Страница:
* *
*
Властелин уже давно был мертв. Герман же опять был самим собой. Командиром транспортного звездолета Лиги Наций лейтенантом Германом Леваневским. "Не может быть?! - подумал он про себя. - Неужели все повторяется?" Корпус "Иуды" сильно вибрировал. Герман уже знал, что случится дальше. И к его неописуемому ужасу, всем его ожиданиям было суждено сбыться. Причем в самых мельчайших подробностях. Вначале его швырнуло на пол. Как и следовала ожидать! Ведь все это с ним один раз уже было. Правда, в этот раз он уже сознательно ничего не предпринимал, будучи заранее четко уверен в результате. Он просто покатился в дальний угол рубки, быстро теряя сознание. Корабль, как и тогда, вздрогнул, закрутился волчком вокруг своей собственной оси и начал стремительно падать в мрачную и беспросветную бездну. Его засасывало все сильнее и сильнее. Пока, наконец, густая черная мгла не сомкнулась за дюзами его маршевых двигателей. Все вокруг замерло. Время, как ему было и положено, остановилось.
Глава шестая.
"""""""Слепой" """ открывает глаза. "
- Я рада, что вы опять с нами, Герман, - без предупреждения возник в его сознании ЕЕ приятный и трогательный голос. - Стоп, стоп, стоп, - отчаянно засопротивлялся он. - Мы так не договаривались. Прошлый раз мы начали совсем не с этого. Я прекрасно это помню. А потом, куда подевалась моя законная пауза на размышление? И где... Герман попробовал открыть глаза. Как ни странно ему это удалось, даже без особых на то усилий. Он попытался вначале пошевелить пальцами, а затем и поднести к своим глазам правую руку. И это ему опять же удалось сделать. Более того, пристально разглядывая свои тонкие аристократические пальцы он не обнаружил в них ничего особенного, кроме до боли ему знакомого сломанного ногтя на мизинце. Так, это было уже слишком. Герман в отчаянии тряхнул головой, попытался подпрыгнуть на месте и при последующем за его прыжками приземлением чуть не вывихнул с непривычки свою левую лодыжку. Дальше- больше. От детально изучил все свое тело с ног до головы и пришел к весьма, с одной стороны, банальному, а с другой, невероятному выводу. Перед лицом неопровержимых доказательств он, лейтенант Герман Леваневский, действительно существует. - А при нашей первой встрече, между прочим, вы мне показались человеком серьезным, Герман. - наблюдая за всеми этими комичными ужимками и подпрыгиваниями Германа, заметила девушка. - Неужели, все проведенные нами в разлуке годы так сильно на вас повлияли? Или... - Будешь тут с вами серьезным, черт возьми ! - чисто автоматически огрызнулся Герман, продолжая пристально разглядывать свое собственное тело с разных сторон и все еще не обращая ни малейшего внимания на свою собеседницу. - Человек, можно сказать, заново родился, а вы над ним потешаетесь! - Вы полагаете, что родились в мундире...? Это действительно звучит очень забавно ! - не на шутку развеселилась девушка. -У-гу. В нем, в самом. В мундире ! - угрюмо подтвердил Герман. - И притом еще со всеми ему положенными золоченными пуговицами, нашивками и сразу же лейтенантскими погонами... А вы...?! Герман запнулся, наконец взглянув на девушку, раскрыв рот от удивления и в буквальном смысле вытаращив на нее глаза. - А вы... А вы, что здесь делаете? - наконец собрался он с духом и произнес, наверное, самый глупый вопрос за всю свою жизнь. - Смотрю на вас и удивляюсь? - приветливо улыбнувшись Герману, ответила ОНА. - И чему же вы удивляетесь? - похоже, задавать нелепые вопросы уже стало входить у Германа в привычку. - Не чему, а кому. - продолжая улыбаться, ответила она. - Я удивляюсь вам . Герман искренне расхохотался. И это самое надежное в подобной ситуации средство окончательно привело все его мысли в порядок. - Почему вы смеетесь? Уж не надо мной ли, - сама давясь от заразительного хохота, перебила его девушка. - Что вы, - поспешил успокоить ЕЕ Герман, и голос его неожиданно приобрел привычную ему твердость и уверенность. - Если уж я над кем-то и смеюсь , так это только над самим собой. А над вами разве можно смеяться... Нет, нет и еще раз нет. Вами можно только восхищаться и не меньше... Всем, кто со мной не согласен, рекомендую как можно быстрее обратиться за разъяснением к командиру транспортного звездолета лейтенанту Герману Леваневскому. В противном случае, я за последствия не отвечаю... - Это на вас совсем не похоже, господин лейтенант, - бесцеремонно ворвался в сознание Германа прежде ему неведомый голос. - Исходя из того, что я узнал о вас от Настеньки, да и по другим источникам, у меня сложилось о вас впечатление, как о человеке высоко ответственном и всегда отвечающим за свои слова и действия. Может быть, я ошибаюсь? - С кем имею честь...? - резко оборачиваясь в сторону своего нового, невесть откуда взявшегося, собеседника, выдавил из себя Герман. Перед его глазами возник статный, пожилой мужчина с густой седовласой бородой, в старомодных очках и неприметном сером комбинезоне. Темно карие, почти черные, глаза незнакомца смотрели на Германа с нескрываемым любопытством и искренностью. - С кем имею честь? - со все возрастающей уверенностью в голосе повторил свой вопрос Герман. - Мне кажется, что никогда раньше мы с вами не встречались. Но, почему -то ваше лицо мне знакомо. Где я мог видеть вас раньше, ума не приложу.... - У вас прекрасная зрительная память, молодой человек. Очень может даже быть, что феноменальная, - с готовностью подтвердил сомнения Германа по поводу их прежнего знакомства мужчина. - Мы действительно никогда раньше с вами не встречались. И лично я об этом искренне жалею. Не знаю как вы, но я бы счел бы наше знакомство за честь для себя. Пусть это вас не удивляет. Что же касается моего лица, то его изображения вы просто не могли не видеть. Ну, скажем, в сводке новостей науки по стереовизору или даже в Большой Энциклопедии "NETINFORM "... Дело в том , что моя фамилия Вильяминов... Академик Вильяминов, с вашего позволения. Вильяминов Дмитрий Николаевич... Академик сделал несколько шагов в сторону Германа и по чисто русской традиции протянул ему в знак своего расположения руку. - Лейтенант Транспортной Сл... - Герман запнулся на полуслове, неуверенно пожимая протянутую ему академиком Вильяминовым руку и по привычке вытянувшись по стойке смирно -... А -а-а, к черту все эти дурацкие регалии, - вовремя спохватился он, справедливо полагая, что переигрывает.- Просто, Герман. И больше ничего. - Вы мне уже нравитесь, просто... Герман, - с легкой укоризной в голосе передразнил Германа академик. - Просто потому, что нравитесь. Надеюсь , что мы вскоре станем хорошими друзьями. Что вы думаете по этому поводу. - Надеюсь вас не разочаровать, - к Герману вернулось привычное самообладание и даже некоторый безобидный сарказм. - Настенька, милая моя, - неожиданно переключил свое внимание с Германа на девушку академик. - Что мы, неразумные мужики, оставили вас в одиночестве. Нет, нет нам за это прощения. Вы со мной, согласны, Герман ? - В общем да, но..., - поспешил с ответом Герман, все еще не решаясь закончить так опрометчиво начатую им фразу. - Есть маленькая проблема. Чисто личного характера. - Вот оно даже как, - украдкой обмениваясь с девушкой взглядами, удивленно произнес академик. - Молодой человек, похоже, я вас, несмотря на все мое к вам хорошее отношение, недооценил. Вы не успели провести в нашей с Настенькой компании и нескольких минут, ну скажем чисто по земным меркам, а у вас уже возникли некоторые сложности... К тому же, имеющие, как мне кажется, прямое отношение к моей очаровательной спутнице. Я прав? - М-да, признаю свое полное поражения, - изображая на своем лице искреннее смущение, обреченно склонил голову Герман. - Я в полной вашей власти. Академик Вильяминов