Страница:
В 1942 г. германский генеральный штаб даже не стремился создать какую-либо новую концепцию ведения войны. Стратегический план вермахта на 1942 г. вновь базировался на предвзятом, догматическом, а следовательно, ошибочном подходе к оценке экономического, морального, военного потенциала Советского Союза. В нем снова не учитывались возможности социалистического хозяйства по перестройке на военный лад. План исходил из ложной предпосылки, будто удар на юг полностью ликвидирует военно-экономический потенциал Советского Союза. При этом, в частности, совершенно игнорировались значение и возможности военного производства в восточных районах Советской страны.
Между тем именно в восточных районах Советского Союза быстро создавалась мощная военно-экономическая база. Во втором полугодии 1941 г. и в первой половине 1942 г. здесь было восстановлено и введено в действие полностью или частично 1200 переведенных сюда из западных районов промышленных предприятий. Сюда главным образом направлялись основные капиталовложения. В первом полугодии 1942 г. широкое строительство развернулось на Магнитогорском, Кузнецком комбинатах и на многих заводах. Доля Урала в общем объеме капитального строительства повысилась с 9% в 1940 г. до 25% в 1942 г.; Западной Сибири - с 3 до 10%; Казахстана и Средней Азии - с 8 до 11% и т. д. Валовая продукция машиностроения и металлообработки в 1942 г. увеличилась по отношению к 1940 г. в Западной Сибири в 7,9 раза, на Урале - в 4,5 раза, в Узбекистане - в 5,1 раза. Удельный вес предприятий военной промышленности, размещенных в восточных районах, повысился с 18,5% в июне 1941 г. до 76% в июне 1942 г. Уже в марте 1942 г. только в восточных районах страны выпускалось военной продукции столько, сколько до войны на предприятиях всего Советского Союза. Урал, Сибирь, Поволжье, Средняя Азия, Казахстан превратились в мощный арсенал Советских Вооруженных Сил{769}. Этого не смогли разглядеть в Берлине.
Гитлеровское военное руководство не поняло, какие огромные силы таит в себе социалистический способ производства и в какой мере они могут раскрыться в ходе войны.
Между тем рабочий класс Советского Союза, повышая производительность труда, увеличил ее в 1942 г. по сравнению с 1941 г. в среднем на 18 %. В первой половине 1942 г. производство танков для Красной Армии выросло по сравнению со вторым полугодием 1941 г. в 2,3 раза, минометов - в 3,2 раза, пистолетов-пулеметов и противотанковых ружей - в 6 раз и т. д. В июле 1942 г. военные предприятия выпускали больше продукции, чем в июне 1941 г., причем предприятия танковой промышленности - в 3,8 раза. Быстрое увеличение мощностей всех ведущих отраслей тяжелой и военной промышленности, особенно в восточных районах, необычайные масштабы нового капитального строительства, рост производительности труда, - все это создавало прочный фундамент для бурного развития военной экономики Советского Союза. В 1942 г. были мобилизованы и подчинены интересам войны все колоссальные материально-технические возможности страны. В результате к середине года в основном закончилась перестройка промышленности на военный лад.
Во второй половине 1942 г. в Советском Союзе завершился процесс создания слаженного военного хозяйства. Советская экономика могла теперь во все возрастающих размерах снабжать фронт всем необходимым.
Всего этого не учло гитлеровское военное руководство в своих стратегических расчетах.
Первую предварительную директиву для Восточного фронта в духе новых задач ОКВ и ОКХ отдали 12 февраля 1942 г.
"Зимняя оборонительная борьба на Востоке, - говорилось в директиве, очевидно, перешла через высшую точку. Благодаря настойчивости и твердому боевому духу войск вражеское наступление остановлено. Цель русского командования - зимним наступлением разбить наш фронт и уничтожить наши боевые силы - не достигнута". Ставка Гитлера требовала в предстоящие недели, перед началом таяния снегов, "позаботиться о том, чтобы укрепить фронт, улучшить его в отдельных местах и уничтожить русские подвижные силы, переброшенные через фронт". Войскам предстояло готовиться к тому, чтобы "пережить наступающий после русской зимы период распутицы". На этот счет директива давала множество практических советов. В качестве дальнейшей общей цели генеральный штаб намечал завершение отдыха и укомплектования соединений, а затем "подготовку к наступлению из района группы армий "Юг""{770}. После окончания распутицы на юге предстояло "восстановить сплошной оборонительный фронт как исходную базу для будущих наступательных операций". Группа армий "Юг" получила задачу "заблаговременно провести всю подготовку для наступательной операции согласно директиве, которая будет издана особо". Одновременно ей следовало ликвидировать прорыв советских войск западнее Изюма, затем "как можно скорее снова овладеть Керченским полуостровом, после чего занять Севастополь, чтобы высвободить здесь силы для предстоящего наступления"{771}. Группа армий "Центр" готовила удар из района Ржева на Осташков, чтобы восстановить связь с группой армий "Север" у Демянска.
Все это верховное командование рассматривало как предварительные действия перед генеральным наступлением.
Но был ли генеральный штаб сухопутных сил с самого начала 1942 г. вполне и до конца убежден в успехе нового замысла, т. е. в возможности окончательной победы над Советским Союзом? Нет, полностью не был. 1941 год и разгром под Москвой не прошли даром и кое-чему научили. Хойзингер пишет: "Гальдер долгое время вынашивал идею: есть ли смысл окончательно перейти, на Востоке к обороне, потому что говорить о наступлении больше уже невозможно... Ну а что тогда? Если мы дадим русским передышку, а угроза со стороны Америки усилится, тогда инициатива окажется в руках врага, и мы ее уже никогда себе не вернем. Итак, нам ничего другого не остается, как еще раз сделать попытку, несмотря на существующие сомнения"{772}.
Скептицизм Гальдера вполне отражал то чувство неуверенности, которое появилось в генеральном штабе сухопутных сил после разгрома под Москвой и провала плана "Барбаросса". Кроме того, затяжная борьба на Востоке вызывала опасения перед возможным вторым фронтом в Европе. "В генеральном штабе сухопутных сил и в разведывательном отделе, - приходит к заключению Варлимонт, - цель военного плана на 1942 год по старому стратегическому принципу видели в том, чтобы любым способом справиться сперва с одним противником, прежде чем другой смог бы полностью развернуть свои силы"{773}.
