Он не слышал собственного крика. Ярость, затопившая мозг, отсекла лишние звуки, вытеснила все мысли и чувства. Осталось одно страстное желание убивать. Глаза сами находили очередную цель, ноги точно рассчитывали разбег, прыжок - и руки, не ожидая команды мозга, обрушивали дубину на врага, безошибочно выбирая наиболее уязвимое место. Он не знал, что творится вокруг и как развивается битва. Временами казалось, что он остался один посреди моря черных панцирей, но это лишь придавало ему сил. Он снова крошил хитиновые черепа, косил антенны усов, топтал корчащиеся под ногами тела, а затем откуда-то появлялся с ног до головы заляпанный слизью Яшка или бледный как смерть Шабалин, становился рядом, и нахлынувшая волна муравьев откатывалась прочь, чтобы через мгновение снова захлестнуть пригорок.
   – Мельчают, сучьи дети! - прохрипел Косенков во время короткой передышки. - Поначалу вон какие кони перли, - он толкнул ногой отсеченную муравьиную голову размером с камазовский бензобак. - Першероны! А теперь мелюзга, клячи обозные! Верно, Егорка?
   Егор впервые огляделся. На пригорке, почти похороненном под грудами тел, вперемешку муравьиных и людских, теснилась жалкая кучка израненных бойцов - все, что осталось от двух каторжных лагерей. Обступившая их муравьиная армия ничуть не поредела, но, казалось, подрастеряла боевой дух. Малорослые солдаты топтались в нерешительности, перестукиваясь усиками и словно бы совещаясь.
   – Похоже, гвардию-то мы перебили, братцы, - Яшка вытер перепачканные в крови и слизи руки о гимнастерку. - Все не так обидно помирать.
   – Как же, перебили, - откликнулся Шабалин. - Ты вон туда посмотри!
   Егор обернулся на его голос и увидел, как в однородную запыленную массу вражеской армии со стороны муравейника врезается жирный антрацитово-черный клин свежих сил. Новые солдаты, не дожидаясь, когда им освободят дорогу, просто перешагивали через мелких соплеменников и, не снижая скорости, неслись в наступление.
   – Боевые слоны Ганнибала, - Шабалин с досадой воткнул обломок копья в землю и сложил руки на груди.
   – Да уж, ганибала что надо, - помрачнел Яшка.
   – Кваску бы сейчас… - тихо сказал Прокопенко. - Да в баньке помыться. А потом уж пускай режут…
   – А-а-а, суки! - взвился вдруг Блошка и бросился вниз с пригорка навстречу стремительно приближающемуся клину. - Молись, отродье тараканье!
   Ряды мелких муравьев, теснясь и толкая друг друга, расступились перед ним, образовав широкий коридор. Блошка пробежал по нему, размахивая топором, и с криком налетел на переднего солдата наступающей армии. Но схватки не получилось. Бронированный гигант мимоходом срезал патлатую Блошкину голову и продолжал бег, будто и не заметив хрустнувшего под ногой черепа.
   – Эх, Блошка, Блошка, - вздохнул Шабалин и широко перекрестился. - Вот и все, господа. Теперь наш черед…
   Егор поднял голову. Белесое небо равнодушно смотрело на муравьиную планету мутным, лишенным солнечного зрачка глазом. Совсем как глаз насекомого, подумал Егор. Треснуть бы по нему дубиной!
   И вдруг над самой его головой со свистом пронеслись один за другим три огромных крылатых силуэта. Они заложили лихой вираж, разворачиваясь над вражеской армией, и в то же мгновение перед наступающими муравьями взметнулись частые фонтанчики пыли. Раздался никак не ожидаемый здесь, но до боли знакомый звук - длинная очередь из автомата Калашникова.
   – Господи Иисусе! - ахнул стоящий рядом Прокопенко. - Аэропланы!