рассмеялся и дружески похлопал Германа по плечу. - Ах, молодость, молодость... - мечтательно произнес он, скрещивая на груди руки и тяжело вздыхая. Между тем, вспомнив о чем-то очень важном, академик изменился в лице. - Однако, вынужден вас огорчить, молодой человек, - отводя свой взгляд в сторону, сдержанно обратился он к Герману. - К сожалению, нам придется перенести продолжение нашего знакомства до следующей нашей с вами встречи... - То есть как, - озадаченно, если не сказать большего, переспросил его тот. - Вы хотите сказать, что вы меня покидаете? Герман бросил в сторону девушки взгляд, полный недоумения и растерянности. Девушка выглядела очень бледной и грустной. По выражению ЕЕ глаз Герман понял, что ей, так же, как и ему, их расставание совсем не по душе. - Увы, молодой человек, это не мы с Настенькой, а именно вы нас в очередной раз покидаете, - в бессилии разводя руками в стороны, пояснил академик. - Вы все еще не готовы присоединится к нашей теплой и дружной компании. Впереди вас еще ждет немало испытаний. И только от вас зависит, как скоро мы встретимся вновь. - Ну это уж слишком ! - вспылил Герман. - Почему в этом дурацком мире я постоянно должен делать именно то, что мне как раз совсем не нравится?! Я уже сыт всем этим по горло. Мне надоело быть игрушкой в чужих руках ! И в пылу своих очередных приключений покорно и робко ожидать ответов на все свои вопросы... Причем, невесть от кого... ! - Я бы, на вашем месте, был поосторожнее в выборе выражений, несколько бестактно перебил его академик. - Милый мой Герман ! Сами того не подозревая, вы только что бросили вызов самой Природе. Это ведь в ее полной власти вы теперь находитесь и, как вы сами заметили, чувствуете себя беспомощной игрушкой. Молодой человек, ах, молодой человек, как же вы горячи и нетерпеливы. Вы хотите всего и сразу. Но так не бывает. Вы прошли только половину пути, а уже считаете, что достигли цели. Неужели, прожитые годы и накопленный жизненный опыт так вас ничему и не научили ?! Хотя, быть может, именно за это ваше "легкомыслие" вы мне и нравитесь. Вы все еще безнадежный романтик, хотя иногда и пытаетесь довольно искусно изображать из себя уверенного циника и лицемера. Как многое еще в этом мире вам предстоит познать и принять. И главное, наконец, понять самого себя. - Вы говорите сплошными загадками, Дмитрий Николаевич, - подчеркнуто вежливо, но твердо, возразил своему собеседнику Герман. - Что я должен еще понять? А главное, кому и зачем это нужно? - Ну, на вопрос " Кому?", - снова перебил его академик, - я могу вам ответить достаточно определенно. Это все нужно прежде всего вам самому. И, может быть, немножко тем, кто вас окружает и кому вы совсем небезразличны. Что же касается второй части вашего вопроса, а именно: "Зачем?"... Академик сделал паузу: - На этот вопрос... На вопрос "Зачем?" способен ответить только один единственный во всей этой Вселенной человек. И этот человек - Вы ! Никто и ничто другое в решении этой проблемы вам не поможет. Увы, но это так. Но не огорчайтесь и не падайте духом. У вас уже есть хоть маленький, но достаточно весомый опыт в решении подобных неординарных задач. Вы же сумели найти в своей собственной душе ответ на вопрос: " Как формируется Жизнь и что она из себя представляет?!". И надо признать, добились на этом неблагодарном поприще очень и очень впечатляющих успехов, вполне заслуживающих восхищения. Иначе бы мы сейчас с вами эту тему не обсуждали... - Откуда вам может быть известно про мои гипотетические успехи или неудачи? - упрямо не сдавался Герман. - Ведь то, что со мной случилось, касалось только меня одного?! Это были исключительно мои собственные чувства, ощущения, мысли... память, в конце концов ! - Но вы не были первым, Герман, кто через все это прошел. - миролюбиво парировал академик. - Хотя, готов признать, что вы оказались лучшим и самым способным из всех "Посвящаемых". Что же касается того, откуда мне все о вас известно, то... это же так просто. Вы, Герман, забываете о том , в каком необычном и сюрреалистическом мире мы с вами оказались. Здесь не бывает тайн и, в тоже время, весь это мир состоит из сплошных загадок . Не правда ли, забавный парадокс. Как вы считаете? Выход из него достаточно банален. Здесь нет и не может быть секретов между живыми людьми, с одной стороны. И нет ничего однозначного и определенного по отношению к самому окружающему нас миру, с другой. Может быть, потому, что этот мир способен существовать только лишь в нашем воображении. А может и потому, что он нематериален и вследствие этого не подвержен никаким видимым, а главное доступным для нашего понимания, изменениям. - Очень лаконичное и, главное, понятное объяснение, - с трудом собирая свои мысли в единое целое, произнес Герман. - Вопрос лишь в том, как во всем этом разобраться? - А никак,- многозначительно улыбаясь, ответил академик. - Вам придется просто во все это поверить. Как это сделали все мы, ваши предшественники. Хотя, как мне кажется после всего того, что я о вас узнал, вы будете первым, кто не воспользуется этим моим прагматичным советом. Я уже даже начинаю вас бояться, молодой человек. В вас есть что-то такое, что делает вас непохожим на всех тех людей, кого я раньше знал. И именно это "что-то" делает вас Избранным. А вот кем и для чего, мне, как, наверное и вам, пока не совсем ясно. - Значит, у меня нет выбора? Я уже Избранный?! И от этой роли героя, которую вы мне приписываете, уже никуда не деться?! - самоуверенно подытожил Герман. - Хотя, очень может быть, что впоследствии, я, сам того не желая, вас разочарую. Все мои сверхчеловеческие способности запросто могут оказаться всего лишь напускной спесью и откровенным пижонством. - Вы сказали в последствии? - неожиданно переспросил академик. - Вы имели ввиду нашу следующую встречу? - Да, а что? - подтвердил Герман и в свою очередь встревожено посмотрел на академика и, главное, на НЕЕ. - Вы уж сомневаетесь в том, что она будет иметь место? - Она уже имеет место быть, - загадочно ответил академик. - Я же вам уже говорил, в этом мире отсутствует понятие времени. Поэтому, прошлое, настоящее и будущее здесь неизменно сливаются в единое целое. И после этого, их уже невозможно отличить друг от друга. Но... Академик запнулся, нервно покусывая губы и в нерешительности, заглядывая попеременно то в глаза Германа, то девушки. - Ваше присутствие, молодой человек, - наконец продолжил он, - я пока не могу понять почему, но вносит в этот мир несвойственную ему сумятицу. Прежде незыблемые по своей определенности наши общие прошлое и будущее стремительно меняются. Хотя этого, в принципе, не может быть. Теперь, я уже не уверен в том, что все мои наблюдения и прежде полученные представления об этом мире верны. И в эпицентре всех этих невероятных событий почему-то находитесь вы. - Ну, к миссии постоянного возмутителя спокойствия, скажем, мне не привыкать, - попытался сгладить возникшую напряженность в их с академиком общении Герман. - Что же касается вашего замечания по поводу вечности, то лучше быть в ее эпицентре, чем на богом забытой окраине ... Тем более, что там, я уже побывал и... Герман не договорил, с ужасом наблюдая за тем, как фигуры его собеседников начали стремительно таять и бесследно растворяться во мгле . "- Так, - подумал он про себя, - кажется, началось. Дай бог, если не все с начала..." Как бы в подтверждение его слов дикая какофония звуков, свистопляска цветов и необычных запахов обрушились на его голову. Через какое-то мгновение все прекратилось. Надо полагать, Герман опять кем-то или чем- то стал. Чем-то ему незнакомым и потому пугающим. Но, главное, что опять уже точно не самим собой. В этом он был уже уверен на все сто процентов.
