ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
"Космонавты в Тихом океане!"
1
За два года Дорт хорошо изучил своего компаньона, знал его слабости и отдавал должное его таланту крупного дельца. Но сам оставался для Бергоффа неразгаданным. Радиограмма, случайно перехваченная Хентом, раскрыла глаза Бергоффу: он понял, что Дорт скрывает от него нечто очень значительное, лишь прикрывается вывеской фирмы "Бергофф и К°", заботится только о своих барышах в будущем. Отношения между компаньонами испортились. Страх обуял Бергоффа: если радиограмма принята на материке и попадет в газеты - доброе имя фирмы пропало, прибыли, как по мановению волшебной палочки, превратятся в убытки! Неделю Бергофф прослушивал чуть ли не все радиостанции мира и просматривал газеты. "Слава богу! - мысленно восклицал он. - Все тихо... Надо сказать Хоутону, чтобы он ничего больше не посылал в свою газету. Молчание о Пито-Као сейчас дороже золота..." Но именно в этот день, когда Бергофф облегченно вздохнул, ему принесли корреспонденцию Хоутона. Секретарь вошел в кабинет Бергоффа в такой растерянности, что осмелился обратиться первым: - Сэр... - Я вас не звал, - буркнул Бергофф. - Это очень прискорбно, сэр, но я... Если вы позволите... Прошу прощения, сэр... - Что у вас в руках? - О сэр! Необычайно! Соблаговолите прочесть, сэр, и вы сами... - Да расскажите толком, черт бы вас побрал! - Я не уверен, что вы поверите мне, сэр. - Можно подумать, - проворчал Бергофф, - будто я когда-либо верил газетам... Ну, давайте, что вы там такое принесли? Приняв пачку газет, Бергофф пробежал взглядом первую из них и уже не мог оторваться от пестро сверстанной полосы с броским, ярким заголовком:
КОСМОНАВТЫ В ТИХОМ ОКЕАНЕ!!! НАХОДКА НАШЕГО КОРРЕСПОНДЕНТА МИСТЕРА ХОУТОНА НА ОСТРОВЕ ПИТО-КАО!! САМОЕ СЕНСАЦИОННОЕ СООБЩЕНИЕ XX ВЕКА! ЧИТАЛИ ЛИ ВЫ ЧТО-НИБУДЬ ПОДОБНОЕ?..
Чело магната покрылось испариной. "Постоянный рост числа наших подписчиков, - писала редакция, - позволивший нам в этом году утроить тираж, является несомненным свидетельством их доверия, которым мы дорожим больше всего, и поэтому не посмели бы публиковать материалы, не являющиеся абсолютно достоверными. Напомним читателю, что под давлением общественности мы направили своего сотрудника мистера Хоутона на Пито-Као с целью подвергнуть тщательному обследованию предприятия достоуважаемого мистера Бергоффа и сам остров. Свою миссию наш сотрудник, как уже известно читателям, выполнил блестяще и доказал, что остров Пито-Као является одним из самых очаровательных и здоровых уголков на свете, а консервированные крабы "Бергофф и К°" самыми дешевыми, питательными и приятными на вкус. Однако мистер Хоутон все еще не спешит покидать хотя и прекрасный, но далекий от дома край... Два часа назад мы узнали, чем был занят самый удачливый журналист в мире... Не сомневаемся, что читатель не посетует за краткую задержку выхода этого номера, связанную с переверсткой полос. Считаем также своим долгом напомнить, что имя Боба Хоутона, несмотря на его молодость, давно пользуется глубоким уважением как в журналистских кругах, так и среди наших подписчиков. Этот молодой человек, как известно, соединяет в себе острую проницательность с отвагой и смелостью сравнений, а трезвость - с неизменной скромностью в личной жизни и редкостным даром литератора. Даже в самых своих необычных корреспонденциях Боб всегда придерживается своего излюбленного принципа "Служить только Его Правдоподобию!.." Дойдя до этого места, Бергофф потемнел от злости и, стукнув кулаком по газете, прорычал: - Трезвость... скромность... проницательность!!! Я его в пор-р-рошок сотру!.. - Я вам нужен, сэр? - Что? Вон, проходимец! - Слушаюсь, сэр... - Пораженный секретарь словно провалился сквозь землю. "Пито-Као, от вашего корреспондента, - читал Бергофф. - В глухом районе острова обнаружен межпланетный корабль, некогда погребенный под обломками скал, вероятно в результате землетрясения. Межпланетный корабль был впервые замечен туземцем, аборигеном соседнего острова, Мауки. В отсеках огромного межзвездного корабля находятся приборы и механизмы, назначение коих мне неизвестно. Носовая часть снаряда, смята, значительные повреждения имеются и в левом борту. Следует предположить катастрофу в момент или после приземления. В центральном отсеке находится скелет человека, отличающийся удлиненностью и несколько своеобразным строением черепа. В отсеках имеются также фотоальбомы, книги на неизвестном языке и узкие ленты из пластмассы. На одной фотографии отчетливо изображены улицы странного города. Не могу не привести поразительной сценки. Пока Мелони рассматривал скелет космонавта, я, расположив удобнее фонарик, принялся за фотографии. И вдруг я почувствовал (не услышал, заметьте, а именно почувствовал!), как где-то в моей голове рождается дивная мелодия. Я не отношу себя к числу трусов, но согласитесь, что это "производит авторитет", как любит говорить наша отчаянная Мод. Перевернув страницу с изображением далекого пейзажа, я уткнулся в фотографию неведомого красивого города, и тотчас же спокойная мелодия сменилась в моей голове более живой и ритмичной. Спокойствие улетело от меня, как папиросный дым на ураганном ветру. - Док! - заорал я. - Бросайте к черту свои погремушки и ступайте сюда на выручку... - Сию минуту, Боб, - рассеянно ответил Мелони. - Да, разумеется, я, кажется, начинаю понимать... Вы сказали "на выручку"? Ах, на выручку! Что с вами, мой друг? Мгновение спустя Мелони наклонился надо мной и заботливо посмотрел мне в глаза. - Док, я чувствую, как во мне играет музыка. Мелони обеспокоенно ощупал мой живот. - Не там, док, - простонал я, - а вот здесь, - и я постучал пальцем по своей несчастной голове, не так давно бывшей моей единственной надеждой и оплотом будущего. - Мужайтесь, Боб. Столько впечатлений могут заставить буксовать и не такую молодую машину, как ваша. По счастью, в моем чемоданчике имеется толика брома... - К черту вашу касторку, док! - Я сказал "бром", мой друг. - Приберегите его для себя и внимательно всмотритесь в одну из этих фотографий. Я услужливо подсунул ему альбом и, дрожа от нетерпения наблюдал. Не прошло и минуты, как Мелони, охваченный всепожирающим любопытством, вцепился в альбом, точно кто-то пытался отнять его, и стал перелистывать, подолгу всматриваясь в фотографии. Невольная улыбка появилась на лице старого врача, каким-то необъяснимым торжеством засветились его глаза. Вскоре он стал мерно