   Но это были не аэропланы. Сухо треща крыльями, над муравьиным войском зависли три большие стрекозы. Егор увидел, как, отделяясь от них, цепочкой пошли вниз маленькие черные точки. Он вдруг понял, что произойдет в следующую минуту, и во все горло заорал:
   – Ложись!
   Каторжники повалились на землю. Сейчас же в гуще муравьев сверкнуло пламя разрыва, за ним другого, третьего. Накатил грохот. Казалось, на равнине разом заработал десяток грязевых вулканов, выбрасывающих в небо бесформенные клочья плоти, обломки панцирей и оторванные конечности. Егор прижался к земле и закрыл голову руками, защищаясь от липко шлепающих вокруг комьев.
   – Стойте! - раздался вдруг отчаянный крик Шабалина, напрасно пытавшегося перекрыть грохот разрывов. - Нельзя! Остановитесь!
   Егор поднял голову. Прапорщик со всех ног бежал прямо под бомбежку, размахивая руками, будто хотел прогнать налетающих с неба стрекоз.
   – Чего это он? - удивился Прокопенко. - По мне - так райская музыка. Будто родную дивизионную батарею услыхал!
   – Дура, - заорал на него пластун Тимоха, торопливо поднимаясь на ноги. - Тут ведь кругом торфяники! Они от любой искры занимаются почище пороха!
   Взрывы, постепенно отдаляясь, становились тише.
   – Ох, мать моя Первая Конная! - изумился Яшка, вставая. - Чисто!
   Каторжники зашевелились, отряхиваясь и протирая глаза. На всем пространстве степи, начиная от вала мертвых тел вокруг пригорка и кончая пыльным горизонтом, не было видно ни одного живого муравья. Лишь кое-где среди трупов еще угадывались конвульсивные движения скребущих землю лап да слабые подрагивания усов.
   – Разбеглись… - глуповато ухмыльнулся Прокопенко.
   – Нам самим разбегаться надо! - Тимоха указал на закопченные пятна, оставшиеся на месте разрывов. Над ними, быстро густея, поднимались столбы желтоватого дыма. Кое-где уже поблескивало пламя. - Сейчас тут такое будет - пожалеешь, что жив остался!
   На пригорок, прихрамывая, взбежал Шабалин.
   – Уходим. Быстро! Поднимайте раненых!
   – Да разве ж теперь уйдешь… - Тимоха безнадежно махнул рукой.
   – А где ж спасители? - Косенков, оторвав от гимнастерки распоротый рукав, наспех заматывал кровоточащую рану на локте.
   – Вон летят! - Прокопенко, сохранивший артиллерийскую зоркость, несмотря на заплывший глаз, ткнул пальцем в небо, указывая на три едва заметные точки.
   – Как бы эти спасители за нас самих не взялись, - проворчал Шабалин. - Наверняка это подарочек от полковника Лернера. Старый маразматик сам не понимает, что делает! - он повернулся к Яшке. - И тебе спасибо, комиссар! Доставил этому дураку оружие!
   Каторжники настороженно следили за стремительным приближением трех продолговатых тел, окруженных размытым сиянием. Но стрекозы не собирались нападать. Распластав крылья, они плавно снизились у самого пригорка и замерли, цепко впившись в землю посадочными штангами лап.
   Ни дать ни взять вертолетное звено, отрешенно подумал Егор. Не хватает только подвесных турелей и звездочек на фюзеляже…
   – Ты гляди-ка, - удивился Яшка. - Да ведь там мужики верхами!
   – Два мужика, - поправил глазастый Прокопенко. - И одна баба.
   – Катя… - не веря глазам, прошептал Егор. - Катя! - заорал он во все горло и припустил вниз по склону.
   – Куда?! Назад! - раздался позади испуганный вопль Шабалина.
   Почему «назад»? - удивился Егор. Это же Катя! А с ней Мустафа!
