К великому счастью обитателей страны Храм, перестрелка развернулась в пусть прекрасном по дизайну, но достаточно пустынном в этот жаркий час месте, где отсутствовало жилье. Только - парк с изредка встречающимися торговыми автоматами. Гуляющих, повторим, практически не было по причине жары, а те, что были, заблаговременно покинули дорожку, по которой мчались малопредсказуемые моторизованные монстры. Да что там дорожку! Те, кому не повезло очутиться здесь в неурочный час, давно лежали в ближних и дальних кустах, вжавшись в землю.
   Иоанн легко догнал джип с преступниками, поравнялся с ним, несильно, но громко - с лязгом, со скрежетом рвущегося железа, толкнул бортом.
   – Эй, не скидывай их с дороги, они же об дерево размажутся, допрашивать некого будет! - завопил Петр.
   – Понял. Не дурак.
   "Хаммер" выдвинулся еще на корпус вперед, резко вильнул, оказавшись перед носом у беглецов, и начал рывками притормаживать, давая понять сидящим в джипе, что альтернатива одна - вмазаться их "кенгурятником" в бронированный зад. Естественную попытку джипа уйти от столкновения в сторону, обогнуть Иешуа по крутой дуге пресекли другие "хаммеры", толково взявшие его "в коробочку". Погоня прекратилась. Бойцы охраны, облаченные в защитные костюмы, высыпали из машин и наставили на джип "ижики". В мегафоне загремел голос Латынина:
   – Медленно открываем окна, медленно выбрасываем оружие, медленно выходим! Никаких резких движений! Сопротивление бесполезно!
   Внявшие гласу здравого смысла, пассажиры джипа подчинились указаниям. Через секунду все трое уже лежали на земле, а вокруг топтались охранники, обыскивали лежащих и защелкивая на них наручники.
   Латынин подошел к Петру и сообщил спокойно:
   – Все в порядке, те двое на полянке тоже упакованы. Сдались сразу, без капризов. Всего - пять трупов, один - легко раненный в ногу. Будем сразу разбираться или подождем?
   – А чего ждать-то?
   – 0'кей, мистер Оруэлл. Через десять-пятнадцать минут подъезжайте к штабу. Мы их слегка приведем в порядок, и сможете допросить сами.
   – 0'кей, - рассеянно ответил Петр, машинально и туповато раздумывая о том, как, однако, резко может суперскучный день превратиться в лихой боевик - с победным концом, к счастью.
   Взглянул на Иоанна - оба, не сговариваясь, засмеялись, поскольку поняли, что думают об одном и том же.
   – Иешуа это не понравится, - сообщил Иоанн откровение.
   – Думаю, уже не понравилось, - предположил в ответ Петр.
   – Полагаешь, знает?
   – Почти уверен. Думаю, он знает даже то, что Латынин только собирается выяснять на допросе. А именно - кто они, зачем они и почему они.
   – И откуда у них оружие, - заключил Иоанн. И то верно. Откуда в Храме оружие у гражданских лиц? Эта мысль-вопрос интересовала Петра, пожалуй, поболе всего остального. Хотя что там - остального-то? Ну постреляли друг в друга, не поделили, видать, чего-то, это все мелочи... Откуда оружие? Многоумный компьютеризированный периметр Храма не пропускает на территорию никакого оружия, кроме того, что носят охранники. А "глотов" и "Калашниковых" в Храме на вооружении не стоит. Значит - контрабанда. Но как?
   "Ищи гнилых людей, Кифа".
   "Среди своих?" - Петр ничуть не удивился, что Иешуа, находящийся сейчас в добром километре отсюда, так органично вписался в ход мыслей.
