Страница:
— Изя, что ж ты, тварь обрезанная, все под себя гребешь! Когда я учился в Путинбургском политехническом, мы с такими знаешь что делали? — злобно спрашивал палестинец, готовый в любой момент взорваться, как ракета «Кассам».
— Когда я учился в Путинбургском Политехническом, таких как ты туда и близко не подпускали. Можно подумать, что ты тварь необрезанная! Проиграл, так плати! Это мой стол, мой диван, моя территория, я ее честно выиграл! И не надо смотреть на меня глазами юной шахидки! — Изя тоже не лез за словом в карман.
— Ах вот ты как… Ну все, ты меня достал. Аллах Акбар тебе пришел, подкрался незаметно, — возмущенный до глубины души араб вытянул из-под бурнуса два проводка и присоединил их к огромному антикварному будильнику с надписью «командирский».
— Ну, ну, Джафар, не горячись… Ну зачем тебе эти сорок девственниц в раю? Посмотри на меня, я же гораздо опытнее… Чем я без тебя один буду заниматься — сионизмом? — взволнованно проговорил Изя. — Слушай, ты мне напомнил — рабочий день уже давно кончился! Отцепляй свои понты и пошли выпьем.
Араб, потомственный шахид-смертник, помедлил несколько секунд.
— Последний раз!
— А как же, — Изя незаметно запихнул в карман выигрыш. Но уйти им не удалось. Джоан уже подошла к приятелям со своими вопросами о подозрительных личностях, на что Изя ответствовал, что подозрительную личность Джафара он, Изя, видит каждый день — ему просто некуда от него деться. Но больше они никого не видели.
— Вы уверены? — уточнила Джоан. Изя снисходительно поглядел на агента ФБР как бы сверху вниз, хотя он сидел, а Джоан стояла.
— Деточка… Ну я могу вас так называть, учитывая мой исторический возраст. Джафар, какой у меня исторический возраст?
— Четыре тысячи лет! — отрапортовал Джафар с готовностью. Чувствовалось, что он и его предки ненавидели Изю и его предков все эти тысячи лет, а может и дольше.
— Ну вот видите — помнит! — отметил Изя. — Так вот, мой исторический возраст по сравнению с жалкими 600 годами современной американской цивилизации — это все равно, как если бы мне было семьдесят лет, а вам, соответственно, десять, так что я могу к вам так обращаться. Так вот, деточка, я, со своим возрастом, восходящим к Египетским пирамидам, — Агасфер, так сказать, «вечный жид» этого проклятого торгашеского мира… — Изя ушел в дебри сравнительной истории, рассчитывая там укрыться от лишних вопросов. — И я вам скажу с высот своего исторического опыта — всех подозрительных не переловишь! Их надо просто держать в поле зрения, так сказать, при себе — на виду, — Изя ткнул пальцем в араба. — Иногда их надо подкармливать, иногда — наказывать, но всегда в глубине души любить… Джафар, ты мне не поверишь, но я к тебе всегда хорошо относился!
Алиса и Джоан пошли дальше. Араб все время разговора старался даже не смотреть на агентессу, презрительно отвернувшись. После отбытия розыскниц Джафар не в силах был сдержать наболевшее:
— Не могу глядеть на америкосов. У нас говорят: Америка — большой шайтан, а по-моему, они просто идиоты. И подумать только, они когда-то правили почти всем миром!
— Ха, он мне будет рассказывать! Этим миром всегда правили идиоты, — заметил Изя философски.
— И как это допускает ваш западный бог? — поинтересовался палестинец насмешливо.
— А ты думаешь, кто такой бог? Этот тридцатилетний еврейский мальчик? Бог — это судьба, а наша судьба — это и бог, и дьявол, и все тридцать три удовольствия… Говорят, что-де бог определяет ход нашей жизни, но кто знает, что решит участь хотя бы этой жестяной коробки, в которой мы плывем во водам?
— Да, это правильно. Аллах его знает, что, — согласился араб. Они и не догадывались, насколько были близки к истине.
Последним пунктом на дороге наших юных сыщиц было укрытие мистера Дрина. Петро-сан-IV отошел в корабельный гальюн избавиться от продуктов переработки организмом крепкого английского эля, которым они с мистером Дрином накачались под завязку, да так и не вернулся. Мистер Дрин с воодушевлением предложил ФБР свои услуги. Рядом с ним весело прыгала маленькая собачка — серый декоративный пудель. Ее мистер Дрин усердно дрессировал, готовя к комической карьере. Отчасти именно из-за этого Петро-сан-IV покинул поле боя так рано.
— Они ушли вот туда! — мистер Дрин ткнул длинным сухим пальцем в одну из светящихся дыр в полу. — Я все видел! Мы всегда рады помочь нашим союзникам! Я и Тоби… Верно, Тоби?
Тоби встал на задние лапки и тявкнул. На ошейнике у него красовался британский флаг.
— Хотите, Тоби даже будет бежать впереди вас и вынюхивать дорогу?
— Благодарю, но у нас другие методы поиска, — заявила Джоан и вместе с Алисой немедленно очертя голову бросилась в ярко освещенный проем. И это стало последним эпизодом в увлекательной погоне агентессы и ее вынужденной помощницы за гангстерами. Коварный мистер Дрин, решив пошутить, указал спутницам вход как раз в тот гипержелоб, который вел прямиком в корабельный аквапарк.
Так наши сыщицы столкнулись с прославленным английским юмором в действии. Обычно пассажиры прыгали из кают-компании в нижерасполагавшийся бассейн в купальных костюмах, а наверх возвращались на особом лифте-сушилке, мгновенно высушивавшем купальники и волосы отдыхающих. Но Джоан и Алиса, пролетев по желобу высоту семи этажей, нырнули в голубоватую прозрачную воду в полном снаряжении. Когда они, злобно отфыркиваясь, выбрались по лесенке на бортик бассейна, стало ясно — погоню продолжать невозможно и бессмысленно. Волосы их спутались, с костюма эфбеэровки и платья Алисы текли лужи, бластер промок — словом, единственным выходом было вернуться в каюту агентессы, которая не пожелала упустить Алису из виду даже на ночь, и потом начать все заново.
Жизнь на корабле — даже на таком большом, как «Титаник-7» — постепенно затихала. Музыка в диско-залах смолкла, пассажиры готовились ко сну. Уснули мистер Дрин и его пудель Тоби. Обычно Дрин спал в обнимку с Петро-саном-IV, но сегодня тот предпочел ночевать на свежем воздухе, в гамаке под звездами и под шум океана, поэтому мистеру Дрину для удовлетворения своих инстинктов оставалось довольствоваться традиционной английской грелкой с теплой водой. Эти грелки не изменились за столетия, правда теперь они были сделаны из фиброволокна и снабжались авторегулировкой температуры. Пудель спал беспокойно, дрыгал ногами и поскуливал во сне. Ему снились адски смешные методы дрессуры, которые обожал его хозяин.