Обстановка, в которую теперь попала гитлеровская политическая и военная верхушка, вернее, которую она сама создала, по мнению нацистских военных заправил, не оставляла выбора. И если существовали некоторые оттенки в подходе к решению у Гальдера, Гитлера, Иодля и Кейтеля, то, когда подводилась черта, итог сходился: надо наступать и победить Советский Союз. Однако штаб флота продолжал отстаивать свою точку зрения. Редер упорно придерживался традиционной антианглийской морской доктрины кайзеровских времен. Вместе с тем он, быть может, лучше других знал Россию, так как жил в ней некоторое время, и не верил в возможность победить ее, особенно теперь, после всего, что произошло в минувшем году.
Свои взгляды Редер изложил еще 20 февраля 1942 г. в так называемых "Соображениях по поводу обстановки" и несколько позже в специальном докладе Гитлеру. Командующий флотом тоже настаивал на прорыве к Ближнему и Среднему Востоку, но путь через Советский Союз казался ему теперь очень трудным.
На Восточном фронте Редер предлагал больше не наступать. Он хотел главные усилия перенести в район Средиземного моря, а удар через Кавказ, если для него появятся благоприятные предпосылки, сделать вспомогательным. Если удастся наладить прямое взаимодействие между германским и японским военным руководством и вооруженными силами обоих партнеров, то можно будет "сделать главным шансом 1942 г. коалиционную войну держав тройственного пакта"{774}.
Несколько раньше, 13 февраля 1942 г., Редер докладывал Гитлеру: позиция Суэц - Басра представляет собой западную опору британского господства в индийском пространстве. Если эту позицию удастся сокрушить совместными усилиями держав оси, то стратегические последствия для Британской империи должны стать уничтожающими.
Штаб флота предлагал "немедленный германо-итальянский удар против британской ключевой позиции Суэц", что имело бы важнейшее значение для "полного урегулирования положения в Средиземном море", для захвата Мосульских нефтяных источников (здесь Редер делал особый акцент), для изменения в более благожелательную сторону позиции Турции, стран Дальнего Востока, "арабского и индийского движения" и, кроме того, повлияло бы на весь Восточный фронт и Кавказ.
- Англичане сами рассматривают теперешнюю угрозу Египту как особенно сильную, - доказывал Гитлеру гросс-адмирал, - и опасаются установления стратегической связи немецкого и итальянского военного руководства с японским. Японцы добиваются признания решающего значения прямой связи на морских и воздушных путях с Германией{775}.
На заседании 20 февраля перед самым узким кругом ответственных военных руководителей Редер говорил:
- Из обоих стратегических путей наступления против британских позиций на Ближнем Востоке первый ведет через южную Россию, Кавказ в Иран, второй - через Средиземное море, Северную Африку, в Египет - Суэц. Оба пути имеют большие трудности с точки зрения снабжения и характера местности. При теперешней слабости английских позиций на Суэцком канале вряд ли есть сомнение, что стратегическая цель - Суэц - может быть завоевана быстрее, чем дорога через Кавказ.
- На основе этой истины, - продолжал Редер, - руководство военно-морских сил приходит к выводу, что необходимо провести удар на Суэц - Египет и этим решить задачу охраны европейского жизненного пространства. Со стратегической точки зрения самым благоприятным было бы немедленно, по возможности еще до периода дождей, провести наступление на Суэц, используя теперешнее состояние противника и при полном вводе итальянского флота{776}.
Предложения Редер а показательны как свидетельство разочарования и сомнений руководителя одного из видов германских вооруженных сил относительно перспектив войны против Советского Союза. С другой стороны, отклонение проекта Редера говорило о том первостепенном значении, которое верховное командование придавало войне против СССР.
V
План летнего наступления 1942 г. впервые стал предметом официального обсуждения в главной квартире Гитлера 28 марта. Из соображений секретности адъютанты на это совещание пригласили самый узкий круг лиц. Гальдер на основе данных ему раньше указаний представил расчеты по развертыванию сухопутных сил, которые Гитлер одобрил. Сразу же Иодль поручил своему штабу "резюмировать соображения фюрера в директиве ОКВ"{777}. Когда 4 апреля начальник штаба оперативного руководства представил первый набросок документа Гитлеру, тот заявил, что напишет директиву сам. Авторство директивы историки ФРГ приписывают Гитлеру, прозрачно намекая, что фюрер во всем и виноват. Но этот факт не имеет никакого значения, ибо директива отражала единую согласованную точку зрения всех высших инстанций вермахта, прежде всего ОКВ, ОКХ, ОКЛ.
На следующий день вышла в свет директива No 41 - план второго "молниеносного похода против Советского Союза" (операция "Блау").
Противник израсходовал этой зимой большинство резервов, констатировал Гитлер. Мы должны снова овладеть инициативой и навязать ему свою волю. "Цель заключается в том, чтобы окончательно уничтожить оставшиеся еще в распоряжении Советов силы и лишить их по мере возможности важнейших военно-экономических центров". Главная операция планировалась на южном участке с целью "уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет".
В связи с тем, что необходимые войска будут подходить постепенно, операция по плану распадалась с севера на юг на ряд последовательных, но связанных друг с другом ударов. По заключению Гитлера, "русские нечувствительны к окружению оперативного характера". Поэтому особое требование состояло в необходимости "плотного окружения группировок противника"{778}. Когда войска Красной Армии удастся разгромить западнее Дона последовательными ударами, наносимыми от Воронежа до Ростова, и подвижные группировки, наступающие с севера и от Таганрога, соединятся под Сталинградом, задача будет решена, и затем очень скоро падет Кавказ. Операция "Блау", как мы подробно говорили ранее, преследовала многие цели: и военно-экономические - захват промышленно-сырьевых ресурсов юга Советского Союза, прежде всего нефти, и политические - отрезать СССР от коммуникаций с союзниками через Ближний Восток, и стратегические проведение в будущем огромной охватывающей операции из районов Кавказа, Средиземноморья и Северной Африки в направлении Ближнего Востока. В его основе, мы подчеркнем еще раз, лежала давняя программа германского империализма по захвату богатств "юга России".
