Рогоза Юрий. День рождения Буржуя - 2

   - Ты даешь, подруга, - сказала она Вере, усадив ее рядом с собой. - Как в анекдоте: два часа, как беременна, и хотите, чтобы заметно было.
   - Да нет, я же не дурочка, понимаю, - Вера явно была смущена и немножко разочарована. - Просто подумала - может, какие-нибудь суперновые тесты появились...
   - Появились, конечно. Но с нескольких дней, а не с десяти минут. А что - так не терпится?
   - Не знаю, - Вера вдруг улыбнулась. - Вообще-то я и без теста чувствую.
   - А... Ну-ну. Почувствуй еще недельки две, а потом тебе дам циничный ответ специалиста.
   - Договорились. А ты чего такая злая?
   - Да я не злая, - отмахнулась Зинаида. - Так, может, грустная...
   - А что случилось? - не отставала Вера.
   - Да ничего - в том-то и дело. Жизнь идет, а я все словно со стороны смотрю. Кажется - только вчера вот на этом самом стуле Аминка сидела. Тоже цвела - без пяти минут мамаша! Ее давно нет, а я себе живу, и ни-и-ичего со мной не случается, - веки Зинаиды набухли от слез.
   - Ну ты даешь! - поразилась Вера. - Позавидовала... - Докторша промокнула глаза рукавом халата и шмыгнула носом.
   - Глупая, я не о том. Ты, кстати, обещала меня на могилку свозить.
   - Поехали завтра, - с готовностью предложила Вера.
   - Ой нет, завтра - никак. Завал на гинекологическом посту. Зато послезавтра - выходной.
   - Уже договорились, - Вера поднялась. - Во сколько за тобой заскочить?
   - А как выспишься - так и заскакивай. Только не на рассвете, как в прошлый раз. Деревенская ты наша...
   Весь день девицы нарадоваться не могли на своего Артурчика. Всем доволен, всех хвалит, а если и поругает кого, то самую малость и то по-французски! Сразу видно - у человека что-то приятное в жизни случилось.
   - Отлично! Умнички мои! - в жеманном восторге закатывал глазки Артур. - Можем же, когда хотим! Лорка, прекрасно! Как говорится, забудем на время свое преступное прошлое. Лапочки! Царевны! Так, теперь медленнее, загадочней. Загадочней, я сказал! Натаха, ну музыка же поменялась! У тебя что, курва, гандоны в ушах?! Не будешь стараться - в Тамбов отправлю, а не в Брюссель. Так, тре бьен. Шарман, манифик! - Девицы вдруг замерли на сцене, заметив приближающихся по проходу Васю и Борихина и уже зная, что это не предвещает ничего хорошего. - Кес ке се? - насторожился Артур. - В чем дело, гражданочки задержанные?
   Заметив, что его подопечные таращатся на что-то за его спиной, он резко обернулся и увидел гостей. Тонкая сигарета вывалилась у Артура изо рта, он сдавленно пискнул и попятился назад. Ударившись тощей задницей о массивный стол, пришел в себя и тут же бросился бежать. Но Василий в два прыжка настиг кутюрье и схватил его за воротник. Артур попытался ударить его с разворота, но парень легко уклонился и до хруста заломил модельеру руку. От боли Артур громко закричал. На сцене дружным визгом откликнулись девицы.
   - Тише, девушки! - поднял руку Борихин. - Антракт!
   Вася подтащил Артура к столу и опрокинул на него навзничь. Кутюрье только хрипел и пялился на сыщика обезумевшими глазами.
   - Что задергался? Узнал? - поинтересовался удовлетворенный произведенным впечатлением Борихин.
   - Се... сет эмпосибль... Вуз этэ тюэ... - лепетал смертельно перепуганный Артур.
   - Ты что там бормочешь, подонок? - навис над ним Борисыч.
   Василий посильнее заломил Артуру руку и приказал:
   - Общаться на языке Пушкина. Компри?..
   - Уи, же компри, - простонал тот. - Ой, больно!
   - Что вылупился? - ласково осведомился сыщик. - Трупов боишься?..
   - Не люблю, - признался Артур. - Пустите, больно!
   - Потерпишь, - оборвал его Василий.
