Робертс Нора. Ей снилась смерть

   А потом Пибоди отойдет в сторону, и на сцену вый­дет она.
   В девять тридцать Ева уже была в здании, где распо­лагалась фирма «Только для вас», однако на сей раз ее интересовал салон «Абсолютная красота». Поднявшись на десятый этаж, она вошла в приемную и показала секретарше фотографию Голловея. Если все пойдет, как распланировано, она закончит здесь, как раз когда Пи­боди проснется и получит сигнал к атаке.
   – Конечно, я знаю мистера Голловея. Как мини­мум раз в неделю он посещает нас.
   – Раз в неделю… А что он делает?
   – Стрижка и укладка волос, массаж и маски лица, массаж тела, ароматическая релаксация. – Иветта, став сразу вежливой и милой, вышла из-за стола и тихо вздохнула, еще раз посмотрев на фотографию Голло­вея. – У этого парня потрясающая внешность, и он знает, как ее поддерживать. Раз в месяц он проводит здесь целый день – полный курс.
   – У него всегда один мастер?
   – Конечно. Он бы не позволил прикоснуться к себе никому, кроме Саймона. Когда несколько месяцев назад Саймон ушел в отпуск, мистер Голловей устроил здесь такой скандал, что нам пришлось дать ему специ­альные успокоительные пилюли и бесплатно предоста­вить «Делюкс О».
   – «Делюкс О»?
   – Это для оргазма, дорогая. Специальная комната с подобранными видеофильмами и музыкой. Мы используем все разрешенные для салонов средства и методы, но у нас есть и кое-что еще. «Делюкс О» стоит пятьсот долларов, но мы пошли на это, чтобы его успо­коить. Надо поддерживать марку заведения, хотя для такого клиента, как Голловей, ничего не стоит выки­нуть пять сотен в месяц. При этом они не интересуются, легальный ли товар.
   – А есть у вас еще что-нибудь типа «Делюкс Ор­газм», чтобы удовлетворить привередливого клиента?
   – Вы можете увидеть все. – Иветта просто сияла, благодарная Еве за то, что та не капризничает. – Он что-нибудь натворил?
   – Можно сказать и так. Но больше он этого делать не будет. Саймон на месте?
   – Он в кабинете номер три. Вы хотите пройти к нему?
   – Да.
   Ева прошла по коридору, миновав стеклянные две­ри, украшенные рисунками совершенных человеческих форм. Приглушенно звучала успокаивающая музыка, слышны были звуки падающей воды и пение птиц, шу­мел легкий бриз. В воздухе отчетливо ощущались запа­хи эвкалипта, роз и муската.
   Окрашенные в пастельные тона двери на мгновение распахнулись, и Ева увидела длинный стол с какими-то сложными приборами, трубками, зеркалами и миниа­тюрным компьютером. Все это неприятно напоминало о больнице.
   По пути ей встретился служащий салона в белом ха­лате, который вел куда-то женщину, закутанную с ног до головы в зеленую тогу.
   – Кабинет номер три?
   – По коридору налево, на двери номер.
   – Угу. – Ева проводила взглядом служащего, кото­рый убеждал клиентку, что десять минут в «Комнате покоя» сделают ее новым человеком, и невольно пере­дернула плечами.
   На развилке коридора, за стеклянной стеной, Ева увидела большой искусственный бассейн с минераль­ной водой, обрамленный цветущими вишневыми дере­вьями. В нем расслаблялись три женщины, чьи груди гордо плавали на поверхности медового цвета воды. Еще одна женщина плавала в одиночестве, опустив­шись по самый подбородок в специальную ванну со светло-зеленой жидкостью. Дальше располагался узкий бассейн, наполненный ярко-синей водой: надпись над ним гласила, что здесь постоянно поддерживается тем­пература около ноля градусов. Даже от одного вида этого у Евы застучали зубы.
   Она повернула налево и, постучавшись, вошла в дверь кабинета номер три. Еще неизвестно, кто был по­ражен больше всех: она, Саймон или Макнаб, который сидел на специальном кресле с какой-то маской на лице, здорово напоминавшей черную грязь.
