Страница:
Джейн слушала Виктора Демидова не перебивая. Этот человек, с именем которого в мире связывалось очень многие политические инициативы, говорил сдержанно и в отличии от ее прежних собеседников без особых эмоций, но в его негромком, хорошо поставленном голосе отличного оратора, было столько силы и уверенности, что она и сама не заметила, как подпала под его очарование. Девушке подумалось даже, что выступи президент России перед американской публикой, а Виктор Демидов говорил с ней исключительно по-английски, то, вероятно, у ее соотечественников наверняка возникло бы желание проголосовать за него на выборах. Ну, а уж в том, что американцам понравились бы его политические взгляды, Джейн и вовсе не сомневалась. Она даже стала мысленно проецировать все, что увидела в России, на Америку и сочла русский опыт весьма и весьма полезным для своей страны.
Впрочем, из рассказа Виктора Демидова она поняла, что именно благодаря успехам в управлении России и удалось вновь собрать некогда утерянные земли и стать во главе империи. Ну, и еще благодаря тому что новая Россия, в отличие от Советского Союза, действительно вела эти страны к прогрессу и процветанию. И если страны Балтии, Украина, Белоруссия, страны Кавказа и Средней Азии присоединились к ней в значительной мере благодаря тому, что Россия спустя каких-либо пять-семь лет, смогла попросту предложить им гораздо более высокий жизненный уровень при условии смены своего политического устройства, то Польшу и Финляндию, в первую очередь, заинтересовала возможность именно технологического прорыва и, самое главное, самостоятельного выхода в космос.
Виктор Демидов без утайки рассказал ей о тех дипломатических хитростях, с помощью которых Директории удалось в обмен на создание в Польше и Финляндии собственной космической индустрии, значительно превосходящей по возможностям НАСА, добиться добровольного присоединения этих стран к Российской империи.
Ей было вполне понятно, почему поляки и финны пошли на это, ведь теперь судоверфи в Гданьске и Вяртсиля строили вместо морских судов космические корабли и именно они были основными партнерами Космического консорциума в планах строительства огромной космической верфи на орбите вокруг Луны. Ради этого можно было пойти не только на то, чтобы Республика Польска стала вновь называться Речью Посполитой, а король польский присягнул на верность русскому императору. Поляков это, во всяком случае, нисколько не оскорбило, ведь они при этом не утеряли ни герба, ни флага, но зато смогли установить его на многих десятках планетарных объектов солнечной системы.
Рассказал Виктор Демидов и о том, о чем он мечтал более всего, о своей мечте превратить Организацию Объединенных Наций в объединенное правительство Земли, окончательно устранив все границы, разделяющие народы. Россия сделала свой вклад, предоставив Китаю земли в Сибири для расселения пятисот миллионов жителей этой страны, чье собственное население давно уже перевалило за полтора миллиарда.
Теперь разговор шел о переселении четырехсот миллионов индусов в Среднюю Азию в обмен на объединение Индии, Пакистана, Бангладеш и Шри-Ланки в одно единое государство – Индостан, причем переселенцами должны были стать как раз беднейшие жители этого государства и жить им предстояло не в каких-то там лагерях для перемещенных лиц, а в великолепных поселках городского типа и всем им предстояло стать полноправными россиянами, сохранив за собой прежнее индийское гражданство.
Планы Виктора Демидова показались Джейн даже еще более грандиозными, чем планы Эдварда Бартона и его друзей, так как он действовал, в отличии от них, гласно и очень напористо. В этом человеке было очень много популистского, взять хотя бы его высказывание о том, что славяне некогда жили в Индии и теперь им следовало воздать должное своей исторической родине. Обращаясь же к жителям Средней Азии он говорил об их исторических связях, которые уходили корнями во времена Великих Моголов. В общем он применял различные методы убеждения, вплоть до того, что приводил в пример великие реки, питающие Среднюю Азию, которые берут свое начало за ее пределами. Сам же Виктор Демидов признавался, что он готов построить города под стеклянными куполами и в тундре, лишь бы заселить абсолютно все пустынные районы России и довести ее население до двух миллиардов человек еще в двадцать первом веке. Однако, более всего ее поразили последние слова Виктора Демидова, который сказал ей, подводя итог своего длинного монолога:
– Знаете, Джейн, временами я просыпаюсь ночью и думаю, а смогли бы мы все сделать без интари и всякий раз прихожу к мысли, что смогли бы. Ведь нам, военным, нужно было сделать лишь самую малость, отказаться от личных амбиций, организоваться в тайное общество и сковырнуть всю эту грязную коросту к чертовой матери. Право же, в российской армии оказалось достаточно сильных и волевых людей, чтобы совершить военный переворот и покончить как с негодяями, окопавшимися во власти, так и со всей политической говорильней, а уж в том, что талант русского народа неисчерпаем, мне никогда сомневаться не приходилось. В такие часы мне становится очень горько, Джейн, но я все равно счастлив, что вижу свой народ свободным и процветающим…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
До какого крайнего предела в своей борьбе против враждебных сил может пойти народ, нация, человеческая цивилизация, наконец, двигаясь вперед по пути развития? Вот это, пожалуй, для меня, как для солдата, самый сложный вопрос. А в прошлом и самый болезненный, как для главного военного администратора колонии Интайра.
Действительно, а до какого предела можно идти и кто может определять этот предел? Что делать цивилизации, достигшей очевидных и неоспоримых высот в развитии науки, стремящейся резко увеличить продолжительность жизни людей в том случае, если рядом с ней, буквально бок о бок в джунглях Амазонки живет дикое племя каннибалов? Ты посылаешь к ним своих лучших людей, чтобы учить их детей, лечить их от болезней, а они убивают их и поедают тела. Что должен делать ты, как человек, ответственный за их гибель? И что делать с такими существами? Убить их? Посадить в тюрьму всех до одного за такое преступление?
