Шалимов Александр Иванович. Пир валтасара

   «Можно, — думал Стив, — но зачем? Чтобы успокоиться немного и выбросить из головы воспоминание о кругах невыдуманного ада, через который мы только что проехали? Такое скоро не забудешь… Такое может стать кошмаром бессонных ночей на многие годы. Цезарь Фигуранкайн-младший не мог не видеть всего этого и ещё более страшной яви в других городах Юго-Восточной Азии. Если он не окончательно погрузился в наркотическую нирвану полного отупения и отказа от любой реальности — тогда не все потеряно… Но если его специально сделали наркоманом, — а здесь это умеют, — то Сутрос окажется прав, и я проиграл… Конечно, я привезу Старику ещё пару сенсационных репортажей и ту кассету, но это и все… Большое приключение не состоится, и раковая опухоль в Центральной Африке будет продолжать разрастаться за счёт миллиардов Фигуранкайна-старшего. А если я снова стану писать о подонках из ОТРАГа, основываясь на одних подозрениях, меня просто-напросто вышвырнут из „Калифорния таймс“, и Старик будет прав, что отступится от меня».
   Стеклянные коробки небоскрёбов возникали все ближе, прохожих и машин становилось все больше, улица превратилась в яркий коридор лавок, кафе и маленьких магазинчиков, набитых всякой всячиной, начиная от ковров, расстеленных прямо на тротуарах, до фарфора, оружия, магнитофонов и цветных открыток. Среди прохожих преобладали китайцы и малайцы, но попадались и индусы, европейцы, негры. Стройные женщины с полузакрытыми лицами, в длинных, до земли, развевающихся одеждах несли на головах, не придерживая, большие глиняные кувшины. На перекрёстках что-то пекли, варили и жарили. Струйки синеватого дыма поднимались к белесому небу. Гортанно кричали зазывалы. Запах подгоревшего масла, перца, дыма и каких-то пряностей щекотал ноздри.
   «Экстракт Юго-Востока», — вспомнил Стив слова Сутроса.
   Водитель не стал углубляться в кварталы центра. «Тойота» резко свернула вправо и вдоль некончающегося, как показалось Стиву, пёстрого и шумного базара, обогнула остров небоскрёбов. Миновали большую белую мечеть с четырьмя высокими минаретами, потом жёлтый буддийский храм с бронзовой фигурой сидящего перед входом Будды, вереницу массивных административных зданий, и вдруг Стив почувствовал на лице освежающее дуновение ветра, а сквозь пряные ароматы восточного базара отчётливо донёсся солёный запах водорослей и близкого моря.
   — Малаккский пролив, — сказал Тео, указывая куда-то вперёд.
   Пролива Стив так и не разглядел. Мелькнула белесая гладь воды, кусок низкого песчаного берега, и машина свернула в лабиринт узких, кривых уличек портовой части города. Снова сделалось жарко и душно. Аромат пряностей, розового масла и перца смешивался тут с запахами плесени и гнили и вонью нечистот. Прохожих стало меньше, женщины совсем исчезли. Группки молодых парней у баров в цветастых безрукавках и широченных белых штанах провожали «тойоту» насторожёнными взглядами.
   — Старый Сингапур, — усмехнулся Тео.
   Они завернули в узкий, круто изгибающийся переулок и остановились у небольшого, довольно опрятного, белого дома. Дом был двухэтажный, с плоской крышей, над которой пестрел яркий тент и возвышалась белая башенка, напоминающая минарет.
   — «Отель под минаретом», — сказал Тео. — Его здесь все знают. Легко найти.
   — Хорошо будет, — добавил водитель, вытаскивая из машины чемодан Стива, и подмигнул заговорщически.
   В маленьком номере, куда хозяйка — симпатичная пожилая индуска в коричневом сари — провела Стива, тоже оказалось очень душно. Окна без стёкол с металлическими жалюзи закрывала густая проволочная сетка, очевидно, от москитов. Стив приоткрыл жалюзи, но воздух оставался горячим и неподвижным. Стив с содроганием подумал о ночах, которые предстояло тут провести, и вздохнул при воспоминании о японских кондиционерах в отеле Сутроса в Маниле.
