Страница:
Пришло ощущение, что обветшалые социальные устои, которые ограничивали австралийский образ жизни жесткими рамками, наконец отброшены. Австралийцы вдруг познакомились с салями, пиццей, белым вином, рок-н-роллом, хиппи, серфингом, студенческим и женским движением. Традиционные связи с элитарной британской культурой ослабли, но вместе с тем австралийцы впитали американскую "прививку". Социологические клише вроде "кризис личности" или австралийский характер" стали разменной монетой. Теперь вполне ясно, что в ту пору возник полный набор ингредиентов, соединение которых произвело мощный культурный взрыв.
Как всегда, в авангарде шли поэты. Поначалу тон в поэтическом сообществе задавали "академики" вроде А. Д. Хоупа и Джеймса Маколи При чем определяющее воздействие на современную австралийскую литературу оказала эротическая и интеллектуально-насыщенная строгая поэзия профессора Хоупа. По стопам поэтов-академиков пошли Дэвид Мэлуф, Том Шепкотт, Брюс Доу, Лес Марри, Гвен Харвуд, Джон Трантер и Роберт Адамсон, которые писали на разговорном языке и сосредоточили внимание на узнаваемой австралийской тематике. А Марри для воспевания своих ново-южно-уэльсских "корней" даже заимствовал кое-что из аборигенной устной традиции
Неожиданно вновь стал популярен короткий рассказ. Тут тон задавали писатели старого поколения вроде Хола Портера и Питера Кауена, но они едва ли предвосхитили приход таких современных мастеров прозы, как Фрэнк Мурхаус с его холодно ироническим взглядом на мир, или Питер Кэри, создатель причудливо-фантастичных притч (завоевав в 1988 г. Букеровскую премию за роман "Оскар и Люцинда", он обрел международную известность), а также Моррис Лури, Марри Бейл и Роберт Дрю. Среди женщин-писательниц следует назвать Джудит Райт и Хелен Гарнер, Теа Эстли и Инес Бараней.
В области романа прогресс также был налицо, что объясняется, вероятно, стойким влиянием покойного патриарха Патрика Уайта. Лауреат Нобелевской премии 1974 г., он оказал колоссальное воздействие на молодых писателей своим неподражаемым поэтичным стилем. Новая генерация прозаиков включала Дэвида Айрленда ("Женщина будущего"), Томаса Кеннелли ("Песнь Джимми-Кузнеца", "Ковчег Шиндлера"), Элизабет Джолли ("Наследство мисс Пибоди"), Гленду Адамс ("Танец на коралле"), Дэвида Мэлуфа ("Воспоминания о Вавилоне"), Роднея Холла ("Скверная жена") и Джилл Керр Конвей ("Дорога из Курейна"), выработавших своеобразную манеру письма - то же можно сказать и о недавних новичках: Тиме Уинтоне ("Наездники"), Дэвиде Фостере ("Лунный свет"), Кейт Гренвилль ("История Лилианы") и Фотини Эпаномитис ("Жербенок"), как и о целой плеяде писателей-аборигенов ( см. главу "Аборигены сегодня").
Возрождение австралийского кинематографа во многом произошло благодаря писателям, чьи книги легли в основу новых сценариев. Так, после успеха фильма "Песнь Джимми-Кузнеца" режиссер Фред Шепси переместился прямехонько в Голливуд. Впрочем, кинематографистов больше привлекало творчество драматургов Мельбурна, чьими усилиями в Австралии возник злободневный политический театр.
На авансцене. Тут были как всегда первопроходцы. "Лето семнадцатой куклы" Рея Лоулера и "Один день в году" Алана Сеймура, Последняя пьеса была посвящена празднованию Дня АНЗАКа, когда Австралия отмечает поражение на Галлиполи в первой мировой войне (символический акт катарсиса, связанный со старинной австралийской традицией сострадания и поминания погибших мужчин-неудачников).
Экспериментальные мельбурнские театры 1970-х гг., "Ла Мама" или "Прэм Фабрика" стали центром притяжения новых талантов. Среди работавших для этих театров драматургов были Барри Оукли, Джек Хибберд и Дэвид Уильямсон. Последний написал целый ряд удачных пьес - "Клуб", "Вечеринка Дона", "Путешествие на север", "Изумрудный город" (все они впоследствии были экранизированы), а также сценарии для многих картин, в том числе для "Галлиполи" (1981 - его режиссер Питер Уир после успеха этого фильма переехал работать в Голливуд).
В Сиднее Боб Эллис, Стивен Сьюэлл, Майкл Гоу и Луи Наура, также писали весьма удачные пьесы, хотя и не столь остро - политического содержания. Условия для работы кинематографистов и драматургов в Сиднее были настолько благоприятны, что Уильямсон и Оукли оба переехали туда, подтвердив распространенное мнение, что Сидней для Австралии - то же, что Нью-Йорк для Соединенных Штатов и точно так же, используя свой культурный и финансовый потенциал, оттягивает к себе лучшие творческие силы страны.
С приходом целой плеяды талантливых драматургов и с внедрением новых программ государственной поддержки искусства, кинематограф стал важнейшей статей культурного экспорта Австралии. Лучшие австралийские фильмы сегодня можно взять напрокат в видеосалонах любой страны мира: от брутального "Безумного Макса" с Мелом Гибсоном до очаровательных исторических фильмов (например, "Моя блестящая карьера" с Джуди Дэвис или таинственный "Пикник у нависшей скалы"), от "Года, когда у меня пропал голос" до "Сладенькой" и международного комедийного хита "Малыш" (1996) - про говорящего поросенка. Вершинами эклектичных 1990-х стали танцевальная комедия База Лурманна "Только в танцзале", "Присцилла, королева пустыни" и китчеватая "Свадьба Мюриель".
Если австралийское кино можно назвать аналогией тонких марочных вин из виноградников Хантер-Вэлли, аналогом ординарных столовых вин стали бесконечные телевизионные "мыльники". Многие из них просто вовремя заполнили образовавшуюся нишу в мировой телеиндустрии, другие же - особенно "Соседи" (показанные и по российскому телевидению) - стали чуть ли не культовым событием в Великобритании, в равной степени заинтересовав и оксфордских студентов, и пролетарские семейства.
Образы на холсте. Живопись и скульптура пользовались в середине 1970-х гг. такой популярностью, что все заговорили о "буме искусства", когда частные коллекционеры и художественные галереи стали наперебой скупать работы местных мастеров по сногсшибательным ценам. Бурное оживление австралийского художественного рынка привело к созданию новой Национальной художественной галереи в Канберре и к сенсационной покупке - за несколько миллионов долларов - "Голубых столбов" Джексона Поллока.