   - Что вы меня мучаете?! - кутюрье, похоже, готов был разрыдаться. - Развлекаетесь, да?!
   - Только начинаем, - вкрадчиво пообещал Борихин и рявкнул: Выкладывай все по порядку. Живо!
   - Же не сэ па... Ой! - Артур вертел головой, переводя взгляд с Василия на Борихина и обратно. - Что, что выкладывать? Я ничего не знаю! Честное слово! И вообще, я думал - вас убили! - признался он сыщику.
   - Уже теплее, - подбодрил его тот.
   - Что теплее? Что теплее? - уже откровенно хныкал Артур. - Ле соваж. При чем тут я? Отпустите, я так говорить не могу!
   - Отпусти его, - приказал Борихин Василию.
   - Что-то мне не очень хочется...
   - Давай-давай...
   Василий неохотно отпустил руку Артура, и тот, бросив на парня злобный взгляд, выпрямился.
   - Чего вы все такие дикие? Что - нельзя себя по-человечески вести? Ком иль фо?
   - Я, кажется, сказал: на языке Пушкина! - Василий сделал резкое движение в направлении кутюрье.
   - Азия, - отскочил от него Артур. - Ну чего вам надо?
   - Мне надо знать, - Борихин так грохнул ладонью по столу, что Артур испуганно подпрыгнул, - почему ты пытался меня убить и кто тебе помогал. Понятно излагаю?
   - Откуда мне знать?! Сами разбирайтесь, - мгновенно оправившийся от потрясения кутюрье уже кокетливо поправлял измятую прическу. - У меня самого, между прочим, шок был.
   - Сейчас выведешь меня из терпения - будет еще один, - пригрозил Борихин. - Ну!!!
   - Что "ну"?. Манеры... - жеманно надул губы Артур. - Сами же мне звонили, предложили встретиться...
   - Что?! - остолбенел сыщик. - Я звонил?!
   - А кто же! Я и голос ваш сразу узнал. Он такой... бархатистый... - кутюрье кокетливо завел глаза под лоб.
   Василий незаметно прыснул в кулак.
   - Ну допустим на минуту - только допустим, - что я тебе верю. А тебе в голову не пришло, что я даже телефона твоего не знаю?
   - Ну, какие мелочи! Долго ли узнать при вашей професьон!
   - А на кой черт ты мне мог понадобиться?
   - Вы сказали... - Артур стыдливо потупил глазки, - ну... что есть разговор... И вообще, что я вам понравился...
   Вася уже откровенно захихикал. Борихин гневно глянул в его сторону и пробормотал себе под нос какое-то короткое ругательство.
   - Я, между прочим, приехал вовремя - и это в такую рань, продолжал Артур свой рассказ, - прождал вас почти полчаса. Даже обиделся. Только собрался уезжать, смотрю - вы. Ну а дальше... Ля ситуасьон терибль. Вдруг тон его резко изменился: - Да меня же подставляют, ясен бубен!
   - Кто? - сухо спросил Борихин.
   - Откуда я знаю? Какая-нибудь злобная завистливая сволочь.
   - И что, у тебя никаких предположений на этот счет?
   - Какие предположения?! Какие предположения?! - запричитал Артур. - Я что - киллер? Урка немытый? Я в модельном бизнесе работаю.
   Не говоря больше ни слова, Борихин развернулся и зашагал к дверям. На ходу он бросил Василию:
   - Ладно, пошли.
   - Погодите, - спросил искренне пораженный Василий, - вы что, этому клоуну поверили?
   - Пошли, говорю. Потом обсудим, - поторопил помощника Борихин. Потом остановился в проходе и с угрозой посмотрел на Артура. - А ты смотри: если соврал хоть в чем-нибудь, я тебе живо подвал с хорошей компанией организую! Вот там тебе точно будет ситуасьон терибль.
   Дождавшись, когда парочка удалится на приличное расстояние, обозленный Артур бросил в спину Василию совсем не кокетливым тоном:
   - А с тобой, мальчик, я потом встречусь. Когда ты без дяди будешь.
   - Так чего тянуть? Мы сейчас попросим дядю выйти.
   И Вася намерился было вернуться, но Борихин ухватил его за рукав:
   - Прекрати!
