Шумак Наталья. Та-Ро

   -Оставить как есть? Убрать? Говори.
   -Что?
   Не поняла она.
   -Слепить совсем новое тело или подправить это?
   -Но...
   -Говори.
   -Это невозможно.
   -Да ты что?! Ха-ха.
   Даниллин бесцеремонно провел рукой по животу случайной подруги. Под ЕГО пальцами родилось потрескивающее сияние. Оно увеличилось, потекло вниз, распространяясь вширь, обхватило бедра, колени, щиколотки. Мелькнули, показавшись из-под тающей шерсти чудовищного вида трехпалые когтистые лапы, и съежились, склеились, превращаясь в милые босые ступни.
   -Неплохо получилось.
   Похвалил ОН себя. Не дождавшись благодарности от онемевшей женщины. Потрепал ее по нежной бледной щеке, на которой зажегся румянец. Встал. И вспомнил до конца, абсолютно все, сразу.
   Боль согнула ЕГО пополам.

* * *

 
   ОН лежал на полу, скрючившись в позе эмбриона, обхватив колени руками. ЕГО била дрожь. Через судорожно сжимающееся, до объемов человеческого, и распахивающееся до нормального сознание проносились образы. Не успел, опоздал. Скот тупоголовый. Не успел. И в безвременье проиграл несостоявшийся бой со смертью. Как последний болван. Ведь получилось, почти получилось, весь свой потенциал вложил в рывок, вытянул за собой девочку, даже поговорил, подержал в объятиях - Ли. Малышка.
 
   Твой дракон хотел сжечь страницу в книге судеб и написать заново.
 
   ОН лежал нет, уже не на полу, голова на мягких женских коленях, батистовым платочком вытирают пот со лба, ласковые теплые пальцы. ЕГО укрыли одеялом, и обнимая успокаивают?
   -Не надо Повелитель, не уходи в горе, не умирай. Ты можешь все. Ты можешь все, это правда.
   ОН разлепил веки, опухшие от невыплаканных слез, спросил, и воздух ободрал саднящее горло.
   -Кто ты, утешительница?
   -Чудовище. Крир.
   -Бывшее. А на самом деле?
   -Я только чудовище. Ты не слышал о крирах? Никогда не была ребенком, девушкой. Меня придумали и воплотили. Наделили разумом, немного чувствами.
   -Как тебя зовут?
   -У меня нет имени.
   -Дарю. Будешь Зимой.
   -...
   -Зима. Не нравится?
   ОН сел, шумно выдохнул последние остатки воздуха из загорающихся от боли легких. ЕМУ хотелось не уйти, это было невозможно, теперь, а умереть. При чем по-настоящему. Даже не узнаешь, что там с основой. Пережил ли ОН Первичный эту эскападу. Навряд ли. Даниллин не чувствовал вины перед первичным собой. То, что ОН узнал, то за что сражался было важнее всего. И когда чья-то невидимая рука смахнула с доски фигурку зарвавшегося дракона. ОН не пожалел себя. Ерунда. Одним, черт их всех подери Повелителем больше, одним меньше.
   Но мир без Ли не стоил ни гроша...
   -Повелитель!
   ЕГО бесцеремонно и свирепо встряхнули, саданули кулаком под ребра, заставляя дышать. В стройном женском теле Зимы силища сохранилась прежняя.
   -Повелитель!
   -Ну что еще?
   Зима строго и уверенно смотрела в глаза Даниллина.
   -Девочка, которую ты потерял - жива.
   -Что?
   -Ты успел пробиться в безвременье. Натворил бед по дороге. Потребовал ее жизни у смерти. И почти победил.
   -Половинная победа. Нечто новое. Я такого не понимаю.
   -Это называется ничья. Пока. Будет вторая попытка. Как положено.
   -Кем положено?
   -Хранителями. Твою девочку убрали с поля. Понимаешь?
   -То есть?
   -Она далеко. В мире, который не существует. На помойке.
   -Что?
   -Мир - каким он мог быть без вас. Мир, которого нет. Представляешь?
