Страница:
В течение 6 лет проповедническая и общественная деятельность Дудко продолжалась почти беспрепятственно, он лишь еще раз был переведен в другой храм, тоже в Подмосковье. [21] Тем не менее среди священников он остался одиноким в своем начинании, ему никто не последовал, что, возможно, предопределило и уж во всяком случае облегчило арест о. Дмитрия Дудко 15 января 1980 г. [22]
Проповеднический эксперимент о. Дудко наглядно показал, что в советском обществе действительно возродился интерес к религии. Сам Дудко и многие приверженцы православия склонны отождествлять это явление с возрождением РПЦ. Я думаю, точнее назвать происходящее возможностью такого возрождения, но не действительным возрождением.
Тяга к церкви создалась не ее усилиями, она порождена процессом разложения, распада официальной идеологии. Этот процесс распространился по всей стране, охватил все социальные слои. Огромные массы людей заполняют образовавшийся умственный и духовный вакуум пьянством. Ищущие натуры устремились в самые разные сферы человеческой деятельности - от садоводства до философии. Наибольший приток произошел, естественно, к вытесненным в свое время официальной идеологией традиционным формам сознания - национальным и религиозным. Однако пробуждение интереса к религии, который у русских обращен в большинстве случаев к традиционному для них православию, не привел к возрождению РПЦ - она по-прежнему пребывает в глубоком упадке. Новые прихожане, появившиеся в храмах (главным образом этот процесс заметен в Москве и Ленинграде, гораздо менее - в провинции), не изменили застывшей атмосферы церковной жизни, содержание которой и сейчас почти полностью исчерпывается требоисполнительством. Значительная часть новых прихожан приняла православие в этой господствующей в РПЦ консервативно-стилизованной («старушечьей», по выражению Е. Барабанова) форме. [23]
Осмысление нынешнего положения церкви, духовный и философский поиск у православных вынужденно происходит вне церкви, иерархия никак не поддерживает его (даже о. Дудко не советовал своим духовным детям искать что-то вне церкви).
В самиздате имеется несколько авторов, олицетворяющих направления этих поисков. Наиболее активным и вызывающим наибольший отклик является направление, которое выступает не как религиозное в «чистом виде», а как национально-религиозное. У представителей этого направления превалирующий мотив - их русскость, обязательным и важным элементом которой является православие (А. Солженицын, И. Шафаревич, В. Борисов, а также участники подпольной организации Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа, издатели неподцензурного журнала «Вече» - см. об этом направлении в главе «Русское национальное движение»).
Публицисты, у которых христианское сознание в «чистом виде», не подмененное национальной идеологией, немногочисленны, но они сделали ту необходимую работу, без которой невозможно осмысление нынешнего положения РПЦ и ее проблем.
Самый литературно плодовитый из этих публицистов - церковный писатель Анатолий Левитин-Краснов (1915 г.р., эмигрировал в 1974 г.). В нескольких книгах и многих статьях он воссоздал в деталях историю РПЦ после революции - ее разгрома до войны и удушения в послевоенные годы. [24] Лев Регельсон (1939 г.р.) опубликовал «Трагедию русской церкви» - сборник документов и обзор споров в РПЦ в 1920-х - 1930-х гг.
Анализ советского законодательства в области религии и всестороннее описание нынешнего положения РПЦ, живущей по этим предписаниям, дали в своих знаменитых письмах 1965 г. Н. Эшлиман и Г. Якунин. В 1979 г. Г. Якунин выступил с докладом «О современном положении РПЦ и перспективах религиозного возрождения России». [26] Этот доклад является как бы продолжением анализа положения РПЦ, сделанного в письмах Якунина и Эшлимана. Тезисы Якунина о религиозном законодательстве, по которому живет РПЦ, совпадают с мнением И. Шафаревича, сделавшего доклад о советском законодательстве в области религии для Комитета прав человека в 1972 г. [27]
Защита прав РПЦ и православных верующих тоже осуществляется вне церкви. Ни патриарх, ни епископы такой деятельностью не занимаются ни открыто, ни в форме «тайной дипломатии».
После уже упоминавшегося письма епископа Гермогена, известно лишь одно выступление в защиту РПЦ, исходившее от представителя высшей православной иерархии, - письмо Брежневу от Феодосия, епископа Полтавского и Кременчугского (1977 г.), где описаны притеснения, которые он и его паства терпят от местного уполномоченного по делам религии. [28]
Под письмами православных верующих в органы власти с протестами против очередного закрытия храма, с просьбой открыть закрытый храм или с жалобами на притеснения церкви местной властью ни разу не подписался никто из епископов или священников. Об узниках совести - православных, осужденных за защиту церкви, становится известно не благодаря публичным заявлениям из церковных кругов, как это имеет место у католиков и протестантов, а благодаря «Хронике текущих событий» или независимым правозащитным ассоциациям: в начале 70-х годов - Комитета прав человека в СССР, с середины 70-х годов - Московской Хельсинкской группы.
30 декабря 1976 г. в Москве был создан Христианский комитет защиты прав верующих в СССР. Его основателем был отец Глеб Якунин. Кроме него, в Комитет вошли иеродиакон Варсонофий Хайбулин, находившийся «за штатом» и мирянин Виктор Капитанчук, а несколько позже мирянин Вадим Щеглов. Основатели Комитета заявили, [29] что в Советском Союзе реализация провозглашенного Конституцией принципа свободы совести наталкивается на значительные трудности в связи с отношением к религии государства, строящего безрелигиозное общество. Это выражается не только в характере действующего законодательства, но и в нарушениях со стороны государственной администрации даже тех прав, которые законом верующим предоставляются. Между тем верующие составляют значительную часть населения, и нормализация их положения является жизненно необходимой для всего общества. Поскольку епископат Русской православной церкви и руководители других религиозных организаций в силу различных причин не занимаются защитой прав верующих, эта защита верующих должна стать делом христианской общественности, в связи с чем и организован Комитет защиты прав верующих в СССР.
