Страница:
– Знаю, – вздохнул Ли, – но такие возможности бывают крайне редко.
Приходилось ли ей во время долгих полетов в компании корабельного компьютера, дожидаясь сообщений, которые зачастую изрядно запаздывают, испытывать одиночество, подобное тому, какое, возможно, испытывает он?
– Когда все будет более-менее в порядке, предлагаю устроить заседание вашего клуба, – проговорила девушка.
– Запихните меня в тело робота, я хотел бы поприсутствовать, – вмешался в разговор Гатри. – До сих пор помню несколько древних карточных игр, которым научился, когда был человеком.
«Когда был человеком». Какая боль таилась за этими тремя словами?
Возможно, никакой. Он добровольно согласился стать тем, кем стал, и, если захочет, может умереть в любой момент. Может ли?
– О чем задумалась, Дэвис? – вопрос Гатри прервал размышления Киры.
– Ни о чем, сэр. – Докатилась, подумалось ей. Веду себя как ненормальная. – Мне просто вспомнилась одна история, в которой вы участвовали, вот я и отвлеклась. – Пускай не совсем откровенно, но в общем и целом правдиво.
– «Вот розмарин, это для памятливости; возьмите, дружок, и помните. А это анютины глазки: это чтоб думать», – пробормотал он.
– «Гамлет»?[20] – удивилась Кира.
– Он самый, – отозвался Гатри, словно защищаясь. Или показалось? – Я вовсе не тот невежественный осел, каким меня считают. В свое время я много читал, причем на всякую модную муру не разменивался. Шекспир, Сервантес – они, конечно, староваты, но тем не менее вполне приемлемы; а вот Киплинг, Конрад,[21] Макдоналд,[22] Хайнлайн – бесчувственные реакционеры, или расисты, или женоненавистники, подойдет любое бранное словечко, лишь бы похлеще, – они писали о том, о чем и впрямь стоит писать.
«Интересно, – подумалось Кире, – что он вынес из книг?» Наверно, Ли должен знать.
Интуитивист зевнул и тут же извинился.
– Ничего страшного, – успокоил Гатри. – Ты ведь зеваешь не только потому, что устал от моей трепотни.
– Вы так здорово рассказываете, сэр! – вырвалось у Киры. – Не подумайте, что я насмехаюсь.
– Ладно, – согласился Гатри. – Но Боб прав. Что бы ни говорил мозг, порой надо слушаться тела. Чтобы вы завтра хоть на что-нибудь годились, вам обоим нужно отдохнуть.
– А вам, сэр?
– И мне. – Как именно он собирается провести ночь, Гатри уточнять не стал.
Какое-то время они продолжали разговаривать. В беседе все чаще возникали паузы, фразы становились все менее содержательными. Наконец Кира проявила инициативу.
– Bueno, лично я измотана до последней степени. – Она встала. – Пойду приму обещанный душ, а потом завалюсь спать. Или первым вы, Боб? – они уже обращались друг к другу по имени; Гатри, правда, по-прежнему оставался «шефом», но это слово приобрело некий оттенок фамильярности.
– Gracias, но идите вы, – отказался Ли. – Мне пришла в голову мысль, над которой я хотел бы подумать.
– О'кей, обещаю не раскрывать рта, – заявил Гатри. Как можно не раскрывать то, чего нет?
Забравшись под струю горячей воды, Кира испытала истинное наслаждение. Когда вымылась, она взяла полотенце и принялась вытираться, одновременно вдыхая пар.
Кира вернулась в комнату. Ли уставился было на нее, но тут же отвернулся, словно увидел что-то более интересное. Девушке стало весело; она бросила взгляд на брюки Боба. Ну разумеется! Она совсем забыла, что авантисты не одобряют наготы и запрещают появляться без одежды в общественных местах. Чувственность, какой бы смысл ни вкладывать в это понятие, отвлекает людей от того, что является их долгом (и должно быть, удовольствием), препятствует упорядочению сознания, которое позволит создать рациональное общество – прообраз ноосферы.
Бедный Боб! Он, хоть и старался, не сумел сохранить независимость. Следует отдать должное Ксуану: его система отчасти основана на здравых рассуждениях. По крайней мере, в ней используются те же, слегка исправленные, социодинамические матрицы, с которыми работал он сам.
– Buenas noches,[23] – проговорила Кира, торопливо залезая под одеяло. Девушка зажмурилась и не открывала глаз, пока Ли не вымылся, не выключил свет и не лег рядом. Она уловила его дыхание.
Не соблазнить ли его? В последний раз она… Нет. В нынешних обстоятельствах не до того. Может, как-нибудь потом. Он и вправду отличный парень. Разве что чересчур мягок? Ли, безусловно, храбрец, но душа у него легко ранимая, что может привести к печальным последствиям. Он всю свою жизнь провел в Северной Америке, жил и работал среди ее граждан, будучи в то же время партнером «Файербола». Судя по тому, как он себя ведет, вполне возможно, что воспитанием Ли занималась тоже компания. Скорее всего, партнеры и служащие «Файербола» – вот люди, с которыми он предпочитает общаться, чаще по телефону, чем лично. Amigos,[24] настоящие compadres;[25] ему наверняка известно, что присяга означает «один за всех, все за одного». Попади он в беду, компания мгновенно придет на помощь. Значит, Ли, в отличие от обыкновенного североамериканца, может – разумеется, с оговорками – доверять людям.
Сложившаяся ситуация, продолжала размышлять Кира, чревата серьезным конфликтом. Трения между компанией и правительствами, любыми, включая эквадорское, возникали постоянно. Никакому правительству не могло понравиться, что граждане той или иной страны более верны некой фирме, чем местным политикам или caudillos.[26] Впрочем, в большинстве случаев, особенно в странах с демократической формой правления, власти проявляли терпимость. Присяга на верность «Файерболу» угрожала им не больше, чем приверженность одной из мировых религий или покупка акций транснациональной корпорации. Однако авантизм, стремившийся упорядочить все на свете – и, прежде всего, человеческое сознание – согласно пророчествам Ксуана, не соглашался иметь у себя под боком инородную систему, которая ширилась и процветала.
