Страница:
Но теперь Анне казалось, что и это «объяснение» ничего не объясняет. Уж слишком разительны были изменения, происшедшие с Погребижской.
А что, если болезнь завершилась, как и предполагал Милованов, летальным исходом? И в обозначенный им срок?
«О, нет! Я так скоро свихнусь, — вздохнула Аня. — Это уже ни в какие ворота не лезет… Петя прав: надо отдохнуть, а то я уже, кажется, совершенно всерьез обдумываю, похожа ли Погребижская на зомби, которой управляет Лидия Евгеньевна?»
Светлова закрыла глаза и тут же подумала:
«Глаза у нее вообще-то какие-то странные, у этой писательницы, — это точно. Необычные красивые синие, но странные. Взгляд странный…»
Шутка, услышанная от издателя в «Туманности Андромеды», не выходила у Светловой из головы.
«Правда, это уж вообще ни в какие ворота не лезет, — снова подумала она. — А что, спрашивается, лезет?!»
«Какие уж тут шутки», — ошеломленно думала Аня о слове «оживить», услышанном в «Туманности».
Это были, кажется, не шутки. Это был, кажется, совершенно новый поворот в деле Селиверстова…
«Интересно, а спит она как? — опять принялась обдумывать ту же тему Светлова, ворочаясь без сна в постели. — Зомби — и в кровати?»
Ну, спала же живая женщина Жанна, дочка Валентины Петровны, в гробу…
Почему неживая не может спать в нормальной кровати? Спит, наверное…
А поручения?
Выполняет! Это как-то все объясняет… И то, что было тогда в Дубровнике. И то, что было в монастыре.
Никого нет — а нож воткнут! Живой бы не смог так ловко!
«И книжки пишет… для детей — о светлом и добром. А я Киту читаю», — подумала Светлова сразу о «Приключениях Рика в Звездной стране».
«Елки-палки! — Светлова зажмурилась от страха. — Оживший труп пишет на компьютере, спит в кровати…» Зато постоянно выходят все новые и новые «Приключения Рика в Звездной стране» и Лидия Евгеньевна ездит на «Геледвагене»!
Пожалуй, зомби — это удобно…
Накануне в гостях от очень верных людей Аня услышала о необыкновенном экстрасенсе. И там же, из достоверного, как теперь говорят, источника, получила и этот телефон.
Что делать… Светлова, можно сказать, сдалась… Степень запутанности «дела Селиверстова» была настолько высока, что ничего уже, кроме экстрасенса, в голову не приходило.
А что, если доктор все-таки не ошибся в сроках?
Так Светлова и решилась на этот звонок.
Кто-то должен был пронзить этот туман особым взором!
Правда, тот, кому предстояло это сделать, и на кого Светлова возлагала теперь некоторые надежды… В общем, имя у экстрасенса было не слишком благозвучное… Свинарчук! Но выбора у Светловой особого не было.
«Может быть, этот голос и есть сам Свинарчук?» — думала озадаченно Светлова, слушая автоответчик.
Дело в том, что все, связанное с экстрасенсом Свинарчуком, — или все-таки экстрасенсом Свинарчук? — было окутано какой-то таинственной дымкой и недосказанностью. В частности, неизвестно, кто это — мужчина или женщина?
Толстый старик или вот эта фея, с нежнейшим девичьим голосом?
Даже «достоверный источник», от которого Аня получила телефон экстрасенса, сам его никогда не видел, а только «много слышал».
Неблагозвучное имя Свинарчука окутывали легенды, чудовищные сплетни и восхищенные пере суды. Ходили слухи, что Свинарчук вообще сейчас в Англии и работает там для Скотланд-Ярда. Выполняет эксклюзивное задание.
«Интересно, что он там может делать?» — думала Светлова, выслушивая в очередной раз автоответчик. Отчего-то с Англией связывались у Светловой — ассоциативно! — какие-то истории с замурованными в стенах домов трупами…
«Ох, уж эти нежные отфуболивания…» — думала Светлова, выслушивая в очередной раз голос феи.
Возможно, Свинарчука совершенно не заинтригует и не заинтересует ее предложение: то, немногое, что Аня сочла возможным наговорить ему на автоответчик. И как знать, позвонит экстрасенс «при первой же возможности»
Светловой или нет?
А если да, то когда это может случиться? Может, там, в Англии, просто череда этих трупов замурованных? Все, что накопилось до приезда Свинарчука и ожидает его магического вмешательства.
С грустью Светлова констатировала, что она может, между прочим, так никогда и не узнать, как выглядит этот Свинарчук: старик он или девушка? И как он там поработал рука об руку со Скотланд-Ярдом?
Печаль была, конечно, не в том, что она никогда не увидит таинственного экстрасенса. Обидно было потому, что помощь Свинарчука могла оказаться очень кстати. Если, конечно, все, что говорили о великом Свинарчуке, действительно было правдой, а не рекламным трюком и преувеличением.
Анна довольно часто набирала этот номер. Но день за днем результат был все тот же — автоответчик. «Ваш звонок очень важен для нас! И если вы оставите свои координаты, при первой же возможности…»
В общем, в отсутствие великого Свинарчука Светловой самой приходилось напрягать мозги.
Глава 20
Глава 21
А что, если болезнь завершилась, как и предполагал Милованов, летальным исходом? И в обозначенный им срок?
«О, нет! Я так скоро свихнусь, — вздохнула Аня. — Это уже ни в какие ворота не лезет… Петя прав: надо отдохнуть, а то я уже, кажется, совершенно всерьез обдумываю, похожа ли Погребижская на зомби, которой управляет Лидия Евгеньевна?»
Светлова закрыла глаза и тут же подумала:
«Глаза у нее вообще-то какие-то странные, у этой писательницы, — это точно. Необычные красивые синие, но странные. Взгляд странный…»
Шутка, услышанная от издателя в «Туманности Андромеды», не выходила у Светловой из головы.
«Правда, это уж вообще ни в какие ворота не лезет, — снова подумала она. — А что, спрашивается, лезет?!»
«Какие уж тут шутки», — ошеломленно думала Аня о слове «оживить», услышанном в «Туманности».
Это были, кажется, не шутки. Это был, кажется, совершенно новый поворот в деле Селиверстова…
«Интересно, а спит она как? — опять принялась обдумывать ту же тему Светлова, ворочаясь без сна в постели. — Зомби — и в кровати?»
Ну, спала же живая женщина Жанна, дочка Валентины Петровны, в гробу…
Почему неживая не может спать в нормальной кровати? Спит, наверное…
А поручения?
Выполняет! Это как-то все объясняет… И то, что было тогда в Дубровнике. И то, что было в монастыре.
