Страница:
В городе Вильяреаль, столице Сельты, был ранний вечер. Кристина сняла номер в не слишком роскошной, но вполне приличной гостинице под претенциозной вывеской «Райские кущи», и спросила у хозяина, не останавливался ли у него на днях человек по имени Жером Ласлан.
– Есть у меня такой постоялец, – подтвердил хозяин. – Приехал вчера утром.
– Сейчас он в гостинице?
– Нет, сударыня. Пару часов назад вышел. Что ему передать, когда он вернётся?
– Что я уже приехала.
Распорядившись принести ей чуть позже ужин, девушка поднялась в свою комнату, где расторопная горничная уже наполняла водой ванну. Для Кристины это было весьма кстати: хотя поезда на этом отрезке Магистрали ходили часто, она, стремясь поскорее попасть на Сельту, ни разу не делала остановок, чтобы немного отдохнуть и помыться, поэтому сейчас чувствовала себя вконец разбитой, а вдобавок грязной и ужасно растрёпанной. Отчасти Кристина даже обрадовалась, что Жером Ласлан куда-то отлучился, тем самым дав ей время привести себя в порядок перед их встречей.
Следующие полчаса девушка блаженствовала в горячей воде, прогоняя усталость и тщательно обмывая своё тело. Из ванны она выбралась взбодрённая и посвежевшая, с аппетитом съела весь ужин, который принесли ей к концу купания, затем надела самое нарядное из своих платьев и, усевшись перед небольшим зеркалом возле кровати, принялась наводить на себя красоту.
За этим занятием её и застала горничная, пришедшая сообщить, что в гостиницу вернулся Жером Ласлан и желает засвидетельствовать ей своё почтение. Кристина попросила ещё минутку подождать, второпях закончила расчёсывать волосы, подвела тушью брови и ресницы, слегка напомадила губы и, наконец, пригласила его войти.
Жером Ласлан оказался молодым мужчиной лет тридцати, может чуть старше, среднего роста, коренастого телосложения, с коротко остриженными чёрными волосами и пронзительными карими глазами. Он был одет в скромный дорожный костюм полувоенного покроя и высокие сапоги для верховой езды, а на широком кожаном поясе висел короткий меч в простых, без всяких украшений, ножнах. В целом его внешность была довольно заурядной – чего нельзя было сказать о сильной магической ауре, которая свидетельствовала о наличии у него полноценного (так называемого «инквизиторского») дара.
Войдя в комнату, мужчина поклонился:
– Приветствую вас, барышня.
– Здравствуйте, господин Ласлан, – сказала Кристина. – Рада вас видеть. Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. – А убедившись, что за дверью их никто не подслушивает, она добавила: – Насколько я понимаю, Жером Ласлан не ваше настоящее имя.
– Конечно, нет, – ответил посетитель, присаживаясь на стул в двух шагах от кресла, в котором сидела девушка. – На самом деле меня зовут Эдвин ван дер Мер.
– Отец Эдвин?
Он удивлённо взглянул на неё:
– Как вы догадались?
– Отчасти по вашей строгой одежде и военной выправке, – с улыбкой объяснила Кристина. – К тому же у вас хорошо поставленный командный голос. Но когда вы садились, меч вам мешал, и вы поправили его слишком уж нервным, неловким движением. Значит, к оружию вы непривычны. Вот я и решила, что вы священник.
Эдвин ван дер Мер немного растерянно покачал головой:
– Неужели это так очевидно?
– Вовсе нет. Сама я догадалась об этом лишь потому, что знала, кто вас послал. А первым моим предположением было, что вы инквизитор – такой же приверженец несторианства, как и...
Молодой священник жестом остановил её.
– Прошу вас, – сказал он, – не называйте никаких имён. Мне известно, что один из наших братьев по вере занимает весьма влиятельный пост в Инквизиции, но знать, кто он, я не хочу. Это меня не касается. И вообще, нам не следует упоминать о некоторых вещах, пока есть хоть малейший риск, что наш разговор могут подслушать.
– Да, вы правы, – согласилась Кристина. – К тому же не исключено, что мой путь проследят до этой гостиницы. – И она вкратце рассказала о досмотрах на Магистрали.
Эдвин ван дер Мер кивнул:
– Да, я знаю. И боюсь, что эти непредвиденные обстоятельства сильно усложнят наше путешествие. Сейчас вам нельзя рисковать, показываясь на Магистрали, поэтому какое-то время нам придётся ехать верхом по дикой Равнине, в обход населённых Граней.
– И долго?
– Если повезёт, то недели две, но скорее не меньше месяца. А когда эта суета наконец уляжется, мы вернёмся на Магистраль. Не думаю, что в поисках исчезнувшей фрейлины Инквизиция вновь начнёт останавливать и досматривать поезда. Главное, чтобы вашему бегству не придали большого значения и не связали его... ну, вы знаете, с чем.
– Думаю, что не свяжут. Прошло уже достаточно времени, а кроме того, я устроила всё так, что меня отпустили, ни о чём не расспрашивая. Принцесса с радостью дала добро на мой отъезд – как я подозреваю, она очень не хотела брать меня в свою поездку по Граням, и моё отсутствие во дворце было ей на руку. А в письме к родителям – я отправила его обычной почтой, и оно придёт не раньше, чем через неделю, – я сообщаю им, что встретила человека, который обещает мне захватывающую, полную приключений жизнь. Уж этому они точно поверят, я всегда мечтала о такой жизни. – Тут Кристина лукаво улыбнулась. – И если мой путь проследят до этой гостиницы, то обнаружат, что здесь меня ждал молодой, привлекательный мужчина, очень похожий на искателя приключений. Это лишь укрепит моих родителей в мысли, что я сбежала из-за всяких романтических бредней.
На щеках отца Эдвина проступил лёгкий румянец смущения. Прокашлявшись в кулак, он сказал:
– Гм... Пожалуй, это будет неплохо. Но в таком случае нам лучше не оставаться на ночь в гостинице, а то... Ну, вы сами понимаете, что тогда наше поведение не будет вписываться в образ влюблённой пары.
– А в чём проблема? – пожала плечами Кристина, которой сегодня хотелось поспать в мягкой постели. – Вы можете переночевать в моей комнате. Кровать здесь широкая, мы вместимся на ней оба, а посередине вы положите свой меч – как в старых рыцарских романах.