Да, «Файербол» – инородное тело, детище законченного индивидуалиста, чей призрак продолжает управлять компанией. Это не просто фирма, которая занимается прибыльными проектами – это общество, способ мышления и образ жизни, как когда-то сказал отец, государство. Государство, граждан которого поощряют думать, говорить и действовать самостоятельно; государство, присяга на верность которому сильнее всяких законов; государство, чей правитель, при всеобщем одобрении, подал пример поведения (неоправданного экономически, откровенно эгоистичного и полностью иррационального), не только организуя звездные экспедиции, чего требовала наука, но и лично отправившись к альфе Центавра. Bueno, пускай не лично, пускай полетела копия – какая разница? Ведь, если рассуждать логично, Деметра не сулила ни малейшей материальной выгоды: разве что когда пробьет ее час…
Компания отнюдь не пыталась в открытую свергнуть авантистов, которые зависели от «Файербола» ничуть не меньше, нежели Земля в целом. До поры до времени между правительством и компанией поддерживался хрупкий, но мир. Так почему же авантисты вдруг словно с цепи сорвались? Почему сначала захватили североамериканскую штаб-квартиру, а затем и всю собственность «Файербола» на территории Союза?
Потому что узнали про двойника Гатри и решили использовать его для своих целей, а первый шаг привел к следующему. Так или иначе, они явно поступили опрометчиво. Хотя – куда им было деваться?
Авантизм как движение – образчик тоталитаризма со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кира помнила о тоталитаризме из школьных уроков истории, правда, довольно смутно. Династия Цзин, инки, коммунисты и тому подобное. Разумеется, она слышала о злоупотреблениях властью, а однажды встретила человека, которого преследовали власти и который бежал в Бразилию. До ареста он был ученым-физиком и во всеуслышание высказывал собственное мнение. Ему устроили «промывку мозгов», после которой он стал зарабатывать на жизнь физическим трудом. Правда, в некоторых других странах с диссидентами обращались ничуть не лучше.
Надо было поподробнее расспросить родителей насчет того, почему они переселились в Россию. Надо было поразмышлять над тем, почему правительство Союза объявило свободомыслие преступлением, почему организовало тайную полицию и либо сажает тех, кто не согласен с официальной идеологией, в тюрьму, либо отправляет в исправительный центр. Тогда она давным-давно бы поняла, каким образом авантисты загнали себя в угол. Карательные меры, которые применяли авантисты, необходимы, когда власти пытаются затолкать народ в рай, который обещает идеология. Но в современном мире долго так продолжаться не может. Мировая – точнее, межпланетная – экономика требует прозрачных границ, которые ежедневно могли бы пересекать в обоих направлениях тысячи и тысячи людей. Межпланетная система связи обрушивает на человечество поток информации, люди замечают, что ими помыкают, причем без особой пользы, а вокруг – свобода и процветание. Они постепенно утрачивают иллюзии. Некоторые начинают жаловаться; им немедленно приклеивают ярлык хаотиков, реакционеров, которые хотят повернуть историю вспять и устроить в стране анархию. По слухам, часть хаотиков тайно приобретает оружие и готовится к революции.
Наверняка всего этого Кира не знала. Она лишь предполагала, что авантисты пустились в рискованную авантюру, поняв, что другого шанса может и не представиться. Из чего, впрочем, никак не следовало, что они не способны напоследок учинить жестокую бойню и сорвать банк, то есть подчинить себе всю планету. Что ни говори, возможно всякое.
Inferno![27] Ей давно пора спать. Зачем? Чтобы расслабиться. Ночной сон – лучший отдых. Кира мысленно прочла мантру, которая должна была ее усыпить.
5
Приходилось ли ей во время долгих полетов в компании корабельного компьютера, дожидаясь сообщений, которые зачастую изрядно запаздывают, испытывать одиночество, подобное тому, какое, возможно, испытывает он?
– Когда все будет более-менее в порядке, предлагаю устроить заседание вашего клуба, – проговорила девушка.
– Запихните меня в тело робота, я хотел бы поприсутствовать, – вмешался в разговор Гатри. – До сих пор помню несколько древних карточных игр, которым научился, когда был человеком.
«Когда был человеком». Какая боль таилась за этими тремя словами?
Возможно, никакой. Он добровольно согласился стать тем, кем стал, и, если захочет, может умереть в любой момент. Может ли?
– О чем задумалась, Дэвис? – вопрос Гатри прервал размышления Киры.
– Ни о чем, сэр. – Докатилась, подумалось ей. Веду себя как ненормальная. – Мне просто вспомнилась одна история, в которой вы участвовали, вот я и отвлеклась. – Пускай не совсем откровенно, но в общем и целом правдиво.
– «Вот розмарин, это для памятливости; возьмите, дружок, и помните. А это анютины глазки: это чтоб думать», – пробормотал он.
– «Гамлет»?[20] – удивилась Кира.
– Он самый, – отозвался Гатри, словно защищаясь. Или показалось? – Я вовсе не тот невежественный осел, каким меня считают. В свое время я много читал, причем на всякую модную муру не разменивался. Шекспир, Сервантес – они, конечно, староваты, но тем не менее вполне приемлемы; а вот Киплинг, Конрад,[21] Макдоналд,[22] Хайнлайн – бесчувственные реакционеры, или расисты, или женоненавистники, подойдет любое бранное словечко, лишь бы похлеще, – они писали о том, о чем и впрямь стоит писать.
«Интересно, – подумалось Кире, – что он вынес из книг?» Наверно, Ли должен знать.
Интуитивист зевнул и тут же извинился.
– Ничего страшного, – успокоил Гатри. – Ты ведь зеваешь не только потому, что устал от моей трепотни.
– Вы так здорово рассказываете, сэр! – вырвалось у Киры. – Не подумайте, что я насмехаюсь.
– Ладно, – согласился Гатри. – Но Боб прав. Что бы ни говорил мозг, порой надо слушаться тела. Чтобы вы завтра хоть на что-нибудь годились, вам обоим нужно отдохнуть.
– А вам, сэр?
– И мне. – Как именно он собирается провести ночь, Гатри уточнять не стал.
Какое-то время они продолжали разговаривать. В беседе все чаще возникали паузы, фразы становились все менее содержательными. Наконец Кира проявила инициативу.