   Земля вдруг тяжко просела прямо перед ним, распахивая бездонный провал, из которого ударила в небо нестерпимо яркая стена пламени, отрезавшая его от Кати. Жаркой волной Егора отбросило назад, он покатился по земле, закрывая руками опаленное лицо и слыша со всех сторон панические крики людей, гаснущие в реве огня.
   Последнее, что он помнил - страшный рывок, отдавшийся болью в стиснутом стальными когтями теле, свист ветра в ушах и треск крыльев над головой…
 
   Багровые всполохи, проникавшие сквозь иллюминатор, плясали на приборных панелях, заставляя каждый рычажок отбрасывать длинную колеблющуюся тень. Там, внизу, за бортом, гигантскими факелами пылали купола муравейников, раскаленной жаровней светилась бывшая степь. Защитный кокон, окружавший планету, лопнул, открывая равнодушным звездам картину гибели цивилизации муравьев и людей.
   Это сон, думал Егор. Это не может быть правдой. Он кожей чувствовал обжигающее дыхание пожара, но из багрового тумана к нему протягивались прохладные руки Кати, касались лба, успокаивали боль. Егор снова проваливался в забытье, из которого его временами ненадолго возвращали знакомые и незнакомые голоса.
   – …Привезли нас на стрекозиную ферму, - неторопливо говорил Мустафа. - Там бамбуковые леса стеной. Сплошь паутиной заплетены, непролазная чаща, бежать некуда… - голос улетал вдаль, эхом отдаваясь в голове. Ему на смену выплывал другой, незнакомый.
   – Три кубика внутривенно обоим, и повязки поменяй…
   – …И вот однажды накормил я свою эскадрилью, - возвращался голос Мустафы, - почистил, выгнал на поле. Огляделся по сторонам - никого. Ну, думаю, сейчас или никогда…
   – Опять жар, - тревожный голос Кати. - Еще укол?
   – Не нужно, пульс нормальный.
   – …Don’t worry, мистер Косенков. Оружие я вернул на станцию, как только вступил в должность. Бедные муравьи нисколько этому не сопротивлялись! Похоже, они лучше людей поняли, чем грозит пребывание оружия на планете… К сожалению, их это не спасло.
   – …Отличный аппарат, кстати, - стрекоза! Взлет вертикальный, набор высоты - мгновенный, аж глаза на лоб лезут. Маневренность - куда там «Черной акуле»!
   – Да… неприютная была планетка, а все жалко. И людей жалко, и божьих тварей…
   – Гляжу - в хвост еще пара пристраивается. Думал, погоня, оказалось, нет - жены моего истребителя! Так звеном и пошли… И ведь что удивительно - вышли прямо на паровоз! Я чуть со своего стрекозла не свалился. Гляжу - ходит вокруг паровоза девочка в белом платьице, грибы собирает. Дюймовочка этакая…
   – Четыре кубика…
   – Пульс падает…
   – Кислород…
 
   Егор открыл глаза, удивляясь непривычной тишине. Голова казалась ясной, жаркий кровавый туман, так долго мучавший его, рассеялся, но приборные панели на потолке не исчезли, каким-то чудом выбравшись из бессвязного нескончаемого сна.
   – Очухался? - спросил Яшка.
   Егор повернул голову. Косенков, одетый в сиреневое термобелье с трехцветным флагом на груди, сидел на соседней кушетке, неторопливо выскребая деревянной ложкой остатки каши из миски.
   – Где мы? - слабым голосом спросил Егор.
   – Почитай что дома, - невесело усмехнулся Яшка. - До Красного Гиганта рукой подать.
   Егор сел на кушетке, с удивлением обвел взглядом тесное помещение, показавшееся ему смутно знакомым.
   – Это что, станция? А где Катя?
   – Здесь твоя Катя, - Косенков облизнул ложку, подумал и спрятал ее под подушку. - Мустафа с американцем тоже здесь… И даже груз целехонек, до последнего ящика… - Яшка вздохнул.
   – А Шабалин?
   Косенков неопределенно повертел в руках пустую миску.
