Страница:
На следующее утро «Бел Ампаро» гудел как улей с потревоженным пчелами. Слуги деловито сновали туда-сюда, готовя все к вечернему балу.
« Из магазина Алехандро уже доставили карнавальные костюмы для всех членов семьи.
Фернанда была в ударе, всевидящая и вездесущая. Наконец она позволила себе посидеть немного в саду перед каналом, где ее и нашел Алехандро.
— Я хочу подарить тебе вот это в благодарность за твою помощь в тот вечер, — сказал он. Я хотел сделать это раньше, но подарок был готов только сегодня утром.
Он вручил ей изящную бриллиантовую брошь, на обратной стороне которой было выгравировано ее имя. Фернанда любовалась ею, рассматривая со всех сторон, и ее лицо порозовело от удовольствия.
— Спасибо, сеньор, но не стоило так беспокоиться. Я здесь для того, чтобы служить семье.
— То, что ты сделала, превышало твой долг по отношению к нам. Кстати, дядя рассердился, что ты потеряла ключ?
— Он никогда не сердится на меня. Кроме того, я убедила его в том, что он сам потерял его, и он извинился передо мной.
На изумленное лицо Алехандро стоило посмотреть.
— Я должен был догадаться, — пробормотал он.
— Моя помощь была кстати?
Он вздохнул.
— Это очень долгая история.
— Так расскажи ее.
Алехандро рассказал Фернанде все, стараясь быть как можно более правдивым, не утаивая своего обмана. Наконец он подошел к месту, которое было для него наиболее болезненным.
— Все это время я был влюблен в нее, а она…
Не думаю, что она чувствовала хоть что-нибудь по отношению ко мне.
— Откуда ты знаешь?
— Она преследовала меня с особой целью.
— Нет, она преследовала Рафаэля с особой целью, но ты сбил ее с толку. И, как бы все ни начиналось, она могла полюбить тебя за это время. Ты довольно симпатичный молодой человек, особенно в неярком свете…
— Большое спасибо за комплимент!
— Немного сумасшедший, — не обращая никакого внимания на его иронию, продолжала Фернанда, — но ведь женщины это любят. Мужчине не стоит быть слишком умным. К счастью, такое случается не очень часто.
Алехандро невольно улыбнулся.
— Ты думаешь, она могла найти что-то стоящее в моей не производящей особого впечатления особе?
— Ну, если, как ты сказал, она находилась под твоим присмотром все эти дни, было бы очень странно, если бы она не влюбилась в тебя.
Он удивленно уставился на нее.
— Из-за этого?
— Вот именно. Не из-за твоего смазливого лица, не из-за твоих глупых шуток, не из-за твоих денег, потому что она не знала о них, а потому что ты был добр к ней. В мужской нежности есть что-то такое, чему женщина не может противостоять. Ты ведь этого не знал, не так ли?
— Нет… Ну… Я имею в виду, я знаю, что им нравится, когда с ними хорошо обращаются, и…
— Я не говорю о том, чтобы целовать их руки и покупать цветы. Нет, это слишком просто. Я говорю о том, что ты делал день за днем.
— Но она болела, была такой уязвимой, и за ней надо было ухаживать.
— В отеле бы прекрасно с этим справились.
— Оставить ее каким-то незнакомцам? Ну нет.
Я хотел знать, что о ней заботятся должным образом. Поэтому мне показалось совершенно нормальным взять ее к себе домой.
— А также раздевать ее и укладывать в постель?
— Ты ведь не думаешь, что я… Фернанда, как ты только могла подумать о таком, это же ужасно!
— То есть, ты не делал ничего такого?
— Конечно, нет, — твердо сказал он. — Я даже не целовал ее.
— Ага, вот это-то и сработало!
— Извини?
Фернанда улыбнулась, и эта улыбка была предназначена кому-то другому, не Алехандро.
— Иногда, когда тебя не целуют, это становится самым романтичным моментом в жизни.
Конечно, если при этом хотят поцеловать, ты ведь хотел?
Алехандро застонал при этом воспоминании.
— Больше всего на свете. Но она доверяла мне.
Иногда она была без сознания. В первую ночь у нее была температура, она взяла меня за руку и держала ее, будто была маленьким ребенком. Я не мог поколебать ее доверие.
— А вдруг она вовсе не была без сознания.
Может быть, тут она тоже притворялась.
Он покачал головой.
— Нет, — тихо сказал он. — Это было настоящим.
— Сеньор, вы не знаете, что такое быть бедным, — твердо сказала Фернанда. — Когда каждый день — это борьба за выживание, и приходится делать такие вещи, которые совсем не хочется делать.
— Дело не только в этом, — признался Алехандро. — Был еще мужчина, который плохо обошелся с нею. Он подумал, что у нее есть деньги, и бросил ее, когда убедился в обратном.
— Чертов ублюдок! — без колебаний оценила его Фернанда.
Алехандро едва поверил собственным ушам.
Да, Фернанда высказала свое мнение без всяких экивоков.
— Да, — согласился он. — Он именно таков.
Этот случай сделал ее несчастливой и недоверчивой. — Вдруг в его мозгу мелькнула догадка, которая заставила его глубоко вздохнуть. — Ее ум был помрачен горем, когда она приехала сюда.
Луиза не хотела обманывать меня, она не понимала, что делает.
Наконец он нашел то, что искал все эти ужасные дни и бессонные ночи: объяснение, которое могло бы вернуть Луизу обратно на пьедестал.
— Должно быть, — сказала Фернанда. — Но, по-моему, ты слишком поздно догадался. Как я понимаю, ты был с ней очень резок. А для нее это было шоком, ведь она ошибочно полагала, что ты добрый и нежный.
— Я не был… Ну хорошо, хорошо, я все понял.
— Итак, ты думал, что она идеальна. А ты идеален? Ведь ты, как и все мужчины, говоришь одно, а делаешь другое.
— Когда это я так поступал?
— Однажды я слышала, как ты говоришь о женщинах. Ты сказал, что тебе не нужны телячьи нежности. Ты хочешь женщину, которая была бы для тебя вызовом, испытанием. Она должна быть такой, чтобы ты все время разгадывал ее тайны!
Наступила тишина.
— Значит, я не смог выдержать этого испытания, так? — спросил он с кривой усмешкой.
— Ты в первый раз встретил настоящую женщину и испугался ее, — сказала Фернанда.
Если бы Алехандро не был так ошеломлен, он бы заметил, что Фернанда разговаривает с ним без обычного уважения. Но сейчас его внимание было полностью занято тем, что она говорит.
— Она слишком хороша для тебя, — продолжала тем временем Фернанда. — Она была права, что оставила тебя. Такая жалость, что она вернется.
— Ты так думаешь? — с надеждой спросил Алехандро.