Эдвин ван дер Мер ещё больше смутился, и Кристина поняла, что чересчур увлеклась. Грех заигрывать со священником – пусть даже его церковь не требует от своих служителей обета целомудрия.
– Ладно, – сказала она после паузы. – Я согласна с вами, нам не стоит оставаться здесь на ночь. Последний досмотр был всего в часе езды от Сельты, и если письмо, паче чаяния, дойдёт слишком быстро... Кстати, вы не в курсе, чем вызваны эти проверки?
– Точно не знаю, но некоторые предположения у меня есть. То же самое творилось на Магистрали весной прошлого года, когда принц Владислав и принцесса Инга направлялись с Основы в Вечный Город.
– И что это значит? – спросила Кристина. – Что они едут обратно? Но ведь они собирались в другую сторону, на родину Инги.
– Значит, их планы изменились. Я догадываюсь, куда они могут ехать, но... – Эдвин ван дер Мер замялся. – Видите ли, барышня, меня просили ничего не рассказывать вам. Я просто посланник, который должен доставить вас... в одно место, к известной вам особе. А уж она сама всё расскажет при встрече.
– Я даже не могу спросить, как у неё дела?
– С ней всё в порядке, уверяю вас. И не только с ней – надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
Глаза Кристины радостно сверкнули.
– Да, понимаю. Как раз об этом я больше всего беспокоилась. – Она немного помолчала, затем произнесла: – Ну что ж, пора собираться в путь. У вас уже всё готово?
– Я готов ещё со вчерашнего дня, – ответил Эдвин ван дер Мер. – Нужно только распорядиться, чтобы оседлали коней и погрузили на них поклажу, в том числе и вашу. – Он встал. – Сейчас я этим займусь.
– Хорошо, – кивнула девушка. – А я тем временем переоденусь.
Когда священник вышел из комнаты, Кристина поднялась с кресла и с сожалением посмотрела на себя в зеркало. Она только-только нарядилась в это красивое платье, а теперь ей снова придётся сменить одежду на более скромную и вновь отправиться в путь – но уже не по Главной Магистрали, на поезде, а верхом на коне по дикой Равнине. Перспектива провести ближайший месяц в походных условиях, вдали от всех благ человеческой цивилизации, немного пугала её, но отступать Кристина не собиралась. Однажды, четыре месяца назад она уже спасовала, не захотела слишком круто менять свою жизнь и решила остаться во дворце, о чём впоследствии горько сожалела. К счастью, ей дали шанс исправить ошибку – и уж его-то она не упустит.
Глава 8
Глава 9
– Есть у меня такой постоялец, – подтвердил хозяин. – Приехал вчера утром.
– Сейчас он в гостинице?
– Нет, сударыня. Пару часов назад вышел. Что ему передать, когда он вернётся?
– Что я уже приехала.
Распорядившись принести ей чуть позже ужин, девушка поднялась в свою комнату, где расторопная горничная уже наполняла водой ванну. Для Кристины это было весьма кстати: хотя поезда на этом отрезке Магистрали ходили часто, она, стремясь поскорее попасть на Сельту, ни разу не делала остановок, чтобы немного отдохнуть и помыться, поэтому сейчас чувствовала себя вконец разбитой, а вдобавок грязной и ужасно растрёпанной. Отчасти Кристина даже обрадовалась, что Жером Ласлан куда-то отлучился, тем самым дав ей время привести себя в порядок перед их встречей.
Следующие полчаса девушка блаженствовала в горячей воде, прогоняя усталость и тщательно обмывая своё тело. Из ванны она выбралась взбодрённая и посвежевшая, с аппетитом съела весь ужин, который принесли ей к концу купания, затем надела самое нарядное из своих платьев и, усевшись перед небольшим зеркалом возле кровати, принялась наводить на себя красоту.
За этим занятием её и застала горничная, пришедшая сообщить, что в гостиницу вернулся Жером Ласлан и желает засвидетельствовать ей своё почтение. Кристина попросила ещё минутку подождать, второпях закончила расчёсывать волосы, подвела тушью брови и ресницы, слегка напомадила губы и, наконец, пригласила его войти.
Жером Ласлан оказался молодым мужчиной лет тридцати, может чуть старше, среднего роста, коренастого телосложения, с коротко остриженными чёрными волосами и пронзительными карими глазами. Он был одет в скромный дорожный костюм полувоенного покроя и высокие сапоги для верховой езды, а на широком кожаном поясе висел короткий меч в простых, без всяких украшений, ножнах. В целом его внешность была довольно заурядной – чего нельзя было сказать о сильной магической ауре, которая свидетельствовала о наличии у него полноценного (так называемого «инквизиторского») дара.
Войдя в комнату, мужчина поклонился:
– Приветствую вас, барышня.
– Здравствуйте, господин Ласлан, – сказала Кристина. – Рада вас видеть. Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. – А убедившись, что за дверью их никто не подслушивает, она добавила: – Насколько я понимаю, Жером Ласлан не ваше настоящее имя.
– Конечно, нет, – ответил посетитель, присаживаясь на стул в двух шагах от кресла, в котором сидела девушка. – На самом деле меня зовут Эдвин ван дер Мер.
– Отец Эдвин?
Он удивлённо взглянул на неё:
– Как вы догадались?
– Отчасти по вашей строгой одежде и военной выправке, – с улыбкой объяснила Кристина. – К тому же у вас хорошо поставленный командный голос. Но когда вы садились, меч вам мешал, и вы поправили его слишком уж нервным, неловким движением. Значит, к оружию вы непривычны. Вот я и решила, что вы священник.
Эдвин ван дер Мер немного растерянно покачал головой:
– Неужели это так очевидно?
– Вовсе нет. Сама я догадалась об этом лишь потому, что знала, кто вас послал. А первым моим предположением было, что вы инквизитор – такой же приверженец несторианства, как и...
Молодой священник жестом остановил её.
– Прошу вас, – сказал он, – не называйте никаких имён. Мне известно, что один из наших братьев по вере занимает весьма влиятельный пост в Инквизиции, но знать, кто он, я не хочу. Это меня не касается. И вообще, нам не следует упоминать о некоторых вещах, пока есть хоть малейший риск, что наш разговор могут подслушать.
– Да, вы правы, – согласилась Кристина. – К тому же не исключено, что мой путь проследят до этой гостиницы. – И она вкратце рассказала о досмотрах на Магистрали.