   - Чего там, босс! - оглянулся Василий. - Минутное дело.
   - Я сказал - прекратить. Ты на работе. - И Борисыч потащил помощника к выходу.
   Артур закурил и пробормотал негромко:
   - Зверье. Аборигены. Свирепые, - он ухмыльнулся гаденько, - но доверчивые.
   Весь день Пожарский пытался найти исчезнувшую Лизу. Сама она не звонила, а он - надо же! - даже телефона ее не знал. В обеденный перерыв он заехал в магазин, но за прилавком девушки не оказалось. Расспрашивать же других продавщиц он почему-то не решался.
   За несколько оставшихся до конца рабочего дня часов Олег извел Аллу, поминутно вбегая в приемную и спрашивая, не звонила ли ему знакомая. Наконец к закрытию он явился в магазин "Искусство" и несмело попросил позвать Лизу. Ему сообщили, что Лиза на работе не появлялась, а на квартире у нее никто на телефонные звонки не отзывается. После некоторых сомнений Олегу назвали и номер телефона.
   Уже не на шутку встревоженный, Пожарский выбежал из магазина и тут же набрал полученный только что номер. Трубка отозвалась длинными гудками. Стоя в бесконечных столичных пробках, повторил вызов множество раз. Но с тем же результатом.
   Поднимаясь на лифте, Олег терялся в догадках. Что - Лиза потеряла номер его рабочего телефона, а заодно и мобильного? Ерунда. Бред. И все-таки она не звонит... Почему?
   Когда в сумраке лестничной площадки он пытался нашарить ключом замочную скважину, за спиной вдруг прозвучал знакомый и долгожданный голос:
   - Олег...
   Пожарский радостно обернулся. Лиза стояла рядом. За ее спиной зловещим фоном застыли фигуры людей в черном. Одна из них глухо проговорила:
   - Спокойно, Олег. Открывайте дверь и пригласите нас войти. На лестнице холодно, и Лиза совсем продрогла. А вы же не хотите, чтобы она страдала...
   ГЛАВА 11
   Железная дверца, ведущая на чердак, с тягучим скрежетом приоткрылась, и в проеме показалась небритая землистая физиономия. Маленькие черные глазки-семечки обвели вороватым взглядом лестницу и стены, но не обнаружили ничего опасного, кроме затейливых угроз в стиле графити, украшавших штукатурку. Физиономия исчезла.
   Через минуту с тем же скрежетом дверца распахнулась пошире и выпустила на лестницу обладателя помятого лица и двух его товарищей. Один из них, в вязаной дамской шапочке, надвинутой на самые брови, ухватился за перила худой рукой и далеко высунулся в пролет. Скрип двери никого не потревожил в парадном. Вязаная Шапочка, цыкнув сквозь зубы, сплюнул в пролет и молча стал спускаться по лестнице. Остальные последовали за ним.
   Четырьмя лестничными пролетами ниже они остановились у одной из квартир. На карточке, прикрепленной к дверному звонку, значилось: "Борихин И. Б."
   - Двери взрослые, - отметил Вязаная Шапочка, пощупав обивку.
   - Двери-то взрослые. Замок - фигня... - возразил черноглазый.
   - Колян, а ну позырь - сделаешь? - негромко велел Вязаная Шапочка третьему.
   Колян, золотушного вида мужичонка с покрытыми татуировкой кистями рук и перебитым носом, склонившись над замком, несколько секунд внимательно его изучал, а потом уверенно произнес:
   - Легко... Гвоздем, блин... Гадом буду!
   - Петрович, - позвал черноглазый Вязаную Шапочку, который спустился на один пролет и внимательно разглядывал квартиры этажом ниже.
   - Чего? - отозвался тот.
   - А хули ты решил, что они, мать их, бизнесмены?
   - А кто? На работу не ходят, двери железные... Даже если бабок не нароем, в накладе не останемся: телевизор, компьютер, вся байда...
   - Так что - прямо сейчас и бомбанем? - Петрович, в котором легко угадывался лидер, выразительно покрутил пальцем у виска.
   - Головой думай! Сейчас! Почти утро уже. Скоро детишки в школу пойдут. И батьки ихние в конторы. А днем тихо будет, хоть эту... пианину носи. Подождем...
