Воронин Андрей Николаевич. Комбат против волчьей стаи

   Деньги внесли в огромный холл. Поставили чемоданы и портфель прямо на зеленое сукно бильярдного стола. Два кия лежали рядом.
   — Ты что, играешь, Сильвестр?
   — Иногда играю, но в основном, для гостей игрушку купил.
   Кроме бильярда в огромном холле имелось три автомата для игры на деньги. Однорукие бандиты, эти аппараты яркие и абсолютно неуместные в доме, рассмешили Сивакова.
   — — А это зачем?
   — Интересная штука, Илья Данилович, сам иногда балуюсь.
   — И обыгрываешь?
   — Иногда обыгрываю, но чаще проигрываю.
   — Азартный ты мужик, Сильвестр.
   — Да, азартный, а вот в карты играть не люблю.
   — Что так?
   — Не люблю и все. Еще с зоны не люблю.
   Сиваков вспомнил, что когда-то Сильвестр отсидел семь лет в колонии строгого режима за крупные валютные махинации. Правда, по нынешним временам эти махинации выглядели детским лепетом. В восьмидесятые годы имя Сильвестра гремело, и процесс над ним получился довольно шумный.
   — Раскрой, покажи, — сказал Сиваков своему человеку, — кстати, Сильвестр, где Курт? Надеюсь, ты в курсе.
   — В курсе, через час будет Я сказал, что ты прилетаешь, как ты просил.
   — Это хорошо.
   — Где ты его нашел, кстати? — поинтересовался Сильвестр.
   — Погоди, посмотри на деньги, можешь посчитать, только это займет много времени, здесь все посчитано.
   — Ты знаешь, считать я не буду. Назови сумму.
   — Шесть с небольшим.
   Сильвестр подошел, сунул руку в чемодан, вытащил из середины пачку стодолларовых банкнот, в которой было десять тысяч долларов, быстро как профессиональный кассир просмотрел, зашелестев бумагой.
   — Точно.
   — Ну вот видишь, Сильвестр, все без обмана.
   Деньги есть. Теперь дело за тобой.
   — За мной дело не станет, — осклабился Сильвестр и, вытащив из кармана сотовый телефон, поднялся по лестнице вверх на второй этаж, — вы здесь располагайтесь, а я потолкую со своими.
   Сильвестр не появлялся довольно долго, минут сорок. Когда он спустился вниз, его лицо было потным, немного злым.
   «Что?» — взглядом спросил Илья Данилович.
   — Есть проблемы. Но они разрешимы, ими уже занимаются…
   У входа в дом послышались голоса, и Сиваков вздрогнул. Один из мужских голосов ему был знаком, страшно и неприятно знаком. Дверь распахнулась, и на пороге появился Курт, он был небрит, глаза его возбужденно блестели.
   — Ага, значит, все здесь, — пробурчал он, подходя к Сивакову, на зная подаст тот ему руку или нет, на несколько мгновений замер.
   — Рад?
   — Рад, — ответил Илья Данилович, подавая руку.
   Курт кивнул, пожал.
   — Идем, потолкуем, — сказал он Сивакову, взял его за локоть и отвел в дальний угол к игровому автомату.
   — Ну, что скажешь?
   — Все нормально, я свое дело сделал.
   — Тут у нас проблемы, Курт. Видишь, на столе деньги.
   — Не слепой, заметил, — Курт бросил беглый взгляд на уже закрытые чемоданы.
   — Там много денег.
   — Не дурак понимаю.
   — Я прилетел сюда, чтобы забрать крупную партию наркотиков, очень крупную партию товара.
   — Хорошее дело.
   — Я привез с собой восемь человек, плюс ты, я и твой напарник — итого одиннадцать. Мы возьмем больше тонны наркотиков. Все это должно оказаться в Москве.
   Курт ничуть не удивился, и его лицо осталось непроницаемым.
   А Сиваков ожидал, что Курт начнет расспрашивать, что, почему? Но тот молчал, ожидая разъяснений Сивакова.
   — Спешное дело.
   — Сколько я получу? — спросил Курт.