Генеральный штаб полностью согласился с Гитлером. Никто из генералов не сомневался в целесообразности совместно принятого решения. Никто, включая Гальдера, больше не вспоминал Клаузевица. Все молча отказались от аргументаций 1941 г.
Единственное робкое замечание высказал 10 мая Иодль: операция "Блау" "ввиду слабости групп армий "Север" и "Центр" содержит немалый риск, ибо русские могут предпринять решительный удар на Смоленск..."{779} Гитлер возразил: "В результате немецкой южной операции русские силы тоже автоматически будут переброшены к югу"{780}.
Что касается чисто оперативной стороны замысла, то здесь, по мнению Кейтеля, главная идея заключалась в том, чтобы группа армий "Юг" под командованием фон Бока проводила танковый прорыв к Дону на Воронеж и, быстро усилив свой северный фланг, наступала затем "вдоль Дона, свертывая русский фронт". Первый удар от Курска к Воронежу, "расположенному на полпути между Москвой и Донбассом", должен был, как подчеркивал Кейтель, "ввести в заблуждение русских" и "создать ложное впечатление намерения поворота на север, против Москвы, с тем чтобы их резервы были там удержаны". Затем следовало быстро перерезать железные дороги, связывающие Москву с индустриальными и нефтяными районами, "внезапным и быстрым поворотом вдоль Дона на юг занять Донбасс, захватить нефтяные районы Кавказа и у Сталинграда перерезать движение судов по Волге в центральную Россию, ибо по этому водному пути происходит с помощью тысяч танкеров снабжение нефтью из Баку". Союзные войска прикрывали северный фланг этой операции вдоль течения Дона{781}.
Главной тонкостью всего плана считался именно этот быстрый поворот крупных танковых сил от Воронежа к югу; танкам предстояло двинуться на предельных скоростях вдоль среднего и нижнего течения Дона к его большой излучине у Калача, а затем к Сталинграду и здесь соединиться с группировкой, наступающей из-под Таганрога. Тогда все главные задачи будут выполнены раньше, чем советское командование поймет, что удар нанесен не на Москву, а на юг, и начнет перебрасывать туда резервы с центрального участка. Только быстрота действий обеспечивала решение ключевой задачи, состоявшей в том, чтобы окружить и ликвидировать всю южную группировку советских войск и ни в коем случае не позволить ей уйти за Дон. Когда это удастся выполнить, перед завоевателями откроется путь к богатствам Кавказа.
Но можно ли, при всех благоприятных условиях, сразу накинуть на южный фланг Красной Армии одну огромную петлю от Воронежа до Сталинграда? Военное руководство сомневалось в успехе такого охвата. Собственно поэтому-то общая операция "Блау" дробилась на несколько более мелких, в каждой из которых предстояло последовательно, по мере движения танков вдоль Дона, окружать отдельные части советских войск.
Сначала прорыв к Воронежу совершала 2-я армия с 4-й танковой и 2-й венгерской армиями. Затем переходила в наступление 6-я армия юго-восточнее Харькова при помощи повернутой с севера 4-й танковой армии. Далее предусматривалось разделение группы армий "Юг" на две группы армий: "Б" (Бок) из 2, 6, 4-й танковой, 2-й венгерской армий и "А" (Лист) из 11, 17, 1-й танковой, 8-й итальянской армий. Затем предстояло выйти к Сталинграду и занять его. Одновременно следовал захват Кавказа до линии Батуми, Баку, побережье Каспийского и Черного морей{782}.
Предпосылками этой "главной операции" должны были стать три "предварительные": полный захват Крыма; ликвидация оставшихся от зимы выступов фронта у Изюма и Волчанска.
На основе такого замысла и были созданы в группе армий "Юг" четыре ударные группировки{783}. Им-то предстояло, последовательно включаясь в действие, выполнить сначала несколько малых "Канн", которые затем перерастут в один огромный, всеохватывающий "котел".
Главное - быстрее двигаться на юг и одновременно сковать резервы Красной Армии в центре, у Москвы! Чтобы вернее достигнуть этой последней цели, генеральный штаб задумал имитацию наступления на Москву.
Дело в том, что при подготовке наступления на юге группе армий "Центр" отводилась вспомогательная роль. Гитлер хотел, чтобы она "подготовилась к преследованию отходящих войск Красной Армии, когда на юге обозначится победа". Штаб сухопутных сил подошел к вопросу более осторожно: не надеясь на отступление советских войск в центре, он решил превратить замысел Гитлера в маскировочную операцию, чтобы еще больше отвлечь внимание советского командования от южного участка фронта к центральному.
В середине мая группа армий "Центр" получила приказ создать в каждой армии подвижные боевые группы, готовые для преследования. Кроме того, генеральный штаб сухопутных сил отдал директиву провести ложную подготовку наступления на Москву. Маскировочная операция под названием "Кремль", детально разработанная, по замыслу штаба группы армий "Центр", должна была создать впечатление, что главный удар наносится здесь. Ее предполагали начать за несколько дней до операции "Блау".
Позже, как только началось летнее наступление, генеральный штаб применил свой старый, испытанный еще при вторжении во Францию способ маскировки: сводки верховного командования, объявленные по радио и в газетах, сообщали о переходе в наступление германских войск "на южном и центральном участках Восточного фронта". Но на "центральном участке", т. е. под Москвой, немцы никаких атак не проводили, а лишь демонстрировали их. В журнале военных действий верховного командования имеется запись: "Наши маскировочные мероприятия в целях операции "Блау", судя по картине вражеской прессы, действуют хорошо"{784}.
Почему же все-таки группа армий "Центр" не принимала никакого активного участия в операции "Блау"? Только ли потому, что войска Западного фронта организовали сильную оборону, а германское командование так задумало свое новое наступление? Мы высказываем здесь мнение, что войска немецко-фашистской группы армий "Центр" не смогли бы участвовать в новом "генеральном наступлении" еще и потому, что их сковали на всю весну и часть лета героические советские партизаны, отвлекая часть сил этой группы армий от действий на фронте (см. гл. седьмую).