раскачиваться, точно кобра под звуки околдовывающей свирели. Мне стало так нехорошо, будто я, по меньшей мере, проглотил холодильник, у меня стыли даже кончики пальцев. - Док, где вы храните бром? - Не шевелитесь, Боб. Спокойствие - признак мудрости, говорили древние. Я начинаю понимать и это, мой друг. Бром здесь ни при чем. Все дело в высочайшем уровне науки! Думаю, что к этому эпизоду еще придется возвратиться, а пока продолжу свое описание. Итак, откуда-то они прилетели! Не с того же света! Книги и рукописи были на незнакомом языке, а фотографии давали мало пищи для размышления и уйму - для воображения. И тут пришли на помощь сами Посланцы Неба. Да-да! Пусть читателя не смущают мои слова. Дело в том, что в центральном отсеке мы обнаружили прочный сейф, открыть который могла бы даже наша простодушная стенографисточка Мод, руководствуясь рисунком, выгравированным на крышке. В этом сейфе и хранятся те несметные богатства, которые астронавты везли к нам на Землю в качестве великодушного дара от народов своей планеты!.. Мы нашли в сейфе азбуку, затем словарь неведомого нам языка, простейший и совершеннейший во вселенной самоучитель того языка, основанный на применении радио, кино и выразительной, до предела упрощенной и ясной мультипликационной графики. Отдаю должное своему талантливому другу мистеру Мелони, принявшему в наших изысканиях активное участие. Вдвоем мы научились пользоваться самоучителем и в сравнительно короткий срок освоили, правда, в самом необходимом объеме новый для нас язык. Настал день, когда мы смогли наконец перейти к "чтению" корабельного журнала! Объясню, как проводится такое "чтение"... В центральном отсеке на стене имеется экран размером один на полтора метра. В проекционный аппарат, расположенный сбоку, в толстой рамке экрана, вставляется кассета с микрокинопленкой. Позади экрана - система электромагнитных зеркал, с помощью которых все излучения (особых лучей, но не световых), проходящие сквозь пленку, направляются на экран. На экране же мы видим и читаем дневник путешественников, а голос диктора отчетливо и не торопясь дублирует титры. Сама же "кинопленка", как мы ее назвали для удобства, является совершенно черной и светонепроницаемой. Порвать ее трудно. Она не горит, не ломается и не растворяется в кислотах. Движение пленки в аппарате медленное, а площадь "кадра" предположительно составляет не больше сотой доли квадратного миллиметра. Итак, мы с Мелони и Мауки расположились перед экраном и занялись "чтением" дневника посланцев другого мира. Вначале мы увидели отдельные участки Мироздания: какие-то звезды и спиральные и чечевицеобразные туманности. Они проплывали перед нами на фоне вечно черного неба вселенной. Спешу оговориться: чернота эта имеет довольно заметный зеленоватый оттенок. Что же касается звезд, то они почему-то меняли свой цвет: вот мы видим, как на нас мчится фиолетовая звезда, а уходя вдаль, куда-то "назад", она становится почти красной... Вскоре нашему вниманию была представлена колоссальная звездная система с разных точек зрения и на разных удалениях. Чем ближе придвигался к ней объектив съемочного аппарата, тем больше в нас росло волнение и напряжение. Мы сидели почти не дыша, стараясь вникнуть в смысл того, во что нас, несомненно, желали посвятить. Мы поняли, что демонстрировавшиеся нам кадры были засняты в разное время. Позже мы убедились: весь этот дневник был остроумно и тщательно смонтированным фильмом. - Это наша Галактика! Взволнованно вскричал Мелони, указывая на экран, где уже появилось наше Солнце и планеты нашей Солнечной системы. Тонкая белая стрелка, вспыхнувшая на экране, указала на одну из светлых точек, и голос диктора произнес первые слова: "Пито-Као... Это ваш мир..." - Я понимаю, кажется, - задумчиво сказал Мелони. - Они не знают названия нашей планеты, им известно лишь название этого острова, и они условно называют так Землю. - Пожалуй, это верно, - согласился я. Между тем на экране наша Солнечная система стала удаляться, и в другой части Галактики мы увидели незнакомую нам "солнечную систему". Вокруг огромной звезды - "Солнца" - вращались по орбитам одиннадцать планет. На пятой из них (считая от центрального светила) застыло острие стрелки, и мягкий звучный голос произнес: "Гаяна. Наш мир!" Теперь стало ясно: эти астронавты были жителями не Марса, как мы думали раньше, а даже иной планетной системы. Они были жителями неведомой нам доселе планеты Гаяна! Как бы в подтверждение этой догадки, стрелка отделилась от крошечной точки, обозначавшей Гаяну, и оставляя на экране яркий голубой след, стала описывать сложную линию полета межпланетного корабля, закончив ее уже в нашей Солнечной системе, в точке, соответствующей местоположению Земли. "Мы - жители Гаяны, - сказал диктор. - Жизнь на нашей планете существует миллионы лет, но разумные существа появились только пятнадцать тысяч лет назад. Историю Гаяны вы найдете в сейфе. Наука позволила нам увеличить продолжительность жизни каждого гаянца. Если раньше мы жили не более ста лет, то теперь - около пятисот... Долголетие позволило нам быстрее развивать науку и технику, потому что раньше продуктивная деятельность ученого прерывалась слишком рано. Мы научились использовать энергию вселенной; мы научились получать новые металлы и пластические массы; мы владеем секретом скорости; мы думаем, что скоро уничтожим на Гаяне все болезни. Мы не сомневались, что во вселенной существуют миры, подобные нашему, и стали обращать свои мысли к ним. Пришел день, когда Народный Совет Гаяны принял решение составить краткую энциклопедию наших знаний, предназначенную для жителей других миров. Если в том, другом. мире наука отстала от нашей, мы поможем быстрее догнать нас и сэкономить силы. Если же отстали мы, то чужой опыт поможет нам. К этому времени был создан межпланетный корабль, который может двигаться практически вечно. Если за те годы, которыми исчисляется срок жизни гаянцев, не удастся обнаружить обетованной планеты, корабль будет лететь дальше и без экипажа. В этом случае автомат-искатель сам обнаружит заселенную планету по излучениям радиостанций. После обнаружения такой планеты корабль войдет в ее орбиту, автоматические счетчики определят ее массу и другие необходимые данные и зададут ту нужную скорость полета, которая превратит корабль в вечный спутник этой планеты, и он будет летать в пространстве до тех пор, пока жители ее не поймут, в чем дело. Во время такого полета