?! – воскликнула Эмили. – Ты уверен?
   Дрейвен пристегнул меч к поясу.
   – Я участвовал в стольких походах, что не могу ошибиться. Слишком хорошо я знаю этот звук.
   И он вышел. Теперь и Эмили услышала приближающийся стук лошадиных копыт. Быстро одевшись, она пошла к Дрейвену на парапет.
 
   Эмили рассмотрела желто-белый стяг отца и решила, что ей показалось. Но когда отец остановил войско у самых стен замка, Эмили поняла, что все происходит на самом деле.
   – Что это значит, Хью? – крикнул Дрейвен, когда отец Эмили приблизился настолько, что мог его услышать.
   – Я пришел за дочерью, мерзавец!
   Эмили вся похолодела.
   – Он ведь не мог узнать, да?
   – Не мог, – ответил Дрейвен и снова крикнул графу: – Она находится под моей защитой. Вы не имеете никакого права являться сюда и требовать ее.
   – После этой ночи – имею. Вышлите мою дочь из замка, или я взорву эти стены, чтобы добраться до нее.
   Эмили испуганно ахнула. Отец обо всем знает! Но откуда?
   Дрейвен взял ее за руку, чтобы успокоить.
   – Отец! – прокричала Эмили. – Почему вы пришли за мной?
   – Ночью он напал на Кесвик. Я послал сообщить об этом Генриху, а теперь ты вернешься обратно, иначе я разрушу его замок. Отпустите ее, Рейвенсвуд, и я, может быть, заступлюсь за вас перед Генрихом.
   – Ты ведь не устраивал никаких нападений сегодня ночью? – спросила недоуменно Эмили.
   Дрейвен посмотрел на нее:
   – Мы оба хорошо знаем, где я провел сегодняшнюю ночь, но если мы скажем об этом твоему отцу, ему захочется разрушить не только мой замок.
   Дрейвен прав, подумала Эмили. Страшно даже представить, что сделает отец, если узнает об их с Дрейве-ном отношениях.
   – Отец, вы ошибаетесь! – крикнула Эмили.
   Дрейвен схватил ее за руку:
   – Что вы делаете?
   – Хочу объяснить отцу, что вы этого не делали.
   – Думаете, он станет вас слушать?
   – Э-э-э… нет. Он ничего не услышит.
   – Приготовиться к нападению! – крикнул Дрейвен своим людям. – Всем на стены и…
   – Нет! – Теперь Эмили схватила его за руку. – Ведь это мой отец!
   – Значит, вы хотите, чтобы я сдал замок? – спросил Дрейвен. На лице его появилась твердость, а глаза горели решимостью.
   Охваченная ужасом и отчаянием, Эмили резко проговорила:
   – Сдать замок моему отцу или убить его? Мой ответ, разумеется, – сдать замок!
   – Нет, – сердито возразил Дрейвен. – Я удерживаю Рейвенсвуд именем Генриха, короля Англии, и я не раскрою ворота перед тем, кому Генрих совершенно не доверяет.
   Эмили услышала, как отец приказывает своим людям приготовиться к битве, и задрожала от страха. Что же ей делать? Что она может сделать?
   Дрейвен взял лук у одного из своих воинов и натянул тетиву. И тут он заметил пепельно-серое лицо Эмили. Широко раскрыв испуганные глаза, она смотрела на отца, и Дрейвен увидел в этих глазах любовь.
   Он опустил лук и посмотрел на Хью. Старик не мог не понимать, что его шансы на победу равны нулю. Никто и никогда не мог взять Рейвенсвуд и не сможет. Но из любви к дочери Хью обрекал своих людей на гибель. А вот отец Дрейвена перекинул бы сына через крепостную стену, чтобы только предотвратить нападение. Гарольд никогда и ничем не пожертвовал бы ради спасения сына.
   Дрейвен снова поднял лук и прицелился Хью прямо в сердце. Одним выстрелом он может положить конец всему этому. Старик слишком несообразителен, чтобы прятаться, и его желтый сюрко представляет собой прекрасную мишень. Только и нужно, что выпустить стрелу… «Давай же!» И тут Дрейвен вдруг услышал голос своего отца – так бывало всегда, когда он стоял перед врагом. «Дай шанс любому человеку – и он окажется у тебя за спиной с обнаженным мечом и проткнет тебя насквозь. Всегда убивай прежде, чем враг нанесет первый удар».
   Дрейвен натянул тетиву. Один выстрел – и все кончено. Один выстрел – и Эмили навсегда будет его. Прицелившись, Дрейвен выстрелил, и, как он и хотел, стрела упала далеко от цели.
   Он не мог этого сделать.
   Хороший или плохой, правый или неправый, но Хью – отец Эмили. И она его любит.
   – Эмили, я даю тебе выбор, – проговорил Дрейвен сухо. – Ты можешь либо остаться со мной, и я буду тебя защищать, либо вернуться к отцу.
   Эмили растерянно заморгала, не понимая смысла его слов.
   Дрейвен приблизился к ней, цепенея при мысли о том, что она решит вернуться к отцу.
   – Если ты оставишь меня теперь, знай, что твой отец никогда не разрешит тебе вернуться сюда. Ты будешь навсегда потеряна для меня. Выбирай сама. Я не могу сделать выбор за тебя.
   Эмили смотрела на суровое лицо Дрейвена и не верила своим ушам. Он в состоянии отпустить ее? Он предоставляет ей сделать выбор? И в это мгновение Эмили осознала, насколько глубока ее любовь к Дрейвену. Мало найдется мужчин – если вообще найдется, – которые позволят женщине самой решать свою судьбу.
   А Дрейвен к тому же ее опекун и обладает полной властью над ней. И все же он позволил ей решить самой, с кем остаться.
   Эмили коснулась рукой щеки Дрейвена. Он устремил на нее холодный взгляд и ждал ее решения.
   Как же ей не хотелось принимать решение! Но она могла решить только так.
   – Ты знаешь, что я должна уйти с ним.
   Боль мелькнула во взгляде Дрейвена, но на лице не дрогнул ни один мускул.
   – Послушай, Дрейвен.
   Он резко мотнул головой и повернулся к Эмили спиной:
   – Уходите!
   – Но, Дрейвен, выслушайте меня, я…
   – Николас, выпусти леди из замка и проводи до ворот, где стоит алебардщик.
   – Да, милорд.
   Эмили попыталась вырваться из рук Николаса.
   – Дрейвен! – крикнула она, но он не остановился и не обернулся.
   Николас потащил Эмили вниз по лестнице. Она по-прежнему рвалась у него из рук.
   – Хью, – послышался голос Дрейвена, – не начинайте нападения. Ваша дочь идет к вам.
   Эмили оказалась за воротами замка Рейвенсвуд.
   – Дрейвен! – кричала она, отчаянно колотя в крепостные ворота.
   Поздно. Наконец-то Дрейвену удалось изгнать ее из своей жизни. Эмили опустилась на колени и зарыдала. Ей не хватило пяти минут, чтобы все ему объяснить.
   – Вот упрямый дуралей, – всхлипывала Эмили. – Как ты мог?
 
