Арбенина Ирина. Эликсир вечной молодости

   — На здоровье.
   — И вот еще что. Вам что-нибудь известно о том молодом человеке, который увивался вокруг Елены и потом странным образом исчез?
   — Проверить?
   — Угу… Если можно…
   — Можно. Продолжаю искупать.

* * *

   Значит, Елена. А Кудинова она заставляла помогать. Покорного, слабовольного в силу своего запущенного алкоголизма и по-прежнему, очевидно, в нее влюбленного Кудинова. Что он там толковал? “А как Леша больше не нужен — проваливай, Кудинов, никакого огонька. — .. Жизнь — подлая штука. А все женщины одинаковы”.
   В общем, ясно, что Алексея Борисовича она сделала своим помощником. Потому что на самостоятельного злодея он никак все-таки не тянул.
   В общем, все, кажется, ясно… Ясно — и ужасно!
   "Кого Алексей Кудинов боится, он никому никогда не признается”, — Аня снова припомнила бормотания Кудинова.
   Но если это так, то это трагедия!
   Анна вспомнила чудесного грустного и умного Туровского, его фантастическую влюбленность в жену.
   Что с ним будет?!
   Приедет Богул, выведет Елену под белые рученьки, закованные в наручники, и сопроводит в черный “воронок” — на потеху всему городу.
   Но ведь есть же какие-то способы иначе решать такие проблемы? Что толку во всех этих арестах, если она, по-видимому, больна.
   Ее бы можно было поместить в какую-нибудь частную клинику на Западе, где больной человек сидит годами в комнате с окнами в сад… Туровский сможет там ее навещать. Все лучше, чем весь ужас совковых судебных процедур.
   Туровкий небеден. Он мог бы сам решить этот “вопрос”.
   По-человечески выходило, что Светловой следует с Леонидом Алексеевичем поговорить.
   Поговорить — и отправляться наконец домой восвояси.
   Остальное ее больше не касается, Кудинов и все прочее. Все остальное — это работа Богула. Его “ареал”. Что, в конце концов, она нанялась им тут их криминальные авгиевы конюшни расчищать?!

Глава 16

   И Светлова, между всем прочим, все-таки решила готовиться к отъезду домой.
   То есть она хотела хоть немножко загореть — необходимо было обзавестись “алиби” для Пети. Как бы Светлова.., как бы возвращается с курорта! Отдохнула, так сказать. До изнеможения.
   К ее удивлению, оказалось, что солярий кудиновского салона ежедневно был открыт для посещений!
   Амалия так и не нашлась, но выяснилось, что салоном “Молодость” уже заправляет некая дама.
   Эта дама объяснила Анне, что салон “практически” перешел к ней за долги: исчезнувшая Амалия сильно ей задолжала…
   И теперь дама не скрывала, что, прибрав к рукам салон “Молодость”, пытается хоть как-то, открыв его для посещений, отработать, покрыть свои убытки'.
   "Так что.., если желаете, загорайте!” — любезно пригласила она Светлову.
   И Светлова приглашение приняла.

* * *

   Загар вполне мог получиться недурным, ровным, только, увы, не золотистым. А несколько темноватым. К сожалению, у искусственного загара не бывает тех особенных сияния и свежести, которые кожа приобретает только на свежем морском ветерке. Поэтому “солярный” загар, даже очень искусный, всегда можно отличить от настоящего. А если человек устал, то искусственный загар странным образом только подчеркивает эту усталость.
   Некоторые Анины знакомые, злоупотреблявшие этой процедурой, в середине московской зимы казались ей похожими на замученных жизнью цыганок, а не на вернувшихся с Карибского моря любимиц судьбы.
   Вот и она туда же..: Светлова похлопала себя по щекам: какие уж там свежесть и сияние.., после такого “отдыха”!
   Но для оправданий перед Петей и “алиби” сойдет.