   Приняв решение, Петрович зашагал вверх. Остальные заторопились за ним. Железная дверца жалобно взвизгнула и закрылась.
   Лишь только Пожарский повернул ключ в замке, люди в черном, мощно но не грубо отстранив хозяина, завели Лизу внутрь. В квартире они почему-то не стали проходить в комнаты, а свернули в кухню. Лизу усадили на табурет, сами же окружили ее плотной группой. Пожарский только секунду помедлил у порога, потом присел у стола, внимательно глядя на гостей. От группы отделился один из пришедших, внешне ничем неотличимый от прочих - такой же черный комбинезон и трикотажная шапочка-маска. Он сделал шаг вперед и остановился, всем своим видом показывая, что обращаться с вопросами следует именно к нему.
   Но Олег не спешил, понимая, что сейчас нужно успокоиться. Во что бы то ни стало успокоиться, унять предательскую дрожь внутри. Он достал сигареты, спокойно закурил и посмотрел на Лизу. Девушка молчала и прятала глаза. Олег обвел всех взглядом и только после этого заговорил:
   - Ну, чего ждем? Кто-нибудь будет объяснять весь этот балаган? голос его не дрожал.
   - Вы хорошо держитесь, Олег, - глухо произнес отделившийся от группы. - Без бабских истерик. Я вас таким себе и представлял.
   - Если вы знаете, кто я, то, наверное, знаете, у кого я работаю.
   - Естественно. Вы - самое доверенное лицо Анатолия Анатольевича Толстова.
   Голос звучал так, будто говоривший выдавливал слова из тюбика ровный, лишенный эмоций и окраски тон, сопровождаемый каким-то механическим пришипыванием.
   - Я его друг, - Пожарскому почему-то не понравилось определение "доверенное лицо".
   - Давайте без эмоций, ладно? Не потому, что я не верю в существование дружбы, а просто потому, что сейчас это не имеет никакого значения.
   - А что у вас с голосом? Говорите, как киборг. Это что, спецназовские штучки? - поинтересовался Пожарский и, словно спохватившись, что любопытство сейчас неуместно, спросил: - И вообще - что вам нужно? При чем тут Лиза?
   - Давайте по порядку. Ладно? - Неизвестный принялся расхаживать по кухне. - Мой голос пусть вас не волнует. Спецназ да и вообще милиция здесь совершенно ни при чем. А Лиза нам понадобилась, потому что она как раз ваш настоящий друг. В отличие от господина Толстова.
   - Что вы об этом знаете? - тихо, но твердо отозвался Олег.
   Его собеседник успокаивающим жестом выставил перед собой ладонь.
   - Больше, чем вы думаете. Сентиментальное прошлое, общие чувства к госпоже Вере, преданность покойному Коваленко... Это былины, Олег, преданья старины глубокой. Мы будем говорить о сегодняшнем дне.
   - Я вообще не хочу с вами говорить, - Олег вдруг с удивлением понял, что не боится.
   - Не зарывайтесь. Пока что мы просто беседуем, но, если мне надоест ваша самоуверенность, этот вечер превратиться для вас в пытку. Это ясно? Или, может, вы сомневаетесь?
   Незнакомец прекратил расхаживать по кухне, остановился напротив Пожарского и в ожидании ответа уставился на него сквозь прорези маски. Олег промолчал, и голос-патефон снова зашипел:
   - Так вот, насчет так называемой дружбы... Вы ведь живете на зарплату, Олег, так? Нет, на большую, более чем солидную, но на зарплату. А Толстый - хозяин и миллионер - даже не предложил вам стать совладельцем. Немного странная позиция для верного друга, не правда ли?
   - У меня есть пакет акций, - словно оправдываясь, проговорил Пожарский.
   - Я знаю. Такой, что о нем даже неловко говорить. - Олег, разозлившийся сам на себя из-за предыдущей своей реплики, а главное - из-за тона, в котором она прозвучала, с жаром бросил:
   - С каких пор дружба стала измеряться деньгами?
   - Да с тех самых, как государство разрешило нам их зарабатывать.
   Олегу вдруг почудилось, что сквозь механически-ровное журчание голоса пробились насмешливые нотки, и разозлился.
