Шумак Наталья. Та-Ро

   -Уймись.
   Велела принцесса. К вящему удивлению народа, мишка послушался. Обиженно хрюкнул, да и свернулся на своей соломенной подстилке. Дьяк долго возился в мокрых складках, облепивших тощие ноги штанов. Наконец звякнула связка ключей. Она крепилась толстым кожаным шнуром внутри кармана. Тарас вынул из сапога длинный нож. Дьяк с пугливым писком отшатнулся. Вокруг загоготали. Младший из сыновей конюшего подтащил слабо сопротивляющегося Ивана Варосонофьевича к дружиннику. Курносый бородач коротким быстрым взмахом, разрезал шнур и подхватил ключи, не дав им упасть.
   -Открывай.
   Кивнула принцесса. Хорошо смазанный замок подчинился, щелкнув на третьем повороте ключа. Дверь тоже отворилась без скрипа. Ли, несколько озадаченная количеством хмурых свидетелей, потребовала огня, и велела позвать еще парочку дружинников Зимы. Ее сообразительный помощник сложил ладони рупором да грянул.
   -Ближние сюда! Дело!
   На шум само собой, кроме нескольких своих ребят прибежало и двадцать свежих здешних. Ли поморщилась, но выговаривать усердному телохранителю не стала. Ну не отмерил Господь парню полководческого, да стратегического таланта. Сама в лишнем шуме виновата. Точнее инструкции надо отдавать. Через минуту принесли еще пяток жирно чадящих факелов. Оставив наверху, на всякий случай, двух молодых подоспевших на зов ребят (из числа дружинников Зимы) и ветерана, Ли скомандовала.
   -Идем.
   Первым Тарас толкнул дьяка. Тот с жалостливым оханьем - потрусил показывать дорогу, поскальзываясь мокрыми ногами. В караулке, во время пития, он разулся. Босым его, соответственно и потащили. Некоторое время спускались по крутым узким ступеням. По дороге Тарас зажигал, обнаруженные в кольцах на стене, факелы.
   -Что делается, что делается.
   Невнятной скороговоркой бормотал трясущийся дьяк. Внизу, за поворотом, обнаружили спящего охранника. Дюжий мужик, уютно пристроился на лавке, подложил под небритую щеку кулак, покрылся теплым плащом, да и смотрел себе пятый сон. Явление насквозь мокрого дьяка, в сопровождении незнакомых воинов и хмурой девки в дорогой одежде, повергло его в оторопь. Некоторое время он тер глаза, надеясь, очевидно, что кошмар рассеется. Как бы не так. Согнали с места и велели идти с факелом впереди всех. Иван Варсонофьевич пояснял.
   -Здесь несколько воришек. Налево никого, все каморки пустые. Тут Демьян-пропойца. Принародно плюнул в воеводу. Ваш вьюноша далее. Вон там.
   Ли остановилась перед решеткой.
   -Отпирайте.
   Громко обратилась к застоявшейся (как здесь можно дышать?) темноте.
   -Мне нужен человек по имени Неждан.
   Из глубины клетки, под аккомпанемент бряцания железа, долетел недоверчивый смешок.
   -Правда?
   -Да.
   Высокая тонкая фигура, пошатываясь, поднялась с пола, развела руками, опять зазвенели кандалы.
   -Прошу простить, что я не одет. Это вопиющее нарушение правил приличия.
   Ли потребовала у Тараса.
   -Сними с кого-нибудь, ему прикрыться.
   Исполнительный дружинник немедленно вытряхнул из толстого, больше похожего на одеяло плаща, заспанного сторожа. Нагнувшись, вошел в клетку. Подал одежду узнику.
   -На ка. Держи.
   Посмотрел на закованные руки. Помог завернуться в плащ. Взял запястье, пригляделся. Потребовал у сопровождающих.
   -Посветите мне.
   Сердито фыркнул.
   -Так и есть. Кандалы запаяны. Ключа от них нет. И на ногах такие же. Кузнец нужен.
   -Это мы запросто.
   Улыбнулся старший сын конюшего.
