-- Все равно непонятно. Когда вы к нему поступили?
-- Сегодня утром.
-- Прямо взяли и пришли?
-- Взяла и пришла. Им нужна стенографистка.
-- Откуда вы узнали?
-- От мистера Кокера. Он заходил вчера к Слинсби. Тот его просто не
отпускал. Правильно, мистер Кокер?
-- А? Что?
-- Я говорю, вы были у Слинсби.
Джадсон сердито забормотал.
-- Видите! -- сказала Флик -- Мистер Кокер тоже его не любит. Когда вы
ушли писать письмо, мы поговорили и решили, что Слинсби -- плохой человек.
-- Почему?
Флик отпила мутной жидкости, которую здесь, смеха ради, называли какао.
-- Вот, смотрите. Получает он примерно тыщу, а у него роскошная машина,
живет он на Бретон-стрит...
-- Ну и что? -- спросил Билл, плохо знавший Лондон.
-- Это у Беркли-сквер. Самый шикарный район. В общем, тут тысячей не
обойдешься.
-- Может, театр что-то дает?
-- Хорошо, а как он смог вложить туда деньги? Не спорьте, Билл, он --
мерзавец. Потом, у него подбит глаз.
-- Естественно, -- вставил Джадсон. -- Жаль, не я вмазал.
-- Глаз подбит? Как же это?
-- А так. Бывают у приличных людей фонари под глазом?
-- Нет.
-- То-то и оно. В общем, сразу видно, мошенник.
-- Самого последнего разбора, -- прибавил Джадсон.
-- Откуда ты знаешь?
-- Неважно. Знаю, и все.
Билл снова повернулся к Флик.
-- Расскажите по порядку, -- сказал он. -- Хорошо. Лежу я ночью и думаю
про Слинсби. Что-то тут не то... И вдруг я вспомнила: мистер Кокер сказал,
что тот был не в духе, потому что у него ушла машинистка. Ну, я и решила
пойти туда пораньше, пока не вызвали из агентства. Пошла, успела. Он даже
рекомендации не спросил.
Неопытный Билл, и то удивился, но разгадка была проста -- в это утро,
по случайности, мистер Слинсби питал отвращение к могучим пылким брюнеткам,
и тоненькая, милая блондинка пленила его. Чтобы он отказал ей, она должна
была бы вообще не знать стенографии.
-- Значит, поступила я к нему. -- продолжала Флик, -- села за работу
Там у них есть старичок, служил еще до него, при трех правителях. Он мне
рассказал, что дела из рук вон плохи. Конечно, я хорошо с ним обращалась, но
он бы кому угодно рассказал. Сколько я узнала!
Она торжествующе замурлыкала, а недоверчивый Билл задумался, что же
такое она могла узнать. Пока он думал, перед ним встала другая проблема.
-- Зачем вы все что делаете? -- спросил он. -- Столько хлопот!
Флик посмотрела на него ласково и быстро, как котенок.
-- Что вы, какие хлопоты! -- сказала она -- Мы же друзья, правда?
Повисло неловкое молчание. Ничтожную часть секунды Билл чувствовал, что
воздух потрескивает от электричества. Флик странно смотрела на него. Что же
это? А, да, да, да... вот, вот... Но озарение спугнул Джадсон.
-- Дайте мне его труп! -- сказал он, выйдя из комы. -- Пошлю своим, в
Нью-Йорк.
Мгновенно утратив серьезность, Флик засмеялась.
-- И привереда же вы! -- воскликнула она. -- Больше вас никуда не
приглашу. Очень вкусно готовят. Смотрите, как я ем.
-- У женщин, -- отвечал Джадсон, -- луженые желудки.
-- Что вы! При мужчинах!
-- Женщина поест трупного яда, промоет чаем -- и как стеклышко! Моя
сестра Алиса лопает такие вещи, от которых я бы просто умер.
Имя отсутствующей мисс Кокер снова погрузило всех в молчание, но
ненадолго.
-- Я говорила про старичка? -- проверила Флик. -- Так вот, он
невысокого мнения о вашем Слинсои. Всего не упомнишь, но одно меня поразило
-- всю эту целлюлозу продают по очень низким ценам каким-то Хиггинсу и
Беннету.
-- Ну и что? -- сказал Билл.
-- Разве не странно? По очень низким ценам.
-- Вы не понимаете! Он как раз говорил мне, особенности...
-- Ерунда! Он мухлюет, и вы это чувствуете. Вот вам еще: одна фирма
предлагала приличную цену, и как в воду канула. Значит, он отказал. А, что?
-- Да, странно.
-- То-то и оно. Очень странно. В общем, буду следить. Ладно, мне пора,
а то уволят в первый день. Генри говорит, перерыв -- сорок пять минут, не
больше.
Пока они шли к конторе. Билл думал.
-- А тут не опасно? -- спросил он. -- Еще встретите кого-нибудь.
-- Ну, что вы! Дядя Джордж не бывает в Сити.
-- Да? Это хорошо.
Они остановились перед зданием, на третьем этаже которого располагалось
лондонское отделение. Именно в эту минуту на улицу вышел молодой человек в
клетчатом костюме, с близко посаженными глазками и намеком на усы.
-- Pardon, pardon, -- сказал он, едва не врезавшись в Фелисию.
Она милостиво улыбнулась.
-- До свидания, -- сказала она Биллу. -- До свидания, мистер Кокер.
-- До свидания, -- сказал Джадсон. -- Вечером зайдете?
-- Конечно.
Она вошла в дом и поднялась по лестнице. Клетчатый незнакомец,
завязывающий шнурок на ботинке, выпрямился и осторожно, словно барс,
последовал за ней.
Первый этаж. Второй. Третий... Девушка вошла в ту самую дверь, откуда
недавно вышел сам Пилбем. Оставалось подождать. Пилбем сел на ступеньку
Когда прошло довольно много времени, а ее все не было, он побежал вниз.
В дверях он остановился, нацарапал записку, дал вместе с шиллингом мальчику
И пристроился неподалеку, чтобы поджидать сэра Джорджа.
Однако Перси Пилбем совершил тактическую ошибку. Да, Флик его не
узнала, но позже, на лестнице, подсознание (как ему, к счастью, и
свойственно, работавшее на свой страх и риск) забило тревогу. Смутно,
туманно, ощупью она поняла, что где-то встречалась с клетчатым костюмом. Где
же? Когда?
На втором этаже включилась память. А, вот где! У Родерика, в тот
злосчастный день, с которого все началось. Как бишь его? Пилбем? Да, да,
Пилбем. Работает в этой газете. Опять же к счастью, озарение явилось
внезапно, словно Флик чем-то стукнули, и у нее дернулась голова. Так и
вышло. что краем глаза она успела заметить Пилбема прежде, чем он метнулся в
тень.
Одно из самых мерзких ощущений в этом мире -- ощущение, что тебя
преследуют. Флик охватила паника, но она взяла себя в руки и пошла дальше.
Опасность обостряет ум; она поняла, что делать. Бесценное подсознание
подсказало ей, что в кабинете есть еще одна дверь. Теперь все зависело от
того, куда она ведет. Если эти стенной шкаф, делать нечего. Но надежда
нашептывала, что у людей с подбитым глазом, которые платят низкую цену,
когда им предлагают приличную, обычно есть запасный выход.
В конторе грохотал злобный голос, предупреждая, что там царит смятение.
Действительно, Слинсби бушевал, обрушив гнев на юного Генри.