   – Это медицинский кабинет. – Саймон попытался преградить ей дорогу и вытеснить из комнаты. – Сюда нельзя входить, когда я работаю с клиентом. Уходите, уходите!
   – Мне надо поговорить с вами. Это займет всего пару минут.
   – Но я не могу говорить с вами здесь. – Саймон взмахнул руками, и кусочки грязи разлетелись по ком­нате.
   – Две минуты, – сказала она и с трудом подавила в себе смех, глядя, как Макнаб дико вращает глазами за спиной Саймона. – Мы могли бы выйти в коридор.
   Саймон некоторое время, нахмурившись, размыш­лял.
   – Я извиняюсь, – обратился он к Макнабу. – Сеанс необходимо закончить в любом случае. Пожалуйста, расслабьтесь, дайте отдых своему мозгу. Я буду через минуту.
   – Нет проблем, – пробормотал Макнаб.
   – Нет-нет, ш-ш-ш! – с извиняющейся улыбкой Саймон приложил палец к губам Макнаба. – Никаких разговоров. Дайте вашему лицу возможность полнос­тью расслабиться, освободите свой мозг от всех мыслей. Это ваше личное время. Закройте глаза и представьте, что вы смотрите на потоки падающей воды. Я скоро вернусь.
   Улыбка тут же слетела с его лица, как только он ока­зался за дверью с Евой наедине.
   – Я не позволю вам беспокоить моих клиентов!
   – Прошу прощения. Но один из ваших клиентов действительно больше никогда не будет беспокоиться. Не придет он больше и на свои ежемесячные процедуры.
   – О чем вы говорите?
   – Голловей. Брент Голловей. Он умер.
   – Умер? Брент?! – Саймон бессильно прислонился к стене, схватившись грязной рукой за сердце. – Но я видел его всего несколько дней назад! Эта, вероятно, ошибка.
   – Я видела его сегодня утром в морге. Здесь нет ошибки.
   – Я не могу… дышать. – Пошатываясь, Саймон до­плелся до холла и упал в шелковое кресло, опустив го­лову на колени.
   – Я не знала, что вы были так близки.
   – Я являюсь… вернее, являлся его косметологом и массажистом. Никто, даже жена, не может быть ближе.
   Ева попыталась представить свою интимную бли­зость с Триной и с трудом сдержала дрожь.
   – Я сочувствую вашей потере, Саймон. Может быть, вам дать воды?
   – Да. То есть нет… О боже милостивый! – Он под­нял голову и стал нервно передвигать предметы на столике. Его лицо было смертельно бледным, что особен­но подчеркивали огненно-рыжие волосы. – Мне надо прийти в себя. Ромашковый чай, пожалуйста. – Он от­кинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Как это случилось?
   – Мы ведем расследование. – Ева налила в стакан чаю из термоса, который стоял здесь же, на столике. – Расскажите мне, что вы знаете о нем.
   – Брент был великолепным человеком. Я уважал его. Он знал точно, как хочет выглядеть, и полностью посвящал себя уходу за своим лицом и телом. О бо­же! – В кармане Саймона зазвонил мобильный теле­фон, и он достал трубку. – Прости, сердце мое. Я пере­звоню через минутку.
   Саймон взял стакан и начал пить – медленно, боль­шими глотками, постоянно вздыхая. Постепенно его лицо стало приобретать естественный цвет.
   – Он никогда не пропускал ни одного сеанса и по­стоянно говорил мне комплименты. Он высоко ценил мою работу.
   – Не было ли здесь у него с кем-нибудь особенных отношений? Стилисты, массажисты, другие клиенты…
   – Нашему персоналу запрещено общаться с клиен­тами вне стен салона. А что касается других клиентов, то я не припомню, чтобы он упоминал кого-нибудь. Ему нравились женщины, у него была разнообразная и бо­гатая сексуальная жизнь.
   – Он рассказывал вам об этом?
   – Разговоры с клиентами являются строжайшей профессиональной тайной.