В своей каюте готовились ко сну Мария Нахрапова и Нина. Мария очень любила как мальчиков, так и девочек, так как в развращенном XXI веке, особенно в последней его половине, бисексуальность стала нормой. Процветало также то, что ранее называли инцестом, педофилией и прочими нехорошими излишествами. Седые деды, дожившие благодаря регулярной замене разных органов, печени, почек и прочей требухи до конца века, только удивлялись, как быстро их дочки и внучки перенимали новый стиль. Малолетним негодяйкам все это как будто бы даже нравилось! Никакие попытки завернуть гайки не помогали, все усилия беспощадной диктатуры династии Путиных, да и всего галактического сообщества, оставались тщетными, и даже законодательно изменяемый уголовный кодекс постепенно снизил порог уголовной ответственности за связь с несовершеннолетними до пределов возраста физиологического созревания, который, к сожалению, также опускался вниз в силу быстрого полового развития детей новых поколений. Популярная в начале века песня «Восьмиклассница», рассказывавшая о горячей любви взрослого человека к сопливой школьнице, и о том, как же ему пофигу ее тинейджерские проблемы, сменилась последовательно хитами «семиклассница», «шестиклассница», «пятиклассница» и не собиралась останавливаться на достигнутом. Дошло до того, что мамаши от нечего делать обучали искусству безопасного секса и горячей любви своих сыновей, отцы дочерей, а иногда и наоборот, не говоря уже об обычном и повседневном массовом групповом сексе и оргиях в стиле популярного шоу «Дом-2090», словом, творилось такое, отчего сто лет назад, в конце XX века, у стороннего наблюдателя, а уж тем более у участника, глаза полезли бы на лоб, да так бы там и остались навсегда, как у марсианского богомола.
Но к счастью в каюте знаменитой теннисистки ничего такого не происходило — иначе об этом постеснялся бы рассказывать даже и Риччи Бздерл, а уж он-то был способен почти на все. Коллекция кубков турниров «Большого галактического шлема», которую чемпионка повсюду таскала с собой, и собственно сам этот шлем, напоминавший золоченую марсианскую пирамиду, пылилась под пуленепробиваемым стеклом специальной витрины, любимые ракетки лежали в мощном ракетном ящике. Приняв теплый ионизированный душ, Мария очутилась в объятиях Нины. Нина начала целовать ее с кончиков пальцев на ступнях, и постепенно продвигалась ко все более высоким широтам, а так как у Маши были очень длинные ноги, все это занимало немало времени. Мария, скучая, читала «Пособие по технике космического тенниса», и несколько оживилась только тогда, когда Нина стала целовать ей нежную внутреннюю сторону бедер, проникая все выше и глубже… В общем, шаловливый язычок Нины был совсем неплохой заменой вибратора!
Когда-то у Марии был опыт с одним симпатичным пареньком, но тут как-то не сложилось. Дело в том, что парень, затащив в постель саму великую Нахрапову, ожидал от нее тех же сексуальных стонов, которые она так любила издавать на теннисном корте, но так и не дождался. Что бы он не делал, как ни пытался найти заветную эрогенную зону, причем повсюду, Мария лежала спокойно, как бревно на лесопилке, не выпуская из рук любимую книжку. Тогда, отчаявшись, паренек попробовал постонать и покричать сам, но вредная Маша немедленно пресекла эти попытки, заявив, что он мешает ей сосредоточиться. Несмотря на то, что она жила в России уже давно, в ней сохранилась устойчивая американская рациональность.
К счастью, Нину не волновала некоторая холодность любовницы. Ее волновало только то, что она не могла найти у подруги грудь, и пришлось, как обычно, ограничиться поцелуями сосков. Грудь у Марии вообще-то была, но совсем небольшая. На роскошных фото Нахраповой в купальном костюме, от которых сходили с ума подростки во всей Галактике, груди подрисовывались на компьютере, в трехмерном варианте. Художники, умевшие делать такие фокусы, высоко ценились в космическом медиа-бизнесе. К счастью, у самой Нины были очень милые, полные грудки с нежными сосочками, и когда она как кошка терлась ими о сильную спину Марии, то чувствовала, что ее запасов сексуальности хватит на двоих. В это время Маша читала, но уже лежа на животе, новую главу «Пособия».
А в каюте Микки и Тайсона было неспокойно. Дело в том, что Джоан удалось зацепить-таки огромного негра, хотя она стреляла почти наугад. Правда, потери были невелики — луч бластера подпалил горилле Тайсону второе ухо, до сих пор целое и невредимое, которым он особенно гордился. Сначала, в горячке боя, он не почувствовал боли, но теперь, глядя в маленькое зеркальце на свежие подпалины, ругался на чем свет стоит.
— Чертова гадина! — бушевал экс-боксер. — Стоит мне только учуять эту белую сучку — загрызу ее насмерть!
— А с чего ты решил, что она белая? Мы же ее не разглядели? — задал Микки вопрос, чувствуя, что почему-то повторяется.
— Что я, не отличу запах черной бабы от белой? Черные знаешь как пахнут? Ух!
— Откуда мне знать? Я же не рос в Гарлеме, братец ниггер! — Тут Микки покривил душой, или тем, что от нее осталось после долгих лет гангстерской и террористической работы. Женщины, желтые, белые и даже прелестные фиолетовые инопланетянки с Венеры, почему-то липли к нему, как мухи. Сам он не прилагал для этого почти никаких усилий. Однажды он даже попробовал черную — просто так, для опыта, но со свойственным ему снобизмом рафинированного негодяя пришел к выводу, что от нее пахло даже хуже, чем от Тайсона, хотя она вроде не вылезала из душа, да и казалось бы — куда уж хуже.
Микки достал из кармана серебристую коробочку дистанционного пульта с встроенным таймером и небрежно подбросил ее на ладони.
— Ничего, Тайсон, на тебе все заживает, как на собаке! Главное, дело сделано. Взгляни сюда — от копов мы ушли, а этот плавучий гроб взорвем, когда захотим. На какое время ставим таймер?
— Какой таймер?! Ты не видишь — я тяжело ранен! Или ты умеешь водить эту гребаную надувную подводную лодку? (Вообще-то Тайсон выражался крепче, но из уважения к читателю нам приходится опускать некоторые подробности.) — Нет уж, красавчик, придется подождать несколько дней, пока я не приду в норму. А потом — вдруг нас выследили? И повсюду засады? Ты не успеешь дойти до борта, как тебя схватят, и меня вместе с тобой!
— А если в иллюминатор?
— А надувать ты ее будешь под водой? Кроме того, я не пролезу. Он слишком узкий для меня.