   -Я шесть лет проходил в подручных. Умею кой чего. А тут особого мастерства не надобно. Мне бы зубило и молоток. Есть поблизости?
   Все посмотрели на сторожа, тот кивнул на дьяка. Иван Варсонофьевич ответил понуро.
   -У Мирона в инструментах его, может сыскаться.
   -Где?
   -В пыточной. В его ящике, стало быть.
   Ли перенесла внимание на старшего сына конюшего.
   -Вперед. Как звать тебя?
   -Семеном кличут.
   -Сходи с дьяком, Семен. Не отпускай его от себя, чтоб не улизнул.
   Добавила торопливо.
   -Да поживее, не телись. Так. Что еще я хотела?
   Ли прикусив нижнюю губу, пристально взглянула на мокрых дьяков.
   -Этих заприте пока вместо Неждана. Завтра разберемся. Дайте им накрыться чего-нибудь, соломы что ли побольше? Чтоб не околели на холоде. Живо.
   Таким решительным жестом освободившись от одной проблемы, Ли обратилась к другой.
   -Усадите парня. Качается, как бы не упал.
   Неждана выволокли наружу из клетки, сколько позволяла цепь. Прислонили к решетке, поддерживая за плечи. Младший сын слетал за поворот, приволок скамью - на которой десять минут назад сладко дрых, разбуженный ужасными событиями, сторож. Тут же воротился Семен, вооружившийся необходимыми инструментами. Румянец с его лица делся непонятно куда. Дьяка он волок за шиворот.
   -Что такое?
   Парень уставился в пол. Сказал через силу.
   -Там такое... Глаза бы не видели.
   С силой тряхнул дьяка, взявшись за грудки. Иван Варсонофьевич запищал жалобнее подраненного зайца. Некоторое время Ли не вмешивалась. Смотрела с интересом и толикой отвращения к личности помощника воеводы. Пришибут паука - не велика беда. От всех былых моральных устоев Ангелины Королевой, личность неприкосновенна и все такое, и следа не осталось. Однако Семен тряс, взяв за ворот, дьяка чересчур усердно. Лицо вздернутого в воздух человечка побагровела. Не ровен час -задохнется.
   -Его ворот придушил. Говорить уже не может. Ты хватку ослабь.
   Семен отпустил дьяка. Иван Варосонофьевич, по-рыбьи глотая воздух округлившимся ртом, рухнул на колени. Придерживая рукой шею - захрипел.
   -Все по закону.
   -Терзать по закону?
   Рычал Семен, наступая на дьяка.
   -Шкуру с живых нарезать полосками, железом жечь? Нет такого закона! Ироды!
   Дьяк пытался отодвинуться от разбушевавшегося детины. Опять вмешалась Ли.
   -Семен, я смотрю - тут все трусят. Воеводы боятся, да и близких его. В тебе страха нет. Почему?
   Внезапно, не дав ей договорить, зашатался и повалился на бок Неждан. Сложный вопрос пришлось отложить на потом. Семен страшно прищурясь зыркнул в сторону трепещущего дьяка, да взялся за молоток и зубило, попросил брата оттянуть кандалы, чтоб по ноге не ударить, примерился. Движение вышло сильным и точным. Заклепка выскочила. Так же быстро и ловко он справился с остальными тремя.
   -Готово, госпожа.
   Принцесса похвалила.
   -Молодец.
   Велела холодно.
   -Дьяка к двум другим. Запереть. Сторож? Головой отвечаешь!
   -Это правильно.
   Пробормотал Семен.
   -Пущай сами прознают, каково в узилище сидеть.
   У Ли от тяжелого воздуха тоже начала кружиться голова.
   -Выйдем. Осторожнее несите!
   Прикрикнула она на Тараса с помощником, поднимающих Неждана. Спросила тревожно.
   -Жив?
   -Отходит.

* * *

   У выхода процессия столкнулась с встревоженным Хмуром. Он было сунулся к Тарасу за объяснениями, но был переадресован.
   -Это все прынцесса заморская. Мое дело маленькое, не отходить от нее ни на шаг. Я свое место знаю. Советов ей не подаю. Стерегу.