И это обстоятельство также заставило армии фон Клюге ограничиться маскировочными акциями и надолго выключило войска группы "Центр" из общего баланса фашистской стратегии.
Кавказ и Сталинград
I
Аэродром Полтавы плотно оцепили эсэсовцы. Когда прилетевший с севера самолет остановился, многочисленные военные замерли в напряженном "смирно". Из самолета появились Гитлер, за ним свита из Растенбурга: Кейтель, Хойзингер, Вагнер и адъютанты фюрера.
Автомобили на огромной скорости доставили важных гостей фельдмаршала Бока в штаб, и вот уже за длинным столом расселись участники очередного совещания. Неудачливые апологеты "блицкрига", они жаждали реванша и снова верили в успех. Здесь можно было увидеть генералов Зоденштерна, фон Клейста, Гота, Паулюса, Рихтгофена, Вейхса, Руоффа. Нацистские генералы и их главарь собрались все вместе, чтобы окончательно договориться о том, как они проведут следующую фазу своей войны.
Доклад сделал фельдмаршал Бок. Он высказал соображения об отдельных этапах предстоящего летнего наступления. Гитлер одобрил все намерения и расчеты. Он еще раз объяснил давно всем и без того известные планы и задачи. Он снова говорил о нефти, сырье, продовольствии, произнеся, между прочим, многозначительную, запавшую всем в память фразу:
- Если мы не получим в свои руки Майкоп и Грозный, я должен буду покончить с войной{785}.
Еще раз убедившись, что все готово, фюрер со свитой до наступления вечера того же 1 июня сел в самолет и направился обратно в "Волчье логово".
Заседание в Полтаве завершило подготовку нового "генерального" наступления на Восточном фронте. Этому наступлению предшествовали "частные", или, как их еще называли, "предварительные", операции группы армий "Юг" весной 1942 г. Они проводились, чтобы, "До того как войска, предназначенные для наступления, развернутся и будут готовы уничтожить возможно большие силы русских", улучшить исходные позиции, создать выгодные предпосылки для решительного удара на юго-западном направлении.
В мае - июне обе стороны приступили к боевым действиям в соответствии со своими планами. Прежде всего началась германская атака в Крыму.
Зимний десант советских войск в Керчи и Феодосии отвлек часть сил Манштейна от Севастополя и поставил немцев на Крымском полуострове перед трудной ситуацией борьбы на два фронта. Крым оказался твердым орешком. Ставка Гитлера потребовала вновь занять Керчь. Не только для возобновления летом всеми силами штурма Севастополя, но и чтобы захватить "исходную базу для будущего наступления с запада в направлении Темрюк, Краснодар". Затем имелось в виду "во взаимодействии с силами, продвигающимися от Ростова к югу, окружить советские войска, находящиеся южнее Ростова"{786}. По предположению Манштейна, наступление на Керчь следовало начать 8 мая и закончить за 12 суток{787}.
Уже к 15 мая на Керченском полуострове гитлеровские войска достигли цели. Крымский фронт потерпел поражение. Тремя днями раньше советские войска перешли в наступление на Харьков. 12 мая Юго-Западный фронт атаковал противника из района Изюма и поставил гитлеровские войска в критическое положение на харьковском направлении{788}. Но вследствие недостатков замысла операции и ее подготовки, отсутствия необходимых сил первоначально успешное наступление Юго-Западного фронта закончилось тяжелой неудачей советских войск. Армейская группа Клейста и 6-я армия Паулюса 17 мая внезапно нанесли удар. Войска левого крыла Юго-Западного фронта и правого крыла Южного фронта потерпели тяжелую неудачу.
После этой, как ее стали называть в гитлеровской ставке, "второй битвы под Харьковом" нацистская военная пропаганда, приутихшая минувшей зимой, снова начала бить в литавры. Паулюс, к которому Гитлер питал особую симпатию, оказался в ореоле славы. Как в свое время Роммель, Фридрих Паулюс сделался "боевиком национал-социалистской пропаганды"{789}. Портреты "народного генерала" теперь мелькали во всех газетах. Он получил рыцарский крест. 6-я армия, имевшая геббельсовскую рекламу еще при Рейхенау, теперь стала особенно популярной.
В последних числах мая Гитлер назначил на 7 июня третье наступление на Севастополь. Во время посещения штаба группы армий "Юг" в Полтаве он наметил срок еще двух "предварительных операций": удара на Волчанск (операция "Вильгельм") также на 7 июня и на Купянск (операция "Фридерикус II") - на 12-е. Генеральное наступление предполагалось начать в середине июня. Штурм Севастополя после тяжелых боев завершился в первых числах июля. К двум другим операциям гитлеровцы смогли приступить лишь позже намеченной даты: в середине и последних числах июня. Потери в авиации вынудили начать главную операцию только 28-го.
В конце мая обстановка на советско-германском фронте улучшилась в пользу гитлеровского вермахта. Немецко-фашистскому командованию удалось сорвать развитие наступательных операций Красной Армии, намеченных на весну. Оно вернуло себе инициативу. Красная Армия, перейдя к обороне, стремилась сохранить целостность фронта.
Решающие события 1942 г. на советско-германском фронте открылись через год и шесть дней после нападения третьего рейха на Советский Союз.
II
В южные и восточные районы Украины непрерывным потоком стягивались войска для генерального наступления. Им предстояло, нанести Советскому Союзу новый удар, которым гитлеровцы надеялись одержать полную победу. Под командованием фон Бока здесь удалось еще раз создать сверхмощный таран: сосредоточилась огромная масса войск и разнообразной техники, собранной со всей Европы. Союзники третьего рейха выставили небывало большие контингенты. Дополнительно в мае - июне прибыли 41 дивизия и бригада, в том числе 25 румынских, итальянских, венгерских{790}.
На 4 апреля 1942 г. общая численность вооруженных сил Германии составляла 8672 тыс. человек. Восточная армия в период с 22 июня 1941 г. по 1 мая 1942 г. получила 1 млн. человек пополнения{791}. Правда, она имела определенный некомплект. До начала операции он был пополнен в группе армий "Юг". Восточный фронт располагал 230 дивизиями и 26 бригадами.
