Страница:
— Госпожа Хоукинс, — мягко начал Рюарк, — вам что-нибудь известно о ее мужчинах?
Женщина шмыгнула носом и громко высморкалась.
— Их было много! — фыркнула она и высморкалась еще раз. — Но ни один не задержался. О… в последнее время был один, но я не знаю кто. Она никогда о нем не говорила и встречалась с ним по ночам где-то здесь, поблизости.
— А господин Ролстон никогда… — Траерну не удалось подобрать нужного слова.
— Нет, только не он. Он всегда говорил, что она дешевка. Даже побил ее однажды кнутом. — Старуха коротко усмехнулась. — Она дразнила его, называла старым мешком с костями.
У нее снова полились: слезы, и плечи ее сотрясли сдерживаемые рыдания. Шанна бросилась ее утешать. Немного успокоившись, старуха поцеловала Шанну в щеку.
— Вы так добры… нам будет так не хватать ее…
— Если вам что-нибудь понадобится, мадам, — проговорил Траерн, — без колебаний приходите. — Помолчав, он добавил: — Милли оставила знак на песке, написала букву «Р». Вы знаете кого-нибудь…
Госпожа Хоукинс покачала головой:
— Что угодно, только не это, сэр. Она не умела писать.
Прошло несколько долгих мгновений, когда Рюарк проговорил:
— Я завтра приеду починить вам крышу.
Им больше нечего было сказать, и они уехали. На обратном пути, показавшемся им слишком долгим, они хранили гробовое молчание.
Глава 23
Глава 24
Женщина шмыгнула носом и громко высморкалась.
— Их было много! — фыркнула она и высморкалась еще раз. — Но ни один не задержался. О… в последнее время был один, но я не знаю кто. Она никогда о нем не говорила и встречалась с ним по ночам где-то здесь, поблизости.
— А господин Ролстон никогда… — Траерну не удалось подобрать нужного слова.
— Нет, только не он. Он всегда говорил, что она дешевка. Даже побил ее однажды кнутом. — Старуха коротко усмехнулась. — Она дразнила его, называла старым мешком с костями.
У нее снова полились: слезы, и плечи ее сотрясли сдерживаемые рыдания. Шанна бросилась ее утешать. Немного успокоившись, старуха поцеловала Шанну в щеку.
— Вы так добры… нам будет так не хватать ее…
— Если вам что-нибудь понадобится, мадам, — проговорил Траерн, — без колебаний приходите. — Помолчав, он добавил: — Милли оставила знак на песке, написала букву «Р». Вы знаете кого-нибудь…
Госпожа Хоукинс покачала головой:
— Что угодно, только не это, сэр. Она не умела писать.
Прошло несколько долгих мгновений, когда Рюарк проговорил:
— Я завтра приеду починить вам крышу.
Им больше нечего было сказать, и они уехали. На обратном пути, показавшемся им слишком долгим, они хранили гробовое молчание.
Глава 23
Была середина октября. «Хэмпстед» стоял в порту, готовясь принять на борт собравшихся в Виргинию Траерна и его многочисленных сопровождающих. Пока они будут гостить у Бошанов, бригантина и шхуна проведут торговые операции в прибрежных колониях.
Тем временем лесопилка росла не по дням, а по часам. С каждым днем близилось завершение строительства, и в ожидании получения из Нью-Йорка лесопильной рамы заводского изготовления была установлена рама, сделанная местным кузнецом. По настоянию Рюарка было заказано несколько пил для различных целей, и, наконец, наступил долгожданный день, когда «Маргарет» доставила их на остров.
Всеобщее уныние, вызванное смертью Милли, постепенно рассеивалось. Однажды Шанна подвела Гэтлье к небольшому зданию — это была недавно выстроенная школа, пока единственная на острове. Гэтлье с радостью согласился быть в ней учителем и с энтузиазмом принялся разбирать книги и другие школьные принадлежности, которые в свое время были доставлены на Лос-Камельос для обучения Шанны.
Другим приятным событием стала свадьба Гэтлье и Доры. Свадьбы на острове случались нечасто, и к ним готовились особенно тщательно. Решено было устроить танцы до утра и обильное угощение. Траерн объявил следующий день после свадьбы нерабочим. Горожане построили напротив школы небольшой коттедж для молодоженов, Питни смастерил кровать с балдахином, каких на острове еще не видывали. Шанна подарила Доре атласное платье, а Эргюс уложила волосы невесты, соорудив великолепную прическу, которая была ей очень к лицу. Девушка сияла счастьем и красотой, и, когда были произнесены слова клятвы перед алтарем, присутствующие отметили, что Дора действительно была прекрасна.
Ночь прошла в бурном веселье. Шанна с Питни и отцом гуляла по ярко освещенной улице, и в тесноте возбужденной толпы она чувствовала, как этот энтузиазм созвучен ее собственному настроению. Повсюду виднелись гирлянды и букеты цветов, пестревшие яркими красками и наполнявшие воздух приятным ароматом. Фонари и факелы освещали колдовским мерцающим светом веселившихся людей. Взрывы смеха и громкое пение не умолкали ни на минуту.
Теплый вечерний бриз разносил аппетитные запахи еды, смешивавшиеся с ароматом рома и пива. Рабы, домашняя прислуга, свободные граждане — все участвовали в этом празднестве. Питни с Траерном задержались у одного из столов с освежающими напитками. Шанна, об руку с Рюарком, присоединилась к танцующим ригодон. Шампанское вскружило ей голову. Никогда еще она не чувствовала себя такой счастливой! Она могла свободно, открыто наслаждаться близостью Рюарка, и смотрела только на него, и то и дело слышался ее счастливый смех.
Сквайр веселился не меньше, чем его дочь, ведь его уэльской крови вовсе не было чуждо веселье и вкусная еда. Он радовался, видя дочь в обществе своего любимого раба. Этот парень прекрасно танцевал, его крепкая фигура и своеобразная грация движений вполне гармонировали с изысканностью и женственностью Шанны.
После возвращения из Англии она явно стала сдержаннее, как и подобало вдове, но сквайр не мог осуждать ее теперешней веселости. Орлан улыбался своим мыслям. Наконец-то она преодолела отвращение к этому Рюарку и подарила ему свою благосклонность, хотя он и не был ей ровней.
Один лишь Гэйлорд не разделял всеобщего веселья и, озабоченно нахмурившись, следил за танцевавшей Шанной.
— Вы так и не намерены вмешаться, сквайр? — спросил он Траерна. — В Англии разразился бы настоящий скандал, если бы леди позволила так обнимать себя рабу. Этого парня следует поставить на место. Я не хотел бы узурпировать вашу власть, но, будь я здесь хозяином, я последил бы за тем, чтобы этот человек относился с должным уважением к вашей дочери, да и к другим леди.
Питни скептически взглянул через плечо на кавалера и обменялся выразительным взглядом с Траерном.
