Андерсон Сьюзен. Горячие и нервные

 
   – Рокет! – закричала она и залилась радостным смехом. Солнце, прибой и песок внезапно слились в сверкающем калейдоскопе, когда он подхватил ее на руки и закружил… Она мимолетно отмечала то, что проносилось мимо, но смотрела только на мужчину, сжимавшего ее в объятиях. В ней было фунтов пятнадцать, и она едва ли напоминала хрупкий цветок. Но он держал ее с такой легкостью, словно она весила не больше пушинки.
   – Прости, – раздался его голос, и Виктория заморгала, когда он опустил ее на землю так же резко и неожиданно, как поднял. Он наклонился, чтобы подобрать волейбольный мяч. С сильно бьющимся сердцем она следила, как напряглись мускулы его спины, когда он одним мощным и точным ударом послал мяч назад на площадку, мимо которой они проходили.
   Ее голова все еще кружилась, когда до нее дошло, что он только что спас ее от удара мячом в лицо.
   – У тебя реакция, как у кошки. – Она ощутила, как тепло и безопасность отзываются дрожью в каждой клеточке ее тела, и подошла ближе. – Ты же не мог видеть, как он летит…
   Он пожал плечами, как будто в этом не было ничего особенного.
   – Наверное, я не вижу, а чувствую.
   Она пробежала пальцами по его руке, поросшей темными волосами.
   – Ты настоящий герой.
   Казалось, он хотел рассмеяться в ответ, но смех замер где-то в глубине его горла. И сам Рокет стал очень тих, когда она прижалась к нему всем телом и нежно поцеловала его в шею.
   – Я думаю, такой героический поступок должен быть вознагражден, – пробормотала она, снова целуя его, на этот раз чуть пониже, и что-то бормоча себе под нос, когда ее губы ощутили солоноватый привкус его кожи. Она прижалась грудью к его торсу, и тогда он обнял ее, привлекая к себе. Почувствовав его готовность, она улыбнулась и, откинув назад голову, взглянула на него. – Ты так не считаешь?
   Его темные глаза были наполовину прикрыты, когда он посмотрел на нее.
   – Черт, Тори, – хрипло пробормотал он, сцепив руки на ее спине. – Что ты со мной делаешь? Я хочу сорвать с тебя одежду и овладеть тобой на глазах у всех.
   Она лизнула впадинку у основания его шеи, чувствуя, как ее бьет дрожь.
   – На глазах у всех людей?
   – И их маленьких собак тоже, – кивнул он, окидывая ее горячим, нетерпеливым взглядом. – Поэтому, дорогая, если ты не готова к подобному представлению, я полагаю, тебе лучше отойти в сторонку и дать мне пару секунд, чтобы успокоиться.
 
   – Прошу прощения, что заставил тебя ждать.
   Виктория буквально подпрыгнула от неожиданности, словно кто-то всадил ей шило в одно место. Чувствуя, что ее лицо горит, она наблюдала, как Рокет, отвернувшись, убрал мобильный телефон в кейс. Судорожно вздохнув, она попыталась взять себя в руки, прежде чем он остановит на ней взгляд своих проницательных глаз.
   – Что ж, мы можем начать, – сказала она и ужаснулась, не узнав собственный голос. Она кашлянула раз-другой, пытаясь обрести верный тон. – Я могу предложить тебе что-нибудь выпить? – Черт ее дернул предаться воспоминаниям.
   – Нет. Спасибо. Я готов. – Усевшись поудобнее, он пристроил ноутбук на колене и взглянул на нее. – Для начала расскажи мне о своем брате.
   – Да, Джаред. Конечно. – Она была уязвлена, что на какое-то мгновение забыла о деле.
   И от досады на саму себя выпрямила спину. Она забыла о многом, и это опасный сигнал. Заставив себя сосредоточиться, она посмотрела Джону прямо в глаза.
