Страница:
Будут названы определенные качества, соразмерного предмету (sachgemдЯen) Духовного обучения, которые через упражнения должен приобрести тот, кто желает найти путь в высшие Миры. Это есть прежде всего таковые: господство Души над своим водительством мыслей (Gedankenfьhrung), над своим волением и своими чувствами. Способ, как это господство должно быть приведено через упражнения, имеет двоякую цель. С одной стороны Душе должны быть вчеканены твердость, уверенность и равновесие так далеко, что она эти качества сохраняет себе также когда из нее будет рождено второе Я". С другой стороны, этому второму Я" должны быть даны с собой в путь силы и внутренняя устойчивость.
Что мышлению человека для Духовного обучения прежде всего является необходимым, это есть предметность (Sachlichkeit). В физически-чувственном мире жизнь есть великий учитель для человеческого Я" такой предметности. Желала бы Душа любым способом позволить блуждать мыслям туда и сюда: она должна была бы вскоре позволить жизни корректировать себя, если она не желала бы прийти в конфликт с ней. Душа должна мыслить соответственно течению фактов жизни. Когда, теперь, человек отвращает внимание от физически-чувственного мира, то ему недостает принудительной корректировки последнего. Есть его мышление тогда не в состоянии, быть собственным корректором, то оно должно прийти в заблуждаемость (Irrlichtelieren). Поэтому мышление Духовного ученика должно упражнять себя в том, чтобы самому себе оно могло давать направление и цель. Внутренняя твердость и способность строго оставаться при одном предмете, это есть то, что мышление должно воспитать в самом себе. Поэтому соответствующие мысле-упражнения" должны быть предприняты не на отдаленных, сложных предметах, а на простых и близ-лежащих. Кто преодолевает себя, насквозь через месяцы ежедневно по крайней мере пять минут, чтобы направить свои мысли на некий повседневный предмет (например, булавку, карандаш и так далее) и в течение этого времени, чтобы исключить все мысли, которые с этим предметом не совместно-зависят, тот в этом направлении уже много сделал. (Можно ежедневно мыслить некий новый предмет или более дней удерживать один.) Также тот, кто чувствует себя как мыслитель" через научное обучение, не должен бы пренебрегать тем, чтобы таким образом сделать себя зрелым" для Духовного обучения. Ибо когда в течение некоторого времени прикрепляют мысли на нечто, что полностью знакомо, то можно быть уверенным, что мыслят соразмерно предмету. Кто спросит себя: Какие составные части составляют вместе карандаш? Как будут выработаны материалы для карандаша? Как будут они после составлены вместе? Когда были изобретены карандаши? и так далее и так далее: тот подстраивает свои представления наверняка ближе к действительности, чем тот, кто размышляет о том, каково есть происхождение человека или что есть жизнь. Учатся через простые мысле-упражнения для предметного представления напротив Мира Сатурно-, Солнце- и Луно-развития больше, чем через сложные и ученые идеи. Ибо сначала дело идет совсем не о том, чтобы мыслить об этом или том, но чтобы мыслить предметно через внутреннюю силу. Воспитали себе предметность на легко обозримом чувственно-физическом процессе, тогда мышление приучается также к тому, также чтобы желать быть предметным, когда оно чувствует себя управляемым не через физически-чувственный мир и его законы. И человек отучается беспредметно позволять роиться (schwдrmen) мыслям.
Как властителем в мире мысли, так должна стать Душа таковым также в области воли. В физически-чувственном мире есть также здесь жизнь то, что выступает как властитель. Она делает те или иные потребности действенными для человека; и воля чувствует себя побужденной, чтобы удовлетворить эти потребности. Для высшего обучения человек должен приучить себя строго повиноваться своим собственным повелениям. Кто приучивает себя к этому, тому будет все меньше и меньше вздумываться вожделеть несущественного. Неудовлетворенное, неустойчивое в волевой жизни происходит из вожделения таких вещей, об осуществлении которых не делают себе никакого отчетливого понятия. Такая неудовлетворенность может привести в беспорядок всю нравственную жизнь, когда высшее Я" желает выступить из Души. Хорошим упражнением является, через месяцы насквозь к некому определенному дневному времени давать себе повеление: Сегодня в такое определенное время" будешь ты это" исполнять. Тогда постепенно достигают того, так повелевать себе время исполнения и образ исполняемой вещи, что исполнение полностью точно возможно. Так возвышают себя над пагубным: я хочу это; я желаю то", причем вообще не думают об исполнимости. Одна великая личность позволяет одной Видящей сказать: Того люблю я, кто невозможное вожделеет (Den liebe ich, der Unmцgliches begehrt)" (Гете, Фауст, II). И эта личность (Гете) сама говорит: Жить в идее называется обращаться с невозможным, как если бы оно было возможно (In der Idee leben heiЯt, das Unmцgliche behandeln, als wenn es mцglich wдre)" (Гете, Изречения в прозе.) Такие изречения не должны однако быть использованы как возражения против изложенного здесь. Ибо требование, которое устанавливают Гете и его Видящая (Манто, Manto), может выполнить только тот, кто сначала воспитал себя на вожделении того, что возможно, чтобы затем через свое сильное воление мочь обращаться с невозможным" так, что оно через его воление превращается в возможное.