   "Среди своих. Не знаю кто, но точно знаю, что кто-то из новых"
   Новых было немало. Совеем недавно, ввиду очередного расширения территорий, Петру пришлось набрать почти сто человек личного состава - все проверенные, отфильтрованные, так сказать. Но мозги-то людям не профильтруешь настолько, чтобы нехорошие умыслы, даже обнаруженные фильтрованием, в осадок выпали... Не профильтруешь. Да и не было ни у кого из новичков ничего "за душой", проверили, просмотрели, прочитали... Вот хреновина какая, еще не хватало предателей иметь в ряду тех, кто по определению должен быть самым надежным!На кого ж надеяться тогда?
   – Разве мало мы им платим? - сказал Петр в воздук. Иоанн, по-видимому, слышавший короткую мысленную беседу с Иешуа, риторическому вопросу не удивился, но даже счел нужным на него ответить. Как обычно, в философско-рассудительной манере:
   – Никогда не бывает достаточно. Или, если более емко: денег много не бывает.
   Тоже верно.
   – Ладно, Вань, поедем в штаб не спеша, посмотрим на этих перцев, послушаем, что они скажут.
   Иоанн кивнул, "хаммер" тронулся. Целый после боя, что радостно для Петра с его все-таки не безразмерным бюджетом.
   "Перцы" под суровым психическим прессингом Латынина и его сподручных раскололись моментом. Они выглядели как хулиганистые школьники, пойманные за руку при попытке написать неприличное на заборе. Молодые парни, за которыми, по файлам мистера Оруэлла, никогда не числилось ничего серьезнее курения марихуаны, попав в Храм, - кстати, по рекреационному туру, то есть с целью отдохнуть, о душе позаботиться, - вдруг повели себя как заправские мафиози. Устраивать типичную киношную перестрелку на улице - это как раз в стиле таких юнцов, которым не хватает крутости.
   – Ну, поспорили, непонятки вышли, постреляли, - бубнили они.
   – А зачем стреляли? Словами договориться не могли? - наступал Латынин.
   – А слова, того... кончились, - гоготали в ответ горе-стрелки, ничуть и ни в чем не раскаивающиеся.
   – А оружие где взяли?
   – - Нашли! - дружно, едва ли не хором отвечали парни.
   – Да, конечно! В Храме так и валяются "калаши" да "глоки", причем новые, еще в заводской смазке. Под каждым кустом!
   – А это вы уж сами следите, что у вас тут валяется! Подметаете территории говенно...
   Резонно. Но не по делу. И уж очень, очень по-хамски. Никаго уважения к закону. Надо выяснять истину по-другому.
   Петр отозвал Латынина в коридор.
   – Оставь-ка меня с ними наедине. Тот пожал плечами: мол, не жалко. Нового "следователя" чисто конкретные пацаны встретили чисто конкретным наглым небрежением:
   – О, еще один приперся!
   – Здравствуйте, меня зовут мистер Оруэлл.
   Петр доброжелательно улыбнулся, слегка обескуражив задержанных - странное поведение даже для "доброго" следователя. Было, повидал он таких вот "братков", столкнулся с ними даже, когда решал один склочный вопросик в коротком броске в славные девяностые годы двадцатого столетия. Криминальная Россия, бандитский Петербург, наезд на одного депутата тогдашней дурацкой Государственной думы, разборка "по понятиям"... Сначала убили депутата, а потом, после броска Петра, депутат остался живым. Он понадобился Истории много позже, лет через десять после своего "убийства", что-то он там открыть должен, поскольку ученый, или какую-то амбразуру заслонить, поскольку военный-ученый. Не помнил Петр, а если честно, не вдавался по молодости в подробности. Но тогдашние "братки" были не слабее и не круче нынешних. Что ж не побеседовать "по понятиям"?.. Тем более что само понятие "беседа" у Петра имеет совсем иной смысл, нежели предполагают "понятия" этих славных отморозков.
   – Ну, что, ребятки, знаете, сколько народу полегло из-за вашей ругани?
   – Знаем, - зло ответил один из них, - эти скоты положили нашего друга! Им это так не сойдет! - Он угрожающе дернулся на стуле, но крепкие наручники не давали воли движениям.