– Bueno, лично я измотана до последней степени. – Она встала. – Пойду приму обещанный душ, а потом завалюсь спать. Или первым вы, Боб? – они уже обращались друг к другу по имени; Гатри, правда, по-прежнему оставался «шефом», но это слово приобрело некий оттенок фамильярности.
– Gracias, но идите вы, – отказался Ли. – Мне пришла в голову мысль, над которой я хотел бы подумать.
– О'кей, обещаю не раскрывать рта, – заявил Гатри. Как можно не раскрывать то, чего нет?
Забравшись под струю горячей воды, Кира испытала истинное наслаждение. Когда вымылась, она взяла полотенце и принялась вытираться, одновременно вдыхая пар.
Кира вернулась в комнату. Ли уставился было на нее, но тут же отвернулся, словно увидел что-то более интересное. Девушке стало весело; она бросила взгляд на брюки Боба. Ну разумеется! Она совсем забыла, что авантисты не одобряют наготы и запрещают появляться без одежды в общественных местах. Чувственность, какой бы смысл ни вкладывать в это понятие, отвлекает людей от того, что является их долгом (и должно быть, удовольствием), препятствует упорядочению сознания, которое позволит создать рациональное общество – прообраз ноосферы.
Бедный Боб! Он, хоть и старался, не сумел сохранить независимость. Следует отдать должное Ксуану: его система отчасти основана на здравых рассуждениях. По крайней мере, в ней используются те же, слегка исправленные, социодинамические матрицы, с которыми работал он сам.
– Buenas noches,[23] – проговорила Кира, торопливо залезая под одеяло. Девушка зажмурилась и не открывала глаз, пока Ли не вымылся, не выключил свет и не лег рядом. Она уловила его дыхание.
Не соблазнить ли его? В последний раз она… Нет. В нынешних обстоятельствах не до того. Может, как-нибудь потом. Он и вправду отличный парень. Разве что чересчур мягок? Ли, безусловно, храбрец, но душа у него легко ранимая, что может привести к печальным последствиям. Он всю свою жизнь провел в Северной Америке, жил и работал среди ее граждан, будучи в то же время партнером «Файербола». Судя по тому, как он себя ведет, вполне возможно, что воспитанием Ли занималась тоже компания. Скорее всего, партнеры и служащие «Файербола» – вот люди, с которыми он предпочитает общаться, чаще по телефону, чем лично. Amigos,[24] настоящие compadres;[25] ему наверняка известно, что присяга означает «один за всех, все за одного». Попади он в беду, компания мгновенно придет на помощь. Значит, Ли, в отличие от обыкновенного североамериканца, может – разумеется, с оговорками – доверять людям.
Сложившаяся ситуация, продолжала размышлять Кира, чревата серьезным конфликтом. Трения между компанией и правительствами, любыми, включая эквадорское, возникали постоянно. Никакому правительству не могло понравиться, что граждане той или иной страны более верны некой фирме, чем местным политикам или caudillos.[26] Впрочем, в большинстве случаев, особенно в странах с демократической формой правления, власти проявляли терпимость. Присяга на верность «Файерболу» угрожала им не больше, чем приверженность одной из мировых религий или покупка акций транснациональной корпорации. Однако авантизм, стремившийся упорядочить все на свете – и, прежде всего, человеческое сознание – согласно пророчествам Ксуана, не соглашался иметь у себя под боком инородную систему, которая ширилась и процветала.
Да, «Файербол» – инородное тело, детище законченного индивидуалиста, чей призрак продолжает управлять компанией. Это не просто фирма, которая занимается прибыльными проектами – это общество, способ мышления и образ жизни, как когда-то сказал отец, государство. Государство, граждан которого поощряют думать, говорить и действовать самостоятельно; государство, присяга на верность которому сильнее всяких законов; государство, чей правитель, при всеобщем одобрении, подал пример поведения (неоправданного экономически, откровенно эгоистичного и полностью иррационального), не только организуя звездные экспедиции, чего требовала наука, но и лично отправившись к альфе Центавра. Bueno, пускай не лично, пускай полетела копия – какая разница? Ведь, если рассуждать логично, Деметра не сулила ни малейшей материальной выгоды: разве что когда пробьет ее час…
Компания отнюдь не пыталась в открытую свергнуть авантистов, которые зависели от «Файербола» ничуть не меньше, нежели Земля в целом. До поры до времени между правительством и компанией поддерживался хрупкий, но мир. Так почему же авантисты вдруг словно с цепи сорвались? Почему сначала захватили североамериканскую штаб-квартиру, а затем и всю собственность «Файербола» на территории Союза?
Потому что узнали про двойника Гатри и решили использовать его для своих целей, а первый шаг привел к следующему. Так или иначе, они явно поступили опрометчиво. Хотя – куда им было деваться?
Авантизм как движение – образчик тоталитаризма со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кира помнила о тоталитаризме из школьных уроков истории, правда, довольно смутно. Династия Цзин, инки, коммунисты и тому подобное. Разумеется, она слышала о злоупотреблениях властью, а однажды встретила человека, которого преследовали власти и который бежал в Бразилию. До ареста он был ученым-физиком и во всеуслышание высказывал собственное мнение. Ему устроили «промывку мозгов», после которой он стал зарабатывать на жизнь физическим трудом. Правда, в некоторых других странах с диссидентами обращались ничуть не лучше.
Надо было поподробнее расспросить родителей насчет того, почему они переселились в Россию. Надо было поразмышлять над тем, почему правительство Союза объявило свободомыслие преступлением, почему организовало тайную полицию и либо сажает тех, кто не согласен с официальной идеологией, в тюрьму, либо отправляет в исправительный центр. Тогда она давным-давно бы поняла, каким образом авантисты загнали себя в угол. Карательные меры, которые применяли авантисты, необходимы, когда власти пытаются затолкать народ в рай, который обещает идеология. Но в современном мире долго так продолжаться не может. Мировая – точнее, межпланетная – экономика требует прозрачных границ, которые ежедневно могли бы пересекать в обоих направлениях тысячи и тысячи людей. Межпланетная система связи обрушивает на человечество поток информации, люди замечают, что ими помыкают, причем без особой пользы, а вокруг – свобода и процветание. Они постепенно утрачивают иллюзии. Некоторые начинают жаловаться; им немедленно приклеивают ярлык хаотиков, реакционеров, которые хотят повернуть историю вспять и устроить в стране анархию. По слухам, часть хаотиков тайно приобретает оружие и готовится к революции.
