Страница:
– Так-так, должно быть, крепко я понадобился Адамсу, если он посылает за мной, да еще и на ночь глядя, – иронично сказал Тавиз.
Он стоял в темноте, одетый во все черное, и только на шее выделялась шелковая красная косынка. От этого он казался странным бестелесным существом.
– Да, – ответил Бойд, чувствуя, как по спине пробежал холодок. – У него для вас есть работа.
– А что, сами справиться не можете? – ухмыльнулся Тавиз.
– Да, – глядя в землю, снова ответил Бойд. От дьявольской улыбки, появившейся на лице Тавиза, Бойду стало жутко. В то же мгновение он чуть не подскочил, словно взбрыкнувшая лошадь, так как тишину ночи прорезал женский крик. А вслед за ним – звонкий плач новорожденного.
Тавиз изо всех сил толкнул дверь лачуги, из которой доносился плач, и рявкнул в темноту:
– Скажи этой бабе, чтоб она заткнулась! Мне уже надоели сегодня ее вопли!
Пнув дверь еще раз, он приказал:
– Принесите сюда выпить чего-нибудь покрепче! У меня гость!
Оглянувшись через плечо, он приказал одному из своих людей отвести лошадь Бойда в стойло, а сам повел приезжего к костру.
– Эй, вы, убирайтесь отсюда! Вы мне тоже надоели! – приказал он сидевшим у костра мужчинам. И люди, готовые убить любого за один косой взгляд, безропотно встали и исчезли в ночной тьме. Некоторые из них что-то глухо ворчали, но никто не осмелился открыто выступить против Тавиза, который прогнал их от теплого костра. Женщины удалились вслед за ними. Через несколько минут из большого дома вышла женщина, которую Бойд еще не видел. Она вышла из того дома, из которого недавно доносились крики, так разъярившие Тавиза. На ней была серая шерстяная шаль, спускавшаяся по плечам. Женщина была немолода, некрасива, она выглядела усталой и испуганной. В руках у нее была бутылка и блюдо с тушеными бобами для Бойда.
Она отдала Тавизу бутылку, незнакомцу – еду, затем остановилась, так как Тавиз вопросительно взглянул на нее.
– У тебя сын, – тихо сказала она. – Моя сестра родила тебе сына. Но она сейчас плохо себя чувствует. Она просит…
Тавиз так посмотрел на нее, что женщина поперхнулась.
– Принеси сюда мальчишку! – приказал он. – И скажи сестре, что я приду к ней, когда выпью!
Женщина поспешно повернулась и побежала в дом.
Бойд услышал оттуда голоса, кто-то быстро заговорил по-испански, потом там заспорили, раздался крик, а затем все стихло.
Бойду было как-то не по себе. Он чувствовал, что происходит что-то не то, и опасался этой неизвестности. Однако сидевший рядом с ним Тавиз продолжал хладнокровно осушать бутыль.
У Бойда не было ни малейшего аппетита. Но он съел несколько ложек бобов и вдруг вспомнил, что Адамс передавал с ним подарок для Тавиза. Отложив ложку и отставив в сторону блюдо, Бойд полез в карман и достал оттуда дюжину лучших сигар Адамса, аккуратно завернутых в коричневую бумагу.
– Это вам от Адамса, – произнес он.
Тавиз передал ему бутылку, а сам развернул сверток. И пока Бойд прикладывался к горлышку, хозяин засунул одиннадцать сигар в нагрудный карман, а двенадцатую прикурил прямо от головешки костра. Бойд ждал, когда же, наконец, его спросят, зачем Адамс послал его к Тавизу. Но бандит не торопился. Он с наслаждением выкурил сигару, пуская крупные кольца дыма, затем, когда это занятие ему надоело, он начал смотреть на звезды. Бойд уже стал надеяться, что о нем забыли, как вдруг хозяин пнул его носком своего твердого сапога в бедро и сказал:
– Ну, говори, чего надо Адамсу! Может, я и выполню его просьбу!
Его голова в черной шляпе была все так же повернута к звездам.
Бойд, став храбрее от нескольких глотков спиртного, рассказал, что Адамсу нужно было от Тавиза. Но сначала он объяснил ему, что они с братом и еще одним человеком уже пытались устроить кутерьму на маршрутах «Геймбл Лайн», пока этот третий не попался. К сожалению, он потом совсем погиб.
– Адамс хотел напугать Тедди Геймбл, – сказал Бойд, – чтобы она продала ему свою компанию. Но теперь он готов сделать что угодно, а не только напугать, чтобы вышибить ее из дела.
– Пфи! – фыркнул Тавиз, выплюнув спиртное, которое он пил, прямо в огонь, так, что языки пламени взметнулись вверх. – Адамс не может остановить женщину?
Громко засмеявшись, он хлопнул Бойда по спине:
– Si, ему, действительно, нужен Тавиз, раз у него на дороге стала женщина, и он не может заставить ее сделать то, что ему нужно. Тавиз, дружище, знает, что делать с…
Его прервал слабый крик и быстрые шаги. Женщина в шали принесла младенца, завернутого в яркое мексиканское одеяло. Из одеяла было видно только крошечное личико малыша, и она показала его Тавизу.
– Вот твой сын, – сказала она.
Не вынимая сигару, Тавиз встал. Он слегка пнул сидевшего по-прежнему Бойда и гордо сказал:
– Смотри, Гринго, мой сын! У Тавиза рождаются только сыновья. Этот вырастет красивым и сильным, как его папа.
Женщина, державшая ребенка, начала дрожать, и это привело в ярость Тавиза. Недоверчивый по натуре, он посмотрел на нее и рявкнул:
– Покажи мне мальчика!
Женщина, не поднимая глаз, покачала головой и крепче прижала ребенка к себе.
– Сегодня очень холодная ночь, а он такой маленький! – с отчаянием прошептала она.
– А ну, покажи! – скомандовал он, и выражение его глаз так перепугало бедную женщину, что она вся затряслась от страха.
Медленно, с огромной неохотой она начала разворачивать одеяло. Как только холодный ночной воздух проник под одеяльце, малыш запищал.
Его маленькое, красное, сморщенное тельце начало дрожать и корчиться. Бойд увидел младенца, и даже ему стало понятно, что ребенок слишком мал и, наверняка, увечен. Его маленькие ножки были изогнуты каким-то неестественным образом и, явно, никогда не станут нормальными. Сын Тавиза вырастет либо хромым, либо, вообще, безногим и никогда не сможет сделать ни одного шага.