Эдвин ван дер Мер кивнул:
– Да, я знаю. И боюсь, что эти непредвиденные обстоятельства сильно усложнят наше путешествие. Сейчас вам нельзя рисковать, показываясь на Магистрали, поэтому какое-то время нам придётся ехать верхом по дикой Равнине, в обход населённых Граней.
– И долго?
– Если повезёт, то недели две, но скорее не меньше месяца. А когда эта суета наконец уляжется, мы вернёмся на Магистраль. Не думаю, что в поисках исчезнувшей фрейлины Инквизиция вновь начнёт останавливать и досматривать поезда. Главное, чтобы вашему бегству не придали большого значения и не связали его... ну, вы знаете, с чем.
– Думаю, что не свяжут. Прошло уже достаточно времени, а кроме того, я устроила всё так, что меня отпустили, ни о чём не расспрашивая. Принцесса с радостью дала добро на мой отъезд – как я подозреваю, она очень не хотела брать меня в свою поездку по Граням, и моё отсутствие во дворце было ей на руку. А в письме к родителям – я отправила его обычной почтой, и оно придёт не раньше, чем через неделю, – я сообщаю им, что встретила человека, который обещает мне захватывающую, полную приключений жизнь. Уж этому они точно поверят, я всегда мечтала о такой жизни. – Тут Кристина лукаво улыбнулась. – И если мой путь проследят до этой гостиницы, то обнаружат, что здесь меня ждал молодой, привлекательный мужчина, очень похожий на искателя приключений. Это лишь укрепит моих родителей в мысли, что я сбежала из-за всяких романтических бредней.
На щеках отца Эдвина проступил лёгкий румянец смущения. Прокашлявшись в кулак, он сказал:
– Гм... Пожалуй, это будет неплохо. Но в таком случае нам лучше не оставаться на ночь в гостинице, а то... Ну, вы сами понимаете, что тогда наше поведение не будет вписываться в образ влюблённой пары.
– А в чём проблема? – пожала плечами Кристина, которой сегодня хотелось поспать в мягкой постели. – Вы можете переночевать в моей комнате. Кровать здесь широкая, мы вместимся на ней оба, а посередине вы положите свой меч – как в старых рыцарских романах.
Эдвин ван дер Мер ещё больше смутился, и Кристина поняла, что чересчур увлеклась. Грех заигрывать со священником – пусть даже его церковь не требует от своих служителей обета целомудрия.
– Ладно, – сказала она после паузы. – Я согласна с вами, нам не стоит оставаться здесь на ночь. Последний досмотр был всего в часе езды от Сельты, и если письмо, паче чаяния, дойдёт слишком быстро... Кстати, вы не в курсе, чем вызваны эти проверки?
– Точно не знаю, но некоторые предположения у меня есть. То же самое творилось на Магистрали весной прошлого года, когда принц Владислав и принцесса Инга направлялись с Основы в Вечный Город.
– И что это значит? – спросила Кристина. – Что они едут обратно? Но ведь они собирались в другую сторону, на родину Инги.
– Значит, их планы изменились. Я догадываюсь, куда они могут ехать, но... – Эдвин ван дер Мер замялся. – Видите ли, барышня, меня просили ничего не рассказывать вам. Я просто посланник, который должен доставить вас... в одно место, к известной вам особе. А уж она сама всё расскажет при встрече.
– Я даже не могу спросить, как у неё дела?
– С ней всё в порядке, уверяю вас. И не только с ней – надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
Глаза Кристины радостно сверкнули.
– Да, понимаю. Как раз об этом я больше всего беспокоилась. – Она немного помолчала, затем произнесла: – Ну что ж, пора собираться в путь. У вас уже всё готово?
– Я готов ещё со вчерашнего дня, – ответил Эдвин ван дер Мер. – Нужно только распорядиться, чтобы оседлали коней и погрузили на них поклажу, в том числе и вашу. – Он встал. – Сейчас я этим займусь.
– Хорошо, – кивнула девушка. – А я тем временем переоденусь.
Когда священник вышел из комнаты, Кристина поднялась с кресла и с сожалением посмотрела на себя в зеркало. Она только-только нарядилась в это красивое платье, а теперь ей снова придётся сменить одежду на более скромную и вновь отправиться в путь – но уже не по Главной Магистрали, на поезде, а верхом на коне по дикой Равнине. Перспектива провести ближайший месяц в походных условиях, вдали от всех благ человеческой цивилизации, немного пугала её, но отступать Кристина не собиралась. Однажды, четыре месяца назад она уже спасовала, не захотела слишком круто менять свою жизнь и решила остаться во дворце, о чём впоследствии горько сожалела. К счастью, ей дали шанс исправить ошибку – и уж его-то она не упустит.
Глава 8
СИДДХ. ПОВЕЛИТЕЛЬ НЕДОВОЛЕН
Чёрный Эмиссар объявился вечером на одиннадцатый день путешествия, когда Сиддх сделал привал на ночлег и принялся ощипывать жирную куропатку, которую подстрелил часом раньше, проезжая через кишащий всяческой дичью лес.
Поскольку защитный силовой купол вокруг места ночёвки ещё не был установлен, адское созданье возникло всего в нескольких шагах от Сиддха и в тот же момент едва не закончило свою короткую земную жизнь на костре, разведённом для приготовления барбекю4. Эмиссар в облике странствующего монаха торопливо отпрянул от огня, погасил затлевший было край своего серого одеяния и проворчал:
– Надо же, какой я неуклюжий! Чуть-чуть правее – и ты получил бы на ужин жаренного Эмиссара.
Сообразив, кто к нему пожаловал, Сиддх вскочил на ноги и, украдкой вытирая о брюки испачканные ладони, отвесил низкий поклон.
– Приветствую тебя, повелитель!
Велиал – вернее, Чёрный Эмиссар, в которого вселился Хозяин Преисподней, – опустился на траву и скрестил ноги.
– Дурак ты, Виши, – сказал он. – То есть дура. Разве женщины так кланяются! Даже в мужских костюмах они не бьют челом о землю, а приседают в реверансе.
– Прошу прощения, повелитель, – пробормотал обескураженный Сиддх. – Я ещё не привык...
– Гм. А я-то думал, что ты привыкал к этому, ещё будучи мужчиной... Впрочем, ладно. Присаживайся, в ногах правды нет. Не заставляй меня задирать голову.
Стремясь поскорее избавить повелителя от необходимости смотреть на него снизу вверх, Сиддх даже не сел, а бухнулся наземь, чувствительно ушибив своё мягкое место.