   – Сгорел прапорщик. И Прокопенко не спасся…
   – Как - сгорел?! Когда?
   – А ты не помнишь? - Яшка поднялся, подошел к иллюминатору. - Горяча оказалась муравьиная земля… - голос его звучал глухо, будто увязая во тьме за стеклом. - От стрельбы да от гранат торф занялся, а он у них злее пороху. Ноздреват, как буханка хлеба, тяга шибче печной. Ну и полыхнуло… - он повернулся к Егору. - Только нас с тобой и вытащили…
   Егор почувствовал, как по его телу снова пробежала обжигающая волна. Он вспомнил пляшущие в иллюминаторе отсветы и дымные факелы муравейников на багрово мерцающей равнине. Значит, это был не сон…
   Тонкая рука легла на его плечо.
   – Егор! Ты зачем поднялся? Катя стояла рядом.
   – Тебе нужно лежать, - строго сказала она, но глаза под старательно нахмуренными бровями сияли радостью.
   – Катя, ты… - подступивший к горлу комок не дал ему договорить, и он молча потерся щекой о ее ладонь.
   – Познакомься, - Катя отступила в сторону, и Егор увидел могучую фигуру в камуфляжном комбинезоне, с трудом протискивающуюся сквозь узкий проем люка. Поднявшись седой головой под самый потолок, гигант шагнул к Егору.
   – Ну, здравствуй, космический турист!
   Егор некоторое время внимательно разглядывал бронзовое лицо в обрамлении отливающей серебром бороды.
   – Здравствуйте, доктор Горошин.
 
   На экране паровоза, буксирующего станцию, разгоралась крупная рубиновая звезда. Из-за жирных протуберанцев, вырывающихся далеко за пределы короны, она казалась пятиконечной. Яшка подолгу стоял за спиной склонившегося над пультом Мустафы, вглядываясь в едва заметные искорки планет, рассыпанные по орбитам вокруг огромного светила.
   – Которая наша-то?
   – Если верить доктору, то вон та, самая блеклая.
   – Блеклая… Много твой доктор понимает! Планета имени товарища Бебеля - это тебе не замызганный грош! Она должна сиять, как…
   – Как начищенный пятак! - улыбался Мустафа.
   Яшка отворачивался, сердито ворча, но из рубки не уходил.
   Наконец Красный Гигант заполнил собой весь экран, а планета имени товарища Бебеля превратилась в отчетливо видимый серп цвета расплавленного металла. До выхода на орбиту оставалось меньше часа, и весь экипаж станции собрался в тесной рубке паровоза, наблюдая за тем, как проступают на освещенной части планеты подернутые облачной дымкой очертания большого материка.
   Последним в рубку вошел доктор Горошин.
   – Ну, вот вам, гражданин Косенков, и дивный новый мир, - сказал он, мельком взглянув на экран. - Надеюсь, наша договоренность остается в силе?
   – Я слов на ветер не бросаю, - буркнул Яшка. - Разгрузим станцию, и валите на все четыре стороны.
   – Ну-ну, - Горошин демонстративно поправил ремень висящего на плече автомата. - Хочется верить, что на сей раз обойдется без сюрпризов.
   – Разгрузить - не проблема, - Мустафа на секунду оторвался от пульта. - Да кому сдавать? Твоего товарища Кирпотина, поди, уж из учебников вычеркнули и из мавзолея вынесли.
   – Не кажи «гоп», - сварливо огрызнулся Яшка. - Доктор-то вон жив…
   – Со мной - другое дело, - усмехнулся Горошин. - Я следовал за вами, как на привязи, до Земли и обратно, а здесь прошло добрых полтора столетия.
   – Боюсь, теперь ваше оружие, - заметил Джеймс Купер, - имеет исключительно антикварную ценность. Кстати, одно время я не без некоторых успехов торговал антиквариат! Если мы найдем новых заказчиков…
   – Ты уж однажды нашел! - оборвал его Косенков.
