Страница:
Сейчас американское правительство может засадить художника в тюрьму за созданную им картину или рисунок, на котором лицо, не достигшее 18 лет, изображается в сексуальной манере. В Германии — и даже в Канаде — можно получить приговор за использование свастики, если ее сочтут пропагандой нацизма, а не элементом одобренного исторического или художественного контекста. Судить о художественных достоинствах работы обычно поручают какому-нибудь некомпетентному, невежественному и лицемерному судье либо присяжному; недостаточная ясность и четкость, присущая этим законом, представляет собой серьезное нарушение свободы самовыражения. «Священная» Первая поправка превратилась в конституционную шутку, и на каждую победу, одержанную благодаря ей, приходится много незамеченных поражений. Наше общество больше озабочено защитой чувств и состоятельных корпоративных лицемеров, чем защитой права художников изображать то, что они выбирают (даже если контекст, в котором эти объекты используются, трудно проглотить).
Все дело в контексте. Вы можете каждый день видеть Гитлера на кабельном канале, транслирующем исторические передачи. Не достигших половой зрелости девочек с обнаженной грудью и торчащими сосками используют для рекламы продукции Кельвина Кляйна в журналах, которые можно приобрести в любом киоске.
СМИ требуют всеобщего осуждения неофашизма, терроризма, совершенных на почве ненависти преступлений и, особенно, сексуального насилия над малолетними детьми. Однако СМИ всегда готовы раздуть сенсацию и эксплуатировать эти темы: вспомните ЖанБене Рамси, колумбайнскую резню, бомбы в Оклахоме и Унабомбера. А художник, пишущий на эти часто всплывающие темы, может загреметь за решетку.
На первый взгляд может показаться, что за последние два десятилетия к «неприличному» и «оскорбительному» искусству стали относиться более терпимо. Ларри Флинта превознесли в заметной голливудской картине, а на непристойном судебном слушании по делу рэпперской группы 2 Live Crew присяжные спросили судью, могут ли они смеяться, слушая прошедшие цензуру тексты группы. Получили широкое распространение либеральные движения, такие, как движение за права геев. Изощренная порнография с фетишами и извращениями, в общем, стала более доступной публике, во многом благодаря появлению Интернета. Кажется, будто в западном обществе существует больше свободы самовыражения, чем когда-либо.
Запреты на педофилию и свастику пригодились для разжигания гнетущей истерии. Даже среди непредубежденных людей, открыто заявляющих о своих широких взглядах, любая попытка приостановить осуществление правосудия в отношении этих явлений трактуется как молчаливое одобрение.
В прошлом столетии многие художники посвятили себя борьбе за отмену сексуальных, социологических и религиозных запретов. Но как только эти художники стали приемлемой частью нашей экономики и культуры, их политическая бравада потеряла весь свой задор, а их послание теперь нужно отстаивать снова и снова.
Эдипов комплекс и архетип детоубийства насыщают само понятие семьи кровосмесительными и смертоносными искушениями, так что запреты вводятся для подавления уже существующих желаний. Мифологические изображения детской красоты, которые можно обнаружить на протяжении всей человеческой истории, нередко наделены неприлично эротическим характером. Тонкая грань между родительской любовью и сексуальным домогательством становится такой же легко проницаемой, как девственная плева. Символы невинности и девственности разрушаются везде, где эта грань переходится. Подобные трагические психические травмы случаются в самых лучших семьях. Будет ли вопрос «почему нет?», заданный в контексте этих тем, проявлением дурного вкуса? Должны ли мы довольствоваться лишь вопросом «почему»?