В жизни, на Терре, мы, интари дошедшие до Дня Откровения, не встречались с такой ситуацией, но с ней встречались другие люди. Мой пример с каннибалами, разумеется, очень грубый и простой, но наглядный. Куда сложнее для понимания другая ситуация, когда европейцев, особенно женщин, приехавших в ортодоксальную мусульманскую страну, принуждали строго исполнять совершенно дикие, древние правила, носить чадру и отказываться от собственных привычек, относящихся к качественной, нормальной и комфортной жизни. Запрещали пить те напитки, к которым ты привык, слушать музыку, флиртовать с мужчинами и тому подобное.
Как относится к обществу, в котором больше половины людей, я имею в виду женщин, практически находится в рабстве у мужчин? Да, что там половина людей, по сути дела все люди являются рабами небольшой касты священнослужителей! Как относиться к такому положению вещей, когда человеку, укравшему чуть ли не кусок хлеба, отрубали руку, а женщину, гульнувшую на сторону, просто забивали камнями насмерть? И это при том, что в таких странах власти закрывали глаза на насилие и даже убийство инородцев и иноверцев, а священнослужители, которые, вроде бы, должны служить Богу и наставлять свою паству на путь истинный, считали для себя возможным не только создавать военизированные отряды, но и направлять безусых юнцов, обвешанных взрывчаткой, совершать террористические акты против безоружных, мирных людей. Что человечеству, готовящемуся к Звездной экспансии, делать с такими каннибалами?
Администратор Элт, на мой взгляд, нашел единственно верное решение, – культурно-этический геноцид, как комплексная система противодействия всему тому, что сдерживает нормальное развитие каждой отдельно взятой личности и сообщества людей, – этноса, народа, нации, в целом. Именно этим и занимался Антикриминальный Трибунал на древней Терре. Дикие, отсталые племена мы выслеживали, безжалостно вырывали из привычной среды обитания и насильно загоняли в двадцать первый век, прививая им новые знания, полностью изменяя их организм и внешность.
Понятно, что такая тактика не могла дать впечатляющих результатов в отношении больших народов и тогда в ход шли жесткие ультиматумы в адрес священнослужителей и целых религиозных конфессий, подтвержденные экзекуциями. В любом, пусть даже бытовом преступлении, совершенном в этих странах, мы обвиняли, прежде всего религию, как институт общественной жизни, и били по священнослужителям, как по обычным уголовным преступникам, подстрекавшим людей к противоправным действиям. Представь себе, Арти, это очень скоро возымело свое действие, да, и как могло быть иначе, когда за то, что родители и семья, вдруг, решили воспрепятствовать браку своей дочери с европейцем, по башке первым получал тот мулла, который не примчался в эту семью и не порвал в клочья её главу за такую дикость.
(Откровение, которым однажды поделился в беседе с Дуартом Баарлахом Кайор Клиот)
Галактика "Млечный Путь", галактическая орбита Солнечной системы за пределами замыкающей планеты, борт космического корабля "Уригленна" идущего курсом на планету Армагеддон.
Галактические координаты:
еще не были установлены.
2 ноября 2025 года, 12 часов 00 минут
Джейн даже представить себе не могла, что посадка пассажиров и погрузка багажа на космический корабль может быть столь масштабной операцией. Правда, это был все-таки не простой океанский лайнер, а огромный космический остров. И это было поразительное зрелище. Пользуясь тем, что Ганимед был скрыт от Земли Юпитером, Серж Ладин отдал приказ проводить погрузку при помощи вспомогательных транспортных космических кораблей-контейнеровозов. В их трюмы загружалось такое огромное количество контейнеров, будто интари собирались навсегда покинуть Ганимед.
В основном это были земные товары, закупленные для колоний, но, к ее удивлению, туда отправляли не только книги, мебель, вина, прочие напитки, земные продукты, но и десятки тысяч собак, кошек, другой мелкой живности и даже целые стада лошадей, верблюдов, буйволов и слонов. В общем, на борт "Уригленны" грузилось все то, что заказывали для себя колонисты в обмен на редкие и драгоценные металлы и камни, конструкционные материалы и лекарственное сырье, произведения декоративно-прикладного искусства и многое другое, что тайком экспортировалось из колоний и что могло было продано на Земле не вызвав никаких подозрений у покупателей.
Теперь Джейн стало понятно, почему прилета "Уригленны", которая посещала колонии не чаще чем раз в два-три года, так ждали в колониях, ведь для колонистов это была единственная возможность заполучить хоть что-нибудь, привезенное с Земли. Погрузка заняла десять дней, после чего в течении еще двух дней на борт "Уригленны" поднимались будущие колонисты. Как и говорил ей Эд Бартон, никого не пришлось заталкивать на линзы нуль-транса силой, хотя посадка и происходила под наблюдением космодесантников, вооруженных станнерами. Не смотря на то, что они никому не угрожали оружием и никого не подгоняли, это все-таки создавало несколько гнетущую обстановку.
Никаких претензий по этому поводу никто не заявлял, да и вряд ли кому-либо пришло бы в голову обратиться к ней, как к главному контролеру по такому поводу. Будущие колонисты входили на посадку с объемистыми баулами и кофрами в руках, в которых находился стандартный набор колониста: пара комбинезонов, несколько смен белья, предметы личной гигиены, да нехитрый набор земных вещей – сувениры, игрушки, парфюмерия, и, главное, видеокассеты, компакт-диски и книги.
Каждому разрешалось взять с собой ручную кладь весом до двухсот пятидесяти килограмм и потому баулы и кофры поражали воображение Джейн своими размерами. Как впрочем и физические возможности колонистов, которые несли их легко и непринужденно. Некоторые колонисты, кроме ручного багажа несли небольшие контейнеры с собаками и кошками, а один из подопечных Джейн, даже умудрился раздобыть себе пару молодых игуан, которые сидели у него на плечах с поразительной невозмутимостью и спокойствием.