Несмотря на то что призыв в апреле 1942 г. родившихся в 1923 г. в значительной мере покрывал некомплект, штаб верховного главнокомандования приходил к заключению: "Боевая мощь вооруженных сил в связи с невозможностью полного обновлении персонала и материальных средств в целом рассматривается меньшей, чем весной 1941 г."{792} Потери 1941 г. оказались для третьего рейха трудновосполнимыми.
Между тем именно в восточных районах Советского Союза быстро создавалась мощная военно-экономическая база. Во втором полугодии 1941 г. и в первой половине 1942 г. здесь было восстановлено и введено в действие полностью или частично 1200 переведенных сюда из западных районов промышленных предприятий. Сюда главным образом направлялись основные капиталовложения. В первом полугодии 1942 г. широкое строительство развернулось на Магнитогорском, Кузнецком комбинатах и на многих заводах. Доля Урала в общем объеме капитального строительства повысилась с 9% в 1940 г. до 25% в 1942 г.; Западной Сибири - с 3 до 10%; Казахстана и Средней Азии - с 8 до 11% и т. д. Валовая продукция машиностроения и металлообработки в 1942 г. увеличилась по отношению к 1940 г. в Западной Сибири в 7,9 раза, на Урале - в 4,5 раза, в Узбекистане - в 5,1 раза. Удельный вес предприятий военной промышленности, размещенных в восточных районах, повысился с 18,5% в июне 1941 г. до 76% в июне 1942 г. Уже в марте 1942 г. только в восточных районах страны выпускалось военной продукции столько, сколько до войны на предприятиях всего Советского Союза. Урал, Сибирь, Поволжье, Средняя Азия, Казахстан превратились в мощный арсенал Советских Вооруженных Сил{769}. Этого не смогли разглядеть в Берлине.
Гитлеровское военное руководство не поняло, какие огромные силы таит в себе социалистический способ производства и в какой мере они могут раскрыться в ходе войны.
Между тем рабочий класс Советского Союза, повышая производительность труда, увеличил ее в 1942 г. по сравнению с 1941 г. в среднем на 18 %. В первой половине 1942 г. производство танков для Красной Армии выросло по сравнению со вторым полугодием 1941 г. в 2,3 раза, минометов - в 3,2 раза, пистолетов-пулеметов и противотанковых ружей - в 6 раз и т. д. В июле 1942 г. военные предприятия выпускали больше продукции, чем в июне 1941 г., причем предприятия танковой промышленности - в 3,8 раза. Быстрое увеличение мощностей всех ведущих отраслей тяжелой и военной промышленности, особенно в восточных районах, необычайные масштабы нового капитального строительства, рост производительности труда, - все это создавало прочный фундамент для бурного развития военной экономики Советского Союза. В 1942 г. были мобилизованы и подчинены интересам войны все колоссальные материально-технические возможности страны. В результате к середине года в основном закончилась перестройка промышленности на военный лад.
Во второй половине 1942 г. в Советском Союзе завершился процесс создания слаженного военного хозяйства. Советская экономика могла теперь во все возрастающих размерах снабжать фронт всем необходимым.
Всего этого не учло гитлеровское военное руководство в своих стратегических расчетах.
Первую предварительную директиву для Восточного фронта в духе новых задач ОКВ и ОКХ отдали 12 февраля 1942 г.
"Зимняя оборонительная борьба на Востоке, - говорилось в директиве, очевидно, перешла через высшую точку. Благодаря настойчивости и твердому боевому духу войск вражеское наступление остановлено. Цель русского командования - зимним наступлением разбить наш фронт и уничтожить наши боевые силы - не достигнута". Ставка Гитлера требовала в предстоящие недели, перед началом таяния снегов, "позаботиться о том, чтобы укрепить фронт, улучшить его в отдельных местах и уничтожить русские подвижные силы, переброшенные через фронт". Войскам предстояло готовиться к тому, чтобы "пережить наступающий после русской зимы период распутицы". На этот счет директива давала множество практических советов. В качестве дальнейшей общей цели генеральный штаб намечал завершение отдыха и укомплектования соединений, а затем "подготовку к наступлению из района группы армий "Юг""{770}. После окончания распутицы на юге предстояло "восстановить сплошной оборонительный фронт как исходную базу для будущих наступательных операций". Группа армий "Юг" получила задачу "заблаговременно провести всю подготовку для наступательной операции согласно директиве, которая будет издана особо". Одновременно ей следовало ликвидировать прорыв советских войск западнее Изюма, затем "как можно скорее снова овладеть Керченским полуостровом, после чего занять Севастополь, чтобы высвободить здесь силы для предстоящего наступления"{771}. Группа армий "Центр" готовила удар из района Ржева на Осташков, чтобы восстановить связь с группой армий "Север" у Демянска.
Все это верховное командование рассматривало как предварительные действия перед генеральным наступлением.
Но был ли генеральный штаб сухопутных сил с самого начала 1942 г. вполне и до конца убежден в успехе нового замысла, т. е. в возможности окончательной победы над Советским Союзом? Нет, полностью не был. 1941 год и разгром под Москвой не прошли даром и кое-чему научили. Хойзингер пишет: "Гальдер долгое время вынашивал идею: есть ли смысл окончательно перейти, на Востоке к обороне, потому что говорить о наступлении больше уже невозможно... Ну а что тогда? Если мы дадим русским передышку, а угроза со стороны Америки усилится, тогда инициатива окажется в руках врага, и мы ее уже никогда себе не вернем. Итак, нам ничего другого не остается, как еще раз сделать попытку, несмотря на существующие сомнения"{772}.
Скептицизм Гальдера вполне отражал то чувство неуверенности, которое появилось в генеральном штабе сухопутных сил после разгрома под Москвой и провала плана "Барбаросса". Кроме того, затяжная борьба на Востоке вызывала опасения перед возможным вторым фронтом в Европе. "В генеральном штабе сухопутных сил и в разведывательном отделе, - приходит к заключению Варлимонт, - цель военного плана на 1942 год по старому стратегическому принципу видели в том, чтобы любым способом справиться сперва с одним противником, прежде чем другой смог бы полностью развернуть свои силы"{773}.
