Страница:
Андрей Геннадьевич!
Я всегда считал, что чувство собственной исключительности естественно для любого нормального человека. Каждый человек уникален по своей сути. С другой стороны, я также всегда считал, что эта уникальность (исключительность) не дает никому права считать других хуже себя. Как оказалось, эти элементарные (для меня) истины для Вас отнюдь не априорны.
Видимо из тех же свойств Вашего характера вытекает подозрение в нечестной игре при голосовании по крупной форме на "Интерпрессконе". Я совершенно не понимаю, зачем Андрей Николаев вообще оправдывался. Агитация за любое произведение - неотъемлемое право любого участника. Такое же неотъемлемое право каждого голосующего - самому сделать выбор. За кого же Вы держите фэнов, если считаете, что они могут менять свое мнение в угоду Николаеву?!
Довожу до всеобщего сведения, что Ваша последняя книга "Священный месяц Ринь", несмотря на героические усилия издательства, а также нескольких петербургских и московских книготорговых фирм (далеко не худших в своем "ремесле", смею вас заверить) бестселлером отнюдь не стала. Она, конечно, продается - врать не буду, но отнюдь не с той скоростью, как видимо, планировалось автором и издателями. Зато - самая премированная!..
Вячеславу Михайловичу Рыбакову:
Уважаемый Вячеслав Михайлович!
Главное для меня заключается в том, что для Вас, в отличии от некоторых Ваших коллег по "Страннику", совершенно ясна необходимость читателя (и фэндома, соответственно) для писателя. ("Все же я, черт возьми, не онанизмом занимаюсь, я для людей пишу, а не для самоуслаждения". Ф.Сорокин "Хромая судьба"). Спасибо Вам за это!
Что же касается всего остального, то здесь я с Вами согласиться не могу. И относительно "воды, говорящей рыбе" и по другим вопросам. Никто не собирается диктовать писателям как им писать. Просто хочется им напомнить, что они не "небожители", а фэны - не быдло и идиоты.
Вручение "Оскара" или "Небьюлы" без моего разрешения меня не оскорбляет. Поскольку не задевает меня никаким боком. А вот "Интерпресскон" меня касается, и довольно серьезно.
"Как могут несколько человек, приняв то и иное решение, оскорбить им других людей, не имеющих к процессу выработки этого решения ни малейшего отношения?" Мне, честно говоря, даже неловко объяснять профессиональному историку такие элементарные вещи. Ну вот, к примеру, собрались три мужика в Беловежской пуще. Посидели и приняли хорошо известное решение, последствия которого мы и сейчас ощущаем. Сколько миллионов обиженных этим решением насчитывается в нашей стране? И все они не имели ни малейшего отношения к процессу выработки и принятия его. Это высокая политика. Там сплошь и рядом несколько человек вершат судьбы миллионов. И хорошо еще если людей только оскорбят принятым решением. А могут и просто уничтожить... Можем перейти и к прозе жизни. В неком давнем сейчас году несколько деятелей Ленинградского УКГБ посчитали, что повесть молодого тогда В.Рыбакова "Доверие" является антисоветской и приняли решение: повесть изъять, с автором провести профилактическую беседу. Я думаю, что к принятию и осуществлению данного решения Вы, Вячеслав Михайлович, тоже не имели никакого отношения, но если Вы скажете, что не были оскорблены, то я Вам просто не поверю.
Приведенный Вами аргумент насчет фильмов и прибежавших соседей, позвольте считать неудачным. Я вынужден - чтобы не повторяться, просить Вас обратить внимание на приведенные Выше цитаты из письма Льва Вершинина. Получается все с точностью "до наоборот".
А ускорение свободного падения в одно "же" фэны, как и все человечество, как-нибудь перетерпят. Терпели несколько миллионов лет (или сколько там существует человек?), потерпят еще немного сколько там нам осталось? Можно было бы и поменьше - мне всегда хотелось немного полетать... А Вам?
Евгению Юрьевичу Лукину:
Милостивый государь, Евгений Лукин!
Благодарю за предложение дуэли. Мне тут объяснили, сам я про это забыл, что вызов на дуэль посылался только равным себе. Я думаю, что у Вас это получилось непроизвольно, но все равно спасибо!
Однако, хотелось бы напомнить, что по дуэльным правилам выбор места и оружия остается за оскорбленной стороной. Что касается первого, то думаю, место проведения "Интерпресскона-95" устроит нас обоих. А по второму - каждый выбирает, что ему ближе. Мне в данном случае - я же книготорговец - ближе пачки с книгами. Поэтому попросим Сашу Сидоровича пригнать машину книг, а далее возможны варианты:
- погрузочно-разгрузочные работы до полного изнеможения;
- закидывание друг друга этими самыми пачками;
- распространение книг среди присутствующих (не безвозмездно, естественно), с тем, чтобы материально помочь организаторам.
Что Вас устроит?
Количество секундантов тоже прошу сообщить заранее, поскольку может возникнуть необходимость в нескольких машинах.
Я же, однако, предпочитаю другое. Пусть каждый занимается своим делом: Вы с супругой пишете новые произведения, как фэн - я их читаю (с удовольствием!), наша фирма их издает (нет такого желания?!), а как торговец - я эту книгу продаю. Вот тут и можно устроить дуэль (а лучше соревнование - по натуре я человек мирный!) - кто быстрее со своим делом справится!
Эдуарду Вачагановичу Геворкяну:
"Я ПРОСНУЛСЯ! ФЛЕЙШМАН"
Игорю Всеволодовичу Можейко (Киру Булычеву):
Уважаемый Игорь Всеволодович!
Я не "гигант отечественной мысли" и не "местная тусовочная фигура" (кстати, Флейшман - это не имя, а фамилия, а зовут меня Юрий Гершович).
Не соответствует истине (или Вы просто запамятовали) Ваше утверждение, что мы не знакомы. Знакомы, причем довольно давно. В моей библиотеке есть книга Кира Булычева с личным посвящением автора Ю.Флейшману. В моем архиве хранится переписка с Вами. Конечно же, Вы не помните беседу со мной на одной из "Аэлит", но в моей памяти она осталась... Так что мы знакомы.
И я, кстати, полностью согласен с Вашими словами, сказанными в адрес "Странника".
Но вот со словами, сказанными в мой адрес, я согласиться решительно не могу. Неужели Вы настолько невоспитанны, что позволяете себе походя дважды оскорбить совершенно незнакомого - по Вашим словам - человека, небрежным жестом налепив на него абсолютно безосновательные и несправедливые ярлыки. Уж от кого-кого, а от Вас я такого не ожидал. Нет желания извиниться?
Господам Странникам:
Я не собираюсь указывать Вам, кому и за что вручать премию "Странник". Это Ваше дело, профессиональное. Но хотелось бы заметить: продолжая относиться к фэнам, как к предмету интерьера, Вы когда-нибудь при вручении можете очутиться в пустом зале. Или за отдельную плату - будете нанимать статистов.
И еще: после первого же вручения "Странника" писатели Булычев, Логинов, Штерн, Щеголев публично заявили о своем нежелании номинироваться на эту премию. Не боитесь, что их примеру последуют другие, и в номинации будут только Ваши фамилии?
