Айронс Моника. О, Коломбина!

   В какой-то момент ее рассказа он заплатил за мороженое и вывел ее из кафе, пробормотав что-то насчет того, чтобы поесть где-нибудь в другом месте. Но все это он проделал, не отвлекаясь от нее и не прерывая ее рассказа.
   Они зашли в еще один ресторанчик, и он сделал заказ, не спрашивая ее, что она хочет.
   Так она попробовала «устрицы по-карибски», нафаршированные икрой, политые лимонным соком и поданные на льду. Это было очень вкусно, намного вкуснее, чем обед, приготовленный напыщенным поваром месье Дюпона. Гондольер увидел выражение ее лица и довольно улыбнулся.
   — Мы готовим лучше всех в мире, — заявил он.
   — Охотно тебе верю, — с жаром согласилась она. — Невероятно вкусно!
   — Ты не против, что я делаю заказ за тебя?
   Она отрицательно помотала головой.
   — Я все равно бы не знала, что заказывать.
   —  — Тогда ты полностью в моих руках. Хорошо!
   — Я совсем не это сказала, — запротестовала она. — Я лишь разрешила тебе заказывать мне еду.
   — Поскольку мы сейчас едим, это одно и то же.
   — Тогда мне стоит быть настороже, ведь о гондольерах рассказывают много всякого, — лукаво улыбнувшись, сказала она.
   — Да? — удивленно округлил глаза он. — И что же такого ты слышала?
   — Что каждый из вас — настоящий Ромео.
   — Наверное, не Ромео, а Дон Жуан, — поправил ее он.
   — Да? Дон Жуан, который считает, сколько девушек прилетело на каждом самолете?
   — Именно так, — без всякого стыда согласился он. — Потому что мы всегда ищем совершенную девушку.
   — Боже! Кто думает об идеале, если роман всего на несколько дней?
   — Я думаю. Для меня это важно.
   Он больше не шутил, и она была вынуждена тоже перейти на серьезный тон.
   — Но мир полон несовершенства.
   — Конечно, поэтому так важна его противоположность. Ты же знаешь, что совершенство можно искать как в малых, так и в больших вещах. Посмотри вон туда.
   Он указал в окно. Солнце уже садилось, осыпая лучи в каналы и превращая те в светящиеся золотым и пурпурным потоки.
   — Как ты думаешь, архитектор знал, что, когда каналы будут построены, будет достигнут такой потрясающий эффект? — спросил он. — Мне нравится думать, что он знал об этом. Совершенство находится там, где ты ищешь его.
   — Но бывает так: ты думаешь, что нашел его, а потом обнаруживаешь, что ошибался.
   — Да, — сказал он, помолчав немного, — и тогда ничто не выглядит прежним. — Тут он внезапно рассмеялся. — Почему мы такие серьезные?
   Этому придет время позднее.
   — Ты прав, я приехала сюда веселиться.
   Он вопросительно посмотрел на нее.
   — То есть, ты приехала в Регонду, чтобы завязать курортный роман?
   — Нет, конечно. — Вопрос застал ее врасплох. — Не по этому.
   — Что случилось? — спросил он. — Я сказал что-то не то?
   — Нет-нет, все в порядке.
   Его глаза были такими теплыми и участливыми, он так внимательно смотрел на нее, что ее горло сжалось. Она отвела взгляд, чтобы он, не увидел слишком многого.
   — Было просто здорово, — сказала она, показав на пустую тарелку. — Что мы будем пробовать дальше?
   — Калалу, — провозгласил он в ответ.
   — Что это? — Она стала просматривать меню в поисках этого блюда. — Здесь этого нет.
   — Это суп из овощей, мяса крабов и травы калалу. Но здесь его не подают.
   — Мы каждое следующее блюдо будем есть в новом месте? — спросила она, внезапно почувствовав, что для первого дня это будет уже слишком.
   — Конечно, это самый лучший способ ужинать. Пошли.