Джейн обратила внимание на то, что не смотря на молчаливость и сосредоточенность этих людей, никто из них не бился в истерике и не лил слез, а некоторые, явно, сдерживали свою радость. Теперь, на взгляд Джейн, это были совсем другие люди и, похоже, не только внешне. В отличие от первых дней, теперь многие охотно заговаривали с ней и даже не стеснялись подшучивать над тем, что они, дескать, летят к лучшей жизни, а ей придется жить и жить в этом сумасшедшем муравейнике. Все они отлично знали в каком обществе придется жить каждому из них и некоторые проявили отменную смекалку при выборе профессии, а кое-кто даже пошел на то, чтобы авансом приобрести весьма дорогостоящие приборы и оборудование, с помощью которых они надеялись преуспеть в новой жизни. Все строили планы на будущее и мечтали достичь в новой жизни успеха.
Поднявшись на борт огромного звездолета и увидев первые из его помещений, Джейн поразилась тому, как отличались они от всего виденного ею ранее. На корабле все было подчинено принципу безопасности и он, в смысле конструкционных особенностей, ни чем не отличался от какой-нибудь подводной лодки. Те же герметические люки между отсеками, только иной, не овальной, а прямоугольной формы и гораздо большие по размерам.
Высота помещений внутри корабля была не меньше шести метров и даже самые узкие коридоры по которым ей довелось пройти, имели в ширину метров пятнадцать. В отличии от изящных интерьеров подземных баз-убежищ интари и причудливых зданий Винтерстара, этот корабль был царством прямых линий и углов. Никакой плавности форм, никаких привольных изгибов, одни только рациональные прямоугольные объемы, разделенные мощными, почти двухметровой толщины, металлическими и керамитовыми переборками.
Полы на корабле были покрыты темным, ворсистым пластиком различных оттенков, по которому было очень удобно ходить, обувь не скользила. Стены были матовые, светлые и тоже различного цвета, а потолки светились ровным белым светом. Нигде в коридорах и переходах не было никаких украшений, если не считать того, что в каждом коридоре имелось по несколько экранов внутренней связи. В некоторых местах, прямо в стенах коридоров, имелись раздвижные двери, испещренные косыми, черно-оранжевыми полосами, глядя на которые Джейн сразу поняла, что это выходы из внутрикорабельных транспортных систем.
Еще одной особенностью интерьера космического корабля было то, что в каждом отсеке по углам, а часто и вдоль стен, стояли высокие, от потолка до пола, оранжевые цилиндры полутораметрового диаметра. Все эти цилиндры имели толстые стенки и стояли с раздвинутыми настежь дверцами и походили на футляры, рассчитанные на очень высокого человека. Даже не задавая вопросов, Джейн сразу же догадалась о том, что это какие-то средства безопасности, так как эти цилиндры выглядели очень внушительно и их было очень много.
Спустя двадцать четыре часа после посадки на борт "Уригленны", все пассажиры заняли свои места в противоперегрузочных гамаках, в которых им предстояло провести чуть более двух суток, пока космический корабль не преодолеет зону гравитационных возмущений, вызываемых близостью Юпитера и других планет-гигантов и не наберет крейсерскую скорость. Как уверил ее Серж Ладин, ничего опасного в этом не было и гамаки просто были призваны избавить пассажиров от приступов морской болезни. Джейн же он посоветовал провести эти двое суток в боескафандре, если она имела желание побродить по кораблю или переждать ускорение в ходовой рубке, кресла которой были оснащены дополнительными гравикомпенсаторами.
Джейн так и поступила. Удобно устроившись в мягком пилотском кресле, неподалеку от целой стены огромных обзорных экранов, она наблюдала за тем что происходит вокруг и внутри корабля. Было двенадцать часов по Гринвичу, время старта. Когда через несколько часов после старта девушка увидела на экране внутреннего слежения, что колонисты стали покидать свои каюты, она тоже сделала попытку встать, но находящийся рядом офицер-навигатор сделал ей замечание:
– Миссис Коллинз, я не советую вам вставать. Не смотрите на то, что пассажиры выходят из кают. В отличие от вас все эти мужчины и женщины имеют тройную накрутку, а вы все-таки самая обычная женщина. Поверьте, вам действительно будет очень трудно переносить такие перегрузки.
Тут же прибежал Элвис и в течении всего остального времени, пока они не выбрались за пределы солнечной системы, уже не отходил от нее ни на шаг. Когда ей надоело смотреть на обзорные экраны, он на руках отнес ее в одну из небольших кают ходовой рубки, где обычно отдыхали офицеры подвахты. Джейн совершенно не ощущала никаких перегрузок, но когда Элвис, желая доказать ей, что все не так уж безобидно, стал выливать тонкой струйкой воду из одной чашки в другую, она по плавным колебаниям струйки поняла, что какие-то перегрузки и колебания гравитации все-таки есть. Когда "Уригленна" набрала скорость, во всех помещениях корабля раздалась громкая, мажорная мелодия горна, известившая экипаж и пассажиров о том, что разгон окончен.
Часы разгона Джейн провела с некоторой пользой для себя. Элвис подробно рассказал ей о том, что представляет из себя "Уригленна" и показал на большом экране, как общий план корабля, так и его отдельные помещения. В носовой части корабля находилась ходовая рубка, состоящая из трех гигантских, поставленных один на другой, отдельных блоков со множеством этажей. В самой нижней части ходовой рубки, в блоке высотой всего в шесть этажей, располагались огромные ангары, в которых стояли боевые крейсера. Средний блок представлял из себя казарму в целых семьдесят пять этажей, в которой, по идее, должны были размещаться дивизии космодесанта.
Третий бронированный блок представлял из себя громадную командно-навигационную рубку. В нем тоже была размещена казарма, но уже с гораздо меньшим числом этажей, для космолетчиков. Главными её помещениями были десятки навигационных постов с огромным количеством различных компьютеров, навигационных установок и множества других систем, предназначение которых Джейн было не совсем понятно. Все, что находилось там, служило одной лишь цели, – обеспечивать движение корабля с огромной скоростью и работало на главную навигационную рубку, которая находилась на самом верху между двух гигантских, пятикилометровой высоты, носовых огневых башен.