Никого нет — а нож воткнут! Живой бы не смог так ловко!
«И книжки пишет… для детей — о светлом и добром. А я Киту читаю», — подумала Светлова сразу о «Приключениях Рика в Звездной стране».
«Елки-палки! — Светлова зажмурилась от страха. — Оживший труп пишет на компьютере, спит в кровати…» Зато постоянно выходят все новые и новые «Приключения Рика в Звездной стране» и Лидия Евгеньевна ездит на «Геледвагене»!
Пожалуй, зомби — это удобно…
* * *
Нежнейший девичий голос, похожий на голос феи, сообщил Анне: «Ваш звонок очень важен для нас! И если вы оставите свои координаты, при первой же возможности мы вам позвоним…»Накануне в гостях от очень верных людей Аня услышала о необыкновенном экстрасенсе. И там же, из достоверного, как теперь говорят, источника, получила и этот телефон.
Что делать… Светлова, можно сказать, сдалась… Степень запутанности «дела Селиверстова» была настолько высока, что ничего уже, кроме экстрасенса, в голову не приходило.
А что, если доктор все-таки не ошибся в сроках?
Так Светлова и решилась на этот звонок.
Кто-то должен был пронзить этот туман особым взором!
Правда, тот, кому предстояло это сделать, и на кого Светлова возлагала теперь некоторые надежды… В общем, имя у экстрасенса было не слишком благозвучное… Свинарчук! Но выбора у Светловой особого не было.
«Может быть, этот голос и есть сам Свинарчук?» — думала озадаченно Светлова, слушая автоответчик.
Дело в том, что все, связанное с экстрасенсом Свинарчуком, — или все-таки экстрасенсом Свинарчук? — было окутано какой-то таинственной дымкой и недосказанностью. В частности, неизвестно, кто это — мужчина или женщина?
Толстый старик или вот эта фея, с нежнейшим девичьим голосом?
Даже «достоверный источник», от которого Аня получила телефон экстрасенса, сам его никогда не видел, а только «много слышал».
Неблагозвучное имя Свинарчука окутывали легенды, чудовищные сплетни и восхищенные пере суды. Ходили слухи, что Свинарчук вообще сейчас в Англии и работает там для Скотланд-Ярда. Выполняет эксклюзивное задание.
«Интересно, что он там может делать?» — думала Светлова, выслушивая в очередной раз автоответчик. Отчего-то с Англией связывались у Светловой — ассоциативно! — какие-то истории с замурованными в стенах домов трупами…
«Ох, уж эти нежные отфуболивания…» — думала Светлова, выслушивая в очередной раз голос феи.
Возможно, Свинарчука совершенно не заинтригует и не заинтересует ее предложение: то, немногое, что Аня сочла возможным наговорить ему на автоответчик. И как знать, позвонит экстрасенс «при первой же возможности»
Светловой или нет?
А если да, то когда это может случиться? Может, там, в Англии, просто череда этих трупов замурованных? Все, что накопилось до приезда Свинарчука и ожидает его магического вмешательства.
С грустью Светлова констатировала, что она может, между прочим, так никогда и не узнать, как выглядит этот Свинарчук: старик он или девушка? И как он там поработал рука об руку со Скотланд-Ярдом?
Печаль была, конечно, не в том, что она никогда не увидит таинственного экстрасенса. Обидно было потому, что помощь Свинарчука могла оказаться очень кстати. Если, конечно, все, что говорили о великом Свинарчуке, действительно было правдой, а не рекламным трюком и преувеличением.
Анна довольно часто набирала этот номер. Но день за днем результат был все тот же — автоответчик. «Ваш звонок очень важен для нас! И если вы оставите свои координаты, при первой же возможности…»
В общем, в отсутствие великого Свинарчука Светловой самой приходилось напрягать мозги.
Глава 20
— Аня, тебя! — позвал Светлову к телефону муж.
Светлова взяла трубку, и от радости чуть не потеряла дар речи.
О, чудо! Это был Свинарчук. И с предложением встретиться!
Чудо, чудо! Именно сейчас, когда дело дошло уже до оживших трупов, помощь Свинарчука и могла оказаться поистине бесценной.
Кто еще, как не экстрасенс, мог бы в этом разобраться! Возможности «просто людей» тут заканчивались.
Правда, у самого экстрасенса голос оказался не как у феи…
А при личной встрече вообще выяснилось, что выглядит Сидор Феофилович Свинарчук несколько устрашающе. Это был грузный толстый дядька с черными густыми, низко растущими надо лбом волосами и покатыми, тяжелыми плечами грузчика, Светлова так и представила, как он закидывает над них какие-то широкие лямки, как грузчики в порту, и поднимается с грузом по трапу.
— Вы случайно в порту не работали? — не удержалась она от любопытства.
— Работал, — нисколько не удивившись, кивнул экстрасенс.
Когда-то давно в курортном городе Аня, прогуливаясь по набережной — шторм был в пять баллов, и купаться было нельзя, — от скуки остановилась около гадателя. Лохматый дядька с босыми ногами сидел на низенькой скамеечке. И вид у него был на первый взгляд самый прохиндейский. А вот глаза…
Удивительно, но тот прохиндей предсказал Ане имя ее будущего мужа.
В общем, несмотря на внешность портового грузчика, у экстрасенса Свйнарчука были какие-то особенные глаза — не то, чтобы умные, проницательные или внимательные, скорей непроницаемые, непонятно какие и непонятно что видящие.
Казалось, будто смотрят Свинарчук со Светловой на одно и то же, но видят при этом разное! Видят глаза экстрасенса что-то другое… То, чего Светловой не удается разглядеть.
Вот кто, пожалуй, мог бы проникнуть взором в сущность «ходячего трупа»…
Тем не менее Светлова невероятно стеснялась, пытаясь рассказать экстрасенсу, в чем она подозревает Марию Иннокентьевну.
Однако, плохо ли, хорошо ли, Аня все-таки в итоге объяснила Свинарчуку, в чем проблема.
— Где будем работать? — только и осведомился тот, внимательно выслушав Светлову.
— Сидор Феофилович, вас, наверное, это удивляет?
— Да, в общем, не очень… Вы, Анна Владимировна, даже и не представляете, с чем только не приходится сталкиваться!.. Так, где будем работать?
— Это вопрос… — задумалась Светлова.
— Ко мне или к вам вопрос?
— Пока еще ко мне…
— Ну, так решайте его!
— Понимаете, я не могу запросто привести вас в этот дом и предоставить его в ваше распоряжение, чтобы вы могли там свободно расхаживать и делать пассы руками.
— Очень жаль, — только и заметил Свинарчук.