   – Тихо, тихо, - успокоил Петр. - Мне наплевать, кто из вас "наш", а кто "чужой". Вы находитесь на территории Храма - здесь все свои. А убивать людей запрещено вообще в любой точке нашей планеты. Это вам неизвестно?
   – Ну известно. - Один из допрашиваемых, видимо, самый "крутой", сплюнул на пол. - И что?
   – А ничего. - Петр опять заулыбался. - Мне, в сущности, все равно, из-за чего вы поссорились, из-за чего началась стрельба, - я не стану копаться в дерьме, нам в Храме это ни к чему. Очень скоро вас передадут в распоряжение сил безопасности Конго, и они уж с вами понянчатся. Честно говоря, не завидую вам, так как сидеть бедым людям в конголезской тюрьме - это отдельный аттракцион. Вообще в тюрьме не сладко, а уж нескольким белым среди нескольких сотен чернокожих - это, доложу вам... - Петр мечтательно зажмурился, будто и впрямь видел в описанном редкостное удовольствие. - Эти люди почему-то считают, что все их проблемы идут от белых, представьте себе! Да ну, что я вам рассказываю, у вас возникнет не один шанс ознакомиться с философскими воззрениями ваших товарищей по зоне. И очень близко. И с разных сторон.
   Говоря, Петр делал выразительные паузы, в течение которых наблюдал за меняющимися лицами задержанных. Вся спесь и "крутизна" сходили на нет с каждой новой репликой мистера Оруэлла.
   – Вопросы есть? - Еще улыбка.
   – А когда нас... это... передадут? - мрачно спросил тот самый "крутой".
   – Весьма скоро, - радостно ответил Петр, - буквально сегодня. Еще вопросы? - Вопросов не возникло. Был все-таки страх: в черную тюрьму очень не хотелось. - Нет? Вот и чудно. Тогда позвольте я задам вам один небольшой вопросик - где и под каким кустом вы взяли оружие?
   – Да пошел ты! - все еще невежливо ответил Петру "крутой". Но Мастеру точный, оформленный словами ответ и не требовался. Лишь прозвучал вопрос, как в мыслях всех задержанных - среди унылых картин своего арестантского будущего всплыл портрет одного из сотрудников Службы безопасности Храма. Вот он договаривается с преступниками, которые еще не преступники никакие, а вовсе даже рядовые порядочные туристы. Ну, ладно, пусть не слишком порядочные - так это не здесь, а там, у себя в Польше, откуда ребята прибыли потусоваться в страну Храм... Вот момент передачи оружия - его ввезли на "хаммере" охраны, периметр, естественно, не отреагировал. Вот процесс передачи товара, в обмен на деньги, опять же естественно... Все как на ладони.
   – Спасибо. Вопросов больше не имею. Счастливо отдохнуть. Удачных вам контактов в тюрьме.
   И вышел.
   Беседа с противоборствовавшей стороной - той, что была вооружена легкими пластиковыми "глоками", заняла еще меньше времени потому что допрашиваемый остался в одиночестве. Остальные были убиты, а второй уцелевший стрелок сейчас находился в лaзapeтe, где ему обрабатывали рану.
   – Где взял пушки? - Петр не стал разводить пояигесы, а спросил прямо в лоб.
   – Я скажу! Я все скажу! - заверещал парень, но Петру не надо было выслушивать подробные признания, он уже увидел того же самого человека в форме охранника Храма, передающего ящик с пистолетами довольным покупателям.
   Простая, в сущности, мысль: дать детишкам спички. Или немножко взрывчатки. И подождать, пока оные детишки что-нибудь не поделят. Песочницу, например... Хотя стоит отдать должное раздатчику спичек: Надо было умело опознать детишек и свести их ненароком, случайно, средь шумного бала.
   – Замечательно. Мистер Латынин! - позвал Петр. - Тут вам этот молодой человек хочет кое-что рассказать!