Обстановка, в которую теперь попала гитлеровская политическая и военная верхушка, вернее, которую она сама создала, по мнению нацистских военных заправил, не оставляла выбора. И если существовали некоторые оттенки в подходе к решению у Гальдера, Гитлера, Иодля и Кейтеля, то, когда подводилась черта, итог сходился: надо наступать и победить Советский Союз. Однако штаб флота продолжал отстаивать свою точку зрения. Редер упорно придерживался традиционной антианглийской морской доктрины кайзеровских времен. Вместе с тем он, быть может, лучше других знал Россию, так как жил в ней некоторое время, и не верил в возможность победить ее, особенно теперь, после всего, что произошло в минувшем году.
Свои взгляды Редер изложил еще 20 февраля 1942 г. в так называемых "Соображениях по поводу обстановки" и несколько позже в специальном докладе Гитлеру. Командующий флотом тоже настаивал на прорыве к Ближнему и Среднему Востоку, но путь через Советский Союз казался ему теперь очень трудным.
На Восточном фронте Редер предлагал больше не наступать. Он хотел главные усилия перенести в район Средиземного моря, а удар через Кавказ, если для него появятся благоприятные предпосылки, сделать вспомогательным. Если удастся наладить прямое взаимодействие между германским и японским военным руководством и вооруженными силами обоих партнеров, то можно будет "сделать главным шансом 1942 г. коалиционную войну держав тройственного пакта"{774}.
Несколько раньше, 13 февраля 1942 г., Редер докладывал Гитлеру: позиция Суэц - Басра представляет собой западную опору британского господства в индийском пространстве. Если эту позицию удастся сокрушить совместными усилиями держав оси, то стратегические последствия для Британской империи должны стать уничтожающими.
Штаб флота предлагал "немедленный германо-итальянский удар против британской ключевой позиции Суэц", что имело бы важнейшее значение для "полного урегулирования положения в Средиземном море", для захвата Мосульских нефтяных источников (здесь Редер делал особый акцент), для изменения в более благожелательную сторону позиции Турции, стран Дальнего Востока, "арабского и индийского движения" и, кроме того, повлияло бы на весь Восточный фронт и Кавказ.
- Англичане сами рассматривают теперешнюю угрозу Египту как особенно сильную, - доказывал Гитлеру гросс-адмирал, - и опасаются установления стратегической связи немецкого и итальянского военного руководства с японским. Японцы добиваются признания решающего значения прямой связи на морских и воздушных путях с Германией{775}.
На заседании 20 февраля перед самым узким кругом ответственных военных руководителей Редер говорил:
- Из обоих стратегических путей наступления против британских позиций на Ближнем Востоке первый ведет через южную Россию, Кавказ в Иран, второй - через Средиземное море, Северную Африку, в Египет - Суэц. Оба пути имеют большие трудности с точки зрения снабжения и характера местности. При теперешней слабости английских позиций на Суэцком канале вряд ли есть сомнение, что стратегическая цель - Суэц - может быть завоевана быстрее, чем дорога через Кавказ.
- На основе этой истины, - продолжал Редер, - руководство военно-морских сил приходит к выводу, что необходимо провести удар на Суэц - Египет и этим решить задачу охраны европейского жизненного пространства. Со стратегической точки зрения самым благоприятным было бы немедленно, по возможности еще до периода дождей, провести наступление на Суэц, используя теперешнее состояние противника и при полном вводе итальянского флота{776}.
Предложения Редер а показательны как свидетельство разочарования и сомнений руководителя одного из видов германских вооруженных сил относительно перспектив войны против Советского Союза. С другой стороны, отклонение проекта Редера говорило о том первостепенном значении, которое верховное командование придавало войне против СССР.
V
План летнего наступления 1942 г. впервые стал предметом официального обсуждения в главной квартире Гитлера 28 марта. Из соображений секретности адъютанты на это совещание пригласили самый узкий круг лиц. Гальдер на основе данных ему раньше указаний представил расчеты по развертыванию сухопутных сил, которые Гитлер одобрил. Сразу же Иодль поручил своему штабу "резюмировать соображения фюрера в директиве ОКВ"{777}. Когда 4 апреля начальник штаба оперативного руководства представил первый набросок документа Гитлеру, тот заявил, что напишет директиву сам. Авторство директивы историки ФРГ приписывают Гитлеру, прозрачно намекая, что фюрер во всем и виноват. Но этот факт не имеет никакого значения, ибо директива отражала единую согласованную точку зрения всех высших инстанций вермахта, прежде всего ОКВ, ОКХ, ОКЛ.
На следующий день вышла в свет директива No 41 - план второго "молниеносного похода против Советского Союза" (операция "Блау").
Противник израсходовал этой зимой большинство резервов, констатировал Гитлер. Мы должны снова овладеть инициативой и навязать ему свою волю. "Цель заключается в том, чтобы окончательно уничтожить оставшиеся еще в распоряжении Советов силы и лишить их по мере возможности важнейших военно-экономических центров". Главная операция планировалась на южном участке с целью "уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет".
В связи с тем, что необходимые войска будут подходить постепенно, операция по плану распадалась с севера на юг на ряд последовательных, но связанных друг с другом ударов. По заключению Гитлера, "русские нечувствительны к окружению оперативного характера". Поэтому особое требование состояло в необходимости "плотного окружения группировок противника"{778}. Когда войска Красной Армии удастся разгромить западнее Дона последовательными ударами, наносимыми от Воронежа до Ростова, и подвижные группировки, наступающие с севера и от Таганрога, соединятся под Сталинградом, задача будет решена, и затем очень скоро падет Кавказ. Операция "Блау", как мы подробно говорили ранее, преследовала многие цели: и военно-экономические - захват промышленно-сырьевых ресурсов юга Советского Союза, прежде всего нефти, и политические - отрезать СССР от коммуникаций с союзниками через Ближний Восток, и стратегические проведение в будущем огромной охватывающей операции из районов Кавказа, Средиземноморья и Северной Африки в направлении Ближнего Востока. В его основе, мы подчеркнем еще раз, лежала давняя программа германского империализма по захвату богатств "юга России".
Генеральный штаб полностью согласился с Гитлером. Никто из генералов не сомневался в целесообразности совместно принятого решения. Никто, включая Гальдера, больше не вспоминал Клаузевица. Все молча отказались от аргументаций 1941 г.