межпланетный корабль будет подавать радио- и световые позывные, чтобы привлечь к себе внимание. Конечно, этот вариант приемлем, если организация жизни найденной планеты будет на достаточном уровне, чтобы снять с нашего корабля подарок гаянцев. Но в случае нужды наш корабль сумеет "подождать" сколько угодно и, в конце концов, принесет кому-то несомненную пользу... Когда Народный Совет Гаяны объявил о полете в космос, желающих лететь оказалось в тысячу раз больше, чем это было нужно. Я счастлив, что в числе отобранных восьми гаянцев оказался и я, врач Мана..." На экране наконец появился перед нами тот, чей голос мы слушали все это время Он был высок ростом, худощав, с удлиненным лицом, острым подбородком и умными черными глазами. Одет он был в простой, удобный костюм. Посмотрев на нас с экрана, он грустно улыбнулся и произнес: "Вот вы и познакомились со мной. А я, к сожалению, никогда не увижу вас, потому что меня уже не будет в живых. Однако не станем задерживаться из-за этого... Вот наш космодром..." Мы увидели бетонированную пустыню, в центре которой высилось огромное веретенообразное тело космического корабля. "Коротко ознакомлю вас с аппаратом, в котором нам предстояло провести всю свою жизнь и, может быть, умереть, - продолжал Мана. - Он состоит из шести частей. Корабль, как видите, составной. В носовой части - наш "штаб", а в остальных - энергетическое и техническое хозяйство. Все части выполнены из материала, который служит источником энергии ракеты и будет постепенно расходоваться, конечно, после того, как основное "горючее" в баках подойдет к концу. К моменту нашей посадки корабль имел всего два отсека. Собственно, на движение мы израсходовали не более шести десятых всего запаса энергии. Примерно три десятых ушли на поддержание жизни экипажа, а остальное было "в запасе". Затем перед нами чередовались на экране картины прощания, взлета и сценки из жизни экипажа в космическом полете. Здесь много комичного, поучительного, грустного. На наших глазах космонавты старели: ведь их полет длился более сотни лет! Дневник, скомпонованный Маной, как бы спрессовал время. Затем перед нами развернулась одна из самых трагических глав описания их путешествия. Вот она... "Однажды меня разбудил начальник экспедиции Тот и взволнованно сказал: "Мана, Яр исчез! Вот его записка..." Я быстро встал и пробежал глазами всего одну фразу: "Прощайте, друзья. У меня арпел..." Это было ужасно! Арпел - одно из самых страшных заболеваний на Гаяне, от которого мы так еще и не обезопасили нашу планету. Инкубационный период арпела очень длительный и может тянуться десятки лет! Мы приникли к люку - в межзвездном пространстве, совсем недалеко от нас, мы увидели застывший труп Яра. Скафандр его был расстегнут; наш товарищ покончил с собой в надежде, что такая крайняя мера убережет нас от болезни... Каким-то образом возбудитель арпела проник в наш корабль и, может быть, и сейчас продолжал оставаться меж нами или даже в нас самих! После короткого совещания я исследовал каждого и ничего не нашел. Однако спокойствие уже не возвращалось к нам, ибо никто точно не знал, заражены мы или нет. Я стал применять различные профилактические средства..." В следующих главах дневника все развивалось у космонавтов нормально, но пришла к ним и другая беда - старость. Один за другим умирали космонавты в своей удивительной консервной банке, мчавшейся в мировом пространстве почти со скоростью света... Когда корабль гаянцев ворвался в пределы нашей Солнечной системы, в живых остались только двое - Тот и Мана. Облетев несколько раз нашу планету, они, уменьшив скорость, стали готовиться к посадке. Особые аппараты автоматически засняли всю эту процедуру и запечатлели для нас картину их приземления на Пито-Као. Вот как все происходило. После четвертого круга от корабля отделился шеер. По существу, это та же ракета, но маленькая и без экипажа. Когда шеер вошел в плотные слои атмосферы, из его бортов выдвинулись крылья и ракета превратилась в самолет, управляемый по радио. В корпусе шеера находилось несколько телевизионных установок, и Тот и Мана видели на экранах в космическом корабле ту панораму Земли, которая развертывалась под шеером. Вот перед ними проплывают очертания Европы, Азии и Африки. Над Атлантикой и Индийским океаном ночь. Ясный день сейчас над Тихим океаном и обеими Америками. Тот нажимает кнопки телеуправления, и шеер, прекратив кругосветный полет, входит в гигантскую спираль над Тихим океаном. Тот и Мана совещаются: лучше сесть на каком-нибудь острове, так будет разумнее. Если посадка завершится катастрофой, меньше будет ущерб, который они нанесут жителям неизвестной планеты. Итак, решено; выбор пал на Пито-Као... Теперь Тот весь внимание: хотя он находился на расстоянии многих тысяч километров от Земли, он испытывал такое чувство, будто сидел в кабине шеера. Вот он осторожно подвел крылатую малютку к острову и сделал над ним несколько кругов. Неподалеку от верхушки невысокой горы показалось ровное плато. Тот дважды "пролетел" над площадкой, внимательно осматривая ее, - лучшего места и желать не надо! Высота и скорость полета ежесекундно уменьшались... Вот уже осталось до земли метров шесть-семь... Мана и Тот затаили дыхание. Они подались вперед, к экрану, где навстречу неслась земля. Вот она наклоняется и все медленнее приближается... Еще мгновение - и колеса шеера коснулись поверхности планеты! Тот плавно "нажимает на тормоза". Шеер, замедлив бег, вскоре останавливается, подняв тучу пыли... Мана облегченно вздыхает. "Молодец, - говорит он. - Сколько времени прошло, Тот, но ты не разучился летать!" На земле шеер втянул в себя крылья и колеса и превратился в танкетку на гусеничном ходу. Послушная радиосигналам танкетка обследовала площадку, передавая на космический корабль ее изображение. Тот остался доволен. - Будем садиться, - тихо сказал он, и Мана в ответ молча кивнул. Но как рассчитать полет огромного космического корабля, чтобы не промахнуться и попасть на площадку, совсем не видную с высоты пяти тысяч километров? Оказывается, расчет на посадку совершается особыми автоматами. Теперь шеер остановился на краю площадки и выпустил из своего корпуса несколько радиолокационных антенн. И вот уже космический корабль стал выполнять команды, подаваемые приборами с шеера! Эти "дружба" и "взаимная выручка" умных машин более всего восхитили нас с Мелони. Мауки не совсем понимал происходящее, но тоже был захвачен необыкновенным