   – Не понимаю, зачем вообще оружие, если здесь все изменилось! - Катя тревожно переводила взгляд с одного члена экипажа на другого. - Разве не так? Егор, ты чего молчишь?
   – Смотрю, - взгляд Егора не отрывался от экрана. На лице его играли багровые отсветы Красного Гиганта. - Вам не кажется, что эта планета чем-то очень похожа на муравьиную?
   Яшка свирепо просверлил его глазами, но тут же сник и отвернулся.
   – М-да… - неопределенно протянул Мустафа. - Мрачноватая картинка… - и, заметив сигнальную вспышку на пульте, добавил: - Переходим на орбитальную траекторию.
   – Вот и замечательно, - доктор Горошин с искусственным оживлением потер большие ладони. - Скоро все решится само собой.
   – Что решится, папа?! - досадливо поморщилась Катя. - Неужели ты не понимаешь, какую глупость мы все совершаем?!
   – Нас это не касается, - отрезал доктор. - Тут распоряжается товарищ Косенков. Ему и карты в руки.
   Яшка зло посмотрел на Горошина, но ничего не сказал.
   – Ну, что же вы? - настаивал доктор. - Командуйте, Яков Филимонович!
   – А ты меня не подгоняй! - окрысился Косенков. - Я, может, еще ничего не решил! Прикажу вот Мустафе оглобли заворачивать…
   – И поручение партии останется невыполненным.
   – Перед партией буду отвечать я - не ты! - Яшка треснул кулаком о пульт. - Не было мне такого поручения - планету за планетой губить! - он тронул Мустафу за плечо. - Вот что, товарищ майор, давай-ка держи обратно на Землю!
   – Ну, это вряд ли, - в голосе Горошина появились неприятные нотки. - В крайнем случае, комиссар, можно ведь обойтись и без тебя.
   Яшка вдруг увидел, что ствол автомата нацелен ему прямо в живот.
   – Отойди от пульта, - продолжал великан, - и подними руки повыше. А не то наглотаешься пилюль - не переваришь…
   – Ты кому грозить вздумал, сволочь?! - Косенков вдруг яростно бросился на доктора, но, сбитый молниеносным движением приклада, перелетел через пульт и рухнул в углу.
   Горошин передернул затвор и предостерегающе посмотрел на Джеймса и Мустафу.
   – Без глупостей, господа. Оружие должно быть доставлено на планету.
   – Папа! - испуганно вскрикнула Катя. Горошин, не оборачиваясь, махнул рукой.
   – Не волнуйся, девочка, все в порядке.
   – Я так не думаю, - сдавленно произнес Егор.
   Горошин живо обернулся и замер, увидев прижатый к виску дочери ствол нагана. Обхватив Катю за шею, Егор медленно отступал к стене.
   – Бросьте оружие, доктор, - сказал он. - Или как вас там? Вы ведь на самом деле никакой не доктор, правда?
   – С чего ты взял?
   – Вам нужно тщательнее следить за речью, - именной, подаренный Яшкой наган мелко дрожал в руке Егора. - Слишком много киношных фразочек, которых в двадцатом году еще не было. Проговариваетесь.
   – Ты с ума сошел! - хрипела Катя, пытаясь вырваться. - Пусти сейчас же!
   – Не трепыхайся, - посоветовал Егор. - Я ведь могу и выстрелить. С тобой тоже далеко не все ясно. Мустафа, возьми-ка у Максима Андреевича ствол…
   Горошин, не сводя глаз с Егора, медленно снял автомат с плеча и отдал Каримову.
   – Отпусти ее, она ничего не знает.
   – Сейчас узнает, - пообещал Егор. - Это ведь вы подсунули Яшке оружие и посоветовали угнать станцию?
   Катя застыла, с ужасом глядя на отца. Горошин помялся.
   – У нас не было выхода. Появление на земле аппарата из будущего да еще с ротой красноармейцев на борту неизбежно привело бы к нашему разоблачению.