Юрий Флейшман
3.01.1995
----------------------------------------------------------------
Мимоид
ОТ РЕДАКЦИИ: Каждому оскорбленному на страницах нашего журнала (или кому показалось, что он оскорблен) мы обязаны предоставлять возможность для ответного слова (интересно, кто придумал подобную глупость?) Роману Эмильевичу показалось, что его оскорбили - его право. Он поразмышлял и прислал нам небольшой текст. В сопроводительном письме, не предназначавшимся для публикации, он высказал мнение, что это гораздо лучше, чем оправдываться, что он не верблюд, что даже мы можем догадаться, что по форме это пародия на типовое интервью в уважаемой им "MEGE", и что он уверен, что это никого не обидит, но может, черт возьми, чуток повеселить, и что он уверен, что мы смогли бы это тиснуть без купюр. Что мы и делаем.
ПРОФЕССОР НАКРЫЛСЯ
На вопросы корреспондента журнала "Фантакрим-MEGA" Михаила ДУБРОВСКОГО любезно отвечает доктор филологических наук, профессор, автор монографии "История советской фантастики", лауреат премий "Бронзовая Улитка", "Интерпресскон" и "Странник" (все - за 1993 год) Рустам Святославович КАЦ. В беседе также принимает участие критик широкого профиля Роман АРБИТМАН.
Переделкино, 10 часов утра. Михаил Дубровский (в дальнейшем именуемый М.Д.) нагло-предупредителен, в руках у него кипа исписанных листков. Роман Арбитман (в дальнейшем именуемый Р.А.) держится почти спокойно. Д-р Кац (в дальнейшем именуемый по-прежнему д-р Кац) заметно нервничает и глотает таблетки.
М.Д. (с пафосом): Дорогой Рустам Святославович! Позвольте мне от имени читателей "МЕГИ" и от себя лично поздравить вас с получением премий и от всей души пожелать...
Д-р КАЦ (брюзгливо): Поздновато спохватились. Два года назад, батенька, нужно было поздравлять. Дорога, извините уж, ложка к обеду. Кто рано встает, тому Бог...
Р.А. (сдерживая доктора): Мессир, он не виноват. Вы сами долго отказывались от интервью. И потом вы преувеличиваете. Со времени вручения вам премий прошел всего-навсего год...
Д-р КАЦ (удивленно): Вот как? А...
Р.А. (продолжает):...А два года пройдет уже тогда, когда читатель получит журнал с этой беседой.
М.Д. (многозначительно, в сторону): Крот истории медленно роет.
Д-р КАЦ (услышав): Кто этот крот? Уж не хотите ли вы сказать...
Р.А. (поспешно): Так вы, Михаил Витальевич, остановились на том, что хотели поздравить и пожелать...
М.Д. (с удивлением): Я? Ах да, хотел. Впрочем, первый мой вопрос, боюсь, покажется вам чуть-чуть некорректным. Или, скажем так, не совсем корректным.
Д-р КАЦ (ворчливо): Тогда не задавайте.
М.Д. (не слушая): Или даже совсем не корректным. Но я все равно спрошу. Ходят упорные слухи, будто все три премии вы получили жульническим путем. Смухлевали, по-русски говоря. Правда ли это?
Д-р КАЦ (истерически): Да как вы смеете?!
Р.А. (успокаивая доктор): Спокойнее, мессир. Не поддавайтесь на провокации. (Дубровскому, вполголоса) Увы, это правда. Профессор смухлевал, чего уж там скрывать. Возбуждено уголовное дело. Старший следователь ФСК Алексей Свиридов убедительно доказал, что профессор обманным путем заставил несколько сот человек прочесть свою книгу. А если бы книгу никто не прочитал, никаких премий она бы, естественно, не получила. Даже в номинационный список не попала бы...
М.Д. (слегка ошарашенный такой степенью откровенности): И что же теперь делать?
Р.А. (подумав): Премии придется вернуть и выплатить компенсацию за причиненный моральный ущерб. Тогда дело, может быть, и не дойдет до суда...
Д-р КАЦ (истерически, глотая таблетку): Я тебе дам "вернуть"! Ты сначала заработай хоть одну премию, а потом свою и возвращай!
Р.А. (с некоторой обидой): Но, позвольте! У меня, в некотором роде, тоже...
Д-р КАЦ (с явным пренебрежением): А-а, бессмертный сборник "Живем однова"! Как же, имели удовольствие читать-с.
Р.А. (с душевной болью): Дважды! Дважды живем.
Д-р КАЦ (брюзгливо): Ты хоть одну жизнь нормально, как я, проживи. Чтобы, значит, не было мучительно больно...
М.Д. (осторожно вмешиваясь): Итак, этот самый старший следователь ФСК Свиридов...
Д-р КАЦ (совсем раздраженно): Какой там, к черту, старший! Молодой зеленый оперок, прогибается только. Помню, когда за мной пришли в сорок девятом...
Р.А. (предостерегающе кашляет): Кхэ-кхэ!
Д-р КАЦ (брюзгливо): В чем дело?
Р.А. (вкрадчиво): Рустам Святославович, товарищ корреспондент уже и так наслышан о вашей трудной юности...
Д-р КАЦ (недоверчиво): И про то...
Р.А. (очень вежливо перебивает): И про то, что Солженицин лично вам одну главу в "Архипелаге ГУЛАГ" посвятил, он тоже знает.
Д-р КАЦ (Заметно смягчаясь): Между прочим, не главу, а прочти полторы. Одну главу он астроному Козыреву посвятил. А мне - главу, еще полстолька, еще три страницы в примечаниях к первому тому и в "Теленке" два абзаца. В общей сложности, при пересчете на страницы, как раз и выходит полторы главы... (Дубровскому, почти вежливо) Ну, какой там у вас вопрос?
М.Д. (копаясь в своих листочках): Сейчас-сейчас... Были ли за границей... Не участвовали ли... Не находились ли на оккупированной... Где же это? А, вот! (Читает по бумажке) Как и когда вам пришла в голову идея написать вашу "Историю советской фантастики"?
Д-р КАЦ (гордо): Именно тогда! Помню, в пятьдесят первом в кондее на переследствии попалась мне книжка какого-то Бритикова. Вертухай принес вместо баланды. Начинаю ее с горя читать - и вижу (с внезапным грузинским акцентом): нэ так это было! Савсэм нэ так!
Р.А. (осторожно)): А вот раньше вы говорили, что идея пришла вам в голову только после XX съезда...
Д-р КАЦ (с искренним удивлением): Когда это я такое говорил?
Р.А. (корректно): Три года назад, в интервью журналу "Огонек", специальному корреспонденту Мокроступову. Вспомнили?
Д-р КАЦ (изумленно глядя на Дубровского): Постойте! А этот корреспондент тогда, по-вашему, откуда?
Р.А. (все еще корректно, но уже повышая голос): Я же вам объяснял. Это Михаил Дубровский из журнала "Фантакрим-MEGA".
Д-р КАЦ (тоже повышая голос): А как его фамилия?
Р.А. (громко, с отчаянием в голосе): Дубровский же! Д-р КАЦ
(кричит): Как-как?!
М.Д. (невольно тоже кричит): Тише-тише! Я - Дубровский.
Д-р КАЦ (после долгой паузы): А-а, Дубровский. Так бы сразу и сказали. Ладно, задавайте ваш вопрос.
