Макгрегор Кинли. Нежная подруга

   Дрейвен заметил, что Саймон хромает.
   – Как себя чувствует твоя лодыжка?
   – Лучше.
   – Я вижу.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Когда я сегодня уезжал, ты хромал на другую ногу. Вероятно, ты повредил не ногу, а голову.
   Лицо Саймона расплылось в улыбке.
   – Я попался. Ну, теперь мне хотя бы не придется изображать хромоту. – Его взгляд упал на грудь Дрейвена. – Красивая брошь. Неужели тобой овладел какой-то демон и ты ее купил?
   Дрейвен искоса посмотрел на Эмили, которая, стоя в стороне, разговаривала с Кристиной.
   – Так, небольшая глупость, – с небрежностью в голосе ответил он. – Ты меня извини, мне нужно поговорить с моим сквайром.
 
   Заметив, что Дрейвен вышел, Эмили помрачнела.
   – Интересно, куда это он? – спросила Кристина.
   – Понятия не имею.
   – Ну что ж, оно и к лучшему, теперь м не не придется беспокоиться, что он нас услышит.
   – А что он может услышать?
   – Эмили, мы должны отыскать способ привести лорда Дрейвена к алтарю, – решительным тоном заявила Кристина, глядя подруге прямо в лицо.

Глава 10

   Эмили недоуменно смотрела на Кристину.
   – Почему ты изменила свою точку зрения?
   – О, Эм, он же замечательный! – затараторила Кристина. – А то, что он сделал для Оррика… Я и сказать тебе не могу, в каком страхе он жил все это время, думая, что с ним будет, когда приедет лорд Дрейвен. А потом, отвезти тебя на ярмарку… – Кристина вдруг замолчала, словно вспомнив о чем-то важном. – Вы хорошо провели время?
   – Да, но…
   – Никаких «но». Я наняла нескольких ярмарочных музыкантов, и они будут нам играть вечером. Будем танцевать, и тебе придется соблазнить графа.
   – Но как? Он же меня почти не замечает. Хотя… – Эмили замолчала, вспомнив, что ей удалось подслушать.
   – Хотя что? – переспросила Кристина.
   Эмили пожала плечами:
   – Я слышала, как он разговаривал сам с собой, перед тем как мы уехали.
   – О чем же он разговаривал?
   – Обо мне, – ответила Эмили. – Он сказал, что я вызываю у него желание. Но я не вижу никаких доказательств этого. Я в растерянности. Как мне вести себя с ним? Дрейвен не похож на других мужчин, которых я знала. – Эмили внимательно посмотрела на подругу: – А ты? Как ты обратила на себя внимание Оррика?
   – Я вздыхала, – задумчиво проговорила Кристина. – Он знал, что моя мать и старшие сестры много раз благополучно рожали и что за мной дают хорошее приданое. Больше от меня ничего не требовалось.
   – Лорда Дрейвена, кажется, не интересует ни то ни другое, – заметила Эмили.
   – Это верно, – согласилась Кристина. – Здесь нужно что-то придумать. – Она в задумчивости закусила губу, но через минуту встрепенулась: – Кажется, я знаю, кто нам поможет.
   Она схватила Эмили за руку и потащила за собой.
   – Милорд, можно вас на минутку? – обратилась она к Саймону.
   – Нет, Кристина, – тихо проговорила Эмили, – это несерьезно! Он все расскажет лорду Дрейвену.
   – Не расскажет, если мы заставим его поклясться. Ведь вы человек слова, не так ли, лорд Саймон?
   – Это зависит от того, какое слово, – уклончиво ответил Саймон. – Я чувствую, что вы задумали какую-то шалость, а я ничто не ценю так, как добрую шутку. Что вы задумали, леди?
   – Сначала вы должны дать клятву вечно хранить тайну, – потребовала Кристина.
   – Хорошо, мои уста запечатаны навечно, – проговорил Саймон и для пущей убедительности сжал губы двумя пальцами.
   Кристина кивнула в знак одобрения.
   – Эмили хочет выйти замуж за вашего брата.