— Что поделаешь? Я не Скотланд-Ярд.
— Очень жаль, — снова заметил Свинарчук, не претендуя на особое разнообразие в своих замечаниях.
— Но… — неуверенно начала Светлова. — Например, могли бы вы составить мне компанию и в качестве, скажем, моего знакомого отправиться в гости? И там уже по мере возможностей…
— И какова будет мера этих возможностей?
— Пока не знаю… — честно призналась Светлова.
— И насколько я понял, в этом доме нам будут не очень рады?
— Верно, — вздохнула Аня. — Но по мере возможности…
И — о чудо… Он согласился.
— О'кей! — сказал экстрасенс Свинарчук. Это задача высокой сложности. И я хотел бы поработать.
— Да-да… — Я бы хотела еще кое-что у вас уточнить.
— Я вам перезвоню, — вдруг быстренько закруглила разговор секретарь.
Она позвонила через десять минут.
— Ну, приезжайте в гости… Анечка!
— А Марии Иннокентьевны опять не будет? расстроенно поинтересовалась Светлова.
— Будет, будет, — успокоила ее секретарь.
Анна позвонила у знакомых ворот и обворожительно, приветливо улыбнулась в камеру.
— Здравствуйте! — раздался не менее приветливый голос Лидии Евгеньевны по домофону.
Но вид Свинарчука, вылезающего грузно вслед за Аней из машины, видимо, Лидию Евгеньевну удивил и даже как-то расстроил. Ее выдал голос.
— Как вас много! — нерешительно заметила секретарь.
У Ани было ощущение, что их со Свинарчуком сейчас отправят обратно.
Наступила даже некоторая, вполне заметная пауза-заминка… Но ворота открыли, и их все-таки впустили.
Лидия Евгеньевна провела гостей в уже знакомую Ане красивую просторную комнату с эркером, усадила за чайный столик и, извинившись, удалилась.
Не решаясь перешептываться, они сидели со Свинарчуком и только смотрели на янтарные стволы сосен за стеклом.
Неожиданно с улицы донесся звук отъезжающей машины: кто-то уехал.
Неужели… Лидия Евгеньевна? Ведь она водит машину… Или все-таки писательница? Выходит, опять надули?..
И вдруг потянуло запахом каких-то замечательных духов…
Аня оглянулась.
О-о! Наконец-то… В комнату величественно вплыла сама! Высокая…
Прямые острые плечи задрапированы шалью. Ну, прямо тебе Ахматова в тринадцатом году…
Она села к столу и взглянула на Сидора Феофиловича.
Ну, дела… Аня чуть не зажмурилась — так прожекторы над морем прорезывают тьму и перекрещиваются — вот что это было! Так скрестились, как шпаги, пронизывающие взоры Свинарчука и писательницы Погребижской.
Хорошо, что искры не посыпались…
«Больная ли она, сумасшедшая ли или вообще наш простой, отечественного производства зомби —Свинарчук ее сейчас расколет», — с надеждой подумала Светлова.
Погребижская первая отвела взгляд.
— Это мой знакомый… Сидор Феофилович! — объяснила писательнице Аня. — Большой поклонник львенка Рика. Читает все его приключения. Вот уговорил меня взять его с собой. Хотел взглянуть, так сказать, своими глазами на знаменитую писательницу.
Конечно, что и говорить, Свинарчук в качестве поклонника львенка Рика выглядел не очень убедительно… Но, видно, такой был день — писательница Погребижская верила всему.
— Ну что же… Очень приятно познакомиться, — только и сказала она. Аня с облегчением вздохнула.
— Так вот, я насчет этого расследования — насчет журналиста Максима Селиверстова, — не слишком смело начала она.
— Хотите посмотреть мою коллекцию? — вдруг перебила ее Погребижская.
— А что за коллекция? — удивилась Светлова.
— Ну… Видите ли, я собираю понемногу всякие редкости, да и просто приятные мне вещи. Например, старинные вышивки… У меня есть очень интересные работы.
— Правда?
— Я, видите ли, вышивкой увлекаюсь. Она взглянула на Аню, и Светловой показалось, что уголки ее губ насмешливо дрогнули.
— Так хотите взглянуть?
— О, да! — с энтузиазмом откликнулась Светлова.
— А вы?
Мария Иннокентьевна приглашающим взором взглянула на Аниного спутника.
— А я бы тут посидел, чаю попил… Не понимаю я ничего в этих дамских рукоделиях, — вдруг довольно решительно отверг бывший портовый грузчик приглашение писательницы. — И Свинарчук мельком глянул на Светлову своими проникновенными глазами экстрасенса. Со значением глянул.
— Ну, идемте же! — словно бы даже нетерпеливо пригласила Светлову Мария Иннокентьевна.
И она повела гостью по дому, по каким-то коридорам, лестницам и снова коридорам.
Светлова нервничала, но все-таки шла. Наконец, они остановилась, и хозяйка дома достала ключ…
— Проходите! — Мария Иннокентьевна отворила дверь и пропустила Аню вперед.
Светлова осторожно переступила порог и огляделась.
Любопытная комнатка… небольшая… без окон.
— А это чтобы воры не залезли, — объяснила, поймав Анин удивленный взгляд, Погребижская. — Коллекция у меня очень ценная.
— Правда?
— Вот, взгляните! — Мария Иннокентьевна указала на лежащий под стеклом вышитый кусочек ткани. — Это из монастыря.
— Из монастыря? — Светлова не смогла сдержаться и все-таки вздрогнула от неожиданности.
— Да, из монастыря… Что вас удивляет? — усмехнулась теперь совсем явно Погребижская. — В монастырях ведь удивительные мастерицы работали.
Прилежные, искусные…
— Вот как?
— Представьте! С некоторыми монастырями у меня, знаете ли, неплохие контакты.
— Любопытно.
— Как коллекционер я им интересна. Потому и вхожа в их замкнутый, закрытый для посторонних мир. Например, в одном европейском монастыре просто мечтают, чтобы я пожертвовала им вот это! — Погребижская указала на шитый золотой нитью кусочек бархата. — Кто знает, может, и завещаю! Во всяком случае, принимают меня там хорошо — все двери настежь.
— Да-да, — пробормотала Светлова. А про себя подумала: «Мне тоже показалось, что вы там все двери знаете. Все ходы и выходы».
— Вот так… Анечка… — отчего-то вздохнула за ее спиной писательница.
— А вот эта вышивка семнадцатый век — не иначе. Любой музей купил бы, да я не продам.
— А это что такое? — Аня наклонилась над старинным столиком со стеклянной столешницей, внутри которого лежали какие-то, явно тоже старинные, мутноватые на вид флаконы с притертыми пробками.