   - Кто вы такие? А вообще-то неважно... И так ясно, чего вы хотите: чтобы я кинул Толстого... Анатолия Толстова. Так вот, ответ: "нет".
   Выслушав это заявление, незнакомец осуждающе-иронично покачал головой, походил по кухне и снова остановился перед Олегом.
   - Знаете, Олег, мы уйдем из этой квартиры только услышав "да". У нас просто нет другого выхода. А вот как вы будете вспоминать наш приход несколько дней с легкой досадой или с ужасом до конца жизни, - это зависит только от вас. Только от вас! Не буду скрывать, 0лег, вы мне нравитесь. Именно поэтому милая Лиза так хорошо выглядит...
   - Что? Что вы с ней сделали? - Пожарский повысил голос.
   - В том-то и дело, что ничего. Во всяком случае, ничего, что могло бы быть вам неприятно, - прорези маски нацелились на Лизу. - Подтвердите, пожалуйста. - Лиза слабо кивнула. Маска повернулась к Олегу. - Поэтому давайте постараемся не переводить наш разговор в неприятную плоскость.
   - А сейчас я, по-вашему, удовольствие получаю? - иронично осведомился Олег.
   - Смотря с чем сравнивать. Но не будем пугать бедную девушку и перечислять всяческие возможные ужасы. Да это и ни к чему. Во всяком случае, пока что... Вы готовы говорить на деловом языке?
   - Ну давайте попробуем...
   - Давайте. Вы взрослеете, Олег, а значит, все чаще и чаше думаете о будущем. Своем будущем - больше ничьем... Подождите возражать, дайте мне закончить. Я сейчас скажу банальную вещь, но, к сожалению, абсолютно верную: в этом замечательном мире каждый играет сам за себя. Разве не так? Только у наших богатых друзей еще получается при этом говорить милые слова о дружбе и преданности, не объясняя, правда, при этом, в чем выражается их лично дружба и преданность...
   - Если вы о Толстом, то...
   Но договорить Олегу не дали. Словно тупая иголка скрежетнула по заезженной пластинке. Так, видимо, в голосе проявлялось неудовольствие.
   - Я обо всех. В том числе и о вашем боссе... - Незнакомец на секунду остановился, словно припоминая, на чем он остановился, когда его попытались прервать, и продолжил: - Но приходит время - и у мужчины возникает желание стать независимым. Исключение составляют только хлипкие неудачники, а вы явно не из их числа.
   - Спасибо, - криво улыбнулся Олег.
   - Не за что. Скажите спасибо своим родителям. Так вот, о деле. Вы сгоняете всю финансовую информацию с компьютера Толстова и передаете ее мне, за что получаете паспорт любой страны на выбор... - Тут незнакомец бросил взгляд на Лизу и уточнил: - Если хотите - два паспорта... А также гонорар в размере пятисот тысяч долларов.
   - Полмиллиона? - на сей раз улыбка Пожарского была недоверчивой. А с чего вы взяли, что с Толстого вы получите больше? Или хотя бы столько же?
   - Во-первых, мы пользуемся только проверенной информацией. Во-вторых, это не ваша проблема. И в-третьих, не моя - я только выполняю заказ.
   - А что вам помешает пристрелить заказ, как только вы получите информацию?
   - Правильный вопрос, - собеседник Олега одобрительно кивнул. - Вы умный человек, так подстрахуйтесь, сделайте еще один дубль с предупреждением Толстову, не мне вас учить. Когда убедитесь, что мы играем честно, уничтожайте страховку.
   - Как все-таки банально... - сожалеюще протянул Пожарский, закурил и, выдохнув дым, закончил мысль: - Криминальный наезд, шантаж... Только сейчас не девяностый год, такие номера не проходят.
   - Я понимаю, о чем вы. Накачанные хулиганы в клетчатых штанах, которые приходили в офисы и пугали робких кооператоров, - это уже эпос, история. Наше время проще и беспощаднее одновременно.
   - Сами же говорили: давайте без романтики. На идиота вы не похожи, поэтому должны понимать - я, конечно же, не буду делать героических глупостей, пообещаю вам все, что угодно, но через день-другой вы, подвешенные за ноги, будете, как зайчики, давать показания...