Комитет поставил своей задачей собирать, изучать и распространять информацию о положении верующих в СССР, оказывать консультативную помощь верующим в случае нарушений их гражданских прав, обращаться в государственные инстанции по вопросам защиты прав верующих, содействовать совершенствованию советского законодательства о религии. Члены Комитета заявили, что хотя он образован православными, они намерены проявить инициативу в деле защиты религиозной свободы всех верующих Советского Союза, независимо от вероисповедания.
Создание такого Комитета было практическим шагом к объединению усилий всех христианских церквей, имеющихся в Советском Союзе, для совместного отстаивания свободы вероисповедания и церковной жизни, против дискриминации верующих. Эта тенденция впервые проявилась в совместном обращении членов христианских церквей СССР в июне 1975 г. о положении религии в советском государстве, которое подписали евангельские христиане-пятидесятники, председатель Всесоюзной церкви верных и свободных адвентистов, члены церкви Христа, члены католической церкви Литвы и члены Русской православной церкви. [30]
В Комитет защиты прав верующих обращались с самыми разнообразными жалобами: в Новом Афоне, где находится одна из наиболее чтимых православными святынь - пещера Святого Апостола Симона Канонита, доступ в нее в день этого Святого более 10 лет закрывает милиция; монахи Почаево-Успенской Лавры поставлены местным начальством в весьма тяжелые условия - отняты сад и огород, доставлявшие Лавре пропитание, отнята гостиница, в которой останавливались приезжающие богомольцы; в бывших помещениях Лавры открыты клуб и психиатрическая больница; в Грузии рядом со старинным монастырским комплексом Давид-Гаредж устроен полигон, и стрельба из артиллерийских орудий разрушает эту христианскую святыню; в городе Горьком с полуторамиллионным населением православные в течение десяти лет не могут добиться открытия хотя бы одного храма в дополнение к трем маленьким, действующим сейчас, хотя просьбу об открытии храма подписали более 2 тысяч человек, а по закону достаточно просьбы 20 верующих; в Тернопольской области в 1961 г. власти закрыли церковь, построенную на деньги, собранные верующими, и 15-летняя просьба за отмену незаконного закрытия церкви не дает результатов; в Чкаловском районе Горьковской области верующие ходатайствуют об открытии церкви с 1952 г., прошение подписали более 3 тыс. человек - в течение 25 лет они не добились положительного ответа. [31]
Несколько документов Комитета защиты прав верующих посвящено проблемам пятидесятников: обыскам в Московской общине пятидесятников, аресту пятидесятника из Закарпатья Юркива, препятствиям эмиграции пятидесятников. Комитет защиты прав верующих откликался и на суды евангельских христиан-баптистов, у которых отбирают детей за воспитание их в религиозном духе; и на разрушение молитвенных домов баптистов; и на задержание их, собравшихся для совместной молитвы. Комитет обратился к римскому Папе по поводу положения 15 тысяч католиков, проживающих в Молдавии и лишенных возможности принять участие в мессе и исповедаться, так как единственному ксендзу, имеющемуся в Молдавии, власти постоянно чинят препятствия при его посещениях верующих. [32]
В мае 1977 г. члены Комитета защиты прав верующих обратились к собравшейся в Москве Всемирной конференции «Религиозные движения за прочный мир, разоружение и справедливые отношения между народами». Рассказав о гонениях, которым в течение 60 лет подвергаются все религии в Советском Союзе, и о дискриминационном по отношению к верующим советском законодательстве, члены Комитета защиты прав верующих призвали участников конференции выступить в защиту религии в СССР, в защиту томящихся в заключении узников религиозной совести - баптистского пресвитера Георгия Винса и православного священника Василия Романюка, а также в защиту верующего иудея Иосифа Бегуна, суд над которым происходил в дни конференции. [33]
Члены Комитета защиты прав верующих в СССР неоднократно выступали с протестами против арестов участников правозащитного движения. В годовщину ареста руководителя Московской Хельсинкской группы Юрия Орлова члены Христианского комитета писали:
«Возникновение международного общественного движения в защиту прав человека является выдающимся событием ХХ века, показателем углубления понимания человеческим обществом высшей ценности каждой человеческой личности, созданной по образу и подобию Божию. Со временем становится все более ясным, насколько важным и ценным оказывается и создание общественных групп содействия выполнению Хельсинкских соглашений. Все, кому дороги свобода и достоинство человеческой личности, не могут не испытывать чувства благодарности к инициатору создания таких групп Юрию Федоровичу Орлову… Мы, члены Христианского комитета защиты прав верующих в СССР, выражаем свою глубочайшую признательность Юрию Федоровичу Орлову за его самоотверженную деятельность в защиту человеческой личности. Мы призываем всех верующих молиться о его судьбе и принять участие в движении за его освобождение». [34]
В ноябре 1977 г. Христианский комитет защиты прав верующих совместно с Рабочей комиссией по расследованию использования психиатрии в политических целях, Московской Хельсинкской группой и представителями церкви свободных адвентистов обратились к Белградской конференции. Они призывали ее участников дать принципиальную оценку положения с правами человека в Советском Союзе, использовать весь массив информации о нарушениях прав человека, поступивший из СССР, и высказаться в защиту узников совести, томящихся в советских лагерях и тюрьмах, прежде всего тяжело больных, а также членов Хельсинкских групп, арестованных за информацию о нарушениях прав человека. [35]
Члены Христианского комитета защиты прав верующих приняли деятельное участие в обсуждении проекта новой советской конституции. Особую их тревогу вызвало положение Проекта Конституции, где впервые в советской истории основной целью государства провозглашается цель коммунистической партии, заданная марксистско-ленинской теорией, - построение коммунизма и воспитание человека коммунистического, т.е. атеистического общества. Таким образом каждый верующий в Советском Союзе в силу своего гражданства в законодательном порядке обязывается делать то, что прежде было обязанностью лишь членов партии и что противоречит религиозной совести. Члены Христианского комитета указывали на недопустимость такого положения в конституции страны, где значительную часть населения составляют верующие. [36]
1 ноября 1979 г. о. Глеб Якунин был арестован. [37] За этим последовали аресты - о. Дмитрия Дудко, В. Капитанчука, Л. Регельсона, многократно выступавшего вместе с Якуниным с протестами против нарушений прав РПЦ и стеснений свободы совести. [38]
Дмитрий Дудко сдался до суда: он выступил по московскому телевидению, осудил свою прежнюю деятельность как «антисоветскую» и «вредную» и был прощен. Его освободили и дали ему один из лучших приходов в Москве. [39]
В. Капитанчук и Л. Регельсон после таких же покаяний вышли на свободу из зала суда - они получили условные наказания. [40]
О. Глеб Якунин, твердо отстаивавший свою правоту и на следствии и на суде, был осужден по ст. 70 УК РСФСР («антисоветская пропаганда») на 5 лет лагеря строгого режима и 5 лет ссылки. [41]
Основанный Якуниным Христианский комитет защиты прав верующих в СССР вскоре после его ареста пополнился новыми членами: в него вошли находившийся за штатом священник Гайнов и преподаватель духовной академии священник Фонченков. Гайнов сделал заявление, что Христианский комитет кооптировал новых членов, но не считает возможным в условиях гонений объявлять их имена. [42] С тех пор Христианский комитет никак не проявлял себя вовне - видимо, деятельность его замерла.