* *
*
Давным-давно... В некотором царстве, в давно позабытом государстве жил да бы ЗОДЧИЙ... Он был не простым зодчим. Он был Зодчим стольного и несравненного града Киева и верным холопом Великого князя Владимира Святославовича. Но так было не всегда. Когда-то еще юный Расена, жил на самом востоке росских земель, среди густых лесов и полноводных рек. С раннего детства он привык всегда и во всем полагаться только на самого себя. Он был опытным охотником и искусным воином. Он был храбр и, в тоже время, обладал острым и пытливым умом. Но, вместе с тем, он был потомком древнего и очень уважаемого рода волхвов. Его отец - потомственным жрец Велеса - сумел привить своему сыну любовь и уважение к грозным, но справедливым богам. Отец был доволен, наблюдая за тем, как его сына неудержимо тянуло к познанию всего того мира, который их окружал. Все говорило за то, что старый и мудрый Ведун воспитал-таки себе достойного приемника. Он уже не сомневался в том, что будущее его рода, рода Рысичей "потомков леопарда" - как они себя называли, окажется после его смерти в надежныхи крепких руках. Но, в одну из весен все неожиданно изменилось. Причем к худшему. И виной тому стало необузданное тщеславие и властолюбие Великого князя. А еще донесшаяся до него весть о том, что племя Рысичей владеет священной славянской реликвией - мечом "кладенцом". Мечом самого ВЛАСТЕЛИНа. Тем самым, о котором он так много слышал из легенд и без которого полная власть над русичами была для Великого князя недостижима. В тот роковой год, когда грозная и ведавшая жалости дружина Великого князя вторглась и безжалостно разорила земли вятичей, сея на своем пути огнем и мечом новую веру, Расена только-только перешагнул через порог своего совершеннолетия. Схватка с дружинниками князя была жестокой и скоротечной. Рысычи полегли на поле брани все до одиного. А сам Расена, его отец и женщины племени были хитростью и коварством захвачены Великим князем в полон. Для почтенного Варуна и его сына потянулись долгие и мучительные дни изощренных пыток и надругательств. Но мудрый волхв был непреклонен. Несмотря на все свои страдания, он так и не выдал князю тайну меча "кладенца". Все усилия палачей князя были тщетны. Лишь только после того, как коварный князь решился сыграть на отцовских чувствах непокорного волхва и предал его сына жестоким истязаниям на дыбе, старик наконец сдался. Князь получил меч Властелина. И, как ни странно сдержал свое слово, сохранив Расене жизнь. Но этим великодушие и благородство первопрестольного князя и ограничилось. По приказу князя старик-волхв был предан позорной и мучительной казни. Его сын стал рабом. А деревянные идолы, капища и городища Перуна и Велеса были принесены в жертву новой заморской вере. Древнего рода Рысичей больше не существовало. Руины и мрачные пепелища дымились на месте их прежде открытых Солнцу и ветрам поселений.
ЗОДЧИЙ отвел глаза от византийского пергамента и с тоской оглядел сырые и мрачные стены своей кельи. Расена люто ненавидел новую веру. Даже несмотря на все то пышное великолепие дворцов и храмов, которые он увидел, сопровождая князя в Царьград. После их возвращения из Византии, Великий князь предложил Расене стать его зодчим и принять христианство. Но гордый рысич отказался. Тогда Великий князь пригрозил Расене тем, что отдаст его обручницу Кашиву, о которой он прознал от княжеских наушников, на забаву своей дружине. А его, Расену, прикажет немедленно "посадить на кол". Расена, скрипя зубами и одаривая князя взглядом, полным ненависти и презрения, вынужден был принять его предложение. Но только лишь в той его части, которая касалась постройки задуманного князем собора. Но отнюдь не принятия веры и тем самым предательства памяти своих предков. Его не испугала угроза неминуемой и мучительной смерти. Он был рабом, и князь в любую секунду мог его казнить. Но девушка... Она-то была не причем?! И та участь, которую ей уготовил Великий князь, была пострашнее смерти и самых бесчеловечных страданий. Травень вовсю звенел капелью и душистым ароматом первых цветов, когда русские мастеровые и византийские зодчие под руководством Расены принялись за фундамент Десятинной церкви. Работа шла споро и слажено. Князь был жесток и никто из бояр не смел ему перечить. Ни в выделении необходимого леса. Ни в снабжении строителей провизией. Ни в выделении подвод и лошадей... Расена проводил на строительстве дни и ночи, с восторгом наблюдая за тем, вырастали величественные стены храма. Как они покрывались искусной росписью богомазов. Как впервые разнесся над стольным градом Киевом малиновый колокольный звон... Когда золоченные купола Храма наконец вознеслись к небесам над стенами великого города, Расена неожиданно почувствовал себя творцом и созидателем. Прежде это чувство никогда не посещало его. А а теперь он упивался им с искренним наслаждением и страстью.