— Вы двое просто судьбой предназначены друг для друга. И она разберется с тобой по-своему.
— Что?!
— О, она закружит тебя так, что ты не будешь знать, какой сегодня день, — с предвкушением сказала Фернанда. — Ваша жизнь никогда не будет мирной.
— Она никогда не будет скучной, — пробормотал Алехандро.
— Что бы ты ни ожидал от нее, она сделает все наоборот.
— Она будет заставлять меня угадывать.
— И тогда ты получишь заслуженное.
— Да, — выдохнул он, — получу.
В следующую секунду он вскочил на ноги, поцеловал ее в щеку и побежал к выходу из сада.
— Сеньор, куда вы?
— Получать заслуженное, — выкрикнул он через плечо. — Спасибо, Фернанда.
Он побежал к пристани, зовя на бегу лодочника, который, видя такую поспешность, тоже сломя голову побежал к катеру. Диего и Эстебан в этот момент заходили в сад. Когда Алехандро промчался мимо них, они обменялись недоуменными взглядами, а потом побежали вслед за ним, нагнав его уже у самой воды.
— Где пожар? — требовательно спросил Диего.
— Нет времени объяснять. Эрнан, — обратился он к лодочнику. — Отель «Санта Лучия».
Он сел в катер, и двое братьев присоединились к нему.
— Мы не спустим с тебя глаз, — сказал Диего. — Ты уже втравил нас в свою аферу, и потому тебе не удастся исчезнуть, оставив нас «с младенцем на руках».
Когда лодочник завел мотор, они встали по бокам от Алехандро, словно парочка сторожевых псов.
Однако через несколько минут мотор зачихал, а затем и совсем затих. Алехандро в ужасе огляделся вокруг и вдруг увидел на улице, идущей вдоль канала, телефонную будку. Катер причалил к лестнице, Алехандро в несколько прыжков преодолел ее и заскочил в будку.
Трубку взяла Амели.
— Мне срочно нужно поговорить с Луизой, — сказал он.
— Но, Алехандро, она уехала.
— Как уехала? Куда?
— Она упаковала вещи и ушла. Правда, она взяла не все чемоданы, потому что посчитала, что эти вещи ей не принадлежат.
— Она не оставила мне весточки?
— Нет, она сказала, что ты и слушать ничего не пожелаешь.
— Пожелаю! — закричал он. — Как ты не понимаешь! Ведь я люблю ее!
— Не кричи. Я ни в чем не виновата. Это не я была такой глупой.
— Да, это я. Но, Амели, помоги мне. Каким рейсом она летит?
— Она собиралась доехать до Венесуэлы на пароме, а там попытаться купить билет на самолет.
— Откуда отправляется паром?
— С пристани Косты, в четыре часа.
— Через десять минут!
Алехандро повесил трубку и помчался обратно к катеру. К счастью поломка уже была исправлена.
— К морскому вокзалу на Косте, быстро!
Лодка еще не причалила, а Алехандро уже выпрыгнул из нее. Он побежал так, будто вся его жизнь зависела от этого. Паром еще не отчалил. Еще несколько метров…
Расстояние между пристанью и паромом начало увеличиваться.
В отчаянии Алехандро побежал еще быстрее и был уже совсем близко. Но поздно, слишком поздно…
— Луиза! — закричал он.
Он увидел, как на палубе парома кто-то резко повернул голову в его сторону.
— Я люблю тебя! — выкрикнул он. — Не покидай меня.
Но тут девушку заслонили другие пассажиры.
Паром удалялся. Луиза уезжает, и он даже не знает, услышала ли она его…
— Пусть она уедет, — посоветовал Диего, подходя к нему и кладя руку на его плечо.
— Ни за что, — сразу же ответил Алехандро. — Я должен вернуть ее обратно. Наверняка есть хоть один рейс, если не отсюда, так с Барбадоса…
— Нет! — в один голос сказали Эстебан и Диего.
— Подумай о Рафаэле и Амели, которые полагаются на тебя, — укорил его Эстебан.
— Кроме того, — заметил практичный Диего, — паром до Венесуэлы идет восемь часов. В полночь самолеты уже не летают. Ей придется переночевать в гостинице и сесть завтра на рейс в десять утра. Ты успеешь сделать все необходимое на балу сегодня вечером, а завтра сесть на первый же рейс и прилететь в Париж даже раньше Луизы.
— Правильно, — сказал Алехандро, успокаиваясь. Затем он сжал руками голову. — Но как же я переживу следующие несколько часов?
— Мы об этом позаботимся, — твердо сказал Эстебан.
12
« Из магазина Алехандро уже доставили карнавальные костюмы для всех членов семьи.
Фернанда была в ударе, всевидящая и вездесущая. Наконец она позволила себе посидеть немного в саду перед каналом, где ее и нашел Алехандро.
— Я хочу подарить тебе вот это в благодарность за твою помощь в тот вечер, — сказал он. Я хотел сделать это раньше, но подарок был готов только сегодня утром.
Он вручил ей изящную бриллиантовую брошь, на обратной стороне которой было выгравировано ее имя. Фернанда любовалась ею, рассматривая со всех сторон, и ее лицо порозовело от удовольствия.
— Спасибо, сеньор, но не стоило так беспокоиться. Я здесь для того, чтобы служить семье.
— То, что ты сделала, превышало твой долг по отношению к нам. Кстати, дядя рассердился, что ты потеряла ключ?
— Он никогда не сердится на меня. Кроме того, я убедила его в том, что он сам потерял его, и он извинился передо мной.
На изумленное лицо Алехандро стоило посмотреть.
— Я должен был догадаться, — пробормотал он.
— Моя помощь была кстати?
Он вздохнул.
— Это очень долгая история.
— Так расскажи ее.
Алехандро рассказал Фернанде все, стараясь быть как можно более правдивым, не утаивая своего обмана. Наконец он подошел к месту, которое было для него наиболее болезненным.
— Все это время я был влюблен в нее, а она…
Не думаю, что она чувствовала хоть что-нибудь по отношению ко мне.
— Откуда ты знаешь?
— Она преследовала меня с особой целью.
— Нет, она преследовала Рафаэля с особой целью, но ты сбил ее с толку. И, как бы все ни начиналось, она могла полюбить тебя за это время. Ты довольно симпатичный молодой человек, особенно в неярком свете…
— Большое спасибо за комплимент!
— Немного сумасшедший, — не обращая никакого внимания на его иронию, продолжала Фернанда, — но ведь женщины это любят. Мужчине не стоит быть слишком умным. К счастью, такое случается не очень часто.
Алехандро невольно улыбнулся.
— Ты думаешь, она могла найти что-то стоящее в моей не производящей особого впечатления особе?