* * *

   Радоваться загару Светловой мешало одно соображение.
   Почему Кудинов, такой небедный, как оказалось, человек, имеющий и доходный мини-заводик, и построивший дорогой “Огонек”, отдал за долги салон “Молодость”, словно считал себя вконец разорившимся?
   Повинуясь импульсу, Аня набрала номер телефона Кудинова.
   И — о чудо! — Алексей Борисович показался ей внезапно вступившим в полосу трезвости. Неужели на него так подействовала потеря “Молодости”?
   Этот миг удачи следовало ловить! Ведь он мог оказаться только “мигом”.
   "Сейчас возьмет — и снова напьется!” — не без оснований заволновалась Светлова.
   — Алексей Борисович, не хотите повидаться? — без всяких предисловий и объяснений предложила Аня.
   — Может, и хочу… — на редкость мрачным и подавленным, но в общем совершенно трезвым голосом сообщил Кудинов.
   — А давайте встретимся в вашем “Огоньке”! — по принципу “куй железо, пока горячо” предложила Светлова.
   — Давайте в нашем “Огоньке”, — хмыкнул как-то странно Кудинов. — Дался вам этот “Огонек”!
   На всякий случай — впрочем, не на “всякий”, а именно на тот, что Алексей Борисович и есть главное действующее лицо всей трагической эпопеи с исчезновениями людей: следы работы со взрывчаткой, обнаруженные Богулом в его квартире, о чем-то да говорят! — Аня с многозначительной интонацией предупредила, что “многие люди” в курсе того, куда она направляется.
   — Ну и фиг с ними.., с вашими людьми. К ее удивлению, Кудинова это предупреждение оставило пофигистски равнодушным.
   — Мне-то что с того? — пробурчал он мрачно. — В курсе они, видите ли! Да пошли они все со своим “курсом”!
   И Светлова договорилась встретиться с Кудиновым в “Огоньке”.
   Прежде чем решиться на тяжелый разговор с Туровским, ей хотелось еще раз кое-что у Алексея Борисовича уточнить.

* * *

   «Дался.., дался мне этот “Огонек”, — вздыхая, думала Светлова, скоренько собираясь на эту встречу. На сей раз в понятие “сборы” входили проверка боеготовности верного “Макарова” и вечные проблемы с размещением — более или менее непринужденным! — этого предмета в дамской сумочке. — В том-то и дело, что никак он мне не дается этот “ваш-наш” “Огонек”!»
   На самом деле, несмотря на предупреждение, которое Светлова сделала Алексею Борисовичу Кудинову, “многие люди”, которым следовало бы знать, куда направляется Светлова — а именно лейтенант Стас Богул, — пребывали в данный момент насчет ее намерений в полном неведении.
   Но Светлова решила не брать это в голову.
   Потом, после встречи с Кудиновым, Светловой в славном городе Рукомойске предстоял еще только этот один, очень важный и нелегкий разговор с Туровским.
   А дальше — она умывает руки.
   И город с таким идиотским названием как нельзя лучше для этого действия подходит!