   Выйдя на улицу, где, как ни грустно, совсем не похолодало, Петр сразу направился к зданию координационного центра Службы безопасности Храма. Его интересовал кабинет номер двадцать два на втором этаже, где располагался офис ответственного за снабжение Службы безопасности Дональда Тримсона. Ушлый англичанин, умеющий достать все и вся, раздобывший в свое время те самые костюмы-"трешки", суперзасекреченные и не являющиеся предметом торговли, оказывается, еще и приторговывает оружием... Официальный дистрибьютор на территории Храма...
   В приемной одиноко сидел адъютант. Когда влетел Петр, он быстренько свернул гибкий экран компа - то ли порнуху смотрел, то ли играл во что-то.
   – Тримсон у себя? - на ходу спросил Петр, направляясь к его кабинету.
   – Нет, мистера Тримсона нет, он ведь в командировке...
   – В командировке? - Петр остановился, к его горлу подкатывал нервный смех.
   – Ну да, я думал, вы знаете. Он сказал, что вы сами его отправили...
   – Да... я его... отправил... - давясь смехом, ответил Петр Все, парень, забудь, продолжай работать.
   Адъютант проводил удивленным взглядом странного мистер Оруэлла.
   Вне приемной Петр позволил себе в голос расхохотаться: это ж надо, его обвели вокруг пальца как юного пионера! Ищи-свищи теперь этого гения-снабженца по всему миру!
   Зайдя в офицерский жилой блок, Петр потребовал раскодировать замок на двери квартиры Дональда Тримсона. Дежурный вылупился на Петра, будто увидел инопланетянина. Даже субординацию забыл:
   – Это с какой стати я вам буду давать код? Вы же не хозяин.
   Петру уже было плевать на инструкции да и на нравственность, по большому счету, тоже.
   "Дай мне код!"
   Остолбеневший, загипнотизированный дежурный порылся в ящике с карточками и протянул Петру требуемую. Он ничего не вспомнит. Петр не любил применять свои умения в бытовых условиях, тем более против своих людей, тем более для явно противозаконных действий, но сейчас выбора не было.
   Вставив карточку в прорезь замка, Петр вломился в квартиру Тримсона. Она была абсолютно пуста - даже мебель отсутствовала. А посередине большой комнаты медленно растворялось сине-серое облако, знакомое до боли, до слез, до омерзения...

ДЕЙСТВИЕ - 2. ЭПИЗОД - 7
КОНГО. КИНШАСА, 2160 год от Р.Х.. месяц март

   Двухчасовая встреча Петра и Мунту Ибоко подходила к концу, Обсудив пяток текущих проблем и обменявшись неформальными шуточками под дерьмовый, не в пример тому, коим угощал Нгамба, коньячок, "вторые лица" двух государств тепло распрощались, пожав друг другу руки и договорившись, уже в который раз, встречаться почаще. Уходя, Петр спросил:
   – А что, мистер Нгамба по-прежнему нездоров?
   – Нездоров. Плохо ему. С ним врачи постоянно занимаются, может быть, через пару недель с мистером Нгамбой вам и удастся встретиться, но о делах говорить... - Ибоко развел руками и виновато улыбнулся: мол, сам понимаешь, болен старик, не до политики ему, не до религии, не до благотворительности и вообще - не до чего.
   Ври, да не завирайся, подумал Петр, сканируя незатейливые зрительные образы в памяти Ибоко. Вот Нгамба лежит в своей аэродромоподобной кровати - на краю, чтобы было удобнее врачам, вид у него и впрямь неважнецкий, усталый. А вот беседа Мунту Ибоко с врачом - доверительная и секретная:
   – Сколько вы еще продержите старика в пассивном режиме?
   – Столько, сколько надо, мистер Ибоко.
   – Надо подольше.
   – Можно, но, сами понимаете, на пользу ему это не идет...
   – Это меньшая из проблем. Делайте свое дело.