Днем позже Расена предстал перед Великим князем в ожидании столь долгожданной для него свободы. - Ну что ж, зодчий, - настороженно встретил его в своих покоях Великий князь. - Потешил ты меня своим мастерством и благолепным искусством. - Я выполнил свое обещание, князь.- не обращая внимание на льстивые нотки в голосе Владимира, почтительно произнес Расена. - Теперь, выполни и ты свое. Княжеское слово - крепче булата. - О чем это ты, зодчий? - изображая искреннее недоумение на своем лице, перебил его Владимир. - Разве я тебе что-либо обещал? О каком таком моем слове ты глаголишь? - Ты обещал дать мне и моей возлюбленной свободу, - твердо ответил князю Расена. - Так позволь же нам покинуть твой стольный град. - Ишь чего захотел, холоп, - с усмешкой на устах, перебил своего зодчего князь. - Подумай сам... Если я тебя отпущу, ты построишь такой же, а то и лучший храм в Новгороде, а ли в Чернигове. Ан - нет, не бывать этому. Твой талант и твоя жизнь принадлежат только мне и никому более. Такова моя, княжеская, воля. - Но как же твое обещание, князь, - растерялся Расена. - Неужели ты откажешься от своих слов? - Ну почему же, зодчий, - зловеще улыбаясь, произнес князь. - Если я и обещал тебе и твоей коханной свободу, то ты ее получишь ! Но, я что-то не помню о том, чтобы я обещал тебе еще и сохранить жизнь. Так что выбирай. Либо то, либо другое. Либо ты продолжаешь оставаться моим холопом и дальше строить в моем городе храмы!? Либо клади свою буйную, пусть даже вольную,Ю головушку на плаху. - Ты меня обманул, князь, - в горячности выпалил в адрес Владимира Расена. - Нет больше веры твоему слову. - Вот значит как. - в свою очередь разгневался Владимир. - Смуту затеял сеять, неблагодарный тать. Изволь, ты сам выбрал свою участь ! - Казнить его, - громко приказал он своим дружинникам. - А тело замуровать в одну из стен построенного храма. Навеки. Пусть тот, кто воздвиг этот великолепный символ новой веры, станет ее вечным хранителем. И еще ! Немедленно пошлите к вятичам гонцов с великой вестью . Пусть все узнают о том, что гордый и непокорный потомок славного рода волхвов принял новую веру. Отказавшись при этом от своих гнусных божков и их деревянных идолов. Пусть все узнают, что это именно он построил христианский собор и получил за это в награду - свободу и мое уважение. И так должно поступить каждому, кому дорога свобода и благоденствие земли Русской. Выполняйте. Дружинники князя поспешили немедленно выполнить его приказ и, подхватив Расену под руки, поволокли его вон из княжеских палат. Палач уже был наготове и расторопно исполнил княжескую волю. И прежде чем сердце бедного Расены навсегда перестало биться, гонцы Великого князя уже покинули стольный град, разнося по земле Русской хвалу и славу Великому князю Владимиру Святославовичу.
* *
*
Новый мир ворвался в сознание Германа приглушенным гулом механизмов и густым тошнотворным смогом. Это было уже девятое перевоплощение Германа. И он впервые начал испытывать чувство усталости и пресыщения бесконечным круговоротом чувств и событий. Теперь он был ПРОСТЫМ ОБЫВАТЕЛЕМ. Жизнь его была размеренной и безмятежной. И все потому, что Фортуна в этой его новой жизни была к нему чертовски благосклонна. Свое детство и юность он почти не помнил. Потому что в них не было ничего примечательного и необычного. У него была милая и отзывчивая жена. И очень красивые дети. У него был уютный и гостеприимный дом. И много верных друзей. У него была хорошая и, как ему казалось, достаточно интересная работа. Работа, которая позволяла ему никогда не испытывать недостатка в деньгах и приятном времяпровождении. У него была новенькая автомашина, последней модели. Он в собственное удовольствие занимался спортом, стараясь держать себя в форме. Он не курил и был абсолютно равнодушен к наркотикам и алкоголю. Каждый день он ровно в 9.00 уходил на работу, в семь часов вечера возвращался домой или вместе с друзьями посещал спортивные зрелища. По выходным дням вместе с женой и детьми ездил на природу или гулял по родному городу. А когда наступало лето - неизменно отправлялся, опять же вместе с семьей, туда, где ласково греет Солнце и ярко блестит золотистый песок. И так продолжалось из года в год. Одним словом, Геннадий Мальцев, так теперь звали Германа, уверенно и искренне считал себя счастливым человеком. И, наверное, на самом деле все именно так и было. По крайней мере, он сам в этом за всю свою беспечную жизнь ни разу не усомнился. Но все изменилось бесповоротно и вдруг. И кто бы мог подумать, что виной всему окажется маленькая газетная заметка, сухим и бесчувственным языком повествующая о делах давно минувших лет и даже столетий. То, что это заметка вообще попалась ему на глаза, было само по себе невероятным событием. По той простой причине, что Геннадий предпочитал читать в любой газете только лишь те страницы, которые были посвящены политике, спорту и "жаренным " фактам. Вначале Геннадий быстро пробежал заметку глазами и, не придав ей особого значения, по привычке начал листать газету дальше. Но, какое-то странное, необъяснимое чувство заставило его оцепенеть , лихорадочно зашуршать газетой и, уже во второй раз, натолкнувшись взглядом на злосчастную заметку, облегченно вздохнуть. Геннадий внимательно прочитал заметку один раз, другой, третий... Благо текст не превышал двух абзацев. Он все никак не мог взять в толк, что именно так сильно его заинтриговало. Речь шла о какой-то старинной киевской церкви и о найденной в одной из ее стен мумии. И все !? Геннадий судорожно напряг свою память, тщетно пытаясь вспомнить где, когда и что именно он слышал об этой истории. Странно, но он был твердо уверен в том, что - нигде и никогда... Хотя... Лицо Геннадия покрылось испариной. Руки самопроизвольно защелкали пальцами. Мысли запутались, вызывая тупую боль и жжение в обоих полушариях мозга. Геннадий встал со своего любимого кресла. Прошелся по комнате. И неожиданно для себя принял четкое и единственно верное в сложившихся обстоятельствах решение. На следующее утро он уже был в Киеве. Когда золоченные купола Храма вновь предстали перед его глазами, стремительный шквал воспоминаний ворвался в его сознание. Он все вспомнил. И про несчастного Зодчего Расену. И про жестокого князя. И про этот построенный на крови и людских страданиях храм. А еще он неожиданно вновь почувствовал себя Германом Леваневским. Человеком из далекого будущего, иронией судьбы оказавшегося в самом центре водоворота всех им прожитых жизней. Он долго и с нескрываемым восторгом смотрел на храм, прежде чем, наконец, понял то, ради чего он собственно оказался здесь. В этой самой точке пространства и времени. И то, что он понял, было для него чрезвычайно важным, если не сказать большего - роковым ! Он, наконец, нашел единственно возможный ответ на терзающий его душу вопрос "Зачем?". Он понял то, ради чего существует Жизнь. И все благодаря тому, что ОН НУЧИЛСЯ ВЫБИРАТЬ ИЗ МНОГО, порой никчемного и суетного, САМОЕ ГЛАВНОЕ. Это же было просто и бесхитростно. Жить можно и нужно ради Главного, а не быть игрушкой Судьбы и с трепетной благодарностью принимать от нее все как должное?! Во всех остальных случаях - можно лишь существовать, бездарно теряя или, что еще хуже, убивая себя и время. Герман многозначительно усмехнулся, отводя свой зачарованный взгляд от храма. Было двенадцать часов дня по земному времени. Густой аромат цветущих каштанов окутывал древний город. На улицах Киева уже давно и вовсю бурлила жизнь. Все вокруг куда-то спешили, перебрасываясь друг с другом на ходу легкими фразами и не обращая на чудаковатого Странника ни малейшего внимания. - С вами все в порядке? - неожиданно окликнул Германа незнакомый женский голос. - И да, и нет... - неуверенно ответил он, оборачиваясь в сторону говорившей. Но рядом с ним уже никого и ничего не было. Контуры города таяли на глазах. Солнечный свет быстро тускнел. Голос города и его аромат стремительно теряли свою былую силу и многообразие. - И да, и нет... - уже с легким оттенком грусти и разочарования повторил он, проваливаясь в гнетущую тишину и сумрак безмолвия...