   Какой после этого спрос? Хмур сплюнул, обратился к девушке.
   -Что тут происходит, госпожа.
   -Толмач из Мавританского Восточного посольства, вероломно брошенный в узилище воеводой. Боюсь, опоздали мы с освобождением. Жаль парня.
   Кое-что про несчастного юношу ветерану уже сообщила княгиня. Да и рассказ ведьмы не успел забыться. Вдвоем с Ли дядька Хмур наклонился над распростертым, завернутым в грубый плащ, телом.
   -Жив пока. Может воспрянет. Лекарь здесь есть?
   Он выпрямился, действие было его стихией, погнал одного из молодых дружинников на разведку в запертую лекарню. Другого отправил с тем же заданием - расспросить караульных. Повелительный гулкий бас разносился по крепостному двору, проникая в каждый закоулок. Собравшаяся толпа обступила дружинников принцессы со всех сторон. Тарас и Семен продолжали держать потерявшего сознание толмача. Не на холодную же землю его уложить. Внезапно, грубо расталкивая народ, бесцеремонно пихаясь клюкой, и наступая на ноги - к ним пробилась старая знахарка, в сопровождении немой. По круглому лицу женщины катились слезы. Порывисто склонившись, она схватила свисающую тонкую руку, покрыла поцелуями, прижала к губам. Застонала жутко и непонятно. Авдотья приложила пальцы к худой шее узника. Деловито пробормотала.
   -Жив пока. Не убивайся, Клавдия. Может и поставлю на ноги. Так, отроки. Чего застыли с раззявленными ртами? За мной, его положить в постель надо. Нет лекаря? И хрен с ним. Нет ключей от лекарни? Сбейте замок. Скомандуй им, девонька!
   Дернула она Ли за руку. Принцесса подчинилась. Приказала.
   -Быстрее.
   Через минуту втянулись внутрь небольшого домика.
   -Разжечь огонь. Согреть воды!
   Бабка быстро загрузила работой половину компании. Даже для Хмура нашлось дело. Он отправился к Зиме Мстиславне, рассказать про самоуправство ее подруги. Чтобы получить одобрение, или порицание своему попустительству.
   -Клавдия, оботри сыну лицо, грудь. Девонька!
   Снова вцепилась старуха в запястье Ли.
   -Девонька, гони отсель всех лишних. Мне окромя его матери, нужен только один толковый помощник. Вот хоть ты.
   Она кивнула в сторону Семена. Безошибочно, точно была зрячей. Потом обратилась к Ли.
   -А ты тоже ступай себе, госпожа. Чайку попей. Да в баньке попарься. Утро вечера мудренее.
   Тут же костоправка с неожиданной резвостью набросилась на богатыря.
   -Чего столбом стоишь, верзила непутевый? Проверь как вода? Греется? Здесь должны быть травы. Я чувствую запах!
   Ли бросила прощальный взгляд на бледное лицо юноши. Впрочем, за свалявшимся колтуном сальных волос, его особо и не рассмотришь. Торчит немаленький с горбинкой нос, да заострившийся подбородок в потолок прицелился. Ни за что не поймешь, симпатичный парень, али так себе. Все замаскировано толстым слоем грязи. Спросила у нечаянного помощника.
   -Ты не против остаться с бабушкой Авдотьей? Семен? Этот юноша, он ведь никто тебе.
   Богатырь ответил строго, вдумчиво.
   -Зато воевода очень даже кто. И если этот парень ему враг, я рад помочь, чем могу.
   Дед Никодим с младшим сыном поклонились и свернули в сторону поварни. Дружинники отправились вслед за дядькой Хмуром. Ли вышла в сопровождении своего курносого охранника. По мохнатому темному небу плыли серые тучи. Луны не разглядеть, не то что звезд. Громко засопел, заворочался медведь. Ли подошла к клетке.
   -Тебе грустно? Сидишь за решеткой, на цепи...
   Огромная зверюга раскачивалась в такт ее словам.
   -Никто тебя не любит. Кто дразнит, кто боится. И ты никого не любишь. Одинокая душа.