   Появился Тео, и следом за ним — водитель «тойоты» с чемоданом Стива и большим четырехлопастным вентилятором на высокой подставке.
   — Хорошо будет, — сказал водитель, устанавливая вентилятор в углу и включая штепсельную вилку. Вентилятор тихо заурчал, лопасти его закрутились все быстрее, и струя воздуха принесла наконец минимальное ощущение прохлады.
   Водитель вышел, а Стив и Тео присели в плетёные кресла напротив вентилятора.
   — С чего начнём? — спросил Стив, подставляя лицо под струю ветра, которую гнал вентилятор.
   — Надо подождать одного человека, — помолчав, ответил Тео. — Джайя сказала, скоро придёт.
   — Джайя — хозяйка отеля?
   — Нет, управляющая. «Отель под минаретом» принадлежит господину Сутросу.
   — А кто знает место, где скрывается Цезарь?
   — Может быть, тот, кто придёт, — равнодушно сказал Тео.
   — А вы?
   Тео усмехнулся:
   — Только приблизительно.
   — Это в самом Сингапуре?
   — Сингапур — целый остров, — пожал плечами Тео. Наступило долгое молчание.
   — Может, немного санчин-до? — предложил вдруг Тео, не глядя на Стива.
   — Жарко…
   — Тогда оставим на вечер.
   — А где? — спросил Стив, окинув взглядом тесный номер.
   — Есть место. В подвале — хороший зал.
   — Можно пойти и сейчас, — нерешительно протянул Стив.
   Тео бросил на него испытующий взгляд:
   — Лучше вечером. Я пойду. А вы пока отдохните, — Тео кивнул на постель.
   — Нет. Скажите внизу, чтобы мне принесли свежие газеты.
   Через несколько минут курчавый черноглазый мальчуган принёс Стиву пачку газет. Стив протянул ему серебряную монету, но мальчишка усмехнулся и отрицательно покачал головой.
   — Ты здешний бой? — спросил удивлённый Стив. Мальчуган снова отрицательно покачал головой.
   — Так кто же ты?
   — Я Санджа — сын Джайи.
   — О-о. Значит, ты самый главный в отеле.
   — После матери, — серьёзно объяснил Санджа.
   — А кто твой отец?
   Мальчик опустил глаза.
   — Его нет. Убили.
   — Ах вот что! Прости, Санджа, я не знал, извини…
   — Ничего. В Сингапуре это случается.
   Он разговаривал на очень правильном английском языке, почти без акцента.
   — Ты учишься?
   — Да, конечно. В британской школе на Альберт-роад.
   В приоткрытую дверь снизу донёсся голос Джайи. Она звала сына.
   — Сейчас, мама, — крикнул Санджа. — Извините, сэр, — поклонился он Стиву, — спешу. Дела.
   Когда дверь за Санджей закрылась, Стив принялся за газеты. Подробности событий в Далласе уже перекочевали на третью, четвёртую полосу. Об авиакатастрофе под Мехико, Фигуранкайне, ОТРАГе ни строчки.
   Стив внимательно просмотрел объявления адвокатских контор по делам наследства. Здесь тоже ничего. Хотя, казалось бы, именно тут, в Сингапуре, где перекрещивались невидимые нити, связывающие крупнейшие банки Запада, Востока и США, какая-то информация о наследстве Фигуранкайна должна была быть.
   Возвратился Тео с небольшим свёртком.
   — Придётся торопиться, — сказал он. — Вот одежда матроса. Надо переодеться. Под рубаху наденьте это. — Он извлёк из свёртка что-то гибкое и блестящее. — Пуля пробьёт, нож нет. Тут предпочитают ножи…
   — Что-нибудь изменилось? — спросил Стив, разворачивая свёрток.
   — Да… Их хотят сегодня ночью увезти куда-то.