*
Властелин уже давно был мертв. Герман же опять был самим собой. Командиром транспортного звездолета Лиги Наций лейтенантом Германом Леваневским. "Не может быть?! - подумал он про себя. - Неужели все повторяется?" Корпус "Иуды" сильно вибрировал. Герман уже знал, что случится дальше. И к его неописуемому ужасу, всем его ожиданиям было суждено сбыться. Причем в самых мельчайших подробностях. Вначале его швырнуло на пол. Как и следовала ожидать! Ведь все это с ним один раз уже было. Правда, в этот раз он уже сознательно ничего не предпринимал, будучи заранее четко уверен в результате. Он просто покатился в дальний угол рубки, быстро теряя сознание. Корабль, как и тогда, вздрогнул, закрутился волчком вокруг своей собственной оси и начал стремительно падать в мрачную и беспросветную бездну. Его засасывало все сильнее и сильнее. Пока, наконец, густая черная мгла не сомкнулась за дюзами его маршевых двигателей. Все вокруг замерло. Время, как ему было и положено, остановилось.
Глава шестая.
"""""""Слепой" """ открывает глаза. "
- Я рада, что вы опять с нами, Герман, - без предупреждения возник в его сознании ЕЕ приятный и трогательный голос. - Стоп, стоп, стоп, - отчаянно засопротивлялся он. - Мы так не договаривались. Прошлый раз мы начали совсем не с этого. Я прекрасно это помню. А потом, куда подевалась моя законная пауза на размышление? И где... Герман попробовал открыть глаза. Как ни странно ему это удалось, даже без особых на то усилий. Он попытался вначале пошевелить пальцами, а затем и поднести к своим глазам правую руку. И это ему опять же удалось сделать. Более того, пристально разглядывая свои тонкие аристократические пальцы он не обнаружил в них ничего особенного, кроме до боли ему знакомого сломанного ногтя на мизинце. Так, это было уже слишком. Герман в отчаянии тряхнул головой, попытался подпрыгнуть на месте и при последующем за его прыжками приземлением чуть не вывихнул с непривычки свою левую лодыжку. Дальше- больше. От детально изучил все свое тело с ног до головы и пришел к весьма, с одной стороны, банальному, а с другой, невероятному выводу. Перед лицом неопровержимых доказательств он, лейтенант Герман Леваневский, действительно существует. - А при нашей первой встрече, между прочим, вы мне показались человеком серьезным, Герман. - наблюдая за всеми этими комичными ужимками и подпрыгиваниями Германа, заметила девушка. - Неужели, все проведенные нами в разлуке годы так сильно на вас повлияли? Или... - Будешь тут с вами серьезным, черт возьми ! - чисто автоматически огрызнулся Герман, продолжая пристально разглядывать свое собственное тело с разных сторон и все еще не обращая ни малейшего внимания на свою собеседницу. - Человек, можно сказать, заново родился, а вы над ним потешаетесь! - Вы полагаете, что родились в мундире...? Это действительно звучит очень забавно ! - не на шутку развеселилась девушка. -У-гу. В нем, в самом. В мундире ! - угрюмо подтвердил Герман. - И притом еще со всеми ему положенными золоченными пуговицами, нашивками и сразу же лейтенантскими погонами... А вы...?! Герман запнулся, наконец взглянув на девушку, раскрыв рот от удивления и в буквальном смысле вытаращив на нее глаза. - А вы... А вы, что здесь делаете? - наконец собрался он с духом и произнес, наверное, самый глупый вопрос за всю свою жизнь. - Смотрю на вас и удивляюсь? - приветливо улыбнувшись Герману, ответила ОНА. - И чему же вы удивляетесь? - похоже, задавать нелепые вопросы уже стало входить у Германа в привычку. - Не чему, а кому. - продолжая улыбаться, ответила она. - Я удивляюсь вам . Герман искренне расхохотался. И это самое надежное в подобной ситуации средство окончательно привело все его мысли в порядок. - Почему вы смеетесь? Уж не надо мной ли, - сама давясь от заразительного хохота, перебила его девушка. - Что вы, - поспешил успокоить ЕЕ Герман, и голос его неожиданно приобрел привычную ему твердость и уверенность. - Если уж я над кем-то и смеюсь , так это только над самим собой. А над вами разве можно смеяться... Нет, нет и еще раз нет. Вами можно только восхищаться и не меньше... Всем, кто со мной не согласен, рекомендую как можно быстрее обратиться за разъяснением к командиру транспортного звездолета лейтенанту Герману Леваневскому. В противном случае, я за последствия не отвечаю... - Это на вас совсем не похоже, господин лейтенант, - бесцеремонно ворвался в сознание Германа прежде ему неведомый голос. - Исходя из того, что я узнал о вас от Настеньки, да и по другим источникам, у меня сложилось о вас впечатление, как о человеке высоко ответственном и всегда отвечающим за свои слова и действия. Может быть, я ошибаюсь? - С кем имею честь...? - резко оборачиваясь в сторону своего нового, невесть откуда взявшегося, собеседника, выдавил из себя Герман. Перед его глазами возник статный, пожилой мужчина с густой седовласой бородой, в старомодных очках и неприметном сером комбинезоне. Темно карие, почти черные, глаза незнакомца смотрели на Германа с нескрываемым любопытством и искренностью. - С кем имею честь? - со все возрастающей уверенностью в голосе повторил свой вопрос Герман. - Мне кажется, что никогда раньше мы с вами не встречались. Но, почему -то ваше лицо мне знакомо. Где я мог видеть вас раньше, ума не приложу.... - У вас прекрасная зрительная память, молодой человек. Очень может даже быть, что феноменальная, - с готовностью подтвердил сомнения Германа по поводу их прежнего знакомства мужчина. - Мы действительно никогда раньше с вами не встречались. И лично я об этом искренне жалею. Не знаю как вы, но я бы счел бы наше знакомство за честь для себя. Пусть это вас не удивляет. Что же касается моего лица, то его изображения вы просто не могли не видеть. Ну, скажем, в сводке новостей науки по стереовизору или даже в Большой Энциклопедии "NETINFORM "... Дело в том , что моя фамилия Вильяминов... Академик Вильяминов, с вашего позволения. Вильяминов Дмитрий Николаевич... Академик сделал несколько шагов в сторону Германа и по чисто русской традиции протянул ему в знак своего расположения руку. - Лейтенант Транспортной Сл... - Герман запнулся на полуслове, неуверенно пожимая протянутую ему академиком Вильяминовым руку и по привычке вытянувшись по стойке смирно -... А -а-а, к черту все эти дурацкие регалии, - вовремя спохватился он, справедливо полагая, что переигрывает.- Просто, Герман. И больше ничего. - Вы мне уже нравитесь, просто... Герман, - с легкой укоризной в голосе передразнил Германа академик. - Просто потому, что нравитесь. Надеюсь , что мы вскоре станем хорошими друзьями. Что вы думаете по этому поводу. - Надеюсь вас не разочаровать, - к Герману вернулось привычное самообладание и даже некоторый безобидный сарказм. - Настенька, милая моя, - неожиданно переключил свое внимание с Германа на девушку академик. - Что мы, неразумные мужики, оставили вас в одиночестве. Нет, нет нам за это прощения. Вы со мной, согласны, Герман ? - В общем да, но..., - поспешил с ответом Герман, все еще не решаясь закончить так опрометчиво начатую им фразу. - Есть маленькая проблема. Чисто личного характера. - Вот оно даже как, - украдкой обмениваясь с девушкой взглядами, удивленно произнес академик. - Молодой человек, похоже, я вас, несмотря на все мое к вам хорошее отношение, недооценил. Вы не успели провести в нашей с Настенькой компании и нескольких минут, ну скажем чисто по земным меркам, а у вас уже возникли некоторые сложности... К тому же, имеющие, как мне кажется, прямое отношение к моей очаровательной спутнице. Я прав? - М-да, признаю свое полное поражения, - изображая на своем лице искреннее смущение, обреченно склонил голову Герман. - Я в полной вашей власти. Академик Вильяминов рассмеялся