   - Это вряд ли, Олег. Я понимаю: Толстов - человек могучий. Он может напрячь МВД, спецслужбы, выдать вам надежную охрану. Но он не сможет одного: помешать мне - не сейчас, позже, неизвестно когда, так, в один прекрасный день - выколоть девушке Лизе глаза, простыми канцелярскими ножницами разрезать ей рот до ушей, бережно, чтобы не убить, посадить ее на грубо обтесанный кол... - незнакомец подождал, ожидая, видимо, что Олег сорвется, но тот только сузил глаза. В ответ на это губы в прорези маски чуть покривились в улыбке: - И уж, конечно, он не сможет - вернее, не захочет - выдать вам полмиллиона и пропуск в любую точку мира.
   - Непонятно только, с чего вы взяли, будто я хочу какую-то точку мира...
   Лиза, до этого момента не произнесшая добровольно ни единого слова, вдруг заговорила - тихо и устало:
   - Олег, пожалуйста, хватит... Ты же понимаешь, что они правы... Во всем правы... Пусть они уйдут, я очень устала...
   - Честно говоря, мне тоже надоело, Олег, - поддержал незнакомец девушку. - Все сказано, все предельно ясно. И, чтобы уйти и оставить вас с любимой девушкой, мне нужно только одно: знать, что мы заключили сделку.
   - Говоря о пятистах тысячах, вы имели в виду... - Олегу показалось, что это говорит не он, а кто-то другой. Его голосом...
   - Счет на ваше новое имя в любом указанном вами банке мира. Который очень легко проверить. Судя по вашему вопросу, мы договорились?
   Пожарский встал и тихо произнес:
   - Да.
   - Ну и чего мы добились этой штурмовщиной? Перегрузка памяти, между прочим, очень пагубно сказывается на формировании процесса позитивного восприятия реальности и на мыслительной деятельности в целом. У любого первокурсника спросите.
   Доктора Костю после переживаний предыдущей бессонной ночи пошатывало от усталости, но сидящая напротив Стефания все никак не хотела его отпускать. Она читала нараспев жутковатые старинные заговоры и заставляла своего ученика повторять их до тех пор, пока не добивалась полной точности не только в словах, но и в каждой напевной интонации. А в ответ на нытье и жалобы Костика раз за разом его увещала:
   - Алэ тэпэр всэ памьятаеш. Бэрэжы народну мудристь, Костык, ой бэрэжы. Нэ дай згынуты...
   - Не дам, не дам... - в очередной раз уверил ее измученный доктор. - Теперь-то хоть поспать можно?
   - Щэ трохы потэрпы. Бо сон - вин ворожбу красты вмие. Посыдь щэ трохы, покы нэ видчуеш, що вона у тоби, як кров, жывэ. Що никуды нэ подинэться...
   - Прямо Майданек какой-то, честное слово, - обреченно проныл доктор. - Поесть тоже нельзя?
   - Потим, писля сну поеш.
   - Нет, вы это специально делаете, я сразу понял. Только не могу понять - за что. Что я вам такого сделал?
   - Дурнэ кажэш, - спокойно отозвалась Стефания.
   - Ну конечно... Когда я хоть что-то умное говорил?! А вы сама, кстати говоря, что - спать совсем не хотите?
   - Нэ спаты вжэ мени. Жыву сылу тоби пэрэдала, тэпэр до Цэрквы пиду Божои ласкы для души своеи гpишнoи просыты...
   - Это в смысле - за издевательство надо мной? - мстительно бросил Костя. - Понятно...
   Стефания шутки не приняла и ответила очень серьезно:
   - За всэ свое жыття довгэ та rpишнe. В усъому прынэсу покаяния, бо скоро смэрть по мэнэ прыйдэ...