   Даниллин призадумался. Механически протянул руку, вынул из воздуха одежду. Натягивая штаны и рубашку, обуваясь, ОН лихорадочно размышлял. Не замечая восторга в глазах Зимы. Ходили слухи, что существующий лишь в воображении Всевышнего, придуманный для Повелителей мир - не единственный вариант событий. Даниллин читал вполне удобоваримые трактаты на эту скользкую тему, сочиненные предками. Давно, когда ИМ еще было интересно просто жить. Давно, когда ОНИ не имели и тени нынешней мощи. Когда просто рождались, учились, творили и умирали. Когда принимали истинный облик по своей прихоти, капризу, из желания наказать или припугнуть непокорных человечков. В те далекие, очень далекие времена, мир без НИХ не казался такой уж крайней глупостью. Вроде бы некоторые из НИХ умели проникать в него, забавы ради, ненадолго. Считая, правда, что путешествуют по дважды воображаемому пространству. Так? Помойка вселенной?
   -Зима.
   -Ты сильнее всех! Ты.
   -Почему?
   Не понял Даниллин, не сразу включаясь в диалог, из которого выпал, задумавшись. Раньше с НИМ такого не происходило. Совсем очеловечился. Болван.
   -Никто из вас, в одиночку, здесь не способен творить. Ничего. Ни себя, ни вещей. Ты - можешь.
   В голосе облагодетельствованной им женщины плескалась радость.
   -Где здесь, кстати?
   -На изнанке мира. Здесь все вывернуто. Ни у кого из ВАС тут нет и капли силы.
   Даниллин решил не обращать внимания на неувязки и нестыковки. Нет и нет. И наплевать.
   -Оставить тебя? Вынести в мир? Человеческий, я имею ввиду.
   У нее задрожали губы. Поверила, мгновенно. Испугалась.
   -Я чудовище. Морок. Что мне делать с людьми?
   -Ты нормальна. Абсолютно. Если я перелил силы, дольше проживешь. Ненамного. Вот и вся разница. Ну, отвечай.
   -Я крир. Не человек.
   -О, Господи! Закрой глаза. Не вздумай подглядывать! Отшлепаю по мягкому месту, неделю сидеть не сможешь. Поняла?
   Подошел к туалетному столику. Золото. Золото. Золото. Взял браслет, толстый, тяжелый. Вернулся к девушке с волосами цвета молока и алебастровой кожей. Присел рядом. Колени их соприкоснулись. Зима вздохнула тихо и нежно. Даниллин не стал отстраняться, еще обидится, бедняжка, положил браслет на ладонь, вдумчиво посмотрел на него. Точно изморось изнутри проступил ртутно-серый налет, мгновение, другое. Украшение стало серебряным.
   -Держи.
   Она, не открывая глаз, послушно надела блестящую безделушку.
   -А теперь посмотри на свою руку!
   Девушка взвизгнула, дернулась. Даниллин перехватил ладони, не позволил сорвать браслет.
   -Не мечись. Успокойся. Разве тебе больно? Только честно?
   Она покачала кукольно прекрасной головой, по бледному личику лились слезы.
   -Нет. Нет.
   Даниллин прокомментировал с легкой ехидцей в голосе.
   -Какие еще доказательства тебе нужны, так называемое чудовище? Криру, серебро сожгло бы кожу до кости.
   -Так не бывает. Чудовище всегда чудовище!
   -Будешь есть серебряной ложкой, носить серьги. Что угодно. Ты человек.
   -Не может быть.
   -Пластинку заело?
   Наконец, красотка опомнилась.
   -Как ты это сделал? Со мной?
   -...
   -Как ты это сделал?
   -...
   -Как?
   -Пластинку заело?
   Опять повторил Даниллин скучным голосом. Зима встряхнулась, точно мокрый котенок, одновременно смешной и грациозный. Глаза сияли. Спросила уже о другом.
   -Как мы выйдем отсюда?
   -Возьму и выверну вышеупомянутую изнанку, лицевой стороной. И пойдешь себе. Или предпочитаешь остаться здесь?
   Она склонила к плечу красивую головку, потом выпрямилась.
   -Ни за что. Не хочу быть ничьей... игрушкой. Больше.