Погребижская ничего ей не ответила. Промолчала.
— Интересно, для чего они? — повторила свой вопрос Аня и оглянулась.
Но за ее спиной никого не было. Комнатка была пуста.
— Ау! Мария Иннокентьевна! — позвала Светлова.
Но никто не откликнулся.
Анна вернулась к двери. Дверь в комнату была закрыта…
Анна ее толкнула. Бесполезно. Дверь была закрыта на ключ!
«Вот почему они меня пустили в дом и согласились на этот визит… — поняла Светлова. — Они надеются, что я отсюда не выйду».
То, что не удалось в Дубровнике и в монастыре, по-видимому, случится здесь!
Вот дурочка-то, сама к ним пришла.
Но все же знают, куда она, Светлова, поехала… Дубовиков, Петя, Андрей Кронрод…
И что?! Все знали, куда поехал Селиверстов. А пропал по дороге! И нашелся в тверском лесу. И «бабушки» оказались ни при чем.
"Надо орать во все горло и звать Сидора Феофиловича, — решила Светлова.
— Потому надо орать и звать, что… Ну, в общем, пока не поздно!"
Они потому с ней еще ничего и не сделали… В общем, решили пока не трогать.
На всякий случай они пока Светлову в живых оставили — вдруг со Свинарчуком ничего не получится! Он мужик здоровый. Очень здоровый… Боятся, не справятся. А так, если его сейчас порешат, то и за нее примутся. Где он там, где он в доме бродит?!
Светлова набрала побольше воздуху в легкие, открыла рот…
Но вместо оглушительного ора вырвался только какой-то мышиный писк.
И чего стоят эти советы потерпевшим: «Кричите!»… Голос-то пропадает в такие… критические минуты.
— Сидор Феофилович! — жалким мышиным голосом все-таки позвала Светлова.
И вдруг круглая ручка двери шевельнулась, повернулась…
«Ну вот, докричалась… — обреченно подумала Аня. — „Бабушки“ услышали!»
Теперь все — ей конец.
Светлова затравленно оглянулась — ни окон, ничего… даже шкафа или угла, чтобы спрятаться, нет.
Дверь подергали.
И вдруг раздался страшный треск — дверь распахнулась.
Это был портовый грузчик Свинарчук, ломовым своим плечом вышибающий евродвери.
— Как я вас вычислил? — похвалился экстрасенс.
— Вот закрыли меня на ключ, — пожаловалась Светлова. — Пошутили, наверное.
— В этом доме плохо шутят. Очень плохо, — довольно мрачно заметил Свинарчук.
— Значит, вы меня спасли?
— Думаю, да, — без ложной скромности признался экстрасенс.
От экстрасенса пахло чем-то очень вкусным, чем-то таким… в высшей степени аппетитным!
— Чем это от вас пахнет? — немедленно поинтересовалась Светлова.
— Закуской, — утолил ее любознательность экстрасенс.
«Ах, ну да… — осенило Светлову. — Это же запах бочки с хорошо засоленными огурцами — такими крепенькими холодными, звонко хрустящими… с прилипшими белыми крупинками чеснока!»
— Вы в подвале, что ли, были? — тихо спросила она экстрасенса.
— Угадала.
— А что там?
— Там… косточки, моя дорогая.
— Какие?
— Ну, какие… прах, так сказать.
— Чей? .
— Человечка.
— А какого?
— Я не волшебник.
— Не прибедняйтесь!
— Могу только сказать, что там, по-видимому, замурован в стене прах человека.
— Так вы для Скотланд-Ярда, что — тоже?
— Угу.
— А знаете, мне почему-то именно о замурованных трупах сразу и подумалось, когда я узнала, что вы со Скотланд-Ярдом работаете…
— Угадали.
— А что там, в Англии, было?
— Один маньяк… Загородный дом… десять мальчиков.
— Ух, ты! — ужаснулась Светлова. — Десять мальчиков — это много. И вы всех нашли?
— А как же…
Светлова только восхищенно вздохнула.
— Сидор Феофилович… — нежно заметила она.
— Ну, чего?
— А почему вы не поменяете фамилию?
— А чем она вам не нравится? .
— А вам нравится?
— Нормальная.
— И не хотите поменять?
— А зачем? Я и с такой фамилией всем нужен. Не фамилия красит человека, а человек украшает собой свою фамилию. Вот самый хрестоматийный пример — Пушкин. Если бы поэт ее не прославил — была бы такая же смешная, как, например, Тушкин или Палкин.
— Но как вы все-таки это делаете? — изумленно прошептала Светлова.
— Ну, вас же уже не удивляют целители, которые, поглядев человеку в глаза и подержав за руку, находят у него что-то совершенно в другом месте — например, больную печень? Пронизывают, так сказать, внутренним взором насквозь человека. Не удивляют они вас?
— Уже нет.
— Или свинка, которая находит под землей трюфели, вас не удивляет?
— Нет…
— Ну, а я вот нахожу то, что спрятано в стенах. Если это прах человека… Короче, это необъяснимо! Я это чувствую. Только и всего.
«Только и всего!» — восхищенно прошептала Светлова.
И потянула носом…
Славный запах бочковых огурцов теперь перебивало другим запахом. Надо же… те же, уже знакомые, замечательные, ах, какие замечательные духи…
Светлова резко обернулась. И просто обалдела… Кадр из фильма ужасов — с кинжалом в руке к ним приближалась детская писательница Мария Иннокентьевна Погребижская!
Конечно, это было безумие с ее стороны, полное безумие — ведь их двое… И Свинарчук не мальчик английский, а в сверхтяжелом весе выступает…
«Да нет, — быстренько взвесила шансы Светлова, — Не такое уж это и безумие… Ведь они с экстрасенсом без оружия, а в руках у Погребижской настоящий — без дураков — кинжал… И, батюшки святы! Не тот ли это — обоюдоострый, из Курляндии, с ромбовидным сечением? Таким острием — чик! — и все… Как Селиверстова… А они со Свинарчуком в этой комнатке без окон, как в ловушке… И на пороге, преграждая единственный выход, явно просто обезумевшая — вот парадоксы времени — детская писательница…»
Светлова поняла: весь этот дом просматривается. С помощью камер слежения. Весь дом, а не только все подходы к нему.
Погребижская видела, что Свинарчук был в подвале — вот почему решилась на такую крайность.
Значит, то, что в подвале, то, что нашел Свинарчук, — это и есть та тайна — то, чего они боятся больше всего.
Потому и такие предосторожности — с камерами.
Практически гипнотизируя их своим необыкновенным синим взором и даже чуть усмехаясь краешком губ, она медленно пересекала крошечную комнату…
О, ужас!