В отношении мира чувств, Душа должна это для Духовного ученика донести к определеному спокойствию, невозмутимости (Gelassenheit). Для этого необходимо, чтобы эта Душа стала властелем над выражением удовольствия и страдания, радости и боли. Как раз напротив приобретения этого качества могут выдаться некоторые предосуждения. Можно мнить, что станут тупым и безучастным напротив своему соратнику-Миру (Mitwelt), если над радостным не должно радоваться и над болезненным не должно боль воспринимать". Все-же дело не идет об этом. Радостное должно радовать Душу, печальное должно ей причинять боль. Она должна только достичь того, чтобы овладеть выражением радости и боли, удовольствия и неудовольствия. Стремятся к этому, то вскоре заметят, что становятся не тупее, но напротив, становятся восприимчивее ко всему радостному и болезненному окружения, чем были прежде. Это требует все-таки точной отдаче внимания на себя в течение долгого времени, если желают усвоить себе качество, о котором здесь идет дело. Должно на этом видеть, что удовольствие и страдание можно полностью со-переживать, без того, чтобы при этом так терять себя, что тому, что воспринимают, давать не-вольное выражение. Должно подавлять не правомерное горе, но не-вольное плакание; не отвращение перед плохим деянием, но слепую ярость гнева; не внимание к опасности, но бесплодную Само-боязливость (Sich-Fьrchten)" и так далее. - Только через такое упражнение достигает Духовный ученик к тому, чтобы иметь тот покой в своем нраве (Gemьt), который необходим, чтобы при рождении и именно при задействовании высшего Я" Душа не вела для себя, как некий род двойника рядом с этим высшим Я", вторую нездоровую жизнь. Как раз напротив этих вещей не следует предаваться самообману. Кому-либо может казаться, что он известное равнодушие (Gleichmut) уже имеет в обычной жизни и что он, поэтому, не нуждается в таком упражнении. Как раз таковой нуждается в нем вдвойне. Можно, именно, быть вовсе хорошо спокойным, когда противостоят вещам обычной жизни; и затем при восхождении в высший Мир, тем сильнее может сделаться действенной неуравновешенность, которая только была подавлена. Должно полностью быть распознано, что для Духовного обучения главное приходится менее на то, чем казалось обладали прежде, как много более на то, чтобы полностью закономерно упражняли то, что нужно. Как бы противоречиво также ни выглядило это утверждение, оно верно. Приучила также жизнь кому-либо то или иное: для Духовного обучения служат качества, которые сами себе приучили. Привила кому-либо жизнь возбужденность (Erregtheit), то должно отучить себе возбужденность; если же жизнь привила равнодушие, то следует так встряхнуть себя путем само-воспитания, чтобы выражение Души соответствовало принимаемому впечатлению. Кто не может ни над чем смеяться, владеет своей жизнью так же мало, как тот, кто без владения собой, непрестанно будет возбуждаться к смеху.
Для мышления и чувствования есть еще дальнейшее средство-образования приобретения качества, которое можно назвать позитивностью, положительностью. Имеется прекрасная легенда, которая повествует об Иисусе Христе, что он с некоторыми другими личностями проходит мимо мертвой собаки. Другие отворачиваются от безобразного зрелища. Иисус Христос говорит восхищенно о прекрасных зубах животного. Можно упражнять себя в том, чтобы напротив Мира удерживать такой Душевный настрой, как он есть в смысле этой легенды. Ошибочное, плохое, безобразное не должно удерживать Душу находить истинное, доброе и прекрасное везде, где оно наличиствует. Не должно такую позитивность пререпутывать с безкритичностью, с произвольным закрыванием глаз напротив плохого, ложного и неполноценного. Кто восхищается прекрасными зубами" мертвого животного, тот видит также и разлагающийся труп. Но этот труп не удерживает его от того, чтобы видеть прекрасные зубы. Можно находить плохое не хорошим, ошибочное не истинным; но можно достигнуть того, что через плохое не будут удержаны от того, чтобы видеть хорошее, а через обшибочное истинное.
Мышление в связи с волей испытывает определенную зрелость, если пытаются не позволять себе никогда через нечто, что пережили или испытали, похищать непредвзятую восприимчивость для новых переживаний. Для Духовного ученика должна полностью потерять свое значение мысль: Это я никогда не слышал, этому я не верю". Он должен в течение некого известного времени прямо-таки повсюду исходить от того, чтобы при каждой возможности каждой вещи и существу позволить сказать себе новое. От каждого дуновения воздуха, от каждого древесного листа, от каждого лепета ребенка можно учиться, если готовы донести к применению некую точку зрения, которую до сих пор к применению не доносили. Все-таки легко может быть, чтобы в отношении такой способности, уйти слишком далеко. Не должно ведь, примерно как, в неком известном жизненном возрасте опыты, которые проделали о вещах, оставлять без внимания. Должно то, что переживают в настоящем судить по опытам прошлого. Это приходится на одну чашу весов; на другую, однако, для Духовного ученика должна приходиться склонность (Geneigtheit) всегда испытывать новое. И прежде всего, вера в возможность того, что новые переживания могут противоречить старым.
С этим названы пять качеств Души, которые при правомерном обучении Духовный ученик должен усвоить себе: господство над водительством мыслей, господство над волевыми импульсами, спокойствие напротив удовольствия и страдания, позитивность в осуждении Мира и непредвзятость в понимании жизни. Кто известные времена последовательно одно за другим применял к тому, чтобы упражнять себя в приобретении этих качеств, тот будет затем еще иметь необходимым, донести эти качества в Душе к гармоничному совместному согласованию. Он должен будет одновременно упражнять их в известной мере по два и два, по три и одному, и так далее, чтобы задействовать эту гармонию.
