Страница:
В-седьмых, вы должны знать, как успешно начать задуманные изменения и довести их до конца в рамках вашей системы.
Осуществление изменений включает в себя, помимо прочего, еще один уровень системного мышления и анализа, требуемый для перехода от понимания того, как система работает, к пониманию того, как ее надо изменить. Для совершения этого перехода надо знать людей, организации и применяемые физические и технические процессы. Особенно важно понимать, по каким частям системы надо принять основные решения. А для этого надо уметь определять, какие элементы системы (человеческой или технической) более открыты для перемен, где скорее всего возникает сопротивление планируемым изменениям, где в ней находятся точки наибольшего влияния, и решать другие подобные задачи.
Если вы свободно не ориентируетесь в системе изнутри и не разбираетесь досконально в имеющихся в настоящее время ее структурах, у вас очень немного шансов на успешное осуществление изменений.
В-восьмых, необходимо успешно осуществить реализацию программы изменений.
Для реального достижения изменений нужны стратегия, ресурсы, высокая вовлеченность лидеров, поддержка союзников, наличие соответствующих навыков и умение адаптировать свои планы и стратегии к возникающим непредвиденным обстоятельствам. Если вы по-настоящему займетесь процессом изменения системы, то, несомненно, узнаете о ней много нового. Важнейшим элементом успешной реализации в этом случае являются непрерывное обучение и постоянная адаптация. К встречающимся препятствиям следует относиться как к данности, и поэтому абсолютными предпосылками для успеха являются настойчивость и терпение.
Конечно, без фактической работы никаких изменений системы не произойдет, причем часто эта работа должна быть очень значительной и продолжаться в течение длительного времени.
В-девятых, вы должны постоянно отслеживать получаемые результаты и улучшать получаемую вами информацию и понимание сущности системы, глубже разбираться в конкретных программах изменений и возможностях их осуществления.
Чтобы на самом деле добиться устойчивого развития, следует регулярно возвращаться к четвертому шагу, а затем проходить весь описанный путь снова и снова. Устойчивое развитие – это процесс, который никогда не заканчивается, что вполне объяснимо: само развитие бесконечно. Законы природы свидетельствуют, что ничто никогда не остается неизменным и что со временем все меняется. При устойчивом развитии всегда возникает ряд вопросов. Куда мы в настоящее время движемся? Почему? Что мы должны изменить или сделать, чтобы обеспечить движение в правильном направлении в течение длительного времени? Как можно осуществить это изменение?
И как мы узнаем, добиваемся ли мы успеха на этом пути?
* * *
Бруклин, Нью-Йорк
Весна 1986 г.
Я пишу эти строки в метро на ветке «F». Утро. Я еду в юридическую фирму, где в настоящее время работаю. Эта работа дает мне возможность заниматься своим хобби – написанием песен. До этого я читал «Сто лет одиночества» Маркеса. Я смотрю по сторонам.
Недалеко от меня в вагоне едет парень азиатской внешности, лицо которого мне кажется невероятно знакомым. Он также периодически бросает взгляды на меня, словно у него обо мне такие же мысли.
Он очень похож на Фреда.
Фред был одним из директоров центра лечения героиновых наркоманов в Ипохе, малазийском городе, куда я поехал на год после окончания колледжа в качестве терапевта. Я оказался в этом центре, потому что стал участником известной программы Henry Luce Scholars Program. Но в то время я мало думал о престижности этого занятия. Зато на протяжении всего годичного пребывания в Малайзии я приобрел новый опыт – опыт смирения.
Вероятность того, что Фред из Ипоха, высокий молодой человек, с квадратными плечами и тонкими усами, окажется вместе со мной в одном и том же вагоне нью-йоркского метро, была почтинулевой. Но этот парень продолжал изучающе смотреть на меня, а я на него. «Ты.?..» Да, это был он.
Фред оказался в Нью-Йорке по какой-то программе обмена вместе с моим бывшим боссом Алойсиусом. Мы решили поужинать втроем. Наша совершенно случайная встреча настолько поразила нас, что потребовалось не меньше двух кружек пива на каждого, прежде чем мы более или менее пришли в себя и начали связно общаться. Возникшему чувству скованности способствовало и то, что в прошлом мы не слишком хорошо ладили друг с другом.
Этому есть свое объяснение. Достаточно сказать, что для малазийских наркоманов я был никудышным терапевтом. Мне было двадцать два года, я всегда был чистеньким и аккуратным парнем, образцовым социальным работником из числа хиппи-ботаников. Моими же «пациентами» были парни за тридцать, преступники, в числе которых были даже убийцы, и поэтому они могли – без всякого шума и пыли – придушить меня: я бы и не пикнул.