И вновь Мельбурн был пионером. После второй мировой войны в городе возникла группа мастеров фигуративной живописи, которую долгое время именовали "австралийской школой". В кружок входили Сидней Нолан, чьи сюжетные картины в сериале о бушрейнджере Неде Келли стали национальными иконами, Алберт Такер, чьи грубые австралийские лица на обложке книги "Край счастья" Дональда Хорна помогла ей стать бестселлером, Артур Бойд, Ллойд Рис и Клифтон Паг.
В начале 1970-х Сидней стал центром абстрактного экспрессионизма. Художники черпали вдохновение в творчестве старых художников Иена Фрейзера и Годфри Миллера и добились впечатляющих успехов в жанре контрастных цветовых композиций и лирических экспрессионистических пейзажей. Джон Олсен прославился серией пейзажей, оптимистически воспевавших национальную природу. Эрик Смит, Уильям Роуз, Джон Кобурн и Станислаус Рапотек взрастили молодых последователей - Бретта Уайтли (умершего в расцвете славы от наркотиков), Дэвида Аспдена, Майкла Джонсона и Тима Сторьера.
В Мельбурне Фред Уильямс завоевал репутацию лучшего пейзажиста послевоенного периода - а возможно, и за всю историю австралийской живописи - своими чарующими полуабстрактными фантазиями-пейзажами австралийской Глуши. Уильямс частенько шутил, что буш его пугает, но полотна, запечатлевшие величественные просторы Глуши, дали австралийцам запоминающиеся образы родины, сменившие более ранние "приглаженные" картинки Стритона и Драйсдейла.
Ритмы "перевернутого мира". Классическая музыка в Австралии всегда была "гвоздем" не столько местных композиторов, сколько исполнителей. В стране есть несколько отличных симфонических оркестров и оперных трупп, в том числе Австралийская опера. Традиция выступлений исполнителей на ежегодных музыкальных состязаниях и концертах имеет давнюю историю: оперная дива Джоан Сазерленд (иногда её называют "Чудо-легкие") проделала путь к успеху, начав с этих популярных представлений. Несмотря на ограниченные возможности, современные композиторы Австралии - Ричард Мийл, Питер Шульторп, Найджел Баттерли, Джордж Дрейфус, Анна Бойд и Мойя Гендерсон все же могут слышать свои пьесы в концертном исполнении как дома, так и за рубежом. Столь же впечатляющий расцвет пережил в последние годы и балет, благодаря работе хореографов Грэма Мерфи и Кай-Тай Чана.
В последнее время Австралия завоевала мировую известность своими рок-группами не меньше, чем кинематографом. Особым разнообразием отличается клубная музыка в Мельбурне и Сиднее. Такие известные группы, как "Ментал эз Энитинг", "Сплит энц" "Скайхукс" и "Лафинг клаунз" начинали играть в клубах. Другим удалось завоевать мировую славу - это "Литтл ривер бэнд", "АС/DC", INXS и "Мен эт уорк". Музыканты "Миднайт ойл" сознательно избрали злободневную австралийскую тематику, связанную с проблемами политической независимости и защиты окружающей среды (их солист Питер Геррет даже вступил в партию зеленых). Аборигенная группа "Йоту-Йинди" с их деревянными трубами-диджериду и обрядовыми плясками - продукт туземной культуры Северной Территории. В 1990-е гг. к этому списку поп-музыкальных достижений добавилось несколько легкомысленных международных хитов.
Как и в любой другой стране с развитой музыкальной культурой, лучшим способом знакомства с подлинно австралийской музыкой станет экскурсия по пабам и ночным клубам, где выступают буквально тысячи местных ансамблей, кое-кто из которых стремится к национальной славе, а другие просто хотят доставить удовольствие себе и слушателям. Оба эти устремления отлично характеризуют австралийский темперамент.
СПОРТ ТАМ ПРАВИТ БАЛ
Спорт - австралийский Молох
- Патрик Уайт, лауреат Нобелевской премии
В Австралии спорт - не просто способ выплеснуть избыток энергии. Присущий XIX в. культ физической силы мужчины - который, заметим, увял, когда механизмы уменьшили тяготы жизни пионеров и поленцев на безбрежных просторах континента - в наше время трансформировался в культ соперничества на игровом поле. В ХХ в. спорт стал тем языком, на котором австралийцы обратились к человечеству с криком: "Эй, мир, вот и мы!"
Хотя магия спорта в наши дни ослабла - теперь успехи в области искусства привлекают к австралийцам внимание куда больше, чем достижения в спорте - превосходство в каком-либо из важнейших видов спорта до сих пор открывает двери даже самых закрытых австралийских пабов. По сути, где бы ни собиралась мужская компания - в пабах, клубах, или на работе общеинтересной темой для их шумной беседы наверняка станет спорт. Они делают ставки, они похваляются, они превозносят или смешивают с грязью спортсменов, обсуждают их нынешнее положение в спортивной иерархи, предсказывают им будущее. И никогда не устают от этого.
Золотые 1950-е. Эта маниакальная одержимость спортом могло бы показаться неразрешимой загадкой, не будь давней австралийской традиции погони за спортивными достижениями. Благодаря солнечному климату, в 1950-е гг. Австралия дала миру целую плеяду чемпионов, чей состязательный дух, настойчивость и упорство приносили им победы на крупнейших международных форумах. Эти успехи, хотя и оставшиеся ныне лишь в воспоминаниях, в наши дни обретают несколько иные обличья.
1950 гг. ознаменовались крупнейшими победами австралийцев в плавании и теннисе, которые к тому же заставили считаться с собой мировых корифеев легкой атлетики, велоспорта, бокса, гребли и гольфа. В отличие от состязаний в рамках чемпионата стран Британского содружества, эти виды спорта были в полном смысле международными и вывели Австралию на мировой подиум. Европейцы и американцы того времени видели в Австралии задворки мировой цивилизации, но черт побери, выяснилось, что их парни умели бегать, прыгать и гонять мяч!