и дружески похлопал Германа по плечу. - Ах, молодость, молодость... - мечтательно произнес он, скрещивая на груди руки и тяжело вздыхая. Между тем, вспомнив о чем-то очень важном, академик изменился в лице. - Однако, вынужден вас огорчить, молодой человек, - отводя свой взгляд в сторону, сдержанно обратился он к Герману. - К сожалению, нам придется перенести продолжение нашего знакомства до следующей нашей с вами встречи... - То есть как, - озадаченно, если не сказать большего, переспросил его тот. - Вы хотите сказать, что вы меня покидаете? Герман бросил в сторону девушки взгляд, полный недоумения и растерянности. Девушка выглядела очень бледной и грустной. По выражению ЕЕ глаз Герман понял, что ей, так же, как и ему, их расставание совсем не по душе. - Увы, молодой человек, это не мы с Настенькой, а именно вы нас в очередной раз покидаете, - в бессилии разводя руками в стороны, пояснил академик. - Вы все еще не готовы присоединится к нашей теплой и дружной компании. Впереди вас еще ждет немало испытаний. И только от вас зависит, как скоро мы встретимся вновь. - Ну это уж слишком ! - вспылил Герман. - Почему в этом дурацком мире я постоянно должен делать именно то, что мне как раз совсем не нравится?! Я уже сыт всем этим по горло. Мне надоело быть игрушкой в чужих руках ! И в пылу своих очередных приключений покорно и робко ожидать ответов на все свои вопросы... Причем, невесть от кого... ! - Я бы, на вашем месте, был поосторожнее в выборе выражений, несколько бестактно перебил его академик. - Милый мой Герман ! Сами того не подозревая, вы только что бросили вызов самой Природе. Это ведь в ее полной власти вы теперь находитесь и, как вы сами заметили, чувствуете себя беспомощной игрушкой. Молодой человек, ах, молодой человек, как же вы горячи и нетерпеливы. Вы хотите всего и сразу. Но так не бывает. Вы прошли только половину пути, а уже считаете, что достигли цели. Неужели, прожитые годы и накопленный жизненный опыт так вас ничему и не научили ?! Хотя, быть может, именно за это ваше "легкомыслие" вы мне и нравитесь. Вы все еще безнадежный романтик, хотя иногда и пытаетесь довольно искусно изображать из себя уверенного циника и лицемера. Как многое еще в этом мире вам предстоит познать и принять. И главное, наконец, понять самого себя. - Вы говорите сплошными загадками, Дмитрий Николаевич, - подчеркнуто вежливо, но твердо, возразил своему собеседнику Герман. - Что я должен еще понять? А главное, кому и зачем это нужно? - Ну, на вопрос " Кому?", - снова перебил его академик, - я могу вам ответить достаточно определенно. Это все нужно прежде всего вам самому. И, может быть, немножко тем, кто вас окружает и кому вы совсем небезразличны. Что же касается второй части вашего вопроса, а именно: "Зачем?"... Академик сделал паузу: - На этот вопрос... На вопрос "Зачем?" способен ответить только один единственный во всей этой Вселенной человек. И этот человек - Вы ! Никто и ничто другое в решении этой проблемы вам не поможет. Увы, но это так. Но не огорчайтесь и не падайте духом. У вас уже есть хоть маленький, но достаточно весомый опыт в решении подобных неординарных задач. Вы же сумели найти в своей собственной душе ответ на вопрос: " Как формируется Жизнь и что она из себя представляет?!". И надо признать, добились на этом неблагодарном поприще очень и очень впечатляющих успехов, вполне заслуживающих восхищения. Иначе бы мы сейчас с вами эту тему не обсуждали... - Откуда вам может быть известно про мои гипотетические успехи или неудачи? - упрямо не сдавался Герман. - Ведь то, что со мной случилось, касалось только меня одного?! Это были исключительно мои собственные чувства, ощущения, мысли... память, в конце концов ! - Но вы не были первым, Герман, кто через все это прошел. - миролюбиво парировал академик. - Хотя, готов признать, что вы оказались лучшим и самым способным из всех "Посвящаемых". Что же касается того, откуда мне все о вас известно, то... это же так просто. Вы, Герман, забываете о том , в каком необычном и сюрреалистическом мире мы с вами оказались. Здесь не бывает тайн и, в тоже время, весь это мир состоит из сплошных загадок . Не правда ли, забавный парадокс. Как вы считаете? Выход из него достаточно банален. Здесь нет и не может быть секретов между живыми людьми, с одной стороны. И нет ничего однозначного и определенного по отношению к самому окружающему нас миру, с другой. Может быть, потому, что этот мир способен существовать только лишь в нашем воображении. А может и потому, что он нематериален и вследствие этого не подвержен никаким видимым, а главное доступным для нашего понимания, изменениям. - Очень лаконичное и, главное, понятное объяснение, - с трудом собирая свои мысли в единое целое, произнес Герман. - Вопрос лишь в том, как во всем этом разобраться? - А никак,- многозначительно улыбаясь, ответил академик. - Вам придется просто во все это поверить. Как это сделали все мы, ваши предшественники. Хотя, как мне кажется после всего того, что я о вас узнал, вы будете первым, кто не воспользуется этим моим прагматичным советом. Я уже даже начинаю вас бояться, молодой человек. В вас есть что-то такое, что делает вас непохожим на всех тех людей, кого я раньше знал. И именно это "что-то" делает вас Избранным. А вот кем и для чего, мне, как, наверное и вам, пока не совсем ясно. - Значит, у меня нет выбора? Я уже Избранный?! И от этой роли героя, которую вы мне приписываете, уже никуда не деться?! - самоуверенно подытожил Герман. - Хотя, очень может быть, что впоследствии, я, сам того не желая, вас разочарую. Все мои сверхчеловеческие способности запросто могут оказаться всего лишь напускной спесью и откровенным пижонством. - Вы сказали в последствии? - неожиданно переспросил академик. - Вы имели ввиду нашу следующую встречу? - Да, а что? - подтвердил Герман и в свою очередь встревожено посмотрел на академика и, главное, на НЕЕ. - Вы уж сомневаетесь в том, что она будет иметь место? - Она уже имеет место быть, - загадочно ответил академик. - Я же вам уже говорил, в этом мире отсутствует понятие времени. Поэтому, прошлое, настоящее и будущее здесь неизменно сливаются в единое целое. И после этого, их уже невозможно отличить друг от друга. Но... Академик запнулся, нервно покусывая губы и в нерешительности, заглядывая попеременно то в глаза Германа, то девушки. - Ваше присутствие, молодой человек, - наконец продолжил он, - я пока не могу понять почему, но вносит в этот мир несвойственную ему сумятицу. Прежде незыблемые по своей определенности наши общие прошлое и будущее стремительно меняются. Хотя этого, в принципе, не может быть. Теперь, я уже не уверен в том, что все мои наблюдения и прежде полученные представления об этом мире верны. И в эпицентре всех этих невероятных событий почему-то находитесь вы. - Ну, к миссии постоянного возмутителя спокойствия, скажем, мне не привыкать, - попытался сгладить возникшую напряженность в их с академиком общении Герман. - Что же касается вашего замечания по поводу вечности, то лучше быть в ее эпицентре, чем на богом забытой окраине ... Тем более, что там, я уже побывал и... Герман не договорил, с ужасом наблюдая за тем, как фигуры его собеседников начали стремительно таять и бесследно растворяться во мгле . "- Так, - подумал он про себя, - кажется, началось. Дай бог, если не все с начала..." Как бы в подтверждение его слов дикая какофония звуков, свистопляска цветов и необычных запахов обрушились на его голову. Через какое-то мгновение все прекратилось. Надо полагать, Герман опять кем-то или чем- то стал. Чем-то ему незнакомым и потому пугающим. Но, главное, что опять уже точно не самим собой. В этом он был уже уверен на все сто процентов.