   — Много, очень много.
   — Это не разговор, я люблю конкретные цифры.
   — Если конкретно, то за эту партию ты получишь миллион.
   — Вот это дело. Куда мы ее должны завезти.
   — Здесь километрах в ста, на военном аэродроме стоит самолет, на нем мы должны доставить груз под Москву.
   — — На какой аэродром? Конкретно.
   — Я еще не знаю. Оттуда партия уйдет к тем, кто ее заказал.
   — Когда я получу деньги?
   — Ты получишь деньги не здесь, там.
   — Я нашел стукача.
   — Что с ним сделал?
   — Все что надо было, все, что делают с такими козлами, как он. Вообще, ментов ненавижу люто.
   — Это хорошо. Сказал что-нибудь?
   — Нет, не сказал.
   — А это плохо. Ты бы сам с ним поговорил, может быть, тебе он что-нибудь и прошептал бы.
   — А вот со мной он говорить и не захотел, пришлось его повесить с выпущенными кишками. Сейчас он, наверное, дохлый, как зарезанный баран, — Курт засмеялся, показывая желтоватые зубы.
   От этого смеха Сивакова немного передернуло, он помнил этот смех, наглый и бесстрашный. Так. смеются люди, которые в жизни ничего не боятся.
   В этом хохоте было слышно дыхание смерти, холодное и зловонное.
   — Успокойся.
   — Я спокоен, ты меня, Сиваков, не успокаивай. Ну и козлы же твои партнеры, я бы их с удовольствием пустил в расход.
   — Погоди, ты сюда не за этим послан.
   — Стол накрыт, господа, — сказал Сильвестр, по-хозяйски махнув рукой, указывая, что в соседнем зале для всех прибывших накрыт стол.
   Курт прищурился.
   — Вот этот мужик ничего, толковый, — кивнул он в сторону Сильвестра.
   — Да, толковый, мы с ним работаем уже давно, и ты с ним будешь работать.
   — Может быть, — задумчиво произнес Курт, — у что пойдем, перекусим, раз хозяин приглашает.
   Сильвестр подошел к Сивакову и негромко сказал:
   — Вы тут развлекайтесь, пейте, ешьте, отдыхайте.
   Мои люди присмотрят за домом, да и ты с собой взял изрядное количество охраны. Так что все надежно, я поеду, надо уладить кое-какие детали, утрясти на месте.
   — Лучше, чтобы это было недалеко. Недалеко от аэродрома.
   — Ну, километров восемьдесят тебя устроят, Илья Данилович.
   — Восемьдесят устроят. Сколько времени тебе понадобится?
   — Не все здесь зависит от Сильвестра, мы рассовали товар по разным точкам, одна от другой далеко лежат, как говорят казахи, три луны скакать.
   — Что так далеко?
   — Мы же не рассчитывали, что все придется делать так быстро.

Глава 25

   Прошло три дня. Для Ильи Даниловича Сивакова эти три дня тянулись нескончаемо долго. А вот Курт вел себя спокойно. Он с утра до вечера играл на бильярде, иногда подходил к столу, брал граненую бутылку виски, наливал себе на дно стакана, так чтобы сделать один-два глотка и, держа в одной руке стакан, в другой кий, обходил бильярдный стол, склонялся над ним, щурил то правый, то левый глаз и наносил точный удар.
   Шары Случалось сталкивались, и оба падали в лузу, бесшумно прокатившись по зеленому сукну.
   То, что выделывал Курт на бильярде, вызывало восхищение наблюдавших. Предложить сыграть с ним на деньги никто не отчаивался, было видно, что Курт игрок классный и может дать фору любому из присутствующих.
   Люди, прилетевшие с Сиваковым, не пили, это мог позволить себе лишь Курт и сам Илья Данилович.
   Но Сиваков воздерживался и к стакану не прикасался.
   К концу третьего дня, ближе к вечеру, появился Сильвестр со своими охранниками. И в доме, хотя он был огромен, сразу стало многолюдно.