   – Поэтому вы сделали все, чтобы красные и белые перестреляли друг друга в космосе?
   Горошин склонил голову.
   – Это не мое решение.
   – А чье? Фальшивого товарища Ленина? Не скромничайте, Максим Андреевич, вождя пролетариата тоже подкинули вы или ваши коллеги, ведь нужно было, чтобы все прошло тихо и тайно.
   – Ах ты ж, сучий потомок! - простонал лежащий в углу Яшка, сплевывая кровь. - Над святым посмеялся, гнида!
   – Историю нельзя переписывать, - угрюмо произнес Горошин. - Даже из человеколюбия. Земляне не могут допустить появление во Вселенной новой, не зависимой от них цивилизации. Я нарушил это правило, когда помог спастись врангелевцам. С тех пор расхлебываю…
   – Ничего себе, человеколюбие! - всплеснул руками Купер. - Сколько планет вы собирались спалить, чтобы замять это дельце?
   Горошин отчаянно замотал головой.
   – Все это вышло случайно! Лично я хотел только спасти дочь и вернуться назад, в свой две тысячи сотый год…
   – Две тысячи сотый? - Джеймс, Егор и Мустафа переглянулись.
   – А что вы делали в двадцатом? - спросил Джеймс. - Шпионаж? Диверсии? Устранение неугодных предков?
   – Экскурсии, - грустно сказал доктор.
   – Да ладно! - Егор недоверчиво махнул на него наганом. - Что еще за экскурсии?!
   – Самые обычные, - доктор пожал плечами. - У меня было туристическое бюро, доставлявшее людей в прошлое. Историки, литераторы, просто любопытные - сотни туристов… К сожалению, технологии обратного переноса в будущее не существует. Поэтому приходилось совершать небольшой космический полет на околосветовой скорости, с расчетом вернуться в свое время. Для этого у меня был запас кораблей. Только и всего…
   – Только и всего… - задумчиво повторил Егор, машинально поглаживая Катю по волосам. - Можно больше не вырываться, - сказал он ей, чмокнув в ушко. - Похоже, теперь наш папа говорит правду…
   – Чей-чей папа? - с беспокойством спросил Горошин. - Вы-то здесь при чем?!
   – Спокойно, папаша! - улыбнулся Егор, пряча пистолет в карман. - Из любого, даже самого глупого положения всегда можно найти выход! Что если вам совершить еще одну экскурсию в прошлое?
   Максим Андреевич опустил седую голову.
   – Меня больше не пустят. После крымского инцидента путешествия во времени запрещены.
   – Придется разрешить, - твердо сказал Егор. - Уничтожить внеземную цивилизацию силами товарища Косенкова вам не удалось…
 
   Каурый Черт, плохо кованый, полумертвый от усталости и бескормицы, заметно припадал на левую заднюю, но честно тянул разбитую подводу с ранеными в гору.
   – Сгубили коня, - вздыхал ездовой тяжелой батареи Алексеев. - Где ж это видано - кровного аргамака с-под седла да в оглобли!
   Алексеев шел рядом с подводой, изредка «деликатно» встряхивая поводьями. Погонять Черта было ни к чему. Конь и так исходил паром, скользил сбитыми копытами по заиндевелым голышам. Глядя на него, Алексеев чуть не плакал. Жилы рвет конь, торопится вслед за колонной на трясущихся тонких ногах, не жалея сил, словно бы уже и сам понимает, что к смерти своей спешит. На корабль ведь не возьмут, да и красным не оставят. Не скакать ему по степям лихим сумасшедшим галопом, как вон тот резвый да сытый полуэскадрон, что грохочет копытами навстречу!
   Один из раненых откинул шинель, приподнялся на локтях.
   – Что там, Алексеев?
   – Разведка прибегла, - сказал ездовой, - должно, с Феодосии… Разведчики, огибая колонну, взрыли придорожную грязь, чуть прикрытую ледком, и осадили у коляски командира дивизии. Один из них спешился, откинув башлык, приложил ладонь к козырьку измятой фуражки и шагнул на дорогу. Коляска остановилась, а вслед за ней и вся колонна, не дожидаясь приказа, встала.
