Алекс Грин. Тропа в Огнеморье

   Изабелле расхотелось говорить на повышенных тонах.
   - Что с тобой, Ровена? - устало спросила она. - Тебя посадили на какие-то таблетки вслед за Феличией?
   - Со мной все в порядке, - сказала Ровена.
   - Тогда что за ахинею ты несешь?
   - Из-за чего ты так взволновалась? Из-за того, что я начала сексуальную жизнь? Но мне скоро семнадцать, и любой дурак, посмотрев на мое тело, поймет, что я давно уже созрела для секса. Впрочем, как и ты.
   - Дело не в сексуальной жизни вообще, а в том, что похороны отца - не лучшее время для ее начала.
   - Как удобно судить со стороны. Ты не была на моем месте, и не знаешь ни черта. Мне было так больно, так тяжело! Но рядом был Сайрон...
   - И воспользовался твоим беспомощным состоянием!
   - Думаешь, я совсем потеряла голову? Вовсе нет! Говорю тебе, я стала взрослой - во всех смыслах. И теперь разбираюсь в жизни не хуже, чем прежде - намного лучше. Но если не веришь словам - есть доказательства более наглядные...
   Ровена отошла к стойкам, взяла тренировочный меч и сделала несколько резких выпадов в воздух:
   - Мечи никогда не врут, верно? Хочешь знать - кто трезвее и точнее - спроси у них. Сразимся?
   Изабелла расхохоталась:
   - Три часа ночи - самое время махать мечами!
   - Испугалась, да?
   - Ладно, - сказала Изабелла, - Придется напомнить - кто лучшая фехтовальщица "Орхиены"...
   Они надели защитные костюмы и шлемы, и встали в боевые позиции в центре зала...
   "Видение" приходило теперь к Изабелле, стоило лишь ей взять в руки меч. Мир невидимых энергий открывался ей, помогая нащупать кратчайший путь к победе. Но нечто ошеломляющее увидела она теперь...
 
   Когда-то, когда Изабелла была совсем ребенком, ее часто отправляли на отдых к бабушке, в маленькую деревушку в горах. За деревушкой находился огромный каньон. По дну его тек маленький ручеек. Местные называли ручей "река Икель".
   - Почему река? - Смеялась Изабелла. Ей то уже доводилось видеть настоящие реки...
   Однажды осенью непрерывной чередой пошли дожди. Лишь на пятый день возникла пауза, хотя небо оставалось хмурым, а ветер - неласковым.
   - Пойдем, посмотришь на наш ручеек. - Предложила Изабелле ее двоюродная сестра, девчонка, которой тогда было пятнадцать лет...
   Им пришлось изрядно помесить ногами грязь, прежде, чем они добрались до каньона. Изабелла вышла к краю обрыва, и тут же испуганно отпрянула назад.
   Каньона не было! Все огромное ущелье почти доверху было залито водой. И вода эта тоже была не совсем водой...
   Мутный темный поток, гудящая, сметающая все на своем пути лавина...
   Поток уносил прочь сорванный мостик, соломенную крышу дома, утробно ржущую испуганную лошадь...
   И над всем царил низкий, на грани слышимости, почти потусторонний гул...
 
   Такой и представилась ей теперь энергия Ровены: огромный поток слепой и мрачной, сметающей все на своем пути Силы...
   Меч Изабеллы стал подобен щепке, вовлеченной в грандиозный водоворот. Уже через несколько секунд он улетел прочь, а клинок Ровены застыл в нескольких миллиметрах от ее горла...
   Такого попросту не могло быть!
   - Ладно, - сказала Изабелла, - этот удар я явно пропустила. Возможно, я не слишком серьезно отнеслась к нашему поединку, не собралась как следует. Давай попробуем еще разочек.
   Она вернула свой меч, и они снова замерли друг напротив друга.
   На этот раз ей удалось отбить целый каскад мощных и быстрых ударов мечом. Отбить, чтобы пропустить в итоге неизвестно откуда взявшийся удар ногой в живот. Изабеллу отшвырнуло на пол.
   - Извини, - сказала Ровена, подойдя и протянув руку, - я должна была остановиться секундой раньше.
   - Ничего, - она поднялась, держась за руку подруги, - все в порядке... Только немного отдышусь...
   Ровена села на пол в позу медитирующего воина. Изабелла тем временем помассировала живот, и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.
 