— Прошу заметить, сэр, что мою дочь вполне устраивает отношение к ней мистера Рюарка. — Траерн отпил вина, глядя на кавалера с веселой улыбкой. — Последнее время я научился доверять своей дочери. Представьте, во многих вещах она разбирается лучше меня! И все же, если вы решительно настроены воспитывать эту девушку, что ж, попытайтесь!
Гэйлорд резким движением дернул полу своего золотистого атласного сюртука и вытянул длинную шею над кружевным жабо.
— Если бы мадам Бошан стала моей женой, я бы сумел защитить ее от таких типов, как этот, лучше, чем имею возможность сделать это сейчас.
Когда он с важным видом отошел, Траерн повернулся к Питни:
— Боюсь, этот парень так ничему и не научился, живя на Лос-Камельосе.
…Смех Рюарка замер, когда на его плечо грубо легла чья-то тяжелая рука. Повернувшись, он увидел перед собой злобное лицо Гэйлорда. Его серо-голубые глаза презрительно измерили Рюарка с головы до ног.
— По-видимому, я должен постоянно напоминать вам о вашем месте. Оно среди прислуги и рабов. Я настаиваю на том, чтобы вы оставили в покое мадам Бошан. Это понятно?
Рюарк лениво взглянул на длинные пальцы, сминавшие шелк на его плече. Он уже готов был ответить, когда Шанна отбросила с его плеча руку Гэйлорда с таким видом, как будто коснулась чего-то омерзительного. Ее глаза вспыхнули гневом. Гэйлорд с опаской отступил назад, вспомнив полученные пощечины.
— Сэр, вы вмешиваетесь в то, что вас не касается, — возмущенно проговорила она. — Что вам здесь нужно?
Уловив враждебность в недоуменном ропоте окружавших его людей — он здесь был чужаком, а Рюарка знали все, — Гэйлорд проговорил уже более сдержанно:
— Мадам, я хочу лишь, чтобы этот человек относился к вам с должным уважением. Возможно, вы чувствуете себя обязанной ему за освобождение от пиратов, но, как джентльмен, я обязан охранять репутацию леди.
Шанну рассмешило публичное заявление этого олуха о готовности защищать ее честь, после того как наедине он приставал к ней со своими неуклюжими нежностями.
— Уверяю вас, сэр, я совсем не леди. — Перехватив веселый взгляд Рюарка, она снова усмехнулась. — И никогда ею не была! — Взяв пустой бокал из рук мужа, она протянула его вместе со своим Гэйлорду. — Сэр, не избавите ли вы нас от этих бокалов? — с притворной любезностью проговорила она, подавая руку Рюарку и кивнув музыкантам. Мне хочется потанцевать со своим рабом.
Рюарк лениво улыбнулся покрасневшему кавалеру.
— Мы поговорим в другой раз, — бросил он ему.
Танцевавшие то и дело подходили к столам с едой, чтобы подкрепиться и выпить для поднятия настроения. Присели за один из столиков и Шанна с Рюарком. Было так тесно, что они оказались прижатыми друг к другу. Рюарк невольно положил руку на скамью позади Шанны и, удостоверившись, что на них никто не обращает внимания, позволил себе пару ласковых прикосновений, после чего едва смог оторвать от нее руку.
Шанна наблюдала за сидевшей напротив черноволосой красавицей мадам Дюпре и ее мужем-капитаном, которые были поглощены друг другом.
— Как это трогательно, — улыбнулась Шанна Рюарку. — Наверное, он действительно очень ее любит.
— Ах, дорогая, куда меньше, чем я вас, — выдохнул Рюарк ей прямо на ухо. — Мои бриджи вот-вот лопнут от желания, а вы толкуете мне о чужой любви! Вы хотите, чтобы я умер, созерцая буйство ваших розовых грудей и в то же время притворяясь безразличным к ним?
— Тсс! — прижимаясь к нему, улыбнулась Шанна. — Вы выпили лишнего. Вас могут услышать.
— Ах, Шанна, моя Шанна, будьте же милосердны к своему перепившему дракону! Прижмите меня к своей нежной груди и освободите от тяжести чешуи!
Шанну переполняла нежность к этому человеку. Кто он — муж ей или нет, — не имело значения. Он был ее любовником, который дарил ей наслаждение, и она не хотела отпускать его. Теперь с трауром покончено, она больше не вдова, а нежная, любящая женщина.
Наконец веселье пошло на убыль, и люди стали расходиться. Рюарк подвел Шанну к отцу. Коляска Траерна уже была подана, и Шанна удобно расположилась на сиденье. Легкая улыбка не покидала ее губ…
Поднявшись в спальню, Шанна с заговорщицким видом подмигнула Эргюс и с торжествующей улыбкой достала из-под манто нераскупоренную бутылку шампанского. Эргюс в удивлении отпрянула от нее, думая, что хозяйка, наверное, сошла с ума.
— И что вы намерены делать с ней, барышня? Судя по тому, как вы вызывающе вели себя со своим рабом на глазах у всей публики, вы и так хватили немало. И все под носом у отца! Если вы считаете его слепым пустоголовым стариком, стало быть, вы глупее, чем я думала.
— О, я вовсе так не считаю, — возразила Шанна, направляясь в гостиную за бокалами. — Дело в том, что кончился мой траур, и мне бы хотелось это отметить.
— Траур? — переспросила в недоумении Эргюс. — Вот уж не думала, что вы были так привязаны к Милли.
— Я говорю о трауре не по Милли. — Шанна остановилась на пороге с двумя бокалами и присела в неглубоком реверансе, от которого вокруг нее широкими волнами легла юбка из набивной тафты. — Больше нет никакой вдовы. Мой вдовий траур закончился.
— Вы слишком недолго были замужем, чтобы чувствовать себя по-настоящему вдовой. Покойный мистер Бошан не успел даже наградить вас ребенком. Если бы это случилось, вряд ли вы стали бы принимать ухаживания мистера Рюарка. — Эргюс устало вздохнула.
Шанна отставила в сторону бокалы, почувствовав, что и впрямь выпила слишком много, и спрятала бутылку. Взглянув на нее, Эргюс забеспокоилась, не тронулась ли уж действительно умом ее хозяйка.
— Давайте-ка я лучше помогу вам улечься в постель. Я слышу шаги мистера Рюарка на лестнице. Будет лучше, если вы не станете передавать ему мои слова. — Эргюс стянула с хозяйки зашуршавшую тафту, оставив ее в тонкой рубашке, так как в последнее время та стеснялась своей наготы. — Идите сюда, я расчешу вам волосы и отправлюсь к себе.