   -Кто это был, ответь. Кто тебя создал? Кто велел сожрать меня? И почему ты была... полу женщиной? Не обыкновенным чудовищем? Убить так убить. Для чего так усложнять? Будить, поить чаем. Нет, чтобы просто. Когти в горло, пока я валялся в отключке и все дела.
   Она сидела в прежней позе. Пай девочка. Маленькие ладони на бедрах. В выражении бледного личика короткая борьба. Отвечать или нет. Наконец, заговорила. Ласковый голосок ожившей картинки.
   -Ты дал мне имя. И любовь вместо ненависти.
   Зима изогнулась, положила голову на колени Даниллина. Все же нормальная человеческая женщина не смогла бы исполнить движение с такой поразительной плавностью. Да и гибкость у бывшего чудовища была невероятная. Даниллин залюбовался. Она уловила его взгляд, но не мысль. Продолжила громко и четко.
   -Ты слишком сильный. Твои наставники тебя боятся. Все Повелители тебя боятся. Это коллективное решение. Хочешь знать, кто конкретно лепил и обучал меня? Он очень красивый, светловолосый. Несколько слащавый. Ты считаешь его другом, хотя у ВАС и не бывает друзей.
   Зима вздохнула, заговорила тише, словно через силу.
   -Почему я полу женщина? Почему не загрызть тебя сразу? Не понял? Значит, не читал черных книг, ни одной. Верно?
   ОН кивнул.
   -Обними меня, пожалуйста. Не как подругу, не как женщину, которую ты хочешь. Об этом я не мечтаю. Как... существо, слепленное заново. Тобой. Только что.
   Горячие ладони Даниллина легли на белую узкую спину.
   -Жалость. Вот, что ты испытываешь.
   Она помедлила секунду, шумно вздохнула, так набирают полную грудь воздуха перед прыжком в воду.
   -Спасибо, Повелитель. Спасибо, что ты такой. Но, правда очень неприятна. Ты уверен, что жаждешь ее услышать?
   -Говори.
   -Только выполнив определенный ритуал можно не просто убить тебя, а отнять силу. Перелить ее в другой флакон. Вернее в десяток других флаконов. Они сочли себя более подходящими. Решили переиграть судьбу. Дошло, наконец? Тебя полу выпотрошенного, причем выпотрошенного особым образом, следовало... отыметь. Извини. Чтобы ты умер... в процессе. У меня есть специальные... приспособления. Показать?
   -Не стоит.
   -Я ответила на твои вопросы?
   Даниллин скривился. Пожалуй, такое знание, действительно может отравить жизнь.
   -Из безвременья тебя вышвырнуло по воле Хранителей. Они еще не решили, что делать с тобой. Подарить человеческую жизнь? Просто стереть с экрана? Ты и твоя девочка не вписываетесь в картину мира. Вообще. Вы лишние.
   -Ясно. Здесь, в твоих объятиях я оказался по их воле?
   -Нет. Хотя именно сюда ты попал не случайно.
   -Ловушка?
   -Да. Звезды жестоки. Ты угрожаешь их общему благополучию. Так решено.
   -Моя основа?
   -Ты сжег ее, Повелитель.
   -Говори.
   Она с видимым блаженством потерлась щекой о бедро Даниллина.
   -Твои.. друзья не знают о Хранителях. Считают себя вершителями судеб. Почти богами.
   -Без почти.
   Уточнил Даниллин. Это была одна из самых распространенных теорий. Она объясняла очень многое. Когда-то и ОН тоже думал так. Глупец.
   -Они решили, что ты попал сюда из-за отдачи. Когда твоя основа взорвалась. Вернее, они посчитали, что если ты уцелеешь, хотя и спорили, убеждали друг друга, мол твоя гибель предрешена. Но вдруг - уцелеешь. Нужно довести начатое до конца. Приготовили ловушку. Навели на нее вектор силы и стали ждать. Посадили меня. Я сделана не просто так, а именно для этого. Хотя... мною пользовались несколько раз. Тренировки ради.
   -Молодцы какие. Затейники.
   Она пожала плечами с быстрой виноватой улыбкой. Даниллин уточнил, догадался.
   -Тебе приходилось... устранять Повелителей?
   -Да. Увы. Дважды.