   Медведь заворчал, не сердито, точно соглашаясь с ее словами. Вытянулся во весь свой громадный рост, прижался к прутьям клетки. Басовито зафыркал. Втягивая воздух кожаными ноздрями, тихонько хрюкнул. Ли улыбнулась.
   -Ах ты озорник!
   Больше всего это напоминало разговор. Но Тарас ни суеверным, ни пугливым не был. Охота принцессе заморской с медведем поболтать - ее дело. Пусть хоть с тараканами запечными сплетничает, али со сверчками песенки поет. То не его, телохранителя печаль! Прислонился к стеночке, навострил уши, взглядом двор обшаривает: службу несет - бережет госпожу от всякой напасти.
 

* * *

   -Ну, ты вчера навела шороху! Подруга моя заморская.
   Не столько сердито, сколько одобрительно, прошептала на ухо Ли княгиня. Они сидели рядом, принцесса чуть позади и креслице заметно пониже, на особом помосте, в центре городской площади. За спиной Зимы Мстиславны гордо расправили плечи, замерли с каменными лицами - самые лучшие дружинники из числа приехавших с ней. Ночью подоспело, с гонцом, ужасно сердитое письмо от супруга. Зима уже отправила ласковый, прочувствованный ответ. Посетовала, что князюшка не скоро его получит. Тут же бесценная подруга, подарила ей удивительную идею - рассказала о голубиной почте. Крылатому вестнику холмы да овраги не помеха! Мало этого, объяснила, в общих чертах - как натаскивают птиц, учат возвращаться домой из любого далека. Упомянула, что письма непременно шифруют. Даже про самый простой способ, с помощью книги, поведала. И то дело! Вдруг голубя сожрет сокол? Или собьет вражеский лучник? Секретный текст, который не каждый сможет прочесть, да еще и вовремя доставленный! Превосходная затея. Княгиня решила заняться этим полезным делом сразу по возвращении в Моску.
   С каждым днем красавица все хуже и хуже помнила ЧУДОВИЩНОЕ прошлое. Оно отступало вдаль, становясь похожим на странный сон. И не более того. Покосилась на заморскую подругу. При любом упоминании имени Повелителя (который сотворил для Зимы чудо - сделав ее человеком) Ли хмурилась, крепче сжимала тонкие губы. Любит? Что ж, не она одна. Зима четко разделяла теплое дружеское чувство, которое вызывал в ней муж - милый князюшка, и восторг, преклонение, бурю страсти, связанные с именем - Дракона. Она видела ЕГО беспомощным и всемогущим. Она знала - как опасны ЕГО враги. И догадывалась, что больше никогда не отразится в зрачках живой звезды.
   -Ли...
   -?
   Слегка склонила голову к ее плечу, ждет зачем позвали. Носатое сокровище! Иной раз Зиме хотелось ее придушить. Из ревности. Она помнила, какая картинка, скрывается на плече, под парчовым рукавом. И не могла забыть своих пальцев, ласкающих кожу, украшенную точно таким же цветочком. Философски вздохнула. Судьба! Шепнула в подставленное ушко.
   -Сейчас начнется! Мужик тертый, просто так не признается! Как бы до боя в круге не дошло. До правды честного поединка.
   Отвернулась, махнула платочком - выводите обвиняемого, и ту, что воззвала к справедливости княжеской! Внимательно оглядела собравшийся народ. Впереди, слегка левее, кучковались люди купеческие. Эти настроены выжидательно. В любой схватке поддержат победителя. Такова философия служителей тугой мошны. Мастеровые, ремесленники, выстроились рядом. Числом поболее, одеждой победнее. Сами не знают чего хотят. И воевода - лютый зверь, надоел до смерти, и княгиня, ишь прилетела издалека красавица писаная! Только бабы им на шее не хватало! Гудят точно пчелы. Дешевым винцом от них попахивает. За ними малое количество женок. Тех, что побойчее. Мужьями не зашуганы. Собрались полюбопытствовать, оценить возлюбленную супругу князя. Так ли хороша, как молва бает? Пригляделись, примолкли, даже не перешептываются - обсуждая. Замерли, шеи поверх мужских плеч тянут. Здешний святой отец, запуганный воеводой, спившийся старичок подошел к переднему краю помоста, осенил толпу знаком, рука заметно тряслась. Неожиданно икнул. Смутился, прикрыл рот. Присел сгорбившись, на подставленную скамеечку. Слева вывели Савву Игнатьевича, по бокам двое вооруженных дружинников Зимы. Справа - ту, что осмелилась подать виру. И человека, который согласился говорить от ее имени. Костоправка Авдотья отказалась, чтобы не смущать толпу своим видом.