   Вот и делают врачи свое дело, прямо противоположное тому что обязаны были бы делать - вводят Нгамбе всякую расслабляюще-успокоительную дрянь, чтобы он лежал себе тихо и не рыпался. А за политикой, религией, благотворительностью "и вообще" сам Ибоко и проследит...
   Но ссориться с Мунту Ибоко и конголезским правительством нельзя, неправильно это будет, глупо. А ситуация нехорошая и трудноразрешимая. После того неприятного случая с Нгамбой всякий раз, встречаясь с Ибоко, Петр испытывал все большую и большую неприязнь к этому в общем-то неплохому изначально, но уж слишком скоро портящемуся из-за игры в политику, человеку. Если раньше он был классным "вторым", то сейчас изо всех сил старается стать хоть как-то заметным "первым", и надо признать, это ему довольно-таки успешно удается. Тем более когда есть такие сговорчивые врачи, готовые держать настоящего "первого" прикованным к кровати, пока он не умрет. И тогда, прилюдно скорбя, но внутренне ликуя, Ибоко станет "первым" совершенно официально.
   Плох тот "второй", который не хочет стать "первым"? Нет, неправильная поговорка. В ряде случаев "второй" тем и бывает хорош, что "первым" стать не стремится. Опыт Иоанна и Петра тому подтверждением.
   А вечером раздался мобильный звонок. Петр посмотрел на браслет, но номер вызывающего не высветился, да и видеоканал у звонящего был отключен.
   Тем не менее Петр рискнул ответить:
   – Слушаю. Оруэлл...
   – Оруэлл, это я! - свистящий шепот.
   Несмотря на отсутствие привычной голограммной "картинки" над браслетом, Петр сразу понял, кто его вызывал.
   – Нгамба, дорогой, как рад вас слышать! Что там с вами? Совсем плохо?
   – Да нормально, нормально... я эти таблетки уже второй день не глотаю, за щекой прячу и в унитаз спускаю; они пока ни хрена не догадываются.
   Петр не стал притворяться, что ничего не понимает, а Нгамба раз этого от него и ждал.
   – Какая помощь нужна, Нгамба?
   – Оруэлл, забери меня отсюда. Выкради. Иначе они меня сгноят к чертовой матери, прости Господи. Оруэлл, ну пожалуйста...
   – Я... - Петр не успел ответить.
   – Все. Идут. Конец связи.
   Интересно девки пляшут... Стало быть, старик Нгамба соображает, что творится вокруг него. Да это и неудивительно, соображалка у Великого и Ужасного Президента Конго всегда работала на пять с плюсом, даже в периоды крутых алкогольных загулов оц мог государственные решения на колене, как говорится, принимать и подписывать, и небестолковые, заметим. А теперь, видать нелегально добрался до телефона и набрал исподтишка заветный номер, где - знал точно! - не откажут в помощи.
   Не откажут?..
   "Братья, надо поговорить".
   Первым отозвался Иоанн:
   "Готов. Где?"
   Вторым был Иешуа:
   "Предлагаю у меня. Не возражаете?"
   Экранированный кабинет Иешуа - место не хуже и не лучше других экранированных помещений Храма, какая разница, где держать совет? Вот только зелени в горшках у него погуще, любит ощущать себя рядом с природой, пусть даже живущей на гидропонике.
   Встретились.
   Петр сжато изложил Иешуа и Иоанну все свои соображения и впечатления. Завершил выводом:
   – Надо помочь... э-э... старику, теперь старику, как ни вздорно это звучит. Он к нам всегда не просто спешил - бежал на помощь.
   – Двух мнений быть не может. - Иешуа привычно постучал по столу карандашом, слишком сильно постучал - сломал.
   – Согласен, - кивнул Иоанн.
   – Понял вас, - сказал Петр.
   На этом и завершили. Поздно уже было.