Охарактеризованные упражнения даются через методы Духовного обучения, потому что они при основательном выполнении в Духовном ученике задействуют не только то, что выше было названо как непосредственный результат, но опосредственно имеют в последствии еще многое другое, что на пути к Духовным мирам будет использовано. Кто эти упражнения делает в достаточной мере, будет в течение таковых наталкиваться на некоторые недостатки и ошибки своей Душевной жизни; и он найдет как раз ему необходимые средства к усилению и сохранности своей интеллектуальной, чувство-соразмерной жизни и жизни характера. Конечно, он будет иметь необходимыми еще некоторые другие упражнения согласно по своим способностям, своему темпераменту и характеру; таковые выдадут себя однако, когда упомянутые будут проделаны обильно. Да, будет замечено, что изложенные упражнения опосредственно также дают постепенно то, что сначала кажется не расположенным в них. Если, например, некто имеет слишком мало само-доверия, то он после соответствующего времени сможет заметить, что через упражнения устанавливается необходимое само-доверие. И так есть это в отношении других Душевных качеств. (Особые, более идущие в отдельно-подробное упражнения, находятся в моей книге Как достигнуть познаний высших Миров?"). - Полно-значимым есть то, что Духовный ученик может возвышать указанные способности во все более высокие степени. Господство мыслей и ощущений он должен донести так далеко, что Душа получает власть устанавливать времена совершенного внутреннего покоя, в которые человек держит удаленно от своего Духа и сердца все, что несет повседневная внешняя жизнь при счастье и страдании, при удовлетворениях и огорчениях, да даже при задачах и требованиях. Допустимым должно быть в такие времена только то в Душе, что таковая сама в состоянии погружения желает допустить. Легко может сделать себя действенным напротив этого некое предосуждение. Могло бы возникнуть мнение, что станут чуждыми жизни и ее задачам, если удаляют себя сердцем и Духом для определенных времен из таковой. Это есть, однако, в действительности полностью не тот случай. Кто предает себя описанным образом периодам внутренней тишины и мира, тому вырастают из таковых для задач также и внешней жизни так много и такие усиленные силы, что он выполняет через это жизненные обязанности не только не хуже, но совсем наверняка лучше. - Большой ценности есть это, если человек в такие периоды полностью освобождается от мыслей о своих личных делах, если он способен возвысить себя к тому, что касается не только его, но вообще человека в общем. Есть он в состоянии наполнить свою Душу сообщениями из высшего Духовного мира, могут таковые приковать его интерес в такой высокой степени, как некая личная забота или дело, тогда будет его Душа иметь от этого особые плоды. - Кто таким образом регулируя старается вторгаться в свою Душевную жизнь, тот придет также к возможности само-наблюдения, которое собственные дела рассматривает со спокойствием, как если они были бы чужие. Собственные переживания, собственные радости и страдания уметь рассматривать как таковые некого другого, есть хорошее подготовление для Духовного обучения. Это приносят постепенно к необходимой в этом отношении степени, если ежедневно, после завершенной дневной работы, позволяют себе проводить перед своим Духом образы дневных переживаний. Должно внутри в своих переживаниях разглядеть себя самого в образе; итак себя в своей дневной жизни рассматривать как извне. Достигают известной практики в таком само-наблюдении, если начало делают с представления отдельных малых частей дневной жизни. Тогда становятся все искуснее и ловчее в таком обратно-просмотре (Rьckschau), так что после более долгого упражнения будут способны образовать их в короткий промежуток времени. Такой обратно-просмотр переживаний имеет потому свою особенную ценность для Духовного обучения, что он приносит Душу к тому, чтобы освободить себя в представлении от иначе внутри-удерживаемой привычки следовать мышлением только течению чувство-подпадающего (sinnfдlligen) свершаемого. В обратно-мышлении представляют правильно, но не удерживаются через чувство-подпадающее течение. Это необходимо для вживания в сверх-чувственный Мир. При этом, представление усиливает себя здравым образом. Отсюда, также есть это хорошо, вне своей дневной жизни представлять обратно другое, например, течение драмы, повествование, последовательность звуков и так далее. - Идеалом для Духовного ученика будет все более становиться то, чтобы вести себя напротив подступающих к нему жизненных событий так, что он с внутренней уверенностью и Душевным покоем позволяет подступать им к себе и судит о них не по своему Душевному настрою, но по их внутреннему значению и их внутренней ценности. Он будет, как раз через взглядывание на этот идеал, создавать себе Душевное основоположение, чтобы быть способным предавать себя выше описанным погружениям в символические и другие мысли и ощущения.
Изложенные здесь условия должны быть выполнены, потому что сверх-чувственное переживание строится на основании, на котором стоят в обычной Душевной жизни, прежде чем вступают в сверх-чувственный Мир. Двояким образом все сверх-чувственное переживание зависит от того Душевно-исходного пункта, на котором стоят перед вступлением. Кто не обдумывает о том, чтобы с самого начала здоровую силу суждения сделать основоположением своего Духовного обучения, тот будет развивать в себе такие сверх-чувственные способности, которые неточно и неверно воспринимают Духовный мир. В известной мере его Духовные органы восприятия будут развертывать себя неправильно. И как с неким дефектным или больным глазом нельзя правильно видеть в чувственном мире, так нельзя правильно воспринимать с Духовными органами, которые образованы не на основоположении здоровой способности суждения. - Кто берет исходный пункт из некого аморального Душевного настроя, тот возвышает себя в Духовные миры так, что его Духовное созерцание есть как оглушенное, как затуманенное. Он есть напротив сверх-чувственным Мирам как некто есть напротив чувственному миру, кто наблюдает в оглушении. Только таковой не придет ни к каким возвышенным высказываниям, в то время как Духовный наблюдатель в своем оглушении есть всегда-таки более бодрствующий, чем человек в обычном сознании. Его сообщения будут поэтому ошибочными напротив Духовному миру.