   Сильвестр и Сиваков удалились наверх — в кабинет хозяина. Вернее, кабинетом это помещение можно было назвать с натяжкой — был в нем письменный стол, компьютер последней модели, но вряд ли хозяин умел им пользоваться. Стены были заставлены книгами, но книги, как успел заметить Сиваков, были подобраны по цвету корешков.
   — Значит, так, Илья Данилович, — без преамбул начал Сильвестр, — сегодня ночью весь товар будет свезен.
   — Далеко отсюда?
   — Не очень, как ты и просил, километров восемьдесят. Место глухое, малолюдное, так что все можно сделать не спеша.
   — А почему нельзя было привезти сюда? — задал вопрос Сильвестру Илья Данилович.
   — Куда сюда? В дом? Да ты что спятил? Те, с кем я договаривался, все приедут с охраной. Ты представляешь, сколько это будет людей. А там место малолюдное, вот туда мы и поедем.
   — Когда?
   — Через час или через полтора.
   — Все как договорились? — спросил Сиваков.
   — Да, если Сильвестр пообещал, он свое слово держит.
   — Сиваков тоже свое слово держит.
   — Ну тогда по рукам. Может, выпьем?
   Сильвестр подошел и открыл бар. В баре имелось бутылок пятьдесят-шестьдесят, не меньше, они стояли длинными рядами, сверкая разнообразными этикетками, нераспечатанные.
   — Ну так, выпьешь, Илья Данилович, за удачу?
   — За удачу можно. Хотя у меня правило — во время работы не пить.
   — Но пока мы еще не работаем, не взвешиваем и не считаем.
   — Уговорил, Сильвестр, давай.
   Мужчины выпили коньяка.
   — Еще? — спросил Сильвестр.
   — Нет, все, — спокойно ответил Сиваков.
   — Тогда предупреди своих людей, чтобы были готовы, а я предупрежу своих еще раз. Думаю, что многие уже в дороге, едут.
   — Славно, — промолвил Илья Данилович, — и спустившись вниз, подошел у Курту, который стоял, опираясь на кий и смотрел на замысловатую комбинацию шаров.
   — Слушай, Курт. Через полтора часа едем.
   — Едем, так едем, — спокойно ответил тот, — мне уже честно говоря, остохренело в этом Казахстане, сидим, ничего не делаем, твои люди уже с ума начали сходить.
   — Ничего страшного, собери всех.
   Через пять минут все были в большом зале возле бильярдного стола.
   — Значит, так, — сказал Сиваков, — через час или чуть больше, мы отсюда поедем. Будьте внимательны и осторожны, у нас с собой большие деньги, мы должны будем забрать товар, с ним — сразу же на аэродром, а оттуда в Москву. Никакой самодеятельности. Смотрите в оба.
   Обернувшись к Курту, он почти шепотом добавил:
   — Надеюсь, все обойдется, как всегда.
   Курт передернул плечами и поправил низкую черную челку. На его губах опять промелькнула улыбка та, которую так ненавидел, и которой боялся Сиваков.
   Улыбка смерти.
   — Курт, будь все время возле меня, я тебе доверяю. Тот в ответ лишь кивнул.
   Прошел час, железные ворота открылись, и кортеж автомобилей на большой скорости понесся в ночь, все люди Сивакова были вооружены, мало ли что могло случится. Впереди мчался автомобиль Сильвестра. Километров двенадцать дорога шла по асфальту, затем резко забрала влево, и все машины погнали по проселочной дороге, ярко освещая фарами холмы, поросшие кустарниками.
   Овраги, болота, шелестящие тростником, и черное, усыпанное звездами небо — вот и все, что можно было увидеть из машины.
   — Куда мы едем? — спросил Курт у Сивакова Вместо ответа тот пожал плечами.
   — Как, ты не знаешь?
   — Не знаю, Сильвестр ведет. У них там есть место, где все можно сделать.
   А местом, куда мчались машины, была заброшенная МТС. Эта МТС помещалась в низине у подножья холма и представляла из себя свалку ржавых полуразвалившихся комбайнов, огромных, тоже ржавых, цистерн, в которых когда-то, лет пятнадцать тому назад возили солярку.