М.Д. (снова копаясь в своих листочках): Момент... Есть ли близкие родственники за рубежом... Не провозите ли иностранную валюту или оруж... Черт! Не то, не то... О, нашел! (Читает) Сложно ли вам было собирать материал для своей книги? Помогал ли кто-нибудь вам?
Д-р КАЦ (быстро бросив взгляд на Арбитмана): Никто мне не помогал! Сам своим умом до всего дошел! (Опять бросает взгляд на Арбитмана, который с видом мученика молчит) Собирать материал было, конечно, непросто. (Со вздохом, доверительно) Бегали они от меня, как тараканы. Не хотели, чтобы я их в книжку вставлял. Один даже под поезд бросился.
М.Д. (с профессиональным интересом): Кто?
Д-р КАЦ (равнодушно): Не помню. Все равно в конце моей "Истории" они все умерли...
Р.А. (с некоторым нажимом): Рустам Святославович, не все.
Д-р КАЦ (испуганно): А? Что?
Р.А. (с сильным нажимом): Не все, я говорю. Насчет одного есть закрытое распоряжение. (Гулким шепотом на ухо доктору, но так, чтобы слышал и Дубровский) Считать его живым. Понятно?
Д-р КАЦ (Все поняв и перепугавшись): Да-да, один случайно выжил. В смысле, и не болел никогда. (С нарастающей истерикой) И на фронте не был! И в Париж сроду не ездил! (Кричит) И книжек таких не писал! Вообще никаких не писал!
М.Д. (встревоженно): Тише, доктор...
Д-р КАЦ (успокаиваясь): Да-да, вы Дубровский. Я помню... Ну, задавайте, наконец, ваш вопрос.
М.Д. (перебирая кипу своих листков): Секундочку... Не болели ли вы чумкой... Не ударялись ли головой... Не было ли среди ваших предков шизофре... Да где же он? Ага, вот! (читает по бумажке) Почему, по вашему мнению, до вас такая книга никем не была написана?
Д-р КАЦ (бросив изумленный взгляд на Арбитмана): Разве никем?
М.Д. (растерянно): Кажется, никем...
Р.А. (с угрозой в голосе): Никем-никем! Факт.
Д-р КАЦ (с удивлением): Как - никем? А кто же ее тогда написал? Ничего не понимаю.
Р.А. (со вздохом, постукивая по циферблату своих часов): Мессир, время. (Дубровскому) Доктор хотел сказать, что уже устал. Пора заканчивать.
М.Д. (просящим голосом): Ну, еще один самый важный вопросик! (Усиленно роется в бумажках) Где вы были в ночь с девятнадцатого на двадцать первое... в ночь с пятого на десятое... в Варфоломеевск... Вот он, вопрос! (Читает) Скажите, профессор, а будет ли у вашей книги продолжение?
Р.А. (выразительно постучав пальцем по лбу): Кхэ-кхэ...
Д-р КАЦ (устало): А вы что, хотите продолжения? Ну, честно?
М.Д. (напрягшись, честно): В гробу я его видал.
Д-р КАЦ и Р.А. (радостно, хором): Все там будем! Спасибо за внимание!
Беседу и не думал записывать,
а просто выдумал ее из головы
Данило АРКАДЬЕВ,
штат Арканзас
----------------------------------------------------------------
Сплошное оберхамство!
ПРАВДИВЫЕ ИСТОРИИ ОТ ЗМЕЯ ГОРЫНЫЧА
______________________________ Продолжение. Начало в номере Б.
Е.Лукин
Потрясенный "Необходимым предуведомлением" Александра Щеголева, спешу заверить:
1. К калмыкам всегда относился достаточно терпимо.
2. Идентичность Штерна Ларионовой сомнению не подвергаю.
3. Адольф Гитлер для меня сначала лучший друг и лишь потом уже рейхсканцлер.
12. РАЗОБЛАЧУХАННЫЕ
Читатели-то, может быть, и догадались, а вот действующие лица оторопели до полного забвения ролей. Ошеломление сорвало с присутствующих маски и явило лица.
Родригес стал Щеголевым, Логинов - Витманом, Брайдер - Чадовичем. Подобно гробам в фильме ужасов раскрылись картонные коробки, и из них выглянули ошарашенные физиономии Байкалова и Казакова. Упаковка с надписью "Сифон бытовой. Свияга" была продырявлена изнутри тычком костыля, и в отверстии возник чей-то нестерпимо знакомый глаз. У Лазарчука со стуком упало искусственное сердце. Ланцеты обернулись корнцангами и наоборот. Зал резко изменил геометрию - это у дома номер восемнадцать поехала крыша. Сквозь Нобелевку отчетливо и зловеще проглянул "Гамбургский счет".
Пожалуй, одна только Ларионова-Штерн не ударила в грязь лицом. Слабо ахнув, она лишилась чувств, но из образа не вышла.
А в целом, конечно, мизансцену надо было спасать.
Первым попробовал спохватиться Щеголев, но второпях напрочь забыл национальность своего террориста и с перепугу растянул кончиками пальцев уголки глаз, за что в другое время неминуемо схлопотал бы в лоб от Вячеслава Рыбакова.
Но, к счастью, тому было не до Щеголева. Страшно вскрикнув, кинулся Рыбаков на самозванца, ибо, не будучи Лемом, тот явно не был достоин плевка! И быть бы трупу, не случись рядом Руденко и Брайдера, прикинувшегося, как выяснилось позже, Чадовичем просто так, по старой милицейской привычке. Вырвав полузадушенную жертву из цепких пальцев Вячеслава, господа офицеры заткнули ей рот штанами и под заломленные локотки внесли в туалет - выспросить, где он, вражина, дел труп классика.
Дверь за ними закрылась. Стало страшно.
13. ИНТЕРВЬЮ С ПЕТЛЕЙ НА ЛЮСТРЕ
Свита псевдо-Лема метнулась к дверям, однако была перехвачена. напрасно бился в ухватистых многочисленных руках престарелый стукач Казанцев, крича, что и не Казанцев он вовсе, а Шапиро, не верите - спросите у Лаврентия Павловича или на худой конец у доктора Каца... Уже снимали люстру и ладили к крюку петельку.
Но тут шведский король (сообразительный такой старичок) ударил в пол скипетром и, распахнув осколчато-ажурные двери, провозгласил что-то по-своему, по-шведски.
Толпа раздалась. Санкт-петертурбцы подвинулись влево, мастурбореалисты - тоже. Торопливо кланяясь, вбежал кабельмейстер и сноровисто опутал помещение какими-то шлангами. Затем в залу влетела Луиза Тележко со сворой телевизионщиков. Отшатнулась, увидев прилаживаемую петлю.
- Снимите! Снимите немедленно! - вскрикнула она в ужасе.Крупным планом!
И, обнажая микрофон, устремилась... Все взглянули на того, к кому устремилась Луиза, и оторопели вторично. У окна, негромко беседуя с порядочным книгодеем Ютановым, стоял - заклепать мои карие очи! - ну вылитый Станислав Лем!
- Падам до ног пани!! - старательно выговорил пан Станислав, принимая микрофон. Затем уставил без промаха бьющий глаз на кого-то в толпе.- Панове! - возвысил он голос и вдруг черт его знает с чего перешел на русский: - Известно, что плохой писатель, как правило, плохой человек. Взять хотя бы питерских маргиналов. Одного абзаца достаточно, чтобы понять моральную ущербность авторов. Да что абзац! Там на одни морды посмотреть - сразу видно, что жулики...