   Она была ошеломлена.
   - Да ты, как будто, стала другим человеком! И фехтуешь совсем по-другому.
   - Благодаря Илоне - она прекрасно владеет мечом.
   - Но еще неделю назад ты ничего этого не умела!
   - Да, - сказала Ровена, - занятная выдалась неделька. Илона, как и Дрив, работает "на стыке фехтования, магии и искусства перевоплощения". Но она смелее, и относится ко мне как ко взрослой. Она открыто говорит о таких вещах, про которые Дрив молчит, или намекает издали, да ходит вокруг и около.
   - Странно, что Илона не говорила о своих способностях раньше.
   - А что странного? - пожала плечами Ровена. - Не говорила - и не говорила.
   Какое-то время они помолчали вместе с ночью.
   - Ты еще помнишь "Притчу Трех Путей"? - спросила Ровена.
   - Конечно.
   - "У корабля, реки и меча свои пути в море", - начала Ровена.
   - "И свое море у каждого из них", - продолжила Изабелла.
   - Я кое-что поняла в этой притче - то, что не понимала прежде.
   - И что же?
   - Не знаю - как это выразить в словах. И можно ли это? Да и нужно ли?
   - Ровена, ты просто превратилась в ходячую загадку!
   - Ладно, пошли спать! Ходячая загадка жаждет превратиться в загадку лежачую...
 
   15. "Удалиться, чтобы приблизиться"
   ("Сага о фаэтане")
 
   "Как ни глубока была скорбь Олеко по погибшему Сильвиу, красота эльфлорийских гор не могла не тронуть его...
   Два часа назад его отряд покинул пределы Вальхианы. Вместе с Олеко в Эльфлорию уходила и большая часть саламандр. Всего двадцать человек из его ордена остались в Звездном Замке на острове Дальнем.
   Остатки альвурхов также присоединились к отряду Олеко. Две всадницы - Лючия и Таня Сталь ехали рядом.
   - Ситуация тяжелейшая. - Сказала Лючия. - Начать войну с Маноле и Эржбетой - значит помочь лемарионцам. И все же, бегство из Вальхианы не представляется мне наилучшим выходом. Я вынуждена присоединиться к решению Олеко, но сомневаюсь в его правильности.
   - Это не бегство. - Мягко улыбнулась Таня. - Пройдет немного времени, и ты убедишься в этом. Олеко нужна тишина, чтобы приблизится к сути... Встречающий Море, его фаэтановый меч - это нечто гораздо большее, чем кусок мертвого металла. Олеко начинает понимать - что такое фаэтан. И, поверь мне, это - самое важное событие во всем сумасшедшем Огнеморье..."
 