— Ну, если, как ты сказал, она находилась под твоим присмотром все эти дни, было бы очень странно, если бы она не влюбилась в тебя.
Он удивленно уставился на нее.
— Из-за этого?
— Вот именно. Не из-за твоего смазливого лица, не из-за твоих глупых шуток, не из-за твоих денег, потому что она не знала о них, а потому что ты был добр к ней. В мужской нежности есть что-то такое, чему женщина не может противостоять. Ты ведь этого не знал, не так ли?
— Нет… Ну… Я имею в виду, я знаю, что им нравится, когда с ними хорошо обращаются, и…
— Я не говорю о том, чтобы целовать их руки и покупать цветы. Нет, это слишком просто. Я говорю о том, что ты делал день за днем.
— Но она болела, была такой уязвимой, и за ней надо было ухаживать.
— В отеле бы прекрасно с этим справились.
— Оставить ее каким-то незнакомцам? Ну нет.
Я хотел знать, что о ней заботятся должным образом. Поэтому мне показалось совершенно нормальным взять ее к себе домой.
— А также раздевать ее и укладывать в постель?
— Ты ведь не думаешь, что я… Фернанда, как ты только могла подумать о таком, это же ужасно!
— То есть, ты не делал ничего такого?
— Конечно, нет, — твердо сказал он. — Я даже не целовал ее.
— Ага, вот это-то и сработало!
— Извини?
Фернанда улыбнулась, и эта улыбка была предназначена кому-то другому, не Алехандро.
— Иногда, когда тебя не целуют, это становится самым романтичным моментом в жизни.
Конечно, если при этом хотят поцеловать, ты ведь хотел?
Алехандро застонал при этом воспоминании.
— Больше всего на свете. Но она доверяла мне.
Иногда она была без сознания. В первую ночь у нее была температура, она взяла меня за руку и держала ее, будто была маленьким ребенком. Я не мог поколебать ее доверие.
— А вдруг она вовсе не была без сознания.
Может быть, тут она тоже притворялась.
Он покачал головой.
— Нет, — тихо сказал он. — Это было настоящим.
— Сеньор, вы не знаете, что такое быть бедным, — твердо сказала Фернанда. — Когда каждый день — это борьба за выживание, и приходится делать такие вещи, которые совсем не хочется делать.
— Дело не только в этом, — признался Алехандро. — Был еще мужчина, который плохо обошелся с нею. Он подумал, что у нее есть деньги, и бросил ее, когда убедился в обратном.
— Чертов ублюдок! — без колебаний оценила его Фернанда.
Алехандро едва поверил собственным ушам.
Да, Фернанда высказала свое мнение без всяких экивоков.
— Да, — согласился он. — Он именно таков.
Этот случай сделал ее несчастливой и недоверчивой. — Вдруг в его мозгу мелькнула догадка, которая заставила его глубоко вздохнуть. — Ее ум был помрачен горем, когда она приехала сюда.
Луиза не хотела обманывать меня, она не понимала, что делает.
Наконец он нашел то, что искал все эти ужасные дни и бессонные ночи: объяснение, которое могло бы вернуть Луизу обратно на пьедестал.
— Должно быть, — сказала Фернанда. — Но, по-моему, ты слишком поздно догадался. Как я понимаю, ты был с ней очень резок. А для нее это было шоком, ведь она ошибочно полагала, что ты добрый и нежный.
— Я не был… Ну хорошо, хорошо, я все понял.
— Итак, ты думал, что она идеальна. А ты идеален? Ведь ты, как и все мужчины, говоришь одно, а делаешь другое.
— Когда это я так поступал?
— Однажды я слышала, как ты говоришь о женщинах. Ты сказал, что тебе не нужны телячьи нежности. Ты хочешь женщину, которая была бы для тебя вызовом, испытанием. Она должна быть такой, чтобы ты все время разгадывал ее тайны!
Наступила тишина.
— Значит, я не смог выдержать этого испытания, так? — спросил он с кривой усмешкой.
— Ты в первый раз встретил настоящую женщину и испугался ее, — сказала Фернанда.
Если бы Алехандро не был так ошеломлен, он бы заметил, что Фернанда разговаривает с ним без обычного уважения. Но сейчас его внимание было полностью занято тем, что она говорит.
— Она слишком хороша для тебя, — продолжала тем временем Фернанда. — Она была права, что оставила тебя. Такая жалость, что она вернется.
— Ты так думаешь? — с надеждой спросил Алехандро.
— Вы двое просто судьбой предназначены друг для друга. И она разберется с тобой по-своему.
— Что?!
— О, она закружит тебя так, что ты не будешь знать, какой сегодня день, — с предвкушением сказала Фернанда. — Ваша жизнь никогда не будет мирной.
— Она никогда не будет скучной, — пробормотал Алехандро.
— Что бы ты ни ожидал от нее, она сделает все наоборот.
— Она будет заставлять меня угадывать.
— И тогда ты получишь заслуженное.
— Да, — выдохнул он, — получу.
В следующую секунду он вскочил на ноги, поцеловал ее в щеку и побежал к выходу из сада.
— Сеньор, куда вы?
— Получать заслуженное, — выкрикнул он через плечо. — Спасибо, Фернанда.
Он побежал к пристани, зовя на бегу лодочника, который, видя такую поспешность, тоже сломя голову побежал к катеру. Диего и Эстебан в этот момент заходили в сад. Когда Алехандро промчался мимо них, они обменялись недоуменными взглядами, а потом побежали вслед за ним, нагнав его уже у самой воды.
— Где пожар? — требовательно спросил Диего.
— Нет времени объяснять. Эрнан, — обратился он к лодочнику. — Отель «Санта Лучия».
Он сел в катер, и двое братьев присоединились к нему.
— Мы не спустим с тебя глаз, — сказал Диего. — Ты уже втравил нас в свою аферу, и потому тебе не удастся исчезнуть, оставив нас «с младенцем на руках».
Когда лодочник завел мотор, они встали по бокам от Алехандро, словно парочка сторожевых псов.
Однако через несколько минут мотор зачихал, а затем и совсем затих. Алехандро в ужасе огляделся вокруг и вдруг увидел на улице, идущей вдоль канала, телефонную будку. Катер причалил к лестнице, Алехандро в несколько прыжков преодолел ее и заскочил в будку.
Трубку взяла Амели.
— Мне срочно нужно поговорить с Луизой, — сказал он.
— Но, Алехандро, она уехала.
— Как уехала? Куда?
— Она упаковала вещи и ушла. Правда, она взяла не все чемоданы, потому что посчитала, что эти вещи ей не принадлежат.
— Она не оставила мне весточки?
— Нет, она сказала, что ты и слушать ничего не пожелаешь.