Велиал ухмыльнулся:
– А знаешь, Виши, в твоём поведении появилась какая-то детская непосредственность. Это прекрасное юное тело молодит твою душу и разум. Ты ещё не вполне осознаешь, какое сокровище тебе досталось. Вот, например, я пришёл, чтобы строго отчитать тебя, но сейчас у меня просто язык не поворачивается для упрёков.
– Отчитать, повелитель? – спросил Сиддх, внутренне холодея от страха. Мягкий, чуть ли не ласковый тон Велиала не обманул его: Хозяин Преисподней был зол и раздражён. – Я сделал что-то не так?
– Да. Ты оставил в живых свидетеля своего воплощения.
Сиддх затрепетал.
– Кого, повелитель? МакГрегора? Одного из его помощников?.. Но я же был уверен, что они мертвы.
– Ты не ошибся. Все семеро умерли, тут ты не сплоховал. Однако в плену у МакГрегора был ещё брат-близнец Беатрисы, о котором он ни мне, ни тебе ничего не сказал. Этому идиоту так приглянулся мальчишка, что он решил оставить его в живых и всласть поразвлечься с ним. Вы, педерасты, какие-то ненормальные, право слово! Вечно смешиваете удовольствие с работой.
– Как же так получилось? – растерянно произнёс Сиддх. – Я же осмотрел всю башню снизу доверху. И подземелье... Или он был где-то в другом месте?
– Нет, он был в башне. Причём в соседней комнате с той, где ты мылся и одевался.
– В соседней комнате? Но ведь я проверял её, повелитель. Там никого не было. Постель, правда, была расстелена, но МакГрегор говорил мне, что держал в этой спальне младшую сестру, Ребекку.
– А также её брата Марка. Очевидно, мальчишка незадолго до этого очнулся и спрятался от тебя – то ли в шкафу, то ли за шторой, а может, и под кроватью.
– Исключено, повелитель, – твёрдо заявил Сиддх. – Я бы почувствовал присутствие мальчишки. В замке и подземелье не было ни единой живой души, в этом я совершенно уверен.
Велиал ненадолго задумался.
– Ну, раз ты так говоришь, то так оно и есть. Мне ты лгать не станешь. Следовательно, парень очнулся и убежал ещё до твоего воплощения – скорее всего, во время церемонии. Но это ни в коей мере не снимает с тебя ответственности. Ты спрашивал у МакГрегора, глумился ли он над твоим телом, а вот о том, есть ли кто-то ещё в замке, спросить позабыл.
– Я виноват, повелитель, – смиренно сказал Сиддх. – И готов понести наказание.
– Ты будешь наказан, – пообещал Велиал. – Но после того, как выполнишь задание.
Сиддх поёжился – он знал, что повелитель слов на ветер не бросает.
– Но я надеюсь, проблема уже решена?
– К сожалению, нет. Я был очень занят, поэтому не сразу вызвал к себе дух МакГрегора. О брате Беатрисы я узнал лишь через два дня после твоего отъезда. Поначалу я собирался завернуть тебя обратно, но затем передумал – МакГрегор заверил меня, что парень лишён своих колдовских способностей и никаких хлопот не доставит. Поэтому я ограничился тем, что оживил тела всех семи мёртвых слуг, приказал им разыскать мальчишку и уничтожить его. Дело представлялось мне простым и верным, ведь я понятия не имел, что у МакГрегора хранилась львиная шкура короля Ивэйна, а он ничего мне не рассказал – как потом объяснял, совсем забыл о ней, не придал значения. Ты, кстати, что-нибудь слышал об этой шкуре?
– Нет, повелитель. А что это такое?
– Да, в принципе, ничего особенного. Древний магический артефакт, который многократно усиливает способности слабеньких колдунов. Для тех, кто обладает инквизиторским даром или имеет доступ к ресурсам Нижнего мира, шкура Ивэйна никакой ценности не представляет. До поры до времени она принадлежала королям Лиона с Грани Агрис, потом Женес похитил её, а после его гибели шкурой завладел МакГрегор. Он взял её вместе с некоторыми другими вещами в качестве сувенира, на память так сказать – ведь Женес был его кумиром, и хранил всё это барахло в сундуке в своём кабинете. Вот осёл! Он вполне заслужил свою участь.
Сиддх не стал спрашивать, какое наказание постигло МакГрегора. Это его не касалось.
– Парень завладел шкурой, – после короткой паузы продолжил свой рассказ Велиал, – и представь себе: она признала его «своим»! Этот олух МакГрегор из многих тысяч слабеньких колдунов, живущих в Торнинском архипелаге, ухитрился выбрать дальних родственников королевской семьи Лиона. Просто мистика какая-то! В общем, шкура не отвергла мальчишку и восстановила его колдовские способности, а вдобавок существенно усилила их. Он лихо расправился со всеми зомби, затем собрал вещи и продукты в дорогу, оседлал лошадь и покинул Грань. К тому времени я уже находился там в облике Чёрного Эмиссара, но никак помешать ему не мог, и мне оставалось лишь бессильно наблюдать за тем, как он уезжает. Последовать за ним, сам понимаешь, я не имел возможности, а он оказался достаточно осторожным, чтобы не прихватить с собой никаких вещичек, с помощью которых его можно было бы выследить.
Велиал умолк и устремил на Сиддха пронзительный взгляд. Благо хоть глаза были у него не бездонные, как обычно, а нормальные, человеческие... Ну, почти человеческие.
– Да, скверная история, повелитель, – осторожно произнёс Сиддх. – И у тебя нет никаких предположений, куда он мог направиться?
– Скорее всего, домой или в свою школу. Или же просто куда глаза глядят. Я отправил слуг на Нолан и Торнин, чтобы они попытались перехватить его, пока он никому не поведал о своих приключениях, однако я сомневаюсь, что им это удастся. Так что, Виши... Да, кстати, теперь мне как-то несподручно называть тебя мужским именем. Ты уже выбрал себе женское?
У Сиддха уже было время обдумать этот вопрос. Поначалу у него был соблазн взять имя Беатриса – оно красиво звучало и хорошо шло к его новой внешности. Но по зрелом размышлении он отверг эту идею и решил не оставлять своему телу имя его прежней хозяйки. Это было бы проявлением дурного вкуса.
– Да, повелитель, выбрал, – ответил Сиддх. – Отныне я буду Мирандой.