Изрыгнув проклятья, Тавиз отбросил сигару в сторону и схватил ребенка одной рукой. Сжав зубы, он поднес ребенка поближе к лицу, и вид его был так ужасен, что женщина выронила одеяльце из рук.
Тавиз встряхнул беспомощного младенца и взревел:
– Это не мой сын! У меня такое не могло родиться! Это какой-то ублюдок!
Снова страшно выругавшись, он швырнул мяукающего младенца на руки женщине и рявкнул:
– Вон с моих глаз, и чтоб духу его не было в моем лагере! И этой шлюхи тоже! Она переспала с кем-то, а теперь хочет выдать эту обезьяну за моего сына! Выгнать ее отсюда прямо сейчас, ночью!
– Сеньор Тавиз! Пожалуйста!
Женщина, дрожа так, что едва могла говорить, рухнула перед мужчиной на колени прямо в грязь и взмолилась:
– О, пожалуйста! Это ваш ребенок! Вы же знаете! Позвольте ей остаться, умоляю вас! Она плохо себя чувствует!
Бандит пинком отшвырнул женщину в сторону. Зацепившись за подол своей юбки, она чуть не упала и не выронила ребенка из рук. Слишком поздно поняв, что не надо было выполнять приказ Тавиза, женщина ползком кинулась в хижину, чтобы хоть как-то укрыться от его гнева. В этом лагере никто не мог бросить вызов Тавизу и остаться в живых. Однако на этот раз он решил, видимо, быть милосердным. Он сделал знак одному из своих людей привести лошадь, и как только тот привел ее из загона, на пороге дома появились рыдающие женщины. Одна из них, мать младенца, едва держалась на ногах. Дрожа от страха, ее сестра помогла ей взобраться на лошадь и подала ребенка. Никто не смотрел на Тавиза, и даже никто не осмелился оглянуться, когда женщина в серой шали взяла лошадь под уздцы и бегом направилась в ту сторону, откуда недавно приехал Бойд. Впереди их ожидал нелегкий ночной спуск с гор, однако это их пугало значительно меньше, чем гнев Тавиза.
А тот снова поднес к губам бутылку с кукурузной водкой, глядя вслед женщинам, исчезающим во тьме.
Когда их совсем не стало видно. Тавиз подозвал одного из своих людей и что-то сказал ему тихим, хриплым голосом. Выслушав главаря, бандит кивнул и, с ружьем в руках сев на лошадь, отправился в ту сторону, в которую поехали женщины.
Покончив с этим делом, Тавиз как ни в чем не бывало вернулся к костру, чтобы как следует поговорить о работе, которую предлагал ему Перриш Адамс.
– Ну, и какова же цена Адамса? – спросил он Бойда.
Бойд назвал сумму и передал Тавизу пятьсот долларов золотом в качестве первого взноса. Вообще-то, Адамс приказывал ему поторговаться, но после всего увиденного Бойд счел за лучшее сразу назвать высшую цену, потому что понял, что здесь действуют только инструкции Тавиза.
Тавиз удовлетворенно кивнул. Это были легкие и верные деньги, так как никому и в голову не могло прийти мошенничать с ним. Во всяком случае, этого еще никогда не было.
– А что это за женщина? Ну эта, Тедди Геймбл? Хорошенькая?
Костер отражался в его темных зрачках, словно языки адского пламени.
– Пожалуй, можно и так сказать, – у Бойда перехватило дыхание. У него было такое ощущение, словно в горле у него застрял чей-то кулак. – Но она не шибко деликатная. По крайней мере, я бы не больно хотел оказаться с нею в постели.
Грубый смех Тавиза эхом отразился в стенах каньона.
– Дружище, это единственное подходящее место для бабы!
Немного спустя, после того как Тавиз оставил его одного у костра, Бойд услышал в отдалении три оружейных выстрела. Догадавшись, что означали эти звуки, он долго сидел у огня, не имея сил подняться. Бойд точно знал, что сегодня он долго не сможет заснуть.
– Я заезжал на ранчо по пути сюда, – сказал он добродушно, подталкивая Риса. – Тедди сказала, что это ты принял малыша.
Рис сел, потянулся и стал отыскивать в соломе свою обувь, а потом ответил:
– С ее помощью. И с кобылой управиться она тоже мне помогла.
Делмар обулся, встал и поскреб свой небритый подбородок. Мей Спрейберри точно подумает, что он провел эту ночь с какой-нибудь потаскушкой, раз он не ночевал в ее доме. Но, по правде говоря, ему сейчас было на это наплевать. Он даже подумал, что теперь она, может, перестанет стучать ему в дверь через каждую минуту, не давая покоя.
Булит, бесшумно ступая в мягких мокасинах, вошел в стойло и стал внимательно рассматривать новое прибавление к капиталу Геймблов. Он любил лошадей неистовой любовью. Берег их, как зеницу ока, и ухаживал за ними, как самый добропорядочный отец семейства.
Булит казнил бы себя и проклял на веки вечные, если бы сегодня ночью погибли кобыла с жеребенком. Поэтому сейчас, после внимательного осмотра малыша и его мамаши, он, не скрывая своего удовлетворения, сказал:
– Послушайте, Делмар а вы лучше, чем я думал о вас. Липшее доказательство того, что нельзя судить о человеке по первому впечатлению. Во всяком случае, я вот что вам скажу: человек, который так чувствует лошадей, не может быть плохим.
Булит минуту подумал и добавил:
– Если вы надумаете насчет работы у Тедди, пока… Ну, пока все определится, то я буду рад поработать с вами.
Рис оценил эмоциональную речь Булита но достоинству, прекрасно понимая, что нескоро еще доведется услышать от него столько слов за один раз. Он поблагодарил Булита, но отказался. Говоря по правде, ему лучше было бы провести ночь на пуховой перине в своей комнате, чем на соломе в стойле. И он отправился домой, немного приведя себя в порядок. Ему нужно было побриться, помыться, выпить кофе со свежими бисквитами. А потом нормально отдохнуть на той самой пуховой перине, после чего отправиться в «Алмаз» и сыграть там в карты.
Рис несколько раз выпил с девушкой, но так как он отказывался подняться с ней в ее комнату, то их встречи становились все реже. Теперь, когда у него появилась масса свободного времени, Рис много думал о Тедди, вспоминая нежную сладость ее губ и всю страсть своего желания. Это чувство захватило его, подобно лихорадке. Он проклинал себя за то, что не закрыл стойло, и думал о том, что между ними могло произойти, если бы жеребенок не встревожил свою мамашу.