В то золотое десятилетие мир узнал таких австралийских атлетов, как Джон Лэнди, Херб Эллиотт, Марджори Джексон и Бетти Катберт (бег), Марри Роуза, Доун Фрезер, Джона Хенрикса, Лорейн Крэпп, Джона и Илзу Конрадов (плавание), Фрэнка Седжмена, Лью Хоуда и Кена Роузвелла (теннис). Лучшие представители сравнительно небольшого населения страны, они заложили традиции для будущих поколений спортсменов. Кульминация этой золотой поры настала в 1956 г.: австралийские теннисисты в финале Кубка Дэвиса разгромили американцев со счетом 5:0, а на Олимпиаде в Мельбурне австралийские атлеты завоевали 35 медалей - 13 золотых, 8 серебряных и 14 бронзовых - феноменальное достижение для такой небольшой (по численности населения) страны.
И хотя спорт искони был фактором единства австралийского общества, он также странным образом может быть и яблоком раздора. Дело в том, что австралийцы увлекаются разнообразными и нередко соперничающими между собой видами спорта. Футбол, к примеру, безусловно, самый популярный из зрелищных видов спорта, однако на самом деле название "футбол" покрывает довольно широкий спектр различных видов "игры в мяч" - европейского, австралийского футбола и разных видов регби.
Крикетомания. И только летом, когда все внимание публики занимает крикет, австралийцев объединяет общая спортивная страсть. Болельщики с равным интересом следят за выступлениями национальной команды в серии Отборочных матчах с командами Вест-Индии, Индии, Пакистана, Новой Зеландии и - Англии, их вечного соперника.
Отборочная серия как правило длится 5 дней, но все равно часто заканчивается вничью. Стороннему наблюдателю трудно постичь тактическую интригу крикета. Но большинство австралийцев, выросших на достижениях Дона Брэдмена, Рея Линдуолла, Кейта Миллера, Дениса Лилли и Грега Чэпелла, следят за игрой с почти религиозной истовостью. На городских пляжах сотни транзисторов извергают темпераментные монологи спортивных комментаторов, в пивных идут шумные дебаты по поводу последнего попадания, а регулярные сводки результатов матчей каждый вечер приковывают к телеэкрану миллионы самодеятельных экспертов по крикету...
За более чем 100 лет с тех пор, как австралийцы сыграли первый Отборочный матч в крикет с англичанами, никому не удалось превзойти по мастерству хрупкого на вид парня по имени Дональд Брэдмен. "Дон" был лучшим отбивающим за всю историю этого вида спорта, с видимой легкостью добывая из матча в матч сотню очков. Набранные им в одной игре 1929 г. 452 очков до сих пор остаются непревзойденным рекордом. В 1930-1940-е гг. Брэдмен для крикета был примерно тем же, кем Пеле для футбола или Бейб Рут для бейсбола. Жаль, что век телевидения не застал этого блестящего игрока в пике его спортивной карьеры.
Отборочная серия состоит из трех, четырех, пяти, а иногда и шести игр, при этом команды переезжают из Сиднея в Мельбурн, Аделаиду, Брисбен и Перт. Стадионы обычно вмещают от 30 тыс. до 90 тыс. зрителей. Как утверждают знатоки, редкое спортивное состязание по эмоциональному накалу может сравниться с матчем Англия-Австралия на мельбурнском или сиднейском крикетных полях. Несмотря на высказанное неким местным обозревателем мнение, будто "крикет - это просто скоростной вариант крокета", отборочный матч никогда не бывает скучен. Коктейль из жаркого солнца, острых эмоций и хмельного пива может так подогреть страсти, что последствия могут оказаться весьма опасными (особенно если вы сидите на печально известной "галерке" Сиднейского крикетного стадиона).
Если вам покажется, что пятидневный матч отборочной серии слишком утомительное испытание, сходите на "лимитированный", или однодневный матч. Как явствует из самого названия матча, эта блиц-игра на повышенных скоростях и эмоциях, которая часто изматывает как участников матча, так и зрителей обилием драматических коллизий. Лучше всего смотреть игры поздним вечером при искусственном освещении. В хорошую погоду и с участием достойного соперника (например, команда Вест-Индии), "лимитированный" матч на Сиднейском поле может стать увлекательным спектаклем со всеми необходимыми для первоклассной драматургии элементами завязки, трагического напряжения, кульминации и триумфальной развязки.
Хотя международные состязания по крикету являются вершиной пирамиды, соревнования проходят на разных уровней - от "Шеффилд шилд" (матчи между штатами), до межрайонных чемпионатов и чемпионатов колледжей и вплоть до поединков дворовых команд. А в теплый воскресный день вы увидите простых тружеников, которые, не забыв прихватить сухой паек, играют свои "отборочные матчи" - хотя и не так резво, как профессионалы, но с не меньшим азартом, и многие из них, без сомнения, лелеют в глубине души фантазии о крикетном величии, подогревая их с помощью янтарного топлива (то бишь пива).
Австралийский футбол. На первый взгляд может показаться абсурдным, что в стране, помешанной на крикете, со всеми его труднопостижимыми ритуалами и традициями, мог родиться столь анархичный вид спорта как австралийский футбол. Игра возникла из весьма жестокой разновидности кельтского футбола, в который в 1850-е гг. играли шахтеры Виктории. В 1858 г. Х. Харрисон и Т. Уиллс создали Мельбурнский футбольный клуб, выработав кодекс правил, вольно позаимствованных из разных футбольных уложений. В 1866 г. новый свод футбольных правил был официально утвержден, хотя в последующие годы они претерпевали все новые и новые изменения. Живописные прыжки и захваты, лежащие в основе этой игры, дали повод недоброжелателям обозвать её "воздушным пинг-понгом".
За пределами Австралии этот вид спорта практически неизвестен, но в Мельбурне он давно уже стал городской страстью. В городе проживает всего 3 млн. чел., однако матчи "Австралийской футбольной лиги" бьют мировые рекорды посещаемости! Подсчитано, что зимой по субботам каждый шестнадцатый житель Мельбурна посещает матч "Австралийкой футбольной лиги", а тысячи наблюдают за игрой по телевизору. При проведении важнейших игр чемпионата 80-титысячный стадион часто заполнен до отказа, а в 1970 г. был установлен рекорд посещаемости - на матче между "Коллингвудом" и "Карлтоном" присутствовало 121 696 человек. Сентябрьская финальная игра чемпионата "Австралийской футбольной лиги" - крупнейшее в стране спортивное мероприятие, по скоплению народа, накалу страстей и значимости равное финальному матчу на Кубок Англии или финальному матчу по американскому футболу.