   — Кто?
   Тео пожал плечами:
   — Монахи… Они скрываются у монахов… Но там крутятся какие-то парни… Ночью была драка с большой кровью. Шейку на сказал, что женщину ранили.
   — Шейкуна?
   — Человек Сутроса. Надёжный. Пойдёт с нами.
   — Индус?
   — Африканец из Мозамбика. Надёжный человек.
   — Когда идём?
   — Сразу как стемнеет. Через полтора часа.
   Стив бросил взгляд на часы. Половина пятого. Итак, через несколько часов все решится.
   — В крайнем случае уведём его силой. — Стив вопросительно глянул на Тео.
   — Нежелательно. Можем навлечь полицию… Но в крайнем случае попробуем.
   — Не резервировать ли билеты на ночной самолёт?
   — Нет, придётся уходить морем, выждав немного.
   — Почему?
   — В аэропорту будут ждать. Или полиция, или те, кто охотится за ними.
   — А удалось выяснить, что это за люди?
   — Шейкуна знает… Он скажет.
   — Где он сейчас?
   — Пошёл узнать о катере. Перед закатом будет здесь.
   В дверь постучали. Заглянула Джайя и поинтересовалась, будут ли они обедать.
   Стив отрицательно покачал головой. Джайя взглянула на Тео.
   — Надо подкрепиться, — решительно объявил Тео. — Сейчас сойдём вниз.
   Шейкуна появился в конце обеда. Он протиснулся в крохотный кабинет, в котором сидели за столом Стив и Тео, и там сразу стало тесно. Это был высокий сутулый негр с очень узкими плечами и длинными руками, у него было плоское, почти безбровое лицо с покатым лбом и широким приплюснутым носом. Глубоко посаженные глаза глядели насторожённо и сурово. При первом же взгляде на него Стив подумал, что Шейкуна, несмотря на свою тощую сутулую фигуру, должен быть необыкновенно ловок и силён. Чем-то он напоминал вставшего на задние лапы тигра, может быть, тем, что у него почти не было плеч. Как и большинство обитателей портовой части Сингапура, Шейкуна был одет в светлую трикотажную безрукавку с выцветшими портретами каких-то красоток и широкие парусиновые штаны.
   Он приветствовал Стива поклоном, скрестив на груди длинные руки. Стив пригласил его присесть к столу, и Тео, бросив на Стива быстрый взгляд, придвинул Шейкуне стакан. Шейкуна протянул руку, выудил на противоположном конце стола графинчик с рисовой водкой, выплеснул его содержимое в стакан, проглотил одним махом и, отерев губы ладонью, уставился на Стива.
   — Съешь что-нибудь? — спросил Тео.
   Шейкуна молча покачал головой.
   — Что с катером?
   — Будет, когда понадобится.
   Голос у него был глухой и хриплый, с обычным для южноафриканцев акцентом.
   — У меня есть несколько вопросов, — сказал Стив.
   Шейкуна кивнул, не сводя со Стива насторожённого взгляда.
   — Человек, к которому мы идём, тот, кого я ищу?
   Шейкуна снова кивнул.
   — Как его зовут?
   — Он называет себя брат Дуонг, но его настоящее имя — Цезарь Фигуранкайн. Он американец.
   — Что он делает у монахов?
   — Читал старые рукописи… Теперь, говорят, курит опиум…
   — А почему монахи прячут его?
   Шейкуна заколебался:
   — Может, просил помочь… Может, говорил, хочет принять учение Будды. Я не знаю…
   — Но монахи ничего не станут делать бесплатно. А у него ведь нет денег.
   Шейкуна закивал согласно:
   — Нет, совсем нет…
   — Так в чём же дело?
   — Я не знаю…
   — А эта женщина с ним? Кто она?
   Шейкуна многозначительно надул губы:
   — О-о, красивая женщина, очень красивая, очень смелая и мудрая. Люди говорят — дочь брамина с Бали. Она тоже скрывается.
   — Они давно вместе?