Винить его мы не будем. Встреча с прекрасной Лилией достаточно
расстроила его, завтрак -- немного успокоил, но тут, откуда ни возьмись,
явился Пилбем. Выдержишь ли тут свист рассыльных? Нет, не выдержишь. Вот
почему мечтательный Генри, едва досвистев до середины самый новый шлягер,
ощутил, что на него скачет кавалерийский эскадрон; и узнал о себе то, чего
ему не сказали даже вполне откровенные товарищи праздных часов. У мистера
Слинсби, особенно во гневе, словарь был значительно больше.
Инстинкт самосохранения поистине правит нами. За эти часы Флик
привязалась к мистеру Смиту (он был из Смитов лондонских) и при других
обстоятельствах бросилась бы его защищать. Сейчас она просто отметила, что
хозяин -- не у себя, и ринулась в святилище.
Дверь там была. Флик открыла ее и с облегчением увидела, что за ней --
не шкаф, но площадка, а уж за нею -- черная лестница. Спустившись в темный
дворик, забитый кадками и ящиками, беглянка пробралась на улицу и кинулась
бежать, оставив навеки бумажно-целлюлозную компанию.
Примерно через полчаса перед домом остановился кэб, а из него выскочил
владелец "Мамонта". Пилбем кинулся к нему, ликуя и прыгая, как верный пес.
-- Где она? -- спросил немногословный издатель.
-- Там, -- отвечал еще более немногословный газетчик.
-- Вы не ошиблись?
-- Нет.
-- Что ей тут делать, идиотке? -- пробормотал сэр Джордж уже перед
дверью.
Пилбем, терзавшийся той же загадкой, от рассуждений удержался. Они
вошли в контору Кроткий, очищенный страданием Генри отнес в святилище
карточку высокого гостя. Мистер Слинсби, внешне -- спокойный, внимательно ее
изучил.
-- Кто это? -- осведомился он.
-- Мзна, сэр.
-- Что ему нужно?
-- Мзна, сэр.
-- Веди его, трам-та-ра-рам, -- завершил беседу хозяин.
Мы видели Уилфреда Слинсби в беде, но за то недолгое время, которое
прошло с нашей встречи, на него обрушился еще один удар. Ко всем этим
Лилиям, Пилбемам и свищущим Генри прибавилась исчезнувшая стенографистка.
Обычно сочувствуют тем, кто оделся для бала, а идти некуда, однако не лучше
и тем, кто собирался диктовать, а диктовать некому. Так стоит ли удивляться,
что лондонский представитель впал в глубокую скорбь?
Исчезновение стенографистки (как назвал бы он все это, если бы писал
детективы) отличалось какой-то тошнотворной загадочностью. Он видел
собственными глазами, что она появилась в конторе -- и что же? Мало того --
когда нервные центры дошли до ручки, в кабинет, вместе с гостем, вплыл
мерзкий Пилбем.
Всякий, кто варил яйца, знает одну занятную штуку: вода, которая просто
плевалась и буйствовала, достигнув точки кипения, внезапно утихает.
Случилось это и с мистером Слинсби. Да, он зыркнул на гостей неподбитым
глазом, но не вскочил и не укусил их. Да, он сжал тяжелую чернильницу, но
тут же и отпустил.
-- Сэр Джордж Пайк, издательство "Мамонт", -- сказал Пилбем. -- Мистер
Слинсби.
-- Это вы издаете "Светские сплетни"? -- мрачно спросил хозяин.
-- Среди множества других газет, -- отвечал гость.
Мистер Слинсби сжал и отпустил чернильницу. Пилбем перешел к делу. Со
старичком он уже поговорил.
-- Нам удалось узнать, -- начал он, -- что у вас служит дочь нашего
старого друга. Она ушла из дома.
-- Амнезия, -- вставил сэр Джордж.
-- Именно, -- поддержал Пилбем.
-- Вот как? -- зловеще и спокойно осведомился мистер Слинсби.
Сэр Джордж не собирался вести пустые разговоры. Он знал, откуда синяк,
и хозяином гнушался.
-- Я ее забираю, -- сообщил он.
-- Вот как?
-- Бедная девочка нуждается в присмотре.
-- Ах, вот как?
-- Буду очень обязан, -- властно вымолвил гость, -- если вы ее
вызовете.
Слинсби, чей разум во время беседы работал холодно и скоро, дождался
своего часа. Кое-что -- немного, но кое-что -- урвать у судьбы он мог.
-- Как же, как же! -- сказал он. -- Только ее нету.
-- Она сюда пошла.
-- Вошла -- и ушла. Голова заболела.
-- Она не выходила! -- вскричал приметливый Пилбем.
-- Докажите! -- вскричал сэр Джордж.
-- Прошу, -- сказал хозяин. -- Вот ключи от сейфа. Вот мой стол, ящики
не заперты. Корзинка. -- Тут его осенило: -- Видите ли, она воспользовалась
той дверью. Ушла домой...
-- Адрес знаете?
-- Как же, как же! Эрлсфилд, Райский тупик, 7.
Место это он выбрал не случайно, недавно там кого-то убили. А вдруг,
войдя но вкус, обитатели займутся его гостями? И вообще, места гнусные.
-- Благодарю, -- сказал сэр Джордж.
-- Не за что, не за что.
-- Мерси, -- сказал Пилбем.
-- Ну, что вы, какой пустяк!
Когда дверь закрылась, измученное лицо озарила слабая улыбка.
Все, кому не лень, особенно -- поэты, сетовали на равнодушие природы к
человеческим бедам. Если бы у нее было хоть какое-то сердце, следующий день
выдался бы мрачным и дождливым. Но нет: такого сияния Лондон не видел с
прошлого лета. Тилбери-стрит, чьи обитатели по-прежнему рьяно варили
капусту, плавала в солнечном свете, и настолько, что лошади понурили голову,
а сильные мужчины, вывалив язык, считали минуты, чтобы успеть в пивную.
Мостовую перед "Мамонтом" устилали золотые пластины, воробьи радостно
чирикали -- словом, природа не страдала.
В отличие от нее. как мы заметили выше, люди страдали, и первый из них
-- Перси Пилбем. Дожидаясь перерыва, он томился и маялся. Нет слов
печальней, чем "почти, почти"; и мысли об упущенной удаче терзали его,
словно ястребы.
Начальники наполеоновского типа плохи тем, что от подчиненных им нужен
успех, и только успех. Чуть-чуть у них не считается. Пилбем понимал, что сэр
Джордж ценил бы его больше, если бы истории с Флик вообще не было. Хозяин
ругал его теперь буквально за все.
Когда, просадив уйму денег на такси, они добрались до места, оказалось,
что под номером 7 расположена достаточно вонючая лавка, где продают птиц и
рептилий. Не очень чистый, но веселый старик с седыми бакенбардами, в черной
шапочке, на вопросы ответить не смог, зато непрестанно предлагал что-нибудь
купить. Сэру Джорджу показалось, что он крутит. Решили подождать.
Воспоминание об этих часах глубоко уязвило душу Пплбема, особенно -- те
минуты, когда он обнаружил, что у него на коленях прикорнула зеленая змея.
Догадавшись одновременно, что низкий Слинсби просто обманул их, они
уехали, хотя старик еще предлагал им купить попугая. Пробираясь среди
местных убийц, они видели, что он стоит посреди улицы, с попугаем на плече,
и вдохновенно снижает цену.