   – Первое, что я хочу сказать, – это то, что он не убивал отца. Я хочу, чтобы это было понятно.
   – Хорошо. Но скажи мне, чем обоснована твоя уверенность?
   Она потянулась вперед, но не успела произнести и слова, как дверь кабинета распахнулась и в комнату вошла пятая жена отца.
   Полногрудая блондинка остановилась, увидев их. Ее взгляд равнодушно миновал Викторию и задержался на Джоне, который явно заинтересовал ее.
   – Простите, – сказала она. – Я не знала, что здесь кто-то есть.
   Тори сдержала вздох.
   – Мистер Мильонни, позвольте представить вам вдову моего отца миссис Ди-Ди Гамильтон. Ди-Ди, это мистер Мильонни, частный детектив, которого рекомендовал мне поверенный моего отца.
   Большие голубые глаза Ди-Ди стали еще больше и голубее.
   – Зачем, ради всего святого, тебе понадобился частный детектив? Если мне и есть о чем рассказать, так только о том, как ты наплевала на своего отца, оставив Эс…
   – Мистер Мильонни имеет репутацию человека, к которому обращаются за помощью, когда пропадают подростки. Он собирается заняться поисками Джареда.
   – Да что ты? А как же полиция? Ты не боишься, что копы схватят его в ту минуту, когда ты приведешь его домой?
   Виктория едва сдерживала раздражение.
   – Джаред не убивал отца!
   Сексапильная блондинка только пожала плечами.
   – Он не убивал, – снова повторила Виктория. Ди-Ди, кажется, заскучала.
   – О’кей, пусть так. Тогда почему он сбежал?
   – Что ж, позволь мне предположить… – Виктория замолчала, потом продолжила: – Если он наткнулся на мертвое тело отца и если учесть, что ему всего семнадцать, это могло до смерти напугать его. А что, если он вошел, когда отца убивали? Разве такого не могло быть? Неужели только я одна понимаю, что он не мог убежать просто так?
   – Не знаю…
   – Ради Бога, Ди-Ди, ты же какое-то время жила рядом с ним! Ты должна знать, что он и мухи не обидит. Он напрочь лишен жестокости.
   – Да? Но ты-то откуда это знаешь? За исключением странного отпуска и мимолетного визита, я что-то не припомню, чтобы ты появлялась здесь. Во всяком случае, за два последние года, пока я жила в этом доме.
   – Ты права. И мне придется всю жизнь винить себя в том, что я оставила брата на попечение отца. Но никто не заставит меня поверить, что человек может измениться до такой степени. Повторяю, Джаред и мухи бы не обидел.
   – Возможно. – Ди-Ди снова пожала плечами. – Но у кого еще были причины избавиться от Форда?
   – О Господи, ты это серьезно? – Виктория засмеялась, и этот резкий смех, готовый вот-вот перерасти в истерику, прозвучал неуместно. Спохватившись, она подавила его. – Что касается отца, то его убили во время вечеринки, где он имел неосторожность завести нелицеприятный разговор с президентом компании, которую приобрел «путем недружественного поглощения». – Она повернулась к Рокету, стремясь подключить его к разговору. – Я понимаю, нехорошо так говорить о мертвых, но вы, наверное, слышали, что мой отец был далеко не идеальным человеком. Он страсть как любил поиграть людьми. И я с полной ответственностью могу сказать, что никто из гостей, присутствовавших на приеме в тот роковой вечер, понятия не имел, сохранится ли за ним рабочее место на следующей неделе. Я говорю не только о служащих той корпорации, которой он руководил. Ни один человек не мог расслабиться в его присутствии. Он третировал как своих собственных сотрудников, так и тех, что недавно были приняты в компанию… если ему больше нечем было развлечься в данный момент.
   – И здесь, я думаю, мой старик не уступал ему. – Джон с интересом следил за спором двух женщин, понимая, что они даже не представляют, насколько разоблачают себя. Но пришло время для более основательных выводов. Необходимо было направить разговор в нужное русло.