*
Внутренняя добротность ступени имагинативного познания будет достигнута через то, что изложенные Душевные погружения (медитации) будут поддержаны тем, что можно назвать привыканием к чувственносто-свободному мышлению". Когда создают себе некую мысль на основании наблюдения в физически-чувственном мире, то есть эта мысль не чувственносто-свободна. Но это не есть примерно так, что человеку позволительно образовывать только такие мысли. Человеческое мышление не должно становиться пустым и безсодержательным, когда оно позволяет наполнять себя не чувственными наблюдениями. Наинадежнейший и наиближайще-расположенный путь для Духовного ученика, чтобы прийти к такому чувственносто-свободному мышлению может быть такой, который сообщенные ему Духовной наукой факты высшего Мира делает собственностью его мышления. Эти факты физическими чувствами не могут быть наблюдаемы. Все-же человек заметит, что он их может понять, если только он имеет достаточно терпения и выдержки. Невозможно без Духовного обучения исследовать в высшем Мире, нельзя здесь внутри самому делать наблюдения; но можно без высшего обучения понять все, что сообщают из такового исследователи. И если некто говорит: Как могу я принять на доверие и веру то, что говорят Духовные исследователи, раз я это все-же сам не могу видеть?, то это есть полностью безосновательно. Ибо вполне возможно, из голого размышления получить твердую убежденность: сообщенное есть истинно. И если эту убежденность некто себе не может образовать, то происходит это вовсе не от того, что невозможно мочь верить" в нечто, что не видят, но единственно от того, что свое размышление применили еще не достаточно безпредубежденно, всеобъемлюще и основательно. Чтобы в этом пункте иметь ясность, должно обдумать, что человеческое мышление, если оно себя энергично внутренне задействует, может понять больше, чем оно обычно предполагает. В мысли самой располагается, именно, уже некое внутреннее существо, которое стоит в совместной связи со сверх-чувственным Миром. Душа обычно не сознает эту совместную связь, потому что она привыкла воспитывать мыслительную особность только на чувственном мире. Она считает поэтому за непонимаемо то, что ей будет сообщено из сверх-чувственного Мира. Это есть, однако, не только понимаемо для воспитанного через Духовное обучение мышления, но для каждого мышления, которое сознает себе свою полную силу и желает себя таковой обслуживать. - Через то, что непрестанно делают своей собственностью то, что говорит Духовное исследование, привыкают к мышлению, которое созидает не из чувственных наблюдений. Учатся распознавать, как во Внутреннем Души одна мысль ткется к другой, как одна мысль ищет другую, также когда мысленные связи не были задействованы силами чувственного наблюдения. Существенное при этом есть то, что будут осознавать, как Мир мыслей имеет внутреннюю жизнь, как уже обнаруживают себя, в том что действительно мыслят, в области сверх-чувственного живого Мира. Говорят себе: Это есть нечто во мне, что образует организм мыслей; но я есть, все-же, одно с этим нечто". Переживают так в отдаче чувственносто-свободному мышлению, что существует нечто существенное, что вливается в нашу внутреннюю жизнь, как качества чувственных вещей вливаются в нас через наши физические органы, когда мы наблюдаем чувственно. Здесь, вовне в пространстве - так говорит себе наблюдатель чувственного мира - есть роза; она мне не чужда, ибо она возвещает себя мне через свой цвет и свой запах. Должно быть только достаточно безпредубежденным, чтобы затем, когда в ком-то работает чувственносто-свободное мышление полностью соответствующе сказать: это возвещает себя мне нечто сущностное, которое соединяет во мне одну мысль к другой, которое формирует организм мыслей. Существует однако различие в ощущениях напротив тому, что наблюдатель внешнего мира имеет в глазу и тем, что возвещает себя сущностно в чувственносто-свободном мышлении. Первый наблюдатель чувствует себя напротив розы вовне-стоящим, тот, который предался чувственносто-свободному мышлению, чувствует возвещающее в нем себя сущностное как в себе, он чувствует себя с ним одним. Кто более или менее сознательно только как сущностное желает позволить быть действенным тому, что выступает ему напротив как внешний предмет, тот, однако, не сможет получить чувство: то, что есть нечто сущностное для себя, это может себя мне также через то возвестить, что я с ним как в одно объединен. Чтобы в этом отношении верно видеть, должно быть способным иметь следующее внутреннее переживание. Должно научиться различать между мысленными связями, которые создают по своему произволу и такими, которые переживают в себе, когда такому собственному произволу позволяют молчать в себе. В последнем случае можно тогда сказать: Я остаюсь в себе в полной тиши; я не провожу никаких мысленных связей; я отдаю себя тому, что во мне мыслит". Тогда это есть полно-правно сказать: во мне действует нечто само для себя сущностное, как и есть полно-правно сказать: на меня действует роза, когда я вижу нечто определенное красное и воспринимаю некий определенный запах. - При этом нет никакого противоречия, что, однако, содержание своих мыслей черпают из сообщений Духовных исследователей. Мысли, тогда, есть именно уже здесь, когда отдают себя им; но их не могут мыслить, если их в каждом случае в Душе не воссоздают опять вновь. Главное приходится на то, что Духовный исследователь пробуждает в своем слушателе и читателе такие мысли, который таковые сначала должны извлечь из себя, в то время как тот, кто описывает чувственно-действительное указывает на нечто, что слушателем и читателем может быть наблюдаемо в чувственном мире.
(Путь, который ведет через сообщения Духовной науки к чувственносто-свободному мышлению есть полностью более безопасный. Существует, однако, еще другой, который безопаснее и, прежде всего, точнее, зато однако, для многих людей труднее. Он изложен в моих книгах Теория познания Гетевского мировоззрения" (Erkenntnistheorie der Goetheschen Weltanschauung") и Философия свободы" (Philosophie der Freiheit"). Эти писания дают опять то, что может разработать себе человеческая мысль, когда мышление отдает себя не впечатлениям физически-чувственного внешнего мира, но только себе самому. Тогда работает чистое мышление, не только проходящее в человеке в воспоминаниях на чувственном, как некое в себе живущее существо. При этом в названные писания не принято ничто из сообщений Духовной науки. И однако показано, что чистое, только в себе работающее мышление может завоевать заключения о Мире, жизни и о человеке. Эти писания стоят на очень важной промежуточной ступени между познанием чувственного мира и Духовного мира. Они предлагают то, что может завоевать мышление, когда оно возвышает себя над чувственным наблюдением, но еще избегает вступления на путь Духовного исследования. Кто позволяет этим писаниям воздействовать на всю свою Душу, тот уже стоит в Духовном мире; только таковой дает себя ему как мир мыслей. Кто чувствует себя в положении позволить воздействовать на себя такой промежуточной ступени, тот идет безопасным путем; и он может себе, через это, завоевать напротив высшему Миру чувство, которое на все последующее время будет приносить ему самые прекрасные плоды.)
