– Предположим. Но у Сакердотиса может возникнуть желание сразу с ним расправиться. Ведь «кузина Карлотта» провалил задание.
– Ах, это… сущие пустяки. Что там канцлеру было нужно – тайные знания? Сделаем мы ему тайные знания. У Дороги всякие умельцы есть. К тому же Перегрин вроде бы не собирается сейчас покидать Открытые Земли. У него совета спросим. Он, конечно, шарлатан, но чтоб создать качественную видимость магии, и нужен шарлатан.
На сей раз Сигвард не стал возражать, но Воллер истолковал его молчание по-своему:
– У вас, конечно, есть все основания говорить о предательстве и доносительстве. Вас бы он выдал с огромным удовольствием и даже позабыл бы ради такого случая, чем это ему угрожает. Только вас, капитан, уже нет в живых. Я рассказал ему о вашей гибели при землетрясении. Со всеми подробностями. А отец Джеремия это подтвердил. Честным словом священника.
– И вы думаете, он поверил?
– Ну, офицеры ордонансной роты, до сведения которых я собираюсь довести эту трагическую новость, может, и не поверят. А вот Ивелин поверил безусловно. Потому что весть эта была сладка для его ушей. Он ею упивался. Вот еще одна причина отправить его в Тримейн. Он поспешит порадовать Генриха де Сальсу сообщением о гибели преступника. Может, даже расскажет генеральному судье, что это он сам вас убил. Да, скорее всего, именно так он и сделает.
Вряд ли это известие де Сальсу так уж обрадует. Его главной задачей было спасение души грешника, а не его физическое уничтожение. Впрочем, возможно, Отто-Карл в качестве монаха был наделен правом отпускать грехи… А что, подумал Сигвард, затея не такая уж глупая, как показалось вначале. Конечно, одурачить Трибунал чрезвычайно трудно, и если бы в столицу не поступали известия о гибели людей и разрушениях в Открытых Землях, черта с два бы де Сальса своему облату поверил. Но это проклятое землетрясение пришлось как нельзя кстати.
– А Сайль? – спросил он. – Она тоже погибла?
– Надобно подумать. Поскольку она не находилась в розыске, в сообщении о ее смерти нет особой необходимости. Но если учесть, что в момент землетрясения она была с вами… ах да, у нас есть еще один свидетель вашей гибели. Перегрин. Надо будет, когда он приедет, обсудить с ним это. Уж после его колдовских фокусов Ивелин с Маджентой будут верить, что сами видели, как все произошло. – На губах Фелимида против воли появилась улыбка, но он тут же посерьезнел. – Посему у меня к вам просьба – на время оставить монастырь. Я собираюсь попридержать здесь наших пленников и поработать с ними. Вдобавок могут появиться посторонние… кто-то из тех самых офицеров ордонансной роты, например. Лучше, чтоб вас здесь не видели. Я найду вам убежище в Открытых Землях, где наши люди смогут с вами связаться.
Сигвард пропустил мимо ушей начало фразы. Его позабавило очередное упоминание о Перегрине. Это ж надо – настоящий маг, выдающий себя за шарлатана, выдающего себя за настоящего мага! Но потом до него дошло, о чем говорит Воллер.
– Не стоит, – ответил он. – Я достаточно давно здесь, чтоб самому найти такое убежище.
Глава 7
Весна в Открытых Землях
Ясно было, что заслуженная безрукавка этого года не переживет. Она разъезжалась уже не только по швам, но и мимо швов. Не говоря уж о том, что прожжена в нескольких местах. Того и гляди рассыплется – слишком много выпало на ее долю. Но пока что это Сайль не очень беспокоило. Было уже тепло, даже жарко, и можно ходить просто в рубахе и штанах. И, конечно же, босиком.