Потребность религиозного самообразования, интерес к богословию и религиозной философии породили соответствующие неофициальные семинары и кружки.
Христианский семинар, возникший в 1976 г., широко известен из-за многочисленных обращений к Западу одного из основателей семинара Александра Огородникова (1950 г.р., бывший студент Института кинематографии в Москве, затем работал сторожем). Другим основателем этого семинара был сверстник Огородникова, сотрудник библиотеки Академии наук в Ленинграде, Владимир Пореш.
Семинар насчитывал около 30 участников, преимущественно молодежи, из разных городов (Москва, Ленинград, Уфа, Смоленск, Минск, Гродно, Львов). Члены семинара подчеркивали его преемственность от религиозных обществ Москвы и Ленинграда, разгромленных в 20-е годы. Семинар не занимался политическими проблемами, только религиозно-философскими. Тем не менее его участники подвергались постоянным преследованиям. Сотрудники КГБ устраивали облавы на них при каждой попытке собраться. Два выпуска журнала «Община», который задумали издать несколько участников Христианского семинара, были конфискованы до выхода в самиздат. [43]
В 1978 г. А. Огородников был арестован и осужден якобы за «тунеядство» на год лагеря. Уже в лагере его арестовали снова. Затем последовали аресты Пореша, Татьяны Щипковой и еще нескольких участников семинара. Основатели семинара Огородников и Пореш были осуждены по ст. 70 УК РСФСР («антисоветская агитация и пропаганда») на сроки, близкие к максимальным по этой статье: 6 лет лагеря строгого режима плюс 5 лет ссылки и 5 лет лагеря строгого режима плюс 3 года ссылки соответственно. Остальные были осуждены по сфабрикованным уголовным обвинениям на меньшие сроки. [44]
Религиозное самообразование и изучение богословия и христианской философии происходит довольно широко в Москве и в Ленинграде. Думаю, такие кружки есть и в других городах, но вряд ли там они распространены широко - для них нет нужной литературы и трудно найти собеседников. Группы эти обычно составляются из давно знакомых между собой людей.
В Ленинграде, где гуманитарии очень часто не имеют работы по специальности, создался целый слой таких людей, зарабатывающих на жизнь неквалифицированным трудом. Большинство их предпочитает пусть низкооплачиваемые, но оставляющие досуг должности - лифтеров, сторожей, истопников. Многие компенсируют отсутствие профессионального статуса именно занятиями в запретных областях знания. Иногда несколько таких групп проводят совместные заседания, где зачитываются доклады их участников. [45] Эти материалы публикуют довольно многочисленные в Ленинграде самиздатские журналы.
В Москве тоже существует широкий слой неустроенных гуманитариев, и значительная их часть тоже вовлечена в такие группы, но в Москве нет соответствующих самиздатских изданий. Наряду с этими «кустарными» кружками в Москве (а возможно, и в Ленинграде) есть кружки, состоящие из высокообразованных профессионалов и непрофессионалов - философов, историков и т.д. Их работы публикуются в самиздате и в тамиздате. Обычное их прибежище - издаваемый в Париже «Вестник русского христианского движения» - довольно широко распространяется в православных кругах, особенно в больших городах. В Москве с середины 70-х годов стал выходить периодический самиздатский журнал «Надежда. Христианские чтения». Этот журнал с благословения иерархов РПЦ выпускала Зоя Крахмальникова - талантливый филолог, профессиональный литератор. Она делала это открыто, ее имя стояло на обложке журнала.
«Надежда» продолжила традиции дореволюционного церковного журнала «Христианское чтение». Журнал Крахмальниковой - единственная по сути библиотека современных православных читателей. «Надежда» стала для них средством христианского общения, сегодняшней проповедью Евангелия с помощью духовного опыта, накопленного РПЦ, и ее преданий, она воскрешала церковную память. Журнал этот универсален, он рассчитан на людей самого разного образовательного уровня и уровня духовной жизни, и на тех, кто недавно пришел в церковь, и на тех, кто давно укоренен в православии. Стиль «Надежды» - сдержанный, традиционный, принципиально вне политики.
Составительница собирала для «Надежды» уникальные в СССР тексты Святых Отцов, пастырские послания и поучения православных подвижников, свидетельства мучеников РПЦ - письма из ссылки священников и епископов, современные работы по православному богословию. Были в «Надежде» и статьи самой Крахмальниковой - о православной культуре.
«Надежда» сразу завоевала очень широкий круг читателей, расходясь далеко за пределы Москвы, - ее не только перепечатывали, но переписывали от руки. Со временем журнал стал выходить и в тамиздате и возвращаться на родину в типографской перепечатке.
В августе 1983 г. Зоя Крахмальникова была арестована и осуждена по обвинению в «антисоветской пропаганде». В защиту Крахмальниковой было несколько открытых писем, среди подписавших эти письма - иерей РПЦ Владимир Шибаев. [46] «Надежда» не прекратилась после ареста Крахмальниковой, ее друзья позаботились о продолжении журнала.