Что мышлению человека для Духовного обучения прежде всего является необходимым, это есть предметность (Sachlichkeit). В физически-чувственном мире жизнь есть великий учитель для человеческого Я" такой предметности. Желала бы Душа любым способом позволить блуждать мыслям туда и сюда: она должна была бы вскоре позволить жизни корректировать себя, если она не желала бы прийти в конфликт с ней. Душа должна мыслить соответственно течению фактов жизни. Когда, теперь, человек отвращает внимание от физически-чувственного мира, то ему недостает принудительной корректировки последнего. Есть его мышление тогда не в состоянии, быть собственным корректором, то оно должно прийти в заблуждаемость (Irrlichtelieren). Поэтому мышление Духовного ученика должно упражнять себя в том, чтобы самому себе оно могло давать направление и цель. Внутренняя твердость и способность строго оставаться при одном предмете, это есть то, что мышление должно воспитать в самом себе. Поэтому соответствующие мысле-упражнения" должны быть предприняты не на отдаленных, сложных предметах, а на простых и близ-лежащих. Кто преодолевает себя, насквозь через месяцы ежедневно по крайней мере пять минут, чтобы направить свои мысли на некий повседневный предмет (например, булавку, карандаш и так далее) и в течение этого времени, чтобы исключить все мысли, которые с этим предметом не совместно-зависят, тот в этом направлении уже много сделал. (Можно ежедневно мыслить некий новый предмет или более дней удерживать один.) Также тот, кто чувствует себя как мыслитель" через научное обучение, не должен бы пренебрегать тем, чтобы таким образом сделать себя зрелым" для Духовного обучения. Ибо когда в течение некоторого времени прикрепляют мысли на нечто, что полностью знакомо, то можно быть уверенным, что мыслят соразмерно предмету. Кто спросит себя: Какие составные части составляют вместе карандаш? Как будут выработаны материалы для карандаша? Как будут они после составлены вместе? Когда были изобретены карандаши? и так далее и так далее: тот подстраивает свои представления наверняка ближе к действительности, чем тот, кто размышляет о том, каково есть происхождение человека или что есть жизнь. Учатся через простые мысле-упражнения для предметного представления напротив Мира Сатурно-, Солнце- и Луно-развития больше, чем через сложные и ученые идеи. Ибо сначала дело идет совсем не о том, чтобы мыслить об этом или том, но чтобы мыслить предметно через внутреннюю силу. Воспитали себе предметность на легко обозримом чувственно-физическом процессе, тогда мышление приучается также к тому, также чтобы желать быть предметным, когда оно чувствует себя управляемым не через физически-чувственный мир и его законы. И человек отучается беспредметно позволять роиться (schwдrmen) мыслям.
Как властителем в мире мысли, так должна стать Душа таковым также в области воли. В физически-чувственном мире есть также здесь жизнь то, что выступает как властитель. Она делает те или иные потребности действенными для человека; и воля чувствует себя побужденной, чтобы удовлетворить эти потребности. Для высшего обучения человек должен приучить себя строго повиноваться своим собственным повелениям. Кто приучивает себя к этому, тому будет все меньше и меньше вздумываться вожделеть несущественного. Неудовлетворенное, неустойчивое в волевой жизни происходит из вожделения таких вещей, об осуществлении которых не делают себе никакого отчетливого понятия. Такая неудовлетворенность может привести в беспорядок всю нравственную жизнь, когда высшее Я" желает выступить из Души. Хорошим упражнением является, через месяцы насквозь к некому определенному дневному времени давать себе повеление: Сегодня в такое определенное время" будешь ты это" исполнять. Тогда постепенно достигают того, так повелевать себе время исполнения и образ исполняемой вещи, что исполнение полностью точно возможно. Так возвышают себя над пагубным: я хочу это; я желаю то", причем вообще не думают об исполнимости. Одна великая личность позволяет одной Видящей сказать: Того люблю я, кто невозможное вожделеет (Den liebe ich, der Unmцgliches begehrt)" (Гете, Фауст, II). И эта личность (Гете) сама говорит: Жить в идее называется обращаться с невозможным, как если бы оно было возможно (In der Idee leben heiЯt, das Unmцgliche behandeln, als wenn es mцglich wдre)" (Гете, Изречения в прозе.) Такие изречения не должны однако быть использованы как возражения против изложенного здесь. Ибо требование, которое устанавливают Гете и его Видящая (Манто, Manto), может выполнить только тот, кто сначала воспитал себя на вожделении того, что возможно, чтобы затем через свое сильное воление мочь обращаться с невозможным" так, что оно через его воление превращается в возможное.