Пилбем горько вздохнул -- в редакции он сидел один, Родерик простудился
-- и принялся было за статью "Злачные места в Вест-энде", когда вошел
мальчик-рассыльный.
-- К вам пришли, сэр, -- сообщил он, протягивая карточку.
Пилбем ее взял. Страдания пришибли его, лишили обычной живости, и он
едва не сказал, что его нету, как вдруг его взгляд упал на слова
Джадсон Кокер
Что-то шевельнулось в его душе. Кокер? Он где-то слышал такую фамилию.
Ко-кер... Да, знакомо. Почему?
И тут у него перехватило дыхание. "До свидания, мистер Кокер"! Именно
это сказала мерзкая девица тогда, перед домом. Да, да, да. Потом он спросил,
зайдет ли она вечером, и она ответила: "Конечно". Значит, она запросто
заходит к этому Кокеру.
-- Какой он? -- вскричал несчастный Пилбем.
Мальчик растерялся. Редакторы "Светских сплетен" обычно не просили
описывать посетителей.
-- Ну, такой дядя, -- туманно ответил он.
Пилбем решил не тратить времени попусту. Он не смел надеяться на чудо
-- но, теребя свои усики, все же надеялся. Дверь открылась. Сердце у него
чуть не выскочило. Надежда сбылась. Выпал единственный шанс из миллиона.
Именно этого типа видел он тогда, с Флик.
-- Заходите! -- восторженно крикнул он. -- Садитесь!
-- Спасибо, -- сказал Джадсон, немного смущенный, но и подбодренный его
пылом.
В редакцию его привела вчерашняя беседа с Фелисией.
Преследование она описывала подробно и вдохновенно, но ему запало в
душу, что в этих "Сплетнях" служит не только Родерик. Он плохо разбирался в
газетном деле и думал, что ошибку может исправить один лишь редактор -- а
можно ли ждать правды от человека, который дал Биллу по голове? Если у него
есть помощник, все еще не так плохо.
Конечно, он понимал, какая тут нужна осторожность. Кто-кто, а этот
субъект не должен знать, что они с Флик знакомы. Подумать смешно, что бы он
дал, чтобы узнать адрес человека, к которому она заходит каждый день!
-- Что у вас? -- спросил Пилбем.
-- Понимаете, -- начал Джадсон, -- недельки две назад...
Пилбем взглянул на часы.
-- Однако! -- заметил он -- Вы не голодны?
-- Вообще-то поел бы, -- отвечал Джадсон, дрожа с головы до ног от
внезапной надежды. О такой удаче он и не мечтал.
-- Перекусим, а? Вижу, у вас интересное дельце. Обсудим за столиком.
-- Хорошо! -- пылко согласился Джадсон. -- Обсудим!
-- Если не ошибаюсь, вы из Америки?
-- Да.
-- Тогда пойдемте в "Чеширский сыр". Там побывать надо. Вы, часом, не
трезвенник?
-- Нет! -- вскричал Джадсон -- О, нет!
-- Понимаете, там есть такой портвейн...
-- Портвейн... -- прошептал Джадсон.
-- Заметьте, светлый.
Джадсон прикрыл глаза в молитвенном экстазе.
-- Идемте. -- почтительно и тихо проговорил он. Исторический кабачок
очень ему понравился. Кресло доктора Джонсона оставило его равнодушным, а
вот прославленный пирог с почками он съел с большим восторгом. Омытый пивом,
пирог всколыхнул все лучшее в нем; и, когда явился портвейн, он искренне
считал своим ближайшим другом несколько расплывчатое существо по ту сторону
столика.
Кроме пива и портвейна, Пилбем пленил его своим отношением к делу. Он
недоумевал, он возмущался, он надеялся, что такой умный человек понимает,
как сложно делать газету ("Конечно, конечно"). Ошибки так и лезут, так и
лезут ("Вот именно!"). Дадим в следующем номере.
-- Спасибо вам большое, -- сказал Джадсон.
-- Не за что, -- сказал Пилбем.
-- Ну, что вы! Спасибо.
-- Пустяки!
-- Спасибо!
-- Незачтонезачтонезачто.
-- Спа-си-бо! -- упорствовал Джадсон, допив портвейн и преданно глядя
на лучшего из смертных.
-- Сам напишу, -- сказал тот. -- И пошлю вам гранки, все проверите.
-- Э?
-- Проверите.
Джадсон широко попел рукой.
-- Не надо! Я полагаюсь на вас.
-- А все-таки... Куда нам послать? Где вы живете?
-- Баттерси, Мармонт, квартира семь.
-- Прекрасно! А теперь, -- прибавил смягченный Пилбем, -- расскажите
мне про ваш клуб. Это же надо придумать! Вы просто гений.
В самом начале третьего, окрыленный успехом, Пилбем попрощался с
Джадсоном и поспешил к себе на работу. Лимузин у тротуара говорил о том, что
хозяин вернулся, и триумфатор побежал к нему, на четвертый этаж.
-- Да? -- сказал сэр Джордж.
Сказал он это холодно, сухо, но Пилбем другого и не ждал. Ничего, думал
он, сейчас лед растает.
-- У меня хорошие новости, -- сообщил он. -- Я узнал, где можно застать
мисс... э...
Он замолчал, пытаясь вспомнить фамилию, которую забыл и хозяин. Однако
тот, после неловкой паузы, решился на откровенность.
-- Видимо, лучше сказать вам правду, -- молвил он. -- Вы понимаете,
строго между нами...
-- Еще бы, еще бы!
-- Это моя племянница.
-- Быть не может!
-- Племянница, -- мрачно и весомо повторил сэр Джордж.
-- Тем больше я радуюсь, -- сказал Пилбем, -- что я ее нашел.
-- Нашли?!
-- Узнал, где она бывает.
Рассказывал он сжато и умело, как человек, привыкший втискивать в
полторы колонки весь смрад большого города. Хозяин слушал, не дыша.
-- Пилбем, -- сказал он, все выслушав, -- я знал, что вы не подведете.
-- Спасибо, сэр Джордж, спасибо.
-- Видно, я хорошо тренирую своих сотрудников. Вы умный человек, да,
умный. Отнесите кассиру эту записочку.
-- Сейчас! Спасибо!
Сэр Джордж встал.
-- Что ж, поеду туда, в этот доходный дом. Повидаю вашего Кокера.
-- Вряд ли он там, -- подсказал Пилбем. -- Он собирался вздремнуть в
парке.
-- Ничего, подожду. А уж потом, -- прибавил сэр Джордж, -- он у меня не
отвертится.
Когда сэр Джордж прибыл в эпицентр своих бедствий, он увидел, что у
дома стоит большой автомобиль, а рядом, поставив ногу на подножку, курит
какой-то вполне сносный молодой человек. Тот на него посмотрел, гадая, где ж
они встречались. Вроде бы незнакомы, думал он, а что-то такое
было,неприятное.
Сэр Джордж взглянул на самый дом. Шофер заверял, что это Мармонт и
есть, но вывески он найти не мог и решил проверить.
-- Вы не скажете, -- спросил он, -- где доходный дом Мармонт?
-- Вот тут, -- приветливо ответил молодой человек.
-- Спасибо.
-- Не за что. Какая погода, а?
-- Великолепная, -- признал сэр Джордж и вошел в дом. Молодой же
человек, явно кого-то поджидавший, вдруг улыбнулся, а там -- помахал рукой.
Посреди улицы быстро шла девушка в бесформенной котиковой шубке.