зрелищем. Последний круг над землей - и космический корабль пошел на посадку. Тот и Мана не принимали участия в посадке и только наблюдали за быстрой и точной работой автоматов. Вот шеер подвел своего старшего "собрата" к земле, и космический корабль приземлился в центре заданной площадки. Шеер внимательно осмотрел своими радиоглазами положение корабля, неторопливо объехал вокруг него на своих гусеницах и мигнул фарой. Автоматы немедленно выключили моторы. Первым ступил на землю Тот. К чести земных жителей, следует признать, что туземцы встретили их по-королевски! Разумеется, это преклонение объясняется и тем, что островитяне посчитали гаянцев богами, сошедшими с неба. Через два дня на острове произошло извержение вулкана, в результате которого был поврежден межзвездный корабль и находившийся на нем в это время Тот погиб. Как можно заключить из дальнейших кадров дневника, подготовке, точнее, редактированию которого Мана посвящал много свободного времени, он прожил на острове лет пятнадцать. "Мы прилетели на вашу планету, - говорил он нам с экрана, - с целью сейчас же поделиться своими знаниями, но, к сожалению, это нам не удалось. Наши приборы показали, что у вас нет городов с развитой техникой. Землетрясение же лишило нас средств передвижения. Как знать, возможно, я так и окончу здесь свои дни, но я верю: вы непременно отыщите наш сейф и используете его содержимое должным образом. Передаю вам просьбу гаянского народа: когда вы освоите наши достижения в области науки (если они сумеют обогатить ваши знания), то, в свою очередь, вышлите свой космический корабль к нам, на Гаяну! Пока же я буду изучать природу Пито-Као, жизнь и быт островитян: может быть, и это будет интересно для ваших географов и других ученых... Бедные островитяне так уверовали в наше небесное происхождение, что высекают из камня скульптуры, похожие на нас, и устанавливают их на берегу. Это не моя вина". Но как несправедливо отнеслась судьба к мужественному гаянцу. На склоне своих дней ему пришлось испытать еще один удар, оказавшийся для него роковым: Мана все же заболел арпелом и умер в мучениях! Прощальные слова его были: "Я боюсь, чтобы эта болезнь не передалась островитянам, а если это случится, то не вините нас, мы не хотели этого". Так умер последний из гаянцев. Мы похоронили его останки у подножия вулкана, возле одной из статуй, - высеченный когда-то в его честь островитянами каменный колосс стал достойным памятником одному из благороднейших представителей далекого народа из космоса!"
2
Бергофф с трудом оторвался от газетной страницы. Он не задумывался над тем, насколько правдоподобен рассказ Хоутона. Он видел во всей этой шумихе лишь верный повод привлечь к острову опасное внимание мировой общественности. Перелистав несколько рекламных страниц, Бергофф снова увидел сенсационный заголовок, набранный крупным шрифтом:
БОБ ХОУТОН ГОВОРИТ ПРАВДУ! МЫ ОБРАТИЛИСЬ К ВИДНЕЙШЕМУ СПЕЦИАЛИСТУ СЭРУ САМУЭЛЮ СФИНКСУ. МАСТИТЫЙ УЧЕНЫЙ ЛЮБЕЗНО ПОДЕЛИЛСЯ С НАМИ СВОИМИ СООБРАЖЕНИЯМИ...
"Я прочитал корреспонденцию мистера Хоутона, - заявил Самуэль Сфинкс, - и, не имея возможности в настоящую минуту лично ознакомиться с дневником гаянцев и другими материалами, кратко отвечу лишь на вопрос: то, что описывает уважаемый журналист, в пределах здравого смысла или выходит за его границы? Современная наука утверждает, что в мироздании должны существовать многие "солнечные" системы, условия для жизни, скажем, на Гаяне и на нашей Земле могут оказаться сходными. Вполне допустимо, что технические возможности гаянцев позволили им добиться сверхвысоких скоростей межпланетных, точное, межзвездных полетов. Долголетие гаянцев, вероятно, вызывает наибольшие сомнения нашей почтенной публики. Должен заметить, в этом вопросе я не вижу отступления от возможного. Дело в том, что мы сами еще не знаем, сколько лет может прожить человек. Нам известно лишь, сколько он живет, и только. И все потому, что еще ни один из людей не умирал от физиологической старости, - во всяком случае, ни один ученый не наблюдал такой смерти. Известны случаи поразительного долголетия: 100 - 150 и даже 200 лет, но и тут люди подвергались влиянию болезней, неблагоустроенности жизни и многого другого, неизбежно и порой незаметно для внешнего наблюдения сокращающего наш век. Русский ученый Павлов считал, что нормальный век человека не меньше 150 лет, другие идут еще дальше, а некоторые, например, утверждают, что человек в идеальных условиях сможет прожить 1000 лет! Последнее и у меня вызывает улыбку, но... Резюмирую: и это место в корреспонденции мистера Хоутона соответствует здравому смыслу. История полета гаянцев не вызовет недоверия у человека, искушенного в современных достижениях наук и мыслящего смело. Что же касается некоторых деталей, то они нуждаются в тщательной и глубокой проверке и желательно на месте, то есть на самом острове Пито-Као. Несколько слов о болезни. Легенды повествуют о том, что некогда население Пито-Као быстро вымерло от эпидемии. Весьма вероятно, что это и был арпел. Читателя корреспонденции мистера Хоутона может смутить это слово "быстро". Ведь у Маны долго длился инкубационный период, и болезнь развивалась у него годами. Но и это можно объяснить: вероятно, в наших земных условиях болезнь гаянцев приняла почти молниеносную форму. Это так же допустимо, как и предположение, что жители Марса, Гаяны или другой планеты совсем иначе переносили бы наши земные болезни. При отсутствии иммунитета у туземцев вполне вероятно, что арпел оказался губительным для всего населения Пито-Као. Ведь вымирали же целые племена на Полинезийских островах от обычного гриппа. Все же самым любопытным в корреспонденции мистера Хоутона, по-моему, является рассказ о загадочном "музыкальном" фотоальбоме. Нет сомнения, что мы имеем дело с биологической радиосвязью, в которой, как я полагаю, гаянцы ушли далеко вперед. Смею утверждать, что и в нашей земной науке все, что связано с изучением биологической радиосвязи, весьма скоро станет проблемой № 1. Мне представляется это не менее важным для миролюбивого - повторяю: для миролюбивого! - человечества, чем власть над атомной энергией. Главный же интерес для нас представляет великодушный дар гаянцев - их сейф. Обладание им может оказаться для нас неоценимым и явиться началом новой эпохи в жизни человека!" Уже в вечернем номере той же газеты на первой полосе была опубликована информация о подготовке экспедиции на Пито-Као...