Наверняка всего этого Кира не знала. Она лишь предполагала, что авантисты пустились в рискованную авантюру, поняв, что другого шанса может и не представиться. Из чего, впрочем, никак не следовало, что они не способны напоследок учинить жестокую бойню и сорвать банк, то есть подчинить себе всю планету. Что ни говори, возможно всякое.
Inferno![27] Ей давно пора спать. Зачем? Чтобы расслабиться. Ночной сон – лучший отдых. Кира мысленно прочла мантру, которая должна была ее усыпить.
5
– Информационная служба Футуро, – произнес с экрана диктор. – Вчера правительство реквизировало всю собственность компании «Файербол Энтерпрайзиз» на территории Северо-Американского Союза. Здания заняты милицией, подразделения Сепо проверяют головные предприятия. – На экране замелькали сцены. Северо-Восточный Комплекс, Всемирный Центр Торговли, этакий сверкающий на солнце остров посреди рифов и обломков кораблекрушения. Над центром кружили флайеры, на крыше здания копошились вооруженные люди. Комплекс Торонто, место рождения Киры: мужчины в форме выстроились вдоль улицы, а мимо, настороженно поглядывая на солдат, идут домой из школы дети. Юго-Западный Энергетический централ: пустыня, а в ней – лес энергоприемников, ожидающих восхода луны, чтобы напиться энергии, и вереница бронированных машин. Космопорт Камехамеха: кусочек голубого неба, белый прибой, высокий силуэт готового к старту звездолета, техники, выходящие из корабля в сопровождении людей, руки которых лежат на кобурах пистолетов.
«Что за мерзкое дополнение к завтраку», – подумалось Кире. Тем не менее, девушка съела все, что ей полагалось. Кто знает, когда им случится поесть в следующий раз? Ли меланхолично жевал. Гатри, закованный в металл, взирал на экран с дальнего конца стола.
– Деятельность компании на территории страны приостановлена, однако правительство надеется, что скоро запрет будет снят. Власти заявляют, что их действия, цитирую, «получили одобрение руководства компании», конец цитаты. Это заявление не может не удивлять, поскольку на протяжении многих лет правительство конфликтовало с рядом крупных транснациональных корпораций, в особенности – с «Файерболом».
«Да уж, – подумала Кира. – Без Гатри, который не давал и не дает спуску чиновникам, о всяком конфликте властей с „Файерболом“ давным-давно благополучно бы забыли».
– Все сходится, – пробормотал модуль, и по спине девушки пробежал холодок. – Мой двойник у них в руках, и они его обработали. Бедняга.
– Ваши подчиненные ничего не заподозрят? – спросил Ли.
– Может, и заподозрят, хотя о том, где мы его прятали, было известно, кроме меня, только двоим, а у них наверняка нет оснований предполагать, что нашего питомца нашли. Я и сам не вспоминал про него, пока не стало слишком поздно. Когда – если – анти-Гатри появится на публике, он будет держаться вполне естественно.
– …выступит президент Мануэль Эскобедо Корриган. – На экране появился симпатичный седовласый мужчина, который заговорил звучным, хорошо поставленным голосом.
– Внимание, сограждане! Я хочу сделать важное заявление. Но для начала позвольте заверить вас, что опасаться нечего. Действуя в ваших интересах, правительство приняло меры, чтобы отвратить угрозу, нависшую над вашими жизнями. Мы намерены прекратить конфликт, который, на наш взгляд, и без того чрезмерно обострился. Пострадают те, кто виноват, а общество в целом значительно выиграет. Все вы имеете право знать о том, что происходит, поэтому слушайте внимательно, во избежание возникновения слухов. Если слухи все же возникнут, то вы, на основе достоверных сведений, сможете их опровергнуть, а затем сообщить нам о тех, кто их распространяет.
Используя власть, которой вы меня наделили, и полагаясь на мудрые советы Священного Синода, я распорядился реквизировать на территории страны всю собственность компании, известной под названием «Файербол Энтерпрайзиз», поскольку наши подозрения превратились в уверенность. Тайная полиция установила, что многие годы под вывеской этой мощной организации действовали террористы-хаотики, которые стремились к тому, чтобы свергнуть наше правительство силой оружия. Если бы им удалось осуществить свой замысел, он обернулся бы миллионами погибших, всеобщей разрухой и неизмеримыми страданиями. Мы должны опередить их, должны выследить, всех до единого, арестовать и потребовать для каждого справедливого наказания.
Вы наверняка помните якобы несчастный случай, когда мощный электромагнитный импульс повредил базу данных Среднезападного Центра Безопасности. Это происшествие могло бы серьезно затруднить работу полиции. К счастью, Сепо заранее предупредили. Мы не знали, к чему именно готовиться, однако в качестве меры предосторожности дублировали все наши данные. И когда это произошло, полиция и выяснила, что говорить следует не о несчастном случае, а о диверсии, и отреагировала надлежащим образом. Было установлено, что среди подозреваемых – сотрудники компании «Файербол».
– Ничего подобного, – проворчал Гатри, заметив, что Кира бросила на него быстрый взгляд. – Неужели ты думаешь, что я назначаю людей на ответственные посты, тем более здесь, где все идет шиворот-навыворот, не убедившись предварительно, что у них все в порядке с головой? Чего ради нам было затевать эту авантюру? И потом, откуда известно, что базу данных и впрямь уничтожили? Только из правительственного заявления; вдобавок, власти отвергли наше предложение помочь в расследовании.
Наскоро состряпанный предлог, чтобы ворваться в здание, в котором, как сообщили Сепо, прятали двойника Гатри… Кира вновь повернулась к экрану.
– …не могу вдаваться в подробности, – говорил Корриган. – Преступники и заговорщики не должны знать о наших методах. Честным же гражданам советую не волноваться: по окончании дознания вас немедленно обо всем проинформируют.