Больше всего он удивлялся тому, что Тедди оказалась такой страстной натурой. Но еще более его поразило, как мгновенно ее страсть уступила место ненависти.
Однажды его осенила ужасная догадка. Рис вспомнил, что в Лондоне с ним уже происходило нечто подобное, когда он оказался отлученным от общества игроков. Его тогда обвинили в шулерстве. Не это ли самое происходит и сейчас?! Хотя, вообще-то, с чего бы? Может быть, Тедди и здесь вмешалась?
Из разговоров в «Алмазе» Рис уже понял, что все жители города знали Тедди и по каким-то не известным ему причинам любили эту злючку, несмотря на ее вздорный и отвратительный характер. Но нельзя было исключать возможности, что Тедди из чувства мести попросила своих друзей не играть с французом, чтобы он разорился и не имел средств к существованию.
Хотя, с другой стороны, должна же она понимать, что добьется этим только того, что он согласится с предложением Адамса.
Рис решил поговорить с Тедди, как только увидит ее. Ему казалось почему-то, что она избегает его. Всякий раз, когда он приходил в контору «Геймбл Лайн», она была в отлучке. Но он был убежден, что она избегает его. Эти «отлучки» заканчивались тот же час, как только Рис выходил из конторы.
Несомненно, она могла без особых последствий издеваться над ним, пока Адамса не было в городе. О том, что хозяин «Алмаза» уехал по делам на север, Рис узнал от Харлея. Бармен выдал ему эту информацию, когда Рис поинтересовался у него, с чего бы это вдруг он стал «персоной нон грата» за игровыми столами.
Харлей попробовал слегка приподнять завесу над вопросом, который мучил Риса. Он пожал своими широкими плечами и многозначительно сказал:
– Никто не любит проигрывать. Понимаете, на что я намекаю? Рис не понял.
ГЛАВА 22
Он стоял в темноте, одетый во все черное, и только на шее выделялась шелковая красная косынка. От этого он казался странным бестелесным существом.
– Да, – ответил Бойд, чувствуя, как по спине пробежал холодок. – У него для вас есть работа.
– А что, сами справиться не можете? – ухмыльнулся Тавиз.
– Да, – глядя в землю, снова ответил Бойд. От дьявольской улыбки, появившейся на лице Тавиза, Бойду стало жутко. В то же мгновение он чуть не подскочил, словно взбрыкнувшая лошадь, так как тишину ночи прорезал женский крик. А вслед за ним – звонкий плач новорожденного.
Тавиз изо всех сил толкнул дверь лачуги, из которой доносился плач, и рявкнул в темноту:
– Скажи этой бабе, чтоб она заткнулась! Мне уже надоели сегодня ее вопли!
Пнув дверь еще раз, он приказал:
– Принесите сюда выпить чего-нибудь покрепче! У меня гость!
Оглянувшись через плечо, он приказал одному из своих людей отвести лошадь Бойда в стойло, а сам повел приезжего к костру.
– Эй, вы, убирайтесь отсюда! Вы мне тоже надоели! – приказал он сидевшим у костра мужчинам. И люди, готовые убить любого за один косой взгляд, безропотно встали и исчезли в ночной тьме. Некоторые из них что-то глухо ворчали, но никто не осмелился открыто выступить против Тавиза, который прогнал их от теплого костра. Женщины удалились вслед за ними. Через несколько минут из большого дома вышла женщина, которую Бойд еще не видел. Она вышла из того дома, из которого недавно доносились крики, так разъярившие Тавиза. На ней была серая шерстяная шаль, спускавшаяся по плечам. Женщина была немолода, некрасива, она выглядела усталой и испуганной. В руках у нее была бутылка и блюдо с тушеными бобами для Бойда.
Она отдала Тавизу бутылку, незнакомцу – еду, затем остановилась, так как Тавиз вопросительно взглянул на нее.
– У тебя сын, – тихо сказала она. – Моя сестра родила тебе сына. Но она сейчас плохо себя чувствует. Она просит…
Тавиз так посмотрел на нее, что женщина поперхнулась.
– Принеси сюда мальчишку! – приказал он. – И скажи сестре, что я приду к ней, когда выпью!
Женщина поспешно повернулась и побежала в дом.
Бойд услышал оттуда голоса, кто-то быстро заговорил по-испански, потом там заспорили, раздался крик, а затем все стихло.
Бойду было как-то не по себе. Он чувствовал, что происходит что-то не то, и опасался этой неизвестности. Однако сидевший рядом с ним Тавиз продолжал хладнокровно осушать бутыль.
У Бойда не было ни малейшего аппетита. Но он съел несколько ложек бобов и вдруг вспомнил, что Адамс передавал с ним подарок для Тавиза. Отложив ложку и отставив в сторону блюдо, Бойд полез в карман и достал оттуда дюжину лучших сигар Адамса, аккуратно завернутых в коричневую бумагу.
– Это вам от Адамса, – произнес он.
Тавиз передал ему бутылку, а сам развернул сверток. И пока Бойд прикладывался к горлышку, хозяин засунул одиннадцать сигар в нагрудный карман, а двенадцатую прикурил прямо от головешки костра. Бойд ждал, когда же, наконец, его спросят, зачем Адамс послал его к Тавизу. Но бандит не торопился. Он с наслаждением выкурил сигару, пуская крупные кольца дыма, затем, когда это занятие ему надоело, он начал смотреть на звезды. Бойд уже стал надеяться, что о нем забыли, как вдруг хозяин пнул его носком своего твердого сапога в бедро и сказал:
– Ну, говори, чего надо Адамсу! Может, я и выполню его просьбу!
Его голова в черной шляпе была все так же повернута к звездам.
Бойд, став храбрее от нескольких глотков спиртного, рассказал, что Адамсу нужно было от Тавиза. Но сначала он объяснил ему, что они с братом и еще одним человеком уже пытались устроить кутерьму на маршрутах «Геймбл Лайн», пока этот третий не попался. К сожалению, он потом совсем погиб.
– Адамс хотел напугать Тедди Геймбл, – сказал Бойд, – чтобы она продала ему свою компанию. Но теперь он готов сделать что угодно, а не только напугать, чтобы вышибить ее из дела.
– Пфи! – фыркнул Тавиз, выплюнув спиртное, которое он пил, прямо в огонь, так, что языки пламени взметнулись вверх. – Адамс не может остановить женщину?