* *
*
Давным-давно... В некотором царстве, в давно позабытом государстве жил да бы ЗОДЧИЙ... Он был не простым зодчим. Он был Зодчим стольного и несравненного града Киева и верным холопом Великого князя Владимира Святославовича. Но так было не всегда. Когда-то еще юный Расена, жил на самом востоке росских земель, среди густых лесов и полноводных рек. С раннего детства он привык всегда и во всем полагаться только на самого себя. Он был опытным охотником и искусным воином. Он был храбр и, в тоже время, обладал острым и пытливым умом. Но, вместе с тем, он был потомком древнего и очень уважаемого рода волхвов. Его отец - потомственным жрец Велеса - сумел привить своему сыну любовь и уважение к грозным, но справедливым богам. Отец был доволен, наблюдая за тем, как его сына неудержимо тянуло к познанию всего того мира, который их окружал. Все говорило за то, что старый и мудрый Ведун воспитал-таки себе достойного приемника. Он уже не сомневался в том, что будущее его рода, рода Рысичей "потомков леопарда" - как они себя называли, окажется после его смерти в надежныхи крепких руках. Но, в одну из весен все неожиданно изменилось. Причем к худшему. И виной тому стало необузданное тщеславие и властолюбие Великого князя. А еще донесшаяся до него весть о том, что племя Рысичей владеет священной славянской реликвией - мечом "кладенцом". Мечом самого ВЛАСТЕЛИНа. Тем самым, о котором он так много слышал из легенд и без которого полная власть над русичами была для Великого князя недостижима. В тот роковой год, когда грозная и ведавшая жалости дружина Великого князя вторглась и безжалостно разорила земли вятичей, сея на своем пути огнем и мечом новую веру, Расена только-только перешагнул через порог своего совершеннолетия. Схватка с дружинниками князя была жестокой и скоротечной. Рысычи полегли на поле брани все до одиного. А сам Расена, его отец и женщины племени были хитростью и коварством захвачены Великим князем в полон. Для почтенного Варуна и его сына потянулись долгие и мучительные дни изощренных пыток и надругательств. Но мудрый волхв был непреклонен. Несмотря на все свои страдания, он так и не выдал князю тайну меча "кладенца". Все усилия палачей князя были тщетны. Лишь только после того, как коварный князь решился сыграть на отцовских чувствах непокорного волхва и предал его сына жестоким истязаниям на дыбе, старик наконец сдался. Князь получил меч Властелина. И, как ни странно сдержал свое слово, сохранив Расене жизнь. Но этим великодушие и благородство первопрестольного князя и ограничилось. По приказу князя старик-волхв был предан позорной и мучительной казни. Его сын стал рабом. А деревянные идолы, капища и городища Перуна и Велеса были принесены в жертву новой заморской вере. Древнего рода Рысичей больше не существовало. Руины и мрачные пепелища дымились на месте их прежде открытых Солнцу и ветрам поселений.
ЗОДЧИЙ отвел глаза от византийского пергамента и с тоской оглядел сырые и мрачные стены своей кельи. Расена люто ненавидел новую веру. Даже несмотря на все то пышное великолепие дворцов и храмов, которые он увидел, сопровождая князя в Царьград. После их возвращения из Византии, Великий князь предложил Расене стать его зодчим и принять христианство. Но гордый рысич отказался. Тогда Великий князь пригрозил Расене тем, что отдаст его обручницу Кашиву, о которой он прознал от княжеских наушников, на забаву своей дружине. А его, Расену, прикажет немедленно "посадить на кол". Расена, скрипя зубами и одаривая князя взглядом, полным ненависти и презрения, вынужден был принять его предложение. Но только лишь в той его части, которая касалась постройки задуманного князем собора. Но отнюдь не принятия веры и тем самым предательства памяти своих предков. Его не испугала угроза неминуемой и мучительной смерти. Он был рабом, и князь в любую секунду мог его казнить. Но девушка... Она-то была не причем?! И та участь, которую ей уготовил Великий князь, была пострашнее смерти и самых бесчеловечных страданий. Травень вовсю звенел капелью и душистым ароматом первых цветов, когда русские мастеровые и византийские зодчие под руководством Расены принялись за фундамент Десятинной церкви. Работа шла споро и слажено. Князь был жесток и никто из бояр не смел ему перечить. Ни в выделении необходимого леса. Ни в снабжении строителей провизией. Ни в выделении подвод и лошадей... Расена проводил на строительстве дни и ночи, с восторгом наблюдая за тем, вырастали величественные стены храма. Как они покрывались искусной росписью богомазов. Как впервые разнесся над стольным градом Киевом малиновый колокольный звон... Когда золоченные купола Храма наконец вознеслись к небесам над стенами великого города, Расена неожиданно почувствовал себя творцом и созидателем. Прежде это чувство никогда не посещало его. А а теперь он упивался им с искренним наслаждением и страстью.