Это отняло у Эргюс не много времени. Золотистые косы упали шелковыми волнами на плечи Шанны, и, расчесав их гребнем, женщина вышла из комнаты. Оставшись одна, Шанна долго рассматривала свое отражение — образ нежной женщины с матовой кожей и белоснежными плечами, задумчиво смотревшей на нее из глубины зеркала. Эхо слов Рюарка звенело в ее ушах. Она отчетливо представляла себя стоящей в одиночестве на холме в ожидании своего закованного в латы рыцаря. Чего ради мечтала она о таких пустяках? Она вполне могла бы привязать к себе сэра Гэйлорда, но даже сейчас содрогнулась от отвращения при мысли о его неуклюжих ласках. Она получала намного больше от трепетного тепла ласкавших ее рук Рюарка.
Вечерний бриз шевелил занавески, и в тишине, воцарившейся в доме, Шанна слышала, как Рюарк ходит по комнате. Подчиняясь непреодолимому порыву, она подошла к балконной двери и исчезла за ней, бесшумно, как призрак. В этот момент раздался звук открывавшейся двери ее гостиной.
— Ваш папа сейчас поднялся к вам… — Эргюс запнулась, поняв, что в комнате никого нет, и воскликнула: — О Господи! Она опять ушла к нему. Но ведь сюда уже, наверное, идет ее отец!
Раздетый до пояса Рюарк не спускал глаз с медленно приближавшейся к нему Шанны, чьи бедра и полные груди обрисовывались под тонким батистом, безмерно возбуждая его чувства. Шанна легко скользила по ковру, на губах ее играла обольстительная улыбка.
— Рюарк, мой прекрасный пират, сделавший меня вдовой, похититель моей девственности! Мрачнейший из всех драконов! Неужели это покрытое чешуей чудовище ворвалось в мою невинную обитель бурной зимней ночью? Нет, я так не думаю. То был какой-то мрачный, красивый поклонник, сорвавший плод, но лишь едва надкусивший его, прежде чем исчезнуть в ночной тьме. Что принесло его на этот остров: сорванный им цветок страсти или жажда отмщения той, которая всего лишь хотела спастись от очарованного бедолаги из тюремной камеры? Что это за черный дракон передо мной? Что за черные волосы и сильные мужские руки оплетают меня? Что за кровь течет в ваших жилах, мой доблестный рыцарь, — звериная или человечья?
Шанну жег его огненный взгляд, и он поманил ее к себе:
— Идите ко мне, мегера, и все увидите сами.
Шанна рассмеялась глубоким гортанным смехом, положила руки на его твердый, плоский живот и, ласково посмеиваясь, провела ладонями по груди, ощутив глухой стук его сердца.
— Я чувствую, что вы все-таки человеческой породы, милорд. — Она медленно и осторожно прижалась к нему сначала бедрами, а потом и едва прикрытой грудью, доведя до кипения его разгоревшуюся кровь.
— Шанна, Шанна, — вздохнул Рюарк и, прижав ее к себе, наклонился к ее мягкому рту.
Чей-то легкий вздох заставил его поднять глаза. Он увидел Эргюс в проеме балконной двери, через которую к нему только что вошла Шанна. Шокированная увиденным, женщина, закрыв рот рукой, стояла с широко раскрытыми глазами. Рюарка словно облили ушатом холодной воды.
— Мы не одни, — пробормотал он и отодвинул от себя Шанну. Бриджи, обтягивающие его ноги, слишком красноречиво выдавали его состояние, и он выхватил из шкафа халат и быстро натянул его на Себя.
Шанна в ярости спросила:
— Эргюс, ты шпионишь за мной? Что это значит?
Горничная пробормотала лишь что-то невнятное. Ей было стыдно видеть хозяйку почти голой в присутствии мужчины.
— Тебе непростительно следить за мной, — резко проговорила Шанна, сердито топнув ногой. Она в ярости повернулась спиной к Эргюс и бросилась на кровать Рюарка, откинув в сторону одеяло.
Веселая улыбка играла на губах Рюарка, когда он принялся набивать трубку. Ему помешали в момент горячего желания соединиться с женой в постели, но то была Эргюс, все еще стоявшая перед ним.
— Мистер Рюарк, — начала она с тревогой в голосе. — Нельзя тратить времени! — Она всплеснула руками и, подбежав к нему, прошептала: — Сквайр Траерн сказал, что сейчас зайдет к дочери пожелать ей спокойной ночи. Будет ужасно, если он не найдет ее.
О, мистер Рюарк, это будет ужасно!
Рюарк взглянул на Эргюс, посасывая трубку.
— Вы давно здесь подсматриваете?
На щеках женщины выступила краска.
— Я не шпионила! Я только хотела предупредить госпожу о том, что сейчас придет ее отец. Я говорю правду, мистер Рюарк.
— Знаю, Эргюс.
— Я не скажу никому ни слова об этом. Думаю, вы…
Она запнулась и в недоумении посмотрела на Шанну, свернувшуюся на кровати Рюарка, как ребенок. Темные ресницы бросали тень на матовую белизну щек. Она спала. Он отложил трубку и кивнул Эргюс.
— Постелите ей постель.
Эргюс выбежала, а Рюарк нежно поднял Шанну с кровати. Почувствовав, как сомкнулись вокруг нее его руки, она вздохнула и прильнула к нему. Шанна была уже укрыта простыней на своей кровати, когда в холле послышались шаги. Рюарк быстро вышел через балконную дверь и остановился, услышав, как открылась дверь в комнату Шанны.
— Она заснула сразу, сэр. Я только сняла с нее одежду.
Послышалось ворчание Траерна.
— Ну и хорошо. — Последовало долгое молчание, после которого он заговорил снова:
— Эргюс, не находите ли вы, что она в последнее время очень изменилась?
— Ах, н-нет, сэр, — заикаясь, ответила горничная. — Она немного повзрослела, это точно.
— Да, это верно, — задумчиво проговорил Траерн. — Как жаль, что рядом с ней нет ее матери! Моя Джорджиана всегда лучше понимала дочь, чем я. Впрочем, и я многому научился за последние месяцы. Надеюсь, мы все же поймем друг друга. Спокойной ночи.
Приготовления к отплытию были в самом разгаре, да и лесопилка готовилась к приему первой партии бревен. Рюарк в последний раз проверил оборудование и остался доволен. Покинув лесопилку, он направился вверх к водохранилищу. Его привлекло донесшееся с холма ржание мула. Возчик первой телеги с бревнами остановил упряжку прямо напротив Рюарка и теперь спускался вниз, чтобы осмотреть дорогу к месту выгрузки. Рюарк залюбовался зеркальной поверхностью воды. Стояла полная тишина. Казалось, все замерло в торжественном ожидании. Ворота плотины были готовы пропустить поток воды к огромному колесу. Оставалось только ждать сигнала к пуску.