— Ерунда, пролезет голова — пролезет и остальное! — оптимистично сказал Микки.
— Не трогай мою голову, ей и так досталось! — завопил негр удивительно высоким для такого здоровяка голосом. — Я могу потерять нюх из-за всего этого!
— Ну хорошо, — сдался Микки, — подождем пару дней. Если поблизости нет копов, перетащим рюкзак с субмариной на нижнюю палубу, поближе к морской водичке, и адью! А кнопку нажмем, когда отплывем подальше. Кроме того, я ведь тут кое на кого положил глаз! Так что осталось еще одно незаконченное дельце, — Микки улыбнулся.
— Дельце? Очередная баба?
— Лакомый кусочек, братец негр! Если бы ты ее видел…
— Красивая сучка — капризная сучка. Ты с ней провозишься не меньше недели, и шеф лишит нас чаевых. Мне нужно только пару дней, чтобы подлечиться шаманскими зельями.
— Неделю? За кого ты меня принимаешь, малыш, за юнца?
— Да, я знаю, что ты у нас новый Казанова! Вот что, белый братец, сегодня я очень добр, хоть мне и подстрелили любимое ухо. Вот тебе маленький подарок от старика Тайсона! — он дал в руки Микки маленький прозрачный пузырек, в котором болталась на дне одна-единственная крохотная таблетка.
— Что это, галактическая «Виагра»? Мне она пока ни к чему — я в самом расцвете сил!
— Нет, парень, это кое-что получше. Это универсальный афродизиак, возбуждающий любую женщину просто до умопомрачения — мечта всех мужчин в Галактике! Незаметно положи ей эту крупинку в коктейль во время задушевной беседы, пока будешь впаривать, как ты ее любишь! После этого она втюрится без памяти, и сама запрыгнет к тебе в постель! Это как раз такая вещь, после которой телка, зайдя в твой номер, вместо того, чтобы снять шубу, скинет трусики!
— Откуда это у тебя?
— Это большая африканская тайна! Будь уверен, работает безотказно — отказа не будет! Правда, есть одно «но» — девица после таблетки становится чересчур возбудимой, настоящая сучка в течке, и если она положит глаз еще на кого-нибудь после тебя, то пиши пропало — средство вообще перестанет действовать!
— Да ты что, черный брат, разве ей придет в голову посмотреть в сторону другого, когда рядом такой красавчик, как я? — Микки ухмыльнулся. — А еще пары таких таблеток у тебя нету?
— Ну нет, красавчик, надо знать меру! А то мы вовсе никогда не уберемся с этой чертовой лоханки! Действуй, но будь осторожен.
— О кей! Я твой должник, Тайсон!
В каюте агентессы Ковалевски тоже не все было ладно. Вымокшие подруги по несчастью уже успели обсушиться и теперь держали военный совет. Алиса сидела в купальном халате, который ей одолжила Джоан, и пила вместе с хозяйкой каюты мартини из прозрачного стакана. На голове у нее красовалось полотенце. Сама Джоан была в длинной блузке, из-под которой светились ее изящные голые ножки. Агентесса сегодня устала и промокла, но сдаваться не собиралась.
— Нам вообще-то повезло, что мы не догнали этих субъектов, — сказала Джоан самокритично. — Я поторопилась. Они уже наверняка установили радиоуправляемый взрыватель на корабельный реактор, а дистанционный пульт у Микки в кармане! Я чувствовала, что именно этой ночью они пойдут на охоту — недаром красавчик «глазки-цвета-виски» вышел утром из каюты на три часа раньше обычного, а не дрых до полудня.
— А нельзя ли просто их арестовать? — поинтересовалась Алиса. — Ты же знаешь, в какой они каюте… скажем капитану, пусть он даст людей, отнимем этот дистанционный пульт, запакуем их в наручники — и поплывем дальше спокойно!
— Ты ничего не понимаешь в оперативной работе! — Джоан терпеть не могла, когда ее поучали. Нотации она выносила только от своего шефа, да и то с трудом. — Они могут мгновенно взорвать корабль, если почувствуют опасность!
— Но ведь тогда они и сами погибнут!
— Нет, не погибнут. Корабль сделан из ультрапрочных материалов. При взрыве он не пойдет сразу на дно. Разворотит реакторный отсек, но тонуть он будет еще долго. Микки и Тайсон знают, что тогда при всеобщей панике у них будет шанс улизнуть. Кроме того, на них обоих висит уже столько, что им совершенно нечего терять.
— Ага, спасибо за лекцию, — сказала Алиса с черным юмором. — Зная все это, тонуть будет намного легче. А нельзя ли как-то извлечь этот самый взрыватель из машинного отделения?
— Там столько электроники, что целой команде инженеров со сканерами не найти его и за месяц, даже если пройтись по всем цепям! А как только красавчик с гориллой поймут, что опасаться нечего, они мигом уплывут от нас, взорвав на прощание… Я уверена, что и все прежние «Титаники» погибли именно так! Надо как-то задержать их, и изъять этот чертов дистанционный пульт… Но как это сделать?
— В таком случае остается только один выход! Ты должна соблазнить Микки!
Джоан поперхнулась мартини от неожиданности. Эта мысль никогда не приходила ей в голову.
— Я? Соблазнить? Мик-ки? — переспросила она по слогам.
— Ну да. А что тут такого? Это совсем не сложно. Главное — нАчать, и процесс пошел! — эту цитату Алиса выволокла из какой-то древней кинохроники времен очередной перестройки страны в конце прошлого века.
Джоан глубоко задумалась. Вообще-то у нее, конечно, имелся гетеросексуальный опыт, и не только. Ее бывший бойфренд был ее собственным подследственным. Она тогда вела дело знаменитого маньяка и людоеда доктора Бректера. Милейший доктор привлекал ее своей уникальной внешностью и нетрадиционными гастрономическими привязанностями. С другой стороны, как дисциплинированный агент, она обязана была выследить его и надежно упрятать в самую жуткую и жаркую венерианскую колонию «Черный паук», как раз для таких психов, как он, где вертухаи были еще хуже заключенных. Кончилось все это тем, что Джоан, с величайшим трудом поймав Бректера в глубинах марсианского «Забытого мегаполиса», влюбилась в него как кошка, стала его пассией и даже иногда совместно с ним пробовала на вкус мясо случайно забредших туда туристов. Но впоследствии она неожиданно узнала, что под человекоподобной шкурой доктора скрывалось отвратительное гигантское клыкозубое чудовище с планеты Глюк. Каннибализм она партнеру еще могла простить, но обман ее чувств — никогда, поэтому, лично аннигилировав мерзкую тварь, Джоан на ближайшем грузовом танкере вернулась в лоно родной конторы, а ФБР сделало вид, что ничего не заметило, не пожелав придать события огласке. Об этом Джоан не любила вспоминать. С тех пор она взяла себя в руки, снова превратилась в машину для расследований и старалась вообще не замечать у подозреваемых никаких человеческих свойств.