Главный пассажирский отсек "Уригленны", расположенный в середине, сразу за ходовой рубкой, был похож на огромный отель, который имел в высоту пять с половиной километров, состоял из семисот двадцати этажей и не представлял из себя сколько-нибудь изысканного зрелища. Несколько десятков просторных отсеков с зимними садами на каждом уровне, по три, четыре сотни бассейнов, да несколько сотен небольших ресторанов. И игровые автоматы чуть ли не на каждом углу. Каждый такой этаж мог принять до двухсот пятидесяти тысяч человек и только в главном пассажирском отсеке могли путешествовать свыше ста миллионов человек, а ведь на корабле было еще два вспомогательных пассажирских отсека, расположенных по правому и левому борту, которые имели лишь немногим меньшую вместимость. Всего на "Уригленне" только в комфортабельных условиях, вполне сравнимых с пятизвездочными отелями, можно было перевезти с одной планеты на другую сто пятьдесят миллионов человек, а ведь это было только двадцать процентов внутреннего пространства корабля и между боковыми жилыми отсеками и на корме размещались огромные трюмы "Уригленны".
В навигационной рубке Джейн и Элвису отвели огромную девятикомнатную каюту, обставленную хотя и сугубо земной, но очень дорогой и красивой мебелью, в которую они перебрались сразу после сигнала. В этом девушка снова почувствовала какую-то особую заботу о себе. Право же, проводить время в роскошной каюте люкс вместе с Элвисом ей было куда приятнее, чем слоняться без дела среди толп незнакомых ей людей на тех этажах, которые были отведены колонистам.
Все члены экипажа корабля были очень заняты, чтобы отвлекаться на разговоры с ней. Бродить же вместе с Элвисом по бесконечным отсекам или разъезжать по кораблю в вагончике пневмотранса ей было просто неинтересно. Она уже стала было думать, что, возможно, ей так и придется заниматься с Элвисом любовью в течении всей недели полета до Армагеддона, как ее вызвал к себе командир "Уригленны" Серж Ладин. Космос-адмирал встретил ее у входного шлюза, ведущего в адмиральский отсек и был одет в опрятный, но уже изрядно потертый комбинезон кипельно-белого цвета без всяких нашивок и шевронов, – главный символ его власти на этом корабле. В этот комбинезон командир "Уригленны" был одет и во время старта, когда стоял, невозмутимо сложив руки на груди, на небольшом балконе на сорокаметровой высоте, под самым потолком огромной навигационной рубки, возвышаясь над всеми своими подчиненными.
Судя по тому, как он был строг и сосредоточен чуть ли не до угрюмости, Джейн поняла, что, возможно, ей снова будет рассказано нечто важное. Серж вежливо поклонился ей и предложил войти. Элвису, сопровождавшему ее, он так же вежливо кивнул головой и не стал просить оставить их вдвоем. Адмиральский отсек ходовой рубки отличался от всех остальных помещений корабля тем, что даже в просторном, высоком холле стены в нем были обшиты резными деревянными панелями, в которых были прорезаны фальшивые окна с красивыми шторами из тяжелой, узорчатой ткани светло-коричневого цвета, между которых на висели картины, в основном пейзажи Интайра. Полы в холле были паркетными и могли украсить любой королевский дворец, таким изящным был этот паркет. Высокие потолки были богато украшены золоченой лепниной и росписью, изображавшей каких-то неведомых крылатых существ, лишь отдаленно напоминающих птиц.
Возле адмиральской каюты стояли навытяжку двое космодесантников, одетых не в комбинезоны космолетчиков, а в парадные, серебристо-белые мундиры, которых Джейн прежде никогда не видела. Входя в каюту, Джейн ожидала увидеть обстановку пышной роскоши, в какой и следовало бы находиться космос-адмиралу военно-космического флота Интайра, но гостиная, в которую ввел ее Серж Ладин удивила девушку своей простой, если не просто аскетической обстановкой.
Стены гостиной были обиты светло-голубой, гладкой тканью и обшиты в нижней части скромными панелями темного дерева. На полу был постелен большой мягкий ковер лилово-сиреневых тонов с цветочным узором. Мебели было немного, несколько массивных шкафов с книгами, посудой и различными сувенирами, керамические кашпо с живыми цветами, пара больших диванов и восемь кресел, обитых темно-вишневой, мягкой кожей. Единственным украшением гостиной было дюжины полторы картин на стенах, да ещё большой, роскошный резной обеденный стол со столешницей из камня, похожего на лазурит.
Вместе с тем эта просторная комната, все вещи в которой находились в строгом порядке, так и дышала теплом и любовью и даже пара детских игрушек, положенных на ковер, явно, оказалась там не случайно. Джейн сразу же бросился в глаза детский рисунок на голубой обивке над спинкой одного из диванов, заботливо укрытый пластиковой пленкой. На нем были изображены две гротескные, примитивные фигуры – маленькой девочки с зелеными волосами и высокого мужчины в синем, над головами которых было изображено розовое солнце, а еще выше космический корабль, своей формой напоминающий "Уригленну".
Джейн ни минуты не сомневалась в том, что рисунок был сделан в детстве Вирати и изобразила она на нем себя и своего старшего брата, а две мягкие игрушки, лежащие на ковре, были призваны напоминать Сержу Ладину о тех временах, когда он был еще Кайором Клиотом. Это вызвало в ее душе самый живой отклик и она представила себе, как десятки тысяч лет назад на этом ковре играла со своим старшим братом маленькая интара по имени Вирати.