   -Ведьм боятся. Темный у нас народец. Узрят мою харю - зачнут худо думать о Клавдии. Зачем это? За хворым покуда пригляжу, а вы разбирайтесь себе.
   К удивлению принцессы рядом с названой матерью толмача Неждана, стоял Семен. Он первым и заговорил. Отвесив народу глубокий поклон.
   -Знаете ли меня, люди?
   -Знаем, знаем.
   Зашумели в толпе.
   -Семен, я - охотник, сын конюшего Никодима.
   -Верно.
   -Ясное дело.
   Подтвердили мастеровые и небольшое количество крестьян, также собравшихся на суд.
   -Эта женщина немая. Говорить от ее имени она дозволила мне. Вчера. Чтобы вы услышали виру. Она грамотная, если захочет, чего добавить, напишет - я прочту.
   Ли приподняла брови. Ни фига себе. Охотник, разумеющий грамоту? Да, не разобралась она вчера, не оценила парня. Семен снял шапку, скомкал в правом кулаке, прижал к груди и заговорил. Не иначе, как бабка Авдотья, давеча, все поведала. Читать длинную повесть у него времени не было. Но запомнил хорошо. Историю, которую уже слышала княгиня и дружинники, повторял слово в слово. В народе слегка зашумели, а он и внимания не обращал. В конце опять низко поклонился людям, потом княгине.
   -К милости княгини Зимы Мстиславны обращается Клавдия. К ее суду. Сын ее болен, не сможет выйти сюда. В узилище у воеводы столько отсидеть это не за печкой у любушки какой проваляться. Едва не помер парень.
   Шутку хоть и грустную в толпе оценили.
   -Точно.
   -Верно говоришь!
   Семен посмотрел на немую.
   -Так ли я все изложил народу. Подтверди.
   Она выпрямилась, до этого стояла понурясь, смотрела себе под ноги. Кивнула. И тоже поклонилась. Солнечный свет ласкал круглое лицо, не перечеркнутое ни одной глубокой морщинкой. Возраст женщины выдавал только взгляд. В глазах у молодых баб редко плещется море вселенской грусти. Синий платок, по здешнему обычаю, подвязанный большим узлом под подбородком. Синий же сарафан, простенькие матерчатые чуни на ногах. Вид крестьянский. Бабы в толпе, вздыхали глядя на Клавдию. Жалели. Ли подумала, что народ начинает симпатизировать немой, порыкивать в сторону воеводы. Кстати, виновник всей этой суеты гноил Неждана потихоньку, а не придушил сразу. Зачем? Лишний свидетель ведь. Непонятно. Тут как раз слово получил Савва Игнатьич. Шагнул вперед, закричал.
   -Лжа это все. Клевета. Враги оговаривают! Не виновен! Кто калечил бабенку не знаю. Вижу ее первый раз! Воевода я, не пес степной. Честный воин. Кровь за князя проливал не единожды.
   Рванул шелковую рубаху на груди, показывая народу кривой старый шрам. Опять поклонился. Княгиня шепнула Ли.
   -Ишь актер. Правильно себя ведет. Возьми такого ежа голыми руками!
   Лютая у ног Зимы басовито зарычала. Княгиня коротко и не сильно ткнула псицу сапожком.
   -Цыц.
   Обратилась к народу.
   -Может кто подтвердить слова воеводы Саввы Игнатьича, али вознесшей на него виру женщины - Клавдии? Я хочу услышать. Если есть такой человек, пусть говорит.
   Вперед выкатился кубарем неопрятный толстячок.