   16. Исчезновение
 
   Больше часа Изабелле не удавалось заснуть. Когда сон все-таки пришел, в дверь забарабанили.
   - Какого лешего?! - Возмутилась Изабелла
   - Я бы не стал беспокоить по пустякам. - Это был голос Арсена.
   - Сейчас...
   Изабелла быстро оделась и открыла дверь.
   - Феличия здесь? - Спросил Арсен.
   В руке он держал масляную лампу. Взяв его лампу, Изабелла вернулась в комнату. Кровать Феличии была пуста.
   - Жаль, что она не здесь. - Сказал Арсен. - Был шанс, что она вернулась через проходную незамеченной...
   Школьники "Орхиены" пользовались довольно большой свободой. Но тем, кто этой свободой злоупотреблял, грозили большие неприятности.
   Школьный городок можно было покидать днем. Можно было вернуться поздно, или остаться ночевать вне "Орхиены".
   Но с одним условием - необходимо было письменное разрешение классного руководителя. На котором указывался адрес убытия и время возвращения.
   Кто этой нехитрой бюрократией пренебрегал, мог нарваться на крупные неприятности. Вплоть до исключения из "Орхиены"...
   Феличия ушла этим вечером. Ей нужно было зайти в аптеку и магазин, расположенные неподалеку. Вернуться она должна была через два часа - к восьми. Но ни к девяти вечера, ни к часу ночи она не появилась на проходной.
   Решила наплевать на правила и на последствия? На нее это не было похоже.
   Впрочем, она была такой странной в последние дни. Как и Ровена.
   Изабелла внимательно посмотрела на подругу. Ровена лежала на кровати, но в лице ее не было и тени сна.
   - Ты тоже уходила сегодня? - Спросил у Ровены Арсен.
   - Да. Была у Илоны дома. Вернулась к десяти вечера. Феличию не встречала.
   Арсен вздохнул и вышел.
   - Ты не спала? - Поинтересовалась Изабелла, укладываясь обратно в кровать.
   - Не спится. - Сказала Ровена. - Бессонница.
   - По-моему это заразно, - пробормотала Изабелла...
 
   17. "Самый тяжелый рубеж"
   ("Сага о фаэтане")
 
   "Хотя формально Эржбета была лишь королевой Шарпианы, фактически и Вальхиана и Тавиана теперь тоже подчинялись ей. Высшим органом для этих трех стран стал Военный Совет.
   Военный Совет был создан в первые дни восстания в Тавиане. Тогда он и впрямь занимался только военными вопросами. И хотя королева Эржбета уже тогда включена была в его состав, ключевые роли в нем, поначалу, принадлежали Трем Бризам.
   После изгнания лемарионцев Совет превратился во временное правительство трех объединившихся в ходе войны стран. Тогда же главой Совета вместо Олеко стал Маноле.
   После казни Сильвиу и отъезда Олеко введена была еще одна поправка: во главу Совета поставлена была королевская чета - Эржбета и Маноле...
 