   – Кристина! – в ужасе ахнула Эмили. – Как ты можешь?!
   – Ах, да замолчи, – одернула подругу Кристина. – Ни к чему ходить вокруг да около. Время не ждет. Тебе нужен муж, а лорду Дрейвену – наследник. Разве это не так, милорд?
   Саймон помолчал немного, переводя взгляд с одной дамы на другую, а затем погладил себя по бороде и сказал:
   – Как я могу ответить на такой вопрос? С одной стороны, у меня есть возможность унаследовать земли Дрейвена, и алчность во мне говорит «нет». Не нужно ему никаких наследников. Я бы с удовольствием заполучил эти богатства, но, с другой стороны, почтительный брат, который сидит во мне, согласен с вами. – Саймон вдруг посерьезнел и посмотрел Эмили в глаза: – А вы что скажете, миледи? Я должен знать, какие чувства вы испытываете к моему брату, прежде чем смогу что-то обещать.
   Какие чувства? Ответить на этот вопрос Эмили не могла даже сама себе.
   – Он кажется мне вполне подходящим мужем, – наконец произнесла она.
   Саймон недовольно фыркнул:
   – И это все, что вы можете сказать?
   – Он нуждается в том, чтобы кто-то о нем заботился, – пояснила Эмили.
   Саймон тихо рассмеялся:
   – Это ему нужно меньше всего. Уверяю вас, он вполне в состоянии сам о себе позаботиться. Попытайтесь еще.
   Кристина подтолкнула подругу в бок:
   – Скажи ему то, что сказала мне.
   Эмили отрицательно покачала головой.
   – У нее от него дух захватывает, и она совершенно влюблена в него! – выпалила Кристина.
   Эмили открыла было рот, чтобы упрекнуть подругу, но Кристина не дала ей это сделать.
   – Она чувствует в нем доброту. Права ли она, милорд? – спросила она у Саймона.
   Тот согласно кивнул;
   – Хорошо, я помогу вам.
   Повернув голову в сторону, Саймон вдруг изменился в лице.
   – Вон Дрейвен идет. Делайте вид, что ничего не произошло.
 
   Заметив, что Саймон, Кристина и Эмили стоят тесным кружком, словно что-то замышляют, Дрейвен нахмурился.
   Когда он приблизился, Саймон принялся беспечно насвистывать, делая вид, что разглядывает присутствующих в зале, а женщины изобразили, будто заняты разговором о вуалях.
   – Зеленый – это самый лучший цвет для… для… для… для разных вещей, – проговорила Эмили.
   – О да, – подхватила Кристина. – Зеленый годится для многих… многих… вещей.
   – Что здесь происходит? – строго спросил Дрейвен.
   Лица всех троих обратились к нему. Они смотрели с таким невинным видом, что любой другой на месте Дрейвена рассмеялся бы, но Дрейвен почему-то чувствовал себя кошкой, которую загнали в угол три мышки.
   – Что это за заговоры?
   – Заговоры? – в один голос переспросили Кристина и Эмили.
   Саймон хлопнул брата по спине:
   – Ты так долго служил королю, что теперь тебе мерещатся заговоры там, где их нет и в помине.
   «Неужели они считают меня дураком?» – подумал Дрейвен.
   Очевидно, так.
   – Пойдемте, – сказала Кристина, беря Саймона за руку, – давайте перейдем к столу и оценим кулинарное мастерство наших кухарок. Вам, граф, должны понравиться жареные фазаны, – сказала она, обращаясь к Дрейвену. – Подливка из ягод бузины у нас самая вкусная во всем крещеном мире.
   Дрейвен неохотно последовал за хозяйкой дома. Он все еще не мог избавиться от неловкого ощущения, что сегодня самым изысканным угощением будет лорд Дрейвен в собственном соку.
   За стол он сел между Эмили и Саймоном и почувствовал себя в ловушке, сбежать из которой было невозможно. Слуги подавали блюда, а Дрейвен сидел не шелохнувшись, с каменным выражением лица.
   – С тобой все в порядке? – спросил, наклонившись к нему, Саймон.