– Буду с вами откровенен, – произнес он торжественно. – Я не могу, не вправе скрыть от вас того, что в ближайшем будущем нас ожидает немало тревог и, возможно, опасностей. Мы имеем дело с крупной, могущественной организацией, изначально враждебной идеалам авантизма. Позвольте мне объяснить, позвольте снова обрисовать ситуацию, чтобы вы смогли разделить мою уверенность в грядущем.
На протяжении последних двух столетий «Файербол» непрерывно развивался и расширял сферу своей деятельности, которая наконец охватила всю Солнечную систему и вышла за ее пределы. В то же время компания активно внедрялась в правительственные структуры всех без исключения государств Земли, «Файербол» не просто фирма, которая занимается космическими перевозками, ей принадлежат инопланетные шахты и заводы, научные учреждения и магазины, где торгуют предметами роскоши. Юрисдикция компании распространяется на целые общины, поколение за поколением вырастают в обстановке, когда их учат хранить верность только «Файерболу»; эта организация ведет себя так, словно является самостоятельным государством. Между тем, она – даже не корпорация, разве что в узком смысле слова. «Файербол» находится в частном владении, управляется железной рукой, прежде всего заинтересована в прибыли, но не гнушается заниматься политикой и отрицает все и всяческие законы, действующие на территории конкретной страны.
Корриган неожиданно улыбнулся и заговорил чуть ли не елейным тоном:
– Но я вовсе не собираюсь запрещать «Файербол» раз и навсегда. Напротив, с радостью сообщаю вам, что грядет новый порядок вещей. Близок конец того конфликта, который только усугублялся с тех пор, как к власти в нашей великой стране пришло Авантистское движение. Заметьте, я не обвиняю руководство «Файербола» в преступных действиях, антиобщественных намерениях или хотя бы в пренебрежении долгом. И та, и другая сторона нередко не выбирала выражений. Но если рассуждать аналитически, как завещал нам Ксуан, все дело в разнице мировоззрений. Если компания не согласна с теми методами, какими мы переделываем североамериканское общество, если не разделяет нашу веру в упорядоченное сознание, которое развивается от альфы к омеге, – что ж, тогда их противодействие ничуть не удивительно. В итоге сотрудники компании, в соответствии с печально известными Планетными Протоколами, продолжают жить среди нас в собственных, автономных комплексах, их дети учатся в школах «Файербола», где ежедневно слушают антиправительственную пропаганду, а взрослые затевают с добропорядочными гражданами бессмысленные споры. Восстание Жюно, которое унесло тридцать семь жизней, было лишь наиболее явным проявлением политики компании.
– Вот дерьмо! – пробурчал Гатри. – Аляскинцы лучше других помнят, что такое свобода. Они не хотели, чтобы у них на заднем дворе построили исправительный центр; вдобавок, кто-то пустил слух, что к ним, если они взбунтуются, присоединятся русские.
– Руководство «Файербола», – вещал Корриган, – отдавало из-за границы распоряжения, которые в лучшем случае можно счесть враждебными, а в худшем – подстрекательскими. Компания нарушила эмбарго на торговлю на территории Союза товарами, которые имеют отношение к национальной безопасности. Ее сотрудники раз за разом помогали избежать справедливого возмездия преступникам и заговорщикам.
– Наконец-то, хоть слово правды, – заметил Гатри.
– Но я повторяю – все вполне объяснимо, – продолжал президент чуть ли не сочувственно. – Что поделаешь… Из истории нам известно немало столкновений между теми, чьи помыслы были одинаково чисты – христиане и язычники, астрономы и астрологи, демократы и монархисты, либералы и империалисты, – в голосе Корригана вновь зазвенела сталь. – Как я уже сказал, мы выяснили, что некоторые из руководителей нижнего звена компании пошли на поводу у собственного фанатизма и связались с подрывными элементами. Они установили контакт с террористами-хаотиками, которые только дожидались удобного момента, чтобы напасть на вас, граждане Северо-Американского Союза! Да, руководители «Файербола» поддерживали террористов. Они помогли хаотикам устроиться в компанию на работу; в результате на сегодняшний день среди персонала фирмы полным-полно заговорщиков.
Опасность, которую они представляли, вполне очевидна «Файербол» занимает ключевое место в экономике Союза, равно как и всех остальных государств Земли, поэтому потенциальные возможности саботажа у его сотрудников практически неограниченны Наш мир устроен таким образом, что очень многое и многие в нем зависят от пугающе уязвимой электронной сети, а также от получаемых и доставляемых из космоса энергий и материалов. Если в отлаженной цепочке уничтожить хотя бы звено, мы с вами, то есть люди, окажемся на краю гибели: голод, хаос, массовое вымирание… Безжалостные враги, стремясь ускорить катастрофу, наверняка уничтожат наши системы транспорта и связи, и тогда террористы выйдут из подполья, чтобы овладеть лежащей в руинах страной. Вот почему правительство реквизировало всю собственность компании «Файербол». Если бы мы могли, мы бы реквизировали ее собственность на всей Земле. Я распорядился, чтобы представители Северной Америки во Всемирной Федерации выступили с обращением к Корпусу Мира, ибо анархия в столь большой стране, как наша, чревата угрозой для всего человечества.
– Теперь хорошие новости, – на губах президента снова появилась улыбка. – Я сказал, что высшее руководство компании, как, впрочем, и большинство сотрудников, проявило добрую волю. Мы знаем, что имеем дело с заблудшими овцами, индивидуалистами, эгоистами, среди которых немало откровенно алчных людей… Но они далеко не безумцы и не глупцы. Они прекрасно понимают, что потеряют, если в стране воцарится хаос. Отдают себе отчет в том, что хаотики являются врагами не только авантистов, не только последователей Ксуана, но и цивилизации как таковой. Они просто не замечали, насколько глубоко внедрились в их псевдогосударство враги.
Получив доступ в штаб-квартиру компании, тайная полиция сразу же взялась за работу. Наши агенты пользовались последними достижениями розыскной психологии и постепенно, крупица за крупицей, сумели воссоздать цельную картину. Разумеется, сделать предстоит еще многое, однако мы, по крайней мере, знаем, что нам делать. Как только необходимая информация оказалась в нашем распоряжении, мы, сохраняя полную секретность, связались с руководством компании. Они пришли в ужас и согласились с тем, что реквизиция была необходима. Хаотиков следует уничтожить, это инфекция, которой нельзя давать пощады. Действия правительства были продиктованы заботой о благе как страны, так и «Файербола».