Громко засмеявшись, он хлопнул Бойда по спине:
– Si, ему, действительно, нужен Тавиз, раз у него на дороге стала женщина, и он не может заставить ее сделать то, что ему нужно. Тавиз, дружище, знает, что делать с…
Его прервал слабый крик и быстрые шаги. Женщина в шали принесла младенца, завернутого в яркое мексиканское одеяло. Из одеяла было видно только крошечное личико малыша, и она показала его Тавизу.
– Вот твой сын, – сказала она.
Не вынимая сигару, Тавиз встал. Он слегка пнул сидевшего по-прежнему Бойда и гордо сказал:
– Смотри, Гринго, мой сын! У Тавиза рождаются только сыновья. Этот вырастет красивым и сильным, как его папа.
Женщина, державшая ребенка, начала дрожать, и это привело в ярость Тавиза. Недоверчивый по натуре, он посмотрел на нее и рявкнул:
– Покажи мне мальчика!
Женщина, не поднимая глаз, покачала головой и крепче прижала ребенка к себе.
– Сегодня очень холодная ночь, а он такой маленький! – с отчаянием прошептала она.
– А ну, покажи! – скомандовал он, и выражение его глаз так перепугало бедную женщину, что она вся затряслась от страха.
Медленно, с огромной неохотой она начала разворачивать одеяло. Как только холодный ночной воздух проник под одеяльце, малыш запищал.
Его маленькое, красное, сморщенное тельце начало дрожать и корчиться. Бойд увидел младенца, и даже ему стало понятно, что ребенок слишком мал и, наверняка, увечен. Его маленькие ножки были изогнуты каким-то неестественным образом и, явно, никогда не станут нормальными. Сын Тавиза вырастет либо хромым, либо, вообще, безногим и никогда не сможет сделать ни одного шага.
Изрыгнув проклятья, Тавиз отбросил сигару в сторону и схватил ребенка одной рукой. Сжав зубы, он поднес ребенка поближе к лицу, и вид его был так ужасен, что женщина выронила одеяльце из рук.
Тавиз встряхнул беспомощного младенца и взревел:
– Это не мой сын! У меня такое не могло родиться! Это какой-то ублюдок!
Снова страшно выругавшись, он швырнул мяукающего младенца на руки женщине и рявкнул:
– Вон с моих глаз, и чтоб духу его не было в моем лагере! И этой шлюхи тоже! Она переспала с кем-то, а теперь хочет выдать эту обезьяну за моего сына! Выгнать ее отсюда прямо сейчас, ночью!
– Сеньор Тавиз! Пожалуйста!
Женщина, дрожа так, что едва могла говорить, рухнула перед мужчиной на колени прямо в грязь и взмолилась:
– О, пожалуйста! Это ваш ребенок! Вы же знаете! Позвольте ей остаться, умоляю вас! Она плохо себя чувствует!
Бандит пинком отшвырнул женщину в сторону. Зацепившись за подол своей юбки, она чуть не упала и не выронила ребенка из рук. Слишком поздно поняв, что не надо было выполнять приказ Тавиза, женщина ползком кинулась в хижину, чтобы хоть как-то укрыться от его гнева. В этом лагере никто не мог бросить вызов Тавизу и остаться в живых. Однако на этот раз он решил, видимо, быть милосердным. Он сделал знак одному из своих людей привести лошадь, и как только тот привел ее из загона, на пороге дома появились рыдающие женщины. Одна из них, мать младенца, едва держалась на ногах. Дрожа от страха, ее сестра помогла ей взобраться на лошадь и подала ребенка. Никто не смотрел на Тавиза, и даже никто не осмелился оглянуться, когда женщина в серой шали взяла лошадь под уздцы и бегом направилась в ту сторону, откуда недавно приехал Бойд. Впереди их ожидал нелегкий ночной спуск с гор, однако это их пугало значительно меньше, чем гнев Тавиза.
А тот снова поднес к губам бутылку с кукурузной водкой, глядя вслед женщинам, исчезающим во тьме.
Когда их совсем не стало видно. Тавиз подозвал одного из своих людей и что-то сказал ему тихим, хриплым голосом. Выслушав главаря, бандит кивнул и, с ружьем в руках сев на лошадь, отправился в ту сторону, в которую поехали женщины.
Покончив с этим делом, Тавиз как ни в чем не бывало вернулся к костру, чтобы как следует поговорить о работе, которую предлагал ему Перриш Адамс.
– Ну, и какова же цена Адамса? – спросил он Бойда.
Бойд назвал сумму и передал Тавизу пятьсот долларов золотом в качестве первого взноса. Вообще-то, Адамс приказывал ему поторговаться, но после всего увиденного Бойд счел за лучшее сразу назвать высшую цену, потому что понял, что здесь действуют только инструкции Тавиза.
Тавиз удовлетворенно кивнул. Это были легкие и верные деньги, так как никому и в голову не могло прийти мошенничать с ним. Во всяком случае, этого еще никогда не было.
– А что это за женщина? Ну эта, Тедди Геймбл? Хорошенькая?
Костер отражался в его темных зрачках, словно языки адского пламени.
– Пожалуй, можно и так сказать, – у Бойда перехватило дыхание. У него было такое ощущение, словно в горле у него застрял чей-то кулак. – Но она не шибко деликатная. По крайней мере, я бы не больно хотел оказаться с нею в постели.
Грубый смех Тавиза эхом отразился в стенах каньона.
– Дружище, это единственное подходящее место для бабы!
Немного спустя, после того как Тавиз оставил его одного у костра, Бойд услышал в отдалении три оружейных выстрела. Догадавшись, что означали эти звуки, он долго сидел у огня, не имея сил подняться. Бойд точно знал, что сегодня он долго не сможет заснуть.
* * *
Рис отлично выспался на мягкой постели из соломы. Там его на рассвете и нашел Булит. Кобыла с жеребенком чувствовали себя превосходно. Лошадь оправилась от родов и теперь гордо и подозрительно косила лиловым глазом на Булита, защищая младенца, пока не обнюхала как следует руки и рубашку человека и решила, что он не опасен.– Я заезжал на ранчо по пути сюда, – сказал он добродушно, подталкивая Риса. – Тедди сказала, что это ты принял малыша.
Рис сел, потянулся и стал отыскивать в соломе свою обувь, а потом ответил:
– С ее помощью. И с кобылой управиться она тоже мне помогла.
Делмар обулся, встал и поскреб свой небритый подбородок. Мей Спрейберри точно подумает, что он провел эту ночь с какой-нибудь потаскушкой, раз он не ночевал в ее доме. Но, по правде говоря, ему сейчас было на это наплевать. Он даже подумал, что теперь она, может, перестанет стучать ему в дверь через каждую минуту, не давая покоя.