   Ясно, что эти две женщины не любят друг друга. А повернувшись к Ди-Ди, он решил, что она всего лишь на год или на два старше Виктории, которой, по его подсчетам, сейчас тридцать один. Этот факт, безусловно, вносил трения в их отношения. Как и то, что невозможно было при всем желании найти двух более непохожих женщин. Еще тогда, шесть лет назад, он понял, что Тори была не из тех пляжных красоток, которые слоняются по барам в надежде, что кто-нибудь их подцепит. И когда она ответила на его ухаживания, он сразу заметил ее неопытность. А затем просто поблагодарил судьбу, которая уготовила ему эту встречу, несмотря на то что вскоре им пришлось расстаться.
   Ди-Ди, напротив, производила впечатление женщины, знавшей толк в мимолетных, но страстных связях. И дело не во внешности, подумал он, вспомнив Лили, девушку своего друга Зака, на которой тот впоследствии женился. И которая как две капли воды была похожа на Ди-Ди. Вдову Форда окружала аура, подтверждавшая, что у нее есть голова на плечах; и всем своим видом она давала понять, что тот, кто женится на ней, получит приз, который не так-то просто завоевать.
   Он одарил ее самой очаровательной улыбкой, какая числилась в его арсенале.
   – Ваши заверения не лишены смысла, – заметил он. – Частный детектив всегда начинает с семьи пострадавшего. Черт, любой полицейский не преминет сказать вам, что в девяти случаях из десяти жертва была знакома с убийцей.
   Самодовольный взгляд, которым Ди-Ди окинула Викторию, задел его, но он не стал встревать в их перепалку. Из собственного опыта он знал, что лучше не лезть в спор двух женщин со своим мнением. Как профессионал, он привык не вмешиваться в частную жизнь своих клиентов или в жизнь кого-то еще, кто может иметь отношение к следствию. Что ж, вполне возможно, что дело дойдет до рукопашной, усмехнулся Джон и, подтащив стул, уселся, предвкушая настоящее шоу. Будет особенно интересно, если полетят клочья одежды.
   Он посмотрел на Тори, на ее узкое, облегающее фигуру платье, потом на ее прямой аристократический нос, и проглотил смешок. Что и говорить, вот была бы потеха. Переведя внимательный взгляд на Ди-Ди, он добавил:
   – Разумеется, первым делом под подозрение попадает супруг или супруга покойного, то есть тот, кто мог быть более всего заинтересован в унаследовании львиной доли имущества.
   Вдова Форда скривила губы:
   – Тогда вы можете не брать меня в расчет. Я подписала брачный контракт, где говорилось, что если Форд разведется со мной или умрет, не важно по какой причине, но в первые три года брака, я остаюсь на бобах – или почти так. Он был гарантом моего благосостояния, детектив, и, как вы понимаете, в моих интересах было поддержание его здоровья.
   Джон вопросительно посмотрел на Тори, она кивнула:
   – Отец настаивал, чтобы все его жены подписывали подобный документ, и все было устроено так, что они могли претендовать на наследство только в том случае, если проживут в браке не менее десяти лет. – Она пожала плечами. – Ближе всего к этому была моя мать, но она умерла, когда мне не исполнилось и восьми лет.
   Солнечные лучи, проникнув сквозь жалюзи, осветили ее глаза. Золотые искорки заиграли вокруг зрачков, и в нем проснулось желание сорвать с нее это платье, послав к черту все проблемы. Тем не менее он продолжил:
   – То есть, как я догадываюсь, единственные наследники вы и ваш брат?
   Виктория в ответ прищурилась, и он подумал, что солнце тут ни при чем. Но она без всякого раздумья проговорила:
   – Да. И прежде чем вы спросите, сообщаю: я была в Лондоне, когда отца убили. А что касается моего брата, я уже говорила вам, что Джаред не мог сделать это.