   - Ничего-ничего, вы говорите... - Костя покивал поощрительно. Это я раньше пугался, а теперь привыкать стал... - Он зевнул во весь рот. Ничего, вот отосплюсь, поедем в клинику, я там всех знаю... - Последовал новый зевок. - Примут без очереди, проведут сеанс... - Костя подергал себя за нос, потер глаза и решительно поднялся. - Все, вы как хотите, а я больше не могу... Ниякои ворожбы в мэне вжэ нихто нэ вкрадэ, гарантирую... Так что идите, уважаемая Стефа, замаливайте грехи... - Волоча ноги от усталости, он добрел до холодильника, выудил оттуда куриную ногу, запустил в нее зубы и направился к кровати. - А мне нужен обычный здоровый сон... Никто, между прочим, не говорил, что нам, колдунам, - доктор постучал себя в грудь свободной от курятины рукой и рухнул в постель, - не нужно спать... - В очередном зевке Константин чуть не вывихнул себе челюсть. - Даже наоборот, я бы сказал... - Голос доктора стал слабеть. - Психические нагрузки крайне утомляют... утомляют... - Тут глаза Кости закрылись и он уснул, так и не выпустив из руки недоеденной куриной ножки.
   Стефания встала из-за стола, подошла к иконам, перекрестилась, поклонилась им в пояс, потом повернулась лицом к храпящему Косте и осенила крестным знамением и его.
   - Господи, Святый Божэ! Дай йому чаривнои сылы та доли довгои и щаслывои.
   Ворожка еще раз долгим взглядом посмотрела на спящего доктора и засобиралась в церковь - надела чистую, красиво вышитую сорочку, сменила домашние тапки на башмаки, увязала в платок десяток яиц. Прихватив свою клюку до церкви путь был неблизкий, - Стефания вышла со двора.
   Солнце стояло уже высоко, когда ворожка вернулась домой. Только что проснувшийся Костя слонялся по двору и с непривычки маялся от безделья. Ни слова ему не сказав, Стефания прошла в хату. Доктор проводил ее осоловевшим со сна взглядом и пожал плечами.
   У самого плетня затормозила машина, и из нее вышла улыбающаяся улыбка теперь почти не сходила с ее лица - Вера. Костя радостно бросился ей навстречу.
   - Вера! Здравствуйте! Вы себе даже не представляете, как я рад! тут он понизил голос и воровато оглянулся. - Последние дни Стефа творит со мной совершенно страшные вещи. Как с цепи сорвалась...
   - Стий, доню!
   Костя даже подпрыгнул от испуга и отшатнулся от Веры. На пороге хаты стояла ворожка, которой еще секунду назад; там не было.
   - Вы чего, теть Стефа? - улыбнулась ей Вера. - Здравствуйте!
   - И тoби доброго дня. Стий, дэ стоиш, и сюды нэ ходы!
   - Да вы чего? Я просто так, в гости приехала... - проговорила ошеломленная таким приемом девушка.
   - Нэ ходы бильшэ до мэнэ. Нэ можна тоби, - в голосе Стефании зазвучала непреклонность.
   - Я же вам говорил... - сделал доктор большие глаза, но под взглядом ведуньи осекся.
   - Теть Стефа, вы что - обижаетесь на меня за что-то? - Вера никак не могла понять, что происходит и почему всегда приветливая ворожка гонит ее со двора.
   - Hи на кого я нэ обижаюсь, а ходыты до мэнэ тоби бильшэ нэ можна.
   Недоумевающая и немного обиженная. Вера попыталась пошутить:
   - А, может, я к доктору? Тоже нельзя?
   - Ой нэ жартуй, доню. Нэ трэба. Бэрэжы сэбэ. Дужэ бэрэжы. Нэ сама ты вжэ - розумиеш, про що кажу?
   - Розумию, - оторопело проговорила гостья.
   - От и добрэ. Иды coби з Богом.
   - Минуточку! - встрял вдруг осмелевший Константин. - То есть как это - с Богом? Вам хорошо говорить, а я тут одичал уже! Шаман-одиночка... Мне, между прочим, необходимо человеческое общение!
   - Костю, иды до хаты! - резко прервала его Стефания. Но доктор сдаваться не хотел:
   - Да когда, наконец, этот Бухенвальд закончится?!
   - Чув, що я сказала? - ведунья не повысила голос, но прозвучал он непривычно жестко.
   Но Костя, капризный со сна, никак не хотел покориться. На сей раз он повернулся к гостье.
   - Вера! - умоляюще-требовательно проныл он.
   - Извините, доктор, - ответила та. - Я и сама, если честно, хотела с вами поболтать. Но вы же слышали...