Булит, бесшумно ступая в мягких мокасинах, вошел в стойло и стал внимательно рассматривать новое прибавление к капиталу Геймблов. Он любил лошадей неистовой любовью. Берег их, как зеницу ока, и ухаживал за ними, как самый добропорядочный отец семейства.
Булит казнил бы себя и проклял на веки вечные, если бы сегодня ночью погибли кобыла с жеребенком. Поэтому сейчас, после внимательного осмотра малыша и его мамаши, он, не скрывая своего удовлетворения, сказал:
– Послушайте, Делмар а вы лучше, чем я думал о вас. Липшее доказательство того, что нельзя судить о человеке по первому впечатлению. Во всяком случае, я вот что вам скажу: человек, который так чувствует лошадей, не может быть плохим.
Булит минуту подумал и добавил:
– Если вы надумаете насчет работы у Тедди, пока… Ну, пока все определится, то я буду рад поработать с вами.
Рис оценил эмоциональную речь Булита но достоинству, прекрасно понимая, что нескоро еще доведется услышать от него столько слов за один раз. Он поблагодарил Булита, но отказался. Говоря по правде, ему лучше было бы провести ночь на пуховой перине в своей комнате, чем на соломе в стойле. И он отправился домой, немного приведя себя в порядок. Ему нужно было побриться, помыться, выпить кофе со свежими бисквитами. А потом нормально отдохнуть на той самой пуховой перине, после чего отправиться в «Алмаз» и сыграть там в карты.
* * *
Все шло согласно плану, до тех пор пока Рис не пришел в салун. Ему стоило большого труда войти в игру, хотя, в конце концов, он присоединился к большой компании, с которой и проиграл до поздней ночи. На другой день его снова долго не допускали к игре. И это стало повторяться все чаще. С ним никто не хотел играть. К концу недели он оказался единственным игроком за столом, и только иногда Хонор, вырвавшись от своих воздыхателей, приходила за его столик и сидела с ним.Рис несколько раз выпил с девушкой, но так как он отказывался подняться с ней в ее комнату, то их встречи становились все реже. Теперь, когда у него появилась масса свободного времени, Рис много думал о Тедди, вспоминая нежную сладость ее губ и всю страсть своего желания. Это чувство захватило его, подобно лихорадке. Он проклинал себя за то, что не закрыл стойло, и думал о том, что между ними могло произойти, если бы жеребенок не встревожил свою мамашу.
Больше всего он удивлялся тому, что Тедди оказалась такой страстной натурой. Но еще более его поразило, как мгновенно ее страсть уступила место ненависти.
Однажды его осенила ужасная догадка. Рис вспомнил, что в Лондоне с ним уже происходило нечто подобное, когда он оказался отлученным от общества игроков. Его тогда обвинили в шулерстве. Не это ли самое происходит и сейчас?! Хотя, вообще-то, с чего бы? Может быть, Тедди и здесь вмешалась?
Из разговоров в «Алмазе» Рис уже понял, что все жители города знали Тедди и по каким-то не известным ему причинам любили эту злючку, несмотря на ее вздорный и отвратительный характер. Но нельзя было исключать возможности, что Тедди из чувства мести попросила своих друзей не играть с французом, чтобы он разорился и не имел средств к существованию.
Хотя, с другой стороны, должна же она понимать, что добьется этим только того, что он согласится с предложением Адамса.
Рис решил поговорить с Тедди, как только увидит ее. Ему казалось почему-то, что она избегает его. Всякий раз, когда он приходил в контору «Геймбл Лайн», она была в отлучке. Но он был убежден, что она избегает его. Эти «отлучки» заканчивались тот же час, как только Рис выходил из конторы.
Несомненно, она могла без особых последствий издеваться над ним, пока Адамса не было в городе. О том, что хозяин «Алмаза» уехал по делам на север, Рис узнал от Харлея. Бармен выдал ему эту информацию, когда Рис поинтересовался у него, с чего бы это вдруг он стал «персоной нон грата» за игровыми столами.
Харлей попробовал слегка приподнять завесу над вопросом, который мучил Риса. Он пожал своими широкими плечами и многозначительно сказал:
– Никто не любит проигрывать. Понимаете, на что я намекаю? Рис не понял.
ГЛАВА 22
На следующее утро, плотно позавтракав, Рис отправился в контору «Геймбл Лайн», решив увидеться с Тедди во что бы то ни стало. Это решение созрело у него в ту минуту, когда он стоял на веранде дома Мей и увидел полную, безумно яркую луну, еще сиявшую на голубых небесах, хотя солнце уже взошло. Казалось, что она не имеет никакого отношения к ярко занимающемуся дню. Точно так же, как, он, Рис Делмар, не принадлежал к этой земле, называемой Аризоной. Хотя ему безумно нравились и этот чистый воздух, и голые, красные скалы, чьи ломаные вершины окаймляли плоскую, пустынную равнину, тянувшуюся без конца и края.
Это была прекрасная земля! Но она заставляет человека слишком много размышлять. Размышлять над тем, что человек из себя представляет, кто он есть на этой земле, зачем он живет, нужен ли он кому-нибудь. И если человек не сможет найти ответы на эти вопросы, земля может стать для него суровой мачехой. Как раз это и произошло с Рисом, потому что Он пытался избежать ответов на вопросы, которые вставали перед ним. К тому же он слишком много думал о Тедди. А это, несомненно, не приносило ничего, кроме проблем. Наверняка, эта несносная колючка родилась в море ежевики, потому что на вид была такой же заманчивой, но чрезвычайно опасной на самом деле. Ему хотелось быть рядом с ней. Он хотел ее. Однако близость к этой девушке означала для него большую опасность не только потому, что он скрывался от обвинений, несправедливых и чудовищных, но и потому, что она унижала его мужскую гордость. Эта загадочная натура, казалось, нимало не заботилась о том, чтобы понравиться мужчинам, и тем не менее он, Рис, думал о ней целыми ночами напролет. Ее образ отравил ему все существование. Здравый рассудок советовал ему продать свою долю Адамсу и уехать отсюда подобру-поздорову. Однако в глубине души Рис понимал, что уже слишком поздно. Он чувствовал, что безнадежно увлечен девушкой, хотя еще и пытается уверить себя в том, что он может завоевать и покинуть Тедди Геймбл, как любую другую женщину.