В толпе гневно заворочался необъятный Витман. Послышалось сдавленное:
- Кто маргинал? Я маргинал? Это ты маргинал! И отец твой маргинал! И дед маргинал!..
Щеголев стоял желтый, как Родригес.
Шведский король насторожился, опять ударил в пол скипетром и к очередному изумлению присутствующих направился в сторону туалета.
- Нельсон Карлович Двойной! - возгласил он, распахивая дверь с изображенным на ней тонким девичьим профилем.
И жуткая троица вновь предстала глазам собравшихся. Лицо задержанного выглядело несколько разбитым. На господах офицерах лиц не было вообще. Оба хлопотали и шестерили вокруг лжепана Станислава, бережно вправляя ему руки в плечевые суставы и с немыслимой деликатностью сажая на место изъятые в процессе допроса зубы.
- Нельсон Карлович?..
Публика так и обомлела.
...А Казанцева, кстати, звали вовсе не Шапиро, а Митькой. Удрал, пакостник, воспользовавшись общим замешательством.
14. СУДИЯ
А знаете, я понимаю устроителей этого хоть и не предумышленного, но, черт возьми, грандиозного безобразия. "Гамбургский счет" - он ведь, как жена Цезаря: чуть что - развод и девичья фамилия. И где тот Арбитр (Гай Петроний), чья беспристрастность не вызывала бы сомнений ни у кого?
Стругацкий, что ли, Борис Натанович?
Так ведь известно, что Стругацкий давно уже управляется дистанционно с помощью приборчика, смонтированного в пластмассовой мыльнице. Столяров, правда, божится, что мыльницу эту он носит с собой исключительно из гигиенических соображений (на тот случай, если, скажем, по ошибке поздоровается за руку со Щеголевым), но, заклинаю вас, не верьте этому...
А если не Стругацкий, то кто? Компьютер, что ли?
Так ведь Столяров и под компьютер клинья подбил. В течении месяца он промывал ему платы коньяком "Наполеон", заботливо выбирал и звонко щелкал на ногте компьютерных вирусов, так что теперь при одном лишь появлении Андрея Михайловича по монитору прокатывалась волна нежности...
Вот потому-то и был выписан из-за границы Сидоровичем старый гамбургер, в младенчестве - русский эмигрант, Нельсон Карлович Двойной, знаток всех видов единоборств, крупнейший авторитет по сведению счетов - от гамбургского до контокоррентного.
Вспомним, что не к кому-нибудь другому, а именно к нему, Нельсону Карловичу, летом 1943 года прилетали инкогнито в Буэнос-Айрес Адольф Шилькгрубер и Иосиф Джугашвили - доиграть ту самую партию "в три листика", с которой, собственно, все и началось. И хотя вторая мировая завершилась, как известно, сокрушительным поражением фашизма - это результат для публики. Имя настоящего победителя знает лишь Нельсон Карлович. Знает, но не скажет.
Для пущей беспристрастности "Гамбургский счет" пришлось загримировать Нобелевкой, а самого Нельсона Карловича - Лемом. В противном случае Столяров успел бы смастерить еще одну мыльницу.
Казалось, предусмотрено все.
...И вот многочисленные эти предосторожности были, по сути дела, уничтожены единым плюновением экспрессивного Вячеслава Рыбакова.
Талант - он, знаете ли, непредсказуем.
Продолжение, таки да, следует...
---------------------------------------------------------------
???????????????????????????????????????????????????????????? ? ? ? A H А Л О Г ? ? научная фантастика ? ? ? ? С 1995 года в России начинает выходить ? ? новый ежемесячный фантастический журнал. ? ? ? ? Основой ему будут служить материалы ? ? из двух самых знаменитых и популярных ? ? научно-фантастических журналов Америки -- ? ? "Asimov's Science Fiction" и "Analog". ? ? ? ? В "Аналоге" будут публиковаться ? ? новинки мировой научно-фантастической литературы: ? ? романы, повести и рассказы таких знаменитых авторов, как ? ? Роджер Желязны, Джин Вульф, Брюс Стерлинг, ? ? Орсон Скотт Кард, Джон Варли, Джордж Мартин ? ? и многих других. ? ? Кроме этого в каждом номере: ? ? новости, мнения, комментарии, ? ? рецензии на отечественные и зарубежные книги. ? ? ? ? Формат 60х90/16. ? ? Объем 250-320 стр. ? ? Ориентировочный тираж -- 5 тысяч экз. ? ? ? ? Чтобы подписаться на "Аналог" ? ? нужно отправить открытку по адресу: ? ? 195257, Санкт-Петербург, А/Я 144. ? ? В открытке необходимо указать Ваши Ф.И.О. и Ваш адрес. ? ? Каталог и условия подписки ? ? будут высланы Вам по почте за счет издательства. ? ? ? ? СПЕШИТЕ -- ТИРАЖ ОГРАHИЧЕH! ? ????????????????????????????????????????????????????????????
????? ?????? ?????? ?????? ???????? ?? ???
?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ????
?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ??
?? ?? ?????? ?????? ?? ?? ?? ?? ??
???????? ?? ?? ?? ?? ?? ???? ??
?? ?? ??????? ?????? ?????? ?? ??? ??
ЖУРНАЛ ПОД РЕДАКЦИЕЙ СЕРГЕЯ БЕРЕЖНОГО И АНДРЕЯ НИКОЛАЕВА
(сетевая версия)
???
?
No ?
Май 1995
Журнал "ДВЕСТИ" посвящен вопросам теории,
истории и нынешнего состояния русскоязычной фантастики.
Адрес редакции: 192242, Санкт-Петербург, А/я 153
Телефоны -- С.Бережной: дом. (812) 245 40 64, раб. (812) 310 60 07
А.Николаев: (812) 174 96 77
E-mail: 2:5030/207.2@fidonet.org или barros@tf.spb.su
Мнение редакции может не совпадать с мнениями авторов публикуемых материалов. Присланные рукописи не рецензируются и не возвращаются. Гонорары авторам не выплачиваются. Ответственность за содержание рекламы несет рекламодатель. Авторские права на опубликованные материалы, если они не оговорены особо, принадлежат редакции. (C) ДВЕСТИ, 1995. Редакция распространением журнала не занимается.
Издатель: Фирма "СТОЖАРЫ"
Заявки на журнал "ДВЕСТИ" направляйте по адресу:
113005, Москва, Варшавское шоссе, 16, Книготорговая фирма "СТОЖАРЫ"
Журнал издан при поддержке
Александра Викторовича СИДОРОВИЧА
Михаила Сергеевича ШАВШИНА
Николая Юрьевича ЮТАНОВА
***************************************************************************
СОДЕРЖАНИЕ
НОВЫЕ СТРОКИ ЛЕТОПИСИ
Номинации премии "Странник"
НАКАНУНЕ
Статьи В.Казакова, В.Владимирского, А.Захарова и Ю.Флейшмана о
номинациях "Бронзловой Улитки" и "Интерпресскона"
ГАЛЕРЕЯ ГЕРЦОГА БОФОРА
ПОСВЯЩЕНИЕ В АЛЬБОМ
Андрей Балабуха о Михаиле Веллере
ВЕЧНЫЙ ДУМАТЕЛЬ
Статьи С.Бережного и А.Первушина
Я всегда считал, что чувство собственной исключительности естественно для любого нормального человека. Каждый человек уникален по своей сути. С другой стороны, я также всегда считал, что эта уникальность (исключительность) не дает никому права считать других хуже себя. Как оказалось, эти элементарные (для меня) истины для Вас отнюдь не априорны.