Светлова надеялась на чудо. Надеялась, что Свинарчук тоже каким-то особым своим паранормальным взглядом, каким-то невероятным гипнотическим воздействием и сконцентрированной силой остановит обезумевшую Марию Иннокентьевну.
Но ничего такого не произошло… В том смысле, что ничего магического… В том смысле, что Свинарчук, вдруг резко выдвинувшись вперед, волосатым кулаком портового грузчика просто звезданул Марий Иннокентьевне в лоб.
— Побежали! — предложил он Светловой и схватил ее за руку.
Уже на бегу Светлова оглянулась: писательница лежала очень аккуратно, как упала… Навзничь и ровненько, словно уже приготовленная для отпевания.
— Побежали, побежали! — тянул Аню за руку Свинарчук.
— А как же?
— Да никак. А то очнется, вызовет милицию — и все. Пойди, доказывай, что она — с ножиком на нас… Насколько я понял, мы тут в чужом богатом Доме — всего лишь непрошеные гости?
— Вы ударили женщину! — осуждающе заметила Аня.
— Я никогда не бью женщин, — противореча всякой логике, заметил экстрасенс.
Светлова взяла трубку, и от радости чуть не потеряла дар речи.
О, чудо! Это был Свинарчук. И с предложением встретиться!
Чудо, чудо! Именно сейчас, когда дело дошло уже до оживших трупов, помощь Свинарчука и могла оказаться поистине бесценной.
Кто еще, как не экстрасенс, мог бы в этом разобраться! Возможности «просто людей» тут заканчивались.
Правда, у самого экстрасенса голос оказался не как у феи…
А при личной встрече вообще выяснилось, что выглядит Сидор Феофилович Свинарчук несколько устрашающе. Это был грузный толстый дядька с черными густыми, низко растущими надо лбом волосами и покатыми, тяжелыми плечами грузчика, Светлова так и представила, как он закидывает над них какие-то широкие лямки, как грузчики в порту, и поднимается с грузом по трапу.
— Вы случайно в порту не работали? — не удержалась она от любопытства.
— Работал, — нисколько не удивившись, кивнул экстрасенс.
Когда-то давно в курортном городе Аня, прогуливаясь по набережной — шторм был в пять баллов, и купаться было нельзя, — от скуки остановилась около гадателя. Лохматый дядька с босыми ногами сидел на низенькой скамеечке. И вид у него был на первый взгляд самый прохиндейский. А вот глаза…
Удивительно, но тот прохиндей предсказал Ане имя ее будущего мужа.
В общем, несмотря на внешность портового грузчика, у экстрасенса Свйнарчука были какие-то особенные глаза — не то, чтобы умные, проницательные или внимательные, скорей непроницаемые, непонятно какие и непонятно что видящие.
Казалось, будто смотрят Свинарчук со Светловой на одно и то же, но видят при этом разное! Видят глаза экстрасенса что-то другое… То, чего Светловой не удается разглядеть.
Вот кто, пожалуй, мог бы проникнуть взором в сущность «ходячего трупа»…
Тем не менее Светлова невероятно стеснялась, пытаясь рассказать экстрасенсу, в чем она подозревает Марию Иннокентьевну.
Однако, плохо ли, хорошо ли, Аня все-таки в итоге объяснила Свинарчуку, в чем проблема.
— Где будем работать? — только и осведомился тот, внимательно выслушав Светлову.
— Сидор Феофилович, вас, наверное, это удивляет?
— Да, в общем, не очень… Вы, Анна Владимировна, даже и не представляете, с чем только не приходится сталкиваться!.. Так, где будем работать?
— Это вопрос… — задумалась Светлова.
— Ко мне или к вам вопрос?
— Пока еще ко мне…
— Ну, так решайте его!
— Понимаете, я не могу запросто привести вас в этот дом и предоставить его в ваше распоряжение, чтобы вы могли там свободно расхаживать и делать пассы руками.
— Очень жаль, — только и заметил Свинарчук.
— Что поделаешь? Я не Скотланд-Ярд.
— Очень жаль, — снова заметил Свинарчук, не претендуя на особое разнообразие в своих замечаниях.
— Но… — неуверенно начала Светлова. — Например, могли бы вы составить мне компанию и в качестве, скажем, моего знакомого отправиться в гости? И там уже по мере возможностей…
— И какова будет мера этих возможностей?
— Пока не знаю… — честно призналась Светлова.
— И насколько я понял, в этом доме нам будут не очень рады?
— Верно, — вздохнула Аня. — Но по мере возможности…
И — о чудо… Он согласился.
— О'кей! — сказал экстрасенс Свинарчук. Это задача высокой сложности. И я хотел бы поработать.
* * *
— Лидия Евгеньевна, тут любопытные вещи выясняются, — с ходу начала Светлова, едва услышав в телефонной трубке голос секретаря Погребижской. — Ну, помните то расследование — насчет журналиста Максима Селиверстова?— Да-да… — Я бы хотела еще кое-что у вас уточнить.
— Я вам перезвоню, — вдруг быстренько закруглила разговор секретарь.
Она позвонила через десять минут.
— Ну, приезжайте в гости… Анечка!
— А Марии Иннокентьевны опять не будет? расстроенно поинтересовалась Светлова.
— Будет, будет, — успокоила ее секретарь.
Анна позвонила у знакомых ворот и обворожительно, приветливо улыбнулась в камеру.
— Здравствуйте! — раздался не менее приветливый голос Лидии Евгеньевны по домофону.
Но вид Свинарчука, вылезающего грузно вслед за Аней из машины, видимо, Лидию Евгеньевну удивил и даже как-то расстроил. Ее выдал голос.
— Как вас много! — нерешительно заметила секретарь.
У Ани было ощущение, что их со Свинарчуком сейчас отправят обратно.
Наступила даже некоторая, вполне заметная пауза-заминка… Но ворота открыли, и их все-таки впустили.
Лидия Евгеньевна провела гостей в уже знакомую Ане красивую просторную комнату с эркером, усадила за чайный столик и, извинившись, удалилась.
Не решаясь перешептываться, они сидели со Свинарчуком и только смотрели на янтарные стволы сосен за стеклом.
Неожиданно с улицы донесся звук отъезжающей машины: кто-то уехал.
Неужели… Лидия Евгеньевна? Ведь она водит машину… Или все-таки писательница? Выходит, опять надули?..
И вдруг потянуло запахом каких-то замечательных духов…
Аня оглянулась.
О-о! Наконец-то… В комнату величественно вплыла сама! Высокая…
Прямые острые плечи задрапированы шалью. Ну, прямо тебе Ахматова в тринадцатом году…
Она села к столу и взглянула на Сидора Феофиловича.