   Когда они вышли и свернули с облюбованных туристами улиц, петляя по тропинкам между бунгало, посыпанным белоснежным песком, Луиза поняла, что окончательно заблудилась.
   — Зачем было строить каналы на тропическом острове?
   — О, это романтическая история. Хочешь послушать?
   — Конечно!
   — В свое время, когда Христофор Колумб открыл острова в Карибском бассейне, сюда приехало много испанцев, и среди них дон Мигель де Эспиноса-и-Торрес. Он полюбил этот остров с первого взгляда и решил поселиться здесь навсегда. Говорят, у него были свои счеты с тогдашним испанским королем. Дон Мигель был женат на одной знатной византийке и, говорят, очень ее любил. Легенда гласит, что он решил, подобно Навуходоносору, который воздвиг для Семирамиды висячие сады, построить для своей дорогой Марии уменьшенную копию Венеции.
   — Так все это было построено ради одной женщины? — недоверчиво спросила она.
   — Это противоречит здравому смыслу, не правда ли? — улыбнулся ей он.
   — Я верю в здравый смысл, — вызывающе ответила она.
   — Да поможет тебе Бог! Ведь в здравом смысле как раз никакого смысла и нет. Он ничего не может сотворить, потому что является антиподом чуду. Посмотри вокруг и увидишь чудо воплощенным!
   — Не могу с этим не согласиться.
   — Тогда хватит здравого смысла! Никогда не стоит к нему прибегать, ведь он корень всех зол в мире.
   — Боюсь, у меня не получится, — призналась она. — Меня вырастили полной здравого смысла, практичности, надежности…
   Он зажал уши руками и закричал:
   — Хватит, хватит! Я больше не выдержу ни одного из этих ужасных слов. Нужно поскорее накормить тебя, чтобы ты выздоровела.
   И он подтолкнул ее в сторону ресторанчика, едва различимого среди теней, Пока Луиза пробовала очередной кулинарный шедевр, Алехандро продолжил свой рассказ:
   — Конечно, не все в этом городе построил дон Мигель. Его в свое время называли сумасшедшим, но, когда заметили, что каналы спасают город от наводнений в период штормов, сразу приумолкли. За триста лет существования Регонды каналы достраивались, особенно в последнее время, когда «Карибская Венеция» стала привлекать туристов.
   Он закончил свое повествование и с удовольствием посмотрел на пустую тарелку Луизы. И тут, словно оправдывая его худшие ожидания, чья-то рука похлопала его по плечу, и радостный голос произнес:
   — Эй, Алехандро! Не ожидал увидеть тебя здесь!
   Это был Бегиве, близкий друг и директор его жемчужной фабрики, который к настоящему моменту, видимо, принял уже не одну рюмочку, а потому был полон любви ко всему миру.
   Его темнокожая физиономия так и сияла.
   Алехандро напрягся и посмотрел на Луизу, которая, слава Богу, была полностью поглощена кормлением котенка, забравшегося под их стол. Она не услышала, как Бегиве назвал его Алехандро, но катастрофа приближалась с невероятной быстротой. Схватив друга за локоть, Алехандро пробормотал на карибском диалекте:
   — Привет, дружище. Сделай мне одолжение: исчезни.
   — Это не очень-то по-дружески с твоей стороны, Але…
   — А я и не настроен по-дружески. Будь хорошим парнем, иди поболтай с кем-нибудь еще.
   Бегиве удивленно уставился на него, но потом наконец разглядел Луизу, и его лицо прояснилось.
   — А! Прекрасная сеньорита. Познакомь меня с ней!
   — Если ты не уйдешь, я познакомлю тебя с ближайшим каналом. — Алехандро произнес эту угрозу, не переставая улыбаться.
   — Ну ладно, ладно, — стал успокаивать его Бегиве, отступая. — Если все так серьезно…
   — Я тебя предупреждаю, еще одно слово…
   — Все, ухожу, ухожу.