"Космонавты в Тихом океане!"
1
За два года Дорт хорошо изучил своего компаньона, знал его слабости и отдавал должное его таланту крупного дельца. Но сам оставался для Бергоффа неразгаданным. Радиограмма, случайно перехваченная Хентом, раскрыла глаза Бергоффу: он понял, что Дорт скрывает от него нечто очень значительное, лишь прикрывается вывеской фирмы "Бергофф и К°", заботится только о своих барышах в будущем. Отношения между компаньонами испортились. Страх обуял Бергоффа: если радиограмма принята на материке и попадет в газеты - доброе имя фирмы пропало, прибыли, как по мановению волшебной палочки, превратятся в убытки! Неделю Бергофф прослушивал чуть ли не все радиостанции мира и просматривал газеты. "Слава богу! - мысленно восклицал он. - Все тихо... Надо сказать Хоутону, чтобы он ничего больше не посылал в свою газету. Молчание о Пито-Као сейчас дороже золота..." Но именно в этот день, когда Бергофф облегченно вздохнул, ему принесли корреспонденцию Хоутона. Секретарь вошел в кабинет Бергоффа в такой растерянности, что осмелился обратиться первым: - Сэр... - Я вас не звал, - буркнул Бергофф. - Это очень прискорбно, сэр, но я... Если вы позволите... Прошу прощения, сэр... - Что у вас в руках? - О сэр! Необычайно! Соблаговолите прочесть, сэр, и вы сами... - Да расскажите толком, черт бы вас побрал! - Я не уверен, что вы поверите мне, сэр. - Можно подумать, - проворчал Бергофф, - будто я когда-либо верил газетам... Ну, давайте, что вы там такое принесли? Приняв пачку газет, Бергофф пробежал взглядом первую из них и уже не мог оторваться от пестро сверстанной полосы с броским, ярким заголовком:
КОСМОНАВТЫ В ТИХОМ ОКЕАНЕ!!! НАХОДКА НАШЕГО КОРРЕСПОНДЕНТА МИСТЕРА ХОУТОНА НА ОСТРОВЕ ПИТО-КАО!! САМОЕ СЕНСАЦИОННОЕ СООБЩЕНИЕ XX ВЕКА! ЧИТАЛИ ЛИ ВЫ ЧТО-НИБУДЬ ПОДОБНОЕ?..
Чело магната покрылось испариной. "Постоянный рост числа наших подписчиков, - писала редакция, - позволивший нам в этом году утроить тираж, является несомненным свидетельством их доверия, которым мы дорожим больше всего, и поэтому не посмели бы публиковать материалы, не являющиеся абсолютно достоверными. Напомним читателю, что под давлением общественности мы направили своего сотрудника мистера Хоутона на Пито-Као с целью подвергнуть тщательному обследованию предприятия достоуважаемого мистера Бергоффа и сам остров. Свою миссию наш сотрудник, как уже известно читателям, выполнил блестяще и доказал, что остров Пито-Као является одним из самых очаровательных и здоровых уголков на свете, а консервированные крабы "Бергофф и К°" самыми дешевыми, питательными и приятными на вкус. Однако мистер Хоутон все еще не спешит покидать хотя и прекрасный, но далекий от дома край... Два часа назад мы узнали, чем был занят самый удачливый журналист в мире... Не сомневаемся, что читатель не посетует за краткую задержку выхода этого номера, связанную с переверсткой полос. Считаем также своим долгом напомнить, что имя Боба Хоутона, несмотря на его молодость, давно пользуется глубоким уважением как в журналистских кругах, так и среди наших подписчиков. Этот молодой человек, как известно, соединяет в себе острую проницательность с отвагой и смелостью сравнений, а трезвость - с неизменной скромностью в личной жизни и редкостным даром литератора. Даже в самых своих необычных корреспонденциях Боб всегда придерживается своего излюбленного принципа "Служить только Его Правдоподобию!.." Дойдя до этого места, Бергофф потемнел от злости и, стукнув кулаком по газете, прорычал: - Трезвость... скромность... проницательность!!! Я его в пор-р-рошок сотру!.. - Я вам нужен, сэр? - Что? Вон, проходимец! - Слушаюсь, сэр... - Пораженный секретарь словно провалился сквозь землю. "Пито-Као, от вашего корреспондента, - читал Бергофф. - В глухом районе острова обнаружен межпланетный корабль, некогда погребенный под обломками скал, вероятно в результате землетрясения. Межпланетный корабль был впервые замечен туземцем, аборигеном соседнего острова, Мауки. В отсеках огромного межзвездного корабля находятся приборы и механизмы, назначение коих мне неизвестно. Носовая часть снаряда, смята, значительные повреждения имеются и в левом борту. Следует предположить катастрофу в момент или после приземления. В центральном отсеке находится скелет человека, отличающийся удлиненностью и несколько своеобразным строением черепа. В отсеках имеются также фотоальбомы, книги на неизвестном языке и узкие ленты из пластмассы. На одной фотографии отчетливо изображены улицы странного города. Не могу не привести поразительной сценки. Пока Мелони рассматривал скелет космонавта, я, расположив удобнее фонарик, принялся за фотографии. И вдруг я почувствовал (не услышал, заметьте, а именно почувствовал!), как где-то в моей голове рождается дивная мелодия. Я не отношу себя к числу трусов, но согласитесь, что это "производит авторитет", как любит говорить наша отчаянная Мод. Перевернув страницу с изображением далекого пейзажа, я уткнулся в фотографию неведомого красивого города, и тотчас же спокойная мелодия сменилась в моей голове более живой и ритмичной. Спокойствие улетело от меня, как папиросный дым на ураганном ветру. - Док! - заорал я. - Бросайте к черту свои погремушки и ступайте сюда на выручку... - Сию минуту, Боб, - рассеянно ответил Мелони. - Да, разумеется, я, кажется, начинаю понимать... Вы сказали "на выручку"? Ах, на выручку! Что с вами, мой друг? Мгновение спустя Мелони наклонился надо мной и заботливо посмотрел мне в глаза. - Док, я чувствую, как во мне играет музыка. Мелони обеспокоенно ощупал мой живот. - Не там, док, - простонал я, - а вот здесь, - и я постучал пальцем по своей несчастной голове, не так давно бывшей моей единственной надеждой и оплотом будущего. - Мужайтесь, Боб. Столько впечатлений могут заставить буксовать и не такую молодую машину, как ваша. По счастью, в моем чемоданчике имеется толика брома... - К черту вашу касторку, док! - Я сказал "бром", мой друг. - Приберегите его для себя и внимательно всмотритесь в одну из этих фотографий. Я услужливо подсунул ему альбом и, дрожа от нетерпения наблюдал. Не прошло и минуты, как Мелони, охваченный всепожирающим любопытством, вцепился в альбом, точно кто-то пытался отнять его, и стал перелистывать, подолгу всматриваясь в фотографии. Невольная улыбка появилась на лице старого врача, каким-то необъяснимым торжеством засветились его глаза. Вскоре он стал мерно раскачиваться, точно кобра под звуки