Но уволить меня не мог никто, поскольку я пользовался большим авторитетом. Поэтому я сам через какое-то время перешел на более низкую должность и занимал ее до тех пор, пока, наконец, не нашел для себя более подходящей работы, на более высоком уровне, которому я мог соответствовать, – консультанта.
В лечебном центре была удивительная библиотека, собранная из пожертвованных книг по психологии, групповой динамике и организационному поведению. Я прочитал их все, перевел их основные идеи на простой вариант английского языка, которым пользуются в Малайзии, и стал проводить занятия с персоналом центра. В конце моей стажировки, в ходе которой я получал стипендию, они попросили меня провести «оценивание организации». Я проштудировал специальную литературу, разобрался с несколькими методиками проведения собеседований с работниками, собрал необходимые данные, проанализировал организацию как систему и написал отчет. Мой вывод не понравился директорам центра, которыми в то время как раз и были Фред и Алойсиус. После этого наша терапевтическая работа продолжалась в конфронтационной атмосфере и завершилась довольно резко. Я заявил, что проблема заключается в них самих и что им следует провести реструктуризацию организации.
– Очень хорошо, что на следующей неделе запланирован твой отъезд домой, в США, – ответили они мне. – Ты можешь начинать упаковывать вещи даже раньше. До свидания.
Я отправился домой, познакомившись со «вкусом», который до этого почти никогда не пробовал в своей жизни, проходившей по «плану, почти наверняка обеспечивающему успех», – вкусом неудачи. Она произошла по многим причинам. Вкус этого нового для меня опыта был горьким, но спустя несколько лет я решил, что для меня он был полезным, прежде всего для формирования характера.
Теперь, через пять лет после описанных выше событий, у меня появился неожиданный шанс проглотить обиду и лично извиниться за прошлое. «Ну, – начал я, – если говорить о той оценке организации, которую я выставил в конце моего года пребывания в ней…»
– О, мы реализовали почти все твои рекомендации, – вмешался в мое мычание Фред. – Они оказались для нас полезными.
«Неужели», – вероятно, появилось у меня на лице.
– Да, – включился в разговор Алойсиус, – но нам пришлось подождать, пока ты отправишься домой, а затем выдать твои идеи за свои.
– Знаешь, это наша культура, которую, как мне кажется, ты не до конца понимал, – пояснил Фред. – Мы должны были сохранить лицо.
Какое интересное сочетание «вкусов» после этого я ощутил. Смесь провала и успеха или, наоборот, успеха и провала, но в любом случае общий привкус остался горьким.
* * *
Этот эпизод в Малайзии был моим первым профессиональным опытом в области консалтинга и изменения систем. Вместе со многими другими уроками он научил меня тому, что в конечном счете, когда мы пытаемся изменить систему, понимая под ней организацию, общину, страну в целом или весь наш мир, мы никогда не можем быть на 100% уверены, каким именно в итоге будет результат нашей работы. Добьемся ли мы успеха или потерпим неудачу? Все сделаем хорошо или породим непредвиденные проблемы, которые проявят себя в будущем? Мы делаем все возможное, но в результате должны жить в состоянии неопределенности.Поэтому я вовсе не претендую на то, что теоретическая модель из девяти шагов, упомянутая выше, гарантирует успех. Но я готов утверждать, что эта модель относится к категории архетипических, которым следует любой человек, на практике занимающийся вопросами устойчивости, или, по крайней мере, должен им следовать. И я это заявляю не потому, что перефразирую сумасшедшего философа из давней скетч-комедии «Монти Пайтон»[12], который говорил: «Это моя теория, полностью моя и только моя!»[13]. Скорее, сам процесс изначально является «таковым» и естественным образом реализуется именно в таком виде. Именно это я и имею в виду, когда говорю о его архетипической природе: в кратко описанной выше теории перечисляются характеристики, общие для всех процессов устойчивого развития, независимо от того, в какой перспективе и под каким углом их авторы рассматривают сущность происходящего.
Конечно, большинство программ устойчивого развития, реализуемых в современном мире, формально не состоят из перечисленных девяти шагов, и уж тем более эти шаги не выполняются в указанной последовательности. Но в то же время почти все инициативы на практике следуют по такому маршруту, даже если их участники сами этого не осознают. Все равно общая последовательность их действий в целом является одинаковой, как и их попытка концептуально осмыслить весь свой процесс. Это происходит потому, что вы просто не можете эффективно и надежно заниматься устойчивым развитием каким-то другим способом. Без понимания систем в целом сложно разобраться в сущности ключевых понятий (и, как результат, добиться целенаправленной реализации видения, построенного на их основе), современных тенденциях, проводить анализ отдельных систем, предлагать нужные изменения и стратегии… Если такого понимания нет, на выходе в результате вашей деятельности может быть что угодно, но вряд ли получившееся будет устойчивым развитием.