Вне себя от гнева из-за того, что позволил ей занять его мысли своей персоной, снедаемый ядовитыми подозрениями, что всеми своими проблемами обязан ей, он стремительно шагал в контору «Геймбл Лайн», твердо решив поговорить с Тедди и раз и навсегда покончить с этим.
Он скажет ей, что уезжает из Вишбона и выражает надежду, что хозяйка «Геймбл Лайн» будет рада новому партнеру Перришу Адамсу.
Однако ему опять не удалось сказать ей об этом. Он пришел в контору значительно позже, чем следовало. Когда он подошел к дому, то в окне увидел Тедди раньше, чем она его заметила. Он удивился тому волнению, которое охватило его при взгляде на девушку. Тедди сидела за письменным столом, заваленным бумагами, опустив лицо на ладони. Уголки ее рта скривились, словно у ребенка, который вот-вот заплачет. Глаза девушки были печальны. Впервые он видел ее такой беззащитной и прекрасной, словно роза без шипов. Весь вид Тедди пробудил в Рисе такое страстное желание защитить ее, что он даже сам удивился.
Он вошел в открытую дверь и спросил о том, о чем минуту назад и не собирался спрашивать:
– Что случилось?
Происшедшее за тем было похоже на мгновенную смену декораций: выражение лица Тедди моментально изменилось. Еще минуту назад оно взывало к защите – теперь это была маска независимости и дерзости.
– Может быть, – сказала она, вставая и быстро выходя из-за стола. – Уже девять часов. Два часа назад по расписанию должен был прийти дилижанс.
Тедди даже не скрыла своего нежелания говорить ему о происшедшем, но, когда он начал настаивать, она все-таки ответила:
– В этом рейсе идут Руп и Здоровяк Билл. Они должны были ехать с приисков и ни за что бы не опоздали, если их только кто-то не остановил.
– Новое нападение! – догадался Рис. – Необходимо предупредить шерифа!
Тедди скрестила руки на груди и выругалась:
– Своими глупостями вы в состоянии наполнить целый каньон. Лен Блэлок ничем не поможет, тем более мне. Он работает на Адамса.
– Адамс? – переспросил Рис, вспоминая, что именно предложение Адамса и желание рассказать о нем Тедди привело его сегодня в контору «Геймбл Лайн». Но это, пожалуй, может подождать. Сейчас не время говорить ей, что Адамс показался ему жестким, но достаточно достойным человеком и что для Тедди было бы совсем неплохо, если бы кто-то с приличным капиталом купил у нее «Геймбл Лайн».
– А, черт! – воскликнула Тедди. – Только не надо делать вид, что вы не знаете, кто он и что ему нужно! Готова побиться об заклад, что вы сейчас мне скажете, что продались ему! – Она резко оборвала свою обвинительную речь. А Рис, оскорбленный, спросил довольно резко:
– А вы всегда так поспешны в своих выводах, Тедди Геймбл? Вы что же, серьезно уверены в том, что только у вас есть принципы и честь?
– Давайте лучше скажем так: проще посчитать тех, кто не продался ему с потрохами!
Тедди оглянулась на часы, стоящие на столе. Пока она препиралась с Рисом, прошло еще пять минут.
– Чего вы вообще сюда заявились? – спросила она грубо.
– Вы, кажется, забыли, что нас кое-что связывает? – стараясь быть спокойным, ответил ей Рис. – К тому же я надеялся, что вы уже получили сведения обо мне из Лондона.
– Черта с два! – произнесла она. – Вы не хуже меня знаете, что за такое время невозможно что-либо получить.
Отвечая ему, если это, конечно, можно было назвать ответом, девушка сдернула свою шляпу со вбитого в стену гвоздя и с размаху водрузила ее на голову.
– Можете не беспокоиться. Когда придет ответ, вы будете первым, кто узнает об этом. А теперь – прочь с дороги! Некогда мне лясы с вами точить! – С этими словами она отпихнула Риса к самой двери, но он остановился на пороге, загородив ей выход.
– Вы уходите? А я думал, что вы беспокоитесь об участи дилижанса?
– Вот именно! – остановилась Тедди и резко выдохнула:
– Поэтому я и поеду сейчас отыскивать их!
Рис тут же вспомнил нападение на их дилижанс, вспомнил тех трех бандитов, с которыми уже имел честь познакомиться. Кажется, эта сумасбродная леди, действительно, сумасшедшая, если собирается одна ехать на поиски потерявшихся.
– Нет! – твердо сказал он. – Пошлите на поиски кого-нибудь из своих людей!
– У меня нет людей! И пропустите меня, в конце концов!
Ее рука скользнула к рукоятке револьвера, торчавшего из кобуры.
Рис отступил в сторону, но не потому, что испугался, а потому что принял решение:
– Я еду с вами!
Тедди рванулась мимо него:
– О господи! Только не это! – воскликнула она и свернула на тротуар. – Вас мне только и не доставало!
– Не спорьте зря, Тедди! – хладнокровно сказал Рис. – Я решил – значит поеду!
Она резко остановилась:
– У вас есть оружие?
– Куплю.
– Есть лошадь?
– Найдется же у вас хоть одна лишняя.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но вместо этого только ускорила шаги, направляясь к конюшне. Потом, не поворачивая головы, бросила через плечо:
– Я не собираюсь ждать, пока вы будете покупать оружие!
Удивляясь, как в одной маленькой девушке может поместиться столько упрямства, Рис бросился через улицу к Пенроду, чтобы купить себе в его магазине какой-нибудь револьвер.
– У меня есть разные системы, – сказал с готовностью Пенрод. – Я могу вам продать все, что вы захотите.
Он показал армейский кольт с богато украшенным дулом и рукояткой, инкрустированной серебром.
– Представляете, как можно поразить этим женщин!
– Нет, – покачал головой Рис в полной уверенности, что леди только язвительно хмыкнет, увидев эту погремушку.
– Ну, если для дела, то вам, наверняка, понравится вот этот кольт. Я называю его «кольт-миротворец».
Рис подержал в руке револьвер, проверил прицел и решил купить его. Это был правильный выбор. Револьвер был не особо заметным, выполненным без особых претензий, но очень надежным. А именно это и требуется от оружия. Делмар знал, как пользоваться подобными вещами, поэтому отказался от предложения Пенрода показать ему, как работает его товар. В молодости Рис научился хорошо стрелять, поэтому знал, что, если понадобится, он сможет защитить себя.
– Ладно, давайте вот этот, – сказал он и быстро выбрал кобуру. Пенрод еще добавил ему коробку патронов и высчитал общий итог.
