Страница:
______________
* Газета "Коммунист", Ереван, 1941, № 116.
В ответном письме, датированном 2 мая, И.Иоаннисиан пишет В.Брюсову о своей благодарности за теплую, милую весточку. Армянский поэт пишет о том, что их встреча состоялась зимой, но для него она была по-весеннему радостной. Далее Иоаннисиан делится тем, как тяжело ему служить своему призванию - поэтическому творчеству.
"Ведь мне, - жалуется он, - со дня окончания курса, вот уже 28 лет, приходится день и ночь думать только о куске насущного хлеба, которого при наших условиях литературным трудом не заработаешь, и, таким образом, я поневоле литературой должен был заниматься урывками в редкие часы досуга, как бы в качестве дилетанта.
Вот почему мне особенно дорого, скажу прямо - является истинным счастьем дружеское общение с Вами. Не сомневаюсь, что Вы меня поймете и без дальнейших объяснений, и смею верить, что письмо Ваше не будет последним. Сознание того, что Вы меня не забываете, будет скрашивать прозу моей жизни, и всегда я буду счастлив, буду гордиться тем, что Брюсов мой друг...
Ждем с нетерпением сборника. Я лично интересуюсь тем, есть ли в нем что-нибудь из моих стихов в Вашем переводе.
Душевно обнимаю Вас. Ваш всегда И.Иоаннисиан".
Душа поэта разрывается от безутешной тоски, от тяжелого горя: не стало его старшего сына, он умер в Москве. И первым другом, с которым спешит поделиться своим несчастьем Иоаннисиан, был Валерий Брюсов. Ему написаны, следующие строки поэта: "Часть души моей, лучшая часть, навсегда теперь в Москве". Он стремится в Москву, ему хочется как можно скорее поклониться земле, где покоится прах его любимого сына. В этом же письме к Брюсову он пишет: "Считаю приятным долгом от души поздравить Вас с огромным успехом "Поэзии Армении". По крайней мере у нас здесь в последние дни только она у всех на устах..."*.
______________
* "Известия АН АрмССР" (общественные науки), 1959, № 5.
Личное горе поэта и радость за успех большого начинания близкого друга В.Брюсова в этом письме переплелись воедино.
"Мне очень хотелось бы Вам сказать какие-либо слова, - пишет в ответ И.Иоаннисиану В.Брюсов, - которые могли бы хоть сколько-нибудь облегчить Вашу душу в переживаемые Вами дни, но таких слов нет на человеческом языке... Как всякий другой, "кто жил и чувствовал", я знаю, что значит терять близкого (хотя и не сына), и Вас, верьте мне, понимаю, но вот это и все, что я вправе написать...
Остается мне только напомнить Вам... общую у нас с Вами родину: поэзию. Для меня не бывало таких мертвенно-тягостных дней, чтобы магические чары "звуков сладких и молитв" не дали мне какого-то сладко-больного утешения. "Порой опять гармонией упьюсь", - говорил нам Пушкин, и, что до меня, я всегда искал одного - этой "гармонии", читать стихи, писать стихи, если жизнь была слишком жестокой. Невольно, непобедимо это возвращало в мою душу сознание о том высшем, в чем примиряется все, - даже смерть... Но опять и опять чувствую бессилие сказанных слов, "изреченной мысли", которая уже стала "ложью" в моем письме, хотя была и остается "правдой" в моем сознании.
Затрудняюсь сегодня писать Вам обо всем другом. Благодарю за добрые слова о нашем сборнике "Поэзия Армении". Многое в нем не так хорошо, как того хотелось бы, многого недостает, кое-что и неверно, но силы человеческие ограничены. С чистой совестью могу сказать, что я сделал, что мог. Постараюсь позже сделать лучше и более достойное Вашей прекрасной родины, с которой сживаюсь все теснее, ибо продолжаю работать по истории Армении, готовлю особую книгу, которую уже начал печатать. Надеюсь сравнительно скоро увидеть Вас, так как в январе приглашен, что Вы, вероятно, слышали, вновь прочесть несколько лекций в Баку. Итак, до скорой встречи. Буду очень, очень рад Вам пожать руку. Сердечно Ваш Валерий Брюсов"*.
______________
* "Известия АН АрмССР" (общественные науки), 1959, № 5. (Полный текст писем И.Иоаннисиана и В.Брюсова опубликован в этом номере "Известий".)
Сколько человечности, сочувствия к личному горю своего армянского друга, сколько любви к Армении, к ее древней поэзии заключено в словах Валерия Брюсова! На благодатной почве поэзии их пути встретились, чтобы навсегда еще одним светлым лучом озарить прочные узы армяно-русских литературных связей.
Перевод и популяризация литератур обоих народов, встречи и завязывающаяся дружба не могли развиваться в сфере одностороннею влияния. Разные поколения армянских писателей неоднократно справедливо указывали, что они учились и учатся на лучших образцах русской литературы. Но как говорил один из старейших русских поэтов Сергей Городецкий: "Вообще влияний не бывает. Существует взаимовлияние, вернее взаимодействие. Вот, например, разве Валерий Брюсов не помог в период империалистической войны многим, в том числе и мне, преодолеть шовинизм, раскрыв русскому читателю великолепную картину армянской вековой культуры и литературы? Разве это не было богатым вкладом в советское здание дружбы народов - когда еще и советской власти не было? А разве я не вдохновился идеями нового века из дружбы с такими друзьями России, как Ованес Туманян?
Разве он не повлиял своим вдохновенным творчеством на мое творчество тех трудных годов? Сколько раз он поощрял меня на создание поэм - а не отдельных стихотворений! - на темы народного эпоса! Я вспоминал эти его заветы много позднее, когда работал над созданием текста для музыки М.Глинки "Иван Сусанин". Но в 1918 - 1919 годах я был слишком захвачен тогдашними событиями. Ованес Туманян страстно любил Лермонтова - и моего любимого поэта.
Мы знаем, что не только Тургенев влиял на Мопассана, но и Флобер на Тургенева.
Для меня нет никаких сомнений в том, что Валерий Брюсов в своей титанической работе над книгой "Поэзия Армении" вдохновлялся творческой помощью Ованеса Туманяна, и не его одного. Несомненно для меня, что его поиски нового в последних его книгах "Миг" и "Меа" (двусмысленное название можно перевести "Спеши", можно и "Мое"), где он разрушал канонические ритмы ради остроты мысли, были предприняты не без влияния армянской ритмики, свободной от марша ямбов и хореев.
