Страница:
Дон попал на настоящий долговременный обитаемый космический объект впервые в жизни. Дитя стерильных пространств военных звездолетов, а прежде того – младенец вылизанных до блеска улиц столичного богатого мира Дублин, Дон испытал настоящее потрясение. Теперь ему казалось, что он увидел, наконец, как оно все есть по-настоящему, а то, что было раньше – детские игрушки и стыдная имитация… Вот ты какой, оказывается, северный олень, реальность и цивилизация, жизнь, когда все дышит, потребляет и выделяет… Настрой у Быка образовался в каком-то смысле и философский: только проточная вода, думал Бык торжественно, чистит это… русло, но проточные люди наносят грязь, и фрагменты, составляющие ее, бесконечно разнообразны… вот… ибо люди – не одинаковые капли, а нечто другое! Так примерно думал наш Дон Маллиган, разлюбезный наш Мбык, и мы, Авторы, вынуждены, с трудом разобравшись в спектре его философствований по сложным таблицам и после серьезнейших консультаций с ведущими филологами Метанета, объяснившими нам значение образного ряда, использовавшегося Доном, так вот, мы, Авторы, вынуждены где-то с ним и согласиться. Все в космосе стандартно, все производится конвейерным способом, тиражируется миллионократно и лишено индивидуальности… Но только не на международных грузовых дворах! Особенно это заметно, когда один стандартный предмет – ранец спецкостюма, магнитные ботинки, индивидуальная насадка на сосок питьевого фонтанчика в коридоре, – в руках миллиона человек миллион раз видоизменяется до неузнаваемости, обретает бессмертную душу, никоим образом, вместе с тем, не теряя своей функциональности… Дон чуть не сломал себе шею, вращая головой по сторонам… Особенно ему понравились рисунки на стенах коридоров.
Новым для Дона было и то, что – не как обычно на многолюдных цивилизованных больших звездолетах, – здесь, на станции, его замечали. Он ощутил с первого момента вступления на территорию "Братска" особую корысть внимания, и корысть, раз начавшись, сопровождала его впоследствии повсюду на "Братске", осторожная, неявная, скрываемая от наблюдаемого объекта с разной степенью неуклюжести – что, вероятно, зависело от такта и воспитания каждого конкретного внимающего; – и плотность внимания в каждом месте грузового двора сохранялась незыблемо, сколько бы ни было людей вокруг… Все наблюдали за всеми; хотя, стоит справедливо заметить, что, как правило, враждебности по умолчанию не было, напротив, почти все глядели смирно и вполне доброжелательно… но всегда – корыстно доброжелательно. Словно оценивали возможность занять у новичка денег.
Вряд ли Дон Маллиган смог бы выразить свои ощущения от пребывания на "Братске-660" в простых словах, наверняка не смог бы, но в любом случае, романтический налет, образовавшийся у Дона внутри глазных яблок от общения с мужественным капитаном Ристалище, основательно подразмылся и поредел во время прогулки по многолюдным ярусам грузового двора. Чутье, о котором столько уже сказано, что тошнит? Да нет… Вкус. Разнообразно, ярко, но безвкусно.
Не верую – ибо безвкусно.
Еще один лифт, еще один ярус. Широкий бортовой коридор, на окнах коридора опущены ставни. Бык слышит музыку. Видит мигающую вывеску. Фикус при входе. Капитан Ристалище резко берет правее – к фикусу. Ставит ногу в лунном ботинке на комингс большого люка и обеими ладонями звонко шлепает по переборке на уровне поясницы, как будто выключатели ища. И объявляет во всеуслышанье:
– Вот тут мы и посидим!
Дон поднял глаза и прочитал на вывеске: «Посиди Здесь – Дешевле Обойдется!» Капитан Ристалище произнес:
– Дальше и правда дороже… Чище, но дороже. И жук мой тут сидит… Вон он. На посту. Пошли. – И капитан шагнул вперед.
Бык последовал за ним. Он уже чувствовал себя неудобно, зависимо, сковано, пора выходить из под опеки капитана, он, Музыкальный Бык, черт побери, не мальчик, а ротмистр… еще немного капитан поможет – ну там, деньги обналичить, то, се, – и пора. Бык выдвинул челюсть вместе с бородой вперед и, образовав в глазах равнодушную сталь, оглядел с порога ресторан. Мысленно скрестив руки на груди.
Ему показалось, что он вернулся домой. Пустовато. Небрежно протертые столики, генераторы силовых покрывал на спинках стульев, круглая эстрада, да и не эстрада, а так, возвышение, декорированное дешевой лазерной установкой… хотя музыкальный автомат посередине эстрадки новый и вполне себе ничего… "Маранц". Бык прислушался к музыке. Сама по себе музыка его не интересовала, что-то напряженно-спокойное, как будто ты в машине, и машина катится по крутому спуску с выключенным двигателем, но ты не знаешь, когда же поворот… Но вот панорама звука была отстроена на автомате сложно, вкусно и блистательно остроумно, а в особенный восторг привели Быка перемещение на каждой нечетной слабой доле с уровня на уровень звукового горизонта сверхвысоких гармоник, еще и смягченных с применением неведомого Быку эффекта. Ну, наш Бык не был бы Музыкальным, если бы тотчас же не полез к автомату с намерением прочитать показания на дисплее. Его ухватили за штаны. Бык обернулся. Перед ним стоял толстющий расфуфыренный в полосатое негр, жевал жвачку и разглядывал Быкову бороду. На голове у негра сидела лазоревая тюбетейка, а по сторонам утонувшего в лоснящихся щеках плоского носа сидели малюсенькие стекла черных очков на стальных дужках.
– Брат, – сказал бархатным хриплым голосом негр, и Маллиган сразу определил, откуда в звучании автомата эти волшебные щекочущие гармоники: негр просто-напросто снял их со своего голоса анализатором, чуть-чуть обработал и ввел в программу синталайзера… Класс! Обязательно выпросить параметры, или на дискету согнать… Да, так вот, негр сказал:
– Брат. Мало того, что ты белый, так ты еще и руки не помыл, а уже тут вражничаешь над моим аппаратом. Не выйдете ли вы, как воздух из презерватива?
– Кочумай, звукач, – миролюбиво произнес Маллиган. – Звук ты строил? Наотмашь, чувак, наотмашь!.. Слыхал я звук, слыхал и тишину, но у тебя тона, чувак; я впечатлен, как пьянист от "Стейнвея" враз! Какую ты фишу, чувак, нарулил в средневысоком горизонте!
– Йёп! – сказал негр. – Да ты слыхал слухи, как я отпасаю! Ну так а чего же ты меня не знаешь? Я – мистер Бабба Бубба Третий. Живу тут, уши чушам поливаю, со знанием дела, да только от моего знания дела рыба не крупнеет. Ты кто?
– Я – Дон, с Дублина. Пою, играю.
– Звукач? Пьянист? Скрипун? Сидюк?
– Я на гитаре. Наша фирма старая. Подпольная.
– На "карасе"?
– Да… долго рыбачил. Слушай, Бабба Бубба Третий, а каких помоев ты в космосе? Тебя ж в любой каминный зал оторвут, штаны на месте остановятся! С твоим-то звуком?
– Не в мази по грунтам шиться, – сказал негр.
– А… – понимающе сказал Дон. – По музыке или только?
