Страница:
— Извините. Мне, наверное, следовало подождать до утра, но, понимаете, у меня в запасе всего два дня.
Графиня нахмурилась, — Прежде всего объясни, почему ты оставила Анри в Манчестере.
— Я?! — Джун ошеломленно уставилась на нее. — Я его нигде не оставляла…
— Но ты виделась с ним?
— Ну да, пару недель назад, — неохотно призналась Джун, чувствуя, что краснеет. — Но я приехала совсем не поэтому…
— Вот как? — Старая дама встревожилась не на шутку. — Прости, дитя мое, но я и впрямь ничего не понимаю. Анри уехал в Манчестер только вчера, и именно затем, чтобы повидаться с тобой.
Джун порадовалась, что успела сесть, и сдавленно переспросила:
— Со мной? Вы.., вы, наверное, ошибаетесь.
— Разве? — Графиня нахмурилась сильнее и с некоторым облегчением взглянула на вошедшую правнучку. — Софи, милая! Твой отец сказал, что едет в Манчестер повидаться с… — Она беспомощным жестом указала на Джун. — Это так?
— Так, бабуля.
— Слава Богу! — воскликнула графиня. — Я уж было испугалась, что впала в старческий маразм.
— Ну что ты, бабуля! — Софи ласково погладила ее по плечу. — Я распорядилась, чтобы Джун принесли прохладительное. А попозже нам подадут чай.
— Что бы я без тебя делала, милая? — Графиня благодарно похлопала девушку по руке и повернулась к Джун. — Так ты приехала сюда не потому, что тебя пригласил Анри? Могу я узнать, когда ты покинула Англию? Сегодня утром?
Джун шумно выдохнула.
— Да, сегодня утром. — Она все еще побаивалась, и даже искреннее расположение дочери и бабки Анри не могло привести ее в чувство. — Пару дней назад я.., разговаривала с Синтией.
Она тоже сейчас в Манчестере, как вам наверняка известно. И Анри скорее всего с ней.
Как и должно быть, безжалостно напомнила себе Джун. Мало ли что сказала графиня! Если Анри и решил встретиться со мной, это еще не повод для ликования.
Ни графиня, ни ее правнучка ничего не ответили, но Джун заметила, как они обменялись обеспокоенными взглядами. Похоже, на вилле творится что-то странное.., и не связано ли это с причиной, которая привела Джун во Францию?
Неловкое молчание было нарушено появлением горничной, и Джун благодарно приняла высокий стакан с ледяным лимонадом. Ее мучила жажда, да и кровь стучала в висках. Только бы не разболелась голова!
— Итак, моя дорогая, — графиня уже явно овладела собой, — может быть, все же расскажешь нам, почему ты приехала? — Она вскинула руку, и на пальце сверкнул перстень, не уступавший красотой обручальному кольцу Синтии. — Не то чтобы я не рада видеть тебя, напротив… И все-таки меня снедает любопытство.
Джун отставила стакан и непроизвольно посмотрела на Софи. Этот взгляд не ускользнул от внимания старой дамы, которая ласково обратилась к правнучке:
— Дорогая моя, пойди скажи мадам Кюсе, чтобы приготовили комнату для нашей гостьи. — Когда девушка вышла, графиня кивнула гостье. — Теперь можешь говорить свободно.
Джун заколебалась.
— Не знаю, право, с чего начать…
— Что бы ты ни собиралась мне сказать, полагаю, дело связано с моим внуком, — помогла ей проницательная старая дама. — Продолжай.
Что он натворил на этот раз?
Губы Джун дрогнули в невольной улыбке.
— Вы говорите так, словно он маленький мальчик.
— Увы, довольно большой — и глупый, невозмутимо отозвалась графиня. — Продолжай, дитя мое.
Джун глубоко вздохнула, решаясь.
— Когда.., когда мы виделись с Анри в последний раз, я нечаянно выдала ему семейную тайну.
— Тайну? — Графиня нахмурилась.
— Ну да. Видите ли, мой зять.., его уволили.
— И в этом состояла тайна?
— Отчасти. — Джун собралась с силами. Эрик, так зовут моего зятя, азартный игрок….
— В детали можешь не вдаваться, дитя мое.
— Придется, — возразила Джун. — Именно поэтому его и уволили. Понимаете, он.., ну, одолжил деньги из кассы.
— Вот как! — Старая дама сделала глоток чаю из чашечки китайского фарфора. — Что ж, тогда ему повезло, что его просто уволили. Не все работодатели так великодушны.
— Дело в том, что ему как раз не повезло. Джун опустила голову. — Эрику грозил судебный иск,..
— Грозил? — уточнила графиня, склонив голову к плечу. — Стало быть, больше не грозит?
— Нет.
— И к этому как-то причастен Анри, — понимающе пробормотала старая дама. — Однако его поступок, тебя, похоже, совеем не радует.
Что же он натворил?
Джун тяжело вздохнула.
— Мне нелегко говорить об этом, — сказала она, помолчав. — Я.., я вообще считаю, что Анри не должен был вмешиваться, тем более что эта история нисколько его не касается, — запинаясь, закончила она.
— Понимаю. — Графиня задумчиво кивнула. — Но, насколько тебе известно, Анри здесь сейчас нет.
— Я приехала не затем, чтобы встретиться с Анри! — воскликнула Джун.
— Я хотела.., надеялась, что вы согласитесь.., чтобы я вернула деньги.
Графиня озадаченно взглянула на нее.
— Но, дитя мое, какое я к ним имею отношение?
— Никакого, — согласилась Джун и, помолчав, добавила:
— Просто я не хочу встречаться с Анри.
Снова наступила неловкая тишина. Джун полагала, что графиня скорее всего посоветует ей обратиться к самому Анри. Быть может, когда он вернется домой после медового месяца. Господи, какое это будет унижение!
Джун решительно встала.
— Вы, наверное, хотите, чтобы я уехала немедленно, — сказала она, перекидывая через плечо ремень дорожной сумки. — Только сначала мне бы надо позвонить…
— О чем ты говоришь, дитя мое? Разве я неясно выразилась? Ты конечно же заночуешь здесь; Даже слышать не хочу, чтобы ты возвращалась в отель. Если хочешь, я пошлю слугу за остальными твоими вещами…
— Спасибо, но я еще не успела снять номер в отеле.
— Тем лучше, — заключила графиня. — Где же твой багаж?
— У меня нет багажа, — смущенно призналась Джун. — Только смена белья.., и все.
— Ox уж эта молодежь! — заметила старая дама без особого, впрочем, удивления. — Что ж, отлично. Софи одолжит тебе все, что понадобится.
Уверена, в ее гардеробе сыщется для тебя подходящее платье, чтобы переодеться к ужину.
Ужин, как тебе известно, в девять.
— Но, мадам…
— Поговорим позже, — твердо сказала графиня. — Уверена, мадам Кюсе уже приготовила для тебя комнату.