   — Давно. Встретились в Англии. Она там училась.
   — А как ты думаешь, отпустят их монахи, если я уговорю его уйти?
   По широкому лицу Шейкуны впервые скользнуло подобие улыбки.
   — Почему не отпустят? Отпустят, — сказал он, рассматривая свои огромные руки, — Должны будут отпустить…
   Он сжал кулаки и, легонько постукивая ими по столу, в упор взглянул на Стива.
   — Хорошо, — кивнул Стив. — Как мы все это осуществим?
   — Сейчас пойдём туда, — сказал Шейкуна, продолжая постукивать по столу. — Один монах проведёт тебя к нему. Тебя одного и… без оружия. Но сначала надо уговорить женщину. Она никого не допускает к нему… Потом мы будем помогать…
   — Сколько вас?
   Шейкуна поднял руку:
   — Сколько надо.
   — А сколько я должен буду заплатить?
   — Заплатят… Это не твоя забота.
   — Ну ладно… Посмотрим потом… Если все удастся, я тоже кое-что приплачу, не сомневайся.
   — Это излишне, — вмешался Тео. — Все улажено… Идите переодевайтесь. Через десять минут мы должны выйти.
 
   Они вышли с чёрного хода. Через полутёмные вонючие дворы и какие-то закоулки выбрались на плохо освещённую кривую уличку, такую узкую, что можно было коснуться противоположных стен, если расставить руки. Духота не стала меньше, но гибкая чешуя кольчуги холодила спину и грудь сквозь тонкую майку. Прохожих попадалось мало, и шли быстро. Шейкуна впереди, за ним Стив, сзади Тео. Одеты они были примерно одинаково и со стороны, вероятно, напоминали моряков, которые направляются искать ночных развлечений. Шейкуна уверенно шагал вперёд. Стив вскоре совершенно потерял ориентировку в душном ночном лабиринте плохо освещённых кривых улиц и переулков, бесконечных лавчонок, баров, пивных со стриптизами, дешёвых публичных домов, курилен и притонов. Несколько раз они миновали небольшие храмы — индуистские, буддийские, синтоистские и ещё бог знает какие — с багровеющими внутри отсветами алтарей.
   Стив снова, уже в который раз, подумал о том, что без помощи Сутроса и его многочисленной «семейки» вся эта авантюрная затея давно была бы обречена на провал. Несмотря на то, что он не раз бывал в Юго-Восточной Азии, даже работал здесь, он не представлял себе, да и сейчас почти не представляет, всей сложности традиции, обычаев, связей, людских взаимоотношений в этом огромном человеческом муравейнике нищеты, страданий, жажды наживы, пота, похоти и крови, где все решали деньги, хитрость и сила. Они шли без приключений уже около часу. Только однажды на более оживлённой улице полураздетая молодая женщина, похожая на японку, выскочив из-за жёлтой занавеси, заслоняющей вход в какое-то увеселительное заведение, попыталась броситься Стиву на шею. Шейкуна резко оттолкнул её, и она, вскрикнув от боли, мгновенно исчезла за жёлтой тканью.
   Стив чувствовал, как ручейки пота снова струятся у него между лопаток и по груди. Кольчуга давно перестала холодить перегретое тело. А они все шли и шли…
   — Далеко ещё? — шёпотом спросил он Шейкуну.
   Послышалось лаконичное «нет», и Шейкуна ускорил шаги.
   Теперь они почти бежали по тёмной пыльной улице. Лавки и бары попадались все реже. Их сменили длинные глухие заборы. Город был огромен, и даже эта его припортовая часть раскинулась на много километров. Наконец, Шейкуна замедлил шаги. Они вышли на небольшую тёмную площадь. Единственный тусклый фонарь в дальнем углу едва освещал асфальтовые заплаты между стволами пальм, кроны которых только угадывались на фоне тёмного беззвёздного неба. За пальмами громоздилось какое-то обширное строение со ступенчатой крышей, напоминающее пагоду.