Внезапно тишину нарушил резкий звук. Он становился все сильнее и сильнее, приближаясь к месту, где стоял Рюарк. Взглянув вверх, на телегу, он с ужасом увидел, что деревянные стойки не выдержали напора тяжелых стволов. Рухнувшие с телеги, они, набирая скорость, катились прямо на Рюарка. Иначе, как в воде, спасения не было. Прыгнув в воду, он энергично заработал руками и ногами, пытаясь уйти под воду как можно глубже. Доплыв под водой до противоположного берега, Рюарк вынырнул на поверхность и немного отдышался. От того места, где он раньше стоял, неслись крики и ругань. Толпа бушевала вокруг возчика и его подручного. Люди искали Рюарка.
Ухватившись за одно из бревен, он помахал им свободной рукой. С берега его заметили. Он еще немного отдохнул и поплыл между бревнами к ожидавшим его рабочим.
— Не думал, что мне придется сегодня искупаться! — проговорил он, выбираясь на берег.
— Этот болван забыл закрепить бревна, — заметил подручный возчика.
— Я закрепил их! — возразил тот. — Ты что, совсем за дурака меня принимаешь? И перед спуском еще раз все проверил.
— Как бы то ни было, все обошлось, — сказал Рюарк. — И все же я хотел бы взглянуть на телегу.
Он поднялся по склону холма к телеге. Обычно концы цепей, обвязывающих бревна, пропускают в железное кольцо и закрепляют специальным штырем, и именно на цепи приходится основная тяжесть груза. Деревянные стойки по сторонам телеги лишь поддерживают бревна. Но кто-то, видимо умышленно, распустил цепи. Рюарк внимательно осмотрел место и заметил на песке след от ботинка. Окружавшие его люди были в сандалиях, значит, здесь побывал кто-то посторонний. Рюарк прошел до поворота и обнаружил еще один отпечаток каблука и следы от лошадиных копыт. Сомнений не было: кто-то в очередной раз пытался его убить.
Из-за поворота показалась двуколка. Она остановилась рядом с рабочими, и из нее вышел Ролстон с высокомерной улыбкой на губах.
— Опять бездельничаете, как я вижу! Хозяину Траерну придется принять необходимые меры.
Ботинки Ролстона были чистыми, иначе Рюарк заподозрил бы его.
— Небольшое происшествие, — коротко объяснил он. — Впрочем, похоже на то, что кто-то его подстроил умышленно.
— Скорее всего, простая небрежность одного из ваших драгоценных помощников, — заметил Ролстон, играя плеткой. — Уж не вы ли должны были стать жертвой покушения?
— Вот именно, — вмешался подручный. — Мистер Рюарк был внизу, когда посыпались бревна. Он спасся лишь потому, что вовремя нырнул в воду.
— Как интересно! — насмешливо заметил Ролстон. — Вы постоянно впутываетесь в какие-нибудь истории. И всегда выходите сухим из воды. Видно, вы больше других заслуживаете наказания.
Рюарк холодно взглянул на Ролстона: он не испытывал перед ним страха. Если Ролстон и был убийцей Милли, то на этот раз ему придется иметь дело с мужчиной, а не с беззащитной девушкой. Всеобщее внимание привлек цокот копыт по дороге. Появилась Шанна верхом на Аттиле. Она направлялась к ним.
— О, господин Рюарк! — воскликнула она. — Вы, как я вижу, выкупались в одежде?
— Произошел несчастный случай, мадам, — проговорил кто-то из рабочих.
— Несчастный случай? Что случилось? Вы не ранены? — забросала Рюарка вопросами Шанна, пока тот помогал ей слезть с лошади.
Рюарк хотел было успокоить девушку, но его грубо отстранил Ролстон.
— Соблюдайте дистанцию, болван. Или вам нужно напоминать, что вы раб, и что мадам не должна страдать от вашей фамильярности?
Побледнев от гнева и сверкая зелеными глазами, Шанна резко оборвала Ролстона:
— Господин Ролстон! Вы уже в третий раз вмешиваетесь в мои дела, да к тому же пытаетесь меня поучать. Советую вам не испытывать моего терпения. Я когда-нибудь объяснюсь с вами по-настоящему, а теперь — прочь с моих глаз!
Ролстон что-то пробормотал, но ослушаться не посмел. Садясь в двуколку, он злобно бросил рабочим:
— Марш работать! Хватит лясы точить. Всех лодырей я прикажу выпороть.
Рюарк посмотрел ему вслед.
— Вы не ранены? — снова с тревогой спросила Шанна, оглядев Рюарка.
— Нет, любовь моя.
— Что же все-таки случилось?
Он рассказал ей о том, что произошло здесь, а до этого в перегонном цеху пивоварни.
— По-видимому, любовь моя, мое присутствие на острове кому-то очень не нравится.
Она положила трепещущую руку на плечо Рюарку.
— Рюарк, надеюсь, вы не думаете, что я…
Она не успела договорить, остановленная нежной улыбкой Рюарка.
— Нет, любовь моя. Даже мысли у меня такой не было.
— Но кто и почему хочет от вас избавиться?
— Причины для этого есть у многих, скажем, у пиратов, но я сомневаюсь, чтобы они осмелились на это здесь. Впредь я буду осторожнее.
Кто-то из рабочих подал Рюарку бесформенный предмет.
— Ваша шляпа, мистер Рюарк, — проговорил он и исчез, не ожидая благодарности.
Рюарк посмотрел на то, что когда-то было его головным убором.
— Если бы мне не обходились так дорого шляпы, — весело сказал он Шанне, — теперь бы я был уже свободным человеком.
Тем временем лесопилка росла не по дням, а по часам. С каждым днем близилось завершение строительства, и в ожидании получения из Нью-Йорка лесопильной рамы заводского изготовления была установлена рама, сделанная местным кузнецом. По настоянию Рюарка было заказано несколько пил для различных целей, и, наконец, наступил долгожданный день, когда «Маргарет» доставила их на остров.
Всеобщее уныние, вызванное смертью Милли, постепенно рассеивалось. Однажды Шанна подвела Гэтлье к небольшому зданию — это была недавно выстроенная школа, пока единственная на острове. Гэтлье с радостью согласился быть в ней учителем и с энтузиазмом принялся разбирать книги и другие школьные принадлежности, которые в свое время были доставлены на Лос-Камельос для обучения Шанны.
Другим приятным событием стала свадьба Гэтлье и Доры. Свадьбы на острове случались нечасто, и к ним готовились особенно тщательно. Решено было устроить танцы до утра и обильное угощение. Траерн объявил следующий день после свадьбы нерабочим. Горожане построили напротив школы небольшой коттедж для молодоженов, Питни смастерил кровать с балдахином, каких на острове еще не видывали. Шанна подарила Доре атласное платье, а Эргюс уложила волосы невесты, соорудив великолепную прическу, которая была ей очень к лицу. Девушка сияла счастьем и красотой, и, когда были произнесены слова клятвы перед алтарем, присутствующие отметили, что Дора действительно была прекрасна.