Ну, дела… Аня чуть не зажмурилась — так прожекторы над морем прорезывают тьму и перекрещиваются — вот что это было! Так скрестились, как шпаги, пронизывающие взоры Свинарчука и писательницы Погребижской.
Хорошо, что искры не посыпались…
«Больная ли она, сумасшедшая ли или вообще наш простой, отечественного производства зомби —Свинарчук ее сейчас расколет», — с надеждой подумала Светлова.
Погребижская первая отвела взгляд.
— Это мой знакомый… Сидор Феофилович! — объяснила писательнице Аня. — Большой поклонник львенка Рика. Читает все его приключения. Вот уговорил меня взять его с собой. Хотел взглянуть, так сказать, своими глазами на знаменитую писательницу.
Конечно, что и говорить, Свинарчук в качестве поклонника львенка Рика выглядел не очень убедительно… Но, видно, такой был день — писательница Погребижская верила всему.
— Ну что же… Очень приятно познакомиться, — только и сказала она. Аня с облегчением вздохнула.
— Так вот, я насчет этого расследования — насчет журналиста Максима Селиверстова, — не слишком смело начала она.
— Хотите посмотреть мою коллекцию? — вдруг перебила ее Погребижская.
— А что за коллекция? — удивилась Светлова.
— Ну… Видите ли, я собираю понемногу всякие редкости, да и просто приятные мне вещи. Например, старинные вышивки… У меня есть очень интересные работы.
— Правда?
— Я, видите ли, вышивкой увлекаюсь. Она взглянула на Аню, и Светловой показалось, что уголки ее губ насмешливо дрогнули.
— Так хотите взглянуть?
— О, да! — с энтузиазмом откликнулась Светлова.
— А вы?
Мария Иннокентьевна приглашающим взором взглянула на Аниного спутника.
— А я бы тут посидел, чаю попил… Не понимаю я ничего в этих дамских рукоделиях, — вдруг довольно решительно отверг бывший портовый грузчик приглашение писательницы. — И Свинарчук мельком глянул на Светлову своими проникновенными глазами экстрасенса. Со значением глянул.
— Ну, идемте же! — словно бы даже нетерпеливо пригласила Светлову Мария Иннокентьевна.
И она повела гостью по дому, по каким-то коридорам, лестницам и снова коридорам.
Светлова нервничала, но все-таки шла. Наконец, они остановилась, и хозяйка дома достала ключ…
— Проходите! — Мария Иннокентьевна отворила дверь и пропустила Аню вперед.
Светлова осторожно переступила порог и огляделась.
Любопытная комнатка… небольшая… без окон.
— А это чтобы воры не залезли, — объяснила, поймав Анин удивленный взгляд, Погребижская. — Коллекция у меня очень ценная.
— Правда?
— Вот, взгляните! — Мария Иннокентьевна указала на лежащий под стеклом вышитый кусочек ткани. — Это из монастыря.
— Из монастыря? — Светлова не смогла сдержаться и все-таки вздрогнула от неожиданности.
— Да, из монастыря… Что вас удивляет? — усмехнулась теперь совсем явно Погребижская. — В монастырях ведь удивительные мастерицы работали.
Прилежные, искусные…
— Вот как?
— Представьте! С некоторыми монастырями у меня, знаете ли, неплохие контакты.
— Любопытно.
— Как коллекционер я им интересна. Потому и вхожа в их замкнутый, закрытый для посторонних мир. Например, в одном европейском монастыре просто мечтают, чтобы я пожертвовала им вот это! — Погребижская указала на шитый золотой нитью кусочек бархата. — Кто знает, может, и завещаю! Во всяком случае, принимают меня там хорошо — все двери настежь.
— Да-да, — пробормотала Светлова. А про себя подумала: «Мне тоже показалось, что вы там все двери знаете. Все ходы и выходы».
— Вот так… Анечка… — отчего-то вздохнула за ее спиной писательница.
— А вот эта вышивка семнадцатый век — не иначе. Любой музей купил бы, да я не продам.
— А это что такое? — Аня наклонилась над старинным столиком со стеклянной столешницей, внутри которого лежали какие-то, явно тоже старинные, мутноватые на вид флаконы с притертыми пробками.
Погребижская ничего ей не ответила. Промолчала.
— Интересно, для чего они? — повторила свой вопрос Аня и оглянулась.
Но за ее спиной никого не было. Комнатка была пуста.
— Ау! Мария Иннокентьевна! — позвала Светлова.
Но никто не откликнулся.
Анна вернулась к двери. Дверь в комнату была закрыта…
Анна ее толкнула. Бесполезно. Дверь была закрыта на ключ!
«Вот почему они меня пустили в дом и согласились на этот визит… — поняла Светлова. — Они надеются, что я отсюда не выйду».
То, что не удалось в Дубровнике и в монастыре, по-видимому, случится здесь!
Вот дурочка-то, сама к ним пришла.
Но все же знают, куда она, Светлова, поехала… Дубовиков, Петя, Андрей Кронрод…
И что?! Все знали, куда поехал Селиверстов. А пропал по дороге! И нашелся в тверском лесу. И «бабушки» оказались ни при чем.
"Надо орать во все горло и звать Сидора Феофиловича, — решила Светлова.
— Потому надо орать и звать, что… Ну, в общем, пока не поздно!"
Они потому с ней еще ничего и не сделали… В общем, решили пока не трогать.
На всякий случай они пока Светлову в живых оставили — вдруг со Свинарчуком ничего не получится! Он мужик здоровый. Очень здоровый… Боятся, не справятся. А так, если его сейчас порешат, то и за нее примутся. Где он там, где он в доме бродит?!
Светлова набрала побольше воздуху в легкие, открыла рот…
Но вместо оглушительного ора вырвался только какой-то мышиный писк.
И чего стоят эти советы потерпевшим: «Кричите!»… Голос-то пропадает в такие… критические минуты.
— Сидор Феофилович! — жалким мышиным голосом все-таки позвала Светлова.
И вдруг круглая ручка двери шевельнулась, повернулась…
«Ну вот, докричалась… — обреченно подумала Аня. — „Бабушки“ услышали!»
Теперь все — ей конец.
Светлова затравленно оглянулась — ни окон, ничего… даже шкафа или угла, чтобы спрятаться, нет.
Дверь подергали.
И вдруг раздался страшный треск — дверь распахнулась.
Это был портовый грузчик Свинарчук, ломовым своим плечом вышибающий евродвери.
— Как я вас вычислил? — похвалился экстрасенс.
— Вот закрыли меня на ключ, — пожаловалась Светлова. — Пошутили, наверное.