Спрос на религиозную литературу и невозможность ее официального приобретения породил ее усиленное распространение не только энтузиастами, но и ради заработка. Это стало специальной отраслью «черного рынка». В апреле 1982 г. в Москве и Подмосковье были арестованы шесть человек за участие в размножении и продаже религиозной литературы. [47] Перед их арестом на частной квартире в Москве были конфискованы 600 Евангелий, отпечатанных на множительной машине. При обысках у православных самиздатчиков нашли множительный аппарат, приспособления и материалы для переплетения книг, а также религиозную литературу - главным образом скопированные с дореволюционных изданий жития русских святых, но попадались и тамиздатские религиозно-философские книги, однако не размноженные - видимо, хранившиеся для собственного чтения. Набор размноженных произведений указывает, что эта группа самиздатчиков ориентировалась на удовлетворение спроса не столько православной интеллигенции, сколько основной массы прихожан РПЦ. Это подтверждается обнаруженными на обысках списками верующих из нескольких областей (Владимирской, Горьковской и др.) - видимо, заказчиков религиозной литературы. [48] Православных самиздатчиков судили за «занятие запрещенным промыслом». Один из подсудимых заявил, что он занимался размножением религиозной литературы ради заработка, но другие с негодованием отвергли приписываемые им судом корыстные мотивы. [49]
В феврале 1982 г. в Томске были арестованы четыре человека, занимавшихся распространением самиздата, который изготовлялся в основном фотоспособом. Среди размноженных книг некоторую часть составляли религиозно-философские, [50] как и в Калуге, где тоже был раскрыт круг самиздатчиков. [51]
Религиозная активность православных проявляется не только в интеллектуальном поиске, но и в стремлении жить по-христиански. Под Москвой и в некоторых других местах возникли небольшие колонии, где православные, поселившись совместно, воплощают в жизнь христианские нормы на манер протестантских общин - взаимопомощь, отказ от пьянства и курения, соблюдение постов и церковных праздников, религиозное воспитание детей и, разумеется, - самоотстранение от «идеологических» должностей. От протестантских общин эти православные объединения отличаются почти полным отсутствием связи между такими объединениями, их замкнутостью, - опять же из-за того, что РПЦ не играет по отношению к ним роли объединительного центра, ее функции ограничиваются лишь окормлением каждого такого объединения в отдельности.
Пробуждение интереса к религии при глубоком кризисе и конформизме РПЦ придало особую остроту извечной проблеме о взаимоотношениях церкви и мира. От определения своего отношения к этой проблеме не может уйти ни один из мыслящих прихожан РПЦ. Этой теме посвящены книги о. Сергия Желудкова (псковский священник «на покое»), несколько статей А. Левитина-Краснова, М. Меерсона-Аксенова, Е. Барабанова.
Общее в их позиции может быть выражено словами Е. Барабанова:
«Христианская активность должна вести… к трансформации христианского сознания и жизни, а через нее - к преображению мира». [52]
Выразители современной православной мысли, стоящие на этой позиции, с той или иной степенью активности участвуют в правозащитном движении. А. Левитин-Краснов был среди выступивших в защиту Ю. Галанскова и А. Гинзбурга в 1968 г. и среди подписавших одно из первых публичных обращений с требованием гражданских свобод в Советском Союзе - обращение к Будапештскому совещанию компартий (1968 г.). В 1969 г. Левитин-Краснов вошел в Инициативную группу по защите прав человека в СССР - первую ассоциацию правозащитников (см. главу «Правозащитное движение», стр. 215-217). В 1971 г. он был осужден за публицистическую и правозащитную деятельность на три года лагеря. В последнем слове на суде Левитин-Краснов сказал:
«Я верующий христианин, а задача христианина не только в том, чтобы ходить в церковь. Она заключается в воплощении заветов Христа в жизнь. Христос призывал защищать угнетенных. Поэтому я защищал права людей, будь то почавские монахи, баптисты или крымские татары…». [53]
Отец Сергий Желудков многократно выступал в защиту прав верующих и неверующих. Первым его выступлением такого рода было открытое письмо председателю Христианской мирной конференции о положении советских политзаключенных (1968 г.). С 1974 г. о. Сергий является членом советского отделения «Международной Амнистии». [54] В 1980 г. он подписал письмо в защиту А.Д. Сахарова.
Евгений Барабанов в 1973 г. лишился работы и был под угрозой ареста за передачу за рубеж самиздатских материалов, в том числе выпусков «Хроники текущих событий» (подробнее см. главу «Правозащитное движение», стр. 239).
Создательница религиозно-философского семинара Татьяна Горичева участвовала в демонстрациях ленинградцев: в 1975 г. в память декабристов и в 1976 г. - в традиционной демонстрации правозащитников (см. главу «Правозащитное движение», стр. 202-203, 255, 269).
Среди участников правозащитного движения с самой ранней его стадии и до сих пор заметную часть составляют верующие православные (Ю. Галинская, А. Гинзбург, Н. Горбаневская, Т. Ходорович, А. Твердохлебов и др.). Некоторые из них пришли в движение верующими, некоторые крестились уже будучи его участниками. Однако в массе православные прихожане и даже православная интеллигенция не принимают участия в гражданском сопротивлении государственному нажиму на свободу совести и даже осуждают такое сопротивление как «нехристианское». Письмо Н. Эшлимана и Г. Якунина вызвало во многих близких к православной церкви кругах отрицательную реакцию - священников упрекали в том, что они вместо упования на силу молитвы в «духовной гордыне» вмешались не в свое дело.
Среди новообращенных распространена позиция «комфортабельного христианства», которое полностью укладывается в заботу о личном спасении и отгораживается от «погрязшего во зле и грехах» мира, абстрагируясь от христианской идеи ответственности за мир. Это стало вошедшей в моду формой конформизма к советской действительности. Крещение, посещение церкви, занятия в религиозном кружке создают иллюзию свободы от государственного диктата «во внерабочее время», а в служебное время такие люди со «смирением», «бесстрастно» отдают дань «Кесарю», никак не выделяясь среди советских служащих, даже если эта «дань» состоит в преподавании марксизма или написании официозных философских трудов.