Ночь прошла в бурном веселье. Шанна с Питни и отцом гуляла по ярко освещенной улице, и в тесноте возбужденной толпы она чувствовала, как этот энтузиазм созвучен ее собственному настроению. Повсюду виднелись гирлянды и букеты цветов, пестревшие яркими красками и наполнявшие воздух приятным ароматом. Фонари и факелы освещали колдовским мерцающим светом веселившихся людей. Взрывы смеха и громкое пение не умолкали ни на минуту.
Теплый вечерний бриз разносил аппетитные запахи еды, смешивавшиеся с ароматом рома и пива. Рабы, домашняя прислуга, свободные граждане — все участвовали в этом празднестве. Питни с Траерном задержались у одного из столов с освежающими напитками. Шанна, об руку с Рюарком, присоединилась к танцующим ригодон. Шампанское вскружило ей голову. Никогда еще она не чувствовала себя такой счастливой! Она могла свободно, открыто наслаждаться близостью Рюарка, и смотрела только на него, и то и дело слышался ее счастливый смех.
Сквайр веселился не меньше, чем его дочь, ведь его уэльской крови вовсе не было чуждо веселье и вкусная еда. Он радовался, видя дочь в обществе своего любимого раба. Этот парень прекрасно танцевал, его крепкая фигура и своеобразная грация движений вполне гармонировали с изысканностью и женственностью Шанны.
После возвращения из Англии она явно стала сдержаннее, как и подобало вдове, но сквайр не мог осуждать ее теперешней веселости. Орлан улыбался своим мыслям. Наконец-то она преодолела отвращение к этому Рюарку и подарила ему свою благосклонность, хотя он и не был ей ровней.
Один лишь Гэйлорд не разделял всеобщего веселья и, озабоченно нахмурившись, следил за танцевавшей Шанной.
— Вы так и не намерены вмешаться, сквайр? — спросил он Траерна. — В Англии разразился бы настоящий скандал, если бы леди позволила так обнимать себя рабу. Этого парня следует поставить на место. Я не хотел бы узурпировать вашу власть, но, будь я здесь хозяином, я последил бы за тем, чтобы этот человек относился с должным уважением к вашей дочери, да и к другим леди.
Питни скептически взглянул через плечо на кавалера и обменялся выразительным взглядом с Траерном.
— Прошу заметить, сэр, что мою дочь вполне устраивает отношение к ней мистера Рюарка. — Траерн отпил вина, глядя на кавалера с веселой улыбкой. — Последнее время я научился доверять своей дочери. Представьте, во многих вещах она разбирается лучше меня! И все же, если вы решительно настроены воспитывать эту девушку, что ж, попытайтесь!
Гэйлорд резким движением дернул полу своего золотистого атласного сюртука и вытянул длинную шею над кружевным жабо.
— Если бы мадам Бошан стала моей женой, я бы сумел защитить ее от таких типов, как этот, лучше, чем имею возможность сделать это сейчас.
Когда он с важным видом отошел, Траерн повернулся к Питни:
— Боюсь, этот парень так ничему и не научился, живя на Лос-Камельосе.
…Смех Рюарка замер, когда на его плечо грубо легла чья-то тяжелая рука. Повернувшись, он увидел перед собой злобное лицо Гэйлорда. Его серо-голубые глаза презрительно измерили Рюарка с головы до ног.
— По-видимому, я должен постоянно напоминать вам о вашем месте. Оно среди прислуги и рабов. Я настаиваю на том, чтобы вы оставили в покое мадам Бошан. Это понятно?
Рюарк лениво взглянул на длинные пальцы, сминавшие шелк на его плече. Он уже готов был ответить, когда Шанна отбросила с его плеча руку Гэйлорда с таким видом, как будто коснулась чего-то омерзительного. Ее глаза вспыхнули гневом. Гэйлорд с опаской отступил назад, вспомнив полученные пощечины.
— Сэр, вы вмешиваетесь в то, что вас не касается, — возмущенно проговорила она. — Что вам здесь нужно?
Уловив враждебность в недоуменном ропоте окружавших его людей — он здесь был чужаком, а Рюарка знали все, — Гэйлорд проговорил уже более сдержанно:
— Мадам, я хочу лишь, чтобы этот человек относился к вам с должным уважением. Возможно, вы чувствуете себя обязанной ему за освобождение от пиратов, но, как джентльмен, я обязан охранять репутацию леди.
Шанну рассмешило публичное заявление этого олуха о готовности защищать ее честь, после того как наедине он приставал к ней со своими неуклюжими нежностями.
— Уверяю вас, сэр, я совсем не леди. — Перехватив веселый взгляд Рюарка, она снова усмехнулась. — И никогда ею не была! — Взяв пустой бокал из рук мужа, она протянула его вместе со своим Гэйлорду. — Сэр, не избавите ли вы нас от этих бокалов? — с притворной любезностью проговорила она, подавая руку Рюарку и кивнув музыкантам. Мне хочется потанцевать со своим рабом.
Рюарк лениво улыбнулся покрасневшему кавалеру.
— Мы поговорим в другой раз, — бросил он ему.
Танцевавшие то и дело подходили к столам с едой, чтобы подкрепиться и выпить для поднятия настроения. Присели за один из столиков и Шанна с Рюарком. Было так тесно, что они оказались прижатыми друг к другу. Рюарк невольно положил руку на скамью позади Шанны и, удостоверившись, что на них никто не обращает внимания, позволил себе пару ласковых прикосновений, после чего едва смог оторвать от нее руку.
Шанна наблюдала за сидевшей напротив черноволосой красавицей мадам Дюпре и ее мужем-капитаном, которые были поглощены друг другом.
— Как это трогательно, — улыбнулась Шанна Рюарку. — Наверное, он действительно очень ее любит.
— Ах, дорогая, куда меньше, чем я вас, — выдохнул Рюарк ей прямо на ухо. — Мои бриджи вот-вот лопнут от желания, а вы толкуете мне о чужой любви! Вы хотите, чтобы я умер, созерцая буйство ваших розовых грудей и в то же время притворяясь безразличным к ним?
— Тсс! — прижимаясь к нему, улыбнулась Шанна. — Вы выпили лишнего. Вас могут услышать.
— Ах, Шанна, моя Шанна, будьте же милосердны к своему перепившему дракону! Прижмите меня к своей нежной груди и освободите от тяжести чешуи!
Шанну переполняла нежность к этому человеку. Кто он — муж ей или нет, — не имело значения. Он был ее любовником, который дарил ей наслаждение, и она не хотела отпускать его. Теперь с трауром покончено, она больше не вдова, а нежная, любящая женщина.