   – Как ты могла? – прошептал Дрейвен, глядя, как Хью подошел к дочери и поднял ее на руки.
   Эмили села на лошадь и уехала. Даже не оглянулась, Дрейвен стоял у стены и долго смотрел ей вслед. Сердце разрывалось на части от тоски. Он сорвал с плаща брошь и крепко сжал ее в кулаке. Боль и ярость разрывали душу. Дрейвен хотел зашвырнуть брошь подальше, но вдруг, вспомнив слова Эмили: «Я думала, что тебе нужнее счастливые воспоминания, чем мне», – он с такой силой сжал брошь в кулак, что образовалась глубокая кровоточащая вмятина.
   – Будь ты проклята! Лучше бы я никогда не видел тебя.
   Правда, Эмили научила его любить, тогда как он считал себя не способным на это. Она дала ему крылья для полета – и в одно мгновение оборвала их и отправила Дрейвена обратно в ад.
   Он резко повернулся и медленно пошел в зал.
   – Дэнис, соберите служанку леди и ее вещи и отошлите все в Уорик, – приказал он управляющему. – Скатертью дорога.
   – Да, милорд.
   Дрейвен протянул Дэнису брошь:
   – И позаботься, чтобы вот это отослали вместе с другими вещами.
   Дэнис нахмурился, заметив кровь.
   – Да, милорд, – в нерешительности произнес он.
   В зал вошел Саймон:
   – Дрейвен!
   – Оставь меня.
   – Но…
   – Оставь меня! – заорал Дрейвен в бешенстве.
   Саймон резко повернулся и молча вышел.
   Дрейвен отправился в свою комнату. По дороге ему казалось, что он слышит смех Эмили на лестнице, чувствует свежий запах жимолости – запах ее волос. Дрейвен с силой ударил кулаком по стене:
   – Я выброшу тебя из головы. Все будет так, словно тебя никогда не было в моей жизни.
   Однако он сам не поверил своим словам, потому что знал, что чистый и светлый облик Эмили никогда не изгладится в его памяти и сам он уже никогда не станет прежним.