Шофер сэра Джорджа, важно сидевший у руля, одобрительно ее оглядел.
Даже шубка не скрыла от него, что незнакомка исключительно хороша собой.
-- Вот и я, -- сказала Флик. -- Как вам мое манто?
-- Шик! -- сказал Билл.
-- Не совсем. Заняла у хозяйки, а то замерзну.
Она влезла в машину и уютно там угнездилась. Мысль о том, что надо бы
нанять машину и покатать бедную Флик, пришла Биллу в голову, когда они
сидели в кафе, в безопасной зоне. Оба они заметили, как разгулялась погода,
и решили, что грех этим не воспользоваться.
У Билла, к тому же, чесались руки, еще не отвыкшие от руля.
-- Куда поедем? -- спросил он.
-- Может, в Хиндхед?
-- Ладно. Дорогу знаете?
-- Или вниз, по реке.
-- Что ж, выбирайте.
Однако в тот день им не довелось увидеть ни величавые высоты Хиндхеда,
ни серебристую ленту Темзы. Флик еще думала, когда решение просто вырвали у
нее из рук. Билл, откинувшийся на спинку сиденья, услышал крик, а потом и
увидел, что спутница его смотрит куда-то совершенно круглыми глазами. Он
обернулся и обнаружил давешнего джентльмена.
-- Скорей! -- выдохнула Флик. -- Ой, скорее!
Билл не отличался особым умом, но сообразил, что спрашивать некогда, и
рванул с места. Давешний джентльмен взвыл и кинулся за ними.
Появление сэра Джорджа объясняется тем, что он устал звонить в седьмую
квартиру Догадавшись, что в ней никого нет, он решил ждать в лимузине. Тут
он и увидел Флик; и (как Пилбем вчера, у конторы) решил, что Провидение
печется о праведнике. Приятно ли понять после этого, что племянницу увезли?
С горя он потерял голову. Он орал, он скакал по мостовой, все втуне.
Только тогда, когда ярдах в пятидесяти машина свернула к западу, ему пришло
в голову, что гнаться удобней на колесах.
-- Эй! -- крикнул он шоферу, размахивая руками, словно семафор. -- Эй!
Бриггз! Сюда, идиот!
Шофер бесстрастно и важно подъехал к разъяренному Шефу. Тот прыгнул на
сиденье, обеими руками указывая в сторону Альберт-род и крича при этом:
-- Там! Там!
Шофер отчужденно кивнул. Да, надо ехать за той машиной, но зачем
беспокоиться? Огастес Бриггз, слава Богу, выше таких эмоции.
-- Это был дядя Джордж, -- сказала Флик.
Билл обернулся через плечо и заметил:
-- Это и сейчас он.
После чего нажал на акселератор.
Если уж кто-то от кого-то бежит, инстинкт ведет его все дальше. Тем
самым Билл не сразу избавился от желания быть где-нибудь еще, и как можно
скорее, но все же минут через десять или четверть часа проверил ситуацию
разумом. Что же до этого, первого периода он думал только о том, как
стряхнуть погоню, нажимая большой ступней на акселератор и отмахиваясь от
критики полицейских.
Он спешил, он мчался вперед и думал, а верней -- ощущал только одно:
как удачно, что он взял напрокат хорошую машину. Просто как будто предвидел,
когда отказывался от всяких развалин и рыдванов! Наметанным глазом он
опознал стоящую вещь и оказался прав. Мягко, почти без усилий машина
пожирала асфальт.
Перемахнув набережную Челси, он пронесся по Оклистрит и свернул налево,
на Фулем-род. Сам того не зная, он ехал тем самым путем, каким ехали они с
Джадсоном, преследуя Родерика. На Пагни Хай-стрит им удалось вырваться
вперед, поскольку лимузину перегородила путь подвода с пивом. Сэр Джордж
явственно вскипел, шофер Огастес принял удар спокойно, тогда как Билл,
удачно подражая приемам затравленного зайца, свернул по Леси-род на
Чарлвудрод, потом -- на Фелшелл-род и так, вернувшись на свои следы, снова
пересек мост Патни и понесся на Фулем Пэлейс-род, чтобы вынырнуть в
Хаммерсмите, на оживленной Кинг-стрит. Маневр этот мог решить дело, но
Огастес Бриггз, при всей своей невозмутимости, был далеко не прост. Взглянув
через плечо, Билл увидел, что лимузин следует за ними.
Именно тогда и стал он проверять ситуацию.
-- А что это, собственно, такое? -- спросил он.
-- Это дядя Джордж.
-- Знаю. Почему мы бежим?
-- Потому что я не хочу, чтобы он нас поймал.
-- А что?
Флик онемела, Билл заполнил перерыв в беседе тем, что, обогнув омнибус,
резко свернул на Аддисон-род.
-- То есть как? -- спросила наконец его удивленная пассажирка.
-- Ну, поймает. -- объяснил водитель, ловко избегая убийства поворотом
руля. -- Что он вам сделает?
Его гордый дух уже раздражало, что приходится удирать от коротышки с
двойным подбородком, который ему, как говорится, на один палец. Начнись
смертный бой, и он их уложит за две минуты, и этого дядю, и шофера. По
удачному слову Айзека Пули, он их размажет по мостовой. Но нет, он бежит от
них, как грешник из псалма, он дает им гонять себя по всему городу Гордость
Вэстов не могла этого стерпеть.
-- Что он сделает? -- повторил Билл. -- Силком домой не потащит!
-- Да, да, -- сказала Флик. -- Я просто не хочу его видеть.
-- Почему? -- настаивал Билл, только что избежавший, возможности
уменьшить на одну персону несовершеннолетнее население Ледброк-гров.
-- Не знаете вы дядю Джорджа, -- покачала Флик головой. -- Он такой
настырный. Так надавит, так и давит.
-- Ну прям! -- возразил Бидл.
-- Нет, правда. Уставится, прикажет -- и все, выполняют. Когда он
смотрит на меня, я себя чувствую удавом и кроликом.
-- То есть как?
-- Ну как будто он меня загипнотизировал. Если бы я тогда не заперла
дверь, и он бы вошел и посмотрел, я бы сразу слиняла и пошла к ним, обедать.
Так и теперь. Поймает -- я вернусь с ним домой.
-- Чепуха какая! Да не трусьте вы!
-- Что поделаешь! Так уж оно есть.
Билл, в сущности, был прост душой, но достаточно долго жил в этом мире,
а потому знал, что женские причуды надо почитать, какими бы дикими ни были
они со здравой, мужской точки зрения. Смутно, приблизительно он Флик понимал
-- когда-то его вот так же завораживал Риджвей. У этого достойного слуги
были свои взгляды на шляпы и галстуки, дававшие ему силы преодолеть вкусы
человека, у которого он служил. О людях не спорят, если кто могуч, тот
могуч, надо это принимать. Если Флик сжимается от одной мысли о встрече с
дядей Джорджем, значит, надо бежать от него до последней капли бензина.
Он крутанул руль. они полетели к востоку, и погоня обрела странное
сходство со сном, устранявшее самую возможность связных размышлений. Билл
понятия не имел, куда они едут; он заблудился в Лондоне, как героиня
мелодрамы, и просто нырял в любую улицу, если та мало-мальски для этого
подходила. Лимузин следовал за ним. Уйти от него в потоке машин никак не
удавалось, Билл уповал на сельскую местность. Внезапно домов стало меньше, и
он с удивлением понял, что этот чертов город и впрямь кончается. Петлял он
-- Сегодня утром.