— В этом доме плохо шутят. Очень плохо, — довольно мрачно заметил Свинарчук.
— Значит, вы меня спасли?
— Думаю, да, — без ложной скромности признался экстрасенс.
От экстрасенса пахло чем-то очень вкусным, чем-то таким… в высшей степени аппетитным!
— Чем это от вас пахнет? — немедленно поинтересовалась Светлова.
— Закуской, — утолил ее любознательность экстрасенс.
«Ах, ну да… — осенило Светлову. — Это же запах бочки с хорошо засоленными огурцами — такими крепенькими холодными, звонко хрустящими… с прилипшими белыми крупинками чеснока!»
— Вы в подвале, что ли, были? — тихо спросила она экстрасенса.
— Угадала.
— А что там?
— Там… косточки, моя дорогая.
— Какие?
— Ну, какие… прах, так сказать.
— Чей? .
— Человечка.
— А какого?
— Я не волшебник.
— Не прибедняйтесь!
— Могу только сказать, что там, по-видимому, замурован в стене прах человека.
— Так вы для Скотланд-Ярда, что — тоже?
— Угу.
— А знаете, мне почему-то именно о замурованных трупах сразу и подумалось, когда я узнала, что вы со Скотланд-Ярдом работаете…
— Угадали.
— А что там, в Англии, было?
— Один маньяк… Загородный дом… десять мальчиков.
— Ух, ты! — ужаснулась Светлова. — Десять мальчиков — это много. И вы всех нашли?
— А как же…
Светлова только восхищенно вздохнула.
— Сидор Феофилович… — нежно заметила она.
— Ну, чего?
— А почему вы не поменяете фамилию?
— А чем она вам не нравится? .
— А вам нравится?
— Нормальная.
— И не хотите поменять?
— А зачем? Я и с такой фамилией всем нужен. Не фамилия красит человека, а человек украшает собой свою фамилию. Вот самый хрестоматийный пример — Пушкин. Если бы поэт ее не прославил — была бы такая же смешная, как, например, Тушкин или Палкин.
— Но как вы все-таки это делаете? — изумленно прошептала Светлова.
— Ну, вас же уже не удивляют целители, которые, поглядев человеку в глаза и подержав за руку, находят у него что-то совершенно в другом месте — например, больную печень? Пронизывают, так сказать, внутренним взором насквозь человека. Не удивляют они вас?
— Уже нет.
— Или свинка, которая находит под землей трюфели, вас не удивляет?
— Нет…
— Ну, а я вот нахожу то, что спрятано в стенах. Если это прах человека… Короче, это необъяснимо! Я это чувствую. Только и всего.
«Только и всего!» — восхищенно прошептала Светлова.
И потянула носом…
Славный запах бочковых огурцов теперь перебивало другим запахом. Надо же… те же, уже знакомые, замечательные, ах, какие замечательные духи…
Светлова резко обернулась. И просто обалдела… Кадр из фильма ужасов — с кинжалом в руке к ним приближалась детская писательница Мария Иннокентьевна Погребижская!
Конечно, это было безумие с ее стороны, полное безумие — ведь их двое… И Свинарчук не мальчик английский, а в сверхтяжелом весе выступает…
«Да нет, — быстренько взвесила шансы Светлова, — Не такое уж это и безумие… Ведь они с экстрасенсом без оружия, а в руках у Погребижской настоящий — без дураков — кинжал… И, батюшки святы! Не тот ли это — обоюдоострый, из Курляндии, с ромбовидным сечением? Таким острием — чик! — и все… Как Селиверстова… А они со Свинарчуком в этой комнатке без окон, как в ловушке… И на пороге, преграждая единственный выход, явно просто обезумевшая — вот парадоксы времени — детская писательница…»
Светлова поняла: весь этот дом просматривается. С помощью камер слежения. Весь дом, а не только все подходы к нему.
Погребижская видела, что Свинарчук был в подвале — вот почему решилась на такую крайность.
Значит, то, что в подвале, то, что нашел Свинарчук, — это и есть та тайна — то, чего они боятся больше всего.
Потому и такие предосторожности — с камерами.
Практически гипнотизируя их своим необыкновенным синим взором и даже чуть усмехаясь краешком губ, она медленно пересекала крошечную комнату…
О, ужас!
Светлова надеялась на чудо. Надеялась, что Свинарчук тоже каким-то особым своим паранормальным взглядом, каким-то невероятным гипнотическим воздействием и сконцентрированной силой остановит обезумевшую Марию Иннокентьевну.
Но ничего такого не произошло… В том смысле, что ничего магического… В том смысле, что Свинарчук, вдруг резко выдвинувшись вперед, волосатым кулаком портового грузчика просто звезданул Марий Иннокентьевне в лоб.
— Побежали! — предложил он Светловой и схватил ее за руку.
Уже на бегу Светлова оглянулась: писательница лежала очень аккуратно, как упала… Навзничь и ровненько, словно уже приготовленная для отпевания.
— Побежали, побежали! — тянул Аню за руку Свинарчук.
— А как же?
— Да никак. А то очнется, вызовет милицию — и все. Пойди, доказывай, что она — с ножиком на нас… Насколько я понял, мы тут в чужом богатом Доме — всего лишь непрошеные гости?
— Вы ударили женщину! — осуждающе заметила Аня.
— Я никогда не бью женщин, — противореча всякой логике, заметил экстрасенс.
Глава 21
Все-таки жаль, что Свинарчук так быстро исчез с Аниного горизонта…
Оказалось, что вечером того же дня, когда они побывали в гостях у писательницы, ему надо было улетать в Лондон. И вот прямо так — «с корабля на бал», точнее, практически прямо из подвала с огурцами — экстрасенс опять отправился в объятия Скотланд-Ярда — не могут они без него! Хорошо, хоть домой успел все-таки заехать, собраться…
Нет, все-таки какой этот Свинарчук милый! Просто чудом выкроил для нее время — всего сутки в Москве у него, оказывается, были!
А со Светловой они так толком и поговорить не успели. Еле отдышались от своих приключений в машине, пока Аня довезла Свинарчука до Москвы.
Светлова вообще сидела всю дорогу, как пришибленная… Это открытие: сама Мария Погребижская, по-видимому, и есть убийца, — просто сбило Анну с ног… Кинжал… чей-то труп, замурованный в подвале… Мало не покажется.
Теперь остается только сожалеть, что не успела поподробнее поговорить с экстрасенсом.
— Когда теперь Аня его увидит?
Надо было обнаглеть и попросить номер мобильного, но не догадалась, не обнаглела, а он чего-то не предложил.