   Алехандро проводил его взглядом и вздохнул.
   Нужно бы отвести Луизу в какое-нибудь место, где никто не мог его знать. Но где же, Пресвятая Дева, найти в Регонде такое место?
   Конечно, вскоре ему придется рассказать ей о своем невинном обмане, но прежде следовало все хорошенько обдумать.
   — Если ты уже закончила, давай снова пройдемся, — сказал он. — Увидишь, как изменилась Регонда.
   Она поняла, что он имел в виду, когда они вышли наружу. Ночь соткала из темноты совсем другой остров. Растворились маленькие аллеи и бунгало, остались лишь огни, отражающиеся в темной воде подобно драгоценным камням. Он довел ее до середины моста и встал сзади, не мешая ее собственному восприятию красоты ночи.
   Луиза смотрела и слушала, как зачарованная.
   Где-то вдалеке слышались звуки мандолины.
   К ним, беззвучно скользя по воде, приближалась гондола. Луиза перегнулась через перила моста и стала смотреть на лодку, в которой сидела, целуясь, парочка влюбленных. Наконец они оторвались друг от друга, и их лица осветили фонари на мосту.
   Луиза почувствовала, как в животе образовывается ледяной ком. Мужчина в лодке… Не может быть… Ей показалось. Когда гондола исчезла под мостом, она побежала на противоположную сторону, тщетно пытаясь разглядеть мужчину. Теперь был виден только его затылок, но почему-то это только укрепило Луизу в мысли, что она видела Жюля.
   Богатая невеста, медовый месяц на Регонде… Ведь он все представлял себе именно так.
   Но со времени их расставания прошло всего четыре месяца. Неужели он так быстро заменил одну невесту другой? Внезапно она снова оказалась охваченной старой болью и разочарованием.
   — Луиза, что случилось?
   Она почувствовала, как ее обхватили сильные руки Алехандро и развернули к нему лицом.
   — Скажи мне, в чем дело?
   — Ни в чем.
   — Этот мужчина, ты его знаешь?
   — Нет, я ошиблась, это не может быть он, не так скоро, и только не здесь. Я не знаю… Не хочу говорить об этом.
   — Понимаю, — медленно сказал он. — Вот так, значит.
   — Ты ничего не понимаешь, — сердито закричала она. — Ты ничего не знаешь.
   — Ты любила его и думала, что будешь здесь вместе с ним. Это совершенно ясно. И это было не так давно. Значит, ты все еще любишь его?
   — Это был не он, — тоскливо сказала она. — Просто кто-то, кто был на него немного похож.
   — Ты не ответила на мой вопрос. Ты все еще любишь его?
   — Да. Нет. Я не знаю. Я ничего не знаю!
   — Вы собирались приехать на Регонду в медовый месяц?
   — Да, — вздохнув, ответила она.
   — И сейчас ты приехала сюда одна, чтобы подумать о том, что могло бы быть?
   Это было последней каплей.
   — Глупости! — резко сказала она. — Абсолютная чушь! Как ты мог предположить, что я похожа на какую-то мокрую курицу, которая непрерывно оплакивает потерянную любовь? Из всей сентиментальной чуши, которую я когда-либо слышала, это…
   — Браво! Браво! — засмеялся он. — Я знал, что ты сильная. Как бы он с тобой ни поступил, он не смог сломать тебя! Ну не сердись так! Может, последуем за ним и окунем в воду?
   — Глупый, зачем нам это делать?
   — Как предупреждение всем мужчинам быть осторожными в отношении к женщинам.
   — Забудь о нем, — поспешно сказала она.
   — Да, забудем о нем и подумаем лучше, что мы будем делать завтра. Есть столько всего, что я хочу тебе показать.
   — А как же гондола? Ты ведь зарабатываешь ею на жизнь.
   — Только не завтра. Завтра я буду думать только о тебе.