   В ответ Ева только пожала плечами.
   – Мужчины его также интересовали?
   Губы Саймона задрожали.
   Он сделал последний глоток и отставил пустую чашку.
   – Брент никогда не проявлял интереса к однополой любви. Я испытываю дискомфорт от ваших вопросов, лейтенант!
   – Голловею сейчас тоже не слишком комфортно.
   Ева выждала немного, чтобы дать Саймону возмож­ность переварить сказанное.
   – Вы правы, – наконец пробормотал он. – Конеч­но, вы правы. Я извиняюсь. Это такой удар…
   – Проявлял ли кто-нибудь из вашего персонала ин­терес к нему? Романтический или сексуальный.
   – Нет, я никогда не замечал ничего подобного. И на­до сказать, здесь это было бы крайне неуместно. Мы профессионалы.
   – Ладно. Есть ли среди ваших служащих кто-ни­будь, кто делает татуировки?
   Саймон глубоко и шумно вздохнул.
   – У нас есть несколько человек, которые являются великолепными художниками по телу.
   – Имена, Саймон.
   – Спросите Иветту. Она даст вам всю необходимую информацию. Я должен вернуться к клиенту. – Он за­крыл глаза ладонью. – Я не могу позволить своим лич­ным переживаниям мешать моей работе. Лейтенант… – Саймон уронил руки, глаза его стали темными и без­донными. – У Брента не было семьи. Что будет с его… Что будет с ним?
   – Городская служба побеспокоится об этом, если не найдется никого другого.
   – Нет-нет, это было бы неправильно. – Он сжал губы и гордо расправил плечи. – Я бы хотел взять на себя все хлопоты, связанные с похоронами. Это пос­леднее, что я могу сделать для него.
   – Такой вариант возможен. Вам надо прийти в морг и заполнить все необходимые бумаги.
   – В морг… – Его губы задрожали, но он быстро взял себя в руки. – Да, я приду.
   – Я позвоню, чтобы вам приготовили все бумаги. – Он выглядел таким убитым, что Ева добавила: – Вам необязательно видеть его, Саймон. Идентификация уже закончена. Вы напишете прошение, и тело будет доставлено на любое кладбище, которые вы выберете.
   – О! – Он вздохнул с облегчением. – Спасибо вам. Однако мне нужно идти. Меня ждет клиент. Это очень запущенный случай: он никогда по-настоящему не уха­живал за своей кожей. К счастью, он молод, и мне надо потрудиться, чтобы помочь ему. Наш долг – делать людей привлекательными. Красота смягчает душу.
   – Да, конечно, Саймон. Идите и занимайтесь сво­им клиентом. Я свяжусь с вами.
   Ева вернулась к Иветте. Когда та уже заканчивала печатать список клиентов салона, вошла Пибоди. Уви­дев Еву, покраснела и отвела глаза, но скоро справи­лась с собой.
   – Мне порекомендовали вас в баре «К вашим услу­гам», – начала она. – Особенно хвалили «План брил­лиантового дня».
   – Да, это одна из лучших наших программ. – Иветта изучающе посмотрела на Пибоди. – Дорогуша, вы выглядите уставшей. Это как раз то, что вам нужно. Я сейчас же вас запишу.
   – Спасибо. – Пибоди отошла к витрине с много­численными пузырьками, флакончиками, баночками и бутылочками, которые гарантировали красоту и моло­дость, и быстрым шепотом доложила Еве: – Оба были шокированы, пытались все объяснить. Старательно убеждали меня, что я ошиблась. – Она быстро огляну­лась. – Старались меня успокоить, как мы и предпола­гали. Обещали во всем разобраться. Предложили мне побывать в салоне, показали брошюру. «Бриллианто­вый день» стоит здесь пять тысяч. Но я не позволила им сорваться с крючка: сказала, что иду сюда, чтобы успо­коиться перед тем, как встретиться со своим адвокатом.