   Заседание Совета началось с доклада генерала Секлера.
   - Лемарионцы получили тяжелейший удар. - Сказал он. - Они все еще не пришли в себя. Но если мы и дальше будем медлить с походом на Север - они успеют затянуть раны, и нам придется очень тяжело.
   - Поход на Север - дело первейшей важности. - Согласилась Эржбета. - Но кто возьмет на себя эту тяжелую миссию? Опять три наши страны, которые и при освобождении Юга вынесли на себе основную тяжесть войны?
   А Эльфлория и Дархания, чьи взаимные агрессивные интриги и были одной из главных причин этой войны, по-прежнему будут отсиживаться в стороне? Разве это справедливо?
   - Вы безусловно правы, ваше величество. - Ответил Эржбете губернатор Вальхианы. - И я уверен, что народы трех наших стран разделяют ваши чувства. Но, увы, политику невозможно строить на справедливости. Здесь всем правит прагматизм.
   - Замечательные слова. - Кивнула головой Эржбета. - Мы постоянно должны помнить о прагматизме.
   Итак, прагматично ли уводить свои лучшие силы на войну с Севером, оставляя в тылу две не очень дружественные страны?
   И посмотрите на эти страны повнимательнее: у них уже начался экономический подъем. В отличие от нас. И, кстати, за счет нас. Эльфлория закидала нас товарами в обмен на золото, запасы которого тают в нашей казне с каждым днем.
   Результат: Эльфлория уже значительно богаче нас. А что будет после неизбежных потерь в войне с могущественным Севером? На его территории, между прочим. Тогда и Дархания окажется богаче и сильнее нас.
   Так в чем, объясните мне, прагматизм нашего похода на Север?
   - Прагматизм, ваше величество, базируется на реализме. - Вступил в обсуждение тавианский губернатор. - Что делать, если реальность не всегда благосклонна к нам? Мы вынуждены продолжить войну с Севером до победы, чтобы избежать еще большего зла.
   Что касается дарханцев и эльфлорийцев - мы использовали все средства, чтобы побудить их присоединиться к нашему военному союзу. Но оказалось, что задача эта неразрешима.
   - Вы уверены, что использовали все средства? - Никогда прежде на Военном Совете Эржбета не вступала в продолжительные дискуссии. Но сегодня она была активна, как никогда.
   - К сожалению, - сказал генерал Секлер, - господин губернатор полностью прав: эта задача нам не по зубам.
   Эльфлорийцы ни за что не вступят в нынешний союз. Они жаждали объединить Юг. Но только так, чтобы первой скрипкой в этой коалиции стала Эльфлория. Однако им хорошо известно, что пока во главе Совета стоите вы, моя королева, - эльфы не смогут помыкать остальными. Отсюда и их заигрывания с господином Олеко, и их усилия раздуть конфликт между вами.
   Эльфы сейчас скорее примут участие в войне за перераспределение власти на Юге, чем в походе на Север. Уж лучше держаться от них на расстоянии.
   С дарханцами ситуация не лучше. У них был небывалый всплеск массового энтузиазма в начале войны. Дарханцы не просто хотели отомстить эльфам. Раса Светозарных всегда была для них чем-то недоступным и высоким. Ненавидя их, они, в тоже время, подсознательно были очарованы эльфами, пытались им подражать.
   Народ эльфов претендовал на особую миссию в этом мире. Но пророчество дайаны Эктории обличало эльфов как оказавшихся недостойными своего великого предназначения. И возлагало особую миссию - покарать отступников-эльфов уже на дарханцев.
   Во всяком случае, пророчество можно было трактовать и так. И именно так его и истолковали
   жрецы-драконопоклонники. И повели за собой весь народ.
   Вступая в войну, дарханцы уверовали, что история совершила крутой поворот, и они с эльфами поменялись местами. Отсталый и забитый народ стал Избранной Расой. А прежние избранники - эльфы будут отброшены на задворки истории.
   Но что произошло в действительности? До эльфов они даже и не добрались. Застряли в Шарпиане. А теперь выброшены и оттуда.
   Мы нанесли мощный удар дарханской армии, но не стали довершать ее разгром. В этом просто нет необходимости - она деморализована и не боеспособна. Такие союзники в наших рядах принесут больше хлопот, чем пользы.
   Безусловна, моя королева, вы правы, оставляя две эти страны в своем тылу мы идем на значительный риск. Мы оставляем за собой две большие проблемы. Но Лемарион - проблема величайшая, и мы вынуждены заниматься ею. На Эльфлорию и Дарханию у нас попросту нет сил.
   - Господа! - Эржбета поднялась. - Я вижу решение двух этих проблем. И это решение не требует никаких сил. Вы обратили внимание на арку при входе в этот дворец? Арка - это две дуги, каждая из которых стремится рухнуть на землю. Но две слабости, соединенные вместе, дают небывало прочную силу.
   Вы правы и не правы одновременно. Две проблемы с нашими ближайшими соседями не имеют решения, но решение есть. Эти задачи никак не решаются по отдельности. Но вмести они сами решат друг друга.
   Дарханцы деморализованы? Их миссия недостижима? А, может быть, она только-только началась?
   Политика эльфов, стремящихся скрыть правду о вампирах и пророчестве Эктории, провалилась с треском, когда лемарионцы издали "Тайную Историю Гондванеллы". Пытаясь хоть как-то отреагировать на этот удар, эльфы и сами издали "Пророчества дайаны Эктории".
   - Они пытались показать, что теперь они вовсе не собираются скрывать что-либо. - Сказал губернатор Вальхианы. - На деле же это оказалось опрометчивым и бесполезным ходом. Эта книга уже ничего не изменила.
   - Это был бесполезный ход для них. - Улыбнулась Эржбета. - Но мы можем извлечь из него большую пользу. Лемарионцы в своем издании опустили многие важные фрагменты из пророчества Эктории. И сделали это вовсе не из-за недостатка бумаги. Давайте же внимательно посмотрим на оригинал.
   Эржбета раскрыла небольшую книгу и прочла вслух:
   - "Отдали эльфы дарханцев на поругание вампирам...
   Но придут времена, и Дархания обернется Зверем, разоряющим Эльфлорийский Край. Топтать будут эльфлорийскую землю сапоги дарханских солдат. А языки вампиров вкусят эльфийскую кровь".
   Здесь ясно говорится о том, что дарханцы нападут на эльфов вместе с вампирами. Ясно также - отчего наши северные мудрецы выбросили слова о вампирах из текста. Никаких вампиров тогда на нашем континенте не было.
   А ведь в пророчестве Эктории есть глубокая логика. Обрекая дарханцев на вторжение вампиров, эльфы заслужили такую же кару и для самих себя. Вот почему и пострадавшие - дарханцы, и сама сила, несущая страдание, - вампиры - должны сообща обрушиться на эльфов.
   Лемарион попытался вписать себя в пророчество сам. И жестоко поплатился за это. Время пророчества пришло вместе с приходом вампиров.
   Наших вампиров из Армии Семисот...
 