– Что ж, неплохо, – одобрил Велиал. – Так вот, Миранда, твой маршрут придётся пересмотреть. Не исключено, что мальчишка видел тебя, а может, и слышал твой разговор с МакГрегором или со мной. Но даже если допустить, что он убежал ещё до твоего появления и прятался далеко в лесу, то от этого ситуация лучше не становится. Ведь впоследствии он всё равно заподозрил неладное, когда обнаружил в замке следы пребывания Беатрисы, а её саму нигде не нашёл. Его рассказ, без сомнений, заинтересует Инквизицию, и тебя станут искать не только в Торнинском архипелаге, но также и по всей Магистрали. Так что появляться на ней тебе нельзя.
– Это сильно удлинит мой путь, – заметил Сиддх. – Месяцев до трёх, если не больше.
– Не беда. Как я уже говорил, время для нас не главное. Девчонка и её отродье нигде не денутся, а вот тебе попадать в лапы Инквизиции совсем не желательно. Поэтому не суйся на Магистраль и по возможности избегай появляться на населённых Гранях. Понятно?
– Да, повелитель. Я буду осторожен... вернее, осторожна. Пожалуй, я вообще воздержусь от появления на населённых Гранях – кроме той, разумеется, где прячут Сандру.
– Не на Основе?
– Нет. Я ещё слабо чувствую перстень, чтобы более или менее точно указать его местонахождение, однако мне уже ясно, что он не на Основе.
– А где? – спросил Велиал. – Хоть приблизительно.
– Где-то в районе, прилегающем к Запретной Зоне.
Повелитель ненадолго задумался.
– Гм, интересно, – произнёс он. – Этот вариант мне как-то в голову не приходил.
– Ты догадываешься, где она может быть? – почтительно осведомился Сиддх.
– Да, теперь догадываюсь. Но не буду спешить с выводами. Лучше подожду, пока ты сможешь более точно указать это место.
Сиддх понял, что Велиал не собирается делиться с ним своими предположениями. Впрочем, можно не сомневаться, что в ближайшее время он проверит их – то ли пошлёт туда слуг, то ли явится сам в облике Чёрного Эмиссара, – и, возможно, поиски закончатся быстрее, чем это планировалось.
– А знаешь, повелитель, – набравшись смелости, заговорил Сиддх. – До сего дня я даже не подозревал, что ты можешь бывать на Гранях.
В ответ Велиал состроил пренебрежительную гримасу:
– Я бы не называл это «бывать». От такого «бывания» в шкуре Чёрного Эмиссара удовольствия мало. Вот настоящее земное тело – это уже другое дело, но такая роскошь, увы, не для меня. – Он пристально посмотрел на Сиддха. – А ты, небось, хочешь спросить, не я ли был тем лжемонахом, о котором тебе рассказывали Инга и Владислав?
Сиддх несмело кивнул:
– Да, повелитель. Только что у меня возникла такая мысль.
– Что ж, удовлетворю твоё любопытство. Это был я, собственной персоной. Тогда мне казалось, что я без труда смогу расправиться с двумя необученными высшими магами, натравив на них загорских воинов. А в результате... Да что и говорить! В тот раз мы все опростоволосились – и я, и ты, и Женес.
Поскольку защитный силовой купол вокруг места ночёвки ещё не был установлен, адское созданье возникло всего в нескольких шагах от Сиддха и в тот же момент едва не закончило свою короткую земную жизнь на костре, разведённом для приготовления барбекю4. Эмиссар в облике странствующего монаха торопливо отпрянул от огня, погасил затлевший было край своего серого одеяния и проворчал:
– Надо же, какой я неуклюжий! Чуть-чуть правее – и ты получил бы на ужин жаренного Эмиссара.
Сообразив, кто к нему пожаловал, Сиддх вскочил на ноги и, украдкой вытирая о брюки испачканные ладони, отвесил низкий поклон.
– Приветствую тебя, повелитель!
Велиал – вернее, Чёрный Эмиссар, в которого вселился Хозяин Преисподней, – опустился на траву и скрестил ноги.
– Дурак ты, Виши, – сказал он. – То есть дура. Разве женщины так кланяются! Даже в мужских костюмах они не бьют челом о землю, а приседают в реверансе.
– Прошу прощения, повелитель, – пробормотал обескураженный Сиддх. – Я ещё не привык...
– Гм. А я-то думал, что ты привыкал к этому, ещё будучи мужчиной... Впрочем, ладно. Присаживайся, в ногах правды нет. Не заставляй меня задирать голову.
Стремясь поскорее избавить повелителя от необходимости смотреть на него снизу вверх, Сиддх даже не сел, а бухнулся наземь, чувствительно ушибив своё мягкое место.
Велиал ухмыльнулся:
– А знаешь, Виши, в твоём поведении появилась какая-то детская непосредственность. Это прекрасное юное тело молодит твою душу и разум. Ты ещё не вполне осознаешь, какое сокровище тебе досталось. Вот, например, я пришёл, чтобы строго отчитать тебя, но сейчас у меня просто язык не поворачивается для упрёков.
– Отчитать, повелитель? – спросил Сиддх, внутренне холодея от страха. Мягкий, чуть ли не ласковый тон Велиала не обманул его: Хозяин Преисподней был зол и раздражён. – Я сделал что-то не так?
– Да. Ты оставил в живых свидетеля своего воплощения.
Сиддх затрепетал.
– Кого, повелитель? МакГрегора? Одного из его помощников?.. Но я же был уверен, что они мертвы.
– Ты не ошибся. Все семеро умерли, тут ты не сплоховал. Однако в плену у МакГрегора был ещё брат-близнец Беатрисы, о котором он ни мне, ни тебе ничего не сказал. Этому идиоту так приглянулся мальчишка, что он решил оставить его в живых и всласть поразвлечься с ним. Вы, педерасты, какие-то ненормальные, право слово! Вечно смешиваете удовольствие с работой.
– Как же так получилось? – растерянно произнёс Сиддх. – Я же осмотрел всю башню снизу доверху. И подземелье... Или он был где-то в другом месте?
– Нет, он был в башне. Причём в соседней комнате с той, где ты мылся и одевался.
– В соседней комнате? Но ведь я проверял её, повелитель. Там никого не было. Постель, правда, была расстелена, но МакГрегор говорил мне, что держал в этой спальне младшую сестру, Ребекку.