Стюарт Мид родился в 1955 году и рос в Ватерлоо, штат Айова. Он страдал артрогрипозом. Это возникающая внутриутробно болезнь, сравнимая с полиомиелитом и поражающая суставы и мышцы. Из-за болезни у Стюарта развилось чувство неполноценности. Какое-то время в середине 70-х вместе со своими родными он жил в Англии, но в 1977 году вернулся в Айова-сити, чтобы жить самостоятельно. В 1983 году Мид начал учиться в Миннеаполисском колледже искусства и дизайна, который он окончил в 1987 году. Потом он познакомился с Фрэнком Гаардом, основателем журнала Art Police(1974–1994), человеком, который до сих пор является влиятельной фигурой и учителем на художественной сцене Миннеаполиса. Формирование эстетических предпочтений Гаарда связано с чикагскими имажистами (больше известными как Hairy Who), чье творчество шло вразрез с мейнстримом, — группой, куда входили или которую вдохновляли выдающиеся художники-ниспровергатели Джим Натт и Питер Сол. Гаард побудил Мида, в ту пору робкого студента-художника, абсолютно по-новому подойти к творчеству. В 1991 году Гаард и Мид создали Man Bag— отпечатанный на ксероксе журнал, посвященный исключительно сексу. Man Bagнерегулярно выходит и по сей день, позволяя Миду реализовывать свои сексуальные фантазии на тему маленьких девочек. Через этот журнал и некоторые письма его извращенных читателей Мид, осознавая и анализируя, столкнулся с тем, что мы могли бы назвать «уродством педофилии».
Перевозка картин Мида и Блаллы Холманна через американские границы привлекала довольно пристальное внимание сотрудников американской таможни. Один служащий, оскорбленный изображением маленькой девочки, писающей и испражняющейся у фонтана, закричал: «Смотрите! Здесь писающая девочка!», на что его напарники ответили: «Это же просто рисунок».
Фантастическая и нереалистичная природа искусства Мида, возможно, позволяет галереям и издателям выставлять и воспроизводить его работы, несмотря на то, что затрагиваемые им темы вплотную подходят к границам законности. Фрейдистский подход Мида к своей сексуальности очень близок сюрреализму, и Мид часто ссылается на картины и рисунки Ханса Беллмера и Балтуса как источник вдохновения для его собственных творений. Беллмер и Балтус не делают секрета из своего влечения к юным особам женского пола.
Зацикленность Тревора Брауна на свастиках и детях явно прослеживается в его творчестве. Из-за четкой прорисованности его работы нередко высмеиваются как всего лишь «иллюстрации», однако их художественная ценность бесспорна. Хотя его книги «Зло» и «Алфавит» и можно найти в Соединенных Штатах в очень ограниченном количестве, они категорически запрещены в его родной стране — Японии.
Творчество Бет Лав из штата Нью-Мексико затрагивает «невинную» викторианскую эстетику, вводя в ее основные темы современный ужас воспаленного разума и размещая хоррор на заднем плане. Прикрывание этого ужаса отражает бессознательное еще более поразительным образом.
Блалла В. Холлманн (1941–1997) родился в Квирле, в Силезии. После Второй мировой войны эта территория была аннексирована союзниками. Карьеру художника Блалла начал в конце 1950-х, рисуя в стиле наив. А в конце 60-х его выгнали из Штатов. Он стал персоной нон гратаиз-за приступа наркотического психоза, который случился с ним однажды, когда он преподавал искусство в Университете штата Калифорния в Сан-Франциско. После депортации его разочарование в капитализме и западной культуре заметно усилилось.
Провозгласив себя «посланцем ненависти», Блалла заявил, что «люди — это живые мешки, полные дерьма». Испытывая тошноту к перенаселению как средству, при помощи которого капитализм пополняет свое грязное богатство, Блалла пропагандировал сокращение размножения человека: «Срубите семейное дерево, ибо весь мир исчезает бесследно».
В своей ненависти к Третьему Рейху, Ватикану и Соединенным Штатам Блалла не делает разницы между ними. На его картинах крест и свастика заменяются символом доллара, который стал новым Богом, заставляющим саму землю вращаться. Выставка работ Блалы Холлманна в одном из музеев Баварии была закрыта из-за картины, изображающей Гельмута Коля, ведущим себя явно сексуальным образом. В честь «празднования» объединения Германии в 1990 году, Блалла нарисовал «Черную серию» — десять богохульных иллюстраций с Гитлером, чтобы убить в себе «внутреннего фашиста».
