Клубы катила огня и размякшие в пламени камни.
   Частый оружия звон Германия слышала в небе.
   475 К землетрясеньям дотоль непривычные, вдруг содрогнулись
   Альпы, в безмолвье лесов раздавался откуда-то голос
   Грозный, являться порой таинственно-бледные стали
   Призраки в темную ночь, и животные возговорили.
   Дивно промолвить! Земля поразверзлась, реки недвижны.
   480 В храмах слоновая кость прослезилась и бронза вспотела.
   Залил леса и понес на своем хребте сумасшедшем
   Царь всех рек Эридан[179], и стада, и отары с хлевами
   Он по полям за собой потащил. Постоянно в то время
   На требухе не к добру проступали зловещие жилы,[180]
   485 Алая кровь то и дело текла из фонтанов, и волчий
   Вой по ночам долетал до стен городских на высотах.
   Не упадало вовек с небес безоблачных столько
   Молний, и столько комет никогда не пылало зловещих.
   Как друг на друга идут и сражаются, равны оружьем,
   490 Воинов римских ряды, узрели вторично Филиппы.
   Не устыдились, увы, всевышние нашею кровью
   Дважды Гема поля и Эматии долы удобрить.[181]
   Истинно время придет, когда в тех дальних пределах
   Согнутым плугом своим борозду прорезающий пахарь
   495 Дротики в почве найдет, изъязвленные ржою шершавой;
   Тяжкой мотыгой своей наткнется на шлемы пустые
   И богатырским костям подивится в могиле разрытой.
   Боги родимой земли! Индигеты, Ромул, мать Веста![182]
   Вы, что тускский Тибр с Палатином римским храните![183]
   500 Юноше ныне тому одолеть злоключения века
   Не возбраняйте! Давно и довольно нашею кровью
   Мы омываем пятно той Лаомедонтовой Трои.[184]
   Приревновали тебя давно уже неба чертоги,
   Цезарь, жалеют они, что триумфы справляешь земные.
   505 Правда с кривдою здесь смешались, всё войны по свету…
   Как же обличья злодейств разнородны! Нет уже плугу
   Должной чести. Поля засыхают с уходом хозяев
   Прежних; и серп кривой на меч прямой перекован.
   Там затевает Евфрат, а там Германия брани:
   510 Здесь, договоры порвав, города-соседи враждуют
   Непримиримо, и Марс во всем свирепствует мире.
   Так происходит, когда, из темниц вырываясь, квадриги
   Бега не в силах сдержать и натянуты тщетно поводья;
   Кони возницу несут и вожжей не чувствуют в беге.

Книга вторая

   О хлебопашестве я рассказал и созвездьях небесных.
   Ныне тебя воспою, о Вакх, воспою и деревья
   Дикие леса, и плод неспешно растущей маслины.
   К нам, о родитель Леней[185]! Кругом твоими дарами
   5 Полнится все, для тебя созревшими гроздьями поле
   Отягчено, и пенится сбор виноградный в точилах.
   К нам, о родитель Леней, приди и вместе со мною
   Суслом новым окрась себе голени, скинув котурны[186]!
 
   Прежде всего, дерева создает различно природа.
   10 Много таких, что совсем человеческой воли не знали,
   Сами собою растут, по полям широко рассеваясь
   Иль по извилинам рек: ветла мягколистная, тополь,
   Гибкий дрок и с листвою седой серебристая ива.
   Часть же деревьев растет, коль посажено семя: каштаны
   15 Стройные, и в лесу высочайший Юпитеров эскул
   С пышною кроной и дуб, что у греков оракулом признан.[187]
   Целый лес прегустой иные от корня пускают:
   Вишня иль вяз, например; сам лавр парнасский[188] – он тоже,.
   Маленький, тянется вверх, осенен материнскою тенью.
   20 Так природой самой устроено, чтоб зеленели
   Всякого рода леса, и кусты, и священные рощи,
   Есть и другие пути, добытые опытом долгим.
   Этот, срезав побег с материнского нежного тела,
   Сунет его в борозду; тот вроет пенек или всадит
   25 Колышек с острым концом; расщепленную накрест, сажают
   Ветку, а иногда сгибают податливый отпрыск
   Аркой и садят его отводкой в родимую землю.