   -Ладно. Забудем. Ты не можешь быть виновата, Зима. Как они справились с наведением вектора? Рассчитать куда меня отбросит, если я уцелею, не так просто.
   -Собрались в круг. Вот и все, что я знаю.
   Хихикнула.
   -Им часто приходится вставать в круг. Даже, чтобы прийти сюда хотя бы одному из них. Слишком сложно.
   -Выходит, что ловушку готовили задолго до сегодняшнего дня?
   -Да.
   -Спасибо, Зима. Нам пора.
   -Откуда ты берешь силу, Повелитель? Ведь тебя первичного больше нет?
   -Бог его знает, Зима. Я что-то туго соображаю сегодня. Вставай.
   ОН, осмотревшись, потянулся, крепко взялся за края изнанки. Что с того, что от комнаты-кокона, закапсулированного временного кусочка, в котором они стояли сейчас до точки приложения силы были миллионы и миллионы километров и тысячи лет? Зима перепуганно охнула и вцепилась в ремень его брюк. Даниллин решил вывернуть действительность. ОН знал, что может это сделать. И вдруг передумал.
   -Зачем это я из пушек по воробьям? Не знаешь, Зима?
   Она, само собой не ответила. Тряслась, закрыв глаза. Почувствовала, что ОН делал и перепугалась.
   -Сейчас мы это попроще как-нибудь сообразим. Раз. Два. Оп па. Даниллин усмехнулся. Взял рыдающую женщину под мышку, небрежно, точно груз и шагнул в стену, которая в последнее мгновение перестала быть стеной, вздрогнула и засверкала потоком воды.
   -Оп па.

* * *

 
   Прохожие выворачивали шеи, замолкали на полу слове. Вытаращенные глаза и приоткрытые рты купцов, позабывших о сделках некоторое время развлекали Даниллина, затем стали нервировать. Они вошли в город через южные ворота, как и подобает чужестранцам, прибывшим по торговым или каким иным делам в Моску. Но даже невозмутимые гвардейцы, опечатывающие у гостей оружие специальными бирками, впали в ступор. Теперь и подавно, следом тянулся людской ручеек, постепенно набирающий силу, густеющий, еще немного и идущие по пятам зеваки станут настоящей толпой.
   -Зима.
   -Да, повелитель.
   -Ты выглядишь чересчур... эффектно. Нужно было подпортить твое личико и фигурку.
   Она скромно опустила глаза. Невероятно густые и длинные черные ресницы бросили легкую тень на бледные щечки. Белые, не золотистые, не пепельные, именно белые локоны свешивались ниже талии. В Моске, справедливо гордились своими русоволосыми и голубоглазыми красотками. Мужья спорили у чьей жены косы тяжелее да толще. Еще полагалось иметь румянец и двигаться плавно, чтобы подол сарафана колыхался особым образом.
   Распущенные волосы чужеземки шокировали горожан, цвет лица удивлял, насыщенная яркая синева громадных глаз, подчеркнутых черными крыльями ресниц - вызывала восторг. У собственных женщин ресницы были светлыми, а красить их в Моске было не принято. И все бы еще ничего. Исключительно красивая чужеземка, в сопровождении весьма зверского вида парня, ну и что? Посмотрели, вздохнули завистливо, да и забыли через пять минут. Если бы не ее походка... Приличные женщины не должны так извиваться! Ни в коем случае. Тем более в мире, где еще нет ни стриптиз-баров, ни порно-индустрии и люди к подобному зрелищу абсолютно не готовы.
   -Зима.
   -Да, Повелитель.
   -У нас будут неприятности.
   Она посмотрела в лицо Даниллина. Миндалевидные прекрасные глаза зажглись на бледном личике. В толпе застонали.
   -Почему, повелитель?
   -Узнаешь. А я собирался тихо мирно тебя пристроить. Чем думал интересно? Придется остановиться здесь.
   -Это не гостиница.
   -Знаю. Но лучше немедленно скрыться. А здешняя обитель у меня в долгу. Очень старом, правда. Может о нем никто и не помнит?
   ОН взялся за тяжелое медное кольцо и постучал в дубовые ворота. В узкую щель спросили.
   -Кто?