околдовывающей свирели. Мне стало так нехорошо, будто я, по меньшей мере, проглотил холодильник, у меня стыли даже кончики пальцев. - Док, где вы храните бром? - Не шевелитесь, Боб. Спокойствие - признак мудрости, говорили древние. Я начинаю понимать и это, мой друг. Бром здесь ни при чем. Все дело в высочайшем уровне науки! Думаю, что к этому эпизоду еще придется возвратиться, а пока продолжу свое описание. Итак, откуда-то они прилетели! Не с того же света! Книги и рукописи были на незнакомом языке, а фотографии давали мало пищи для размышления и уйму - для воображения. И тут пришли на помощь сами Посланцы Неба. Да-да! Пусть читателя не смущают мои слова. Дело в том, что в центральном отсеке мы обнаружили прочный сейф, открыть который могла бы даже наша простодушная стенографисточка Мод, руководствуясь рисунком, выгравированным на крышке. В этом сейфе и хранятся те несметные богатства, которые астронавты везли к нам на Землю в качестве великодушного дара от народов своей планеты!.. Мы нашли в сейфе азбуку, затем словарь неведомого нам языка, простейший и совершеннейший во вселенной самоучитель того языка, основанный на применении радио, кино и выразительной, до предела упрощенной и ясной мультипликационной графики. Отдаю должное своему талантливому другу мистеру Мелони, принявшему в наших изысканиях активное участие. Вдвоем мы научились пользоваться самоучителем и в сравнительно короткий срок освоили, правда, в самом необходимом объеме новый для нас язык. Настал день, когда мы смогли наконец перейти к "чтению" корабельного журнала! Объясню, как проводится такое "чтение"... В центральном отсеке на стене имеется экран размером один на полтора метра. В проекционный аппарат, расположенный сбоку, в толстой рамке экрана, вставляется кассета с микрокинопленкой. Позади экрана - система электромагнитных зеркал, с помощью которых все излучения (особых лучей, но не световых), проходящие сквозь пленку, направляются на экран. На экране же мы видим и читаем дневник путешественников, а голос диктора отчетливо и не торопясь дублирует титры. Сама же "кинопленка", как мы ее назвали для удобства, является совершенно черной и светонепроницаемой. Порвать ее трудно. Она не горит, не ломается и не растворяется в кислотах. Движение пленки в аппарате медленное, а площадь "кадра" предположительно составляет не больше сотой доли квадратного миллиметра. Итак, мы с Мелони и Мауки расположились перед экраном и занялись "чтением" дневника посланцев другого мира. Вначале мы увидели отдельные участки Мироздания: какие-то звезды и спиральные и чечевицеобразные туманности. Они проплывали перед нами на фоне вечно черного неба вселенной. Спешу оговориться: чернота эта имеет довольно заметный зеленоватый оттенок. Что же касается звезд, то они почему-то меняли свой цвет: вот мы видим, как на нас мчится фиолетовая звезда, а уходя вдаль, куда-то "назад", она становится почти красной... Вскоре нашему вниманию была представлена колоссальная звездная система с разных точек зрения и на разных удалениях. Чем ближе придвигался к ней объектив съемочного аппарата, тем больше в нас росло волнение и напряжение. Мы сидели почти не дыша, стараясь вникнуть в смысл того, во что нас, несомненно, желали посвятить. Мы поняли, что демонстрировавшиеся нам кадры были засняты в разное время. Позже мы убедились: весь этот дневник был остроумно и тщательно смонтированным фильмом. - Это наша Галактика! Взволнованно вскричал Мелони, указывая на экран, где уже появилось наше Солнце и планеты нашей Солнечной системы. Тонкая белая стрелка, вспыхнувшая на экране, указала на одну из светлых точек, и голос диктора произнес первые слова: "Пито-Као... Это ваш мир..." - Я понимаю, кажется, - задумчиво сказал Мелони. - Они не знают названия нашей планеты, им известно лишь название этого острова, и они условно называют так Землю. - Пожалуй, это верно, - согласился я. Между тем на экране наша Солнечная система стала удаляться, и в другой части Галактики мы увидели незнакомую нам "солнечную систему". Вокруг огромной звезды - "Солнца" - вращались по орбитам одиннадцать планет. На пятой из них (считая от центрального светила) застыло острие стрелки, и мягкий звучный голос произнес: "Гаяна. Наш мир!" Теперь стало ясно: эти астронавты были жителями не Марса, как мы думали раньше, а даже иной планетной системы. Они были жителями неведомой нам доселе планеты Гаяна! Как бы в подтверждение этой догадки, стрелка отделилась от крошечной точки, обозначавшей Гаяну, и оставляя на экране яркий голубой след, стала описывать сложную линию полета межпланетного корабля, закончив ее уже в нашей Солнечной системе, в точке, соответствующей местоположению Земли. "Мы - жители Гаяны, - сказал диктор. - Жизнь на нашей планете существует миллионы лет, но разумные существа появились только пятнадцать тысяч лет назад. Историю Гаяны вы найдете в сейфе. Наука позволила нам увеличить продолжительность жизни каждого гаянца. Если раньше мы жили не более ста лет, то теперь - около пятисот... Долголетие позволило нам быстрее развивать науку и технику, потому что раньше продуктивная деятельность ученого прерывалась слишком рано. Мы научились использовать энергию вселенной; мы научились получать новые металлы и пластические массы; мы владеем секретом скорости; мы думаем, что скоро уничтожим на Гаяне все болезни. Мы не сомневались, что во вселенной существуют миры, подобные нашему, и стали обращать свои мысли к ним. Пришел день, когда Народный Совет Гаяны принял решение составить краткую энциклопедию наших знаний, предназначенную для жителей других миров. Если в том, другом. мире наука отстала от нашей, мы поможем быстрее догнать нас и сэкономить силы. Если же отстали мы, то чужой опыт поможет нам. К этому времени был создан межпланетный корабль, который может двигаться практически вечно. Если за те годы, которыми исчисляется срок жизни гаянцев, не удастся обнаружить обетованной планеты, корабль будет лететь дальше и без экипажа. В этом случае автомат-искатель сам обнаружит заселенную планету по излучениям радиостанций. После обнаружения такой планеты корабль войдет в ее орбиту, автоматические счетчики определят ее массу и другие необходимые данные и зададут ту нужную скорость полета, которая превратит корабль в вечный спутник этой планеты, и он будет летать в пространстве до тех пор, пока жители ее не поймут, в чем дело. Во время такого полета межпланетный корабль будет