Серж жестом предложил ей присесть в потертое кресло и сел напротив. Лицо его было по прежнему спокойным, но то, как он потирал руки, дало Джейн понять, что он волнуется и не знает с чего начать разговор. На помощь Сержу Ладину пришел Элвис. Не спрашивая разрешения он подошел к бару и, по-хозяйски открыв его деревянную резную крышку, достал бутылку сухого кубинского рома, лед, лимонный сок, смешал для Джейн бокал дайкири и громким голосом спросил Сержа:
– Сэр, вам тоже приготовить дайкири или вы желаете выпить чего-нибудь покрепче?
Впрочем, из рассказа Виктора Демидова она поняла, что именно благодаря успехам в управлении России и удалось вновь собрать некогда утерянные земли и стать во главе империи. Ну, и еще благодаря тому что новая Россия, в отличие от Советского Союза, действительно вела эти страны к прогрессу и процветанию. И если страны Балтии, Украина, Белоруссия, страны Кавказа и Средней Азии присоединились к ней в значительной мере благодаря тому, что Россия спустя каких-либо пять-семь лет, смогла попросту предложить им гораздо более высокий жизненный уровень при условии смены своего политического устройства, то Польшу и Финляндию, в первую очередь, заинтересовала возможность именно технологического прорыва и, самое главное, самостоятельного выхода в космос.
Виктор Демидов без утайки рассказал ей о тех дипломатических хитростях, с помощью которых Директории удалось в обмен на создание в Польше и Финляндии собственной космической индустрии, значительно превосходящей по возможностям НАСА, добиться добровольного присоединения этих стран к Российской империи.
Ей было вполне понятно, почему поляки и финны пошли на это, ведь теперь судоверфи в Гданьске и Вяртсиля строили вместо морских судов космические корабли и именно они были основными партнерами Космического консорциума в планах строительства огромной космической верфи на орбите вокруг Луны. Ради этого можно было пойти не только на то, чтобы Республика Польска стала вновь называться Речью Посполитой, а король польский присягнул на верность русскому императору. Поляков это, во всяком случае, нисколько не оскорбило, ведь они при этом не утеряли ни герба, ни флага, но зато смогли установить его на многих десятках планетарных объектов солнечной системы.
Рассказал Виктор Демидов и о том, о чем он мечтал более всего, о своей мечте превратить Организацию Объединенных Наций в объединенное правительство Земли, окончательно устранив все границы, разделяющие народы. Россия сделала свой вклад, предоставив Китаю земли в Сибири для расселения пятисот миллионов жителей этой страны, чье собственное население давно уже перевалило за полтора миллиарда.
Теперь разговор шел о переселении четырехсот миллионов индусов в Среднюю Азию в обмен на объединение Индии, Пакистана, Бангладеш и Шри-Ланки в одно единое государство – Индостан, причем переселенцами должны были стать как раз беднейшие жители этого государства и жить им предстояло не в каких-то там лагерях для перемещенных лиц, а в великолепных поселках городского типа и всем им предстояло стать полноправными россиянами, сохранив за собой прежнее индийское гражданство.
Планы Виктора Демидова показались Джейн даже еще более грандиозными, чем планы Эдварда Бартона и его друзей, так как он действовал, в отличии от них, гласно и очень напористо. В этом человеке было очень много популистского, взять хотя бы его высказывание о том, что славяне некогда жили в Индии и теперь им следовало воздать должное своей исторической родине. Обращаясь же к жителям Средней Азии он говорил об их исторических связях, которые уходили корнями во времена Великих Моголов. В общем он применял различные методы убеждения, вплоть до того, что приводил в пример великие реки, питающие Среднюю Азию, которые берут свое начало за ее пределами. Сам же Виктор Демидов признавался, что он готов построить города под стеклянными куполами и в тундре, лишь бы заселить абсолютно все пустынные районы России и довести ее население до двух миллиардов человек еще в двадцать первом веке. Однако, более всего ее поразили последние слова Виктора Демидова, который сказал ей, подводя итог своего длинного монолога:
– Знаете, Джейн, временами я просыпаюсь ночью и думаю, а смогли бы мы все сделать без интари и всякий раз прихожу к мысли, что смогли бы. Ведь нам, военным, нужно было сделать лишь самую малость, отказаться от личных амбиций, организоваться в тайное общество и сковырнуть всю эту грязную коросту к чертовой матери. Право же, в российской армии оказалось достаточно сильных и волевых людей, чтобы совершить военный переворот и покончить как с негодяями, окопавшимися во власти, так и со всей политической говорильней, а уж в том, что талант русского народа неисчерпаем, мне никогда сомневаться не приходилось. В такие часы мне становится очень горько, Джейн, но я все равно счастлив, что вижу свой народ свободным и процветающим…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
До какого крайнего предела в своей борьбе против враждебных сил может пойти народ, нация, человеческая цивилизация, наконец, двигаясь вперед по пути развития? Вот это, пожалуй, для меня, как для солдата, самый сложный вопрос. А в прошлом и самый болезненный, как для главного военного администратора колонии Интайра.
Действительно, а до какого предела можно идти и кто может определять этот предел? Что делать цивилизации, достигшей очевидных и неоспоримых высот в развитии науки, стремящейся резко увеличить продолжительность жизни людей в том случае, если рядом с ней, буквально бок о бок в джунглях Амазонки живет дикое племя каннибалов? Ты посылаешь к ним своих лучших людей, чтобы учить их детей, лечить их от болезней, а они убивают их и поедают тела. Что должен делать ты, как человек, ответственный за их гибель? И что делать с такими существами? Убить их? Посадить в тюрьму всех до одного за такое преступление?
В жизни, на Терре, мы, интари дошедшие до Дня Откровения, не встречались с такой ситуацией, но с ней встречались другие люди. Мой пример с каннибалами, разумеется, очень грубый и простой, но наглядный. Куда сложнее для понимания другая ситуация, когда европейцев, особенно женщин, приехавших в ортодоксальную мусульманскую страну, принуждали строго исполнять совершенно дикие, древние правила, носить чадру и отказываться от собственных привычек, относящихся к качественной, нормальной и комфортной жизни. Запрещали пить те напитки, к которым ты привык, слушать музыку, флиртовать с мужчинами и тому подобное.