— Пожелаю! — закричал он. — Как ты не понимаешь! Ведь я люблю ее!
— Не кричи. Я ни в чем не виновата. Это не я была такой глупой.
— Да, это я. Но, Амели, помоги мне. Каким рейсом она летит?
— Она собиралась доехать до Венесуэлы на пароме, а там попытаться купить билет на самолет.
— Откуда отправляется паром?
— С пристани Косты, в четыре часа.
— Через десять минут!
Алехандро повесил трубку и помчался обратно к катеру. К счастью поломка уже была исправлена.
— К морскому вокзалу на Косте, быстро!
Лодка еще не причалила, а Алехандро уже выпрыгнул из нее. Он побежал так, будто вся его жизнь зависела от этого. Паром еще не отчалил. Еще несколько метров…
Расстояние между пристанью и паромом начало увеличиваться.
В отчаянии Алехандро побежал еще быстрее и был уже совсем близко. Но поздно, слишком поздно…
— Луиза! — закричал он.
Он увидел, как на палубе парома кто-то резко повернул голову в его сторону.
— Я люблю тебя! — выкрикнул он. — Не покидай меня.
Но тут девушку заслонили другие пассажиры.
Паром удалялся. Луиза уезжает, и он даже не знает, услышала ли она его…
— Пусть она уедет, — посоветовал Диего, подходя к нему и кладя руку на его плечо.
— Ни за что, — сразу же ответил Алехандро. — Я должен вернуть ее обратно. Наверняка есть хоть один рейс, если не отсюда, так с Барбадоса…
— Нет! — в один голос сказали Эстебан и Диего.
— Подумай о Рафаэле и Амели, которые полагаются на тебя, — укорил его Эстебан.
— Кроме того, — заметил практичный Диего, — паром до Венесуэлы идет восемь часов. В полночь самолеты уже не летают. Ей придется переночевать в гостинице и сесть завтра на рейс в десять утра. Ты успеешь сделать все необходимое на балу сегодня вечером, а завтра сесть на первый же рейс и прилететь в Париж даже раньше Луизы.
— Правильно, — сказал Алехандро, успокаиваясь. Затем он сжал руками голову. — Но как же я переживу следующие несколько часов?
— Мы об этом позаботимся, — твердо сказал Эстебан.
12
Граф де Эспиноса был уверен в том, что на балу никто не сможет превзойти его. Его черный сюртук, шитый роскошным серебряным шитьем, напоминал о былом могуществе Испании в этих водах, шляпа с пурпурным пером сидела на нем как влитая. Парик и маска были также верхом совершенства. Граф был могущественным испанским грандом с головы до ног.
Он величественно вошел в комнату Алехандро, где уже собрались все три его племянника, и встал перед ними, чтобы они могли в должной мере восхититься его нарядом. Когда они, к его великому удовольствию, так и сделали, он уделил внимание их костюмам.
— Почему вы все одеты как Арлекино? — спросил он. — Это место будет просто кишеть ими через несколько часов. Хотите, чтобы вас перепутали с кем-то еще?
Все трое были одеты в облегающие трико из ромбовидных кусочков разноцветного шелка, чередующихся с белым. Только молодые люди с подтянутой фигурой могли рискнуть надеть подобный наряд. На шее каждого из них был маленький накрахмаленный воротник, а на голове черная треуголка. За масками весело блестели глаза, и брови были подняты в мнимом удивлении. Родриго фыркнул.
— Я предполагаю, что вы задумали что-то очень неблаговидное. Может быть, будете совершать набеги на прекрасных дам, а потом они, бедняжки, будут гадать, кто же из вас это был, сказал он и тут же испортил впечатление от взрыва праведного негодования, добавив:
— Мы так делали в свое время.
— Дядя, пожалей наши уши, не думаю, что они готовы услышать правду о твоей юности, сказал с усмешкой Эстебан.
— Да, вы бы удивились, сколько всего я натворил в свое время, — согласился Родриго. Но теперь я совсем другой человек. Алехандро, ты будешь рад услышать, что я наконец сделаю то, о чем ты всегда мечтал.
— Женишься? — задохнулся от удивления Алехандро.
Диего закашлялся.
— Но, дядя, разве уже не слишком поздно для тебя думать…
— Я мужчина в полном расцвете сил, — сказал граф, гордо подбоченясь.
— Именно так, — сказал Алехандро. — Не успеете моргнуть глазом, а детская уже будет полным полна. — Перед его взором открывалась прекрасная перспектива свободы. — Мы увидим ее сегодня, дядя?
— Нет, ее не будет на балу.
— Но, конечно же…
— Ведь и сеньориты Луизы на балу не будет тоже, — сказал Родриго, бросив на Алехандро острый взгляд. К этому времени он уже узнал о том, что они знакомы, но Алехандро не стал обременять его ненужными деталями. — Я же не спрашиваю тебя, что ты сделал, хоть и уверен, что это что-то непростительное.
— Кажется, так она и думает, — сказал Алехандро. — Но я собираюсь в скором времени все исправить. А теперь, если уж мой брак не так важен для продолжения графского рода, я бы хотел, чтобы это более не обсуждалось.
Когда Алехандро начинал говорить таким твердым тоном, никто не мог спорить с ним.
Через несколько минут они все вместе спустились вниз, чтобы встретить процессию с факелами, которая плыла по каналу. К пристани причаливали бесчисленные гондолы, и поток гостей в маскарадных костюмах вливался в сверкающую огнями асьенду.
Уже играла музыка. Из каждого окна лился свет. Вдоль прохода к асьенде выстроился целый ряд слуг, которые держали подносы с хрустальными бокалами, наполненными красным вином.
— Если бы только они были хоть чуточку оригинальнее, — пожаловался Родриго, приветствуя гостей с улыбкой, будто приклеенной к лицу. Так много Карлосов, Сипо и Коломбин!
— Не все могут быть испанскими грандами, пробормотал Алехандро в ответ.
— Это правда, — согласился Родриго, смягчаясь.
— А если тебе нужно что-нибудь необычное, как насчет Людовика Четырнадцатого? — спросил Эстебан.
Катер со знаком отеля «Санта Лучия» на борту причалил к пристани. На его носу стоял Эжен.
— Это Эжен Дюпон, — сказал Алехандро. Ты очень рад его видеть.
— Правда?
— Да, ради меня. Коломбина, которая стоит за его спиной, его дочь Амели.
Алехандро не стоило беспокоиться. Граф был неотразим в своем очаровании, и следующие несколько минут прошли как по маслу. Родриго склонился над рукой Амели, пробормотав:
— Очаровательна!
А затем они с Эженом с уважением оглядели костюмы друг друга.