-- Прямо взяли и пришли?
-- Взяла и пришла. Им нужна стенографистка.
-- Откуда вы узнали?
-- От мистера Кокера. Он заходил вчера к Слинсби. Тот его просто не
отпускал. Правильно, мистер Кокер?
-- А? Что?
-- Я говорю, вы были у Слинсби.
Джадсон сердито забормотал.
-- Видите! -- сказала Флик -- Мистер Кокер тоже его не любит. Когда вы
ушли писать письмо, мы поговорили и решили, что Слинсби -- плохой человек.
-- Почему?
Флик отпила мутной жидкости, которую здесь, смеха ради, называли какао.
-- Вот, смотрите. Получает он примерно тыщу, а у него роскошная машина,
живет он на Бретон-стрит...
-- Ну и что? -- спросил Билл, плохо знавший Лондон.
-- Это у Беркли-сквер. Самый шикарный район. В общем, тут тысячей не
обойдешься.
-- Может, театр что-то дает?
-- Хорошо, а как он смог вложить туда деньги? Не спорьте, Билл, он --
мерзавец. Потом, у него подбит глаз.
-- Естественно, -- вставил Джадсон. -- Жаль, не я вмазал.
-- Глаз подбит? Как же это?
-- А так. Бывают у приличных людей фонари под глазом?
-- Нет.
-- То-то и оно. В общем, сразу видно, мошенник.
-- Самого последнего разбора, -- прибавил Джадсон.
-- Откуда ты знаешь?
-- Неважно. Знаю, и все.
Билл снова повернулся к Флик.
-- Расскажите по порядку, -- сказал он. -- Хорошо. Лежу я ночью и думаю
про Слинсби. Что-то тут не то... И вдруг я вспомнила: мистер Кокер сказал,
что тот был не в духе, потому что у него ушла машинистка. Ну, я и решила
пойти туда пораньше, пока не вызвали из агентства. Пошла, успела. Он даже
рекомендации не спросил.
Неопытный Билл, и то удивился, но разгадка была проста -- в это утро,
по случайности, мистер Слинсби питал отвращение к могучим пылким брюнеткам,
и тоненькая, милая блондинка пленила его. Чтобы он отказал ей, она должна
была бы вообще не знать стенографии.
-- Значит, поступила я к нему. -- продолжала Флик, -- села за работу
Там у них есть старичок, служил еще до него, при трех правителях. Он мне
рассказал, что дела из рук вон плохи. Конечно, я хорошо с ним обращалась, но
он бы кому угодно рассказал. Сколько я узнала!
Она торжествующе замурлыкала, а недоверчивый Билл задумался, что же
такое она могла узнать. Пока он думал, перед ним встала другая проблема.
-- Зачем вы все что делаете? -- спросил он. -- Столько хлопот!
Флик посмотрела на него ласково и быстро, как котенок.
-- Что вы, какие хлопоты! -- сказала она -- Мы же друзья, правда?
Повисло неловкое молчание. Ничтожную часть секунды Билл чувствовал, что
воздух потрескивает от электричества. Флик странно смотрела на него. Что же
это? А, да, да, да... вот, вот... Но озарение спугнул Джадсон.
-- Дайте мне его труп! -- сказал он, выйдя из комы. -- Пошлю своим, в
Нью-Йорк.
Мгновенно утратив серьезность, Флик засмеялась.
-- И привереда же вы! -- воскликнула она. -- Больше вас никуда не
приглашу. Очень вкусно готовят. Смотрите, как я ем.
-- У женщин, -- отвечал Джадсон, -- луженые желудки.
-- Что вы! При мужчинах!
-- Женщина поест трупного яда, промоет чаем -- и как стеклышко! Моя
сестра Алиса лопает такие вещи, от которых я бы просто умер.
Имя отсутствующей мисс Кокер снова погрузило всех в молчание, но
ненадолго.
-- Я говорила про старичка? -- проверила Флик. -- Так вот, он
невысокого мнения о вашем Слинсои. Всего не упомнишь, но одно меня поразило
-- всю эту целлюлозу продают по очень низким ценам каким-то Хиггинсу и
Беннету.
-- Ну и что? -- сказал Билл.
-- Разве не странно? По очень низким ценам.
-- Вы не понимаете! Он как раз говорил мне, особенности...
-- Ерунда! Он мухлюет, и вы это чувствуете. Вот вам еще: одна фирма
предлагала приличную цену, и как в воду канула. Значит, он отказал. А, что?
-- Да, странно.
-- То-то и оно. Очень странно. В общем, буду следить. Ладно, мне пора,
а то уволят в первый день. Генри говорит, перерыв -- сорок пять минут, не
больше.
Пока они шли к конторе. Билл думал.
-- А тут не опасно? -- спросил он. -- Еще встретите кого-нибудь.
-- Ну, что вы! Дядя Джордж не бывает в Сити.
-- Да? Это хорошо.
Они остановились перед зданием, на третьем этаже которого располагалось
лондонское отделение. Именно в эту минуту на улицу вышел молодой человек в
клетчатом костюме, с близко посаженными глазками и намеком на усы.
-- Pardon, pardon, -- сказал он, едва не врезавшись в Фелисию.
Она милостиво улыбнулась.
-- До свидания, -- сказала она Биллу. -- До свидания, мистер Кокер.
-- До свидания, -- сказал Джадсон. -- Вечером зайдете?
-- Конечно.
Она вошла в дом и поднялась по лестнице. Клетчатый незнакомец,
завязывающий шнурок на ботинке, выпрямился и осторожно, словно барс,
последовал за ней.
Первый этаж. Второй. Третий... Девушка вошла в ту самую дверь, откуда
недавно вышел сам Пилбем. Оставалось подождать. Пилбем сел на ступеньку
Когда прошло довольно много времени, а ее все не было, он побежал вниз.
В дверях он остановился, нацарапал записку, дал вместе с шиллингом мальчику
И пристроился неподалеку, чтобы поджидать сэра Джорджа.
Однако Перси Пилбем совершил тактическую ошибку. Да, Флик его не
узнала, но позже, на лестнице, подсознание (как ему, к счастью, и
свойственно, работавшее на свой страх и риск) забило тревогу. Смутно,
туманно, ощупью она поняла, что где-то встречалась с клетчатым костюмом. Где
же? Когда?
На втором этаже включилась память. А, вот где! У Родерика, в тот
злосчастный день, с которого все началось. Как бишь его? Пилбем? Да, да,
Пилбем. Работает в этой газете. Опять же к счастью, озарение явилось
внезапно, словно Флик чем-то стукнули, и у нее дернулась голова. Так и
вышло. что краем глаза она успела заметить Пилбема прежде, чем он метнулся в
тень.
Одно из самых мерзких ощущений в этом мире -- ощущение, что тебя
преследуют. Флик охватила паника, но она взяла себя в руки и пошла дальше.
Опасность обостряет ум; она поняла, что делать. Бесценное подсознание
подсказало ей, что в кабинете есть еще одна дверь. Теперь все зависело от
того, куда она ведет. Если эти стенной шкаф, делать нечего. Но надежда
нашептывала, что у людей с подбитым глазом, которые платят низкую цену,
когда им предлагают приличную, обычно есть запасный выход.
В конторе грохотал злобный голос, предупреждая, что там царит смятение.
Действительно, Слинсби бушевал, обрушив гнев на юного Генри.