   – Говорите прямо, Климович, - генерал Суханов не мог понять по глазам разведчика, чего ожидать от доклада, а ведь это было самое важное сейчас. - Суда… есть?
   – Хм… как бы вам сказать…
   Суханов раздраженно притопнул, качнув коляску.
   – Не узнаю вас, ротмистр! Вы солдат или баба? Или меня принимаете за институтку? Отрапортуйте решительно! Есть суда?
   – Так точно, ваше превосходительство! - вытянулся Климович. - Английский транспорт «Утопия» ждет под парами!
   «Слава тебе, Господи!» - Суханов поднял глаза к белесому, лишенному солнечного зрачка небу, равнодушно взиравшему на него, словно глаз насекомого.
   – Чудом удалось задержать, - продолжал ротмистр, - остальные ушли.
   – Благодарю вас, Григорий Сергеевич, - Суханов с чувством пожал руку разведчика. - От себя и от всей дивизии.
   Ротмистр покачал головой.
   – Это не моя заслуга, Петр Арсентьевич. Некто доктор Горошин, из местных, буквально силой вынудил английского капитана задержаться. Сам Бог нам этого доктора послал. Я оставил ему в помощь прапорщика Шабалина с пулеметным отделением, но следует поторопиться, ваше превосходительство, красные наступают от Керчи. Прикажите прибавить шагу…
 
   – Егорка! Где ты там? - сквозь бамбуковую занавеску на окне в комнату просунулась коротко стриженная и дочерна загорелая голова отца. - Самое интересное пропустишь!
   Егор с сожалением оторвался от книги.
   – Страничка всего осталась.
   – Страничку можно и потом дочитать, - торопил отец. - А станция ждать не будет. Бульк - и все. Зря, что ли, пол земного шара отмахали?
   – Иду, иду! - Егор заметался по комнате в поисках фотоаппарата. Вечно папка не кладет его на место!
   – Да вон же твой фотоаппарат, на вешалке! - отец нетерпеливо гремел занавеской. - Майку надень! Все-таки историческое событие…
   – Ну ее на фиг! - отмахнулся Егор. - Будем гордиться загаром… раз больше нечем.
   – Та-ак, - грозно протянул отец. - Это что сейчас было? Ворчание красного коня?
   – Сам же говорил, что полетим на «Мир» космическими туристами!
   Отец нахмурился.
   – Мало ли что я говорил… Кто ж знал, что все так быстро произойдет? Не успели… Да и ладно, деньги целее будут.
   – Эх! - Егор мечтательно прищелкнул языком. - Скакнуть бы в прошлое на годик-другой, слетать туда-обратно, а там - пусть топят!
   – Фантазер, - вздохнул отец. - Историю, брат, не перепишешь… - голова его скрылась за занавеской. - Короче, ты тут можешь мечтать, а я пошел. Встретимся на пляже!
   Егор торопливо нахлобучил соломенную шляпу туземного плетения, повесил фотоаппарат на шею и выбежал из бунгало, тут же пожалев, что забыл обуться. Раскалившийся за день песок больно обжигал пятки. Егор издал аборигенский клич и вприпрыжку понесся к пляжу, где в чахлой тени пальм уже толпился пестрый курортный люд.
   – Be careful, boy! - долговязый сосед-американец, с ног до головы обвешанный камерами, поспешно отвернулся, сберегая оптику от фонтанов песка.
   – Айм сорри, мистер Купер! - не останавливаясь, бросил Егор.
   На пляже было не протолкнуться. Всю полосу берега, включая обрывы, окружающие лазоревую лагуну, облепила публика, ощетинившаяся объективами и биноклями. Для разминки снимали друг друга. Бесцеремонно расталкивая толпу, кругом сновали черноногие продавцы пива и мороженого в строгих нарядах, состоящих из форменной кепки с эмблемой отеля «Фиджи», белой бабочки на шее и простыни на бедрах.