Часто сравнивая религиозный катехизис и образование с совращением детей, Блалла считал, что история, фольклор, историческое наследие и христианство — это ложь, сфабрикованная для того, чтобы контролирующая ерунда существовала вечно.
Блалла презирал арт-мир, звезд которого — Энди Уорхола, Джеффа Кунса, Герхарда Рихтера, Сигмара Полье и Йозефа Бойса — он считал лакеями-соглашателями богачей. Отмечая, что каждая работа, проданная этими ребятами, означала не заработанные им деньги, Блалла полагал, что вышеупомянутые художники обворовывают его. Озлобленный выставками в галереях и музеях, Блалла настаивал на том, что все их участники должны подписывать свои работы фразой «Я солгал!»
Гази Баракат участвует в эротических и подрывных изданиях во Франции, Германии, Швейцарии и Соединенных Штатах, а также курирует творчество Стю Мида и других художников. Связаться с Гази можно через издательство Feral House. Так же через издательство можно связаться со Стю Мидом из Сент-Пола (Миннесота) и Бет Лав из Альбукерке (Нью-Мексико). В настоящее время Маттиас Рейчелт работает над созданием каталога, включающего все поздние работы Блаллы Холлмана (1941–1997). Замечательную небольшую мрачную книгу о творчестве Холлмана «Heim, Mir Reicht’s» можно приобрести у мистера Рейчелта, связаться с которым можно по адресу m.rechelt@cityweb.de . Вебсайт Тревора Брауна можно найти по адресу www.pileup.com/babyart .
Дэвид Вудард
КЕТАМИНОВАЯ НЕКРОМАНТИЯ
Кетамин был дан Богом, чтобы у мертвых был способ пообщаться с нами, живыми. С начала шестидесятых годов миллионы живых людей с его помощью химически входили в состояние просвещенного общения
[98]с мертвыми, хотя, наверное, лишь сотни тысяч проделывали это по собственной воле.
Мне было шесть лет, когда после несчастного случая с велосипедом, произошедшего в Санта-Барбаре, я лежал на вытяжении в палате детской интенсивной терапии. Я был в шоковом состоянии, и добрая медсестра-филиппинка позволила мне перед операцией поучаствовать в собственном приеме кета-мина. Реагируя на мой жалкий ужас, улыбающаяся сестра зафиксировала мои руки на шприце и стала руководить мной. Я воткнул иглу в плоть и мышцы своей левой ягодицы. Она издала смешок и сказала: «Было не так уж и больно, правда же?» — а затем, снова взявшись за дело, надавила на поршень.
Скоро я вошел в близкое к смерти состояние. По другую сторону шторы, окружавшей мою койку, я встретился с духом маленькой девочки и поговорил с ней. Она упала с лошади, и мы оба смотрели на собственные тела, паря под потолком. Присутствовал дух еще одного мальчика, и мы втроем были объединены состоянием благоговения и трепета. Девочка спокойно сказала, что остается. Когда позже я пришел в сознание и спросил о ней, мои родители сказали мне, что во время моей операции она умерла.
Я не знаю ни одного из исследователей кетамина, представителей этой пугающей элиты, кто желал или мог бы объяснить намерения, обстоятельства появления, нужды или природу духов мертвых хоть каким-то образом. Отважными пилигримами скитаются они в городских стенах, среди сапожников, наркодилеров, политиков, домохозяек, убийц и учителей из воскресных школ, тая в себе могильные секреты, которые не могут раскрыть, ибо параноидальные мертвые собеседники с огромным грузом на душе попросту отключили смертную память.