Джун казалось, что история повторяется.
Снова горничная проводила ее в восточное крыло, и она со смутным удовольствием обнаружила, что ей отвели ту же комнату, что и в прошлый раз. Сейчас она должна бы терзаться горечью предательства, но вместо этого в груди ее разливалось тепло. Лишь теперь Джун поняла, как сильно ей хотелось вернуться сюда. Может быть, именно поэтому она и решила встретиться с графиней?
Джун приняла душ, надела чистое белье и села у туалетного столика причесаться, когда в дверь постучали. Во всяком случае, это не Анри.
Он еще в Англии. Джун запахнула халат и крикнула:
— Войдите!
Софи с робкой улыбкой остановилась на пороге. В руках она держала охапку платьев.
— Бабуля сказала, что тебе нужно переодеться.
Не знаю только, подойдут ли тебе эти платья. В моем гардеробе, увы, нет ничего подходящего.
Джун поднялась.
— Мне, право, неудобно тебя беспокоить…
— Что ты! Бабуля сжила бы меня со свету, если бы я не выполнила ее приказ. — Софи скорчила гримаску. — На самом деле я бы и рада тебе помочь, вот только я не такая высокая и…
— Толстая? — вкрадчиво подсказала Джун.
— Красивая, — твердо сказала Софи. — Как ты.
Джун подошла к ней, неловко улыбнувшись, с восхищением потрогала тонкий шелк.
— Но это ведь не твои платья?
— Они принадлежали моей бабушке, — с грустью пояснила Софи, и Джун отпрянула.
— Твоей бабушке! — Она перевела дыхание. — Что ж, это очень мило, но я не могу…
— Они в отличном состоянии, — возразила Софи, неверно истолковав ее сомнения. — Их часто проветривают и регулярно гладят…
— Не в этом дело…
— Бабуля часто говорит, что когда-нибудь отошлет их в благотворительную миссию. По-моему, они могли бы даже заинтересовать какого-нибудь коллекционера.
— Софи! — Джун выразительно вздохнула. — Эти платья просто великолепны! И я польщена, что ты предлагаешь их мне. Только… — она покачала головой, — не могу я надеть наряды твоей бабушки. Это было бы.., не правильно.
— А по-моему, папа с тобой не согласился бы!
Джун густо покраснела.
— Софи…
— Я не шучу, — заверила девушка, бережно сложив платья на кровать. — Он ведь совсем не помнит свою маму. А вот бабуля говорит, что вы с ней похожи фигурой, так что платья должны прийтись вам впору.
Джун не знала, что и сказать. Она не хотела обидеть девушку, но не понимала при этом, с какой стати графиня вбивает в голову Софи подобные глупости. Если это — очередная интрига против Синтии, что ж, пусть старой даме будет стыдно. Может быть, она и не хотела, чтобы новой женой внука стала англичанка, но ведь Синтия носит его ребенка, а стало быть, ничего не исправишь.
— Послушай, — сказала она, — я, действительно рада, что ты и твоя прабабушка предложили мне эти замечательные платья, но…
— Они тебе не нравятся?
— Конечно, нравятся! — Джун и представить не могла женщину, которая не пришла бы в восторг от такого великолепия. — Просто.., я не имею права их носить. Вам следовало предложить их Синтии, а не мне.
Софи гордо выпрямилась и сообщила:
— Синтии здесь больше нет. Бабуля велела мне помалкивать, мол, это не мое дело, но я считаю, что ты вправе знать.
Джун насторожилась. Конечно, Синтии здесь нет. Я это знаю точно и никогда не забуду отвратительной сцены в номере «Карла I». Но с какой стати графиня запретила Софи говорить об этом, если знает, что я встречалась с Синтией в Манчестере?
— Думаю, это неважно, — отозвалась Джун, заметив на лице девушки неподдельную тревогу.
Софи явно жалела, что проболталась. Еще бы! — Слушай, я никому не скажу об этом разговоре.
Забудем, ладно?
Софи как-то неопределенно пожала плечами, потом вдруг протянула руку и застенчиво потрогала серебристые локоны Джун.
— Какая ты счастливая, — сказала она тихо. У тебя такие замечательные волосы! Мои вот очень плохо растут. — Она провела растопыренной пятерней по своим растрепанным кудряшкам. — Я всегда мечтала быть блондинкой.
— Но у тебя тоже чудесные волосы! — искренне возразила Джун. В эту минуту Софи больше чем когда-либо была похожа на отца— Поверь мне, любая блондинка при виде их умерла бы от зависти!
Софи просияла.
— Правда?
— Правда, — кивнула Джун. — Да ты и сама это хорошо знаешь. Вспомни, сколько сердец ты уже разбила?
— Ну-у… — Софи скромно потупилась. — Разве что одно-два…
— Включая того юношу, о котором говорил. твой отец? — спросила Джун, со сладкой болью припомнив первый вечер на вилле.
Девушка засмеялась.
— Марсель. Он очень славный.., только чересчур серьезный, понимаешь?
— Разве что самую малость, — с едва заметной иронией согласилась Джун и вдруг обнаружила, что Софи смотрит на нее так же проницательно, как когда-то смотрел Анри. — Извини, но мне все-таки нужно еще высушить волосы…
— А ты наденешь к ужину платье бабушки Розмари? — уже с порога спросила Софи. — Бабуля очень огорчится, если ты ее не послушаешь.
Уж в этом-то Джун не сомневалась. Графине, как и ее внуку, была присуща властность.
Если гостья выйдет к ужину в дорожной одежде, графиня «огорчится»? Ну, это еще слабо сказано. Особенно после того, как сама позаботилась снабдить Джун нарядами.
И какими нарядами! После ухода Софи Джун принялась перебирать платья, то и дело восхищенно ахая. Внимание молодой женщины привлекло длинное, цвета морской волны платье из тончайшего шифона. Фасон его был восхитительно прост: рукава-крылышки, скромный вырез на корсаже, от которого прямо ниспадала легчайшая юбка. К платью прилагалась такая же изящная нижняя юбка из плотного шелка.
С первой же минуты Джун поняла, что наденет именно это платье. Как бы она ни металась, ни сомневалась в себе и окружающих — а графиня, должно быть, видела ее насквозь и угадала, что перед такой красотой Джун не устоит.
Платье точно было сшито на ее фигуру — ненавязчиво и элегантно очерчивало зрелые линии тела, искусно скрывая недостатки.
Вначале Джун хотела выйти к ужину с распущенными волосами, но потом поняла, что к выбранному ею наряду больше подойдет высокая прическа. Вот только волосы ее, шелковистые и скользкие после мытья, вряд ли удержали бы шпильки. В конце концов она вплела в косу шелковый шарфик, который нашелся среди нарядов, взглянула на себя в зеркало и приятно удивилась. Платье в сочетании с прической сделали ее смутно похожей на средневековую даму.