Как относится к обществу, в котором больше половины людей, я имею в виду женщин, практически находится в рабстве у мужчин? Да, что там половина людей, по сути дела все люди являются рабами небольшой касты священнослужителей! Как относиться к такому положению вещей, когда человеку, укравшему чуть ли не кусок хлеба, отрубали руку, а женщину, гульнувшую на сторону, просто забивали камнями насмерть? И это при том, что в таких странах власти закрывали глаза на насилие и даже убийство инородцев и иноверцев, а священнослужители, которые, вроде бы, должны служить Богу и наставлять свою паству на путь истинный, считали для себя возможным не только создавать военизированные отряды, но и направлять безусых юнцов, обвешанных взрывчаткой, совершать террористические акты против безоружных, мирных людей. Что человечеству, готовящемуся к Звездной экспансии, делать с такими каннибалами?
Администратор Элт, на мой взгляд, нашел единственно верное решение, – культурно-этический геноцид, как комплексная система противодействия всему тому, что сдерживает нормальное развитие каждой отдельно взятой личности и сообщества людей, – этноса, народа, нации, в целом. Именно этим и занимался Антикриминальный Трибунал на древней Терре. Дикие, отсталые племена мы выслеживали, безжалостно вырывали из привычной среды обитания и насильно загоняли в двадцать первый век, прививая им новые знания, полностью изменяя их организм и внешность.
Понятно, что такая тактика не могла дать впечатляющих результатов в отношении больших народов и тогда в ход шли жесткие ультиматумы в адрес священнослужителей и целых религиозных конфессий, подтвержденные экзекуциями. В любом, пусть даже бытовом преступлении, совершенном в этих странах, мы обвиняли, прежде всего религию, как институт общественной жизни, и били по священнослужителям, как по обычным уголовным преступникам, подстрекавшим людей к противоправным действиям. Представь себе, Арти, это очень скоро возымело свое действие, да, и как могло быть иначе, когда за то, что родители и семья, вдруг, решили воспрепятствовать браку своей дочери с европейцем, по башке первым получал тот мулла, который не примчался в эту семью и не порвал в клочья её главу за такую дикость.
(Откровение, которым однажды поделился в беседе с Дуартом Баарлахом Кайор Клиот)
Галактика "Млечный Путь", галактическая орбита Солнечной системы за пределами замыкающей планеты, борт космического корабля "Уригленна" идущего курсом на планету Армагеддон.
Галактические координаты:
В описываемое время
еще не были установлены.
Планетарное время:
2 ноября 2025 года, 12 часов 00 минут
по Гринвичу
Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.
Джейн даже представить себе не могла, что посадка пассажиров и погрузка багажа на космический корабль может быть столь масштабной операцией. Правда, это был все-таки не простой океанский лайнер, а огромный космический остров. И это было поразительное зрелище. Пользуясь тем, что Ганимед был скрыт от Земли Юпитером, Серж Ладин отдал приказ проводить погрузку при помощи вспомогательных транспортных космических кораблей-контейнеровозов. В их трюмы загружалось такое огромное количество контейнеров, будто интари собирались навсегда покинуть Ганимед.
В основном это были земные товары, закупленные для колоний, но, к ее удивлению, туда отправляли не только книги, мебель, вина, прочие напитки, земные продукты, но и десятки тысяч собак, кошек, другой мелкой живности и даже целые стада лошадей, верблюдов, буйволов и слонов. В общем, на борт "Уригленны" грузилось все то, что заказывали для себя колонисты в обмен на редкие и драгоценные металлы и камни, конструкционные материалы и лекарственное сырье, произведения декоративно-прикладного искусства и многое другое, что тайком экспортировалось из колоний и что могло было продано на Земле не вызвав никаких подозрений у покупателей.
Теперь Джейн стало понятно, почему прилета "Уригленны", которая посещала колонии не чаще чем раз в два-три года, так ждали в колониях, ведь для колонистов это была единственная возможность заполучить хоть что-нибудь, привезенное с Земли. Погрузка заняла десять дней, после чего в течении еще двух дней на борт "Уригленны" поднимались будущие колонисты. Как и говорил ей Эд Бартон, никого не пришлось заталкивать на линзы нуль-транса силой, хотя посадка и происходила под наблюдением космодесантников, вооруженных станнерами. Не смотря на то, что они никому не угрожали оружием и никого не подгоняли, это все-таки создавало несколько гнетущую обстановку.
Никаких претензий по этому поводу никто не заявлял, да и вряд ли кому-либо пришло бы в голову обратиться к ней, как к главному контролеру по такому поводу. Будущие колонисты входили на посадку с объемистыми баулами и кофрами в руках, в которых находился стандартный набор колониста: пара комбинезонов, несколько смен белья, предметы личной гигиены, да нехитрый набор земных вещей – сувениры, игрушки, парфюмерия, и, главное, видеокассеты, компакт-диски и книги.
Каждому разрешалось взять с собой ручную кладь весом до двухсот пятидесяти килограмм и потому баулы и кофры поражали воображение Джейн своими размерами. Как впрочем и физические возможности колонистов, которые несли их легко и непринужденно. Некоторые колонисты, кроме ручного багажа несли небольшие контейнеры с собаками и кошками, а один из подопечных Джейн, даже умудрился раздобыть себе пару молодых игуан, которые сидели у него на плечах с поразительной невозмутимостью и спокойствием.
Джейн обратила внимание на то, что не смотря на молчаливость и сосредоточенность этих людей, никто из них не бился в истерике и не лил слез, а некоторые, явно, сдерживали свою радость. Теперь, на взгляд Джейн, это были совсем другие люди и, похоже, не только внешне. В отличие от первых дней, теперь многие охотно заговаривали с ней и даже не стеснялись подшучивать над тем, что они, дескать, летят к лучшей жизни, а ей придется жить и жить в этом сумасшедшем муравейнике. Все они отлично знали в каком обществе придется жить каждому из них и некоторые проявили отменную смекалку при выборе профессии, а кое-кто даже пошел на то, чтобы авансом приобрести весьма дорогостоящие приборы и оборудование, с помощью которых они надеялись преуспеть в новой жизни. Все строили планы на будущее и мечтали достичь в новой жизни успеха.