Ну, конечно, для такого человека, который всем так нужен, открыть номер мобильного — катастрофе подобно. Одна клиентка узнает — и пошло… Можно забыть о работе со Скотланд-Ярдом, только и будешь на звонки отвечать.
"Впрочем, хватит думать о Свинарчуке! — спохватилась Аня. — Вернемся к «нашим баранам».
Значит, никакая она не зомби…
«Какой там „живой труп“! — на прощанье второпях выдал Светловой свое заключение экстрасенс. — Да эта тетка живее всех живых! Больная? Безумная? Ну, есть некоторые странности… Вы же сами видели!»
Вот как, значит… Не зомби. Надо же, чтобы такое в голову пришло! Ну, видно, уже у самой Светловой ум за разум зашел от безысходности этого расследования.
«Итак, госпожа Погребижская — вовсе не зомби местного производства… А в подвале, между прочим, как выяснилось, — кости человеческие…» — подвела итоги своего визита к писательнице Светлова.
Что вполне возможно. К разряду скептиков, считающих Свинарчука шарлатаном, Аня не относилась. Почему бы и нет?
Например, сама Светлова, когда искала дома какую-нибудь потерянную вещь, всегда точно чувствовала: найдет она ее или нет? Рядом она в доме или ее уже нет вообще? Есть смысл искать, или Светлова посеяла ее где-то за пределами своей территории?
Так что, все-таки хлопоты по приглашению экстрасенса вряд ли пропали даром.
Прах, замурованный в подвале, — это возможно. В доме ведь был ремонт. И замуровать чей-то труп было вполне реально. Другое дело Максим Селиверстов…
Его труп в нем спрятать побоялись.
Такого рода «работы» все-таки очень заметны — вряд ли получится так сделать, чтобы следов не осталось. Надо кого-то нанимать, что опасно! А самим, если не профессионалы, слишком долго — ну, сколько труп может находиться в доме?! А тут еще жена погибшего звонит — ищет! В общем… Быстрей и проще им было вывезти.
Значит, остается одно объяснение. Писательница, видно, просто сошла с ума, и ее нападение с кинжалом на них с экстрасенсом — тому подтверждение.
А со своим секретарем Погребижская вместе «работает». Лидия Евгеньевна вынуждена покрывать ее художества. Причем писательница даже главнее в этой шайке. Лидия Евгеньевна вот даже уехала предусмотрительно, оставив их со Свинарчуком на съедение этой мегере с ножиком. Видно, нервишки не выдержали.
Доктор Милованов все-таки ошибся. Нет, Погребижская не умерла, как он это предрекал своим диагнозом. Она лишилась рассудка. Что ж… И так бывает.
Иногда тяжелая и, как доктора обещают, неизлечимая, смертельная болезнь, свалившаяся на человека, всегда уверенного в своем отличном здоровье, переворачивает для него весь мир.
Оказалось, что вечером того же дня, когда они побывали в гостях у писательницы, ему надо было улетать в Лондон. И вот прямо так — «с корабля на бал», точнее, практически прямо из подвала с огурцами — экстрасенс опять отправился в объятия Скотланд-Ярда — не могут они без него! Хорошо, хоть домой успел все-таки заехать, собраться…
Нет, все-таки какой этот Свинарчук милый! Просто чудом выкроил для нее время — всего сутки в Москве у него, оказывается, были!
А со Светловой они так толком и поговорить не успели. Еле отдышались от своих приключений в машине, пока Аня довезла Свинарчука до Москвы.
Светлова вообще сидела всю дорогу, как пришибленная… Это открытие: сама Мария Погребижская, по-видимому, и есть убийца, — просто сбило Анну с ног… Кинжал… чей-то труп, замурованный в подвале… Мало не покажется.
Теперь остается только сожалеть, что не успела поподробнее поговорить с экстрасенсом.
— Когда теперь Аня его увидит?
Надо было обнаглеть и попросить номер мобильного, но не догадалась, не обнаглела, а он чего-то не предложил.
Ну, конечно, для такого человека, который всем так нужен, открыть номер мобильного — катастрофе подобно. Одна клиентка узнает — и пошло… Можно забыть о работе со Скотланд-Ярдом, только и будешь на звонки отвечать.
"Впрочем, хватит думать о Свинарчуке! — спохватилась Аня. — Вернемся к «нашим баранам».
Значит, никакая она не зомби…
«Какой там „живой труп“! — на прощанье второпях выдал Светловой свое заключение экстрасенс. — Да эта тетка живее всех живых! Больная? Безумная? Ну, есть некоторые странности… Вы же сами видели!»
Вот как, значит… Не зомби. Надо же, чтобы такое в голову пришло! Ну, видно, уже у самой Светловой ум за разум зашел от безысходности этого расследования.
«Итак, госпожа Погребижская — вовсе не зомби местного производства… А в подвале, между прочим, как выяснилось, — кости человеческие…» — подвела итоги своего визита к писательнице Светлова.
Что вполне возможно. К разряду скептиков, считающих Свинарчука шарлатаном, Аня не относилась. Почему бы и нет?
Например, сама Светлова, когда искала дома какую-нибудь потерянную вещь, всегда точно чувствовала: найдет она ее или нет? Рядом она в доме или ее уже нет вообще? Есть смысл искать, или Светлова посеяла ее где-то за пределами своей территории?
Так что, все-таки хлопоты по приглашению экстрасенса вряд ли пропали даром.
Прах, замурованный в подвале, — это возможно. В доме ведь был ремонт. И замуровать чей-то труп было вполне реально. Другое дело Максим Селиверстов…
Его труп в нем спрятать побоялись.
Такого рода «работы» все-таки очень заметны — вряд ли получится так сделать, чтобы следов не осталось. Надо кого-то нанимать, что опасно! А самим, если не профессионалы, слишком долго — ну, сколько труп может находиться в доме?! А тут еще жена погибшего звонит — ищет! В общем… Быстрей и проще им было вывезти.
Значит, остается одно объяснение. Писательница, видно, просто сошла с ума, и ее нападение с кинжалом на них с экстрасенсом — тому подтверждение.
А со своим секретарем Погребижская вместе «работает». Лидия Евгеньевна вынуждена покрывать ее художества. Причем писательница даже главнее в этой шайке. Лидия Евгеньевна вот даже уехала предусмотрительно, оставив их со Свинарчуком на съедение этой мегере с ножиком. Видно, нервишки не выдержали.
Доктор Милованов все-таки ошибся. Нет, Погребижская не умерла, как он это предрекал своим диагнозом. Она лишилась рассудка. Что ж… И так бывает.
Иногда тяжелая и, как доктора обещают, неизлечимая, смертельная болезнь, свалившаяся на человека, всегда уверенного в своем отличном здоровье, переворачивает для него весь мир.