Убежден также, что переводы Аветика Исаакяна, которые так творчески любовно создал А.Блок, не могли не помочь ему в его творческих исканиях.
На мое творчество Ованес Туманян "повлиял" во всю меру нашей личной с ним дружбы. Он меня звал к эпической поэме большого масштаба на базе народного эпоса. В те трудные годы я мог откликнуться только поэмкой "Шофер Ладо" на текущие тогдашние темы. Похваливая, он ласково меня упрекал, что это все же не всенародная русская эпическая поэма.
Не могу не упомянуть, что именно он научил меня понимать диалектику "рубаи" - самой народной на Востоке формы, - требующей абсолютного слияния мысли с формой и противоречивого расположения мыслей в четырех строках. И я впервые на русском языке написал цикл стихов в форме "рубаи", учась ей на переводах рубаи моего учителя (Туманяна. - А.А.)"*.
______________
* "Гракан терт", 1959, № 14 (978).
К сожалению, до последнего времени появлялись труды, отдельные исследования и статьи, рассматривающие главным образом проблему взаимодействия литератур только с точки зрения ее односторонней значимости. Вот почему вопросы взаимовлияния и взаимодействия остаются и сегодня широким полем деятельности литературоведов, важнейшей проблемой марксистской филологической науки.
Можно с уверенностью сказать, что в дореволюционные годы не было в России такого прогрессивного деятеля русской культуры, который не был бы известен в Армении.
Точно так же, несмотря на национальный гнет в годы царизма, все передовое, прогрессивное в культуре армянского народа привлекало внимание передовых деятелей русской культуры, встречало с их стороны участие, оценку, помощь.
Царское правительство с тревогой следило за растущим интересом демократических кругов русской интеллигенции к литературе и искусству угнетаемых им народов.
Отлично различая "официальную Россию", Россию царей, помещиков и капиталистов, и Россию Пушкина, Белинского, Чернышевского и Горького, великий поэт Армении Ованес Туманян в годы разгула реакции и травли малых народов России говорил о своей горячей любви к могучему русскому народу. Он любил выразителя души русского народа - былинного богатыря Илью Муромца, перевел эпос о нем на армянский язык.
В 1912 году Туманян заявлял: "В России мы находимся под влиянием одного из лучших народов и одной из лучших литератур мира"*.
______________
* О.Туманян. Собрание сочинений (на арм. языке), т. 4, Ереван, Айпетрат, 1951, стр. 215.
В 1914 году он высказал глубокое убеждение, что России суждено разрешить самый насущный вопрос армянского народа, обеспечить его будущее и направить его к братству свободных народов.
В беседе с В.Г.Короленко О.Туманян говорил: "Русский народ - великий, могучий народ; он прост, чист и широк, подобно своим безбрежным степям; у него богатая и величественная литература, которая занимает почетное место в мировой литературе, он имеет такого гиганта, как Пушкин. В Европе такого поэта нет".
Сознание великой освободительной миссии русского народа нашло яркое выражение в произведениях многих армянских поэтов. Значительны в этом смысле заслуги Акопа Акопяна.
Общественно-литературная деятельность родоначальника и основателя современной армянской советской поэзии была тесно связана с героической революционной борьбой пролетариата Закавказья. Творчество А.Акопяна после революции было посвящено прославлению социалистического строительства Страны Советов.
Старый большевик, ценитель и знаток культуры русского народа, Акоп Акопян служил делу дружбы народов на политическом поприще так же неутомимо, как на поприще поэтическом.
Акоп Акопян горячо интересовался произведениями русской классической литературы, проникнутыми гуманизмом и народностью. Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Л.Толстой и Некрасов были его любимыми писателями. Их творения оказали огромное благотворное влияние на формирование литературных вкусов и мировоззрения А.Акопяна. На литературной арене А.Акопян выступил в 1893 году. В 1904 году он вступил в ряды большевистской партии, и с этого времени, как писал он сам, "литература и революция для него представлялись тесно связанными воедино". Прежде всего Акопян мыслил себя революционером-подпольщиком, партийным работником.
Большевистская организация, сплоченная вокруг закавказских революционных газет, была подпольной партийной школой Акопяна. На их страницах А.Акопян выступал как вдохновенный певец труда и борьбы пролетариата с такими боевыми стихотворениями, как "Революция", "Пролетариату", "Умерли - не сгинули", "Рабочий он - и властелин". Наряду с созданием оригинальных произведений Акопян переводил с русского, печатал и распространял такие боевые гимны пролетариата, как "Марсельеза", "Варшавянка", "Интернационал", "Смело, товарищи, в ногу".
Армянские рабочие впервые начали петь на родном языке эти замечательные революционные песни именно благодаря Акопяну.
В борьбе с антинародной теорией "искусство для искусства" А.Акопян был соратником Степана Шаумяна и Сурена Спандаряна - основоположников марксистской критики в армянской литературе. Нелегально изданный сборник стихов "Революционные песни" (1907) А.Акопяна вышел в обложке, на которой сверкал боевой призыв: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"
Как писала газета "Правда" от 10 мая 1941 года, "под воздействием первой русской революции возникла и оформилась новая пролетарская литература Армении; ее основоположником был виднейший поэт-большевик Акоп Акопян".
В период первой русской революции творчество А.Акопяна развернулось с особой силой. У армянского народа в его лице оказался свой буревестник. Поэт-большевик призывал рабочих к вооруженному восстанию, в доходчивой и впечатляющей форме доводил революционные идеи до сознания масс ("Еще удар", "Революция"). А.Акопян славил героев революции, призывал рабочих готовить оружие к последнему решительному бою. Его стихотворения проникнуты оптимизмом, публицистичны и образны.
Акоп Акопян писал и поэмы ("Новое утро" - 1909, "Красные волны" - 1911 и "Равенство" - 1916 - 1917). По примеру Горького Акопян в 1914 году приступил к изданию литературно-художественных альманахов "Новой рабочей библиотеки".
Первым в армянской литературе Акопян нарисовал образ революционера, борющегося за победу социализма. По определению С.Шаумяна, А.Акопян был "признанным поэтом приходящего к самосознанию армянского пролетариата, выразителем горестей и радостей армянских рабочих, певцом их труда и их борьбы".