Однако американский невролог, дельфинолог и покровитель всех тех, кто искренне благоволит кетаминовому пути, доктор Джон Каннингем Лилли (подпись его деда украшает десятидолларовые банкноты образца 1927 года) попытался это сделать в своей фрагментарной автобиографии 1978 года «Ученый». [99]В этой книге Лилли придает кетаминовой тайне лингвистический характер. Язык — непроницаемая дымовая завеса, от которой нужно избавиться, если желаешь увидеть то, что находится за пределами наших рьяно оберегаемых мирских иллюзий. Кетамин вводит нас в бессловесное — в фигуральном и буквальном смыслах — состояние, в котором мы оказываемся причастны к жизни духа, лежащего за пределами слов. Слова перестают нас интересовать, и мы более не подвергаемся их влиянию. Несмотря на свою понятность, информация, получаемая в таком состоянии, не может быть переведена в слова; потому она уходит на подсознательный уровень по мере того, как эффект кетамина ослабевает, а лингвистическая система координат человека снова встает на свое место, — новое знание затуманивается.
Вот как Лилли описывает свой кетаминовый опыт, описывает в настоящем времени, хотя и очевидно, что пост-фактум:
Приведем список состояний, достижимых с помощью инъекций кетамина, взятый из «Руководства по дозам», составленного доктором Лилли: 30–50 мг вводят вас в «я», или Внутреннюю Реальность; 75-100 мг — в «они», или Внеземную Реальность; 150–200 мг позволяют достичь «мы», или Сети Создания; наконец, 300–400 мг ввергнут вас в «Н» — Неизвестное. [103]
До недавних пор кетамин можно было квазилегально заказать в тех штатах, где он не был занесен в местный справочник шифров здравоохранения и безопасности. На протяжении девяностых годов, по мере накопления справочников шифров, свободных штатов становилось все меньше. [104]12 августа 1999 года генеральный прокурор США Джанет Рино официально объявила кетамин наркотиком, входящим в Третий список Администрации по контролю за применением законов о наркотиках, сделав тем самым неразрешенное им владение уголовным преступлением во всех Соединенных Штатах. [105]Не случайно, что во введении к своему классическому труду «Контролируемые вещества: химический и правовой гид по федеральным законам о наркотиках» доктор Александр Шульгин сфокусировал основное внимание именно на правовом статусе кетамина.
Кетамин воистину является воплощением мечтаний похитителей, насильников и убийц, поскольку обеспечивает абсолютное отделение личности жертвы от ее тела. Через пять-шесть минут после внутримышечной инъекции (опытный человек легко управится без какой-либо помощи) жертва становится невосприимчива к своему окружению и телу. Она также забывает о том, что когда-то занимала свое тело, была жива, хотя в то время, как разум погружается в пучину кинематографичных и почему-то не вызывающих сомнений галлюцинаций, глаза могут оставаться открытыми. В течение следующего часа бывалый профессионал может заниматься своим делом без лишней спешки и значительно увереннее, особенно когда непредвиденные обстоятельства вынуждают его нейтрализовать субъект. Однако, что более важно, крайне перспективно использование кетамина в некромантии и черной магии.
Обычно в рассказах о кетаминовом опыте фигурируют видения и ощущения, сходные с классическими переживаниями, характерными для состояния, близкого к смерти: полет через туннель к чистому свету, обретение острого и страстного чувства близости к Богу, ангелам или демонам, а также полное освобождение от вскоре забываемых самоосознания личности и представления о собственном теле. Но что порой оказывается опущено в рассказах, — часть переживаний, касающаяся входа субъекта в чистый свет. Вероятно, это не сознательные пропуски, допускаемые рассказчиками, а скорее провалы в их памяти, обусловленные недостатком внутренней силы, необходимой для преодоления, зачастую умелого, экранирования памяти, применяемого мертвыми. Хотя кетамин является препаратом, применяемым живыми существами, и именно они испытывают его действие, от связи, которую он помогает установить с миром духов, выигрывают скорее мертвые. Он предлагает им искусительный портал, благодаря которому они могут ощутить мир теплокровных. Возможно, мертвые отчаянно толпятся вокруг мимолетного окна, в поисках которого они провели пять или шесть сотен лет скрежещущей, обжигающей, истязающей пытки. Возможно, одному из них удастся продраться в сочный, желанный мозг пользователя кетамина и получить 56-минутную передышку. Не исключено, что духи соревнуются между собой за получение такой возможности — иногда фехтуют, временами играют в маджонг, а может, в игру «обезглавь бесконечный ряд трактористов» или «убей инвалида». В ходе своего ке-таминового опыта вы, вероятно, становитесь субатомной частицей, принюхивающейся к зловещей заднице атомной войны, пику славы некромантии и величайшей надежде всех духов мертвых, не нашедших покоя. Уильям Берроуз сказал, что ядерный взрыв обеспечивает тотальную аннигиляцию души, но что по этому поводу могут сказать субатомные частицы?