– Только, – сказал Бабба Бубба Третий. – Я сам с Америки, ну, ширанул одну, а она перекинулась, жабка, – братва ко мне подошла. Я – что, я музыкант, мне с братвой в гопу не берлять… Отвалил с попуткой, только вот инструмент и захватил. Вот тут подсел, место тихим показалось. Ты пьешь? Куришь? У меня столик. Сто лет, как с братом не перекуривался.
– А в других точках наши не сидят? – спросил Бык. – Не один же ты на станции?
– Такой – один, – сказал Бабба Бубба Третий. – У тех бананы в ушах, а в колонках – поролон. Есть один, с административного яруса, но дерьмо он, кона не знает, а знает он одни исключительно ноты. Садись, Дон, выпьем и выкурим.
– Ну, ноты-то кто нынче не знает, – сказал Дон.
Усаживаясь за столик неподалеку от эстрады, Дон вспомнил про капитана Ристалище. Он завертел головой. Капитан Ристалище успокаивающе махнул ему рукой от стойки, – сидел капитан стакан об рюмку с долговязым гомосапиенсом и общался.
– Старуха! Подай моего вдвое! – сказал Бабба Бубба Третий в микрофон на столе. Расположился он за столом замечательно обстоятельно, словно в ближайшие сто лет вставать ему ни в какую. Разложил справа от себя телефон, "волшебный ключ" от музыкального автомата, кредитную карточку; поднявшийся в центре столика поднос придвинул, распределил на нем угощение привычно для себя удобно, снял очечки, уложил их в дорогой шитый кисет-ксивник, повесил его на бычью шею… Под подбородками у него блестела стальная полированная цепь. Каждый из огромных нежных пальцев Баббы Б. был унизан различных достоинств колесами. От него хорошо пахло, и вообще, было видно, что Бабба Бубба Третий – человек чрезвычайно цивилизованный и чистоплотный. Поднялся второй поднос. Бык никогда не отличался скромностью в потреблении внутрь еды и напитков. Но того, что было на подносе ему хватило бы на двое суток.
В руке Баббы Б.Третьего мягко засветился благородным багрянцем бокал, залитый на треть огненным командорским чаем. Бык принял вызов и поднес свой бокал, походивший на Баббин как две радиоактивные частицы, слегка наклонив его вперед, к бокалу собрата. Сосуды легчайше соприкоснулись, вызвав в мир тонкий, слабый, чистейший тон "H", музыканты слегка повернули к источнику звука правые уши и просмаковали, – это и был тост.
– Чуть низит, – сказал Дон тихонько.
– Да старуха, стерва, никогда в точь не нальет, сколько не настраивай, – слуховой рецептор дешевый, что ты хочешь, – не "Седьмое Небо"! – сказал, ненавязчиво оправдываясь, Бабба Б. – Со второй цифры!
Выцедив чай, Бубба Б. немедленно наполнил бокалы вновь из бутылки-груши.
– Хорошо! – выдохнул Дон и протер глаза. – Ух и посвежело!
– Покурим?
– Вынужден поблагодарить, брат. Я же не с визитом, а мимо гулял.
Бабба Б. заметно огорчился.
– Во жизнь! – сказал он, набивая прозрачную трубку. – В кои-то веки, и то! Дон, ну так хоть позволь – я и за тебя затянусь?
Дон кивнул. Он вежливо стал ждать, когда Бабба Б. вынырнет из глубины мощной затяжки. Когда негр открыл глаза – через минуту, откуда-то из недр стола голосок сказал:
– Бабба, чтоб тебе, закрой покрывало на столе, нарком народный!
– Дикие люди, – сказал Бабба удрученно. – Мак, сколько раз тебе повторять – не работает покрывало у меня на столике. Пришли починялу, и больше ко мне с этим не суйся.
– Мак – бармен? – спросил Дон.
– Самое по тому.
– Любопытно, всех в Галактике барменов звать Маками? – сказал Бык и они заржали, как могут ржать над всякими чушками только музыканты. – Ну какого не окликни – все Мак, да Мак…
– У них карма такая, – сказал Бабба Б. сквозь ласкающее слух реготание – Это на генетическом уровне…
– Это раса такая… Негуманоидная.
– Га-ага-га-аг-га!
Как обычно, громкий смех вызвал у обитателей бара нездоровый интерес. Из тумана выяснилась кривая фигура, начавшая завтрак давно, со вчера, и всерьез, в лимоном одеянии фигура, и неприятным голосом испросила подробностей, не его ли френч снова стал объектом нездоровой насмешки и не придется ли ему, обладателю замечательного наряда, постоять – и непременно тотчас! – за честь пошитого незабвенной матушкой одеяния? Раскумаренный Бабба Б., не впервые, явно, попадавший здесь в подобный оборот, не глядя, отмахнулся. Дон несколько напрягся. В нем сидело уже три трети чая, и он подумал, не пора ли ему подумать о бдительности… и где там мои деньги… а также мой капитан Др…
– Га-га-га-га! – сказал Дон. Так хорошо ему давно не бывало, даже во время торжеств в честь ему посвященных наград и почестей. Home, sweet home! – как в песне поется. На-на-на… Что-то такое… Ля мажор… Бык небрежно перехватил летящий из глубин желтой манжеты ему прямо в переносицу кулачок, и повернул его вправо и вниз. Опрокинулся стул, вообще результат получился громкий… От стойки к месту конфликта спешили; один из надвигавшихся, подумал Маллиган невнятно, почти наверняка капитан Ристалище, и следовало соблюдать осторожность и проявить повышенное внимание, поскольку капитан – друг, а друзей бить нужно только в самом крайнем случае… Чем меня тут поили, благодушно подумал Бык, брат мой Бабба Бубба, чем ты меня поил таким волшебным? Капитан Ристалище не получил в глаз только потому, что Бык его в последний момент узнал.
– Ну, парень, да ты форсаж-парень! – издалека услышал Бык слова. – Бабба, опять ты свою карюю бурду разливаешь? – Бык свободно мог бы присягнуть, хоть на бортжурнале звездолета "Авангард", хоть на "Хорошо темперированном клавире", что говорили двое, но видел он только милое, родное лицо капитана Ристалища, никогда в жизни, ни-ког-да, я не прибавлю к гордому имени буквы Д… др… дры… га-га-га!
– Ну, блистер треснул, – сказал капитан Ристалище. – Мак, у тебя каспарамид далеко?
– Что это он? – полюбопытствовал бармен, приглядываясь к раскачивающемуся в кресле Дону. – Он что, уже косой пришел? А так, вроде, ровно двигался…
– Испереживался, – мрачно сказал капитан Ристалище. – Нервы сдали. Идите отсюда, что вы, пьяного не видели? – обратился он к зрителям. – Унял бы ты, Мак, своего жирного! – сказал далее капитан Ристалище. – Мне же с парнем сейчас дела делать!
– Погоди-ка, капитан, – сказал вдруг бармен, наклонился над осевшим в глубь кресла Маллиганом и вгляделся. Потом выпрямился и посмотрел на капитана Ристалище. Капитан закусил губу.
– Слушай, капитан, ты телевизор давно смотрел? – спросил бармен.
– Мак, – сказал капитан Ристалище спокойно. – Ты обознался, да? Я его сюда привел, я его отсюда уведу, а понадобится – я за него отвечу.
– Капитан, – сказал бармен. – Я тебя знаю, но перебарщивать-то на кой? Всеобщий розыск! Телевизор закипает! Ты что, космонавт, рехнулся? Ты куда его привез, на "Братск" или куда?