Новые поэмы Акопяна - "Боги заговорили" (1922), "Ширакский канал большевик" (1924), "Волховстрой" (1925) - были, по определению автора, выражением строительного пафоса эпохи. Последней его поэмой была "Астхик" (1934), посвященная крестьянской девушке, ставшей инженером-изобретателем.
Современником А.Акопяна был Ваан Терьян (Ваан Сукиасович Тер-Григорьян). В ранней юности, четырнадцатилетним мальчиком (в 1899 году) он был привезен отцом в Москву, где поступил в гимназию Лазаревского института восточных языков. Его взгляды и убеждения формировались в атмосфере кануна первой русской революции, в среде того демократического направления, которое возглавлял в институте литератор и публицист, человек передовых взглядов Карапет Кусикян, преподаватель армянской словесности. От родной литературы к классической русской литературе шел путь духовного развития молодого поэта. С особенным увлечением читал он русских поэтов. Его пленяла лирика Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Баратынского. Он испытал благотворное влияние МХАТа, спектакли которого ему удавалось видеть. Начинается его общественная деятельность. Пусть это вначале был ученический рукописный журнал "Уйс" ("Надежда"), издаваемый Терьяном, или борьба за изгнание из института Павлова и Флинка - преподавателей, отличавшихся своими жандармскими взглядами. Принципиально важно, что определилась направленность, политический курс этой деятельности. Терьяна мы видим в числе той молодежи, которая не только сочувственно следила за нарастанием революционных событий в России, вооруженной борьбой и забастовками рабочих, но и стремилась участвовать в революции. Летом 1905 года в Тифлисе и Шираке он побывал во многих деревнях, рассказывая крестьянам о революционных событиях в России. Так рос поэт и гражданин, будущий большевик и деятель молодого социалистического государства, поборник братской армяно-русской дружбы.
В его творчестве звучали глубоко патриотические мотивы. Терьян писал: "Я очень люблю мою прекрасную, высоко вознесенную родину и ее смиренный народ - народ, который трудится и мечтает, стонет и поет..."* Он был поборником дружбы народов, тесного культурного общения между ними.
______________
* В.Терьян. Собрание сочинений (на арм. языке), т. 4. Ереван, Айпетрат, стр. 150.
В 1913 году Терьян, говоря о литературе, которая расцветет в будущей свободной Армении, связывал это с благотворным влиянием русской литературы. Он говорил: "Свежие ростки этой большой литературы уже существуют, а их полный расцвет придет в то время, когда молодая Россия расправит свои орлиные крылья, когда живые силы страны, как вышедшие из берегов весенние воды, вольно и широко разольются - могучие и радостные"*.
______________
* В.Терьян. Собрание сочинений (на арм. языке), т. 4. Ереван, Айпетрат, стр. 193 - 194.
Терьян был участником революции 1905 года. За революционную пропаганду он подвергался преследованиям царской охранки. Но и в годы реакции в поэзии Терьяна звучали мотивы гражданской лирики. В цикле стихов под общим названием "Терновый венец", напечатанных в периодической печати, отражались события революционных дней и прославлялись загубленные реакцией борцы революции. В годы революционного спада Терьян обращается к символизму ("Я грезящий поэт"). В дни ленских событий в его поэзии зазвучали новые мотивы, пронизанные духом революционного подъема ("Я с вами, братья угнетенные", "Вставайте, час настал для пробуждения", "Иду на улицу в кипенье бытия").
В 1915 году был опубликован цикл патриотических стихов "Страна Наири" (древнее название Армении).
Терьяна тревожила судьба трудового армянского народа. Силой, которая должна была возродить поверженную страну Наири, Терьян считал армянский народ, связавший свою судьбу с пролетарским революционным движением России (письма "Армянским крестьянам и рабочим"). "Мы всегда утверждали, утверждаем и теперь, что спасение трудового армянского народа - в укреплении власти рабочих и крестьянских Советов в России. Только красные полки российских рабочих и крестьянских Советов могут принести свободу нашей окровавленной стране"*, - писал В.Терьян. В 1917 году поэт вступил в ряды большевиков. Чувством торжества нового дышат стихотворения Терьяна "Железным шагом пришла" и "Разрушайте безжалостно".
______________
* В.Терьян. Собрание сочинений (на арм. языке), т. 4. Ереван, Айпетрат, стр. 333.
С любовью и благоговением воспел Терьян образ пламенного руководителя бакинских коммунаров - Степана Шаумяна ("Три встречи", "Незабвенный товарищ"). В "Октябрьских песнях" он наряду с пафосом прославления нового с возмущением писал об ордах иноземных интервентов, предвидя их разгром со стороны могучего революционного народа. Во всем творчестве Терьяна обращает на себя внимание исключительное поэтическое мастерство, художественное совершенство формы. К числу заслуг Терьяна следует отнести и то, что он обогатил армянскую литературу прекрасными переводами. Велико было влияние русской литературы на творчество Терьяна. Он упорно и настойчиво учился у великих русских поэтов - Пушкина и Лермонтова. Терьян - переводчик гениального произведения В.И.Ленина "Государство и революция".
Переводы Терьяна русских, грузинских и других поэтов говорят о его любви и уважении к культуре других народов. Творческие возможности Терьяна были велики. Стихи, написанные Терьяном в первые годы советской власти, полны жизнеутверждающего оптимизма и свидетельствуют о новом, блестящем этапе его творчества. Преждевременная смерть унесла поэта-коммуниста в полном расцвете дарования.
Далеко за пределами Армении и Советского Союза известно имя Аветика Исаакяна.
В пору поэтического созревания Исаакян жадно учился у Пушкина и Лермонтова. "Я без слез не могу вспомнить имя Лермонтова, - говорил он, человека, который в двадцать пять лет стал мировым поэтом".
А.М.Горького и А.Исаакяна роднило уважение к человеку-созидателю, уменье по-настоящему ценить человеческий труд - источник самого ценного и прекрасного в мире.
На первом этапе творчества Исаакян выступает как певец народного горя и неразделенной любви. Поэт создает трагический образ одинокой человеческой души. Но в сознании поэта живет надежда на светлое грядущее. Революционные события 1905 года нашли живой отклик в его сердце. Впервые в его стихах зазвучал призыв к действию. Поэт призывает народы Кавказа объединиться под знаменем борьбы, разбить кандалы рабства.