А вот вода в реке прогреться еще не успела. Хотя здесь не горный поток, где вода как лед в любое время года. Это Сайль ощутила, как говорится, собственною шкурою, когда купалась. А искупаться, она, несмотря на ненависть к холоду, поспешила сразу по возращении. После всех событий последних двух месяцев – спуск в шахты, стрельба, ползание по скалам, взрывы и обвалы – вымыться было жизненно необходимо. А искупаться в реке было проще, чем таскать воду в дом и греть ее на очаге. Тем более что Сайль не простудилась и чувствовала себя теперь гораздо лучше. Телесно, во всяком случае. Во всех других отношениях она ощущала себя полностью потерянной. Опыты свои забросила, заметок не делала. Правда, выбралась к песчаному оврагу, где проводила прежние испытания, но, придя туда, обнаружила, что совсем забыла, зачем это ей понадобилось. А возвращаясь, прошла по берегу и, понуро шлепая босиком по отмели, сообразила, что воды бы все-таки надо принести и что-нибудь приготовить. Так не в горстях же воду нести! Надо было вернуться домой за бадьей. Это она и сделала.
Поднявшись по склону, Сайль, по-прежнему понурив голову и не глядя по сторонам, вошла в мастерскую. От порога двинулась в угол, где стояла пустая бадья, но ее остановил голос:
– И где тебя носит?
Сигвард занял ее хозяйское кресло и смотрел на нее в упор.
Сайль приросла к месту. Она как бы увидела себя его глазами – рукава рубахи закатаны, штанины подвернуты, лохмы свисают ниже лопаток… Вообще-то это был ее обычный вид. Но ей стало так стыдно, что она готова была провалиться сквозь землю. Точнее, сквозь доски пола. Но она не могла этого сделать. Так же как не могла произнести ни слова.
– Подойди, – сказал он.
Этот приказной тон подействовал – подчиняясь, она сумела сделать несколько шагов. Когда она оказалась в досягаемости, он схватил ее за руку, рванул к себе, так что она оказалась у него на коленях, и поцеловал. Только это больше смахивало на выпад в драке, на борцовский прием – так чтоб кости хрустели и противник не мог перевести дыхания. Настолько, что она высвободилась, хватая воздух ртом.
– Ты что? Больно же!
– А мне не больно? Ты объясняешься мне в любви, потом сбегаешь и шатаешься черт-те где по лесам – и что я должен думать?
– Но я не уверена…
– В чем?
– Ни в чем… Понимаешь… я раньше никого не любила… – Она хотела сказать, что пыталась разобраться, не приняла ли за любовь благодарность за то, что он все время ей помогал, но у нее не было в запасе таких слов, и вдобавок ее пугала ярость в его взгляде.
– Значит, ты мне солгала?
– Нет!
Он снова наклонился, чтоб поцеловать ее, но теперь она была к этому готова, и на выпад нашлась контратака, против нападения – защита. И когда она ответила ему, это был уже не поединок, а настоящий поцелуй, долгий и жадный. Она прижалась к его груди, его руки блуждали по ее телу под рубахой. Потом он отстранился сам.
– Почему? – прошептала Сайль.
– Потому что если мы сейчас не остановимся, мы вообще не остановимся.
– И не надо… останавливаться.
– Теперь ты уверена?
– Да, – выдохнула она.
Они опять припали друг к другу. Но Сигвард еще что-то соображал и помнил, где в этом доме что расположено. Не выпуская Сайль, он выбрался из кресла и повел ее прочь из мастерской.
Окно в спальне было закрыто ставней. Было довольно темно, но это не мешало. Добраться до постели можно было и на ощупь, для того чтоб избавиться от одежды, свет тоже не был нужен. Но Сигварду приходилось помнить, что он старше и опытнее. И о том, что она никого не любила прежде.
– Ты еще ни с кем не была?
– Нет… но я не такая наивная! – почти с обидой заявила она. – Я знаю, как это делается! Я слышала…
– Ты еще скажи – в книгах прочитала.
– А что – есть такие специальные книги? – с интересом спросила Сайль.