Влияние и богатство клубов АФЛ притягивает в их команды звезд из других регионов страны - Южной Австралии, Западной Австралии, Тасмании, а также Нового Южного Уэльса и Квинсленда. Хотя Виктория является заповедником австралийского футбола, другие штаты также могут потягаться с ней в мастерстве - в матчах "Национальных сборных Штатов". Это показательные игры команд разных штатов, в которых участвуют лучшие игроки, в том числе и те, кто покинул свои родные клубы, прельстившись славой и высокими гонорарами профессиональных клубов АФЛ.
Популярность австралийского футбола в Мельбурне во многом остается загадкой, ибо футбольная лихорадка объединяет людей вне зависимости от расовых, социальных и возрастных барьеров. Сиднейцы, возможно, избалованные комфортным бездельем на пляжах и в ласковых бухтах, цинично заявляют, что мельбурнцам просто нечем больше заняться на досуге, как смотреть свой дурацкий футбол. Это конечно, удобная отговорка, но притягательность австралийского футбола объясняется иными причинами. Даже зритель, оказавшийся на стадионе впервые, непременно заразится азартом этой необычайно зрелищной игры.
Искусство бескомпромиссности. В Сиднее и более северных городах зимой популярен футбол иного рода. "Лига регби" зародилась как профессиональная альтернатива "Союзу регбийных клубов". В регби играют всего-то в шести-семи странах мира, поэтому регби и считается международным видом спорта, хотя 80% игроков Лиги живут в радиусе 30 км от центра Сиднея. Матчи посещает несравнимо меньшее, чем игры АФЛ, число зрителей, но сиднейские клубы "Сент-Джордж", "Вестерн сабербз", "Мэнли" и "Парраматта" - обеспечивают своим игрокам очень высокий заработок, главным образом, благодаря доходам от игорного бизнеса и взносов членов клубов. В Брисбене и Сиднее игра получила популярность в рабочих пригородах и, невзирая на антирекламную кампанию в прессе, значительно расширила свою социальную базу.
Профессиональное регби - это скорее игра мускулов, чем ума. Современная стратегия базируется на бескомпромиссной, отчасти даже мазохистской обороне, что заставило одного австралийского тренера обронить знаменитую фразу: "Наши ребята никогда не могли смириться с этим нескончаемым наказанием". И чтобы понять, какую же физическую боль терпят игроки, вам вовсе не обязательно выходить на поле. В основе зрелищности этой игры - неотразимый гладиаторский облик игроков и яростные стычки команд "стенка на стенку". А по мнению искушенных болельщиков, стремительный рейд нападающего по краю, увенчанный забросом мяча за лицевую линию (тач-даун) - высшее наслаждение спортсмена (не зря телереклама объявляет регби "величайшей игрой всех времен и народов").
В 1990 - гг. вершин успеха в регби добились команды не из Сиднея. "Канберра рейдерс" и "Брисбен бронкоз" лишили сиднейцев главного трофея Кубка Уинфилда. Национальная австралийская команда "Кенгуру" регулярно совершает "обскок" Франции и Великобритании, где выступает, не зная поражений.
Любимая игра Всевышнего. Как полагают фанаты, в любительское регби "играют на небесах" - что само по себе удивительно, если учесть популярность этого вида регби в Новом Южном Уэльсе и Квинсленде, где испокон веков ощущался явный дефицит благочестия. В "Союз регби" объединены исключительно любительские команды - иными словами, вместо долларов игроки получают лишь бесплатное пиво после игры, дабы умастить им синяки и шишки. Популярностью пользуются состязания между штатами, нежели игры между клубами. Два-три раза в год команды Нового Южного Уэльса и Квинсленда сходятся в битве настолько жестокой, что на её фоне бой на баррикаде при Эврике кажется детской шалостью. Если вы любите футбол (в широком смысле), то советуем сходить на матч с участием "Валлабиз" (национальной команды). Считается, что австралийские регбисты с успехом соединяют бойцовый дух с мастерством виртуозной импровизации, благодаря чему игра превращается в увлекательное зрелище.
На клубном уровне любительское регби является выразителем того социального духа, которого не хватает профессиональному регби. В сравнении с последним, играм команд "Союза" присущи лоск и изящество, приобретенные благодаря популярности любительского регби в университетах и частных школах. "Летающие братья Элла" в 1970-е гг. подорвали незыблемые социальные устои игры - эти три одаренных атлета-аборигена из южных предместий Сиднея добились почетного права надеть форму национальной сборной. Марк, самый дисциплинированный из троих, был капитаном клубной и национальной команды. Его родным клубом был "Рэндвик" - признанный лучшим в мире после нескольких впечатляющих побед над сиднейцами, одержанных в изящном стиле, благодаря которому команда получила любовное прозвище "галопирующие зеленые".
Полиэтнический сплав. История европейского футбола в Австралии мало похожа на истории других видов спорта. Игра получила распространение сто лет назад среди британских переселенцев, потом надолго оказалась в загоне и возродилась лишь после второй мировой войны, когда в страну прибыли массы иммигрантов из южной Европы. Сегодня в большинстве клубов "Национальной футбольной лиги" доминируют игроки из числа этнических меньшинств итальянцы, греки, хорваты, македонцы и другие славяне, а также мальтийцы и голландцы. Национальная сборная Австралии "Соккеруз", упрямо взбирается вверх по международной лестнице успеха - ей даже удалось мелькнуть в отборочных мачтах мирового чемпионата.
Клубные чемпионаты по футболу по-прежнему сопровождаются открытым межэтническим соперничеством, сердечными приступами тренеров, безразличием прессы и низкой посещаемостью матчей. Тем не менее, на юниорском уровне матчи проходят с небывалым азартом, и иногда в молодежных командах появляются игроки высокого класса.
Баскетбол в последние годы все сильнее приковывает внимание публики и инвесторов. Благодаря созданию "Национальной баскетбольной лиг" клубы повысили свое мастерство, а национальная сборная попала в мировую десятку лучших. НБЛ стимулировала приток местных талантов, строго ограничив число "импортированных" игроков в каждой команде. В результате в баскетболе ныне царят весьма строгие и благонравные правила - на зависть другим видам спорта.
Великие индивидуалисты. Многие выдающиеся спортсмены Австралии были одиночками. В 1950-е и 1960-е гг. появилась плеяда великолепных теннисистов - Род Лейвер, Джон Ньюком, Ивонн Гулагонг-Коули и Пэт Кэш. Среди спортсменов последних лет можно назвать блестящих гольфистов - Брюса Девлина, Грэма Марша, Питера Томпсона, Джэна Стивенсона и Грега Нормана. Больших успехов на мировой арене добились боксеры Джонни Феймчон, Лайонел Роуз, Джими Карузерс, Джефф Фенеч, и Джефф Хардинг. Среди бегунов-стайеров можно выделить Херба Эллиотта, Роберта де Кастелло, Стива Монагетти и чемпионку мира по триатлону Мичелли Джонс.