* * *

   Аня сворачивала на уже известную ей дорогу в лесу — ту самую, где колеса автомобилей пачкает белая глина, — когда запищал телефон.
   — Нашелся красавчик, нашелся! — сообщил Светловой в трубку Богул. — Тот, Еленин ухажер, обнаружился. Ну тот, о котором Кудинова толковала. Помните, вы просили проверить?
   — Конечно, помню.
   — Так вот… Жив-здоров. Живет себе припеваючи. В своем городе. Никуда он таинственно не исчез! Просто он женился. Решил, что дамы бальзаковского возраста — это все-таки не его конек. И свинтил из нашего Рукомойска.
   — Спасибо, Богул.
   — Вы вообще-то где?
   — Так, Богул… Еду. — Ане не хотелось именно сейчас посвящать лейтенанта в подробности задуманного. Вряд ли в его присутствии разговор с Кудиновым получится непринужденным.
   — А-а… Ну, ладно. У меня тут тоже кое-какие дела.
   — Пока…
   — Пока!
   "Нашелся… Нашелся тот красавчик! Ох, лучше бы не находился… А что, если Елена — это все-таки не самое важное действующее лицо? И не простившая подругу Амалия действительно вполне могла ее оговорить?..
   И часы Кривошеевой могли в самом деле остаться от Немой.., просто завалиться за батарею. И ссора с Фофановой могла закончиться ничем… — Светлова вздрогнула. — Что, если все-таки главное действующее лицо и вправду — сам Кудинов?"
   Если это так, то Светлову осенило явно поздновато.
   Что сулит ей сцена в “Огоньке”? Не окажется ли она финальной?
   В довершение к своим сомнениям Светлова, взглянув на часы, а затем — на садящееся между деревьями солнце, вдруг поняла, что забыла перевести стрелки.
   Это были сутки перехода с летнего времени на зимнее.
   И, таким образом, получалось, что она опережает Кудинова на час…
   "Предупреждают, предупреждают по телевизору: не забудьте, не забудьте! И все равно, растяпа, совсем из головы выскочило… Тоже мне — детектив! Ну, правда, и телевизор в последние дни некогда было особо включать. Совсем некогда.., даже погоду послушать — это сущая правда. — Светлова вздохнула. — Ладно.., ничего.., подожду… Огляжусь там лишний раз.., не помешает”.