   Можно было запросто нанять исполнителей и из Лондона, и откуда-нибудь еще; кроме того, Джон всегда с подозрением относился к добропорядочности юнцов, с которыми ему не раз приходилось иметь дело. Он знал это, как никто другой, еще до того как взялся за расследование. Его считали одним из лучших специалистов по розыску пропавших подростков, но он был всего лишь следователь, и его прошлые отношения с Тори скорее мешали ему, нежели шли на пользу.
   Но, черт побери, он всегда говорил, что именно в сомнениях рождается истина. Кроме того, он в самом деле не верил, что она ради денег могла заказать отца. Нет, женщина, с которой он встретился сегодня днем, скорее могла заморозить мужчину до смерти.
   Видя, что Ди-Ди наблюдает за ними двумя, словно это был импровизированный театр, он остановил свой взгляд на ней.
   – Вы позволите, миссис Гамильтон? Я взимаю со своей клиентки почасовую оплату и потому попросил бы оставить нас, чтобы я мог приступить к делу.
   – О, разумеется, – пробормотала Ди-Ди и, развернувшись на своих острых, как стилет, шпильках, вышла из комнаты с тем же победоносным видом, как и появилась.
   Как только дверь плавно затворилась за ней, Джон повернулся к Виктории:
   – Ну что ж, приступим… Я планирую отыскать твоего брата, несмотря ни на что, но я по-прежнему хочу знать, на чем основана твоя уверенность, что он не способен на убийство. Мне кажется, нет на свете такого человека, который при определенных обстоятельствах не мог бы совершить подобное.
   – Я абсолютно не представляю, при каких обстоятельствах Джаред решился бы на такое, – сказала она, пожимая плечами. – Господи, да он до смерти боялся пауков и был из тех ребят, которые делают вид, что готовы поймать его, а на самом деле вздыхают с облегчением, когда тот уползает восвояси.
   Он вспомнил. Однажды она забралась ему на спину, крича: «Убей его! Убей!», когда злополучный паук появился на полу их спальни в Пенсаколе. Раздраженно отмахнувшись от этого воспоминания, он сосредоточил все внимание на настоящем.
   – Если я правильно понял, то у него хватало неприятностей?
   – Это так. – Она вздохнула. – Его выгоняли то из одной школы, то из другой. Но всегда из-за какой-нибудь ерунды: пиво, сигареты, конфликты с учителями. И еще нежелание отказаться от занимаемой позиции. – Она потянулась вперед, словно, сократив разделяющее их пространство, могла стать более убедительной. – Когда он был еще совсем маленьким, он всегда подбегал к отцу со словами: «Смотри, смотри!» Все, чего он хотел, – это чтобы отцу было до него хоть какое-то дело. И все его выходки в школе – просто неудачные попытки добиться того же самого. То есть добиться внимания отца, но только в негативном смысле.
   – Расскажи мне о его приятелях, – попросил Джон. Виктория выпрямилась, сложила руки на коленях.
   – Кроме плохих новостей, есть и одна хорошая, – сказала она. – Вообще у него была привычка дружить с теми, с кем не дружил никто, что, как ты понимаешь, только усугубляло его проблемы. А хорошая новость заключается в том, что в последнее время все сложилось иначе. Оставалось всего несколько месяцев до конца семестра, когда его выгнали из очередной школы. Отец решил зачислить его в другое заведение, чтобы он смог закончить год. Джаред начал играть в бейсбольной команде, неожиданно для себя обнаружив, что ему нравится этот вид спорта, и встретил там пару хороших ребят. Но к сожалению, он никогда не рассказывал мне о них. Знаю только, что одного зовут Дэн, а другого – Дейв.
   – А как называлась эта школа?
   Она ответила, и он занес информацию в файл, когда дверь кабинета снова открылась. Его брови недовольно приподнялись. Кто на этот раз?