Лоджия тонула в полумраке, который едва разгонял свет ламп. Джун испугалась, когда из полумрака к ней шагнула внезапно ожившая тень.
— Здравствуй, дорогая, — негромко сказал Анри, и Джун бросило в жар, словно он коснулся губами ее губ. — Смею сказать, сегодня ты прекрасна как никогда. Хвала Всевышнему, что у тебя хватило здравого смысла сказать матери, куда ты уезжаешь!
Глава 19
Графиня нахмурилась, — Прежде всего объясни, почему ты оставила Анри в Манчестере.
— Я?! — Джун ошеломленно уставилась на нее. — Я его нигде не оставляла…
— Но ты виделась с ним?
— Ну да, пару недель назад, — неохотно призналась Джун, чувствуя, что краснеет. — Но я приехала совсем не поэтому…
— Вот как? — Старая дама встревожилась не на шутку. — Прости, дитя мое, но я и впрямь ничего не понимаю. Анри уехал в Манчестер только вчера, и именно затем, чтобы повидаться с тобой.
Джун порадовалась, что успела сесть, и сдавленно переспросила:
— Со мной? Вы.., вы, наверное, ошибаетесь.
— Разве? — Графиня нахмурилась сильнее и с некоторым облегчением взглянула на вошедшую правнучку. — Софи, милая! Твой отец сказал, что едет в Манчестер повидаться с… — Она беспомощным жестом указала на Джун. — Это так?
— Так, бабуля.
— Слава Богу! — воскликнула графиня. — Я уж было испугалась, что впала в старческий маразм.
— Ну что ты, бабуля! — Софи ласково погладила ее по плечу. — Я распорядилась, чтобы Джун принесли прохладительное. А попозже нам подадут чай.
— Что бы я без тебя делала, милая? — Графиня благодарно похлопала девушку по руке и повернулась к Джун. — Так ты приехала сюда не потому, что тебя пригласил Анри? Могу я узнать, когда ты покинула Англию? Сегодня утром?
Джун шумно выдохнула.
— Да, сегодня утром. — Она все еще побаивалась, и даже искреннее расположение дочери и бабки Анри не могло привести ее в чувство. — Пару дней назад я.., разговаривала с Синтией.
Она тоже сейчас в Манчестере, как вам наверняка известно. И Анри скорее всего с ней.
Как и должно быть, безжалостно напомнила себе Джун. Мало ли что сказала графиня! Если Анри и решил встретиться со мной, это еще не повод для ликования.
Ни графиня, ни ее правнучка ничего не ответили, но Джун заметила, как они обменялись обеспокоенными взглядами. Похоже, на вилле творится что-то странное.., и не связано ли это с причиной, которая привела Джун во Францию?
Неловкое молчание было нарушено появлением горничной, и Джун благодарно приняла высокий стакан с ледяным лимонадом. Ее мучила жажда, да и кровь стучала в висках. Только бы не разболелась голова!
— Итак, моя дорогая, — графиня уже явно овладела собой, — может быть, все же расскажешь нам, почему ты приехала? — Она вскинула руку, и на пальце сверкнул перстень, не уступавший красотой обручальному кольцу Синтии. — Не то чтобы я не рада видеть тебя, напротив… И все-таки меня снедает любопытство.
Джун отставила стакан и непроизвольно посмотрела на Софи. Этот взгляд не ускользнул от внимания старой дамы, которая ласково обратилась к правнучке:
— Дорогая моя, пойди скажи мадам Кюсе, чтобы приготовили комнату для нашей гостьи. — Когда девушка вышла, графиня кивнула гостье. — Теперь можешь говорить свободно.
Джун заколебалась.
— Не знаю, право, с чего начать…
— Что бы ты ни собиралась мне сказать, полагаю, дело связано с моим внуком, — помогла ей проницательная старая дама. — Продолжай.
Что он натворил на этот раз?
Губы Джун дрогнули в невольной улыбке.
— Вы говорите так, словно он маленький мальчик.
— Увы, довольно большой — и глупый, невозмутимо отозвалась графиня. — Продолжай, дитя мое.
Джун глубоко вздохнула, решаясь.
— Когда.., когда мы виделись с Анри в последний раз, я нечаянно выдала ему семейную тайну.
— Тайну? — Графиня нахмурилась.
— Ну да. Видите ли, мой зять.., его уволили.
— И в этом состояла тайна?
— Отчасти. — Джун собралась с силами. Эрик, так зовут моего зятя, азартный игрок….
— В детали можешь не вдаваться, дитя мое.
— Придется, — возразила Джун. — Именно поэтому его и уволили. Понимаете, он.., ну, одолжил деньги из кассы.
— Вот как! — Старая дама сделала глоток чаю из чашечки китайского фарфора. — Что ж, тогда ему повезло, что его просто уволили. Не все работодатели так великодушны.
— Дело в том, что ему как раз не повезло. Джун опустила голову. — Эрику грозил судебный иск,..
— Грозил? — уточнила графиня, склонив голову к плечу. — Стало быть, больше не грозит?
— Нет.
— И к этому как-то причастен Анри, — понимающе пробормотала старая дама. — Однако его поступок, тебя, похоже, совеем не радует.
Что же он натворил?
Джун тяжело вздохнула.
— Мне нелегко говорить об этом, — сказала она, помолчав. — Я.., я вообще считаю, что Анри не должен был вмешиваться, тем более что эта история нисколько его не касается, — запинаясь, закончила она.
— Понимаю. — Графиня задумчиво кивнула. — Но, насколько тебе известно, Анри здесь сейчас нет.
— Я приехала не затем, чтобы встретиться с Анри! — воскликнула Джун.
— Я хотела.., надеялась, что вы согласитесь.., чтобы я вернула деньги.
Графиня озадаченно взглянула на нее.
— Но, дитя мое, какое я к ним имею отношение?
— Никакого, — согласилась Джун и, помолчав, добавила:
— Просто я не хочу встречаться с Анри.
Снова наступила неловкая тишина. Джун полагала, что графиня скорее всего посоветует ей обратиться к самому Анри. Быть может, когда он вернется домой после медового месяца. Господи, какое это будет унижение!
Джун решительно встала.
— Вы, наверное, хотите, чтобы я уехала немедленно, — сказала она, перекидывая через плечо ремень дорожной сумки. — Только сначала мне бы надо позвонить…
— О чем ты говоришь, дитя мое? Разве я неясно выразилась? Ты конечно же заночуешь здесь; Даже слышать не хочу, чтобы ты возвращалась в отель. Если хочешь, я пошлю слугу за остальными твоими вещами…
— Спасибо, но я еще не успела снять номер в отеле.
— Тем лучше, — заключила графиня. — Где же твой багаж?
— У меня нет багажа, — смущенно призналась Джун. — Только смена белья.., и все.
— Ox уж эта молодежь! — заметила старая дама без особого, впрочем, удивления. — Что ж, отлично. Софи одолжит тебе все, что понадобится.