   Навесы и помещения для техники пустовали. Казах по имени Абиш держал в гаражах овец и лошадей.
   Три дороги вели к старой МТС. И сейчас по всем трем дорогам мчались машины, свозя наркотики, за которые Сиваков должен будет заплатить деньги. Даже килограмм наркотика никто не повезет без охраны. А тут везли десятки, сотни килограммов, так что вооруженных людей хватало.
   — Скоро будем? — спросил Курт у Сивакова.
   — Судя по словам Сильвестра еще минут пятнадцать-двадцать трястись.
   — Что-то мне все это не нравится, — сказал Курт.
   — Что именно?
   — Задницей чую неладное.
   — Ты это брось, я с Сильвестром давно имею дело.
   — Дело-то ты с ним может, имеешь, но тут, как я понимаю, ситуация двусмысленная. Ты не боишься, Сиваков, что они нас перестреляют? Места безлюдные, а деньги заберут себе.
   — Ну ты скажешь, Курт. Это возможно, теоретически, а на самом деле, вряд ли они это сделают.
   — Почему ты так думаешь?
   — А им невыгодно, надо будет искать новых покупателей, а это дело хлопотное, да к тому же их всех знают и, если со мной что случится, Панкратов сдаст их, не задумываясь.
   — А ты не боишься, что Панкратов сдаст тебя?
   Сиваков и Курт разговаривали почти шепотом, так, чтобы никто не слышал. От этого разговора у Ильи Даниловича мурашки побежали по спине и, самое главное, он абсолютно не боялся Сильвестра, страх вселял Курт.
   Сивакову показалось, что Курт что-то задумал и он сказал сам себе.
   «Ну ничего, загрузим наркотики, а там посмотрим, чья возьмет. Главное, избавиться от денег, взять товар, довезти его до аэродрома, а там можно будет всадить в тебя, голубчик, всю обойму».
   У Сиваков был с собой пистолет в кобуре под пиджаком, и стрелять он умел, так что в случае чего с Куртом сумеет разобраться — это Сивакову было ясно, как Божий день.
   — Смотри, мы едем, наверное, туда, — Сиваков кивнул головой в сторону далеких огоньков, — как ты думаешь, Курт, что это там такое?
   — Приедем разберемся.
   Минут через семь машина въехала во двор МТС.
   Во дворе уже стояли четыре автомобиля и два микроавтобуса, а также «уазик» с военными номерами.
   — Ну и людей собралось, — недовольно пробурчал Курт, — базар что ли решили устроить?
   — Погоди, — одернул его Сиваков, — сейчас сам все увидишь, я не первый год этим делом занимаюсь, но что произойдет сейчас, думаю, и тебя удивит.
   И действительно из машин выходили солидные мужчины, поблескивая массивными перстнями, толстыми браслетами часов. Все они знали друг друга, все они по своему были конкурентами, но все они работали с Сиваковым и Панкратовым.
   — Добрый вечер, господа! — с какой-то бравадой в голосе произнес Илья Данилович. — Я рад вас видеть, прошу меня извинить, что все получилось достаточно спонтанно. Но мы все зависим друг от друга, и я рад, что вы откликнулись на нашу просьбу.
   Илья Данилович поднял вверх руку и щелкнул пальцами. Щелчок получился звонким.
   — Где займемся делом, Сильвестр?
   — Пойдемте туда, господа.
   Казах, живущий на МТС, в это время сидел на полу в маленькой комнатке, там, где спали его дети и еще одна семья русских беженцев из Чечни, рядом сидела жена, два бандита из группировки Сильвестра находились в этой же спаленке. Один держал в руках автомат, а второй сидел на стуле, положив автомат себе на колени.
   — Абиш, не волнуйся, тут мы немного у тебя… Надеюсь, ты все понял? Заработаешь кучу денег, как за весь год, как за всех своих овец. Так что придется тебе посидеть, пока все не закончится.
   Абиш, пятидесятилетний казах, кивал в ответ головой, давая понять, что он все понимает и со всем согласен.