Проповеднический эксперимент о. Дудко наглядно показал, что в советском обществе действительно возродился интерес к религии. Сам Дудко и многие приверженцы православия склонны отождествлять это явление с возрождением РПЦ. Я думаю, точнее назвать происходящее возможностью такого возрождения, но не действительным возрождением.
Тяга к церкви создалась не ее усилиями, она порождена процессом разложения, распада официальной идеологии. Этот процесс распространился по всей стране, охватил все социальные слои. Огромные массы людей заполняют образовавшийся умственный и духовный вакуум пьянством. Ищущие натуры устремились в самые разные сферы человеческой деятельности - от садоводства до философии. Наибольший приток произошел, естественно, к вытесненным в свое время официальной идеологией традиционным формам сознания - национальным и религиозным. Однако пробуждение интереса к религии, который у русских обращен в большинстве случаев к традиционному для них православию, не привел к возрождению РПЦ - она по-прежнему пребывает в глубоком упадке. Новые прихожане, появившиеся в храмах (главным образом этот процесс заметен в Москве и Ленинграде, гораздо менее - в провинции), не изменили застывшей атмосферы церковной жизни, содержание которой и сейчас почти полностью исчерпывается требоисполнительством. Значительная часть новых прихожан приняла православие в этой господствующей в РПЦ консервативно-стилизованной («старушечьей», по выражению Е. Барабанова) форме. [23]
Осмысление нынешнего положения церкви, духовный и философский поиск у православных вынужденно происходит вне церкви, иерархия никак не поддерживает его (даже о. Дудко не советовал своим духовным детям искать что-то вне церкви).
В самиздате имеется несколько авторов, олицетворяющих направления этих поисков. Наиболее активным и вызывающим наибольший отклик является направление, которое выступает не как религиозное в «чистом виде», а как национально-религиозное. У представителей этого направления превалирующий мотив - их русскость, обязательным и важным элементом которой является православие (А. Солженицын, И. Шафаревич, В. Борисов, а также участники подпольной организации Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа, издатели неподцензурного журнала «Вече» - см. об этом направлении в главе «Русское национальное движение»).
Публицисты, у которых христианское сознание в «чистом виде», не подмененное национальной идеологией, немногочисленны, но они сделали ту необходимую работу, без которой невозможно осмысление нынешнего положения РПЦ и ее проблем.
Самый литературно плодовитый из этих публицистов - церковный писатель Анатолий Левитин-Краснов (1915 г.р., эмигрировал в 1974 г.). В нескольких книгах и многих статьях он воссоздал в деталях историю РПЦ после революции - ее разгрома до войны и удушения в послевоенные годы. [24] Лев Регельсон (1939 г.р.) опубликовал «Трагедию русской церкви» - сборник документов и обзор споров в РПЦ в 1920-х - 1930-х гг.
Анализ советского законодательства в области религии и всестороннее описание нынешнего положения РПЦ, живущей по этим предписаниям, дали в своих знаменитых письмах 1965 г. Н. Эшлиман и Г. Якунин. В 1979 г. Г. Якунин выступил с докладом «О современном положении РПЦ и перспективах религиозного возрождения России». [26] Этот доклад является как бы продолжением анализа положения РПЦ, сделанного в письмах Якунина и Эшлимана. Тезисы Якунина о религиозном законодательстве, по которому живет РПЦ, совпадают с мнением И. Шафаревича, сделавшего доклад о советском законодательстве в области религии для Комитета прав человека в 1972 г. [27]
Защита прав РПЦ и православных верующих тоже осуществляется вне церкви. Ни патриарх, ни епископы такой деятельностью не занимаются ни открыто, ни в форме «тайной дипломатии».
После уже упоминавшегося письма епископа Гермогена, известно лишь одно выступление в защиту РПЦ, исходившее от представителя высшей православной иерархии, - письмо Брежневу от Феодосия, епископа Полтавского и Кременчугского (1977 г.), где описаны притеснения, которые он и его паства терпят от местного уполномоченного по делам религии. [28]
Под письмами православных верующих в органы власти с протестами против очередного закрытия храма, с просьбой открыть закрытый храм или с жалобами на притеснения церкви местной властью ни разу не подписался никто из епископов или священников. Об узниках совести - православных, осужденных за защиту церкви, становится известно не благодаря публичным заявлениям из церковных кругов, как это имеет место у католиков и протестантов, а благодаря «Хронике текущих событий» или независимым правозащитным ассоциациям: в начале 70-х годов - Комитета прав человека в СССР, с середины 70-х годов - Московской Хельсинкской группы.
30 декабря 1976 г. в Москве был создан Христианский комитет защиты прав верующих в СССР. Его основателем был отец Глеб Якунин. Кроме него, в Комитет вошли иеродиакон Варсонофий Хайбулин, находившийся «за штатом» и мирянин Виктор Капитанчук, а несколько позже мирянин Вадим Щеглов. Основатели Комитета заявили, [29] что в Советском Союзе реализация провозглашенного Конституцией принципа свободы совести наталкивается на значительные трудности в связи с отношением к религии государства, строящего безрелигиозное общество. Это выражается не только в характере действующего законодательства, но и в нарушениях со стороны государственной администрации даже тех прав, которые законом верующим предоставляются. Между тем верующие составляют значительную часть населения, и нормализация их положения является жизненно необходимой для всего общества. Поскольку епископат Русской православной церкви и руководители других религиозных организаций в силу различных причин не занимаются защитой прав верующих, эта защита верующих должна стать делом христианской общественности, в связи с чем и организован Комитет защиты прав верующих в СССР.
Комитет поставил своей задачей собирать, изучать и распространять информацию о положении верующих в СССР, оказывать консультативную помощь верующим в случае нарушений их гражданских прав, обращаться в государственные инстанции по вопросам защиты прав верующих, содействовать совершенствованию советского законодательства о религии. Члены Комитета заявили, что хотя он образован православными, они намерены проявить инициативу в деле защиты религиозной свободы всех верующих Советского Союза, независимо от вероисповедания.