   Дрейвен глубоко втянул в себя воздух и утвердительно кивнул, хотя чувствовал, что от напряжения начинает потеть.
   – Милорд! – окликнула его Эмили, чтобы привлечь к себе его внимание.
   Когда Дрейвен встретился с ней взглядом, то почувствовал, как узел в груди стал немного слабее.
   – Простите мою прямоту, – продолжила Эмили, – но Кристина сообщила, что после ужина будут танцы. Не хотите ли танцевать со мной?
   Дрейвен вспомнил, как Эмили танцевала вокруг майского дерева. Большего удовольствия, чем танцевать с ней, он и представить себе не мог.
   – Нет, миледи, я не могу, – с угрюмым видом ответил Дрейвен.
   Лицо Эмили омрачилось.
   – Я с удовольствием буду танцевать с вами, – вставил Саймон.
   Дрейвен почувствовал укол ревности, но промолчал. Он занялся тем, что стал подавать Эмили разные блюда и смотреть, как изящно она ест. А когда она протянула руку к кубку и прижалась губами к тому самому месту, откуда он пил, по телу его пробежал холодок. В этом было что-то такое интимное! Почти как если бы они обменялись поцелуем.
   – Угощение вам не по вкусу? – спросила тихо Эмили, заметив, что Дрейвен ничего не ест.
   Он покачал головой:
   – Нет, все великолепно.
   – Тогда почему же вы не едите?
   – Я не голоден.
   – Знаете, милорд, я заметила, что вы съели не больше того, чего хватило бы, чтобы насытить пчелку. Как же вы выросли такой большой, питаясь одним воздухом?
   – Я оставлял еду Саймону, – сухо ответил Дрейвен. – Он ест достаточно за нас обоих.
   Эмили рассмеялась, взглянув на тарелку Саймона, на которой лежали порция курицы, кусок фазана, запеченные яблоки и лук-порей.
   – Что такое? – недоуменно спросил Саймон, заметив ее внимание к себе.
   – Леди Эмили просто в восторге от твоего обжорства, – пояснил Дрейвен.
   Саймон торопливо проглотил то, чем был набит рот, и потянулся к кубку.
   – Славная еда, славная музыка, славные женщины – вот все, что мне требуется в жизни, чтобы быть счастливым. Надеюсь, брат, что в один прекрасный день и ты полюбишь все это.
   Дрейвен устало откинулся на спинку стула. Сейчас ему хотелось только одного – уйти отсюда. Удерживало его только присутствие Эмили рядом.
   Дрейвен посмотрел, как изящно она откусила кусочек курицы и облизала рубиново-красные губы. Это зрелище вновь заставило его испытать приступ желания.
   Уйти сейчас невозможно. Это будет грубо. Дрейвен это понимал.
   И все же…
   «Ты выдерживал еще и не такое…»
   Так ли это? Он не мог вспомнить, чтобы самые серьезные раны, полученные в сражениях, причиняли ему большие мучения, чем охватившее его теперь вожделение.
   Казалось, прошла вечность, прежде чем позвали музыкантов и все начали вставать из-за стола. Саймон поспешил пригласить Эмили на танец.
   Дрейвен с завистью смотрел на них. Саймон двигался легко, без малейшего намека на хромоту, и на какой-то миг Дрейвен пожалел, что встал когда-то на дороге отцовской лошади. Однако он тут же спохватился и пристыдил себя – лучше потерять ногу, чем Саймона.
   Просто впервые в жизни ему стало жаль, что он не может танцевать наравне со всеми.
   Сокрушенно вздохнув, Дрейвен встал из-за стола и решил выяснить, не обретет ли он покой, прохаживаясь по крепостной стене.
 
   Заметив, что Дрейвен ушел, Эмили перестала танцевать. У него был такой вид, словно к нему прилипла темнота, как будто веселье, царившее в этот вечер, подавляло его.
   – Куда он идет? – спросила она, обращаясь к Саймону.
   – На крепостную стену, можно не сомневаться, – ответил тот, бросив вскользь взгляд на брата.
   – На крепостную стену? – переспросила Эмил и. – Зачем?