Алехандро взял на себя заботу о новоприбывших. Он повел их в дом, чувствуя, как Амели повисла на его руке. Хотел бы он, чтобы в этот вечер рядом с ним была Луиза. Она помогала бы ему. Алехандро нахмурился. Когда у Арлекино иссякали идеи, Коломбина всегда приходила ему на помощь.
Ему удалось купить билет на самый ранний завтрашний рейс. А пока перед ним была работа, которую необходимо выполнить. Он внимательно осмотрел Амели, с одобрением заметив, что она последовала его инструкциям, надев под треуголку черную шелковую шапочку, которая скрывала ее волосы, что вкупе с белой шелковой маской, украшенной снизу кружевами, делало ее лицо неузнаваемым.
Ее платье имело облегающий верх, пышные рукава и тюлевую юбку, которая заканчивалась чуть ниже колена. Она выглядела очень изящной и очаровательной.
— Рафаэль не устоит перед тобой, — сказал он, когда они закружились в танце.
— Ох, Алехандро, неужели он здесь? Я так волнуюсь.
— Он в лодочном домике. Мы подождем, пока станет более людно, чтобы твой папочка не так хорошо видел тебя в толпе. Потом мой брат Эстебан пригласит тебя на танец, Эжен подумает, что это я, а я в этот момент буду танцевать с другой Коломбиной, и это окончательно его запутает. — Тут его взгляд упал на деталь, которая заставила его нахмуриться. — Хотел бы я, чтобы ты не надевала это бриллиантовое ожерелье. Оно, должно быть, стоит целое состояние.
— Десять тысяч, — сказала она со вздохом. — Папа настоял, чтобы я надела его перед выходом. Он сказал, что это «утешительный» подарок за то, что я рассталась с Рафаэлем.
— Все понятно. Держу пари, он глаз не будет спускать с ожерелья, и это усложнит ваш обмен с другой Коломбиной. Я убедил одну из горничных помочь нам.
— Это должна была быть Луиза, да?
— Я собираюсь вернуть ее. Амели, мне так надо поговорить с тобой о ней.
— Мы обязательно поговорим, обещаю. Но не сейчас, папа машет мне рукой.
Она ускользнула, и Алехандро потерял ее в толпе. Следующие полчаса он провел как на горячих углях, почти не замечая, с кем танцует, считая каждую минуту и желая как можно быстрее оказаться во Франции.
Эжен наслаждался праздником. Они с графом прекрасно друг с другом поладили. А бриллианты Амели! Никогда не стоит упускать случая показать людям свое богатство, ведь у него такие большие планы относительно своей дочери.
Он оглянулся вокруг и нахмурился, когда не увидел ее. Всего минуту назад она была здесь, танцевала с Алехандро. И вот теперь она исчезла в толпе.
Да нет же, вот она, очаровательная Коломбина, пробирается к нему сквозь толпу, и бриллианты сияют на ее шее.
— Ожерелье тебе очень идет, дорогая, — одобрительно сказал он.
Но Коломбина не обрадовалась комплименту.
Она сделала движение, будто хотела снять украшение, но он остановил ее.
— Не снимай его, оно произвело впечатление на Алехандро.
Коломбина вздохнула и стала пробираться сквозь толпу к Арлекино, который оглядывался вокруг в поисках ее.
— Вот ты где! — сказал он с облегчением.
— Ты хотел поговорить о Луизе.
— Я поеду за ней во Францию.
— И что же ты скажешь ей, когда увидишь?
Он застонал.
— Не знаю. Просто попрошу простить меня за то, что был таким напыщенным дураком, наверное. Кто знает, что она сейчас обо мне думает? Услышала ли она, как я звал ее на пристани?
— Луиза очень упрямая, — сказала Коломбина. — Тебе будет нелегко!
Сквозь прорези маски было видно, как тревожно расширились глаза Алехандро.
— Ты ведь не думаешь, что она никогда не простит меня? Я не верю, что это возможно.
Коломбина пожала плечами.
— Вы знакомы всего несколько дней.
— И нескольких дней достаточно, когда встречаешь свой идеал. Или даже нескольких минут. Я сразу же узнал Луизу, как только ее туфелька упала в мою гондолу…
— Но ты ведь не знал, что это Луиза бросила ее, — напомнила ему Коломбина. — Ты думал, что это судьба, а на самом деле… Было непростительно с ее стороны так обманывать тебя!
— Но она не обманывала меня, — серьезно ответил Алехандро. — Если посмотреть на это под нужным углом. Луиза и я были судьбой предназначены друг для друга, поэтому, когда она кинула свою туфельку вниз, то просто следовала велению судьбы. И когда я позволил ей думать, что я Рафаэль, это тоже была судьба, потому что так она смогла увидеть меня. Не сеньора де Эспиноса, обладателя титула и асьенды, а мужчину, который влюбился в нее.
Коломбина ничего не сказала ему в ответ, лишь продолжала танцевать, внимательно глядя на него, и словно ждала чего-то. Алехандро был значительно выше ее и почти не видел ее лица из-за кружев на маске. Но он мог видеть ее глаза сапфирового цвета, и странное чувство стало охватывать его.
— Я заставлю ее выслушать меня, — сказал он. — Я напомню ей о тех днях, которые мы провели вместе, потому что тогда мы были самими собой. Она была такой… — Он попытался найти подходящее слово. — Такой удивленной, будто никто никогда раньше не заботился о ней.
— Это так, — задумчиво сказала Коломбина. — Все члены ее семьи были такими безответственными, что Луизе пришлось очень быстро повзрослеть, и всю свою жизнь она была одинокой, но люди этого не замечали.
— Однажды я сказал ей, что маски заставляют людей увидеть свою истинную сущность, сказал Алехандро. — Теперь я проверил это на себе. Я совсем не такой, каким считал себя.
— А какой же ты, Алехандро? — серьезно спросила его Коломбина.
— Я — мужчина, который любит Луизу, — сказал он.
— Но любит ли она тебя?
— Должна любить. А если нет, я потрачу всю свою жизнь, чтобы она полюбила меня.
Коломбина загадочно улыбнулась, но вместо ответа сказала:
— Кое-кто пытается привлечь твое внимание.
Алехандро увидел, как два Арлекино делают ему знаки, стоя у французского окна, ведущего в сад. Он извинился и последовал туда, где его ждали Эстебан и Диего.
— Все хорошо, — сказал Эстебан, чье лицо было по-прежнему скрыто за маской. — Мы доставили Амели в церковь, Рафаэль ждал ее там вместе со своей семьей, и сейчас они уже стали мужем и женой.
— Но Амели здесь, — недоуменно сказал Алехандро. — Я только что танцевал с ней.
— Амели была с нами.
— Тогда кто?..
И тут он вспомнил: глаза Амели были серого цвета.