Создание такого Комитета было практическим шагом к объединению усилий всех христианских церквей, имеющихся в Советском Союзе, для совместного отстаивания свободы вероисповедания и церковной жизни, против дискриминации верующих. Эта тенденция впервые проявилась в совместном обращении членов христианских церквей СССР в июне 1975 г. о положении религии в советском государстве, которое подписали евангельские христиане-пятидесятники, председатель Всесоюзной церкви верных и свободных адвентистов, члены церкви Христа, члены католической церкви Литвы и члены Русской православной церкви. [30]
В Комитет защиты прав верующих обращались с самыми разнообразными жалобами: в Новом Афоне, где находится одна из наиболее чтимых православными святынь - пещера Святого Апостола Симона Канонита, доступ в нее в день этого Святого более 10 лет закрывает милиция; монахи Почаево-Успенской Лавры поставлены местным начальством в весьма тяжелые условия - отняты сад и огород, доставлявшие Лавре пропитание, отнята гостиница, в которой останавливались приезжающие богомольцы; в бывших помещениях Лавры открыты клуб и психиатрическая больница; в Грузии рядом со старинным монастырским комплексом Давид-Гаредж устроен полигон, и стрельба из артиллерийских орудий разрушает эту христианскую святыню; в городе Горьком с полуторамиллионным населением православные в течение десяти лет не могут добиться открытия хотя бы одного храма в дополнение к трем маленьким, действующим сейчас, хотя просьбу об открытии храма подписали более 2 тысяч человек, а по закону достаточно просьбы 20 верующих; в Тернопольской области в 1961 г. власти закрыли церковь, построенную на деньги, собранные верующими, и 15-летняя просьба за отмену незаконного закрытия церкви не дает результатов; в Чкаловском районе Горьковской области верующие ходатайствуют об открытии церкви с 1952 г., прошение подписали более 3 тыс. человек - в течение 25 лет они не добились положительного ответа. [31]
Несколько документов Комитета защиты прав верующих посвящено проблемам пятидесятников: обыскам в Московской общине пятидесятников, аресту пятидесятника из Закарпатья Юркива, препятствиям эмиграции пятидесятников. Комитет защиты прав верующих откликался и на суды евангельских христиан-баптистов, у которых отбирают детей за воспитание их в религиозном духе; и на разрушение молитвенных домов баптистов; и на задержание их, собравшихся для совместной молитвы. Комитет обратился к римскому Папе по поводу положения 15 тысяч католиков, проживающих в Молдавии и лишенных возможности принять участие в мессе и исповедаться, так как единственному ксендзу, имеющемуся в Молдавии, власти постоянно чинят препятствия при его посещениях верующих. [32]
В мае 1977 г. члены Комитета защиты прав верующих обратились к собравшейся в Москве Всемирной конференции «Религиозные движения за прочный мир, разоружение и справедливые отношения между народами». Рассказав о гонениях, которым в течение 60 лет подвергаются все религии в Советском Союзе, и о дискриминационном по отношению к верующим советском законодательстве, члены Комитета защиты прав верующих призвали участников конференции выступить в защиту религии в СССР, в защиту томящихся в заключении узников религиозной совести - баптистского пресвитера Георгия Винса и православного священника Василия Романюка, а также в защиту верующего иудея Иосифа Бегуна, суд над которым происходил в дни конференции. [33]
Члены Комитета защиты прав верующих в СССР неоднократно выступали с протестами против арестов участников правозащитного движения. В годовщину ареста руководителя Московской Хельсинкской группы Юрия Орлова члены Христианского комитета писали:
«Возникновение международного общественного движения в защиту прав человека является выдающимся событием ХХ века, показателем углубления понимания человеческим обществом высшей ценности каждой человеческой личности, созданной по образу и подобию Божию. Со временем становится все более ясным, насколько важным и ценным оказывается и создание общественных групп содействия выполнению Хельсинкских соглашений. Все, кому дороги свобода и достоинство человеческой личности, не могут не испытывать чувства благодарности к инициатору создания таких групп Юрию Федоровичу Орлову… Мы, члены Христианского комитета защиты прав верующих в СССР, выражаем свою глубочайшую признательность Юрию Федоровичу Орлову за его самоотверженную деятельность в защиту человеческой личности. Мы призываем всех верующих молиться о его судьбе и принять участие в движении за его освобождение». [34]
В ноябре 1977 г. Христианский комитет защиты прав верующих совместно с Рабочей комиссией по расследованию использования психиатрии в политических целях, Московской Хельсинкской группой и представителями церкви свободных адвентистов обратились к Белградской конференции. Они призывали ее участников дать принципиальную оценку положения с правами человека в Советском Союзе, использовать весь массив информации о нарушениях прав человека, поступивший из СССР, и высказаться в защиту узников совести, томящихся в советских лагерях и тюрьмах, прежде всего тяжело больных, а также членов Хельсинкских групп, арестованных за информацию о нарушениях прав человека. [35]
Члены Христианского комитета защиты прав верующих приняли деятельное участие в обсуждении проекта новой советской конституции. Особую их тревогу вызвало положение Проекта Конституции, где впервые в советской истории основной целью государства провозглашается цель коммунистической партии, заданная марксистско-ленинской теорией, - построение коммунизма и воспитание человека коммунистического, т.е. атеистического общества. Таким образом каждый верующий в Советском Союзе в силу своего гражданства в законодательном порядке обязывается делать то, что прежде было обязанностью лишь членов партии и что противоречит религиозной совести. Члены Христианского комитета указывали на недопустимость такого положения в конституции страны, где значительную часть населения составляют верующие. [36]
1 ноября 1979 г. о. Глеб Якунин был арестован. [37] За этим последовали аресты - о. Дмитрия Дудко, В. Капитанчука, Л. Регельсона, многократно выступавшего вместе с Якуниным с протестами против нарушений прав РПЦ и стеснений свободы совести. [38]
Дмитрий Дудко сдался до суда: он выступил по московскому телевидению, осудил свою прежнюю деятельность как «антисоветскую» и «вредную» и был прощен. Его освободили и дали ему один из лучших приходов в Москве. [39]
В. Капитанчук и Л. Регельсон после таких же покаяний вышли на свободу из зала суда - они получили условные наказания. [40]
О. Глеб Якунин, твердо отстаивавший свою правоту и на следствии и на суде, был осужден по ст. 70 УК РСФСР («антисоветская пропаганда») на 5 лет лагеря строгого режима и 5 лет ссылки. [41]
Основанный Якуниным Христианский комитет защиты прав верующих в СССР вскоре после его ареста пополнился новыми членами: в него вошли находившийся за штатом священник Гайнов и преподаватель духовной академии священник Фонченков. Гайнов сделал заявление, что Христианский комитет кооптировал новых членов, но не считает возможным в условиях гонений объявлять их имена. [42] С тех пор Христианский комитет никак не проявлял себя вовне - видимо, деятельность его замерла.