– Да знаю я уже все, не пыли, – сказал капитан Ристалище. – Ты же первый и протелеграфируешь… знаю, что "Братск" – не открытый космос… Ладно. Парень при деньгах, а деньги – при мне, освободи-ка мне на полчаса твою клетушку за стойкой.
– Смотри, – сказал бармен. – Тебя за язык не тянули. А я с тобой даже в долю теперь не пойду. Возьми ключи. У тебя полчаса. А лучше – позвони шерифу.
– Патруль давно был? – спросил капитан.
– А вот это – не знаю, – с нажимом сказал бармен, отворачиваясь. – Полчаса, водила, не больше. И пьешь всегда здесь. Если не сядешь. Слушай, капитан, – позвони шерифу!
Бармен отошел.
Секунду капитан Ристалище думал, стоя над поникшим Быком, глядя то на него, то на весело улыбающегося спящего негра, черти б его драли, то на раскинувшего руки и ноги под столом пострадавшего за честь одежд. Капитан Ристалище не ожидал, что парень Дон столько соли насовал кому-то в вентилятор. Государственный преступник. Н-да… Военное положение… То-то жук, едва глянув на кредитку, шарахнулся… Слава богу, с Запада выскочили… Ну и что, что выскочили?.. Что же мне делать, подумал капитан Ристалище, старый, тертый человек. И он решил.
Он бросил на стол пакетик с таблетками, не распечатав его. Он подхватил Быка подмышки, поднял из кресла, перехватил руку Быка, перекинул ее через плечо и поволок Маллигана за стойку.
За стойкой имела место небольшая бытовка – здесь облеченные доверием или достаточно заплатившие могли спокойно потолковать по-крупному. Капитан Ристалище свалил Быка на диван, еще постоял над ним, меняясь лицом. Вышел из бытовки и подозвал индифферентного ко всему Мака.
– Дай-ка мне телефон. И скажи – когда, все-таки, патруль был?
Мак молчал.
– Ну же, Мак, твою об стойку!
– Минут за десять до тебя патруль заходил, – произнес Мак. – А телефон-то тебе зачем?
– …, – сказал капитан Ристалище. И добавил: -…!
– Ага… Ясно. Правильно, кэп, вот что я тебе скажу… Мы ж не в пространстве… Я уже и сам звонить собрался… сам понимаешь… Слушай, так давай я и позвоню? А ты там с ним посиди, я скажу – так, мол, и так?
– Мне разборки не на…., – угрюмо сказал капитан. – Государственный преступник, твою под дюзой враскоряк! Ах, ты, капитан, две головы, и обе – шлемы… Телефон, говорю, давай!
– Да на, на, – сказал Мак. – Я тут постою. Номер знаешь?
Не отвечая на идиотский вопрос, капитан Ристалище вырвал из руки бармена трубку и вернулся к Быку. Набрать номер оказалось невозможно, вот так, сразу… Капитан дал себе минутную отсрочку. У парня под рубахой был иглокол. Спросонок начнет садить. И его тут же подогреют градусов до трехсот. Капитан украл у Маллигана иглокол, вывернул из иглокола набок катушку и заглянул. В катушке оставалось всего девять игл, видать, дело было с парнем еще до кемпинга "Под Каблучком"… Капитан Ристалище, как наяву, увидел перед собой голыми руками против скорчеров трелюющего казачий наряд парня Дона Маллигана, и как он потом вопросительно наставляет иглокол на него, капитана, а он, капитан, ржет, аплодирует и машет парню: давай за мной, у меня тут машина… И как парень вежливо отстраняет его, опытнейшего пилота, от управления "Владыкой Скорости" и кладет "Стратокастер" за корму, по одним только приборам, вслепую, оставаясь в мертвой для локаторов зоне, – ровно по оси хода шипоносца… пилот же, какой пилот, наш человек, настоящий пилот, и – мастер-пилот… Капитану Ристалищу сделалось необыкновенно мучительно, но он взял себя в руки и набрал в три нажатия код Управления шерифа "Братска".
Этот код он набирал впервые в жизни. Капитан Ристалище сдавал экзамены, зачеты, кровь однажды сдавал, но пацанов – до сих пор никогда. Все в жизни нужно испытать? Пошли вы на хер, но ведь иначе – гарантированный Принстон… Пожизненно. И не уйти по тихому… Язык у Мака так и чешется. Зачем же ты его сюда приволок, капитан ты Ристалище на букву "Д"?..
А куда ж было… кто ж знал?…
– Шериф Лусиа здесь, назовите себя, пациент? – весело сказали в трубке.
У себя за столом очнулся от сладчайшей грезы Бабба Бубба Третий и немедленно не обнаружил напротив себя Дона с Дублина. А ведь именно Дон с Дублина столь лестно отозвался о его, Баббином, слышании мира! И он, Бабба Б., отлично помнил, что брат должен сидеть напротив, и он, Бабба Б., очень огорчился, и несколько стал обижен брата отсутствием. Впрочем, не очень, – брат, видать, отсурлять вышел, сейчас продолжим… Хм, ниггер! А что это у нас за дерьмо на столе, в обличьи каспарамида? Под…л, что ли, кто? Меня, мистера Баббу Б.? И под столом кто-то есть… А, так я уже отблагодарил доброхота, ловкий мистер Бабба Бубба Фри? Где же Дон, белый ушастый брат? Пора же чаю парой выпить! Бабба Б. огляделся. И удивился. Странно. Исчез не только Дон с Дублина. Все исчезли. Бар был пуст. Совершенно. И автомат молчал: вышла программа. Бабба Б. взял со стола "волшебный ключ", вызвал на дисплей управление, тут и на глаза ему снова попался каспарамид на столе. Странно, блин! Бабба прислушался. Тихо. Только автомат издает правильный белый шум… кто-то говорит по телефону. За стойкой. За стеной. Мак трется у двери в бытовку, явно подслушивая… Странно.
Бабба Бубба Третий увидел, как в бар вошел полицейский патруль.
Шериф "Братска" Лусиа сначала не поверил ни единому слову капитана Ристалища. Более того, шериф Лусиа знать не знал и, главное, знать не хотел никакого капитана Ристалища, какового, по его, капитана, словам, все тут, на "Братске", знают. Лусиа прибыл на "Братск" несколько недель назад по трехгодичному контракту, отрабатывать бесплатное обучение в полицейской академии. Работа ему не нравилась: место глухое и негордое. Шериф Лусиа попросил капитана Ристалище не грызть ему, шерифу, мозги, но чертов капитан не отстал, а начал свой донос по второму разу. Вторично выслушивая безумие, несомое перепившим дальнобойщиком, звонившим, естественно, из бара, да еще из "Посиди Здесь", Лусиа вызвал из недр полицейского отдела Меганета досье на Ристалище, капитана. Наверняка космач в карты прогадился на интерес… "Смолк, Джонатан, русский, полный гуманоид… Летчик-космонавт, летная школа Армстронг, Диона, Солсистема, грузовоз, частные перевозки, лицензия номер, "Владыка Скорости", купчая на грузовик… мелкие нарушения… штрафы… парковка в нетрезвом состоянии… драка… драка… сопротивления при задержании не оказано… и снова не оказано… член профсоюза, взносы – вовремя… налоговая полиция – претензий нет… участие в спасательных операциях… медаль профсоюза "За Вовремя Пришел"… Добропорядочнейший гражданин, наверняка проигрался – иначе бы с чего вздумал тюль вешать, да еще старшему офицеру, да еще при исполнении служебных обязанностей… Внезапно в голове у шерифа сверкнуло золотое воспоминание, и Лусию прошиб пот, и он переспросил:
– Повторите фамилию подозреваемого, пациент? – А сам прогнал с монитора синюю панель досье и, вызвав оперативную, непрерывно пополняющуюся, сводку, холодными пальцами настучал в графе "FIND" фамилию "Маллиган". Если он не ошибался… Точно!