В отношении мира чувств, Душа должна это для Духовного ученика донести к определеному спокойствию, невозмутимости (Gelassenheit). Для этого необходимо, чтобы эта Душа стала властелем над выражением удовольствия и страдания, радости и боли. Как раз напротив приобретения этого качества могут выдаться некоторые предосуждения. Можно мнить, что станут тупым и безучастным напротив своему соратнику-Миру (Mitwelt), если над радостным не должно радоваться и над болезненным не должно боль воспринимать". Все-же дело не идет об этом. Радостное должно радовать Душу, печальное должно ей причинять боль. Она должна только достичь того, чтобы овладеть выражением радости и боли, удовольствия и неудовольствия. Стремятся к этому, то вскоре заметят, что становятся не тупее, но напротив, становятся восприимчивее ко всему радостному и болезненному окружения, чем были прежде. Это требует все-таки точной отдаче внимания на себя в течение долгого времени, если желают усвоить себе качество, о котором здесь идет дело. Должно на этом видеть, что удовольствие и страдание можно полностью со-переживать, без того, чтобы при этом так терять себя, что тому, что воспринимают, давать не-вольное выражение. Должно подавлять не правомерное горе, но не-вольное плакание; не отвращение перед плохим деянием, но слепую ярость гнева; не внимание к опасности, но бесплодную Само-боязливость (Sich-Fьrchten)" и так далее. - Только через такое упражнение достигает Духовный ученик к тому, чтобы иметь тот покой в своем нраве (Gemьt), который необходим, чтобы при рождении и именно при задействовании высшего Я" Душа не вела для себя, как некий род двойника рядом с этим высшим Я", вторую нездоровую жизнь. Как раз напротив этих вещей не следует предаваться самообману. Кому-либо может казаться, что он известное равнодушие (Gleichmut) уже имеет в обычной жизни и что он, поэтому, не нуждается в таком упражнении. Как раз таковой нуждается в нем вдвойне. Можно, именно, быть вовсе хорошо спокойным, когда противостоят вещам обычной жизни; и затем при восхождении в высший Мир, тем сильнее может сделаться действенной неуравновешенность, которая только была подавлена. Должно полностью быть распознано, что для Духовного обучения главное приходится менее на то, чем казалось обладали прежде, как много более на то, чтобы полностью закономерно упражняли то, что нужно. Как бы противоречиво также ни выглядило это утверждение, оно верно. Приучила также жизнь кому-либо то или иное: для Духовного обучения служат качества, которые сами себе приучили. Привила кому-либо жизнь возбужденность (Erregtheit), то должно отучить себе возбужденность; если же жизнь привила равнодушие, то следует так встряхнуть себя путем само-воспитания, чтобы выражение Души соответствовало принимаемому впечатлению. Кто не может ни над чем смеяться, владеет своей жизнью так же мало, как тот, кто без владения собой, непрестанно будет возбуждаться к смеху.
Для мышления и чувствования есть еще дальнейшее средство-образования приобретения качества, которое можно назвать позитивностью, положительностью. Имеется прекрасная легенда, которая повествует об Иисусе Христе, что он с некоторыми другими личностями проходит мимо мертвой собаки. Другие отворачиваются от безобразного зрелища. Иисус Христос говорит восхищенно о прекрасных зубах животного. Можно упражнять себя в том, чтобы напротив Мира удерживать такой Душевный настрой, как он есть в смысле этой легенды. Ошибочное, плохое, безобразное не должно удерживать Душу находить истинное, доброе и прекрасное везде, где оно наличиствует. Не должно такую позитивность пререпутывать с безкритичностью, с произвольным закрыванием глаз напротив плохого, ложного и неполноценного. Кто восхищается прекрасными зубами" мертвого животного, тот видит также и разлагающийся труп. Но этот труп не удерживает его от того, чтобы видеть прекрасные зубы. Можно находить плохое не хорошим, ошибочное не истинным; но можно достигнуть того, что через плохое не будут удержаны от того, чтобы видеть хорошее, а через обшибочное истинное.
Мышление в связи с волей испытывает определенную зрелость, если пытаются не позволять себе никогда через нечто, что пережили или испытали, похищать непредвзятую восприимчивость для новых переживаний. Для Духовного ученика должна полностью потерять свое значение мысль: Это я никогда не слышал, этому я не верю". Он должен в течение некого известного времени прямо-таки повсюду исходить от того, чтобы при каждой возможности каждой вещи и существу позволить сказать себе новое. От каждого дуновения воздуха, от каждого древесного листа, от каждого лепета ребенка можно учиться, если готовы донести к применению некую точку зрения, которую до сих пор к применению не доносили. Все-таки легко может быть, чтобы в отношении такой способности, уйти слишком далеко. Не должно ведь, примерно как, в неком известном жизненном возрасте опыты, которые проделали о вещах, оставлять без внимания. Должно то, что переживают в настоящем судить по опытам прошлого. Это приходится на одну чашу весов; на другую, однако, для Духовного ученика должна приходиться склонность (Geneigtheit) всегда испытывать новое. И прежде всего, вера в возможность того, что новые переживания могут противоречить старым.
С этим названы пять качеств Души, которые при правомерном обучении Духовный ученик должен усвоить себе: господство над водительством мыслей, господство над волевыми импульсами, спокойствие напротив удовольствия и страдания, позитивность в осуждении Мира и непредвзятость в понимании жизни. Кто известные времена последовательно одно за другим применял к тому, чтобы упражнять себя в приобретении этих качеств, тот будет затем еще иметь необходимым, донести эти качества в Душе к гармоничному совместному согласованию. Он должен будет одновременно упражнять их в известной мере по два и два, по три и одному, и так далее, чтобы задействовать эту гармонию.