– А также её брата Марка. Очевидно, мальчишка незадолго до этого очнулся и спрятался от тебя – то ли в шкафу, то ли за шторой, а может, и под кроватью.
– Исключено, повелитель, – твёрдо заявил Сиддх. – Я бы почувствовал присутствие мальчишки. В замке и подземелье не было ни единой живой души, в этом я совершенно уверен.
Велиал ненадолго задумался.
– Ну, раз ты так говоришь, то так оно и есть. Мне ты лгать не станешь. Следовательно, парень очнулся и убежал ещё до твоего воплощения – скорее всего, во время церемонии. Но это ни в коей мере не снимает с тебя ответственности. Ты спрашивал у МакГрегора, глумился ли он над твоим телом, а вот о том, есть ли кто-то ещё в замке, спросить позабыл.
– Я виноват, повелитель, – смиренно сказал Сиддх. – И готов понести наказание.
– Ты будешь наказан, – пообещал Велиал. – Но после того, как выполнишь задание.
Сиддх поёжился – он знал, что повелитель слов на ветер не бросает.
– Но я надеюсь, проблема уже решена?
– К сожалению, нет. Я был очень занят, поэтому не сразу вызвал к себе дух МакГрегора. О брате Беатрисы я узнал лишь через два дня после твоего отъезда. Поначалу я собирался завернуть тебя обратно, но затем передумал – МакГрегор заверил меня, что парень лишён своих колдовских способностей и никаких хлопот не доставит. Поэтому я ограничился тем, что оживил тела всех семи мёртвых слуг, приказал им разыскать мальчишку и уничтожить его. Дело представлялось мне простым и верным, ведь я понятия не имел, что у МакГрегора хранилась львиная шкура короля Ивэйна, а он ничего мне не рассказал – как потом объяснял, совсем забыл о ней, не придал значения. Ты, кстати, что-нибудь слышал об этой шкуре?
– Нет, повелитель. А что это такое?
– Да, в принципе, ничего особенного. Древний магический артефакт, который многократно усиливает способности слабеньких колдунов. Для тех, кто обладает инквизиторским даром или имеет доступ к ресурсам Нижнего мира, шкура Ивэйна никакой ценности не представляет. До поры до времени она принадлежала королям Лиона с Грани Агрис, потом Женес похитил её, а после его гибели шкурой завладел МакГрегор. Он взял её вместе с некоторыми другими вещами в качестве сувенира, на память так сказать – ведь Женес был его кумиром, и хранил всё это барахло в сундуке в своём кабинете. Вот осёл! Он вполне заслужил свою участь.
Сиддх не стал спрашивать, какое наказание постигло МакГрегора. Это его не касалось.
– Парень завладел шкурой, – после короткой паузы продолжил свой рассказ Велиал, – и представь себе: она признала его «своим»! Этот олух МакГрегор из многих тысяч слабеньких колдунов, живущих в Торнинском архипелаге, ухитрился выбрать дальних родственников королевской семьи Лиона. Просто мистика какая-то! В общем, шкура не отвергла мальчишку и восстановила его колдовские способности, а вдобавок существенно усилила их. Он лихо расправился со всеми зомби, затем собрал вещи и продукты в дорогу, оседлал лошадь и покинул Грань. К тому времени я уже находился там в облике Чёрного Эмиссара, но никак помешать ему не мог, и мне оставалось лишь бессильно наблюдать за тем, как он уезжает. Последовать за ним, сам понимаешь, я не имел возможности, а он оказался достаточно осторожным, чтобы не прихватить с собой никаких вещичек, с помощью которых его можно было бы выследить.
Велиал умолк и устремил на Сиддха пронзительный взгляд. Благо хоть глаза были у него не бездонные, как обычно, а нормальные, человеческие... Ну, почти человеческие.
– Да, скверная история, повелитель, – осторожно произнёс Сиддх. – И у тебя нет никаких предположений, куда он мог направиться?
– Скорее всего, домой или в свою школу. Или же просто куда глаза глядят. Я отправил слуг на Нолан и Торнин, чтобы они попытались перехватить его, пока он никому не поведал о своих приключениях, однако я сомневаюсь, что им это удастся. Так что, Виши... Да, кстати, теперь мне как-то несподручно называть тебя мужским именем. Ты уже выбрал себе женское?
У Сиддха уже было время обдумать этот вопрос. Поначалу у него был соблазн взять имя Беатриса – оно красиво звучало и хорошо шло к его новой внешности. Но по зрелом размышлении он отверг эту идею и решил не оставлять своему телу имя его прежней хозяйки. Это было бы проявлением дурного вкуса.
– Да, повелитель, выбрал, – ответил Сиддх. – Отныне я буду Мирандой.
– Что ж, неплохо, – одобрил Велиал. – Так вот, Миранда, твой маршрут придётся пересмотреть. Не исключено, что мальчишка видел тебя, а может, и слышал твой разговор с МакГрегором или со мной. Но даже если допустить, что он убежал ещё до твоего появления и прятался далеко в лесу, то от этого ситуация лучше не становится. Ведь впоследствии он всё равно заподозрил неладное, когда обнаружил в замке следы пребывания Беатрисы, а её саму нигде не нашёл. Его рассказ, без сомнений, заинтересует Инквизицию, и тебя станут искать не только в Торнинском архипелаге, но также и по всей Магистрали. Так что появляться на ней тебе нельзя.
– Это сильно удлинит мой путь, – заметил Сиддх. – Месяцев до трёх, если не больше.
– Не беда. Как я уже говорил, время для нас не главное. Девчонка и её отродье нигде не денутся, а вот тебе попадать в лапы Инквизиции совсем не желательно. Поэтому не суйся на Магистраль и по возможности избегай появляться на населённых Гранях. Понятно?
– Да, повелитель. Я буду осторожен... вернее, осторожна. Пожалуй, я вообще воздержусь от появления на населённых Гранях – кроме той, разумеется, где прячут Сандру.
– Не на Основе?
– Нет. Я ещё слабо чувствую перстень, чтобы более или менее точно указать его местонахождение, однако мне уже ясно, что он не на Основе.
– А где? – спросил Велиал. – Хоть приблизительно.
– Где-то в районе, прилегающем к Запретной Зоне.
Повелитель ненадолго задумался.
– Гм, интересно, – произнёс он. – Этот вариант мне как-то в голову не приходил.
– Ты догадываешься, где она может быть? – почтительно осведомился Сиддх.