* * *

   Тяжелая деревянная — дуб, не иначе! — входная дверь кафе-харчевни была, как и в прошлое их с Богулом посещение, закрыта.
   "Интересно, когда это миленькое кафе вообще работает? И бывают тут вообще посетители? Где, кстати, табличка с указанием времени работы?
   Может, тут — “глубокий эксклюзив”? Особые ужины, банкеты для своих и “ви ай пи”? Хотя какой в Рукомойске “ви ай пи”?.."
   Светлова достала чудесную отмычку Богула, которую в прошлый раз, когда они посещали это “заведение общепита”, взяла посмотреть и “забыла” лейтенанту вернуть.
   И, поторапливаясь, поскольку до прибытия Кудинова у нее — счастливая случайность? — был всего час, она попробовала, повторяя действия Богула, отрыть дверь.
   И дверь открылась.
   В “Огоньке” был главный большой зал, стилизованный, по-видимому, под некий “зал для пиршества” владельца, скажем, больших охотничьих угодий. Зал, где после пышной охоты устраиваются не менее пышные пиры и ужины.
   Это было просторное низкое помещение с толстыми, темного дерева балками под потолком. На стенах звериные головы, оленьи рога…
   Как можно с аппетитом ужинать в обществе этих оскаленных морд, Светлова понимала с трудом. Ну да о вкусах не спорят.
   В данном случае речь шла о вкусе хозяина этого заведения.
   Зал украшал большой камин.
   Очевидно, когда он полыхал, это мрачноватое помещение становилось немного уютнее. Но сейчас огромный — пропорционально просторному залу — камин зиял черным, прокопченным чревом, из которого неприятно тянуло запахом золы и дыма.
   Причем это не был запах прогоревших золотистых смолистых чурочек…
   Какой-то иной… Тяжелый и зловонный…
   Узкие окна зала были закрыты снаружи ставнями. И, в общем, в охотничьем зале было, мягко говоря, темновато… Если бы не мерцающие где-то в глубине свечи, можно было сказать, что и попросту темно.
   Светлова пошла на этот свет и с замиранием сердца обнаружила, что оттуда — из полумрака — навстречу ей тоже движется какой-то силуэт.
   Еще шаги еще…
   И…
   Светлова отшатнулась — навстречу ей шла Туровская.
   А за ней — шлейфом — тянулась красная полоса.
   Что-то похожее Светлова видела только на антирекламных роликах Гринписа: манекенщица в мехах идет по подиуму, а за ней тянется кровавый след — мол, глядите и ужасайтесь: это кровь зверюшек, ценные шубки и шкурки которых вы, ироды, носите на своих плечах!
   Но этот красный след был не от убиенных зверюшек…
   Впервые за все время пребывания в Рукомойске Светлова приготовила “Макаров”. Даже с Фофановым она этой крайней меры избегала.
   Елена шла прямо на нее…
   — Остановитесь! — приказала Светлова, пытаясь разглядеть, что у Туровской в руках. Возможно, нож? Или, может быть, бритва.., лезвие какое-то острое?..
   Ибо на некотором расстоянии в полумраке, где мерцали свечи, Аня ясно видела некое возвышение и на нем распростертое человеческое тело. Оттуда и тянулся за Туровской этот след…
   Но — или разглядеть Анне ничего не удалось, или руки у Туровской были пусты.
   — Стоять! — еще раз громко приказала Светлова.
   От ее окрика Елена резко остановилась.
   Встрепенулась, как разбуженная птица… И Светловой показалось, что ее открытые глаза стали другими — видящими: наверное, Светлова вывела ее из транса-.
   Елена Туровская, хлопая своими красивыми длинными ресницами, словно очнувшись от глубокого сна, смотрела на Анну…
   И вдруг ужасно закричала.
   Ее устремленный теперь мимо Светловой взгляд был полон ужаса.
   Аня резко оглянулась.
   Позади нее стояло чудовище.
   Нечто, про что и вправду можно сказать словами, которые однажды были произнесены здесь, в Рукомойске: “От этого вида и демонов должен охватывать ужас”.
   Чудовище цвета бычьей крови, с оскаленными клыками, вытаращенными глазами… На лоб свисали ярко-черные и ярко-красные волосы — двойной вихор.., две закрученные тугие пряди — красная и черная.