подавать радио- и световые позывные, чтобы привлечь к себе внимание. Конечно, этот вариант приемлем, если организация жизни найденной планеты будет на достаточном уровне, чтобы снять с нашего корабля подарок гаянцев. Но в случае нужды наш корабль сумеет "подождать" сколько угодно и, в конце концов, принесет кому-то несомненную пользу... Когда Народный Совет Гаяны объявил о полете в космос, желающих лететь оказалось в тысячу раз больше, чем это было нужно. Я счастлив, что в числе отобранных восьми гаянцев оказался и я, врач Мана..." На экране наконец появился перед нами тот, чей голос мы слушали все это время Он был высок ростом, худощав, с удлиненным лицом, острым подбородком и умными черными глазами. Одет он был в простой, удобный костюм. Посмотрев на нас с экрана, он грустно улыбнулся и произнес: "Вот вы и познакомились со мной. А я, к сожалению, никогда не увижу вас, потому что меня уже не будет в живых. Однако не станем задерживаться из-за этого... Вот наш космодром..." Мы увидели бетонированную пустыню, в центре которой высилось огромное веретенообразное тело космического корабля. "Коротко ознакомлю вас с аппаратом, в котором нам предстояло провести всю свою жизнь и, может быть, умереть, - продолжал Мана. - Он состоит из шести частей. Корабль, как видите, составной. В носовой части - наш "штаб", а в остальных - энергетическое и техническое хозяйство. Все части выполнены из материала, который служит источником энергии ракеты и будет постепенно расходоваться, конечно, после того, как основное "горючее" в баках подойдет к концу. К моменту нашей посадки корабль имел всего два отсека. Собственно, на движение мы израсходовали не более шести десятых всего запаса энергии. Примерно три десятых ушли на поддержание жизни экипажа, а остальное было "в запасе". Затем перед нами чередовались на экране картины прощания, взлета и сценки из жизни экипажа в космическом полете. Здесь много комичного, поучительного, грустного. На наших глазах космонавты старели: ведь их полет длился более сотни лет! Дневник, скомпонованный Маной, как бы спрессовал время. Затем перед нами развернулась одна из самых трагических глав описания их путешествия. Вот она... "Однажды меня разбудил начальник экспедиции Тот и взволнованно сказал: "Мана, Яр исчез! Вот его записка..." Я быстро встал и пробежал глазами всего одну фразу: "Прощайте, друзья. У меня арпел..." Это было ужасно! Арпел - одно из самых страшных заболеваний на Гаяне, от которого мы так еще и не обезопасили нашу планету. Инкубационный период арпела очень длительный и может тянуться десятки лет! Мы приникли к люку - в межзвездном пространстве, совсем недалеко от нас, мы увидели застывший труп Яра. Скафандр его был расстегнут; наш товарищ покончил с собой в надежде, что такая крайняя мера убережет нас от болезни... Каким-то образом возбудитель арпела проник в наш корабль и, может быть, и сейчас продолжал оставаться меж нами или даже в нас самих! После короткого совещания я исследовал каждого и ничего не нашел. Однако спокойствие уже не возвращалось к нам, ибо никто точно не знал, заражены мы или нет. Я стал применять различные профилактические средства..." В следующих главах дневника все развивалось у космонавтов нормально, но пришла к ним и другая беда - старость. Один за другим умирали космонавты в своей удивительной консервной банке, мчавшейся в мировом пространстве почти со скоростью света... Когда корабль гаянцев ворвался в пределы нашей Солнечной системы, в живых остались только двое - Тот и Мана. Облетев несколько раз нашу планету, они, уменьшив скорость, стали готовиться к посадке. Особые аппараты автоматически засняли всю эту процедуру и запечатлели для нас картину их приземления на Пито-Као. Вот как все происходило. После четвертого круга от корабля отделился шеер. По существу, это та же ракета, но маленькая и без экипажа. Когда шеер вошел в плотные слои атмосферы, из его бортов выдвинулись крылья и ракета превратилась в самолет, управляемый по радио. В корпусе шеера находилось несколько телевизионных установок, и Тот и Мана видели на экранах в космическом корабле ту панораму Земли, которая развертывалась под шеером. Вот перед ними проплывают очертания Европы, Азии и Африки. Над Атлантикой и Индийским океаном ночь. Ясный день сейчас над Тихим океаном и обеими Америками. Тот нажимает кнопки телеуправления, и шеер, прекратив кругосветный полет, входит в гигантскую спираль над Тихим океаном. Тот и Мана совещаются: лучше сесть на каком-нибудь острове, так будет разумнее. Если посадка завершится катастрофой, меньше будет ущерб, который они нанесут жителям неизвестной планеты. Итак, решено; выбор пал на Пито-Као... Теперь Тот весь внимание: хотя он находился на расстоянии многих тысяч километров от Земли, он испытывал такое чувство, будто сидел в кабине шеера. Вот он осторожно подвел крылатую малютку к острову и сделал над ним несколько кругов. Неподалеку от верхушки невысокой горы показалось ровное плато. Тот дважды "пролетел" над площадкой, внимательно осматривая ее, - лучшего места и желать не надо! Высота и скорость полета ежесекундно уменьшались... Вот уже осталось до земли метров шесть-семь... Мана и Тот затаили дыхание. Они подались вперед, к экрану, где навстречу неслась земля. Вот она наклоняется и все медленнее приближается... Еще мгновение - и колеса шеера коснулись поверхности планеты! Тот плавно "нажимает на тормоза". Шеер, замедлив бег, вскоре останавливается, подняв тучу пыли... Мана облегченно вздыхает. "Молодец, - говорит он. - Сколько времени прошло, Тот, но ты не разучился летать!" На земле шеер втянул в себя крылья и колеса и превратился в танкетку на гусеничном ходу. Послушная радиосигналам танкетка обследовала площадку, передавая на космический корабль ее изображение. Тот остался доволен. - Будем садиться, - тихо сказал он, и Мана в ответ молча кивнул. Но как рассчитать полет огромного космического корабля, чтобы не промахнуться и попасть на площадку, совсем не видную с высоты пяти тысяч километров? Оказывается, расчет на посадку совершается особыми автоматами. Теперь шеер остановился на краю площадки и выпустил из своего корпуса несколько радиолокационных антенн. И вот уже космический корабль стал выполнять команды, подаваемые приборами с шеера! Эти "дружба" и "взаимная выручка" умных машин более всего восхитили нас с Мелони. Мауки не совсем понимал происходящее, но тоже был захвачен необыкновенным