Уверена, в ее гардеробе сыщется для тебя подходящее платье, чтобы переодеться к ужину.
Ужин, как тебе известно, в девять.
— Но, мадам…
— Поговорим позже, — твердо сказала графиня. — Уверена, мадам Кюсе уже приготовила для тебя комнату.
Джун казалось, что история повторяется.
Снова горничная проводила ее в восточное крыло, и она со смутным удовольствием обнаружила, что ей отвели ту же комнату, что и в прошлый раз. Сейчас она должна бы терзаться горечью предательства, но вместо этого в груди ее разливалось тепло. Лишь теперь Джун поняла, как сильно ей хотелось вернуться сюда. Может быть, именно поэтому она и решила встретиться с графиней?
Джун приняла душ, надела чистое белье и села у туалетного столика причесаться, когда в дверь постучали. Во всяком случае, это не Анри.
Он еще в Англии. Джун запахнула халат и крикнула:
— Войдите!
Софи с робкой улыбкой остановилась на пороге. В руках она держала охапку платьев.
— Бабуля сказала, что тебе нужно переодеться.
Не знаю только, подойдут ли тебе эти платья. В моем гардеробе, увы, нет ничего подходящего.
Джун поднялась.
— Мне, право, неудобно тебя беспокоить…
— Что ты! Бабуля сжила бы меня со свету, если бы я не выполнила ее приказ. — Софи скорчила гримаску. — На самом деле я бы и рада тебе помочь, вот только я не такая высокая и…
— Толстая? — вкрадчиво подсказала Джун.
— Красивая, — твердо сказала Софи. — Как ты.
Джун подошла к ней, неловко улыбнувшись, с восхищением потрогала тонкий шелк.
— Но это ведь не твои платья?
— Они принадлежали моей бабушке, — с грустью пояснила Софи, и Джун отпрянула.
— Твоей бабушке! — Она перевела дыхание. — Что ж, это очень мило, но я не могу…
— Они в отличном состоянии, — возразила Софи, неверно истолковав ее сомнения. — Их часто проветривают и регулярно гладят…
— Не в этом дело…
— Бабуля часто говорит, что когда-нибудь отошлет их в благотворительную миссию. По-моему, они могли бы даже заинтересовать какого-нибудь коллекционера.
— Софи! — Джун выразительно вздохнула. — Эти платья просто великолепны! И я польщена, что ты предлагаешь их мне. Только… — она покачала головой, — не могу я надеть наряды твоей бабушки. Это было бы.., не правильно.
— А по-моему, папа с тобой не согласился бы!
Джун густо покраснела.
— Софи…
— Я не шучу, — заверила девушка, бережно сложив платья на кровать. — Он ведь совсем не помнит свою маму. А вот бабуля говорит, что вы с ней похожи фигурой, так что платья должны прийтись вам впору.
Джун не знала, что и сказать. Она не хотела обидеть девушку, но не понимала при этом, с какой стати графиня вбивает в голову Софи подобные глупости. Если это — очередная интрига против Синтии, что ж, пусть старой даме будет стыдно. Может быть, она и не хотела, чтобы новой женой внука стала англичанка, но ведь Синтия носит его ребенка, а стало быть, ничего не исправишь.
— Послушай, — сказала она, — я, действительно рада, что ты и твоя прабабушка предложили мне эти замечательные платья, но…
— Они тебе не нравятся?
— Конечно, нравятся! — Джун и представить не могла женщину, которая не пришла бы в восторг от такого великолепия. — Просто.., я не имею права их носить. Вам следовало предложить их Синтии, а не мне.
Софи гордо выпрямилась и сообщила:
— Синтии здесь больше нет. Бабуля велела мне помалкивать, мол, это не мое дело, но я считаю, что ты вправе знать.
Джун насторожилась. Конечно, Синтии здесь нет. Я это знаю точно и никогда не забуду отвратительной сцены в номере «Карла I». Но с какой стати графиня запретила Софи говорить об этом, если знает, что я встречалась с Синтией в Манчестере?
— Думаю, это неважно, — отозвалась Джун, заметив на лице девушки неподдельную тревогу.
Софи явно жалела, что проболталась. Еще бы! — Слушай, я никому не скажу об этом разговоре.
Забудем, ладно?
Софи как-то неопределенно пожала плечами, потом вдруг протянула руку и застенчиво потрогала серебристые локоны Джун.
— Какая ты счастливая, — сказала она тихо. У тебя такие замечательные волосы! Мои вот очень плохо растут. — Она провела растопыренной пятерней по своим растрепанным кудряшкам. — Я всегда мечтала быть блондинкой.
— Но у тебя тоже чудесные волосы! — искренне возразила Джун. В эту минуту Софи больше чем когда-либо была похожа на отца— Поверь мне, любая блондинка при виде их умерла бы от зависти!
Софи просияла.
— Правда?
— Правда, — кивнула Джун. — Да ты и сама это хорошо знаешь. Вспомни, сколько сердец ты уже разбила?
— Ну-у… — Софи скромно потупилась. — Разве что одно-два…
— Включая того юношу, о котором говорил. твой отец? — спросила Джун, со сладкой болью припомнив первый вечер на вилле.
Девушка засмеялась.
— Марсель. Он очень славный.., только чересчур серьезный, понимаешь?
— Разве что самую малость, — с едва заметной иронией согласилась Джун и вдруг обнаружила, что Софи смотрит на нее так же проницательно, как когда-то смотрел Анри. — Извини, но мне все-таки нужно еще высушить волосы…
— А ты наденешь к ужину платье бабушки Розмари? — уже с порога спросила Софи. — Бабуля очень огорчится, если ты ее не послушаешь.
Уж в этом-то Джун не сомневалась. Графине, как и ее внуку, была присуща властность.
Если гостья выйдет к ужину в дорожной одежде, графиня «огорчится»? Ну, это еще слабо сказано. Особенно после того, как сама позаботилась снабдить Джун нарядами.
И какими нарядами! После ухода Софи Джун принялась перебирать платья, то и дело восхищенно ахая. Внимание молодой женщины привлекло длинное, цвета морской волны платье из тончайшего шифона. Фасон его был восхитительно прост: рукава-крылышки, скромный вырез на корсаже, от которого прямо ниспадала легчайшая юбка. К платью прилагалась такая же изящная нижняя юбка из плотного шелка.
С первой же минуты Джун поняла, что наденет именно это платье. Как бы она ни металась, ни сомневалась в себе и окружающих — а графиня, должно быть, видела ее насквозь и угадала, что перед такой красотой Джун не устоит.
Платье точно было сшито на ее фигуру — ненавязчиво и элегантно очерчивало зрелые линии тела, искусно скрывая недостатки.