— Мне надо все как следует оценить, — наконец сказала она. За время ее задумчивости Алиса успела прогуляться по каюте и обнаружила в ванной комнате туалетный шкафчик с набором дезодорантов, таблетками от желудка, от аллергии, головной боли и целую пачку антидепрессантов и транквилизаторов — стандартный набор американки XXI века, ведущей нервный образ жизни. Посмотрев на названия, Алиса с отвращением подумала: «Боже, так она еще и наркоманка.» На мини-упаковке стирального порошка-геля она прочла надпись: «не употреблять внутрь», на киберфене: «не использовать под душем». По-видимому, здешние производители хорошо знали свою клиентуру.
— Поговорим об этом завтра утром, о кей? — Джоан решила сначала выспаться. И учти — их я упустила, но тебя упускать не собираюсь!
— Ты хочешь на эту ночь приковать меня цепью? — не без сарказма поинтересовалась Алиса.
— Именно! — Джоан достала из стилизованного под XVIII век окованного медью корабельного сундука длинную и тонкую стальную цепочку, которая досталась ей в наследство от бывшего мужа. Она сажала его на цепь, чтобы он не съел ее во время сна, и надевала на любимое лицо особую маску с прорезями, вроде хоккейной. — Учти, это должно предотвратить твои бессмысленные попытки побега в никуда. Здесь тебе просто некуда бежать, и ты должна понять это!
— Куда уж я денусь с подводной лодки! Значит, шаг вправо, шаг влево — попытка побега, прыжок на месте — провокация?
— Ты все поняла правильно, — пробормотала Джоан. — А теперь пора спать. Ты будешь спать на полу. Вот тебе самонадувающийся матрас и запасное одеяло. Цепь достает до санузла. Учти, вся каюта и территория вокруг нее контролируется системой инфракрасной и ультразвуковой сигнализации, датчиками изменения объема, а также реагирующими на тепло и голос, а пульт у меня. Всякие попытки убежать совершенно бесполезны и будут решительно пресекаться с помощью оружия. Надеюсь, ты будешь благоразумна.
— Йез, мэм! Хотя после всего того, что мы вместе пережили, это просто фантастическая неблагодарность! Я-то думала, что мы с тобой теперь равноправные партнеры по борьбе с терроризмом!
— Я старший партнер. Я старше тебя по званию и возрасту, на целых два года. Я сыщик, а ты преступница.
— Не пойман — не вор! Значит, выходит, ты партнер, а я халявщица?
— Спать! — Джоан пресекла пререкания и выключила свет. Алиса вздохнула, устроилась на выданном самонадувшемся матрасе поудобнее, и быстро заснула.
Над безбрежным океаном вставало солнце. Его блики играли на гребнях волн. Крики чаек и бакланов действовали на корабельных сонь как будильник, вроде деревенского крика петухов. Вставали и многочисленные обитатели мега-лайнера. Они чистили перышки и приводили себя в порядок. Обозреватель Риччи Бздерл по утрам, как обычно, переквалифицировался в репортера-папарацци, надеясь с помощью уникальных голографических фотоснимков оживить свои газетные колонки. В работе ему помогала целая стая миниатюрных мушек с телеобъективами, которые летали по всему кораблю и вынюхивали все, что только можно было. К несчастью, инициативный Риччи часто по старинке лично брался за длиннофокусный трехмерник, и начинал подсматривать даже там, где другие только подслушивали. Обычно это сурово каралось неблагодарными знаменитостями, клиентами папарацци.
Так в это утро Петро-сан-IV пресек попытку сфотографировать его спящим в гамаке в объятиях не выдержавшего одиночества мистера Дрина с помощью антикварного газового баллончика, который он вытащил из-под подушки, а мистер Дрин вдобавок от души заехал одуревшему от запаха перца репортеру жилистым кулаком в физиономию, познакомив Риччи с практическим применением искусства старого доброго английского бокса. Пудель Тоби тоже не остался в стороне и, подпрыгнув, коварно укусил его за филейную часть. У иллюминатора каюты чемпионки вышло еще хуже — внезапно выбежавшая в махровом халате от Диора Нахрапова с силой засветила Риччи ракеткой между глаз, пытаясь научить его разделять свою и чужую личную жизнь. Сила ее первой подачи была чудовищной, хотя вторая подача, в район затылка, как обычно оказалась слабее. В это время шестеро откуда не возьмись появившихся телохранителей теннисистки держали репортера за руки и за ноги, чтобы он не мог сопротивляться, попутно изымая отснятые материалы.
Однажды он попробовал подобраться поближе к каюте премиум-класса, принадлежавшей самому Ябрамовичу-джуниору, но успел заметить только взбешенное лицо олигарха, глядевшего на него сквозь балконное стекло, и прелестную женскую фигуру на постели рядом с ним, а затем последовал тяжелый удар, и больше Риччи не помнил уже ничего. В ушах стоял только визгливый крик «И смотрите, чтоб он тут никогда не появлялся!» Он очнулся тогда в своей каюте, и первое, что увидел — это фигуру кибернетического доктора, ставившего ему компресс. Но все это не останавливало новоиспеченного папарацци, ведь благодаря наисовременнейшим методам добычи и хранения фотографий в результате таких экспедиций у него всегда оставалось что-то для газеты, а суммы, которые ему платили отдельно за каждый снимок, были астрономическими. «Риск стоит денег!» — говорил он сам себе, вставляя очередной зубной протез. Впрочем, еще Риччи утешал себя тем, что когда-нибудь он вспомнит каратэ, которое изучал в спортивной секции в колледже вместе с основами журналистики, и отомстит обидчикам за все.
В это время мисс Ковалевски проснулась, потянулась, открыла глаза и начала оценивать обстановку. То, что она увидела, ей совсем не понравилось. Цепочка лежала отдельно — подозреваемая стояла отдельно. Коварная Алиса, решив, что ей нечего терять, утром избавилась от цепи, открыв ультранадежный патентованный полицейский замок-карабин с помощью обыкновенной сувенирной марсианской шпильки, которая случайно нашлась в ее волосах. Взбешенная Джоан полезла под подушку за бластером, но выяснилось, что Алиса успела побывать под ее подушкой чуть раньше и уже вытащила из бластера зарядник, который небрежно кинула на одеяло агентессы со словами «доброе утро!». Успокоившись, Джоан спрятала бластер и решила перевоспитать строптивую Алису в буквальном смысле слова «на ходу». Собственно, агентесса восприняла ночевку Стрекозловой в одной с ней каюте просто как появление домашнего животного, которое надо кормить и воспитывать, подчиняя элементарным правилам поведения в цивилизованном мире.