   Саймон слегка пожал плечами:
   – Так было всегда, сколько я помню. Он проводит большую часть ночи, расхаживая там.
   – Зачем? – повторила Эмили.
   Саймон жестом поманил ее за собой в уголок зала.
   – Поклянитесь, что никогда в жизни не повторите того, что я вам сейчас расскажу, – потребовал он, когда они оказались вдали от танцующих.
   – Клянусь, – торжественным голосом произнесла Эмили.
   Саймон помолчал с минуту, словно собираясь с мыслями, потом проговорил с печалью в голосе:
   – Вы, миледи, и представить себе не можете, что пережил Дрейвен в детстве. Его отец никогда не хотел иметь сына. Он женился только ради приданого. Он хотел научить Дрейвена быть воином, а не человеком, и делал все возможное, чтобы убить в нем всякое человеческое начало.
   Эмили пристально смотрела на Саймона, пытаясь понять, о чем он говорит.
   – Я не совсем понимаю.
   – Дрейвен мало спит потому, что его отец смотрел на сон как на проявление слабости, – продолжил Саймон. – Спать означало в его понимании быть уязвимым. Всякий раз, когда он видел, что Дрейвен дремлет, он ударами заставлял его проснуться.
   Тут Эмили вспомнила, какая ярость появилась во взгляде Дрейвена, когда она разбудила его в саду. Тогда ей показалось, что Дрейвен вот-вот ударит ее.
   – Как же мог Гарольд так поступать? – недоумевала Эмили.
   – У его отца не было сердца, – прошептал Саймон. – Рейвенсвуды такие великие воины потому, что их всех учили ничего не чувствовать, кроме гнева и ненависти. Легко быть сильным в битве, если в жизни тебя ничто не удерживает. Они всегда с радостью встречали смерть, потому что она несла им освобождение от несчастной одинокой жизни.
   – А Дрейвен? – с тоской в голосе спросила Эмили, чувствуя, как от боли за него у нее щемит сердце.
   – Он во многом не такой. Он многое унаследовал от матери, хотя сам это и отрицает. Она прожила достаточно долго, чтобы показать ему, что такое доброта, что чувствует человек, когда его любят и защищают. Он знает, как защищать и любить, но почему-то не хочет видеть в себе эти качества. Если вы сумеете заставить его разглядеть в самом себе человеческие черты характера, тогда у вас будет верный, любящий, заботливый муж.
   Эмили охватили сомнения. Сможет ли она убедить в своей любви такого человека, как Дрейвен?
   – Обещаю вам, что он того стоит, – добавил Саймон словно в ответ на ее невысказанный вопрос.
   – Но как это сделать, Саймон? Я не знаю.
   – Я тоже, – сокрушенно вздохнул Саймон. – Дрейвен отгородился от людей так надежно, что даже мне до него не достучаться. Я никогда не предполагал, что человек может быть слишком сильным, но в случае с братом я сказал бы, что он именно таков.
   Эмили удрученно молчала.
   – Ну конечно! Аккузен и Лоретта! – наконец взволнованно воскликнула она.
   – Не понимаю. – Саймон недоуменно посмотрел на нее.
   – Это рассказ, который мы слышали сегодня на ярмарке. Они происходили из совершенно разных миров, но любовь позволила им соединиться, быть вместе. Любовь исцелила его израненное сердце, и он полюбил Лоретту.
   – Но так бывает только в сказках.
   – Возможно, но я верю в сказки и сделаю то, что сделала бы на моем месте Лоретта.
   – Что же именно? – Саймон удивленно выгнул бровь.
   – Нашла бы своего принца. – И Эмили погладила Саймона по руке. – Пожелайте мне удачи.
   Когда она ушла, Саймон прошептал:
   – Я желаю вам гораздо большего, Эмили. Я желаю вам успеха.
 
   Дрейвен пристально всматривался в окружающую его темноту.
   Он всегда находил в темноте утешение. Точно материнские объятия, она несла утешение, говоря, что он один на свете. Она напоминала ему о смерти, а если он закрывал глаза, то ему казалось, что мир кончился. Что ничего не существует. Ни боли, ни одиночества, ни прошлого, ни будущего. Ничего.