   Маленькая девочка с длинными, по-детски спутанными прелестными каштановыми волосами, украшенными двумя заколками в виде сверкающих бабочек, стояла в дверях. Бросив на незнакомца любопытный взгляд, она подбежала к Виктории.
   – Хэлло, мамочка! – воскликнула она с явным британским акцентом и прижалась к матери. – Няня Хелен рассказала мне, что к нам пришел тектив, который поможет разыскать дядю Джареда.
   «Мамочка»? Джон почувствовал, как напряглись его скулы, пока он наблюдал, как Виктория обнимает девочку и прижимает ее к себе. «У нее есть дочь?»
   – Совершенно верно, – отозвалась Виктория. – Поэтому ты пока пойди поиграй, родная, а я приду к тебе, как только мы закончим.
   Неожиданно странные неуловимые нотки, которые он расслышал в ее голосе, заставили его насторожиться. Что это? Тревога? Беспокойство? Пока он не мог определить точно.
   – Но, мамочка, я хочу поздороваться с ним. – Обнимая колени матери, девочка лукаво покосилась на гостя.
   На мгновение воцарилось молчание. Затем Виктория с легким вздохом уступила ей:
   – Прекрасно, дорогая. Это мистер Мильонни. Он и есть тот частный детектив, о котором тебе говорила няня Хелен. Джон, это моя дочь Эсме.
   Его опыт общения с маленькими детьми – или детьми ее возраста – был равен нулю. Но, черт побери, женщина есть женщина, сколько бы ей ни было лет, и Джон постарался как можно радушнее улыбнуться девочке.
   – Счастлив познакомиться с тобой, Эсме. Мне нравятся твои бабочки.
   Ее маленькая ручка потянулась, чтобы потрогать одну из заколок прелестным, совершенно женским жестом.
   – Спасибо. Моя мама купила мне их в «Харродз». – Довольная улыбка изогнула детские губы, розовые, как бутон, и она уставилась на него своими темными глазами, такими же темными, как его собственные.
   Что-то перевернулось у него в груди, и внезапное подозрение обожгло его. Проклятие, нет, не может быть… а что, если…
   Черт, нет. Они предохранялись.
   Но любому идиоту известно, что никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Он глубоко вздохнул, потирая грудь, и постарался взять себя в руки.
   – В «Харродз»? Это большой магазин в Лондоне?
   – Угу.
   – Ты такая смышленая… Наверное, у тебя уже есть права?
   Она довольно рассмеялась.
   – Вы шутите… Мне только пять и три месяца.
   – О, тогда действительно рановато…
   Горячий комок в груди превратился в лед. Не обязательно было обладать математическими способностями, чтобы получить точный ответ. Особенно когда перед тобой эти глаза. Хотя ему потребовалось некоторое усилие, чтобы ответить улыбкой на воздушный поцелуй, когда маленькая девочка выбежала из комнаты. Но едва за ней захлопнулась дверь, он повернулся к Виктории и пригвоздил ее к месту пристальным взглядом.
   – Вам придется кое-что объяснить мне, леди.

Глава 3

   Проклятие! Сердце Виктории отчаянно колотилось в груди, во рту пересохло. Черт, черт, черт! Она боялась, что это произойдет, с того самого момента, как поняла, кто этот частный детектив, чьими услугами она собиралась воспользоваться. И сейчас единственное, на что она была способна, – это тупо смотреть нa Рокета, пока ее мозг лихорадочно соображал, как найти выход из положения. Но, научившись хранить хладнокровие даже тогда, когда ей хотелось совсем другого, она, сделав глубокий вздох, все же смогла выдержать его взгляд.
   – Почему ты решил, что я обязана тебе что-то объяснять?