Ошеломленный, он вернулся в зал, оглядываясь в поисках Коломбины. Но она исчезла, как призрак. Вокруг него кружились десятки Коломбин, но среди них не было той, которую он искал.
Моя догадка просто не может быть правдой, сказал он самому себе. Мне показалось. Пока его ум пребывал в замешательстве, его сердце уже узнало ответ. Все было ясно.
Наконец он нашел Коломбину с бокалом вина в руке, разговаривающей с Эстебаном, который снял маску. Почувствовав внезапный прилив вдохновения, Алехандро подошел к ним.
— Лучше тебе держаться подальше от Алехандро, — сказал он, похлопав своего брата по плечу. — Это маленькое разоблачение заставило его встать на тропу войны.
— Неужели? — спросил Эстебан, вглядываясь в его лицо. — Диего?
— Кто же еще. И я собираюсь пригласить эту сеньориту на танец.
Он обнял Коломбину за талию и повлек за собой на середину зала. Ее смеющиеся глаза сказали ему, что этот маленький обман ни капельки не ввел ее в заблуждение.
— Неужели Алехандро рассержен? — дерзко спросила она. — Так ему и надо!
— Не будь так строга с ним, — сказал Алехандро. — Он не такой уж плохой парень.
— Он клоун, и кому-то нужно заняться его воспитанием.
— Ты можешь сделать это, когда вы поженитесь.
— Поженимся? Никогда!
— Тебе придется выйти за него замуж, — настойчиво сказал Арлекин. — Ты просто не можешь оставить его в таком состоянии, в каком он сейчас находится. Подумай о репутации семьи. Кроме того, он без ума от тебя. Я знаю, что он не очень умен, но твоего ума хватит на двоих.
И ты его тоже любишь, ведь так? Иначе ты бы не стала так обращаться с ним.
— Какое мне дело до Алехандро, — сказала Коломбина, глядя на губы своего партнера по танцу и страстно желая поцеловать их. — Ведь он не так уж интересен.
— Ты так думаешь?
— Ну да, — сказала она безразличным тоном. Я просто притворялась заинтересованной.
Это было уже слишком. Когда он взглянул ей в глаза, то увидел там тщательно скрываемую смешинку.
— Ты… — выдохнул он. — Ты ведь… Я собираюсь сделать кое-что…
— И что же? — спросила она его с интересом.
— Вот это!
Он снял с себя и с нее маски, а потом притянул к себе и поцеловал долгим и сладким поцелуем. Гости вокруг радостно зааплодировали.
— Это была ты все это время, — сказал он, когда смог наконец произнести хоть слово.
— Я сбила тебя с толку, — поддразнила его Луиза.
— Ненадолго, — протянул он и снова поцеловал ее. — Как ты попала сюда? — спросил он чуть позже. — Ты ведь уехала.
— Пароход делал остановку на Маргарите. Я сошла с него, и не только потому, что ты прибежал за мной на пристань, но и потому, что таков был мой план. Я же не могла оставить Амели и Рафаэля без помощи.
— Понимаю. Ты вернулась только из-за них.
Она засмеялась.
— Конечно, нет. Была еще одна причина.
Он сильнее сжал ее в объятьях.
— Скажи мне!
— Я забыла свою записную книжку.
— Дорогая, ты заходишь слишком далеко…
Она засмеялась, и ее смех музыкой звучал в его ушах.
— Я должна была вернуться, — сказала она, — потому что все равно не собиралась сдаваться.
Он целовал ее снова и снова, а музыка играла, и они кружились в ее ритме.
— Ну вот, — продолжила она, — на Маргарите я позвонила Амели, и она рассказала мне о тех интересных вещах, которые ты говорил.
— Но почему ты не позвонила мне? — спросил он. — Ты же знала, что я люблю тебя. Весь мир это знал, после того, как я прокричал это на пристани.
— Я позвонила, но трубку снял Диего. Эстебан тоже присутствовал при разговоре, и они рассказали мне кое-что…
— Что-то вроде того, что я схожу с ума. Ну и сыграли же вы со мною шутку!
— Я вернулась на Косту. Эстебан встретил меня и привез сюда. А затем я просто стала играть придуманную тобой роль. Эжен все усложнил, подарив Амели ожерелье, но на самом деле так стало даже легче. Амели отдала мне его перед тем, как уехать, и, пока я носила его, никто не сомневался в том, что я — это она.
— Когда же вы поменялись? Амели увидела, как Эжен машет ей рукой, пошла к нему…
— А затем проскользнула в одну из комнат, где ее ждали Диего и Эстебан, отдала мне ожерелье и сказала, что ты хотел поговорить с нею обо мне. Они уехали. Я подошла поговорить с Эженом…
Он величественно вошел в комнату Алехандро, где уже собрались все три его племянника, и встал перед ними, чтобы они могли в должной мере восхититься его нарядом. Когда они, к его великому удовольствию, так и сделали, он уделил внимание их костюмам.
— Почему вы все одеты как Арлекино? — спросил он. — Это место будет просто кишеть ими через несколько часов. Хотите, чтобы вас перепутали с кем-то еще?
Все трое были одеты в облегающие трико из ромбовидных кусочков разноцветного шелка, чередующихся с белым. Только молодые люди с подтянутой фигурой могли рискнуть надеть подобный наряд. На шее каждого из них был маленький накрахмаленный воротник, а на голове черная треуголка. За масками весело блестели глаза, и брови были подняты в мнимом удивлении. Родриго фыркнул.
— Я предполагаю, что вы задумали что-то очень неблаговидное. Может быть, будете совершать набеги на прекрасных дам, а потом они, бедняжки, будут гадать, кто же из вас это был, сказал он и тут же испортил впечатление от взрыва праведного негодования, добавив:
— Мы так делали в свое время.
— Дядя, пожалей наши уши, не думаю, что они готовы услышать правду о твоей юности, сказал с усмешкой Эстебан.
— Да, вы бы удивились, сколько всего я натворил в свое время, — согласился Родриго. Но теперь я совсем другой человек. Алехандро, ты будешь рад услышать, что я наконец сделаю то, о чем ты всегда мечтал.
— Женишься? — задохнулся от удивления Алехандро.
Диего закашлялся.
— Но, дядя, разве уже не слишком поздно для тебя думать…
— Я мужчина в полном расцвете сил, — сказал граф, гордо подбоченясь.
— Именно так, — сказал Алехандро. — Не успеете моргнуть глазом, а детская уже будет полным полна. — Перед его взором открывалась прекрасная перспектива свободы. — Мы увидим ее сегодня, дядя?
— Нет, ее не будет на балу.