Глава 17

   – Почему ты плачешь? – спросил Хью, глядя на дочь.
   Они недавно вернулись в замок, и Эмили сразу же ушла к себе. Теперь она сидела перед туалетным столиком, положив голову на скрещенные руки, и безостановочно рыдала. Отец пытался утешить ее.
   – Я освободил тебя от того, кто держал тебя в неволе, – проговорил старый граф, ласково поглаживая Эмили по плечу. – Ты должна радоваться.
   – Мне не хотелось уезжать, отец.
   – Что?! – взревел Хью.
   – Я его люблю.
   – Ты сошла с ума?! – снова вскричал Хью.
   Она чувствовала, что его взгляд прожигает ее насквозь. Она покачала головой:
   – Дрейвен не нападал на Кесвик.
   – Это он солгал тебе. Я сам видел его цвета. Он даже ехал на этом своем проклятом белом коне. Или ты думаешь, что я не узнаю своего врага, когда увижу его?
   – Это был не Дрейвен, – возразила Эмили.
   – А откуда ты знаешь, где он был в полночь? – спросил Хью, глядя на нее ненавидящим взглядом.
   – Я… – Эмили осеклась. Нельзя рассказывать отцу правду. Ему нужно время, чтобы успокоиться.
   Через день-другой она заставит его увидеть правду. Придется это сделать, потому что мысль о том, чтобы жить без Дрейвена, просто невыносима.
 
   Спустя два дня Эмили пошла искать отца. У двери его комнаты ее остановил слуга:
   – Прошу прощения, миледи, но от короля только что прибыл посланник, и сейчас он у графа.
   Сердце Эмили перестало биться. Она в страхе смотрела на закрытую дверь.
   – Что вы сказали? – раздался громовой голос отца. Его хорошо было слышно даже через толстую дубовую дверь.
   Эмили испуганно вздрогнула.
   – Как может он быть в Нормандии? – спросил отец. – Пошлите к нему немедленно.
   Эмили прижалась ухом к двери.
   – Сообщение было послано, милорд, – расслышала она ответ посланника короля. – Нужно недели две, чтобы оно дошло до Генриха. Дело будет доведено до его сведения, и можете быть уверены, он во всем разберется.
   Мужчины обменялись еще несколькими сердитыми словами, а затем, услышав, что посланник подходит к двери, Эмили поспешила отойти от нее.
   Вышедший из комнаты посланник что-то раздраженно пробормотал насчет ее отца и быстро прошел мимо. Эмили решила, что сейчас не лучшее время убеждать отца в том, что Дрейвен ни в чем не виноват, и она вернулась к себе.
 
   Она ждала, пока отец успокоится. Дни превращались в недели, время шло, от Генриха вестей не было, и старый граф все больше приходил в ярость.
   Он начал укреплять замок, нанял новых рыцарей и солдат. Сколько Эмили ни пыталась его разубедить, отец продолжал считать, что Дрейвен жаждет заполучить его земли.
   – Пока Генрих шляется неизвестно где, он нападет на нас, – снова и снова твердил Хью. – Будь они оба прокляты!
   Эмили почти не разговаривала с отцом. Она просто не осмеливалась, видя его настроение.
   Более того, когда у нее не настали ежемесячные женские недомогания, она решила, что войны между отцом и Дрейвеном не миновать.
   Наконец Эмили отправила своего посыльного к королю и очень надеялась, что на этот раз Генрих появится.
 