   – Хорошая работа. Поговорите с максимально большим количеством служащих, пока вас будут массиро­вать и мазать грязью. Упомяните вскользь Голловея. Я хочу знать их реакцию – слухи, мнения… И было бы лучше, если бы вами занялся специалист-мужчина.
   – Что-нибудь новое по нашему делу, лейтенант?
   – Мисс Пибоди?
   Она повернулась, и челюсть у нее тут же отвисла – перед ней стоял божественный мужчина ее мечты.
   – Я… М-м-м… Да.
   – Меня зовут Антон. Я помогу вам очистить орга­низм при помощи трав. Не могли бы вы пройти со мной?
   – О да! – Пибоди успела краем глаза посмотреть на Еву, прежде чем Антон взял ее за руку и вежливо увел с собой.
   Надеясь на лучшее, Ева спрятала список клиентов салона в сумку и направилась в офис конторы «Только для вас».
   – Руди и Пайпер сейчас заняты, – произнесла слу­жащая не терпящим возражений тоном, чтобы сразу поставить Еву на место.
   – О, я уверена, что они с радостью освободятся для встречи со мной. – Она широко улыбнулась и достала полицейский значок. – Уверяю вас.
   – У меня нет никаких указаний на ваш счет, лейте­нант. Повторяю, Руди и Пайпер заняты. Если вы со­гласны записаться на прием, я с удовольствием найду для вас время в их расписании.
   Ева разозлилась.
   – Никогда не слышали выражение «препятствие правосудию»?
   Глаза женщины забегали.
   – Я лишь делаю свою работу.
   – От вас именно это и требуется. Вы немедленно проводите меня к вашим боссам, иначе я отвезу вас в управление полиции и предъявлю обвинение в препят­ствии правосудию. За то, что вы не исполняете указаний офицера полиции, и за то, что вы просто чертовски глупы. У вас десять секунд, чтобы сделать выбор.
   – Извините меня, – быстро пробормотала женщи­на, открыв дверь. – Вам прямо, лейтенант.
   – Это был нетрудный выбор, правда?
   Убрав полицейский значок в сумку, Ева прошла в офис и тут же столкнулась с Руди и Пайпер.
   – Неужели обязательно было пугать нашу служа­щую? – раздраженно бросил Руди.
   – Оказалось, что да. У вас были причины избегать встречи со мной сегодня утром?
   – Мы очень заняты…
   – Вы будете еще более заняты. Вам придется прой­ти со мной.
   – Пройти с вами? – Пайпер схватила Руди за ру­ку. – Зачем? Куда?
   – В полицейское управление. Брент Голловей убит этой ночью, и у нас к вам есть кой-какие вопросы.
   – Убит?! – Пайпер готова была упасть в обморок, но Руди вовремя подхватил ее. – О господи! Боже ми­лостивый! Так же, как и другие? Он убит так же, как и другие, Руди?
   – Замолчи! – Он крепче прижал к себе сестру, про­должая буравить Еву взглядом. – Так ли уж необходи­мо идти в управление полиции?
   – У вас есть только два варианта: или вы пойдете добровольно, или через несколько минут после моего звонка в сопровождении полицейских в форме.
   – Вы не можете просто так арестовать нас!
   – Пока вы не арестованы, и вам даже не предъявле­но обвинение. Но я вам советую пойти со мной для формального допроса.
   Продолжая держать под руку дрожащую Пайпер, Руди выдохнул:
   – Мне надо позвонить нашему адвокату.
   – Вы можете сделать это из управления полиции.
 
   – Хорошо, что посадили их отдельно, – сказала Ева Фини, разглядывая Пайпер через зеркальное стек­ло. Та сидела за маленьким столиком в комнате для до­просов "А" и, вся дрожа, слушала бормотание своего адвоката. – Мне кажется, так мы добьемся большего. Ты кого берешь – его или ее?
   Фини размышлял, шевеля губами.
   – Пожалуй, его. Надо сразу поразить их, выбить из равновесия. Если нам удастся это с каждым в отдель­ности, мы устроим им очную ставку.
   – Правильно. А как дела у Макнаба?