Опытный правонарушитель легко сможет добыть кетамин где угодно на территории США, более того, кипа литературы, в которой описываются способы его заполучения (не только его, любых фармацевтических препаратов), неуклонно растет с середины семидесятых годов. Эксперт-криминалист, известный каббалист, [106]самозваный энтеоботаник и бывший офицер полиции Лос-Анджелеса Том Маунт в своих временами весьма находчивых мемуарах «Оттуда сюда за мгновение» советует:
Мне было шесть лет, когда после несчастного случая с велосипедом, произошедшего в Санта-Барбаре, я лежал на вытяжении в палате детской интенсивной терапии. Я был в шоковом состоянии, и добрая медсестра-филиппинка позволила мне перед операцией поучаствовать в собственном приеме кета-мина. Реагируя на мой жалкий ужас, улыбающаяся сестра зафиксировала мои руки на шприце и стала руководить мной. Я воткнул иглу в плоть и мышцы своей левой ягодицы. Она издала смешок и сказала: «Было не так уж и больно, правда же?» — а затем, снова взявшись за дело, надавила на поршень.
Скоро я вошел в близкое к смерти состояние. По другую сторону шторы, окружавшей мою койку, я встретился с духом маленькой девочки и поговорил с ней. Она упала с лошади, и мы оба смотрели на собственные тела, паря под потолком. Присутствовал дух еще одного мальчика, и мы втроем были объединены состоянием благоговения и трепета. Девочка спокойно сказала, что остается. Когда позже я пришел в сознание и спросил о ней, мои родители сказали мне, что во время моей операции она умерла.
Я не знаю ни одного из исследователей кетамина, представителей этой пугающей элиты, кто желал или мог бы объяснить намерения, обстоятельства появления, нужды или природу духов мертвых хоть каким-то образом. Отважными пилигримами скитаются они в городских стенах, среди сапожников, наркодилеров, политиков, домохозяек, убийц и учителей из воскресных школ, тая в себе могильные секреты, которые не могут раскрыть, ибо параноидальные мертвые собеседники с огромным грузом на душе попросту отключили смертную память.
Однако американский невролог, дельфинолог и покровитель всех тех, кто искренне благоволит кетаминовому пути, доктор Джон Каннингем Лилли (подпись его деда украшает десятидолларовые банкноты образца 1927 года) попытался это сделать в своей фрагментарной автобиографии 1978 года «Ученый». [99]В этой книге Лилли придает кетаминовой тайне лингвистический характер. Язык — непроницаемая дымовая завеса, от которой нужно избавиться, если желаешь увидеть то, что находится за пределами наших рьяно оберегаемых мирских иллюзий. Кетамин вводит нас в бессловесное — в фигуральном и буквальном смыслах — состояние, в котором мы оказываемся причастны к жизни духа, лежащего за пределами слов. Слова перестают нас интересовать, и мы более не подвергаемся их влиянию. Несмотря на свою понятность, информация, получаемая в таком состоянии, не может быть переведена в слова; потому она уходит на подсознательный уровень по мере того, как эффект кетамина ослабевает, а лингвистическая система координат человека снова встает на свое место, — новое знание затуманивается.