   — Это здесь, — тихо сказал Шейкуна. — Подождите меня. — И он исчез, словно растворился во мраке.
   Они молча ждали несколько минут. Поблизости никого не было видно, хотя вечер едва начался. Стив бросил взгляд на часы. Всею лишь половина восьмого.
   — Что там такое? — спросил он, кивнув на тёмное строение по другую сторону площади.
   — Буддийская святыня и монастырь. Очень старый монастырь. Говорят, существует с десятого века. Тогда ещё не было города.
   — Какая это часть Сингапура?
   — Северо-запад. Отсюда тоже недалеко до моря.
   — А где центр?
   — Сити? Там. — Тео ткнул пальцем в темноту.
   — Почему же не видно зарева огней?
   — Далеко. Туман… Звёзд тоже не видно.
   Рядом из темноты бесшумно вынырнула сутулая фигура Шейкуны. Он внимательно огляделся по сторонам, прислушался. Стив затаил дыхание. Звон цикад, далёкие гудки автомашин, где-то в глубине квартала плакал ребёнок…
   — Пошли, — тихо сказал Шейкуна.
   Массивная металлическая калитка бесшумно приотворилась при их приближении. В узкую щель протиснулись по одному, и сразу же за спиной негромко звякнули засовы. Во Дворе под густыми кронами деревьев царил полный мрак. Пахло воском, сандаловым дымом, ещё чем-то сладковатым и одновременно горьким.
   Шейкуна заговорил… Язык был Стиву неизвестен. Тотчас Узкий луч карманного фонарика скользнул по лицу и груди Стива. Потом осветил Тео. Тот отрывисто сказал что-то, и фонарик погас. Некоторое время Шейкуна переговаривался с кем-то невидимым, и Стиву показалось, что они препираются, но Тео вдруг сказал по-английски;
   — Идите за ним. Мы подождём вас тут.
   Стив уже хотел спросить — за кем, но кто-то вдруг взял его за руку и потянул за собой. Несколько десятков шагов прошли в полной темноте. Под подошвами скрипел гравий. Лицо задевали влажные листья. В тёмном парном воздухе приторно пахло какими-то цветами.
   — Осторожно, здесь ступени, — сказал по-английски провожатый.
   Снова возник тонкий луч фонаря, осветил каменные ступени, круто уходящие вниз, и подол жёлтого одеяния проводника.
   — Пригнитесь немного, когда станете спускаться, — продолжал проводник, — я пойду первым, вы за мной.
   Он начал медленно спускаться, освещая ступени позади себя. Стив наклонился и последовал за ним, стараясь наступать на пятна света, отбрасываемые фонарём. Лестница оказалась винтовой, очень крутой и узкой. Стив осторожно поднял руку и нащупал каменный свод совсем близко над головой. Здесь, в этой тесной каменной спирали, сноп света от фонаря рассеивался, и Стив теперь смог различить фигуру провожатого. Это был невысокий плотный человек с круглой бритой головой в традиционной одежде буддийского монаха; длинный жёлтый балахон оставлял открытыми шею, правое плечо и руку.
   Спускались довольно долго. Стив насчитал более шестидесяти ступеней. Духота постепенно сменилась приятной прохладой. Здесь действовала какая-то особая вентиляция. Ток свежего воздуха снизу ощущался очень отчётливо. Наконец лестница кончилась, скрипнула дверь, и Стив очутился в обширном каменном коридоре, освещённом тусклыми электрическими лампами. Постепенно понижаясь, коридор тянулся очень далеко. В стенах с обеих сторон темнели ответвления и массивные старинные двери, закрывающие входы в какие-то помещения.
   «Подземный лабиринт, — мелькнуло в голове Стива, — похоже на подземную тюрьму… Из такого каменного мешка и не выбраться». Ему стало не по себе, и он осторожно нащупал пистолет под мышкой.