Потребность религиозного самообразования, интерес к богословию и религиозной философии породили соответствующие неофициальные семинары и кружки.
Христианский семинар, возникший в 1976 г., широко известен из-за многочисленных обращений к Западу одного из основателей семинара Александра Огородникова (1950 г.р., бывший студент Института кинематографии в Москве, затем работал сторожем). Другим основателем этого семинара был сверстник Огородникова, сотрудник библиотеки Академии наук в Ленинграде, Владимир Пореш.
Семинар насчитывал около 30 участников, преимущественно молодежи, из разных городов (Москва, Ленинград, Уфа, Смоленск, Минск, Гродно, Львов). Члены семинара подчеркивали его преемственность от религиозных обществ Москвы и Ленинграда, разгромленных в 20-е годы. Семинар не занимался политическими проблемами, только религиозно-философскими. Тем не менее его участники подвергались постоянным преследованиям. Сотрудники КГБ устраивали облавы на них при каждой попытке собраться. Два выпуска журнала «Община», который задумали издать несколько участников Христианского семинара, были конфискованы до выхода в самиздат. [43]
В 1978 г. А. Огородников был арестован и осужден якобы за «тунеядство» на год лагеря. Уже в лагере его арестовали снова. Затем последовали аресты Пореша, Татьяны Щипковой и еще нескольких участников семинара. Основатели семинара Огородников и Пореш были осуждены по ст. 70 УК РСФСР («антисоветская агитация и пропаганда») на сроки, близкие к максимальным по этой статье: 6 лет лагеря строгого режима плюс 5 лет ссылки и 5 лет лагеря строгого режима плюс 3 года ссылки соответственно. Остальные были осуждены по сфабрикованным уголовным обвинениям на меньшие сроки. [44]
Религиозное самообразование и изучение богословия и христианской философии происходит довольно широко в Москве и в Ленинграде. Думаю, такие кружки есть и в других городах, но вряд ли там они распространены широко - для них нет нужной литературы и трудно найти собеседников. Группы эти обычно составляются из давно знакомых между собой людей.
В Ленинграде, где гуманитарии очень часто не имеют работы по специальности, создался целый слой таких людей, зарабатывающих на жизнь неквалифицированным трудом. Большинство их предпочитает пусть низкооплачиваемые, но оставляющие досуг должности - лифтеров, сторожей, истопников. Многие компенсируют отсутствие профессионального статуса именно занятиями в запретных областях знания. Иногда несколько таких групп проводят совместные заседания, где зачитываются доклады их участников. [45] Эти материалы публикуют довольно многочисленные в Ленинграде самиздатские журналы.
В Москве тоже существует широкий слой неустроенных гуманитариев, и значительная их часть тоже вовлечена в такие группы, но в Москве нет соответствующих самиздатских изданий. Наряду с этими «кустарными» кружками в Москве (а возможно, и в Ленинграде) есть кружки, состоящие из высокообразованных профессионалов и непрофессионалов - философов, историков и т.д. Их работы публикуются в самиздате и в тамиздате. Обычное их прибежище - издаваемый в Париже «Вестник русского христианского движения» - довольно широко распространяется в православных кругах, особенно в больших городах. В Москве с середины 70-х годов стал выходить периодический самиздатский журнал «Надежда. Христианские чтения». Этот журнал с благословения иерархов РПЦ выпускала Зоя Крахмальникова - талантливый филолог, профессиональный литератор. Она делала это открыто, ее имя стояло на обложке журнала.
«Надежда» продолжила традиции дореволюционного церковного журнала «Христианское чтение». Журнал Крахмальниковой - единственная по сути библиотека современных православных читателей. «Надежда» стала для них средством христианского общения, сегодняшней проповедью Евангелия с помощью духовного опыта, накопленного РПЦ, и ее преданий, она воскрешала церковную память. Журнал этот универсален, он рассчитан на людей самого разного образовательного уровня и уровня духовной жизни, и на тех, кто недавно пришел в церковь, и на тех, кто давно укоренен в православии. Стиль «Надежды» - сдержанный, традиционный, принципиально вне политики.
Составительница собирала для «Надежды» уникальные в СССР тексты Святых Отцов, пастырские послания и поучения православных подвижников, свидетельства мучеников РПЦ - письма из ссылки священников и епископов, современные работы по православному богословию. Были в «Надежде» и статьи самой Крахмальниковой - о православной культуре.
«Надежда» сразу завоевала очень широкий круг читателей, расходясь далеко за пределы Москвы, - ее не только перепечатывали, но переписывали от руки. Со временем журнал стал выходить и в тамиздате и возвращаться на родину в типографской перепечатке.
В августе 1983 г. Зоя Крахмальникова была арестована и осуждена по обвинению в «антисоветской пропаганде». В защиту Крахмальниковой было несколько открытых писем, среди подписавших эти письма - иерей РПЦ Владимир Шибаев. [46] «Надежда» не прекратилась после ареста Крахмальниковой, ее друзья позаботились о продолжении журнала.