Видимо из тех же свойств Вашего характера вытекает подозрение в нечестной игре при голосовании по крупной форме на "Интерпрессконе". Я совершенно не понимаю, зачем Андрей Николаев вообще оправдывался. Агитация за любое произведение - неотъемлемое право любого участника. Такое же неотъемлемое право каждого голосующего - самому сделать выбор. За кого же Вы держите фэнов, если считаете, что они могут менять свое мнение в угоду Николаеву?!
Довожу до всеобщего сведения, что Ваша последняя книга "Священный месяц Ринь", несмотря на героические усилия издательства, а также нескольких петербургских и московских книготорговых фирм (далеко не худших в своем "ремесле", смею вас заверить) бестселлером отнюдь не стала. Она, конечно, продается - врать не буду, но отнюдь не с той скоростью, как видимо, планировалось автором и издателями. Зато - самая премированная!..
Вячеславу Михайловичу Рыбакову:
Уважаемый Вячеслав Михайлович!
Главное для меня заключается в том, что для Вас, в отличии от некоторых Ваших коллег по "Страннику", совершенно ясна необходимость читателя (и фэндома, соответственно) для писателя. ("Все же я, черт возьми, не онанизмом занимаюсь, я для людей пишу, а не для самоуслаждения". Ф.Сорокин "Хромая судьба"). Спасибо Вам за это!
Что же касается всего остального, то здесь я с Вами согласиться не могу. И относительно "воды, говорящей рыбе" и по другим вопросам. Никто не собирается диктовать писателям как им писать. Просто хочется им напомнить, что они не "небожители", а фэны - не быдло и идиоты.
Вручение "Оскара" или "Небьюлы" без моего разрешения меня не оскорбляет. Поскольку не задевает меня никаким боком. А вот "Интерпресскон" меня касается, и довольно серьезно.
"Как могут несколько человек, приняв то и иное решение, оскорбить им других людей, не имеющих к процессу выработки этого решения ни малейшего отношения?" Мне, честно говоря, даже неловко объяснять профессиональному историку такие элементарные вещи. Ну вот, к примеру, собрались три мужика в Беловежской пуще. Посидели и приняли хорошо известное решение, последствия которого мы и сейчас ощущаем. Сколько миллионов обиженных этим решением насчитывается в нашей стране? И все они не имели ни малейшего отношения к процессу выработки и принятия его. Это высокая политика. Там сплошь и рядом несколько человек вершат судьбы миллионов. И хорошо еще если людей только оскорбят принятым решением. А могут и просто уничтожить... Можем перейти и к прозе жизни. В неком давнем сейчас году несколько деятелей Ленинградского УКГБ посчитали, что повесть молодого тогда В.Рыбакова "Доверие" является антисоветской и приняли решение: повесть изъять, с автором провести профилактическую беседу. Я думаю, что к принятию и осуществлению данного решения Вы, Вячеслав Михайлович, тоже не имели никакого отношения, но если Вы скажете, что не были оскорблены, то я Вам просто не поверю.
Приведенный Вами аргумент насчет фильмов и прибежавших соседей, позвольте считать неудачным. Я вынужден - чтобы не повторяться, просить Вас обратить внимание на приведенные Выше цитаты из письма Льва Вершинина. Получается все с точностью "до наоборот".
А ускорение свободного падения в одно "же" фэны, как и все человечество, как-нибудь перетерпят. Терпели несколько миллионов лет (или сколько там существует человек?), потерпят еще немного сколько там нам осталось? Можно было бы и поменьше - мне всегда хотелось немного полетать... А Вам?
Евгению Юрьевичу Лукину:
Милостивый государь, Евгений Лукин!
Благодарю за предложение дуэли. Мне тут объяснили, сам я про это забыл, что вызов на дуэль посылался только равным себе. Я думаю, что у Вас это получилось непроизвольно, но все равно спасибо!
Однако, хотелось бы напомнить, что по дуэльным правилам выбор места и оружия остается за оскорбленной стороной. Что касается первого, то думаю, место проведения "Интерпресскона-95" устроит нас обоих. А по второму - каждый выбирает, что ему ближе. Мне в данном случае - я же книготорговец - ближе пачки с книгами. Поэтому попросим Сашу Сидоровича пригнать машину книг, а далее возможны варианты:
- погрузочно-разгрузочные работы до полного изнеможения;
- закидывание друг друга этими самыми пачками;
- распространение книг среди присутствующих (не безвозмездно, естественно), с тем, чтобы материально помочь организаторам.
Что Вас устроит?
Количество секундантов тоже прошу сообщить заранее, поскольку может возникнуть необходимость в нескольких машинах.
Я же, однако, предпочитаю другое. Пусть каждый занимается своим делом: Вы с супругой пишете новые произведения, как фэн - я их читаю (с удовольствием!), наша фирма их издает (нет такого желания?!), а как торговец - я эту книгу продаю. Вот тут и можно устроить дуэль (а лучше соревнование - по натуре я человек мирный!) - кто быстрее со своим делом справится!
Эдуарду Вачагановичу Геворкяну:
"Я ПРОСНУЛСЯ! ФЛЕЙШМАН"
Игорю Всеволодовичу Можейко (Киру Булычеву):
Уважаемый Игорь Всеволодович!
Я не "гигант отечественной мысли" и не "местная тусовочная фигура" (кстати, Флейшман - это не имя, а фамилия, а зовут меня Юрий Гершович).
Не соответствует истине (или Вы просто запамятовали) Ваше утверждение, что мы не знакомы. Знакомы, причем довольно давно. В моей библиотеке есть книга Кира Булычева с личным посвящением автора Ю.Флейшману. В моем архиве хранится переписка с Вами. Конечно же, Вы не помните беседу со мной на одной из "Аэлит", но в моей памяти она осталась... Так что мы знакомы.
И я, кстати, полностью согласен с Вашими словами, сказанными в адрес "Странника".
Но вот со словами, сказанными в мой адрес, я согласиться решительно не могу. Неужели Вы настолько невоспитанны, что позволяете себе походя дважды оскорбить совершенно незнакомого - по Вашим словам - человека, небрежным жестом налепив на него абсолютно безосновательные и несправедливые ярлыки. Уж от кого-кого, а от Вас я такого не ожидал. Нет желания извиниться?
Господам Странникам:
Я не собираюсь указывать Вам, кому и за что вручать премию "Странник". Это Ваше дело, профессиональное. Но хотелось бы заметить: продолжая относиться к фэнам, как к предмету интерьера, Вы когда-нибудь при вручении можете очутиться в пустом зале. Или за отдельную плату - будете нанимать статистов.
И еще: после первого же вручения "Странника" писатели Булычев, Логинов, Штерн, Щеголев публично заявили о своем нежелании номинироваться на эту премию. Не боитесь, что их примеру последуют другие, и в номинации будут только Ваши фамилии?