Днем позже Расена предстал перед Великим князем в ожидании столь долгожданной для него свободы. - Ну что ж, зодчий, - настороженно встретил его в своих покоях Великий князь. - Потешил ты меня своим мастерством и благолепным искусством. - Я выполнил свое обещание, князь.- не обращая внимание на льстивые нотки в голосе Владимира, почтительно произнес Расена. - Теперь, выполни и ты свое. Княжеское слово - крепче булата. - О чем это ты, зодчий? - изображая искреннее недоумение на своем лице, перебил его Владимир. - Разве я тебе что-либо обещал? О каком таком моем слове ты глаголишь? - Ты обещал дать мне и моей возлюбленной свободу, - твердо ответил князю Расена. - Так позволь же нам покинуть твой стольный град. - Ишь чего захотел, холоп, - с усмешкой на устах, перебил своего зодчего князь. - Подумай сам... Если я тебя отпущу, ты построишь такой же, а то и лучший храм в Новгороде, а ли в Чернигове. Ан - нет, не бывать этому. Твой талант и твоя жизнь принадлежат только мне и никому более. Такова моя, княжеская, воля. - Но как же твое обещание, князь, - растерялся Расена. - Неужели ты откажешься от своих слов? - Ну почему же, зодчий, - зловеще улыбаясь, произнес князь. - Если я и обещал тебе и твоей коханной свободу, то ты ее получишь ! Но, я что-то не помню о том, чтобы я обещал тебе еще и сохранить жизнь. Так что выбирай. Либо то, либо другое. Либо ты продолжаешь оставаться моим холопом и дальше строить в моем городе храмы!? Либо клади свою буйную, пусть даже вольную,Ю головушку на плаху. - Ты меня обманул, князь, - в горячности выпалил в адрес Владимира Расена. - Нет больше веры твоему слову. - Вот значит как. - в свою очередь разгневался Владимир. - Смуту затеял сеять, неблагодарный тать. Изволь, ты сам выбрал свою участь ! - Казнить его, - громко приказал он своим дружинникам. - А тело замуровать в одну из стен построенного храма. Навеки. Пусть тот, кто воздвиг этот великолепный символ новой веры, станет ее вечным хранителем. И еще ! Немедленно пошлите к вятичам гонцов с великой вестью . Пусть все узнают о том, что гордый и непокорный потомок славного рода волхвов принял новую веру. Отказавшись при этом от своих гнусных божков и их деревянных идолов. Пусть все узнают, что это именно он построил христианский собор и получил за это в награду - свободу и мое уважение. И так должно поступить каждому, кому дорога свобода и благоденствие земли Русской. Выполняйте. Дружинники князя поспешили немедленно выполнить его приказ и, подхватив Расену под руки, поволокли его вон из княжеских палат. Палач уже был наготове и расторопно исполнил княжескую волю. И прежде чем сердце бедного Расены навсегда перестало биться, гонцы Великого князя уже покинули стольный град, разнося по земле Русской хвалу и славу Великому князю Владимиру Святославовичу.
* *
*
Новый мир ворвался в сознание Германа приглушенным гулом механизмов и густым тошнотворным смогом. Это было уже девятое перевоплощение Германа. И он впервые начал испытывать чувство усталости и пресыщения бесконечным круговоротом чувств и событий. Теперь он был ПРОСТЫМ ОБЫВАТЕЛЕМ. Жизнь его была размеренной и безмятежной. И все потому, что Фортуна в этой его новой жизни была к нему чертовски благосклонна. Свое детство и юность он почти не помнил. Потому что в них не было ничего примечательного и необычного. У него была милая и отзывчивая жена. И очень красивые дети. У него был уютный и гостеприимный дом. И много верных друзей. У него была хорошая и, как ему казалось, достаточно интересная работа. Работа, которая позволяла ему никогда не испытывать недостатка в деньгах и приятном времяпровождении. У него была новенькая автомашина, последней модели. Он в собственное удовольствие занимался спортом, стараясь держать себя в форме. Он не курил и был абсолютно равнодушен к наркотикам и алкоголю. Каждый день он ровно в 9.00 уходил на работу, в семь часов вечера возвращался домой или вместе с друзьями посещал спортивные зрелища. По выходным дням вместе с женой и детьми ездил на природу или гулял по родному городу. А когда наступало лето - неизменно отправлялся, опять же вместе с семьей, туда, где ласково греет Солнце и ярко блестит золотистый песок. И так продолжалось из года в год. Одним словом, Геннадий Мальцев, так теперь звали Германа, уверенно и искренне считал себя счастливым человеком. И, наверное, на самом деле все именно так и было. По крайней мере, он сам в этом за всю свою беспечную жизнь ни разу не усомнился. Но все изменилось бесповоротно и вдруг. И кто бы мог подумать, что виной всему окажется маленькая газетная заметка, сухим и бесчувственным языком повествующая о делах давно минувших лет и даже столетий. То, что это заметка вообще попалась ему на глаза, было само по себе невероятным событием. По той простой причине, что Геннадий предпочитал читать в любой газете только лишь те страницы, которые были посвящены политике, спорту и "жаренным " фактам. Вначале Геннадий быстро пробежал заметку глазами и, не придав ей особого значения, по привычке начал листать газету дальше. Но, какое-то странное, необъяснимое чувство заставило его оцепенеть , лихорадочно зашуршать газетой и, уже во второй раз, натолкнувшись взглядом на злосчастную заметку, облегченно вздохнуть. Геннадий внимательно прочитал заметку один раз, другой, третий... Благо текст не превышал двух абзацев. Он все никак не мог взять в толк, что именно так сильно его заинтриговало. Речь шла о какой-то старинной киевской церкви и о найденной в одной из ее стен мумии. И все !? Геннадий судорожно напряг свою память, тщетно пытаясь вспомнить где, когда и что именно он слышал об этой истории. Странно, но он был твердо уверен в том, что - нигде и никогда... Хотя... Лицо Геннадия покрылось испариной. Руки самопроизвольно защелкали пальцами. Мысли запутались, вызывая тупую боль и жжение в обоих полушариях мозга. Геннадий встал со своего любимого кресла. Прошелся по комнате. И неожиданно для себя принял четкое и единственно верное в сложившихся обстоятельствах решение. На следующее утро он уже был в Киеве. Когда золоченные купола Храма вновь предстали перед его глазами, стремительный шквал воспоминаний ворвался в его сознание. Он все вспомнил. И про несчастного Зодчего Расену. И про жестокого князя. И про этот построенный на крови и людских страданиях храм. А еще он неожиданно вновь почувствовал себя Германом Леваневским. Человеком из далекого будущего, иронией судьбы оказавшегося в самом центре водоворота всех им прожитых жизней. Он долго и с нескрываемым восторгом смотрел на храм, прежде чем, наконец, понял то, ради чего он собственно оказался здесь. В этой самой точке пространства и времени. И то, что он понял, было для него чрезвычайно важным, если не сказать большего - роковым ! Он, наконец, нашел единственно возможный ответ на терзающий его душу вопрос "Зачем?". Он понял то, ради чего существует Жизнь. И все благодаря тому, что ОН НУЧИЛСЯ ВЫБИРАТЬ ИЗ МНОГО, порой никчемного и суетного, САМОЕ ГЛАВНОЕ. Это же было просто и бесхитростно. Жить можно и нужно ради Главного, а не быть игрушкой Судьбы и с трепетной благодарностью принимать от нее все как должное?! Во всех остальных случаях - можно лишь существовать, бездарно теряя или, что еще хуже, убивая себя и время. Герман многозначительно усмехнулся, отводя свой зачарованный взгляд от храма. Было двенадцать часов дня по земному времени. Густой аромат цветущих каштанов окутывал древний город. На улицах Киева уже давно и вовсю бурлила жизнь. Все вокруг куда-то спешили, перебрасываясь друг с другом на ходу легкими фразами и не обращая на чудаковатого Странника ни малейшего внимания. - С вами все в порядке? - неожиданно окликнул Германа незнакомый женский голос. - И да, и нет... - неуверенно ответил он, оборачиваясь в сторону говорившей. Но рядом с ним уже никого и ничего не было. Контуры города таяли на глазах. Солнечный свет быстро тускнел. Голос города и его аромат стремительно теряли свою былую силу и многообразие. - И да, и нет... - уже с легким оттенком грусти и разочарования повторил он, проваливаясь в гнетущую тишину и сумрак безмолвия...