   Надо было с крыши снимать, с запоздалым сожалением подумал Егор. Тут одни уши да лысины выйдут.
   – Егорка, сюда! - окликнул отец.
   Он затесался в толпу низкорослых японцев, возвышаясь над ними, как Останкинская башня над девятиэтажками. Мудро, оценил Егор и заработал локтями, протискиваясь к нему.
   – Look! Look! - истерически завопил вдруг кто-то. - There they are!
   Толпа ахнула, как один человек. По всему побережью прокатился дружный залп щелкающих затворов.
   Егор вскинул фотоаппарат, лихорадочно шаря глазами вдоль линии горизонта.
   – Наверх смотри, балда! - крикнул отец, тыча пальцем в небо. Егор поднял голову. В ослепительной голубизне медленно ползли три белые черточки, похожие на инверсионный след самолета. Он поймал их в объектив, запустил zoom и разглядел дымные шлейфы, тянущиеся за едва мерцающими огоньками. Он успел дважды щелкнуть затвором, когда его неожиданно толкнули под локоть.
   – Поосторожнее! - Егор сердито обернулся.
   – Извините, - по-русски сказала тоненькая загорелая девушка в белом сарафанчике. Она отступила в сторону и снова поднесла к глазам видеокамеру.
   «Катя!» - чуть было не вскрикнул Егор, но вовремя удержался. Почему именно Катя? Может быть, Юля или Наташа? Где я мог ее видеть? Точно не на пляже и не в отеле. А вдруг еще в Москве? В школе? Или на тусовке в «Би-2»? Ни черта не помню! Но лицо определенно знакомое…
   Возможно, где-то в другой жизни или в альтернативной реальности, по привычке расфантазировался Егор, они были знакомы, дружили, а может, даже испытывали вместе невероятные приключения. Но кто-то повернул в прошлом большой черный переключатель - и все пошло иначе. Как не было полета на станцию «Мир», так не было и встречи с этой девушкой в белом сарафанчике. Историю, брат, не перепишешь… Хотя это мы еще посмотрим!
   Словно почувствовав его пристальный взгляд, девушка опустила камеру и улыбнулась.
   – Ну вот и все.
   – Как все?! - Егор живо вскинул голову, но успел разглядеть лишь тающие белые полоски над самым горизонтом.
   Толпа зашевелилась, медленно разбредаясь и разноязыко делясь впечатлениями. Кто-то хвастался, что успел снять момент отделения «Прогресса». Ему возражали, что «Прогресс» был отстыкован от станции еще на орбите. Кто-то жаловался, что за такие деньги зрелище могло быть и покруче. Долговязый Джеймс Купер, вручив гостиничному бою всю свою аппаратуру, разделся и полез купаться, как видно, в надежде отыскать плавающие в океане обломки станции. Отца не было видно: наверное, вернулся на корт.
   Егор шел в двух шагах позади девушки, не решаясь заговорить. Их обогнала компания спортивных, подтянутых ребят в одинаковых футболках.
   – Все-таки жалко, - сказал один из них. - Так и не довелось на «Мире» поработать. А ведь это как-никак эпоха…
   Девушка вдруг обернулась к Егору.
   – Видел? - шепотом спросила она. - Космонавт!
   – Ага, - Егор авторитетно кивнул. - Карим Мустафаров.
   – Мустафа Каримов, - в изумрудных глазах девушки запрыгали смешинки.
   Егор хлопнул себя ладонью по лбу.
   – Точно! Это я на солнышке перегрелся. Скоро собственное имя забуду, - он протянул руку. - Кажется, Егор…
   Она засмеялась, тряхнув пшеничными волосами, рассыпавшимися по плечам, и коснулась его ладони тонкими прохладными пальцами.
   – Катя…
 
Журнал «Если», №10, 2007