Он получил ответ мгновенно, еще по дайджесту. Ответ потряс его. И, читая полный вариант сводки, он переспросил информатора совершенно уже по инерции:
– Как называется ваш грузовик, капитан?
– "Владыка Скорости", шериф, да, блин, сколько я буду вас еще убеждать, что мне это, языком по яйцам, что ли?! – взорвался на том конце провода пациент Джонатан Смолк, капитан Ристалище, свидетель №1 по делу, чье имя и название чьего корабля червонным золотом горело на мониторе перед совершенно охреневшим от неожиданности шерифом Лусией.
(Документ 25)
17.3.354 – 04.45. ОСОБО ВАЖНО! ВСЕМ! ОСОБО СРОЧНО! СОВЕРШИЛ ДЕРЗКИЙ ПОБЕГ ИЗ-ПОД АРЕСТА – МАЛЛИГАН ДОНАЛЬД, УРОЖЕНЕЦ ДУБЛИНА, ПОЛНЫЙ ГУМАНОИД. РАЗЫСКИВАЕТСЯ УПРАВЛЕНИЕМ ШЕРИФА ДУБЛИНА ПО ПОДОЗРЕНИЮ В УБИЙСТВЕ ТРЕТЬЕЙ СТЕПЕНИ. РАЗЫСКИВАЕТСЯ ГЛАВНЫМ УПРАВЛЕНИЕМ ВОЕННОЙ ПОЛИЦИИ СМГ ПО ПОДОЗРЕНИЮ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИЗМЕНЕ В БОЕВОЙ ОБСТАНОВКЕ, ПРИВЕДШЕЙ К ТЯЖЕЛЫМ ПОСЛЕДСТВИЯМ. ВООРУЖЕН, ОЧЕНЬ ОПАСЕН! ПРИ ЗАДЕРЖАНИИ СОБЛЮДАТЬ ОСОБУЮ ОСТОРОЖНОСТЬ!
ПОБЕГ СОВЕРШИЛ С ТЕРРИТОРИИ ЗАПАДНОЙ ОБЛАСТИ, ЗАХВАТИВ ГРУЗОВОЕ СУДНО ТИПА «ТИМУР» РЕГИСТРАЦИОННЫЙ НОМЕР ТАКОЙ-ТО «ВЛАДЫКА СКОРОСТИ». ВОЗМОЖЕН ЗАЛОЖНИК – ПИЛОТ ГРУЗОВИКА СМОЛК ДЖОНАТАН, ТОЧНЫЙ СТАТУС СМОЛКА НЕ УСТАНОВЛЕН, ПРИКАЗ – ЗАДЕРЖАТЬ ЕГО ТАКЖЕ ДЛЯ ОТБОРА ПОКАЗАНИЙ И ВЫЯСНЕНИЯ СТЕПЕНИ ЕГО ВИНЫ ИЛИ НЕПРИЧАСТНОСТИ.
ПРИКАЗ: ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ! ПРИМЕНИТЬ ВСЕ МЕРЫ К АРЕСТУ МАЛЛИГАНА ДОНАЛЬДА. БРАТЬ ТОЛЬКО ЖИВЫМ, НЕ СЧИТАЯСЬ СО СЛОЖНОСТЯМИ ИЛИ ПОТЕРЯМИ.
ЛЮБАЯ, ПОЛУЧЕННАЯ ОТНОСИТЕЛЬНО МЕСТОНАХОЖДЕНИЯ МАЛЛИГАНА ДОНАЛЬДА ИЛИ ЕГО НАМЕРЕНИЙ, ИНФОРМАЦИЯ НЕМЕДЛЕННО ДОЛЖНА БЫТЬ ПЕРЕПРАВЛЕНА В ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ВОЕННОЙ ПОЛИЦИИ ДЕЖУРНОМУ ОФИЦЕРУ; КОПИЯ – МИНИСТРУ ОБОРОНЫ СМГ (ПО ПАРОЛЮ «МАЛЛИГАН»), КОПИЯ – КОМАНДИРУ БЛИЖАЙШЕГО К ТОЧКЕ ОБНАРУЖЕНИЯ МАЛЛИГАНА ДОНАЛЬДА ВОЕННОГО ЗВЕЗДОЛЕТА И/ИЛИ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ.
ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ, СООБЩИВШИМ О МЕСТОНАХОЖДЕНИИ МАЛЛИГАНА ДОНА, О НАМЕРЕНИЯХ ЕГО, ИЛИ ПРИМЕНИВШИХ СЕБЯ К ЗАДЕРЖАНИЮ ПРЕСТУПНИКА, НЕМЕДЛЕННО МЕСТНЫМ УПРАВЛЕНИЕМ ШЕРИФА ВЫПЛАЧИВАЕТСЯ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ В РАЗМЕРЕ ЛЮБОГО РАЗУМНОГО ЭКВИВАЛЕНТА 100000 (СТА ТЫСЯЧ) ЗОЛОТЫХ ГАЛАКТИЧЕСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО БАНКА – В ВИДЕ КОРОЛЕВСКОГО ВЕКСЕЛЯ.
ЧИНАМ АРМЕЙСКИХ ИЛИ ПОЛИЦЕЙСКИХ ФОРМИРОВАНИЙ, ЗАДЕРЖАВШИМ МАЛЛИГАНА ДОНАЛЬДА ВЫПЛАЧИВАЕТСЯ ПРЕМИЯ В РАЗМЕРЕ ОБЪЯВЛЕННОГО ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ.
– …да заснули вы там, нет! – орал в ухо Лусии Джонатан Смолк.
– Мистер Смолк, – собрав в единое целое все свое умение разговаривать членораздельно, произнес шериф Лусия. – Высылаю наряд. Вы в опасности? Вы заложник?
Смолк помедлил.
– В общем, да, заложник… А опасность… он спит… пьяный.
– Он вооружен?
– Да был у него иглокол армейский… я его забрал. У меня его иглокол. Но он, должен я вас предупредить, и пьяный, и без оружия – ничего себе парень.
Пальцы Лусии тем временем успели нажать все необходимые тревожные кнопки. Связь Лусия перевел на шлемный коммуникатор, а шлем надел. В дежурке "Братска" шериф находился один, но он знал, что все наличествующие на станции полицейские силы уже спешат, на ходу консолидируясь, бегут, едут, скачут, а также возвращаются к бару "Посиди здесь". Карта "Братска" возникла перед Лусией, Лусиа сунул руки в перчатки управления и опустил на глаза щиток шлема, – карта рывком приблизилась к нему, обрела трехмерность, цвет… режим биолокации… режим отсеивания… показать полицейских…
– Уточните точное местонахождение подозреваемого, мистер Смолк, – сказал Лусия хрипло. Боевое задержание с призом в сто тысяч круглых он проводил впервые. Это вам не кража живых абрикосов с грузовика, не удалая махаловка в предшлюзье Большого Склада, и даже не эвакуация людей из аварийного монтажного модуля после прямого попадания газового метеорита…
– Бытовка за стойкой бара. На диване спит, – сказал Смолк неохотно. – Мне что делать?