   Светлова от неожиданности едва сообразила, что это была маска.
   Огромная, в три раза больше головы человека. Обычного человека, на котором эта маска была надета.
   А в том, что это был человек, Светлова, несмотря на испытанное потрясение, не сомневалась.
   В руках чудовища, занесенных выше головы для замаха, сверкнул кривой, странной формы нож. По-видимому, какого-то ритуального назначения…
   Светлова выстрелила вверх.
   Но чудовище, словно не слыша выстрела, продолжало двигаться прямо на нее.
   Для Светловой наступил час икс. Ведь она никогда не была до конца уверена, что сумеет выстрелить в человека… Даже при том, что его лицо спрятано под маской. Даже — под такой маской!
   Но выстрел все равно раздался.
   Его сделал Богул.
   Да! Это был невесть откуда взявшийся белобрысый нежданно-негаданно появившийся лейтенант.
   С пистолетом в руке он подошел к упавшему на колени и корчившемуся от боли существу в маске и защелкнул на его заведенных назад руках — довольно лихо и профессионально заведенных! — наручники.
   Теперь человек в маске лежал на боку, корчась от боли в простреленной ноге.
   Светловой было жалко Кудинова, несмотря на все, что тот сделал. Это ведь больно, когда руки в наручниках, а ты даже не можешь зажать раненое кровоточащее колено.
   Анна отвернулась, чтобы этого не видеть.
   И ахнула. В дверях стоял Кудинов!
   Очевидно, приехавший точно в назначенный час — по-новому, зимнему времени! — и на час после Светловой.
   Он-то стрелки перевел…
   Но сколько всего за этот час тут произошло?!
   Значит?..
   Анна ошеломленно оглянулась на чудовище в маске.
   В это время Богул неторопливо, стараясь не запутаться в растрепавшихся красно-черных длинных прядях — очевидно, они были из настоящей шерсти какого-то экзотического животного, — сорвал маску..,.
   — Вы?! — ахнула Аня.
   Туровский только сверкнул глазами из-под своей спутавшейся кудлатой шевелюры.
   Совпадение, наверное! Но пряди его собственных волос упали ему на лоб точно так же, как только что свисал книзу черно-красный вихор маски…
   Кто-то включил свет.
   Задул свечи.
   Милиционеры, приехавшие с Богулом, накрыли пленкой человеческое тело, распростертое на ритуальном возвышении.
   — Кто это, мы узнаем, судя по всему, только обнаружив машину на трассе, — поморщился Богул. — Скорее всего она уже стоит где-то там… Верно, Туровский?
   Туровский молчал.
   Богул запечатал в пакет кривой, с трудом уместившийся туда нож. И озадаченно потер затылок, разглядывая огромную маску.
   — А с этим я что буду делать? Как ее упаковывать? Как везти? Как мне с таким вещественным доказательством управиться? Может, на себя надеть и к начальнику заглянуть? Сразу место освободится для карьерного роста.
   Он потрогал страшные клыки маски:
   — Откуда такая?
   Туровский по-прежнему молчал.
   — С Тибета, — коротко обронил по-прежнему стоящий у дверей Кудинов.
   Он отлепился от косяка и подошел к Елене. Про нее все забыли. А помощь ей нужна была даже больше, чем ее мужу: она вся дрожала.
   — А что за шерсть такая? — Богул, прежде чем упаковывать маску, подсобрал аккуратно в кучку ее растрепавшийся черно-красный шерстяной вихор.
   — Ячья, — объяснил Кудинов.
   — Чего?! Я — чья?
   — “Ячья” — это значит шерсть яка… Бык такой. В горах живет.
   — Бык?
   — Ну, животное… Копытное, понимаете?
   — Понимаю. Про копытных-то я понимаю… Ое-е-ешеньки.., грехи наши тяжкие.., чего только не насмотришься на этой работе милицейской! Мало нам быков — уже вот и до яков добрались!
   Между тем Туровский с неподдельным страхом смотрел на маску, которую Богул непочтительно держал за вихор.