Охарактеризованные упражнения даются через методы Духовного обучения, потому что они при основательном выполнении в Духовном ученике задействуют не только то, что выше было названо как непосредственный результат, но опосредственно имеют в последствии еще многое другое, что на пути к Духовным мирам будет использовано. Кто эти упражнения делает в достаточной мере, будет в течение таковых наталкиваться на некоторые недостатки и ошибки своей Душевной жизни; и он найдет как раз ему необходимые средства к усилению и сохранности своей интеллектуальной, чувство-соразмерной жизни и жизни характера. Конечно, он будет иметь необходимыми еще некоторые другие упражнения согласно по своим способностям, своему темпераменту и характеру; таковые выдадут себя однако, когда упомянутые будут проделаны обильно. Да, будет замечено, что изложенные упражнения опосредственно также дают постепенно то, что сначала кажется не расположенным в них. Если, например, некто имеет слишком мало само-доверия, то он после соответствующего времени сможет заметить, что через упражнения устанавливается необходимое само-доверие. И так есть это в отношении других Душевных качеств. (Особые, более идущие в отдельно-подробное упражнения, находятся в моей книге Как достигнуть познаний высших Миров?"). - Полно-значимым есть то, что Духовный ученик может возвышать указанные способности во все более высокие степени. Господство мыслей и ощущений он должен донести так далеко, что Душа получает власть устанавливать времена совершенного внутреннего покоя, в которые человек держит удаленно от своего Духа и сердца все, что несет повседневная внешняя жизнь при счастье и страдании, при удовлетворениях и огорчениях, да даже при задачах и требованиях. Допустимым должно быть в такие времена только то в Душе, что таковая сама в состоянии погружения желает допустить. Легко может сделать себя действенным напротив этого некое предосуждение. Могло бы возникнуть мнение, что станут чуждыми жизни и ее задачам, если удаляют себя сердцем и Духом для определенных времен из таковой. Это есть, однако, в действительности полностью не тот случай. Кто предает себя описанным образом периодам внутренней тишины и мира, тому вырастают из таковых для задач также и внешней жизни так много и такие усиленные силы, что он выполняет через это жизненные обязанности не только не хуже, но совсем наверняка лучше. - Большой ценности есть это, если человек в такие периоды полностью освобождается от мыслей о своих личных делах, если он способен возвысить себя к тому, что касается не только его, но вообще человека в общем. Есть он в состоянии наполнить свою Душу сообщениями из высшего Духовного мира, могут таковые приковать его интерес в такой высокой степени, как некая личная забота или дело, тогда будет его Душа иметь от этого особые плоды. - Кто таким образом регулируя старается вторгаться в свою Душевную жизнь, тот придет также к возможности само-наблюдения, которое собственные дела рассматривает со спокойствием, как если они были бы чужие. Собственные переживания, собственные радости и страдания уметь рассматривать как таковые некого другого, есть хорошее подготовление для Духовного обучения. Это приносят постепенно к необходимой в этом отношении степени, если ежедневно, после завершенной дневной работы, позволяют себе проводить перед своим Духом образы дневных переживаний. Должно внутри в своих переживаниях разглядеть себя самого в образе; итак себя в своей дневной жизни рассматривать как извне. Достигают известной практики в таком само-наблюдении, если начало делают с представления отдельных малых частей дневной жизни. Тогда становятся все искуснее и ловчее в таком обратно-просмотре (Rьckschau), так что после более долгого упражнения будут способны образовать их в короткий промежуток времени. Такой обратно-просмотр переживаний имеет потому свою особенную ценность для Духовного обучения, что он приносит Душу к тому, чтобы освободить себя в представлении от иначе внутри-удерживаемой привычки следовать мышлением только течению чувство-подпадающего (sinnfдlligen) свершаемого. В обратно-мышлении представляют правильно, но не удерживаются через чувство-подпадающее течение. Это необходимо для вживания в сверх-чувственный Мир. При этом, представление усиливает себя здравым образом. Отсюда, также есть это хорошо, вне своей дневной жизни представлять обратно другое, например, течение драмы, повествование, последовательность звуков и так далее. - Идеалом для Духовного ученика будет все более становиться то, чтобы вести себя напротив подступающих к нему жизненных событий так, что он с внутренней уверенностью и Душевным покоем позволяет подступать им к себе и судит о них не по своему Душевному настрою, но по их внутреннему значению и их внутренней ценности. Он будет, как раз через взглядывание на этот идеал, создавать себе Душевное основоположение, чтобы быть способным предавать себя выше описанным погружениям в символические и другие мысли и ощущения.
Изложенные здесь условия должны быть выполнены, потому что сверх-чувственное переживание строится на основании, на котором стоят в обычной Душевной жизни, прежде чем вступают в сверх-чувственный Мир. Двояким образом все сверх-чувственное переживание зависит от того Душевно-исходного пункта, на котором стоят перед вступлением. Кто не обдумывает о том, чтобы с самого начала здоровую силу суждения сделать основоположением своего Духовного обучения, тот будет развивать в себе такие сверх-чувственные способности, которые неточно и неверно воспринимают Духовный мир. В известной мере его Духовные органы восприятия будут развертывать себя неправильно. И как с неким дефектным или больным глазом нельзя правильно видеть в чувственном мире, так нельзя правильно воспринимать с Духовными органами, которые образованы не на основоположении здоровой способности суждения. - Кто берет исходный пункт из некого аморального Душевного настроя, тот возвышает себя в Духовные миры так, что его Духовное созерцание есть как оглушенное, как затуманенное. Он есть напротив сверх-чувственным Мирам как некто есть напротив чувственному миру, кто наблюдает в оглушении. Только таковой не придет ни к каким возвышенным высказываниям, в то время как Духовный наблюдатель в своем оглушении есть всегда-таки более бодрствующий, чем человек в обычном сознании. Его сообщения будут поэтому ошибочными напротив Духовному миру.