   Вовсе не надо корней для иных, и смело садовник
   Той же земле черенок, с макушки срезав, вверяет.
   30 Даже, коль ствол обрубить, и то – непостижное дело! –
   Корень маслины опять из засохшего дерева лезет.
   Видели мы: дерева без ущерба сменяют чужими
   Ветви свои, и глядишь – привитые зреют на груше
   Яблоки, сливы меж тем каменистым кизилом алеют.
   35 Так изучайте ж, когда и какие потребны приемы,
   О земледельцы! Плодов смягчайте грубость уходом.
   Земли пускай не лежат без дела: с Вакхом полезно
   Исмар сдружить, а Табурн одеть обширный в маслины.[189]
 
   Будь же со мной и моей начатой сопутствуй работе,
   40 О украшенье, о часть моей величайшая славы,
   Ты, Меценат! Полети с парусами в открытое море!
   Нет, я все охватить не стремлюсь моими стихами,
   Нет, если даже я сто языков, сто уст возымел бы,
   Голос железный.[190] Скользи полосою прибрежною рядом,
   45 Не отходя от земли. Тебя поэтической басней
   Не задержу, ни двусмыслием слов, ни приступом долгим.
 
   Те дерева, что привольно взросли на свету и просторе,
   Хоть и бесплодны, зато возвышаются бодры и крепки,
   Мощь им почва дает. Но если б такие деревья
   50 Кто-нибудь стал прививать и доверил их вырытым ямам,
   Дикость пропала б у них и, чуя уход постоянный,
   Стали послушно б они подчиняться любому искусству.
   То же и с хилым ростком, взошедшим у самого корня,
   Будет, коль всю рассадить по пространству широкому поросль,
   55 Здесь же глубокую тень материнские ветви бросают,
   Здесь не даст он плода, для завязей соков не хватит.
   Ежели, знай, принялось от семени дерево, будет
   Медленен рост его, тень оно даст лишь далеким потомкам.
   Будет и плод вырождаться, забыв о сочности прежней,
   60 Будут и гроздья хиреть, незавидная птицам добыча.
   Стало быть, надобно труд прилагать к любому растенью,
   И к бороздам приучать, и ходить за каждым прилежно.
   Все же маслину от пня разводить, лозу же отводкой.
   Лучше, пафосский же мирт[191] от крепкой желательно ветки.
   65 Лучше с корнями сажать орех крепкоствольный, и ясень
   Мощный, и с пышным венцом громадное древо Геракла.[192]
   Так же и дуб Отца Хаонийского;[193] стройная пальма
   Так же родится, и ель, – для грядущих кораблекрушений!
   Почку привить миндаля к земляничному дереву можно.
   70 Яблоки сочные вдруг на бесплодном зреют платане,
   Бук – каштаны дает; на ясене диком белеет
   Грушевый цвет, и свинья под вязом желуди топчет.
   Способ же есть не один прививки отводов и почек:
   Можно в толще коры, в том месте, где почки выходят
   75 И уже тонкую ткань прорывают, надрез неширокий
   Сделать в самом узле и дерева чуждого отпрыск
   В щелку вставить, уча с корой постепенно срастаться.
   Или ж стволы без сучков надсекают и клином глубоко
   В толщу проводят пути; потом черенок плодоносный
   80 Вводят в надрез, и пройдет немного времени – мощно
   Тянет уже к небесам благодатное дерево ветви,
   Юной дивится листве и плодам на себе чужеродным.
   Помни при этом, что вид не один существует могучих
   Вязов, лотосов, ив иль идейских дерев, кипарисов.[194]
   85 Также и жирных маслин имеются разные виды:
   Круглые, длинные есть и горькие – эти для масла.
   Те же в плодовых садах Алкиноя[195] известны различья
   Груш крустумийских,[196] и груш сирийских, и грузных волемов.
   Гроздья с деревьев у нас иные свисают, чем гроздья,
   90 Что с метимнейской лозы собирает по осени Лесбос;
   Фасский есть виноград и белый мареотидский, —
   Первому лучше земля пожирней, второму – полегче;
   Псифия – лучший изюм для вина, лагеос – этот
   Пьется легко, но свяжет язык и в ноги ударит.