   — Правда? — поддразнила его она. — А если у меня есть другие планы? Может быть, я хочу побыть одна.
   — Правда?
   — Нет, — тихо ответила она.
   — Мы можем поехать на берег моря. Я уверен, что лучшего пляжа ты нигде не увидишь.
   — Что-нибудь еще?
   — Еще самое лучшее купание и самая лучшая компания, то есть я.
   Алехандро ухмыльнулся, словно приглашая ее посмеяться над ним, а потом внезапно обнял ее и привлек к себе, но не стал целовать, словно одного прикосновения ему было достаточно. Он слегка наклонился и дотронулся до ее лица рукой, внимательно изучая его.
   — Луиза, — прошептал он. — Я так много… Но не сейчас, еще не пришло время.
   Все это было слишком приятно, слишком нереально.
   — Я не могу, — сказала она. — Я не могу увидеться с тобой завтра.
   — Тогда послезавтра.
   — И послезавтра тоже, — сказала она с отчаянием. — Я еду домой. Не нужно было приезжать сюда. Пожалуйста, отпусти меня.
   Он не пытался задержать ее, когда она вырвалась из его рук и побежала к ближайшей улочке. Через минуту ее шаги замедлились, а затем она совсем остановилась. Во все стороны тянулись одинаковые бунгало, и она не имела ни малейшего представления о том, где находится. Вытащив карту, она попыталась понять, куда идти.
   Бесполезно.
   — Ну вот, я потерялась, — простонала она.
   — Не потерялась, пока я рядом, — ответил он, возникая будто из ниоткуда. — Я отведу тебя в отель, это недалеко.
   Действительно, они оказалась перед отелем всего через десять минут.
   — Ну вот, — сказал он. — Моя помощь тебе больше не нужна.
   — Тогда нам надо попрощаться. — Она протянула руку. — Спасибо за прекрасный вечер. Извини, что все так внезапно закончилось.
   — Разве все закончилось?
   — Да, потому что у меня в голове все перепуталось…
   — У меня тоже, ноя принял другое решение.
   — Завтра я уезжаю, — быстро сказала она. Не могу объяснить, но мне не стоило приезжать сюда. Прощай!
   Она говорила все быстрее и быстрее, а потом повернулась и пошла к отелю, не решаясь обернуться.
   Когда Луиза вошла в номер, ее ум снова был спокойным. Чем скорее я выберусь отсюда, тем лучше, подумала она.
   Зазвонил телефон, и она знала, кто будет на другом конце линии.
   — Пожалуйста, не уезжай!
   — Я должна.
   — Ты не должна делать того, что должна. Это будет очень большой ошибкой. Ты просто потворствуешь своему здравому смыслу, — упрекнул он ее. — Уже хватит ему брать над тобой верх. Я буду ждать тебя завтра в десять утра на остановке водного автобуса рядом с отелем. Возьми с собой вещи для купания.
   — Но…
   — В десять часов, и не опаздывай! — И он повесил трубку.
   Она не могла понять, что происходит. Ей, как профессионалу, нужно контролировать ситуацию, но на деле все оказывается совсем не так. Пытаясь собраться с мыслями, она вышла на балкон. На улице не было ни души, лампы отбрасывали мягкие блики на спокойную темную воду.
   Тропическая ночь была полна неведомого Луизе очарования, и это тревожило ее практический ум. А практичность — это очень важная вещь, подумала она, мысленно продолжая свой спор с гондольером. Хотя… Пусть говорит, что хочет. Ее не обманут красивые обертки, в которые он заворачивает слова.
   Но все же, стоя здесь, среди теней, и вдыхая сладкий ночной воздух, она не могла не признать, что Регонда уже взяла ее в плен. Один за другим погасли огни кафе, и вода больше не отражала ничего, кроме белого лика луны. Луиза все стояла и смотрела, желая, чтобы эта ночь никогда не кончалась…
   Резкий звук телефонного звонка заставил ее вздрогнуть. На проводе был ее босс.