   -Постельничий воеводы, я. Раб божий Феофан. С младых ногтей повсюду с благодетелем моим. Никогда не видел этой женщины. Ни единого разу! А она бает, что десять лет в дому его жила, прислуживала. Не видал! Не помню.
   Клавдия понурясь нацарапала на листе бумаги два слова. Семен прочел громко.
   -Лжет. Видел.
   По толпе переливался злой спор, негромкий, княгиню не перебить, ежели что. Ругались шепотом. Зима вновь обратилась к людям.
   -Кто еще может сказать?
   Клавдия вновь начертила на листе несколько слов. Семен прочел их, крякнул. Но вышел вперед.
   -Мужской корень воеводы кривой от рождения. Смотрит влево. На правой ноге нет мизинчика.
   Приободрился от мгновенной тишины, уточнил.
   -Как о Савве Игнатьече может знать такое чужая баба? Которую он и не видел никогда?
   -Лжа!
   Заполошно взвыл воевода.
   -Навет!
   -Разуйся, Савва Игнатьич. В том, чтоб ноги показать народу - стыда нет.
   Постановила Зима. Велела дядьке Хмуру и купцу Кузьме Семенычу.
   -Посмотрите оба! Идите.
   Как ни гневался воевода, а снять сапоги пришлось.
   -Нету мизинчика.
   Подтвердили купец и дядька Хмур.
   -На правой ноге!
   Савва Игнатьич, босой и взъерошенный сдаваться не спешил. Оглядывался, как затравленный волк. Громко завопил.
   -Многие знают о телесах моих! Банщики, лекарь! То не доказательство! Могли разболтать!
   В народе опять зашелестел легкий гул. Клавдия, скривившись, подала Семену новую запись. Читая ее парень покраснел.
   -Корень мужской его смотрит влево. Когда тверд! У висящего кривизна незаметна...
   Откашлялся. Повторил.
   -У висящего кривизна незаметна. Ежели это так, скажи, какой банщик видел твою суть алчущей?
   -О, Господи.
   Шепнула княгиня.
   -Только стыдных проверок не доставало.
   Громко обратилась к смущенно притихшему народу.
   -Есть ли в городе веселого поведения девицы? При харчевне какой? Или трактире придорожном? Должны сыскаться. Немедленно!
   Воевода прорычал затравленно.
   -Позорить меня не моги!
   Княгиня ответила просто.
   -Мой суд. Мои слова. Я их уже сказала.
   Через час, или поболее того, Хмур с дружинниками приволокли сразу трех недостойных дев. Две были навеселе и уж очень потрепаны. Пытались петь. Третья, помоложе, стояла насупившись. К ней княгиня и обратилась.
   -Имя.
   -Монькой кличут.
   -Знаешь кто я?
   -Догадливая. Прознала.
   -Ответь, Моня. Твое веселое ремесло не сводило тебя с воеводой?
   Девка подарила княгине кривую улыбку. Покачала головой. Ответила с напускной разбитной веселостью.
   -Куды ж мне? Трактирной шалаве? Савва Игнатьевич, всем известно, честных девиц предпочитает. Им первым тронутых.
   Ее грубо размалеванное лицо стало дерзким. В толпе заохали. Воевода закричал.
   -Тварь она. Подстилка грязная. Что ее слова значить могут?
   Княгиня велела ему умолкнуть. Снова обратилась к веселой девице.
   -Моня, сможешь помочь суду?
   Чтобы самой прилюдно не выговаривать стыдных слов заставила Семена разъяснить дело. Потом подытожила.
   -Хочу узнать правду. Лжет Клавдия? Или воевода?
   Девка хихикнула.
   -То легко. Но уж больно много глаз вокруг. Мешать моему делу будут.
   В народе грянул хохот. Наглая девка предложила, когда люди отсмеялись.
   -Может напоить воеводу, спервоначалу. Для расслабления? Помогает.
   Ли было очень противно наблюдать за переменой настроения толпы. Час назад тряслись перед воеводой. Теперь готовы унизить и сожрать. Вон как гогочут. Радостно. В предвкушении. Зима на подругу не смотрела. Скомандовала.