Близкая связь с народным творчеством дала возможность Исаакяну проникновенно разработать тему эпоса "Давид Сасунский" и в образе Мгера-младшего воплотить идею победы социальной справедливости. В этой поэме (закончена через год после возвращения в Советскую Армению) Исаакян отобразил собственные искания правды, осуществление которой нашел в советской власти.
По собственным словам, он "безвозвратно пришел, вновь пришел в ту страну, где создается величественное дело в национальном и общечеловеческом смысле".
В годы Великой Отечественной войны Исаакян вместе со всеми писателями советской земли стал в ряды глашатаев борьбы прогрессивного человечества с фашизмом (статьи "Фашизму суждена гибель", "Победит прогрессивное" и др.).
В пламенном стихотворении "Боевой клич" Исаакян воспел нерушимое единство советского народа.
Поэзия Аветика Исаакяна - тонкого, проникновенного лирика, поэта-философа - социально значительна. Его "мучили думы о горькой участи народа, находившегося под тягчайшим игом", терзала мысль о стране, где "тонули в крови ее сыновья". О своем народе он писал "кровью сердца", носил "в сердце раны родины". И это сознание, что он "сын угнетенного народа", заставило его со страстной радостью ждать "рассвета нового дня".
Исаакян сознает, что принесенная рукой освобожденного русского народа новая, советская жизнь - единственный источник благополучия и процветания его родной Армении. Благодарностью пронизаны его слова: "...И вот опять мой край ликует и цветет".
В критический момент своей судьбы, говоря словами Исаакяна, "армянский трудовой народ при помощи великого русского народа восстал против угнетателей и установил в нашей стране советскую власть"*. И самый любимый народный поэт освобожденного армянского народа воспевает "этот освободительный день", когда сбросившие иго насилия угнетенные.
______________
* А.Исаакян. Избранные произведения. М., Гослитиздат, 1952, стр. 350.
Строй трудовой утвердили в миру,
Строй люда простого, закона и прав,
Чтоб труженик стал бы хозяином сам
Труду своему и своим хлебам.
("Мгер из Сасуна")
Обращаясь к новой, свободной, счастливой Армении, он говорит от всего сердца:
Тебя я вижу новую и ясную,
С чертами древней, вечной красоты.
Подлинным пафосом звучит ода Исаакяна мощному колоколу свободы:
О колокол воли, гуди из лазури,
Греми, как гроза, как гудение бури!
Исаакян - мастер звуковых гармоний. Красочность внутренних созвучий придает стихам Исаакяна исключительную музыкальность. Многие его стихи, переложенные на музыку, поются народом.
В Москве родилась Мариэтта Сергеевна Шагинян - видный советский писатель старшего поколения, автор одного из первых романов о социалистической индустриализации - "Гидроцентраль", книги "Путешествие по Советской Армении", переизданной на многих иностранных языках, неутомимая публицистка. Ее произведения (свыше 90!) изданы тиражом, превышающим миллион экземпляров. В Москве работает автор многих талантливых романов В.Тевекелян.
Большевиками-литераторами досоветского времени была создана почва, на которой расцвел бурный талант поэта Егише Чаренца - певца Октября и революционных масс, певца великого Ленина.
Недавно в Москве издан однотомник его избранных произведений в переводе на русский язык. Среди них три поэмы о Ленине. В одной из них - "Дядя Ленин" - рассказывается о выступлении Ленина на Красной площади. Образ вождя показан через восприятие мальчика Вани - сына рабочего, идущего на фронт.
Мальчик страстно мечтал увидеть "дядю Ленина", и мечта его сбывается он слышит Ильича:
И как будто весь мир подарили Ивану.
С трибуны
Да, с дощатой трибуны, которая очень близка,
Ленин речь говорит, обращаясь к солдатам коммуны,
К уходящим на битву рабочим войскам.
Над штыками, что стали стальною стеной,
Ленин руку простер,
Как с портрета, висящего дома.
Вот он - рядом, знакомый, родной,
Даже голос его
Показался Ивану знакомым.
Показалось Ивану - и это на правду похоже,
Что и Ленин его хоть немножечко знает, быть может...
В произведениях Е.Чаренца с большой силой и выразительностью воссоздается бессмертный величественный образ вождя, необыкновенное человеческое обаяние Владимира Ильича. Поэма Е.Чаренца о Ленине, несомненно, принадлежит к числу лучших произведений многонациональной советской поэзии.
Творчески осмыслив лучшие традиции русской поэзии, Чаренц создавал произведения значительного общественно-политического звучания. О любимых своих поэтах он писал: "Нет для меня большего наслаждения, чем... читать какого-либо классика... Больше всего я люблю читать Пушкина. Когда мне грустно и, уставший, я хочу вознаградить себя величайшим наслаждением, я закрываю двери своего дома, ложусь и начинаю читать Пушкина - любое его произведение"*.
______________
* Е.Чаренц. О литературе (на арм. языке). Издательство АН АрмССР, 1957, стр. 160.
Поэзия гениального русского поэта для Чаренца была источником вечно живого вдохновения. Именно поэтому он полюбил его бессмертные произведения, учился у него. Пребывание Чаренца в Ленинграде не прошло бесследно. Он написал целый ряд проникновенных стихотворений: "В подвале Зимнего дворца", "Неожиданная встреча в Петропавловской крепости", "Послание из Ленинграда Акселю Бакунцу" и другие.
Поэт ясно видит, что для передачи грандиозных сдвигов нашей эпохи нужно обладать силой Пушкина, уменьем с такой же страстностью и глубиной поднимать животрепещущие вопросы современности.
...И нужен Александра ум,
Чтоб в споре злободневных дел
Презрительно отвергнуть шум,
Чтоб стих, очистившись, звенел.
Поэт выражает уверенность, что многогранная социалистическая жизнь вызовет к активной жизни такого поэта, и он придет:
И скоро наш поэт придет,
Его мы не напрасно ждем!
Героев новых воспоет
Высоким пламенным стихом.
В его поэмах зазвенит
Дыханья века мощный звон,
В сердцах огни воспламенит,
И лире не изменит он...
Животворным дыханием немеркнущей пушкинской поэзии проникнут ряд произведений Чаренца. Но поэт не стремится к слепому подражанию. Во всей поэзии Чаренца высоко развито чувство нового.