— Но, конечно же…
— Ведь и сеньориты Луизы на балу не будет тоже, — сказал Родриго, бросив на Алехандро острый взгляд. К этому времени он уже узнал о том, что они знакомы, но Алехандро не стал обременять его ненужными деталями. — Я же не спрашиваю тебя, что ты сделал, хоть и уверен, что это что-то непростительное.
— Кажется, так она и думает, — сказал Алехандро. — Но я собираюсь в скором времени все исправить. А теперь, если уж мой брак не так важен для продолжения графского рода, я бы хотел, чтобы это более не обсуждалось.
Когда Алехандро начинал говорить таким твердым тоном, никто не мог спорить с ним.
Через несколько минут они все вместе спустились вниз, чтобы встретить процессию с факелами, которая плыла по каналу. К пристани причаливали бесчисленные гондолы, и поток гостей в маскарадных костюмах вливался в сверкающую огнями асьенду.
Уже играла музыка. Из каждого окна лился свет. Вдоль прохода к асьенде выстроился целый ряд слуг, которые держали подносы с хрустальными бокалами, наполненными красным вином.
— Если бы только они были хоть чуточку оригинальнее, — пожаловался Родриго, приветствуя гостей с улыбкой, будто приклеенной к лицу. Так много Карлосов, Сипо и Коломбин!
— Не все могут быть испанскими грандами, пробормотал Алехандро в ответ.
— Это правда, — согласился Родриго, смягчаясь.
— А если тебе нужно что-нибудь необычное, как насчет Людовика Четырнадцатого? — спросил Эстебан.
Катер со знаком отеля «Санта Лучия» на борту причалил к пристани. На его носу стоял Эжен.
— Это Эжен Дюпон, — сказал Алехандро. Ты очень рад его видеть.
— Правда?
— Да, ради меня. Коломбина, которая стоит за его спиной, его дочь Амели.
Алехандро не стоило беспокоиться. Граф был неотразим в своем очаровании, и следующие несколько минут прошли как по маслу. Родриго склонился над рукой Амели, пробормотав:
— Очаровательна!
А затем они с Эженом с уважением оглядели костюмы друг друга.
Алехандро взял на себя заботу о новоприбывших. Он повел их в дом, чувствуя, как Амели повисла на его руке. Хотел бы он, чтобы в этот вечер рядом с ним была Луиза. Она помогала бы ему. Алехандро нахмурился. Когда у Арлекино иссякали идеи, Коломбина всегда приходила ему на помощь.
Ему удалось купить билет на самый ранний завтрашний рейс. А пока перед ним была работа, которую необходимо выполнить. Он внимательно осмотрел Амели, с одобрением заметив, что она последовала его инструкциям, надев под треуголку черную шелковую шапочку, которая скрывала ее волосы, что вкупе с белой шелковой маской, украшенной снизу кружевами, делало ее лицо неузнаваемым.
Ее платье имело облегающий верх, пышные рукава и тюлевую юбку, которая заканчивалась чуть ниже колена. Она выглядела очень изящной и очаровательной.
— Рафаэль не устоит перед тобой, — сказал он, когда они закружились в танце.
— Ох, Алехандро, неужели он здесь? Я так волнуюсь.
— Он в лодочном домике. Мы подождем, пока станет более людно, чтобы твой папочка не так хорошо видел тебя в толпе. Потом мой брат Эстебан пригласит тебя на танец, Эжен подумает, что это я, а я в этот момент буду танцевать с другой Коломбиной, и это окончательно его запутает. — Тут его взгляд упал на деталь, которая заставила его нахмуриться. — Хотел бы я, чтобы ты не надевала это бриллиантовое ожерелье. Оно, должно быть, стоит целое состояние.
— Десять тысяч, — сказала она со вздохом. — Папа настоял, чтобы я надела его перед выходом. Он сказал, что это «утешительный» подарок за то, что я рассталась с Рафаэлем.
— Все понятно. Держу пари, он глаз не будет спускать с ожерелья, и это усложнит ваш обмен с другой Коломбиной. Я убедил одну из горничных помочь нам.
— Это должна была быть Луиза, да?
— Я собираюсь вернуть ее. Амели, мне так надо поговорить с тобой о ней.
— Мы обязательно поговорим, обещаю. Но не сейчас, папа машет мне рукой.
Она ускользнула, и Алехандро потерял ее в толпе. Следующие полчаса он провел как на горячих углях, почти не замечая, с кем танцует, считая каждую минуту и желая как можно быстрее оказаться во Франции.
Эжен наслаждался праздником. Они с графом прекрасно друг с другом поладили. А бриллианты Амели! Никогда не стоит упускать случая показать людям свое богатство, ведь у него такие большие планы относительно своей дочери.
Он оглянулся вокруг и нахмурился, когда не увидел ее. Всего минуту назад она была здесь, танцевала с Алехандро. И вот теперь она исчезла в толпе.
Да нет же, вот она, очаровательная Коломбина, пробирается к нему сквозь толпу, и бриллианты сияют на ее шее.
— Ожерелье тебе очень идет, дорогая, — одобрительно сказал он.
Но Коломбина не обрадовалась комплименту.
Она сделала движение, будто хотела снять украшение, но он остановил ее.
— Не снимай его, оно произвело впечатление на Алехандро.
Коломбина вздохнула и стала пробираться сквозь толпу к Арлекино, который оглядывался вокруг в поисках ее.
— Вот ты где! — сказал он с облегчением.
— Ты хотел поговорить о Луизе.
— Я поеду за ней во Францию.
— И что же ты скажешь ей, когда увидишь?
Он застонал.
— Не знаю. Просто попрошу простить меня за то, что был таким напыщенным дураком, наверное. Кто знает, что она сейчас обо мне думает? Услышала ли она, как я звал ее на пристани?
— Луиза очень упрямая, — сказала Коломбина. — Тебе будет нелегко!
Сквозь прорези маски было видно, как тревожно расширились глаза Алехандро.
— Ты ведь не думаешь, что она никогда не простит меня? Я не верю, что это возможно.
Коломбина пожала плечами.
— Вы знакомы всего несколько дней.
— И нескольких дней достаточно, когда встречаешь свой идеал. Или даже нескольких минут. Я сразу же узнал Луизу, как только ее туфелька упала в мою гондолу…
— Но ты ведь не знал, что это Луиза бросила ее, — напомнила ему Коломбина. — Ты думал, что это судьба, а на самом деле… Было непростительно с ее стороны так обманывать тебя!
— Но она не обманывала меня, — серьезно ответил Алехандро. — Если посмотреть на это под нужным углом. Луиза и я были судьбой предназначены друг для друга, поэтому, когда она кинула свою туфельку вниз, то просто следовала велению судьбы. И когда я позволил ей думать, что я Рафаэль, это тоже была судьба, потому что так она смогла увидеть меня. Не сеньора де Эспиноса, обладателя титула и асьенды, а мужчину, который влюбился в нее.