   Итак, роковые слова были произнесены, самый тяжелый рубеж преодолен...
   Готовясь к выступлению на Совете Эржбета больше всего боялась именно этого момента. Как ни укрепилась ее власть в последнее время, но люди, входящие в Совет, все еще обладали огромным влиянием. И все они, даже обижаясь на эльфов, относились к ним с особым трепетом.
   Но сейчас страх королевы исчез полностью, слова лились легко и свободно, неведомая сила исходила от этой тонкой, стройной женщины с горящими глазами.
   Даже губернатор Вальхианы, которого она подозревала в наибольших симпатиях к Светозарным, спросил с подобострастным, испуганным восторгом:
   - Вы хотите разгромить эльфов с помощью дарханцев?
   - Нам не нужен их полный разгром. Как только эльфы согласятся на мир с нами, и присоединятся к нашему походу на Север, мы остановим вторжение в Эльфлорию.
   - Но остановятся ли по нашему приказу дарханцы? - Вальхианец говорил все тем же испуганным шепотом.
   - Эльфы виновны перед Дарханией, и перед всем миром. - Эржбета, женщина среднего роста, теперь, почему-то казалась им величественной и высокой, будто стоящей на невидимом постаменте. - Не в том их вина, что хотели вести за собой весь мир. А в том, что объявив себя лидерами так ни к чему хорошему его и не привели.
   Велика их вина, и только кровь ее искупит. Но эльфы могут присоединиться к Великому Походу Новых Лидеров на Север, и искупить свою вину в доблестном бою.
   - Но можно ли убедить дарханцев, что Лемарион, их недавний союзник, еще худшее зло, чем Эльфлория? - Спросил Маноле, молчавший до сих пор.
   - Эльфы, - ответила Эржбета, - всего лишь пытались скрыть откровения собственных пророков. Лемарионцы же сознательно исказили их смысл, и пытались использовать в собственных целях.
   - И те и другие пытались быть лидерами, и провалились с треском. - Сказал губернатор Тавианы.- Но не угодим ли в ту же ловушку и мы, объявляя себя Новыми Лидерами?
   Есть ли, вообще, такая цель, которая способна вдохновить все Огнеморье? И есть ли сила, способная к этой цели привести?
   - Такая цель, безусловно, есть. - Эржбета села в свое кресло, и голос ее теперь был монотонен и тих, но Совет с жадным вниманием ловил каждое ее слово. - Эта цель: мир без границ и войн. И мы близки к ней, как никогда..."
 