Поднявшись на борт огромного звездолета и увидев первые из его помещений, Джейн поразилась тому, как отличались они от всего виденного ею ранее. На корабле все было подчинено принципу безопасности и он, в смысле конструкционных особенностей, ни чем не отличался от какой-нибудь подводной лодки. Те же герметические люки между отсеками, только иной, не овальной, а прямоугольной формы и гораздо большие по размерам.
Высота помещений внутри корабля была не меньше шести метров и даже самые узкие коридоры по которым ей довелось пройти, имели в ширину метров пятнадцать. В отличии от изящных интерьеров подземных баз-убежищ интари и причудливых зданий Винтерстара, этот корабль был царством прямых линий и углов. Никакой плавности форм, никаких привольных изгибов, одни только рациональные прямоугольные объемы, разделенные мощными, почти двухметровой толщины, металлическими и керамитовыми переборками.
Полы на корабле были покрыты темным, ворсистым пластиком различных оттенков, по которому было очень удобно ходить, обувь не скользила. Стены были матовые, светлые и тоже различного цвета, а потолки светились ровным белым светом. Нигде в коридорах и переходах не было никаких украшений, если не считать того, что в каждом коридоре имелось по несколько экранов внутренней связи. В некоторых местах, прямо в стенах коридоров, имелись раздвижные двери, испещренные косыми, черно-оранжевыми полосами, глядя на которые Джейн сразу поняла, что это выходы из внутрикорабельных транспортных систем.
Еще одной особенностью интерьера космического корабля было то, что в каждом отсеке по углам, а часто и вдоль стен, стояли высокие, от потолка до пола, оранжевые цилиндры полутораметрового диаметра. Все эти цилиндры имели толстые стенки и стояли с раздвинутыми настежь дверцами и походили на футляры, рассчитанные на очень высокого человека. Даже не задавая вопросов, Джейн сразу же догадалась о том, что это какие-то средства безопасности, так как эти цилиндры выглядели очень внушительно и их было очень много.
Спустя двадцать четыре часа после посадки на борт "Уригленны", все пассажиры заняли свои места в противоперегрузочных гамаках, в которых им предстояло провести чуть более двух суток, пока космический корабль не преодолеет зону гравитационных возмущений, вызываемых близостью Юпитера и других планет-гигантов и не наберет крейсерскую скорость. Как уверил ее Серж Ладин, ничего опасного в этом не было и гамаки просто были призваны избавить пассажиров от приступов морской болезни. Джейн же он посоветовал провести эти двое суток в боескафандре, если она имела желание побродить по кораблю или переждать ускорение в ходовой рубке, кресла которой были оснащены дополнительными гравикомпенсаторами.
Джейн так и поступила. Удобно устроившись в мягком пилотском кресле, неподалеку от целой стены огромных обзорных экранов, она наблюдала за тем что происходит вокруг и внутри корабля. Было двенадцать часов по Гринвичу, время старта. Когда через несколько часов после старта девушка увидела на экране внутреннего слежения, что колонисты стали покидать свои каюты, она тоже сделала попытку встать, но находящийся рядом офицер-навигатор сделал ей замечание:
– Миссис Коллинз, я не советую вам вставать. Не смотрите на то, что пассажиры выходят из кают. В отличие от вас все эти мужчины и женщины имеют тройную накрутку, а вы все-таки самая обычная женщина. Поверьте, вам действительно будет очень трудно переносить такие перегрузки.
Тут же прибежал Элвис и в течении всего остального времени, пока они не выбрались за пределы солнечной системы, уже не отходил от нее ни на шаг. Когда ей надоело смотреть на обзорные экраны, он на руках отнес ее в одну из небольших кают ходовой рубки, где обычно отдыхали офицеры подвахты. Джейн совершенно не ощущала никаких перегрузок, но когда Элвис, желая доказать ей, что все не так уж безобидно, стал выливать тонкой струйкой воду из одной чашки в другую, она по плавным колебаниям струйки поняла, что какие-то перегрузки и колебания гравитации все-таки есть. Когда "Уригленна" набрала скорость, во всех помещениях корабля раздалась громкая, мажорная мелодия горна, известившая экипаж и пассажиров о том, что разгон окончен.
Часы разгона Джейн провела с некоторой пользой для себя. Элвис подробно рассказал ей о том, что представляет из себя "Уригленна" и показал на большом экране, как общий план корабля, так и его отдельные помещения. В носовой части корабля находилась ходовая рубка, состоящая из трех гигантских, поставленных один на другой, отдельных блоков со множеством этажей. В самой нижней части ходовой рубки, в блоке высотой всего в шесть этажей, располагались огромные ангары, в которых стояли боевые крейсера. Средний блок представлял из себя казарму в целых семьдесят пять этажей, в которой, по идее, должны были размещаться дивизии космодесанта.
Третий бронированный блок представлял из себя громадную командно-навигационную рубку. В нем тоже была размещена казарма, но уже с гораздо меньшим числом этажей, для космолетчиков. Главными её помещениями были десятки навигационных постов с огромным количеством различных компьютеров, навигационных установок и множества других систем, предназначение которых Джейн было не совсем понятно. Все, что находилось там, служило одной лишь цели, – обеспечивать движение корабля с огромной скоростью и работало на главную навигационную рубку, которая находилась на самом верху между двух гигантских, пятикилометровой высоты, носовых огневых башен.