*
Внутренняя добротность ступени имагинативного познания будет достигнута через то, что изложенные Душевные погружения (медитации) будут поддержаны тем, что можно назвать привыканием к чувственносто-свободному мышлению". Когда создают себе некую мысль на основании наблюдения в физически-чувственном мире, то есть эта мысль не чувственносто-свободна. Но это не есть примерно так, что человеку позволительно образовывать только такие мысли. Человеческое мышление не должно становиться пустым и безсодержательным, когда оно позволяет наполнять себя не чувственными наблюдениями. Наинадежнейший и наиближайще-расположенный путь для Духовного ученика, чтобы прийти к такому чувственносто-свободному мышлению может быть такой, который сообщенные ему Духовной наукой факты высшего Мира делает собственностью его мышления. Эти факты физическими чувствами не могут быть наблюдаемы. Все-же человек заметит, что он их может понять, если только он имеет достаточно терпения и выдержки. Невозможно без Духовного обучения исследовать в высшем Мире, нельзя здесь внутри самому делать наблюдения; но можно без высшего обучения понять все, что сообщают из такового исследователи. И если некто говорит: Как могу я принять на доверие и веру то, что говорят Духовные исследователи, раз я это все-же сам не могу видеть?, то это есть полностью безосновательно. Ибо вполне возможно, из голого размышления получить твердую убежденность: сообщенное есть истинно. И если эту убежденность некто себе не может образовать, то происходит это вовсе не от того, что невозможно мочь верить" в нечто, что не видят, но единственно от того, что свое размышление применили еще не достаточно безпредубежденно, всеобъемлюще и основательно. Чтобы в этом пункте иметь ясность, должно обдумать, что человеческое мышление, если оно себя энергично внутренне задействует, может понять больше, чем оно обычно предполагает. В мысли самой располагается, именно, уже некое внутреннее существо, которое стоит в совместной связи со сверх-чувственным Миром. Душа обычно не сознает эту совместную связь, потому что она привыкла воспитывать мыслительную особность только на чувственном мире. Она считает поэтому за непонимаемо то, что ей будет сообщено из сверх-чувственного Мира. Это есть, однако, не только понимаемо для воспитанного через Духовное обучение мышления, но для каждого мышления, которое сознает себе свою полную силу и желает себя таковой обслуживать. - Через то, что непрестанно делают своей собственностью то, что говорит Духовное исследование, привыкают к мышлению, которое созидает не из чувственных наблюдений. Учатся распознавать, как во Внутреннем Души одна мысль ткется к другой, как одна мысль ищет другую, также когда мысленные связи не были задействованы силами чувственного наблюдения. Существенное при этом есть то, что будут осознавать, как Мир мыслей имеет внутреннюю жизнь, как уже обнаруживают себя, в том что действительно мыслят, в области сверх-чувственного живого Мира. Говорят себе: Это есть нечто во мне, что образует организм мыслей; но я есть, все-же, одно с этим нечто". Переживают так в отдаче чувственносто-свободному мышлению, что существует нечто существенное, что вливается в нашу внутреннюю жизнь, как качества чувственных вещей вливаются в нас через наши физические органы, когда мы наблюдаем чувственно. Здесь, вовне в пространстве - так говорит себе наблюдатель чувственного мира - есть роза; она мне не чужда, ибо она возвещает себя мне через свой цвет и свой запах. Должно быть только достаточно безпредубежденным, чтобы затем, когда в ком-то работает чувственносто-свободное мышление полностью соответствующе сказать: это возвещает себя мне нечто сущностное, которое соединяет во мне одну мысль к другой, которое формирует организм мыслей. Существует однако различие в ощущениях напротив тому, что наблюдатель внешнего мира имеет в глазу и тем, что возвещает себя сущностно в чувственносто-свободном мышлении. Первый наблюдатель чувствует себя напротив розы вовне-стоящим, тот, который предался чувственносто-свободному мышлению, чувствует возвещающее в нем себя сущностное как в себе, он чувствует себя с ним одним. Кто более или менее сознательно только как сущностное желает позволить быть действенным тому, что выступает ему напротив как внешний предмет, тот, однако, не сможет получить чувство: то, что есть нечто сущностное для себя, это может себя мне также через то возвестить, что я с ним как в одно объединен. Чтобы в этом отношении верно видеть, должно быть способным иметь следующее внутреннее переживание. Должно научиться различать между мысленными связями, которые создают по своему произволу и такими, которые переживают в себе, когда такому собственному произволу позволяют молчать в себе. В последнем случае можно тогда сказать: Я остаюсь в себе в полной тиши; я не провожу никаких мысленных связей; я отдаю себя тому, что во мне мыслит". Тогда это есть полно-правно сказать: во мне действует нечто само для себя сущностное, как и есть полно-правно сказать: на меня действует роза, когда я вижу нечто определенное красное и воспринимаю некий определенный запах. - При этом нет никакого противоречия, что, однако, содержание своих мыслей черпают из сообщений Духовных исследователей. Мысли, тогда, есть именно уже здесь, когда отдают себя им; но их не могут мыслить, если их в каждом случае в Душе не воссоздают опять вновь. Главное приходится на то, что Духовный исследователь пробуждает в своем слушателе и читателе такие мысли, который таковые сначала должны извлечь из себя, в то время как тот, кто описывает чувственно-действительное указывает на нечто, что слушателем и читателем может быть наблюдаемо в чувственном мире.
(Путь, который ведет через сообщения Духовной науки к чувственносто-свободному мышлению есть полностью более безопасный. Существует, однако, еще другой, который безопаснее и, прежде всего, точнее, зато однако, для многих людей труднее. Он изложен в моих книгах Теория познания Гетевского мировоззрения" (Erkenntnistheorie der Goetheschen Weltanschauung") и Философия свободы" (Philosophie der Freiheit"). Эти писания дают опять то, что может разработать себе человеческая мысль, когда мышление отдает себя не впечатлениям физически-чувственного внешнего мира, но только себе самому. Тогда работает чистое мышление, не только проходящее в человеке в воспоминаниях на чувственном, как некое в себе живущее существо. При этом в названные писания не принято ничто из сообщений Духовной науки. И однако показано, что чистое, только в себе работающее мышление может завоевать заключения о Мире, жизни и о человеке. Эти писания стоят на очень важной промежуточной ступени между познанием чувственного мира и Духовного мира. Они предлагают то, что может завоевать мышление, когда оно возвышает себя над чувственным наблюдением, но еще избегает вступления на путь Духовного исследования. Кто позволяет этим писаниям воздействовать на всю свою Душу, тот уже стоит в Духовном мире; только таковой дает себя ему как мир мыслей. Кто чувствует себя в положении позволить воздействовать на себя такой промежуточной ступени, тот идет безопасным путем; и он может себе, через это, завоевать напротив высшему Миру чувство, которое на все последующее время будет приносить ему самые прекрасные плоды.)