   Провожатый что-то сказал. Из ближайшего ответвления коридора появились ещё двое бритоголовых монахов в жёлтых балахонах с обнажёнными руками и правым плечом. Все трое были молодые крепкие ребята; их насторожённые взгляды не выражали симпатии к Стиву, Некоторое время они молча рассматривали его. Стив напрягся и ждал, что последует дальше.
   Один из монахов, по виду самый младший, сделал шаг вперёд.
   — Как ваше имя? — спросил он неожиданно приятным, мягким, с бархатным оттенком голосом. Стив сказал.
   — Вы англичанин?
   — Нет, американец.
   — Журналист?
   — Да.
   — А кто вам помог проникнуть сюда?
   Вопрос поставил Стива в тупик. Кого этот человек имеет в виду — Шейкуну или, может быть, Тео? Тео тоже сингапурец.
   — У меня здесь много друзей, — уклончиво ответил Стив. — Помогли многие.
   — Похвально, когда у человека много друзей, — с оттенком иронии заметил монах. — Особенно если друзья — достойные люди. Но всё-таки мы хотим услышать более точный ответ.
   — Больше всего я обязан сеньору Сутросу, — сказал Стив, — но он… из Манилы.
   Монахи негромко заговорили между собой. Стив разобрал только имя Сутроса, повторенное несколько раз. Вероятно, ответ Стива удовлетворил их, потому что второй монах — по-видимому, главный среди них — объявил на ломаном английском:
   — Хорошо, мы разрешим вам беседовать с нашими гостями, но мы вынуждены обыскать вас.
   — Обыскать? — повторил поражённый Стив, не зная, как реагировать на это неожиданное условие.
   — Да… И если вы имеете при себе оружие, дайте его сначала нам.
   Стив колебался всего несколько мгновений.
   «Я уже столько раз рисковал, начав эту сногсшибательную игру, и зашёл так далеко, — подумал он, — что выход теперь только один…»
   Он осторожно извлёк пистолет и, держа его за ствол, протянул собеседнику. Тот сделал знак рукой, и пистолет взял провожатый, который привёл Стива в подземелье.
   — Больше нет? — спросил монах.
   — Нет.
   — Теперь разрешите обыскать.
   Стив презрительно усмехнулся. Поднял вверх руки. Пальцы провожатого быстро пробежали сверху вниз по его одежде. Они, конечно, нащупали и кольчугу под рубашкой, но это обстоятельство, по-видимому, не удивило монаха. Он выпрямился, кивнул бритой головой и спокойно отступил в сторону.
   — Пойдёмте, — сказал самый молодой монах.
   «Ну, теперь надежда только на Тео и Шейкуну, — подумал Стив, следуя за новым проводником. — Я обезоружен, и все искусство санчин-до вместе с этой дурацкой кольчугой едва ли мне поможет».
   Идти пришлось долго. Много раз они поворачивали, проходили через обширные, тускло освещённые залы, где ряды колонн поддерживали низкие каменные своды, а возле изваяний сидящих или лежащих будд курились благовония. В одном из подземных залов монахи, сидя на каменном полу, молились или были погружены в размышления.
   Последний коридор, в который они свернули, упирался в дверь. За дверью оказалась ещё одна винтовая каменная лестница. По ней пришлось подниматься. Очевидно, подземный лабиринт был многоэтажным. Стив насчитал сорок семь ступеней, прежде чем провожатый, не дойдя до конца лестницы, свернул в очень низкий боковой проход. Здесь было более душно, но Стив почувствовал облегчение. Все-таки, теперь он был ближе к поверхности. Узкий проход вывел в круглый зал с колоннами, из которого по радиусам расходились несколько коридоров разной ширины. Провожатый пересёк зал и направился по самому широкому. Стены его были украшены причудливым каменным орнаментом, а на равных интервалах слева и справа темнели массивные двери, покрытые резьбой по дереву.
   — Библиотека, — сказал вдруг монах, — хранилище буддийских рукописей. Одно из самых больших в Малайзии.
   Они прошли библиотечный коридор до конца, свернули направо, и провожатый остановился напротив боковой каменной ниши. В глубине ниши Стив разглядел три двери.