* Газета "Коммунист", Ереван, 1941, № 116.
В ответном письме, датированном 2 мая, И.Иоаннисиан пишет В.Брюсову о своей благодарности за теплую, милую весточку. Армянский поэт пишет о том, что их встреча состоялась зимой, но для него она была по-весеннему радостной. Далее Иоаннисиан делится тем, как тяжело ему служить своему призванию - поэтическому творчеству.
"Ведь мне, - жалуется он, - со дня окончания курса, вот уже 28 лет, приходится день и ночь думать только о куске насущного хлеба, которого при наших условиях литературным трудом не заработаешь, и, таким образом, я поневоле литературой должен был заниматься урывками в редкие часы досуга, как бы в качестве дилетанта.
Вот почему мне особенно дорого, скажу прямо - является истинным счастьем дружеское общение с Вами. Не сомневаюсь, что Вы меня поймете и без дальнейших объяснений, и смею верить, что письмо Ваше не будет последним. Сознание того, что Вы меня не забываете, будет скрашивать прозу моей жизни, и всегда я буду счастлив, буду гордиться тем, что Брюсов мой друг...
Ждем с нетерпением сборника. Я лично интересуюсь тем, есть ли в нем что-нибудь из моих стихов в Вашем переводе.
Душевно обнимаю Вас. Ваш всегда И.Иоаннисиан".
Душа поэта разрывается от безутешной тоски, от тяжелого горя: не стало его старшего сына, он умер в Москве. И первым другом, с которым спешит поделиться своим несчастьем Иоаннисиан, был Валерий Брюсов. Ему написаны, следующие строки поэта: "Часть души моей, лучшая часть, навсегда теперь в Москве". Он стремится в Москву, ему хочется как можно скорее поклониться земле, где покоится прах его любимого сына. В этом же письме к Брюсову он пишет: "Считаю приятным долгом от души поздравить Вас с огромным успехом "Поэзии Армении". По крайней мере у нас здесь в последние дни только она у всех на устах..."*.
______________
* "Известия АН АрмССР" (общественные науки), 1959, № 5.
Личное горе поэта и радость за успех большого начинания близкого друга В.Брюсова в этом письме переплелись воедино.
"Мне очень хотелось бы Вам сказать какие-либо слова, - пишет в ответ И.Иоаннисиану В.Брюсов, - которые могли бы хоть сколько-нибудь облегчить Вашу душу в переживаемые Вами дни, но таких слов нет на человеческом языке... Как всякий другой, "кто жил и чувствовал", я знаю, что значит терять близкого (хотя и не сына), и Вас, верьте мне, понимаю, но вот это и все, что я вправе написать...
Остается мне только напомнить Вам... общую у нас с Вами родину: поэзию. Для меня не бывало таких мертвенно-тягостных дней, чтобы магические чары "звуков сладких и молитв" не дали мне какого-то сладко-больного утешения. "Порой опять гармонией упьюсь", - говорил нам Пушкин, и, что до меня, я всегда искал одного - этой "гармонии", читать стихи, писать стихи, если жизнь была слишком жестокой. Невольно, непобедимо это возвращало в мою душу сознание о том высшем, в чем примиряется все, - даже смерть... Но опять и опять чувствую бессилие сказанных слов, "изреченной мысли", которая уже стала "ложью" в моем письме, хотя была и остается "правдой" в моем сознании.
Затрудняюсь сегодня писать Вам обо всем другом. Благодарю за добрые слова о нашем сборнике "Поэзия Армении". Многое в нем не так хорошо, как того хотелось бы, многого недостает, кое-что и неверно, но силы человеческие ограничены. С чистой совестью могу сказать, что я сделал, что мог. Постараюсь позже сделать лучше и более достойное Вашей прекрасной родины, с которой сживаюсь все теснее, ибо продолжаю работать по истории Армении, готовлю особую книгу, которую уже начал печатать. Надеюсь сравнительно скоро увидеть Вас, так как в январе приглашен, что Вы, вероятно, слышали, вновь прочесть несколько лекций в Баку. Итак, до скорой встречи. Буду очень, очень рад Вам пожать руку. Сердечно Ваш Валерий Брюсов"*.
______________
* "Известия АН АрмССР" (общественные науки), 1959, № 5. (Полный текст писем И.Иоаннисиана и В.Брюсова опубликован в этом номере "Известий".)
Сколько человечности, сочувствия к личному горю своего армянского друга, сколько любви к Армении, к ее древней поэзии заключено в словах Валерия Брюсова! На благодатной почве поэзии их пути встретились, чтобы навсегда еще одним светлым лучом озарить прочные узы армяно-русских литературных связей.
Перевод и популяризация литератур обоих народов, встречи и завязывающаяся дружба не могли развиваться в сфере одностороннею влияния. Разные поколения армянских писателей неоднократно справедливо указывали, что они учились и учатся на лучших образцах русской литературы. Но как говорил один из старейших русских поэтов Сергей Городецкий: "Вообще влияний не бывает. Существует взаимовлияние, вернее взаимодействие. Вот, например, разве Валерий Брюсов не помог в период империалистической войны многим, в том числе и мне, преодолеть шовинизм, раскрыв русскому читателю великолепную картину армянской вековой культуры и литературы? Разве это не было богатым вкладом в советское здание дружбы народов - когда еще и советской власти не было? А разве я не вдохновился идеями нового века из дружбы с такими друзьями России, как Ованес Туманян?
Разве он не повлиял своим вдохновенным творчеством на мое творчество тех трудных годов? Сколько раз он поощрял меня на создание поэм - а не отдельных стихотворений! - на темы народного эпоса! Я вспоминал эти его заветы много позднее, когда работал над созданием текста для музыки М.Глинки "Иван Сусанин". Но в 1918 - 1919 годах я был слишком захвачен тогдашними событиями. Ованес Туманян страстно любил Лермонтова - и моего любимого поэта.
Мы знаем, что не только Тургенев влиял на Мопассана, но и Флобер на Тургенева.
Для меня нет никаких сомнений в том, что Валерий Брюсов в своей титанической работе над книгой "Поэзия Армении" вдохновлялся творческой помощью Ованеса Туманяна, и не его одного. Несомненно для меня, что его поиски нового в последних его книгах "Миг" и "Меа" (двусмысленное название можно перевести "Спеши", можно и "Мое"), где он разрушал канонические ритмы ради остроты мысли, были предприняты не без влияния армянской ритмики, свободной от марша ямбов и хореев.