— Когда я учился в Путинбургском Политехническом, таких как ты туда и близко не подпускали. Можно подумать, что ты тварь необрезанная! Проиграл, так плати! Это мой стол, мой диван, моя территория, я ее честно выиграл! И не надо смотреть на меня глазами юной шахидки! — Изя тоже не лез за словом в карман.
— Ах вот ты как… Ну все, ты меня достал. Аллах Акбар тебе пришел, подкрался незаметно, — возмущенный до глубины души араб вытянул из-под бурнуса два проводка и присоединил их к огромному антикварному будильнику с надписью «командирский».
— Ну, ну, Джафар, не горячись… Ну зачем тебе эти сорок девственниц в раю? Посмотри на меня, я же гораздо опытнее… Чем я без тебя один буду заниматься — сионизмом? — взволнованно проговорил Изя. — Слушай, ты мне напомнил — рабочий день уже давно кончился! Отцепляй свои понты и пошли выпьем.
Араб, потомственный шахид-смертник, помедлил несколько секунд.
— Последний раз!
— А как же, — Изя незаметно запихнул в карман выигрыш. Но уйти им не удалось. Джоан уже подошла к приятелям со своими вопросами о подозрительных личностях, на что Изя ответствовал, что подозрительную личность Джафара он, Изя, видит каждый день — ему просто некуда от него деться. Но больше они никого не видели.
— Вы уверены? — уточнила Джоан. Изя снисходительно поглядел на агента ФБР как бы сверху вниз, хотя он сидел, а Джоан стояла.
— Деточка… Ну я могу вас так называть, учитывая мой исторический возраст. Джафар, какой у меня исторический возраст?
— Четыре тысячи лет! — отрапортовал Джафар с готовностью. Чувствовалось, что он и его предки ненавидели Изю и его предков все эти тысячи лет, а может и дольше.
— Ну вот видите — помнит! — отметил Изя. — Так вот, мой исторический возраст по сравнению с жалкими 600 годами современной американской цивилизации — это все равно, как если бы мне было семьдесят лет, а вам, соответственно, десять, так что я могу к вам так обращаться. Так вот, деточка, я, со своим возрастом, восходящим к Египетским пирамидам, — Агасфер, так сказать, «вечный жид» этого проклятого торгашеского мира… — Изя ушел в дебри сравнительной истории, рассчитывая там укрыться от лишних вопросов. — И я вам скажу с высот своего исторического опыта — всех подозрительных не переловишь! Их надо просто держать в поле зрения, так сказать, при себе — на виду, — Изя ткнул пальцем в араба. — Иногда их надо подкармливать, иногда — наказывать, но всегда в глубине души любить… Джафар, ты мне не поверишь, но я к тебе всегда хорошо относился!
Алиса и Джоан пошли дальше. Араб все время разговора старался даже не смотреть на агентессу, презрительно отвернувшись. После отбытия розыскниц Джафар не в силах был сдержать наболевшее:
— Не могу глядеть на америкосов. У нас говорят: Америка — большой шайтан, а по-моему, они просто идиоты. И подумать только, они когда-то правили почти всем миром!
— Ха, он мне будет рассказывать! Этим миром всегда правили идиоты, — заметил Изя философски.
— И как это допускает ваш западный бог? — поинтересовался палестинец насмешливо.
— А ты думаешь, кто такой бог? Этот тридцатилетний еврейский мальчик? Бог — это судьба, а наша судьба — это и бог, и дьявол, и все тридцать три удовольствия… Говорят, что-де бог определяет ход нашей жизни, но кто знает, что решит участь хотя бы этой жестяной коробки, в которой мы плывем во водам?
— Да, это правильно. Аллах его знает, что, — согласился араб. Они и не догадывались, насколько были близки к истине.
Последним пунктом на дороге наших юных сыщиц было укрытие мистера Дрина. Петро-сан-IV отошел в корабельный гальюн избавиться от продуктов переработки организмом крепкого английского эля, которым они с мистером Дрином накачались под завязку, да так и не вернулся. Мистер Дрин с воодушевлением предложил ФБР свои услуги. Рядом с ним весело прыгала маленькая собачка — серый декоративный пудель. Ее мистер Дрин усердно дрессировал, готовя к комической карьере. Отчасти именно из-за этого Петро-сан-IV покинул поле боя так рано.
— Они ушли вот туда! — мистер Дрин ткнул длинным сухим пальцем в одну из светящихся дыр в полу. — Я все видел! Мы всегда рады помочь нашим союзникам! Я и Тоби… Верно, Тоби?
Тоби встал на задние лапки и тявкнул. На ошейнике у него красовался британский флаг.
— Хотите, Тоби даже будет бежать впереди вас и вынюхивать дорогу?
— Благодарю, но у нас другие методы поиска, — заявила Джоан и вместе с Алисой немедленно очертя голову бросилась в ярко освещенный проем. И это стало последним эпизодом в увлекательной погоне агентессы и ее вынужденной помощницы за гангстерами. Коварный мистер Дрин, решив пошутить, указал спутницам вход как раз в тот гипержелоб, который вел прямиком в корабельный аквапарк.
Так наши сыщицы столкнулись с прославленным английским юмором в действии. Обычно пассажиры прыгали из кают-компании в нижерасполагавшийся бассейн в купальных костюмах, а наверх возвращались на особом лифте-сушилке, мгновенно высушивавшем купальники и волосы отдыхающих. Но Джоан и Алиса, пролетев по желобу высоту семи этажей, нырнули в голубоватую прозрачную воду в полном снаряжении. Когда они, злобно отфыркиваясь, выбрались по лесенке на бортик бассейна, стало ясно — погоню продолжать невозможно и бессмысленно. Волосы их спутались, с костюма эфбеэровки и платья Алисы текли лужи, бластер промок — словом, единственным выходом было вернуться в каюту агентессы, которая не пожелала упустить Алису из виду даже на ночь, и потом начать все заново.
Жизнь на корабле — даже на таком большом, как «Титаник-7» — постепенно затихала. Музыка в диско-залах смолкла, пассажиры готовились ко сну. Уснули мистер Дрин и его пудель Тоби. Обычно Дрин спал в обнимку с Петро-саном-IV, но сегодня тот предпочел ночевать на свежем воздухе, в гамаке под звездами и под шум океана, поэтому мистеру Дрину для удовлетворения своих инстинктов оставалось довольствоваться традиционной английской грелкой с теплой водой. Эти грелки не изменились за столетия, правда теперь они были сделаны из фиброволокна и снабжались авторегулировкой температуры. Пудель спал беспокойно, дрыгал ногами и поскуливал во сне. Ему снились адски смешные методы дрессуры, которые обожал его хозяин.