И наконец, отметим, что цель описания «теории» вроде приведенной выше заключается не в том, чтобы показать, как люди должны добиваться устойчивого развития. Оно предназначено для пояснения того, какие идеи, предположения и убеждения лежат в основе того процесса, которым мы все занимаемся, процесса, выступающего фундаментом практически для каждой концептуальной модели и применяемых наборов инструментов и методик. Поэтому понимание сущности этого базового, архетипического процесса поможет вам разобраться в том, какую роль играет каждая конкретная модель или для чего именно предназначен каждый используемый инструмент, благодаря чему вы сможете адаптировать их с учетом своих конкретных потребностей.
Если вы не согласны со сказанным, попробуйте провести один мысленный эксперимент: проанализируйте программы устойчивого развития, с которыми вы хорошо знакомы. Вы увидите, что все они в полной мере соответствуют описанному выше процессу, хотя зачастую некоторые шаги могут быть объединены. Вот несколько примеров этого.
■ Программа корпоративной социальной ответственности или отчетности по обеспечению устойчивости. Такие программы соответствуют шагу 4 – пониманию того, какие тенденции в системе являются критичными. Отчеты составляются лишь после определенного уровня понимания устойчивости и устранения проблем, возникших при этом. Лучшие доклады отправляются вверх на следующий уровень. В них описывается основная динамика событий, лежащих в основе индикаторов, и показано, как эти индикаторы связаны друг с другом (шаг 5). Часто компании сообщают об инициативах – инновациях, тех новшествах, которые они вводят в свои системы, чтобы оказать влияние на выявленные тенденции и повысить степень устойчивости (шаг 6). Отметим также, что отчетность является и частью шага 9, на котором вы оцениваете степень успеха вашей работы с точки зрения влияния ваших усилий на систему в целом.
■ Программа для города по переходу парка транспортных средств на альтернативные виды топлива. Такая программа соответствует шагам 6 – 8, на которых определяется, какую именно инновацию в области устойчивости следует внедрить, как спланировать ее внедрение и как ее реализовать на практике. В самой общей форме такая инициатива является результатом процесса, осуществляемого в организации, где начали понимать сущность устойчивого развития (как правило, в перспективе локальных и глобальных проблем, наличие которых приводит к неустойчивости), где стали заниматься затруднениями, вызванными транспортом, и определили альтернативные транспортные средства, при помощи которых в системе можно осуществить значительные положительные изменения.
■ Программа школьного или профессионального образования по вопросам устойчивого развития и повышению осведомленности общества. Зачастую реализация таких программ предусматривает выполнение ряда шагов, с 1-го по 4-й, в ходе которых люди знакомятся с общей концепцией долгосрочного здорового состояния системы и тенденциями, угрожающими этому здоровью, а также с системным мышлением. Обычно в них рассматриваются примеры внедряемых инноваций, но подробно не объясняется, как планировались эти изменения и как они были реализованы. К тому же в таких программах слишком часто не показывают конфронтации, возникающей в реальной жизни из-за разницы между «ростом» и «развитием», хотя она проявляет себя в той или иной степени в каждом примере. Вы не можете, например, заниматься проблемой изменения климата, не сталкиваясь при этом с увеличением выбросов диоксида углерода и необходимостью разрабатывать альтернативные решения в области энергетики.
Вам, конечно, не нужно становиться приверженцем описанной выше теории, однако в ней стоит разобраться, так как только в этом случае эта книга окажется для вас полезной, потому что объясняемые в ней инструменты и методы опираются на эту теорию. Конечно, вам следует критически подойти к этой теории и поставить ее под сомнение. Такой настрой мышления поможет вам более эффективно выполнять свою работу, а если вы поделитесь своими мыслями с другими, их работа (в том числе и моя) может улучшиться.
Хотя хорошие теории и стратегии являются важными элементами для устойчивого развития, их еще недостаточно. В изложенной выше теории имеется и «Шаг 0», о котором вам также следует обязательно знать.
Он заключается в том, что вам надо проявить интерес к описываемой здесь области.
* * *
Стокгольм, Швеция
19 декабря 2007 г.