   — Она… Она очень сильная, очень опасная… — вдруг пробормотал он. — Осторожнее… Вы увидите.., это настоящая сила.., магия. Он ведь меня не простил… Там, где я был, ее очень боятся… Напрасно я не побоялся.., он наказал меня, понимаете? Он стоит высоко в горах. Его обличье страшно… Страшно! Понимаете? Его украшает древняя жуткая цепь из черепов… Одной рукой он держит чашу из человеческого черепа, в другой — ритуальное оружие…
   У Светловой не было больше сил вслушиваться в бессвязное бормотание Туровского. Все, что случилось в “Огоньке”, совершенно ошеломило ее. И она не находила этому никаких объяснений. Бормотание Туровского тоже никакой ясности не добавляло.
   — По-видимому, речь идет о ритуальном оружии, похожем на то, что вы изъяли в качестве вещественного доказательства, как вы думаете, Богул? — спросила Аня.
   — Очевидно, да. А перед нами, надо понимать, господин шаман собственной персоной. И скорее всего он сам под воздействием какого-то галлюциногена. Возможно, того же самого, которым он — но в других дозах! — приводил в бессознательное состояние тех, кого заманивал на обед в “Огонек”… Что вы подсыпали в ваши фирменные блюда, Туровский?
   Тот даже не повернул головы.
   — Впрочем, у нас еще будет время поговорить с Леонидом Алексеевичем обо всем поподробнее, когда он придет в себя.
   — Богул, — спохватилась Светлова, — а как вы тут оказались?
   — Да, в общем, ничего сложного.
   — Вы следили за мной?
   — Что я, с ума сошел? Зачем?! Вы ведь и так все мне рассказываете, как партнеру по расследованию… Не так ли? Или не все?
   — Иногда я вру, — призналась Светлова, растроганная моментом — своим спасением, уместным появлением Богула и его мужественным поведением. — Но дело сейчас не в этом. Как вы тут все-таки оказались?
   — Да ведь я сказал вам! Но вы почему-то не обратили внимания… Помните, я говорил вам: будем следить за Кудиновым.
   — И что?
   — Да ничего. Он поехал в “Огонек”, а мы поехали за ним.
   — И все? И вы не знали, что тут происходит?
   — И все. И мы не знали, что тут происходит.
   — Вы так спокойны!..
   — Ну что вы!.. Не скрою, я порядком, когда отворил дверку, был ошеломлен этим спектаклем. — Богул кивнул в сторону корчащегося от боли Туровского — Богул, вы, конечно, немедленно окажете ему помощь?
   — Сейчас! Как же! — хмыкнул Богул. Но все же, сменив гнев на милость, под укоряющим взглядом Светловой быстренько перестроился:
   — То есть я хотел сказать — сейчас мы окажем ему помощь.., разумеется!
   — А вообще.., спасибо вам, Богул. Вы ведь меня, можно сказать, почти спасли.
   — Ну что вы! Не за что! Можно сказать, вы меня почти смутили! На здоровье, Светлова! Ведь это наша работа, — скромно принял изъявление Аниной благодарности Богул. — Могли бы мы, конечно, эту работу выполнить и пораньше.
   Лейтенант задумчиво почесал “репу”:
   — А помните, Светлова, я вам рассказывал, что мы осматривали “Ночку”, когда произошли первые исчезновения и подозрения невольно пали на Туровских, как владельцев мотеля “Ночка”? В “Ночку” тогда якобы залезли какие-то воришки… И мы приехали по вызову, а заодно и осмотр произвели?
   — Помню, конечно.
   — И почему тогда я выкинул Туровских из головы? Мол, ведь не может же такое быть! Если бы они убивали постояльцев, какие-то пятна, волоски, волокна, отпечатки… Что-то бы да осталось. Но “Ночка” оказалась тогда чиста! И я…
   — И тогда вы стали со спокойной совестью брать с них мзду за свое милицейское покровительство. Все-таки, мол, честные люди, супруги Туровские — не убийцы какие-то…
   — Ага! — рассеянно согласился Богул. Видно было, что на ум ему сейчас пришло кое-что поважнее. — А вот теперь я даже думаю, что никаких воришек не было. Туровский все просчитал и со своим хитроумием решил предупредить и рассеять возможные подозрения, которые, вполне вероятно, могли возникнуть у милиции насчет придорожного мотеля. Поэтому-то и дал нам возможность тщательно осмотреть “Ночку”.
   А сам готовил свои кровавые шоу в другом месте.