Винить его мы не будем. Встреча с прекрасной Лилией достаточно
расстроила его, завтрак -- немного успокоил, но тут, откуда ни возьмись,
явился Пилбем. Выдержишь ли тут свист рассыльных? Нет, не выдержишь. Вот
почему мечтательный Генри, едва досвистев до середины самый новый шлягер,
ощутил, что на него скачет кавалерийский эскадрон; и узнал о себе то, чего
ему не сказали даже вполне откровенные товарищи праздных часов. У мистера
Слинсби, особенно во гневе, словарь был значительно больше.
Инстинкт самосохранения поистине правит нами. За эти часы Флик
привязалась к мистеру Смиту (он был из Смитов лондонских) и при других
обстоятельствах бросилась бы его защищать. Сейчас она просто отметила, что
хозяин -- не у себя, и ринулась в святилище.
Дверь там была. Флик открыла ее и с облегчением увидела, что за ней --
не шкаф, но площадка, а уж за нею -- черная лестница. Спустившись в темный
дворик, забитый кадками и ящиками, беглянка пробралась на улицу и кинулась
бежать, оставив навеки бумажно-целлюлозную компанию.
Примерно через полчаса перед домом остановился кэб, а из него выскочил
владелец "Мамонта". Пилбем кинулся к нему, ликуя и прыгая, как верный пес.
-- Где она? -- спросил немногословный издатель.
-- Там, -- отвечал еще более немногословный газетчик.
-- Вы не ошиблись?
-- Нет.
-- Что ей тут делать, идиотке? -- пробормотал сэр Джордж уже перед
дверью.
Пилбем, терзавшийся той же загадкой, от рассуждений удержался. Они
вошли в контору Кроткий, очищенный страданием Генри отнес в святилище
карточку высокого гостя. Мистер Слинсби, внешне -- спокойный, внимательно ее
изучил.
-- Кто это? -- осведомился он.
-- Мзна, сэр.
-- Что ему нужно?
-- Мзна, сэр.
-- Веди его, трам-та-ра-рам, -- завершил беседу хозяин.
Мы видели Уилфреда Слинсби в беде, но за то недолгое время, которое
прошло с нашей встречи, на него обрушился еще один удар. Ко всем этим
Лилиям, Пилбемам и свищущим Генри прибавилась исчезнувшая стенографистка.
Обычно сочувствуют тем, кто оделся для бала, а идти некуда, однако не лучше
и тем, кто собирался диктовать, а диктовать некому. Так стоит ли удивляться,
что лондонский представитель впал в глубокую скорбь?
Исчезновение стенографистки (как назвал бы он все это, если бы писал
детективы) отличалось какой-то тошнотворной загадочностью. Он видел
собственными глазами, что она появилась в конторе -- и что же? Мало того --
когда нервные центры дошли до ручки, в кабинет, вместе с гостем, вплыл
мерзкий Пилбем.
Всякий, кто варил яйца, знает одну занятную штуку: вода, которая просто
плевалась и буйствовала, достигнув точки кипения, внезапно утихает.
Случилось это и с мистером Слинсби. Да, он зыркнул на гостей неподбитым
глазом, но не вскочил и не укусил их. Да, он сжал тяжелую чернильницу, но
тут же и отпустил.
-- Сэр Джордж Пайк, издательство "Мамонт", -- сказал Пилбем. -- Мистер
Слинсби.
-- Это вы издаете "Светские сплетни"? -- мрачно спросил хозяин.
-- Среди множества других газет, -- отвечал гость.
Мистер Слинсби сжал и отпустил чернильницу. Пилбем перешел к делу. Со
старичком он уже поговорил.
-- Нам удалось узнать, -- начал он, -- что у вас служит дочь нашего
старого друга. Она ушла из дома.
-- Амнезия, -- вставил сэр Джордж.
-- Именно, -- поддержал Пилбем.
-- Вот как? -- зловеще и спокойно осведомился мистер Слинсби.
Сэр Джордж не собирался вести пустые разговоры. Он знал, откуда синяк,
и хозяином гнушался.
-- Я ее забираю, -- сообщил он.
-- Вот как?
-- Бедная девочка нуждается в присмотре.
-- Ах, вот как?
-- Буду очень обязан, -- властно вымолвил гость, -- если вы ее
вызовете.
Слинсби, чей разум во время беседы работал холодно и скоро, дождался
своего часа. Кое-что -- немного, но кое-что -- урвать у судьбы он мог.
-- Как же, как же! -- сказал он. -- Только ее нету.
-- Она сюда пошла.
-- Вошла -- и ушла. Голова заболела.
-- Она не выходила! -- вскричал приметливый Пилбем.
-- Докажите! -- вскричал сэр Джордж.
-- Прошу, -- сказал хозяин. -- Вот ключи от сейфа. Вот мой стол, ящики
не заперты. Корзинка. -- Тут его осенило: -- Видите ли, она воспользовалась
той дверью. Ушла домой...
-- Адрес знаете?
-- Как же, как же! Эрлсфилд, Райский тупик, 7.
Место это он выбрал не случайно, недавно там кого-то убили. А вдруг,
войдя но вкус, обитатели займутся его гостями? И вообще, места гнусные.
-- Благодарю, -- сказал сэр Джордж.
-- Не за что, не за что.
-- Мерси, -- сказал Пилбем.
-- Ну, что вы, какой пустяк!
Когда дверь закрылась, измученное лицо озарила слабая улыбка.
Все, кому не лень, особенно -- поэты, сетовали на равнодушие природы к
человеческим бедам. Если бы у нее было хоть какое-то сердце, следующий день
выдался бы мрачным и дождливым. Но нет: такого сияния Лондон не видел с
прошлого лета. Тилбери-стрит, чьи обитатели по-прежнему рьяно варили
капусту, плавала в солнечном свете, и настолько, что лошади понурили голову,
а сильные мужчины, вывалив язык, считали минуты, чтобы успеть в пивную.
Мостовую перед "Мамонтом" устилали золотые пластины, воробьи радостно
чирикали -- словом, природа не страдала.
В отличие от нее. как мы заметили выше, люди страдали, и первый из них
-- Перси Пилбем. Дожидаясь перерыва, он томился и маялся. Нет слов
печальней, чем "почти, почти"; и мысли об упущенной удаче терзали его,
словно ястребы.
Начальники наполеоновского типа плохи тем, что от подчиненных им нужен
успех, и только успех. Чуть-чуть у них не считается. Пилбем понимал, что сэр
Джордж ценил бы его больше, если бы истории с Флик вообще не было. Хозяин
ругал его теперь буквально за все.
Когда, просадив уйму денег на такси, они добрались до места, оказалось,
что под номером 7 расположена достаточно вонючая лавка, где продают птиц и
рептилий. Не очень чистый, но веселый старик с седыми бакенбардами, в черной
шапочке, на вопросы ответить не смог, зато непрестанно предлагал что-нибудь
купить. Сэру Джорджу показалось, что он крутит. Решили подождать.
Воспоминание об этих часах глубоко уязвило душу Пплбема, особенно -- те
минуты, когда он обнаружил, что у него на коленях прикорнула зеленая змея.
Догадавшись одновременно, что низкий Слинсби просто обманул их, они
уехали, хотя старик еще предлагал им купить попугая. Пробираясь среди
местных убийц, они видели, что он стоит посреди улицы, с попугаем на плече,
и вдохновенно снижает цену.