Как всегда, в авангарде шли поэты. Поначалу тон в поэтическом сообществе задавали "академики" вроде А. Д. Хоупа и Джеймса Маколи При чем определяющее воздействие на современную австралийскую литературу оказала эротическая и интеллектуально-насыщенная строгая поэзия профессора Хоупа. По стопам поэтов-академиков пошли Дэвид Мэлуф, Том Шепкотт, Брюс Доу, Лес Марри, Гвен Харвуд, Джон Трантер и Роберт Адамсон, которые писали на разговорном языке и сосредоточили внимание на узнаваемой австралийской тематике. А Марри для воспевания своих ново-южно-уэльсских "корней" даже заимствовал кое-что из аборигенной устной традиции
Неожиданно вновь стал популярен короткий рассказ. Тут тон задавали писатели старого поколения вроде Хола Портера и Питера Кауена, но они едва ли предвосхитили приход таких современных мастеров прозы, как Фрэнк Мурхаус с его холодно ироническим взглядом на мир, или Питер Кэри, создатель причудливо-фантастичных притч (завоевав в 1988 г. Букеровскую премию за роман "Оскар и Люцинда", он обрел международную известность), а также Моррис Лури, Марри Бейл и Роберт Дрю. Среди женщин-писательниц следует назвать Джудит Райт и Хелен Гарнер, Теа Эстли и Инес Бараней.
В области романа прогресс также был налицо, что объясняется, вероятно, стойким влиянием покойного патриарха Патрика Уайта. Лауреат Нобелевской премии 1974 г., он оказал колоссальное воздействие на молодых писателей своим неподражаемым поэтичным стилем. Новая генерация прозаиков включала Дэвида Айрленда ("Женщина будущего"), Томаса Кеннелли ("Песнь Джимми-Кузнеца", "Ковчег Шиндлера"), Элизабет Джолли ("Наследство мисс Пибоди"), Гленду Адамс ("Танец на коралле"), Дэвида Мэлуфа ("Воспоминания о Вавилоне"), Роднея Холла ("Скверная жена") и Джилл Керр Конвей ("Дорога из Курейна"), выработавших своеобразную манеру письма - то же можно сказать и о недавних новичках: Тиме Уинтоне ("Наездники"), Дэвиде Фостере ("Лунный свет"), Кейт Гренвилль ("История Лилианы") и Фотини Эпаномитис ("Жербенок"), как и о целой плеяде писателей-аборигенов ( см. главу "Аборигены сегодня").
Возрождение австралийского кинематографа во многом произошло благодаря писателям, чьи книги легли в основу новых сценариев. Так, после успеха фильма "Песнь Джимми-Кузнеца" режиссер Фред Шепси переместился прямехонько в Голливуд. Впрочем, кинематографистов больше привлекало творчество драматургов Мельбурна, чьими усилиями в Австралии возник злободневный политический театр.
На авансцене. Тут были как всегда первопроходцы. "Лето семнадцатой куклы" Рея Лоулера и "Один день в году" Алана Сеймура, Последняя пьеса была посвящена празднованию Дня АНЗАКа, когда Австралия отмечает поражение на Галлиполи в первой мировой войне (символический акт катарсиса, связанный со старинной австралийской традицией сострадания и поминания погибших мужчин-неудачников).
Экспериментальные мельбурнские театры 1970-х гг., "Ла Мама" или "Прэм Фабрика" стали центром притяжения новых талантов. Среди работавших для этих театров драматургов были Барри Оукли, Джек Хибберд и Дэвид Уильямсон. Последний написал целый ряд удачных пьес - "Клуб", "Вечеринка Дона", "Путешествие на север", "Изумрудный город" (все они впоследствии были экранизированы), а также сценарии для многих картин, в том числе для "Галлиполи" (1981 - его режиссер Питер Уир после успеха этого фильма переехал работать в Голливуд).
В Сиднее Боб Эллис, Стивен Сьюэлл, Майкл Гоу и Луи Наура, также писали весьма удачные пьесы, хотя и не столь остро - политического содержания. Условия для работы кинематографистов и драматургов в Сиднее были настолько благоприятны, что Уильямсон и Оукли оба переехали туда, подтвердив распространенное мнение, что Сидней для Австралии - то же, что Нью-Йорк для Соединенных Штатов и точно так же, используя свой культурный и финансовый потенциал, оттягивает к себе лучшие творческие силы страны.
С приходом целой плеяды талантливых драматургов и с внедрением новых программ государственной поддержки искусства, кинематограф стал важнейшей статей культурного экспорта Австралии. Лучшие австралийские фильмы сегодня можно взять напрокат в видеосалонах любой страны мира: от брутального "Безумного Макса" с Мелом Гибсоном до очаровательных исторических фильмов (например, "Моя блестящая карьера" с Джуди Дэвис или таинственный "Пикник у нависшей скалы"), от "Года, когда у меня пропал голос" до "Сладенькой" и международного комедийного хита "Малыш" (1996) - про говорящего поросенка. Вершинами эклектичных 1990-х стали танцевальная комедия База Лурманна "Только в танцзале", "Присцилла, королева пустыни" и китчеватая "Свадьба Мюриель".
Если австралийское кино можно назвать аналогией тонких марочных вин из виноградников Хантер-Вэлли, аналогом ординарных столовых вин стали бесконечные телевизионные "мыльники". Многие из них просто вовремя заполнили образовавшуюся нишу в мировой телеиндустрии, другие же - особенно "Соседи" (показанные и по российскому телевидению) - стали чуть ли не культовым событием в Великобритании, в равной степени заинтересовав и оксфордских студентов, и пролетарские семейства.
Образы на холсте. Живопись и скульптура пользовались в середине 1970-х гг. такой популярностью, что все заговорили о "буме искусства", когда частные коллекционеры и художественные галереи стали наперебой скупать работы местных мастеров по сногсшибательным ценам. Бурное оживление австралийского художественного рынка привело к созданию новой Национальной художественной галереи в Канберре и к сенсационной покупке - за несколько миллионов долларов - "Голубых столбов" Джексона Поллока.