Я сижу в автобусе, который везет меня домой с работы. Оглядываясь по сторонам, я все больше удивляюсь: мне кажется, что поведение людей в моем районе становится все более деструктивным. Кто-то, скорее всего подростки, подорвал один из газетных автоматов, установленных на главном вокзале пригородных поездов, где к тому же открыт местный торговый центр. Последним увлечением самых агрессивных молодых людей стало устройство в городских центрах Швеции фейерверков на Новый год, а некоторые из них, самые отмороженные, могут запустить ракету и в людей.
В глобальной схеме происходящего все это, казалось бы, мелочи, однако они заставляют меня вспомнить о гораздо более гнусных поступках и случаях насилия, по большей частью совершаемых представителями мужского пола, в других частях мира. Это вызывает беспокойство о том, куда мы движемся в целом.
Передо мной сидят три парня, которые могут быть теоретически правонарушителями. Им лет 14 или 15, они громко разговаривают, время от времени хлопая друг друга по плечу, и в целом, можно сказать, не дают расслабиться. Демонстрируя бесстрашие, я достаю компьютер и начинаю писать эти строки, игнорируя поведение подростков.
– Эй, ты! – слышу я через некоторое время голос одного из молодых людей, в котором явно доминируют провокационные ноты. – Какой марки этот компьютер? – Вот напасть. Я отвечаю на вопрос и начинаю продумывать стратегии, которые могли бы отвлечь его внимание от меня.
– Он ведь работает на аккумуляторе. Правильно?
– Конечно, – отвечаю я и тут же сам себя мысленно торможу, потому что мне хотелось добавить оскорбительное «это ведь очевидно».
– Понятно. А откуда берется энергия для зарядки этого аккумулятора? – не унимается подросток.
Ха. Вопрос совсем не из тех, который я ожидал.
– Ну, мы покупаем экологически чистую, «зеленую» электроэнергию, и поэтому, с технической точки зрения, в нем энергия ветра.
– Здорово. Это хорошо, – отреагировал парень на мои слова. – Нас интересуют вопросы окружающей среды. – Тон его смягчился. – Ты ведь знаешь, что изменение климата действительно является проблемой?
– Да, я об этом знаю. И рад, что ты тоже знаешь об этом. Это проблема, над решением которой я работаю почти каждый день.
– Правда? Это круто! Еще пересечемся, – услышал я, убирая компьютер, так как приближалась моя остановка.
Я подумал, что, хотя некоторые вещи на самом деле становятся хуже, в жизни есть и такие направления, где ситуация все время меняется к лучшему.
* * *
Каждый день в моей повседневной жизни, а также в прессе, с которой я регулярно знакомлюсь, я вижу доказательство того, что люди становятся все более осведомленными о беспокоящих меня проблемах. Все больше людей, как складывается впечатление, уже непосредственно занимаются теми серьезными вызовами, с которыми в XXI в. сталкивается человечество. Более того, в последние годы эта осведомленность стала настолько полной, что теперь встречается в самых невероятных местах: от штабов участников крупных политических кампаний до классных помещений небольших городков, от планов развития малого бизнеса до планов операций, разрабатываемых для крупных военных баз. Еще более важным является тот факт, что все больше людей готовы проявить заботу, что выражается сначала в их повышенном внимании к этим вопросам, а затем в активных действиях, вплоть до того, что это направление становится частью их трудовой жизни.Такой интерес является первым шагом. Он проявляет себя не только на уровне чувств, а в виде личной вовлеченности, чему, конечно, способствуют ценности и этические принципы таких людей. Та или иная проблема нас интересует потому, что мы считаем, что она является реальной и важной для нас. Мы направляем усилия на решение проблемы, если уверены, что обязательно должны ею заняться. Если мы действительно чем-то обеспокоены, то можем преодолеть любые сомнения вроде тех, которыми мучился Гамлет, или любое эгоистичное желание, подталкивающее нас к уходу от принятия на себя какой-либо ответственности. При таком настрое слово «долг» начинает восприниматься скорее как призвание, а не как бремя.
Принятие вызовов устойчивого развития, особенно связанных с порожденными людьми глобальным потеплением, глобальной деградацией природных систем и укоренившейся глобальной бедностью и несправедливостью, которые, с одной стороны, способствуют появлению указанных экологических проблем, а с другой – приводят к их усилению, стало долгом для всего человечества. В настоящее время игнорировать проблемы вряд ли кому-то удастся: такое поведение больше не является этически оправданным. Мы должны добиться устойчивого развития и вести себя так, словно от этого зависит наша жизнь, так как для все большего числа людей так оно и есть на самом деле.