Вначале Джун хотела выйти к ужину с распущенными волосами, но потом поняла, что к выбранному ею наряду больше подойдет высокая прическа. Вот только волосы ее, шелковистые и скользкие после мытья, вряд ли удержали бы шпильки. В конце концов она вплела в косу шелковый шарфик, который нашелся среди нарядов, взглянула на себя в зеркало и приятно удивилась. Платье в сочетании с прической сделали ее смутно похожей на средневековую даму.
Лоджия тонула в полумраке, который едва разгонял свет ламп. Джун испугалась, когда из полумрака к ней шагнула внезапно ожившая тень.
— Здравствуй, дорогая, — негромко сказал Анри, и Джун бросило в жар, словно он коснулся губами ее губ. — Смею сказать, сегодня ты прекрасна как никогда. Хвала Всевышнему, что у тебя хватило здравого смысла сказать матери, куда ты уезжаешь!
Глава 19
Джун ошеломленно смотрела на него.
— Что ты здесь делаешь?!
Анри пожал плечами.
— Я здесь живу. И тебе это хорошо известно.
— Я не это имела в виду. — Джун нервно переплела пальцы, затем, спохватившись, спрятала руки за спину. — Ты же должен быть в Манчестере.., с Синтией.
— Я должен быть в Манчестере с тобой, — ровным голосом поправил Анри.
— Я понятия не имел, что ты приедешь сюда.
— В самом деле?
Он кивнул.
— И ты даже не подумал, что я не нуждаюсь в твоей.., компенсации?
— Компенсации? О чем ты?
— Не притворяйся! — Джун не верила, не желала верить его явной растерянности. — Ты же наверняка знал, что Синтия обо всем мне расскажет! О том, что ты решил помочь Эрику, дабы откупиться от меня и утихомирить свою совесть!
— Ты с ума сошла! — Глаза Анри потемнели. — Ты и вправду веришь, что я помог твоему зятю из чисто эгоистических побуждений?
Джун пожала плечами.
— Отчего бы мне в это и не поверить? Будь иначе, Синтия ничего бы об этом не знала!
Анри выругался.
— Ты всегда готова осудить меня! Не знаю, что наплела тебе Синтия, но я не разговаривал с ней о твоем зяте. Я не видел ее с тех пор, как неделю назад она покинула виллу, и не желаю больше видеть. Наши отношения — если можно это так назвать — закончились раз и навсегда.
Джун потрясение ахнула.
— А как же ребенок?
— Не было никакого ребенка, — мрачно сказал Анри. — Просто очередная ложь.
— Не может быть!
— Еще как может. — Его губы скривились в невеселой усмешке. — Как видишь, у меня тоже накопилось немало претензий. Просто я ни в чем не виню тебя, поскольку и сам был слишком слеп и не разглядел правды.
Джун не верила собственным ушам.
— Но ведь Синтия сказала…
— Да? — Анри пристально взглянул на нее. — Что еще она тебе сказала? Кроме той лжи, которая должна была окончательно рассорить нас с тобой?
— Она сказала.., то есть дала понять.., что вы все еще вместе. У нее были часики с бриллиантами и кольцо. — Джун покачала головой. — Синтия не смогла бы купить себе такие дорогие вещи.
— О, разумеется.
— Значит.., это твои подарки?
— Нет! — рявкнул он. — Да будь моя воля… — Анри осекся, затем продолжил:
— Увы, решал не я. Вернее, не только я. Бабушка уже обещала…
А, да что проку рассказывать! Ты же все равно не веришь ни единому моему слову.
— Верю! — Джун, забывшись, шагнула к нему. — Верю, верю! Пожалуйста, Анри, расскажи мне все!
Выражение его глаз смягчилось.
— И вот я, как последний болван, готов попасться на эту удочку, — хрипло проговорил он. — Видишь, что ты со мной сотворила?
— Прости, — покаянно попросила Джун. — Синтия сказала… Господи, она такого наговорила! Когда ты пришел ко мне на квартиру, я… я поверила, что все так и есть!
— Я и сам в это верил, — хрипло сказал Анри. — Черт.., погоди, какой же я невежа! — Он указал на стол. — Вот вино и бисквиты.., а мадам Кюсе приготовила особый ужин. На двоих.
— На двоих? — Губы Джун приоткрылись в почти детском изумлении. — А как же Софи.., и твоя бабушка?
— Моя бабушка может быть весьма деликатной.., если захочет. — Анри усмехнулся, наполняя бокалы рубиново-красной влагой. Один бокал он протянул Джун. — Она знает, что нам нужно поговорить, и, надеется, что с глазу на глаз мы сумеем разрешить все наши проблемы. — Он пристально взглянул на Джун поверх бокала. — Сумеем?
Джун справилась с дрожью и осторожно ответила:
— Смотря какие проблемы.. Расскажи мне о Синтии., — Ах да… — Анри Тяжело вздохнул. — Ты права: чем скорее мы покончим с этим, тем лучше. — Он помолчал. — Синтия ни минуты не считала, будто беременна.
— Быть того не может!
— Тем не менее это так. Не знаю, что она наплела тебе насчет уик-энда, который мы провели в Париже, но я твердо уверен, что и речи не может быть ни о каких.., случайностях. Черт, — он скривился, — это же невыносимо! Как сказать любимой женщине, что ты предохранялся, когда спал с ее подругой?! Конечно, всегда остается ничтожный шанс…
— Погоди! — Джун отставила бокал, потому что иначе расплескала бы вино, — так сильно задрожали у нее руки. — Что.., что ты сказал? ҐАнри стал мрачнее тучи.
— Повторить? — Он глубоко вздохнул, и его смуглое лицо чуть заметно покраснело. — Я предохранялся, понимаешь? Ты ведь хотела узнать, в чем дело…
— И сейчас хочу, — заверила Джун. — Только повтори, что ты сказал чуть раньше.
— Напомни, — попросил он внезапно охрипшим голосом, и Джун заподозрила, что этот хитрец отлично помнит каждое свое слово.
— Ты сказал: «Как сказать любимой женщине…», — тем не менее напомнила она.
Анри тут же стал похож на кота, нализавшегося свежих сливок.
— Так оно и есть, — промурлыкал он, и Джун бросило в жар. — А разве ты не знала, что я люблю тебя? Я ведь уже говорил это.
Джун перевела дыхание.
— Но я подумала…
— Что же ты подумала?
— Что ты чувствуешь себя виноватым в том, что случилось, и сожалеешь…
— Ох, милая, если бы ты только знала! — Анри отставил свой бокал и мгновение молча любовался игрой вина. — Нет, я отлично помню, что чувствовал в тот день, и сожаление тут ни при чем.
— Я подумала.., то, что тебя принуждали к новому браку, приводило тебя в отчаяние…
— В отчаяние? — Анри поднял на нее глаза. — Поверь, в моем лексиконе просто нет такого слова.
Вот сейчас Джун ему верила — и, к несчастью, даже слишком. Какие бы чувства ни питал к ней Анри, он никогда не пойдет на новый брак.
— Хочешь, чтобы я продолжал? — спросил он все так же вкрадчиво. — Или.., поговорим о нас с тобой?