   -Смиренные паломники, умоляющие о приюте на несколько дней. Мы заплатим обители. Сколько положено.
   Со скрипом отворилась маленькая калитка. Устроенная с таким расчетом, чтобы входящие кланялись. Неудобный высокий порог, низкая притолока. Даниллин пропустил вперед себя женщину, нагнулся и шагнул следом.
   Во дворе было невероятно чисто. Особенно по сравнению с замусоренными улицами. Старик привратник запер калитку, повернулся к паломникам и глупо приоткрыл рот.
   -Ох, Господи.
   На него внешность Зимы тоже произвела впечатление. Даниллин сказал веско и уверенно.
   -Мне нужно переговорить с отцом-настоятелем. Скажи, что пришел внук князя Ветрова.
   Старик вышел из ступора. Осенил себя знаком.
   -Подождите здесь. Я спрошу.
   Засеменил, подобрав подол длинного, слишком длинного для него одеяния, через двор.
   -Какой смешной.
   Громко заметила Зима. Прильнула к плечу Даниллина, запустила пальцы в его рукав. Обняла запястье. Нежно погладила.
   -Перестань.
   Не обиделась, кивнула соглашаясь, но отстраниться и не подумала. Так, почти в обнимку стоящих у ворот их и застал вернувшийся привратник.
   -Пойдемте за мной.
   В коридорах пахло мятой и еще чем-то сладким, приятно щекочущем ноздри. Пришлось подняться на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице.
   -Вот эта дверь.
   Пояснил привратник и прежде чем уйти добавил.
   -Отец Филарет ждет вас.
   Переписывающий в книгу из лежащих на столе листочков столбики цифр монах, оторвался от своего занятия, поднял голову. Он был слишком молодым для такой должности. Просто невероятно молодым, худым, усталым и спокойным. Жиденькая, буквально в три волоска, бороденка. Очень смуглое лицо. В узких некрасивых глазах, как свет за стеклом - недюжинный ум.
   -Добрый день, пришедшие с миром.
   -Добрый день, отец настоятель.
   -Вы действительно тот, за кого себя выдаете?
   Даниллин церемонно поклонился.
   -Заслуги моего деда не забыты?
   -Нет. Мы в долгу перед князем.
   -Или тем, кто придет вместо него. И попросит о помощи.
   -Предъявив доказательства.
   Даниллин закрыл глаза, что же такое ОН наплел полстолетия назад отцу Варсонофию? Не перепутать бы.
   -Лишь для него, единственного,
   Пришедшего босиком,
   Птицы не пели бессмысленно,
   Владел он и их языком.
   Лишь для него, непонятного,
   Папоротники цвели.
   Он ничего не прятал,
   И не умел юлить.
   Лишь для него безымянного,
   Дети прощали врагов.
   И выпускали камни
   Из стиснутых кулаков...
 
   Даниллин читал и внимательно смотрел в лицо настоятелю. Тот слушал с хмурой сосредоточенностью, явно повторяя про себя каждое слово.
   -Все верно. Вы, кстати, очень похожи на князя. Просто невероятно. У нас сохранился рисунок. Небольшой. Отец Варсонофий иногда баловался красками.
   Даниллин подумал, что всего не предусмотришь. Ну и ладно. Пусть это будет потрясающее фамильное сходство.
   -Что привело вас в обитель?
   -Важное дело, отец Филарет. Очень важное.
   -Присаживайтесь на скамью. Говорите. Слушаю.
   Даниллин окунулся в мягкую волну доброжелательного внимания, исходящую от настоятеля. ОН давно не сталкивался со священниками полными силы. Той особенной, которую может дать лишь истинная вера.
   -Меня можете называть, как и деда, князем Ветровым. Эту женщину Зима. Она не знает ни слова по росски.
   -Свеянка?
   -Нет.
   -Очень особенная внешность. Я бы сказал исключительная.
   Даниллин грустно согласился.
   -Да. И это меня тоже беспокоит. Дела призывают меня уехать крайне далеко. Не знаю смогу ли вернуться. Эта женщина очень несчастна, отец. Она жила взаперти, с детства. Никто никогда ее ничему не учил. Она не знает самых простых вещей. У нее нет ни родных ни друзей. Увы.