– Оставайтесь на месте, Смолк. Когда войдут полицейские – ложитесь немедленно на пол, лицом вниз, руки на затылок.
Так, вот он, бар "Посиди Здесь", укрупнение… а вот и бытовка. Вот они, двое. Второго выхода из бытовки нет… диаметр вентиляционного выхлопа – 25 сантиметров… хорошо… а если газку через вентилятор, вот хотя бы из пятого колена воздуховода?.. он почти под баром… ну-ка, калькулятор… эх, нет, там дальше заслонок нет, все крыло усыпим, а там сварочные работы, опасно…"Не считаясь с потерями", – а как насчет гражданских? Начальнички! Так, теперь, диспетчеру – закрыть порт, отказать всем в старте… всю связь "Братска" – на меня. Телеграммы по паролю "Маллиган" – отправить!
Новым для Дона было и то, что – не как обычно на многолюдных цивилизованных больших звездолетах, – здесь, на станции, его замечали. Он ощутил с первого момента вступления на территорию "Братска" особую корысть внимания, и корысть, раз начавшись, сопровождала его впоследствии повсюду на "Братске", осторожная, неявная, скрываемая от наблюдаемого объекта с разной степенью неуклюжести – что, вероятно, зависело от такта и воспитания каждого конкретного внимающего; – и плотность внимания в каждом месте грузового двора сохранялась незыблемо, сколько бы ни было людей вокруг… Все наблюдали за всеми; хотя, стоит справедливо заметить, что, как правило, враждебности по умолчанию не было, напротив, почти все глядели смирно и вполне доброжелательно… но всегда – корыстно доброжелательно. Словно оценивали возможность занять у новичка денег.
Вряд ли Дон Маллиган смог бы выразить свои ощущения от пребывания на "Братске-660" в простых словах, наверняка не смог бы, но в любом случае, романтический налет, образовавшийся у Дона внутри глазных яблок от общения с мужественным капитаном Ристалище, основательно подразмылся и поредел во время прогулки по многолюдным ярусам грузового двора. Чутье, о котором столько уже сказано, что тошнит? Да нет… Вкус. Разнообразно, ярко, но безвкусно.
Не верую – ибо безвкусно.
Еще один лифт, еще один ярус. Широкий бортовой коридор, на окнах коридора опущены ставни. Бык слышит музыку. Видит мигающую вывеску. Фикус при входе. Капитан Ристалище резко берет правее – к фикусу. Ставит ногу в лунном ботинке на комингс большого люка и обеими ладонями звонко шлепает по переборке на уровне поясницы, как будто выключатели ища. И объявляет во всеуслышанье:
– Вот тут мы и посидим!
Дон поднял глаза и прочитал на вывеске: «Посиди Здесь – Дешевле Обойдется!» Капитан Ристалище произнес:
– Дальше и правда дороже… Чище, но дороже. И жук мой тут сидит… Вон он. На посту. Пошли. – И капитан шагнул вперед.
Бык последовал за ним. Он уже чувствовал себя неудобно, зависимо, сковано, пора выходить из под опеки капитана, он, Музыкальный Бык, черт побери, не мальчик, а ротмистр… еще немного капитан поможет – ну там, деньги обналичить, то, се, – и пора. Бык выдвинул челюсть вместе с бородой вперед и, образовав в глазах равнодушную сталь, оглядел с порога ресторан. Мысленно скрестив руки на груди.
Ему показалось, что он вернулся домой. Пустовато. Небрежно протертые столики, генераторы силовых покрывал на спинках стульев, круглая эстрада, да и не эстрада, а так, возвышение, декорированное дешевой лазерной установкой… хотя музыкальный автомат посередине эстрадки новый и вполне себе ничего… "Маранц". Бык прислушался к музыке. Сама по себе музыка его не интересовала, что-то напряженно-спокойное, как будто ты в машине, и машина катится по крутому спуску с выключенным двигателем, но ты не знаешь, когда же поворот… Но вот панорама звука была отстроена на автомате сложно, вкусно и блистательно остроумно, а в особенный восторг привели Быка перемещение на каждой нечетной слабой доле с уровня на уровень звукового горизонта сверхвысоких гармоник, еще и смягченных с применением неведомого Быку эффекта. Ну, наш Бык не был бы Музыкальным, если бы тотчас же не полез к автомату с намерением прочитать показания на дисплее. Его ухватили за штаны. Бык обернулся. Перед ним стоял толстющий расфуфыренный в полосатое негр, жевал жвачку и разглядывал Быкову бороду. На голове у негра сидела лазоревая тюбетейка, а по сторонам утонувшего в лоснящихся щеках плоского носа сидели малюсенькие стекла черных очков на стальных дужках.
– Брат, – сказал бархатным хриплым голосом негр, и Маллиган сразу определил, откуда в звучании автомата эти волшебные щекочущие гармоники: негр просто-напросто снял их со своего голоса анализатором, чуть-чуть обработал и ввел в программу синталайзера… Класс! Обязательно выпросить параметры, или на дискету согнать… Да, так вот, негр сказал:
– Брат. Мало того, что ты белый, так ты еще и руки не помыл, а уже тут вражничаешь над моим аппаратом. Не выйдете ли вы, как воздух из презерватива?
– Кочумай, звукач, – миролюбиво произнес Маллиган. – Звук ты строил? Наотмашь, чувак, наотмашь!.. Слыхал я звук, слыхал и тишину, но у тебя тона, чувак; я впечатлен, как пьянист от "Стейнвея" враз! Какую ты фишу, чувак, нарулил в средневысоком горизонте!
– Йёп! – сказал негр. – Да ты слыхал слухи, как я отпасаю! Ну так а чего же ты меня не знаешь? Я – мистер Бабба Бубба Третий. Живу тут, уши чушам поливаю, со знанием дела, да только от моего знания дела рыба не крупнеет. Ты кто?
– Я – Дон, с Дублина. Пою, играю.
– Звукач? Пьянист? Скрипун? Сидюк?
– Я на гитаре. Наша фирма старая. Подпольная.
– На "карасе"?
– Да… долго рыбачил. Слушай, Бабба Бубба Третий, а каких помоев ты в космосе? Тебя ж в любой каминный зал оторвут, штаны на месте остановятся! С твоим-то звуком?
– Не в мази по грунтам шиться, – сказал негр.
– А… – понимающе сказал Дон. – По музыке или только?
– Только, – сказал Бабба Бубба Третий. – Я сам с Америки, ну, ширанул одну, а она перекинулась, жабка, – братва ко мне подошла. Я – что, я музыкант, мне с братвой в гопу не берлять… Отвалил с попуткой, только вот инструмент и захватил. Вот тут подсел, место тихим показалось. Ты пьешь? Куришь? У меня столик. Сто лет, как с братом не перекуривался.
– А в других точках наши не сидят? – спросил Бык. – Не один же ты на станции?
– Такой – один, – сказал Бабба Бубба Третий. – У тех бананы в ушах, а в колонках – поролон. Есть один, с административного яруса, но дерьмо он, кона не знает, а знает он одни исключительно ноты. Садись, Дон, выпьем и выкурим.
– Ну, ноты-то кто нынче не знает, – сказал Дон.
Усаживаясь за столик неподалеку от эстрады, Дон вспомнил про капитана Ристалище. Он завертел головой. Капитан Ристалище успокаивающе махнул ему рукой от стойки, – сидел капитан стакан об рюмку с долговязым гомосапиенсом и общался.