При других обстоятельствах он бы рассмеялся. Но сейчас, когда их не разделяла даже ткань рубахи, уже не смеяться хотелось. Все же он попытался продолжить наставления:
– В первый раз и правда может быть больно. Но я постараюсь…
Что именно – навсегда осталось тайной. Больше не было ни слов, ни голоса. Было тонкое сильное тело в его объятиях… то, чего они оба желали с самого начала – но потребовалось больше полугода, чтоб это понять.
А воды-то она вчера так и не принесла. И обед не приготовила. Это никуда не годится.
Тихо, чтоб не разбудить Сигварда, Сайль выскользнула из постели, оделась и, подхватив бадью, отправилась к реке. Заодно и умылась, размышляя о еде. У нее еще оставалась половина утки, подстреленной на этой самой реке и тушенной с диким луком, но этого явно недостаточно. Рыбы, что ли, наловить… но это позже. Зачерпнув воды, она побежала к дому. В мастерской, стараясь не шуметь, развела огонь. И услышала:
– Никогда больше так не делай!
Сайль не сразу поняла, о чем он, догадалась лишь, что Сигвард снова сердится. Она заглянула в спальню. Сигвард распахнул окно, и теперь там было так же светло, как в мастерской. Сам он сидел на постели.
– Не уходи, не сказавшись!
– Я только за водой…
– Тебя не было… я решил, что тебе было со мной плохо… и ты снова сбежала.
Она подошла и села рядом. Но в лицо ему не смотрела.
– Мне не было плохо. Мне было хорошо. Я… – она помедлила, словно вспоминая, как это слово произносится, – счастлива. И я не уйду. Я не знаю, как сказать… но пойми… ты ничем не связан и ничего мне не должен. Даже если ты сейчас уйдешь и никогда не вернешься, я все равно всегда буду помнить, что мне несказанно повезло. Какая бы я ни была дура невежественная, но знаю, что нашей сестре редко выпадает удача стать женщиной с любимым мужчиной. И этого достаточно.
– Ты что, со мной прощаешься?
Она испугалась, сообразив, что опять ляпнула что-то не то.
Сигвард продолжал:
– Какого черта ты решила, что я непременно должен уйти? Ведь получается – ты меня выставляешь?
Сайль наконец решилась посмотреть ему в лицо.
– Просто я подумала: когда слишком хорошо, так долго не бывает. И решила: лучше уж заранее быть готовой.
– И напрасно ты это решила. У нас и без того есть враги, так не стоит быть врагами самим себе. Ничего не бойся. Я с тобой, а ты со мной. Если мы можем быть счастливы, почему мы должны быть несчастны?
– Господин Перегрин! – Голос Серка звучал сдавленно, но маг расслышал его, несмотря на то что за окном стоял сильный шум.
Здание завода теперь было видно со всех концов Галвина, но оно было еще не достроено. Плотники и каменщики с наступлением весны, казалось, удвоили усилия, за которыми Перегрин и наблюдал. На зов Серка он повернулся – и нахмурился. Приказчик был бледен, губы его тряслись.
– Что случилось, Серк? Опять каторжники бунтуют? Или вновь земля разверзлась?
– Хуже… – Дрожащей рукой Серк протянул Перегрину лист бумаги.
Маг увидел сломанную печать с гербом Роуэнов, но почерк был ему незнаком. Он взял письмо.
– Это от молодого господина… – пояснил Серк.
Но Перегрин уже читал.
...«Если слухи еще не дошли до Галвина, извещаю – великое несчастье постигло всех нас. Мой отец покинул этот мир. Увы, несчастен был тот день, когда он решил вернуться в Нессу, дабы завершить свою сделку с Куаллайдом, о чем предварительно они договорились во время зимней сессии скельского парламента. Большая часть бумаг была уже подписана, и отец направился на виллу Куаллайда, дабы решить последние вопросы, – но это было в тот самый проклятый день, когда земля всколыхнулась и Несса оказалась в руинах. Пострадал и наш городской дом (мы с матушкой и сестрами в тот день были в загородном). Но судьба догнала отца и в дороге. Балка рухнувшего дома, мимо которого он проезжал, тяжело ранила его, и неделю спустя он скончался, не приходя в сознание.