И вновь Мельбурн был пионером. После второй мировой войны в городе возникла группа мастеров фигуративной живописи, которую долгое время именовали "австралийской школой". В кружок входили Сидней Нолан, чьи сюжетные картины в сериале о бушрейнджере Неде Келли стали национальными иконами, Алберт Такер, чьи грубые австралийские лица на обложке книги "Край счастья" Дональда Хорна помогла ей стать бестселлером, Артур Бойд, Ллойд Рис и Клифтон Паг.
В начале 1970-х Сидней стал центром абстрактного экспрессионизма. Художники черпали вдохновение в творчестве старых художников Иена Фрейзера и Годфри Миллера и добились впечатляющих успехов в жанре контрастных цветовых композиций и лирических экспрессионистических пейзажей. Джон Олсен прославился серией пейзажей, оптимистически воспевавших национальную природу. Эрик Смит, Уильям Роуз, Джон Кобурн и Станислаус Рапотек взрастили молодых последователей - Бретта Уайтли (умершего в расцвете славы от наркотиков), Дэвида Аспдена, Майкла Джонсона и Тима Сторьера.
В Мельбурне Фред Уильямс завоевал репутацию лучшего пейзажиста послевоенного периода - а возможно, и за всю историю австралийской живописи - своими чарующими полуабстрактными фантазиями-пейзажами австралийской Глуши. Уильямс частенько шутил, что буш его пугает, но полотна, запечатлевшие величественные просторы Глуши, дали австралийцам запоминающиеся образы родины, сменившие более ранние "приглаженные" картинки Стритона и Драйсдейла.
Ритмы "перевернутого мира". Классическая музыка в Австралии всегда была "гвоздем" не столько местных композиторов, сколько исполнителей. В стране есть несколько отличных симфонических оркестров и оперных трупп, в том числе Австралийская опера. Традиция выступлений исполнителей на ежегодных музыкальных состязаниях и концертах имеет давнюю историю: оперная дива Джоан Сазерленд (иногда её называют "Чудо-легкие") проделала путь к успеху, начав с этих популярных представлений. Несмотря на ограниченные возможности, современные композиторы Австралии - Ричард Мийл, Питер Шульторп, Найджел Баттерли, Джордж Дрейфус, Анна Бойд и Мойя Гендерсон все же могут слышать свои пьесы в концертном исполнении как дома, так и за рубежом. Столь же впечатляющий расцвет пережил в последние годы и балет, благодаря работе хореографов Грэма Мерфи и Кай-Тай Чана.
В последнее время Австралия завоевала мировую известность своими рок-группами не меньше, чем кинематографом. Особым разнообразием отличается клубная музыка в Мельбурне и Сиднее. Такие известные группы, как "Ментал эз Энитинг", "Сплит энц" "Скайхукс" и "Лафинг клаунз" начинали играть в клубах. Другим удалось завоевать мировую славу - это "Литтл ривер бэнд", "АС/DC", INXS и "Мен эт уорк". Музыканты "Миднайт ойл" сознательно избрали злободневную австралийскую тематику, связанную с проблемами политической независимости и защиты окружающей среды (их солист Питер Геррет даже вступил в партию зеленых). Аборигенная группа "Йоту-Йинди" с их деревянными трубами-диджериду и обрядовыми плясками - продукт туземной культуры Северной Территории. В 1990-е гг. к этому списку поп-музыкальных достижений добавилось несколько легкомысленных международных хитов.
Как и в любой другой стране с развитой музыкальной культурой, лучшим способом знакомства с подлинно австралийской музыкой станет экскурсия по пабам и ночным клубам, где выступают буквально тысячи местных ансамблей, кое-кто из которых стремится к национальной славе, а другие просто хотят доставить удовольствие себе и слушателям. Оба эти устремления отлично характеризуют австралийский темперамент.
СПОРТ ТАМ ПРАВИТ БАЛ
Спорт - австралийский Молох
- Патрик Уайт, лауреат Нобелевской премии
В Австралии спорт - не просто способ выплеснуть избыток энергии. Присущий XIX в. культ физической силы мужчины - который, заметим, увял, когда механизмы уменьшили тяготы жизни пионеров и поленцев на безбрежных просторах континента - в наше время трансформировался в культ соперничества на игровом поле. В ХХ в. спорт стал тем языком, на котором австралийцы обратились к человечеству с криком: "Эй, мир, вот и мы!"
Хотя магия спорта в наши дни ослабла - теперь успехи в области искусства привлекают к австралийцам внимание куда больше, чем достижения в спорте - превосходство в каком-либо из важнейших видов спорта до сих пор открывает двери даже самых закрытых австралийских пабов. По сути, где бы ни собиралась мужская компания - в пабах, клубах, или на работе общеинтересной темой для их шумной беседы наверняка станет спорт. Они делают ставки, они похваляются, они превозносят или смешивают с грязью спортсменов, обсуждают их нынешнее положение в спортивной иерархи, предсказывают им будущее. И никогда не устают от этого.
Золотые 1950-е. Эта маниакальная одержимость спортом могло бы показаться неразрешимой загадкой, не будь давней австралийской традиции погони за спортивными достижениями. Благодаря солнечному климату, в 1950-е гг. Австралия дала миру целую плеяду чемпионов, чей состязательный дух, настойчивость и упорство приносили им победы на крупнейших международных форумах. Эти успехи, хотя и оставшиеся ныне лишь в воспоминаниях, в наши дни обретают несколько иные обличья.
1950 гг. ознаменовались крупнейшими победами австралийцев в плавании и теннисе, которые к тому же заставили считаться с собой мировых корифеев легкой атлетики, велоспорта, бокса, гребли и гольфа. В отличие от состязаний в рамках чемпионата стран Британского содружества, эти виды спорта были в полном смысле международными и вывели Австралию на мировой подиум. Европейцы и американцы того времени видели в Австралии задворки мировой цивилизации, но черт побери, выяснилось, что их парни умели бегать, прыгать и гонять мяч!
В то золотое десятилетие мир узнал таких австралийских атлетов, как Джон Лэнди, Херб Эллиотт, Марджори Джексон и Бетти Катберт (бег), Марри Роуза, Доун Фрезер, Джона Хенрикса, Лорейн Крэпп, Джона и Илзу Конрадов (плавание), Фрэнка Седжмена, Лью Хоуда и Кена Роузвелла (теннис). Лучшие представители сравнительно небольшого населения страны, они заложили традиции для будущих поколений спортсменов. Кульминация этой золотой поры настала в 1956 г.: австралийские теннисисты в финале Кубка Дэвиса разгромили американцев со счетом 5:0, а на Олимпиаде в Мельбурне австралийские атлеты завоевали 35 медалей - 13 золотых, 8 серебряных и 14 бронзовых - феноменальное достижение для такой небольшой (по численности населения) страны.