Убежден также, что переводы Аветика Исаакяна, которые так творчески любовно создал А.Блок, не могли не помочь ему в его творческих исканиях.
На мое творчество Ованес Туманян "повлиял" во всю меру нашей личной с ним дружбы. Он меня звал к эпической поэме большого масштаба на базе народного эпоса. В те трудные годы я мог откликнуться только поэмкой "Шофер Ладо" на текущие тогдашние темы. Похваливая, он ласково меня упрекал, что это все же не всенародная русская эпическая поэма.
Не могу не упомянуть, что именно он научил меня понимать диалектику "рубаи" - самой народной на Востоке формы, - требующей абсолютного слияния мысли с формой и противоречивого расположения мыслей в четырех строках. И я впервые на русском языке написал цикл стихов в форме "рубаи", учась ей на переводах рубаи моего учителя (Туманяна. - А.А.)"*.
______________
* "Гракан терт", 1959, № 14 (978).
К сожалению, до последнего времени появлялись труды, отдельные исследования и статьи, рассматривающие главным образом проблему взаимодействия литератур только с точки зрения ее односторонней значимости. Вот почему вопросы взаимовлияния и взаимодействия остаются и сегодня широким полем деятельности литературоведов, важнейшей проблемой марксистской филологической науки.
Можно с уверенностью сказать, что в дореволюционные годы не было в России такого прогрессивного деятеля русской культуры, который не был бы известен в Армении.
Точно так же, несмотря на национальный гнет в годы царизма, все передовое, прогрессивное в культуре армянского народа привлекало внимание передовых деятелей русской культуры, встречало с их стороны участие, оценку, помощь.
Царское правительство с тревогой следило за растущим интересом демократических кругов русской интеллигенции к литературе и искусству угнетаемых им народов.
Отлично различая "официальную Россию", Россию царей, помещиков и капиталистов, и Россию Пушкина, Белинского, Чернышевского и Горького, великий поэт Армении Ованес Туманян в годы разгула реакции и травли малых народов России говорил о своей горячей любви к могучему русскому народу. Он любил выразителя души русского народа - былинного богатыря Илью Муромца, перевел эпос о нем на армянский язык.
В 1912 году Туманян заявлял: "В России мы находимся под влиянием одного из лучших народов и одной из лучших литератур мира"*.
______________
* О.Туманян. Собрание сочинений (на арм. языке), т. 4, Ереван, Айпетрат, 1951, стр. 215.
В 1914 году он высказал глубокое убеждение, что России суждено разрешить самый насущный вопрос армянского народа, обеспечить его будущее и направить его к братству свободных народов.
В беседе с В.Г.Короленко О.Туманян говорил: "Русский народ - великий, могучий народ; он прост, чист и широк, подобно своим безбрежным степям; у него богатая и величественная литература, которая занимает почетное место в мировой литературе, он имеет такого гиганта, как Пушкин. В Европе такого поэта нет".
Сознание великой освободительной миссии русского народа нашло яркое выражение в произведениях многих армянских поэтов. Значительны в этом смысле заслуги Акопа Акопяна.
Общественно-литературная деятельность родоначальника и основателя современной армянской советской поэзии была тесно связана с героической революционной борьбой пролетариата Закавказья. Творчество А.Акопяна после революции было посвящено прославлению социалистического строительства Страны Советов.
Старый большевик, ценитель и знаток культуры русского народа, Акоп Акопян служил делу дружбы народов на политическом поприще так же неутомимо, как на поприще поэтическом.
Акоп Акопян горячо интересовался произведениями русской классической литературы, проникнутыми гуманизмом и народностью. Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Л.Толстой и Некрасов были его любимыми писателями. Их творения оказали огромное благотворное влияние на формирование литературных вкусов и мировоззрения А.Акопяна. На литературной арене А.Акопян выступил в 1893 году. В 1904 году он вступил в ряды большевистской партии, и с этого времени, как писал он сам, "литература и революция для него представлялись тесно связанными воедино". Прежде всего Акопян мыслил себя революционером-подпольщиком, партийным работником.
Большевистская организация, сплоченная вокруг закавказских революционных газет, была подпольной партийной школой Акопяна. На их страницах А.Акопян выступал как вдохновенный певец труда и борьбы пролетариата с такими боевыми стихотворениями, как "Революция", "Пролетариату", "Умерли - не сгинули", "Рабочий он - и властелин". Наряду с созданием оригинальных произведений Акопян переводил с русского, печатал и распространял такие боевые гимны пролетариата, как "Марсельеза", "Варшавянка", "Интернационал", "Смело, товарищи, в ногу".
Армянские рабочие впервые начали петь на родном языке эти замечательные революционные песни именно благодаря Акопяну.
В борьбе с антинародной теорией "искусство для искусства" А.Акопян был соратником Степана Шаумяна и Сурена Спандаряна - основоположников марксистской критики в армянской литературе. Нелегально изданный сборник стихов "Революционные песни" (1907) А.Акопяна вышел в обложке, на которой сверкал боевой призыв: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"
Как писала газета "Правда" от 10 мая 1941 года, "под воздействием первой русской революции возникла и оформилась новая пролетарская литература Армении; ее основоположником был виднейший поэт-большевик Акоп Акопян".
В период первой русской революции творчество А.Акопяна развернулось с особой силой. У армянского народа в его лице оказался свой буревестник. Поэт-большевик призывал рабочих к вооруженному восстанию, в доходчивой и впечатляющей форме доводил революционные идеи до сознания масс ("Еще удар", "Революция"). А.Акопян славил героев революции, призывал рабочих готовить оружие к последнему решительному бою. Его стихотворения проникнуты оптимизмом, публицистичны и образны.
Акоп Акопян писал и поэмы ("Новое утро" - 1909, "Красные волны" - 1911 и "Равенство" - 1916 - 1917). По примеру Горького Акопян в 1914 году приступил к изданию литературно-художественных альманахов "Новой рабочей библиотеки".
Первым в армянской литературе Акопян нарисовал образ революционера, борющегося за победу социализма. По определению С.Шаумяна, А.Акопян был "признанным поэтом приходящего к самосознанию армянского пролетариата, выразителем горестей и радостей армянских рабочих, певцом их труда и их борьбы".