   — Как идут дела? — спросил он без всяких проволочек. — Уже есть какие-нибудь результаты?
   — Я приехала только сегодня утром, — запротестовала она.
   — Вы имеете в виду, что еще не встретились с ним?
   — Встретилась.
   — Прекрасно! И он настоящий проходимец, не так ли?
   Она очень осторожно ответила:
   — Месье Дюпон, если бы этот человек был явным проходимцем, ему не удалось бы произвести на Амели такое глубокое впечатление. Нет, он довольно умен и ловок.
   — Вы имеете в виду, он вас очаровал? — спросил Эжен.
   — Конечно, нет! — быстро ответила она.
   — Вы уверены? Как вы сами сказали, он умен и ловок, и, следовательно, знает, как завлечь любую женщину в свои сети.
   — Но я не любая женщина, — сухо ответила она. — Я детектив. Предоставьте это дело мне.
   Она повесила трубку, чувствуя себя так, будто из нее разом ушли все силы. Эжен вернул ее в реальность. Как я могу предаваться мечтам, если знаю об этом мужчине все с самого начала? — подумала она. Это же совершенно непрофессионально! Нет, больше никакой слабости, решила она. Завтра я буду вести себя разумно.
   Алехандро шел по узким улочкам, зная, что его ноги сами знают путь домой. Блуждая в сладостных мечтах, он не заметил двух идущих навстречу мужчин, пока не столкнулся с ними.
   — Извините, — пробормотал он и попытался их обогнуть.
   — Эй, это же мы, — сказал Диего, схватив его за руку.
   — Неужели? — радостно улыбнулся Алехандро.
   — Ты не смотрел, куда идешь, — обвинил его Эстебан.
   Алехандро кивнул.
   — Да, правда. А это дорога домой?
   Для любого островитянина это был в наивысшей степени дурацкий вопрос, потому что здесь все дороги вели домой. Эстебан и Диего посмотрели друг на друга, а затем заняли места по обе стороны от Алехандро, и они продолжили путь вместе.
   Рядом с «Бел Ампаро» рос прекрасный сад, спускающийся к самой кромке воды. Диего сделал знак открывшему им ворота слуге, чтобы тот принес вина, и три брата сели под сенью деревьев, глядя на звезды.
   — Ничего не говори, сначала выпей, — приказал Диего. — Есть лишь несколько неприятностей, которые хорошее вино не в силах вылечить.
   — А у меня нет неприятностей, — сказал ему Алехандро.
   — Тогда что с тобой? — требовательно спросил Диего. — Ты словно с луны свалился.
   — Я влюбился.
   — А! — глубокомысленно покачал головой Эстебан. — Тогда ты точно свалился с луны.
   — Как ее зовут? — спросил Диего.
   Но Алехандро был не настолько опьянен чарами любви, чтобы открывать своему кузену подобные вещи.
   — Исчезни, — дружески посоветовал он.
   — Когда ты с ней познакомился? — не отставал от него Эстебан.
   — Сегодня днем. Я влюбился с первого взгляда.
   — Ты всегда говорил, что женщины гоняются за твоим титулом, — напомнил ему Эстебан.
   — Она ничего не знает о титуле, и это прекрасно. Она думает, что я гондольер, который едва зарабатывает на жизнь, и потому я могу быть уверенным, что все ее улыбки предназначены мне, а не графскому титулу. Самая честная женщина в мире!
   — Честная женщина? — эхом отозвался язвительный Диего.
   — Не все такие циники, как ты, — ответил Алехандро. — Иногда мужчина должен доверять своей интуиции, а моя интуиция говорит мне, что ее сердце чисто, и она не способна на обман.
   Когда она полюбит меня, ее любовь будет для меня одного.
   Эстебан удивленно поднял брови.
   — Как, она еще не влюбилась в тебя? Ты теряешь навык!