   Когда он открывал глаза, реальность снова обступила его, лишая утешения.
   – Милорд! – послышался сзади тихий голос.
   Дрейвен резко обернулся.
   – Миледи, что вы здесь делаете? – спросил он раздраженно.
   Эмили плотнее закуталась в плащ и сказала:
   – Я пошла вас искать.
   – Зачем?
   – А почему бы и нет?
   – Вы дерзите мне?
   – Да.
   – Я не в настроении шутить, миледи. Вам лучше вернуться в дом, пока вы не простыли.
   – А вы вернетесь вместе со мной?
   Дрейвен отрицательно покачал головой.
   Из зала донесся смех.
   – Это шут, – пояснила Эмили. – Вам следовало бы остаться и послушать его.
   – Зачем? – спросил Дрейвен и тут же добавил: – А почему бы и нет?
   Эмили улыбнулась:
   – Я хотела сказать, что вам стоило бы научиться улыбаться. Смех – это лекарство от всех душевных болезней.
   Она приблизилась к Дрейвену и неожиданно для него обхватила руками его лицо и растянула его в некоем подобии улыбки.
   – Видите, лицо от этого не треснуло.
   Дрейвен слегка отшатнулся и, снова прислонившись к стене, устремил взгляд на темный лес. Эмили встала рядом с ним в такой же позе.
   Так они простояли молча несколько минут. Хотя они не касались друг друга, Дрейвен тем не менее ощущал тепло, исходившее от Эмили, с такой же полнотой, как если бы они стояли плечом к плечу. Он чувствовал ее каждой клеточкой тела.
   Легкий ветерок доносил до него нежный аромат, по которому Дрейвен безошибочно мог угадать Эмили.
   Смех в зале затих, и снова заиграла музыка.
   – Ну хватит, – решительно заявила Эмили, и ее голос вспугнул настороженную тишину. Она взяла Дрейвена за руку и повернула лицом к себе. – Я все равно буду с вами танцевать.
   – Я не умею, – упирался Дрейвен.
   – Нет, умеете. Вы забыли, что я видела, как вы тренируетесь, а всякий, кто умеет двигаться так, как вы, может, конечно же, и танцевать.
   – Я отдавлю вам ноги.
   – Ничего, заживут.
   Дрейвен не нашелся что ответить и поэтому позволил Эмили взять себя за руки и показать несколько танцевальных движений. Повторив их, Дрейвен сам удивился, что при этом не наступил Эмили на ноги. Но еще больше удивления вызвало у него то, что он почувствовал удовольствие от такого невинного занятия.
   Эмили кружилась вокруг него, а он зачарованно смотрел на нее.
   Неожиданно она споткнулась, и Дрейвен едва успел подхватить ее, чтобы она не упала.
   Он задержал Эмили в своих объятиях, чувствуя, как ее упругие груди упираются ему в грудь.
   Дрейвен неотрывно смотрел на ее розовые губы. О, как ему хотелось впиться в них поцелуем, но он помнил о клятве, которую дал себе.
   Эмили приблизила к нему лицо и тихо прошептала:
   – Мой герой!
   Титул героя был дан ему несколько лет назад дураками, ничего о нем не знающими, и за деяния, о которых Дрейвен не хотел даже вспоминать. Но сейчас впервые в жизни он действительно ощутил себя героем. И еще более удивительной была радость, которую вызвали у него эти слова.
   Вдруг для него стало важно, чтобы именно Эмили видела в нем героя. Чтобы он никогда не разочаровал ее.
   Она смотрела на Дрейвена, и при свете тростниковых светильников он вдруг заметил, как потемнели ее глаза.
   – Чего вы хотите от меня? – напрямик спросил Дрейвен.
   Эмили слегка прикусила губу и, немного помолчав, сказала:
   – Наверное, мне следовало быть сдержаннее, но ведь сдержанной я никогда не была. Я знаю, что откровенность часто оказывается наилучшим способом вести дела, и поэтому буду верна своей природе и скажу вам в точности, чего я хочу.