Новые поэмы Акопяна - "Боги заговорили" (1922), "Ширакский канал большевик" (1924), "Волховстрой" (1925) - были, по определению автора, выражением строительного пафоса эпохи. Последней его поэмой была "Астхик" (1934), посвященная крестьянской девушке, ставшей инженером-изобретателем.
Современником А.Акопяна был Ваан Терьян (Ваан Сукиасович Тер-Григорьян). В ранней юности, четырнадцатилетним мальчиком (в 1899 году) он был привезен отцом в Москву, где поступил в гимназию Лазаревского института восточных языков. Его взгляды и убеждения формировались в атмосфере кануна первой русской революции, в среде того демократического направления, которое возглавлял в институте литератор и публицист, человек передовых взглядов Карапет Кусикян, преподаватель армянской словесности. От родной литературы к классической русской литературе шел путь духовного развития молодого поэта. С особенным увлечением читал он русских поэтов. Его пленяла лирика Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Баратынского. Он испытал благотворное влияние МХАТа, спектакли которого ему удавалось видеть. Начинается его общественная деятельность. Пусть это вначале был ученический рукописный журнал "Уйс" ("Надежда"), издаваемый Терьяном, или борьба за изгнание из института Павлова и Флинка - преподавателей, отличавшихся своими жандармскими взглядами. Принципиально важно, что определилась направленность, политический курс этой деятельности. Терьяна мы видим в числе той молодежи, которая не только сочувственно следила за нарастанием революционных событий в России, вооруженной борьбой и забастовками рабочих, но и стремилась участвовать в революции. Летом 1905 года в Тифлисе и Шираке он побывал во многих деревнях, рассказывая крестьянам о революционных событиях в России. Так рос поэт и гражданин, будущий большевик и деятель молодого социалистического государства, поборник братской армяно-русской дружбы.
В его творчестве звучали глубоко патриотические мотивы. Терьян писал: "Я очень люблю мою прекрасную, высоко вознесенную родину и ее смиренный народ - народ, который трудится и мечтает, стонет и поет..."* Он был поборником дружбы народов, тесного культурного общения между ними.
______________
* В.Терьян. Собрание сочинений (на арм. языке), т. 4. Ереван, Айпетрат, стр. 150.
В 1913 году Терьян, говоря о литературе, которая расцветет в будущей свободной Армении, связывал это с благотворным влиянием русской литературы. Он говорил: "Свежие ростки этой большой литературы уже существуют, а их полный расцвет придет в то время, когда молодая Россия расправит свои орлиные крылья, когда живые силы страны, как вышедшие из берегов весенние воды, вольно и широко разольются - могучие и радостные"*.
______________
* В.Терьян. Собрание сочинений (на арм. языке), т. 4. Ереван, Айпетрат, стр. 193 - 194.
Терьян был участником революции 1905 года. За революционную пропаганду он подвергался преследованиям царской охранки. Но и в годы реакции в поэзии Терьяна звучали мотивы гражданской лирики. В цикле стихов под общим названием "Терновый венец", напечатанных в периодической печати, отражались события революционных дней и прославлялись загубленные реакцией борцы революции. В годы революционного спада Терьян обращается к символизму ("Я грезящий поэт"). В дни ленских событий в его поэзии зазвучали новые мотивы, пронизанные духом революционного подъема ("Я с вами, братья угнетенные", "Вставайте, час настал для пробуждения", "Иду на улицу в кипенье бытия").
В 1915 году был опубликован цикл патриотических стихов "Страна Наири" (древнее название Армении).
Терьяна тревожила судьба трудового армянского народа. Силой, которая должна была возродить поверженную страну Наири, Терьян считал армянский народ, связавший свою судьбу с пролетарским революционным движением России (письма "Армянским крестьянам и рабочим"). "Мы всегда утверждали, утверждаем и теперь, что спасение трудового армянского народа - в укреплении власти рабочих и крестьянских Советов в России. Только красные полки российских рабочих и крестьянских Советов могут принести свободу нашей окровавленной стране"*, - писал В.Терьян. В 1917 году поэт вступил в ряды большевиков. Чувством торжества нового дышат стихотворения Терьяна "Железным шагом пришла" и "Разрушайте безжалостно".
______________
* В.Терьян. Собрание сочинений (на арм. языке), т. 4. Ереван, Айпетрат, стр. 333.
С любовью и благоговением воспел Терьян образ пламенного руководителя бакинских коммунаров - Степана Шаумяна ("Три встречи", "Незабвенный товарищ"). В "Октябрьских песнях" он наряду с пафосом прославления нового с возмущением писал об ордах иноземных интервентов, предвидя их разгром со стороны могучего революционного народа. Во всем творчестве Терьяна обращает на себя внимание исключительное поэтическое мастерство, художественное совершенство формы. К числу заслуг Терьяна следует отнести и то, что он обогатил армянскую литературу прекрасными переводами. Велико было влияние русской литературы на творчество Терьяна. Он упорно и настойчиво учился у великих русских поэтов - Пушкина и Лермонтова. Терьян - переводчик гениального произведения В.И.Ленина "Государство и революция".
Переводы Терьяна русских, грузинских и других поэтов говорят о его любви и уважении к культуре других народов. Творческие возможности Терьяна были велики. Стихи, написанные Терьяном в первые годы советской власти, полны жизнеутверждающего оптимизма и свидетельствуют о новом, блестящем этапе его творчества. Преждевременная смерть унесла поэта-коммуниста в полном расцвете дарования.
Далеко за пределами Армении и Советского Союза известно имя Аветика Исаакяна.
В пору поэтического созревания Исаакян жадно учился у Пушкина и Лермонтова. "Я без слез не могу вспомнить имя Лермонтова, - говорил он, человека, который в двадцать пять лет стал мировым поэтом".
А.М.Горького и А.Исаакяна роднило уважение к человеку-созидателю, уменье по-настоящему ценить человеческий труд - источник самого ценного и прекрасного в мире.
На первом этапе творчества Исаакян выступает как певец народного горя и неразделенной любви. Поэт создает трагический образ одинокой человеческой души. Но в сознании поэта живет надежда на светлое грядущее. Революционные события 1905 года нашли живой отклик в его сердце. Впервые в его стихах зазвучал призыв к действию. Поэт призывает народы Кавказа объединиться под знаменем борьбы, разбить кандалы рабства.