   95 Как не прославить мне вас, скороспелый, красный, ретийский?
   Все-таки спора о них не веди с погребами Фалерна.
   Есть аминейский – дает он самые стойкие вина;
   Тмол уступает ему и царь винограда – фанейский.
   Мелкий аргосский еще, – ни один у него не оспорит
   100 Ни многосочья его, ни способности выстоять годы.
   Нежный родосский, приличный богам и второй перемене,
   Не обойду и тебя, ни тебя, бумаст полногроздый!
   Но чтобы все их сорта перечислить и все их названья,
   Цифр не хватит, да их и подсчитывать незачем вовсе,
   105 Ибо число их узнать – все равно, что песок по песчинкам
   Счесть, который Зефир подымает в пустыне Ливийской,
   Иль, когда Эвр на суда налегает, узнать попытаться,
   Сколько о берег крутой разбивается волн ионийских.
 
   Земли же производить не всякие всякое могут:
   110 Ивы растут по рекам, по болотам илистым ольхи.
   На каменистых горах разрастается ясень бесплодный,
   Благоприятно для мирт побережье, открытые солнцу
   Любит холмы виноград, а тис – Аквилонову стужу.
   Ты посмотри, как в дальних краях земледел покоряет
   115 Мир, – на арабов взгляни, на гелонов с расписанным телом,[197]
   Родина есть у дерев. Эбен лишь Индия знает,
   Ветви, которые жгут в курильницах, – только сабеи.
   Упоминать ли еще о бальзамных деревьях, точащих
   Смолы, иль о плодах зеленого вечно аканфа?
   120 О эфиопских лесах, белеющих мягкою шерстью?[198]
   Иль как серийцы с листвы собирают тончайшую пряжу?[199]
   Что о лесах я скажу, где крайний предел Океана,
   В Индии, где никогда, взлетев, вершины древесной
   Не достигала стрела, откуда б ее ни пустили?
   125 Люди, однако же, там ловки, как схватят колчаны!
   Мидия горький сок доставляет с устойчивым вкусом, —
   Плод благодатный,[200] и нет действительней помощи телу,
   Ежели чашу с питьем отравят мачехи злые,
   Всяческих трав намешав и к ним заклинаний добавив
   130 Пагубных, – лучше ничем не выгонишь злостного яда.
   Дерево то велико и очень походит на лавры.
   Если б широко вокруг иной оно запах не лило,
   Счел бы за лавр; листвы никогда не сорвет с него ветер;
   Цвет его крепко сидит. Устраняют тем соком мидяне
   135 Запах из уст и еще – стариковскую лечат одышку.
   Но ни индийцев земля, что всех богаче лесами,
   Ни в красоте своей Ганг, ни Герм, от золота мутный,[201]
   Все же с Италией пусть не спорят; ни Бактрия[202] с Индом
   Ни на песчаных степях приносящая ладан Панхайя[203].
   140 Пусть не вспахали быки, огонь выдыхая ноздрями,
   Эти места, и зубов тут не сеяно Гидры свирепой,[204]
   Дроты и копья мужей не всходили тут частою нивой, —
   Но, наливаясь, хлеба и Вакха массийская влага[205]
   Здесь изобильны, в полях и маслины, и скот в преизбытке.
   145 Здесь и воинственный конь выходит на поле гордо.
   Белы твои, о Клитумн[206], стада, постоянно омыты
   Влагой священной твоей, а бык, драгоценная жертва,
   Римским триумфам не раз до божьих сопутствовал храмов.[207]
   Здесь неизменно весна и лето во время любое,
   150 Дважды приплод у отар, и дважды плоды на деревьях.
   Хищных тигров тут нет, ни львиного злого потомства,
   Здесь собирателей трав аконит[208] не обманет злосчастных,
   Нет и чешуйчатых змей, огромные кольца влачащих
   И, проползая тайком, вращающих тело спиралью.
   155 Столько отменных прибавь городов и труд созиданья,
   Столько по скалам крутым твердынь, людьми возведенных,
   Столько под скалами рек, обтекающих древние стены!