зрелищем. Последний круг над землей - и космический корабль пошел на посадку. Тот и Мана не принимали участия в посадке и только наблюдали за быстрой и точной работой автоматов. Вот шеер подвел своего старшего "собрата" к земле, и космический корабль приземлился в центре заданной площадки. Шеер внимательно осмотрел своими радиоглазами положение корабля, неторопливо объехал вокруг него на своих гусеницах и мигнул фарой. Автоматы немедленно выключили моторы. Первым ступил на землю Тот. К чести земных жителей, следует признать, что туземцы встретили их по-королевски! Разумеется, это преклонение объясняется и тем, что островитяне посчитали гаянцев богами, сошедшими с неба. Через два дня на острове произошло извержение вулкана, в результате которого был поврежден межзвездный корабль и находившийся на нем в это время Тот погиб. Как можно заключить из дальнейших кадров дневника, подготовке, точнее, редактированию которого Мана посвящал много свободного времени, он прожил на острове лет пятнадцать. "Мы прилетели на вашу планету, - говорил он нам с экрана, - с целью сейчас же поделиться своими знаниями, но, к сожалению, это нам не удалось. Наши приборы показали, что у вас нет городов с развитой техникой. Землетрясение же лишило нас средств передвижения. Как знать, возможно, я так и окончу здесь свои дни, но я верю: вы непременно отыщите наш сейф и используете его содержимое должным образом. Передаю вам просьбу гаянского народа: когда вы освоите наши достижения в области науки (если они сумеют обогатить ваши знания), то, в свою очередь, вышлите свой космический корабль к нам, на Гаяну! Пока же я буду изучать природу Пито-Као, жизнь и быт островитян: может быть, и это будет интересно для ваших географов и других ученых... Бедные островитяне так уверовали в наше небесное происхождение, что высекают из камня скульптуры, похожие на нас, и устанавливают их на берегу. Это не моя вина". Но как несправедливо отнеслась судьба к мужественному гаянцу. На склоне своих дней ему пришлось испытать еще один удар, оказавшийся для него роковым: Мана все же заболел арпелом и умер в мучениях! Прощальные слова его были: "Я боюсь, чтобы эта болезнь не передалась островитянам, а если это случится, то не вините нас, мы не хотели этого". Так умер последний из гаянцев. Мы похоронили его останки у подножия вулкана, возле одной из статуй, - высеченный когда-то в его честь островитянами каменный колосс стал достойным памятником одному из благороднейших представителей далекого народа из космоса!"
2
Бергофф с трудом оторвался от газетной страницы. Он не задумывался над тем, насколько правдоподобен рассказ Хоутона. Он видел во всей этой шумихе лишь верный повод привлечь к острову опасное внимание мировой общественности. Перелистав несколько рекламных страниц, Бергофф снова увидел сенсационный заголовок, набранный крупным шрифтом:
БОБ ХОУТОН ГОВОРИТ ПРАВДУ! МЫ ОБРАТИЛИСЬ К ВИДНЕЙШЕМУ СПЕЦИАЛИСТУ СЭРУ САМУЭЛЮ СФИНКСУ. МАСТИТЫЙ УЧЕНЫЙ ЛЮБЕЗНО ПОДЕЛИЛСЯ С НАМИ СВОИМИ СООБРАЖЕНИЯМИ...
"Я прочитал корреспонденцию мистера Хоутона, - заявил Самуэль Сфинкс, - и, не имея возможности в настоящую минуту лично ознакомиться с дневником гаянцев и другими материалами, кратко отвечу лишь на вопрос: то, что описывает уважаемый журналист, в пределах здравого смысла или выходит за его границы? Современная наука утверждает, что в мироздании должны существовать многие "солнечные" системы, условия для жизни, скажем, на Гаяне и на нашей Земле могут оказаться сходными. Вполне допустимо, что технические возможности гаянцев позволили им добиться сверхвысоких скоростей межпланетных, точное, межзвездных полетов. Долголетие гаянцев, вероятно, вызывает наибольшие сомнения нашей почтенной публики. Должен заметить, в этом вопросе я не вижу отступления от возможного. Дело в том, что мы сами еще не знаем, сколько лет может прожить человек. Нам известно лишь, сколько он живет, и только. И все потому, что еще ни один из людей не умирал от физиологической старости, - во всяком случае, ни один ученый не наблюдал такой смерти. Известны случаи поразительного долголетия: 100 - 150 и даже 200 лет, но и тут люди подвергались влиянию болезней, неблагоустроенности жизни и многого другого, неизбежно и порой незаметно для внешнего наблюдения сокращающего наш век. Русский ученый Павлов считал, что нормальный век человека не меньше 150 лет, другие идут еще дальше, а некоторые, например, утверждают, что человек в идеальных условиях сможет прожить 1000 лет! Последнее и у меня вызывает улыбку, но... Резюмирую: и это место в корреспонденции мистера Хоутона соответствует здравому смыслу. История полета гаянцев не вызовет недоверия у человека, искушенного в современных достижениях наук и мыслящего смело. Что же касается некоторых деталей, то они нуждаются в тщательной и глубокой проверке и желательно на месте, то есть на самом острове Пито-Као. Несколько слов о болезни. Легенды повествуют о том, что некогда население Пито-Као быстро вымерло от эпидемии. Весьма вероятно, что это и был арпел. Читателя корреспонденции мистера Хоутона может смутить это слово "быстро". Ведь у Маны долго длился инкубационный период, и болезнь развивалась у него годами. Но и это можно объяснить: вероятно, в наших земных условиях болезнь гаянцев приняла почти молниеносную форму. Это так же допустимо, как и предположение, что жители Марса, Гаяны или другой планеты совсем иначе переносили бы наши земные болезни. При отсутствии иммунитета у туземцев вполне вероятно, что арпел оказался губительным для всего населения Пито-Као. Ведь вымирали же целые племена на Полинезийских островах от обычного гриппа. Все же самым любопытным в корреспонденции мистера Хоутона, по-моему, является рассказ о загадочном "музыкальном" фотоальбоме. Нет сомнения, что мы имеем дело с биологической радиосвязью, в которой, как я полагаю, гаянцы ушли далеко вперед. Смею утверждать, что и в нашей земной науке все, что связано с изучением биологической радиосвязи, весьма скоро станет проблемой № 1. Мне представляется это не менее важным для миролюбивого - повторяю: для миролюбивого! - человечества, чем власть над атомной энергией. Главный же интерес для нас представляет великодушный дар гаянцев - их сейф. Обладание им может оказаться для нас неоценимым и явиться началом новой эпохи в жизни человека!" Уже в вечернем номере той же газеты на первой полосе была опубликована информация о подготовке экспедиции на Пито-Као...