– Старуха! Подай моего вдвое! – сказал Бабба Бубба Третий в микрофон на столе. Расположился он за столом замечательно обстоятельно, словно в ближайшие сто лет вставать ему ни в какую. Разложил справа от себя телефон, "волшебный ключ" от музыкального автомата, кредитную карточку; поднявшийся в центре столика поднос придвинул, распределил на нем угощение привычно для себя удобно, снял очечки, уложил их в дорогой шитый кисет-ксивник, повесил его на бычью шею… Под подбородками у него блестела стальная полированная цепь. Каждый из огромных нежных пальцев Баббы Б. был унизан различных достоинств колесами. От него хорошо пахло, и вообще, было видно, что Бабба Бубба Третий – человек чрезвычайно цивилизованный и чистоплотный. Поднялся второй поднос. Бык никогда не отличался скромностью в потреблении внутрь еды и напитков. Но того, что было на подносе ему хватило бы на двое суток.
В руке Баббы Б.Третьего мягко засветился благородным багрянцем бокал, залитый на треть огненным командорским чаем. Бык принял вызов и поднес свой бокал, походивший на Баббин как две радиоактивные частицы, слегка наклонив его вперед, к бокалу собрата. Сосуды легчайше соприкоснулись, вызвав в мир тонкий, слабый, чистейший тон "H", музыканты слегка повернули к источнику звука правые уши и просмаковали, – это и был тост.
– Чуть низит, – сказал Дон тихонько.
– Да старуха, стерва, никогда в точь не нальет, сколько не настраивай, – слуховой рецептор дешевый, что ты хочешь, – не "Седьмое Небо"! – сказал, ненавязчиво оправдываясь, Бабба Б. – Со второй цифры!
Выцедив чай, Бубба Б. немедленно наполнил бокалы вновь из бутылки-груши.
– Хорошо! – выдохнул Дон и протер глаза. – Ух и посвежело!
– Покурим?
– Вынужден поблагодарить, брат. Я же не с визитом, а мимо гулял.
Бабба Б. заметно огорчился.
– Во жизнь! – сказал он, набивая прозрачную трубку. – В кои-то веки, и то! Дон, ну так хоть позволь – я и за тебя затянусь?
Дон кивнул. Он вежливо стал ждать, когда Бабба Б. вынырнет из глубины мощной затяжки. Когда негр открыл глаза – через минуту, откуда-то из недр стола голосок сказал:
– Бабба, чтоб тебе, закрой покрывало на столе, нарком народный!
– Дикие люди, – сказал Бабба удрученно. – Мак, сколько раз тебе повторять – не работает покрывало у меня на столике. Пришли починялу, и больше ко мне с этим не суйся.
– Мак – бармен? – спросил Дон.
– Самое по тому.
– Любопытно, всех в Галактике барменов звать Маками? – сказал Бык и они заржали, как могут ржать над всякими чушками только музыканты. – Ну какого не окликни – все Мак, да Мак…
– У них карма такая, – сказал Бабба Б. сквозь ласкающее слух реготание – Это на генетическом уровне…
– Это раса такая… Негуманоидная.
– Га-ага-га-аг-га!
Как обычно, громкий смех вызвал у обитателей бара нездоровый интерес. Из тумана выяснилась кривая фигура, начавшая завтрак давно, со вчера, и всерьез, в лимоном одеянии фигура, и неприятным голосом испросила подробностей, не его ли френч снова стал объектом нездоровой насмешки и не придется ли ему, обладателю замечательного наряда, постоять – и непременно тотчас! – за честь пошитого незабвенной матушкой одеяния? Раскумаренный Бабба Б., не впервые, явно, попадавший здесь в подобный оборот, не глядя, отмахнулся. Дон несколько напрягся. В нем сидело уже три трети чая, и он подумал, не пора ли ему подумать о бдительности… и где там мои деньги… а также мой капитан Др…
– Га-га-га-га! – сказал Дон. Так хорошо ему давно не бывало, даже во время торжеств в честь ему посвященных наград и почестей. Home, sweet home! – как в песне поется. На-на-на… Что-то такое… Ля мажор… Бык небрежно перехватил летящий из глубин желтой манжеты ему прямо в переносицу кулачок, и повернул его вправо и вниз. Опрокинулся стул, вообще результат получился громкий… От стойки к месту конфликта спешили; один из надвигавшихся, подумал Маллиган невнятно, почти наверняка капитан Ристалище, и следовало соблюдать осторожность и проявить повышенное внимание, поскольку капитан – друг, а друзей бить нужно только в самом крайнем случае… Чем меня тут поили, благодушно подумал Бык, брат мой Бабба Бубба, чем ты меня поил таким волшебным? Капитан Ристалище не получил в глаз только потому, что Бык его в последний момент узнал.
– Ну, парень, да ты форсаж-парень! – издалека услышал Бык слова. – Бабба, опять ты свою карюю бурду разливаешь? – Бык свободно мог бы присягнуть, хоть на бортжурнале звездолета "Авангард", хоть на "Хорошо темперированном клавире", что говорили двое, но видел он только милое, родное лицо капитана Ристалища, никогда в жизни, ни-ког-да, я не прибавлю к гордому имени буквы Д… др… дры… га-га-га!
– Ну, блистер треснул, – сказал капитан Ристалище. – Мак, у тебя каспарамид далеко?
– Что это он? – полюбопытствовал бармен, приглядываясь к раскачивающемуся в кресле Дону. – Он что, уже косой пришел? А так, вроде, ровно двигался…
– Испереживался, – мрачно сказал капитан Ристалище. – Нервы сдали. Идите отсюда, что вы, пьяного не видели? – обратился он к зрителям. – Унял бы ты, Мак, своего жирного! – сказал далее капитан Ристалище. – Мне же с парнем сейчас дела делать!
– Погоди-ка, капитан, – сказал вдруг бармен, наклонился над осевшим в глубь кресла Маллиганом и вгляделся. Потом выпрямился и посмотрел на капитана Ристалище. Капитан закусил губу.
– Слушай, капитан, ты телевизор давно смотрел? – спросил бармен.
– Мак, – сказал капитан Ристалище спокойно. – Ты обознался, да? Я его сюда привел, я его отсюда уведу, а понадобится – я за него отвечу.
– Капитан, – сказал бармен. – Я тебя знаю, но перебарщивать-то на кой? Всеобщий розыск! Телевизор закипает! Ты что, космонавт, рехнулся? Ты куда его привез, на "Братск" или куда?
– Да знаю я уже все, не пыли, – сказал капитан Ристалище. – Ты же первый и протелеграфируешь… знаю, что "Братск" – не открытый космос… Ладно. Парень при деньгах, а деньги – при мне, освободи-ка мне на полчаса твою клетушку за стойкой.
– Смотри, – сказал бармен. – Тебя за язык не тянули. А я с тобой даже в долю теперь не пойду. Возьми ключи. У тебя полчаса. А лучше – позвони шерифу.
– Патруль давно был? – спросил капитан.
– А вот это – не знаю, – с нажимом сказал бармен, отворачиваясь. – Полчаса, водила, не больше. И пьешь всегда здесь. Если не сядешь. Слушай, капитан, – позвони шерифу!
Бармен отошел.