Теперь, схоронив отца, я собираюсь довести до конца все его начинания. Шахты Куаллайда перейдут в собственность Роуэнов. Но этого недостаточно. В ближайшее время я приеду и сам займусь делами. Я слышал, что императорские солдаты уже в Открытых Землях. Нужно добиться, чтоб гарнизон разместили в Галвине, поскольку наша личная охрана по-прежнему необходима на рудниках и при конвое. Кроме того, мне известно, что отец распорядился взорвать старый мост в Междугорье. К сожалению, он не упоминал, с какой целью, но, несомненно, причина у него имелась. Если тебе она известна, ты должен сообщить мне о ней. Исполнено ли отцовское приказание? Не медли с ответом, дабы я мог решить, что предпринять дальше.
Аспремонт Роуэн».
– Весьма предприимчивый молодой человек, – заметил Перегрин. – И верный сыновнему долгу.
Серк закивал в ответ:
– Да, да… И что теперь делать, господин Перегрин?
– Как – что? Исполнять приказания нового хозяина.
– Но я не знаю, зачем нужно было взрывать этот мост! Что я ему скажу? Это только господин Роуэн знал… покойный… Может быть, вам известно?
– Кое-какими соображениями Джиллиард Роуэн – мир праху его! – со мной делился, – неторопливо произнес Перегрин. – Камень, из которого был сделан мост, довольно редок, он может быть использован и для продажи, и для отделки строений. Сдается мне, что твой прежний хозяин хотел создать нечто незабываемое… нечто такое, что прославило бы Роуэнов. Наверняка ведь будет перестраиваться и этот дом. Вряд ли Джиллиард Роуэн имел в виду особняк в Нессе. Он не знал о землетрясении, и вдобавок доставка туда каменного лома встала бы в слишком большую сумму. Нет, речь, безусловно, шла о Галвине. При нынешних обстоятельствах постройка из подобного камня не будет иметь равных в Открытых Землях… да что там, по всей империи. Так и скажи молодому хозяину. Этими самыми словами.
Серк снова кивнул.
– И передай ему также, что каменный лом необходимо вывезти из ущелья как можно скорее. Из-за землетрясения в здешних краях пока что не знают о взрыве и разрушении моста. Но со временем эта новость все же расползется, и конкуренты твоего хозяина могут захотеть присвоить эти камни. А они больших денег стоят.
Серк совершенно успокоился. Такой язык он понимал.
– Я немедля напишу об этом хозяину. И охрану вышлю к ущелью, чтоб гоняла всяких там… – Он спохватился: – А как же с офицерами? Они меня не послушают.
– Я побеседую с лейтенантом Бокехирном. Объясню ему, в чем состоит выгода предложения господина Роуэна. А дальше уж пусть они договариваются между собой.
– Не знаю, господин Перегрин, как вас благодарить! Пропали бы мы без вас!
– Не пропали бы. А я и без того здесь засиделся. Нужно будет еще посетить монастырь, узнать, как там дела…
ИЗ ЗАПИСЕЙ ПЕРЕГРИНА
«Возможно, это глупая выходка. А возможно, правильная мысль. Это действительно будет памятник, но не суетным амбициям Джиллиарда Роуэна (хотя – и им тоже). Окажет ли он такое же действие, как барельеф на фасаде торговой палаты на площади Розы в Эрденоне? Не знаю. Но я на это надеюсь.
Надежда – это все, что мне осталось».
– Разумеется, я уже знал об этом, – сказал Воллер. – Даже при большом количестве жертв смерть такого человека, как Роуэн, не могла пройти незамеченной. Глупо, не правда ли? Он привык рисковать и жизнью, и состоянием, а погиб от нелепой случайности, направляясь на встречу, где ему ничто не угрожало.