Юрий Флейшман
3.01.1995
----------------------------------------------------------------
Мимоид
ОТ РЕДАКЦИИ: Каждому оскорбленному на страницах нашего журнала (или кому показалось, что он оскорблен) мы обязаны предоставлять возможность для ответного слова (интересно, кто придумал подобную глупость?) Роману Эмильевичу показалось, что его оскорбили - его право. Он поразмышлял и прислал нам небольшой текст. В сопроводительном письме, не предназначавшимся для публикации, он высказал мнение, что это гораздо лучше, чем оправдываться, что он не верблюд, что даже мы можем догадаться, что по форме это пародия на типовое интервью в уважаемой им "MEGE", и что он уверен, что это никого не обидит, но может, черт возьми, чуток повеселить, и что он уверен, что мы смогли бы это тиснуть без купюр. Что мы и делаем.
ПРОФЕССОР НАКРЫЛСЯ
На вопросы корреспондента журнала "Фантакрим-MEGA" Михаила ДУБРОВСКОГО любезно отвечает доктор филологических наук, профессор, автор монографии "История советской фантастики", лауреат премий "Бронзовая Улитка", "Интерпресскон" и "Странник" (все - за 1993 год) Рустам Святославович КАЦ. В беседе также принимает участие критик широкого профиля Роман АРБИТМАН.
Переделкино, 10 часов утра. Михаил Дубровский (в дальнейшем именуемый М.Д.) нагло-предупредителен, в руках у него кипа исписанных листков. Роман Арбитман (в дальнейшем именуемый Р.А.) держится почти спокойно. Д-р Кац (в дальнейшем именуемый по-прежнему д-р Кац) заметно нервничает и глотает таблетки.
М.Д. (с пафосом): Дорогой Рустам Святославович! Позвольте мне от имени читателей "МЕГИ" и от себя лично поздравить вас с получением премий и от всей души пожелать...
Д-р КАЦ (брюзгливо): Поздновато спохватились. Два года назад, батенька, нужно было поздравлять. Дорога, извините уж, ложка к обеду. Кто рано встает, тому Бог...
Р.А. (сдерживая доктора): Мессир, он не виноват. Вы сами долго отказывались от интервью. И потом вы преувеличиваете. Со времени вручения вам премий прошел всего-навсего год...
Д-р КАЦ (удивленно): Вот как? А...
Р.А. (продолжает):...А два года пройдет уже тогда, когда читатель получит журнал с этой беседой.
М.Д. (многозначительно, в сторону): Крот истории медленно роет.
Д-р КАЦ (услышав): Кто этот крот? Уж не хотите ли вы сказать...
Р.А. (поспешно): Так вы, Михаил Витальевич, остановились на том, что хотели поздравить и пожелать...
М.Д. (с удивлением): Я? Ах да, хотел. Впрочем, первый мой вопрос, боюсь, покажется вам чуть-чуть некорректным. Или, скажем так, не совсем корректным.
Д-р КАЦ (ворчливо): Тогда не задавайте.
М.Д. (не слушая): Или даже совсем не корректным. Но я все равно спрошу. Ходят упорные слухи, будто все три премии вы получили жульническим путем. Смухлевали, по-русски говоря. Правда ли это?
Д-р КАЦ (истерически): Да как вы смеете?!
Р.А. (успокаивая доктор): Спокойнее, мессир. Не поддавайтесь на провокации. (Дубровскому, вполголоса) Увы, это правда. Профессор смухлевал, чего уж там скрывать. Возбуждено уголовное дело. Старший следователь ФСК Алексей Свиридов убедительно доказал, что профессор обманным путем заставил несколько сот человек прочесть свою книгу. А если бы книгу никто не прочитал, никаких премий она бы, естественно, не получила. Даже в номинационный список не попала бы...
М.Д. (слегка ошарашенный такой степенью откровенности): И что же теперь делать?
Р.А. (подумав): Премии придется вернуть и выплатить компенсацию за причиненный моральный ущерб. Тогда дело, может быть, и не дойдет до суда...
Д-р КАЦ (истерически, глотая таблетку): Я тебе дам "вернуть"! Ты сначала заработай хоть одну премию, а потом свою и возвращай!
Р.А. (с некоторой обидой): Но, позвольте! У меня, в некотором роде, тоже...
Д-р КАЦ (с явным пренебрежением): А-а, бессмертный сборник "Живем однова"! Как же, имели удовольствие читать-с.
Р.А. (с душевной болью): Дважды! Дважды живем.
Д-р КАЦ (брюзгливо): Ты хоть одну жизнь нормально, как я, проживи. Чтобы, значит, не было мучительно больно...
М.Д. (осторожно вмешиваясь): Итак, этот самый старший следователь ФСК Свиридов...
Д-р КАЦ (совсем раздраженно): Какой там, к черту, старший! Молодой зеленый оперок, прогибается только. Помню, когда за мной пришли в сорок девятом...
Р.А. (предостерегающе кашляет): Кхэ-кхэ!
Д-р КАЦ (брюзгливо): В чем дело?
Р.А. (вкрадчиво): Рустам Святославович, товарищ корреспондент уже и так наслышан о вашей трудной юности...
Д-р КАЦ (недоверчиво): И про то...
Р.А. (очень вежливо перебивает): И про то, что Солженицин лично вам одну главу в "Архипелаге ГУЛАГ" посвятил, он тоже знает.
Д-р КАЦ (Заметно смягчаясь): Между прочим, не главу, а прочти полторы. Одну главу он астроному Козыреву посвятил. А мне - главу, еще полстолька, еще три страницы в примечаниях к первому тому и в "Теленке" два абзаца. В общей сложности, при пересчете на страницы, как раз и выходит полторы главы... (Дубровскому, почти вежливо) Ну, какой там у вас вопрос?
М.Д. (копаясь в своих листочках): Сейчас-сейчас... Были ли за границей... Не участвовали ли... Не находились ли на оккупированной... Где же это? А, вот! (Читает по бумажке) Как и когда вам пришла в голову идея написать вашу "Историю советской фантастики"?
Д-р КАЦ (гордо): Именно тогда! Помню, в пятьдесят первом в кондее на переследствии попалась мне книжка какого-то Бритикова. Вертухай принес вместо баланды. Начинаю ее с горя читать - и вижу (с внезапным грузинским акцентом): нэ так это было! Савсэм нэ так!
Р.А. (осторожно)): А вот раньше вы говорили, что идея пришла вам в голову только после XX съезда...
Д-р КАЦ (с искренним удивлением): Когда это я такое говорил?
Р.А. (корректно): Три года назад, в интервью журналу "Огонек", специальному корреспонденту Мокроступову. Вспомнили?
Д-р КАЦ (изумленно глядя на Дубровского): Постойте! А этот корреспондент тогда, по-вашему, откуда?
Р.А. (все еще корректно, но уже повышая голос): Я же вам объяснял. Это Михаил Дубровский из журнала "Фантакрим-MEGA".
Д-р КАЦ (тоже повышая голос): А как его фамилия?
Р.А. (громко, с отчаянием в голосе): Дубровский же! Д-р КАЦ
(кричит): Как-как?!
М.Д. (невольно тоже кричит): Тише-тише! Я - Дубровский.
Д-р КАЦ (после долгой паузы): А-а, Дубровский. Так бы сразу и сказали. Ладно, задавайте ваш вопрос.