   – Не изображай из себя капризную принцессу, Тори. Ты отлично понимаешь, о чем я. – Он сделал шаг и встал рядом, нависая над ней. Виктория молча проглотила комок в горле. – Эсме. Я хочу знать, чья она. Я хочу знать, чья это дочь, и немедленно.
   – Моя. – Отрезвляющая волна злости захлестнула ее, выводя из оцепенения. Ее спина стала прямее, чем мачта яхты, а сердце забилось так, словно хотело выскочить из груди. Вздернув подбородок, она смело встретила его разгневанный взгляд. – Эсме моя дочь. И это все, что я могу сказать.
   – И моя, – добавил он. – Немаловажная деталь, которую я мог бы никогда не узнать, не приди я сюда.
   Она стала бы со всей категоричностью отрицать это, если бы у нее было время подумать. Она могла бы напомнить ему, что они предохранялись. Но события последних двух недель – убийство отца и исчезновение брата – перевернули все в ее жизни. Ей пришлось срочно собрать вещи и нестись на край света. А теперь в довершение ко всему объявился отец ее ребенка, да так неожиданно, будто с неба свалился. Она испытала слишком сильное потрясение и была настолько измучена, что у нее просто не осталось сил притворяться. И рассказывать, будто она из его постели тут же перебралась в чью-то еще. Кроме того, какой смысл? У нее всегда было чувство, что он прекрасно понимал: для нее роман с ним был чем-то большим, чем обычный флирт.
   Поэтому его удар проделал брешь в ее броне, и она не сразу нашлась с ответом.
   – Ты должен извинить меня, Рокет, или Джон, или как ты там себя называешь, но твои претензии мне кажутся немного странными. Может быть, ты объяснишь, как я могла проинформировать тебя? Послать письмо в морскую пехоту США, адресованное Рокету, так как твоя фамилия мне была неизвестна? Прошло два месяца, прежде чем я поняла, что произошло. Мне трудно было в это поверить, так как мы предохранялись, но оказалось, что я действительно беременна. Но где был ты в это время? Спал с другими женщинами, о которых тоже не знал ничего, кроме имени, согласно своему идиотскому принципу? И рассказывал своим новым подружкам подробности нашего романа?
   – Нет. Черт побери, Тори, я никому не сказал ни слова.
   Игнорируя чувство пусть незначительного, но удовлетворения от услышанного, она хмуро вернулась к тому, что хотела сказать:
   – Почему же? Ведь это твое кредо, не так ли? Еще в тот вечер, когда мы познакомились, один из твоих приятелей предупредил меня, что ты обожаешь делиться с друзьями мельчайшими подробностями своих интимных похождений. – Это правда, мысль, что он рассказывал другим об их отношениях, преследовала ее долгое время после того, как она убежала от него.
   – О, я, кажется, знаю кто. Бантам? Правильно? Тот парень использовал все, лишь бы бросить на меня тень, лишь бы ты выбрала его, а не меня. – Сунув руки в карманы, Рокет смотрел на нее секунду-другую, потом пожал плечами. – Хотя в этом есть доля истины. Это была моя установка… до того как я встретил тебя.
   – Ну да, конечно… – В ее голосе звучали скептические нотки. – Потому что я была такая особенная, я полагаю. Ты принимаешь меня за дурочку? – Она протестующе подняла руку, когда он открыл рот, чтобы возразить. – Не отвечай. Тот факт, что я осталась с тобой, несмотря на предупреждение, означает, что я была полная дура. – Она и сейчас ясно помнила, какое волнение испытывала в его присутствии, помнила эту сладкую лихорадку и пьянящее чувство опасности, которые закружили ее настолько, что она забыла обо всем на свете.
   Итак, она вплотную подошла к своему путешествию в Пенсаколу. Она воспитывалась в строгости, поэтому когда архитектурная фирма, где она работала, наградила ее почетным дипломом за успехи в дизайне, она была счастлива возможности глотнуть свободы. Но, Господи, она гордилась не только своей работой, но и отзывами начальства о ней. И стремилась поделиться своей радостью с отцом.