   — Она думает об этом, — парировал Алехандро. — И она будет любить меня так же сильно, как я люблю ее.
   — И как давно ты с ней знаком? — спросил Эстебан.
   — Несколько часов и всю мою жизнь.
   — Ты только послушай себя, — фыркнул Диего. — Тебя покинули последние остатки разума!
   Алехандро поднял руку.
   — Молчите, глупцы! — провозгласил он. — Вы ничего не знаете о любви.
   И он отправился один бродить среди деревьев, оставив братьев глядеть друг на друга в недоумении.

4

   — Скоро мне надо будет возвращаться домой, сказал Эстебан на следующее утро. — Я приехал только из-за болезни дяди, а теперь он себя прекрасно чувствует.
   — Не уезжай так скоро, — поспешил ответить Алехандро. — Родриго так редко с тобой видится; и, кто знает, как долго еще он продержится?
   Они завтракали на открытой террасе с видом на канал, наслаждаясь запахом цветов и кофе, которое приготовила Фернанда.
   — Дядя переживет нас всех, — ответил Эстебан. — А я — плантатор, и сейчас горячая пора.
   — Ты всегда говоришь, что сейчас горячая пора.
   — Ну не люблю я городов, — простонал Эстебан. — Ужасные места! «
   — Не говори так о Регонде, — сердито сказал Алехандро.
   — Ради Бога! — воскликнул Эстебан. — Ты же не здешний, так же, как и я.
   — Я здесь родился.
   — Конечно, потому что дядя Заставлял папочку привозить каждую свою жену рожать на Регонду. И то же самое было с матерью Диего.
   Дети рода де Эспиноса должны рождаться в «Бел Ампаро»! — Тон Эстебана ясно показывал, что он думает по этому поводу. — Но нас обоих отвезли на Антигуа, как только нам исполнилось несколько недель от роду, именно там наша родина.
   — Не для меня, — сказал Алехандро. — Я всегда любил Регонду.
   Ребенком его возили к дяде на школьные каникулы, а когда ему исполнилось двенадцать, Родриго настоял, чтобы он переехал в «Бел Ампаро» на постоянное жительство. Граф хотел, чтобы его наследник привыкал к асьенде. Алехандро тогда очень смутно понимал, что такое — быть наследником графа, но каналы города очаровали его, и он был только рад переехать, Он любил своего отца, но никогда толком не мог сблизиться с ним. Педро был плантатором до глубины души, и они с Эстебаном составили прекрасный дуэт, в котором Алехандро не было места. Педро стонал и жаловался на то, что у него «украли» сына, но большая сумма денег, которую Родриго дал ему, чтобы возместить убытки от плохого урожая, успокоила его.
   С течением времени Алехандро начал понимать, что чаша, предназначенная ему судьбой, его не минует, но от этого его любовь к Регонде не угасла.
   Тут его воспоминания прервал Диего, который только что закончил разговаривать по телефону. Присаживаясь за стол, он сказал:
   — Мне пора ехать домой.
   Алехандро рассердился.
   — Ну вот, и ты тоже! Дядя любит, когда вы рядом с ним. Он старый человек и видит вас обоих очень редко.
   — Я забросил бизнес.
   — В банке вполне могут управиться без тебя, — надменно произнес Алехандро.
   Это была чистой воды провокация, ведь он знал, что Диего не был простым банкиром. Он был божеством в финансовом мире, чье чутье сделало многих людей богатыми и еще большее число людей спасло от разорения. Алехандро сам обращался к нему за советом, когда собирался расширить свой бизнес, но теперь не мог отказать себе в удовольствии немного поддразнить его.
   Диего стоически перенес оскорбление. Его мать происходила из индейского племени кяманчей. Поэтому его наружность была полна горделивости индейцев и аристократизма испанских колонистов. От матери ему также передалось умение не выказывать никаких эмоций на своем лице.
   Любой, кто знакомился с ним, через несколько минут разговора убеждался в том, что имеет дело с очень сильным человеком.