И хотя спорт искони был фактором единства австралийского общества, он также странным образом может быть и яблоком раздора. Дело в том, что австралийцы увлекаются разнообразными и нередко соперничающими между собой видами спорта. Футбол, к примеру, безусловно, самый популярный из зрелищных видов спорта, однако на самом деле название "футбол" покрывает довольно широкий спектр различных видов "игры в мяч" - европейского, австралийского футбола и разных видов регби.
Крикетомания. И только летом, когда все внимание публики занимает крикет, австралийцев объединяет общая спортивная страсть. Болельщики с равным интересом следят за выступлениями национальной команды в серии Отборочных матчах с командами Вест-Индии, Индии, Пакистана, Новой Зеландии и - Англии, их вечного соперника.
Отборочная серия как правило длится 5 дней, но все равно часто заканчивается вничью. Стороннему наблюдателю трудно постичь тактическую интригу крикета. Но большинство австралийцев, выросших на достижениях Дона Брэдмена, Рея Линдуолла, Кейта Миллера, Дениса Лилли и Грега Чэпелла, следят за игрой с почти религиозной истовостью. На городских пляжах сотни транзисторов извергают темпераментные монологи спортивных комментаторов, в пивных идут шумные дебаты по поводу последнего попадания, а регулярные сводки результатов матчей каждый вечер приковывают к телеэкрану миллионы самодеятельных экспертов по крикету...
За более чем 100 лет с тех пор, как австралийцы сыграли первый Отборочный матч в крикет с англичанами, никому не удалось превзойти по мастерству хрупкого на вид парня по имени Дональд Брэдмен. "Дон" был лучшим отбивающим за всю историю этого вида спорта, с видимой легкостью добывая из матча в матч сотню очков. Набранные им в одной игре 1929 г. 452 очков до сих пор остаются непревзойденным рекордом. В 1930-1940-е гг. Брэдмен для крикета был примерно тем же, кем Пеле для футбола или Бейб Рут для бейсбола. Жаль, что век телевидения не застал этого блестящего игрока в пике его спортивной карьеры.
Отборочная серия состоит из трех, четырех, пяти, а иногда и шести игр, при этом команды переезжают из Сиднея в Мельбурн, Аделаиду, Брисбен и Перт. Стадионы обычно вмещают от 30 тыс. до 90 тыс. зрителей. Как утверждают знатоки, редкое спортивное состязание по эмоциональному накалу может сравниться с матчем Англия-Австралия на мельбурнском или сиднейском крикетных полях. Несмотря на высказанное неким местным обозревателем мнение, будто "крикет - это просто скоростной вариант крокета", отборочный матч никогда не бывает скучен. Коктейль из жаркого солнца, острых эмоций и хмельного пива может так подогреть страсти, что последствия могут оказаться весьма опасными (особенно если вы сидите на печально известной "галерке" Сиднейского крикетного стадиона).
Если вам покажется, что пятидневный матч отборочной серии слишком утомительное испытание, сходите на "лимитированный", или однодневный матч. Как явствует из самого названия матча, эта блиц-игра на повышенных скоростях и эмоциях, которая часто изматывает как участников матча, так и зрителей обилием драматических коллизий. Лучше всего смотреть игры поздним вечером при искусственном освещении. В хорошую погоду и с участием достойного соперника (например, команда Вест-Индии), "лимитированный" матч на Сиднейском поле может стать увлекательным спектаклем со всеми необходимыми для первоклассной драматургии элементами завязки, трагического напряжения, кульминации и триумфальной развязки.
Хотя международные состязания по крикету являются вершиной пирамиды, соревнования проходят на разных уровней - от "Шеффилд шилд" (матчи между штатами), до межрайонных чемпионатов и чемпионатов колледжей и вплоть до поединков дворовых команд. А в теплый воскресный день вы увидите простых тружеников, которые, не забыв прихватить сухой паек, играют свои "отборочные матчи" - хотя и не так резво, как профессионалы, но с не меньшим азартом, и многие из них, без сомнения, лелеют в глубине души фантазии о крикетном величии, подогревая их с помощью янтарного топлива (то бишь пива).
Австралийский футбол. На первый взгляд может показаться абсурдным, что в стране, помешанной на крикете, со всеми его труднопостижимыми ритуалами и традициями, мог родиться столь анархичный вид спорта как австралийский футбол. Игра возникла из весьма жестокой разновидности кельтского футбола, в который в 1850-е гг. играли шахтеры Виктории. В 1858 г. Х. Харрисон и Т. Уиллс создали Мельбурнский футбольный клуб, выработав кодекс правил, вольно позаимствованных из разных футбольных уложений. В 1866 г. новый свод футбольных правил был официально утвержден, хотя в последующие годы они претерпевали все новые и новые изменения. Живописные прыжки и захваты, лежащие в основе этой игры, дали повод недоброжелателям обозвать её "воздушным пинг-понгом".
За пределами Австралии этот вид спорта практически неизвестен, но в Мельбурне он давно уже стал городской страстью. В городе проживает всего 3 млн. чел., однако матчи "Австралийской футбольной лиги" бьют мировые рекорды посещаемости! Подсчитано, что зимой по субботам каждый шестнадцатый житель Мельбурна посещает матч "Австралийкой футбольной лиги", а тысячи наблюдают за игрой по телевизору. При проведении важнейших игр чемпионата 80-титысячный стадион часто заполнен до отказа, а в 1970 г. был установлен рекорд посещаемости - на матче между "Коллингвудом" и "Карлтоном" присутствовало 121 696 человек. Сентябрьская финальная игра чемпионата "Австралийской футбольной лиги" - крупнейшее в стране спортивное мероприятие, по скоплению народа, накалу страстей и значимости равное финальному матчу на Кубок Англии или финальному матчу по американскому футболу.
Влияние и богатство клубов АФЛ притягивает в их команды звезд из других регионов страны - Южной Австралии, Западной Австралии, Тасмании, а также Нового Южного Уэльса и Квинсленда. Хотя Виктория является заповедником австралийского футбола, другие штаты также могут потягаться с ней в мастерстве - в матчах "Национальных сборных Штатов". Это показательные игры команд разных штатов, в которых участвуют лучшие игроки, в том числе и те, кто покинул свои родные клубы, прельстившись славой и высокими гонорарами профессиональных клубов АФЛ.