   — Это здесь. — Монах постучал в среднюю дверь.
   За дверью послышались быстрые шаги, и женский голос спросил что-то. Монах ответил своим спокойным мягким баритоном. Дверь отворилась. На пороге стояла женщина в светлом сари.
   Черты её лица были неразличимы в полумраке. Стив видел только ореол пышных волос и силуэт стройной фигуры на фоне освещённого изнутри дверного проёма.
   Она что-то взволнованно сказала монаху, и Стив успел заметить, как блеснули в темноте белки больших глаз. Монах спокойно выслушал, кивнул и, обращаясь к Стиву, сказал:
   — Это госпожа Райя — близкий друг человека, который вас интересует. Сам он сейчас не совсем здоров… и вы не сможете говорить с ним. Госпожа Райя объяснит вам все.
   — Но я… — начал Стив.
   — Ничего другого не могу предложить, — холодно прервал монах.
   Сомнения снова охватили Стива. Неужели мистификация? Неужели Сутрос дурачил его?.. С какой целью?
   — Послушайте, — Стив стиснул зубы, — мне нужен тот человек, которого ищу. Только он, и никто другой. Ни одна восточная богиня не в состоянии заменить его…
   — Благодарю за неожиданный комплимент, — сказала вдруг женщина на безукоризненном английском, каким говорят в колледжах Оксфорда и Кембриджа, — но брат Хионг прав… Если вы сумели проникнуть сюда, вероятно, самое благоприятное для вас ограничиться беседой со мной и после этого… После этого оставить нас в покое. Невежливо, конечно, с моей стороны, но вынуждена напомнить: инициаторами встречи были отнюдь не мы…
   Стив в глубине души не мог не признать, что она права. Кроме того, до этого момента он представлял подругу Цезаря Фигуранкайна-младшего несколько иной… Если, конечно, Цезарь имеет к этой женщине хоть какое-то отношение… В сущности, у Стива остался только один способ выяснить, мистифицируют его или нет…
   — Итак, что вы решили? — спросил монах.
   — Согласен, — кивнул Стив, — поговорю с леди.
   — Я к вашим услугам, — холодно сказала женщина, пропуская его вперёд.
   Стив оглянулся на монаха. Но брат Хионг, видимо, не намеревался присутствовать при беседе. Он молча поклонился Райе и притворил за Стивом дверь.
   Переступив порог, Стив остановился поражённый. Обширное помещение было обставлено с истинно восточной роскошью — ковры на стенах и на полу, диваны и кресла, обтянутые темно-красным сафьяном, парчовые подушки и накидки, старинные бронзовые светильники в форме драконов. В глубине комнаты широкая золотистая драпировка закрывала альков или арку, ведущую в другое помещение. У стены справа находился небольшой мраморный алтарь с фигурой сидящего Будды. Перед алтарём курились благовония; тонкий аромат заполнял помещение. Воздух был свеж и прохладен. Стив перевёл взгляд на женщину, и у него мелькнула мысль, что всё это сон… Такой красавицы он ещё не встречал; пожалуй, он даже не предполагал, что подобное совершенство возможно. Лицо, шея, плечи, линии прекрасных рук — с ума молено сойти! А глаза! Широко расставленные, огромные, блестящие, под чёрными дугами сросшихся на переносице бровей, в обрамлении длинных тёмных ресниц — недаром блеск этих глаз поразил его даже в темноте. Вот только яркие губы были, быть может, чуть-чуть великоваты, но Стив попытался представить себе поцелуй этих губ, и по его спине пробежал озноб. Повезло же дурню Фигуранкайну, если, конечно, он валяется где-то по соседству, очумевший от наркотиков… Стив даже тряхнул головой, чтобы вернуть способность трезво мыслить. Женщина, вероятно, догадалась, какое впечатление произвела на него. Она опустила глаза и жестом предложила Стиву сесть. Он выбрал одно из глубоких кресел возле низкого японского столика, инкрустированного перламутром.