   Тут появилась Фернанда, неся кофейник, полный свежесваренного кофе. Она забрала пустые тарелки, не проронив ни слова и будто не замечая троих мужчин.
   — Она меня пугает, — сказал Алехандро, когда Фернанда ушла. — Потому что напоминает мне женщин, которые вязали у подножия гильотины во время французской революции. Когда нас погрузят на телеги и повезут на казнь, Фернандита будет сидеть там и вышивать герб рода де Эспиноса на наших саванах.
   Эстебан ухмыльнулся.
   — До меня им и дела не будет. Я — простой сельский житель, и именно там и должен сейчас находиться.
   — Ну еще несколько дней, — стал умолять его Алехандро. — Для дяди это так важно.
   — Думаю, что это важно не для дяди, а для тебя, — сказал Эстебан, погрозив ему пальцем. — Ты просто хочешь, чтобы мы занимали его, пока ты будешь заниматься всякими глупостями.
   — Ты ошибаешься, — ответил Алехандро, улыбаясь. — То, что я собираюсь делать, это умность, а не глупость.
   Он пришел на остановку водного автобуса.
   Луиза все не приходила. Может быть, она уехала из отеля, села в самолет, и тогда они больше никогда не встретятся…
   Вот она!
   — Быстро, — сказал он, схватив ее за руку, водный автобус как раз собирается отчалить.
   Он быстро провел ее на борт лодки, будто боялся, что она вот-вот передумает, нашел ей место и молча примостился рядом, наблюдая, как она радуется чудесным видам.
   Луиза до сих пор не могла понять, как она решилась на такое. Пакуя черное атласное бикини, она говорила самой себе, что делает это напрасно, потому что на самом деле никуда не собирается. Она снова и снова бормотала это себе под нос, надевая сарафан, а потом ноги сами собой вывели ее из номера и пошли прямиком к пристани.
   И вот теперь она сидит рядом с ним, теплый ветер овевает ее лицо, играет волосами и уносит прочь все боли и проблемы. Яркий свет солнца делает его глаза невероятно глубокими, словно омуты, в которых можно утонуть…
   От остановки водного автобуса было совсем недалеко до пляжа, и сердце Луизы радостно забилось, когда она увидела впереди золотой песок и белоснежную полоску прибоя.
   Алехандро взял напрокат огромный зонт и воткнул его глубоко в песок, чтобы тот не упал.
   Когда Луиза вышла из раздевалки, одетая в бикини и очаровательное парео из прозрачной ткани, он уже расстелил под зонтом полотенца и ждал ее. Его глаза не отрывались от нее, пока она шла к нему, снимала парео, обнажая стройные и длинные ноги. Задержав дыхание, она ждала его реакции…
   — Где твой солнцезащитный крем? — спросил он.
   — Мой крем?
   — С такой светлой кожей он просто необходим.
   — Но я никогда не обгораю… — запротестовала она.
   — Это потому, что во Франции совсем нет солнца. По крайней мере, того, что я зову настоящим солнцем. А здесь тебе нужен крем. Пойдем в магазин.
   Прекрасно, сердито думала она, пока он тащил ее за собой в пляжный магазинчик, и это — вся реакция на мою внешность!
   В магазине он купил ей солнцезащитный крем и большую соломенную шляпу. Луиза отчаянно возражала против нее, пока он не нахлобучил ей эту шляпу на голову. Только под зонтом он разрешил ей снять это сооружение.
   — Нанеси крем на все тело, — проинструктировал он ее.
   — Ты мне не поможешь?
   — Конечно. Я намажу тебе спину и плечи.
   И он поступил именно так, как сказал, и не сделал ничего большего. Спина и плечи. Вот так.
   А потом он сидел и ждал, пока она покрывала кремом тело. Конечно, подумала она, он верен Амели и не собирается воспользоваться подходящим случаем. Ну что же, можно назвать Амели счастливицей.