Секунду капитан Ристалище думал, стоя над поникшим Быком, глядя то на него, то на весело улыбающегося спящего негра, черти б его драли, то на раскинувшего руки и ноги под столом пострадавшего за честь одежд. Капитан Ристалище не ожидал, что парень Дон столько соли насовал кому-то в вентилятор. Государственный преступник. Н-да… Военное положение… То-то жук, едва глянув на кредитку, шарахнулся… Слава богу, с Запада выскочили… Ну и что, что выскочили?.. Что же мне делать, подумал капитан Ристалище, старый, тертый человек. И он решил.
Он бросил на стол пакетик с таблетками, не распечатав его. Он подхватил Быка подмышки, поднял из кресла, перехватил руку Быка, перекинул ее через плечо и поволок Маллигана за стойку.
За стойкой имела место небольшая бытовка – здесь облеченные доверием или достаточно заплатившие могли спокойно потолковать по-крупному. Капитан Ристалище свалил Быка на диван, еще постоял над ним, меняясь лицом. Вышел из бытовки и подозвал индифферентного ко всему Мака.
– Дай-ка мне телефон. И скажи – когда, все-таки, патруль был?
Мак молчал.
– Ну же, Мак, твою об стойку!
– Минут за десять до тебя патруль заходил, – произнес Мак. – А телефон-то тебе зачем?
– …, – сказал капитан Ристалище. И добавил: -…!
– Ага… Ясно. Правильно, кэп, вот что я тебе скажу… Мы ж не в пространстве… Я уже и сам звонить собрался… сам понимаешь… Слушай, так давай я и позвоню? А ты там с ним посиди, я скажу – так, мол, и так?
– Мне разборки не на…., – угрюмо сказал капитан. – Государственный преступник, твою под дюзой враскоряк! Ах, ты, капитан, две головы, и обе – шлемы… Телефон, говорю, давай!
– Да на, на, – сказал Мак. – Я тут постою. Номер знаешь?
Не отвечая на идиотский вопрос, капитан Ристалище вырвал из руки бармена трубку и вернулся к Быку. Набрать номер оказалось невозможно, вот так, сразу… Капитан дал себе минутную отсрочку. У парня под рубахой был иглокол. Спросонок начнет садить. И его тут же подогреют градусов до трехсот. Капитан украл у Маллигана иглокол, вывернул из иглокола набок катушку и заглянул. В катушке оставалось всего девять игл, видать, дело было с парнем еще до кемпинга "Под Каблучком"… Капитан Ристалище, как наяву, увидел перед собой голыми руками против скорчеров трелюющего казачий наряд парня Дона Маллигана, и как он потом вопросительно наставляет иглокол на него, капитана, а он, капитан, ржет, аплодирует и машет парню: давай за мной, у меня тут машина… И как парень вежливо отстраняет его, опытнейшего пилота, от управления "Владыкой Скорости" и кладет "Стратокастер" за корму, по одним только приборам, вслепую, оставаясь в мертвой для локаторов зоне, – ровно по оси хода шипоносца… пилот же, какой пилот, наш человек, настоящий пилот, и – мастер-пилот… Капитану Ристалищу сделалось необыкновенно мучительно, но он взял себя в руки и набрал в три нажатия код Управления шерифа "Братска".
Этот код он набирал впервые в жизни. Капитан Ристалище сдавал экзамены, зачеты, кровь однажды сдавал, но пацанов – до сих пор никогда. Все в жизни нужно испытать? Пошли вы на хер, но ведь иначе – гарантированный Принстон… Пожизненно. И не уйти по тихому… Язык у Мака так и чешется. Зачем же ты его сюда приволок, капитан ты Ристалище на букву "Д"?..
А куда ж было… кто ж знал?…
– Шериф Лусиа здесь, назовите себя, пациент? – весело сказали в трубке.
У себя за столом очнулся от сладчайшей грезы Бабба Бубба Третий и немедленно не обнаружил напротив себя Дона с Дублина. А ведь именно Дон с Дублина столь лестно отозвался о его, Баббином, слышании мира! И он, Бабба Б., отлично помнил, что брат должен сидеть напротив, и он, Бабба Б., очень огорчился, и несколько стал обижен брата отсутствием. Впрочем, не очень, – брат, видать, отсурлять вышел, сейчас продолжим… Хм, ниггер! А что это у нас за дерьмо на столе, в обличьи каспарамида? Под…л, что ли, кто? Меня, мистера Баббу Б.? И под столом кто-то есть… А, так я уже отблагодарил доброхота, ловкий мистер Бабба Бубба Фри? Где же Дон, белый ушастый брат? Пора же чаю парой выпить! Бабба Б. огляделся. И удивился. Странно. Исчез не только Дон с Дублина. Все исчезли. Бар был пуст. Совершенно. И автомат молчал: вышла программа. Бабба Б. взял со стола "волшебный ключ", вызвал на дисплей управление, тут и на глаза ему снова попался каспарамид на столе. Странно, блин! Бабба прислушался. Тихо. Только автомат издает правильный белый шум… кто-то говорит по телефону. За стойкой. За стеной. Мак трется у двери в бытовку, явно подслушивая… Странно.
Бабба Бубба Третий увидел, как в бар вошел полицейский патруль.
Шериф "Братска" Лусиа сначала не поверил ни единому слову капитана Ристалища. Более того, шериф Лусиа знать не знал и, главное, знать не хотел никакого капитана Ристалища, какового, по его, капитана, словам, все тут, на "Братске", знают. Лусиа прибыл на "Братск" несколько недель назад по трехгодичному контракту, отрабатывать бесплатное обучение в полицейской академии. Работа ему не нравилась: место глухое и негордое. Шериф Лусиа попросил капитана Ристалище не грызть ему, шерифу, мозги, но чертов капитан не отстал, а начал свой донос по второму разу. Вторично выслушивая безумие, несомое перепившим дальнобойщиком, звонившим, естественно, из бара, да еще из "Посиди Здесь", Лусиа вызвал из недр полицейского отдела Меганета досье на Ристалище, капитана. Наверняка космач в карты прогадился на интерес… "Смолк, Джонатан, русский, полный гуманоид… Летчик-космонавт, летная школа Армстронг, Диона, Солсистема, грузовоз, частные перевозки, лицензия номер, "Владыка Скорости", купчая на грузовик… мелкие нарушения… штрафы… парковка в нетрезвом состоянии… драка… драка… сопротивления при задержании не оказано… и снова не оказано… член профсоюза, взносы – вовремя… налоговая полиция – претензий нет… участие в спасательных операциях… медаль профсоюза "За Вовремя Пришел"… Добропорядочнейший гражданин, наверняка проигрался – иначе бы с чего вздумал тюль вешать, да еще старшему офицеру, да еще при исполнении служебных обязанностей… Внезапно в голове у шерифа сверкнуло золотое воспоминание, и Лусию прошиб пот, и он переспросил:
– Повторите фамилию подозреваемого, пациент? – А сам прогнал с монитора синюю панель досье и, вызвав оперативную, непрерывно пополняющуюся, сводку, холодными пальцами настучал в графе "FIND" фамилию "Маллиган". Если он не ошибался… Точно!
Он получил ответ мгновенно, еще по дайджесту. Ответ потряс его. И, читая полный вариант сводки, он переспросил информатора совершенно уже по инерции:
– Как называется ваш грузовик, капитан?
– "Владыка Скорости", шериф, да, блин, сколько я буду вас еще убеждать, что мне это, языком по яйцам, что ли?! – взорвался на том конце провода пациент Джонатан Смолк, капитан Ристалище, свидетель №1 по делу, чье имя и название чьего корабля червонным золотом горело на мониторе перед совершенно охреневшим от неожиданности шерифом Лусией.