– Такое может случиться с каждым из нас. Но мне интересно вот что – успели ли вы полностью получить деньги за мост?
Они прогуливались у стен монастыря. Воллер заявил, что благочестивая атмосфера начинает его угнетать в той же мере, как суета, сопутствующая ремесленным работам. И Перегрин склонен был с ним согласиться. Погода, как бы в возмещение за прочие страсти, держалась отменная. Пару раз прошелестели дожди, но их сменило жаркое солнце, пробуждая все вокруг к яростному цветению и росту. Окружающий обитель лес, зимой казавшийся таким зловещим, теперь, одевшись в новую зелень, радовал взор. Но Воллер вышел на прогулку не для того, чтоб любоваться красотами. Тем более что вид этот был ему знаком в любое время года.
Вопрос Перегрина заставил его нахмуриться.
– Нет, – с некоторым раздражением ответил он. – Черт побери, Перегрин, если вы и впрямь ясновидец, как говорят, почему не предвидели гибели Роуэна? Ведь это и по вашему кошельку наверняка ударило.
Перегрин предпочел отмолчаться, и Воллер счел это знаком согласия. Это несколько улучшило его расположение духа.
– Вот одна из причин, по которой я до сих пор здесь. Землетрясение землетрясением, а Дорога не должна нести убытки. Я собираюсь дождаться молодого Роуэна и получить расчет.
– И в каком качестве вы собираетесь ему представиться? Насколько я понимаю, в отличие от отца, он вас не знал?
– В том качестве, в каком выступал, – как подрядчик. Устроивший взрывные работы.
– Что ж, я готов подтвердить перед ним ваши слова. Это выгодно нам обоим.
– Верно. А если юный Аспремонт заупрямится, у Дороги есть средства напомнить, что Роуэны в долгу перед ней. Но, думаю, в них не будет необходимости. Насколько я слышал, Аспремонт – исключительно благоразумный молодой человек. К тому же его отягощает множество забот, и ему могут понадобиться услуги Дороги. Предприятие, которое затеял его отец, а он будет продолжать, – дело прибыльное, но требующее значительных мер безопасности.
– И здесь вы намереваетесь использовать капитана Маркхейма?
– Нет, Мейнера. Он неплохо себя показал в последнее время. Тем более что Роуэны как были, так и остаются конкурентами Траудета. А Мейнер не слишком любит своего бывшего патрона.
– Кстати, из-за чего они враждуют?
– Мейнер не любит об этом распространяться. Палази Траудет – тем более. Но, насколько я знаю, повод для ссоры был пустяковый. Траудет высмеял привычку своего надсмотрщика держать голову в тепле – тот после контузии вечно башку кутает, вот Траудет и сказал: ходит, мол, как баба в платке. Мейнер взбесился, полез в драку… и пошло-поехало. Ну да бог с ними. А Маркхейма я собираюсь отправить для начала в Эрд, а потом, возможно, и дальше.
– В каком смысле – дальше?
– В прямом. Или вы подозреваете меня в чем-то дурном?
– Отнюдь. Просто, вероятно, это тайна Дороги, которой не делятся с непосвященными.
– О, все очень просто. Не только карнионские промышленники прибегают к нашей помощи. Один эрдский купец, ведущий обширную морскую торговлю, пожелал закрепиться в Дальних Колониях. А там бывает весьма опасно. И ему нужны люди, сведущие в военном деле.
– Вы случайно не Арно Брекинга имеете в виду?
Воллер укоризненно покачал головой – не любил, когда имена назывались вслух.
– Вы, Перегрин, может, и не провидец, но осведомлены весьма и весьма.
– Просто я тоже не все время сижу в Карнионе. Бывал я и в Эрде, и с семейством Брекингов неплохо знаком.
– Неужто и они обращались к вам за предсказаниями?