   — Слушай, Курт, — сказал Сиваков, — возьми кого-нибудь из моих людей, садитесь на «уазик» и дуй на аэродром, предупреди, чтобы все было готово.
   — А что, по телефону нельзя позвонить?
   — Ты сам позвонишь мне оттуда. Надеюсь, номер знаешь.
   — Знаю, — спокойно сказал Курт, вытряхнул из пачки сигарету, размял ее сильными пальцами и нервно закурил, — а ты как тут без меня?
   — Дело привычное, — сказал Сиваков, — сейчас все взвесим, перефасуем в ящики от лекарств, загрузим в микроавтобусы и едем. Встречай. Оттуда позвонишь, — еще раз напомнил Сиваков.
   — Понял, — сказал Курт, — но я не знаю дороги на аэродром.
   — Тебе покажет кто-нибудь из людей Сильвестра.
   Сиваков подошел к Сильвестру и быстро о чем-то с ним начал говорить, время от времени делая резкие движения рукой.
   — Пускай возьмет Монгола и едет — Ты предупреди пилотов, что мы сейчас подъедем.
   — Все сделаем.
   Илья Данилович быстро набрал номер и буквально через несколько секунд услышал спокойный голос командира самолета.
   — Слушаю.
   — Говорит Сиваков, узнал?
   — Конечно, узнал, как же Илья Данилович!
   — Значит, так, сейчас приедут трое моих людей, горючее залито? Машина к взлету готова?
   — Да, готова, — уверено ответил летчик.
   — Тогда о'кей, через час они будут у тебя.
   Курт устроился на заднем сиденье, Монгол сел за руль, Федор рядом с ним.
   — Ну, давай, погнали, — сказал Курт, — минут за пятьдесят, надеюсь, доедешь до аэродрома?
   — Ночь, — сказал Монгол, — Ну да хрен с ней, я привык носиться по этим сопкам. Так что доедем.
   «Уазик» резко взвизгнул тормозами и, подняв серую пыль, развернулся посреди двора и проскочил между дорогими машинами так, словно бы это были кусты и копны сена.
   — Лихо ты, — причмокнув и сплевывая сигарету, сказал Курт.
   — Наше дело такое.
   «Уазик» зажег фары и помчался в ночь.
   Бандитам, собравшимся на МТС, и в голову не могло прийти, что те две дороги, которые ведут к постройкам, час назад были перекрыты бойцами спецназа ГРУ, которые прибыли сюда с аэродрома Байконур по приказу полковника Бахрушина. Всей операцией командовал полковник Савельев.
   Комбат до поры до времени не вмешивался, он был мрачен, зол и уже жалел, что полетел в Казахстан.
   Но он был военным и понимал, что приказы не обсуждают, тем более сейчас во время боевых действий. Как ему казалось, Бахрушин не держал данного слова — оставил его для подстраховки, основную задачу поставив перед людьми в форме.
   О том, что с территории МТС спускается вниз автомобиль на большой скорости, полковнику Савельеву доложили сразу же. Он приложил прибор к глазам.
   — Точно, — пробормотал он, — идет «уазик». Интересно, куда это они направляются?
   Комбат пожал плечами, он стоял в двух шагах от Савельева.
   — Думаю, на аэродром.
   — Тогда почему так быстро? Тонну наркотиков так быстро не взвесишь, уж я-то это знаю.
   — Может, для подстраховки Сиваков послал, — Комбат уже запомнил имена и фамилии преступников.
   — Будем брать. — Отдал распоряжение Савельев.
   — Послушай, полковник, может, я со своими людьми, у меня ребята опытные, справятся.
   — Погоди, Рублев, здесь есть те, кому за это платят деньги. Ты и так много сделал.
   — Да ничего я не сделал, — пробурчал Борис Рублев.
   — — Постарайтесь взять машину без шума, — отдавал распоряжение по рации Савельев, — без шума. Ясно?
   — Постараемся, — был ответ Одного из офицеров спецназа.
   Но взять без шума «уазик», в котором сидел Курт, не удалось. Спецназовцы смогли захватить лишь Монгола и Федора. О том, что в машине на заднем сиденье сидел Курт, который успел раньше всех среагировать, открыл дверцу, выпрыгнул из машины и спрятался в кусты, никто так и не узнал.