В своей каюте готовились ко сну Мария Нахрапова и Нина. Мария очень любила как мальчиков, так и девочек, так как в развращенном XXI веке, особенно в последней его половине, бисексуальность стала нормой. Процветало также то, что ранее называли инцестом, педофилией и прочими нехорошими излишествами. Седые деды, дожившие благодаря регулярной замене разных органов, печени, почек и прочей требухи до конца века, только удивлялись, как быстро их дочки и внучки перенимали новый стиль. Малолетним негодяйкам все это как будто бы даже нравилось! Никакие попытки завернуть гайки не помогали, все усилия беспощадной диктатуры династии Путиных, да и всего галактического сообщества, оставались тщетными, и даже законодательно изменяемый уголовный кодекс постепенно снизил порог уголовной ответственности за связь с несовершеннолетними до пределов возраста физиологического созревания, который, к сожалению, также опускался вниз в силу быстрого полового развития детей новых поколений. Популярная в начале века песня «Восьмиклассница», рассказывавшая о горячей любви взрослого человека к сопливой школьнице, и о том, как же ему пофигу ее тинейджерские проблемы, сменилась последовательно хитами «семиклассница», «шестиклассница», «пятиклассница» и не собиралась останавливаться на достигнутом. Дошло до того, что мамаши от нечего делать обучали искусству безопасного секса и горячей любви своих сыновей, отцы дочерей, а иногда и наоборот, не говоря уже об обычном и повседневном массовом групповом сексе и оргиях в стиле популярного шоу «Дом-2090», словом, творилось такое, отчего сто лет назад, в конце XX века, у стороннего наблюдателя, а уж тем более у участника, глаза полезли бы на лоб, да так бы там и остались навсегда, как у марсианского богомола.
Но к счастью в каюте знаменитой теннисистки ничего такого не происходило — иначе об этом постеснялся бы рассказывать даже и Риччи Бздерл, а уж он-то был способен почти на все. Коллекция кубков турниров «Большого галактического шлема», которую чемпионка повсюду таскала с собой, и собственно сам этот шлем, напоминавший золоченую марсианскую пирамиду, пылилась под пуленепробиваемым стеклом специальной витрины, любимые ракетки лежали в мощном ракетном ящике. Приняв теплый ионизированный душ, Мария очутилась в объятиях Нины. Нина начала целовать ее с кончиков пальцев на ступнях, и постепенно продвигалась ко все более высоким широтам, а так как у Маши были очень длинные ноги, все это занимало немало времени. Мария, скучая, читала «Пособие по технике космического тенниса», и несколько оживилась только тогда, когда Нина стала целовать ей нежную внутреннюю сторону бедер, проникая все выше и глубже… В общем, шаловливый язычок Нины был совсем неплохой заменой вибратора!
Когда-то у Марии был опыт с одним симпатичным пареньком, но тут как-то не сложилось. Дело в том, что парень, затащив в постель саму великую Нахрапову, ожидал от нее тех же сексуальных стонов, которые она так любила издавать на теннисном корте, но так и не дождался. Что бы он не делал, как ни пытался найти заветную эрогенную зону, причем повсюду, Мария лежала спокойно, как бревно на лесопилке, не выпуская из рук любимую книжку. Тогда, отчаявшись, паренек попробовал постонать и покричать сам, но вредная Маша немедленно пресекла эти попытки, заявив, что он мешает ей сосредоточиться. Несмотря на то, что она жила в России уже давно, в ней сохранилась устойчивая американская рациональность.
К счастью, Нину не волновала некоторая холодность любовницы. Ее волновало только то, что она не могла найти у подруги грудь, и пришлось, как обычно, ограничиться поцелуями сосков. Грудь у Марии вообще-то была, но совсем небольшая. На роскошных фото Нахраповой в купальном костюме, от которых сходили с ума подростки во всей Галактике, груди подрисовывались на компьютере, в трехмерном варианте. Художники, умевшие делать такие фокусы, высоко ценились в космическом медиа-бизнесе. К счастью, у самой Нины были очень милые, полные грудки с нежными сосочками, и когда она как кошка терлась ими о сильную спину Марии, то чувствовала, что ее запасов сексуальности хватит на двоих. В это время Маша читала, но уже лежа на животе, новую главу «Пособия».
А в каюте Микки и Тайсона было неспокойно. Дело в том, что Джоан удалось зацепить-таки огромного негра, хотя она стреляла почти наугад. Правда, потери были невелики — луч бластера подпалил горилле Тайсону второе ухо, до сих пор целое и невредимое, которым он особенно гордился. Сначала, в горячке боя, он не почувствовал боли, но теперь, глядя в маленькое зеркальце на свежие подпалины, ругался на чем свет стоит.
— Чертова гадина! — бушевал экс-боксер. — Стоит мне только учуять эту белую сучку — загрызу ее насмерть!
— А с чего ты решил, что она белая? Мы же ее не разглядели? — задал Микки вопрос, чувствуя, что почему-то повторяется.
— Что я, не отличу запах черной бабы от белой? Черные знаешь как пахнут? Ух!
— Откуда мне знать? Я же не рос в Гарлеме, братец ниггер! — Тут Микки покривил душой, или тем, что от нее осталось после долгих лет гангстерской и террористической работы. Женщины, желтые, белые и даже прелестные фиолетовые инопланетянки с Венеры, почему-то липли к нему, как мухи. Сам он не прилагал для этого почти никаких усилий. Однажды он даже попробовал черную — просто так, для опыта, но со свойственным ему снобизмом рафинированного негодяя пришел к выводу, что от нее пахло даже хуже, чем от Тайсона, хотя она вроде не вылезала из душа, да и казалось бы — куда уж хуже.
Микки достал из кармана серебристую коробочку дистанционного пульта с встроенным таймером и небрежно подбросил ее на ладони.
— Ничего, Тайсон, на тебе все заживает, как на собаке! Главное, дело сделано. Взгляни сюда — от копов мы ушли, а этот плавучий гроб взорвем, когда захотим. На какое время ставим таймер?
— Какой таймер?! Ты не видишь — я тяжело ранен! Или ты умеешь водить эту гребаную надувную подводную лодку? (Вообще-то Тайсон выражался крепче, но из уважения к читателю нам приходится опускать некоторые подробности.) — Нет уж, красавчик, придется подождать несколько дней, пока я не приду в норму. А потом — вдруг нас выследили? И повсюду засады? Ты не успеешь дойти до борта, как тебя схватят, и меня вместе с тобой!
— А если в иллюминатор?
— А надувать ты ее будешь под водой? Кроме того, я не пролезу. Он слишком узкий для меня.
— Ерунда, пролезет голова — пролезет и остальное! — оптимистично сказал Микки.