– Нет, все дело в том, что мне было любопытно с ними встретиться. В Карнионе человек знатного рода, занимающийся торговлей или владеющий, например, мануфактурой, – явление обычное. Но в Эрде это исключение. А чтоб дворяне с почти тысячелетней родословной стали купцами, да еще успешными, – это уж совсем из ряда вон. Случись это сейчас, к ним бы относились как к изгоям или сумасшедшим. Но поскольку Брекинги сменили рыцарские доспехи на торговые корабли еще в прошлом столетии, они пользуются уважением.
– А вы лучше осведомлены о семействе Арно Брекинга, чем я… – Воллер, несомненно, обдумывал, как получше применить эти сведения. – Я не знал, что он из такого старинного рода. Правда, он человек рисковый, но всякий, кто отправляет корабли в море, должен быть таким, и неважно, были его предки рыцарями или нет… А вообще-то, если верить вашим словам, Брекинги получаются чем-то вроде эрдских Роуэнов, так?
– Никогда не смотрел на них с этой точки зрения. Да, наверное, основания для сравнения есть. Но я не слышал, чтоб в прошлом Брекингов творились такие ужасы, как у Роуэнов. Разве что очень давно, в варварские времена эрдского нашествия.
– Да, и вдобавок Брекинги всеми этими «древними тайнами» не увлекаются. Впрочем, я уже говорил, что и молодой Роуэн от этого далек. – Воллер вздохнул. – Они-то люди трезвомыслящие, а другие… Собственно, именно это я и хотел с вами обсудить. Вы ведь знаете, что Сакердотис послал сюда Ивелина за тайными, будь они неладны, знаниями.
– Да, слышал от самого Ивелина. И могу вас заверить, что хотя бы в этом отношении он не лжет.
– Вот как? У меня тоже сложилось такое впечатление. Рад слышать, что вы это подтверждаете. Но я хотел бы посоветоваться – какие именно тайные знания мы можем предложить канцлеру. Кому, как не вам, знать в этом толк.
– «Мы»?
– Дорога. Разумеется, я не предлагаю вам помогать нам бесплатно. Ведь ваш последний работодатель умер, а молодой Роуэн, возможно, не станет прибегать к вашим услугам.
– Сказать по правде, я не слишком нуждаюсь в деньгах. Но от предложения вашего не стану отказываться. Может быть, Дорога мне тоже кое в чем поможет. Карниона сейчас – слишком беспокойное место для старого человека. Вероятно, мне следует перебраться в Тримейн или герцогство Эрдское.
– В этом вам будет оказано содействие.
– А я подумаю, что может заинтересовать канцлера. Кроме того, хотелось бы немного поработать с пленниками. Вы, конечно, вольны не верить в предсказания, но в данном случае я ничего предсказывать и не собираюсь. Просто мне известны некоторые приемы, когда, усыпив человека, можно до определенной степени подчинить его волю – так чтоб он не говорил лишнего. Вы можете посмотреть, как это будет происходить.
– Да? Любопытно. А я тем временем пошлю одного из своих людей к Маркхейму, пусть скажет, что тому пора на Север.
– Не Ингоза, часом? Я встретил его по пути в Галвин.
– Нет, Ингоз сейчас как раз отправился в Эрд – там хоть и не такая благодать, как здесь, но снег уже стаял и дороги открылись. Что ж, пойдемте… э-э-э… мэтр. Мы недурно прогулялись, и я проголодался. Надеюсь, святые отцы угостят нас чем-нибудь помимо молитв.
– А твоя первая женщина? Какая она была? Ты сильно ее любил?
– Ты уверена, что хочешь это услышать?
– Нет, правда. Ты рассказал про родителей, про историю эту с завещанием и доносом, а про любовь – ничего. Или ты думаешь, что я сцены ревности буду устраивать? Обещаю, что не буду.