   Курт даже не выронил автомат, который держал на коленях, вместе с оружием он пополз в темноту к подножью холма. Он полз на локтях, низко пригибаясь к земле, царапая лицо о колючий кустарник. На боль, на то, что его лицо разбито, все в ссадинах, бандит даже не обращал внимания, старался не шуметь.
   Курт видел солдат, которые цепью бежали к подножью холма.
   «Ну и ну! Вот влип! Кто же заложил? Как же отсюда выбираться?»
   Курт прекрасно понимал, у него лишь одна дорога — вернуться на МТС, где много вооруженных людей.
   Монгол, сидевший за рулем «уазика» скончался на месте от черепно-мозговой травмы, даже не придя в сознание. Кровь хлынула у него изо рта, несколько раз он судорожно дернулся, поскреб землю руками.
   — Собаке — собачья смерть, — пробормотал Подберезский, глядя на агонию умирающего бандита.
   — Так-то оно так, — ответил на реплику своего бывшего подчиненного Комбат, — вот сейчас, Андрюха, все и начнется.
   Федор, очнувшийся от падения, открыл глаза.
   Над ним, держа в руках пистолет, стоял мужчина в камуфляже, глядя ему прямо в глаза, говорил:
   — Ну вот и все. Имя? Фамилия? Сколько вас там? — полковник Савельев стволом пистолета приподнял голову Федора, — будешь отвечать?
   — Много, много, — оглядывался по сторонам, Курта нигде не было. — Не убивайте, не убивайте, — зашептал он и его лицо исказила судорога.
   — Мерзость какая, — бросил Комбат, отходя в сторону.
   А полковник Савельев продолжал допрос, пытаясь выяснить, сколько человек находится на заброшенной МТС.
   Курт понимал, что без машины ему отсюда не выбраться. Машины были лишь на МТС. Он двинулся туда, прятался, перебегая от одного куста к другому.
   Вдруг услышал, как впереди в ложбинке, на подходе к холму негромко разговаривают два спецназовца.
   — Слушай, иди глянь, что там такое? — говорил один. — — Сейчас пойду посмотрю, может шакал, может собака дикая бегает, а может, овца, отбившаяся от стада.
   Спецназовцы прошли метрах в семи от Курта, притаившегося за кустом. Он слышал, как зашуршал песок, затем раздался шелест травы, подминаемой ногами, треск раздавленного сучка, щелчок затвора.
   «Шакалы, обложили, — подумал Курт, вытаскивая нож из кожаного чехла, прикрепленного к голени, — иди сюда, иди».
   Возможно, если бы было чуть-чуть светлее, если бы в этот момент ярко-желтая, похожая на апельсин луна, показалась из-за туч, спецназовец заметил бы Курта. А так он находился в неведении, хотя и был готов к бою. Курт пропустил его на пару шагов вперед, а затем бесшумно прыгнул спецназовцу на спину и острым как бритва ножом, понимая, что тот, скорее всего в бронежилете, полоснул по шее.
   Спецназовец захрипел, но Курт ладонью зажал ему рот.
   «Вот так-то будет лучше», — бандит медленно опустил тело зарезанного бойца и затаился, ожидая второго.
   То, что задумал Курт, в этой ситуации было верным, главное, чтобы получилось.
   — — Эй, Сергей, ты где? Что случилось? — послышался обеспокоенный голос.
   — Нога, нога, — сдавленным, не своим голосом прошептал Курт.
   — Что нога? — шагах в десяти от Курта щелкнул затвор автомата.
   — Сломал или подвернул, — выдавил из себя Курт.
   Тело спецназовца лежало возле куста, голова в каске была неестественно закинута.
   Второй спецназовец подбежал, вглядываясь в темноту, наконец, увидел тело своего приятеля. Курт настолько искусно все изобразил, что спецназовцу и в голову не могло прийти, что здесь находится кто-то третий.
   — Да что с тобой, мать твою так?