М.Д. (снова копаясь в своих листочках): Момент... Есть ли близкие родственники за рубежом... Не провозите ли иностранную валюту или оруж... Черт! Не то, не то... О, нашел! (Читает) Сложно ли вам было собирать материал для своей книги? Помогал ли кто-нибудь вам?
Д-р КАЦ (быстро бросив взгляд на Арбитмана): Никто мне не помогал! Сам своим умом до всего дошел! (Опять бросает взгляд на Арбитмана, который с видом мученика молчит) Собирать материал было, конечно, непросто. (Со вздохом, доверительно) Бегали они от меня, как тараканы. Не хотели, чтобы я их в книжку вставлял. Один даже под поезд бросился.
М.Д. (с профессиональным интересом): Кто?
Д-р КАЦ (равнодушно): Не помню. Все равно в конце моей "Истории" они все умерли...
Р.А. (с некоторым нажимом): Рустам Святославович, не все.
Д-р КАЦ (испуганно): А? Что?
Р.А. (с сильным нажимом): Не все, я говорю. Насчет одного есть закрытое распоряжение. (Гулким шепотом на ухо доктору, но так, чтобы слышал и Дубровский) Считать его живым. Понятно?
Д-р КАЦ (Все поняв и перепугавшись): Да-да, один случайно выжил. В смысле, и не болел никогда. (С нарастающей истерикой) И на фронте не был! И в Париж сроду не ездил! (Кричит) И книжек таких не писал! Вообще никаких не писал!
М.Д. (встревоженно): Тише, доктор...
Д-р КАЦ (успокаиваясь): Да-да, вы Дубровский. Я помню... Ну, задавайте, наконец, ваш вопрос.
М.Д. (перебирая кипу своих листков): Секундочку... Не болели ли вы чумкой... Не ударялись ли головой... Не было ли среди ваших предков шизофре... Да где же он? Ага, вот! (читает по бумажке) Почему, по вашему мнению, до вас такая книга никем не была написана?
Д-р КАЦ (бросив изумленный взгляд на Арбитмана): Разве никем?
М.Д. (растерянно): Кажется, никем...
Р.А. (с угрозой в голосе): Никем-никем! Факт.
Д-р КАЦ (с удивлением): Как - никем? А кто же ее тогда написал? Ничего не понимаю.
Р.А. (со вздохом, постукивая по циферблату своих часов): Мессир, время. (Дубровскому) Доктор хотел сказать, что уже устал. Пора заканчивать.
М.Д. (просящим голосом): Ну, еще один самый важный вопросик! (Усиленно роется в бумажках) Где вы были в ночь с девятнадцатого на двадцать первое... в ночь с пятого на десятое... в Варфоломеевск... Вот он, вопрос! (Читает) Скажите, профессор, а будет ли у вашей книги продолжение?
Р.А. (выразительно постучав пальцем по лбу): Кхэ-кхэ...
Д-р КАЦ (устало): А вы что, хотите продолжения? Ну, честно?
М.Д. (напрягшись, честно): В гробу я его видал.
Д-р КАЦ и Р.А. (радостно, хором): Все там будем! Спасибо за внимание!
Беседу и не думал записывать,
а просто выдумал ее из головы
Данило АРКАДЬЕВ,
штат Арканзас
----------------------------------------------------------------
Сплошное оберхамство!
ПРАВДИВЫЕ ИСТОРИИ ОТ ЗМЕЯ ГОРЫНЫЧА
______________________________ Продолжение. Начало в номере Б.
Е.Лукин
Потрясенный "Необходимым предуведомлением" Александра Щеголева, спешу заверить:
1. К калмыкам всегда относился достаточно терпимо.
2. Идентичность Штерна Ларионовой сомнению не подвергаю.
3. Адольф Гитлер для меня сначала лучший друг и лишь потом уже рейхсканцлер.
12. РАЗОБЛАЧУХАННЫЕ
Читатели-то, может быть, и догадались, а вот действующие лица оторопели до полного забвения ролей. Ошеломление сорвало с присутствующих маски и явило лица.
Родригес стал Щеголевым, Логинов - Витманом, Брайдер - Чадовичем. Подобно гробам в фильме ужасов раскрылись картонные коробки, и из них выглянули ошарашенные физиономии Байкалова и Казакова. Упаковка с надписью "Сифон бытовой. Свияга" была продырявлена изнутри тычком костыля, и в отверстии возник чей-то нестерпимо знакомый глаз. У Лазарчука со стуком упало искусственное сердце. Ланцеты обернулись корнцангами и наоборот. Зал резко изменил геометрию - это у дома номер восемнадцать поехала крыша. Сквозь Нобелевку отчетливо и зловеще проглянул "Гамбургский счет".
Пожалуй, одна только Ларионова-Штерн не ударила в грязь лицом. Слабо ахнув, она лишилась чувств, но из образа не вышла.
А в целом, конечно, мизансцену надо было спасать.
Первым попробовал спохватиться Щеголев, но второпях напрочь забыл национальность своего террориста и с перепугу растянул кончиками пальцев уголки глаз, за что в другое время неминуемо схлопотал бы в лоб от Вячеслава Рыбакова.
Но, к счастью, тому было не до Щеголева. Страшно вскрикнув, кинулся Рыбаков на самозванца, ибо, не будучи Лемом, тот явно не был достоин плевка! И быть бы трупу, не случись рядом Руденко и Брайдера, прикинувшегося, как выяснилось позже, Чадовичем просто так, по старой милицейской привычке. Вырвав полузадушенную жертву из цепких пальцев Вячеслава, господа офицеры заткнули ей рот штанами и под заломленные локотки внесли в туалет - выспросить, где он, вражина, дел труп классика.
Дверь за ними закрылась. Стало страшно.
13. ИНТЕРВЬЮ С ПЕТЛЕЙ НА ЛЮСТРЕ
Свита псевдо-Лема метнулась к дверям, однако была перехвачена. напрасно бился в ухватистых многочисленных руках престарелый стукач Казанцев, крича, что и не Казанцев он вовсе, а Шапиро, не верите - спросите у Лаврентия Павловича или на худой конец у доктора Каца... Уже снимали люстру и ладили к крюку петельку.
Но тут шведский король (сообразительный такой старичок) ударил в пол скипетром и, распахнув осколчато-ажурные двери, провозгласил что-то по-своему, по-шведски.
Толпа раздалась. Санкт-петертурбцы подвинулись влево, мастурбореалисты - тоже. Торопливо кланяясь, вбежал кабельмейстер и сноровисто опутал помещение какими-то шлангами. Затем в залу влетела Луиза Тележко со сворой телевизионщиков. Отшатнулась, увидев прилаживаемую петлю.
- Снимите! Снимите немедленно! - вскрикнула она в ужасе.Крупным планом!
И, обнажая микрофон, устремилась... Все взглянули на того, к кому устремилась Луиза, и оторопели вторично. У окна, негромко беседуя с порядочным книгодеем Ютановым, стоял - заклепать мои карие очи! - ну вылитый Станислав Лем!
- Падам до ног пани!! - старательно выговорил пан Станислав, принимая микрофон. Затем уставил без промаха бьющий глаз на кого-то в толпе.- Панове! - возвысил он голос и вдруг черт его знает с чего перешел на русский: - Известно, что плохой писатель, как правило, плохой человек. Взять хотя бы питерских маргиналов. Одного абзаца достаточно, чтобы понять моральную ущербность авторов. Да что абзац! Там на одни морды посмотреть - сразу видно, что жулики...