* * *
Игра нашего мира наперегонки со временем не относится к линейному процессу. Большинство тенденций, с которыми мы сталкиваемся, по своей природе являются экспоненциальными, т. е. при возрастании скорости процесса итоговое приращение силы их проявления становится большим. Научная группа, участвующая в программе International Geosphere-Biosphere Programme[14](деятельность которой можно упрощенно сформулировать так: «группа, пытающаяся понять всю планету как одну систему»), собрала множество графиков, которые свидетельствуют об очень резком возрастании темпов происходящих изменений, изменений, еще не так давно трудных для обнаружения, а теперь легко наблюдаемых. Примерами мест, где эти перемены видны, можно назвать ледник, участок тропического леса или район промысла рыбы. Одна из разновидностей наблюдаемой в таких местах картины показана на рис. 1.1.
Рис. 1.1. Экспоненциальные тенденции ухудшения элементов окружающей среды
* Международные доллары – условная расчетная единица, применяемая при сравнении макроэкономических показателей разных стран мира. – Прим. ред.
Такие вот цифры стоят за высказыванием Тома Этли, с которого начинается эта глава: «Дела идут все лучше и лучше, все хуже и хуже, все быстрее и быстрее»[15]. Например, рост потребления бумаги связан с увеличением числа грамотных людей, которые умеют читать, но вместе с тем для ее производства надо срубить больше лесов. Рост международного туризма и активное использование телефонов означает, что люди теперь намного больше путешествуют и что они хорошо связаны друг с другом – способом, который было невозможно себе представить еще 100 лет назад, но за это надо заплатить свою цену – возросшие выбросы углекислого газа, накопление в окружающей среде тяжелых металлов и сомнительная ценность ресторанов быстрого питания, которые можно увидеть почти в любых уголках мира.
Для многих людей такие индикаторы являются не просто тревожными, а сигналами «отчаяния». Эти взрывообразно усиливающиеся тенденции, каждая из которых является классическим примером экспоненциального роста, отражают положение дел в нашем мире, которое меняется не только быстрее, чем мы это понимаем, но и меняется с такой скоростью и таким образом, которых мы вообще не можем понять. На первый взгляд кажется, что остановить, стабилизировать или хотя бы просто изменить эти тенденции невозможно, даже те (и скорее всего именно те), которые, как нам совершенно понятно, особенно вредны для нашего будущего. Такое положение дел нередко вызывает депрессивное состояние.
Но, как это ни странно, в складывающейся картине есть и проблески, дающие надежду. Если наш мир можно изменять при помощи способов, вызывающих тревогу или опасения, и делать это с немыслимо высокими скоростями, то его также можно менять и в другом – благоприятном для нас – направлении и делать это с аналогичной невероятно высокой скоростью. Помните ли вы Берлинскую стену? А апартеид? Или, если отвести стрелки часов еще дальше в прошлое, правление Британской империи в Индии? Вряд ли кто-то из людей, живших в упомянутые периоды истории, когда те события были реальностью, мог бы с уверенностью предсказать, как быстро все они отойдут на дальний план, а вместо них на первое место выйдут другие, порожденные новыми и более демократическими системами.
Но именно так в реальной жизни и происходят трансформации.
* * *
Восточный Берлин, Германия
Сентябрь 1992 г.
Со своим другом Майклом ла Фондом я сижу в ресторане, который вращается высоко над берлинской Александерплац. Поздняя ночь. Мы потягиваем пиво. Город под нами похож на блестящий ковер. Майкл, архитектор в области устойчивости, мой друг из Сиэтла, учится в Германии в аспирантуре. Я оказался здесь в ходе своей первой продолжительной поездки по Европе. Мы обмениваемся мнениями о некоторых самых противоречивых перспективах нашего мира: опасных тенденциях, темных предзнаменованиях, творческих возможностях и даже надеждах на масштабные преобразования.
Здесь, в Берлине, трансформация идет полным ходом.
Чуть раньше мы наблюдали своего рода еженедельно проводимый парад, который проходит в недавно снова объединенном Берлине, в его восточной части, которую теперь «захватили» художники и застройщики. Группа людей, по внешнему виду похожих на представителей диких племен, шествовала по улице в сопровождении старой военной техники, где в глаза бросались истребитель «МИГ» и танк. Во время этого движения было много барабанной дроби и выкриков-призывов. Шум усиливался и из-за ударов молотков, которыми демонстранты лупили изо всех сил по военной технике. Мы видели, что неподалеку в свете факелов и уличных фонарей происходило крушение отдельных конструкций прошлого, хотя другие при этом оставались новыми и блестящими. Сюрреалистическая картина, если не сказать больше.