– Да, теперь догадываюсь. Но не буду спешить с выводами. Лучше подожду, пока ты сможешь более точно указать это место.
Сиддх понял, что Велиал не собирается делиться с ним своими предположениями. Впрочем, можно не сомневаться, что в ближайшее время он проверит их – то ли пошлёт туда слуг, то ли явится сам в облике Чёрного Эмиссара, – и, возможно, поиски закончатся быстрее, чем это планировалось.
– А знаешь, повелитель, – набравшись смелости, заговорил Сиддх. – До сего дня я даже не подозревал, что ты можешь бывать на Гранях.
В ответ Велиал состроил пренебрежительную гримасу:
– Я бы не называл это «бывать». От такого «бывания» в шкуре Чёрного Эмиссара удовольствия мало. Вот настоящее земное тело – это уже другое дело, но такая роскошь, увы, не для меня. – Он пристально посмотрел на Сиддха. – А ты, небось, хочешь спросить, не я ли был тем лжемонахом, о котором тебе рассказывали Инга и Владислав?
Сиддх несмело кивнул:
– Да, повелитель. Только что у меня возникла такая мысль.
– Что ж, удовлетворю твоё любопытство. Это был я, собственной персоной. Тогда мне казалось, что я без труда смогу расправиться с двумя необученными высшими магами, натравив на них загорских воинов. А в результате... Да что и говорить! В тот раз мы все опростоволосились – и я, и ты, и Женес.
Глава 9
ИННА. СНЫ И ЯВЬ
Совершив короткий переход всего лишь через десяток «лоскутов», мы покинули Трактовую Равнину и оказались на перевале у входа в широкую долину, окружённую с трёх сторон горными цепями. В её центре находилось небольшое озеро, куда впадали две сбегавшие с гор речушки, а невдалеке на возвышенности стоял замок. Верхушка одной из трёх его башен была словно срезана ножом, две другие были целы, но покрыты каким-то чёрным налётом, вроде копоти, а в крепостной стене местами зияли проломы. Обширное пространство в радиусе добрых двухсот метров вокруг замка было почти полностью лишено растительности, лишь кое-где виднелись маленькие островки зелени – и это в марте месяце, который в южном полушарии Истры, где находилось княжество Верховинское, соответствовал середине лета. Даже за двадцать шесть лет, прошедших со времени Прорыва, природа не смогла залечить все раны, причинённые ей чуждыми, враждебными земной жизни силами. Правда, остальная часть долины, которая пострадала меньше, уже вернулась в своё естественное состояние, но на её роскошных лугах не паслось ни единого стада овец – верховинцы по-прежнему считали это место проклятым и обходили его десятой дорогой.
Владислав сложил ладонь козырьком, прикрывая глаза от лучей утреннего солнца, и пристально всмотрелся в громаду замка.
– Гм-м, – немного озадаченно протянул он. – А я думал, что здесь остались только развалины.
– Да, умели в старину строить, – отозвался ехавший рядом с нами молодой князь Светозар. – Отец давно собирался снести этот замок, но никак не мог решиться. У меня тоже рука не поднимается – всё-таки здесь жило семнадцать поколений наших предков.
– А зачем его сносить? – спросила я. – Ведь, насколько я могу судить, замок пострадал не очень сильно, его ещё можно отстроить и привести в жилой вид. Ну а следы Прорыва со временем исчезнут с лица земли.
Светозар внимательно вслушивался в мою речь, состоявшую из мешанины польских, украинских и русских слов, произносимых на здешний манер. В отличие от Владислава, я не стала изучать истрийский под гипнозом, полностью положившись на его близость к другим известным мне славянским языкам. С пониманием собеседников никаких проблем у меня не возникало – за восемь месяцев жизни в Вечном Городе, где в ходу было несколько десятков разных языков и наречий, я научилась не обращать внимания на произношение и узнавать знакомые слова в любой «упаковке», а смысл незнакомых угадывать, что называется, на лету, по контексту. А вот истрийцы, жившие обособленно, в моноязычной среде, подобной практики не имели, и нередко в разговоре с ними мне приходилось по несколько раз повторять свою мысль, формулируя её так и этак. Благо родные Владислава быстро привыкли к моей манере изъясняться и уже без труда понимали меня с первого раза.
– С земли-то следы сотрутся, – спустя пару секунд ответил Светозар. – Но не с памяти людской. Эта долина ещё не один десяток лет будет считаться проклятой и никакой богобоязненный человек не согласится здесь жить.
– И правильно, – заявил Леопольд, который в данный момент исполнял обязанности коня Владислава. – Это плохое место. Я бы не хотел здесь долго оставаться.
– Я тоже, – вставил словечко его сын, молодой пегий жеребец по имени Баз, на котором ехал Шако. – Замок нехороший. В нём нельзя жить.
(Вообще-то при рождении он был наречён Владом, в честь моего мужа, но поскольку из-за сходства имён часто возникали недоразумения, Леопольд в конце концов принял решение поменять имя сынишки на Базилио – или, сокращённо, Баз.)
Светозар усмехнулся:
– Устами котов глаголет истина. Жаль, конечно, сносить родовую твердыню, но ничего другого не остаётся. Ведь её вполне могут облюбовать разбойники или, ещё хуже, сатанисты. Слухи об этом уже ходят: поговаривают, что как-то ночью в конце ноября в долине видели огни. Не знаю, правда это, или крестьянам только померещилось – у страха, как известно, глаза велики, – но в любом случае приятного здесь мало. Уж лучше уничтожить замок, чем допустить, чтобы он превратился в чей-то притон.
– Да, действительно, – согласилась я.
А Владислав, судя по всему, собирался предложить брату помощь в сносе замка – для нас не составило бы большого труда за каких-нибудь четверть часа стереть эту каменную громаду в порошок. Но в последний момент он передумал, сообразив, что тем самым невольно окажет на Светозара нажим, вынудив его к принятию того или иного решения. Деликатность ситуации заключалась в том, что мой муж, как старший сын Огнеслава и Марьяны, имел больше прав на княжеский престол, чем его младшие братья, и хотя все понимали, что Владислав нуждается в отцовском наследстве, как рыба в зонтике, тем не менее в его присутствии Светозар чувствовал себя немного неуверенно. Но, поспешу заметить, не питал к нему никакой враждебности или хотя бы ревности.