– Я выкуплю его у вас, если вы решите, что оружие вам больше не нужно.
Продавец проводил Риса до выхода и добавил:
– Ну, конечно, я возьму комиссионные, все-таки вы им будете пользоваться. Ну, всего доброго!
Рис, не ответив ни слова, бросился к конюшне «Геймбл Лайн».
В конюшне были два молодых парня, которых Рис раньше никогда не видел. Один был занят тем, что сбрасывал сено вниз с верхушки здоровенного стога, а другой, без особого энтузиазма, чистил стойла. Когда Делмар ворвался в конюшню, оба прекратили работу и воззрились на него.
– Мне нужна лошадь! – задыхаясь от быстрого бега, крикнул француз. Парнишка, шевеливший вилами в навозе, посмотрел на своего товарища, а тот утвердительно кивнул головой.
– Это он, несомненно.
Они посмотрели на изысканный черный костюм, который был на Рисе, красный шелковый жилет, серебристо-серый галстук и тщательно начищенные туфли.
Один из работников сказал:
– Тедди так и говорила, что он сущий красавчик.
Тот, что помоложе, оперся на вилы и с сомнением покачал головой.
– Да не! Вроде не похоже, у него – револьвер. Рис решил, что пора остановить этот обмен мнениями, тем более, что время уходило. Он резко спросил:
– Тедди сказала, какую лошадь взять?
– Ты – Делмар? – вопросом на вопрос ответил юноша, стоявший на сене.
– Да. Так какую лошадь?
– Вон тот гнедой. В загоне, на заднем дворе. – Ответил, наконец, один из парнишек. – Я повесил на изгородь седло и уздечку.
– Так что, мистер, – подозрительно широко улыбнулся тот, который нашел приют на стогу, – вы можете и сами взнуздать его.
Выругавшись на Тедди за то, что она не подождала его, или, по крайней мере, не велела этим мальчишкам оседлать коня, Рис поспешил в загон. В ту же секунду он понял, почему для выполнения этой работы не удалось найти добровольца. Гнедым оказался огромный горячий жеребец, который начал храпеть и рыть копытом землю, как только Делмар стал к нему приближаться. Это было прекрасное животное, и, что особенно удивляло, жеребец давал себя взнуздать без особых проблем. Но седло! О! Это совсем другое. Одного взгляда на этот аксессуар сбруи хватило, чтобы конь пришел в совершенное исступление. Он начал вставать на дыбы, и Рису никак не удавалось подойти к нему и уложить на спину тяжелое седло.
Это была прекрасная земля! Но она заставляет человека слишком много размышлять. Размышлять над тем, что человек из себя представляет, кто он есть на этой земле, зачем он живет, нужен ли он кому-нибудь. И если человек не сможет найти ответы на эти вопросы, земля может стать для него суровой мачехой. Как раз это и произошло с Рисом, потому что Он пытался избежать ответов на вопросы, которые вставали перед ним. К тому же он слишком много думал о Тедди. А это, несомненно, не приносило ничего, кроме проблем. Наверняка, эта несносная колючка родилась в море ежевики, потому что на вид была такой же заманчивой, но чрезвычайно опасной на самом деле. Ему хотелось быть рядом с ней. Он хотел ее. Однако близость к этой девушке означала для него большую опасность не только потому, что он скрывался от обвинений, несправедливых и чудовищных, но и потому, что она унижала его мужскую гордость. Эта загадочная натура, казалось, нимало не заботилась о том, чтобы понравиться мужчинам, и тем не менее он, Рис, думал о ней целыми ночами напролет. Ее образ отравил ему все существование. Здравый рассудок советовал ему продать свою долю Адамсу и уехать отсюда подобру-поздорову. Однако в глубине души Рис понимал, что уже слишком поздно. Он чувствовал, что безнадежно увлечен девушкой, хотя еще и пытается уверить себя в том, что он может завоевать и покинуть Тедди Геймбл, как любую другую женщину.
Вне себя от гнева из-за того, что позволил ей занять его мысли своей персоной, снедаемый ядовитыми подозрениями, что всеми своими проблемами обязан ей, он стремительно шагал в контору «Геймбл Лайн», твердо решив поговорить с Тедди и раз и навсегда покончить с этим.
Он скажет ей, что уезжает из Вишбона и выражает надежду, что хозяйка «Геймбл Лайн» будет рада новому партнеру Перришу Адамсу.
Однако ему опять не удалось сказать ей об этом. Он пришел в контору значительно позже, чем следовало. Когда он подошел к дому, то в окне увидел Тедди раньше, чем она его заметила. Он удивился тому волнению, которое охватило его при взгляде на девушку. Тедди сидела за письменным столом, заваленным бумагами, опустив лицо на ладони. Уголки ее рта скривились, словно у ребенка, который вот-вот заплачет. Глаза девушки были печальны. Впервые он видел ее такой беззащитной и прекрасной, словно роза без шипов. Весь вид Тедди пробудил в Рисе такое страстное желание защитить ее, что он даже сам удивился.
Он вошел в открытую дверь и спросил о том, о чем минуту назад и не собирался спрашивать:
– Что случилось?
Происшедшее за тем было похоже на мгновенную смену декораций: выражение лица Тедди моментально изменилось. Еще минуту назад оно взывало к защите – теперь это была маска независимости и дерзости.
– Может быть, – сказала она, вставая и быстро выходя из-за стола. – Уже девять часов. Два часа назад по расписанию должен был прийти дилижанс.
Тедди даже не скрыла своего нежелания говорить ему о происшедшем, но, когда он начал настаивать, она все-таки ответила:
– В этом рейсе идут Руп и Здоровяк Билл. Они должны были ехать с приисков и ни за что бы не опоздали, если их только кто-то не остановил.
– Новое нападение! – догадался Рис. – Необходимо предупредить шерифа!
Тедди скрестила руки на груди и выругалась:
– Своими глупостями вы в состоянии наполнить целый каньон. Лен Блэлок ничем не поможет, тем более мне. Он работает на Адамса.
– Адамс? – переспросил Рис, вспоминая, что именно предложение Адамса и желание рассказать о нем Тедди привело его сегодня в контору «Геймбл Лайн». Но это, пожалуй, может подождать. Сейчас не время говорить ей, что Адамс показался ему жестким, но достаточно достойным человеком и что для Тедди было бы совсем неплохо, если бы кто-то с приличным капиталом купил у нее «Геймбл Лайн».