– Граждане, случившееся означает куда больше, нежели сиюминутный успех. Оно открывает дорогу к светлому будущему. Я не ожидаю, что чиновники «Файербола» и других фирм последуют примеру руководства компании, я не предполагаю, что их мировоззрение коренным образом изменится за одну-единственную ночь. Они будут по-прежнему преследовать собственные цели и блюсти интересы своих корпораций. Однако я верю, что со временем они убедятся: эти интересы не противоречат рациональному государственному устройству. Я надеюсь, что наше сотрудничество…
– Отключи звук, – попросил Гатри. – Ничего умного он уже не скажет.
– Он всего лишь марионетка? – спросила Кира, выполнив просьбу шефа. – Как и все правительство?
– Не совсем, но очень к тому близко. Гм… Наши североамериканцы, Рейнальдо, Лэнгфорд, Раппопорт и прочие, – что с ними сталось? Молю Бога, чтобы все обошлось.
– Не думаю, что они пострадали, сэр, – проговорил Ли. – Авантисты будут избегать насилия. Возможно, кое-кого посадили под замок, чтобы сделать incommunicado,[28] но не более того. Ведь так никто не узнает, вправду ли руководство «Файербола» добровольно согласилось на реквизицию.
– Насколько это правдоподобно, – спросила Кира, – и долго ли властям удастся морочить людям головы? Ведь те, кого вы назвали, шеф, если им представится возможность, вряд ли будут помалкивать, верно?
– Верно, – отозвался Гатри. – Но тут хватит нескольких дней, после чего арестованных можно будет спокойно отпускать. На то, что их рассказы кое в чем отличаются от баек Корригана, попросту не обратят внимания. Что касается остальных, не думаю, что шайка Сайре ожидает от них особых неприятностей. Для любого из партнеров «Файербола» наиболее выигрышный вариант сейчас – затаиться и ждать весточки от меня.
Словно в подтверждение слов Гатри, президент Корриган исчез, и на экране появилось новое изображение. Кира услышала голос диктора:
– Информационная служба Кито. Генеральный директор представительства компании «Файербол Энтерпрайзиз» на Земле Долорес Альмейда Кандамо сделала заявление, в котором охарактеризовала происходящее как нечто весьма странное. Она отказалась что-либо сообщить, за исключением того, что поддерживает связь с остальными филиалами компании, как на планете, так и в космосе. Все местные представительства «Файербола» также воздерживаются от комментариев.
– Правильно, – ворчливо одобрил Гатри. – Молодцы.
– …на ассамблее Всемирной Федерации, – продолжал диктор. – Колин Смолл, представитель карибского региона, выступил с речью относительно просьбы Северной Америки о вводе на ее территорию Корпуса Мира.
На экране возник худощавый чернокожий мужчина, который заговорил по-английски.
– При всем уважении к моему коллеге, представителю Союза, я считаю, что его обращение преследует исключительно пропагандистские цели; возможно, в какой-то мере оно направлено на то, чтобы нанести очередной удар по «Файерболу». В пределах собственных границ государство, если оно соблюдает Ковенант,[29] обладает полным суверенитетом. Следовательно, правительство Северной Америки может разместить части Корпуса Мира только там, где сочтет нужным. Обвинения Союза в адрес «Файербола» представляются мне бездоказательными. Если САС действительно требуется помощь, пускай его правительство обратится к Федерации с официальным запросом и официально же предъявит компании обвинения в противозаконных действиях, нанесении ущерба окружающей среде или преступной бездеятельности. Если соответствующий комитет сочтет, что все подтверждается, тогда мы применим санкции – против «Файербола» или против правительства Северной Америки. Честно говоря, я не думаю, что дело зайдет настолько далеко. С точки зрения закона налицо, всего-навсего, конфликт между национальным правительством и находящейся в частном владении транснациональной компанией.
«Что за мерзкое дополнение к завтраку», – подумалось Кире. Тем не менее, девушка съела все, что ей полагалось. Кто знает, когда им случится поесть в следующий раз? Ли меланхолично жевал. Гатри, закованный в металл, взирал на экран с дальнего конца стола.
– Деятельность компании на территории страны приостановлена, однако правительство надеется, что скоро запрет будет снят. Власти заявляют, что их действия, цитирую, «получили одобрение руководства компании», конец цитаты. Это заявление не может не удивлять, поскольку на протяжении многих лет правительство конфликтовало с рядом крупных транснациональных корпораций, в особенности – с «Файерболом».
«Да уж, – подумала Кира. – Без Гатри, который не давал и не дает спуску чиновникам, о всяком конфликте властей с „Файерболом“ давным-давно благополучно бы забыли».
– Все сходится, – пробормотал модуль, и по спине девушки пробежал холодок. – Мой двойник у них в руках, и они его обработали. Бедняга.
– Ваши подчиненные ничего не заподозрят? – спросил Ли.
– Может, и заподозрят, хотя о том, где мы его прятали, было известно, кроме меня, только двоим, а у них наверняка нет оснований предполагать, что нашего питомца нашли. Я и сам не вспоминал про него, пока не стало слишком поздно. Когда – если – анти-Гатри появится на публике, он будет держаться вполне естественно.
– …выступит президент Мануэль Эскобедо Корриган. – На экране появился симпатичный седовласый мужчина, который заговорил звучным, хорошо поставленным голосом.
– Внимание, сограждане! Я хочу сделать важное заявление. Но для начала позвольте заверить вас, что опасаться нечего. Действуя в ваших интересах, правительство приняло меры, чтобы отвратить угрозу, нависшую над вашими жизнями. Мы намерены прекратить конфликт, который, на наш взгляд, и без того чрезмерно обострился. Пострадают те, кто виноват, а общество в целом значительно выиграет. Все вы имеете право знать о том, что происходит, поэтому слушайте внимательно, во избежание возникновения слухов. Если слухи все же возникнут, то вы, на основе достоверных сведений, сможете их опровергнуть, а затем сообщить нам о тех, кто их распространяет.