   Она вздернула подбородок и прямо посмотрела Дрейвену в лицо:
   – Мне нужны вы, милорд.
   От такой прямоты Дрейвен неожиданно смутился:
   – Для чего я вам нужен?
   – В мужья.
   Повисла неловкая пауза. «О чем она думает, эта женщина? – лихорадочно соображал Дрейвен. – Или она безумна?»
   – Вы хотя бы представляете себе, о чем говорите? – спросил он.
   – Конечно, – решительным тоном ответила Эмили.
   Дрейвен отступил немного назад. Он не знал, что сказать и как себя вести.
   – Вы понятия не имеете, миледи, о чем просите и на что себя обрекаете.
   – Не могу с вами согласиться.
   Сделав шаг вперед, Эмили попыталась взять Дрейвена за руку, но он поспешно отдернул ее.
   – Вы совсем меня не знаете.
   – Моя мать тоже ничего не знала о моем отце. Она даже ни разу не видела его до самой свадьбы, но они полюбили друг друга. По-настоящему.
   – Вы говорите так, будто это проще простого.
   – Супружество часто именно таким и бывает.
   – Вы говорите глупости, миледи. А теперь уходите.
   Дрейвен резко повернулся к Эмили спиной и зашагал к донжону.
   Эмили загородила ему дорогу, встав перед ним:
   – Вы не убежите от меня. Я не позволю.
   Дрейвена вдруг охватил гнев. Она не дает ему пройти! Особенно если учесть, что ему хочется только одного – убежать от нее и от всех тревожных мыслей и чувств, которые она у него вызывает.
   – Вы хотите таким способом заставить меня отослать вас домой к отцу?
   Эмили посмотрела на Дрейвена так, словно одна мысль об этом была ей оскорбительна.
   – Меньше всего мне хочется, чтобы меня отослали домой. Мне нужен муж.
   – Тогда ступайте в зал и поищите его среди других мужчин, – выпалил Дрейвен, и в этот момент Эмили обхватила его лицо руками, привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам.
   Неожиданно для самого себя Дрейвен обнял ее за талию, с силой прижал к себе и, раздвинув языком губы, вошел в нее. Эмили судорожно вздохнула и обвила Дрейвена за шею.
   Голова закружилась так, словно Дрейвен выпил бочку эля.
   Он чувствовал жар, исходивший от тела Эмили, ощущал вкус ее губ.
   Ее поцелуй был невинным и робким, но в нем были и любопытство, и дерзость. Дрейвен никогда не испытывал ничего подобного, и сейчас ему хотелось только одного – оказаться с Эмили в постели.
   Она доверчиво прижалась к его груди, и Дрейвен воспламенился еще больше. Он прервал поцелуй и сделал то, что ему давно хотелось сделать, – прильнул губами к ямочке на шее и слегка прикусил зубами. Застонав от наслаждения, Эмили запустила пальцы Дрейвену в волосы.
   Солоновато-сладкий вкус ее кожи пьянил его. Эмили вся дрожала, а Дрейвен жаждал взять ее немедленно.
   Она тихо простонала, ощутив прикосновения его языка и губ к телу. Волны наслаждения омывали ее тело, вызывая неведомые ранее желания.
   Эмили смело прижалась губами к колючей щеке Дрейвена. Он провел рукой по ее груди и слегка сжал ее. Эмили почувствовала, как он весь, дрожит. Она вздрогнула от странного ощущения, а Дрейвен обхватил ее грудь еще сильнее и, опустив голову, поцеловал затвердевший сосок.
   Ах, как это было чудесно! Сильный и властный мужчина обнимал ее и дарил наслаждение. Эмили никогда не испытывала ничего подобного, и в этот миг она поняла, что не успокоится до тех пор, пока Дрейвен не будет принадлежать ей.
   Он засунул руку за вырез платья и коснулся груди. Эмили показалось, что от наслаждения она потеряет сознание.