   Ей следовало знать, что он отмахнется от нее. По крайней мере ей не стоило удивляться: что бы она ни сделала, все равно он будет недоволен. И он вновь поразил ее своей черствостью. Но на этот раз, когда он даже не порадовался ее достижениям и перешел прямо к сердитому заявлению, что она, разумеется, и мыслить не должна ни о каком курорте, в котором не больше смысла, чем в саморекламе клуба «Парадиз», ее терпение лопнуло.
   И хотя большая часть отпуска пролетела, пока она дожимала отца, все компенсировала минута, когда она встретила Рокета. Каждый день, проведенный с ним, был наполнен волнением, возбуждением и страхом перед возрастающим влечением. Он заставил ее почувствовать, что…
   Стиснув зубы, Виктория отогнала воспоминания, способные и сейчас поглотить ее с головой, и посмотрела своему собеседнику прямо в глаза.
   – Не думаю, что моя наивность определяла твое поведение. Ты никогда не проявлял желания продлить наши отношения и намеренно не рассказывал мне ничего, что помогло бы мне найти тебя в случае необходимости. Я даже не знала, в какой части страны ты живешь. Поэтому я приняла решение оставить ребенка, хотя отец устраивал мне ужасные сцены, требуя избавиться от него, чтобы не бросать тень на доброе имя Фордов.
   – Твой отец хотел, чтобы ты сделала аборт?
   – Или это, или замужество с одним из его банкиров-инвесторов по его выбору.
   Ярость на миг вспыхнула в его глазах, но тут же исчезла, и выражение лица снова стало непроницаемым.
   – О’кей. Итак, мы выяснили, что ты не пыталась найти меня, когда обнаружила, что беременна, – проговорил он учтивым, но вместе с тем холодным тоном, который использовал ранее, говоря ей «мэм»; и только его глаза, остановившись на ее лице, вновь вспыхнули дьявольским пламенем, не имевшим с учтивостью ничего общего. – И ты даже не попыталась исправить ошибку, рассказав мне об Эсме, когда я появился.
   – Ты это серьезно? – Глядя на него, она могла убедиться, что да. – Черт, что же я должна была сказать тебе, Рокет? Встретившись лицом к лицу с человеком, которого не видела шесть лет? – Горечь в собственном голосе испугала ее. Напомнив себе, что она взрослая и самостоятельная женщина, Виктория глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Не желая, чтобы они скатились к взаимным обвинениям, она тихо проговорила: – Я прошу меня извинить. Это было невежливо с моей стороны. Его губы дрогнули.
   – Черт побери, при чем тут вежливость?
   – Да, возможно, что ни при чем. – «Не каждый из нас может позволить себе выражать словами мысль, которая внезапно приходит в голову». – Но что ты на это скажешь: у меня есть маленькая дочь, и все, что я помню о тебе, – это то, что ты отличный парень, неспособный к длительным отношениям. Почему я должна верить, что ты изменился? – Твердость звучала в ее голосе, и она не собиралась смягчать тон. – Между нами говоря, меня мало занимает, каким замечательным ты можешь быть или не быть… Я буду стоять до последнего, прежде чем представлю Эсме отца, который свалился бог знает откуда и с такой же скоростью может исчезнуть из ее жизни, подобно Питеру Пэну.
   Его взгляд стал еще более жестким.
   – У меня для тебя новость, дорогая, я никогда не был похож на названного тобой героя. Может, я и отличался легкомыслием, когда мы встретились, но я никогда не хотел создавать проблемы. Прежде всего я был морским пехотинцем, что само по себе подразумевает ответственного человека. Да, я рос грубым, неотесанным и повзрослел гораздо раньше, чем принято считать. Но я подставлял голову под пули и месил грязь, пока ты посещала привилегированную школу для изнеженных принцесс.