Спрос на религиозную литературу и невозможность ее официального приобретения породил ее усиленное распространение не только энтузиастами, но и ради заработка. Это стало специальной отраслью «черного рынка». В апреле 1982 г. в Москве и Подмосковье были арестованы шесть человек за участие в размножении и продаже религиозной литературы. [47] Перед их арестом на частной квартире в Москве были конфискованы 600 Евангелий, отпечатанных на множительной машине. При обысках у православных самиздатчиков нашли множительный аппарат, приспособления и материалы для переплетения книг, а также религиозную литературу - главным образом скопированные с дореволюционных изданий жития русских святых, но попадались и тамиздатские религиозно-философские книги, однако не размноженные - видимо, хранившиеся для собственного чтения. Набор размноженных произведений указывает, что эта группа самиздатчиков ориентировалась на удовлетворение спроса не столько православной интеллигенции, сколько основной массы прихожан РПЦ. Это подтверждается обнаруженными на обысках списками верующих из нескольких областей (Владимирской, Горьковской и др.) - видимо, заказчиков религиозной литературы. [48] Православных самиздатчиков судили за «занятие запрещенным промыслом». Один из подсудимых заявил, что он занимался размножением религиозной литературы ради заработка, но другие с негодованием отвергли приписываемые им судом корыстные мотивы. [49]
В феврале 1982 г. в Томске были арестованы четыре человека, занимавшихся распространением самиздата, который изготовлялся в основном фотоспособом. Среди размноженных книг некоторую часть составляли религиозно-философские, [50] как и в Калуге, где тоже был раскрыт круг самиздатчиков. [51]
Религиозная активность православных проявляется не только в интеллектуальном поиске, но и в стремлении жить по-христиански. Под Москвой и в некоторых других местах возникли небольшие колонии, где православные, поселившись совместно, воплощают в жизнь христианские нормы на манер протестантских общин - взаимопомощь, отказ от пьянства и курения, соблюдение постов и церковных праздников, религиозное воспитание детей и, разумеется, - самоотстранение от «идеологических» должностей. От протестантских общин эти православные объединения отличаются почти полным отсутствием связи между такими объединениями, их замкнутостью, - опять же из-за того, что РПЦ не играет по отношению к ним роли объединительного центра, ее функции ограничиваются лишь окормлением каждого такого объединения в отдельности.
Пробуждение интереса к религии при глубоком кризисе и конформизме РПЦ придало особую остроту извечной проблеме о взаимоотношениях церкви и мира. От определения своего отношения к этой проблеме не может уйти ни один из мыслящих прихожан РПЦ. Этой теме посвящены книги о. Сергия Желудкова (псковский священник «на покое»), несколько статей А. Левитина-Краснова, М. Меерсона-Аксенова, Е. Барабанова.
Общее в их позиции может быть выражено словами Е. Барабанова:
«Христианская активность должна вести… к трансформации христианского сознания и жизни, а через нее - к преображению мира». [52]
Выразители современной православной мысли, стоящие на этой позиции, с той или иной степенью активности участвуют в правозащитном движении. А. Левитин-Краснов был среди выступивших в защиту Ю. Галанскова и А. Гинзбурга в 1968 г. и среди подписавших одно из первых публичных обращений с требованием гражданских свобод в Советском Союзе - обращение к Будапештскому совещанию компартий (1968 г.). В 1969 г. Левитин-Краснов вошел в Инициативную группу по защите прав человека в СССР - первую ассоциацию правозащитников (см. главу «Правозащитное движение», стр. 215-217). В 1971 г. он был осужден за публицистическую и правозащитную деятельность на три года лагеря. В последнем слове на суде Левитин-Краснов сказал:
«Я верующий христианин, а задача христианина не только в том, чтобы ходить в церковь. Она заключается в воплощении заветов Христа в жизнь. Христос призывал защищать угнетенных. Поэтому я защищал права людей, будь то почавские монахи, баптисты или крымские татары…». [53]
Отец Сергий Желудков многократно выступал в защиту прав верующих и неверующих. Первым его выступлением такого рода было открытое письмо председателю Христианской мирной конференции о положении советских политзаключенных (1968 г.). С 1974 г. о. Сергий является членом советского отделения «Международной Амнистии». [54] В 1980 г. он подписал письмо в защиту А.Д. Сахарова.
Евгений Барабанов в 1973 г. лишился работы и был под угрозой ареста за передачу за рубеж самиздатских материалов, в том числе выпусков «Хроники текущих событий» (подробнее см. главу «Правозащитное движение», стр. 239).
Создательница религиозно-философского семинара Татьяна Горичева участвовала в демонстрациях ленинградцев: в 1975 г. в память декабристов и в 1976 г. - в традиционной демонстрации правозащитников (см. главу «Правозащитное движение», стр. 202-203, 255, 269).
Среди участников правозащитного движения с самой ранней его стадии и до сих пор заметную часть составляют верующие православные (Ю. Галинская, А. Гинзбург, Н. Горбаневская, Т. Ходорович, А. Твердохлебов и др.). Некоторые из них пришли в движение верующими, некоторые крестились уже будучи его участниками. Однако в массе православные прихожане и даже православная интеллигенция не принимают участия в гражданском сопротивлении государственному нажиму на свободу совести и даже осуждают такое сопротивление как «нехристианское». Письмо Н. Эшлимана и Г. Якунина вызвало во многих близких к православной церкви кругах отрицательную реакцию - священников упрекали в том, что они вместо упования на силу молитвы в «духовной гордыне» вмешались не в свое дело.
Среди новообращенных распространена позиция «комфортабельного христианства», которое полностью укладывается в заботу о личном спасении и отгораживается от «погрязшего во зле и грехах» мира, абстрагируясь от христианской идеи ответственности за мир. Это стало вошедшей в моду формой конформизма к советской действительности. Крещение, посещение церкви, занятия в религиозном кружке создают иллюзию свободы от государственного диктата «во внерабочее время», а в служебное время такие люди со «смирением», «бесстрастно» отдают дань «Кесарю», никак не выделяясь среди советских служащих, даже если эта «дань» состоит в преподавании марксизма или написании официозных философских трудов.