   Отец Филарет спросил негромко и печально.
   -Незаконный ребенок какого-нибудь владыки?
   Версия подброшенная священником понравилась Даниллину. Действительно, это многое могло объяснить.
   -Да. Но она ничего не знает об этом. Бедняжку держали в совершенном одиночестве, заставляли делать разные... гнусности. Я не могу о ней позаботиться, увы. Мне нужен надежный человек, который помог бы Зиме устроить жизнь. Если это вообще возможно.
   -Какой она веры?
   -Никакой, отец Филарет. Думаю ей пора войти в сень истинной. Обрести благодать. Просветлиться и все такое. Вы могли бы заняться девушкой? Поймите меня, так уж вышло, что она оказалась со мной...
   Даниллин некоторыми гримасами и пожиманиями плеч дал понять священнику, что подробности крайне неаппетитны и ими лучше не интересоваться.
   -Тот, кто мучил ее, вместо того, чтобы позаботиться о ней, был моим врагом...
   -Понятно.
   Даниллин благодарно и коротко улыбнулся священнику.
   -Я не смог бросить бедняжку. Но забрать ее с собой было бы безумием. Меня сто раз убьют по пути, а ее продадут в гарем.
   Священник сотворил знак. Кивнул, соглашаясь.
   -Мир жесток, князь. Особенно к такой красоте.
   -Я оставлю Зиму здесь. Ее деньги тоже. Половину вашему храму, как подарок за заботу. Половину ей.
   -Можно это устроить?
   Отец Филарет задумался.
   -Пожалуй да. Не у меня, разумеется. Может быть в женской обители. Или в семье священника. А я буду навещать Зиму. Если она примет нашу веру...
   -Примет.
   Жестко сказал Даниллин.
   -Добровольно, без принуждения. Если она примет нашу веру мне будет намного легче заботиться о ней. В качестве ее духовного отца. Понимаете?
   -Да. Вот деньги.
   Священник удивленно воскликнул.
   -Так много? Но она богата!
   -Главное, чтобы ее не убили, не обманули, не ограбили, не выдали силой замуж за жестокого идиота.
   -Нелегкая работа. Не будь она так красива...
   -Не уродовать же ее? Я бы мог...
   Отец Филарет вскочил, всплеснул руками, враз лишившись хладнокровия.
   -Что вы такое говорите, князь?! Красота - дар божий. Драгоценный и редкий.
   Он осенил знаком молчаливую грустную Зиму, затем Даниллина и себя. Опять повеяло теплой и странной силой. Необычной, совсем иной чем та, которой владел Даниллин.
   -Вы настоящий, отец Филарет. Вы верите искренне и сильно. Нам повезло встретить вас.
   -Вы что, уже уходите?
   -Не могу медлить. Прощусь с Зимой и в путь.
   Повернулся к грустной красавице. Уточнил.
   -Хоть один язык из здешних понимаешь?
   -С настоятелем ты беседовал по росски?
   -Да.
   -Этого не знаю. Увы.
   -А другие языки?
   -Мы с тобой, между прочим, говорили и сейчас беседуем по-франски.
   -Еще что-нибудь?
   Не обиделся на шпильку Даниллин. Зима пустилась в пространные объяснения.
   -Я читала алийские и франские романы. Не удивляйся, это просто развлечение было такое. Думаешь, криры не умеют увлекаться чем-нибудь? К тому же мою женственность и чувственность развивали. А некоторые писатели...
   Даниллин невежливо перебил красавицу, пояснил отцу настоятелю.
   -С ней можно общаться по-алийски, по-франски. Кто-нибудь в обители знает эти языки?
   -Я сам могу немного.
   Скромно сообщил о своих способностях полиглота настоятель. Даниллин озабоченно прокрутил в голове разговор, кажется никакого криминала не прозвучало. Кроме слова - крир. Но это не человеческий термин. Монах не может его знать. Ладно, ничего страшного. Хоть и подслушали их невольно. Пусть. Встал. Подошел к Зиме. Обнял, поцеловал в макушку. Шепнул на ухо.