Популярность австралийского футбола в Мельбурне во многом остается загадкой, ибо футбольная лихорадка объединяет людей вне зависимости от расовых, социальных и возрастных барьеров. Сиднейцы, возможно, избалованные комфортным бездельем на пляжах и в ласковых бухтах, цинично заявляют, что мельбурнцам просто нечем больше заняться на досуге, как смотреть свой дурацкий футбол. Это конечно, удобная отговорка, но притягательность австралийского футбола объясняется иными причинами. Даже зритель, оказавшийся на стадионе впервые, непременно заразится азартом этой необычайно зрелищной игры.
Искусство бескомпромиссности. В Сиднее и более северных городах зимой популярен футбол иного рода. "Лига регби" зародилась как профессиональная альтернатива "Союзу регбийных клубов". В регби играют всего-то в шести-семи странах мира, поэтому регби и считается международным видом спорта, хотя 80% игроков Лиги живут в радиусе 30 км от центра Сиднея. Матчи посещает несравнимо меньшее, чем игры АФЛ, число зрителей, но сиднейские клубы "Сент-Джордж", "Вестерн сабербз", "Мэнли" и "Парраматта" - обеспечивают своим игрокам очень высокий заработок, главным образом, благодаря доходам от игорного бизнеса и взносов членов клубов. В Брисбене и Сиднее игра получила популярность в рабочих пригородах и, невзирая на антирекламную кампанию в прессе, значительно расширила свою социальную базу.
Профессиональное регби - это скорее игра мускулов, чем ума. Современная стратегия базируется на бескомпромиссной, отчасти даже мазохистской обороне, что заставило одного австралийского тренера обронить знаменитую фразу: "Наши ребята никогда не могли смириться с этим нескончаемым наказанием". И чтобы понять, какую же физическую боль терпят игроки, вам вовсе не обязательно выходить на поле. В основе зрелищности этой игры - неотразимый гладиаторский облик игроков и яростные стычки команд "стенка на стенку". А по мнению искушенных болельщиков, стремительный рейд нападающего по краю, увенчанный забросом мяча за лицевую линию (тач-даун) - высшее наслаждение спортсмена (не зря телереклама объявляет регби "величайшей игрой всех времен и народов").
В 1990 - гг. вершин успеха в регби добились команды не из Сиднея. "Канберра рейдерс" и "Брисбен бронкоз" лишили сиднейцев главного трофея Кубка Уинфилда. Национальная австралийская команда "Кенгуру" регулярно совершает "обскок" Франции и Великобритании, где выступает, не зная поражений.
Любимая игра Всевышнего. Как полагают фанаты, в любительское регби "играют на небесах" - что само по себе удивительно, если учесть популярность этого вида регби в Новом Южном Уэльсе и Квинсленде, где испокон веков ощущался явный дефицит благочестия. В "Союз регби" объединены исключительно любительские команды - иными словами, вместо долларов игроки получают лишь бесплатное пиво после игры, дабы умастить им синяки и шишки. Популярностью пользуются состязания между штатами, нежели игры между клубами. Два-три раза в год команды Нового Южного Уэльса и Квинсленда сходятся в битве настолько жестокой, что на её фоне бой на баррикаде при Эврике кажется детской шалостью. Если вы любите футбол (в широком смысле), то советуем сходить на матч с участием "Валлабиз" (национальной команды). Считается, что австралийские регбисты с успехом соединяют бойцовый дух с мастерством виртуозной импровизации, благодаря чему игра превращается в увлекательное зрелище.
На клубном уровне любительское регби является выразителем того социального духа, которого не хватает профессиональному регби. В сравнении с последним, играм команд "Союза" присущи лоск и изящество, приобретенные благодаря популярности любительского регби в университетах и частных школах. "Летающие братья Элла" в 1970-е гг. подорвали незыблемые социальные устои игры - эти три одаренных атлета-аборигена из южных предместий Сиднея добились почетного права надеть форму национальной сборной. Марк, самый дисциплинированный из троих, был капитаном клубной и национальной команды. Его родным клубом был "Рэндвик" - признанный лучшим в мире после нескольких впечатляющих побед над сиднейцами, одержанных в изящном стиле, благодаря которому команда получила любовное прозвище "галопирующие зеленые".
Полиэтнический сплав. История европейского футбола в Австралии мало похожа на истории других видов спорта. Игра получила распространение сто лет назад среди британских переселенцев, потом надолго оказалась в загоне и возродилась лишь после второй мировой войны, когда в страну прибыли массы иммигрантов из южной Европы. Сегодня в большинстве клубов "Национальной футбольной лиги" доминируют игроки из числа этнических меньшинств итальянцы, греки, хорваты, македонцы и другие славяне, а также мальтийцы и голландцы. Национальная сборная Австралии "Соккеруз", упрямо взбирается вверх по международной лестнице успеха - ей даже удалось мелькнуть в отборочных мачтах мирового чемпионата.
Клубные чемпионаты по футболу по-прежнему сопровождаются открытым межэтническим соперничеством, сердечными приступами тренеров, безразличием прессы и низкой посещаемостью матчей. Тем не менее, на юниорском уровне матчи проходят с небывалым азартом, и иногда в молодежных командах появляются игроки высокого класса.
Баскетбол в последние годы все сильнее приковывает внимание публики и инвесторов. Благодаря созданию "Национальной баскетбольной лиг" клубы повысили свое мастерство, а национальная сборная попала в мировую десятку лучших. НБЛ стимулировала приток местных талантов, строго ограничив число "импортированных" игроков в каждой команде. В результате в баскетболе ныне царят весьма строгие и благонравные правила - на зависть другим видам спорта.
Великие индивидуалисты. Многие выдающиеся спортсмены Австралии были одиночками. В 1950-е и 1960-е гг. появилась плеяда великолепных теннисистов - Род Лейвер, Джон Ньюком, Ивонн Гулагонг-Коули и Пэт Кэш. Среди спортсменов последних лет можно назвать блестящих гольфистов - Брюса Девлина, Грэма Марша, Питера Томпсона, Джэна Стивенсона и Грега Нормана. Больших успехов на мировой арене добились боксеры Джонни Феймчон, Лайонел Роуз, Джими Карузерс, Джефф Фенеч, и Джефф Хардинг. Среди бегунов-стайеров можно выделить Херба Эллиотта, Роберта де Кастелло, Стива Монагетти и чемпионку мира по триатлону Мичелли Джонс.