— Пожалуйста.., продолжай.
Анри помолчал немного, а затем сказал совсем не то, что Джун ожидала услышать:
— Значит, ты решила немного помучить меня?
Это жестоко, милая. Очень жестоко.
Она вспыхнула.
— У меня был хороший учитель. Продолжай, ты же обещал.
— Что ж, хорошо. — В его голосе прозвучало явное разочарование. — На чем я остановился?
Ах да, тот злосчастный уик-энд в Париже. Должно быть, именно тогда Синтии и пришло в голову использовать беременность, чтобы женить меня на себе.
— Но она же не была беременна!
— Конечно нет, но это входило в ее планы.
— Ничего не понимаю, — призналась Джун.
— Видишь ли, Синтия твердила, будто я воспользовался ее благосклонностью, а потом потерял к ней всякий интерес. Истина далеко не так романтична: на самом деле она меня никогда и не привлекала.
— Почему же ты позвонил ей на следующий день после знакомства?
Из справедливости Джун попыталась защитить бывшую подругу. Анри ответил ей страдальческим взглядом.
— Значит, вот что она тебе сказала? И, видно, забыла добавить, что, когда я по глупости подвозил их с подругой до отеля, она оставила в моей машине кошелек.
Джун молчала. Устало вздохнув, Анри продолжал:
— Не буду отрицать — мы с ней и вправду встречались. Около полутора месяцев виделись более-менее регулярно, но лишь когда я собрался в Париж по делу, а Синтия напросилась со мной, мы оказались в одной постели. Остальное, как говорится, не для печати.
Джун впилась ногтями в ладонь.
— Значит, когда Синтия сказала, что ждет от тебя ребенка, у тебя не было причин ей не верить?
— Были, и еще какие! — с горечью ответил Анри. — Просто вначале я был так потрясен, что потерял способность мыслить ясно и здраво.
Бабушка ведь рассказывала тебе, как умерла моя первая жена? — Джун кивнула. — Тогда ты поймешь, что я чувствовал. Выходило, что я нарушил собственную клятву, — ведь после смерти Жаклин я дал зарок, что ни одной женщине не причиню больше подобных страданий. Оттого-то я сразу и не подверг сомнениям слова Синтии. — Анри тяжело вздохнул. — В голове у меня тогда было одно: «Джун меня никогда не простит.., и будет права». Боже милостивый, я и сам бы никогда себя не простил!
Джун хотелось броситься к нему, обнять, утешить, сказать, что она давно все простила… и лишь неимоверным усилием воли она сумела сдержать этот порыв.
— Вот почему я сказал, что «отчаяние» — неподходящее слово для описания моих тогдашних чувств, — жестко проговорил Анри. — Знал я лишь одно: наше счастье загублено женщиной, которой на меня наплевать и которой нужна лишь легкая и хорошо обеспеченная жизнь.
— Ты себя недооцениваешь, — пробормотала Джун. — Кроме того, рано или поздно ты ведь все равно узнал бы правду.
— Необязательно. — Анри помрачнел. — С точки зрения Синтии, все мужчины — животные, помешанные на сексе. Помани их соблазнительной попкой — и они готовы на все.
— То есть она…
— Отлично понимала, что когда-нибудь я узнаю правду, но к тому времени надеялась забеременеть по-настоящему. Тогда мы были бы уже женаты, а поскольку я католик, о разводе не могло быть и речи.
— Но я же не знала!.. — ужаснулась Джун.
— Конечно. А вот я-то должен был почуять неладное. Это же старейший в мире трюк — шантаж ребенком! И я, как последний болван, поймался на крючок. Единственное, что может меня оправдать, — давняя вина перед Жаклин. — Анри обреченно махнул рукой. — Синтия конечно же прознала об этом и рассчитывала, что я, потеряв одну жену, не стану рисковать жизнью другой. — Он помолчал. — А потом еще и ты…
— Я?!
Анри кивнул.
— Ты подтвердила слова Синтии, и я подумал:
«Если Джун в это верит, значит, это правда».
— О Господи!
— Но и это не извиняет моей непроходимой тупости. Впрочем, после того как ты уехала, я не желал слушать ничьих советов. Особенно бабушкиных. Я же знал, что она терпеть не может Синтию, так что все ее обвинения нужно делить надвое.
— И что же было дальше?
— Дальше? — Анри с силой потер пальцами висок. — Что ж, насколько я помню, Синтия решила вернуться в Сен-Рафаэль, надеясь, видимо, что я помчусь за ней. А я еще пару недель набирался смелости поехать к тебе.
— Но ты говорил с Синтией?
— О да. И с бабушкой тоже. Она настаивала, .чтобы Синтию обследовал наш семейный врач, но после разговора с тобой я счел, что в этом нет необходимости. Ты так твердо была уверена в том, что она говорит правду… Откуда мне было знать, что Синтия обвела тебя вокруг пальца так же ловко, как и меня?
— Но как же тогда?..
— Бабушка поступила весьма просто. — Анри невесело усмехнулся. — Когда я уехал по делам, бабушка встретилась с Синтией. Насколько я могу судить, она предложила ей солидную сумму, если Синтия согласится пройти врачебный осмотр. В случае же отказа бабушка пригрозила устроить так, что свадьбу отложат на несколько месяцев.
Джун затаила дыхание.
— И Синтия согласилась?
— А что ей еще оставалось? Без сомнения, именно тогда она и узнала, как я помог Эрику.
Я обсуждал эту историю с бабушкой, а Синтия всегда без стеснения использовала любые средства для достижения своих целей.
— Как она могла?! — Джун прикусила губу, едва не плача от боли.
Анри пожал плечами.
— Вот уж это сейчас совершенно неважно.
Понимаешь, я просто хотел сделать твою жизнь хоть чуточку легче, ведь тогда я ничем больше не мог тебе помочь. Ты не представляешь, как трудно было мне в тот день уйти из твоей квартиры!
Это Джун как раз очень даже хорошо представляла, но предпочла промолчать.
— И на осмотре, конечно, Синтию разоблачили?
— Разумеется. — Анри вздохнул. — Кто знает?
Может быть, именно таков был ее замысел с самого начала. Она ведь никогда не любила меня, а тут нашла способ разбогатеть и при этом не связывать свою жизнь с нежеланным супругом.
Джун не знала, что и сказать. Ей до сих пор становилось страшно при мысли, что ее доверчивость едва не помогла осуществиться хитроумным планам подруги.
— Когда обман раскрылся, Синтия почти сразу покинула виллу, — продолжал Анри. — Мне и в голову не пришло, что она захочет повидаться с тобой… Синтия из кожи вон лезла, чтобы уничтожить всякую возможность близости между мной и тобой.., да и, верно, наслаждалась от души, мучая тебя намеками на грядущую свадьбу.
Джун медленно покачала головой.