(Документ 25)
17.3.354 – 04.45. ОСОБО ВАЖНО! ВСЕМ! ОСОБО СРОЧНО! СОВЕРШИЛ ДЕРЗКИЙ ПОБЕГ ИЗ-ПОД АРЕСТА – МАЛЛИГАН ДОНАЛЬД, УРОЖЕНЕЦ ДУБЛИНА, ПОЛНЫЙ ГУМАНОИД. РАЗЫСКИВАЕТСЯ УПРАВЛЕНИЕМ ШЕРИФА ДУБЛИНА ПО ПОДОЗРЕНИЮ В УБИЙСТВЕ ТРЕТЬЕЙ СТЕПЕНИ. РАЗЫСКИВАЕТСЯ ГЛАВНЫМ УПРАВЛЕНИЕМ ВОЕННОЙ ПОЛИЦИИ СМГ ПО ПОДОЗРЕНИЮ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИЗМЕНЕ В БОЕВОЙ ОБСТАНОВКЕ, ПРИВЕДШЕЙ К ТЯЖЕЛЫМ ПОСЛЕДСТВИЯМ. ВООРУЖЕН, ОЧЕНЬ ОПАСЕН! ПРИ ЗАДЕРЖАНИИ СОБЛЮДАТЬ ОСОБУЮ ОСТОРОЖНОСТЬ!
ПОБЕГ СОВЕРШИЛ С ТЕРРИТОРИИ ЗАПАДНОЙ ОБЛАСТИ, ЗАХВАТИВ ГРУЗОВОЕ СУДНО ТИПА «ТИМУР» РЕГИСТРАЦИОННЫЙ НОМЕР ТАКОЙ-ТО «ВЛАДЫКА СКОРОСТИ». ВОЗМОЖЕН ЗАЛОЖНИК – ПИЛОТ ГРУЗОВИКА СМОЛК ДЖОНАТАН, ТОЧНЫЙ СТАТУС СМОЛКА НЕ УСТАНОВЛЕН, ПРИКАЗ – ЗАДЕРЖАТЬ ЕГО ТАКЖЕ ДЛЯ ОТБОРА ПОКАЗАНИЙ И ВЫЯСНЕНИЯ СТЕПЕНИ ЕГО ВИНЫ ИЛИ НЕПРИЧАСТНОСТИ.
ПРИКАЗ: ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ! ПРИМЕНИТЬ ВСЕ МЕРЫ К АРЕСТУ МАЛЛИГАНА ДОНАЛЬДА. БРАТЬ ТОЛЬКО ЖИВЫМ, НЕ СЧИТАЯСЬ СО СЛОЖНОСТЯМИ ИЛИ ПОТЕРЯМИ.
ЛЮБАЯ, ПОЛУЧЕННАЯ ОТНОСИТЕЛЬНО МЕСТОНАХОЖДЕНИЯ МАЛЛИГАНА ДОНАЛЬДА ИЛИ ЕГО НАМЕРЕНИЙ, ИНФОРМАЦИЯ НЕМЕДЛЕННО ДОЛЖНА БЫТЬ ПЕРЕПРАВЛЕНА В ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ВОЕННОЙ ПОЛИЦИИ ДЕЖУРНОМУ ОФИЦЕРУ; КОПИЯ – МИНИСТРУ ОБОРОНЫ СМГ (ПО ПАРОЛЮ «МАЛЛИГАН»), КОПИЯ – КОМАНДИРУ БЛИЖАЙШЕГО К ТОЧКЕ ОБНАРУЖЕНИЯ МАЛЛИГАНА ДОНАЛЬДА ВОЕННОГО ЗВЕЗДОЛЕТА И/ИЛИ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ.
ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ, СООБЩИВШИМ О МЕСТОНАХОЖДЕНИИ МАЛЛИГАНА ДОНА, О НАМЕРЕНИЯХ ЕГО, ИЛИ ПРИМЕНИВШИХ СЕБЯ К ЗАДЕРЖАНИЮ ПРЕСТУПНИКА, НЕМЕДЛЕННО МЕСТНЫМ УПРАВЛЕНИЕМ ШЕРИФА ВЫПЛАЧИВАЕТСЯ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ В РАЗМЕРЕ ЛЮБОГО РАЗУМНОГО ЭКВИВАЛЕНТА 100000 (СТА ТЫСЯЧ) ЗОЛОТЫХ ГАЛАКТИЧЕСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО БАНКА – В ВИДЕ КОРОЛЕВСКОГО ВЕКСЕЛЯ.
ЧИНАМ АРМЕЙСКИХ ИЛИ ПОЛИЦЕЙСКИХ ФОРМИРОВАНИЙ, ЗАДЕРЖАВШИМ МАЛЛИГАНА ДОНАЛЬДА ВЫПЛАЧИВАЕТСЯ ПРЕМИЯ В РАЗМЕРЕ ОБЪЯВЛЕННОГО ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ.
– …да заснули вы там, нет! – орал в ухо Лусии Джонатан Смолк.
– Мистер Смолк, – собрав в единое целое все свое умение разговаривать членораздельно, произнес шериф Лусия. – Высылаю наряд. Вы в опасности? Вы заложник?
Смолк помедлил.
– В общем, да, заложник… А опасность… он спит… пьяный.
– Он вооружен?
– Да был у него иглокол армейский… я его забрал. У меня его иглокол. Но он, должен я вас предупредить, и пьяный, и без оружия – ничего себе парень.
Пальцы Лусии тем временем успели нажать все необходимые тревожные кнопки. Связь Лусия перевел на шлемный коммуникатор, а шлем надел. В дежурке "Братска" шериф находился один, но он знал, что все наличествующие на станции полицейские силы уже спешат, на ходу консолидируясь, бегут, едут, скачут, а также возвращаются к бару "Посиди здесь". Карта "Братска" возникла перед Лусией, Лусиа сунул руки в перчатки управления и опустил на глаза щиток шлема, – карта рывком приблизилась к нему, обрела трехмерность, цвет… режим биолокации… режим отсеивания… показать полицейских…
– Уточните точное местонахождение подозреваемого, мистер Смолк, – сказал Лусия хрипло. Боевое задержание с призом в сто тысяч круглых он проводил впервые. Это вам не кража живых абрикосов с грузовика, не удалая махаловка в предшлюзье Большого Склада, и даже не эвакуация людей из аварийного монтажного модуля после прямого попадания газового метеорита…
– Бытовка за стойкой бара. На диване спит, – сказал Смолк неохотно. – Мне что делать?
– Оставайтесь на месте, Смолк. Когда войдут полицейские – ложитесь немедленно на пол, лицом вниз, руки на затылок.
Так, вот он, бар "Посиди Здесь", укрупнение… а вот и бытовка. Вот они, двое. Второго выхода из бытовки нет… диаметр вентиляционного выхлопа – 25 сантиметров… хорошо… а если газку через вентилятор, вот хотя бы из пятого колена воздуховода?.. он почти под баром… ну-ка, калькулятор… эх, нет, там дальше заслонок нет, все крыло усыпим, а там сварочные работы, опасно…"Не считаясь с потерями", – а как насчет гражданских? Начальнички! Так, теперь, диспетчеру – закрыть порт, отказать всем в старте… всю связь "Братска" – на меня. Телеграммы по паролю "Маллиган" – отправить!