Используя власть, которой вы меня наделили, и полагаясь на мудрые советы Священного Синода, я распорядился реквизировать на территории страны всю собственность компании, известной под названием «Файербол Энтерпрайзиз», поскольку наши подозрения превратились в уверенность. Тайная полиция установила, что многие годы под вывеской этой мощной организации действовали террористы-хаотики, которые стремились к тому, чтобы свергнуть наше правительство силой оружия. Если бы им удалось осуществить свой замысел, он обернулся бы миллионами погибших, всеобщей разрухой и неизмеримыми страданиями. Мы должны опередить их, должны выследить, всех до единого, арестовать и потребовать для каждого справедливого наказания.
Вы наверняка помните якобы несчастный случай, когда мощный электромагнитный импульс повредил базу данных Среднезападного Центра Безопасности. Это происшествие могло бы серьезно затруднить работу полиции. К счастью, Сепо заранее предупредили. Мы не знали, к чему именно готовиться, однако в качестве меры предосторожности дублировали все наши данные. И когда это произошло, полиция и выяснила, что говорить следует не о несчастном случае, а о диверсии, и отреагировала надлежащим образом. Было установлено, что среди подозреваемых – сотрудники компании «Файербол».
– Ничего подобного, – проворчал Гатри, заметив, что Кира бросила на него быстрый взгляд. – Неужели ты думаешь, что я назначаю людей на ответственные посты, тем более здесь, где все идет шиворот-навыворот, не убедившись предварительно, что у них все в порядке с головой? Чего ради нам было затевать эту авантюру? И потом, откуда известно, что базу данных и впрямь уничтожили? Только из правительственного заявления; вдобавок, власти отвергли наше предложение помочь в расследовании.
Наскоро состряпанный предлог, чтобы ворваться в здание, в котором, как сообщили Сепо, прятали двойника Гатри… Кира вновь повернулась к экрану.
– …не могу вдаваться в подробности, – говорил Корриган. – Преступники и заговорщики не должны знать о наших методах. Честным же гражданам советую не волноваться: по окончании дознания вас немедленно обо всем проинформируют.
– Буду с вами откровенен, – произнес он торжественно. – Я не могу, не вправе скрыть от вас того, что в ближайшем будущем нас ожидает немало тревог и, возможно, опасностей. Мы имеем дело с крупной, могущественной организацией, изначально враждебной идеалам авантизма. Позвольте мне объяснить, позвольте снова обрисовать ситуацию, чтобы вы смогли разделить мою уверенность в грядущем.
На протяжении последних двух столетий «Файербол» непрерывно развивался и расширял сферу своей деятельности, которая наконец охватила всю Солнечную систему и вышла за ее пределы. В то же время компания активно внедрялась в правительственные структуры всех без исключения государств Земли, «Файербол» не просто фирма, которая занимается космическими перевозками, ей принадлежат инопланетные шахты и заводы, научные учреждения и магазины, где торгуют предметами роскоши. Юрисдикция компании распространяется на целые общины, поколение за поколением вырастают в обстановке, когда их учат хранить верность только «Файерболу»; эта организация ведет себя так, словно является самостоятельным государством. Между тем, она – даже не корпорация, разве что в узком смысле слова. «Файербол» находится в частном владении, управляется железной рукой, прежде всего заинтересована в прибыли, но не гнушается заниматься политикой и отрицает все и всяческие законы, действующие на территории конкретной страны.
Корриган неожиданно улыбнулся и заговорил чуть ли не елейным тоном:
– Но я вовсе не собираюсь запрещать «Файербол» раз и навсегда. Напротив, с радостью сообщаю вам, что грядет новый порядок вещей. Близок конец того конфликта, который только усугублялся с тех пор, как к власти в нашей великой стране пришло Авантистское движение. Заметьте, я не обвиняю руководство «Файербола» в преступных действиях, антиобщественных намерениях или хотя бы в пренебрежении долгом. И та, и другая сторона нередко не выбирала выражений. Но если рассуждать аналитически, как завещал нам Ксуан, все дело в разнице мировоззрений. Если компания не согласна с теми методами, какими мы переделываем североамериканское общество, если не разделяет нашу веру в упорядоченное сознание, которое развивается от альфы к омеге, – что ж, тогда их противодействие ничуть не удивительно. В итоге сотрудники компании, в соответствии с печально известными Планетными Протоколами, продолжают жить среди нас в собственных, автономных комплексах, их дети учатся в школах «Файербола», где ежедневно слушают антиправительственную пропаганду, а взрослые затевают с добропорядочными гражданами бессмысленные споры. Восстание Жюно, которое унесло тридцать семь жизней, было лишь наиболее явным проявлением политики компании.
– Вот дерьмо! – пробурчал Гатри. – Аляскинцы лучше других помнят, что такое свобода. Они не хотели, чтобы у них на заднем дворе построили исправительный центр; вдобавок, кто-то пустил слух, что к ним, если они взбунтуются, присоединятся русские.
– Руководство «Файербола», – вещал Корриган, – отдавало из-за границы распоряжения, которые в лучшем случае можно счесть враждебными, а в худшем – подстрекательскими. Компания нарушила эмбарго на торговлю на территории Союза товарами, которые имеют отношение к национальной безопасности. Ее сотрудники раз за разом помогали избежать справедливого возмездия преступникам и заговорщикам.
– Наконец-то, хоть слово правды, – заметил Гатри.
– Но я повторяю – все вполне объяснимо, – продолжал президент чуть ли не сочувственно. – Что поделаешь… Из истории нам известно немало столкновений между теми, чьи помыслы были одинаково чисты – христиане и язычники, астрономы и астрологи, демократы и монархисты, либералы и империалисты, – в голосе Корригана вновь зазвенела сталь. – Как я уже сказал, мы выяснили, что некоторые из руководителей нижнего звена компании пошли на поводу у собственного фанатизма и связались с подрывными элементами. Они установили контакт с террористами-хаотиками, которые только дожидались удобного момента, чтобы напасть на вас, граждане Северо-Американского Союза! Да, руководители «Файербола» поддерживали террористов. Они помогли хаотикам устроиться в компанию на работу; в результате на сегодняшний день среди персонала фирмы полным-полно заговорщиков.