Наконец веселье пошло на убыль, и люди стали расходиться. Рюарк подвел Шанну к отцу. Коляска Траерна уже была подана, и Шанна удобно расположилась на сиденье. Легкая улыбка не покидала ее губ…
Поднявшись в спальню, Шанна с заговорщицким видом подмигнула Эргюс и с торжествующей улыбкой достала из-под манто нераскупоренную бутылку шампанского. Эргюс в удивлении отпрянула от нее, думая, что хозяйка, наверное, сошла с ума.
— И что вы намерены делать с ней, барышня? Судя по тому, как вы вызывающе вели себя со своим рабом на глазах у всей публики, вы и так хватили немало. И все под носом у отца! Если вы считаете его слепым пустоголовым стариком, стало быть, вы глупее, чем я думала.
— О, я вовсе так не считаю, — возразила Шанна, направляясь в гостиную за бокалами. — Дело в том, что кончился мой траур, и мне бы хотелось это отметить.
— Траур? — переспросила в недоумении Эргюс. — Вот уж не думала, что вы были так привязаны к Милли.
— Я говорю о трауре не по Милли. — Шанна остановилась на пороге с двумя бокалами и присела в неглубоком реверансе, от которого вокруг нее широкими волнами легла юбка из набивной тафты. — Больше нет никакой вдовы. Мой вдовий траур закончился.
— Вы слишком недолго были замужем, чтобы чувствовать себя по-настоящему вдовой. Покойный мистер Бошан не успел даже наградить вас ребенком. Если бы это случилось, вряд ли вы стали бы принимать ухаживания мистера Рюарка. — Эргюс устало вздохнула.
Шанна отставила в сторону бокалы, почувствовав, что и впрямь выпила слишком много, и спрятала бутылку. Взглянув на нее, Эргюс забеспокоилась, не тронулась ли уж действительно умом ее хозяйка.
— Давайте-ка я лучше помогу вам улечься в постель. Я слышу шаги мистера Рюарка на лестнице. Будет лучше, если вы не станете передавать ему мои слова. — Эргюс стянула с хозяйки зашуршавшую тафту, оставив ее в тонкой рубашке, так как в последнее время та стеснялась своей наготы. — Идите сюда, я расчешу вам волосы и отправлюсь к себе.
Это отняло у Эргюс не много времени. Золотистые косы упали шелковыми волнами на плечи Шанны, и, расчесав их гребнем, женщина вышла из комнаты. Оставшись одна, Шанна долго рассматривала свое отражение — образ нежной женщины с матовой кожей и белоснежными плечами, задумчиво смотревшей на нее из глубины зеркала. Эхо слов Рюарка звенело в ее ушах. Она отчетливо представляла себя стоящей в одиночестве на холме в ожидании своего закованного в латы рыцаря. Чего ради мечтала она о таких пустяках? Она вполне могла бы привязать к себе сэра Гэйлорда, но даже сейчас содрогнулась от отвращения при мысли о его неуклюжих ласках. Она получала намного больше от трепетного тепла ласкавших ее рук Рюарка.
Вечерний бриз шевелил занавески, и в тишине, воцарившейся в доме, Шанна слышала, как Рюарк ходит по комнате. Подчиняясь непреодолимому порыву, она подошла к балконной двери и исчезла за ней, бесшумно, как призрак. В этот момент раздался звук открывавшейся двери ее гостиной.
— Ваш папа сейчас поднялся к вам… — Эргюс запнулась, поняв, что в комнате никого нет, и воскликнула: — О Господи! Она опять ушла к нему. Но ведь сюда уже, наверное, идет ее отец!
Раздетый до пояса Рюарк не спускал глаз с медленно приближавшейся к нему Шанны, чьи бедра и полные груди обрисовывались под тонким батистом, безмерно возбуждая его чувства. Шанна легко скользила по ковру, на губах ее играла обольстительная улыбка.
— Рюарк, мой прекрасный пират, сделавший меня вдовой, похититель моей девственности! Мрачнейший из всех драконов! Неужели это покрытое чешуей чудовище ворвалось в мою невинную обитель бурной зимней ночью? Нет, я так не думаю. То был какой-то мрачный, красивый поклонник, сорвавший плод, но лишь едва надкусивший его, прежде чем исчезнуть в ночной тьме. Что принесло его на этот остров: сорванный им цветок страсти или жажда отмщения той, которая всего лишь хотела спастись от очарованного бедолаги из тюремной камеры? Что это за черный дракон передо мной? Что за черные волосы и сильные мужские руки оплетают меня? Что за кровь течет в ваших жилах, мой доблестный рыцарь, — звериная или человечья?
Шанну жег его огненный взгляд, и он поманил ее к себе:
— Идите ко мне, мегера, и все увидите сами.
Шанна рассмеялась глубоким гортанным смехом, положила руки на его твердый, плоский живот и, ласково посмеиваясь, провела ладонями по груди, ощутив глухой стук его сердца.
— Я чувствую, что вы все-таки человеческой породы, милорд. — Она медленно и осторожно прижалась к нему сначала бедрами, а потом и едва прикрытой грудью, доведя до кипения его разгоревшуюся кровь.
— Шанна, Шанна, — вздохнул Рюарк и, прижав ее к себе, наклонился к ее мягкому рту.
Чей-то легкий вздох заставил его поднять глаза. Он увидел Эргюс в проеме балконной двери, через которую к нему только что вошла Шанна. Шокированная увиденным, женщина, закрыв рот рукой, стояла с широко раскрытыми глазами. Рюарка словно облили ушатом холодной воды.
— Мы не одни, — пробормотал он и отодвинул от себя Шанну. Бриджи, обтягивающие его ноги, слишком красноречиво выдавали его состояние, и он выхватил из шкафа халат и быстро натянул его на Себя.
Шанна в ярости спросила:
— Эргюс, ты шпионишь за мной? Что это значит?
Горничная пробормотала лишь что-то невнятное. Ей было стыдно видеть хозяйку почти голой в присутствии мужчины.
— Тебе непростительно следить за мной, — резко проговорила Шанна, сердито топнув ногой. Она в ярости повернулась спиной к Эргюс и бросилась на кровать Рюарка, откинув в сторону одеяло.
Веселая улыбка играла на губах Рюарка, когда он принялся набивать трубку. Ему помешали в момент горячего желания соединиться с женой в постели, но то была Эргюс, все еще стоявшая перед ним.
— Мистер Рюарк, — начала она с тревогой в голосе. — Нельзя тратить времени! — Она всплеснула руками и, подбежав к нему, прошептала: — Сквайр Траерн сказал, что сейчас зайдет к дочери пожелать ей спокойной ночи. Будет ужасно, если он не найдет ее.
О, мистер Рюарк, это будет ужасно!
Рюарк взглянул на Эргюс, посасывая трубку.
— Вы давно здесь подсматриваете?
На щеках женщины выступила краска.
— Я не шпионила! Я только хотела предупредить госпожу о том, что сейчас придет ее отец. Я говорю правду, мистер Рюарк.
— Знаю, Эргюс.