Близкая связь с народным творчеством дала возможность Исаакяну проникновенно разработать тему эпоса "Давид Сасунский" и в образе Мгера-младшего воплотить идею победы социальной справедливости. В этой поэме (закончена через год после возвращения в Советскую Армению) Исаакян отобразил собственные искания правды, осуществление которой нашел в советской власти.
По собственным словам, он "безвозвратно пришел, вновь пришел в ту страну, где создается величественное дело в национальном и общечеловеческом смысле".
В годы Великой Отечественной войны Исаакян вместе со всеми писателями советской земли стал в ряды глашатаев борьбы прогрессивного человечества с фашизмом (статьи "Фашизму суждена гибель", "Победит прогрессивное" и др.).
В пламенном стихотворении "Боевой клич" Исаакян воспел нерушимое единство советского народа.
Поэзия Аветика Исаакяна - тонкого, проникновенного лирика, поэта-философа - социально значительна. Его "мучили думы о горькой участи народа, находившегося под тягчайшим игом", терзала мысль о стране, где "тонули в крови ее сыновья". О своем народе он писал "кровью сердца", носил "в сердце раны родины". И это сознание, что он "сын угнетенного народа", заставило его со страстной радостью ждать "рассвета нового дня".
Исаакян сознает, что принесенная рукой освобожденного русского народа новая, советская жизнь - единственный источник благополучия и процветания его родной Армении. Благодарностью пронизаны его слова: "...И вот опять мой край ликует и цветет".
В критический момент своей судьбы, говоря словами Исаакяна, "армянский трудовой народ при помощи великого русского народа восстал против угнетателей и установил в нашей стране советскую власть"*. И самый любимый народный поэт освобожденного армянского народа воспевает "этот освободительный день", когда сбросившие иго насилия угнетенные.
______________
* А.Исаакян. Избранные произведения. М., Гослитиздат, 1952, стр. 350.
Строй трудовой утвердили в миру,
Строй люда простого, закона и прав,
Чтоб труженик стал бы хозяином сам
Труду своему и своим хлебам.
("Мгер из Сасуна")
Обращаясь к новой, свободной, счастливой Армении, он говорит от всего сердца:
Тебя я вижу новую и ясную,
С чертами древней, вечной красоты.
Подлинным пафосом звучит ода Исаакяна мощному колоколу свободы:
О колокол воли, гуди из лазури,
Греми, как гроза, как гудение бури!
Исаакян - мастер звуковых гармоний. Красочность внутренних созвучий придает стихам Исаакяна исключительную музыкальность. Многие его стихи, переложенные на музыку, поются народом.
В Москве родилась Мариэтта Сергеевна Шагинян - видный советский писатель старшего поколения, автор одного из первых романов о социалистической индустриализации - "Гидроцентраль", книги "Путешествие по Советской Армении", переизданной на многих иностранных языках, неутомимая публицистка. Ее произведения (свыше 90!) изданы тиражом, превышающим миллион экземпляров. В Москве работает автор многих талантливых романов В.Тевекелян.
Большевиками-литераторами досоветского времени была создана почва, на которой расцвел бурный талант поэта Егише Чаренца - певца Октября и революционных масс, певца великого Ленина.
Недавно в Москве издан однотомник его избранных произведений в переводе на русский язык. Среди них три поэмы о Ленине. В одной из них - "Дядя Ленин" - рассказывается о выступлении Ленина на Красной площади. Образ вождя показан через восприятие мальчика Вани - сына рабочего, идущего на фронт.
Мальчик страстно мечтал увидеть "дядю Ленина", и мечта его сбывается он слышит Ильича:
И как будто весь мир подарили Ивану.
С трибуны
Да, с дощатой трибуны, которая очень близка,
Ленин речь говорит, обращаясь к солдатам коммуны,
К уходящим на битву рабочим войскам.
Над штыками, что стали стальною стеной,
Ленин руку простер,
Как с портрета, висящего дома.
Вот он - рядом, знакомый, родной,
Даже голос его
Показался Ивану знакомым.
Показалось Ивану - и это на правду похоже,
Что и Ленин его хоть немножечко знает, быть может...
В произведениях Е.Чаренца с большой силой и выразительностью воссоздается бессмертный величественный образ вождя, необыкновенное человеческое обаяние Владимира Ильича. Поэма Е.Чаренца о Ленине, несомненно, принадлежит к числу лучших произведений многонациональной советской поэзии.
Творчески осмыслив лучшие традиции русской поэзии, Чаренц создавал произведения значительного общественно-политического звучания. О любимых своих поэтах он писал: "Нет для меня большего наслаждения, чем... читать какого-либо классика... Больше всего я люблю читать Пушкина. Когда мне грустно и, уставший, я хочу вознаградить себя величайшим наслаждением, я закрываю двери своего дома, ложусь и начинаю читать Пушкина - любое его произведение"*.
______________
* Е.Чаренц. О литературе (на арм. языке). Издательство АН АрмССР, 1957, стр. 160.
Поэзия гениального русского поэта для Чаренца была источником вечно живого вдохновения. Именно поэтому он полюбил его бессмертные произведения, учился у него. Пребывание Чаренца в Ленинграде не прошло бесследно. Он написал целый ряд проникновенных стихотворений: "В подвале Зимнего дворца", "Неожиданная встреча в Петропавловской крепости", "Послание из Ленинграда Акселю Бакунцу" и другие.
Поэт ясно видит, что для передачи грандиозных сдвигов нашей эпохи нужно обладать силой Пушкина, уменьем с такой же страстностью и глубиной поднимать животрепещущие вопросы современности.
...И нужен Александра ум,
Чтоб в споре злободневных дел
Презрительно отвергнуть шум,
Чтоб стих, очистившись, звенел.
Поэт выражает уверенность, что многогранная социалистическая жизнь вызовет к активной жизни такого поэта, и он придет:
И скоро наш поэт придет,
Его мы не напрасно ждем!
Героев новых воспоет
Высоким пламенным стихом.
В его поэмах зазвенит
Дыханья века мощный звон,
В сердцах огни воспламенит,
И лире не изменит он...
Животворным дыханием немеркнущей пушкинской поэзии проникнут ряд произведений Чаренца. Но поэт не стремится к слепому подражанию. Во всей поэзии Чаренца высоко развито чувство нового.