   Конголезская ночь стремительна и незаметна, как хороший диверсант. Она набрасывается внезапно на не успевшего заметить скоротечные сумерки человека и погружает его во тьму, как в черную воду, заставляя приспосабливать зрение к новым условиям, Небо с россыпью звезд не излучает ни кванта света, а Луна, если и висит декорацией в какой-либо из своих форм, то светит чисто номинально, - ну декорация же! - дабы просто обозначить свое присутствие в пространстве, не более того. Почти физически ощутимая темнота ночью в Конго. Она замечательно замаскировав четверых людей в темных костюмах-комбинезонах, с масками яйцах и оружием в руках, которые бесшумно подбирались к ограде окружающей комплекс президентского дворца. Когда до нее оставалось метров двадцать, они залегли под деревьями, совсем слившись с землей. Один из них порылся в рюкзаке и достал оттуда игрушечную птицу - радиоуправляемую ворону, практически неотличимую от настоящей. Захлопав крыльями, ворона сделала несколько кругов над дворцом, а затем села прямо на одну из камер внешнего наблюдения, закрыв хвостом объектив. Операторы немедленно поймали помеху, камера зашевелилась, ведомая с пульта, но ворона сидела крепко, явно обладая не по-птичьи железными нервами - любое покачивание камеры ей было нипочем. Пока охранники-операторы дворца в одном из пунктов контроля и наблюдения терзали джойстик управления камерой и ругали все воронье племя грязными словами, четверо темных людей перебрались поближе к ограде. Из того же рюкзака был извлечен некий электронный прибор, который подключили к секции ограды - прямо к металлу. Набрали несколько цифр и букв, и... ничего не произошло. Лишь на приборе загорелся и погас зеленый огонек. Четверо переглянулись, кивнули друг другу, и один из них портативным сварочным аппаратом начал вырезать в металле дыру, а трое других внимательно оглядывали местность через приборы ночного видения. Через пару минут лаз был готов. Люди в масках пробрались на территорию дворцового комплекса, не забыв оставить возле свежей дыры специальный маячок - в случае чего он сообщит им о том, что через этот выход возвращаться нельзя, а отработав, самоуничтожится. Еще пара минут и они уже у стен дворца. Совершенное недавно нападение на президента Нгамбу заставило местную службу безопасности пересмотреть и мощно усилить всю систему охраны, да и новый негласный управляющий Дворцом и страной человек оказался не из храбрецов, любящих в свободное от руления страной время падать под танки и прикрывать амбразуры, так что теперь чернокожих ребятишек в форменных шортиках и рубашечках во дворце и его окрестностях - море Разливанное. И все бдят - муха не моги пролететь! Только вот ворона на камере все сидит и сидит... А таинственные тати ночные тем временем уже были внутри дворца. И шли себе тихонько по Коридору, оставляя за собой обездвиженные тела "усиленной" ох-Раны. Бесшумно и быстро приводя в бессознательное состояние всех встречавшихся на пути короткоштанных бойцов, они продвигались к покоям Нгамбы, которые охранялись особенно тшательно. Камеры наблюдения за коридорами крадущихся людей не показывали - спасибо вирусу, засланному накануне в простенький компьютер службы безопасности. На мониторах перед глазами дежурного была запись одной из ночей до вторжения. Это давало некую фору во времени, но расслабляться все равно было нельзя потому что рано или поздно выключенные из реальности и тихо отдыхающие на полу охранники должны бы выйти на контрольную связь, а в отключке не особо-то и поговоришь по рации. А если нет связи хотя бы с одним из постов, то это повод для объявления тревоги, чего четверым темным маскам очень не хотелось бы. Они уже вышли в коридор, ведущий в святая святых дворца - спальню Нгамбы. Здесь предстояла схватка с дюжиной охранников сразу, и шум был бы поднят неминуемо. Подойдя к последнему углу, за которым еще можно оставаться незамеченными, люди остановились, и один из них сделал шаг в освещенное пространство и стал виден как на ладони. То-то стража удивилась: ночью, посреди означенного "святого места", при полном освещении - пришелец! Но продемонстрировать свое удивление и все прочее, что за этим должно было следовать, они не успели, потому что человек в маске поднял руку, и двенадцать чернокожих секыорити нестройно рухнули на пол. Со стороны, по крайней мере, это выглядело именно так. На самом же деле Петр - а этим пришельцем был именно он, - просто наплевав на свое табу, запрещающее демонстрировать паранормальные способности при ком бы то ни было, кроме Иешуа и Иоанна, отключил охранников на расстоянии мысленным импульсом. Несказанно изумив этим поступком наблюдающих из-за угла Латынина и Круза: они-то до сих пор знали пусть и грозного, но вполне обыкновенного мистера Оруэлла. Отнюдь не чудотворца. Иоанн же, бывший четвертым человеком в маске, лишь беззвучно усмехнулся: уж он видал трюки и похлеще. Да что там видал! Сам делал! Но прочь сантименты и неуместное удивление, для этого еще будет время, пора приступать к тому, ради чего все эти перемещения-отключения-чудотворения были устроены, - к похищению Нгамбы.