   – Идут. Он почти закончил в салоне и скоро при­едет сюда с рапортом.
   – Скажи ему, чтобы подождал. Если нам сейчас все удастся, мы получим разрешение на снятие информа­ции с их компьютеров. Может быть, он сможет что-ни­будь там откопать.
   «Иначе, – подумала Ева, – придется опять обра­щаться к Рорку, чтобы он поработал на своей волшеб­ной машине».
   – Звони, если что понадобится.
   – Ты тоже.
   Ева толкнула дверь в комнату для допросов и вошла. Адвокат тут же вскочил на ноги и, выставив вперед под­бородок, затянул обычную песню:
   – Лейтенант, это нарушение! Мой клиент плохо себя чувствует, эмоционально подавлен. У вас нет при­чин настаивать на допросе немедленно.
   – Если вы хотите отсрочки допроса, получите рас­поряжение суда. Идет аудио – и видеозапись. Следова­тель – лейтенант Ева Даллас. Объект – Пайпер Гоффман. Допрашиваемая запросила адвоката. Запрос удов­летворен. Допрашиваемой зачитаны ее права и обязанности. Вы понимаете свои права и обязанности, мисс Гоффман?
   Пайпер посмотрела на своего адвоката и, когда тот кивнул, сказала:
   – Да.
   – Вы знакомы с Брентом Голловеем?
   Кивок.
   – На записи должен звучать ваш голос с утверди­тельным ответом. Ведь он был вашим клиентом, персо­нально вашим?
   – Да.
   – В ходе работы с ним вы знакомили покойного с клиентами женского пола?
   – Да, но в этом и заключается наша работа. Мы знакомим людей, имеющих общие интересы и цели, чтобы дать им возможность встречаться и развивать от­ношения.
   – Романтические или сексуальные отношения?
   – Уровень отношений – это личное дело каждой пары.
   – Ваши клиенты заполняли анкету, прежде чем их запрос принимался?
   – Да, они заполняли подробнейшую анкету. – Пай­пер вздохнула с облегчением, так как ей показалось, что допрос пошел в безопасном для нее русле. Она даже немного приободрилась и провела красивой рукой по своим серебряным волосам. – Это наша обязанность – следить, чтобы наши клиенты соответствовали опреде­ленным стандартам.
   – Эти стандарты включают сексуальные домога­тельства? Насильственные сексуальные домогательства?
   – Разумеется, нет. – Она вся излучала возмущение – голова гордо поднята, губы плотно сжаты.
   – Это политика вашей компании?
   – Которой мы очень строго придерживаемся.
   – Но вы делали исключение для Брента Голловея.
   – Я… – Руки Пайпер, лежавшие на столе, сжались в кулаки и побелели. – Я не понимаю, что… – Ее голос сорвался, и она беспомощно уставилась на адвоката.
   – Моя клиентка объяснила политику своей компа­нии в этой области, лейтенант. Продолжайте, пожа­луйста.
   – Брент Голловей был осужден за сексуальные до­могательства, не раз находился под судом за сексуаль­ное насилие и извращения. – Ева говорила так резко, что Пайпер при каждом слове вздрагивала. – На до­просе вы заявили, что ваши клиенты заполняли подробную анкету, и разъяснили политику своей фирмы в этом вопросе. Я спрашиваю вас, почему вы делали ис­ключение для Голловея?
   – Мы… Я… Мы не делали. – Пайпер начала нерв­но потирать руки, и на ее лице отразился страх. – У нас не было таких данных на Брента Голловея.
   – Может быть, вам знакомо имя Джон Б.Бойд? – Глядя прямо в лицо Пайпер, Ева отчетливо увидела в ее глазах утвердительный ответ. – Вы мне сказали, что ваша система доведена до совершенства. Входило ли в ваши обязанности проверять информацию, которую сообщает вам клиент?
   – Мне не нравится тон, в котором задан этот во­прос! – запротестовал адвокат.
   – Запись зарегистрировала этот протест. Ваш ответ, Пайпер?