– Хорошо, слушай. Я в армию попал, когда мне и четырнадцати не было. Не рядовым, конечно, а кадетом – уж тут отец позаботился. Первый офицерский чин я года через два получил… но я не об этом сейчас. Так вот – с виду я был почти как взрослый, покрепче многих, кто постарше меня. А по сути – сопляк сопляком. Драться-то меня учили с малолетства, а вот чему другому… После уж я понял – отец, при всей видимой суровости своей, слишком уж от многого меня оберегал. И о жизни я знал гораздо меньше, чем многие сверстники. О женщинах – в том числе. А какие женщины в обозе за полком на марше таскаются, ты, наверное, догадываешься. Шлюхи. Ну, не то чтоб все. Кое-кто из солдат или унтер-офицеров все семейство с собой возил, были и жены законные. Опять же девицы эти, обозные, стирали, стряпали, выпивкой торговали – особенно те, которые постарше. Но в основном жили с того, что мужчин принимали – одни солдат, другие офицеров. Там это просто. И, с год примерно прошел, заметили товарищи мои, что я к девкам не хожу, а это непорядок. Решили, что пора мне стать мужчиной. Напоили меня и свели к одной девице из тех, что почище, и наказали ей обучить сопляка всему, что положено. Помню, мутило меня с перепою, да еще заразиться дико боялся… Вот и вся любовь.
Сайль отошла к окну, и Сигвард понял, что она огорчена.
– Что поделать, ты сама спросила…
Она не ответила. Насторожилась, вглядываясь в окно:
– Кто-то едет.
Сигвард мгновенно оказался рядом, тоже взглянул.
– Пандольф.
– О господи, его только не хватало.
– Погоди. Я выйду, встречу его.
Пандольф подъехал к дому не спеша и сполз с седла. Сигвард дожидался его во дворе.
– Ага! – вместо приветствия воскликнул Пандольф. – Ты и взаправду здесь. Воллер говорил, но я, признаться, не верил.
– Что случилось?
– Ничего. Поговорить только надо. Погоди, я сейчас сумку возьму. Жратва у меня там. Знал ведь, куда еду. А то у Кружевницы крохи хлеба не допросишься и жрать здесь наверняка нечего…
– Неправда! – послышался от двери возмущенный голос.
Сайль появилась на крыльце. На ней было камчатное платье вишневого цвета. Оно, вероятно, порядком вышло из моды, зато не выцвело и не износилось, ибо с момента прибытия в Открытые Земли и до последних дней было спрятано и не надевалось. Ворот платья украшала узкая полоска кружев. Волосы Сайль были сколоты на затылке в узел.
У Пандольфа отвисла челюсть. Он шумно сглотнул и с трудом выдавил:
– Эт-то что?
– Это я. Что вылупился, женщин не видал? – Воспользовавшись растерянностью Пандольфа, она выхватила у него сумку из рук. – Что у тебя там? Телячья нога… сыр… хлеб… неплохо. Петриналь тоже отдай, что вцепился? Стрелять в тебя здесь не будут. Короче, вы тут толкуйте о делах, а я пойду займусь обедом.
Остолбенелый Пандольф проследил за ней взглядом.
– Она что, в самом деле собирается готовить?
– Да. Так что привязывай коня, и пойдем на берег, поговорим. Сайль нас позовет.
Пандольф хмыкнул, но последовал совету.
Они отошли к реке. Солнце палило вовсю, но от воды веяло прохладой. С невысокого обрыва видно было, как на отмели играет рыба. Пандольф плюхнулся на траву, неопределенно произнес:
– Ну дела… – и надолго замолчал.
– Рассказывай, зачем приехал. – Сигвард тоже сел на обрыв.
– Вообще-то с тобой Воллер хочет повидаться. Он считает, что не след тебе в Открытых Землях оставаться. И вообще, ты же у нас из империи вроде как хотел уехать. Так вот – есть такая возможность… Конечно, и повоевать придется, но как же иначе? Подробностей я не знаю. Знаю только, что ехать придется вначале в герцогство Эрдское, а потом, может, и за море. Остальное тебе Воллер сам расскажет.