Единственное робкое замечание высказал 10 мая Иодль: операция "Блау" "ввиду слабости групп армий "Север" и "Центр" содержит немалый риск, ибо русские могут предпринять решительный удар на Смоленск..."{779} Гитлер возразил: "В результате немецкой южной операции русские силы тоже автоматически будут переброшены к югу"{780}.
Что касается чисто оперативной стороны замысла, то здесь, по мнению Кейтеля, главная идея заключалась в том, чтобы группа армий "Юг" под командованием фон Бока проводила танковый прорыв к Дону на Воронеж и, быстро усилив свой северный фланг, наступала затем "вдоль Дона, свертывая русский фронт". Первый удар от Курска к Воронежу, "расположенному на полпути между Москвой и Донбассом", должен был, как подчеркивал Кейтель, "ввести в заблуждение русских" и "создать ложное впечатление намерения поворота на север, против Москвы, с тем чтобы их резервы были там удержаны". Затем следовало быстро перерезать железные дороги, связывающие Москву с индустриальными и нефтяными районами, "внезапным и быстрым поворотом вдоль Дона на юг занять Донбасс, захватить нефтяные районы Кавказа и у Сталинграда перерезать движение судов по Волге в центральную Россию, ибо по этому водному пути происходит с помощью тысяч танкеров снабжение нефтью из Баку". Союзные войска прикрывали северный фланг этой операции вдоль течения Дона{781}.
Главной тонкостью всего плана считался именно этот быстрый поворот крупных танковых сил от Воронежа к югу; танкам предстояло двинуться на предельных скоростях вдоль среднего и нижнего течения Дона к его большой излучине у Калача, а затем к Сталинграду и здесь соединиться с группировкой, наступающей из-под Таганрога. Тогда все главные задачи будут выполнены раньше, чем советское командование поймет, что удар нанесен не на Москву, а на юг, и начнет перебрасывать туда резервы с центрального участка. Только быстрота действий обеспечивала решение ключевой задачи, состоявшей в том, чтобы окружить и ликвидировать всю южную группировку советских войск и ни в коем случае не позволить ей уйти за Дон. Когда это удастся выполнить, перед завоевателями откроется путь к богатствам Кавказа.
Но можно ли, при всех благоприятных условиях, сразу накинуть на южный фланг Красной Армии одну огромную петлю от Воронежа до Сталинграда? Военное руководство сомневалось в успехе такого охвата. Собственно поэтому-то общая операция "Блау" дробилась на несколько более мелких, в каждой из которых предстояло последовательно, по мере движения танков вдоль Дона, окружать отдельные части советских войск.
Сначала прорыв к Воронежу совершала 2-я армия с 4-й танковой и 2-й венгерской армиями. Затем переходила в наступление 6-я армия юго-восточнее Харькова при помощи повернутой с севера 4-й танковой армии. Далее предусматривалось разделение группы армий "Юг" на две группы армий: "Б" (Бок) из 2, 6, 4-й танковой, 2-й венгерской армий и "А" (Лист) из 11, 17, 1-й танковой, 8-й итальянской армий. Затем предстояло выйти к Сталинграду и занять его. Одновременно следовал захват Кавказа до линии Батуми, Баку, побережье Каспийского и Черного морей{782}.
Предпосылками этой "главной операции" должны были стать три "предварительные": полный захват Крыма; ликвидация оставшихся от зимы выступов фронта у Изюма и Волчанска.
На основе такого замысла и были созданы в группе армий "Юг" четыре ударные группировки{783}. Им-то предстояло, последовательно включаясь в действие, выполнить сначала несколько малых "Канн", которые затем перерастут в один огромный, всеохватывающий "котел".
Главное - быстрее двигаться на юг и одновременно сковать резервы Красной Армии в центре, у Москвы! Чтобы вернее достигнуть этой последней цели, генеральный штаб задумал имитацию наступления на Москву.
Дело в том, что при подготовке наступления на юге группе армий "Центр" отводилась вспомогательная роль. Гитлер хотел, чтобы она "подготовилась к преследованию отходящих войск Красной Армии, когда на юге обозначится победа". Штаб сухопутных сил подошел к вопросу более осторожно: не надеясь на отступление советских войск в центре, он решил превратить замысел Гитлера в маскировочную операцию, чтобы еще больше отвлечь внимание советского командования от южного участка фронта к центральному.
В середине мая группа армий "Центр" получила приказ создать в каждой армии подвижные боевые группы, готовые для преследования. Кроме того, генеральный штаб сухопутных сил отдал директиву провести ложную подготовку наступления на Москву. Маскировочная операция под названием "Кремль", детально разработанная, по замыслу штаба группы армий "Центр", должна была создать впечатление, что главный удар наносится здесь. Ее предполагали начать за несколько дней до операции "Блау".
Позже, как только началось летнее наступление, генеральный штаб применил свой старый, испытанный еще при вторжении во Францию способ маскировки: сводки верховного командования, объявленные по радио и в газетах, сообщали о переходе в наступление германских войск "на южном и центральном участках Восточного фронта". Но на "центральном участке", т. е. под Москвой, немцы никаких атак не проводили, а лишь демонстрировали их. В журнале военных действий верховного командования имеется запись: "Наши маскировочные мероприятия в целях операции "Блау", судя по картине вражеской прессы, действуют хорошо"{784}.
Почему же все-таки группа армий "Центр" не принимала никакого активного участия в операции "Блау"? Только ли потому, что войска Западного фронта организовали сильную оборону, а германское командование так задумало свое новое наступление? Мы высказываем здесь мнение, что войска немецко-фашистской группы армий "Центр" не смогли бы участвовать в новом "генеральном наступлении" еще и потому, что их сковали на всю весну и часть лета героические советские партизаны, отвлекая часть сил этой группы армий от действий на фронте (см. гл. седьмую).
И это обстоятельство также заставило армии фон Клюге ограничиться маскировочными акциями и надолго выключило войска группы "Центр" из общего баланса фашистской стратегии.
Кавказ и Сталинград
I
Аэродром Полтавы плотно оцепили эсэсовцы. Когда прилетевший с севера самолет остановился, многочисленные военные замерли в напряженном "смирно". Из самолета появились Гитлер, за ним свита из Растенбурга: Кейтель, Хойзингер, Вагнер и адъютанты фюрера.