   – Дрейвен! – позвал брата Саймон, входя к нему в комнату.
   Дрейвен не пошевелился. Он сидел в кресле перед очагом и смотрел в огонь невидящим взглядом.
   – Прибыл посланник от короля.
   Дрейвен кивнул. Он тоже его ожидал. Честно говоря, он удивлялся, что понадобилось шесть месяцев, чтобы король вызвал его.
   Дрейвен уже не мог сосчитать, сколько раз за эти месяцы решал отправиться за Эмили и заставить ее вернуться. Но в тот день она сделала выбор. И хотя Дрейвен понимал, что выбора у нее, собственно говоря, не было, он больше не хотел повиноваться королю. Нет, он встретит свою судьбу как мужчина.
   – Пошли его сюда.
   Вошел посланник, одетый в сюрко с красно-золотым королевским львом.
   – Дрейвен де Монтегю, граф Рейвенсвуд, король требует, чтобы вы явились на его совет. Он будет в Уорике через неделю, считая с субботы. Ваше присутствие обязательно.
   – Передайте его величеству, что я буду.
   Посланник кивнул и вышел.
   Дрейвен так и не пошевелился и продолжал смотреть в никуда. Казалось, силы окончательно покинули его и он просто не в состоянии двигаться. Не было у него ни воли, ни желания двигаться. Ничего.
   Много дней после отъезда Эмили Саймон пытался вовлечь брата в разговор. Но проходили недели, а Дрейвен не сказал брату ни слова. В конце концов Саймон решил оставить все как есть.
   Дрейвен не хотел никого видеть. Он не мог дождаться прибытия Генриха, зная, что тот потребует для него неминуемой смерти.
   Смерть – единственное, что он, Дрейвен, встретит теперь с радостью.

Глава 18

   – Миледи, король желает побеседовать с вами. Эмили вся задрожала от страха. Элис открыла перед ней дверь. Король прибыл утром, и Эмили знала, что через некоторое время он позовет ее для разговора. И все равно она очень боялась увидеть его.
   – Смелее, миледи, – ободряющим тоном прошептала Элис.
   Эмили поблагодарила ее взглядом и, глубоко вдохнув в себя воздух, решительным шагом вышла из спальни и стала спускаться по лестнице в большой зал, где ее ждал Генрих.
   У подножия лестницы тол пились королевские стражники и придворные. Тут же бродили охотничьи собаки.
   К ужасу Эмили, все взгляды были обращены на нее. Все молча наблюдали затем, как она спускается по лестнице. Эмили коснулась рукой брошки Дрейвена, которую носила на плаще как талисман удачи. Когда Элис вернула эту брошь, Эмили впала в полное отчаяние. Но время шло, и она стала надевать ее в память об одном удивительном дне в своей жизни.
   Эти воспоминания были нужны ей теперь больше, чем когда-либо.
   Когда она подошла ближе, придворные стали перешептываться друг с другом.
   – Не так уж она и хороша, чтобы лучший из приближенных короля жертвовал ради нее жизнью, – сказала одна из дам.
   – А я все время считал, что Рейвенсвуд предпочитает общество своего сквайра, – сказал кто-то из мужчин.
   – А я вообще думал, что он предпочитает своего брата!
   Послышался гнусный смех, и Эмили бросила возмущенный взгляд на тех, кто отпускал насмешки в адрес ее господина.
   Обидчики смолкли, устыдившись своих слов.
   Эмили была не из тех, кого можно запугать. Она высоко подняла голову и проговорила, обращаясь к ним:
   – Смейтесь, если вам так хочется. Но вы все, вместе взятые, не стоите мизинца лорда Дрейвена. Будь он здесь, никто из вас не осмелился бы даже взглянуть на него, не то что насмешничать.
   Из притихшей толпы вышел Хью и одобрительно кивнул дочери. Потом он поцеловал ее в лоб и взял под руку.
   – Пусть никто и никогда не говорит, что моя дочь не самая смелая женщина во всем крещеном мире, – прошептал старый граф и повел Эмили в большой зал.
   Войдя, Эмили сразу же увидела Генриха. Трудно было не заметить этого высокого человека с рыжими волосами. Она думала, что он будет сидеть, но он расхаживал по залу, заложив руки за спину.
   Когда король наконец обратил на Эмили внимание, она присела перед ним в глубоком реверансе.
   – Видите, что он натворил, – резким тоном проговорил Хью, указывая на округлившуюся талию дочери.
   Генрих пристально посмотрел на Эмили. Ее «интересное» положение стало заметно совсем недавно. Эмили выпрямилась и положила руку себе на живот, словно хотела таким образом защитить от гнева короля своего будущего ребенка.