Главный пассажирский отсек "Уригленны", расположенный в середине, сразу за ходовой рубкой, был похож на огромный отель, который имел в высоту пять с половиной километров, состоял из семисот двадцати этажей и не представлял из себя сколько-нибудь изысканного зрелища. Несколько десятков просторных отсеков с зимними садами на каждом уровне, по три, четыре сотни бассейнов, да несколько сотен небольших ресторанов. И игровые автоматы чуть ли не на каждом углу. Каждый такой этаж мог принять до двухсот пятидесяти тысяч человек и только в главном пассажирском отсеке могли путешествовать свыше ста миллионов человек, а ведь на корабле было еще два вспомогательных пассажирских отсека, расположенных по правому и левому борту, которые имели лишь немногим меньшую вместимость. Всего на "Уригленне" только в комфортабельных условиях, вполне сравнимых с пятизвездочными отелями, можно было перевезти с одной планеты на другую сто пятьдесят миллионов человек, а ведь это было только двадцать процентов внутреннего пространства корабля и между боковыми жилыми отсеками и на корме размещались огромные трюмы "Уригленны".
В навигационной рубке Джейн и Элвису отвели огромную девятикомнатную каюту, обставленную хотя и сугубо земной, но очень дорогой и красивой мебелью, в которую они перебрались сразу после сигнала. В этом девушка снова почувствовала какую-то особую заботу о себе. Право же, проводить время в роскошной каюте люкс вместе с Элвисом ей было куда приятнее, чем слоняться без дела среди толп незнакомых ей людей на тех этажах, которые были отведены колонистам.
Все члены экипажа корабля были очень заняты, чтобы отвлекаться на разговоры с ней. Бродить же вместе с Элвисом по бесконечным отсекам или разъезжать по кораблю в вагончике пневмотранса ей было просто неинтересно. Она уже стала было думать, что, возможно, ей так и придется заниматься с Элвисом любовью в течении всей недели полета до Армагеддона, как ее вызвал к себе командир "Уригленны" Серж Ладин. Космос-адмирал встретил ее у входного шлюза, ведущего в адмиральский отсек и был одет в опрятный, но уже изрядно потертый комбинезон кипельно-белого цвета без всяких нашивок и шевронов, – главный символ его власти на этом корабле. В этот комбинезон командир "Уригленны" был одет и во время старта, когда стоял, невозмутимо сложив руки на груди, на небольшом балконе на сорокаметровой высоте, под самым потолком огромной навигационной рубки, возвышаясь над всеми своими подчиненными.
Судя по тому, как он был строг и сосредоточен чуть ли не до угрюмости, Джейн поняла, что, возможно, ей снова будет рассказано нечто важное. Серж вежливо поклонился ей и предложил войти. Элвису, сопровождавшему ее, он так же вежливо кивнул головой и не стал просить оставить их вдвоем. Адмиральский отсек ходовой рубки отличался от всех остальных помещений корабля тем, что даже в просторном, высоком холле стены в нем были обшиты резными деревянными панелями, в которых были прорезаны фальшивые окна с красивыми шторами из тяжелой, узорчатой ткани светло-коричневого цвета, между которых на висели картины, в основном пейзажи Интайра. Полы в холле были паркетными и могли украсить любой королевский дворец, таким изящным был этот паркет. Высокие потолки были богато украшены золоченой лепниной и росписью, изображавшей каких-то неведомых крылатых существ, лишь отдаленно напоминающих птиц.
Возле адмиральской каюты стояли навытяжку двое космодесантников, одетых не в комбинезоны космолетчиков, а в парадные, серебристо-белые мундиры, которых Джейн прежде никогда не видела. Входя в каюту, Джейн ожидала увидеть обстановку пышной роскоши, в какой и следовало бы находиться космос-адмиралу военно-космического флота Интайра, но гостиная, в которую ввел ее Серж Ладин удивила девушку своей простой, если не просто аскетической обстановкой.
Стены гостиной были обиты светло-голубой, гладкой тканью и обшиты в нижней части скромными панелями темного дерева. На полу был постелен большой мягкий ковер лилово-сиреневых тонов с цветочным узором. Мебели было немного, несколько массивных шкафов с книгами, посудой и различными сувенирами, керамические кашпо с живыми цветами, пара больших диванов и восемь кресел, обитых темно-вишневой, мягкой кожей. Единственным украшением гостиной было дюжины полторы картин на стенах, да ещё большой, роскошный резной обеденный стол со столешницей из камня, похожего на лазурит.
Вместе с тем эта просторная комната, все вещи в которой находились в строгом порядке, так и дышала теплом и любовью и даже пара детских игрушек, положенных на ковер, явно, оказалась там не случайно. Джейн сразу же бросился в глаза детский рисунок на голубой обивке над спинкой одного из диванов, заботливо укрытый пластиковой пленкой. На нем были изображены две гротескные, примитивные фигуры – маленькой девочки с зелеными волосами и высокого мужчины в синем, над головами которых было изображено розовое солнце, а еще выше космический корабль, своей формой напоминающий "Уригленну".
Джейн ни минуты не сомневалась в том, что рисунок был сделан в детстве Вирати и изобразила она на нем себя и своего старшего брата, а две мягкие игрушки, лежащие на ковре, были призваны напоминать Сержу Ладину о тех временах, когда он был еще Кайором Клиотом. Это вызвало в ее душе самый живой отклик и она представила себе, как десятки тысяч лет назад на этом ковре играла со своим старшим братом маленькая интара по имени Вирати.
Серж жестом предложил ей присесть в потертое кресло и сел напротив. Лицо его было по прежнему спокойным, но то, как он потирал руки, дало Джейн понять, что он волнуется и не знает с чего начать разговор. На помощь Сержу Ладину пришел Элвис. Не спрашивая разрешения он подошел к бару и, по-хозяйски открыв его деревянную резную крышку, достал бутылку сухого кубинского рома, лед, лимонный сок, смешал для Джейн бокал дайкири и громким голосом спросил Сержа:
– Сэр, вам тоже приготовить дайкири или вы желаете выпить чего-нибудь покрепче?