Опасность, которую они представляли, вполне очевидна «Файербол» занимает ключевое место в экономике Союза, равно как и всех остальных государств Земли, поэтому потенциальные возможности саботажа у его сотрудников практически неограниченны Наш мир устроен таким образом, что очень многое и многие в нем зависят от пугающе уязвимой электронной сети, а также от получаемых и доставляемых из космоса энергий и материалов. Если в отлаженной цепочке уничтожить хотя бы звено, мы с вами, то есть люди, окажемся на краю гибели: голод, хаос, массовое вымирание… Безжалостные враги, стремясь ускорить катастрофу, наверняка уничтожат наши системы транспорта и связи, и тогда террористы выйдут из подполья, чтобы овладеть лежащей в руинах страной. Вот почему правительство реквизировало всю собственность компании «Файербол». Если бы мы могли, мы бы реквизировали ее собственность на всей Земле. Я распорядился, чтобы представители Северной Америки во Всемирной Федерации выступили с обращением к Корпусу Мира, ибо анархия в столь большой стране, как наша, чревата угрозой для всего человечества.
– Теперь хорошие новости, – на губах президента снова появилась улыбка. – Я сказал, что высшее руководство компании, как, впрочем, и большинство сотрудников, проявило добрую волю. Мы знаем, что имеем дело с заблудшими овцами, индивидуалистами, эгоистами, среди которых немало откровенно алчных людей… Но они далеко не безумцы и не глупцы. Они прекрасно понимают, что потеряют, если в стране воцарится хаос. Отдают себе отчет в том, что хаотики являются врагами не только авантистов, не только последователей Ксуана, но и цивилизации как таковой. Они просто не замечали, насколько глубоко внедрились в их псевдогосударство враги.
Получив доступ в штаб-квартиру компании, тайная полиция сразу же взялась за работу. Наши агенты пользовались последними достижениями розыскной психологии и постепенно, крупица за крупицей, сумели воссоздать цельную картину. Разумеется, сделать предстоит еще многое, однако мы, по крайней мере, знаем, что нам делать. Как только необходимая информация оказалась в нашем распоряжении, мы, сохраняя полную секретность, связались с руководством компании. Они пришли в ужас и согласились с тем, что реквизиция была необходима. Хаотиков следует уничтожить, это инфекция, которой нельзя давать пощады. Действия правительства были продиктованы заботой о благе как страны, так и «Файербола».
– Граждане, случившееся означает куда больше, нежели сиюминутный успех. Оно открывает дорогу к светлому будущему. Я не ожидаю, что чиновники «Файербола» и других фирм последуют примеру руководства компании, я не предполагаю, что их мировоззрение коренным образом изменится за одну-единственную ночь. Они будут по-прежнему преследовать собственные цели и блюсти интересы своих корпораций. Однако я верю, что со временем они убедятся: эти интересы не противоречат рациональному государственному устройству. Я надеюсь, что наше сотрудничество…
– Отключи звук, – попросил Гатри. – Ничего умного он уже не скажет.
– Он всего лишь марионетка? – спросила Кира, выполнив просьбу шефа. – Как и все правительство?
– Не совсем, но очень к тому близко. Гм… Наши североамериканцы, Рейнальдо, Лэнгфорд, Раппопорт и прочие, – что с ними сталось? Молю Бога, чтобы все обошлось.
– Не думаю, что они пострадали, сэр, – проговорил Ли. – Авантисты будут избегать насилия. Возможно, кое-кого посадили под замок, чтобы сделать incommunicado,[28] но не более того. Ведь так никто не узнает, вправду ли руководство «Файербола» добровольно согласилось на реквизицию.
– Насколько это правдоподобно, – спросила Кира, – и долго ли властям удастся морочить людям головы? Ведь те, кого вы назвали, шеф, если им представится возможность, вряд ли будут помалкивать, верно?
– Верно, – отозвался Гатри. – Но тут хватит нескольких дней, после чего арестованных можно будет спокойно отпускать. На то, что их рассказы кое в чем отличаются от баек Корригана, попросту не обратят внимания. Что касается остальных, не думаю, что шайка Сайре ожидает от них особых неприятностей. Для любого из партнеров «Файербола» наиболее выигрышный вариант сейчас – затаиться и ждать весточки от меня.
Словно в подтверждение слов Гатри, президент Корриган исчез, и на экране появилось новое изображение. Кира услышала голос диктора:
– Информационная служба Кито. Генеральный директор представительства компании «Файербол Энтерпрайзиз» на Земле Долорес Альмейда Кандамо сделала заявление, в котором охарактеризовала происходящее как нечто весьма странное. Она отказалась что-либо сообщить, за исключением того, что поддерживает связь с остальными филиалами компании, как на планете, так и в космосе. Все местные представительства «Файербола» также воздерживаются от комментариев.
– Правильно, – ворчливо одобрил Гатри. – Молодцы.
– …на ассамблее Всемирной Федерации, – продолжал диктор. – Колин Смолл, представитель карибского региона, выступил с речью относительно просьбы Северной Америки о вводе на ее территорию Корпуса Мира.
На экране возник худощавый чернокожий мужчина, который заговорил по-английски.
– При всем уважении к моему коллеге, представителю Союза, я считаю, что его обращение преследует исключительно пропагандистские цели; возможно, в какой-то мере оно направлено на то, чтобы нанести очередной удар по «Файерболу». В пределах собственных границ государство, если оно соблюдает Ковенант,[29] обладает полным суверенитетом. Следовательно, правительство Северной Америки может разместить части Корпуса Мира только там, где сочтет нужным. Обвинения Союза в адрес «Файербола» представляются мне бездоказательными. Если САС действительно требуется помощь, пускай его правительство обратится к Федерации с официальным запросом и официально же предъявит компании обвинения в противозаконных действиях, нанесении ущерба окружающей среде или преступной бездеятельности. Если соответствующий комитет сочтет, что все подтверждается, тогда мы применим санкции – против «Файербола» или против правительства Северной Америки. Честно говоря, я не думаю, что дело зайдет настолько далеко. С точки зрения закона налицо, всего-навсего, конфликт между национальным правительством и находящейся в частном владении транснациональной компанией.