— Я не скажу никому ни слова об этом. Думаю, вы…
Она запнулась и в недоумении посмотрела на Шанну, свернувшуюся на кровати Рюарка, как ребенок. Темные ресницы бросали тень на матовую белизну щек. Она спала. Он отложил трубку и кивнул Эргюс.
— Постелите ей постель.
Эргюс выбежала, а Рюарк нежно поднял Шанну с кровати. Почувствовав, как сомкнулись вокруг нее его руки, она вздохнула и прильнула к нему. Шанна была уже укрыта простыней на своей кровати, когда в холле послышались шаги. Рюарк быстро вышел через балконную дверь и остановился, услышав, как открылась дверь в комнату Шанны.
— Она заснула сразу, сэр. Я только сняла с нее одежду.
Послышалось ворчание Траерна.
— Ну и хорошо. — Последовало долгое молчание, после которого он заговорил снова:
— Эргюс, не находите ли вы, что она в последнее время очень изменилась?
— Ах, н-нет, сэр, — заикаясь, ответила горничная. — Она немного повзрослела, это точно.
— Да, это верно, — задумчиво проговорил Траерн. — Как жаль, что рядом с ней нет ее матери! Моя Джорджиана всегда лучше понимала дочь, чем я. Впрочем, и я многому научился за последние месяцы. Надеюсь, мы все же поймем друг друга. Спокойной ночи.
Приготовления к отплытию были в самом разгаре, да и лесопилка готовилась к приему первой партии бревен. Рюарк в последний раз проверил оборудование и остался доволен. Покинув лесопилку, он направился вверх к водохранилищу. Его привлекло донесшееся с холма ржание мула. Возчик первой телеги с бревнами остановил упряжку прямо напротив Рюарка и теперь спускался вниз, чтобы осмотреть дорогу к месту выгрузки. Рюарк залюбовался зеркальной поверхностью воды. Стояла полная тишина. Казалось, все замерло в торжественном ожидании. Ворота плотины были готовы пропустить поток воды к огромному колесу. Оставалось только ждать сигнала к пуску.
Внезапно тишину нарушил резкий звук. Он становился все сильнее и сильнее, приближаясь к месту, где стоял Рюарк. Взглянув вверх, на телегу, он с ужасом увидел, что деревянные стойки не выдержали напора тяжелых стволов. Рухнувшие с телеги, они, набирая скорость, катились прямо на Рюарка. Иначе, как в воде, спасения не было. Прыгнув в воду, он энергично заработал руками и ногами, пытаясь уйти под воду как можно глубже. Доплыв под водой до противоположного берега, Рюарк вынырнул на поверхность и немного отдышался. От того места, где он раньше стоял, неслись крики и ругань. Толпа бушевала вокруг возчика и его подручного. Люди искали Рюарка.
Ухватившись за одно из бревен, он помахал им свободной рукой. С берега его заметили. Он еще немного отдохнул и поплыл между бревнами к ожидавшим его рабочим.
— Не думал, что мне придется сегодня искупаться! — проговорил он, выбираясь на берег.
— Этот болван забыл закрепить бревна, — заметил подручный возчика.
— Я закрепил их! — возразил тот. — Ты что, совсем за дурака меня принимаешь? И перед спуском еще раз все проверил.
— Как бы то ни было, все обошлось, — сказал Рюарк. — И все же я хотел бы взглянуть на телегу.
Он поднялся по склону холма к телеге. Обычно концы цепей, обвязывающих бревна, пропускают в железное кольцо и закрепляют специальным штырем, и именно на цепи приходится основная тяжесть груза. Деревянные стойки по сторонам телеги лишь поддерживают бревна. Но кто-то, видимо умышленно, распустил цепи. Рюарк внимательно осмотрел место и заметил на песке след от ботинка. Окружавшие его люди были в сандалиях, значит, здесь побывал кто-то посторонний. Рюарк прошел до поворота и обнаружил еще один отпечаток каблука и следы от лошадиных копыт. Сомнений не было: кто-то в очередной раз пытался его убить.
Из-за поворота показалась двуколка. Она остановилась рядом с рабочими, и из нее вышел Ролстон с высокомерной улыбкой на губах.
— Опять бездельничаете, как я вижу! Хозяину Траерну придется принять необходимые меры.
Ботинки Ролстона были чистыми, иначе Рюарк заподозрил бы его.
— Небольшое происшествие, — коротко объяснил он. — Впрочем, похоже на то, что кто-то его подстроил умышленно.
— Скорее всего, простая небрежность одного из ваших драгоценных помощников, — заметил Ролстон, играя плеткой. — Уж не вы ли должны были стать жертвой покушения?
— Вот именно, — вмешался подручный. — Мистер Рюарк был внизу, когда посыпались бревна. Он спасся лишь потому, что вовремя нырнул в воду.
— Как интересно! — насмешливо заметил Ролстон. — Вы постоянно впутываетесь в какие-нибудь истории. И всегда выходите сухим из воды. Видно, вы больше других заслуживаете наказания.
Рюарк холодно взглянул на Ролстона: он не испытывал перед ним страха. Если Ролстон и был убийцей Милли, то на этот раз ему придется иметь дело с мужчиной, а не с беззащитной девушкой. Всеобщее внимание привлек цокот копыт по дороге. Появилась Шанна верхом на Аттиле. Она направлялась к ним.
— О, господин Рюарк! — воскликнула она. — Вы, как я вижу, выкупались в одежде?
— Произошел несчастный случай, мадам, — проговорил кто-то из рабочих.
— Несчастный случай? Что случилось? Вы не ранены? — забросала Рюарка вопросами Шанна, пока тот помогал ей слезть с лошади.
Рюарк хотел было успокоить девушку, но его грубо отстранил Ролстон.
— Соблюдайте дистанцию, болван. Или вам нужно напоминать, что вы раб, и что мадам не должна страдать от вашей фамильярности?
Побледнев от гнева и сверкая зелеными глазами, Шанна резко оборвала Ролстона:
— Господин Ролстон! Вы уже в третий раз вмешиваетесь в мои дела, да к тому же пытаетесь меня поучать. Советую вам не испытывать моего терпения. Я когда-нибудь объяснюсь с вами по-настоящему, а теперь — прочь с моих глаз!
Ролстон что-то пробормотал, но ослушаться не посмел. Садясь в двуколку, он злобно бросил рабочим:
— Марш работать! Хватит лясы точить. Всех лодырей я прикажу выпороть.
Рюарк посмотрел ему вслед.
— Вы не ранены? — снова с тревогой спросила Шанна, оглядев Рюарка.
— Нет, любовь моя.
— Что же все-таки случилось?
Он рассказал ей о том, что произошло здесь, а до этого в перегонном цеху пивоварни.
— По-видимому, любовь моя, мое присутствие на острове кому-то очень не нравится.
Она положила трепещущую руку на плечо Рюарку.