   Море напомню ли, к ней подступившее справа и слева?
   Множество разных озер; напомню ли Ларий обширный
   160 Или тебя, о Бенак, как море, вздымающий волны?[209]
   Упомяну ли еще о портах и молах Лукрина
   Или о море, что, вдаль плотиной отогнано мощной,
   В негодованье шумит и у гавани Юлия ропщет,
   А закипевший Тиррен мешается с влагой Аверна?[210]
   165 Не у нее ли ручьи серебра и залежи меди
   В недрах, течет не она ль изобильно золотом чистым?
   Крепких она и мужей, сабинских потомков и марсов,
   И лигурийцев, трудом закаленных, и с копьями вольсков[211]
   Родина, Дециев всех и Мариев, сильных Камиллов,
   170 И Сципионов, столпов войны,[212] и твоя, достославный
   Цезарь, который теперь победительно в Азии дальней
   Индов, робких на брань, от римских твердынь отвращает.[213]
   Здравствуй, Сатурна земля,[214] великая мать урожаев!
   Мать и мужей! Для тебя в искусство славное древних
   175 Ныне вхожу, приоткрыть святые пытаясь истоки.
   В римских петь городах я буду аскрейскую песню.[215]
   Свойства земли изложу, – какое в какой плодородье,
   Цвет опишу, и к чему различные почвы пригодней.
   Первым делом: земля неудобная, горки скупые,
   180 Где и суглинок залег, и камни на поле кустистом, —
   Те для Палладиных рощ хороши, для живучей маслины.
   Признак тому, что растет маслина и дикая там же
   И покрывает своей опадающей ягодой землю.
   Если же почва жирна и смягчающей влагой богата,
   185 Если на почве сырой трава вырастает обильно,
   Как наблюдаем подчас среди гор в углубленной долине,
   Ибо туда от высот скалистых льются потоки,
   Ил благотворный неся; если поле открыто на Австры,
   Ежели папоротник питает, плугам ненавистный, —
   190 Значит, с годами оно тебе вырастит мощные лозы.
   Много получишь вина; принесут в изобилии гроздья
   Сок, который потом золотой возливаем мы чашей, —
   Жирный тирренец меж тем на кости слоновой играет
   У алтаря, и несут на блюдах дымящийся потрох.[216]
   195 Если же крупный скот и телят разводить ты захочешь,
   Или ягнят, или коз, грозу насаждений, то лучше
   Перебирайся в леса, подальше, к равнинам Тарента[217]
   Злачным, как те, что теперь утрачены Мантуей бедной,
   Где в камышах на реке лебединые плещутся стаи.
   200 Много там чистых ручьев, и пастбищ для стада достанет.
   Сколько за день травы скотина твоя нащипала,
   Столько в недолгую ночь возместят прохладные росы.
   Черного цвета земля жирна и плугу послушна,
   Рыхлая (этого мы достигаем, ее обработав),
   205 Лучше всего для хлебов; не видали, чтоб с поля иного
   Столько к дому возов на неспешных волах возвращалось.
   Ежели где-нибудь лес сведет в нетерпении пахарь,
   Рощи, что столько годов бесполезными были, повалит,
   Ежели древние он с корнями вырвет жилища
   210 Птиц и те в высоту устремятся, гнезда покинув,
   Новая эта земля заблещет под тяжестью плуга!
   А худосочный песок с камнями, на поле наклонном,
   Разве лишь пчел угостит розмарином да скромной лавандой.
   Пористый туф, говорят, и хелидрой[218] изъеденный черной
   215 Мел, – обиталище змей, никакая им местность иная
   Пищи приятней не даст и подземных удобней извилин.
   Почва, с которой туман испаряется дымкой летучей,
   Та, что, влагу, испив, с охотой обратно выводит
   И постоянно, весь год, зеленеет свежей травою
   220 И не язвит сошника солонистою едкою порчей, —
   Вязы тебе оплетет благородной лозой виноградной,
   Много маслин принесет – увидишь по опыту, – эта
   И хороша для скота, и выгнутый лемех приемлет.
   Пашет такие поля богатая Капуя[219], берег
   225 Возле Везувия, где немилостив Кланий к Ацеррам.[220]
   Ныне скажу, как узнать любую почву ты сможешь.