— Не трогай мою голову, ей и так досталось! — завопил негр удивительно высоким для такого здоровяка голосом. — Я могу потерять нюх из-за всего этого!
— Ну хорошо, — сдался Микки, — подождем пару дней. Если поблизости нет копов, перетащим рюкзак с субмариной на нижнюю палубу, поближе к морской водичке, и адью! А кнопку нажмем, когда отплывем подальше. Кроме того, я ведь тут кое на кого положил глаз! Так что осталось еще одно незаконченное дельце, — Микки улыбнулся.
— Дельце? Очередная баба?
— Лакомый кусочек, братец негр! Если бы ты ее видел…
— Красивая сучка — капризная сучка. Ты с ней провозишься не меньше недели, и шеф лишит нас чаевых. Мне нужно только пару дней, чтобы подлечиться шаманскими зельями.
— Неделю? За кого ты меня принимаешь, малыш, за юнца?
— Да, я знаю, что ты у нас новый Казанова! Вот что, белый братец, сегодня я очень добр, хоть мне и подстрелили любимое ухо. Вот тебе маленький подарок от старика Тайсона! — он дал в руки Микки маленький прозрачный пузырек, в котором болталась на дне одна-единственная крохотная таблетка.
— Что это, галактическая «Виагра»? Мне она пока ни к чему — я в самом расцвете сил!
— Нет, парень, это кое-что получше. Это универсальный афродизиак, возбуждающий любую женщину просто до умопомрачения — мечта всех мужчин в Галактике! Незаметно положи ей эту крупинку в коктейль во время задушевной беседы, пока будешь впаривать, как ты ее любишь! После этого она втюрится без памяти, и сама запрыгнет к тебе в постель! Это как раз такая вещь, после которой телка, зайдя в твой номер, вместо того, чтобы снять шубу, скинет трусики!
— Откуда это у тебя?
— Это большая африканская тайна! Будь уверен, работает безотказно — отказа не будет! Правда, есть одно «но» — девица после таблетки становится чересчур возбудимой, настоящая сучка в течке, и если она положит глаз еще на кого-нибудь после тебя, то пиши пропало — средство вообще перестанет действовать!
— Да ты что, черный брат, разве ей придет в голову посмотреть в сторону другого, когда рядом такой красавчик, как я? — Микки ухмыльнулся. — А еще пары таких таблеток у тебя нету?
— Ну нет, красавчик, надо знать меру! А то мы вовсе никогда не уберемся с этой чертовой лоханки! Действуй, но будь осторожен.
— О кей! Я твой должник, Тайсон!
В каюте агентессы Ковалевски тоже не все было ладно. Вымокшие подруги по несчастью уже успели обсушиться и теперь держали военный совет. Алиса сидела в купальном халате, который ей одолжила Джоан, и пила вместе с хозяйкой каюты мартини из прозрачного стакана. На голове у нее красовалось полотенце. Сама Джоан была в длинной блузке, из-под которой светились ее изящные голые ножки. Агентесса сегодня устала и промокла, но сдаваться не собиралась.
— Нам вообще-то повезло, что мы не догнали этих субъектов, — сказала Джоан самокритично. — Я поторопилась. Они уже наверняка установили радиоуправляемый взрыватель на корабельный реактор, а дистанционный пульт у Микки в кармане! Я чувствовала, что именно этой ночью они пойдут на охоту — недаром красавчик «глазки-цвета-виски» вышел утром из каюты на три часа раньше обычного, а не дрых до полудня.
— А нельзя ли просто их арестовать? — поинтересовалась Алиса. — Ты же знаешь, в какой они каюте… скажем капитану, пусть он даст людей, отнимем этот дистанционный пульт, запакуем их в наручники — и поплывем дальше спокойно!
— Ты ничего не понимаешь в оперативной работе! — Джоан терпеть не могла, когда ее поучали. Нотации она выносила только от своего шефа, да и то с трудом. — Они могут мгновенно взорвать корабль, если почувствуют опасность!
— Но ведь тогда они и сами погибнут!
— Нет, не погибнут. Корабль сделан из ультрапрочных материалов. При взрыве он не пойдет сразу на дно. Разворотит реакторный отсек, но тонуть он будет еще долго. Микки и Тайсон знают, что тогда при всеобщей панике у них будет шанс улизнуть. Кроме того, на них обоих висит уже столько, что им совершенно нечего терять.
— Ага, спасибо за лекцию, — сказала Алиса с черным юмором. — Зная все это, тонуть будет намного легче. А нельзя ли как-то извлечь этот самый взрыватель из машинного отделения?
— Там столько электроники, что целой команде инженеров со сканерами не найти его и за месяц, даже если пройтись по всем цепям! А как только красавчик с гориллой поймут, что опасаться нечего, они мигом уплывут от нас, взорвав на прощание… Я уверена, что и все прежние «Титаники» погибли именно так! Надо как-то задержать их, и изъять этот чертов дистанционный пульт… Но как это сделать?
— В таком случае остается только один выход! Ты должна соблазнить Микки!
Джоан поперхнулась мартини от неожиданности. Эта мысль никогда не приходила ей в голову.
— Я? Соблазнить? Мик-ки? — переспросила она по слогам.
— Ну да. А что тут такого? Это совсем не сложно. Главное — нАчать, и процесс пошел! — эту цитату Алиса выволокла из какой-то древней кинохроники времен очередной перестройки страны в конце прошлого века.
Джоан глубоко задумалась. Вообще-то у нее, конечно, имелся гетеросексуальный опыт, и не только. Ее бывший бойфренд был ее собственным подследственным. Она тогда вела дело знаменитого маньяка и людоеда доктора Бректера. Милейший доктор привлекал ее своей уникальной внешностью и нетрадиционными гастрономическими привязанностями. С другой стороны, как дисциплинированный агент, она обязана была выследить его и надежно упрятать в самую жуткую и жаркую венерианскую колонию «Черный паук», как раз для таких психов, как он, где вертухаи были еще хуже заключенных. Кончилось все это тем, что Джоан, с величайшим трудом поймав Бректера в глубинах марсианского «Забытого мегаполиса», влюбилась в него как кошка, стала его пассией и даже иногда совместно с ним пробовала на вкус мясо случайно забредших туда туристов. Но впоследствии она неожиданно узнала, что под человекоподобной шкурой доктора скрывалось отвратительное гигантское клыкозубое чудовище с планеты Глюк. Каннибализм она партнеру еще могла простить, но обман ее чувств — никогда, поэтому, лично аннигилировав мерзкую тварь, Джоан на ближайшем грузовом танкере вернулась в лоно родной конторы, а ФБР сделало вид, что ничего не заметило, не пожелав придать события огласке. Об этом Джоан не любила вспоминать. С тех пор она взяла себя в руки, снова превратилась в машину для расследований и старалась вообще не замечать у подозреваемых никаких человеческих свойств.