— Господи, не знаю, что и сказать…
— Для начала скажи, что ты меня не ненавидишь, — хриплым голосом попросил Анри.
Она изумленно взглянула на него.
— Ненавидеть тебя? За что?
— За то, что был непроходимым глупцом. За то, что слишком поздно признался тебе и себе самому, что люблю тебя… — Темные глаза Анри ласкали Джун. — Сможешь ли ты простить меня?
— Что ты здесь делаешь?!
Анри пожал плечами.
— Я здесь живу. И тебе это хорошо известно.
— Я не это имела в виду. — Джун нервно переплела пальцы, затем, спохватившись, спрятала руки за спину. — Ты же должен быть в Манчестере.., с Синтией.
— Я должен быть в Манчестере с тобой, — ровным голосом поправил Анри.
— Я понятия не имел, что ты приедешь сюда.
— В самом деле?
Он кивнул.
— И ты даже не подумал, что я не нуждаюсь в твоей.., компенсации?
— Компенсации? О чем ты?
— Не притворяйся! — Джун не верила, не желала верить его явной растерянности. — Ты же наверняка знал, что Синтия обо всем мне расскажет! О том, что ты решил помочь Эрику, дабы откупиться от меня и утихомирить свою совесть!
— Ты с ума сошла! — Глаза Анри потемнели. — Ты и вправду веришь, что я помог твоему зятю из чисто эгоистических побуждений?
Джун пожала плечами.
— Отчего бы мне в это и не поверить? Будь иначе, Синтия ничего бы об этом не знала!
Анри выругался.
— Ты всегда готова осудить меня! Не знаю, что наплела тебе Синтия, но я не разговаривал с ней о твоем зяте. Я не видел ее с тех пор, как неделю назад она покинула виллу, и не желаю больше видеть. Наши отношения — если можно это так назвать — закончились раз и навсегда.
Джун потрясение ахнула.
— А как же ребенок?
— Не было никакого ребенка, — мрачно сказал Анри. — Просто очередная ложь.
— Не может быть!
— Еще как может. — Его губы скривились в невеселой усмешке. — Как видишь, у меня тоже накопилось немало претензий. Просто я ни в чем не виню тебя, поскольку и сам был слишком слеп и не разглядел правды.
Джун не верила собственным ушам.
— Но ведь Синтия сказала…
— Да? — Анри пристально взглянул на нее. — Что еще она тебе сказала? Кроме той лжи, которая должна была окончательно рассорить нас с тобой?
— Она сказала.., то есть дала понять.., что вы все еще вместе. У нее были часики с бриллиантами и кольцо. — Джун покачала головой. — Синтия не смогла бы купить себе такие дорогие вещи.
— О, разумеется.
— Значит.., это твои подарки?
— Нет! — рявкнул он. — Да будь моя воля… — Анри осекся, затем продолжил:
— Увы, решал не я. Вернее, не только я. Бабушка уже обещала…
А, да что проку рассказывать! Ты же все равно не веришь ни единому моему слову.
— Верю! — Джун, забывшись, шагнула к нему. — Верю, верю! Пожалуйста, Анри, расскажи мне все!
Выражение его глаз смягчилось.
— И вот я, как последний болван, готов попасться на эту удочку, — хрипло проговорил он. — Видишь, что ты со мной сотворила?
— Прости, — покаянно попросила Джун. — Синтия сказала… Господи, она такого наговорила! Когда ты пришел ко мне на квартиру, я… я поверила, что все так и есть!
— Я и сам в это верил, — хрипло сказал Анри. — Черт.., погоди, какой же я невежа! — Он указал на стол. — Вот вино и бисквиты.., а мадам Кюсе приготовила особый ужин. На двоих.
— На двоих? — Губы Джун приоткрылись в почти детском изумлении. — А как же Софи.., и твоя бабушка?
— Моя бабушка может быть весьма деликатной.., если захочет. — Анри усмехнулся, наполняя бокалы рубиново-красной влагой. Один бокал он протянул Джун. — Она знает, что нам нужно поговорить, и, надеется, что с глазу на глаз мы сумеем разрешить все наши проблемы. — Он пристально взглянул на Джун поверх бокала. — Сумеем?
Джун справилась с дрожью и осторожно ответила:
— Смотря какие проблемы.. Расскажи мне о Синтии., — Ах да… — Анри Тяжело вздохнул. — Ты права: чем скорее мы покончим с этим, тем лучше. — Он помолчал. — Синтия ни минуты не считала, будто беременна.
— Быть того не может!
— Тем не менее это так. Не знаю, что она наплела тебе насчет уик-энда, который мы провели в Париже, но я твердо уверен, что и речи не может быть ни о каких.., случайностях. Черт, — он скривился, — это же невыносимо! Как сказать любимой женщине, что ты предохранялся, когда спал с ее подругой?! Конечно, всегда остается ничтожный шанс…
— Погоди! — Джун отставила бокал, потому что иначе расплескала бы вино, — так сильно задрожали у нее руки. — Что.., что ты сказал? ҐАнри стал мрачнее тучи.
— Повторить? — Он глубоко вздохнул, и его смуглое лицо чуть заметно покраснело. — Я предохранялся, понимаешь? Ты ведь хотела узнать, в чем дело…
— И сейчас хочу, — заверила Джун. — Только повтори, что ты сказал чуть раньше.
— Напомни, — попросил он внезапно охрипшим голосом, и Джун заподозрила, что этот хитрец отлично помнит каждое свое слово.
— Ты сказал: «Как сказать любимой женщине…», — тем не менее напомнила она.
Анри тут же стал похож на кота, нализавшегося свежих сливок.
— Так оно и есть, — промурлыкал он, и Джун бросило в жар. — А разве ты не знала, что я люблю тебя? Я ведь уже говорил это.
Джун перевела дыхание.
— Но я подумала…
— Что же ты подумала?
— Что ты чувствуешь себя виноватым в том, что случилось, и сожалеешь…
— Ох, милая, если бы ты только знала! — Анри отставил свой бокал и мгновение молча любовался игрой вина. — Нет, я отлично помню, что чувствовал в тот день, и сожаление тут ни при чем.
— Я подумала.., то, что тебя принуждали к новому браку, приводило тебя в отчаяние…
— В отчаяние? — Анри поднял на нее глаза. — Поверь, в моем лексиконе просто нет такого слова.
Вот сейчас Джун ему верила — и, к несчастью, даже слишком. Какие бы чувства ни питал к ней Анри, он никогда не пойдет на новый брак.
— Хочешь, чтобы я продолжал? — спросил он все так же вкрадчиво. — Или.., поговорим о нас с тобой?
— Пожалуйста.., продолжай.
Анри помолчал немного, а затем сказал совсем не то, что Джун ожидала услышать:
— Значит, ты решила немного помучить меня?
Это жестоко, милая. Очень жестоко.
Она вспыхнула.
— У меня был хороший учитель. Продолжай, ты же обещал.