В толпе гневно заворочался необъятный Витман. Послышалось сдавленное:
- Кто маргинал? Я маргинал? Это ты маргинал! И отец твой маргинал! И дед маргинал!..
Щеголев стоял желтый, как Родригес.
Шведский король насторожился, опять ударил в пол скипетром и к очередному изумлению присутствующих направился в сторону туалета.
- Нельсон Карлович Двойной! - возгласил он, распахивая дверь с изображенным на ней тонким девичьим профилем.
И жуткая троица вновь предстала глазам собравшихся. Лицо задержанного выглядело несколько разбитым. На господах офицерах лиц не было вообще. Оба хлопотали и шестерили вокруг лжепана Станислава, бережно вправляя ему руки в плечевые суставы и с немыслимой деликатностью сажая на место изъятые в процессе допроса зубы.
- Нельсон Карлович?..
Публика так и обомлела.
...А Казанцева, кстати, звали вовсе не Шапиро, а Митькой. Удрал, пакостник, воспользовавшись общим замешательством.
14. СУДИЯ
А знаете, я понимаю устроителей этого хоть и не предумышленного, но, черт возьми, грандиозного безобразия. "Гамбургский счет" - он ведь, как жена Цезаря: чуть что - развод и девичья фамилия. И где тот Арбитр (Гай Петроний), чья беспристрастность не вызывала бы сомнений ни у кого?
Стругацкий, что ли, Борис Натанович?
Так ведь известно, что Стругацкий давно уже управляется дистанционно с помощью приборчика, смонтированного в пластмассовой мыльнице. Столяров, правда, божится, что мыльницу эту он носит с собой исключительно из гигиенических соображений (на тот случай, если, скажем, по ошибке поздоровается за руку со Щеголевым), но, заклинаю вас, не верьте этому...
А если не Стругацкий, то кто? Компьютер, что ли?
Так ведь Столяров и под компьютер клинья подбил. В течении месяца он промывал ему платы коньяком "Наполеон", заботливо выбирал и звонко щелкал на ногте компьютерных вирусов, так что теперь при одном лишь появлении Андрея Михайловича по монитору прокатывалась волна нежности...
Вот потому-то и был выписан из-за границы Сидоровичем старый гамбургер, в младенчестве - русский эмигрант, Нельсон Карлович Двойной, знаток всех видов единоборств, крупнейший авторитет по сведению счетов - от гамбургского до контокоррентного.
Вспомним, что не к кому-нибудь другому, а именно к нему, Нельсону Карловичу, летом 1943 года прилетали инкогнито в Буэнос-Айрес Адольф Шилькгрубер и Иосиф Джугашвили - доиграть ту самую партию "в три листика", с которой, собственно, все и началось. И хотя вторая мировая завершилась, как известно, сокрушительным поражением фашизма - это результат для публики. Имя настоящего победителя знает лишь Нельсон Карлович. Знает, но не скажет.
Для пущей беспристрастности "Гамбургский счет" пришлось загримировать Нобелевкой, а самого Нельсона Карловича - Лемом. В противном случае Столяров успел бы смастерить еще одну мыльницу.
Казалось, предусмотрено все.
...И вот многочисленные эти предосторожности были, по сути дела, уничтожены единым плюновением экспрессивного Вячеслава Рыбакова.
Талант - он, знаете ли, непредсказуем.
Продолжение, таки да, следует...
---------------------------------------------------------------
???????????????????????????????????????????????????????????? ? ? ? A H А Л О Г ? ? научная фантастика ? ? ? ? С 1995 года в России начинает выходить ? ? новый ежемесячный фантастический журнал. ? ? ? ? Основой ему будут служить материалы ? ? из двух самых знаменитых и популярных ? ? научно-фантастических журналов Америки -- ? ? "Asimov's Science Fiction" и "Analog". ? ? ? ? В "Аналоге" будут публиковаться ? ? новинки мировой научно-фантастической литературы: ? ? романы, повести и рассказы таких знаменитых авторов, как ? ? Роджер Желязны, Джин Вульф, Брюс Стерлинг, ? ? Орсон Скотт Кард, Джон Варли, Джордж Мартин ? ? и многих других. ? ? Кроме этого в каждом номере: ? ? новости, мнения, комментарии, ? ? рецензии на отечественные и зарубежные книги. ? ? ? ? Формат 60х90/16. ? ? Объем 250-320 стр. ? ? Ориентировочный тираж -- 5 тысяч экз. ? ? ? ? Чтобы подписаться на "Аналог" ? ? нужно отправить открытку по адресу: ? ? 195257, Санкт-Петербург, А/Я 144. ? ? В открытке необходимо указать Ваши Ф.И.О. и Ваш адрес. ? ? Каталог и условия подписки ? ? будут высланы Вам по почте за счет издательства. ? ? ? ? СПЕШИТЕ -- ТИРАЖ ОГРАHИЧЕH! ? ????????????????????????????????????????????????????????????
????? ?????? ?????? ?????? ???????? ?? ???
?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ????
?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ?? ??
?? ?? ?????? ?????? ?? ?? ?? ?? ??
???????? ?? ?? ?? ?? ?? ???? ??
?? ?? ??????? ?????? ?????? ?? ??? ??
ЖУРНАЛ ПОД РЕДАКЦИЕЙ СЕРГЕЯ БЕРЕЖНОГО И АНДРЕЯ НИКОЛАЕВА
(сетевая версия)
???
?
No ?
Май 1995
Журнал "ДВЕСТИ" посвящен вопросам теории,
истории и нынешнего состояния русскоязычной фантастики.
Адрес редакции: 192242, Санкт-Петербург, А/я 153
Телефоны -- С.Бережной: дом. (812) 245 40 64, раб. (812) 310 60 07
А.Николаев: (812) 174 96 77
E-mail: 2:5030/207.2@fidonet.org или barros@tf.spb.su
Мнение редакции может не совпадать с мнениями авторов публикуемых материалов. Присланные рукописи не рецензируются и не возвращаются. Гонорары авторам не выплачиваются. Ответственность за содержание рекламы несет рекламодатель. Авторские права на опубликованные материалы, если они не оговорены особо, принадлежат редакции. (C) ДВЕСТИ, 1995. Редакция распространением журнала не занимается.
Издатель: Фирма "СТОЖАРЫ"
Заявки на журнал "ДВЕСТИ" направляйте по адресу:
113005, Москва, Варшавское шоссе, 16, Книготорговая фирма "СТОЖАРЫ"
Журнал издан при поддержке
Александра Викторовича СИДОРОВИЧА
Михаила Сергеевича ШАВШИНА
Николая Юрьевича ЮТАНОВА
***************************************************************************
СОДЕРЖАНИЕ
НОВЫЕ СТРОКИ ЛЕТОПИСИ
Номинации премии "Странник"
НАКАНУНЕ
Статьи В.Казакова, В.Владимирского, А.Захарова и Ю.Флейшмана о
номинациях "Бронзловой Улитки" и "Интерпресскона"
ГАЛЕРЕЯ ГЕРЦОГА БОФОРА
ПОСВЯЩЕНИЕ В АЛЬБОМ
Андрей Балабуха о Михаиле Веллере
ВЕЧНЫЙ ДУМАТЕЛЬ
Статьи С.Бережного и А.Первушина