– А, черт! – воскликнула Тедди. – Только не надо делать вид, что вы не знаете, кто он и что ему нужно! Готова побиться об заклад, что вы сейчас мне скажете, что продались ему! – Она резко оборвала свою обвинительную речь. А Рис, оскорбленный, спросил довольно резко:
– А вы всегда так поспешны в своих выводах, Тедди Геймбл? Вы что же, серьезно уверены в том, что только у вас есть принципы и честь?
– Давайте лучше скажем так: проще посчитать тех, кто не продался ему с потрохами!
Тедди оглянулась на часы, стоящие на столе. Пока она препиралась с Рисом, прошло еще пять минут.
– Чего вы вообще сюда заявились? – спросила она грубо.
– Вы, кажется, забыли, что нас кое-что связывает? – стараясь быть спокойным, ответил ей Рис. – К тому же я надеялся, что вы уже получили сведения обо мне из Лондона.
– Черта с два! – произнесла она. – Вы не хуже меня знаете, что за такое время невозможно что-либо получить.
Отвечая ему, если это, конечно, можно было назвать ответом, девушка сдернула свою шляпу со вбитого в стену гвоздя и с размаху водрузила ее на голову.
– Можете не беспокоиться. Когда придет ответ, вы будете первым, кто узнает об этом. А теперь – прочь с дороги! Некогда мне лясы с вами точить! – С этими словами она отпихнула Риса к самой двери, но он остановился на пороге, загородив ей выход.
– Вы уходите? А я думал, что вы беспокоитесь об участи дилижанса?
– Вот именно! – остановилась Тедди и резко выдохнула:
– Поэтому я и поеду сейчас отыскивать их!
Рис тут же вспомнил нападение на их дилижанс, вспомнил тех трех бандитов, с которыми уже имел честь познакомиться. Кажется, эта сумасбродная леди, действительно, сумасшедшая, если собирается одна ехать на поиски потерявшихся.
– Нет! – твердо сказал он. – Пошлите на поиски кого-нибудь из своих людей!
– У меня нет людей! И пропустите меня, в конце концов!
Ее рука скользнула к рукоятке револьвера, торчавшего из кобуры.
Рис отступил в сторону, но не потому, что испугался, а потому что принял решение:
– Я еду с вами!
Тедди рванулась мимо него:
– О господи! Только не это! – воскликнула она и свернула на тротуар. – Вас мне только и не доставало!
– Не спорьте зря, Тедди! – хладнокровно сказал Рис. – Я решил – значит поеду!
Она резко остановилась:
– У вас есть оружие?
– Куплю.
– Есть лошадь?
– Найдется же у вас хоть одна лишняя.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но вместо этого только ускорила шаги, направляясь к конюшне. Потом, не поворачивая головы, бросила через плечо:
– Я не собираюсь ждать, пока вы будете покупать оружие!
Удивляясь, как в одной маленькой девушке может поместиться столько упрямства, Рис бросился через улицу к Пенроду, чтобы купить себе в его магазине какой-нибудь револьвер.
– У меня есть разные системы, – сказал с готовностью Пенрод. – Я могу вам продать все, что вы захотите.
Он показал армейский кольт с богато украшенным дулом и рукояткой, инкрустированной серебром.
– Представляете, как можно поразить этим женщин!
– Нет, – покачал головой Рис в полной уверенности, что леди только язвительно хмыкнет, увидев эту погремушку.
– Ну, если для дела, то вам, наверняка, понравится вот этот кольт. Я называю его «кольт-миротворец».
Рис подержал в руке револьвер, проверил прицел и решил купить его. Это был правильный выбор. Револьвер был не особо заметным, выполненным без особых претензий, но очень надежным. А именно это и требуется от оружия. Делмар знал, как пользоваться подобными вещами, поэтому отказался от предложения Пенрода показать ему, как работает его товар. В молодости Рис научился хорошо стрелять, поэтому знал, что, если понадобится, он сможет защитить себя.
– Ладно, давайте вот этот, – сказал он и быстро выбрал кобуру. Пенрод еще добавил ему коробку патронов и высчитал общий итог.
– Я выкуплю его у вас, если вы решите, что оружие вам больше не нужно.
Продавец проводил Риса до выхода и добавил:
– Ну, конечно, я возьму комиссионные, все-таки вы им будете пользоваться. Ну, всего доброго!
Рис, не ответив ни слова, бросился к конюшне «Геймбл Лайн».
* * *
Тедди уже уехала.В конюшне были два молодых парня, которых Рис раньше никогда не видел. Один был занят тем, что сбрасывал сено вниз с верхушки здоровенного стога, а другой, без особого энтузиазма, чистил стойла. Когда Делмар ворвался в конюшню, оба прекратили работу и воззрились на него.
– Мне нужна лошадь! – задыхаясь от быстрого бега, крикнул француз. Парнишка, шевеливший вилами в навозе, посмотрел на своего товарища, а тот утвердительно кивнул головой.
– Это он, несомненно.
Они посмотрели на изысканный черный костюм, который был на Рисе, красный шелковый жилет, серебристо-серый галстук и тщательно начищенные туфли.
Один из работников сказал:
– Тедди так и говорила, что он сущий красавчик.
Тот, что помоложе, оперся на вилы и с сомнением покачал головой.
– Да не! Вроде не похоже, у него – револьвер. Рис решил, что пора остановить этот обмен мнениями, тем более, что время уходило. Он резко спросил:
– Тедди сказала, какую лошадь взять?
– Ты – Делмар? – вопросом на вопрос ответил юноша, стоявший на сене.
– Да. Так какую лошадь?
– Вон тот гнедой. В загоне, на заднем дворе. – Ответил, наконец, один из парнишек. – Я повесил на изгородь седло и уздечку.
– Так что, мистер, – подозрительно широко улыбнулся тот, который нашел приют на стогу, – вы можете и сами взнуздать его.
Выругавшись на Тедди за то, что она не подождала его, или, по крайней мере, не велела этим мальчишкам оседлать коня, Рис поспешил в загон. В ту же секунду он понял, почему для выполнения этой работы не удалось найти добровольца. Гнедым оказался огромный горячий жеребец, который начал храпеть и рыть копытом землю, как только Делмар стал к нему приближаться. Это было прекрасное животное, и, что особенно удивляло, жеребец давал себя взнуздать без особых проблем. Но седло! О! Это совсем другое. Одного взгляда на этот аксессуар сбруи хватило, чтобы конь пришел в совершенное исступление. Он начал вставать на дыбы, и Рису никак не удавалось подойти к нему и уложить на спину тяжелое седло.