   18. "Откровение Ференца"
   ("Сага о фаэтане")
 
   "Особняк генерала Ференца, если посмотреть на него снаружи, являл собой образец строгого порядка. Жилище главы имперской разведки охраняли подтянутые крепкие молодцы. И даже Йовану Хорсту, министру обороны при подходе через кольца охраны пришлось дважды объяснять цель своего визита для того, чтобы быть пропущенным вовнутрь...
   Но каков бы ни был уровень порядка снаружи, степень удручающего хаоса в салоне генерала-разведчика была выше во сто крат.
   Окурки и пустые бутылки валялись повсюду. Мраморные статуи и лепные украшения салона в избытке несли на себе следы упражнений в пулевой стрельбе. Создатель и хозяин этого рукотворного хаоса мирно дремал в валяющемся на полу кресле.
   - Это не годится, - сказал министр, растолкав небритого главу невидимого фронта, - ты не занимаешься делами уже восемь дней.
   - Разве император не получил мое прошение об отставке?
   - Ты ввязался в слишком серьезную игру, дорогой Ференц. Вся наша группа, сбросив со своего поста Кларивауса, взяла ответственность за Империю на себя. Из такой игры уже не выходят.
   - Фокус в том, Йован, что сама игра уже давно вышла из-под нашего контроля.
   - Только временно, Ференц. Уже приходят обнадеживающие вести. На Юге началась междоусобица. Эржбета склонила на свою сторону дарханцев, и вместе с ними воюет теперь с Эльфлорией.
   - Да в курсе я, - вяло махнул рукой Ференц.
   - И твоя замечательная интуиция не подсказывает, что это начало их конца?
   - В ней все и дело - в интуиции. Ведь в этом деле я чемпион - верно?
   - У тебя куча недостатков, Ференц. И всего два достоинства - интуиция и ум. Лишь ради них мы и терпим до сих пор твой отвратный характер и гнусную физиономию.
   - Тогда послушай, Йован, что эти ум и интуиция говорят.
   Я думал, что использовал пророчество дайаны Эктории в своих целях. На самом же деле - это пророчество использовало меня.
   - Это каким же способом?
   - Способ мне неизвестен. И это еще более удручает. Но результаты известны хорошо. Эльфы пытались скрыть пророчество, но благодаря нам о нем заговорили все.
   - Мы напечатали лишь тенденциозную подборку фрагментов.
   - И вынудили эльфов опубликовать полный текст. Этот же текст плюс наше вторжение побудили Трех Бризов отправиться за помощью в Вурхиену, Вампирий Рай.
   Мы были пешками в чужой игре, Йован. Мы выполнили чужую волю, и отброшены теперь за ненадобностью.
   - Чья же это воля, Ференц?
   - Не знаю, - в шепоте Ференца были недоумение, обида и страх, - я мнил великим манипулятором себя, обожал дергать за невидимые нити, и наслаждаться крахом ничего не подозревающих самодовольных кретинов.
   И каково же теперь оказаться подобным кретином самому!
   Он вскочил, грозя кулаками стенам, и перешел с шепота на крик:
   - Кто вы, вершители наших судеб?! Как удается вам тянуть свои ниточки через пространства и века?! Невидимые! Могущественные! Покажитесь, суки! Назовите свои затраханные имена!!!
 
   В тот же вечер обеспокоенный министр вызвал для генерала врачей. Глава имперской разведки был помещен в психиатрическую лечебницу для особо важных персон.
   Поначалу, привлеченные к обследованию светила медицины были оптимистичны. Они полагали, что имеют дело с белой горячкой, и как только организм очистится от алкоголя, психика пациента вернется к норме.
   Но надеждам этим не суждено было сбыться. Безумие завладело Ференцем решительно и навсегда..."
 
   19. "И говорил рыцарь Олеко"
   ("Сага о фаэтане")
 
   "И было это, когда ворвались в Эльфлорию дарханцы и вампиры из Армии Семисот. И стоны и крики стояли над всей страной.
   Воткнул рыцарь Олеко меч Встречающий Море в землю перед собой, и просидел, глядя на него, всю ночь.
   И, поднявшись утром, сказал с улыбкой:
   - Ныне, наконец, открылся мне фаэтан.
   Тогда летописец саламандр Кей в волнении вопросил:
   - Так в чем же суть его, мой господин?
   - Суть фаэтана не умещается в словах, - ответствовал рыцарь, - но кто оседлает сейчас коней и разделит мой путь, тот и приблизится к ней.
   И многие, прознав про это, стали собираться в далекий путь.
   Но ропот прошел среди иных. И стояла во главе ропщущих Лючия, и рекла она:
   - Довольно нам уходить от врага. Один лишь путь остается теперь: идти ему навстречу.
   Остались с ней многие воины-альвурхи, остались и иные из саламандр. Отряд же рыцаря Олеко отправился из лагеря прочь...
 