   – Я не знаю, что произошло! – Она часто и тяжело дышала, нервно скрестив руки на своей прекрасной груди. – Я не знаю…
   «Ну да! – подумала Ева. – Ты все знаешь и страш­но боишься того ада, который тебя ждет».
   – Четверо ваших клиентов убиты. Четверо! Каждый из них посещал ваше заведение, и каждый из них был избит, изнасилован и задушен.
   – Это ужасное, ужасное совпадение! Всего лишь совпадение. – Пайпер затрясло. – Так сказал Руди, и я…
   – Вы сами не верите этому, – негромко произне­сла Ева и ближе наклонилась к Пайпер. – Вы ни мину­ты не верили этому. – Она бросила на стол фотографии. Заснятые на них сцены были предельно откровенны и жестоки. – Они убиты, и это не выглядит совпадением, не правда ли?
   – О боже, боже! – Пайпер закрыла лицо руками. – Нет, нет, нет! Я больна.
   Адвокат взглянул на фотографии, и лицо его покры­лось красными пятнами.
   – Это не связано с деятельностью моего клиента.
   – Убийства не связаны?! – Ева встала. – Я даю ва­шей клиентке несколько минут, чтобы прийти в себя. Запись прекратить. – Она развернулась и вышла.
   Она вышла в коридор и позвонила Фини, наблюдая через зеркальное стекло за тем, что происходит в ком­нате для допросов.
   – Я подвела ее к черте. Ты должен помочь ей пере­ступить эту черту. Будь с ней милым, как добрый дя­дюшка. Возьми ее за руку и вкрадчиво спроси, почему они платили Голловею. Я пока не дошла до этого.
   – Хорошо. Руди твердо стоит на своем. Я с ним об­ходился очень мягко – как ты просила. Должен ска­зать, что он – мерзкая маленькая дрянь.
   – Прекрасно. У меня сейчас как раз настроение врезать какой-нибудь дряни. – Ева залезла в сумку и достала орешки, которые еще вчера взяла у Фини. – Пайпер утверждает, что они ничего не знали о про­шлом Голловея. Врет, но это может нам помочь глубже залезть в их систему. Я постараюсь получить ордер на арест еще до того, как врежу Руди.
   Ева успела выпить кофе, прежде чем пошла на до­прос Руди в комнату "Б".
   – Включить запись. Допрос продолжает лейтенант Ева Даллас. Отметьте число и время. – Она села и улыбнулась Руди и его адвокату. – Ну что ж, парни, да­вайте начнем.
   Она проделала с ним то же самое, что и с Пайпер, но в результате Руди, наоборот, стал еще тверже и со­бранней.
   – Я хочу видеть мою сестру, – сказал он резко.
   – Ваша сестра на допросе.
   – Она слишком нежное создание, все это может просто разрушить ее.
   – Я знаю четырех человек, которые действительно разрушены. Вы беспокоитесь о том, что может сказать Пайпер? Я только что закончила с ней разговор. – Ева откинулась в кресле и пожала плечами. – Она держит­ся не очень хорошо. Для нее было бы лучше, если бы вы сами прояснили дело.
   Ева заметила, как он крепко сжал кулаки, и попыта­лась вспомнить, что говорит закон о потенциальном насилии.
   – Ей необходимо дать отдохнуть. – Руди словно вколачивал каждое слово, а его кошачьи глаза сверка­ли. – Ей нужна передышка и сеанс медитации.
   – Мы здесь не слишком сильны в медитации, но у нее есть адвокат, так же как и у вас. Скажите, Голловей никогда не проявлял интереса к ней?
   Руди сжал губы.
   – Разумеется, нет.
   – Тогда, может быть, к вам?
   – Нет. – Он взял твердой рукой стакан воды и сде­лал глоток.
   – Почему вы платили ему?
   Вода чуть не выплеснулась из стакана. Руди поста­вил его на стол.
   – Я не понимаю, о чем вы говорите.
   – Я говорю о регулярных выплатах. По десять ты­сяч в течение двух лет. Что у него было на вас, Руди?