— Мне надо все как следует оценить, — наконец сказала она. За время ее задумчивости Алиса успела прогуляться по каюте и обнаружила в ванной комнате туалетный шкафчик с набором дезодорантов, таблетками от желудка, от аллергии, головной боли и целую пачку антидепрессантов и транквилизаторов — стандартный набор американки XXI века, ведущей нервный образ жизни. Посмотрев на названия, Алиса с отвращением подумала: «Боже, так она еще и наркоманка.» На мини-упаковке стирального порошка-геля она прочла надпись: «не употреблять внутрь», на киберфене: «не использовать под душем». По-видимому, здешние производители хорошо знали свою клиентуру.
— Поговорим об этом завтра утром, о кей? — Джоан решила сначала выспаться. И учти — их я упустила, но тебя упускать не собираюсь!
— Ты хочешь на эту ночь приковать меня цепью? — не без сарказма поинтересовалась Алиса.
— Именно! — Джоан достала из стилизованного под XVIII век окованного медью корабельного сундука длинную и тонкую стальную цепочку, которая досталась ей в наследство от бывшего мужа. Она сажала его на цепь, чтобы он не съел ее во время сна, и надевала на любимое лицо особую маску с прорезями, вроде хоккейной. — Учти, это должно предотвратить твои бессмысленные попытки побега в никуда. Здесь тебе просто некуда бежать, и ты должна понять это!
— Куда уж я денусь с подводной лодки! Значит, шаг вправо, шаг влево — попытка побега, прыжок на месте — провокация?
— Ты все поняла правильно, — пробормотала Джоан. — А теперь пора спать. Ты будешь спать на полу. Вот тебе самонадувающийся матрас и запасное одеяло. Цепь достает до санузла. Учти, вся каюта и территория вокруг нее контролируется системой инфракрасной и ультразвуковой сигнализации, датчиками изменения объема, а также реагирующими на тепло и голос, а пульт у меня. Всякие попытки убежать совершенно бесполезны и будут решительно пресекаться с помощью оружия. Надеюсь, ты будешь благоразумна.
— Йез, мэм! Хотя после всего того, что мы вместе пережили, это просто фантастическая неблагодарность! Я-то думала, что мы с тобой теперь равноправные партнеры по борьбе с терроризмом!
— Я старший партнер. Я старше тебя по званию и возрасту, на целых два года. Я сыщик, а ты преступница.
— Не пойман — не вор! Значит, выходит, ты партнер, а я халявщица?
— Спать! — Джоан пресекла пререкания и выключила свет. Алиса вздохнула, устроилась на выданном самонадувшемся матрасе поудобнее, и быстро заснула.
Над безбрежным океаном вставало солнце. Его блики играли на гребнях волн. Крики чаек и бакланов действовали на корабельных сонь как будильник, вроде деревенского крика петухов. Вставали и многочисленные обитатели мега-лайнера. Они чистили перышки и приводили себя в порядок. Обозреватель Риччи Бздерл по утрам, как обычно, переквалифицировался в репортера-папарацци, надеясь с помощью уникальных голографических фотоснимков оживить свои газетные колонки. В работе ему помогала целая стая миниатюрных мушек с телеобъективами, которые летали по всему кораблю и вынюхивали все, что только можно было. К несчастью, инициативный Риччи часто по старинке лично брался за длиннофокусный трехмерник, и начинал подсматривать даже там, где другие только подслушивали. Обычно это сурово каралось неблагодарными знаменитостями, клиентами папарацци.
Так в это утро Петро-сан-IV пресек попытку сфотографировать его спящим в гамаке в объятиях не выдержавшего одиночества мистера Дрина с помощью антикварного газового баллончика, который он вытащил из-под подушки, а мистер Дрин вдобавок от души заехал одуревшему от запаха перца репортеру жилистым кулаком в физиономию, познакомив Риччи с практическим применением искусства старого доброго английского бокса. Пудель Тоби тоже не остался в стороне и, подпрыгнув, коварно укусил его за филейную часть. У иллюминатора каюты чемпионки вышло еще хуже — внезапно выбежавшая в махровом халате от Диора Нахрапова с силой засветила Риччи ракеткой между глаз, пытаясь научить его разделять свою и чужую личную жизнь. Сила ее первой подачи была чудовищной, хотя вторая подача, в район затылка, как обычно оказалась слабее. В это время шестеро откуда не возьмись появившихся телохранителей теннисистки держали репортера за руки и за ноги, чтобы он не мог сопротивляться, попутно изымая отснятые материалы.
Однажды он попробовал подобраться поближе к каюте премиум-класса, принадлежавшей самому Ябрамовичу-джуниору, но успел заметить только взбешенное лицо олигарха, глядевшего на него сквозь балконное стекло, и прелестную женскую фигуру на постели рядом с ним, а затем последовал тяжелый удар, и больше Риччи не помнил уже ничего. В ушах стоял только визгливый крик «И смотрите, чтоб он тут никогда не появлялся!» Он очнулся тогда в своей каюте, и первое, что увидел — это фигуру кибернетического доктора, ставившего ему компресс. Но все это не останавливало новоиспеченного папарацци, ведь благодаря наисовременнейшим методам добычи и хранения фотографий в результате таких экспедиций у него всегда оставалось что-то для газеты, а суммы, которые ему платили отдельно за каждый снимок, были астрономическими. «Риск стоит денег!» — говорил он сам себе, вставляя очередной зубной протез. Впрочем, еще Риччи утешал себя тем, что когда-нибудь он вспомнит каратэ, которое изучал в спортивной секции в колледже вместе с основами журналистики, и отомстит обидчикам за все.
В это время мисс Ковалевски проснулась, потянулась, открыла глаза и начала оценивать обстановку. То, что она увидела, ей совсем не понравилось. Цепочка лежала отдельно — подозреваемая стояла отдельно. Коварная Алиса, решив, что ей нечего терять, утром избавилась от цепи, открыв ультранадежный патентованный полицейский замок-карабин с помощью обыкновенной сувенирной марсианской шпильки, которая случайно нашлась в ее волосах. Взбешенная Джоан полезла под подушку за бластером, но выяснилось, что Алиса успела побывать под ее подушкой чуть раньше и уже вытащила из бластера зарядник, который небрежно кинула на одеяло агентессы со словами «доброе утро!». Успокоившись, Джоан спрятала бластер и решила перевоспитать строптивую Алису в буквальном смысле слова «на ходу». Собственно, агентесса восприняла ночевку Стрекозловой в одной с ней каюте просто как появление домашнего животного, которое надо кормить и воспитывать, подчиняя элементарным правилам поведения в цивилизованном мире.