   В ветреный полдень проходили они мимо эльфийского замка Мьере, о котором шла молва, что во всем Огнеморье не найти замка прекраснее, чем этот.
   И вышел к ним сеньор этих земель со своим рыцарством, и обратился он к воинству саламандр:
   - Не к эльфам ли вы бежали намедни? Что за резон уходить и от эльфов теперь?
   Так ответствовал рыцарь Олеко:
   - К эльфам бежали, да не от них уходим. В том и весь резон, что не нашли мы эльфов в ваших краях. Где тот народ, чья музыка сводила с ума всю Гондванеллу? Где воины, о которых слагались легенды? И где пророки, чьи слова повергали в трепет королей?
   Вы сняли свой меч со стены замка, достопочтенный сэр? Вы сняли его, когда враги уже карабкаются по этим стенам. Но что вы делали прежде? Читали книги о славе ваших предков? Но где бы были вы, если б и они только читали, вместо того, чтобы жить?
   Воздел руки к небу эльфийский сеньор, и сказал рыцарству своему:
   - Увы нам, увы! Вот горькая наука - смотрите и запоминайте. Сколь много добра принесла эльфийская раса людям, и что мы получаем в ответ? Одни ворвались в наши земли, неся огонь и смерть. Другие же, недавние друзья, уходят прочь, когда обрушились на нас жестокие удары судьбы!
   Но возразил ему Олеко:
   - Пусть те, кто хочет быть чугуном, ропщут на удары, и на огонь. Вы же хотели быть сталью, эльфы! Но если жаждешь превратиться в булатный клинок - благослови огонь, объявший тебя и радуйся ударам кузнечного молота!
   Тут горько усмехнулся знатный эльф:
   - Зовешь нас прыгать в огонь, вальхианин? А сам бежишь от нашего пожара, едва лишь он начался!
   И покачал головой Олеко:
   - Не от огня я иду, а к огню. По мне - ваш пожар - негодная тлеющая головешка. А мне нужен воистину Великий Огонь...
 
   Пасмурным вечером достигли саламандры подножия гор у эльфлорийской границы. Тут встретился им отряд дарханцев, и воины-саламандры перебили их всех.
   Тогда выехал из-за деревьев на вороном коне рыцарь-вампир и зловеще захохотал:
   - Вольготно вам было, смертные, разить такую же немощь, как и вы сами! Но кто из вас сумеет сразиться со мной?!
   И обнажил клинок свой рыцарь Олеко. И долгим было единоборство их. Но пронзил плоть вампира фаэтановый меч, и в ослепительное пламя превратилось исчадие Тьмы.
   И говорил Олеко людям своим:
   - И глина может стать огнем. И огонь становится глиной. Но есть нечто большее, чем они. В этом большем и прячет свою суть фаэтан...
 
   Глубока была ночь, когда поднялись они по горной гряде. И смотрели саламандры с высоты на замок Мьере.
   И хорошо он был виден, ибо охвачен был огнем. Далекое пламя освещало бой. Рушился Мьере, одно из чудес света, под натиском пожара и полчищ врагов. И глаза Олеко полны были слез.
   Кей же Летописец в смятении спросил:
   - Не ты ли, мой господин, учил: лишь плоть и глина в нас плачут - огонь и дух не ведают слез?!
   И сказал Верховный Мастер:
   - Кующему булат нужны Огонь и Глина. Но не всякая Глина, и не всякий Огонь. Лишь пламя горна - наижарчайший из огней. И молот кузнеца - твердейшая из глин.
   Таково и рождение фаэтана. Ибо он - магический булат, который куем мы не из железа, а из самих себя.
   Познай Огонь до наивысшего жара. И Глину - до наибольшей твердости. Тогда и получишь свой магический булат.