— Что ж, хорошо. — В его голосе прозвучало явное разочарование. — На чем я остановился?
Ах да, тот злосчастный уик-энд в Париже. Должно быть, именно тогда Синтии и пришло в голову использовать беременность, чтобы женить меня на себе.
— Но она же не была беременна!
— Конечно нет, но это входило в ее планы.
— Ничего не понимаю, — призналась Джун.
— Видишь ли, Синтия твердила, будто я воспользовался ее благосклонностью, а потом потерял к ней всякий интерес. Истина далеко не так романтична: на самом деле она меня никогда и не привлекала.
— Почему же ты позвонил ей на следующий день после знакомства?
Из справедливости Джун попыталась защитить бывшую подругу. Анри ответил ей страдальческим взглядом.
— Значит, вот что она тебе сказала? И, видно, забыла добавить, что, когда я по глупости подвозил их с подругой до отеля, она оставила в моей машине кошелек.
Джун молчала. Устало вздохнув, Анри продолжал:
— Не буду отрицать — мы с ней и вправду встречались. Около полутора месяцев виделись более-менее регулярно, но лишь когда я собрался в Париж по делу, а Синтия напросилась со мной, мы оказались в одной постели. Остальное, как говорится, не для печати.
Джун впилась ногтями в ладонь.
— Значит, когда Синтия сказала, что ждет от тебя ребенка, у тебя не было причин ей не верить?
— Были, и еще какие! — с горечью ответил Анри. — Просто вначале я был так потрясен, что потерял способность мыслить ясно и здраво.
Бабушка ведь рассказывала тебе, как умерла моя первая жена? — Джун кивнула. — Тогда ты поймешь, что я чувствовал. Выходило, что я нарушил собственную клятву, — ведь после смерти Жаклин я дал зарок, что ни одной женщине не причиню больше подобных страданий. Оттого-то я сразу и не подверг сомнениям слова Синтии. — Анри тяжело вздохнул. — В голове у меня тогда было одно: «Джун меня никогда не простит.., и будет права». Боже милостивый, я и сам бы никогда себя не простил!
Джун хотелось броситься к нему, обнять, утешить, сказать, что она давно все простила… и лишь неимоверным усилием воли она сумела сдержать этот порыв.
— Вот почему я сказал, что «отчаяние» — неподходящее слово для описания моих тогдашних чувств, — жестко проговорил Анри. — Знал я лишь одно: наше счастье загублено женщиной, которой на меня наплевать и которой нужна лишь легкая и хорошо обеспеченная жизнь.
— Ты себя недооцениваешь, — пробормотала Джун. — Кроме того, рано или поздно ты ведь все равно узнал бы правду.
— Необязательно. — Анри помрачнел. — С точки зрения Синтии, все мужчины — животные, помешанные на сексе. Помани их соблазнительной попкой — и они готовы на все.
— То есть она…
— Отлично понимала, что когда-нибудь я узнаю правду, но к тому времени надеялась забеременеть по-настоящему. Тогда мы были бы уже женаты, а поскольку я католик, о разводе не могло быть и речи.
— Но я же не знала!.. — ужаснулась Джун.
— Конечно. А вот я-то должен был почуять неладное. Это же старейший в мире трюк — шантаж ребенком! И я, как последний болван, поймался на крючок. Единственное, что может меня оправдать, — давняя вина перед Жаклин. — Анри обреченно махнул рукой. — Синтия конечно же прознала об этом и рассчитывала, что я, потеряв одну жену, не стану рисковать жизнью другой. — Он помолчал. — А потом еще и ты…
— Я?!
Анри кивнул.
— Ты подтвердила слова Синтии, и я подумал:
«Если Джун в это верит, значит, это правда».
— О Господи!
— Но и это не извиняет моей непроходимой тупости. Впрочем, после того как ты уехала, я не желал слушать ничьих советов. Особенно бабушкиных. Я же знал, что она терпеть не может Синтию, так что все ее обвинения нужно делить надвое.
— И что же было дальше?
— Дальше? — Анри с силой потер пальцами висок. — Что ж, насколько я помню, Синтия решила вернуться в Сен-Рафаэль, надеясь, видимо, что я помчусь за ней. А я еще пару недель набирался смелости поехать к тебе.
— Но ты говорил с Синтией?
— О да. И с бабушкой тоже. Она настаивала, .чтобы Синтию обследовал наш семейный врач, но после разговора с тобой я счел, что в этом нет необходимости. Ты так твердо была уверена в том, что она говорит правду… Откуда мне было знать, что Синтия обвела тебя вокруг пальца так же ловко, как и меня?
— Но как же тогда?..
— Бабушка поступила весьма просто. — Анри невесело усмехнулся. — Когда я уехал по делам, бабушка встретилась с Синтией. Насколько я могу судить, она предложила ей солидную сумму, если Синтия согласится пройти врачебный осмотр. В случае же отказа бабушка пригрозила устроить так, что свадьбу отложат на несколько месяцев.
Джун затаила дыхание.
— И Синтия согласилась?
— А что ей еще оставалось? Без сомнения, именно тогда она и узнала, как я помог Эрику.
Я обсуждал эту историю с бабушкой, а Синтия всегда без стеснения использовала любые средства для достижения своих целей.
— Как она могла?! — Джун прикусила губу, едва не плача от боли.
Анри пожал плечами.
— Вот уж это сейчас совершенно неважно.
Понимаешь, я просто хотел сделать твою жизнь хоть чуточку легче, ведь тогда я ничем больше не мог тебе помочь. Ты не представляешь, как трудно было мне в тот день уйти из твоей квартиры!
Это Джун как раз очень даже хорошо представляла, но предпочла промолчать.
— И на осмотре, конечно, Синтию разоблачили?
— Разумеется. — Анри вздохнул. — Кто знает?
Может быть, именно таков был ее замысел с самого начала. Она ведь никогда не любила меня, а тут нашла способ разбогатеть и при этом не связывать свою жизнь с нежеланным супругом.
Джун не знала, что и сказать. Ей до сих пор становилось страшно при мысли, что ее доверчивость едва не помогла осуществиться хитроумным планам подруги.
— Когда обман раскрылся, Синтия почти сразу покинула виллу, — продолжал Анри. — Мне и в голову не пришло, что она захочет повидаться с тобой… Синтия из кожи вон лезла, чтобы уничтожить всякую возможность близости между мной и тобой.., да и, верно, наслаждалась от души, мучая тебя намеками на грядущую свадьбу.
Джун медленно покачала головой.
— Господи, не знаю, что и сказать…
— Для начала скажи, что ты меня не ненавидишь, — хриплым голосом попросил Анри.
Она изумленно взглянула на него.
— Ненавидеть тебя? За что?
— За то, что был непроходимым глупцом. За то, что слишком поздно признался тебе и себе самому, что люблю тебя… — Темные глаза Анри ласкали Джун. — Сможешь ли ты простить меня?