   -Лекаря сюда. Знающего. Или знахарку толковую. Со средствами... возбуждающими. Поставить малый походный шатер.
   Взмахом ладони остановила хохот. Посмотрела на воеводу. Произнесла ледяным тоном.
   -Если клевету Клавдия на тебя вознесла, ей ответ держать придется. Честь по чести. Если она правду говорит, объяснишь мне, откуда знает ее!
   Взглянула на приосанившуюся девку.
   -Послужи суду, Моня. А за труд я тебе уплачу сполна. Сколько спросишь.
   Увы, опоить воеводу нужным составом не согласился никто. Горожане не понаслышке знали нрав Саввы Игнатьича. Ни одного храброго дурака в рядах немногочисленных лекарей да знахарей не сыскалось. Опрошенные целители делали вид, что услышали про вспомогающее разжиганию похоти зелье первый раз. Самая толковая знахарка, она же здешняя повитуха, весьма ловко притворилась полностью глухой, для пущей убедительности еще и впавшей в детство дряхлой бабусей. Это в пятьдесят то лет? Сморщилась, замахала платочком.
   -Ступайте, голубы мои, ведать не ведаю, слыхать не слыхивала.
   Савва Игнатьич от такой следственной неудачи, воспрял духом, орлом посматривать начал. Княгиня нахмурилась.
   -Затянет дело. Притворится немощным. Этот сможет.
   Ли не хотела вмешиваться. Но бросила взгляд на (не первый час стоящую на солнце) несчастную немую. Проговорила негромко.
   -Пошли за Авдотьей. Незаметно. Уж у нее совет, али травка найдутся. Для такого дела. И полюбовницу его нынешнюю надо привести сюда. Если кто шустрый придушить не успел.
   Зима просияла.
   -Молодец! Спасибо. Чем же это я думаю?
   Отправила на важное дело самого Хмура с двумя толковыми ребятами. Не сказать по виду дядьки, что поручение он считал лестным. Насупился еще больше обыкновенного, взглядом буравил землю под ногами, седые усы топорщились. Парни дело иное, любой приказ госпожи - в радость. Хоть в пекло, не то, что в терем воеводы. Быстрее всех, через полчаса, сыскалась костоправка Авдотья. Вернее не она сама, посыльный. Передала на словах, на ушко княгине шептать велела!
   -Призывать меня не моги. Я своим видом весь народ против тебя настрою! Зачнут кричать, что княгиня с ведьмой спозналась. Не взыщи, не приду.
   А порошку - не более столовой ложки - прислала. В половине стакана вина растворить. Особо отметила, что двоим хватит. Предусмотрительной оказалась знахарка, ничего не скажешь. Когда серую пыль всыпали в добрый мед, воевода запищал тонко.
   -Отравить вздумали! Не стану глотать!
   Но ропот в толпе мгновенно примолк, потому что к стакану протянул огромную лапу Семен.
   -На двоих, говорите, достанет? Половину отхлебну. А уж вторую, Савва Игнатьич, все едино тебе пить. Не ропщи. Придется.
   Воевода осенил себя знаком, взял из рук богатыря стакан, допил, крякнул. Вытер губы широкой ладонью. Едва переставляя ноги, пошел в шатер, в ласковые объятия Мони. Вскоре возвратились посланные в терем. Дядько Хмур, с виду еще злее прежнего, вышагивал впереди. За ним парни вели невысокую, хорошенькую точно из сказки явилась, деву. Темная коса до земли, лицо стыдливо прикрывает синим платом. Сарафан расшит васильками. Велели стать перед княгиней. Дядько Хмур сообщил громко.
   -Зазноба воеводская. Аленой кличут.
   Вернулся на свое место, за спину госпожи. А маленькая красавица осталась одна. Огляделась несмело, столкнулась взглядом с замершим возле Клавдии Семеном, охнула. Личико у нее враз стало малиновым. В толпе пролетел шелест. Не иначе, узнали деву. Зима спросила ласково.
   -Как звать тебя?
   -Алена. Дочь мельника Михаила.
   -По своей воле живешь у Саввы Игнатьича?