Пилбем горько вздохнул -- в редакции он сидел один, Родерик простудился
-- и принялся было за статью "Злачные места в Вест-энде", когда вошел
мальчик-рассыльный.
-- К вам пришли, сэр, -- сообщил он, протягивая карточку.
Пилбем ее взял. Страдания пришибли его, лишили обычной живости, и он
едва не сказал, что его нету, как вдруг его взгляд упал на слова
Джадсон Кокер
Что-то шевельнулось в его душе. Кокер? Он где-то слышал такую фамилию.
Ко-кер... Да, знакомо. Почему?
И тут у него перехватило дыхание. "До свидания, мистер Кокер"! Именно
это сказала мерзкая девица тогда, перед домом. Да, да, да. Потом он спросил,
зайдет ли она вечером, и она ответила: "Конечно". Значит, она запросто
заходит к этому Кокеру.
-- Какой он? -- вскричал несчастный Пилбем.
Мальчик растерялся. Редакторы "Светских сплетен" обычно не просили
описывать посетителей.
-- Ну, такой дядя, -- туманно ответил он.
Пилбем решил не тратить времени попусту. Он не смел надеяться на чудо
-- но, теребя свои усики, все же надеялся. Дверь открылась. Сердце у него
чуть не выскочило. Надежда сбылась. Выпал единственный шанс из миллиона.
Именно этого типа видел он тогда, с Флик.
-- Заходите! -- восторженно крикнул он. -- Садитесь!
-- Спасибо, -- сказал Джадсон, немного смущенный, но и подбодренный его
пылом.
В редакцию его привела вчерашняя беседа с Фелисией.
Преследование она описывала подробно и вдохновенно, но ему запало в
душу, что в этих "Сплетнях" служит не только Родерик. Он плохо разбирался в
газетном деле и думал, что ошибку может исправить один лишь редактор -- а
можно ли ждать правды от человека, который дал Биллу по голове? Если у него
есть помощник, все еще не так плохо.
Конечно, он понимал, какая тут нужна осторожность. Кто-кто, а этот
субъект не должен знать, что они с Флик знакомы. Подумать смешно, что бы он
дал, чтобы узнать адрес человека, к которому она заходит каждый день!
-- Что у вас? -- спросил Пилбем.
-- Понимаете, -- начал Джадсон, -- недельки две назад...
Пилбем взглянул на часы.
-- Однако! -- заметил он -- Вы не голодны?
-- Вообще-то поел бы, -- отвечал Джадсон, дрожа с головы до ног от
внезапной надежды. О такой удаче он и не мечтал.
-- Перекусим, а? Вижу, у вас интересное дельце. Обсудим за столиком.
-- Хорошо! -- пылко согласился Джадсон. -- Обсудим!
-- Если не ошибаюсь, вы из Америки?
-- Да.
-- Тогда пойдемте в "Чеширский сыр". Там побывать надо. Вы, часом, не
трезвенник?
-- Нет! -- вскричал Джадсон -- О, нет!
-- Понимаете, там есть такой портвейн...
-- Портвейн... -- прошептал Джадсон.
-- Заметьте, светлый.
Джадсон прикрыл глаза в молитвенном экстазе.
-- Идемте. -- почтительно и тихо проговорил он. Исторический кабачок
очень ему понравился. Кресло доктора Джонсона оставило его равнодушным, а
вот прославленный пирог с почками он съел с большим восторгом. Омытый пивом,
пирог всколыхнул все лучшее в нем; и, когда явился портвейн, он искренне
считал своим ближайшим другом несколько расплывчатое существо по ту сторону
столика.
Кроме пива и портвейна, Пилбем пленил его своим отношением к делу. Он
недоумевал, он возмущался, он надеялся, что такой умный человек понимает,
как сложно делать газету ("Конечно, конечно"). Ошибки так и лезут, так и
лезут ("Вот именно!"). Дадим в следующем номере.
-- Спасибо вам большое, -- сказал Джадсон.
-- Не за что, -- сказал Пилбем.
-- Ну, что вы! Спасибо.
-- Пустяки!
-- Спасибо!
-- Незачтонезачтонезачто.
-- Спа-си-бо! -- упорствовал Джадсон, допив портвейн и преданно глядя
на лучшего из смертных.
-- Сам напишу, -- сказал тот. -- И пошлю вам гранки, все проверите.
-- Э?
-- Проверите.
Джадсон широко попел рукой.
-- Не надо! Я полагаюсь на вас.
-- А все-таки... Куда нам послать? Где вы живете?
-- Баттерси, Мармонт, квартира семь.
-- Прекрасно! А теперь, -- прибавил смягченный Пилбем, -- расскажите
мне про ваш клуб. Это же надо придумать! Вы просто гений.
В самом начале третьего, окрыленный успехом, Пилбем попрощался с
Джадсоном и поспешил к себе на работу. Лимузин у тротуара говорил о том, что
хозяин вернулся, и триумфатор побежал к нему, на четвертый этаж.
-- Да? -- сказал сэр Джордж.
Сказал он это холодно, сухо, но Пилбем другого и не ждал. Ничего, думал
он, сейчас лед растает.
-- У меня хорошие новости, -- сообщил он. -- Я узнал, где можно застать
мисс... э...
Он замолчал, пытаясь вспомнить фамилию, которую забыл и хозяин. Однако
тот, после неловкой паузы, решился на откровенность.
-- Видимо, лучше сказать вам правду, -- молвил он. -- Вы понимаете,
строго между нами...
-- Еще бы, еще бы!
-- Это моя племянница.
-- Быть не может!
-- Племянница, -- мрачно и весомо повторил сэр Джордж.
-- Тем больше я радуюсь, -- сказал Пилбем, -- что я ее нашел.
-- Нашли?!
-- Узнал, где она бывает.
Рассказывал он сжато и умело, как человек, привыкший втискивать в
полторы колонки весь смрад большого города. Хозяин слушал, не дыша.
-- Пилбем, -- сказал он, все выслушав, -- я знал, что вы не подведете.
-- Спасибо, сэр Джордж, спасибо.
-- Видно, я хорошо тренирую своих сотрудников. Вы умный человек, да,
умный. Отнесите кассиру эту записочку.
-- Сейчас! Спасибо!
Сэр Джордж встал.
-- Что ж, поеду туда, в этот доходный дом. Повидаю вашего Кокера.
-- Вряд ли он там, -- подсказал Пилбем. -- Он собирался вздремнуть в
парке.
-- Ничего, подожду. А уж потом, -- прибавил сэр Джордж, -- он у меня не
отвертится.
Когда сэр Джордж прибыл в эпицентр своих бедствий, он увидел, что у
дома стоит большой автомобиль, а рядом, поставив ногу на подножку, курит
какой-то вполне сносный молодой человек. Тот на него посмотрел, гадая, где ж
они встречались. Вроде бы незнакомы, думал он, а что-то такое
было,неприятное.
Сэр Джордж взглянул на самый дом. Шофер заверял, что это Мармонт и
есть, но вывески он найти не мог и решил проверить.
-- Вы не скажете, -- спросил он, -- где доходный дом Мармонт?
-- Вот тут, -- приветливо ответил молодой человек.
-- Спасибо.
-- Не за что. Какая погода, а?
-- Великолепная, -- признал сэр Джордж и вошел в дом. Молодой же
человек, явно кого-то поджидавший, вдруг улыбнулся, а там -- помахал рукой.
Посреди улицы быстро шла девушка в бесформенной котиковой шубке.