Я нахожусь в странном состоянии величайшего безразличия. Я не испытываю ни страха, ни любви. Я — в высшей степени нейтральное существо, которое наблюдает и ожидает.Исследования Лилли пятидесятых годов, в ходе которых он установил межвидовой контакт с дельфинами, [101]показали, что интеллект дельфинов более развит, чем человеческий, их сострадание к другим сильнее, язык изящнее, а мозг их, хоть и похож на человеческий, является более сложным и развитым органом. В ходе вскрытия мозгов своих друзей-дельфинов Лилли удалось обнаружить важные центры эмоций, что, как и следовало ожидать, привлекло внимание американской разведки и распалило ее воображение. В начале шестидесятых ЦРУ предложило Лилли жалование в обмен на работу по обнаружению таких же центров (и их рабочих частот) в человеческом мозгу. Лилли принял предложение. Через год Лилли бросил эту необычную работу и продолжил самостоятельную деятельность, крайне оскорбленный намерениями Организации в первую очередь скрыть его участие в проекте. Естественно, правительство США было заинтересовано в способах воздействия на определенные центры мозга в глобальных масштабах с тем, чтобы можно было аккуратно механизировать и милитаризовать население. В конце концов, в Америке появится отдельная область радиоэлектроники, преследующая подобные цели, то есть высокомощная трансляция на обширные территории базовых шаблонов мышления, не вызывающих вопросов, и эмоций, ассоциируемых с покорностью и послушанием. Мистическая вера Лилли во всеобщую предопределенность никак не согласовывалась с целями скрытого контроля над людьми, поставленной Организацией. В главе «Искушение К.» бросаются в глаза собственные акронимы Лилли — ЦУМС (Центр Управления Мировыми Совпадениями), верховный правящий орган вселенной, и ВУЗС (Ведомство по Управлению Земными Совпадениями), с местным атташе рудиментарного Совета старейшин которого может пообщаться любой достойный. Претендент должен подвергнуть себя интенсивным и аккуратным кетаминовым экспериментам, неизменно соблюдая дозу в пределах 100–150 мг. [102]
Очень странно. Планета напоминает Землю, но цвета иные. Есть растительность, но она имеет необычайный лиловый цвет. Есть солнце, но оно имеет фиолетовый, а не привычный оранжевый оттенок. Я на прекрасном лугу, вдали — удивительной высоты горы. Я вижу, как по лугу ко мне приближаются существа. Ноги их — словно ноги ланей. Они сверкающе белые и будто бы испускают свет. Двое подходят совсем близко. Я не могу различить их черты. Мое зрение не справляется с их сверканием. Похоже, они непосредственно передают мне мысли и идеи. Звука нет. То, что они думают, автоматически переводится в понятные мне слова. [100]
Приведем список состояний, достижимых с помощью инъекций кетамина, взятый из «Руководства по дозам», составленного доктором Лилли: 30–50 мг вводят вас в «я», или Внутреннюю Реальность; 75-100 мг — в «они», или Внеземную Реальность; 150–200 мг позволяют достичь «мы», или Сети Создания; наконец, 300–400 мг ввергнут вас в «Н» — Неизвестное. [103]
До недавних пор кетамин можно было квазилегально заказать в тех штатах, где он не был занесен в местный справочник шифров здравоохранения и безопасности. На протяжении девяностых годов, по мере накопления справочников шифров, свободных штатов становилось все меньше. [104]12 августа 1999 года генеральный прокурор США Джанет Рино официально объявила кетамин наркотиком, входящим в Третий список Администрации по контролю за применением законов о наркотиках, сделав тем самым неразрешенное им владение уголовным преступлением во всех Соединенных Штатах. [105]Не случайно, что во введении к своему классическому труду «Контролируемые вещества: химический и правовой гид по федеральным законам о наркотиках» доктор Александр Шульгин сфокусировал основное внимание именно на правовом статусе кетамина.