Автомобили на огромной скорости доставили важных гостей фельдмаршала Бока в штаб, и вот уже за длинным столом расселись участники очередного совещания. Неудачливые апологеты "блицкрига", они жаждали реванша и снова верили в успех. Здесь можно было увидеть генералов Зоденштерна, фон Клейста, Гота, Паулюса, Рихтгофена, Вейхса, Руоффа. Нацистские генералы и их главарь собрались все вместе, чтобы окончательно договориться о том, как они проведут следующую фазу своей войны.
Доклад сделал фельдмаршал Бок. Он высказал соображения об отдельных этапах предстоящего летнего наступления. Гитлер одобрил все намерения и расчеты. Он еще раз объяснил давно всем и без того известные планы и задачи. Он снова говорил о нефти, сырье, продовольствии, произнеся, между прочим, многозначительную, запавшую всем в память фразу:
- Если мы не получим в свои руки Майкоп и Грозный, я должен буду покончить с войной{785}.
Еще раз убедившись, что все готово, фюрер со свитой до наступления вечера того же 1 июня сел в самолет и направился обратно в "Волчье логово".
Заседание в Полтаве завершило подготовку нового "генерального" наступления на Восточном фронте. Этому наступлению предшествовали "частные", или, как их еще называли, "предварительные", операции группы армий "Юг" весной 1942 г. Они проводились, чтобы, "До того как войска, предназначенные для наступления, развернутся и будут готовы уничтожить возможно большие силы русских", улучшить исходные позиции, создать выгодные предпосылки для решительного удара на юго-западном направлении.
В мае - июне обе стороны приступили к боевым действиям в соответствии со своими планами. Прежде всего началась германская атака в Крыму.
Зимний десант советских войск в Керчи и Феодосии отвлек часть сил Манштейна от Севастополя и поставил немцев на Крымском полуострове перед трудной ситуацией борьбы на два фронта. Крым оказался твердым орешком. Ставка Гитлера потребовала вновь занять Керчь. Не только для возобновления летом всеми силами штурма Севастополя, но и чтобы захватить "исходную базу для будущего наступления с запада в направлении Темрюк, Краснодар". Затем имелось в виду "во взаимодействии с силами, продвигающимися от Ростова к югу, окружить советские войска, находящиеся южнее Ростова"{786}. По предположению Манштейна, наступление на Керчь следовало начать 8 мая и закончить за 12 суток{787}.
Уже к 15 мая на Керченском полуострове гитлеровские войска достигли цели. Крымский фронт потерпел поражение. Тремя днями раньше советские войска перешли в наступление на Харьков. 12 мая Юго-Западный фронт атаковал противника из района Изюма и поставил гитлеровские войска в критическое положение на харьковском направлении{788}. Но вследствие недостатков замысла операции и ее подготовки, отсутствия необходимых сил первоначально успешное наступление Юго-Западного фронта закончилось тяжелой неудачей советских войск. Армейская группа Клейста и 6-я армия Паулюса 17 мая внезапно нанесли удар. Войска левого крыла Юго-Западного фронта и правого крыла Южного фронта потерпели тяжелую неудачу.
После этой, как ее стали называть в гитлеровской ставке, "второй битвы под Харьковом" нацистская военная пропаганда, приутихшая минувшей зимой, снова начала бить в литавры. Паулюс, к которому Гитлер питал особую симпатию, оказался в ореоле славы. Как в свое время Роммель, Фридрих Паулюс сделался "боевиком национал-социалистской пропаганды"{789}. Портреты "народного генерала" теперь мелькали во всех газетах. Он получил рыцарский крест. 6-я армия, имевшая геббельсовскую рекламу еще при Рейхенау, теперь стала особенно популярной.
В последних числах мая Гитлер назначил на 7 июня третье наступление на Севастополь. Во время посещения штаба группы армий "Юг" в Полтаве он наметил срок еще двух "предварительных операций": удара на Волчанск (операция "Вильгельм") также на 7 июня и на Купянск (операция "Фридерикус II") - на 12-е. Генеральное наступление предполагалось начать в середине июня. Штурм Севастополя после тяжелых боев завершился в первых числах июля. К двум другим операциям гитлеровцы смогли приступить лишь позже намеченной даты: в середине и последних числах июня. Потери в авиации вынудили начать главную операцию только 28-го.
В конце мая обстановка на советско-германском фронте улучшилась в пользу гитлеровского вермахта. Немецко-фашистскому командованию удалось сорвать развитие наступательных операций Красной Армии, намеченных на весну. Оно вернуло себе инициативу. Красная Армия, перейдя к обороне, стремилась сохранить целостность фронта.
Решающие события 1942 г. на советско-германском фронте открылись через год и шесть дней после нападения третьего рейха на Советский Союз.
II
В южные и восточные районы Украины непрерывным потоком стягивались войска для генерального наступления. Им предстояло, нанести Советскому Союзу новый удар, которым гитлеровцы надеялись одержать полную победу. Под командованием фон Бока здесь удалось еще раз создать сверхмощный таран: сосредоточилась огромная масса войск и разнообразной техники, собранной со всей Европы. Союзники третьего рейха выставили небывало большие контингенты. Дополнительно в мае - июне прибыли 41 дивизия и бригада, в том числе 25 румынских, итальянских, венгерских{790}.
На 4 апреля 1942 г. общая численность вооруженных сил Германии составляла 8672 тыс. человек. Восточная армия в период с 22 июня 1941 г. по 1 мая 1942 г. получила 1 млн. человек пополнения{791}. Правда, она имела определенный некомплект. До начала операции он был пополнен в группе армий "Юг". Восточный фронт располагал 230 дивизиями и 26 бригадами.
Несмотря на то что призыв в апреле 1942 г. родившихся в 1923 г. в значительной мере покрывал некомплект, штаб верховного главнокомандования приходил к заключению: "Боевая мощь вооруженных сил в связи с невозможностью полного обновлении персонала и материальных средств в целом рассматривается меньшей, чем весной 1941 г."{792} Потери 1941 г. оказались для третьего рейха трудновосполнимыми.