Коломбина ничего не сказала ему в ответ, лишь продолжала танцевать, внимательно глядя на него, и словно ждала чего-то. Алехандро был значительно выше ее и почти не видел ее лица из-за кружев на маске. Но он мог видеть ее глаза сапфирового цвета, и странное чувство стало охватывать его.
— Я заставлю ее выслушать меня, — сказал он. — Я напомню ей о тех днях, которые мы провели вместе, потому что тогда мы были самими собой. Она была такой… — Он попытался найти подходящее слово. — Такой удивленной, будто никто никогда раньше не заботился о ней.
— Это так, — задумчиво сказала Коломбина. — Все члены ее семьи были такими безответственными, что Луизе пришлось очень быстро повзрослеть, и всю свою жизнь она была одинокой, но люди этого не замечали.
— Однажды я сказал ей, что маски заставляют людей увидеть свою истинную сущность, сказал Алехандро. — Теперь я проверил это на себе. Я совсем не такой, каким считал себя.
— А какой же ты, Алехандро? — серьезно спросила его Коломбина.
— Я — мужчина, который любит Луизу, — сказал он.
— Но любит ли она тебя?
— Должна любить. А если нет, я потрачу всю свою жизнь, чтобы она полюбила меня.
Коломбина загадочно улыбнулась, но вместо ответа сказала:
— Кое-кто пытается привлечь твое внимание.
Алехандро увидел, как два Арлекино делают ему знаки, стоя у французского окна, ведущего в сад. Он извинился и последовал туда, где его ждали Эстебан и Диего.
— Все хорошо, — сказал Эстебан, чье лицо было по-прежнему скрыто за маской. — Мы доставили Амели в церковь, Рафаэль ждал ее там вместе со своей семьей, и сейчас они уже стали мужем и женой.
— Но Амели здесь, — недоуменно сказал Алехандро. — Я только что танцевал с ней.
— Амели была с нами.
— Тогда кто?..
И тут он вспомнил: глаза Амели были серого цвета.
Ошеломленный, он вернулся в зал, оглядываясь в поисках Коломбины. Но она исчезла, как призрак. Вокруг него кружились десятки Коломбин, но среди них не было той, которую он искал.
Моя догадка просто не может быть правдой, сказал он самому себе. Мне показалось. Пока его ум пребывал в замешательстве, его сердце уже узнало ответ. Все было ясно.
Наконец он нашел Коломбину с бокалом вина в руке, разговаривающей с Эстебаном, который снял маску. Почувствовав внезапный прилив вдохновения, Алехандро подошел к ним.
— Лучше тебе держаться подальше от Алехандро, — сказал он, похлопав своего брата по плечу. — Это маленькое разоблачение заставило его встать на тропу войны.
— Неужели? — спросил Эстебан, вглядываясь в его лицо. — Диего?
— Кто же еще. И я собираюсь пригласить эту сеньориту на танец.
Он обнял Коломбину за талию и повлек за собой на середину зала. Ее смеющиеся глаза сказали ему, что этот маленький обман ни капельки не ввел ее в заблуждение.
— Неужели Алехандро рассержен? — дерзко спросила она. — Так ему и надо!
— Не будь так строга с ним, — сказал Алехандро. — Он не такой уж плохой парень.
— Он клоун, и кому-то нужно заняться его воспитанием.
— Ты можешь сделать это, когда вы поженитесь.
— Поженимся? Никогда!
— Тебе придется выйти за него замуж, — настойчиво сказал Арлекин. — Ты просто не можешь оставить его в таком состоянии, в каком он сейчас находится. Подумай о репутации семьи. Кроме того, он без ума от тебя. Я знаю, что он не очень умен, но твоего ума хватит на двоих.
И ты его тоже любишь, ведь так? Иначе ты бы не стала так обращаться с ним.
— Какое мне дело до Алехандро, — сказала Коломбина, глядя на губы своего партнера по танцу и страстно желая поцеловать их. — Ведь он не так уж интересен.
— Ты так думаешь?
— Ну да, — сказала она безразличным тоном. Я просто притворялась заинтересованной.
Это было уже слишком. Когда он взглянул ей в глаза, то увидел там тщательно скрываемую смешинку.
— Ты… — выдохнул он. — Ты ведь… Я собираюсь сделать кое-что…
— И что же? — спросила она его с интересом.
— Вот это!
Он снял с себя и с нее маски, а потом притянул к себе и поцеловал долгим и сладким поцелуем. Гости вокруг радостно зааплодировали.
— Это была ты все это время, — сказал он, когда смог наконец произнести хоть слово.
— Я сбила тебя с толку, — поддразнила его Луиза.
— Ненадолго, — протянул он и снова поцеловал ее. — Как ты попала сюда? — спросил он чуть позже. — Ты ведь уехала.
— Пароход делал остановку на Маргарите. Я сошла с него, и не только потому, что ты прибежал за мной на пристань, но и потому, что таков был мой план. Я же не могла оставить Амели и Рафаэля без помощи.
— Понимаю. Ты вернулась только из-за них.
Она засмеялась.
— Конечно, нет. Была еще одна причина.
Он сильнее сжал ее в объятьях.
— Скажи мне!
— Я забыла свою записную книжку.
— Дорогая, ты заходишь слишком далеко…
Она засмеялась, и ее смех музыкой звучал в его ушах.
— Я должна была вернуться, — сказала она, — потому что все равно не собиралась сдаваться.
Он целовал ее снова и снова, а музыка играла, и они кружились в ее ритме.
— Ну вот, — продолжила она, — на Маргарите я позвонила Амели, и она рассказала мне о тех интересных вещах, которые ты говорил.
— Но почему ты не позвонила мне? — спросил он. — Ты же знала, что я люблю тебя. Весь мир это знал, после того, как я прокричал это на пристани.
— Я позвонила, но трубку снял Диего. Эстебан тоже присутствовал при разговоре, и они рассказали мне кое-что…
— Что-то вроде того, что я схожу с ума. Ну и сыграли же вы со мною шутку!
— Я вернулась на Косту. Эстебан встретил меня и привез сюда. А затем я просто стала играть придуманную тобой роль. Эжен все усложнил, подарив Амели ожерелье, но на самом деле так стало даже легче. Амели отдала мне его перед тем, как уехать, и, пока я носила его, никто не сомневался в том, что я — это она.
— Когда же вы поменялись? Амели увидела, как Эжен машет ей рукой, пошла к нему…
— А затем проскользнула в одну из комнат, где ее ждали Диего и Эстебан, отдала мне ожерелье и сказала, что ты хотел поговорить с нею обо мне. Они уехали. Я подошла поговорить с Эженом…