Глава 17

   Это был Анин прощальный визит к доктору Горенштейну — перед ее отъездом.
   В доме доктора по-прежнему беззаботно щелкали и заливались попугайчики и канарейки — все трагические происшествия в Рукомойске нисколько не отразились на их настроении.
   А супруга Гора опять была в отъезде. И это как раз заметно отразилось на настроении и гостеприимстве доктора.
   — Как Туровский? — первым же делом спросил у Ани Горенштейн, как только открыл ей дверь. Весть об аресте Туровского давно разнеслась по Рукомойску.
   — Его допрашивают.
   — И что он?
   — Бормочет о каких-то демонах.
   — О демонах?
   — Ну да.., о демонах.
   — Любопытно!
   — Как же так. Гор? Вот вы занимаетесь с пациентами — можно сказать, выворачиваете человека наизнанку… Почему же так? Почему облик человека — его слова, его глаза, в конце концов, в которых якобы можно прочитать душу, оказываются такими обманчивыми?
   — То есть?
   — Зачем тогда люди придумали эти сказки, вроде “глаза — зеркало души” и тому подобное? Вам не кажется, что мы вообще живем в мире лживых и не очень умных утверждений, которые принимаем за чистую монету только потому, что их повторяли на протяжении жизни несколько предыдущих поколений? Мир совсем иной, а мы все твердим и твердим всякие благоглупости! Почему абсолютные злодеи годами кажутся нам милейшими людьми? И никому это даже в голову не приходит?
   — Вы имеете в виду Туровского? — прервал взволнованный и маловразумительный Анин монолог Горенштейн.
   — Разумеется.
   Аня как могла подробно рассказала Гору, что ей довелось увидеть в “Огоньке”.
   — Помилуйте, человек всю жизнь прожил здесь в маленьком городе — у всех на глазах…
   Горенштейн удивленно приподнял черные лохматые брови:
   — А я вовсе и не говорил, что он всю жизнь прожил здесь!
   — То есть?
   — То есть Леонид Алексеевич уезжал. Его два года в наших краях не было.
   — Вот как?
   — Да, представьте. Они поссорились с Еленой Ивановной. Он уехал. Был где-то на Востоке… Непал, Тибет, Гималаи… Вернулся, несомненно, другим.
   — Каким?
   — Каким, вы спрашиваете… — Гор задумался.
   — Ожесточенным?
   — Да нет… Я бы сказал.., скорей, владеющим собой…
   — И они тогда с женой помирились?
   — Да, Елена Ивановна к нему вернулась. С той поры жили-поживали.
   — Мне никто не говорил, что он отсутствовал столько времени, был в чужих краях…
   — А вы, наверное, не спрашивали. Вряд ли кто-то стал бы скрывать.
   — Пожалуй… Я действительно не спрашивала! “Наваждение… — укорила себя Светлова. — У Туровских — идеальной пары — был такой вид, будто они всю жизнь прожили на одном месте!
   Эти пироги, абажуры, чтение вслух.., бахрома на скатерти, в конце концов! Милая, уютная провинция. Они казались старосветскими помещиками, которые никогда не расставались и никогда никуда не уезжали… Настолько устойчивый имидж, что.., мне даже не пришло в голову поинтересоваться, а так ли это на самом деле? Действительно ли это было так? Хотя уже тибетские байки его ближайшего приятеля Кудинова должны были бы насторожить…"
   — Понимаете ли, — продолжал Гор. — Я не вижу в его бормотаниях о демонах, как вы изволили выразиться, ничего странного. Тибет, где он провел столько времени, в сущности страна демонов. Если судить по тамошним поверьям и легендам, то приходится сделать вывод: злые духи по численности явно превышают человеческое население этой страны. И надо отдать им должное.., зловредные это, в сущности, создания!
   — Зловредные?
   — Насколько я понял, они принимают тысячи разных личин, обитают на деревьях, скалах, в долинах, озерах, источниках… Они охотятся на людей, животных. И чем только не промышляют…
   — Чем же?
   — В частности, даже похищают у людей дыхание! Они им, видите ли, питаются! И вообще… Слоняются без устали по степям и лесам.., и тому подобное…
   — Слоняются?! Демоны?
   — Ну, в общем, путешественник всегда рискует на любом повороте тропы оказаться с ними лицом к лицу. И знаете… Такой порядок вещей вынуждает тибетцев постоянно поддерживать с ними, демонами, отношения. И тамошние люди, судя по всему, как-то приспособились! Например, Туровский рассказывал, что в функции ламы вполне официально входят обязанности “подчинять демонов, перевоспитывать, а в случае непокорности обезвреживать и уничтожать”. Ну просто как у нас врагов народа…
   — Туровский вам это рассказывал?!
   — Ну да… В общем, для тамошних тибетских жителей демоны — это дело обычное. В обморок при контакте с ними местные люди не падают.
   — Не падают, значит?
   — Но… Понимаете, иное дело — человек другой культуры. “Наш человек”, который проводит в чужих краях среди чужеземцев, их обычаев и веры, — долгое время…
   — Откуда вы все это знаете, Гор?
   — Пришлось почитать, поизучать. Дело в том, что некоторое время назад, уже снова поселившись, по возвращении из странствий, в Рукомойске, Леонид Алексеевич Туровский обращался ко мне.