   Почва рыхла иль чрезмерно плотна, сначала исследуй,
   Ибо одна для хлебов подходяща, другая – для Вакха:
   Та, что плотней, Церере мила, полегче – Лиэю.
   230 Высмотришь место сперва, потом прикажешь глубокий
   Вырыть колодезь и весь засыпать доверху снова
   Той же землей, и ее притопчешь крепко ногами.
   Если не хватит земли, – легка, скотине и лозам
   Больше подходит она; откажется ж если вместиться,
   235 Ежели выше краев над полной подымется ямой, —
   Почва плотна; упористых глыб, тяжелых и жирных,
   Жди и землю взрезай на волах молодых и могучих.
   Почва соленая есть, ее называем мы «горькой».
   Хлеб не родится на ней, ибо вспашка ее не смягчает.
   240 Не сбережет ни качеств лозы, ни названья плодовых.
   Вот как ее распознать: плетенья тугого корзину
   Или от жома достань цедилку с задымленной кровли,
   Землю соленую в них родниковой пресной водою
   Ты замешай, и вода с трудом просочится оттуда,
   245 Вскоре, как быть и должно, закапают крупные капли.
   Вкус указание даст очевидное, привкусом горьким
   Жалостно рот искривив любого, кто пробовать станет.
   Почву жирную мы, наконец, и таким отличаем
   Способом: если в руках ее мять, не становится пылью,
   250 Но наподобье смолы прилипает, клейкая, к пальцам.
   Влажная почва растит высоченные стебли – чрезмерно,
   Значит, богата она. Земли нам столь пышной не надо, —
   Пусть такая земля не вредит неокрепшим колосьям.
   Тяжесть и легкость свою безмолвно земля обнаружит
   255 Весом; легко и на глаз угадать, черноземна ли почва
   Или же нет. А мороз окаянный предвидеть заране –
   Трудно: ели одни да еще вредоносные тисы[221]
   Могут нам дать иногда указанья да плющ темнолистый.
   Все во вниманье приняв, позаботься землю пораньше
   260 Выжечь, рядами канав изрезать покатые склоны;
   Глыбы земли отвалив, Аквилону их надо подставить,
   Раньше чем станешь сажать благодатные лозы. Всех лучше —
   С рыхлою почвой поля; на пользу им изморозь, ветер
   И здоровяк земледел, перепахивать землю охочий.
 
   265 Те из хозяев, кому не чужда никакая забота,
   Место сначала найдут подходящее и заготовят
   Саженцы, после же их по порядку рассаживать будут,
   Чтоб не узнали они, что мать у детей подменили.
   Боле того, на коре отмечают и сторону света,
   270 Чтобы стояли они, как прежде, бок подставляя
   Австру со зноем его или к северу тыл обращали:
   Надобно всё сохранить – так прежние важны привычки.
   Раньше узнай, где лозы сажать, по склонам ли горным
   Иль на равнине. Разбив на участки тучное поле, —
   275 Тесно сажай: в тесноте не ленивей лоза плодоносит.
   Если ж на склоне горы у тебя расположен участок,
   Можешь ряды выверять не так уже строго, но все же
   Свой виноградник сперва поровнее разбей на квадраты.
   Так на войне легион, растянувшись, строит когорты,
   280 И на открытой стоит равнине пешее войско,
   В строгих и ровных рядах, и широкое зыблется поле
   Медью горящей, но бой пока не завязан, и бродит
   Марс между вражеских войск, еще не принявший решенья.
   Все пусть равным числом дорожек измерено будет
   285 Не для того, чтобы вид утешал лишь праздную прихоть,
   Но потому, что земля не даст иначе всем равной
   Силы, и отпрыски лоз протянуться не смогут в пространство,
   Может быть, как глубоко сажаются лозы, ты спросишь?
   Я бы решился лозу борозде неглубокой доверить.
   290 Глубже намного сажать деревья следует в землю,
   Эскул прежде всего, который настолько вершиной
   Тянется в ясный эфир, насколько в Тартар корнями.
   И никогда-то его ни стужи, ни ветры, ни ливни