   Он наклонился над зарезанным Сергеем, и в этот момент Курт прыгнул на него, целясь ножом в горло.
   Но промахнулся, спецназовец смог увернуться и лезвие острого, как бритва ножа, прошло в сантиметре от ремешка, держащего каску.
   Завязалась схватка, спецназовец норовил заломать запястье руки Курта чтобы лишить его ножа. Парень был довольно сильный. Курт подумал, что схватка может кончиться не в его пользу. Тогда он изловчившись, растопырил пальцы левой руки и ударил своего соперника в глаза, почувствовал, что рука разорвала ткани, влажные и теплые. Хватка спецназовца тут же ослабла, он сделал судорожное движение, и в это время лезвие ножа с силой вошло в яремную впадину.
   Курт с нечеловеческой злостью несколько раз повернул нож. Спецназовец задергался, но через мгновение затих.
   — Вот так-то, козлы вонючие, не на того напали, — пробормотал Курт, вставая на четвереньки, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к тому, что происходит вокруг.
   Вдруг ожила рация у первого убитого спецназовца.
   Курт схватил ее, выключил и спрятал в карман. Затем быстро раздел одного из убитых и натянул на себя его камуфляжную куртку, поверх бронежилет, все обмундирование было мокрым от крови, но Курт на это не обращал внимания.
   — Ничего, ничего, — бормотал он, — сейчас вы меня примете за своего, а я прорвусь к своим.
   Полностью переодевшись, Курт двинулся по холму, готовый в любой момент применить оружие.
   Двое дозорных его видели, но приняли за своего.
   Курт знал, что от МТС до ближайшего населенного пункта километров тридцать, а до аэродрома восемьдесят, но у него сложился совсем другой план. Он понимал, что скорее всего, вокруг полно солдат, и с рассветом начнется самое страшное, поэтому надо успеть провернуть все пораньше.
   Те, кто были на МТС, и не подозревали о том, что они в кольце. И выбраться с МТС так же легко, как попали уже не мог никто. Лишь Курт знал, что к чему.
   Наконец, он увидел забор, его глаза привыкли к темноте, он подозревал, что спецназовцы, скорее всего, вооружены приборами ночного видения.
   — Сволочи, как же они нас вычислили?
   «Кашеварова я прикончил, значит, еще кто-то все время шел по следу Сивакова, значит, еще кто-то работает на ментов. Но ничего, ничего, я-то отсюда выберусь, быть того не может. Выберусь так далеко, что вы меня не найдете».
   Бандиты, хоть и выставили охрану, но были довольно беспечны, явно не ожидая никакого подвоха.
   Ведь то, чем они занимались, было для них вполне привычным делом.

Глава 26

   Когда рация одного из спецназовцев не ответила, полковнику Савельеву доложили.
   Комбат был рядом с ним.
   — Давай я схожу, посмотрю, что там к чему.
   Полковник согласно кивнул головой. Комбат был одет так же, как и все спецназовцы, в камуфляже, бронежилете, каске, весь обвешанный оружием.
   — Шмелев, ты будь здесь, и ты, Андрюха, будь здесь, а я пойду гляну.
   — Держи связь, — попросил его Подберезский.
   Минут через десять Комбат был там, где по расчету полковника Савельева должны были находиться два пропавших спецназовца. Вскоре он нашел труп полураздетого бойца с перерезанным горлом, через полминуты нашел и второго, тоже мертвого.
   «Кто это? Что это? — размышлял Рублев, — вроде все подходы перекрыты, как здесь мог оказаться бандит. Судя по всему, теперь преступник ходит в форме спецназовца, но куда он теперь направился?»
   Этого Комбат не знал, он быстро побежал вниз туда, где находился совет.
   — Ну что там?
   — Плохи дела, полковник, — сказал Комбат, — уже двое убитых.
   Савельев выслушал короткий доклад Рублева, даже в темноте было видно, что полковник занервничал, его лицо немного побледнело.
   — Знаешь что, полковник, — сказал Рублев, — я бы начал операцию сейчас, не дожидаясь, пока они сядут в машины и поедут. Хотя…