   Нгамба лежал на своей огромной кровати и безмятежно спал.
   Это было только на руку "похитителям". Или все-таки похитителям - без кавычек. Петр приложил ладонь ко лбу чернокожего старика, еще совсем недавно бывшего мужиком в расцвете сил, - теперь он будет спать еще крепче и не помешает собственной транспортировке. Иоанн взвалил Нгамбу на плечи, и четверка двинулась обратно - к спасительному лазу в заборе.
   – Все прошло до безобразия гладко, - резюмировал Петр свой рассказ об операции.
   После всего, сидя в баре вместе с Иешуа и потягивая ледяной чай, он чувствовал себя на десяток лет моложе - этакий бравый боец, с честью выполнивший приказ командира, и теперь внаглую расстегнувший воротничок и ослабивший ремень: он знает, что ему за это ничего не будет, а наоборот, только похвалят.
   – Молодцы! - похвалил Иешуа всех четверых, участвовавших в "изъятии" Нгамбы.
   И хотя не царское это дело - диверсии и похищения, - как-никак Латынин, Круз и Петр, он же мистер Оруэлл, не рядовые бойцы, а скорее отцы-командиры, доверять такую работку кому-то еще Иешуа не захотел. Да и что там - все профессионалы, дело свое знают туго, не покрылись мхом на начальственных постах. А Иоанн просто попросился "посмотреть". Я, сказал, не помешаю. И не помешал, а напротив, очень даже помог - пер не самого легкого Нгамбу через весь сад президентского дворца до забора, да еще и бегом.
   – Дальше - проще, - продолжил Петр, - погрузились в машину и рванули оттуда. Они тревогу только через два часа объявить догадались. Нас-то уж и след простыл...
   – А со спутника не могли нас отследить? - засомневался еще не отошедший от удивления Латынин - неожиданные качества вроде неплохо знакомого мистера Оруэлла, повторим, его не оставили равнодушным.
   – Не могли, - помотал головой Петр, - я проверял, они не ведут съемку местности постоянно, у них денег на это нет.
   Под "ними" подразумевалась хоть и слабенькая, но довольно пронырливая местная конголезская спецслужба под загадочным Названием "Zardo". Что означало это слово, никто не знал, да и охоты выяснять особой не было - Zardo, как считалось, не представляла собой серьезного соперника, способного помешать работе мистера Оруэлла.
   А Нгамба, очнувшись и поняв, где он находится, по-стариковски расплакался от счастья, лобызал Петра, жал ему руку и говорил, что никогда не забудет сделанного для него блага. Нгамбу сдали на попечение медикам Храма для того, чтобы очистить ему организм от всей той химии, которой пичкали старика коновалы Ибоко. В целях конспирации Нгамбе посоветовали выбрать себе на время новое имя, и он не колеблясь назвал себя Джошуа Лайт - Иешуа Светлый в переводе с английского.