   Дрейвен застонал, ощутив в ладони тяжелую грудь. Голова у него шла кругом. Он прижал Эмили к стене и впился поцелуем в ее губы, а Эмили обхватила его лицо руками, смутно осознавая, что он поднимает подол ее платья. От его прикосновения к ее ягодицам кожа у нее вспыхнула. И прежде чем она что-то осознала, он прикоснулся к ней там, где никто еще не прикасался.
   – О Дрейвен! – простонала Эмили и слегка потерлась о его руку.
   Услышав свое имя, Дрейвен вдруг замер.
   Еще мгновение – и он…
   Прошептав проклятие, он оторвался от Эмили.
   Она рванулась к нему, но он остановил ее, схватив за руки. Губы у нее припухли от страстных поцелуев. Заглянув в ее затуманенные страстью глаза, Дрейвен понял, что она хочет его не меньше, чем он – ее.
   Но овладеть ею означает подписать себе смертный приговор.
   – Неужели ваша ненависть ко мне так велика, что вы готовы пожертвовать своей девственностью, лишь бы видеть меня мертвым? – резким тоном спросил Дрейвен.
   Эмили растерянно заморгала:
   – Я не испытываю к вам ненависти, Дрейвен. Как могу я вас ненавидеть?
   – Мне кажется, что правильнее было спросить, как вы можете не ненавидеть меня.

Глава 11

   Она стояла, ошеломленная, на крепостной стене и смотрела вслед удаляющемуся Дрейвену. Как может он не видеть того, что она сама видит?
   «Вы меня совершенно не знаете».
   В этих словах была правда, но все же…
   Эмили видела достаточно, чтобы понять, что Дрейвен – добрый человек. И пусть он не знает, что ему нужно, – она это понимает.
   Эмили вспомнила слова Дрейвена, обращенные к отвратительной парочке, сопровождавшей Рейнольда.
   Решительно выпрямившись, она проговорила в ту сторону, куда ушел Дрейвен:
   – Вам не найти такого уголка, милорд, где я не отыщу вас. Вы еще узнаете, что я упряма, и это так же верно, как то, что днем светит солнце, и если я что-то вобью себе в голову… Возможно, вы сделаны из железа, но я еще крепче вас. Я завоюю вас. Вот увидите.
   Эмили коснулась его губ кончиками пальцев. Дрейвен отвечал на ее поцелуи со страстью. Это могла почувствовать даже невинная девушка. А если он желает ее, значит, у него есть к ней какие-то чувства. Неплохо для начала.
   Именно это ей нужно, и она этим воспользуется.
   Дрейвен зло стиснул зубы. Он испытывал противоречивые чувства – гнев, нежность, муки и наслаждение. Он нарушил слово, данное Генриху, но хуже было то, что весь он был охвачен желанием. Мыслями он все время возвращался туда, на крепостную стену, и вспоминал, как держал Эмили в объятиях. Как она возбуждающе стонала от его прикосновений.
   Господи, она чуть было не заставила его овладеть ею!
   «В мужья». Эти слова до сих пор звучали у Дрейвена в ушах, а губы его горели от невинного поцелуя Эмили.
   О чем она только думает?
   Ее отца разбил бы паралич, узнай он о планах дочери. Право, даже стоило бы сказать об этом Хью, чтобы убрать его с дороги.
   Ну ладно, пусть себе питает глупые надежды. Хотеть еще не значит сделать. И теперь, когда известны планы Эмили, он, Дрейвен, будет вести себя с еще большей осторожностью.
   Он больше никогда не прикоснется к ней. Ни к ее руке, ни даже к краю рукава. Да, отныне он будет избегать общения с ней. По мере возможности.
   На другое утро, когда Дрейвен спускался по лестнице, Эмили, шедшая за ним следом, споткнулась и упала на него всем телом.
   Этого было достаточно, чтобы посрамить его хваленую волю, потому что все воспоминания о вчерашнем вечере разом обрушились на него.
   Дрейвен с пугающей четкостью вспомнил, как обнимал Эмили, он даже ощутил словно наяву вкус ее губ, услышал ее шепот.
   – С вами все в порядке, милорд? – осведомилась Эмили, щекоча ему шею своим сладким, теплым дыханием. – Я вас не заметила.