   -Вот твоя новая жизнь. Принять их веру - обязательно. Это мой приказ. Остальное - на твое усмотрение. Никого не убивай, пожалуйста. Без веских причин, по крайней мере. Старое сгорело. Ну, как? Подходит?
   Она вывернулась, изогнулась, уцепилась за ЕГО рукав, всхлипнула.
   -Я еще увижу тебя, Повелитель?
   -Вряд ли. Ты умница Зима. У тебя все получится в лучшем виде. Этому священнику можно верить.
   -Вижу. Но...
   -Мне надо идти, Зима. Дел невпроворот.
   -Повелитель!
   -Да.
   -Я приму эту веру. Я буду молиться за тебя. Ты победишь.
   Прекрасные глаза заблестели от подступивших слез. Чтобы сдержать их, Зима приподняла лицо, прикусила губу. Справилась с собой. Заговорила с неожиданной грубой фамильярностью.
   -Чего уставился? Проваливай скорее, шевелись.
   Больше она не смотрела на НЕГО. Даниллин низко поклонился священнику.
   -Прощайте, отец Филарет.
   -Подождите, сын мой. Не хотите ли исповедоваться? Получить благословение?
   -Я другой веры, отец. И ждут меня дела беспокойные...
   Священник встал.
   -Вы достойный человек. Буду молиться о спасении вашей души. Ступайте с миром, князь.
   Даниллин выходя ощутил легкое прикосновение силы. О НЕМ, действительно, молились.
   -Прощайте.

* * *

 
   И что теперь делать? Простенький вопрос. Даниллин пригладил ладонью невидимый обрывок фиолетовой нити. ОН - тень тени, без постоянной подпитки - как ОН существует, кто бы объяснил? Теоретически это невозможно. Но Даниллин гораздо больше доверял практике. Подобный подход его частенько выручал.
   В данный момент физическое тело (якобы не реальное) настоятельно умоляло о кормежке. В пустом животе урчало. От изготовленных специально на приданое Зиме, двойных золотых червонцев, осталась парочка. В маленьком кармане на поясе. Неплохо. Для Моски крупная сумма. Не каждая семья за год и половину заработает. Даниллина, по его просьбе, выпустили в маленькую калиточку на заднем дворе обители. ОН медленно шел по переулку, вспоминая где поблизости видел корчму, или приличную харчевню, пол века назад. Самому стало смешно. Кой-какие приключения пришли на ум. И сожаление, что люди живут так мало. Ни тебе былых врагов, ни, что гораздо обиднее - былых друзей и подруг. Блин. Если кто из них и жив, так уж наверное, собственное имя позабыл в глубоком склерозе. Даниллин задумался, в последний момент уловил враждебный импульс. Чуть лбом о пузо самого рослого грабителя не стукнулся. Откуда берутся столь крупные экземпляры? Если хорошенько подумать, то не чересчур уж и изменилась Моска, и нравы обитателей. Как и пятьдесят лет назад, мрачные ребята решили, что одинокий балбес в хорошей одежде, легкая добыча. Даниллин решил не экспериментировать с развоплощениями и появлениями в более спокойном месте. Другое решение? Трансформироваться и запугивать парней? Зачем? Кто же знает - сколько силы ОН сможет взять неизвестно откуда, (этот вопрос еще открыт) и пустить в ход в другой, по-настоящему опасный момент.
   Ребята не успели произнести ни одной тривиальной фразы. Самый шустрый только раскрыл рот, полный гнилых зубов, собираясь остановить путника, небедного, судя по виду. И захлопнул. Потому, что длинноволосый тип со смуглой физиономией не размахивая руками, не меняя темпа движения, без всякой подготовки, взлетел на высокую стену. Этак запросто, согнул ноги в коленях и вознесся над головами лихих ребятишек. Легко пробежал десяток шагов по узкой каменной кромке, спрыгнул, оставив засаду позади. И пошел себе дальше, по своим, неизвестным грабителям делам.
   -Ни фига себе.
   Выдохнул вожак. Восхищенно сплюнул от избытка чувств. Нет, решительно, тормозить этого парня не стоило.
   -Точно кот.
   Удивился гнилозубый. Добавил.
   -Наш?
   Вожак оценивающе посмотрел на исчезающую за поворотом спину.