Кетамин воистину является воплощением мечтаний похитителей, насильников и убийц, поскольку обеспечивает абсолютное отделение личности жертвы от ее тела. Через пять-шесть минут после внутримышечной инъекции (опытный человек легко управится без какой-либо помощи) жертва становится невосприимчива к своему окружению и телу. Она также забывает о том, что когда-то занимала свое тело, была жива, хотя в то время, как разум погружается в пучину кинематографичных и почему-то не вызывающих сомнений галлюцинаций, глаза могут оставаться открытыми. В течение следующего часа бывалый профессионал может заниматься своим делом без лишней спешки и значительно увереннее, особенно когда непредвиденные обстоятельства вынуждают его нейтрализовать субъект. Однако, что более важно, крайне перспективно использование кетамина в некромантии и черной магии.
Обычно в рассказах о кетаминовом опыте фигурируют видения и ощущения, сходные с классическими переживаниями, характерными для состояния, близкого к смерти: полет через туннель к чистому свету, обретение острого и страстного чувства близости к Богу, ангелам или демонам, а также полное освобождение от вскоре забываемых самоосознания личности и представления о собственном теле. Но что порой оказывается опущено в рассказах, — часть переживаний, касающаяся входа субъекта в чистый свет. Вероятно, это не сознательные пропуски, допускаемые рассказчиками, а скорее провалы в их памяти, обусловленные недостатком внутренней силы, необходимой для преодоления, зачастую умелого, экранирования памяти, применяемого мертвыми. Хотя кетамин является препаратом, применяемым живыми существами, и именно они испытывают его действие, от связи, которую он помогает установить с миром духов, выигрывают скорее мертвые. Он предлагает им искусительный портал, благодаря которому они могут ощутить мир теплокровных. Возможно, мертвые отчаянно толпятся вокруг мимолетного окна, в поисках которого они провели пять или шесть сотен лет скрежещущей, обжигающей, истязающей пытки. Возможно, одному из них удастся продраться в сочный, желанный мозг пользователя кетамина и получить 56-минутную передышку. Не исключено, что духи соревнуются между собой за получение такой возможности — иногда фехтуют, временами играют в маджонг, а может, в игру «обезглавь бесконечный ряд трактористов» или «убей инвалида». В ходе своего ке-таминового опыта вы, вероятно, становитесь субатомной частицей, принюхивающейся к зловещей заднице атомной войны, пику славы некромантии и величайшей надежде всех духов мертвых, не нашедших покоя. Уильям Берроуз сказал, что ядерный взрыв обеспечивает тотальную аннигиляцию души, но что по этому поводу могут сказать субатомные частицы?
Опытный правонарушитель легко сможет добыть кетамин где угодно на территории США, более того, кипа литературы, в которой описываются способы его заполучения (не только его, любых фармацевтических препаратов), неуклонно растет с середины семидесятых годов. Эксперт-криминалист, известный каббалист, [106]самозваный энтеоботаник и бывший офицер полиции Лос-Анджелеса Том Маунт в своих временами весьма находчивых мемуарах «Оттуда сюда за мгновение» советует:
Найдите изолированную ветеринарную клинику, в которой имеют дело с кошками. Если в данной ситуации перчатки покажутся вам излишне бросающимися в глаза, аккуратно покройте кончики пальцев слоем вери-тана и дайте им высохнуть. Свой визит вы, естественно, должны нанести в нерабочее время задолго до открытия клиники. В первую очередь, всегда вырубайте электричество, затем — телефонные линии. Осторожно взломайте маленькое, не слишком заметное окошко — в идеале, ведущее в уборную или непосредственно на склад. Старайтесь не порезаться. Тихо проникните в здание и, освещая дорогу неярким фонариком, найдите фармацевтический кабинет. Взломайте шкафчик и перекиньте весь кетамин (пузырьки в коробочках и без коробочек обычно хранятся в упаковках по шесть штук) в не вызывающий подозрений рюкзак. Известные марки — Ketaset (высочайшее качество, стандарт индустрии), Ketaject и Vetamine. Немедленно уходите, соблюдая крайнюю осторожность.