— Рюарк, надеюсь, вы не думаете, что я…
Она не успела договорить, остановленная нежной улыбкой Рюарка.
— Нет, любовь моя. Даже мысли у меня такой не было.
— Но кто и почему хочет от вас избавиться?
— Причины для этого есть у многих, скажем, у пиратов, но я сомневаюсь, чтобы они осмелились на это здесь. Впредь я буду осторожнее.
Кто-то из рабочих подал Рюарку бесформенный предмет.
— Ваша шляпа, мистер Рюарк, — проговорил он и исчез, не ожидая благодарности.
Рюарк посмотрел на то, что когда-то было его головным убором.
— Если бы мне не обходились так дорого шляпы, — весело сказал он Шанне, — теперь бы я был уже свободным человеком.
Глава 24
Дни полетели с невероятной быстротой после того, как на «Хэмпстед» и «Грозу» были погружены продовольствие и товары для меновой торговли в колониях. Рюарк лично следил за размещением Аттилы и Изабеллы на борту «Грозы».
И вот настал день, когда все было готово к отплытию. Попрощавшись, пассажиры разместились на яликах, которые быстро доставили их на борт судов, где они провели ночь в ожидании утреннего ветра.
Якоря подняли, как только надулся ветром первый парус. Сначала движение кораблей было незаметным, но вот носы «Хэмпстеда» и «Грозы» подняли пенистые буруны, заскрипели мачты, и корабли закачались на волнах открытого моря. С острова донесся звук пушечного выстрела. Шанна видела клуб дыма, поднявшийся над холмом. «Хэмпстед» и «Гроза» отсалютовали своим залпом.
Когда Лос-Камельос превратился в еле заметную точку на горизонте, Шанна спустилась с палубы вниз, озадаченная тем, что Рюарк не зашел к ней перед отплытием. В этот утренний час за столом сидели только ее отец, Питни и капитан Данбас, плечистый, крепко сложенный человек. За завтраком разговор шел о предстоящем путешествии. Из него Шанна заключила, что в колониях строили одни лишь укрепленные крепости да грубые бревенчатые избы, и население состояло в основном из полуголых раскрашенных дикарей, бродивших в густых зарослях. Ей недоставало Рюарка, и она удивлялась тому, что отец не пригласил его к завтраку.
Прогуливаясь спустя некоторое время по палубе, она по-прежнему не замечала никаких признаков присутствия его на корабле. К ней подошел Питни.
— Я не вижу Рюарка. Где он? — спросила Шанна.
Питни посмотрел вдаль.
— Примерно в двух милях отсюда, плюс-минус четверть мили, — ответил он.
Она не сразу поняла, что это значило, и он протянул руку в направлении «Грозы».
— Это Ролстону пришла в голову такая мысль. Он решил, что Рюарк должен остаться на «Грозе» с лошадьми. Впрочем, и мы с Эргюс были такого же мнения. Во всяком случае, так будет спокойнее.
Шанна молча накинула на плечи шаль и завернулась в нее.
Она вышла из каюты только под вечер. Обменявшись несколькими словами с матросами, с которыми была давно знакома, она не заговаривала ни с Питни, ни с Эргюс, чувствуя себя одинокой и несчастной как никогда. Ей казалось, что судно идет недостаточно быстро. Она постоянно поглядывала на белые паруса шхуны, нырявшей в волнах и следующей курсом, параллельным «Хэмпстеду».
Наступил новый день. «Гроза» почти скрылась за горизонтом, и виднелся лишь ее белый парус. До самого следующего полудня шхуны вообще не было видно. К концу четвертого дня по палубе застучали капли дождя. Ветер усилился и дул теперь с востока. К вечеру корабль повернул чуть западнее и под зарифленными парусами прошел северо-восточнее Бермуд. Теперь они плыли на запад, взяв курс на Чесапикский залив. Шхуна, подгоняемая ветром, намного опередила их и вошла в порт на целый день раньше «Хэмпстеда».
И вот настал день, когда все было готово к отплытию. Попрощавшись, пассажиры разместились на яликах, которые быстро доставили их на борт судов, где они провели ночь в ожидании утреннего ветра.
Якоря подняли, как только надулся ветром первый парус. Сначала движение кораблей было незаметным, но вот носы «Хэмпстеда» и «Грозы» подняли пенистые буруны, заскрипели мачты, и корабли закачались на волнах открытого моря. С острова донесся звук пушечного выстрела. Шанна видела клуб дыма, поднявшийся над холмом. «Хэмпстед» и «Гроза» отсалютовали своим залпом.
Когда Лос-Камельос превратился в еле заметную точку на горизонте, Шанна спустилась с палубы вниз, озадаченная тем, что Рюарк не зашел к ней перед отплытием. В этот утренний час за столом сидели только ее отец, Питни и капитан Данбас, плечистый, крепко сложенный человек. За завтраком разговор шел о предстоящем путешествии. Из него Шанна заключила, что в колониях строили одни лишь укрепленные крепости да грубые бревенчатые избы, и население состояло в основном из полуголых раскрашенных дикарей, бродивших в густых зарослях. Ей недоставало Рюарка, и она удивлялась тому, что отец не пригласил его к завтраку.
Прогуливаясь спустя некоторое время по палубе, она по-прежнему не замечала никаких признаков присутствия его на корабле. К ней подошел Питни.
— Я не вижу Рюарка. Где он? — спросила Шанна.
Питни посмотрел вдаль.
— Примерно в двух милях отсюда, плюс-минус четверть мили, — ответил он.
Она не сразу поняла, что это значило, и он протянул руку в направлении «Грозы».
— Это Ролстону пришла в голову такая мысль. Он решил, что Рюарк должен остаться на «Грозе» с лошадьми. Впрочем, и мы с Эргюс были такого же мнения. Во всяком случае, так будет спокойнее.
Шанна молча накинула на плечи шаль и завернулась в нее.
Она вышла из каюты только под вечер. Обменявшись несколькими словами с матросами, с которыми была давно знакома, она не заговаривала ни с Питни, ни с Эргюс, чувствуя себя одинокой и несчастной как никогда. Ей казалось, что судно идет недостаточно быстро. Она постоянно поглядывала на белые паруса шхуны, нырявшей в волнах и следующей курсом, параллельным «Хэмпстеду».
Наступил новый день. «Гроза» почти скрылась за горизонтом, и виднелся лишь ее белый парус. До самого следующего полудня шхуны вообще не было видно. К концу четвертого дня по палубе застучали капли дождя. Ветер усилился и дул теперь с востока. К вечеру корабль повернул чуть западнее и под зарифленными парусами прошел северо-восточнее Бермуд. Теперь они плыли на запад, взяв курс на Чесапикский залив. Шхуна, подгоняемая ветром, намного опередила их и вошла в порт на целый день раньше «Хэмпстеда».