Наш отряд начал спуск в долину, к заброшенному замку, где двадцать шесть с лишним лет назад родился Владислав и откуда два месяца спустя он был похищен Ривалом де Каэрденом. Мы ехали в середине колонны, а в голове и хвосте следовало по три десятка инквизиторов, закалённых в схватках с нечистью бойцов. Они сопровождали нас от самого Вечного Города и за это время успели изрядно надоесть нам своим постоянным присутствием, своей чрезмерной опекой. Ференц Карой приходил в ужас от одной только мысли о том, что мы можем попасть в какую-нибудь переделку, поэтому приставил к нам в качестве телохранителей сотню отборнейших воинов, которым было поручено беречь нас как зеницу ока. Лично я считала это напрасной тратой сил: если на родине мужа нам суждено влипнуть в очередную историю, как это случилось на Агрисе, то мы непременно влипнем в неё, хоть бы нас охраняли и десять тысяч инквизиторов.
На Истру мы прибыли девять дней назад, потратив на дорогу без малого два месяца. Владислав, который рассчитывал уложиться в шесть, максимум в семь недель, был этим очень недоволен и винил в медлительности женскую часть нашего отряда. Хорошо хоть, что свои претензии он держал при себе и публично их не высказывал, а ограничился лишь тем, что нашёл виноватых и втихомолку вешал на нас всех собак – в смысле, относил на наш счёт любые задержки.
Владислав сложил ладонь козырьком, прикрывая глаза от лучей утреннего солнца, и пристально всмотрелся в громаду замка.
– Гм-м, – немного озадаченно протянул он. – А я думал, что здесь остались только развалины.
– Да, умели в старину строить, – отозвался ехавший рядом с нами молодой князь Светозар. – Отец давно собирался снести этот замок, но никак не мог решиться. У меня тоже рука не поднимается – всё-таки здесь жило семнадцать поколений наших предков.
– А зачем его сносить? – спросила я. – Ведь, насколько я могу судить, замок пострадал не очень сильно, его ещё можно отстроить и привести в жилой вид. Ну а следы Прорыва со временем исчезнут с лица земли.
Светозар внимательно вслушивался в мою речь, состоявшую из мешанины польских, украинских и русских слов, произносимых на здешний манер. В отличие от Владислава, я не стала изучать истрийский под гипнозом, полностью положившись на его близость к другим известным мне славянским языкам. С пониманием собеседников никаких проблем у меня не возникало – за восемь месяцев жизни в Вечном Городе, где в ходу было несколько десятков разных языков и наречий, я научилась не обращать внимания на произношение и узнавать знакомые слова в любой «упаковке», а смысл незнакомых угадывать, что называется, на лету, по контексту. А вот истрийцы, жившие обособленно, в моноязычной среде, подобной практики не имели, и нередко в разговоре с ними мне приходилось по несколько раз повторять свою мысль, формулируя её так и этак. Благо родные Владислава быстро привыкли к моей манере изъясняться и уже без труда понимали меня с первого раза.
– С земли-то следы сотрутся, – спустя пару секунд ответил Светозар. – Но не с памяти людской. Эта долина ещё не один десяток лет будет считаться проклятой и никакой богобоязненный человек не согласится здесь жить.
– И правильно, – заявил Леопольд, который в данный момент исполнял обязанности коня Владислава. – Это плохое место. Я бы не хотел здесь долго оставаться.
– Я тоже, – вставил словечко его сын, молодой пегий жеребец по имени Баз, на котором ехал Шако. – Замок нехороший. В нём нельзя жить.
(Вообще-то при рождении он был наречён Владом, в честь моего мужа, но поскольку из-за сходства имён часто возникали недоразумения, Леопольд в конце концов принял решение поменять имя сынишки на Базилио – или, сокращённо, Баз.)
Светозар усмехнулся:
– Устами котов глаголет истина. Жаль, конечно, сносить родовую твердыню, но ничего другого не остаётся. Ведь её вполне могут облюбовать разбойники или, ещё хуже, сатанисты. Слухи об этом уже ходят: поговаривают, что как-то ночью в конце ноября в долине видели огни. Не знаю, правда это, или крестьянам только померещилось – у страха, как известно, глаза велики, – но в любом случае приятного здесь мало. Уж лучше уничтожить замок, чем допустить, чтобы он превратился в чей-то притон.
– Да, действительно, – согласилась я.
А Владислав, судя по всему, собирался предложить брату помощь в сносе замка – для нас не составило бы большого труда за каких-нибудь четверть часа стереть эту каменную громаду в порошок. Но в последний момент он передумал, сообразив, что тем самым невольно окажет на Светозара нажим, вынудив его к принятию того или иного решения. Деликатность ситуации заключалась в том, что мой муж, как старший сын Огнеслава и Марьяны, имел больше прав на княжеский престол, чем его младшие братья, и хотя все понимали, что Владислав нуждается в отцовском наследстве, как рыба в зонтике, тем не менее в его присутствии Светозар чувствовал себя немного неуверенно. Но, поспешу заметить, не питал к нему никакой враждебности или хотя бы ревности.
Наш отряд начал спуск в долину, к заброшенному замку, где двадцать шесть с лишним лет назад родился Владислав и откуда два месяца спустя он был похищен Ривалом де Каэрденом. Мы ехали в середине колонны, а в голове и хвосте следовало по три десятка инквизиторов, закалённых в схватках с нечистью бойцов. Они сопровождали нас от самого Вечного Города и за это время успели изрядно надоесть нам своим постоянным присутствием, своей чрезмерной опекой. Ференц Карой приходил в ужас от одной только мысли о том, что мы можем попасть в какую-нибудь переделку, поэтому приставил к нам в качестве телохранителей сотню отборнейших воинов, которым было поручено беречь нас как зеницу ока. Лично я считала это напрасной тратой сил: если на родине мужа нам суждено влипнуть в очередную историю, как это случилось на Агрисе, то мы непременно влипнем в неё, хоть бы нас охраняли и десять тысяч инквизиторов.
На Истру мы прибыли девять дней назад, потратив на дорогу без малого два месяца. Владислав, который рассчитывал уложиться в шесть, максимум в семь недель, был этим очень недоволен и винил в медлительности женскую часть нашего отряда. Хорошо хоть, что свои претензии он держал при себе и публично их не высказывал, а ограничился лишь тем, что нашёл виноватых и втихомолку вешал на нас всех собак – в смысле, относил на наш счёт любые задержки.