   В его глазах бушевал огонь. Он повернулся к адво­кату:
   – Они ведь не имеют права залезать в финансовые документы?
   – Конечно, нет. – Адвокат лениво повел плеча­ми. – Лейтенант, если вы изучали финансовые доку­менты моего клиента без соответствующего ордера…
   – А разве я это сказала? – улыбнулась Ева. – Я не обязана объяснять вам, откуда получила информацию в ходе расследования этого дела. Вы не обнаружите в де­партаменте финансов наших следов. Но вы платили ему, не правда ли, Руди? – Она нанесла ему сокрушающий хук. – Вы платили ему раз за разом, позволяя шантажировать вас, и вставляли его в списки, в то время как вы знали, что он сексуально опасен. Сколь­ких клиентов вам пришлось успокаивать или даже пла­тить им, а может быть, запугивать, чтобы сохранять все это в тайне?
   – Я не понимаю, о чем вы говорите.
   На этот раз его рука слегка дрожала, когда он потя­нулся за стаканом воды, а на молочно-белой коже лица явно проступили красные пятна. Ева подумала, что, если бы она посадила его сейчас перед детектором лжи, аппарат просто сгорел бы от перенапряжения.
   – Да все вы понимаете! И клянусь, для меня не со­ставит особого труда найти парочку ваших клиентов, которых оскорбил Голловей во время чудных аристо­кратических встреч, которые вы им организовали. И как только я это сделаю, я смогу предъявить вам и вашей сестре обвинение в домогательстве, подлоге и организации нескольких преступлений на сексуальной почве. И ваш адвокат отлично знает, что я могу это сделать. И тогда ваш бизнес вылетит в трубу, а ваши с Пайпер фотографии появятся на страницах каждой газеты и на экранах всех телевизоров.
   – Мы не можем нести ответственность за то, что этот… извращенец совершил.
   – Руди. – Адвокат предостерегающе положил руку ему на плечо и повернулся к Еве. – Мне нужно не­сколько минут для консультации с клиентом, лейте­нант.
   – Никаких проблем. Запись прекратить. У вас пять минут, – предупредила она и оставила их одних.
   Наблюдая за ними через зеркальное стекло, Ева до­стала мобильный телефон. Ожидая ответа, она просто-таки наслаждалась языком жестов своих подопечных. Руди сидел, обняв себя за плечи и массируя пальцами бицепсы, адвокат бегал вокруг, что-то быстро говоря.
   – Макнаб? Это Даллас. Я заканчиваю.
   – Ну и заканчивайте. Я сейчас оформляю для вас ордер на допуск ко всем документам фирмы «Только для вас». Дождитесь меня. Может, я успею позавтра­кать?
   – Не успеешь. Ты должен быть здесь через минуту после получения ордера. – Она услышала его вздох и не удержалась: – Макнаб, как тебе лечебная маска для лица?
   – Великолепно! Мои щеки стали румяными, как задница младенца. А кроме того, я видел Пибоди голой! Впечатляющее зрелище. Она пыталась закутаться в зе­леный балахон, но я успел все разглядеть.
   – Выбрось это из головы и будь готов к работе на компьютере.
   – Я могу одновременно думать об этих двух вещах.
   Ева, конечно, могла заткнуть ему глотку приказом, но ей не хотелось проиграть эту словесную схватку в ироничном тоне.
   – Время вышло, – пробормотала она в трубку и от­правилась на допрос.
   Возобновив запись, она молча уставилась на Руди: иногда молчание действует сильнее, чем гром армей­ских барабанов.
   – Мой клиент хочет сделать заявление, – сообщил адвокат.
   – Мы здесь именно для этого и собрались. Так что вы хотите сказать, Руди?
   – Брент Голловей действительно выкачивал деньги из моей компании. Я старался изо всех сил защитить своих клиентов, но он шантажировал меня, и частью его требований были регулярные сеансы в салоне и ор­ганизация встреч с клиентками. По моему мнению, он обладал тяжелым и раздражительным характером, но не представлял опасности для женщин, с которыми встре­чался.