Шофер сэра Джорджа, важно сидевший у руля, одобрительно ее оглядел.
Даже шубка не скрыла от него, что незнакомка исключительно хороша собой.
-- Вот и я, -- сказала Флик. -- Как вам мое манто?
-- Шик! -- сказал Билл.
-- Не совсем. Заняла у хозяйки, а то замерзну.
Она влезла в машину и уютно там угнездилась. Мысль о том, что надо бы
нанять машину и покатать бедную Флик, пришла Биллу в голову, когда они
сидели в кафе, в безопасной зоне. Оба они заметили, как разгулялась погода,
и решили, что грех этим не воспользоваться.
У Билла, к тому же, чесались руки, еще не отвыкшие от руля.
-- Куда поедем? -- спросил он.
-- Может, в Хиндхед?
-- Ладно. Дорогу знаете?
-- Или вниз, по реке.
-- Что ж, выбирайте.
Однако в тот день им не довелось увидеть ни величавые высоты Хиндхеда,
ни серебристую ленту Темзы. Флик еще думала, когда решение просто вырвали у
нее из рук. Билл, откинувшийся на спинку сиденья, услышал крик, а потом и
увидел, что спутница его смотрит куда-то совершенно круглыми глазами. Он
обернулся и обнаружил давешнего джентльмена.
-- Скорей! -- выдохнула Флик. -- Ой, скорее!
Билл не отличался особым умом, но сообразил, что спрашивать некогда, и
рванул с места. Давешний джентльмен взвыл и кинулся за ними.
Появление сэра Джорджа объясняется тем, что он устал звонить в седьмую
квартиру Догадавшись, что в ней никого нет, он решил ждать в лимузине. Тут
он и увидел Флик; и (как Пилбем вчера, у конторы) решил, что Провидение
печется о праведнике. Приятно ли понять после этого, что племянницу увезли?
С горя он потерял голову. Он орал, он скакал по мостовой, все втуне.
Только тогда, когда ярдах в пятидесяти машина свернула к западу, ему пришло
в голову, что гнаться удобней на колесах.
-- Эй! -- крикнул он шоферу, размахивая руками, словно семафор. -- Эй!
Бриггз! Сюда, идиот!
Шофер бесстрастно и важно подъехал к разъяренному Шефу. Тот прыгнул на
сиденье, обеими руками указывая в сторону Альберт-род и крича при этом:
-- Там! Там!
Шофер отчужденно кивнул. Да, надо ехать за той машиной, но зачем
беспокоиться? Огастес Бриггз, слава Богу, выше таких эмоции.
-- Это был дядя Джордж, -- сказала Флик.
Билл обернулся через плечо и заметил:
-- Это и сейчас он.
После чего нажал на акселератор.
Если уж кто-то от кого-то бежит, инстинкт ведет его все дальше. Тем
самым Билл не сразу избавился от желания быть где-нибудь еще, и как можно
скорее, но все же минут через десять или четверть часа проверил ситуацию
разумом. Что же до этого, первого периода он думал только о том, как
стряхнуть погоню, нажимая большой ступней на акселератор и отмахиваясь от
критики полицейских.
Он спешил, он мчался вперед и думал, а верней -- ощущал только одно:
как удачно, что он взял напрокат хорошую машину. Просто как будто предвидел,
когда отказывался от всяких развалин и рыдванов! Наметанным глазом он
опознал стоящую вещь и оказался прав. Мягко, почти без усилий машина
пожирала асфальт.
Перемахнув набережную Челси, он пронесся по Оклистрит и свернул налево,
на Фулем-род. Сам того не зная, он ехал тем самым путем, каким ехали они с
Джадсоном, преследуя Родерика. На Пагни Хай-стрит им удалось вырваться
вперед, поскольку лимузину перегородила путь подвода с пивом. Сэр Джордж
явственно вскипел, шофер Огастес принял удар спокойно, тогда как Билл,
удачно подражая приемам затравленного зайца, свернул по Леси-род на
Чарлвудрод, потом -- на Фелшелл-род и так, вернувшись на свои следы, снова
пересек мост Патни и понесся на Фулем Пэлейс-род, чтобы вынырнуть в
Хаммерсмите, на оживленной Кинг-стрит. Маневр этот мог решить дело, но
Огастес Бриггз, при всей своей невозмутимости, был далеко не прост. Взглянув
через плечо, Билл увидел, что лимузин следует за ними.
Именно тогда и стал он проверять ситуацию.
-- А что это, собственно, такое? -- спросил он.
-- Это дядя Джордж.
-- Знаю. Почему мы бежим?
-- Потому что я не хочу, чтобы он нас поймал.
-- А что?
Флик онемела, Билл заполнил перерыв в беседе тем, что, обогнув омнибус,
резко свернул на Аддисон-род.
-- То есть как? -- спросила наконец его удивленная пассажирка.
-- Ну, поймает. -- объяснил водитель, ловко избегая убийства поворотом
руля. -- Что он вам сделает?
Его гордый дух уже раздражало, что приходится удирать от коротышки с
двойным подбородком, который ему, как говорится, на один палец. Начнись
смертный бой, и он их уложит за две минуты, и этого дядю, и шофера. По
удачному слову Айзека Пули, он их размажет по мостовой. Но нет, он бежит от
них, как грешник из псалма, он дает им гонять себя по всему городу Гордость
Вэстов не могла этого стерпеть.
-- Что он сделает? -- повторил Билл. -- Силком домой не потащит!
-- Да, да, -- сказала Флик. -- Я просто не хочу его видеть.
-- Почему? -- настаивал Билл, только что избежавший, возможности
уменьшить на одну персону несовершеннолетнее население Ледброк-гров.
-- Не знаете вы дядю Джорджа, -- покачала Флик головой. -- Он такой
настырный. Так надавит, так и давит.
-- Ну прям! -- возразил Бидл.
-- Нет, правда. Уставится, прикажет -- и все, выполняют. Когда он
смотрит на меня, я себя чувствую удавом и кроликом.
-- То есть как?
-- Ну как будто он меня загипнотизировал. Если бы я тогда не заперла
дверь, и он бы вошел и посмотрел, я бы сразу слиняла и пошла к ним, обедать.
Так и теперь. Поймает -- я вернусь с ним домой.
-- Чепуха какая! Да не трусьте вы!
-- Что поделаешь! Так уж оно есть.
Билл, в сущности, был прост душой, но достаточно долго жил в этом мире,
а потому знал, что женские причуды надо почитать, какими бы дикими ни были
они со здравой, мужской точки зрения. Смутно, приблизительно он Флик понимал
-- когда-то его вот так же завораживал Риджвей. У этого достойного слуги
были свои взгляды на шляпы и галстуки, дававшие ему силы преодолеть вкусы
человека, у которого он служил. О людях не спорят, если кто могуч, тот
могуч, надо это принимать. Если Флик сжимается от одной мысли о встрече с
дядей Джорджем, значит, надо бежать от него до последней капли бензина.
Он крутанул руль. они полетели к востоку, и погоня обрела странное
сходство со сном, устранявшее самую возможность связных размышлений. Билл
понятия не имел, куда они едут; он заблудился в Лондоне, как героиня
мелодрамы, и просто нырял в любую улицу, если та мало-мальски для этого
подходила. Лимузин следовал за ним. Уйти от него в потоке машин никак не
удавалось, Билл уповал на сельскую местность. Внезапно домов стало меньше, и
он с удивлением понял, что этот чертов город и впрямь кончается. Петлял он